Щедровицкий Дмитрий. Беседы о Книге Иова

   Внезапно они умирают... (Иов. 34, 20)

   В ответ на сетования Иова по поводу того, что Бог якобы «не внемлет» мольбам, «не слышит» вопиющих к Нему с земли, Елиуй уверенно возражает:

   ... Так что дошел до Него вопль бедных, и Он услышал стенание угнетенных. (Иов. 34, 28)

   Бедные, угнетенные не должны думать, что Бог не слышит их, что до Него не доходят их молитвы, – они уже дошли: ведь сказано, что вопль не «дойдет», а «дошел». И если Бог медлит с воздаянием и правосудием, то на это есть особые причины.
   В чем же, согласно Елиую, самый основной, коренной грех человека? Мы помним, что Елифаз учит: основной грех – не следовать откровению, притом им, Елифазом, лично полученному (хотя у другого человека может быть совсем другое откровение). Вилдад же нам говорит, что самый большой грех – не принадлежать к той ортодоксальной традиции, к которой он сам принадлежит, – т. е. к его «церкви», скажем условно. А в чем заключается главный грех, по учению Софара? В том, чтобы не следовать ясным логическим выводам своего разума. А в чем же коренной грех с точки зрения Елиуя – того, кто доподлинно знает, видит причину всех грехов, с точки зрения человека духовного, передающего неоскверненную, незатемненную весть свыше? Согласно Елиую, наказание приходит

   ... За то, что они отвратились от Него и не уразумели всех путей Его... (Иов. 34, 27)

   Отвращение от Бога – вот главный грех. Не внимать Ему, даже когда Он вразумляет человека непосредственно, не следовать этому вразумлению – вот самое страшное беззаконие. «Отвратиться» – что это значит? Представим себе, что мы идем с кем-то вместе и вот один из нас отворачивается от другого, не обращает на него внимания, не слушает его слов. Елиуй – человек, знающий истину, непосредственно воспринимающий тот самый голос, о котором сказано:

   Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа. (Иоан. 3, 8)

   Елиуй слышит голос Божий и никогда от Него не отвращается. Он, как следует из его речей, не хочет льстить, не желает говорить неправду и согласен вытерпеть всё что угодно, лишь бы Божье слово донести до сознания тех, кому оно предназначено. И потому он лучше всех знает, что отвратиться от Бога есть корень всякого греха, беззакония и зла.
   Вспомним слова Елиуя:

   Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь. (Иов. 33, 4)

   Коль скоро здесь утверждается, что не только Дух создал человека, но и «дыхание Вседержителя» (???? <нешама?>)постоянно его обновляет и ежемоментно поддерживает в нем жизнь (в оригинале – «[постоянно] дает мне жизнь», о чем мы говорили выше), то этим учение Елиуя очень сильно отличается от философского деизма – мировоззрения, согласно которому Бог когда-то создал весь мир, но затем как бы «отошел в сторону» и дал место законам природы. Нет, учение Елиуя говорит совсем об ином! «Дух Божий создал меня.» – деисты в этом с ним согласны, но и – «дыхание Вседержителя дает мне жизнь»: здесь употреблен глагол ????? <тэхайе?ни>,что можно перевести и как «будет [постоянно] оживлять меня», и как «[постоянно] дает мне жизнь»; каждый мой вдох и выдох – от Духа Божьего, от Его дыхания, а не то чтобы Он создал меня – и как бы «забыл», «оставив на попечение» законам природы. А сказанное означает, что отвратиться от Него – то же, что отвратиться от источника собственной жизни, от постоянно действующей причины своего бытия; что может быть хуже? Вот за это человек и наказывается. Он становится раздвоенным в своей основе, потому что основа бытия – это Божественное начало, от которого человек внутренне отвернулся. Спрашивается: что же с таким человеком затем происходит? Вспомним уже звучавшее ранее утверждение Елиуя:

   Но дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение. (Иов. 32, 8)

   – дух человека, коренясь в своем бытии непосредственно в Духе Божьем, не только поддерживает жизнь, но и «дает разумение».
   Бог, конечно же, источник не только физической жизни, но и духовной. Он – первопричина мыслительного процесса. Сама возможность того, что я мыслю, – от Бога, Дух Его дает мне разумение. И если я мысленно настолько заблудился, что противлюсь Богу, то что же со мной происходит? Тогда я отделяюсь уже не только от источника физической жизни, но и от источника самого мышления. Как это называется? Сумасшествие, безумие... Поэтому в Писании говорится: «Сказал безумец в сердце своем: „Нет Бога"...» (Пс. 13, 1). «В сердце» – т. е. мысленно сказал!
   Но мало того, само существование вселенной, а не только каждого человека, – «от Духа Его» (Иов. 26, 13). Что значит «от Духа»? То есть «внутри» всего, в корне всего, в основе всего лежит чистое, единое, разумное, премудрое Божественное начало – Дух Святой. Он – «в центре» всех явлений, как духовных, так и физических:

   Если бы Он обратил сердце Свое к Себе и взял к Себе дух ее [вселенной] и дыхание ее, —
   Вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах. (Иов. 34, 14-15)

   Таким образом, вселенная не отделена от Бога, она оживотворяется Его Духом, наполнена Его присутствием. «Если бы Он обратил сердце Свое к Себе.» Что же на языке Библии означает «обратить к себе сердце»? Сердце всегда помышляет о чем-то: мысли, согласно Писанию, находятся в человеческом сердце (Еккл. 1, 13; 2, 1; Ос. 7, 2). Если я «обратил свое сердце к себе», перестал думать о ком-либо или о чем-либо, то мысли мои исчезают – «удаляются из сердца». Так же и Бог: если Он перестанет думать, промышлять о каждом из нас, а по более глубокому смыслу – ежемоментно воссоздавать жизнь каждого из нас, то мы исчезнем, подобно мыслям человеческим, которые пресеклись в нашем собственном сознании. Ибо весь мир, включая и нас самих, создан мыслью Божьей, «содержится» в Его сознании (ср.: Пс. 32, 6; Иер. 10, 12; Иоан. 1, 1-3).
   Бог постоянно вразумляет людей: почему, зачем Ему это нужно? Да потому, что именно в человеке средоточие всего творения, в нем оно завершается – и начинается обратный процесс «восхождения», «возвращения» вселенной к ее Создателю. Ведь Бог в вещественной вселенной создал сначала внеземные миры («небеса»), потом – Землю, затем – жизнь на ней, начиная от простейших растительных форм; потом – формы более развитые, биологически более совершенные; и, наконец, был сотворен человек. Именно в человеке начинается путь возвращения мира к единству Божьему, ибо сначала творение как бы всё более обособлялось от Творца, развивалось и шло по пути, который как бы вел в другую сторону – всё далее и далее от Бога. И вот создается человек, осознающий себя, а потому имеющий возможность сознательно возвращаться к Богу и вместе с собою возвращать всё созданное – всё то, что вмещается в его, человека, сознание; потому что весь мир Бог вместил в сердца людей (Еккл. 3, 11: в оригинале говорится, что Бог вложил в сердце людей ???? <ґа-ола?м>– «сей мир», «эту вселенную»; в Синодальном переводе – «мир»). Поэтому Бог и вразумляет людей – чтобы они сами, без принуждения, приняли решение возвратиться к Нему. Как Он их научает? —

   ... Научает нас более, нежели скотов земных, и вразумляет нас более, нежели птиц небесных... (Иов. 35, 11)

   – ведь и «скоты земные», и птицы, несомненно, вразумляются Богом. Откуда молодая белка знает, что наступит зима, почему она делает запасы? Откуда знают муравьи, что близится время, когда нужно будет воспользоваться собранным за лето? Откуда знают птицы, как им лететь в чужие страны, спасаясь от холодов? Откуда знают животные, что будет землетрясение, и убегают? Откуда знают крысы, что корабль погибнет во время шторма, и спасаются с него? Мыши, крысы и насекомые покидают дом, который обречен сгореть, хотя пожар может произойти только через какое-то время после их бегства, и притом от случайной причины. Значит, Бог вразумляет и «скотов земных», и птиц. Но нас Он вразумляет «более, нежели птиц». Причина тут в том, что скоты и птицы – это «промежуточная ступень» творения, а человек – та ступень, ради которой всё создано и на которой начинается обращение духа к Богу через самоосознание – обращение, ведущее к поискам Бога и к следованию Его воле.
   Елиуй описывает страдания и притеснения, которые испытывают сыны человеческие как друг от друга, так и вследствие различных обстоятельств жизни, и при этом указывает на причину всех бедствий:

   ... Никто не говорит: где Бог, Творец мой, Который дает песни в ночи... ? (Иов. 35, 10)

   Из слов Елиуя следует, что когда все люди начнут искать Всевышнего, то станут убывать несчастья и постепенно свыше будет возвращена подлинная жизнь – и отдельному человеку, и семье, и роду, и народу, и всему человечеству. «... Никто не говорит: где Бог, Творец мой. ?» Значит, каждому человеку еще предстоит осознать, что Бог – Творец, притом именно «мой»: Он меня не только сотворил, но и всё время обо мне заботится.
   Как здесь определяется Всевышний? Как «Творец мой, Который дает песни в ночи». Мы знаем, что многие поэты и песнопевцы – духовные, мистические, религиозные – предавались творчеству ночью. Когда всё внешнее затихает, у песнопевца отверзается слух, он слышит нечто свыше и запечатлевает это в своих поэтических творениях. Но сказанное имеет еще и другой смысл: строй нынешнего мира уподобляется здесь, как и в других местах Писания, ночи. В Книге пророка Исаии некто спрашивает сторожа: «Сколько ночи?», а сторож отвечает: «Приближается утро, но еще ночь» (Ис. 21, 11-12). То есть мир сей наполнен злом, «тьмой», но духовидцы, ищущие света, уже предчувствуют приход утра. «Весь мир лежит во зле [т. е. во тьме]», – говорит апостол Иоанн (I Иоан. 5, 19; ср.: I Иоан. 1, 6). Тьма неверия, озлобления, нечестия противопоставляется свету Богопознания и Божественной любви.
   Так вот, Бог «дает песни в ночи»: познавшим Его даруется возможность петь, т. е. ликовать внутренне, предаваться духовной радости. Значит, в «ночи» – жизни темной, тяжкой, полной страданий – возможно пение от полноты сердца. Человек не станет петь (в оригинале употреблено слово, означающее пение радостное), пока сердце его не наполнено весельем. Как сказал Иисус, «от избытка сердца говорят уста» (Матф. 12, 34), тем более от полноты сердца уста поют. Значит, именно познание Бога вдохновляет на «песню в ночи» среди мира сего.
   И, наконец, Елиуй говорит о награде, приготовленной для бессмертной души человека, внявшего Божьему вразумлению:

   ... Он не отвращает очей Своих от праведников, но с царями навсегда посаждает их на престоле, и они возвышаются. (Иов. 36, 7)

   Слово «навсегда» (???? <ла-не?цах>)должно нас насторожить: речь идет о чем-то очень важном, вечном – но ни один царь вечно на земле не царствует. А тут говорится о царях, которые царствуют вечно, и притом сказано это в таком контексте: «... Он не отвращает очей Своих от праведников.» «Не отвращает очей» – значит, вечно смотрит! Отсюда следует, что праведники, с тех пор как покидают свою телесную «храмину», бренную земную жизнь, всё время находятся под бдительным надзором Божьим. А кто может выдержать взор Божий? Уж во всяком случае не обычный человек, живущий на земле и оскверненный грехами:

   ... Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. (Исх. 33, 20)

   Взор Божий могут выносить без боли и страдания, напротив – с величайшей радостью, только чистые сердцем, притом не на земле, а в мире вышнем, почему и сказано в Нагорной проповеди:

   Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. (Матф. 5, 8)

   Но то, что человек смотрит на Бога и может Его видеть («видеть», конечно, в духовном смысле – Бог не имеет телесного образа), – это, по законам духовного мира, означает, что и Бог смотрит на человека, не отвращает Своего взора от праведника. Праведники исполнены непредставимой в земных условиях радости, потому что непосредственно воспринимают духовные лучи, исходящие из взора Божьего, их жизненную силу. Что еще с ними происходит? «... Но с царями навсегда посаждает их на престоле.» – речь идет о вечной жизни. Согласно весьма древним иудейским представлениям, праведные души восседают в высшем мире на престолах и наслаждаются сиянием Божьей славы. То же отображено и в традиционной иконописи: святые изображаются восседающими на тронах, и лица их обращены к Сидящему на вознесенном престоле. Таким образом, все они являются «царями», поскольку сидят на тронах. Сколько же может быть в мире царей? Разве не один есть истинный Царь – Всевышний, как сказано:

   ... Он... низлагает царей и поставляет царей... (Дан. 2, 21)

   И тем не менее праведные духи тоже уподоблены царям. В другом месте мы читаем, что Он

   ... Из праха поднимает бедного, из брения возвышает нищего, Чтобы посадить его с князьями ... (Пс. 112, 7-8)

   Почему праведный дух «восседает», понятно: он выполнил свою земную миссию и теперь как бы покоится в духовном мире. Но почему он называется «князем» или «царем»? Прежде всего, царь – наиболее свободный человек в государстве, действующий исключительно по своей воле, т. е. он самодержец. Дух, который достиг высокой ступени, получает от Бога и большую свободу, поскольку он умеет ею пользоваться.
   Кроме того, надзору такого духа поручаются важные сферы бытия: став ангелами, «духи, достигшие совершенства», руководят различными стихиями и процессами. Именно таких духов Иисус в своей проповеди приравнял к ангелам, сказав, что по воскресении они «... пребывают как ангелы Божии на небесах» (Матф. 22, 30). «Ты творишь ангелами твоими духов.» – говорит псалмопевец (Пс. 103, 4), т. е. возвысившиеся духи становятся ангелами и получают какие-то области бытия в свое управление. В одной из притчей Иисуса сказано, что верные рабы, которые хорошо распорядились серебром своего господина, получили в управление один – пять, а другой – десять городов (Лук. 19, 16-19). Значит, они стали правителями, князьями в своих пределах.

   ... Навсегда посаждает их на престоле, и они возвышаются. (Иов. 36, 7)

   «Возвышение» – это процесс. Бог создал человеческий дух ограниченным, но способным к бесконечному развитию, поскольку Бог есть Бесконечность, а человек—сущность ограниченная. И высшее блаженство заключается именно в том, что после каждой ступени блаженства, сколь бы высокой она ни была, есть и следующая – для нового восхождения. Нет предела совершенству, поэтому «они возвышаются»: находясь уже на престолах духовного мира, праведники постоянно возвышаются, становясь способными принимать всё более обильное излияние света свыше – и передавать его творениям, находящимся ниже.
   Описав всё это, Елиуй возвращается к причине страданий Иова:

   Если же они окованы цепями и содержатся в узах бедствия... (Иов. 36, 8)

   «Они» – это духи, стяжавшие праведность, как дух Иова. «... Окованы цепями и содержатся в узах бедствия.» – а за что? Дело в том, что беззаконие нередко уподобляется цепям: человек, впадая в грехи, лишает себя духовной свободы и налагает на себя «цепи», после чего он оказывается еще и в «узах бедствий» – болезней либо иных мучений. Когда же подобное происходит с праведниками,

   ... То Он указывает им на дела их и на беззакония их, потому что умножились,
   И открывает их ухо для вразумления, и говорит им, чтоб они отстали от нечестия. (Иов. 36, 9-10)

   Значит, с праведными Бог общается не так, как с обычными людьми (т. е. не обязательно во сне и, может быть, не повторяя по два-три раза своих наставлений, ибо праведник «скор на слушание»), а иным образом – «открывая им ухо для вразумления»:

   Если послушают и будут служить Ему, то проведут дни свои в благополучии и лета свои – в радости... (Иов. 36, 11)

   Итак, страдания и в этом случае посылаются затем, чтобы дух вновь вразумился и стал служить Богу всецело, т. е. направляя всю свою жизнь на исполнение Его воли; и тогда лета человека потекут в радости.
   Спросим, однако: не напрасно же в Писании немало говорится о том, что наиболее праведные наиболее тяжело и страдают? О самом Иисусе Христе и говорить не приходится – настолько узок и тяжел был его путь в нашем мире; а пророки, праведники, мученики, все те, «которых весь мир не был достоин», как сказано в Послании к Евреям, и которые скитались и прятались в пещерах, а их преследовали, мучили и убивали (Евр. 11, 36-39)? Какие уж тут «дни в благополучии и лета – в радости»! Как согласовать эти факты священной (да и обычной) истории с учением Елиуя? Дело в том, что во внутреннем мире таких людей, в их душах царила Божья благодать, сердца их ликовали от близости с Отцом Небесным, и они ни за что не променяли бы свою внешне трагическую, но полную благоговения и внутренней радости жизнь на участь беззаконников, достигающих лишь внешних удач и плотских радостей. Так что сказанное Елиуем о том, что служащие Богу «проведут... лета свои – в радости», – совершенная истина, даже по отношению к земной жизни.

Лекция 9
Проповедь Елиуя. «Из тесноты на простор»

   Мы отчасти уже обсудили слова Елиуя о «прославлении Бога в ночи» (35, 10). В более поздние времена такой обряд широко распространился: иудейские мудрецы зачастую вставали в полночь и прославляли Бога псалмами; продолжалось славословие до утра, а те, у кого было меньше сил, заканчивали раньше. Мы сказали о символическом значении ночных песнопений: когда в «ночи» мира сего, где омраченный животным естеством дух человека подавлен и обессилен (согласно словам самого Елиуя, «Мы в этой тьме ничего не можем сообразить» – 37, 19), звучит песнь, хвала Богу, – тогда огустевшую тьму пронизывают лучи бессмертного духа. Он начинает сиять лучами и исполняться радостью еще во тьме мира сего, а в мире света, куда переходит после кончины тела и упразднения животного начала, он тем более ликует.
   Таким образом, предназначение бессмертной души человека, по Елиую, – бесконечное совершенствование, которое обозначено словом «царство» (36, 7). С чем связывается обычно понятие царства, царствования? Во-первых, со свободной властью над страной, которая преобразуется по воле правителя-царя. И, во-вторых, с блеском, светом – не зря цари во все времена носили золотые украшения: золото символизирует свет, «солнечность» и святость. И вот в горнем мире на «тронах» – достигнутых высотах духовного созерцания – восседают праведники:

   ... Он не отвращает очей Своих от праведников, но с царями навсегда посаждает их на престоле, и они возвышаются. (Иов. 36, 7)

   Таково «царствование» праведников, их причастность к славе Небесного Царя, превращение их самих в «царей», потому что состояние свободного, не отягченного материальным началом духа, по сравнению с тем, как он чувствует себя на земле, действительно подобно положению царя по отношению к угнетенному рабу. Праведники «возвышаются», т. е. бесконечно продолжается их восхождение во свете, их духовный рост. Но, продолжая излагать свое вдохновенное учение, Елиуй утверждает, что те же праведники могут прежде, еще находясь на земле, оказаться совсем в ином состоянии:

   Если же они окованы цепями и содержатся в узах бедствия. (Иов. 36, 8)

   Почему бедствия уподобляются узам и цепям? Цепь составлена из звеньев; так и в бедствиях одно «звено» тянет за собой другое, по горестной русской пословице «Пришла беда – отворяй ворота». Так образуется «цепь бедствий», которая сковывает лучшие стремления человеческого духа, мучает его и терзает.
   Но каким образом праведники могут оказаться «окованными цепями»? Ведь дух праведника постоянно стремится от рабства к свободе, а цепь – это символ рабства? Как могут угодники Божьи содержаться в узах бедствия? Найти ответ на данный вопрос важно, потому что в словах Елиуя содержится, может быть, ключ к положению самого Иова: он ведь как раз «окован цепями и содержится в узах бедствия».

   Если же они окованы цепями и содержатся в узах бедствия,
   То Он указывает им на дела их и на беззакония их, потому что умножились... (Иов. 36, 8-9)

   Следовательно, самим наличием бедствий и страданий в жизни человека Бог указывает на дела беззаконные, которые еще имеются у праведника. Для чего Он это делает? Лучше пострадать на земле человеку отчасти и немного, чем подвергнуться наказанию страшному и долгому, многим духам представляющемуся «вечным» – в самом Писании говорится о «вечных» муках, т. е. о таких, которые воспринимаются духом как нескончаемые, не имеющие предела.

   ... И открывает их ухо для вразумления и говорит им, чтоб они отстали от нечестия. (Иов. 36, 10)

   Значит, когда «ухо» – духовный слух праведника – становится недоступным для обычного вразумления, Бог подвергает человека страданию, чтобы «ухо» у него «открылось». Это подобно болевой, шоковой терапии: нужно причинить некое страдание, чтоб человек «пробудился». Когда будят глубоко спящего, его бьют по щекам или обливают водой – примерно так дух, утерявший чувствительность к духовным внушениям, вразумляется страданием.

   Если послушают и будут служить Ему, то проведут дни свои в благополучии и лета свои – в радости... (Иов. 36, 11)

   Интересно, что здесь говорится параллельно о «днях» и «летах» – «дни в благополучии» и «лета в радости». Встречается различное понимание этих слов у разных комментаторов. Одни считают, что сказанное относится к земной жизни, каждый день которой «исполнен благополучия», если он светел и осмыслен; под «летами» тогда понимается вся жизнь в целом, которая исполнена радости, если проходит достойно и человек выполняет в ней свое предназначение. Другие комментаторы считают, что здесь будущая, бесконечная жизнь уподоблена «летам», а «дням» – краткая земная жизнь; и если праведник покоряется Богу, то он «дни» проводит в благополучии, т. е. в довольстве тем, что есть. Но благополучие – это еще все-таки не полная радость. Зато в будущей жизни его ждет истинная радость – нескончаемые «лета» высшего блаженства.

   ... Если же не послушают, то погибнут от стрелы и умрут в неразумии. (Иов. 36, 12)

   После последних вразумлений, которые Бог предлагает человеку, окончательно решается его участь: если он не покоряется, то гибнет «от стрелы» (т. е. кары, которая внезапно «пронзает» – без исцеления). Прежде было сказано о вразумлении через страдания, которые могут быть долговременными и постепенно приближать к смерти. Как только человек покается, смерть отдаляется и страдания уходят. Но если период долготерпения Божьего кончился, а человек, вместо того чтобы смириться, воспротивился Богу окончательно, то он бывает насмерть поражаем «стрелой», и его дальнейшая посмертная участь определена.

   Но лицемеры питают в сердце гнев и не взывают к Нему, когда Он заключает их в узы... (Иов. 36, 13)

   «Лицемеры» (??????? <ханфе?й-лев>)– буквально «обманывающие сердце». Речь может идти и о собственном сердце человека, чьи настоящие, духовные потребности остаются неудовлетворенными и который, таким образом, обманывает себя самого. Имеются в виду люди, не соотносящие свою внешнюю жизнь с жизнью внутренней, т. е. лицедеи – «ряженые», живущие в постоянном противоречии с самими собой, не поступая искренно. Именно поэтому, всегда испытывая неудовлетворение, они и «питают в сердце гнев». Но на кого? Очевидно, на Бога: «... и не взывают к Нему, когда Он заключает их в узы.» Для человека весьма важно понять страдание как испытание, ниспосланное свыше: Бог «заключает в узы» именно для того, чтобы «воззвали к Нему» и освободились – не только от уз, но и от причины, их вызвавшей, т. е. от греховного состояния. Однако вместо того чтобы обратиться, лицемер гневается на Бога, приближая этим собственную погибель.

   ... Поэтому душа их умирает в молодости и жизнь их – с блудниками. (Иов. 36, 14)

   «В молодости» не обязательно означает буквально «в молодые годы»; это может пониматься и как «не вразумившись», потому что в библейской семантике молодой человек есть человек еще не вполне разумный, мало чему научившийся. Оставшись духовно незрелым, лицемер умирает и нисходит в низший мир, где обитает с духами ????? <кэдеши?м>– «блудников», точнее служителей ханаанских языческих культов, участвовавших в человеческих жертвоприношениях и ритуальных оргиях.
   Далее Елиуй объясняет, как следовало бы поступить Иову: несмотря на все свои сомнения и недоумения, он должен был бы смириться и кротко ждать, пока Бог соблаговолит открыть ему причину того, что с ним произошло; ибо Бог именно затем ввергает человека в страдания, чтобы тот стал более восприимчив к внушениям свыше:

   Он спасает бедного от беды его и в угнетении открывает ухо его. (Иов. 36, 15)

   Здесь говорится: «от беды его»; но если Бог намеренно вверг человека в беду, то является ли такое действие «бедой его», т. е. исходящей изнутри человека? Очевидно, нет: ведь это страдание, специально допущенное Богом, т. е. наказание, приходящее извне. Но почему же «от беды его»? Дело в том, что через внешнее страдание грешник избавляется от беды внутренней, т. е. от беззакония и нечестия. «... И в угнетении открывает ухо его» – поскольку спасаться нужно не столько от того мучения, которому Бог подверг человека, дабы очистить его, сколько от самой внутренней нечистоты, чтобы дух мог возвыситься, войти в гармонию с миром света – и таким образом уйти от «беды своей». Ведь недостаток духа, «беда его» – в собственной приземленности, «бескрылости», а не в том мучительном процессе, в ходе которого «крылья растут».