Страница:
– Что, дома все так плохо? – спросила Женя.
Я опустила голову.
– Ну, не вешай нос, – она протянула руку и коснулась моего плеча. – Постарайся понять маму. Она тебя любит, боится за тебя. И… у нее это получается чрезмерно.
– Я понимаю… Но мне бывает так тяжело!
– Ты уже взрослая, – сказала Женя. – Пора учиться решать свои проблемы.
Я вздрогнула от этого слова «взрослая». Я-то считала, что взрослые, они совсем другие. Себя к ним я не относила, даже противопоставляла. Внезапно до меня дошло, что я, действительно, ничуть не отличаюсь от них. Я давно перестала быть маленькой девочкой. Я и ростом почти с отца. Но при этом, кто я такая? Что могу, что знаю, к чему стремлюсь? Получается, что единственное мое желание, чтоб меня оставили в покое и разрешили гулять с друзьями.
Я сказала об этом Жене.
– Тоже немало, – заметила она, – человеку необходимо как состояние покоя, так и друзья, близкие люди.
Нас перебил телефонный звонок.
– Привет, Вика, – сказала Женя в трубку.
Потом она сообщила маме, что мы в Ярославле, только что осмотрели местный кремль и скоро поедем в Москву.
– Она просто преследует меня! – пожаловалась я, – я телефон из-за этого отключаю.
– Это понятно, – устало согласилась Женя, – но я не могу отключить телефон. То есть я, в отличие от тебя, не снимаю с себя ответственности.
Мне стало стыдно и грустно.
– Что же делать?
– А ты с отцом не пробовала подружиться? – она спросила это, словно бы невзначай. Я сразу же вспомнила наш разговор, когда Женя рассказывала о моем папе, каким он был в детстве. Вспомнила, как мы с ним ходили в походы. Вспомнила даже мимолетное желание снова куда-нибудь поехать с ним.
– Тебе надо учиться общению, – посоветовала Женя.
Да, мне надо многому учиться…
Игорь и Татьяна нашли нас в этом кафе. Когда я забралась в машину, то увидела смеющуюся Риту.
– Вот это да! – обрадовалась я, – ты же собиралась у родственников остаться.
– Передумала, – отмахнулась она, – тоска! И по своему парню соскучилась.
– Они не обиделись?
– Нет. Мы же заехали к ним, проведали. Всё нормально.
– Я так рада тебя видеть!
– Супер! Знаешь что, – Рита склонилась ко мне, – пойдем завтра на сходку?
– Куда? – не поняла я.
Рита терпеливо объяснила, что народ общается на разных форумах в Интернете по интересам. И кто-нибудь время от времени предлагает встретиться. Назначают время и место, съезжаются и общаются.
– Это и называется – сходка, – закончила Рита. – Мне мой парень предложил. Я ему еще раз позвонила, говорю – еду обратно. А он и сообщает, что от нечего делать собрался потусить с народом. Так что, идем?
– А что там надо делать?
– Да что хочешь, – воскликнула Рита, – знакомься, разговаривай, веселись! Кстати, заодно увидишь моего парня.
– Я-то не против, но надо у Жени спросить, – с некоторым сомнением сказала я.
– Да без проблем!
Рита тут же повернулась к моей тетке:
– Женя, отпустите завтра Леру со мной потусить?
– Идите, конечно, только не поздно.
– Нет, мы в четыре встречаемся в центре. Так что вечером будем дома. И не волнуйтесь, мы проводим Леру.
– Я вам верю, – улыбнулась Женя.
Надо же, как все просто. Рита честно спросила, ей даже в голову не пришло соврать. Женя отпустила меня, причем без лишних вопросов. Почему же в нашей семье не так?
– Ну вот, все улажено, – Рита довольно потянулась.
– А где это будет?
– На Манежке…
– На Манежке, это возле Манежа?
– Ну да…
Остаток дороги мы проспали.
Когда подъехали к нашему дому, Рита сонным голосом напутствовала:
– Не забудь! Завтра в четыре! Я позвоню!
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Я опустила голову.
– Ну, не вешай нос, – она протянула руку и коснулась моего плеча. – Постарайся понять маму. Она тебя любит, боится за тебя. И… у нее это получается чрезмерно.
– Я понимаю… Но мне бывает так тяжело!
– Ты уже взрослая, – сказала Женя. – Пора учиться решать свои проблемы.
Я вздрогнула от этого слова «взрослая». Я-то считала, что взрослые, они совсем другие. Себя к ним я не относила, даже противопоставляла. Внезапно до меня дошло, что я, действительно, ничуть не отличаюсь от них. Я давно перестала быть маленькой девочкой. Я и ростом почти с отца. Но при этом, кто я такая? Что могу, что знаю, к чему стремлюсь? Получается, что единственное мое желание, чтоб меня оставили в покое и разрешили гулять с друзьями.
Я сказала об этом Жене.
– Тоже немало, – заметила она, – человеку необходимо как состояние покоя, так и друзья, близкие люди.
Нас перебил телефонный звонок.
– Привет, Вика, – сказала Женя в трубку.
Потом она сообщила маме, что мы в Ярославле, только что осмотрели местный кремль и скоро поедем в Москву.
– Она просто преследует меня! – пожаловалась я, – я телефон из-за этого отключаю.
– Это понятно, – устало согласилась Женя, – но я не могу отключить телефон. То есть я, в отличие от тебя, не снимаю с себя ответственности.
Мне стало стыдно и грустно.
– Что же делать?
– А ты с отцом не пробовала подружиться? – она спросила это, словно бы невзначай. Я сразу же вспомнила наш разговор, когда Женя рассказывала о моем папе, каким он был в детстве. Вспомнила, как мы с ним ходили в походы. Вспомнила даже мимолетное желание снова куда-нибудь поехать с ним.
– Тебе надо учиться общению, – посоветовала Женя.
Да, мне надо многому учиться…
Игорь и Татьяна нашли нас в этом кафе. Когда я забралась в машину, то увидела смеющуюся Риту.
– Вот это да! – обрадовалась я, – ты же собиралась у родственников остаться.
– Передумала, – отмахнулась она, – тоска! И по своему парню соскучилась.
– Они не обиделись?
– Нет. Мы же заехали к ним, проведали. Всё нормально.
– Я так рада тебя видеть!
– Супер! Знаешь что, – Рита склонилась ко мне, – пойдем завтра на сходку?
– Куда? – не поняла я.
Рита терпеливо объяснила, что народ общается на разных форумах в Интернете по интересам. И кто-нибудь время от времени предлагает встретиться. Назначают время и место, съезжаются и общаются.
– Это и называется – сходка, – закончила Рита. – Мне мой парень предложил. Я ему еще раз позвонила, говорю – еду обратно. А он и сообщает, что от нечего делать собрался потусить с народом. Так что, идем?
– А что там надо делать?
– Да что хочешь, – воскликнула Рита, – знакомься, разговаривай, веселись! Кстати, заодно увидишь моего парня.
– Я-то не против, но надо у Жени спросить, – с некоторым сомнением сказала я.
– Да без проблем!
Рита тут же повернулась к моей тетке:
– Женя, отпустите завтра Леру со мной потусить?
– Идите, конечно, только не поздно.
– Нет, мы в четыре встречаемся в центре. Так что вечером будем дома. И не волнуйтесь, мы проводим Леру.
– Я вам верю, – улыбнулась Женя.
Надо же, как все просто. Рита честно спросила, ей даже в голову не пришло соврать. Женя отпустила меня, причем без лишних вопросов. Почему же в нашей семье не так?
– Ну вот, все улажено, – Рита довольно потянулась.
– А где это будет?
– На Манежке…
– На Манежке, это возле Манежа?
– Ну да…
Остаток дороги мы проспали.
Когда подъехали к нашему дому, Рита сонным голосом напутствовала:
– Не забудь! Завтра в четыре! Я позвоню!
Глава 9
Сходка
Утро было серым. Окно слезилось потеками дождя.
«Как же мы будем встречаться?» – подумала я, прижавшись носом к стеклу. По двору изредка пробегали размытые силуэты прохожих, прикрывшихся зонтами.
Татьяна в своем узбекском халате и Женя уютно сидели на кухне, пили чай. Пар поднимался над чашками маленькими облачками.
– О, вскочила! – удивилась Татьяна, – а мы сидим как мыши, чтоб тебя не разбудить.
– Я привыкла рано вставать.
– Даже не знаю, чем тебя сегодня занять, – сказала Женя.
– Так мы же с Ритой собрались погулять, – напомнила я.
– Погода – самое оно, – заметила Татьяна.
– Ерунда, в кафе посидят. И вообще, дождь может кончиться, – предположила Женя.
Они мне понравились. Такие уютные, домашние. Я умылась и уселась с ними, «слушать взрослые разговоры» – как сказала бы мама.
Потом они разошлись по своим делам. И я снова осталась в блаженном одиночестве. Неспешно вымыла посуду. Убрала на кухне. Мусор вынесла. Потом почитала Сэлинджера. И поняла, что идти мне никуда не хочется.
Но в три позвонила Рита и быстренько вывела меня из этого состояния.
– В метро ориентируешься? – тараторила она, – приезжай на «Охотный Ряд», я тебя там встречу.
Я оделась, отыскала на вешалке зонтик и отправилась на сходку.
До «Охотного Ряда» добралась благополучно, ничего не перепутала. Рита ждала меня в центре зала между лестницами. Рядом с ней симпатичный парень, волосы, мокрые от дождя, улыбается.
Они мне понравились.
Парня звали Игорем. Он взял нас под руки и повел к выходу.
На улице оказалось, что зонт есть только у меня. Мы втроем как-то уместились под ним и, смеясь, направились искать место сходки.
Я думала, что мы одни такие дураки – шатаемся под дождем. И ошиблась. Народу собралось человек сорок. Мы сбились в кучу, накрывшись зонтами, как крышей из цветной черепицы.
Многие были знакомы, кто-то радостно вопил, знакомые протискивались друг к другу, чмокали в щеки, пожимали руки. В какой-то момент Игорь и Рита отпустили меня, я стояла, сжатая со всех сторон совершенно незнакомыми ребятами, растерянная. Мой зонт колыхался где-то в стороне, он остался у Игоря. Кто-то крикнул:
– Народ, пойдем в Макдак!
Толпа одобрительно загудела, шевельнулась, задвигалась. Вдруг кто-то толкнул меня, сумочка сползла с плеча, я не успела ее подхватить, и она шлепнулась на мокрый асфальт. Я нагнулась, чтоб поднять ее. Но меня опередили. Какой-то парень успел первым. Мы чуть не столкнулись лбами. Я выпрямилась. Он подал мне сумку.
– Извини, пожалуйста, я нечаянно.
Я посмотрела на него. Он смутился, щеки покраснели. В одной руке моя мокрая сумка, в другой ручка зонта.
Ребята двинулись куда-то. Я оказалась под дождем. Хотела взять сумку.
– Подожди, – парень сунул мне зонт, достал из кармана куртки носовой платок и начал вытирать сумку.
– Испачкалась, – смущенно объяснил он.
– Ничего, – ответила я, вешая сумку на плечо.
Теперь он стоял под дождем и смотрел на меня. Высокий, тонкий, он слегка сутулился, словно боялся, что капли воды попадут ему за шиворот. На линзы очков уже осели крапинки дождя. Я приподняла зонт. Он послушно шагнул ко мне.
– Ромка! Привет! – к нам подбежали Игорь и Рита.
– Вот кого не ожидал увидеть! – радовался Игорь. – Как же ты решился выползти из-за компа?
– Подышать захотел, – ответил Рома.
– Вы уже познакомились? – спросил Игорь.
– Еще нет, – признался Рома.
– Это Лера, это Рома, – торопливо представил нас Игорь. – Меня все знают, Риту, надеюсь, тоже. Ну что, идем? А то наши все уже ушли.
Игорь и Рита шагали под моим зонтом. А я все еще стояла и не знала, что мне делать. Рома спросил робко:
– Идем?
– Да…
Он так и шел, согнувшись, потому что зонт был у меня, а я, как ни тянула руку вверх, не могла приноровиться к его росту.
То, что Макдак – это Макдоналдс, я догадалась сразу. Нам повезло. В этот час народу тут было немного. Так что наша большая компания смогла разместиться, кто где. Так как Рома топтался все время возле нас, мы оказались вчетвером за одним столиком. Тогда я смогла рассмотреть его получше. У него были густые вьющиеся волосы, темнокаштанового цвета. А когда он протер очки, я увидела его серые глаза с пушистыми ресницами. Он все время смущался и что-нибудь ронял. Мне приходилось отодвигать от края стола его бутерброд, следить, чтоб он не рассыпал картошку. Короче говоря, он был очень смешной и неловкий.
Игорь сказал:
– Ты сегодня похож на жирафа.
Рома не обиделся, пробормотал что-то извиняющееся.
Говорили, в основном, о компьютерах. Но если Игорь все время о чем-то спрашивал, то Рома отвечал вяло и старался перевести разговор на другую тему.
– У меня мозги опухли, – жаловался он, – а ты снова о том же.
– Так ведь ты же у нас гений! – подлизывался Игорь.
– Да ладно, – морщился Рома.
– Ребята, давайте, правда, о чем-нибудь другом поговорим, – вмешалась Рита. – Лера, расскажи, как тебе Москва? Нравится?
– Да, – по обыкновению кратко ответила я.
– Она такая же разговорчивая, как и молчун Рома, – рассмеялась Рита.
Рома покраснел. Я опустила голову, подумала и выдала:
– Мы в клуб ходили. Там здорово…
И посмотрела на Рому. Он тоже взглянул на меня и сразу же отвернулся. Я невольно сравнивала его с Андреем. Ничего общего. Никаких сережек, жгутов, напульсников, оранжевых шнурков. Аккуратная прическа, черный свитер, джинсы. Обувь… какая у него обувь? Мокрая.
– Рома, а ты бываешь в клубах? – преодолев себя, спросила я.
Он поерзал на стуле и ответил:
– Нет. Некогда. Учеба, курсы…
– Клубы! – хохотнул Игорь, – ты что! Рома у нас домосед! Компьютерщик!
– Ну, не такой уж, – попытался оправдаться Рома.
– А вот у меня нет компьютера, – храбро сказала я.
– Правда? – удивился Рома.
Я утвердительно кивнула.
– А как же ты? – он запнулся. – Не важно…
– Общаюсь? – уточнила я, – лично, или по телефону. – А потом, вспомнив слова Жени, добавила, что в нашей стране далеко не у всех есть компьютеры. Многие люди знают о них понаслышке.
– Ну, если только в глубокой провинции, – сказала Рита.
– Интернет-кафе есть везде, – заявил Игорь, – даже в деревнях.
– Это где же такие деревни? – удивилась я.
– Может, не в самых глухих, но в больших селах и поселках есть. Я знаю, – продолжал настаивать Игорь. – У моего отца знакомый открыл в рабочем поселке компьютерный клуб, причем он там не единственный.
– Опять о компьютерах, – возмутилась Рита, – вам что, больше поговорить не о чем?
Честно говоря, я не знала, о чем надо говорить. Не стану же я распространяться о Сэлинджере, или покупке джинсов… к тому же я твердо запомнила Ритино предостережение: с парнями надо говорить осторожно. И ни в коем случае не рассказывать о себе слишком много, особенно в первый вечер знакомства. Ох, как тяжело это общение! Уж лучше бы говорили о компьютерах, я бы послушала молча – и никаких проблем.
– Тогда пойдем бродить под дождем! – предложила Рита.
Кто-то остался сидеть, кто-то двинулся следом за нами. Но, когда мы вышли на улицу, дождя уже не было. Было пасмурно и сыро. Фонари блестели на мокром асфальте расплавленным золотом. И кто-то крикнул, что видит звезду в разрывах туч. Мы все стали смотреть в низкое небо, и смотрели так долго и пристально, пока каждый не крикнул: «Вижу, вижу, вот она!».
Рита взяла Игоря под руку. Мы с Ромой потоптались и пошли рядом, стараясь не соприкасаться руками.
Ребята разбрелись, растянулись длинной вереницей по всему Александровскому Саду. Я вертела головой, искала скамейку, на которой сидела Маргарита, когда Азазелло пригласил ее на бал.
Видимо, моя нога попала в какую-то выемку в асфальте, я ойкнула, и Рома мгновенно подхватил меня под локоть.
– Не подвернула? – спросил он участливо.
– Кажется, нет.
Я пошла вперед, немного прихрамывая, но Рома теперь уже не отпускал мою руку. Он аккуратно обводил меня вокруг луж и молчал. Так бы мы и шли, если бы я вдруг не спросила про скамейку. Выяснилось, что Рома читал «Мастера и Маргариту». Он тут же начал рассказывать все, что знал о книге, ее авторе и героях.
– Это в самом конце аллеи, – сказал он, – я тебе сейчас покажу. – И он действительно подвел меня к скамейке, ничем не отличающейся от прочих. Такой же мокрой и обычной.
– Маргарита сидела лицом к набережной. Напротив Библиотеки. Сейчас ее не видно из-за здания, построенного позже.
Мы постояли возле скамейки. Подождали остальных и повернули назад, потому что ребята предложили пойти на Красную площадь.
– А ты Сэлинждера читал? – повинуясь еще не ясной, не вполне оформившейся мысли, спросила я.
Рома обрадовался, как будто только и ждал этого вопроса.
– Ты что! «Над пропастью…» вообще, моя любимая вещь! Помнишь, как там, – он начал цитировать на память, – «я бы хотел иметь такую работу, чтоб просто сидеть во ржи, на краю обрыва, над пропастью. А рядом пусть играют дети. Я буду их охранять…» Как-то так, – задумчиво закончил Рома.
А я уже знала. Мы похожи. Мы – словно одно целое, только поделенное на два. Я увидела себя, свое отражение, и я сама была отражением Ромы. Но я не хотела им быть. Даже не знаю почему. Спроси я его сейчас о чем угодно, и услышу в ответ то, что сказала бы сама.
Мне стало немного неприятно. Даже мурашки по коже побежали.
– Озябла? – тут же спросил Рома.
– Немного…
Он прижал мой локоть к своему боку, как будто хотел согреть.
Я решила совершить еще одну попытку:
– Ты Хемингуэя любишь?
– Старик Хэм – это круто, – вздохнул Рома, – но он не мой писатель. Я его не чувствую.
– Я тоже…
Скользкие после дождя булыжники, темная в сумерках стена с зубцами и башнями, сказочный Храм Василия Блаженного, выпуклая, как китовая спина, площадь. Пустота и парадность. Редкие прохожие.
Мы снова сбились в кучу, обсуждали, куда бы еще пойти.
Кто-то предложил в кино. И снова все согласились.
Я сидела в темном зале рядом с Ромой. Он держал мою ладонь в своей и смотрел на экран. Фильм был совершенно дурацкий. Я не понимала, зачем сижу тут и, как и все, пялюсь на экран.
И еще эта горячая ладонь, и подрагивающие пальцы.
Когда нас, наконец, выпустили из зала, я сразу же шепнула Рите:
– Мне пора домой…
– Без проблем! Всем пора, – сказала она.
На этот раз мы просто спустились в метро и доехали до моей остановки. Рома смотрел на меня, не отрываясь.
На улице я сразу позвонила Жене и сказала, что буду с минуты на минуту.
У подъезда мы расстались. Я расцеловалась с Ритой, пожала руки ребятам. Ну не смогла я чмокнуть их в щеки. Я понимала, что так принято, и все-таки не смогла.
Попросила Риту звонить мне почаще.
– Ты когда едешь? – уточнила она.
– Завтра…
– Жалко.
– А можно мне тоже твой телефон? – тихо попросил Рома.
Меня просто передернуло от этого «можно».
– Возьми у Риты, – быстро ответила я.
Мы еще раз простились, и я пошла домой.
– Как погуляли? – спросила Женя.
– Знаешь, кажется, я потеряла зонтик, – сообщила я.
Не успела снять куртку, как в дверь позвонили.
На пороге стоял запыхавшийся и счастливо-взволнованный Рома.
– Вот, ты забыла зонтик!
– Спасибо.
– Ну, я пошел?
– Давай…
Женя стояла за моей спиной и молчала.
Он развернулся и исчез, протопали шаги по лестнице, хлопнула подъездная дверь.
– Кто это? – голос Жени прозвучал немного насмешливо.
– Рома…
– Просто Рома?
– Просто…
– Кавалеры? – полюбопытствовала Татьяна, выглянув из кухни.
– Ой, не говори, отбоя нет, – пошутила Женя.
Мне она сказала:
– Между прочим, твоей маме я соврала, что ты в кино с Андреем.
– Я действительно была в кино.
– А почему такая кислая?
– Фильм не понравился.
– Бу-бу-бу! – передразнила Женя и вышла.
Я схватила ни в чем не повинного Сэлинджера и затолкала его на дно рюкзака.
«Как же мы будем встречаться?» – подумала я, прижавшись носом к стеклу. По двору изредка пробегали размытые силуэты прохожих, прикрывшихся зонтами.
Татьяна в своем узбекском халате и Женя уютно сидели на кухне, пили чай. Пар поднимался над чашками маленькими облачками.
– О, вскочила! – удивилась Татьяна, – а мы сидим как мыши, чтоб тебя не разбудить.
– Я привыкла рано вставать.
– Даже не знаю, чем тебя сегодня занять, – сказала Женя.
– Так мы же с Ритой собрались погулять, – напомнила я.
– Погода – самое оно, – заметила Татьяна.
– Ерунда, в кафе посидят. И вообще, дождь может кончиться, – предположила Женя.
Они мне понравились. Такие уютные, домашние. Я умылась и уселась с ними, «слушать взрослые разговоры» – как сказала бы мама.
Потом они разошлись по своим делам. И я снова осталась в блаженном одиночестве. Неспешно вымыла посуду. Убрала на кухне. Мусор вынесла. Потом почитала Сэлинджера. И поняла, что идти мне никуда не хочется.
Но в три позвонила Рита и быстренько вывела меня из этого состояния.
– В метро ориентируешься? – тараторила она, – приезжай на «Охотный Ряд», я тебя там встречу.
Я оделась, отыскала на вешалке зонтик и отправилась на сходку.
До «Охотного Ряда» добралась благополучно, ничего не перепутала. Рита ждала меня в центре зала между лестницами. Рядом с ней симпатичный парень, волосы, мокрые от дождя, улыбается.
Они мне понравились.
Парня звали Игорем. Он взял нас под руки и повел к выходу.
На улице оказалось, что зонт есть только у меня. Мы втроем как-то уместились под ним и, смеясь, направились искать место сходки.
Я думала, что мы одни такие дураки – шатаемся под дождем. И ошиблась. Народу собралось человек сорок. Мы сбились в кучу, накрывшись зонтами, как крышей из цветной черепицы.
Многие были знакомы, кто-то радостно вопил, знакомые протискивались друг к другу, чмокали в щеки, пожимали руки. В какой-то момент Игорь и Рита отпустили меня, я стояла, сжатая со всех сторон совершенно незнакомыми ребятами, растерянная. Мой зонт колыхался где-то в стороне, он остался у Игоря. Кто-то крикнул:
– Народ, пойдем в Макдак!
Толпа одобрительно загудела, шевельнулась, задвигалась. Вдруг кто-то толкнул меня, сумочка сползла с плеча, я не успела ее подхватить, и она шлепнулась на мокрый асфальт. Я нагнулась, чтоб поднять ее. Но меня опередили. Какой-то парень успел первым. Мы чуть не столкнулись лбами. Я выпрямилась. Он подал мне сумку.
– Извини, пожалуйста, я нечаянно.
Я посмотрела на него. Он смутился, щеки покраснели. В одной руке моя мокрая сумка, в другой ручка зонта.
Ребята двинулись куда-то. Я оказалась под дождем. Хотела взять сумку.
– Подожди, – парень сунул мне зонт, достал из кармана куртки носовой платок и начал вытирать сумку.
– Испачкалась, – смущенно объяснил он.
– Ничего, – ответила я, вешая сумку на плечо.
Теперь он стоял под дождем и смотрел на меня. Высокий, тонкий, он слегка сутулился, словно боялся, что капли воды попадут ему за шиворот. На линзы очков уже осели крапинки дождя. Я приподняла зонт. Он послушно шагнул ко мне.
– Ромка! Привет! – к нам подбежали Игорь и Рита.
– Вот кого не ожидал увидеть! – радовался Игорь. – Как же ты решился выползти из-за компа?
– Подышать захотел, – ответил Рома.
– Вы уже познакомились? – спросил Игорь.
– Еще нет, – признался Рома.
– Это Лера, это Рома, – торопливо представил нас Игорь. – Меня все знают, Риту, надеюсь, тоже. Ну что, идем? А то наши все уже ушли.
Игорь и Рита шагали под моим зонтом. А я все еще стояла и не знала, что мне делать. Рома спросил робко:
– Идем?
– Да…
Он так и шел, согнувшись, потому что зонт был у меня, а я, как ни тянула руку вверх, не могла приноровиться к его росту.
То, что Макдак – это Макдоналдс, я догадалась сразу. Нам повезло. В этот час народу тут было немного. Так что наша большая компания смогла разместиться, кто где. Так как Рома топтался все время возле нас, мы оказались вчетвером за одним столиком. Тогда я смогла рассмотреть его получше. У него были густые вьющиеся волосы, темнокаштанового цвета. А когда он протер очки, я увидела его серые глаза с пушистыми ресницами. Он все время смущался и что-нибудь ронял. Мне приходилось отодвигать от края стола его бутерброд, следить, чтоб он не рассыпал картошку. Короче говоря, он был очень смешной и неловкий.
Игорь сказал:
– Ты сегодня похож на жирафа.
Рома не обиделся, пробормотал что-то извиняющееся.
Говорили, в основном, о компьютерах. Но если Игорь все время о чем-то спрашивал, то Рома отвечал вяло и старался перевести разговор на другую тему.
– У меня мозги опухли, – жаловался он, – а ты снова о том же.
– Так ведь ты же у нас гений! – подлизывался Игорь.
– Да ладно, – морщился Рома.
– Ребята, давайте, правда, о чем-нибудь другом поговорим, – вмешалась Рита. – Лера, расскажи, как тебе Москва? Нравится?
– Да, – по обыкновению кратко ответила я.
– Она такая же разговорчивая, как и молчун Рома, – рассмеялась Рита.
Рома покраснел. Я опустила голову, подумала и выдала:
– Мы в клуб ходили. Там здорово…
И посмотрела на Рому. Он тоже взглянул на меня и сразу же отвернулся. Я невольно сравнивала его с Андреем. Ничего общего. Никаких сережек, жгутов, напульсников, оранжевых шнурков. Аккуратная прическа, черный свитер, джинсы. Обувь… какая у него обувь? Мокрая.
– Рома, а ты бываешь в клубах? – преодолев себя, спросила я.
Он поерзал на стуле и ответил:
– Нет. Некогда. Учеба, курсы…
– Клубы! – хохотнул Игорь, – ты что! Рома у нас домосед! Компьютерщик!
– Ну, не такой уж, – попытался оправдаться Рома.
– А вот у меня нет компьютера, – храбро сказала я.
– Правда? – удивился Рома.
Я утвердительно кивнула.
– А как же ты? – он запнулся. – Не важно…
– Общаюсь? – уточнила я, – лично, или по телефону. – А потом, вспомнив слова Жени, добавила, что в нашей стране далеко не у всех есть компьютеры. Многие люди знают о них понаслышке.
– Ну, если только в глубокой провинции, – сказала Рита.
– Интернет-кафе есть везде, – заявил Игорь, – даже в деревнях.
– Это где же такие деревни? – удивилась я.
– Может, не в самых глухих, но в больших селах и поселках есть. Я знаю, – продолжал настаивать Игорь. – У моего отца знакомый открыл в рабочем поселке компьютерный клуб, причем он там не единственный.
– Опять о компьютерах, – возмутилась Рита, – вам что, больше поговорить не о чем?
Честно говоря, я не знала, о чем надо говорить. Не стану же я распространяться о Сэлинджере, или покупке джинсов… к тому же я твердо запомнила Ритино предостережение: с парнями надо говорить осторожно. И ни в коем случае не рассказывать о себе слишком много, особенно в первый вечер знакомства. Ох, как тяжело это общение! Уж лучше бы говорили о компьютерах, я бы послушала молча – и никаких проблем.
– Тогда пойдем бродить под дождем! – предложила Рита.
Кто-то остался сидеть, кто-то двинулся следом за нами. Но, когда мы вышли на улицу, дождя уже не было. Было пасмурно и сыро. Фонари блестели на мокром асфальте расплавленным золотом. И кто-то крикнул, что видит звезду в разрывах туч. Мы все стали смотреть в низкое небо, и смотрели так долго и пристально, пока каждый не крикнул: «Вижу, вижу, вот она!».
Рита взяла Игоря под руку. Мы с Ромой потоптались и пошли рядом, стараясь не соприкасаться руками.
Ребята разбрелись, растянулись длинной вереницей по всему Александровскому Саду. Я вертела головой, искала скамейку, на которой сидела Маргарита, когда Азазелло пригласил ее на бал.
Видимо, моя нога попала в какую-то выемку в асфальте, я ойкнула, и Рома мгновенно подхватил меня под локоть.
– Не подвернула? – спросил он участливо.
– Кажется, нет.
Я пошла вперед, немного прихрамывая, но Рома теперь уже не отпускал мою руку. Он аккуратно обводил меня вокруг луж и молчал. Так бы мы и шли, если бы я вдруг не спросила про скамейку. Выяснилось, что Рома читал «Мастера и Маргариту». Он тут же начал рассказывать все, что знал о книге, ее авторе и героях.
– Это в самом конце аллеи, – сказал он, – я тебе сейчас покажу. – И он действительно подвел меня к скамейке, ничем не отличающейся от прочих. Такой же мокрой и обычной.
– Маргарита сидела лицом к набережной. Напротив Библиотеки. Сейчас ее не видно из-за здания, построенного позже.
Мы постояли возле скамейки. Подождали остальных и повернули назад, потому что ребята предложили пойти на Красную площадь.
– А ты Сэлинждера читал? – повинуясь еще не ясной, не вполне оформившейся мысли, спросила я.
Рома обрадовался, как будто только и ждал этого вопроса.
– Ты что! «Над пропастью…» вообще, моя любимая вещь! Помнишь, как там, – он начал цитировать на память, – «я бы хотел иметь такую работу, чтоб просто сидеть во ржи, на краю обрыва, над пропастью. А рядом пусть играют дети. Я буду их охранять…» Как-то так, – задумчиво закончил Рома.
А я уже знала. Мы похожи. Мы – словно одно целое, только поделенное на два. Я увидела себя, свое отражение, и я сама была отражением Ромы. Но я не хотела им быть. Даже не знаю почему. Спроси я его сейчас о чем угодно, и услышу в ответ то, что сказала бы сама.
Мне стало немного неприятно. Даже мурашки по коже побежали.
– Озябла? – тут же спросил Рома.
– Немного…
Он прижал мой локоть к своему боку, как будто хотел согреть.
Я решила совершить еще одну попытку:
– Ты Хемингуэя любишь?
– Старик Хэм – это круто, – вздохнул Рома, – но он не мой писатель. Я его не чувствую.
– Я тоже…
Скользкие после дождя булыжники, темная в сумерках стена с зубцами и башнями, сказочный Храм Василия Блаженного, выпуклая, как китовая спина, площадь. Пустота и парадность. Редкие прохожие.
Мы снова сбились в кучу, обсуждали, куда бы еще пойти.
Кто-то предложил в кино. И снова все согласились.
Я сидела в темном зале рядом с Ромой. Он держал мою ладонь в своей и смотрел на экран. Фильм был совершенно дурацкий. Я не понимала, зачем сижу тут и, как и все, пялюсь на экран.
И еще эта горячая ладонь, и подрагивающие пальцы.
Когда нас, наконец, выпустили из зала, я сразу же шепнула Рите:
– Мне пора домой…
– Без проблем! Всем пора, – сказала она.
На этот раз мы просто спустились в метро и доехали до моей остановки. Рома смотрел на меня, не отрываясь.
На улице я сразу позвонила Жене и сказала, что буду с минуты на минуту.
У подъезда мы расстались. Я расцеловалась с Ритой, пожала руки ребятам. Ну не смогла я чмокнуть их в щеки. Я понимала, что так принято, и все-таки не смогла.
Попросила Риту звонить мне почаще.
– Ты когда едешь? – уточнила она.
– Завтра…
– Жалко.
– А можно мне тоже твой телефон? – тихо попросил Рома.
Меня просто передернуло от этого «можно».
– Возьми у Риты, – быстро ответила я.
Мы еще раз простились, и я пошла домой.
– Как погуляли? – спросила Женя.
– Знаешь, кажется, я потеряла зонтик, – сообщила я.
Не успела снять куртку, как в дверь позвонили.
На пороге стоял запыхавшийся и счастливо-взволнованный Рома.
– Вот, ты забыла зонтик!
– Спасибо.
– Ну, я пошел?
– Давай…
Женя стояла за моей спиной и молчала.
Он развернулся и исчез, протопали шаги по лестнице, хлопнула подъездная дверь.
– Кто это? – голос Жени прозвучал немного насмешливо.
– Рома…
– Просто Рома?
– Просто…
– Кавалеры? – полюбопытствовала Татьяна, выглянув из кухни.
– Ой, не говори, отбоя нет, – пошутила Женя.
Мне она сказала:
– Между прочим, твоей маме я соврала, что ты в кино с Андреем.
– Я действительно была в кино.
– А почему такая кислая?
– Фильм не понравился.
– Бу-бу-бу! – передразнила Женя и вышла.
Я схватила ни в чем не повинного Сэлинджера и затолкала его на дно рюкзака.
Глава 10
Папа и мама. Возвращение
На следующий день приехал папа. Так что самостоятельное путешествие домой отменилось. Мама не выдержала и заставила его забрать меня. Я расстроилась. Нагрубила ему чуть ли не с порога. Хотя он был ни при чем.
У него было много дел. И еще он хотел заказать новую лодку. Он забежал рано утром, на несколько минут, наскоро перекусил и попросил у меня телефон до вечера, потому что его трубка сломалась. Я так распереживалась, что опять чуть не расплакалась. Телефон давать не хотелось. Вдруг он проверит номера моих немногочисленных знакомых или прочтет sms-ки. Конечно, в них не было ничего предосудительного, но все равно это было неприятно. Мобильник я не дала. Папа настаивать не стал, но ушел обиженный. Я тоже расстроилась.
Женя не вмешивалась в наш спор. Только когда отец ушел, спросила:
– Лера, тебе так жалко телефон?
– Ты не понимаешь! – крикнула я. – Это же мое личное пространство! Это последнее, что у меня есть!
– Но зачем же так кричать? – удивилась она.
А я расплакалась. Она не понимала: папа все равно посмотрел бы мою записную книжку и использовал бы против меня полученную информацию.
– Лера, перестань психовать, – резко сказала Женя, – ты могла объяснить отцу, что в твоем телефоне личная информация, которую ты не хочешь никому показывать. Вот и все. Ты могла взять с него слово, что он не будет смотреть записную книжку. Я знаю его, он честный человек.
Я слушала ее, всхлипывая. Я чувствовала, что она права. Но было уже поздно.
– Что мне делать?
– Просто попроси прощения, когда он вернется, – ответила Женя.
Мне надо было подумать. Я схватила Хемингуэя и забилась в угол. Читать я, конечно, не могла, но книгой легко отгородится от действительности. Даже дома это помогает. Но Женя и не думала меня трогать, занималась своими делами, и все. Пару раз звонила мама.
Женя позвала меня с собой в магазин. Я отказалась. Она не настаивала. Ушла. На некоторое время я осталась в квартире совершенно одна. Блаженное состояние покоя, испытанное чуть ли не впервые в жизни. Я ни разу не оставалась одна. Дома всегда кто-то был. И даже когда я сбегала, чтоб просто шататься по городу, вокруг сновали люди. И каждый из них в любой момент мог со мной столкнуться, или окликнуть, или спросить о чем-нибудь.
Как только за Женей захлопнулась дверь, я почувствовала, как погружаюсь в тишину. Она сомкнулась надо мной, вокруг меня, как морская вода во время погружения. Правда, я сама никогда не погружалась, но папа мне рассказывал, как сам нырял, так что, думаю, это похоже.
Я отложила книгу и почувствовала такую слабость во всем теле, нет, не болезненную слабость, а скорее, блаженную негу. Да, наверное, так точнее. Я чуть не уснула.
Тишину нарушил звонок телефона, спрашивали Татьяну. Потом искали Женю. Я даже развеселилась, отвечая на звонки.
«…На свете счастья нет, но есть покой и воля!» – читала я громко, нараспев, в этот момент вернулась Женя, и декламацию пришлось прекратить.
Я помогла ей разобрать покупки. Потом, когда времени до прихода отца оставалось не больше часа, Женя предложила поговорить.
– Я не стану читать тебе мораль, – сразу заявила она, предвидя возражения с моей стороны, – я хочу поговорить с тобой как взрослый человек с взрослым человеком. – Она посмотрела на меня и убедилась в том, что я ее слушаю, – так вот, видишь ли, я привыкла, чтобы человек, с которым я общаюсь, высказывал свое мнение, спорил или соглашался со мной. Чтоб у него были свои интересы, которые он отстаивает. Чтоб он делился со мной, рассказывал о себе.
У меня есть родственники, люди близкие, но мне на них наплевать, потому что они скучные, неинтересные люди. Я общаюсь с ними из чувства долга. Мне тягостно такое общение, но я выполняю это, как ритуал, как повинность. Я бы не хотела, чтоб ты была в числе этих родственников. Я бы хотела, чтоб мы стали друзьями.
Вот так и выдала на одном дыхании. А мне каково? Что ответить?
– Женя, я не могу с тобой общаться, как с другом, ты для меня все равно что мои родители.
Сказала и испугалась. Вдруг она обидится. Вдруг поймет это так, что я не хочу с ней дружить. Но я-то, может, и хочу, но боюсь!
Но Женя и не думала обижаться. Даже наоборот. Ей понравился мой ответ.
– Спасибо за честность, – поблагодарила она.
Вот и пойми их, этих взрослых. Ой, нет. Я же тоже взрослая. Может, лучше так: вот и пойми их, этих родителей?!
Потом пришел папа. Не скажу, что мне было легко, но я все-таки пересилила себя и попросила у него прощения за телефон. Я говорила путано и бессвязно, не глядя ему в глаза. Чего я ожидала, не знаю.
– Ладно, ладно, я уже забыл, – мягко остановил меня он и, словно стесняясь, неловко погладил по голове. Я чуть не расплакалась, на этот раз от облегчения.
Женя усадила нас за стол. Они с папой заговорили о компьютерах. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что родители собираются его покупать! Причем папа хотел какой-то очень дорогой, чтоб на нем можно было монтировать фильмы. А Женя доказывала необходимость покупки сразу двух машин. «Сколько пользователей, столько и компьютеров – твердила она. – Вы просто передеретесь». Папа, хотя и гнул упорно свою линию, но я заметила, что он прислушивается к словам Жени. А когда он сказал: «Пожалуй, ты права», я просто возликовала.
О, если бы у меня был свой компьютер!
Да я даже заикнуться об этом не смела, даже мечтать не могла! А тут оказалось, что родители уже давно планируют покупку компьютера, только я ничего не знала об этом.
Я всегда все узнаю последней. Ну и пусть, лишь бы купили.
Женя пообещала мне, что поговорит с мамой по поводу приобретения машины лично для меня.
Потом она проводила нас до вокзала. У вагона, улучив момент, шепнула:
– Смотри, не проговорись маме о самовольной прогулке по ВВЦ, и о клубе лучше ничего не рассказывай. Ни к чему. Подведешь и себя и меня.
– Я знаю…
Мы обнялись и расцеловались по-родственному.
Поезд тронулся. Женя помахала нам в окно.
Проводница собрала билеты, принесла белье. Папа заказал чай и бодрым голосом спросил:
– Ну, как провела каникулы?
Я ответила: «хорошо». Подумала, вспомнила Риту и Женю. И, чтобы сделать отцу приятное, начала расспрашивать его о лодке, которую он заказал в Москве. Я знала, придется терпеть длинное повествование с подробными уточнениями, но приготовилась терпеть. Папа обрадовался, сразу же извлек из своей сумки рекламные проспекты, разложил их на столике и больше часа говорил о лодках вообще и о своей, в частности. Местами было даже интересно. Ничего, я выдержала. Зато он предложил мне пойти с ним в поход! Снова, как тогда, в детстве! Я согласилась.
Оказалось, не так уж и сложно – дружить с родителями.
Мама ждала нас, широко распахнув на площадку железную дверь.
– Привет, привет! – приговаривала она, поспешно и часто целуя меня и папу.
– Ну, как? – спрашивала она. – Я соскучилась! – И в то же время буквально ощупывала меня беспокойным взглядом.
– Это новые джинсы? Какие тесные…
– Вика, дай же нам войти, – папа отстранил ее и прошел в коридор, поставил сумки, поздоровался с бабушкой.
Я быстренько разделась, чмокнула бабушку и потащила свой рюкзак в комнату. Мама сразу же последовала за мной.
Комната сверкала нежилой чистотой. Я бросила рюкзак на диван, плюхнулась рядом.
– Лера, посмотри, как чисто, – начала мама, – надеюсь, ты …
– Мама, извини, дай мне переодеться, – перебила я ее.
Она задохнулась от возмущения, побледнела.
«Сейчас начнется» – устало подумала я.
– Вика! – крикнул папа, – поди сюда!
Мать растерянно оглянулась, но папа позвал еще раз, и она вышла.
Я открыла рюкзак и первым делом достала ободок с черепушками. Осмотрела, вздохнула и сунула его в верхний ящик стола. Прятать бесполезно. Мама найдет, она постоянно роется в моих вещах.
Вещи можно не разбирать. Все равно мать все перестирает. У нее мания чистоты. Я выложила одежду, тапки, пакет с умывальными принадлежностями, книги.
Переоделась. И хотела идти в ванную.
Мама ворвалась неожиданно. Начала с порога:
– Лера, что ты так долго возишься!
Я не успела ответить. Она уставилась на стопку одежды:
– Ах! Опять все разбросала!
– Не разбросала, а выложила.
– Что?!
Папа заглянул к нам:
– Лера, ты идешь в ванную?
– Иду!
Я выскочила из комнаты. Пусть устраивает обыск. Она ведь этого хочет. Я посмеивалась про себя: Сэлинджер и ободок с черепушками – вот и весь мой криминал, не считая окарины – поющего кота, того, что подарила Татьяна. Ах да, у меня еще оставались деньги. Они лежали в сумочке вместе с телефоном и всякой мелочью. Ничего, не отберет.
– Не задерживайся! – крикнула мама вслед.
Я заперлась в ванной, посмотрела на себя в зеркало и расхохоталась.
После того, как мы с папой помылись, мама включила стиральную машинку. Под предлогом стирки она, конечно же, тщательно проверила все мои карманы.
Папа слегка посмеивался над ней. Но она почти не реагировала на него. Позвала меня на кухню, приказала сесть и, пока накрывала на стол, выспрашивала обо всем. Она старательно делала вид, что интересуется делами Жени, но больше всего ее волновала я.
Меня спасло появление папы и бабушки.
Они отвлекли ее, и это дало мне возможность спокойно поесть.
Потом мама надавала нам всяческих распоряжений и убежала на работу.
У него было много дел. И еще он хотел заказать новую лодку. Он забежал рано утром, на несколько минут, наскоро перекусил и попросил у меня телефон до вечера, потому что его трубка сломалась. Я так распереживалась, что опять чуть не расплакалась. Телефон давать не хотелось. Вдруг он проверит номера моих немногочисленных знакомых или прочтет sms-ки. Конечно, в них не было ничего предосудительного, но все равно это было неприятно. Мобильник я не дала. Папа настаивать не стал, но ушел обиженный. Я тоже расстроилась.
Женя не вмешивалась в наш спор. Только когда отец ушел, спросила:
– Лера, тебе так жалко телефон?
– Ты не понимаешь! – крикнула я. – Это же мое личное пространство! Это последнее, что у меня есть!
– Но зачем же так кричать? – удивилась она.
А я расплакалась. Она не понимала: папа все равно посмотрел бы мою записную книжку и использовал бы против меня полученную информацию.
– Лера, перестань психовать, – резко сказала Женя, – ты могла объяснить отцу, что в твоем телефоне личная информация, которую ты не хочешь никому показывать. Вот и все. Ты могла взять с него слово, что он не будет смотреть записную книжку. Я знаю его, он честный человек.
Я слушала ее, всхлипывая. Я чувствовала, что она права. Но было уже поздно.
– Что мне делать?
– Просто попроси прощения, когда он вернется, – ответила Женя.
Мне надо было подумать. Я схватила Хемингуэя и забилась в угол. Читать я, конечно, не могла, но книгой легко отгородится от действительности. Даже дома это помогает. Но Женя и не думала меня трогать, занималась своими делами, и все. Пару раз звонила мама.
Женя позвала меня с собой в магазин. Я отказалась. Она не настаивала. Ушла. На некоторое время я осталась в квартире совершенно одна. Блаженное состояние покоя, испытанное чуть ли не впервые в жизни. Я ни разу не оставалась одна. Дома всегда кто-то был. И даже когда я сбегала, чтоб просто шататься по городу, вокруг сновали люди. И каждый из них в любой момент мог со мной столкнуться, или окликнуть, или спросить о чем-нибудь.
Как только за Женей захлопнулась дверь, я почувствовала, как погружаюсь в тишину. Она сомкнулась надо мной, вокруг меня, как морская вода во время погружения. Правда, я сама никогда не погружалась, но папа мне рассказывал, как сам нырял, так что, думаю, это похоже.
Я отложила книгу и почувствовала такую слабость во всем теле, нет, не болезненную слабость, а скорее, блаженную негу. Да, наверное, так точнее. Я чуть не уснула.
Тишину нарушил звонок телефона, спрашивали Татьяну. Потом искали Женю. Я даже развеселилась, отвечая на звонки.
«…На свете счастья нет, но есть покой и воля!» – читала я громко, нараспев, в этот момент вернулась Женя, и декламацию пришлось прекратить.
Я помогла ей разобрать покупки. Потом, когда времени до прихода отца оставалось не больше часа, Женя предложила поговорить.
– Я не стану читать тебе мораль, – сразу заявила она, предвидя возражения с моей стороны, – я хочу поговорить с тобой как взрослый человек с взрослым человеком. – Она посмотрела на меня и убедилась в том, что я ее слушаю, – так вот, видишь ли, я привыкла, чтобы человек, с которым я общаюсь, высказывал свое мнение, спорил или соглашался со мной. Чтоб у него были свои интересы, которые он отстаивает. Чтоб он делился со мной, рассказывал о себе.
У меня есть родственники, люди близкие, но мне на них наплевать, потому что они скучные, неинтересные люди. Я общаюсь с ними из чувства долга. Мне тягостно такое общение, но я выполняю это, как ритуал, как повинность. Я бы не хотела, чтоб ты была в числе этих родственников. Я бы хотела, чтоб мы стали друзьями.
Вот так и выдала на одном дыхании. А мне каково? Что ответить?
– Женя, я не могу с тобой общаться, как с другом, ты для меня все равно что мои родители.
Сказала и испугалась. Вдруг она обидится. Вдруг поймет это так, что я не хочу с ней дружить. Но я-то, может, и хочу, но боюсь!
Но Женя и не думала обижаться. Даже наоборот. Ей понравился мой ответ.
– Спасибо за честность, – поблагодарила она.
Вот и пойми их, этих взрослых. Ой, нет. Я же тоже взрослая. Может, лучше так: вот и пойми их, этих родителей?!
Потом пришел папа. Не скажу, что мне было легко, но я все-таки пересилила себя и попросила у него прощения за телефон. Я говорила путано и бессвязно, не глядя ему в глаза. Чего я ожидала, не знаю.
– Ладно, ладно, я уже забыл, – мягко остановил меня он и, словно стесняясь, неловко погладил по голове. Я чуть не расплакалась, на этот раз от облегчения.
Женя усадила нас за стол. Они с папой заговорили о компьютерах. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что родители собираются его покупать! Причем папа хотел какой-то очень дорогой, чтоб на нем можно было монтировать фильмы. А Женя доказывала необходимость покупки сразу двух машин. «Сколько пользователей, столько и компьютеров – твердила она. – Вы просто передеретесь». Папа, хотя и гнул упорно свою линию, но я заметила, что он прислушивается к словам Жени. А когда он сказал: «Пожалуй, ты права», я просто возликовала.
О, если бы у меня был свой компьютер!
Да я даже заикнуться об этом не смела, даже мечтать не могла! А тут оказалось, что родители уже давно планируют покупку компьютера, только я ничего не знала об этом.
Я всегда все узнаю последней. Ну и пусть, лишь бы купили.
Женя пообещала мне, что поговорит с мамой по поводу приобретения машины лично для меня.
Потом она проводила нас до вокзала. У вагона, улучив момент, шепнула:
– Смотри, не проговорись маме о самовольной прогулке по ВВЦ, и о клубе лучше ничего не рассказывай. Ни к чему. Подведешь и себя и меня.
– Я знаю…
Мы обнялись и расцеловались по-родственному.
Поезд тронулся. Женя помахала нам в окно.
Проводница собрала билеты, принесла белье. Папа заказал чай и бодрым голосом спросил:
– Ну, как провела каникулы?
Я ответила: «хорошо». Подумала, вспомнила Риту и Женю. И, чтобы сделать отцу приятное, начала расспрашивать его о лодке, которую он заказал в Москве. Я знала, придется терпеть длинное повествование с подробными уточнениями, но приготовилась терпеть. Папа обрадовался, сразу же извлек из своей сумки рекламные проспекты, разложил их на столике и больше часа говорил о лодках вообще и о своей, в частности. Местами было даже интересно. Ничего, я выдержала. Зато он предложил мне пойти с ним в поход! Снова, как тогда, в детстве! Я согласилась.
Оказалось, не так уж и сложно – дружить с родителями.
Мама ждала нас, широко распахнув на площадку железную дверь.
– Привет, привет! – приговаривала она, поспешно и часто целуя меня и папу.
– Ну, как? – спрашивала она. – Я соскучилась! – И в то же время буквально ощупывала меня беспокойным взглядом.
– Это новые джинсы? Какие тесные…
– Вика, дай же нам войти, – папа отстранил ее и прошел в коридор, поставил сумки, поздоровался с бабушкой.
Я быстренько разделась, чмокнула бабушку и потащила свой рюкзак в комнату. Мама сразу же последовала за мной.
Комната сверкала нежилой чистотой. Я бросила рюкзак на диван, плюхнулась рядом.
– Лера, посмотри, как чисто, – начала мама, – надеюсь, ты …
– Мама, извини, дай мне переодеться, – перебила я ее.
Она задохнулась от возмущения, побледнела.
«Сейчас начнется» – устало подумала я.
– Вика! – крикнул папа, – поди сюда!
Мать растерянно оглянулась, но папа позвал еще раз, и она вышла.
Я открыла рюкзак и первым делом достала ободок с черепушками. Осмотрела, вздохнула и сунула его в верхний ящик стола. Прятать бесполезно. Мама найдет, она постоянно роется в моих вещах.
Вещи можно не разбирать. Все равно мать все перестирает. У нее мания чистоты. Я выложила одежду, тапки, пакет с умывальными принадлежностями, книги.
Переоделась. И хотела идти в ванную.
Мама ворвалась неожиданно. Начала с порога:
– Лера, что ты так долго возишься!
Я не успела ответить. Она уставилась на стопку одежды:
– Ах! Опять все разбросала!
– Не разбросала, а выложила.
– Что?!
Папа заглянул к нам:
– Лера, ты идешь в ванную?
– Иду!
Я выскочила из комнаты. Пусть устраивает обыск. Она ведь этого хочет. Я посмеивалась про себя: Сэлинджер и ободок с черепушками – вот и весь мой криминал, не считая окарины – поющего кота, того, что подарила Татьяна. Ах да, у меня еще оставались деньги. Они лежали в сумочке вместе с телефоном и всякой мелочью. Ничего, не отберет.
– Не задерживайся! – крикнула мама вслед.
Я заперлась в ванной, посмотрела на себя в зеркало и расхохоталась.
После того, как мы с папой помылись, мама включила стиральную машинку. Под предлогом стирки она, конечно же, тщательно проверила все мои карманы.
Папа слегка посмеивался над ней. Но она почти не реагировала на него. Позвала меня на кухню, приказала сесть и, пока накрывала на стол, выспрашивала обо всем. Она старательно делала вид, что интересуется делами Жени, но больше всего ее волновала я.
Меня спасло появление папы и бабушки.
Они отвлекли ее, и это дало мне возможность спокойно поесть.
Потом мама надавала нам всяческих распоряжений и убежала на работу.
Глава 11
Фото с дриадой
Женя позвонила и сказала, что Андрей прислал ей мои снимки. Если я хочу их получить, то она может отправить их на электронный адрес своей подруги или на любой другой адрес, который я ей продиктую.