Пока же, к сожалению, государство не только не может никого контролировать – оно само не имеет четкой программы по сохранению памятников архитектуры. А порой и губит их. Несколько лет назад были официально выданы разрешения на застройку заповедной территории вокруг музея-усадьбы «Архангельское». Часть участков уже начала застраиваться, коттеджи могут подойти непосредственно к усадьбе. Я ни в коей мере не хочу защищать прежний тоталитарный режим, но вы можете себе представить, чтобы лет 30 назад кто-то просто заикнулся о возможности построить элитный дом на заповедной территории, как сейчас пытаются сделать рядом с Русским музеем в Петербурге? Даже если это были партийные бонзы уровня Романова, в те годы первого секретаря Ленинградского обкома КПСС. Более того, когда Андропову понадобилось дискредитировать Романова, придумали историю, что для свадьбы дочери Романова был якобы взят сервиз из запасников Эрмитажа. И это вызвало гигантский скандал.
Как ни странно, но в эпоху СССР общественные организации имели право голоса. Перед визитом президента США Никсона в СССР власти решили снести часть построек в самом центре Москвы. Подворье Лопухиных, где Суриков писал «Утро стрелецкой казни», ломали ночи три. Но Общество охраны памятников, в президиум которого входил тогда Сергей Чехов, потомок Антона Павловича, выставило живые кордоны, чтобы не допустить сноса примыкающих к особняку палат. И мы это дело отстояли – при том, тоталитарном, режиме. Сейчас у нас демократия. Но кто нас спрашивает? Общество охраны памятников спросили, когда Манежную площадь «улучшили» торговым центром, а Церетели высадил целый зверинец рядом с Могилой Неизвестного Солдата?
Не лучше обстоят дела и в провинции. Мы с коллегами уже третий год боремся с трагической ситуацией, сложившейся в древнем Пскове. Рядом с местным кремлем на набережной Пскова вовсю возводят комплексы элитных домов, гостиницы. Там есть уникальный храм Богоявления с Запсковья XV века, входящий в список ЮНЕСКО. Церковь находится в чудовищном состоянии. Зато в 25 метрах от нее построили шикарную элитную гостиницу. Когда мы спросили у руководства «Псковреконструкции», почему они позволили это сделать, те ответили: «Сначала гостиницу построим, потом владельцам стыдно станет, они и церковь в порядок приведут». Сейчас там планируют построить вторую гостиницу, а церковь все в том же плачевном состоянии.
Как найти выход? Мне кажется, что памятники архитектуры стоит в первую очередь возвращать наследникам бывших владельцев. К примеру, особняк Чертковых, расположенный в начале Мясницкой улицы. До революции здесь располагалась первая в Москве публичная библиотека.
Чертковы подарили библиотеку городу раньше, чем Третьяков передал свою галерею столице. В советские годы там располагались разные культурные центры, а книги вывезли в Историческую библиотеку. При нынешних властях особняк реставрировался «под Березовского», но олигарх впал в немилость, уехал из страны, а особняк остался пустым. Сегодня потомок Черткова – молодой человек, живущий в Америке, говорит: «Мне не нужны деньги, я хочу лишь выполнить волю предков – чтобы в библиотеку вернули книги, которые сейчас гниют в Исторической библиотеке, и вновь открыли бы ее для москвичей». Или взять, к примеру, «Аргументы и факты». Вы взяли в долгосрочную аренду особняк Бегичева (родственника Грибоедова) на Мясницкой, 42, где Грибоедов читал свою рукопись «Горе от ума». Но не устроили там гостиницу или ресторан. Вы же содержите дом в идеальном порядке, вкладывая в это огромные средства. Почему же другие не должны так делать?
Когда началась перестройка, судьба меня свела с Владимиром Ильичом Толстым. Мы посоветовали ему взять в свои руки Музей-усадьбу Толстых в Ясной Поляне – тогда она находилась в ужасном состоянии. Сегодня молодой Толстой восстановил конюшни, отремонтировал подъездные дороги, продумал, каким образом ненавязчиво заставить туристов потратить там деньги, возродил местные народные промыслы. Он хозяин, заботливый хозяин, поэтому Ясная Поляна сейчас вновь стала центром духовной мысли.
Я за такую «приватизацию».
Записала Юлия Шигарева
Доколе терпеть засилье Швыдкого в русской культуре
Из-за калош ли ссора?
О, «Россия!»
Как ни странно, но в эпоху СССР общественные организации имели право голоса. Перед визитом президента США Никсона в СССР власти решили снести часть построек в самом центре Москвы. Подворье Лопухиных, где Суриков писал «Утро стрелецкой казни», ломали ночи три. Но Общество охраны памятников, в президиум которого входил тогда Сергей Чехов, потомок Антона Павловича, выставило живые кордоны, чтобы не допустить сноса примыкающих к особняку палат. И мы это дело отстояли – при том, тоталитарном, режиме. Сейчас у нас демократия. Но кто нас спрашивает? Общество охраны памятников спросили, когда Манежную площадь «улучшили» торговым центром, а Церетели высадил целый зверинец рядом с Могилой Неизвестного Солдата?
Не лучше обстоят дела и в провинции. Мы с коллегами уже третий год боремся с трагической ситуацией, сложившейся в древнем Пскове. Рядом с местным кремлем на набережной Пскова вовсю возводят комплексы элитных домов, гостиницы. Там есть уникальный храм Богоявления с Запсковья XV века, входящий в список ЮНЕСКО. Церковь находится в чудовищном состоянии. Зато в 25 метрах от нее построили шикарную элитную гостиницу. Когда мы спросили у руководства «Псковреконструкции», почему они позволили это сделать, те ответили: «Сначала гостиницу построим, потом владельцам стыдно станет, они и церковь в порядок приведут». Сейчас там планируют построить вторую гостиницу, а церковь все в том же плачевном состоянии.
Как найти выход? Мне кажется, что памятники архитектуры стоит в первую очередь возвращать наследникам бывших владельцев. К примеру, особняк Чертковых, расположенный в начале Мясницкой улицы. До революции здесь располагалась первая в Москве публичная библиотека.
Чертковы подарили библиотеку городу раньше, чем Третьяков передал свою галерею столице. В советские годы там располагались разные культурные центры, а книги вывезли в Историческую библиотеку. При нынешних властях особняк реставрировался «под Березовского», но олигарх впал в немилость, уехал из страны, а особняк остался пустым. Сегодня потомок Черткова – молодой человек, живущий в Америке, говорит: «Мне не нужны деньги, я хочу лишь выполнить волю предков – чтобы в библиотеку вернули книги, которые сейчас гниют в Исторической библиотеке, и вновь открыли бы ее для москвичей». Или взять, к примеру, «Аргументы и факты». Вы взяли в долгосрочную аренду особняк Бегичева (родственника Грибоедова) на Мясницкой, 42, где Грибоедов читал свою рукопись «Горе от ума». Но не устроили там гостиницу или ресторан. Вы же содержите дом в идеальном порядке, вкладывая в это огромные средства. Почему же другие не должны так делать?
Когда началась перестройка, судьба меня свела с Владимиром Ильичом Толстым. Мы посоветовали ему взять в свои руки Музей-усадьбу Толстых в Ясной Поляне – тогда она находилась в ужасном состоянии. Сегодня молодой Толстой восстановил конюшни, отремонтировал подъездные дороги, продумал, каким образом ненавязчиво заставить туристов потратить там деньги, возродил местные народные промыслы. Он хозяин, заботливый хозяин, поэтому Ясная Поляна сейчас вновь стала центром духовной мысли.
Я за такую «приватизацию».
Записала Юлия Шигарева
Доколе терпеть засилье Швыдкого в русской культуре
С помпой была разыграна на телеэкранах «обида» директора Федерального агентства по культуре и кинематографии (ФАКК) Михаила Швыдкого, который вроде бы подает в суд на своего нынешнего начальника, министра культуры и массовых коммуникаций Александра Соколова. С этим проектом, видно, дело не очень заладилось, поскольку после шумных деклараций Швыдкого и нанятого им адвоката Астахова, защищавшего в свое время беглого телемагната Гусинского, «оскорбленные» ограничились лишь требованием извинений со стороны министра. Напомним, что Александр Соколов в программе Алексея Пушкова «Постскриптум» обвинил бывшее Министерство культуры и нынешнее Агентство культуры и кинематографии в коррупции и использовании практики откатов.
Александр Соколов провел брифинг для журналистов, на котором заявил о готовности подтвердить все сказанное им ранее и предъявить все необходимые факты в суде, если до него дойдет дело.
Однако суть конфликта между «мятежным» Швыдким, который все время «просит бури», и Соколовым отнюдь не исчерпывается последними заявлениями министра. Хитроумно осуществленная административная реформа с самого начала оставила нынешнего министра без кадровых и финансовых полномочий. Процессами в культуре по-прежнему рулят бывшие руководители министерств культуры и печати. Более того, когда А. Соколов, который ездит по России так много, как никто из министров до него, обещает выделить что-то регионам из скудного бюджета на развитие культуры, Швыдкой тут же в пику министру демонстративно урезает даже то, что было у этих регионов прежде. Видимо, не случайно президент В. Путин недавно выразил неудовлетворение тем, как проходит административная реформа.
Игорь Обросов, народный художник России, лауреат Государственных премий СССР и России:
– Один из последних и ярких примеров деятельности Швыдкого на его нынешнем посту директора Федерального агентства культуры и кинематографии – предстоящая в музее Гуггенхайма в Нью-Йорке выставка русского изобразительного искусства, которую он готовит как руководитель этого проекта от России. Выставка при спонсорском участии компании «Интеррос» В. Потанина приурочена к 60-летию ООН и будет проходить в Нью-Йорке с сентября нынешнего по январь следующего года.
Кого же мы видим в числе предполагаемых участников, по чьим работам американцы и международная общественность должны составить цельное и адекватное представление о русском изобразительном искусстве? Здесь хорошо известные своими скандальными эскападами на недавно прошедшем биеннале Кулик, Дубосарский, Монро, Ефимов… инсталляция Кулика – в клетке сидящий Толстой, на которого испражняются вполне живые куры. Картина Дубосарского с голыми Толстым, Достоевским, Маяковским, голыми Ахматовой и Цветаевой – вот круг их издевательских художественных образов и представлений. Визг авангардизма, эпатажный крик жаждущих скандальной известности «творцов»! Как известно, на прошедшее биеннале было затрачено 4 миллиона долларов из российского бюджета.
Руководство Российской академии художеств и творческих союзов художников России и Москвы не было поставлено в известность о планах деятелей от культуры во главе со Швыдким и, само собой, не были приглашены в состав организаторов нью-йоркского проекта. Таким образом, разнообразие творческих тенденций и направлений в изобразительном искусстве России, с моей точки зрения, было сознательно проигнорировано. Есть ли предел подобному самоуправству?
Василий Ливанов, народный артист России, член Союза писателей РФ:
– Слухом земля полнится, говорят в народе. Для кинематографистов все, что сказал министр культуры и массовых коммуникаций Александр Соколов о коррупции в бывшем Министерстве культуры и нынешнем Агентстве по культуре и кинематографии, – не новость.
Вот лишь мелкая иллюстрация к нравам, царившим в министерстве в бытность Швыдкого министром. В свое время Министерство культуры стало одним из учредителей Академии кинематографических искусств, которую возглавил известный кинорежиссер Владимир Наумов.
Академия сделала заказ на производство некой печатной продукции, оплатить которую пообещало Министерство культуры как один из учредителей. Стоимость заказа составила 40 000 долларов. Продукцию академия получила, все сроки прошли, но обещанная министерством оплата все не поступала. Печатники, наконец, были вынуждены подать на В. Наумова в суд как президента академии с иском о взыскании денег за выполненный заказ. Наумов после долгих проволочек добился встречи со Швыдким. «Михаил Ефимович, как же так? На нас в суд подали». – «Ой, я совсем закрутился, извините меня. А какая же сумма иска?» – спрашивает Швыдкой. «40 000 долларов». – «Ну, такие-то деньги я вам из собственного кармана заплачу», – успокоил министр взволнованного президента. «Михаил Ефимович, сколько же всего денег у вас в кармане, что вы спокойно можете достать из него сорок тысяч долларов?» – только и вымолвил потрясенный Наумов. Немая сцена.
Савва Ямщиков, искусствовед, реставратор, публицист:
– Жизнь показала, что искусственная идея создания Агентства при Министерстве культуры РФ абсолютно порочна. Умный агент при губернаторе только вредит общему делу. Это мое глубокое убеждение. Министр культуры и массовых коммуникаций РФ А. Соколов – именно тот человек, который ратует за сохранение культурного наследия и уделяет огромное внимание проблемам культуры в российской провинции.
Ему, как говорится, и карты в руки. А мы ему будем всячески помогать.
И тут я хочу задать вопрос руководителям всех каналов, ибо экс-министр Швыдкой отсвечивает везде. Действительно ли сей фигляр обладает редким телешармом? Или он остроумец от природы и всегда предельно актуален? А может, он способен умиротворить современников, уставших от тягостей повседневья? Почему именно он, слабый, необаятельный говорун, ведет «Голубые огоньки», праздничные концерты с Красной площади, пошло острит и скалозубит в передаче «Театр + ТВ», растлевает пользователей канала «Культура» своими провокационными «революциями». Вспомните все его «Возможен ли русский язык без мата», «Русский фашизм хуже немецкого», «Музеи – кладбища культуры». Может, и впрямь, как вопрошала одна из его передач, «Пушкин устарел»? И теперь Швыдкой – «наше все»?
Может, пора этому «солнцу» закатиться? Ведь отстранили его от осквернения классической советской песни на втором канале. Хороший почин достоин продолжения.
Владимир Фирсов, поэт, лауреат Государственной премии России:
– Горько видеть и сознавать грядущую непоправимую беду, которую сознательно несут российской культуре шоумены от бизнеса и нечистоплотные чиновники от лукавого – такие, как Швыдкой и его команда.
Но дело Соколова правое. С ним Бог и наш, пока еще великий, прямодушный русский народ. А в нынешней ситуации с судебным иском Швыдкого А. Соколову надо помнить гениальную русскую поговорку «На воре шапка горит».
Петр Редькин, писатель, член Союза писателей:
– Пляски на помойке постсоветской культуры – жанр, насаждаемый М. Швыдким. Выходец из ельцинского ансамбля плясунов, он не чувствует ни почвы под ногами, ни настроя времени.
Президент Путин жаловался депутатскому корпусу на коррупцию в госаппарате как повивальную бабку казенной жизни. Кому жаловался? Тем, кто сами таковы. И – заметьте! Ни одна ветвь власти не обратилась в суд во имя защиты чести и достоинства. Когда же министр А. Соколов констатировал, что в ведомстве Швыдкого подписывают документы на условиях «отката» (то есть возврата толики отпускаемых казенных денег в карман подписанта), он счел заявление начальника за обвинение в коррупции… После опомнился, заявив: откат – это нормально! Мол, правило и норма в многотрудной работе чиновника. ТВ, не удосужась разобраться, подняло шум в защиту своего любимчика.
В юридическом смысле министр А. Соколов чист как стеклышко – он высказывался не о Швыдком, а об учреждении. На ТВ заговорили об иске по статье Гражданского кодекса… Это смешно! Если в УК говорится о «заведомо ложных сведениях, порочащих честь и достоинство другого лица», то ГК описывает «честь и доброе имя, деловую репутацию» в контексте личных нематериальных благ. Ответчик обязательно должен причинить нравственные страдания потерпевшему, и тот должен доказать это в суде. Чем отличаются «страдания», причиненные Соколовым, от «страданий», вызванных президентом его посланием парламенту? Может быть, Швыдкой полагает, будто бывшее Министерство культуры сотворено в вакууме от России путем непорочного зачатия?
Весь сыр-бор, поднятый Швыдким, – наглядная картинка импульсивной, построенной на «откатах» формы коррупции в работе чиновника. Последний из ельцинских могикан столь корыстен, что никак не уймется, не скажет сам себе – мол, надо меру знать. Однако, пользуясь тем, что президент уповает на саморегуляцию системы управления, Швыдкой, пожалуй что, отмылся от разоблачений А. Караулова в «Моменте истины», от вопиющих фактов беззакония, оглашенных А. Пушковым в «Постскриптуме»…
Записал Виктор Линник
Александр Соколов провел брифинг для журналистов, на котором заявил о готовности подтвердить все сказанное им ранее и предъявить все необходимые факты в суде, если до него дойдет дело.
Однако суть конфликта между «мятежным» Швыдким, который все время «просит бури», и Соколовым отнюдь не исчерпывается последними заявлениями министра. Хитроумно осуществленная административная реформа с самого начала оставила нынешнего министра без кадровых и финансовых полномочий. Процессами в культуре по-прежнему рулят бывшие руководители министерств культуры и печати. Более того, когда А. Соколов, который ездит по России так много, как никто из министров до него, обещает выделить что-то регионам из скудного бюджета на развитие культуры, Швыдкой тут же в пику министру демонстративно урезает даже то, что было у этих регионов прежде. Видимо, не случайно президент В. Путин недавно выразил неудовлетворение тем, как проходит административная реформа.
Игорь Обросов, народный художник России, лауреат Государственных премий СССР и России:
– Один из последних и ярких примеров деятельности Швыдкого на его нынешнем посту директора Федерального агентства культуры и кинематографии – предстоящая в музее Гуггенхайма в Нью-Йорке выставка русского изобразительного искусства, которую он готовит как руководитель этого проекта от России. Выставка при спонсорском участии компании «Интеррос» В. Потанина приурочена к 60-летию ООН и будет проходить в Нью-Йорке с сентября нынешнего по январь следующего года.
Кого же мы видим в числе предполагаемых участников, по чьим работам американцы и международная общественность должны составить цельное и адекватное представление о русском изобразительном искусстве? Здесь хорошо известные своими скандальными эскападами на недавно прошедшем биеннале Кулик, Дубосарский, Монро, Ефимов… инсталляция Кулика – в клетке сидящий Толстой, на которого испражняются вполне живые куры. Картина Дубосарского с голыми Толстым, Достоевским, Маяковским, голыми Ахматовой и Цветаевой – вот круг их издевательских художественных образов и представлений. Визг авангардизма, эпатажный крик жаждущих скандальной известности «творцов»! Как известно, на прошедшее биеннале было затрачено 4 миллиона долларов из российского бюджета.
Руководство Российской академии художеств и творческих союзов художников России и Москвы не было поставлено в известность о планах деятелей от культуры во главе со Швыдким и, само собой, не были приглашены в состав организаторов нью-йоркского проекта. Таким образом, разнообразие творческих тенденций и направлений в изобразительном искусстве России, с моей точки зрения, было сознательно проигнорировано. Есть ли предел подобному самоуправству?
Василий Ливанов, народный артист России, член Союза писателей РФ:
– Слухом земля полнится, говорят в народе. Для кинематографистов все, что сказал министр культуры и массовых коммуникаций Александр Соколов о коррупции в бывшем Министерстве культуры и нынешнем Агентстве по культуре и кинематографии, – не новость.
Вот лишь мелкая иллюстрация к нравам, царившим в министерстве в бытность Швыдкого министром. В свое время Министерство культуры стало одним из учредителей Академии кинематографических искусств, которую возглавил известный кинорежиссер Владимир Наумов.
Академия сделала заказ на производство некой печатной продукции, оплатить которую пообещало Министерство культуры как один из учредителей. Стоимость заказа составила 40 000 долларов. Продукцию академия получила, все сроки прошли, но обещанная министерством оплата все не поступала. Печатники, наконец, были вынуждены подать на В. Наумова в суд как президента академии с иском о взыскании денег за выполненный заказ. Наумов после долгих проволочек добился встречи со Швыдким. «Михаил Ефимович, как же так? На нас в суд подали». – «Ой, я совсем закрутился, извините меня. А какая же сумма иска?» – спрашивает Швыдкой. «40 000 долларов». – «Ну, такие-то деньги я вам из собственного кармана заплачу», – успокоил министр взволнованного президента. «Михаил Ефимович, сколько же всего денег у вас в кармане, что вы спокойно можете достать из него сорок тысяч долларов?» – только и вымолвил потрясенный Наумов. Немая сцена.
Савва Ямщиков, искусствовед, реставратор, публицист:
– Жизнь показала, что искусственная идея создания Агентства при Министерстве культуры РФ абсолютно порочна. Умный агент при губернаторе только вредит общему делу. Это мое глубокое убеждение. Министр культуры и массовых коммуникаций РФ А. Соколов – именно тот человек, который ратует за сохранение культурного наследия и уделяет огромное внимание проблемам культуры в российской провинции.
Ему, как говорится, и карты в руки. А мы ему будем всячески помогать.
И тут я хочу задать вопрос руководителям всех каналов, ибо экс-министр Швыдкой отсвечивает везде. Действительно ли сей фигляр обладает редким телешармом? Или он остроумец от природы и всегда предельно актуален? А может, он способен умиротворить современников, уставших от тягостей повседневья? Почему именно он, слабый, необаятельный говорун, ведет «Голубые огоньки», праздничные концерты с Красной площади, пошло острит и скалозубит в передаче «Театр + ТВ», растлевает пользователей канала «Культура» своими провокационными «революциями». Вспомните все его «Возможен ли русский язык без мата», «Русский фашизм хуже немецкого», «Музеи – кладбища культуры». Может, и впрямь, как вопрошала одна из его передач, «Пушкин устарел»? И теперь Швыдкой – «наше все»?
Может, пора этому «солнцу» закатиться? Ведь отстранили его от осквернения классической советской песни на втором канале. Хороший почин достоин продолжения.
Владимир Фирсов, поэт, лауреат Государственной премии России:
– Горько видеть и сознавать грядущую непоправимую беду, которую сознательно несут российской культуре шоумены от бизнеса и нечистоплотные чиновники от лукавого – такие, как Швыдкой и его команда.
Но дело Соколова правое. С ним Бог и наш, пока еще великий, прямодушный русский народ. А в нынешней ситуации с судебным иском Швыдкого А. Соколову надо помнить гениальную русскую поговорку «На воре шапка горит».
Петр Редькин, писатель, член Союза писателей:
– Пляски на помойке постсоветской культуры – жанр, насаждаемый М. Швыдким. Выходец из ельцинского ансамбля плясунов, он не чувствует ни почвы под ногами, ни настроя времени.
Президент Путин жаловался депутатскому корпусу на коррупцию в госаппарате как повивальную бабку казенной жизни. Кому жаловался? Тем, кто сами таковы. И – заметьте! Ни одна ветвь власти не обратилась в суд во имя защиты чести и достоинства. Когда же министр А. Соколов констатировал, что в ведомстве Швыдкого подписывают документы на условиях «отката» (то есть возврата толики отпускаемых казенных денег в карман подписанта), он счел заявление начальника за обвинение в коррупции… После опомнился, заявив: откат – это нормально! Мол, правило и норма в многотрудной работе чиновника. ТВ, не удосужась разобраться, подняло шум в защиту своего любимчика.
В юридическом смысле министр А. Соколов чист как стеклышко – он высказывался не о Швыдком, а об учреждении. На ТВ заговорили об иске по статье Гражданского кодекса… Это смешно! Если в УК говорится о «заведомо ложных сведениях, порочащих честь и достоинство другого лица», то ГК описывает «честь и доброе имя, деловую репутацию» в контексте личных нематериальных благ. Ответчик обязательно должен причинить нравственные страдания потерпевшему, и тот должен доказать это в суде. Чем отличаются «страдания», причиненные Соколовым, от «страданий», вызванных президентом его посланием парламенту? Может быть, Швыдкой полагает, будто бывшее Министерство культуры сотворено в вакууме от России путем непорочного зачатия?
Весь сыр-бор, поднятый Швыдким, – наглядная картинка импульсивной, построенной на «откатах» формы коррупции в работе чиновника. Последний из ельцинских могикан столь корыстен, что никак не уймется, не скажет сам себе – мол, надо меру знать. Однако, пользуясь тем, что президент уповает на саморегуляцию системы управления, Швыдкой, пожалуй что, отмылся от разоблачений А. Караулова в «Моменте истины», от вопиющих фактов беззакония, оглашенных А. Пушковым в «Постскриптуме»…
Записал Виктор Линник
Из-за калош ли ссора?
Отставленный по возрасту от преподавания в американском университете и вернувшийся в новую страну, писатель Василий Аксенов снова грозит России отлучением от себя любимого. На сей раз, как с плохо скрываемой тревогой сообщили нам «Известия», произойдет это, если в России вдруг появится памятник Сталину, Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами СССР в годы Великой Отечественной войны. Не знаем, как и избежать такого трагического поворота событий. Совсем было пригрелся бывший беглец на российских просторах – и фильмы по его бездарным романам ставят, и в букеровское жюри приглашают, и интервью берут наперебой. И теперь нате вам – объявляет, что может умчаться восвояси. Выдержит ли подобной удар во второй раз российская культура – вот в чем вопрос. Самое забавное, что подобные угрозы некоторая часть российских демо-либеральных СМИ склонна воспринимать всерьез. А вернее, хочет, чтобы мы воспринимали это серьезно. Что вынуждает меня вспомнить свое письмо в журнал «Москва» 15-летней давности. Многое ли изменилось с тех пор? Судите сами.
Вернувшись с постылой Родины в обетованную Америку, Аксенов тут же опубликовал в газете «Новое русское слово» впечатления о поездке с изящным названием «Не вполне сентиментальное путешествие». Очарованная встречей с прославленным писателем, редакция «Московского комсомольца» не преминула перепечатать фрагмент этих мемуаров путешественника в разделе «Политклуб «МК». Аудитория». Отрывок занимает немало места на полосе, поэтому позволю себе остановиться на программных, я бы сказал, акцентах, следуя порядку их расположения.
«Если меня спросят, что я назвал бы самым отвратительным в современном СССР, отвечу без промедления: писательский нацизм и антисемитизм.
В сравнении с оголтелыми «деревенщиками» даже вождь пресловутой «Памяти» Васильев выглядит респектабельно… В отличие от Васильева писатели-нацисты почти без исключения члены КПСС, народ, чрезвычайно обласканный в самые мрачные годы так называемого брежневского «застоя». Когда арестовывали диссидентов и выпихивали за границу нежелательных, «деревенщики» получали свои государственные премии и заседали в президиумах…
…Русского же и в самом деле, как тот же немец сказал, любого потрешь и найдешь татарина. И не только татарина – и грека, и скандинава, и поляка, и француза, и уж, конечно, и еврея, и немца… Происхождение у всех у нас весьма сомнительно в смысле расовой чистоты. Главные русопяты – и те под вопросом. У Куняева фамилия сугубо татарская, у Распутина внешность тунгуса, даже и у самого «теоретика» при скандинавском имени фамилия звучит весьма по-еврейски. Шафаревич, как ни странно, стоит близко к ненавистному Шапиро».
Постараюсь сдержать эмоции и ответить в том же порядке. Аксенов знает, что с правовыми нормами у нас в стране дело обстоит, мягко говоря, далеко не лучшим образом. В противном случае за не подкрепленное юридически обвинение в нацизме его непременно привлекли бы к суду.
Заявлять, что вождь политического объединения лучше писателей, так же бестактно, как предпочесть лидера сионистской организации его соплеменнику, снимающему модные фильмы или играющему на театре.
Были ли писатели-«деревенщики», они же, по Аксенову, нацисты, обласканы в эпоху застоя так, как был обласкан сегодняшний неистовый Савонарола – Аксенов? Думать так может лишь несведущий читатель. В то время как комсомольский баловень, автор нашумевших повестей «Коллеги», «Звездный билет» и «Затоваренная бочкотара» пожинал плоды сиюминутного успеха, разъезжая с представительными делегациями по экзотическим странам; под восторженными взглядами завсегдатаев занимал лучшие места в домах журналистов, кинематографистов и театральщиков; покорял сердца «профессиональных» отдыхающих творческих домов Ялты, Гагры и Пицунды, – «деревенщики», среди которых были Распутин, Астафьев, Белов и другие, зарабатывали на хлеб насущный в редакциях провинциальных газет и журналов. Не жалуясь на судьбу и не завидуя похождениям советского «плейбоя» Аксенова, писали они неповторимые страницы «Прощания с Матерой», «Царь-рыбы» и «Привычного дела», сразу же ставших классикой не только отечественной, но и мировой литературы. И не Федор Абрамов и Борис Можаев, не Николай Рубцов отсвечивали с бокалами прохладительных напитков в руках на приемах в респектабельных посольствах, где всегда желанным гостем был Аксенов.
Когда насильно увозили за границу Солженицына, Аксенов в это же время готовил себе комфортабельное отбытие из ненавистной России. И преспокойно продолжал общаться с теми, кто получал государственные премии и заседал в президиумах. Да только ненавистных ему «деревенщиков» в президиумах тех лет среди них не было.
Ставя под сомнение расовую чистоту русских, Аксенов ссылается на «того же немца». Ему недосуг, профессорствуя в Америке, почитать последние труды замечательного нашего историка Л.Н. Гумилева. Устыдился бы он своего невежества, ознакомившись даже с популярным изложением гумилевской теории о пассионарности, о связях русского и татарского народов.
Лицо Распутина напоминает русофобу Аксенову внешность тунгуса, над чем он злорадно ехидствует. Так же когда-то «стоящие у трона», среди которых были и литераторы, подтрунивали над неприятными им лицами Пушкина (эфиопа), Лермонтова (шотландца), Гоголя («хохла»). Да забыли потомки о хорошо одетых и модно причесанных временщиках, а вот образы не пришедшихся к их столу, неуклюжих и неугодных стали символами лучших проявлений отечественной культуры.
Я приветствую наше время, когда все печатают и все показывают. Слава Богу, теперь каждый может разобраться в многообразии творческих проявлений писателей, художников, философов и историков. Думаю, что поймет современный читатель, почему автор сочинения «В поисках грустного беби» Аксенов так ненавидит Распутина и Бродского.
P.S. По выходе в свет этого письма либерально-демократические элементы Советского фонда культуры во главе с назначенным на должность «совести нации» господином Лихачевым попытались вывести меня из членов президиума, отстранить от сопровождения крупной выставки частных коллекций в Венецию (а я был председателем Клуба коллекционеров), обвиняли меня в сотрудничестве с Ампиловым, которого я не знал и посейчас не знаю. И теперь, по прошествии пятнадцати лет, выбрасывают во всех без исключения газетах и журналах упоминание о той нацистской выходке Аксенова, будь то рецензия на последнюю книгу В. Распутина или реплика по поводу телепамфлета Сванидзе против декоративного революционера-циника Лимонова, где борцом с нацизмом предстает на всех каналах сервируемый Аксенов. Такова уж она, демократия российская, сотворенная ярославским господином Яковлевым, многие годы игравшим роль несгибаемого ленинца. Раньше его цековское ведомство водило нас всех на поводке с помощью правоохранительных органов, а сегодня функции либеральных держиморд взяли на себя вопящие на каждом углу об ущемлении свободы слова верные яковлевские клевреты.
* * *
Полосным интервью приветствовал «Московский комсомолец» приезд в Россию писателя Василия Аксенова. Начиналось оно рассказом о разочаровании бывшего нашего жителя, испытанном при встрече с Москвой, и жгучем желании вернуться в благословенную Америку, а там облачиться в спортивный костюм и побегать по ухоженным дорожкам полюбившихся ему американских парков. Дальше интервьюируемый самыми последними словами разносил в пух и прах поэта Иосифа Бродского, лишенного, по его мнению, какого-либо таланта и возглавляющего мафию по борьбе с писательскими проявлениями Аксенова, одно из которых чуть было не получило титул бестселлера года в Америке. Напомнил визитер нам, что русские писатели всегда отличались стремлением ссориться из-за калош в передней. Фамилии писателей не указаны, но, вероятно, он имеет в виду споры между Тургеневым и Достоевским, несложившуюся встречу Бунина и Набокова и другие разногласия великих классиков, в чей разряд не прочь попасть и сам, только вести себя будет в отличие от собратьев по перу прилично. В конце интервью вскользь упомянуто о старом отце, доживающем свой век в Казани, куда турист из Америки не преминул съездить на прощание.Вернувшись с постылой Родины в обетованную Америку, Аксенов тут же опубликовал в газете «Новое русское слово» впечатления о поездке с изящным названием «Не вполне сентиментальное путешествие». Очарованная встречей с прославленным писателем, редакция «Московского комсомольца» не преминула перепечатать фрагмент этих мемуаров путешественника в разделе «Политклуб «МК». Аудитория». Отрывок занимает немало места на полосе, поэтому позволю себе остановиться на программных, я бы сказал, акцентах, следуя порядку их расположения.
«Если меня спросят, что я назвал бы самым отвратительным в современном СССР, отвечу без промедления: писательский нацизм и антисемитизм.
В сравнении с оголтелыми «деревенщиками» даже вождь пресловутой «Памяти» Васильев выглядит респектабельно… В отличие от Васильева писатели-нацисты почти без исключения члены КПСС, народ, чрезвычайно обласканный в самые мрачные годы так называемого брежневского «застоя». Когда арестовывали диссидентов и выпихивали за границу нежелательных, «деревенщики» получали свои государственные премии и заседали в президиумах…
…Русского же и в самом деле, как тот же немец сказал, любого потрешь и найдешь татарина. И не только татарина – и грека, и скандинава, и поляка, и француза, и уж, конечно, и еврея, и немца… Происхождение у всех у нас весьма сомнительно в смысле расовой чистоты. Главные русопяты – и те под вопросом. У Куняева фамилия сугубо татарская, у Распутина внешность тунгуса, даже и у самого «теоретика» при скандинавском имени фамилия звучит весьма по-еврейски. Шафаревич, как ни странно, стоит близко к ненавистному Шапиро».
Постараюсь сдержать эмоции и ответить в том же порядке. Аксенов знает, что с правовыми нормами у нас в стране дело обстоит, мягко говоря, далеко не лучшим образом. В противном случае за не подкрепленное юридически обвинение в нацизме его непременно привлекли бы к суду.
Заявлять, что вождь политического объединения лучше писателей, так же бестактно, как предпочесть лидера сионистской организации его соплеменнику, снимающему модные фильмы или играющему на театре.
Были ли писатели-«деревенщики», они же, по Аксенову, нацисты, обласканы в эпоху застоя так, как был обласкан сегодняшний неистовый Савонарола – Аксенов? Думать так может лишь несведущий читатель. В то время как комсомольский баловень, автор нашумевших повестей «Коллеги», «Звездный билет» и «Затоваренная бочкотара» пожинал плоды сиюминутного успеха, разъезжая с представительными делегациями по экзотическим странам; под восторженными взглядами завсегдатаев занимал лучшие места в домах журналистов, кинематографистов и театральщиков; покорял сердца «профессиональных» отдыхающих творческих домов Ялты, Гагры и Пицунды, – «деревенщики», среди которых были Распутин, Астафьев, Белов и другие, зарабатывали на хлеб насущный в редакциях провинциальных газет и журналов. Не жалуясь на судьбу и не завидуя похождениям советского «плейбоя» Аксенова, писали они неповторимые страницы «Прощания с Матерой», «Царь-рыбы» и «Привычного дела», сразу же ставших классикой не только отечественной, но и мировой литературы. И не Федор Абрамов и Борис Можаев, не Николай Рубцов отсвечивали с бокалами прохладительных напитков в руках на приемах в респектабельных посольствах, где всегда желанным гостем был Аксенов.
Когда насильно увозили за границу Солженицына, Аксенов в это же время готовил себе комфортабельное отбытие из ненавистной России. И преспокойно продолжал общаться с теми, кто получал государственные премии и заседал в президиумах. Да только ненавистных ему «деревенщиков» в президиумах тех лет среди них не было.
Ставя под сомнение расовую чистоту русских, Аксенов ссылается на «того же немца». Ему недосуг, профессорствуя в Америке, почитать последние труды замечательного нашего историка Л.Н. Гумилева. Устыдился бы он своего невежества, ознакомившись даже с популярным изложением гумилевской теории о пассионарности, о связях русского и татарского народов.
Лицо Распутина напоминает русофобу Аксенову внешность тунгуса, над чем он злорадно ехидствует. Так же когда-то «стоящие у трона», среди которых были и литераторы, подтрунивали над неприятными им лицами Пушкина (эфиопа), Лермонтова (шотландца), Гоголя («хохла»). Да забыли потомки о хорошо одетых и модно причесанных временщиках, а вот образы не пришедшихся к их столу, неуклюжих и неугодных стали символами лучших проявлений отечественной культуры.
Я приветствую наше время, когда все печатают и все показывают. Слава Богу, теперь каждый может разобраться в многообразии творческих проявлений писателей, художников, философов и историков. Думаю, что поймет современный читатель, почему автор сочинения «В поисках грустного беби» Аксенов так ненавидит Распутина и Бродского.
P.S. По выходе в свет этого письма либерально-демократические элементы Советского фонда культуры во главе с назначенным на должность «совести нации» господином Лихачевым попытались вывести меня из членов президиума, отстранить от сопровождения крупной выставки частных коллекций в Венецию (а я был председателем Клуба коллекционеров), обвиняли меня в сотрудничестве с Ампиловым, которого я не знал и посейчас не знаю. И теперь, по прошествии пятнадцати лет, выбрасывают во всех без исключения газетах и журналах упоминание о той нацистской выходке Аксенова, будь то рецензия на последнюю книгу В. Распутина или реплика по поводу телепамфлета Сванидзе против декоративного революционера-циника Лимонова, где борцом с нацизмом предстает на всех каналах сервируемый Аксенов. Такова уж она, демократия российская, сотворенная ярославским господином Яковлевым, многие годы игравшим роль несгибаемого ленинца. Раньше его цековское ведомство водило нас всех на поводке с помощью правоохранительных органов, а сегодня функции либеральных держиморд взяли на себя вопящие на каждом углу об ущемлении свободы слова верные яковлевские клевреты.
О, «Россия!»
В нью-йоркском музее Гуггенхайма, когда в ООН проходила юбилейная 60-я сессия, открылась выставка «Россия!» – ретроспектива русского искусства за восемь веков. Мне, специалисту, без малого полстолетия занимающемуся реставрацией, сохранением, изучением и популяризацией отечественного художественного наследия, такой факт изначально должен доставлять удовлетворение. Следуя заветам русских славянофилов, особенно И.С.Аксакова, я считаю одним из основных составляющих русской культуры ее интернациональность, открытость и умение использовать лучшие достижения западных и восточных собратьев по разуму. Радуюсь, что редкие русские иконы, блестящие портреты XVIII—XIX веков, полотна Сурикова, Репина, Крамского, Серова, Нестерова, изысканные творения мастеров Серебряного века и лучшие образцы созданного в советские годы в эти недели увидят тысячи посетителей нью-йоркского музея. Но радость эту омрачает не ложка, а бочка дегтя, которым сознательно портят роскошное духовное угощение те, кто нынешнюю выставку готовил, а теперь представляет и воспевает ее в близких по духу СМИ. Дабы не показаться голословным, приведу цитаты из передовицы специального «Review «Россия!», приложенного к «Коммерсанту».
«О ras…! Ног. О Русь!» – сходство названия выставки «Россия!» с эпиграфом ко второй главе «Евгения Онегина», осознанное или нет, бросается в глаза любому, более или менее знакомому с русской культурой… Впрочем, пушкинская цитата из Горация, предпосланная описанию отечественной идиллии, не позволяет забывать, что именно идиллия является наиболее подходящим фоном для катастроф… Блаженная русская патриархальность всегда оказывалась начиненной опасностью взрыва, и в любом русском изображении, будь то «Рожь» Шишкина или «Масленица» Кустодиева, есть ощущение, что покой нам только снится, так как все равно русскому человеку придется улететь в космос (sic! – С.Я.).
Инсталляцией Кабакова «Человек, улетевший в космос» заканчивается «Россия!». Убогая раскладушка, стоптанные кеды и – дыра в потолке, прорыв в неизвестность Божественного (да простит меня Господь за цитирование этого. – С.Я.)… Зритель устремляется ввысь, оставив залы с Борисом и Глебом… Толстого с Достоевским, бурлаков с черным квадратом… октябрьскую революцию – и восклицательный знак в названии обретает зримое воплощение в пробитой героем Кабакова дыркой в потолке, а Россия остается внизу».
На этой «оптимистической» ноте можно и закончить мне рецензирование выставки, ибо кому, как не коммерсантовским авторам (а тут и директор гуггенхаймовского фонда господин Кренц, и руководитель ФАКК Швыдкой, и хозяин Эрмитажа Пиотровский, и представительница главного денежного мешка выставки олигарха Потанина, и стоический русофоб – обозреватель по искусству некий Ревзин) знать, во имя чего выставка задумывалась и каким целям она служит. На торжественной церемонии открытия с непременным VIP-банкетом представлявшие выставку VIP-персоны сошлись в мощном панегирике фонду Гуггенхайма, являющемуся сегодня, по их словам, главным пропагандистом и ревнителем русского искусства в мире. Слушая дифирамбы заединщиков, невольно представляешь их славящими недавнюю Московскую международную биеннале, представляющую для швыдковских выдвиженцев гордость и надежду русского искусства и приравниваемую ими к конкурсу Чайковского и Московскому кинофестивалю. Главными экспонатами биеннале, приведшей в ужас всех здравомыслящих людей, были как раз устремленные в космос отстойно генитальные «шедевры» учеников Кабакова, которые в большой чести у гуггенхаймовских спонсоров и покровителей.
Концепция выставки «Россия!» разработана людьми, получившими в августе 1991 года право распоряжаться культурным наследием столь же бесцеремонно, как их одержимые бесом революционные предшественники – доморощенные футуристы-разрушители, среди которых выделялся бриковский родственник Маяковский. Они тоже искали свою дырку в космосе, призывая выбрасывать на свалку истории шедевры прошлого и подменяя их черно-белыми квадратами, уродливыми памятниками мнимореальной монументальной пропаганды и криворожими портретами современников. Для горе-новаторов Кабаков и иже с ним – «наше все», а не только дырка в космосе. Восторженная журналистка Кабанова вместе с упомянутым Ревзиным, поливавшая грязью творчество Аркадия Пластова, Виктора Попкова и всех стоящих им поперек горла талантов, буквально сомлела, когда прикоснулась в Мюнхене к пиджаку «самого Кабакова». Приезда раздутого мэтра в Россию велеречивые писаки вместе с превратившимися из «совков» в модернистов музейщиками ждали как манну небесную, словно это возвращение истинных творцов вроде Бунина, Коровина, Шаляпина или Куприна. «Приезд Кабакова на открытие его выставки в Эрмитаже говорит о том, что кончилась эпоха… Счеты сведены (с кем? – С.Я.), пришли другие времена. Кабаков – главный художественный бренд России второй половины XIX века». Надо понимать, что не работали тогда в русском искусстве Комов и Нестерова, Пластов и Немухин, Лактионов и Зверев, Коржев и Краснопевцев, Попков и Яковлев, Жилинский и Харитонов, Виктор Иванов и Шварцман…
«О ras…! Ног. О Русь!» – сходство названия выставки «Россия!» с эпиграфом ко второй главе «Евгения Онегина», осознанное или нет, бросается в глаза любому, более или менее знакомому с русской культурой… Впрочем, пушкинская цитата из Горация, предпосланная описанию отечественной идиллии, не позволяет забывать, что именно идиллия является наиболее подходящим фоном для катастроф… Блаженная русская патриархальность всегда оказывалась начиненной опасностью взрыва, и в любом русском изображении, будь то «Рожь» Шишкина или «Масленица» Кустодиева, есть ощущение, что покой нам только снится, так как все равно русскому человеку придется улететь в космос (sic! – С.Я.).
Инсталляцией Кабакова «Человек, улетевший в космос» заканчивается «Россия!». Убогая раскладушка, стоптанные кеды и – дыра в потолке, прорыв в неизвестность Божественного (да простит меня Господь за цитирование этого. – С.Я.)… Зритель устремляется ввысь, оставив залы с Борисом и Глебом… Толстого с Достоевским, бурлаков с черным квадратом… октябрьскую революцию – и восклицательный знак в названии обретает зримое воплощение в пробитой героем Кабакова дыркой в потолке, а Россия остается внизу».
На этой «оптимистической» ноте можно и закончить мне рецензирование выставки, ибо кому, как не коммерсантовским авторам (а тут и директор гуггенхаймовского фонда господин Кренц, и руководитель ФАКК Швыдкой, и хозяин Эрмитажа Пиотровский, и представительница главного денежного мешка выставки олигарха Потанина, и стоический русофоб – обозреватель по искусству некий Ревзин) знать, во имя чего выставка задумывалась и каким целям она служит. На торжественной церемонии открытия с непременным VIP-банкетом представлявшие выставку VIP-персоны сошлись в мощном панегирике фонду Гуггенхайма, являющемуся сегодня, по их словам, главным пропагандистом и ревнителем русского искусства в мире. Слушая дифирамбы заединщиков, невольно представляешь их славящими недавнюю Московскую международную биеннале, представляющую для швыдковских выдвиженцев гордость и надежду русского искусства и приравниваемую ими к конкурсу Чайковского и Московскому кинофестивалю. Главными экспонатами биеннале, приведшей в ужас всех здравомыслящих людей, были как раз устремленные в космос отстойно генитальные «шедевры» учеников Кабакова, которые в большой чести у гуггенхаймовских спонсоров и покровителей.
Концепция выставки «Россия!» разработана людьми, получившими в августе 1991 года право распоряжаться культурным наследием столь же бесцеремонно, как их одержимые бесом революционные предшественники – доморощенные футуристы-разрушители, среди которых выделялся бриковский родственник Маяковский. Они тоже искали свою дырку в космосе, призывая выбрасывать на свалку истории шедевры прошлого и подменяя их черно-белыми квадратами, уродливыми памятниками мнимореальной монументальной пропаганды и криворожими портретами современников. Для горе-новаторов Кабаков и иже с ним – «наше все», а не только дырка в космосе. Восторженная журналистка Кабанова вместе с упомянутым Ревзиным, поливавшая грязью творчество Аркадия Пластова, Виктора Попкова и всех стоящих им поперек горла талантов, буквально сомлела, когда прикоснулась в Мюнхене к пиджаку «самого Кабакова». Приезда раздутого мэтра в Россию велеречивые писаки вместе с превратившимися из «совков» в модернистов музейщиками ждали как манну небесную, словно это возвращение истинных творцов вроде Бунина, Коровина, Шаляпина или Куприна. «Приезд Кабакова на открытие его выставки в Эрмитаже говорит о том, что кончилась эпоха… Счеты сведены (с кем? – С.Я.), пришли другие времена. Кабаков – главный художественный бренд России второй половины XIX века». Надо понимать, что не работали тогда в русском искусстве Комов и Нестерова, Пластов и Немухин, Лактионов и Зверев, Коржев и Краснопевцев, Попков и Яковлев, Жилинский и Харитонов, Виктор Иванов и Шварцман…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента