Щерба Наталья. Двуликий мир

   – Папа, ты сам будь осторожен, – оборвала Тина, – каких-то три месяца я смогу вести себя только хорошо. А вот за тебя совершенно не уверена.
   – Проказница. – Отец ласково улыбнулся дочери и тронул рукой дверной колокольчик.
   Она выглядела потрясающе: наверняка как следует подготовилась к их приезду. Тина с удовольствием приметила долгий изучающий взгляд, которым мама наградила отца. После мамины глаза обратились к дочери.
   – Здравствуй, Селест.
   – Меня лучше звать Тиной… сокращенно от Селестина. Так меньше дурацких вопросов. Здравствуйте, Тамара Николаевна.
   – Действительно, так лучше, – кивнула мама. Тина со злорадством отметила, что маму покоробило обращение по имени-отчеству.
   Они прошли по асфальтовой дорожке к высокому и красивому бревенчатому дому – коричнево-зеленому, с белыми ставнями.
   Вошли в небольшую прихожую, сняли обувь. Прошли сквозь шуршащую шторку, состоявшую из тонких металлических цепочек, на кухню и расположились на уютном кожаном диванчике.
   Чтобы не участвовать в неловком молчании-переглядывании, Тина рассматривала стены, посуду, окна с желтыми шторами. Обычная кухня, обычный красивый дом, богатый.
   – А где твои… ваши дети? – Тина видела, как отец изо всех сил старается сохранять спокойствие.
   – Лида ночует у подружки, а Никитка уже побежал куда-то с друзьями. Яна спит еще, как всегда.
   Мама старалась говорить ровно и даже весело, но не очень получалось.
   «Интересно, – подумала Тина, – она боится за меня или из-за меня, из-за того, что я здесь?»
   – Дима в командировке, – продолжила мама. – Не скоро вернется.
   – Я в курсе, – кивнул отец и чуть нахмурился.
   Пора было брать инициативу в свои руки.
   – Можно, я погуляю по саду? – невинно спросила Тина и, конечно же, тут же получила разрешение.
   Она уселась на лавке под яблоней, за большим плетеным столом. Незаметно раскрыла веер. Тихие голоса, слабо долетавшие из окна кухни, были Тине отчетливо слышны. Конечно, отец про это знает, спасибо его подарку: веер не только помогал подслушивать чужие мысли, но и усиливал звуковые волны в радиусе тридцати-сорока метров. Интересно, лунатский директор сильно расстроился, узнав, что веер Тина «посеяла» по дороге, когда бежала из его дома? И верит ли, что девушку действительно «заперли в семейном подвале» – взяли под домашний арест? Отец сказал, что очень важно, чтобы лунат поверил в эту сказку – Тина исчезнет из виду, и за ней не будет слежки.
   – На сколько ты ее привез? – сухо спросила мама.
   – На лето.
   – Мы говорили о двух месяцах.
   – Возможно, я заберу ее раньше. Постараюсь.
   – Значит, опять за тобой следят. – Мама шумно и гневно вздохнула. – Вести о твоих поразительных успехах в разведке долетают и до наших ушей.
   – Ты хорошо знаешь, кто в этом виноват, Тома. Твои родственники не оставляют меня в покое.
   Тина насторожилась. Отец никогда не называл имен, так, может, мама сейчас проговорится…
   – Да, я знаю, – ответила мама. – Ты сам в этом виноват. Ты скрыл от меня, что не летаешь под луной… Как я была слепа, даже не верится… И в том, что Селест родилась астрой, тоже повинен ты.
   – Астром становятся по призванию, а не по генетической принадлежности, – холодно возразил отец. – Просто тяга к звездам пересилила в нашей девочке лунное влияние. Кроме того, в те далекие дни я не ожидал от тебя столь неожиданной реакции. И не знал, что у красивой, нежной и веселой девушки такая чокнутая семья.
   – Моя «чокнутая», как ты выразился, семья ведет один из самых древних лунных родов. Появление астры среди нас стало бы… взрывом. Звезда среди лун? Никогда. Надеюсь, ты сдержал слово и оставил ее безликой?
   Тина поморщилась. Ну, спасибо, мамочка… Запретить дочери летать под луной или прыгать под звездами? Запретить быть собой…
   – Я воспитал ее астрой.
   Тина услышала, как мелко и часто задышала мама.
   – Ты с ума сошел! – Кажется, ей перестало хватать воздуха.
   Тина отчетливо представила, как отец широко улыбается: папа обожал такие сцены – сцены разоблачений. Адреналин бурлит в крови, опасность, шок. Никогда отец не сможет жить спокойно со своим характером. И все же, зачем это он сообщил об астральном происхождении дочери?
   – Ты с ума сошел, – уже спокойнее повторила мама, – мы же договорились!
   – Не забывай, что ты сама почти семнадцать лет назад переложила воспитание Тины на мои плечи.
   – Я не могу взять астру к себе в дом, – быстро сказала мама.
   Тина про себя усмехнулась: все шло как по маслу. Сейчас они поссорятся, и она уедет из этого обиталища кошмарных лунатов. Вместе с отцом они как-нибудь выдержат все его проблемы. А может, он все-таки возьмет ее на разведку в новой долине. А может, они и вправду найдут легендарный Звездный Мост. А поручение… вряд ли оно так уж и важно, скорей всего…
   – Я прошу о каких-то двух месяцах, – спокойно произнес отец.
   – Почти о трех, – возразила мама. – Но не это главное… Если Дима узнает… Ты даже представить себе не можешь, что будет. Если безликих в нашей семье терпят, то астр…
   – Укокошивают, – закончил за нее отец. – Так же, как когда-то хотели убить меня.
   – Уезжайте.
   Отец вздохнул.
   – Ты уже дала согласие, а теперь идешь на попятную?
   – Ты скрыл от меня главное!
   – Тина – умная девочка, она будет вести себя осторожно.
   – Селест еще ребенок!
   Отец медленно вздохнул, набирая в легкие побольше воздуха. Даже на расстоянии Тина почувствовала его гнев.
   – Я пошутил, Тома. Селест – безликая.
   – Вот как? – процедила мама. – Ты всего лишь пошутил?!
   – Да, пошутил, Тома, – ровным голосом произнес отец. – Я никогда бы не привел в твой дом астру.
   – Все равно убирайтесь!
   Тина про себя хмыкнула. Будь ее воля, она бы здесь и на секунду больше не осталась. Неожиданно она поняла, почему отец сообщил об астральной сущности дочери: он хотел переманить маму на их сторону. Не получилось…
   Между тем отец решил не сдаваться:
   – Селест нужно побыть здесь. Поверь, я долго думал, прежде чем послать ее сюда, пусть даже на два месяца. За мной следят, и я переживаю за ее жизнь.
   – Да уж, – перебила мама, – я-то знаю, насколько опасная у тебя работа! – И зло добавила: – Во что ты влип на этот раз, Тимур?
   Отец не ответил. Тогда шумно вздохнула мама.
   – Хорошо, пусть Селест… Тина заходит в дом. А ты уходи… Скоро вернется Лида, Янка проснется… зачем им тебя видеть? Они не знают о тебе ничего, и это хорошо. Именно поэтому я согласилась взять Тину на время.
   Отец вышел на крыльцо. Достал сигарету, закурил. Тина поднялась ему навстречу.
   – Ты слышала? – спросил он, разглядывая толстую ветку яблони, нависшей над крыльцом.
   – Ты рисковал, – укорила Тина. Хотя она прекрасно понимала, почему отец так сделал.
   – Я не хочу здесь оставаться, – добавила она.
   – Ты должна.
   – Я ненавижу ее, как ты не понимаешь?
   Отец медленно повернул к дочери голову.
   Таким она его и запомнила: крепкие руки, опирающиеся на перила, острый и настороженный взгляд серых глаз, глубокая морщинка беспокойства, четкой молнией пролегшая по высокому лбу, и неизменная полуулыбка, означавшая «все хорошо и будет хорошо».
   – Помни о поручении. И о нашем маленьком секрете.
   – Угу.
   Отец недовольно покачал головой.
   – Ты поможешь мне, если останешься здесь, – жестко произнес он, и улыбка исчезла с его лица. – Я не могу решить свои дела, если буду вечно за тебя переживать. Поживешь в спокойной обстановке, позанимаешься своей любимой фотографией… Но не думай, что будет так легко.
   – Я знаю. – Тина кисло улыбнулась. – Только поосторожней там, ладно?
   – Лучше ты здесь поаккуратнее. – Отец ласково взъерошил ее волосы. – Не показывай свой характер, ясно?
   – Попробую. – И Тина тоже вздохнула.

* * *

   – Ты согласна немного подождать, пока вернется Лида? – спросила мама. – Надеюсь, вы подружитесь.
   Она была взволнована и не скрывала этого.
   – Я хотела поселить вас вместе, в одной комнате, – продолжила мама, – но сначала спросим у Лиды… Иначе она просто обидится, что без нее решили. Тогда и распакуешь вещи, обустроишься.
   Тина неопределенно пожала плечами.
   – Как захотите, Тамара Николаевна.
   Тина видела, что маму вновь передернуло от такого обращения.
   – Может, для вас будет лучше, если я буду называть вас мамой? – как можно невиннее спросила Тина.
   Возникла пауза.
   – Как хочешь.
   – Вы не будете возражать, если я немножко пройдусь, Тамара Николаевна?
   Мама рассеянно кивнула и опустила глаза.
   – Иди.
   Вдоль улицы тянулось много нарядных домов с красивыми черепичными крышами.
   «По таким хорошо лазить», – подумала Тина и, не выдержав, злорадно улыбнулась. Правда, улыбка тут же скисла: отец ясно сказал – поменьше прыжков. Даже ради «маленького поручения». Но уж, конечно, она его не послушается. Вечером предстояло знакомство с семьей, и девушка беспокоилась: как сестры и брат примут ее появление?
   Селест вздохнула. Надо, надо настроиться. Разузнать, есть ли здесь спортзал, найти то Серое озеро, о котором рассказывал отец… Произвести маленькую разведку в лесу – самой отыскать знаменитые в этих местах развалины Черного Замка. Пофотографировать, наконец… Заняться хоть каким-нибудь делом. Три месяца еще торчать здесь, в этой глуши.
   Оказалось, что через три дома на этой же улице располагалось маленькое кафе: в тени дубов стояли опрятные круглые столики, где уже разместилась какая-то шумная компания – одни мальчишки. Судя по смолкшим разговорам, появление Тины заинтересовало их.
   Игнорируя любопытные взгляды, она прошла к барной стойке, выходившей сюда же, на улицу, над которой золотилась красивая надпись: «Под дубом».
   «Какое точное название», – определила Тина, глядя, как ветви самого огромного дуба на этой улице ласково прикрывают крышу, словно пытаясь скрыть кафешку от посторонних. На вопросительный взгляд официанта – сонного длинноволосого парня в нереально огромном клетчатом фартуке, будто бы он мясо собрался разделывать, а не напитки разливать, заказала:
   – Чашечку крепкого кофе, пожалуйста. Скажем, двойной эспрессо.
   – С молоком? – уточнил официант.
   – Не дай бог, – уточнила Тина. – Чашку идеально крепкого кофе. Спасибо.
   Официант задумался, но сказал:
   – Присядьте пока, я принесу.
   Тина оглянулась: лучшие места в тени были заняты компанией. Поэтому она выбрала одинокий столик у самого края площадки и села спиной к мальчишкам.
   Прислушалась: явно говорили о ней – кто такая, откуда. Тина поморщилась. Надо будет приходить сюда с самого-самого утра, пока никого нет и, конечно, если кофе окажется вкусным.
   Подошел официант, принес кофе, сахар и отдельно наполненный молочник.
   – Вдруг молока захотите добавить, – вежливо улыбаясь, пояснил он.
   – Не захочу, – улыбнулась и Тина.
   Официант пожал плечами и удалился.
   Отец рассказывал, что в этом городе проживает много богатых лунатских семей, – своего рода элитный загородный район для отдыха. Неподалеку, почти с окраины, начинаются горы, настоящий дикий лес. Где-то среди сосен, елей и кустов орешника находится тот Черный замок, где лунаты веселятся в праздничные полнолуния. Но когда-то Черный Замок принадлежал астрам: даже тронный зал построен таким образом, в виде многолучевой звезды, как принято у «гуляющих под звездами».
   Надо будет как-нибудь разузнать правильный знак прохода в долину, где расположен теперь Черный Замок, – символ тернии, а уж там она справится. Конечно, посещение развалин старого замка Тина ставила в список первоочередных экскурсий за эти нежданно-негаданные каникулы… Конечно, если останется время с этим «небольшим» поручением. Таким странным поручением, да…
   Эх, вот бы удалось самой отыскать какой-нибудь Раскол, хотя бы самую маленькую тупиковую расселину! Хоть бы соток на шесть… Возможно, папа не стал бы тогда отстранять ее от своих важных дел. Позволил бы работать вместе с ним. Селестина знала, что способна на многое – только бы проявить себя дали! Но, к большому сожалению, Селест хоть и видит двуликие долины без специальных знаков, находить Маячки, указывающие на них, не может. Нет такого дара, как у отца…
   – Эй, девчонка!
   Тина не прореагировала, еще витая в приятных и немножко тщеславных мыслях.
   Послышались шаги.
   Ну вот, снарядили парламентера. Ладно, посмотрим.
   Напротив бухнулся на стул мальчишка и уставился на нее, вперив наглый взгляд карих глаз.
   Тина ответила тем же.
   На вид – лет четырнадцать-пятнадцать, наверняка на побегушках у старших, – так сказать, пока характер не оформится. Но карие глаза были добрыми и веселыми, несмотря на показную нагловатость.
   Под ее угрюмым взглядом мальчишка немного сник, но спросил нахально:
   – Ты кто такая? Как зовут? Откуда приехала?
   Тина, конечно, не ответила. Тоже мне, следователь…
   Сделала первый глоток. А ничего кофе.
   – Ты что, язык проглотила? – Мальчишка стал злиться. – Приперлась на нашу территорию ни с того ни с сего… Говори, откуда? Из села ближнего, что ли?
   Вот настырный.
   – Пошел вон, – мило улыбнувшись, сказала ему Тина.
   Парень вспыхнул: уши вмиг стали малиновыми. Компания, с интересом прислушивающаяся к их разговору, разразилась смешками и улюлюканьем.
   Карие глаза сузились, зрачки расширились. Внезапно мальчишка схватил молочник и вылил все его содержимое в Тинину чашку. Конечно, мало того, что жидкость окрасилась в бежевый, так еще и расплескалась по скатерти, попало даже Тине на ноги.
   – Ты крепкий кофе пьешь, – развязно сказал он.
   Глядя на испорченный напиток, Тина разозлилась.
   Спокойно, не надо ей приключений…
   Нет, поздно.
   – Теперь это твой кофе, – сказала она и резко выплеснула напиток мальчишке в лицо.
   Тот охнул, мгновенно растеряв всю свою показную нахальность.
   Смешки за спиной смолкли. Тина чувствовала нарастающее напряжение.
   Она поднялась.
   – Ух, как невежливо, – протянул чей-то голос. – Никитка всего-то хотел познакомиться, а ты его облила горяченьким.
   Голос был неприятным и властным, привыкшим отдавать приказы, и Тина быстро обернулась.
   Смуглое лицо, светлый ежик волос, с боков полосочки выбриты по последней моде. И глаза – светло-зеленые, злые, прямо кошачьи. Этот был куда постарше, лет двадцать пять. Судя по тому, как все умолкли, явный лидер, «вожак стаи».
   – Мальчик не очень умеет знакомиться, – сказала Тина, не скрывая злости.
   Компания медленно окружала ее столик со всех сторон, и это раздражало.
   – Мне кажется, тебе надо перед ним извиниться. – Кошачьи глаза сузились. – Эй, Серебрянский, подойди-ка поближе.
   – Что? – Тина не скрыла удивления и повернулась к своей «жертве». – Твоя фамилия – Серебрянский?
   – Ну да, – злобно ответил тот, – и что? – Его волосы весело блестели на солнце и остро пахли кофейной гущей.
   – Вот уж перед кем не буду извиняться, – Тина весело хмыкнула, – родственничек.
   – Что-что? – Никита взъерошил мокрые волосы и вдруг застыл. – Ты моя сестра? С Киева?
   Тина неопределенно качнула головой, краем глаза следя за обладателем кошачьих глаз: тот находился слишком близко, а значит, опасно.
   – Алекс, прикинь, это моя сестра, – обратился к вожаку Никита, – только я забыл, как звать… Такое длинное имя.
   – Безликая?
   Вожак внезапно сильно схватил девушку за руку и чуть сжал запястье.
   – Алекс, – ухмыляясь, представился он.
   Тина хотела вырвать руку, но не тут-то было: даже выкручивание не помогло.
   – Ты не сказала, как тебя зовут, – развязно напомнил Алекс. – Ведь даже у безликих есть имя…
   «Провоцирует, что ли?» – Тина так удивилась, что перестала вырываться.
   – Так как же зовут безликую сестру Серебрянского?
   – Я вспомнил! – неожиданно встрял Никитка. – Ее зовут Селест. Селестина.
   – Селест? – повторил Алекс. – Какое красивое лунное имя…
   – Почему это лунное? – как можно удивленнее спросила Тина.
   Мама ей выбрала такое имя. До того, как узнала, что дочь имеет звездную печать на сердце, что она всего лишь астра.
   – Это имя для лунных принцесс. – Глаза Алекса будто смотрели ей прямо в душу. – Имя лунной богини.
   «Ну, скажи ему, – умоляла себя Тина, – хоть что-нибудь…»
   – Терпеть не могу луну.
   Алекс тут же отпустил ее руку. Взгляд зеленых глаз как бы потускнел – стал бледно-желтым.
   – Понятно, – скучающе произнес Алекс и, развернувшись, пошел к своему столику. За ним молча потянулись остальные, включая Никиту.
   Кофе расхотелось. И в дом к матери тоже: предстояло долгое тягостное знакомство с родственниками.
   На Тину навалила тоска. Она злилась на себя и на дурацкую компанию. Мир, как будто в ответ на ее настроение, поблек и стал недружелюбным: солнце зашло за тучи, подул холодный ветер, погнал песок по пыльной дороге, перемешал с гравием. Наверное, будет дождь…
   Но гроза разразилась только к вечеру. И лишь когда первые тяжелые капли достигли земли, Тина взошла на крыльцо маминого дома.

Эпизод 2
Семья

   А дома Тину поджидал сюрприз.
   Он предстал в виде высокого мужчины, вдруг оказавшегося прямо перед ней – девушка едва успела разуться.
   Некоторое время они молча изучали друг друга. Каким-то шестым чувством Тина сразу поняла, кто это: уж слишком властным был взгляд – спокойный, уверенный, хозяйский.
   Светло-карие глаза, благородная седина на висках – крепкий, сильный человек, лунат, черт их подери.
   – Дмитрий Теодорович, – наконец, после долгого разглядывания «приемной дочери», представился он.
   Отчим оказался весьма крупным, мускулистым, поджарым, даже спортивным – настоящий волк. Никита, со своей долговязостью и хрупкостью, явно пошел в мать.
   – Тина.
   Стараясь не потерять самообладание, она пожала его крепкую ладонь. И вдруг боязливо съежилась под пристальным взглядом: от отчима исходила сила. Сила, требующая беспрекословного повиновения, жестокая и беспощадная.
   – А я оказался поблизости, вот и решил заехать домой, – повел дальше отчим. – Заодно, думаю, и с тобой познакомлюсь. Все-таки мы родственники…
   – Тина, ты почему так долго? – спросила мама, приближаясь.
   – Заблудилась, – коротко пояснила девушка.
   Тамара Николаевна выглядела встревоженной и бледной: явно не ожидала приезда мужа. Ее волнение передалось Тине. Что делать? Звонить Йозефу? Отцу? Сказать – приехал отчим… И что? Отзовут же назад. Опасно. А как же поручение? Выходит, провалит Тина свою первую самостоятельную работу…
   Она поймала на себе вызывающий, но заинтересованный взгляд Никиты, вынырнувшего из-за угла коридора, и, не удержавшись, скорчила ему злую рожицу. Мама, к счастью, этого не заметила.
   – Тина, мой руки… ванная сразу же по коридору, справа. И приходи на кухню – будем ужинать.
   Девушка кивнула и последовала в указанном направлении. Нет, пока она ничего предпринимать не будет. Да, отчим усложнит ей задачу, но разве он знает, что отец Селестины – знаменитый Святов? Нет, мама никому не рассказывала – девушка отлично это помнила. Мол, да, есть у Тамары Николаевны безликая дочь. Воспитывается в Киеве, у своего отца – простого работяги, астра. Астра, который некогда скрыл от Тамары свое происхождение. Когда все обнаружилось, он забрал дочь и уехал. Все. Вот такая вот ошибка молодости.
   Ванная комната была сплошь покрыта черной с серебристыми дорожками плиткой. Умывальник, краны – все под темное серебро, а вверху – желтый шар лампы, бросавшей на стены мягкие ускользающие блики.
   «Как ночное озеро под луной», – подумала Тина и содрогнулась.
   Два с лишним месяца ей придется жить по чужим законам. Под ненавистной луной. Поэтому лучше всего успокоиться, сосредоточиться. От того, как пройдет этот вечер, зависит успех маленького поручения, которое доверил ей отец. Сможет ли она остаться здесь, в этом городе. Селест решила, что сделает все, чтобы папино задание было успешно выполнено. Чтобы отец больше доверял ей…
 
   Отчим сидел во главе овального стола, накрытого бледно-желтой скатертью. По правую его руку сидела мама, по левую – Никита.
   – Садись. – Мама указала на место рядом с собой.
   – Тина, это наш Никитка, – представила брата мама. Тот кивнул, не поднимая головы от чистой голубой тарелки.
   – Очень приятно, – насмешливо произнесла Тина. Понятно, брат не рассказал родителям об утреннем знакомстве с сестрой.
   – Лида и Яна сейчас спустятся, – продолжила мама.
   И действительно: не успела Тамара Николаевна произнести это, как шуршащая штора, состоявшая из разноцветных металлических цепочек и служившая дверью в кухне, приоткрылась, и на черно-белую плитку пола шагнула девушка.
   Она была высокой, как мать, но более смуглой, темноволосой. По виду – ни дать ни взять профессиональная пловчиха: крепкая, с хорошо развитыми мышцами. Наверняка много занимается спортом. Лишь только встретив быстрый взгляд ее светло-карих глаз, Тина осознала, что они никогда не подружатся. Перед ней была настоящая лунатка: презрительная, надменная, наверняка гордящаяся своим «особым» происхождением.
   – Где Яна? – спросила мама.
   – Переодевается, – холодно сообщила Лида. Голос у нее оказался низкий, даже с хрипотцой. Проигнорировав Тинино присутствие, она села рядом с Никитой.
 
   «Наверняка много курит», – злорадно подумала Тина. Представила, как Лида тайком сидит на крыше, лениво помахивая черными крыльями, и курит одну сигарету за другой, лишь только падают в темноту огненные точки. Тина, не удержавшись, тихонько хмыкнула.
   Лида, как будто почувствовав что-то неладное, брезгливо поджала губы.
   – Тина, это наша Лида, – запоздало представила сестру мама.
   Лида скучающе подняла глаза к потолку. Тина усмехнулась на это.
   – Очень приятно.
   – Ну где же Яночка? – Мама, выдавая волнение, нервно забарабанила пальцами по столу, заслужив от отчима укоряющий взгляд.
   – Извиняюсь, – пролепетал звонкий голос.
   Штора качнулась, являя взгляду худое взлохмаченное создание в очень коротких черных шортах и еле прикрывающей неоформившуюся грудь маечке-топе. Густо обведенные черным карандашом веселые глазищи смотрели с любопытством, одновременно пытаясь выражать и вину за опоздание.
   – Яна, ну что за вид у тебя, – протянула мама, тем не менее, примирительно. Видать, с дочкой не раз уже велись разговоры по поводу чрезмерного макияжа и не приличествующей юному возрасту сексапильной одежды, но, конечно, безрезультатно.
   Мама еще раз представила Тину: Лида и глаз не скосила, Никита вообще отвернулся в другую сторону, одна лишь Яна приветственно кивнула и спросила:
   – Ты в какой комнате будешь жить?
   – С Лидой, – тут же ввернула мама, – мы уже обо всем договорились, да?
   – Угу, – процедила та. Ее лицо сильно перекривилось, приобретая странное и зловещее выражение. Девушка явно хотела что-то сказать, но сдержалась, лишь вновь поджала тонкие губы.
   Можно подумать, Тине улыбается долгих два месяца жить в одной комнате с такой злюкой.
   – Вы же почти ровесницы, – жизнерадостно продолжила мама, – вам будет интересно друг с другом.
   Да уж, посмотрим, насколько интересно. И как это мать уговорила дочурку на непрошеную соседку-родственницу?
   На ужин подали холодную жареную рыбу с рисом и «греческий» салат, апельсиновый сок. Мама извинилась за незатейливую еду: оказалось, что к ним приходит домработница, которая превосходно готовит, но на воскресенье ее отпускают.
   Отчим собственноручно принес вино. Лишь взглянув на бутылку, Тина тут же распознала лунную печать. Редкое вино, которое выдерживается в специальных чашах из лунного камня. Астры никогда не пьют священный напиток лунатов. По той же причине, что лунаты никогда не попробуют водку, настоянную на звездном корне.
   – Ну что ж, – начал отчим, пока мама наливала всем по чуть-чуть в аккуратные хрустальные бокалы, – выпьем за знакомство!
   Тина, не отрываясь, смотрела, как тоненькая красная струйка бьется в прозрачной емкости с высокими краями. Это вино может простоять тысячу лет и со временем будет лишь крепчать. Потому как виноградный сок настоян на астральной крови.
   Сердце бешено пульсировало.
   Будем надеяться, что это не испытание… Или все-таки? Неужели настолько не доверяют? В любом случае выхода нет.
   Тина пригубила вино, морщась, выпила до дна.
   Девушка знала, что благодаря особой настойке Йозефа, которую она принимала в прошлую полночь, лунное вино никак не повлияет на нее… Хотя на астров этот напиток начинает действовать моментально, и рвота – лучшее из проявлений астрального организма на его вкус.
   Мама с облегчением прикрыла глаза. Однако отчим не сводил с Тины долгого изучающего взгляда.
   Неужели все равно подозревает?
   – Не понравилось? – с сочувствием произнес он.
   – Я больше шампанское люблю.
   – Так вот что предпочитают в столице, – усмехнулся отчим и расслабленно откинулся на спинку стула. – Там у вас неспокойно… Общественные взгляды стремительно меняются, политическая ситуация довольно напряженная… Астры бунтуют, ропщут. Требуют справедливости. Боятся. – Взгляд луната ужесточился. – Боятся приближения Великого Часа, предначертанного Древней Луной…
   Тина нахмурилась. Мама неслышно вздохнула, бросив долгий и грустный взгляд на окно: дождь давно прошел, тучи редкими стрелами пересекали темнеющее небо. Кажется, сегодня будет звездная ночь.