— Надо бы умыться, — проговорил Уилсон, утвердительно кивнув. — И причесаться. — Он поднялся, взял у репортера пиджак и сунул его под мышку. — Какие новости?
— Ничего неожиданного, — отозвался Хант. — Стенания по поводу запрета на банковские операции. Как же вы умолчали, Стив?
— Я знать не знал. Президент ни словом не обмолвился.
— Да, — протянул Хант, — мы могли бы догадаться сами. Представляете, что бы началось, если бы биржи не закрылись?
— Что там с чудовищем?
— Только слухи. Если верить им, второй инопланетянин прорвался из туннеля в Африке, где-то в Конго. Не думаю, что там его можно отловить.
— В Конго не одни джунгли, Генри.
— Там, где был туннель, одни.
Уилсон направился в ванную. Когда он возвратился, Хант вручил ему чашечку кофе.
— Спасибо, — поблагодарил пресс-секретарь, пригубил горячий напиток и невольно содрогнулся. — Не знаю, хватит ли у меня сил на весь день. Как по-вашему, что планирует президент?
Хант молча покачал головой.
— Джуди не приехала?
— Еще нет, Стив.
— Спасибо, что разбудили меня, — сказал Уилсон, ставя полупустую чашку на кофейный столик. — До встречи, Генри.
Он прошел в свой кабинет. Лампа, которую он забыл выключить, по-прежнему тускло освещала стол. Из коридора доносился топот. Уилсон поправил пиджак и двинулся дальше. В кабинете президента, помимо него самого, находилось еще двое; генерал Дэниел Фут и один из беженцев, облаченный в комбинезон.
— Доброе утро, мистер президент, — поздоровался Уилсон.
— Доброе утро, Стив. Вам удалось поспать?
— Так, серединка на половинку.
— С генералом Футом вы знакомы, — продолжал президент. — А это Айзек Вулф. Доктор Вулф биолог. Он сообщил мне достаточно тревожные сведения. Пожалуй, вам следует их знать.
Вулф отличался внушительным телосложением: широкие плечи, массивный торс, крепкие короткие ноги. Необычайно крупную голову венчала шапка густых, с проседью, волос. Он шагнул вперед и пожал руку Уилсона.
— Мне очень жаль, что я выступаю в роли недоброго вестника, — сказал он.
— Прошлой ночью, — проговорил президент, — ближе к утру, фермера, который живет неподалеку от Харперс-Ферри, разбудил шум из курятника. Он поспешил туда узнать, в чем дело, и натолкнулся на целый выводок диковинных зверей размерами примерно с полугодовалого кабана. Он выстрелил в них из ружья, и они удрали, все, кроме одного, которого пуля разорвала почти надвое. Фермеру здорово досталось, сейчас он в больнице. Утверждают, что он изрядно пострадал, но жить будет. Из его рассказа явствует, что в курятнике нашли приют детеныши нашего инопланетянина.
— Но это невозможно! — воскликнул Уилсон. — Прошло лишь несколько…
— Доктор Вулф прибыл ко мне вчера вечером, — перебил Фут, — вскоре после того, как чудовищу удалось бежать. Откровенно говоря, я не поверил ему, но, когда получил рапорт офицера, возглавлявшего поисковую партию в Западной Вирджинии, рапорт, в котором упоминался эпизод в курятнике, велел разыскать доктора и предложил отправиться вместе со мной в Белый Дом. Извините, доктор, что не поверил вам сразу.
— Невозможно, — повторил Уилсон.
— Увы, — возразил Вулф, — к сожалению, возможно. Вам еще не доводилось иметь дело с подобными существами. Их процесс эволюции разительно не соответствует тому, к которому вы привыкли. Они реагируют на изменение среды с умопомрачительной скоростью. Кое-что нам было известно раньше, остальное мы домыслили и сделали следующий вывод: в условиях опасности метаболизм чудовища убыстряется до невероятности. Потратив около часа на откладывание яиц, инопланетянин тут же может устремиться на охоту. Что хуже всего, подобная реакция передается молодняку, ибо и родитель, и детеныши находятся в кризисной ситуации. Родитель, естественно, сознает угрозу, его отпрыски — вряд ли, однако зародыш в яйце каким-то образом, суть которого я, например, не постигаю, воспринимает ощущение срочности действий. Он словно получает приказ: быстро вылупиться, быстро вырасти, спрятаться в укромном месте и быстро достичь половой зрелости. Я бы охарактеризовал это как генетическую реакцию на угрозу выживанию вида. Сила, побуждающая инопланетян к ускоренному развитию, неведома земным формам жизни. Они обладают врожденной способностью подстраиваться под среду.
Уилсон тяжело опустился в кресло и посмотрел на президента.
— Журналисты пронюхали? — спросил он после паузы.
— Нет, — ответил президент, — пока нет. Жена фермера позвонила шерифу, а тот как раз беседовал с армейской поисковой партией. Офицер, который командовал ею, немедленно объявил все, что относится к происшедшему, совершенно секретным. Вот почему я пригласил вас, Стив. Мы не можем держать репортеров на голодном пайке, рано или поздно они все узнают. В горах, может статься, рыскают сотни маленьких чудовищ. Их в конце концов заметят, и сообщения пойдут одно за другим, а все их под сукно не положишь, да и вряд ли это нужно.
— Проблема в том, — сказал Уилсон, — как открыть правду и не напугать население до полусмерти.
— Если мы постараемся сохранить все в тайне, — заметил президент, — нам перестанут доверять, начнут подозревать нас в двуличии. И потом, речь ведь идет об общественной безопасности.
— Через несколько дней, — вмешался Фут, — чудовищ в горах будет полным-полно, хоть пруд пруди. Возможно, они рассеются. Мы отловим кого-то, но наверняка далеко не всех. Единственный способ справиться с ними — привлечь к поискам население.
— Да, они рассеются, — подтвердил Вулф, — обеспечивая таким образом выживание вида. Кроме того, они передвигаются чрезвычайно быстро. День спустя они могут очутиться в Новой Англии или в Джорджии. Поначалу они будут держаться гористых местностей, поскольку там есть где спрятаться, но постепенно выйдут на равнину.
— Как по-вашему, — поинтересовался Уилсон, — сколько пройдет времени, прежде чем они примутся откладывать яйца?
— Кто знает? — развел руками Вулф.
— Ну хотя бы приблизительно.
— Неделя, две — не знаю.
— Сколько яиц в кладке?
— Около двух десятков. Точнее сказать трудно, поскольку мы редко находили кладки.
— А когда они начнут убивать?
— Сразу же, в том-то и беда. Чтобы расти, они должны есть. Они будут убивать всех подряд: диких животных, домашних, людей. На первых порах человеческих жертв будет немного, ибо они понимают, что, убивая людей, привлекают к себе внимание. Воинственность не помешает им сообразить, что для войны на уничтожение их слишком мало. Они вовсе не глупы.
— Что ж, — произнес президент, — придется направить в горы дополнительные воинские подразделения, заодно использовать для разведки с воздуха самолеты и вертолеты. Я недавно говорил с Сэндбергом, он скоро подъедет. Ему и карты в руки. Возможно, понадобится отозвать ряд частей из-за границы. Ведь нужно не только ловить чудовищ, но и разбивать лагеря для беженцев.
— Мы не хотели бы оставаться в стороне, — сказал Вулф. — Нас десятки тысяч. Дайте нам оружие, и мы присоединимся к вашим войскам. Мы знаем, что это за твари, к тому же они проникли сюда по нашей вине. Мы обязаны…
— Вы пригодитесь нам позднее, — возразил президент. — Сейчас же мы должны полагаться исключительно на собственные силы, поскольку воспользоваться вашим предложением не представляется пока возможным.
— Как быть с теми, кто живет в горах? — справился Уилсон. — Эвакуировать?
— Не думаю, Стив, — покачал головой президент. — Нам и без того хватает хлопот с беженцами. Вдобавок я склонен считать, что молодняк какое-то время воздержится от чрезмерно агрессивных действий. Скорее всего, они постараются не показываться на глаза. Конечно, возможно всякое, но тут уж ничего не поделаешь.
— Полагаю, вы правы, сэр, — сказал Вулф. — Они сознают, что значительно уступают в численности людям. На мой взгляд, в настоящий момент они не представляют серьезной опасности. Им надо вырасти и набрать вес. Мне кажется, они догадываются, что против них готовятся применить оружие куда более смертоносное, чем то, которое было у нас. Мы так долго жили в мире, что почти полностью утратили воинские навыки.
— Вам предстоит нелегкий день, мистер президент, — проговорил Фут. — С вашего разрешения…
Президент вышел из-за стола и попрощался за руку с генералом и доктором Вулфом.
— Спасибо, что приехали, — сказал он. — Ваше сообщение, доктор, пришлось весьма кстати.
— Провести пресс-конференцию сейчас? — спросил Уилсон, вставая, — Или подождать конца вашего разговора с министром обороны?
— Пожалуй, сейчас, — отозвался президент после минутного раздумья. — Пускай они узнают от нас первых. Военная секретность долго не продержится. У меня назначена встреча с сенаторами и конгрессменами. Будет лучше, если им станет известно загодя.
— Еще одно, мистер президент, — сказал Уилсон. — Вы спали, и я решил не будить вас. Мне принесли портфель с бриллиантами…
— Бриллиантами? При чем здесь бриллианты?
— Дело довольно щекотливое, сэр. Помните портфель Гейла?
— А, значит бриллианты в нем?
— Он набит ими! Гейл развязал один мешочек и высыпал на стол целую кучу камней. Он утверждает, что в других мешочках то же самое, и я ему верю. Беженцы предлагают бриллианты нам в уплату за помощь в отправлении в миоцен.
— Хотел бы я посмотреть на ваше лицо, когда вы увидели камни, — проговорил президент, — Как вы поступили?
— Приставил к Гейлу Джерри Блэка, чтобы тот охранял его и портфель.
— Разумно, — одобрил президент. — Пожалуй, я свяжусь с министром финансов относительно помещения камней на временное хранение, а также побеседую с Рейли Дугласом, насколько законна такая сделка. Вы не пытались уточнить стоимость бриллиантов?
— Гейл сказал, что по нашим ценам они стоят приблизительно триллион долларов. Разумеется, если выбрасывать их на рынок постепенно, не сбивая цену. Вообще-то эти камни предназначены не конкретно нам, а всему миру. Гейл хочет, чтобы они только хранились у нас. Мол, мы — единственная страна, которой можно доверять.
— Представляете, какой поднимется шум, если кто-то обмолвится хоть словечком?
— По-моему, — ответил Уилсон, — главное для нас — понять, что беженцы стремятся отплатить нам за гостеприимство.
— Конечно, конечно, — пробормотал президент, — но послушаем, что скажет Рейли.
Глава 34
С раннего утра в парке Лафайетта, напротив Белого Дома, собралась многочисленная толпа. Как и накануне, в воскресенье, она хранила настороженное молчание и лишь внимательно наблюдала. Однако кое-где над головами виднелись самодельные лозунги с надписями вроде: «Назад, в миоцен!», «Давайте ваших саблезубых!», «К черту из этого вшивого мира!». Газетчик, пробравшись сквозь толпу, остановился перед молодым человеком с кустистыми бакенбардами, который держал плакат: «Назад в миоцен!».
— Будьте любезны, — попросил он, — объясните, что происходит.
— Приятель, — откликнулся юноша, — вы что, читать не умеете?
— Я не понимаю, чего вы добиваетесь, — продолжал репортер. — Вы ведь чего-то добиваетесь, правда?
— Хватит, надобивались, — отрезал юноша. — Сколько раз пытались, и все одно и то же. — Он ткнул пальцем в направлении Белого Дома. — Президент не слышит. Никто не слышит.
— Мы ничего не добиваемся, — вступила в разговор соседка юноши. — Мы просто изъявляем свое желание: уйти в миоцен.
— Или в эоцен, — прибавила другая девушка. — Или в палеоцен. Мы хотим уйти отсюда, покинуть наш насквозь прогнивший мир и начать все заново, хотим вернуться в прошлое и создать общество, которое устраивало бы нас. Много лет подряд мы старались хоть что-то изменить и не достигли ровным счетом ничего. А раз изменить не получается, значит, нужно уходить. Но общество не соглашается отпустить нас, держит мертвой хваткой, вцепилось и не отпускает.
— Короче, — заявил юноша, — мы нашли способ избавиться от него. Если люди из будущего могут путешествовать во времени, почему нельзя нам? Мало кто расстроится, если мы уйдем. Наоборот, все обрадуются, что нас больше нет под боком.
— Полагаю, — заметил репортер, — что вы представляете собой некое движение. По крайней мере, так вас называли раньше. Не могли бы вы сказать, сколько человек…
— Пожалуйста, — ответила первая девушка. — Нас сейчас пятнадцать или двадцать. Но напишите о нас, дайте выступить по телевидению — и к нам примкнут тысячи! Люди поспешат сюда из Чикаго и Нью-Йорка, Бостона и Лос-Анджелеса. Нас станет так много, что этот город лопнет с натуги. Поймите, наконец-то нам представилась реальная возможность уйти!
— Да, я понимаю, — проговорил журналист. — Но что вы собираетесь предпринять? Взять штурмом Белый Дом?
— Если вы имеете в виду, что никто не обращает на нас внимания, — сказал юноша, — то с вами трудно спорить. Однако через двадцать четыре часа все переменится, а через сорок восемь уже не будет отбою от интервьюеров.
— Но временные туннели пока только проектируются! Возможно, их так никогда и не построят. Ведь потребуется столько материалов и рабочих рук…
— А наши руки не рабочие, мистер? Если нас попросят помочь, мы не откажемся. Пускай дают нам лопаты или гаечные ключи и говорят, что делать. Мы будем работать до упаду. Мы готовы на все, лишь бы убраться отсюда. Нам не нужны ни деньги, ни выходные, только отпустите.
— Так и напишите, — сказала вторая девушка. — Мол, вот что они хотят.
— Мы не намерены учинять беспорядков, — гнул свое юноша. — Нам и без того плохо. Наша цель — сообщить всем о своем желании, а другого способа у нас нет.
— Мы охотно уйдем и с пустыми руками, — добавила первая девушка. — Да, нам пригодились бы мотыги и топоры, горшки и кастрюли, но мы вполне можем обойтись и без них.
— Доисторические люди пользовались каменными орудиями, — проговорил юноша, — а чем мы хуже их?
— Чего их слушать? — буркнул коренастый индивидуум с сигарой во рту. — Только и знают, что трепать языками. Видел я таких! Никакой миоцен им не нужен, был бы повод побазарить!
— Вы ошибаетесь, — заявил юноша с плакатом. — Мы действительно хотим уйти. Чего ради нам оставаться с олухами вроде вас?
Коренастый мужчина протянул руку к плакату, но тут одна из девушек пихнула его под ребра, и он промахнулся. Юноша огрел его плакатом по голове. Стоявший рядом человек ударил юношу в челюсть. Началась драка, в которую не замедлила вмешаться полиция.
Глава 35
Джуди сидела за столом, то и дело черкая что-то в блокноте для записей. На ее аппарате весело мерцали огоньки индикаторов.
— Ты спала? — спросил Уилсон.
— Так, чуть-чуть, — ответила она, взглянув на него. — Мне было страшно. Все очень плохо, Стив?
— Не очень, но плохо, — признался он. — Мы не справляемся. Если бы у нас было в запасе хоть какое-то время!
— Но им ты этого не скажешь, верно? — Джуди махнула рукой в сторону двери в приемную.
— Нет, им не скажу, — усмехнулся Уилсон.
— Они спрашивали, когда ты к ним выйдешь.
— Скоро.
— Стив, я хочу… Ну… В общем, я возвращаюсь домой, в Огайо.
— Но ты нужна мне здесь.
— Возьмешь девицу из секретариата. Пройдет пара дней, и ты перестанешь замечать разницу.
— Я не о том.
— Знаю. Я нужна тебе как сожительница. Сколько мы так прожили, полгода? Чертов город, он способен загрязнить и опошлить что угодно! Где-нибудь в другом месте у нас, глядишь, и получилось бы, но не тут.
— Джуди, — воскликнул он, — какой бес в тебя вселился? Из-за того, что я не смог приехать вчера…
— Отчасти да, но не только. Я понимаю, что ты должен был оставаться в Белом Доме. Но столько всего произошло, навалилось разом, что я испугалась, а утешить меня оказалось некому. Я попыталась позвонить маме; естественно, линия была занята. Бедненькая перепуганная девчушка спешит спрятаться под мамочкино крылышко! Но все вдруг изменилось, Стив. Я превратилась из вашингтонской красотки в провинциалку из Огайо, а причиной всему страх. И ты не посмеешь утверждать, что бояться было нечего.
— Не посмею, — согласился он. — Я и сам испугался, да и все остальные — тоже.
— Что с нами будет, Стив?
— Будь я проклят, если знаю! Но мы говорим о другом.
— Чудовища рыскают по горам, — проговорила Джуди, — прибавились тысячи голодных ртов, люди вот-вот вцепятся друг другу в глотки…
— Мы говорили о твоем отъезде в Огайо. Я не собираюсь спрашивать, всерьез ты или нет; знаю, что всерьез. Тебе повезло, что ты нашла место, где укрыться. Большинство из нас в гораздо худшем положении. Я бы попросил тебя остаться, но это будет нечестно, где-то даже эгоистично. Но если бы ты передумала, я был бы очень рад.
— Я заказала билет на самолет. Как ни удивительно, дозвонилась с первого раза. Страна в панике, Стив. Поневоле начнешь ощущать себя беспомощной.
— Тебе не понравится в Огайо, вот увидишь. Если уж в Вашингтоне страшно, то в Огайо и подавно.
— Я все равно уеду, Стив. Самолет в шесть пятнадцать сегодня вечером.
— Что бы я ни сказал?
— Что бы ты ни сказал.
— Тогда зови журналистов. У меня есть для них новости.
Глава 36
Сенатор Эндрю Оукс слегка приподнялся из кресла, в котором словно утонул.
— Я не уверен, мистер президент, что разумно отзывать домой все войска, — заявил он. — Кто же будет поддерживать порядок на базах? Кроме того, мне представляется, что мы действуем с излишней поспешностью. Стоило каким-то там чудовищам забраться в вирджинский курятник, как мы тут же отзываем войска. Куда вы так торопитесь? И потом, надо ли было рассказывать об этом событии газетчикам? Они же переполошат всю страну.
— Сенатор, — заметил конгрессмен Нельсон Эйбл, — мне кажется, вы что-то путаете. Нас пригласили сюда не за тем, чтобы обсуждать, необходимо ли отзывать войска, но чтобы сообщить, что они отозваны по такой-то причине.
— Тем не менее, — возразил сенатор, — я убежден, что президенту Хендерсону следует знать наше мнение. Он вправе не согласиться с ним, но должен, я думаю, его знать.
— Не горячись, Энди, — посоветовал президент. — Вам известно, как часто я прислушивался к вам и находил в ваших выступлениях что-либо полезное для себя, хотя соглашался далеко не всегда. Вернее, почти никогда.
— Разумеется, мне это известно, — буркнул Оукс, — но я все равно хочу высказать свою точку зрения на происходящее. Какая глупость — отзывать войска! Собрать всю армию воедино для охоты на выводок зверенышей-куродавов!
— Помнится, — проговорил сенатор Брайан Диксон, — нам дали понять, что детеныши быстро вырастут. Нужно покончить с ними, пока их не развелось столько, что некуда станет деваться.
— Откуда мы знаем, что они и впрямь вырастут и расплодятся? — упорствовал Оукс. — Вы предлагаете верить на слово людям из будущего, которые сбежали к нам, поскольку не справились с ними. А не справились они потому, что отвыкли воевать. У них нет ни армии, ни оружия, ни…
— Минуточку, сенатор, — перебил конгрессмен Эйбл. — Не забудьте, что вы не на Капитолийском холме, где публика с таким восторгом встречает ваши воинственные речи, а читатели газет от них просто млеют. Мы-то свои, и вы нас не проймете.
— Господа, — сказал президент, — на мой взгляд, мы несколько отвлеклись. Несмотря на возражения сенатора, к которому я отношусь с большим уважением, войска все-таки будут отозваны. Я распорядился об этом потому, что министр обороны и председатель комитета начальников штабов заявили в один голос: необходимы подкрепления. Разговор с ними состоялся утром. Мы сошлись на том, что не можем позволить, чтобы что-то пошло наперекосяк. Возможно, мы собираемся палить из пушки по воробьям, но лучше так, нежели наблюдать за развитием событий со стороны. Некоторые из вас, вероятно, считают, что беженцы из будущего сообщили нам весьма скудные сведения, однако я склонен полагать, что они предупредили нас обо всем, известном им самим. Они изучали чудовищ на протяжении двадцати лет. Члены нашей Академии наук уверили меня, что способности, приписываемые инопланетянам, конечно, необычны, но ничуть не противоречат законам биологии. Так что, смею надеяться, вы не станете упрекать нас в безответственности решений. В силу обстоятельств мы действовали быстрее, чем принято, однако на более взвешенные действия у нас просто не было времени.
Оукс откинулся на спинку кресла и что-то пробормотал себе под нос.
— Сэр, вы не получали новой информации об инопланетянине, сбежавшем из туннеля в Конго? — спросил конгрессмен Уэйн Смит.
— Нет, — ответил президент. — Откровенно говоря, мы сомневаемся в достоверности этого сообщения.
— С просьбой о помощи они не обращались?
— Нет. По официальным каналам таких просьб не поступало.
— А как обстоит дело с туннелями, сэр? Газеты и радио противоречат друг другу. Я знаю, некоторые закрылись — но что именно там случилось?
— Нам известно немногим больше вашего, Уэйн. Закрылся вирджинский туннель, закрылись два других, один в Висконсине, второй в Техасе, оба — без нашего участия. Мне представляется, их уничтожили те, кого оставили на страже; по-видимому, на них наседали чудовища или же произошла какая-то поломка. Все остальные туннели на территории Соединенных Штатов в исправности.
— Вам не кажется, что те два туннеля, о которых вы упомянули, закрылись из-за того, что по ним прошли все, кто мог? Ведь должен же когда-то наступить конец этому потоку беженцев!
— Мы знаем, что висконсинский туннель закрылся по причине нападения инопланетян. Во всяком случае, так утверждали последние, кто вышел из него. Что касается Техаса, предполагать можно что угодно. Но относительно вашего вопроса… Да, я рассчитываю, что скоро туннели начнут закрываться, поскольку выполнят свою функцию.
— Мистер президент, какова практическая сторона постройки туннелей? — поинтересовался сенатор Диксон. — Сможем ли мы построить их?
— Мне сказали, что да, — ответил президент. — Наши физики и технические специалисты сейчас совещаются с учеными беженцев. Люди из будущего определили места строительства, то бишь строительные площадки. Хорошо уже то, что нам не придется строить столько туннелей, сколько понадобилось им, чтобы попасть сюда. С уходом в миоцен не существует никакой спешки. Многочисленность туннелей из будущего в наше настоящее объясняется тем, что беженцам, если они не хотели погибнуть, требовалось свое время покинуть как можно скорее. Кроме того, насколько я понял, нет ни малейшей необходимости строить туннели в малых странах. Один туннель будет обслуживать территорию в несколько сотен миль вокруг. Ведь доставка людей к туннелям обойдется гораздо дешевле, чем строительство. Единственная серьезная трудность заключается в том, что мы должны построить туннели и отправить беженцев в прошлое раньше, нежели они лишат нас продовольствия и крыши над головой.
— Значит, строительство туннелей не превосходит наши возможности? Нужны лишь время, деньги и рабочая сила?
— Верно, Брайан. С рабочей силой проблем, я думаю, не возникнет. Беженцы, а их десятки тысяч, готовы трудиться там, где им укажут, а около часа назад Терри Робертс известил меня, что профсоюзы не будут возражать против привлечения их к осуществлению, как он выразился, «федерального проекта». Терри заверил меня в поддержке профсоюзов, причем до такой степени, что они согласны даже нарушить собственные правила. Так что с рабочей силой мы разберемся. С деньгами сложнее. Промышленность не изъявляет особого желания сотрудничать; кроме того, чтобы начать производство элементов конструкции туннелей, нужно перепрофилировать заводские линии. Перепрофилирование же и в обычных условиях процесс затяжной и дорогой. Тот факт, что мы должны произвести его в чрезвычайно сжатые сроки, увеличивает стоимость операции настолько, что она выходит за все мыслимые пределы. Вдобавок элементы конструкции тоже недешевы. Плюс ко всему, мы действуем не в одиночку, а заодно с целым миром. На нас, равно как и на Германию, Россию, Великобританию, Францию, Японию и Китай, то есть на промышленно развитые государства, ляжет основное бремя; нам придется изготовлять детали туннелей не только для себя, но и для других. Между тем их общее количество, хоть и уступает прежнему, все равно достаточно велико. Численность населения в будущем уменьшилась по сравнению с нашей, однако не в таких масштабах, чтобы все беженцы поместились в два или три туннеля. Если мы сосредоточим в одном районе слишком много людей, новая цивилизация в прошлом, возможно, так и не будет создана. К сожалению, изготовлением элементов конструкции проблема промышленности не исчерпывается, поскольку мы должны еще снабдить переселенцев различными инструментами, а также скотом и семенами, что позволит им как следует обосноваться в миоцене. Производство же упомянутых инструментов неминуемо отвлечет на себя значительную часть мощностей.
— Вы говорили с кем-либо из промышленников?
— Пока не успел. Но министерство торговли по моей просьбе пытается установить, какой реакции можно ожидать. Я полагаю, все будет в порядке. Скорее всего, промышленники уже разобрались в ситуации.
— Ничего неожиданного, — отозвался Хант. — Стенания по поводу запрета на банковские операции. Как же вы умолчали, Стив?
— Я знать не знал. Президент ни словом не обмолвился.
— Да, — протянул Хант, — мы могли бы догадаться сами. Представляете, что бы началось, если бы биржи не закрылись?
— Что там с чудовищем?
— Только слухи. Если верить им, второй инопланетянин прорвался из туннеля в Африке, где-то в Конго. Не думаю, что там его можно отловить.
— В Конго не одни джунгли, Генри.
— Там, где был туннель, одни.
Уилсон направился в ванную. Когда он возвратился, Хант вручил ему чашечку кофе.
— Спасибо, — поблагодарил пресс-секретарь, пригубил горячий напиток и невольно содрогнулся. — Не знаю, хватит ли у меня сил на весь день. Как по-вашему, что планирует президент?
Хант молча покачал головой.
— Джуди не приехала?
— Еще нет, Стив.
— Спасибо, что разбудили меня, — сказал Уилсон, ставя полупустую чашку на кофейный столик. — До встречи, Генри.
Он прошел в свой кабинет. Лампа, которую он забыл выключить, по-прежнему тускло освещала стол. Из коридора доносился топот. Уилсон поправил пиджак и двинулся дальше. В кабинете президента, помимо него самого, находилось еще двое; генерал Дэниел Фут и один из беженцев, облаченный в комбинезон.
— Доброе утро, мистер президент, — поздоровался Уилсон.
— Доброе утро, Стив. Вам удалось поспать?
— Так, серединка на половинку.
— С генералом Футом вы знакомы, — продолжал президент. — А это Айзек Вулф. Доктор Вулф биолог. Он сообщил мне достаточно тревожные сведения. Пожалуй, вам следует их знать.
Вулф отличался внушительным телосложением: широкие плечи, массивный торс, крепкие короткие ноги. Необычайно крупную голову венчала шапка густых, с проседью, волос. Он шагнул вперед и пожал руку Уилсона.
— Мне очень жаль, что я выступаю в роли недоброго вестника, — сказал он.
— Прошлой ночью, — проговорил президент, — ближе к утру, фермера, который живет неподалеку от Харперс-Ферри, разбудил шум из курятника. Он поспешил туда узнать, в чем дело, и натолкнулся на целый выводок диковинных зверей размерами примерно с полугодовалого кабана. Он выстрелил в них из ружья, и они удрали, все, кроме одного, которого пуля разорвала почти надвое. Фермеру здорово досталось, сейчас он в больнице. Утверждают, что он изрядно пострадал, но жить будет. Из его рассказа явствует, что в курятнике нашли приют детеныши нашего инопланетянина.
— Но это невозможно! — воскликнул Уилсон. — Прошло лишь несколько…
— Доктор Вулф прибыл ко мне вчера вечером, — перебил Фут, — вскоре после того, как чудовищу удалось бежать. Откровенно говоря, я не поверил ему, но, когда получил рапорт офицера, возглавлявшего поисковую партию в Западной Вирджинии, рапорт, в котором упоминался эпизод в курятнике, велел разыскать доктора и предложил отправиться вместе со мной в Белый Дом. Извините, доктор, что не поверил вам сразу.
— Невозможно, — повторил Уилсон.
— Увы, — возразил Вулф, — к сожалению, возможно. Вам еще не доводилось иметь дело с подобными существами. Их процесс эволюции разительно не соответствует тому, к которому вы привыкли. Они реагируют на изменение среды с умопомрачительной скоростью. Кое-что нам было известно раньше, остальное мы домыслили и сделали следующий вывод: в условиях опасности метаболизм чудовища убыстряется до невероятности. Потратив около часа на откладывание яиц, инопланетянин тут же может устремиться на охоту. Что хуже всего, подобная реакция передается молодняку, ибо и родитель, и детеныши находятся в кризисной ситуации. Родитель, естественно, сознает угрозу, его отпрыски — вряд ли, однако зародыш в яйце каким-то образом, суть которого я, например, не постигаю, воспринимает ощущение срочности действий. Он словно получает приказ: быстро вылупиться, быстро вырасти, спрятаться в укромном месте и быстро достичь половой зрелости. Я бы охарактеризовал это как генетическую реакцию на угрозу выживанию вида. Сила, побуждающая инопланетян к ускоренному развитию, неведома земным формам жизни. Они обладают врожденной способностью подстраиваться под среду.
Уилсон тяжело опустился в кресло и посмотрел на президента.
— Журналисты пронюхали? — спросил он после паузы.
— Нет, — ответил президент, — пока нет. Жена фермера позвонила шерифу, а тот как раз беседовал с армейской поисковой партией. Офицер, который командовал ею, немедленно объявил все, что относится к происшедшему, совершенно секретным. Вот почему я пригласил вас, Стив. Мы не можем держать репортеров на голодном пайке, рано или поздно они все узнают. В горах, может статься, рыскают сотни маленьких чудовищ. Их в конце концов заметят, и сообщения пойдут одно за другим, а все их под сукно не положишь, да и вряд ли это нужно.
— Проблема в том, — сказал Уилсон, — как открыть правду и не напугать население до полусмерти.
— Если мы постараемся сохранить все в тайне, — заметил президент, — нам перестанут доверять, начнут подозревать нас в двуличии. И потом, речь ведь идет об общественной безопасности.
— Через несколько дней, — вмешался Фут, — чудовищ в горах будет полным-полно, хоть пруд пруди. Возможно, они рассеются. Мы отловим кого-то, но наверняка далеко не всех. Единственный способ справиться с ними — привлечь к поискам население.
— Да, они рассеются, — подтвердил Вулф, — обеспечивая таким образом выживание вида. Кроме того, они передвигаются чрезвычайно быстро. День спустя они могут очутиться в Новой Англии или в Джорджии. Поначалу они будут держаться гористых местностей, поскольку там есть где спрятаться, но постепенно выйдут на равнину.
— Как по-вашему, — поинтересовался Уилсон, — сколько пройдет времени, прежде чем они примутся откладывать яйца?
— Кто знает? — развел руками Вулф.
— Ну хотя бы приблизительно.
— Неделя, две — не знаю.
— Сколько яиц в кладке?
— Около двух десятков. Точнее сказать трудно, поскольку мы редко находили кладки.
— А когда они начнут убивать?
— Сразу же, в том-то и беда. Чтобы расти, они должны есть. Они будут убивать всех подряд: диких животных, домашних, людей. На первых порах человеческих жертв будет немного, ибо они понимают, что, убивая людей, привлекают к себе внимание. Воинственность не помешает им сообразить, что для войны на уничтожение их слишком мало. Они вовсе не глупы.
— Что ж, — произнес президент, — придется направить в горы дополнительные воинские подразделения, заодно использовать для разведки с воздуха самолеты и вертолеты. Я недавно говорил с Сэндбергом, он скоро подъедет. Ему и карты в руки. Возможно, понадобится отозвать ряд частей из-за границы. Ведь нужно не только ловить чудовищ, но и разбивать лагеря для беженцев.
— Мы не хотели бы оставаться в стороне, — сказал Вулф. — Нас десятки тысяч. Дайте нам оружие, и мы присоединимся к вашим войскам. Мы знаем, что это за твари, к тому же они проникли сюда по нашей вине. Мы обязаны…
— Вы пригодитесь нам позднее, — возразил президент. — Сейчас же мы должны полагаться исключительно на собственные силы, поскольку воспользоваться вашим предложением не представляется пока возможным.
— Как быть с теми, кто живет в горах? — справился Уилсон. — Эвакуировать?
— Не думаю, Стив, — покачал головой президент. — Нам и без того хватает хлопот с беженцами. Вдобавок я склонен считать, что молодняк какое-то время воздержится от чрезмерно агрессивных действий. Скорее всего, они постараются не показываться на глаза. Конечно, возможно всякое, но тут уж ничего не поделаешь.
— Полагаю, вы правы, сэр, — сказал Вулф. — Они сознают, что значительно уступают в численности людям. На мой взгляд, в настоящий момент они не представляют серьезной опасности. Им надо вырасти и набрать вес. Мне кажется, они догадываются, что против них готовятся применить оружие куда более смертоносное, чем то, которое было у нас. Мы так долго жили в мире, что почти полностью утратили воинские навыки.
— Вам предстоит нелегкий день, мистер президент, — проговорил Фут. — С вашего разрешения…
Президент вышел из-за стола и попрощался за руку с генералом и доктором Вулфом.
— Спасибо, что приехали, — сказал он. — Ваше сообщение, доктор, пришлось весьма кстати.
— Провести пресс-конференцию сейчас? — спросил Уилсон, вставая, — Или подождать конца вашего разговора с министром обороны?
— Пожалуй, сейчас, — отозвался президент после минутного раздумья. — Пускай они узнают от нас первых. Военная секретность долго не продержится. У меня назначена встреча с сенаторами и конгрессменами. Будет лучше, если им станет известно загодя.
— Еще одно, мистер президент, — сказал Уилсон. — Вы спали, и я решил не будить вас. Мне принесли портфель с бриллиантами…
— Бриллиантами? При чем здесь бриллианты?
— Дело довольно щекотливое, сэр. Помните портфель Гейла?
— А, значит бриллианты в нем?
— Он набит ими! Гейл развязал один мешочек и высыпал на стол целую кучу камней. Он утверждает, что в других мешочках то же самое, и я ему верю. Беженцы предлагают бриллианты нам в уплату за помощь в отправлении в миоцен.
— Хотел бы я посмотреть на ваше лицо, когда вы увидели камни, — проговорил президент, — Как вы поступили?
— Приставил к Гейлу Джерри Блэка, чтобы тот охранял его и портфель.
— Разумно, — одобрил президент. — Пожалуй, я свяжусь с министром финансов относительно помещения камней на временное хранение, а также побеседую с Рейли Дугласом, насколько законна такая сделка. Вы не пытались уточнить стоимость бриллиантов?
— Гейл сказал, что по нашим ценам они стоят приблизительно триллион долларов. Разумеется, если выбрасывать их на рынок постепенно, не сбивая цену. Вообще-то эти камни предназначены не конкретно нам, а всему миру. Гейл хочет, чтобы они только хранились у нас. Мол, мы — единственная страна, которой можно доверять.
— Представляете, какой поднимется шум, если кто-то обмолвится хоть словечком?
— По-моему, — ответил Уилсон, — главное для нас — понять, что беженцы стремятся отплатить нам за гостеприимство.
— Конечно, конечно, — пробормотал президент, — но послушаем, что скажет Рейли.
Глава 34
С раннего утра в парке Лафайетта, напротив Белого Дома, собралась многочисленная толпа. Как и накануне, в воскресенье, она хранила настороженное молчание и лишь внимательно наблюдала. Однако кое-где над головами виднелись самодельные лозунги с надписями вроде: «Назад, в миоцен!», «Давайте ваших саблезубых!», «К черту из этого вшивого мира!». Газетчик, пробравшись сквозь толпу, остановился перед молодым человеком с кустистыми бакенбардами, который держал плакат: «Назад в миоцен!».
— Будьте любезны, — попросил он, — объясните, что происходит.
— Приятель, — откликнулся юноша, — вы что, читать не умеете?
— Я не понимаю, чего вы добиваетесь, — продолжал репортер. — Вы ведь чего-то добиваетесь, правда?
— Хватит, надобивались, — отрезал юноша. — Сколько раз пытались, и все одно и то же. — Он ткнул пальцем в направлении Белого Дома. — Президент не слышит. Никто не слышит.
— Мы ничего не добиваемся, — вступила в разговор соседка юноши. — Мы просто изъявляем свое желание: уйти в миоцен.
— Или в эоцен, — прибавила другая девушка. — Или в палеоцен. Мы хотим уйти отсюда, покинуть наш насквозь прогнивший мир и начать все заново, хотим вернуться в прошлое и создать общество, которое устраивало бы нас. Много лет подряд мы старались хоть что-то изменить и не достигли ровным счетом ничего. А раз изменить не получается, значит, нужно уходить. Но общество не соглашается отпустить нас, держит мертвой хваткой, вцепилось и не отпускает.
— Короче, — заявил юноша, — мы нашли способ избавиться от него. Если люди из будущего могут путешествовать во времени, почему нельзя нам? Мало кто расстроится, если мы уйдем. Наоборот, все обрадуются, что нас больше нет под боком.
— Полагаю, — заметил репортер, — что вы представляете собой некое движение. По крайней мере, так вас называли раньше. Не могли бы вы сказать, сколько человек…
— Пожалуйста, — ответила первая девушка. — Нас сейчас пятнадцать или двадцать. Но напишите о нас, дайте выступить по телевидению — и к нам примкнут тысячи! Люди поспешат сюда из Чикаго и Нью-Йорка, Бостона и Лос-Анджелеса. Нас станет так много, что этот город лопнет с натуги. Поймите, наконец-то нам представилась реальная возможность уйти!
— Да, я понимаю, — проговорил журналист. — Но что вы собираетесь предпринять? Взять штурмом Белый Дом?
— Если вы имеете в виду, что никто не обращает на нас внимания, — сказал юноша, — то с вами трудно спорить. Однако через двадцать четыре часа все переменится, а через сорок восемь уже не будет отбою от интервьюеров.
— Но временные туннели пока только проектируются! Возможно, их так никогда и не построят. Ведь потребуется столько материалов и рабочих рук…
— А наши руки не рабочие, мистер? Если нас попросят помочь, мы не откажемся. Пускай дают нам лопаты или гаечные ключи и говорят, что делать. Мы будем работать до упаду. Мы готовы на все, лишь бы убраться отсюда. Нам не нужны ни деньги, ни выходные, только отпустите.
— Так и напишите, — сказала вторая девушка. — Мол, вот что они хотят.
— Мы не намерены учинять беспорядков, — гнул свое юноша. — Нам и без того плохо. Наша цель — сообщить всем о своем желании, а другого способа у нас нет.
— Мы охотно уйдем и с пустыми руками, — добавила первая девушка. — Да, нам пригодились бы мотыги и топоры, горшки и кастрюли, но мы вполне можем обойтись и без них.
— Доисторические люди пользовались каменными орудиями, — проговорил юноша, — а чем мы хуже их?
— Чего их слушать? — буркнул коренастый индивидуум с сигарой во рту. — Только и знают, что трепать языками. Видел я таких! Никакой миоцен им не нужен, был бы повод побазарить!
— Вы ошибаетесь, — заявил юноша с плакатом. — Мы действительно хотим уйти. Чего ради нам оставаться с олухами вроде вас?
Коренастый мужчина протянул руку к плакату, но тут одна из девушек пихнула его под ребра, и он промахнулся. Юноша огрел его плакатом по голове. Стоявший рядом человек ударил юношу в челюсть. Началась драка, в которую не замедлила вмешаться полиция.
Глава 35
Джуди сидела за столом, то и дело черкая что-то в блокноте для записей. На ее аппарате весело мерцали огоньки индикаторов.
— Ты спала? — спросил Уилсон.
— Так, чуть-чуть, — ответила она, взглянув на него. — Мне было страшно. Все очень плохо, Стив?
— Не очень, но плохо, — признался он. — Мы не справляемся. Если бы у нас было в запасе хоть какое-то время!
— Но им ты этого не скажешь, верно? — Джуди махнула рукой в сторону двери в приемную.
— Нет, им не скажу, — усмехнулся Уилсон.
— Они спрашивали, когда ты к ним выйдешь.
— Скоро.
— Стив, я хочу… Ну… В общем, я возвращаюсь домой, в Огайо.
— Но ты нужна мне здесь.
— Возьмешь девицу из секретариата. Пройдет пара дней, и ты перестанешь замечать разницу.
— Я не о том.
— Знаю. Я нужна тебе как сожительница. Сколько мы так прожили, полгода? Чертов город, он способен загрязнить и опошлить что угодно! Где-нибудь в другом месте у нас, глядишь, и получилось бы, но не тут.
— Джуди, — воскликнул он, — какой бес в тебя вселился? Из-за того, что я не смог приехать вчера…
— Отчасти да, но не только. Я понимаю, что ты должен был оставаться в Белом Доме. Но столько всего произошло, навалилось разом, что я испугалась, а утешить меня оказалось некому. Я попыталась позвонить маме; естественно, линия была занята. Бедненькая перепуганная девчушка спешит спрятаться под мамочкино крылышко! Но все вдруг изменилось, Стив. Я превратилась из вашингтонской красотки в провинциалку из Огайо, а причиной всему страх. И ты не посмеешь утверждать, что бояться было нечего.
— Не посмею, — согласился он. — Я и сам испугался, да и все остальные — тоже.
— Что с нами будет, Стив?
— Будь я проклят, если знаю! Но мы говорим о другом.
— Чудовища рыскают по горам, — проговорила Джуди, — прибавились тысячи голодных ртов, люди вот-вот вцепятся друг другу в глотки…
— Мы говорили о твоем отъезде в Огайо. Я не собираюсь спрашивать, всерьез ты или нет; знаю, что всерьез. Тебе повезло, что ты нашла место, где укрыться. Большинство из нас в гораздо худшем положении. Я бы попросил тебя остаться, но это будет нечестно, где-то даже эгоистично. Но если бы ты передумала, я был бы очень рад.
— Я заказала билет на самолет. Как ни удивительно, дозвонилась с первого раза. Страна в панике, Стив. Поневоле начнешь ощущать себя беспомощной.
— Тебе не понравится в Огайо, вот увидишь. Если уж в Вашингтоне страшно, то в Огайо и подавно.
— Я все равно уеду, Стив. Самолет в шесть пятнадцать сегодня вечером.
— Что бы я ни сказал?
— Что бы ты ни сказал.
— Тогда зови журналистов. У меня есть для них новости.
Глава 36
Сенатор Эндрю Оукс слегка приподнялся из кресла, в котором словно утонул.
— Я не уверен, мистер президент, что разумно отзывать домой все войска, — заявил он. — Кто же будет поддерживать порядок на базах? Кроме того, мне представляется, что мы действуем с излишней поспешностью. Стоило каким-то там чудовищам забраться в вирджинский курятник, как мы тут же отзываем войска. Куда вы так торопитесь? И потом, надо ли было рассказывать об этом событии газетчикам? Они же переполошат всю страну.
— Сенатор, — заметил конгрессмен Нельсон Эйбл, — мне кажется, вы что-то путаете. Нас пригласили сюда не за тем, чтобы обсуждать, необходимо ли отзывать войска, но чтобы сообщить, что они отозваны по такой-то причине.
— Тем не менее, — возразил сенатор, — я убежден, что президенту Хендерсону следует знать наше мнение. Он вправе не согласиться с ним, но должен, я думаю, его знать.
— Не горячись, Энди, — посоветовал президент. — Вам известно, как часто я прислушивался к вам и находил в ваших выступлениях что-либо полезное для себя, хотя соглашался далеко не всегда. Вернее, почти никогда.
— Разумеется, мне это известно, — буркнул Оукс, — но я все равно хочу высказать свою точку зрения на происходящее. Какая глупость — отзывать войска! Собрать всю армию воедино для охоты на выводок зверенышей-куродавов!
— Помнится, — проговорил сенатор Брайан Диксон, — нам дали понять, что детеныши быстро вырастут. Нужно покончить с ними, пока их не развелось столько, что некуда станет деваться.
— Откуда мы знаем, что они и впрямь вырастут и расплодятся? — упорствовал Оукс. — Вы предлагаете верить на слово людям из будущего, которые сбежали к нам, поскольку не справились с ними. А не справились они потому, что отвыкли воевать. У них нет ни армии, ни оружия, ни…
— Минуточку, сенатор, — перебил конгрессмен Эйбл. — Не забудьте, что вы не на Капитолийском холме, где публика с таким восторгом встречает ваши воинственные речи, а читатели газет от них просто млеют. Мы-то свои, и вы нас не проймете.
— Господа, — сказал президент, — на мой взгляд, мы несколько отвлеклись. Несмотря на возражения сенатора, к которому я отношусь с большим уважением, войска все-таки будут отозваны. Я распорядился об этом потому, что министр обороны и председатель комитета начальников штабов заявили в один голос: необходимы подкрепления. Разговор с ними состоялся утром. Мы сошлись на том, что не можем позволить, чтобы что-то пошло наперекосяк. Возможно, мы собираемся палить из пушки по воробьям, но лучше так, нежели наблюдать за развитием событий со стороны. Некоторые из вас, вероятно, считают, что беженцы из будущего сообщили нам весьма скудные сведения, однако я склонен полагать, что они предупредили нас обо всем, известном им самим. Они изучали чудовищ на протяжении двадцати лет. Члены нашей Академии наук уверили меня, что способности, приписываемые инопланетянам, конечно, необычны, но ничуть не противоречат законам биологии. Так что, смею надеяться, вы не станете упрекать нас в безответственности решений. В силу обстоятельств мы действовали быстрее, чем принято, однако на более взвешенные действия у нас просто не было времени.
Оукс откинулся на спинку кресла и что-то пробормотал себе под нос.
— Сэр, вы не получали новой информации об инопланетянине, сбежавшем из туннеля в Конго? — спросил конгрессмен Уэйн Смит.
— Нет, — ответил президент. — Откровенно говоря, мы сомневаемся в достоверности этого сообщения.
— С просьбой о помощи они не обращались?
— Нет. По официальным каналам таких просьб не поступало.
— А как обстоит дело с туннелями, сэр? Газеты и радио противоречат друг другу. Я знаю, некоторые закрылись — но что именно там случилось?
— Нам известно немногим больше вашего, Уэйн. Закрылся вирджинский туннель, закрылись два других, один в Висконсине, второй в Техасе, оба — без нашего участия. Мне представляется, их уничтожили те, кого оставили на страже; по-видимому, на них наседали чудовища или же произошла какая-то поломка. Все остальные туннели на территории Соединенных Штатов в исправности.
— Вам не кажется, что те два туннеля, о которых вы упомянули, закрылись из-за того, что по ним прошли все, кто мог? Ведь должен же когда-то наступить конец этому потоку беженцев!
— Мы знаем, что висконсинский туннель закрылся по причине нападения инопланетян. Во всяком случае, так утверждали последние, кто вышел из него. Что касается Техаса, предполагать можно что угодно. Но относительно вашего вопроса… Да, я рассчитываю, что скоро туннели начнут закрываться, поскольку выполнят свою функцию.
— Мистер президент, какова практическая сторона постройки туннелей? — поинтересовался сенатор Диксон. — Сможем ли мы построить их?
— Мне сказали, что да, — ответил президент. — Наши физики и технические специалисты сейчас совещаются с учеными беженцев. Люди из будущего определили места строительства, то бишь строительные площадки. Хорошо уже то, что нам не придется строить столько туннелей, сколько понадобилось им, чтобы попасть сюда. С уходом в миоцен не существует никакой спешки. Многочисленность туннелей из будущего в наше настоящее объясняется тем, что беженцам, если они не хотели погибнуть, требовалось свое время покинуть как можно скорее. Кроме того, насколько я понял, нет ни малейшей необходимости строить туннели в малых странах. Один туннель будет обслуживать территорию в несколько сотен миль вокруг. Ведь доставка людей к туннелям обойдется гораздо дешевле, чем строительство. Единственная серьезная трудность заключается в том, что мы должны построить туннели и отправить беженцев в прошлое раньше, нежели они лишат нас продовольствия и крыши над головой.
— Значит, строительство туннелей не превосходит наши возможности? Нужны лишь время, деньги и рабочая сила?
— Верно, Брайан. С рабочей силой проблем, я думаю, не возникнет. Беженцы, а их десятки тысяч, готовы трудиться там, где им укажут, а около часа назад Терри Робертс известил меня, что профсоюзы не будут возражать против привлечения их к осуществлению, как он выразился, «федерального проекта». Терри заверил меня в поддержке профсоюзов, причем до такой степени, что они согласны даже нарушить собственные правила. Так что с рабочей силой мы разберемся. С деньгами сложнее. Промышленность не изъявляет особого желания сотрудничать; кроме того, чтобы начать производство элементов конструкции туннелей, нужно перепрофилировать заводские линии. Перепрофилирование же и в обычных условиях процесс затяжной и дорогой. Тот факт, что мы должны произвести его в чрезвычайно сжатые сроки, увеличивает стоимость операции настолько, что она выходит за все мыслимые пределы. Вдобавок элементы конструкции тоже недешевы. Плюс ко всему, мы действуем не в одиночку, а заодно с целым миром. На нас, равно как и на Германию, Россию, Великобританию, Францию, Японию и Китай, то есть на промышленно развитые государства, ляжет основное бремя; нам придется изготовлять детали туннелей не только для себя, но и для других. Между тем их общее количество, хоть и уступает прежнему, все равно достаточно велико. Численность населения в будущем уменьшилась по сравнению с нашей, однако не в таких масштабах, чтобы все беженцы поместились в два или три туннеля. Если мы сосредоточим в одном районе слишком много людей, новая цивилизация в прошлом, возможно, так и не будет создана. К сожалению, изготовлением элементов конструкции проблема промышленности не исчерпывается, поскольку мы должны еще снабдить переселенцев различными инструментами, а также скотом и семенами, что позволит им как следует обосноваться в миоцене. Производство же упомянутых инструментов неминуемо отвлечет на себя значительную часть мощностей.
— Вы говорили с кем-либо из промышленников?
— Пока не успел. Но министерство торговли по моей просьбе пытается установить, какой реакции можно ожидать. Я полагаю, все будет в порядке. Скорее всего, промышленники уже разобрались в ситуации.