- Садись, - сказал Пью. - И ешь.
   После того как Мартин поел, поток слов истощился. Мартин доплелся до койки, все еще стоявшей в том дальнем углу, куда он поставил ее, когда Пью пожаловался на его храп.
   - Спокойной ночи, безлегочный валлиец, - крикнул он.
   - Спокойной ночи.
   Больше Мартин ничего не сказал. Пью затемнил купол, убавил свет в лампе, пока она не стала гореть желтым светом свечи. Затем, не говоря ни слова, сел, погрузившись в свои мысли.
   Тишина продолжалась.
   - Я кончил расчеты.
   Пью благодарно кивнул.
   - Я получил сигнал Мартина, но не смог связаться ни с ним, ни с вами.
   Сделав над собой усилие, Пью сказал:
   - Мне не следовало улетать. У него еще оставалось кислорода на два часа даже с одним баллоном. Когда я помчался туда, он мог направиться домой. Так бы мы все друг друга растеряли. Но я перепугался.
   Тишина вернулась, нарушаемая лишь негромким храпом Мартина.
   - Вы любите Мартина?
   Пью зло взглянул на него:
   - Мартин мой друг. Мы работали вместе, и он хороший человек. - Он помолчал. Потом добавил через некоторое время: Да, я его люблю. Почему ты спрашиваешь?
   Каф ничего не отвечал, только смотрел на Пью. Выражение его лица изменилось, словно он увидел что-то, чего раньше не замечал. И голос его изменился:
   - Как вы можете… как вы…
   Но Пью не сумел ему ответить.
   - Я не знаю, - сказал он. - В какой-то степени это вопрос привычки. Не знаю. Каждый из нас живет сам по себе. Что же делать, если не держаться за руки в темноте?
   Странный, горящий взгляд Кафа потух, словно сожженный собственной силой.
   - Устал я, - сказал Пью. - Ну и жутко же было разыскивать его в черной пыли и грязи, когда в земле раскрывались и захлопывались жадные пасти… Я пошел спать. Корабль начнет передачу часов в шесть.
   Он встал и потянулся.
   - Там клон, - сказал Каф. - Они везут сюда другую исследовательскую команду.
   - Ну и что?
   - Клон из двенадцати. Я их видел на “Пассерине”.
   Каф сидел в желтом тусклом свете лампы и, казалось, видел сквозь свет то, чего он так боялся: новый клон, множественное “я”, к которому он не принадлежал. Потерянная фигурка из сломанного набора, фрагмент, не привыкший к одиночеству, не знающий даже, как можно отдавать свою любовь другому человеку. Теперь ему предстоит встретиться с абсолютом, с замкнутой системой клона из двенадцати близнецов. Слишком многое требовалось от бедного парня. Проходя мимо, Пью положил руку ему на плечо:
   - Шеф не будет требовать, чтобы ты оставался здесь с клоном. Можешь вернуться домой. А может, раз уж ты космический разведчик, отправишься дальше с нами? Мы найдем тебе дело. Не спеши с ответом. Ты справишься.
   Пью замолчал. Он стоял, расстегивая куртку, чуть сгорбившись от усталости. Каф посмотрел на него и увидел то, чего не видел раньше. Увидел его, Оуэна Пью, другого человека, протягивающего ему руку в темноте.
   - Спокойной ночи, - пробормотал полусонный Пью, залезая в спальный мешок. И он не услышал, как после паузы Каф ответил ему, протянув руку сквозь темноту.
 

Фр.ПОЛ

 
ПОХИТИТЕЛЬ ДУШ
 
   Ну что ж, действовали мы довольно быстро. Этот самый Ван-Пелт объявился в Пентагоне в четверг, а к следующему понедельнику отряд из ста тридцати пяти солдат с полным снаряжением под моей командой окружил берлогу старика.
   Ему это не понравилось. Так я и предполагал. Как только грузовики въехали во двор, он вылетел из большого дома.
   - Убирайтесь отсюда! Убирайтесь немедленно! Это частная собственность, а вы сюда врываетесь! Я этого не потерплю, слышите? Убирайтесь!
   Я вылез из джипа и спокойно представился ему:
   - Полковник Уиндермир, сэр. Имею приказ обеспечить охрану ваших лабораторий. Прошу ознакомиться - копия приказа.
   Он рычал и шипел, но в конце концов вырвал бумаги из моей руки. Ничего не поделаешь, они были подписаны самим генералом Фолленсби. Я вежливо стоял возле него: хотел, чтобы в его же интересах все прошло спокойно. Я предпочитаю штатских без нужды против себя не восстанавливать. Но он явно не думал о своих интересах.
   - Ван-Пелт! - завопил он. - Так, значит, этот продажный гад…
   Я внимательно слушал. Он был в ударе. Заявил, что Ван-Пелт, в прошлом его сотрудник, якобы не имел никакого права сообщать Пентагону, что эффект Хорна можно применить и для военных целей. Убедительность его жалобам придавало их словесное оформление.
   В конце концов мне пришлось его перебить:
   - Доктор Хорн, генерал поручил мне передать вам его личное заверение в том, что мы никак не будем вмешиваться в вашу работу. Разговор идет только о вашей безопасности. Я надеюсь, что вы понимаете, как важна безопасность, сэр.
   - Безопасность! Послушайте, лейтенант, я не потерплю…
   - Полковник Уиндермир, сэр.
   - Полковник, лейтенант, генерал, черт возьми, не все ли равно? Выслушайте меня! Эффект Хорна - моя личная собственность, не ваша, не Ван-Пелта, не правительства, ничья только моя! Я работал над разделением личности, когда вас еще и на свете не было…
   - Безопасность, сэр, - сказал я резко.
   Он выпучил на меня глаза, и я кивнул в сторону моего шофера.
   - Он не имеет допуска, доктор Хорн, - объяснил я. - Все в порядке, О’Хейр, вы свободны.
   Сержант О’Хейр козырнул мне и отъехал.
   Я сказал вежливо:
   - Доктор Хорн, поймите же, я здесь нахожусь для того, чтобы вам помогать. Если вам что-нибудь потребуется, только заикнитесь - я все раздобуду. Даже если вам захочется поехать в город, это можно будет устроить. Конечно, лучше нас предупредить за двадцать четыре часа, чтобы мы могли организовать маршрут следования…
   Он коротко ответил:
   - Молодой человек, катитесь к черту.
   Повернулся и потопал к большому дому. Я смотрел ему вслед и, помню, думал, что для старого козла восьмидесяти или восьмидесяти пяти лет он сохранил массу энергии.
   Я занялся своими делами, а доктор Хори тем временем схватил телефонную трубку и решил выразить Пентагону свой протест против нашего присутствия. Когда он, наконец, понял, что кричит в выключенный аппарат и что ни один разговор на этой линии не состоится без моего на то разрешения, он закатил новую бучу.
   Но, сами понимаете, это ни к чему не привело, коль скоро приказ был подписан самим генералом Фолленсби.
   На следующее утро в восемь ноль-ноль я провел учебную тревогу и симулировал проникновение врага, чтобы отряд находился в постоянной боевой готовности. Проверка прошла великолепно. Я приказал сержанту О’Хейру проникнуть в дом с юга, со стороны болота, и в пятидесяти метрах от кордона его засекли. Он мне об этом докладывал весь дрожа, покрытый грязью.
   - Эти убийцы… то есть караульные, сэр, чуть не прострелили мне голову. Если бы рядом не оказалось дежурного офицера, они бы наверняка это сделали. Только он меня узнал.
   - Отлично, сержант, - я отпустил его и пошел завтракать.
   Саперы потрудились на славу и за ночь окружили участок проволокой под током в три ряда с внешней полосой спиралей из колючей проволоки. Через каждые пятьдесят метров и по углам возвышались сторожевые вышки, да, кроме того, солдаты для лучшего обзора срезали растительность на двадцать ярдов от проволоки. Я было подумал, что недурно вызвать бульдозер и сделать кольцевую дорогу, по которой мог бы курсировать на джипе мобильный патруль, но решил, что в этом нет острой необходимости.
   Я был голоден и хотел спать - ночью саперы, натягивая проволоку, страшно шумели. Но в общем я был доволен, хоть и несколько раздражен.
   Мне позвонил начальник караула и спросил, что делать. Из города приехал Ван-Пелт, и караул не пропускал его без моего разрешения. Я разрешил, и через секунду в комнате, где я завтракал, появился Ван-Пелт. Он выглядел обеспокоенным и в то же время торжествующим.
   - Как он это проглотил, полковник? - спросил он. - Ну… я хотел спросить, он разозлился?
   - Еще как, - ответил я.
   - О, - Ван-Пелт чуть вздрогнул, потом пожал плечами. - Ну ладно, вы здесь, так что, полагаю, он ни на что не осмелится. - Голодными глазами Ван-Пелт взглянул на пироги и сосиски. - Я… э-э-э… не успел позавтракать…
   - Будьте моим гостем, доктор Ван-Пелт.
   Я приказал принести еще один прибор и вторую порцию завтрака. Он сожрал все - бог знает, как это в него уместилось. Посмотришь на него, так можно подумать, что он на своих жировых запасах промарширует двести миль. Ростом он был примерно пять футов шесть дюймов, ну, может, семь, а весил фунтов двести восемьдесят. Он был настолько не похож на доктора Хорна, насколько это возможно.
   Я спрашивал себя, как же они могли уживаться друг с другом, но я уже знал ответ на этот вопрос. Они уживались плохо, иначе зачем бы Ван-Пелту бежать в Пентагон. Разумеется, я пытался быть объективным. Я хочу сказать: раз генерал Фолленсби считает, что так надо в интересах национальной обороны…
   Но я ничего не мог с собой поделать. Я представил, как бы я себя чувствовал, если б кто-нибудь из моих подчиненных сделал такой финт через мою голову. Правда, военная дисциплина одно, а дела штатские, как я их понимаю, - совсем другое, но все-таки…
   Так или иначе, а он это сделал, и вот мы здесь. На войну не похоже, но приказ есть приказ.
   В четырнадцать ноль-ноль я нанес визит доктору Хорну.
   Когда я вошел в сопровождении военного клерка-стенографиста, он поднял голову, но промолчал. Просто указал на дверь.
   Я сказал:
   - Добрый день, доктор Хорн. Если это время для ежедневного доклада о проделанной работе вас не устраивает, вы только слово скажите. Как вы знаете, я нахожусь здесь для того, чтобы оказывать вам помощь. Может, вас больше устроит время от двенадцати до тринадцати ежедневно? Или для вас удобнее утро?
   - Ежедневно?
   - Разумеется, сэр. Возможно, вы не обратили внимания на параграф восемь моего приказа. Инструкциями генерала Фолленсби предусмотрено…
   Он прервал меня неуважительным замечанием в адрес генерала Фолленсби, но я сделал вид, что не расслышал. Кроме того, вероятно, он был прав.
   Я сказал:
   - Для начала, сэр, я полагаю, что вы будете так любезны провести нас по лаборатории. Я полагаю, что капрал Мак-Кейб сможет записывать ваши слова с нормальной скоростью.
   - Какие еще слова?
   - Да ваши, о проделанной работе сэр. Чего вы достигли за прошедшие двадцать четыре часа. Конечно, на этот раз в виде исключения мы подобьем итоги по сегодняшний день.
   Он заорал:
   - Нет! Никогда! Я решительно отказываюсь!
   Я был к этому готов. Дал ему вдоволь поорать. Когда он кончил, я очень просто все ему разъяснил. Я сказал: “Только так и будет”.
   Он запнулся и задохнулся.
   - Как? Ты, вонючий армейский… Слушай, кому это пришло в голову…
   Он замолчал и, нахмурившись, посмотрел на меня. Я был рад, что он замолчал, так как в секретной части приказа (в параграфах, которые я не показывал доктору Хорну, потому что он не имел допуска к секретным материалам) был параграф, предусматривающий подобную ситуацию.
   Ван-Пелт предупредил генерала, что состояние здоровья Хорна оставляет желать лучшего. Кажется, апоплексия - я не очень-то разбираюсь в медицинских терминах. Во всяком случае, Ван-Пелт в беседе с сотрудниками разведотдела сообщил, что старин может помереть в любой момент. И надо сказать, что это было похоже на правду, особенно когда он бесился. Конечно, я не хотел, чтобы он помер прежде, чем я завершу анализ обстановки, для чего мне и требовался его доклад.
   Хорн сел. Он сказал скрипучим голосом;
   - Вы намерены упорствовать?
   - Да, сэр.
   - Тогда я полагаю, что должен приспособиться к ситуации, - сказал он, по-старчески хитря. - Что же конкретно вам требуется, лейтенант?
   - Доклад, сэр.
   Он коротко кивнул: “Вот именно”.
   Ага, сказал я сам себе, разумеется, дело принимает интересный оборот. Вы думаете, он постарается добиться моего расположения, чтобы потом позвонить своему конгрессмену? Или просто заставит меня отвернуться, чтобы треснуть по затылку?
   - Да-да, доклад. Вот именно, - сказал он, задумчиво глядя на какую-то машину. Машина несколько напоминала СКР-784 модели MAPK-XII, той самой, что имеет какое-то касательство к радио, радару, ко всякой электронике. С этим пускай разбираются связисты. У меня своя работа, у них своя. - Вот именно, - Повторил он, поднимаясь. - Придется подчиниться вашим желаниям. Посмотрите на мой поликлоидный квазитрон. Как видите…
   Капрал Мак-Кейб издал жалкий звук. Я посмотрел на него. Он был в затруднительном положении.
   - Сэр, - прервал я доктора. - Не произнесете ли вы это слово по буквам?
   Он хихикнул.
   - Очень просто. П-О-Л-И-К-Л-О-И-Д-Н-Ы-Й К-В-А3-И-Т-Р-О-Н. Итак, лейтенант, надеюсь, вы знакомы с различными потенциометрическимн исследованиями мозга, которые… Впрочем, лучше начать с самого начала. Как вы знаете, мозг в основном является электрическим устройством. Потенциометрические исследования показали…
   Через каждые тридцать-пятьдесят секунд он взглядывал на меня, склонял голову набок и ждал. И я говорил: “Понятно”, а он отвечал: “Разумеется” - и продолжал. Положение капрала Мак-Кейба, конечно, было незавидным, но я, пожалуй, наслаждался. Это меня успокаивало. В конце концов привыкаешь извлекать выгоду из любой ситуации. Нельзя же провести столько часов на штабных совещаниях, сколько провел я, и не научиться при этом тактике выживания в сложных ситуациях.
   Когда он окончательно закруглился (Мак-Кейб только тихо стонал), я кратко подытожил:
   - Иначе говоря, сэр, вы усовершенствовали метод электронного убийства человека на расстоянии.
   По какой-то причине мое заявление потрясло доктора Хорна.
   Он уставился на меня.
   - Электронного, - сказал он. - Убийства. Человека. На расстоянии.
   - Это мои слова, - согласился я.
   - Вот именно, вот именно, - он прочистил глотку и глубоко вздохнул. - Лейтенант, не сделаете ли вы мне одно признание? Ради всего святого, что в моих словах внушило вам эту идиотскую мысль?
   Я с трудом верил собственным ушам.
   - Как так? Это же мне сказал генерал! А он, как вы понимаете, предварительно беседовал с Ван-Пелтом.
   Я ломал голову - что он там еще замыслил? Пытается сделать вид, что оружие не сработает?
   Битых двадцать пять секунд он проклинал Ван-Пелта. Затем взял себя в руки и опять задумался.
   - Нет, - сказал он. - Нет, Ван-Пелт этого сказать не мог. Это ваш идиот-генерал совсем рехнулся.
   Я заявил официальным тоном:
   - Доктор Хорн, не желаете ли вы тем самым сказать… - Я взглянул на Мак-Кейба. Он подсказал мне шепотом название. Я продолжал: - Что ваш поликлоидный квазитрон не может с помощью электроники лишить человека жизни на расстоянии?
   Он ругался как маньяк. Будто бы что-то доставляло ему физическую боль. Наконец он с трудом признался:
   - О да. Да, очевидно, да. Можно ли сказать, что паровоз окисляет уголь, превращая его в силицированные частицы? Конечно, можно. Обычно они называются золой. А раз так, значит, можно сказать, что квазитрон убивает людей.
   - А я что говорил!
   - Отлично. Именно так, - ответил он, морщась словно от боли. - Да, теперь я понимаю, что вы имеете в виду. Теперь мне ясно, почему вы здесь находитесь. А то я, сознаюсь, удивлялся. Вам кажется, что квазитрон - оружие.
   - Разумеется, сэр.
   - Ага.
   Он сел, достал толстую, черную трубку и принялся набивать ее. Потом бодро произнес:
   - Тогда мы друг друга понимаем. Моя машина превращает людей в трупы. Этого же можно добиться с помощью булыжника, о чем совершенно независимо от меня некоторое время назад догадались питекантропы. Ладно, вас интересует именно этот аспект. Очень хорошо.
   Он зажег трубку.
   - Как я указывал, мой квазитрон способен производить некоторые операции, недоступные булыжнику. Он может выделять субстанцию, имеющую отрицательный заряд по отношению к человеческому телу. Назовем эту субстанцию иксом и отметим, что в сочетании с человеческим телом она создает человека. Если же вычесть ее из человека, получится труп. Но вам на это наплевать.
   Честно говоря, я растерялся. Я сказал резко:
   - Сэр, боюсь, что я вас не понял.
   - Я отлично знаю, что вы меня не поняли, - рявкнул он. Все мы трупы, ясно? Трупы, населенные привидениями, одушевленные трупы! И на всем белом свете существует лишь один человек, который может разделить другого на составные части, не погубив его при этом. Это я. И существует единственный способ провести такую операцию - с помощью моего квазитрона! Лейтенант, вы тупица, идиот! Я…
   Пожалуй, этого было достаточно.
   - До свиданья, сэр, - сказал я вежливо, хотя он, оглушенный звуками собственного голоса, вряд ли слышал меня. Я кивнул капралу Мак-Кейбу. Он захлопнул записную книжку, бросился отворять передо мною дверь, и мы удалились.
   Зачем нам было оставаться? Разве не ясно, что я набрал достаточно материала для анализа ситуаций?
   На всякий случай тем же вечером я вызвал к себе в комнату Ван-Пелта. Я желал получить подтверждение тому, что старик в своем уме.
   - Он абсолютно в своем уме, полковник Уиндермир. Абсолютно! - Двойной подбородок Ван-Пелта трясся. - Но он опасен. Он крайне опасен. Особенно опасен для меня. Разумеется, я надеюсь на ваше покровительство и защиту. Разумеется. Он опасен. Я…
   Он замолк, глядя на буфет, где стояла ваза с фруктами (я люблю побаловаться фруктами после ужина). Он кашлянул.
   - Полковник, не разрешите ли вы…
   - Берите сколько угодно, - сказал я ему.
   - Большое спасибо! Большое спасибо! Какие яблоки! Честно говоря, полковник Уиндермир, я полагаю, что яблоко - лучшее произведение природы. Не считая, конечно, груш. Должен признаться, что груши…
   - Дорогой доктор Ван-Пелт, простите меня, - перебил я его. - Мне нужны точные сведения о докторе Хорне. Что он имел в виду, говоря о привидениях.
   Он посмотрел на меня пустыми глазами, вгрызаясь в яблоко.
   - Привидения? - Он хрустнул яблоком. Хруп, хруп. - Боже мой, полковник, - хруп, хруп, - полковник Уиндермир, я не понимаю… А, привидения! - хруп! - Конечно, конечно. Это просто такое выражение, которое употребляет доктор Хорн. Вы же знаете его манеру. Понимаете, существует разница между живым и мертвым человеком, и эту разницу доктор Хорн называет привидением. - Он хихикнул, бросил огрызок в мою корзину для бумаг и взял другое яблоко. - Назовите это жизнью плюс интеллект плюс душа, если такое слово есть в вашем лексиконе, полковник. Доктор Хорн объединяет все это термином “привидение”.
   Я припер его к стенке!
   - Значит, на этой машине выпекают привидения?
   - Нет, нет! - воскликнул он, почти потеряв самообладание. - Полковник, не давайте ввести себя в заблуждение! Доктор Хорн - невоспитанный, беспринципный человек, но не дурак и не мошенник. Забудьте о слове “привидение”, раз уж этот термин вас так пугает. Думайте о… о… - Он подыскивал нужное слово. - Думайте просто о разнице между жизнью и смертью. Вот эту разницу и улавливает машина доктора Хорна. Жизнь, интеллект - все это электрические явления, понимаете? И доктор Хорн может извлекать их из человеческого тела, хранить их, если считает нужным, заменять и даже вкладывать в другое тело.
   Он кивнул, подмигнул мне и вгрызся во второе яблоко. Хруп, хруп, хруп.
   Вот так-то!
   Отделавшись от него, я какое-то время старался взять себя в руки.
   Этот странный старик обладал машиной, которая может вытащить ум из тела и - да-да! - вложить его в другое тело!
   Черт возьми, почему они не сказали об этом сразу, вместо того чтобы напускать туману?
   Естественно, что я не поверил этому, пока не увидел собственными глазами. На следующее утро по моей просьбе доктор Хорн поместил курицу и спаниеля в свой так называемый поликлоидный квазитрон и поменял им умы.
   Вот тогда я поверил. Я увидел, как курица старалась махать хвостом, а спаниель, всхлипывая, царапая нос, пытался склевать кукурузное зерно.
   Глаза капрала Мак-Кейба чуть не вылезли из орбит. Он начал было что-то записывать, потом взглянул на меня, медленно покачал головой и уставился в пространство.
   Хорошо, им я займусь позже. Я сказал:
   - Да, вам это удается, доктор Хорн. Вы можете взять курицу и пересадить ее в спаниеля, и наоборот.
   Он наклонил голову, так как был слишком заносчив, чтобы меня поблагодарить.
   - Именно так, лейтенант.
   - И вы можете проделывать это с людьми?
   - Конечно могу! Конечно могу! - зарычал он. - Ох уж эти мне глупейшие законы, которыми руководствуются научные учреждения! Я пытался, клянусь, пытался получить разрешение на проведение простого обмена. Допустим, один человек умирает от рака, а другой лишен рассудка. Почему бы и нет? Вложите здоровый дух в здоровое тело, и пусть больные тела и души гниют вместе! И думаете, они мне это разрешили?
   - Понимаю. Значит, вам так и не удалось это сделать?
   - Ни разу. - Он глядел на меня, его старческие глазки сверкали. - Но теперь сюда приехали вы, лейтенант. Человек военный. Очень смелый человек, не так ли? А мне всего-навсего нужен один доброволец. Этот трусливый Ван-Пелт отказался, мой садовник отказался, все отказались! Но вы…
   - Ответ отрицательный, сэр! - Нет, вы только посмотрите, как высоко он себя ценит! - Я не лейтенант, а старший офицер! И полагаю, что вы не имеете представления, как много вложили в меня наши вооруженные силы!
   - Но, лейтенант, важность…
   - Ответ отрицательный, сэр.
   Тупость этого человека меня поражала. Предложить такое мне, полковнику! Как это отразится на моем деле № 201? А что тогда станет с выслугой лет? Пентагон будет взбешен, именно взбешен!
   Стараясь сохранять спокойствие, я сказал:
   - Вы не разбираетесь в военных делах, доктор Хорн. Могу вас Заверить: если возникнет нужда в добровольцах, мы вам их предоставим. Верьте мне, сэр, мы здесь только для того, чтобы вам помогать! Любой из наших нижних чинов будет счастлив - нет, горд! - предложить себя… капрал Мак-Кейб! А ну-ка назад!
   Но было уже поздно. Визжа от страха, он вылетел из комнаты.
   Я в некотором замешательстве обернулся к доктору Хорну.
   - Так, сэр… мы в таких вещах разбираемся. Парень в состоянии шока. Но я отыщу вам добровольца. Поверьте мне!
   Старик был доволен, как кадет-выпускник перед первым парадом, но старался этого не показывать. Он очень сдержанно произнес:
   - Именно так, лейтенант… я хотел сказать майор. То есть капитан. Завтра мы начнем опыт.
   Завтра! Какой прекрасный день! Ведь я увидел, что доктор Хорн выполнит свое обещание, и я - единственный из всех понимал, что это означает. Оружие? Чепуха, это куда важнее оружия.
   Требовалось только отыскать добровольцев.
   - Доверьтесь мне, - посоветовал я доктору Хорну.
   Я вызвал дежурного по сортиру, который получил наряд вне очереди за бегство в город без увольнительной, и, когда я объяснил ему, что его ждет в военном трибунале, он вызвался добровольцем с потрясающей быстротой. Он даже не спросил меня, на что вызвался.
   Мне нужны были два добровольца. Мой заместитель, и это я говорю с гордостью, вызвался вторым. Он очень смелый человек, типичный командир.
   Мы прибыли в лабораторию доктора Хорна. По моей просьбе людей привязали к креслам, анестезировали - я хотел соблюсти секретность, поэтому не желал, чтобы они знали, что с ними происходит. Перед тем как начать, мой заместитель прошептал:
   - Сэр, меня не пошлют во Вьетнам?
   - Я обещаю вам, капитан, - сказал я торжественно и прямо у него на глазах разорвал мое заявление об отправке его на фронт, которое я написал прошлой ночью. Он уснул счастливым.
   Гудение, жужжание, треск. Я не очень-то смыслю в науке, но, когда электрические искры потухли и жужжание замерло, доктор Хорн сделал им какие-то уколы.
   Первым открыл глаза дневальный по сортиру. Я встал перед ним.
   - Имя, чин, звание и номер!
   - Сэр, - ответил он четко. - Леффертс, Роберт Т. Капитан армии США, личный номер 0-3339615!
   Боже мой! Но я решил перепроверить его следующим вопросом:
   - Куда вы не хотите быть переведены?
   - Разумеется, во Вьетнам, сэр. Прошу вас, сэр, куда угодно, только не туда! Я же вызвался к вам добровольцем! Я буду…
   Я кивнул доктору Хорну, и новый укол погрузил “капитана” в сон.
   Затем дошла очередь до тела, которое раньше было моим заместителем. Тело открыло глаза.
   - Полковник! Я передумал! Я пойду на губу, только…
   - Вольно! - скомандовал я и кивнул доктору Хорну.
   Сомнений не было.
   - А вы, оказывается, можете.
   Он кивнул.
   - Вот именно, лейтенант! Могу.
   Пока он переключал их обратно, я начал соображать, что к чему.
   Придя в свой кабинет, я немедленно снял телефонную трубку.
   - Срочность номер один! - приказал я. - Дайте мне Пентагон! Срочный секретный разговор с генералом Фолленсби. Попросите его включить противоподслушивающие устройства.
   Я положил трубку полевого телефона в ящик. Оружие? Оружие - ничто по сравнению с этой машиной. У нас в руках весь мир. Признаюсь, я был на седьмом небе от счастья. Я отчетливо видел генеральские погоны на своих плечах - Армия ничего не пожалеет для офицера, который сделает ей такой подарок.
   С шумом и грохотом в комнату ворвался Ван-Пелт. Морда у него была перемазана, в кулаке он держал тающую шоколадку.
   - Полковник Унндермир! - прохрииел он. - Вы дали Хорну провести испытание! Но ведь именно этого он и добивался! Он…
   Это было невыносимо.
   - О’Хейр! - зарычал я. Робко появился сержант О’Хейр. Как вы посмели пропустить этого человека без моего разрешения? Неужели вы не видите, что у меня секретный разговор с Вашингтоном?