Страница:
позволю всякой американской свин... ба, да это же Шеллен-
берг !
Шелленберг, обросший до неузнаваемости и изрядно поху-
девший, узнал Штирлица раньше, и принялся радостно подвы-
вать, несмотря на ушибленную об стенку при падении ногу.
-- Вальтер... - сказал Штирлиц, готовясь прочитать нази-
дательную речь. - до чего же ты опустился !
-- Да вот, - сказал Шелленберг, явно показывая широкую
прореху в верхнем ряду нечищенных зубов. - Живем мы тут
плохо.
-- "Мы" - это кто ? - удивился Штирлиц.
-- Это я и Айшман, - сказал Шелленберг.
-- Как ! Вас отпустили ? - Штирлиц наверняка знал, что на
Лубянке можно задержаться надолго.
-- Ага... Мы шебя вели плохо, - радостно сказал Шеллен-
берг.
-- Это хорошо, что плохо, - сказал Штирлиц, весьма до-
вольный. Он был доволен, что есть хоть кто-то, кому можно
будет для профилактики бить морду.
-- А где ты живешь ? - поинтересовался он.
-- Где... где придетшя, - обреченно сказал Шелленберг.
-- А Айсман где ?
-- В баре прохлаждаетшя, - Шелленберг потрогал явный си-
няк под левым глазом.
-- Ладно, - сказал Штирлиц, принимая решительный вид. - Я
поставлю вас на ноги !
-- Лушше доллар дай, - попросил Шелленберг.
-- Зачем тебе доллар ? - медленно философски изрек Штир-
лиц.
-- А ! - сказал Шелленберг, делая вид, что он понимает
больше, чем Штирлиц. - Жа доллар можно женфину купить !
-- Женщину ?! Это хорошо ! - сказал Штирлиц, похрустывая
пачкой стодолларовых бумажек, нарисованных одним его зна-
комым в Бразилии.
-- Пофли купим по парофке, - предложил Шелленберг, глядя
на заветную пачку.
-- Нет, бабы потом, - сказал Штирлиц озабоченно. - Пойдем
Айсмана найдем.
-- Жашем нам Айшман... - засопротивлялся Шелленберг, - от
него же одни убытки...
-- Какие убытки ? - Штирлиц обожал истории о финансовых
махинациях.
-- Пофли, рашшкажу, - сказал Шелленберг, выводя Штирлица
из аэропорта. За ними устремился полицейский.
-- Ну так вот, - начал бывший шеф Штирлица, - Я вфера
достал пять долларов. Эта свинья Айшман жабрал их и вот
теперь напилшя... Пофли в бар, фде он фидит.
В баре играла неизвестная никому музыка, состоящая из
хаотичных ударов по чему-то деревянному и металлическому.
Айсман сидел за крайним столиком и выл от удовольствия.
Его повязка на левый глаз сползла. Закрытый обычно глаз
смотрел по сторонам, чего бы стянуть, как локатор. Неожи-
данно глаз выпучился. В дверях показался Штирлиц в черном
костюме, с цветком в петлице, и с Шелленбергом под мышкой.
" Рассказал... Все рассказал ", - мелькнуло в мозгу
Айсмана. Шелленберг соврал Штирлицу - с Лубянки их никто
не выгонял за плохое поведение. Они удрали, когда находи-
лись на лесозаготовках на Чукотке, где только и делали,
что ничего не делали. Айсман сразу протрезвел и сполз на
пол.
-- Айсман ! - радостно сказал Штирлиц.
-- Штирлиц, - неприветливо пробурчал Айсман, стоя под
столом на четвереньках.
-- Не злись, Айсман, я же ненарочно, мне долг приказывал.
- Штирлиц вспомнил похождения с мнимым баром на Кубе.
" Кто это - Долг ? " - удивился Айсман.
-- Ты про что это ? - спросил он, высунувшись из-под сто-
ла.
-- Да так, к слову пришлось, - сказал Штирлиц. - как жи-
вешь без меня ?
-- Плохо, - сказал Айсман и икнул. - Женщин нет, расти-
тельности нет, кефира нет, Бормана нет, дешевых туалетов
нет, "Беломора" нет, вина нет, пива нет, самогона нет, да-
же горилка отсутствует, жить негде.
-- Это хорошо, - сказал Штирлиц. - А где жить, мы уж
как-нибудь найдем.
Нельзя сказать, чтобы ферма Джона Вейна процветала.
Скорее, она не процветала, а даже совсем наоборот. Все хо-
зяйство Вейна, корова, автомобиль "Паккард", никогда не
бывший на ходу и четыре тощие курицы, пришло в запустение
и было заложено в ломбард.
Поэтому, когда Штирлиц появился на его ферме, Вейн при-
нял его за судебного исполнителя и треснул его оглоблей по
голове.
-- Больно же, - сказал Штирлиц.
Вейн удивился.
-- Чего надо, motherfucker ? - грубо спросил он.
-- А чего ты ругаешься ? - обиделся Штирлиц. - Человек
пришел по делу, хочет тебе бизнес предложить, а ты его
палкой...
-- Какое дело ? - живо среагировал Вейн, доставая из шка-
фа запыленную бутыль с самогоном.
-- Мы у тебя поживем, будем хорошо платить, а ты помалки-
вай и не задавай глупых вопросов.
-- Банк грабить будете ? - тут же спросил Вейн, делая ин-
тонацию на последнем слове.
-- Посмотрим, - сказал Штирлиц, вручая Вейну банкноту в
100 долларов. Тот почти что совсем офигел.
-- Слушай, Джоанна, тут пришел какой-то сумасшедший..., -
начал он.
-- Не сумасшедший, а товарищ Штирлиц, - сказал Айсман,
входя с большим чемоданом в руках.
-- ... и дал мне сто долларов...
-- Много - мы можем вжять шдачу, - сказал Шелленберг,
также появляясь в дверях.
-- Чего надо ? - заученно спросил Вейн.
-- Мы здесь жить будем, - сказал Айсман голосом, катего-
рически не допускающим никаких возражений. - Мы от товари-
ща Штирлица.
-- А, от этого, - сказал Вейн. - Ну, живите...
Айсман предполагал, что жизнь у Вейна будет приятной и
легкой. Вейн тоже считал, что наличие двух здоровых без-
дельников избавит его от хлопот, поэтому в день прибытия
заставил Айсмана и Шелленберга вспахать вручную сорок ак-
ров. К вечеру Айсман и Шелленберг уже продумывали план по-
бега. Они заспорили чересчур громко, Вейн вмешался и на
всякий случай посадил обоих под замок.
Когда Штирлиц ехал к Вейну на свежеотремонтированном
"Паккарде", два друга скандировали, просунув головы между
реек оконной рамы амбара:
-- Са-атрап, са-атрап !
-- Это вы кому ? - хмуро спросил Штирлиц, засучивая левый
рукав. Оба исчезли в амбаре, появился Вейн.
-- Это они мне, - сказал он и пояснил: - Работать не хо-
тят.
-- В зуб, - коротко пообещал Штирлиц, вертя в руке юби-
лейный кастет на цепочке.
-- Пойдемте, выпьем, товарищ Штирлиц, - засуетился Вейн,
ходя вокруг русского разведчика кругами.
-- Пошли, - согласился Штирлиц.
Из окна амбара показалась морда Шелленберга.
-- Шатрап ! - крикнул он и исчез.
-- По-моему, это он мне, - сказал Штирлиц хмуро и полез в
амбар. Там раздалась глухая возня, удары, и русский раз-
ведчик вылез, весьма удовлетворенный.
-- Теперь пошли, - сказал он, доставая из кармана бутылку
"Смирновской".
-- Ага, - сказал Вейн, и собутыльники удалились.
-- Шкотина, - глухо сказал Шелленберг, потирая ушибленный
нос. - Мы вот ему покажем...
-- Покажем, покажем, - согласился Айсман, с беспокойством
оглядываясь по сторонам.
В доме Вейна загорелась керосиновая лампа. Через пол-
часа оттуда раздались пьяные голоса:
" Вихри враждебные веют над нами-и-и-и...,
Темные силы нас зло-о-о-бно гнету-у-ут... "
Еще через полчаса все стихло, и дремлющую в густой тем-
ноте ферму потрясли звуки мощнейшего храпа.
-- Штирлиц, - утвердительно сказал Айсман, перетряхивая
слипшуюся, почему-то сырую солому. Ему не ответили. Айсман
позвал Шелленберга, но потом огляделся и заметил дырку в
стене. Попытавшись пролезть в нее, он застрял и таким об-
разом провел ночь.
* * *
В это время в Бразилии, в колонии Третьего Рейха, про-
ходил ночной допрос. Майор с неизвестной фамилией, разва-
лившись в плетеном кресле, допрашивал пастора Шлага.
Говорить пастору помогали два ОМОН'овца, путем ударов
по животу и голове. Пастор вопил, но не признавался. И не
потому, что был такой стойкий. Просто он ничегошеньки не
знал.
-- Ничего, расскажешь, - обещал майор, почесывая под ки-
телем набитый бараниной живот.
-- Ничего не знаю, - стойко отвечал пастор на каждый удар
по животу. К ударам по голове он произносил междометие
"Ай" и плевался на пол (совсем, как Штирлиц).
-- Ладно, - сказал майор, вынув их ушей вату. - Тащите
другого... потолще.
-- Я здесь ! - Борман появился, как всегда, внезапно, и
встал перед майором. Тот любил, когда ему подчинялись неп-
рекословно, как девочки в баре.
-- Где Исаев ? - спросил майор, делая грозное лицо.
-- Тю-тю, - сказал Борман, делая покачивания руками, как
крыльями. От такого опасного для окружающих движения пол
скоро был усыпан толстым слоем веревочек и гвоздей.
-- Я тебе дам "тю-тю" ! - заорал майор. - Говори по чело-
вечески, а то как дам... в нос...
-- Улетел Исаев, - сказал Борман, радуясь, что пакость,
похоже, пройдет безнаказанно. - В Америку подался...
-- Гм, - важно сказал майор. - Америка - это не наша
юрисперден... то есть мы туда не поедем.
-- Вот и я говорю - "тю-тю", - сказал Борман, садясь на
пол рядом с майором. Майор вскочил, так как тонкая, но
очень острая булавка впилась ему в зад и заорал:
-- Встать ! Молчать ! Кругом ! Равнение налево ! Ружье на
плечо ! Воздух ! А-а-а-а !
Борман тихо отполз в угол и сидел там с хронометром,
считая секунды, нужные майору для успокоения. Новый препа-
рат для возбуждения, похоже, должен был стать очередной
яркой страницей в его деятельности.
-- Тридцать семь секунд, - сказал он наконец, втайне ра-
дуясь такому замечательному рекорду.
И тут же последовал легкий, но умеренный пинок.
* * *
Утром Штирлиц проснулся от мычания коровы в хлеву.
" Деревня ", - подумал он, доставая из-под подушки ста-
кан. - " Как же я сюда попал ? Черт, как после вчерашнего
башка трещит... "
Бутыль из-под "Смирновской" была угнетающе пуста. Штир-
лица перекосило. Бутыль с самогоном отдавала мазутом.
Штирлиц зажал нос и хлебнул. Внутри живота забулькало и
зашипело. Русский разведчик пустил желтовато-сероватую
слюну на стенку и выскочил во двор.
Из стенки амбара торчала чья-то голова. Штирлиц приг-
ляделся и узнал Айсмана.
-- А я застрял, Штирлиц ! - радостно сказал тот, от нече-
го делать колотя затылком по стене.
-- А где Шелленберг ? - живо поинтересовался Штирлиц, со-
бираясь нахмуриться и серьезно повеселиться.
-- Смылся, - сказал Айсман. - он же не такой толстый. - И
он самодовольно задвигал животом.
Штирлиц выругался и стал заводить "Паккард". Из дома
показался Вейн в кальсонах, сделанных из мешка, с надписью
"The United States of America. Genuine Condoms".
-- Водки привези, - дрожащим голосом попросил он, со
скрежетом почесывая распухшую небритую рожу.
Шелленберг убежал недалеко. За рекой его поймали граби-
тели и раздели почти-что догола. Шелленберг плакал и мате-
рился на родном языке (по-английски). Штирлиц успокаивал.
Потом посадил в "Паккард" и повез обратно.
-- Не поеду к этому шатрапу ! - завизжал Шелленберг. - Он
на нас пахать хошет.
-- Он больше не будет, - пообещал Штирлиц, - я ему в мор-
ду дам, он меня знает.
-- Не верю, - сказал Шелленберг и тут же, получив подза-
тыльник, больно прикусил язык.
Вейн стоял на крыльце дома. Лицо его было озабочено.
-- Штирлиц, у нас гости, - сказал он, указывая подбород-
ком на Отряд Милиции Особого Назначения, засевший в стогу
соломы. Руки были заняты наручниками.
-- Чего надо ? - неласково спросил Штирлиц, нащупывая в
кармане, под шелковой подкладкой, холодную и увесистую
гранату.
-- Сдавайся, Исаев, - сказал майор, не имеющий фамилию. -
А то мы тебя возьмем приступом и больно накажем.
-- Попробуйте, - вызывающе сказал Штирлиц, вынимая грана-
ту. Омон'овцы попятились.
" Сейчас будет очень хорошая драка ", - подумал Шеллен-
берг. Он, как всегда, не ошибался. Граната с отсутствующи-
ми внутренностями, но набитая именным свинцом, ловко
плясала по пустым головам ОМОН'овцев и лично по голове
бесфамильного майора, извлекая из нее звуки пустой бутыл-
ки и подозрительные по тембру звуки.
-- Я тебе накажу..., - шипел Штирлиц, колотя гранатой по
его голове. Майор ужасающе выл.
Айсман и Шелленберг с трудом оторвали бушующего Штирли-
ца от стонущего и слабо, но четко матерящегося майора.
Отряд Милиции Особого Назначения в панике разбежался по
всей округе. Майор остался.
-- Дать бы тебе еще пару раз по морде, - сообщил Штирлиц
свое желание майору. Айсман услужливо суетился около Штир-
лица, поправляя испорченную потасовкой внешность йодом.
-- Жа фто ? - поинтересовался Шелленберг.
-- Сначала врежем, потом решим, - сказал Штирлиц, вытирая
руки об полы пиджака. Кулак его левой руки покрывали три
свежие ссадины от зубов майора и один синяк от удара по
голове. Мыслящий агрегат у майора был пустой, но твердый,
как пустая бутылка из славной местности Шампань.
-- Ну, - сказал майор, с трудом вращая заплывшими че-
люстями, - теперь, Штирлиц, тебя точно расстреляют через
повешение.
-- Когда пымают, - сказал Айсман и тут же получил свежий
подзатыльник. Подзатыльники у Штирлица не залеживались.
-- А ведь правда, расстреляют, - сказал, подумав, Айсман.
- И нас вместе с ним, - добавил он вполголоса и тоже был
наделен таким же свежим подзатыльником. Штирлиц не любил
мрачные мысли и предпочитал изгонять их при помощи водки,
тушенки и милых радисток.
Из дома вышел Вейн в новых кальсонах с другой надписью:
"Дорогому товарищу Вейну от дорогого товарища Штирлица ко
дню взятия села Улюль-муму под озером Хасаном (Китай)".
Надпись получилась длинная и неровная, но умная.
Вейн потирал руки, нывшие от наручников. Бензопила
"Дружба" модификации "народов Африки" пилила даже вороне-
ную сталь.
-- Чего это он ? - спросил Вейн, продолжая потирать руки.
-- Он дерется, - сказал Шелленберг.
-- Ну, и вы ему дайте, - посоветовал Вейн.
Штирлиц с воплем "сволочь, скотина" бросился на майора
и стал бить по потной морде. Он развеселился не на шутку.
Русского разведчика не сразу оторвали от дважды избитого
майора. Майор удивленно вращал глазами и плевался. Краси-
вый синяк под глазом размером восемь на двенадцать санти-
метров светился победным торжеством.
Штирлиц кипел от злости. Он считал себя неприкосновен-
ным русским разведчиком, много раз Героем Советского Союза
и вообще почетным членом Политбюро ЦК КПСС. Лауреат приве-
денных званий не мог предположить, чтобы толстая свинья в
вышитой рубашке, обожравшись кукурузы, решила арестовать
его, самого любимого товарища Штирлица.
-- Слушай, майор, мне надо в Москву, - сказал Штирлиц. -
Давай триста зеленых на билет.
-- А ражве у тебя нет ? - удивленно спросил Шелленберг,
но тут же заткнулся, получив увесистый удар в ухо.
Майор вытащил из кармана пачку разносортной валюты,
Штирлиц вырвал ее и сказал:
-- Я сам разберусь, чего надо...
Стюардесса попалась понятливая, но сухая и довольно
противная. Она равнодушно ходила вокруг Штирлица, толкую-
щего ей о превосходстве одной банки тушенки ("одной, за-
метьте, мадам, всего одной") перед горой бутербродов ("це-
лой кучи, мадам") с красной икрой. Еще он сказал, что икра
вообще липнет к зубам, после чего ее приходится счищать
салфеткой, и не представляет для него, русского разведчика
Штирлица по фамилии Исаев, никакого интереса. Стюардесса
жалобно зевнула и потеряла вообще всякий интерес к Штирли-
цу.
Выйдя из самолета, Штирлиц понял, что его встречают.
Неподалеку от взлетно-посадочно-катастрофной полосы, на
которой раз в месяц непременно разбивались два-три самоле-
та, стоял черный "воронок". Около него паслись четверо в
черном, от скуки зевая через каждые три секунды по очере-
ди.
Не успел Штирлиц подойти к концу трапа, как его обсту-
пили со всех сторон. Штирлиц достал кастет и приготовился
драться. Драки, впрочем, не последовало.
-- Здравствуйте, дорогой товарищ Штирлиц ! - сказал один
из тех, в черном.
-- Привет, привет, - хмуро сказал Штирлиц, кладя в карман
кастет.
-- Садитесь в машину, глубочайшеуважаемый и великий
Максим Максимыч, - предложил другой. Штирлиц бросил чемо-
дан в багажник и плюхнулся на сиденье.
-- В Кремль, - сказал он, предполагая, что за время
отсутствия во вражеских странах он, возможно, стал большим
начальником.
Мотор взревел, и машина помчалась в Кремль.
-- Так, - сказал Никита Сергеевич, поглаживая собственную
лысину. - Значит, товарищ Штирлиц...
-- А что, не нравлюсь ? - хмуро спросил Штирлиц, ощупывая
в кармане кастет. Вообще-то его предупредили, что здесь
драться не принято, но он мог и не удержаться.
-- Да нет, нрависься, - сказал Хрущев, подергивая левой
ногой.
-- А у вас микрофон в стене, - сказал Штирлиц, тыкая
пальцем в стенку.
Оба английских шпиона мгновенно оглохли от выстрела в
наушниках.
-- Ну так выковыряй, - посоветовал Никита Сергеевич.
Штирлиц стал вытаскивать микрофон и запутался в провод-
ках. На другом конце провода английский шпион сопротив-
лялся, пытаясь удержать вытягиваемый из рук провод.
-- А у вас вот еще телекамера какая-то в стенке, - сказал
Штирлиц, делая удар ногой по стене.
-- Была, - радостно сказал Хрущев, глядя, как катаются по
полу осколки битого стекла.
-- Ага, - сказал он, хлопая себя по вспотевшей лысине. -
Ты, Штирлиц, хороший мужик. Хочешь быть нашим вражеским
шпионом в СШАх ?
-- Не, не хочу, - сказал Штирлиц. - Хочу к телк... то
есть к бабам.
-- Баба - это хорошо, - сказал Хрушев, растирая пот по
скольской лысине. - Баба - она это... ну... она корову по-
доить может... и... это...
-- Да, - сказал Штирлиц. - А у вас диктофон под стулом, -
раздался треск ломаемых деталей диктофона.
-- Нет, брат Штирлиц, нельзя тебе пока к бабам, - сказал
Хрущев. Штилиц обреченно вздохнул. - Без тебя родине х...
в общем, нехорошо будет. Так что езжай в США, вренд...
вредн... в общем, вдренняйся в ихние загнившие ряды и будь
там нашим шпионом. А то смотри, у нас длинные руки, - и
Никита Сергеевич важно вытянул толстую, короткую волосатую
руку. На рукаве был четкий отпечаток губной помады, а на
руке синела татуировка "Не забуду родное село".
-- А к бабам когда ? - спросил Штирлиц.
-- Я скажу, когда можно будет.
Штилиц повернулся на каблуках и пошел к двери.
-- А у вас еще микрофон, - сказал он, и парагвайский
шпион оглох от треска.
" Классный мужик ", - подумал Хрущев, ковыряясь в зубах
какой-то частью от поломанного диктофона. - " Он этим шпи-
онам, ... (последовало крепкое украинско-татарское руга-
тельство), все болтики поломал... Ну, Кеннеди, держись, к
тебе сам Штирлиц едет... "
При выходе из Кремлевского кабинета Хрущева стоял тот
же воронок.
-- Поздравляем Вас, любимый товарищ Штирлиц, с назначени-
ем русским резидентом в Америке..., - согнувшись в покло-
не, сказал один из них.
" Скоты. Уже пронюхали ", - подумал Штирлиц, садясь в ма-
шину.
-- Виски, тушенка ? - спросил другой, услужливо вытаски-
вая прищемленные дверцей фалды пиджака Штирлица.
Штирлиц подобрел.
-- Не надо виски, - сказал он. - ОНЛУ Тушенка.
Он вынул из кармана самоучитель английского языка и
погрузился в чтение. От читаемых им иностранных слов на
русский лад английскому агенту, сидящему в багажнике, ста-
ло дурно и он в судорогах прокусил запасную шину.
-- В аэропорт, - буркнул Штирлиц, запахивая пиджак и поп-
равляя левый галстук. Вообще-то в те времена не было обы-
чая ходить в нескольких гастуках, но Штилиц носил всегда
две штуки, для конспирации: в правом была рация, а в левом
громыхала банка тушенки. Теперь же левый гастук был пуст,
а его содержимым наслаждался Никита Сергеевич.
" Жирная свинья ", - про себя оскорбил его Штирлиц и плю-
нул на пол машины.
В это время Никита Сергеевич поперхнулся шурупом, по-
павшимся в тушенке, и подумал почти то же самое.
Самолет с облупившейся краской на бортах слегка захрю-
кал и стал медленно выруливать на взлетно-посадочно-ка-
тастрофную полосу, так как бортмеханик был просто не в си-
лах скорее вращать педали.
Наконец хрюканье усилилось, перешло в рев и самолет,
дрожа и потряхивая заклеенными бумагой в линеечку крыль-
ями, стал пытаться оторваться от земли. Наконец бортмеха-
ник сделал последнее дерганье за педаль, самолет отор-
вался от земли и стал парить в воздухе, изрыгая клубы дыма
- это радист стал топить паровой котел.
Штирлиц сидел рядом с толстой негритянкой в дымчатых
очках. Даме было нехорошо, она хотела в туалет, но такое
удобство в самолете компании "Падайте с самолетов Аэрофло-
та" было не предусмотрено.
Английский агент из-под дымчатых очков поглядывал на
Штирлица, и думал, какой он молодец, как ловко притворя-
ется. Штирлиц думал о том, чтобы негритянку, не дай бог
(черт возьми, бога нет) не стошнило ему на новые штаны с
еще только всего одной заплатой.
-- А скажи-ка мне, милый Штирлиц, куда это ты летишь ? -
спросил английский шпион. Он, конечно же, знал, куда летит
Штирлиц, и зачем, но он хотел проверить, что скажет ему
сам русский разведчик.
-- К бабам, в Америку, - соврал Штирлиц.
-- А вот и врешь, - запрыгал английский шпион. - Ты ле-
тишь, чтобы завербоваться на работу русским шпионом.
-- Ну, что поделаешь, - кротко сказал Штирлиц. - Прихо-
дится иногда соврать, чтобы утащить красивую даму в
постель...
Английский агент прикусил язык и испуганно посмотрел на
Штирлица. Он увидел два злых, глубоко посаженных глаза,
кастет и ему стало очень страшно.
Спать со Штирлицем не хотелось, несмотря на обещанное
шефом повышение.
-- Штирлиц, так я вообще не женщина, - испуганно сказал
английский шпион.
Штирлиц отвернулся и начал плеваться в проход между
креслами.
" Опять на этих напоролся ", - подумал он.
" Неужели я ему не понравился ? ", - обиженно подумал ан-
глийский шпион, доставая походное карманное зеркало с ке-
росиновой лампой.
Он насупился и отвернулся к окну. За окном стремительно
пролетали вверх туманные облака.
-- Эй, Штирлиц, мы кажется падаем, - сказал английский
шпион, тряся Штирлица за рукав.
-- Не запугаешь, - сказал Штирлиц, держа в одной руке па-
рашют, а в другой - кастет и шесть банок тушенки.
-- Штирлиц, скажи скорей, где ты парашют взял ? - вежливо
поинтересовался английский шпион.
-- У русских разведчиков всегда с собой парашют, - сказал
Штирлиц.
" Вон оно что ", - подумал английский шпион, доставая
свой парашют из складок шпионского платья.
" Кажется, я опять сказал чего-то лишнее ", - подумал
Штирлиц, выскакивая с парашютом.
* * *
Тихо спал простой и незаметный в пустынных прериях аме-
риканского континента городок Вашингтон. Неожиданно с неба
спустился Штирлиц, разбросывая по вычищенной обширным шта-
том дворников местности пустые банки из-под тушенки.
Он ступил на благодатную американскую землю, громко
чавкая и ругаясь. На земле лежал прищемивший его ботинок
фабрики "Скороход" капкан, сжав свои ржавые, грязные че-
люсти.
" Чувствую, Борман где-то рядом ", - подумал Штирлиц,
мощными усилиями разрывая челюсти капкана. Капкан сказал
"Кххх..." и треснул. Штирлиц победно отбросил его обломки
подальше и высморкался.
Звук освобожденного носа эхом прокатился по спящей ок-
руге. Партайгеноссе Борман, сидя в дупле в тиши леса,
услышал знакомое ругательство и живо навострил уши. Знако-
мый запах тухлой тушенки уже давно щекотал его ноздри. Он
взобрался на самую верхушку самого высокого дерева и стал
напряженно вглядываться в темноту.
Тускло светили звезды и керосиновые лампы на советских
спутниках-шпионах. Тихо ворчали голодные филины в таких
же, как у Бормана, дуплах. Партайгеноссе спустился вниз и
подумал, с удовольствием чмокая губами:
" Штирлиц... ", - и детская, безмятежная улыбка расплы-
лась на его заплывшей жиром роже.
-- Вот я тебе набью сейчас морду, - послышалась вблизи
до боли во всех частях тела знакомая фраза.
Борман испуганно оглянулся и увидел Штирлица.
Бежать было поздно.
-- Не сердись, Штирлиц, я же не для тебя, я для этих... -
он попытался начать миролюбивый разговор.
-- Ты про что ? - хмуро спросил Штирлиц, поигрывая маузе-
ром.
-- А ты как, - поинтересовался Борман, - в яму попал или
в капкан ?
-- В капкан, - сказал Штирлиц, протягивая к нему руку.
-- Ну, вот про это я и говорил, - сказал Борман,
чувствуя, как мощная рука Штирлица поднимает его за шиво-
рот.
Последовал удар о какое-то чрезвычайно твердое дерево и
старческие оханья и похрюкивания.
-- Кто меня мусорам заложил ? - ласково спросил Штирлиц,
бросая Бормана о следующее дерево. Борман охнул и сказал
"Это не я".
-- Значит, ты, - сказал Штирлиц. Новое дерево огрело Бор-
мана по лбу. - А кто заговор плел ?
-- Это тоже не я, - сказал Борман, с трудом уворачиваясь
от очередного острого сука.
-- Вот видишь, - сказал Штирлиц. - А еще пионер...
Борман в изнеможении опустился в теплую лужу и стал
жадно пить.
-- Не пей - совсем козлом станешь, - посоветовал Штирлиц.
-- Бе-е-е-е-е, - хмуро отозвался Борман, вставая на чет-
вереньки. Мощный пинок заставил его искупаться в луже с
головой.
-- Не сердись, Штирлиц, - попросил Борман, вылезая на по-
верхность и снимая промокший засаленный пиджак. - Ты же
знаешь, как все мы тебя любим...
-- Кто это "мы" ? - спросил Штирлиц.
-- Да вот, - сказал Борман, поднимая палец, чтобы Штирлиц
прислушался.
Русский разведчик, как локатор, завращал головой и
услышал легкое знакомое сипение.
-- Пастор ? - кратко спросил он. Борман радостно закивал
головой.
-- Толстая свинья, - сказал Штирлиц.
-- Кто ? - тут же спросил Борман.
-- Оба вы свиньи... - процедил Штирлиц сквозь зубы.
-- Про меня - это ты зря, Штирлиц, - начал Борман. - Я с
тех пор на триста граммов похудел...
-- Все равно свинья, - сказал Штирлиц и прибавил: - сог-
лашайся, пока я хуже не сказал.
-- Молчу, молчу, - сказал Борман. Его толстая морда расп-
лывалась от жира и счастья встречи со Штирлицем.
-- Слушай, Борман, где тут ихнее американское Гестапо ? -
Штирлиц никогда не забывал о работе, даже когда на ней на-
ходился.
Борман пожал плечами.
-- Ты должен знать, - сказал Штирлиц голосом, не терпящим
никаких возражений. Борман съежился.
-- Я правда не знаю, Штирлиц, - сказал он, прижимая к го-
лове уши. - Сходи в Пентагон или в Капитолий...
В Пентагон Штирлица не пустили, как он не старался раз-
бить дверь каблуками.
" Сволочи ", - подумал Штирлиц и направил свои "Скорохо-
ды" к Капитолию.
-- Штирлиц, а вы по какому вопросу ? - перед Штирлицем
стояла накрашенная девица приятной наружности в мини-юбке.
Русский разведчик задумался.
-- Я по делам, но все равно заходи, - сказал он, беря да-
му под руку и ведя в Капитолий.
-- Ваш пропуск ! - беспрецендентный швейцар встал поперек
двери и мешал входу своим пухлым лоснящимся туловищем.
-- Хам ! - Штирлиц вскипел, и швейцар куда-то делся.
-- И чтоб в следующий раз не мешал, когда я с дамой ! -
прокричал в догонку улетающему швейцару Штирлиц.
В Капитолии стояла подозрительная тишина. Там было
берг !
Шелленберг, обросший до неузнаваемости и изрядно поху-
девший, узнал Штирлица раньше, и принялся радостно подвы-
вать, несмотря на ушибленную об стенку при падении ногу.
-- Вальтер... - сказал Штирлиц, готовясь прочитать нази-
дательную речь. - до чего же ты опустился !
-- Да вот, - сказал Шелленберг, явно показывая широкую
прореху в верхнем ряду нечищенных зубов. - Живем мы тут
плохо.
-- "Мы" - это кто ? - удивился Штирлиц.
-- Это я и Айшман, - сказал Шелленберг.
-- Как ! Вас отпустили ? - Штирлиц наверняка знал, что на
Лубянке можно задержаться надолго.
-- Ага... Мы шебя вели плохо, - радостно сказал Шеллен-
берг.
-- Это хорошо, что плохо, - сказал Штирлиц, весьма до-
вольный. Он был доволен, что есть хоть кто-то, кому можно
будет для профилактики бить морду.
-- А где ты живешь ? - поинтересовался он.
-- Где... где придетшя, - обреченно сказал Шелленберг.
-- А Айсман где ?
-- В баре прохлаждаетшя, - Шелленберг потрогал явный си-
няк под левым глазом.
-- Ладно, - сказал Штирлиц, принимая решительный вид. - Я
поставлю вас на ноги !
-- Лушше доллар дай, - попросил Шелленберг.
-- Зачем тебе доллар ? - медленно философски изрек Штир-
лиц.
-- А ! - сказал Шелленберг, делая вид, что он понимает
больше, чем Штирлиц. - Жа доллар можно женфину купить !
-- Женщину ?! Это хорошо ! - сказал Штирлиц, похрустывая
пачкой стодолларовых бумажек, нарисованных одним его зна-
комым в Бразилии.
-- Пофли купим по парофке, - предложил Шелленберг, глядя
на заветную пачку.
-- Нет, бабы потом, - сказал Штирлиц озабоченно. - Пойдем
Айсмана найдем.
-- Жашем нам Айшман... - засопротивлялся Шелленберг, - от
него же одни убытки...
-- Какие убытки ? - Штирлиц обожал истории о финансовых
махинациях.
-- Пофли, рашшкажу, - сказал Шелленберг, выводя Штирлица
из аэропорта. За ними устремился полицейский.
-- Ну так вот, - начал бывший шеф Штирлица, - Я вфера
достал пять долларов. Эта свинья Айшман жабрал их и вот
теперь напилшя... Пофли в бар, фде он фидит.
В баре играла неизвестная никому музыка, состоящая из
хаотичных ударов по чему-то деревянному и металлическому.
Айсман сидел за крайним столиком и выл от удовольствия.
Его повязка на левый глаз сползла. Закрытый обычно глаз
смотрел по сторонам, чего бы стянуть, как локатор. Неожи-
данно глаз выпучился. В дверях показался Штирлиц в черном
костюме, с цветком в петлице, и с Шелленбергом под мышкой.
" Рассказал... Все рассказал ", - мелькнуло в мозгу
Айсмана. Шелленберг соврал Штирлицу - с Лубянки их никто
не выгонял за плохое поведение. Они удрали, когда находи-
лись на лесозаготовках на Чукотке, где только и делали,
что ничего не делали. Айсман сразу протрезвел и сполз на
пол.
-- Айсман ! - радостно сказал Штирлиц.
-- Штирлиц, - неприветливо пробурчал Айсман, стоя под
столом на четвереньках.
-- Не злись, Айсман, я же ненарочно, мне долг приказывал.
- Штирлиц вспомнил похождения с мнимым баром на Кубе.
" Кто это - Долг ? " - удивился Айсман.
-- Ты про что это ? - спросил он, высунувшись из-под сто-
ла.
-- Да так, к слову пришлось, - сказал Штирлиц. - как жи-
вешь без меня ?
-- Плохо, - сказал Айсман и икнул. - Женщин нет, расти-
тельности нет, кефира нет, Бормана нет, дешевых туалетов
нет, "Беломора" нет, вина нет, пива нет, самогона нет, да-
же горилка отсутствует, жить негде.
-- Это хорошо, - сказал Штирлиц. - А где жить, мы уж
как-нибудь найдем.
Нельзя сказать, чтобы ферма Джона Вейна процветала.
Скорее, она не процветала, а даже совсем наоборот. Все хо-
зяйство Вейна, корова, автомобиль "Паккард", никогда не
бывший на ходу и четыре тощие курицы, пришло в запустение
и было заложено в ломбард.
Поэтому, когда Штирлиц появился на его ферме, Вейн при-
нял его за судебного исполнителя и треснул его оглоблей по
голове.
-- Больно же, - сказал Штирлиц.
Вейн удивился.
-- Чего надо, motherfucker ? - грубо спросил он.
-- А чего ты ругаешься ? - обиделся Штирлиц. - Человек
пришел по делу, хочет тебе бизнес предложить, а ты его
палкой...
-- Какое дело ? - живо среагировал Вейн, доставая из шка-
фа запыленную бутыль с самогоном.
-- Мы у тебя поживем, будем хорошо платить, а ты помалки-
вай и не задавай глупых вопросов.
-- Банк грабить будете ? - тут же спросил Вейн, делая ин-
тонацию на последнем слове.
-- Посмотрим, - сказал Штирлиц, вручая Вейну банкноту в
100 долларов. Тот почти что совсем офигел.
-- Слушай, Джоанна, тут пришел какой-то сумасшедший..., -
начал он.
-- Не сумасшедший, а товарищ Штирлиц, - сказал Айсман,
входя с большим чемоданом в руках.
-- ... и дал мне сто долларов...
-- Много - мы можем вжять шдачу, - сказал Шелленберг,
также появляясь в дверях.
-- Чего надо ? - заученно спросил Вейн.
-- Мы здесь жить будем, - сказал Айсман голосом, катего-
рически не допускающим никаких возражений. - Мы от товари-
ща Штирлица.
-- А, от этого, - сказал Вейн. - Ну, живите...
Айсман предполагал, что жизнь у Вейна будет приятной и
легкой. Вейн тоже считал, что наличие двух здоровых без-
дельников избавит его от хлопот, поэтому в день прибытия
заставил Айсмана и Шелленберга вспахать вручную сорок ак-
ров. К вечеру Айсман и Шелленберг уже продумывали план по-
бега. Они заспорили чересчур громко, Вейн вмешался и на
всякий случай посадил обоих под замок.
Когда Штирлиц ехал к Вейну на свежеотремонтированном
"Паккарде", два друга скандировали, просунув головы между
реек оконной рамы амбара:
-- Са-атрап, са-атрап !
-- Это вы кому ? - хмуро спросил Штирлиц, засучивая левый
рукав. Оба исчезли в амбаре, появился Вейн.
-- Это они мне, - сказал он и пояснил: - Работать не хо-
тят.
-- В зуб, - коротко пообещал Штирлиц, вертя в руке юби-
лейный кастет на цепочке.
-- Пойдемте, выпьем, товарищ Штирлиц, - засуетился Вейн,
ходя вокруг русского разведчика кругами.
-- Пошли, - согласился Штирлиц.
Из окна амбара показалась морда Шелленберга.
-- Шатрап ! - крикнул он и исчез.
-- По-моему, это он мне, - сказал Штирлиц хмуро и полез в
амбар. Там раздалась глухая возня, удары, и русский раз-
ведчик вылез, весьма удовлетворенный.
-- Теперь пошли, - сказал он, доставая из кармана бутылку
"Смирновской".
-- Ага, - сказал Вейн, и собутыльники удалились.
-- Шкотина, - глухо сказал Шелленберг, потирая ушибленный
нос. - Мы вот ему покажем...
-- Покажем, покажем, - согласился Айсман, с беспокойством
оглядываясь по сторонам.
В доме Вейна загорелась керосиновая лампа. Через пол-
часа оттуда раздались пьяные голоса:
" Вихри враждебные веют над нами-и-и-и...,
Темные силы нас зло-о-о-бно гнету-у-ут... "
Еще через полчаса все стихло, и дремлющую в густой тем-
ноте ферму потрясли звуки мощнейшего храпа.
-- Штирлиц, - утвердительно сказал Айсман, перетряхивая
слипшуюся, почему-то сырую солому. Ему не ответили. Айсман
позвал Шелленберга, но потом огляделся и заметил дырку в
стене. Попытавшись пролезть в нее, он застрял и таким об-
разом провел ночь.
* * *
В это время в Бразилии, в колонии Третьего Рейха, про-
ходил ночной допрос. Майор с неизвестной фамилией, разва-
лившись в плетеном кресле, допрашивал пастора Шлага.
Говорить пастору помогали два ОМОН'овца, путем ударов
по животу и голове. Пастор вопил, но не признавался. И не
потому, что был такой стойкий. Просто он ничегошеньки не
знал.
-- Ничего, расскажешь, - обещал майор, почесывая под ки-
телем набитый бараниной живот.
-- Ничего не знаю, - стойко отвечал пастор на каждый удар
по животу. К ударам по голове он произносил междометие
"Ай" и плевался на пол (совсем, как Штирлиц).
-- Ладно, - сказал майор, вынув их ушей вату. - Тащите
другого... потолще.
-- Я здесь ! - Борман появился, как всегда, внезапно, и
встал перед майором. Тот любил, когда ему подчинялись неп-
рекословно, как девочки в баре.
-- Где Исаев ? - спросил майор, делая грозное лицо.
-- Тю-тю, - сказал Борман, делая покачивания руками, как
крыльями. От такого опасного для окружающих движения пол
скоро был усыпан толстым слоем веревочек и гвоздей.
-- Я тебе дам "тю-тю" ! - заорал майор. - Говори по чело-
вечески, а то как дам... в нос...
-- Улетел Исаев, - сказал Борман, радуясь, что пакость,
похоже, пройдет безнаказанно. - В Америку подался...
-- Гм, - важно сказал майор. - Америка - это не наша
юрисперден... то есть мы туда не поедем.
-- Вот и я говорю - "тю-тю", - сказал Борман, садясь на
пол рядом с майором. Майор вскочил, так как тонкая, но
очень острая булавка впилась ему в зад и заорал:
-- Встать ! Молчать ! Кругом ! Равнение налево ! Ружье на
плечо ! Воздух ! А-а-а-а !
Борман тихо отполз в угол и сидел там с хронометром,
считая секунды, нужные майору для успокоения. Новый препа-
рат для возбуждения, похоже, должен был стать очередной
яркой страницей в его деятельности.
-- Тридцать семь секунд, - сказал он наконец, втайне ра-
дуясь такому замечательному рекорду.
И тут же последовал легкий, но умеренный пинок.
* * *
Утром Штирлиц проснулся от мычания коровы в хлеву.
" Деревня ", - подумал он, доставая из-под подушки ста-
кан. - " Как же я сюда попал ? Черт, как после вчерашнего
башка трещит... "
Бутыль из-под "Смирновской" была угнетающе пуста. Штир-
лица перекосило. Бутыль с самогоном отдавала мазутом.
Штирлиц зажал нос и хлебнул. Внутри живота забулькало и
зашипело. Русский разведчик пустил желтовато-сероватую
слюну на стенку и выскочил во двор.
Из стенки амбара торчала чья-то голова. Штирлиц приг-
ляделся и узнал Айсмана.
-- А я застрял, Штирлиц ! - радостно сказал тот, от нече-
го делать колотя затылком по стене.
-- А где Шелленберг ? - живо поинтересовался Штирлиц, со-
бираясь нахмуриться и серьезно повеселиться.
-- Смылся, - сказал Айсман. - он же не такой толстый. - И
он самодовольно задвигал животом.
Штирлиц выругался и стал заводить "Паккард". Из дома
показался Вейн в кальсонах, сделанных из мешка, с надписью
"The United States of America. Genuine Condoms".
-- Водки привези, - дрожащим голосом попросил он, со
скрежетом почесывая распухшую небритую рожу.
Шелленберг убежал недалеко. За рекой его поймали граби-
тели и раздели почти-что догола. Шелленберг плакал и мате-
рился на родном языке (по-английски). Штирлиц успокаивал.
Потом посадил в "Паккард" и повез обратно.
-- Не поеду к этому шатрапу ! - завизжал Шелленберг. - Он
на нас пахать хошет.
-- Он больше не будет, - пообещал Штирлиц, - я ему в мор-
ду дам, он меня знает.
-- Не верю, - сказал Шелленберг и тут же, получив подза-
тыльник, больно прикусил язык.
Вейн стоял на крыльце дома. Лицо его было озабочено.
-- Штирлиц, у нас гости, - сказал он, указывая подбород-
ком на Отряд Милиции Особого Назначения, засевший в стогу
соломы. Руки были заняты наручниками.
-- Чего надо ? - неласково спросил Штирлиц, нащупывая в
кармане, под шелковой подкладкой, холодную и увесистую
гранату.
-- Сдавайся, Исаев, - сказал майор, не имеющий фамилию. -
А то мы тебя возьмем приступом и больно накажем.
-- Попробуйте, - вызывающе сказал Штирлиц, вынимая грана-
ту. Омон'овцы попятились.
" Сейчас будет очень хорошая драка ", - подумал Шеллен-
берг. Он, как всегда, не ошибался. Граната с отсутствующи-
ми внутренностями, но набитая именным свинцом, ловко
плясала по пустым головам ОМОН'овцев и лично по голове
бесфамильного майора, извлекая из нее звуки пустой бутыл-
ки и подозрительные по тембру звуки.
-- Я тебе накажу..., - шипел Штирлиц, колотя гранатой по
его голове. Майор ужасающе выл.
Айсман и Шелленберг с трудом оторвали бушующего Штирли-
ца от стонущего и слабо, но четко матерящегося майора.
Отряд Милиции Особого Назначения в панике разбежался по
всей округе. Майор остался.
-- Дать бы тебе еще пару раз по морде, - сообщил Штирлиц
свое желание майору. Айсман услужливо суетился около Штир-
лица, поправляя испорченную потасовкой внешность йодом.
-- Жа фто ? - поинтересовался Шелленберг.
-- Сначала врежем, потом решим, - сказал Штирлиц, вытирая
руки об полы пиджака. Кулак его левой руки покрывали три
свежие ссадины от зубов майора и один синяк от удара по
голове. Мыслящий агрегат у майора был пустой, но твердый,
как пустая бутылка из славной местности Шампань.
-- Ну, - сказал майор, с трудом вращая заплывшими че-
люстями, - теперь, Штирлиц, тебя точно расстреляют через
повешение.
-- Когда пымают, - сказал Айсман и тут же получил свежий
подзатыльник. Подзатыльники у Штирлица не залеживались.
-- А ведь правда, расстреляют, - сказал, подумав, Айсман.
- И нас вместе с ним, - добавил он вполголоса и тоже был
наделен таким же свежим подзатыльником. Штирлиц не любил
мрачные мысли и предпочитал изгонять их при помощи водки,
тушенки и милых радисток.
Из дома вышел Вейн в новых кальсонах с другой надписью:
"Дорогому товарищу Вейну от дорогого товарища Штирлица ко
дню взятия села Улюль-муму под озером Хасаном (Китай)".
Надпись получилась длинная и неровная, но умная.
Вейн потирал руки, нывшие от наручников. Бензопила
"Дружба" модификации "народов Африки" пилила даже вороне-
ную сталь.
-- Чего это он ? - спросил Вейн, продолжая потирать руки.
-- Он дерется, - сказал Шелленберг.
-- Ну, и вы ему дайте, - посоветовал Вейн.
Штирлиц с воплем "сволочь, скотина" бросился на майора
и стал бить по потной морде. Он развеселился не на шутку.
Русского разведчика не сразу оторвали от дважды избитого
майора. Майор удивленно вращал глазами и плевался. Краси-
вый синяк под глазом размером восемь на двенадцать санти-
метров светился победным торжеством.
Штирлиц кипел от злости. Он считал себя неприкосновен-
ным русским разведчиком, много раз Героем Советского Союза
и вообще почетным членом Политбюро ЦК КПСС. Лауреат приве-
денных званий не мог предположить, чтобы толстая свинья в
вышитой рубашке, обожравшись кукурузы, решила арестовать
его, самого любимого товарища Штирлица.
-- Слушай, майор, мне надо в Москву, - сказал Штирлиц. -
Давай триста зеленых на билет.
-- А ражве у тебя нет ? - удивленно спросил Шелленберг,
но тут же заткнулся, получив увесистый удар в ухо.
Майор вытащил из кармана пачку разносортной валюты,
Штирлиц вырвал ее и сказал:
-- Я сам разберусь, чего надо...
Стюардесса попалась понятливая, но сухая и довольно
противная. Она равнодушно ходила вокруг Штирлица, толкую-
щего ей о превосходстве одной банки тушенки ("одной, за-
метьте, мадам, всего одной") перед горой бутербродов ("це-
лой кучи, мадам") с красной икрой. Еще он сказал, что икра
вообще липнет к зубам, после чего ее приходится счищать
салфеткой, и не представляет для него, русского разведчика
Штирлица по фамилии Исаев, никакого интереса. Стюардесса
жалобно зевнула и потеряла вообще всякий интерес к Штирли-
цу.
Выйдя из самолета, Штирлиц понял, что его встречают.
Неподалеку от взлетно-посадочно-катастрофной полосы, на
которой раз в месяц непременно разбивались два-три самоле-
та, стоял черный "воронок". Около него паслись четверо в
черном, от скуки зевая через каждые три секунды по очере-
ди.
Не успел Штирлиц подойти к концу трапа, как его обсту-
пили со всех сторон. Штирлиц достал кастет и приготовился
драться. Драки, впрочем, не последовало.
-- Здравствуйте, дорогой товарищ Штирлиц ! - сказал один
из тех, в черном.
-- Привет, привет, - хмуро сказал Штирлиц, кладя в карман
кастет.
-- Садитесь в машину, глубочайшеуважаемый и великий
Максим Максимыч, - предложил другой. Штирлиц бросил чемо-
дан в багажник и плюхнулся на сиденье.
-- В Кремль, - сказал он, предполагая, что за время
отсутствия во вражеских странах он, возможно, стал большим
начальником.
Мотор взревел, и машина помчалась в Кремль.
-- Так, - сказал Никита Сергеевич, поглаживая собственную
лысину. - Значит, товарищ Штирлиц...
-- А что, не нравлюсь ? - хмуро спросил Штирлиц, ощупывая
в кармане кастет. Вообще-то его предупредили, что здесь
драться не принято, но он мог и не удержаться.
-- Да нет, нрависься, - сказал Хрущев, подергивая левой
ногой.
-- А у вас микрофон в стене, - сказал Штирлиц, тыкая
пальцем в стенку.
Оба английских шпиона мгновенно оглохли от выстрела в
наушниках.
-- Ну так выковыряй, - посоветовал Никита Сергеевич.
Штирлиц стал вытаскивать микрофон и запутался в провод-
ках. На другом конце провода английский шпион сопротив-
лялся, пытаясь удержать вытягиваемый из рук провод.
-- А у вас вот еще телекамера какая-то в стенке, - сказал
Штирлиц, делая удар ногой по стене.
-- Была, - радостно сказал Хрущев, глядя, как катаются по
полу осколки битого стекла.
-- Ага, - сказал он, хлопая себя по вспотевшей лысине. -
Ты, Штирлиц, хороший мужик. Хочешь быть нашим вражеским
шпионом в СШАх ?
-- Не, не хочу, - сказал Штирлиц. - Хочу к телк... то
есть к бабам.
-- Баба - это хорошо, - сказал Хрушев, растирая пот по
скольской лысине. - Баба - она это... ну... она корову по-
доить может... и... это...
-- Да, - сказал Штирлиц. - А у вас диктофон под стулом, -
раздался треск ломаемых деталей диктофона.
-- Нет, брат Штирлиц, нельзя тебе пока к бабам, - сказал
Хрущев. Штилиц обреченно вздохнул. - Без тебя родине х...
в общем, нехорошо будет. Так что езжай в США, вренд...
вредн... в общем, вдренняйся в ихние загнившие ряды и будь
там нашим шпионом. А то смотри, у нас длинные руки, - и
Никита Сергеевич важно вытянул толстую, короткую волосатую
руку. На рукаве был четкий отпечаток губной помады, а на
руке синела татуировка "Не забуду родное село".
-- А к бабам когда ? - спросил Штирлиц.
-- Я скажу, когда можно будет.
Штилиц повернулся на каблуках и пошел к двери.
-- А у вас еще микрофон, - сказал он, и парагвайский
шпион оглох от треска.
" Классный мужик ", - подумал Хрущев, ковыряясь в зубах
какой-то частью от поломанного диктофона. - " Он этим шпи-
онам, ... (последовало крепкое украинско-татарское руга-
тельство), все болтики поломал... Ну, Кеннеди, держись, к
тебе сам Штирлиц едет... "
При выходе из Кремлевского кабинета Хрущева стоял тот
же воронок.
-- Поздравляем Вас, любимый товарищ Штирлиц, с назначени-
ем русским резидентом в Америке..., - согнувшись в покло-
не, сказал один из них.
" Скоты. Уже пронюхали ", - подумал Штирлиц, садясь в ма-
шину.
-- Виски, тушенка ? - спросил другой, услужливо вытаски-
вая прищемленные дверцей фалды пиджака Штирлица.
Штирлиц подобрел.
-- Не надо виски, - сказал он. - ОНЛУ Тушенка.
Он вынул из кармана самоучитель английского языка и
погрузился в чтение. От читаемых им иностранных слов на
русский лад английскому агенту, сидящему в багажнике, ста-
ло дурно и он в судорогах прокусил запасную шину.
-- В аэропорт, - буркнул Штирлиц, запахивая пиджак и поп-
равляя левый галстук. Вообще-то в те времена не было обы-
чая ходить в нескольких гастуках, но Штилиц носил всегда
две штуки, для конспирации: в правом была рация, а в левом
громыхала банка тушенки. Теперь же левый гастук был пуст,
а его содержимым наслаждался Никита Сергеевич.
" Жирная свинья ", - про себя оскорбил его Штирлиц и плю-
нул на пол машины.
В это время Никита Сергеевич поперхнулся шурупом, по-
павшимся в тушенке, и подумал почти то же самое.
Самолет с облупившейся краской на бортах слегка захрю-
кал и стал медленно выруливать на взлетно-посадочно-ка-
тастрофную полосу, так как бортмеханик был просто не в си-
лах скорее вращать педали.
Наконец хрюканье усилилось, перешло в рев и самолет,
дрожа и потряхивая заклеенными бумагой в линеечку крыль-
ями, стал пытаться оторваться от земли. Наконец бортмеха-
ник сделал последнее дерганье за педаль, самолет отор-
вался от земли и стал парить в воздухе, изрыгая клубы дыма
- это радист стал топить паровой котел.
Штирлиц сидел рядом с толстой негритянкой в дымчатых
очках. Даме было нехорошо, она хотела в туалет, но такое
удобство в самолете компании "Падайте с самолетов Аэрофло-
та" было не предусмотрено.
Английский агент из-под дымчатых очков поглядывал на
Штирлица, и думал, какой он молодец, как ловко притворя-
ется. Штирлиц думал о том, чтобы негритянку, не дай бог
(черт возьми, бога нет) не стошнило ему на новые штаны с
еще только всего одной заплатой.
-- А скажи-ка мне, милый Штирлиц, куда это ты летишь ? -
спросил английский шпион. Он, конечно же, знал, куда летит
Штирлиц, и зачем, но он хотел проверить, что скажет ему
сам русский разведчик.
-- К бабам, в Америку, - соврал Штирлиц.
-- А вот и врешь, - запрыгал английский шпион. - Ты ле-
тишь, чтобы завербоваться на работу русским шпионом.
-- Ну, что поделаешь, - кротко сказал Штирлиц. - Прихо-
дится иногда соврать, чтобы утащить красивую даму в
постель...
Английский агент прикусил язык и испуганно посмотрел на
Штирлица. Он увидел два злых, глубоко посаженных глаза,
кастет и ему стало очень страшно.
Спать со Штирлицем не хотелось, несмотря на обещанное
шефом повышение.
-- Штирлиц, так я вообще не женщина, - испуганно сказал
английский шпион.
Штирлиц отвернулся и начал плеваться в проход между
креслами.
" Опять на этих напоролся ", - подумал он.
" Неужели я ему не понравился ? ", - обиженно подумал ан-
глийский шпион, доставая походное карманное зеркало с ке-
росиновой лампой.
Он насупился и отвернулся к окну. За окном стремительно
пролетали вверх туманные облака.
-- Эй, Штирлиц, мы кажется падаем, - сказал английский
шпион, тряся Штирлица за рукав.
-- Не запугаешь, - сказал Штирлиц, держа в одной руке па-
рашют, а в другой - кастет и шесть банок тушенки.
-- Штирлиц, скажи скорей, где ты парашют взял ? - вежливо
поинтересовался английский шпион.
-- У русских разведчиков всегда с собой парашют, - сказал
Штирлиц.
" Вон оно что ", - подумал английский шпион, доставая
свой парашют из складок шпионского платья.
" Кажется, я опять сказал чего-то лишнее ", - подумал
Штирлиц, выскакивая с парашютом.
* * *
Тихо спал простой и незаметный в пустынных прериях аме-
риканского континента городок Вашингтон. Неожиданно с неба
спустился Штирлиц, разбросывая по вычищенной обширным шта-
том дворников местности пустые банки из-под тушенки.
Он ступил на благодатную американскую землю, громко
чавкая и ругаясь. На земле лежал прищемивший его ботинок
фабрики "Скороход" капкан, сжав свои ржавые, грязные че-
люсти.
" Чувствую, Борман где-то рядом ", - подумал Штирлиц,
мощными усилиями разрывая челюсти капкана. Капкан сказал
"Кххх..." и треснул. Штирлиц победно отбросил его обломки
подальше и высморкался.
Звук освобожденного носа эхом прокатился по спящей ок-
руге. Партайгеноссе Борман, сидя в дупле в тиши леса,
услышал знакомое ругательство и живо навострил уши. Знако-
мый запах тухлой тушенки уже давно щекотал его ноздри. Он
взобрался на самую верхушку самого высокого дерева и стал
напряженно вглядываться в темноту.
Тускло светили звезды и керосиновые лампы на советских
спутниках-шпионах. Тихо ворчали голодные филины в таких
же, как у Бормана, дуплах. Партайгеноссе спустился вниз и
подумал, с удовольствием чмокая губами:
" Штирлиц... ", - и детская, безмятежная улыбка расплы-
лась на его заплывшей жиром роже.
-- Вот я тебе набью сейчас морду, - послышалась вблизи
до боли во всех частях тела знакомая фраза.
Борман испуганно оглянулся и увидел Штирлица.
Бежать было поздно.
-- Не сердись, Штирлиц, я же не для тебя, я для этих... -
он попытался начать миролюбивый разговор.
-- Ты про что ? - хмуро спросил Штирлиц, поигрывая маузе-
ром.
-- А ты как, - поинтересовался Борман, - в яму попал или
в капкан ?
-- В капкан, - сказал Штирлиц, протягивая к нему руку.
-- Ну, вот про это я и говорил, - сказал Борман,
чувствуя, как мощная рука Штирлица поднимает его за шиво-
рот.
Последовал удар о какое-то чрезвычайно твердое дерево и
старческие оханья и похрюкивания.
-- Кто меня мусорам заложил ? - ласково спросил Штирлиц,
бросая Бормана о следующее дерево. Борман охнул и сказал
"Это не я".
-- Значит, ты, - сказал Штирлиц. Новое дерево огрело Бор-
мана по лбу. - А кто заговор плел ?
-- Это тоже не я, - сказал Борман, с трудом уворачиваясь
от очередного острого сука.
-- Вот видишь, - сказал Штирлиц. - А еще пионер...
Борман в изнеможении опустился в теплую лужу и стал
жадно пить.
-- Не пей - совсем козлом станешь, - посоветовал Штирлиц.
-- Бе-е-е-е-е, - хмуро отозвался Борман, вставая на чет-
вереньки. Мощный пинок заставил его искупаться в луже с
головой.
-- Не сердись, Штирлиц, - попросил Борман, вылезая на по-
верхность и снимая промокший засаленный пиджак. - Ты же
знаешь, как все мы тебя любим...
-- Кто это "мы" ? - спросил Штирлиц.
-- Да вот, - сказал Борман, поднимая палец, чтобы Штирлиц
прислушался.
Русский разведчик, как локатор, завращал головой и
услышал легкое знакомое сипение.
-- Пастор ? - кратко спросил он. Борман радостно закивал
головой.
-- Толстая свинья, - сказал Штирлиц.
-- Кто ? - тут же спросил Борман.
-- Оба вы свиньи... - процедил Штирлиц сквозь зубы.
-- Про меня - это ты зря, Штирлиц, - начал Борман. - Я с
тех пор на триста граммов похудел...
-- Все равно свинья, - сказал Штирлиц и прибавил: - сог-
лашайся, пока я хуже не сказал.
-- Молчу, молчу, - сказал Борман. Его толстая морда расп-
лывалась от жира и счастья встречи со Штирлицем.
-- Слушай, Борман, где тут ихнее американское Гестапо ? -
Штирлиц никогда не забывал о работе, даже когда на ней на-
ходился.
Борман пожал плечами.
-- Ты должен знать, - сказал Штирлиц голосом, не терпящим
никаких возражений. Борман съежился.
-- Я правда не знаю, Штирлиц, - сказал он, прижимая к го-
лове уши. - Сходи в Пентагон или в Капитолий...
В Пентагон Штирлица не пустили, как он не старался раз-
бить дверь каблуками.
" Сволочи ", - подумал Штирлиц и направил свои "Скорохо-
ды" к Капитолию.
-- Штирлиц, а вы по какому вопросу ? - перед Штирлицем
стояла накрашенная девица приятной наружности в мини-юбке.
Русский разведчик задумался.
-- Я по делам, но все равно заходи, - сказал он, беря да-
му под руку и ведя в Капитолий.
-- Ваш пропуск ! - беспрецендентный швейцар встал поперек
двери и мешал входу своим пухлым лоснящимся туловищем.
-- Хам ! - Штирлиц вскипел, и швейцар куда-то делся.
-- И чтоб в следующий раз не мешал, когда я с дамой ! -
прокричал в догонку улетающему швейцару Штирлиц.
В Капитолии стояла подозрительная тишина. Там было