Главы LXV – LXVIII. Как Чингис стал первым ханом татар
   Случилось, что в 1187 году татары выбрали себе царя, и звался он по-ихнему Чингис-хан, был человек храбрый, умный и удалой; когда, скажу вам, выбрали его в цари, татары со всего света, что были рассеяны по чужим странам, пришли к нему и признали его своим государем. Страною этот Чингисхан правил хорошо. Что же вам еще сказать? Удивительно даже, какое тут множество татар набралось.
   Увидел Чингис-хан, что много у него народу, вооружил его луками и иным ихним оружием и пошел воевать чужие страны. Покорили они восемь областей; народу зла не делали, ничего у него не отнимали, а только уводили его с собою покорять других людей. И так-то, как вы слышали, завоевали они множество народу. А народ видит, что правление хорошее, царь милостив, и шел за ним охотно. Набрал Чингис-хан такое множество народу, что по всему свету бродят, да решил завоевать побольше земли.
   Вот послал он своих послов к пресвитеру Иоанну, и было то в 1200 году по Рождеству Христову; наказывал он ему, что хочет взять себе в жены его дочь. Услышал пресвитер Иоанн, что Чингис-хан сватает его дочь, и разгневался.
   «Каково бесстыдство Чингис-хана! – стал он говорить. – Дочь мою сватает! Иль не знает, что он мой челядинец и раб! Идите к нему назад и скажите: сожгу дочь, да не выдам за него; скажите ему от меня, что следовало бы его как предателя и изменника своему государю смертью казнить!»
   Говорил он потом послам, чтобы они уходили и никогда не возвращались. Выслушали это послы и тотчас же ушли. Пришли к своему государю и рассказывают ему по порядку все, что наказывал пресвитер Иоанн.
   Услышал Чингис-хан срамную брань, что пресвитер Иоанн ему наказывал, надулось у него сердце и чуть не лопнуло в животе; был он, скажу вам, человек властный. Напоследок заговорил, да так громко, что все кругом услышали; говорил он, что и царствовать не захочет, коли пресвитер Иоанн за свою брань, что ему наказывал, не заплатит дорого, дороже, нежели когда-либо кто платил за брань, говорил, что нужно вскорости показать, раб ли он пресвитера Иоанна. Созвал он свой народ и зачал делать приготовления, каких и не было видано и не слышано было. Дал он знать пресвитеру Иоанну, чтобы тот защищался, как мог, идет-де Чингис-хан на него со всею своею силою; а пресвитер Иоанн услышал, что идет на него Чингис-хан, посмеивается и внимания не обращает. Не военные они люди, говорил он, а про себя решил все сделать, чтобы, когда Чингис-хан придет, захватить его и казнить. Созвал он своих отовсюду и из чужих стран и вооружил их; да так он постарался, что о такой большой рати никогда не рассказывали.
   Вот так-то, как вы слышали, снаряжались тот и другой. И не говоря лишних слов, знайте по правде: Чингис-хан со всем своим народом пришел на большую славную равнину пресвитера Иоанна, Тандук, тут он стал станом; и было их там много, никто, скажу вам, и счету им не знал. Пришла весть, что идет сюда пресвитер Иоанн; обрадовался Чингисхан: равнина была большая, было где сразиться, поджидал он его сюда, хотелось ему сразиться с ним.
   Но довольно о Чингис-хане и о его народе, вернемся к пресвитеру Иоанну и его людям.
   Говорится в сказаниях: как узнал пресвитер Иоанн, что Чингис-хан со всем своим народом идет на его, выступил и он со своими против него; и все «ел, пока не дошел до той самой равнины Тандук, тут, в двадцати милях от Чингис-хана, стал станом; отдыхали здесь обе стороны, чтобы ко дню схватки быть посвежее да пободрее. Так-то, как вы ль1шали, сошлись на той равнине Тандук две величайшие рати.
   Вот раз призвал Чингис-хан своих звездочетов, христиан и сарацин и приказывает им угадать, кто победит в сражении – он или пресвитер Иоанн. Колдовством своим знали то звездочеты. Сарацины не сумели рассказать ему правды, а христиане объяснили все толком; взяли они палку и разломали ее пополам; одну половинку положили в одну сторону, а другую в другую, и никто их не трогал; навязали они потом на одну половинку палки Чингисханово имя, а на другую пресвитера Иоанна.
   «Царь, – сказали они потом Чингис-хану, – посмотри на эти палки; на одной твое имя, а на другой пресвитера Иоанна; вот кончили мы волхвование, и чья палка пойдет на другую, тот и победит».
   Захотелось Чингис-хану посмотреть на то, и приказал он звездочетам показать ему это поскорее. Взяли звездочеты-христиане Псалтирь, прочли какие-то псалмы и стали колдовать, и вот та самая палка, что с именем была Чингис-хана, никем не тронутая, пошла к палке пресвитера Иоанна и влезла на нее; и случилось это на виду у всех, кто там был.
   Увидел то Чингис-хан и очень обрадовался; а так как христиане ему правду сказали, то и уважал он их завсегда и почитал за людей нелживых, правдивых.
   Вооружились через два дня обе стороны и жестоко бились; злее той схватки и не видано было; много было бед для той и другой стороны, а напоследок победил-таки Чингис-хан. И был тут пресвитер Иоанн убит.
   С того дня пошел Чингис-хан покорять свет. Процарствовал он, скажу вам, еще шесть лет от той битвы и много крепостей и стран покорил; а по исходе шести лет пошел на крепость Канги, и попала ему тут стрела в коленку; от той раны он и умер Жалко это, был он человек удалой и умный.

ИНДИКА: ПОСЛАНИЯ ИЗ НЕВЕДОМОГО ЦАРСТВА

 
   Во многих горных ущельях живет племя людей с собачьими головами. Они одеваются в звериные шкуры, вместо речи издают лай, вооруженные когтями, они питаются охотой и птицеловством. Они считают, что их более ста двадцати тысяч, как пишет Ктесий, а еще в некоем индийском племени женщины рожают один раз в году, и их дети тут же стареют. А еще [есть там] племя людей, которые называются моноколи, у них одна голень, и они удивительно ловко прыгают, они же называются скиоподами, ибо в пору сильной жары, упав навзничь на землю, укрываются тенью своей ноги. Неподалеку от них, по направлению на запад, обитают троглодиты, у которых нет шеи, а глаза на плечах.
Плиний Старший. Естественная история. VII, 23


   Кратес из Пергама назвает индийцев, которые живут более ста лет, гимнетами, а многие другие – макробиями. По Ктесию, из их числа племя тех, кого называют пандами. Они обитают в горных долинах, живут по двести лет, в юности у них седые волосы, а к старости они чернеют, напротив них, по соседству с макробиями, обитают другие, они не живут более сорока лет и их женщины рожают единожды.
Плиний Старший. Естественная история. VII, 28

 

Основоположник фантастической индологии

   Подобно тому как «Сказание об Индийском царстве» было средневековым образом далекой страны, «Ин-дика» Ктесия Книдского стала первой картиной Индии для греков античности. Нельзя сказать, чтобы об Индии ранее IV века до нашей эры не упоминали, – отрывки сочинений Гекатея Милетского и Скилака из Кориандра говорят в пользу того, что греки знали о стране, расположенной на востоке, но Ктесий первым взялся ее по-настоящему описать. Кем был этот Ктесий из Книда? Согласно отрывочным сведениям, в течение семнадцати лет он подвизался при дворе персидских царей Дария II и Артаксеркса Мнемона, а затем вернулся к себе на родину и составил фундаментальный труд, «Персику» (говорят, труд этот насчитывал двадцать три книги), кроме того, Ктесий взялся за описание Индии, а также выступил в качестве авторов нескольких трактатов. Профессия врача в семье Ктесия, сына Ктесиоха, была наследственной – он происходил из рода Асклепиадов и был младшим современником знаменитого Гиппократа. Одни утверждают, что Ктесий пошел служить персидским царям по доброй воле, но составитель «Исторической библиотеки» Диодор Сицилийский (I век до н.э.) упоминает, что Ктесий был в числе тех, кого увел в персидский плен царь Кир. Так или иначе, но помимо успешной медицинской карьеры Ктесий обладал еще и недюжинным даром писателя. Потомки охотно читали его книги, но не испытывали к сообщаемым там сведениям особого доверия. Но если не обращать внимания на достоверность или тонкости стиля, следует признать: Ктесий умел писать так, чтобы завлечь читателя. Деметрий (I век до н. э.) в трактате «О стиле» справедливо отметил: «Ктесия как раз за его повторения упрекали в болтливости, порой, может быть, и справедливо, но порой оттого, что не чувствовали живости стиля этого мужа, ведь повторы употреблялись для того, чтобы добиться большей выразительности… Вообще же этот поэт (а Ктесия по справедливости можно назвать поэтом) просто мастер живо передать происходящее – и таковы все его творения» [24]. По сути именно Ктесию принадлежит первый приключенческий роман античности, рассказывающий о коварной царице Семирамиде и ее походе в Индию. Не запиши Ктесий Книдский эту историю, еще неизвестно, решился бы Александр Македонский отправиться покорять индийских царей. Воображение знаменитого полководца было захвачено весьма похожими на вымысел рассказами, которые подтверждали простую и ясную мысль о том, что на свете нет ничего невозможного. Мало кто обращает внимание на парадоксальный факт: Ктесий Книдский – один из немногих античных авторов, известных нам разными гранями своего творчества. Если «Персика» (сохранившаяся, пусть даже в двух пространных отрывках, благодаря Диодору Сицилийскому и византийскому патриарху Фотию) – апофеоз действия, то «Индика» абсолютно лишена событийной динамики, это пространное описание флоры и фауны, обычаев, нравов и достопримечательностей. Сам Ктесий в Индии никогда не был и основывался на тех сведениях, которые ему сообщили персы, отсюда «персидская» перспектива его рассказа и постоянные ссылки на то, что те или иные диковинки известны и вошли в употребление при дворе персидских царей. Когда речь заходит о чудовищах и существах фантастических, Ктесий говорит не умолкая. В I веке нашей эры Плиний Секунд отмечал, рассказывая об обитателях Индии: «У них родится та, которую Ктесий называет „мантикора", у нее тройной ряд зубов, смыкающихся между собой наподобие гребня, лицо и уши человеческие, глаза голубые, тело льва кроваво-красного цвета, хвост скорпиона, вонзающийся, словно жало, голос – гармоничный ансамбль трубы и флейты; она невероятно быстра и жаждет плоти человеческой» (Естественная история. VIII, 21). Наряду с мантикорой (или мартихорой) [25] Ктесию принадлежат также первые описания единорога и гигантской змеи, он собрал подробные сведения о грифах и индийских слонах. Именно поэтому наибольший интерес к «Индике» проявил писатель Клавдий Элиан, автор фундаментального труда «История животных» (II – III века н.э.). Плиния [26] больше интересовали описанные Ктесием природные явления: «В Фасилиде пылает огнем гора Химера, и ее пламя не умирает ни днем ни ночью. Ктесий Книдский сообщает, что это пламя сжигает воду, а затушить его можно только землей и прахом» (Естественная история. II, 106) – или: «Ктесий пишет, что в Индии есть река Гипобар, чье название означает, что она заключает в себе все блага, и она течет с севера вплоть до места своего впадения в Океан рядом с горою, покрытой лесом деревьев, производящих на свет янтарь. Деревья эти называются „сиптахора", и это название означает самое сладостное наслаждение» (Естественная история. XXXVII, 39) и «Ктесий сообщает о том, что в Индии есть озеро под названием Силан, где ничто не может плыть – все тонет» (Естественная история. XXXI, 21). Кроме того, и Плиний это отмечает особо, Ктесий подробно остановился на племенах пигмеев (известных еще со времен Гомера) и народе собакоголовых, о которых прежде него упоминал только Геродот, да и то вскользь: «…Восточная часть Ливии, населенная кочевниками, низменная и песчаная вплоть до реки Тритона. Напротив, часть к западу от этой реки, занимаемая пахарями, весьма гористая, лесистая, со множеством диких зверей. Там обитают огромные змеи, львы, слоны, медведи, ядовитые гадюки, рогатые ослы, люди-песьеглавцы и совсем безголовые, звери с глазами на груди (так, по крайней мере, рассказывают ливийцы), затем – дикие мужчины и женщины и еще много других, уже не сказочных животных» [27]. Но у «отца истории» песьеглавцы обитали в Африке, теперь же они переселились на территорию Индии: то же самое произошло и с грифами, которые, согласно Аристею, стерегли золото поблизости от одноглазых Аримаспов на отрогах Кавказа. Мантихора и кинокефалы не прибавили Ктесию авторитета: его всегда порицали за доверчивость, а то и умение приврать. Впрочем, поэтому и читали. «Индика» сохранилась (пусть и в весьма усеченном виде) до нашего времени случайно: Фотий, патриарх Константинопольский (858 – 886), включил пересказ «Индики» в свою библиотеку. Естественно, Фотия интересовали как раз те пассажи, за которые Ктесия критиковали больше всего, но, возможно, подобная выборка очень кстати для современного читателя. Текст 72-го свитка из «Библиотеки» Фотия и отрывок о кинокефалах публикуются в переводе Ольги Горшаной, параллельные фрагменты из «Истории животных» Клавдия Элиана и свода императора Константина Багрянородного – в переводе Дарьи Захаровой, отрывок об овечьих хвостах – в переводе Елены Лагутиной.
   Н. Горелов

Ктесий. «Индика»
(Пересказ патриарха Фотия)

Перевод с древнегреческого О. Горшановой
   1. Был прочитан и его [Ктесия] труд в одной книге под названием «Индика», в которой чаще всего употребляются ионические формы.
   Рассказывая о реке Инд, он сообщает о том, что самое узкое ее место – 40 стадий, а самое широкое – 200.
   По поводу самих индийцев он говорит, что по численности они превосходят всех остальных людей, вместе взятых.
   О черве, обитающем в реке [Инд] (skolex), он говорит как о единственном живом существе, которое можно там найти.
   За ними [то есть индийцами] никакой другой народ не живет.
   Мы узнаем также и о том, что в Индии не бывает дождей и она орошается влагой реки.
 
   2. Ктесий рассказывает о пантарбе: когда сфрагиды [28] и другие дорогие камни, числом 477, принадлежавшие бактрийскому купцу, были брошены в реку, пантарба притянул их к себе, собрав всех их вместе.
 
   3. Он пишет о слонах, сокрушающих стены [29]. Мы узнаем также и о маленьких обезьянах с хвостами длиной в 4 локтя, и об огромных петухах. О птицах, (называемых] «бопугаи», у которых язык и голос как у людей; размером же они с ястреба, голова у них красная, обрамленная черной бородой, а шея по цвету подобна киновари. Говорят эти птицы, как индийцы; однако, если их выучить, смогут говорить и по-гречески.
 
   4. Пишет он и об источнике, каждый год наполняющемся жидким золотом, из которого ежегодно добывают 100 глиняных кружек [золота]. Глиняные кружки используют потому, что вычерпанное золото твердеет и при необходимости можно разбить сосуд и вынуть из него затвердевший металл. Источник сам по себе имеет квадратную форму, 16 локтей в периметре, глубина же его – сажень. Каждая такая кружка тянет на талант золота. Упоминает он и о железе, находящемся на дне источника. Из него, как говорит Ктесий, изготовлены два принадлежащих ему меча, один из которых он получил в подарок от царя [Персии], а другой, под названием Парисатис, от матери царя. Ктесий утверждает, что, если это железо воткнуть в землю, оно отводит тучи, грады и ураганы; якобы и он сам видел это явление, продемонстрированное царем.
 
   5. По его словам, собаки в Индии настолько велики, что могут бороться со львами.
   Пишет он и о высоких горах, в которых добывают сердолики, ониксы и другие камни.
   О том, что в Индии очень жарко, и о том, что солнце, светящее там, в десять раз больше, чем в других странах, и многие от жары гибнут.
   Море Индии ничем не уступает морю Эллады. Поверхность же его на четыре пальца вглубь горячее, поэтому рыбы обитают в глубинах.
 
   6. В Индии река течет по равнине и через горы, на которых растет так называемый индийский тростник, такой толстый, что двое человек с трудом могут обхватить его стебель. По высоте же он равен мачте корабля miriophoros [30]. Встречаются и еще большие экземпляры. Среди этого тростника есть стебли и мужские, и женские. Мужские не имеют сердцевины, и они весьма прочны; женские же имеют сердцевину.
 
   7. Ктесий рассказывает о мартихоре (martichora), животном, что обитает в Индии [31]. Лицо его подобно человеческому. Это животное размером со льва, а цветом красное, как киноварь. У него три ряда зубов, уши как у человека. Хвост скорпионий, на его конце находится жало размером более локтя. По обеим сторонам хвоста расположены боковые жала, и, как у скорпиона, имеется жало и на голове. Итак, любого, кто к нему ни приблизится, он убивает своим смертоносным ядом. Если кто-либо издали угрожает ему, то это животное защищает себя и спереди – поднимает хвост и мечет свои жала подобно стрелам, – и сзади, вытянув хвост. Жала же его летят на расстояние одного плетра (сто греческих футов. – Прим. пер.), и все, кого оно таким образом ранит, умирают, за исключением слонов. Жало мартихоры длиной около одного фута, а толщиною с тончайшую тростинку.
   Мартихора в переводе на греческий означает «антропофаг» (человекоядное), поскольку оно чаще всего убивает и пожирает людей; однако питается оно и другими живыми существами. Сражается мартихора и когтями, и при помощи жал. На месте тех жал, которыми оно выстрелило, вырастают новые. Эти животные многочисленны в Индии. Убивают же их, метая в них копья со спин слонов.
   8. Ктесий говорит об индийцах как о людях в высшей степени праведных. Пишет о нравах и об обычаях их. О священном участке земли, находящемся в незаселенной области страны, названном в честь Солнца и Луны. До него пятнадцать дней ходу от горы Сардус. И тридцать пять дней в году там остывает солнце, давая людям возможность совершить праздник в его честь и возвратиться домой невредимыми.
   Утверждает, что в Индии не бывает ни грома, ни молнии, ни дождя, но часты ветры и ураганы, которые сносят все на своем пути. В большинстве мест Индии в первой половине дня прохладно, а во второй невыносимо жарко.
   9. Он пишет о том, что индийцы не от солнца черны, а по своей природе. Ибо есть среди них и мужчины, и женщины, как и все в мире, белые, но они в меньшинстве. Видел же он и сам таких индийцев – двух женщин и пятерых мужчин.
   10. Желая уверить всех в том, что солнце действительно дает прохладу в течение тридцати пяти дней, Ктесий упоминает огненные потоки Этны, которые, протекая по владениям праведников, не уничтожают их, в то время как остальную землю сжигают; и рыбные родники в Закинфе, где добывают смолу; и источник на Наксосе, из коего иногда течет весьма сладкое вино; также и вечный огонь вблизи Фаселиса, что в Ликии, постоянно горящий на вершине скалы и ночью и днем, вода его не гасит, а еще больше воспламеняет.
   И. Посреди Индии, по его словам, живут темные люди, называемые пигмеи, говорящие на том Асе языке, что и другие индийцы [32]. Они весьма малы; самые высокие из них два локтя ростом, большинство же – полтора локтя. Волосы у них до колен или даже длиннее, а бороды больше, чем у всех остальных людей. Когда же борода вырастет, они не носят никакой иной одежды, но отпускают волосы гораздо ниже колен, бороды же при этом свисают до самых ступней. После того как волосы покроют все тело, они опоясываются и прикрываются ими вместо одежды. Гениталии у них такие большие, что касаются лодыжек, и толстые. Также они курносы и безобразны на вид. Овцы у них будто наши ягнята, а ослы и волы размером с барана. В свите царя Индии триста мужей из пигмеев, ибо они искусные стрелки из лука. Они праведны и придерживаются тех же законов, что и остальные индийцы. На зайцев и лисиц они охотятся не с собаками, а с воронами, коршунами и орлами [33].