Страница:
---------------------------------------------------------------
copy; Copyright Андрей Щербаков
---------------------------------------------------------------
Москва, 1992 год
За окном проехал танк без башни и машина с молоком.
Никита Сергеевич задумчиво почесал наморщенный лоб
мыслителя и крякнул, подтягивая сползшие на пол штаны. Его
секретарь втихоря с большим удовольствием повторил данный
звук, и Великий Производитель Кукурузы остался доволен.
-- Хочется чевой-та... - жалобно протянул он, вытряхивая
из карманов вышитых штанов шелуху от семечек вместе с по-
мятой брошюрой "Дагоним, Абгоним, Перигоним и Выпьем", из-
данной газетой "Советский Спирт".
-- Че, бухать бум, Никит Сергеич ? - секретарь сгорал от
нетерпения, дрожа от предвкушения пол-литровой бутылки.
-- Не-е... После вчерашнего похмелья башка булькает... -
вождю явно было нехорошо.
Секретарь грязно выругался и сглотнул слюну.
-- Не вопи, - сказал Никита Сергеевич.
Повздыхав минут двадцать, он бросил зубочистку в окно и
спросил:
-- А че там деется у товаищча Исаева ?
-- А черт его знает...
-- Это хорошо... - сказал Хрущев. - А че Берия ?
-- Сидит, - коротко ответил секретарь, злобно потирая ру-
ки и тирански улыбаясь.
-- Тож хорошо, - сказал Хрущев, обмакивая в чернильницу
пальцы левой руки и одновременно облизывая пальцы правой.
Секретарь с благоговейным интересом следил за его
действиями.
-- Ага, - сказал вождь, насытившись на халяву казенными
чернилами. - слушай, как тебя, давай посадим кого-нить ?
-- Давай, - секретарь вытащил из кармана обглоданный ка-
рандаш и измятый клочок газеты "Кукуруза у свете решениев
съезда дупетатов палаты садоводов г. Анадыри".
-- Пши, - сказал вождь, стукая ботинком по стенке. Стенка
издавала кряхтящие звуки и бросалась штукатуркой. Сидящие
на крыше агенты ЦРУ оглохли от шума, сделанного сдавленны-
ми потайными микрофонами.
-- Пши, - повторил вождь, явно собираясь повторить данное
побуждение еще раза три. Секретарь терпеливо ковырял в
носу, вытирая палец о фалды пиджака. Не своего, естествен-
но.
-- Пши, - сказал вождь еще раз, томно закатывая глаза.
Дырка в стенке увеличивалась с заметной быстротой.
-- Че псать ? - секретарь вычистил нос и захотел заняться
чем-нибудь еще.
-- Пши: "Список", - сказал Хрущев, вспоминая, что надо
еще. -- "... сок", - секретарь старательно выводил не-
послушные и неуклюжие буквы.
-- Пши: "Приказува... то есть не, прикузавы... вобщем,
пиши, чтоб арестовали этого... как его... ну, такой
весь... с усами... то есть с ушами... Исаева", во ! -
вождь был рад, что вспомнил через минуту, а не через час.
Жаловаться на склероз было рано.
-- "... Исаева", - произведение удалось на славу, если не
обращать внимание на масляные пятна.
-- Дай посмотреть, - попросил Хрущев. Секретарь скромно
показал листок. Хрущев позавидовал его способности красиво
писать и так хорошо выражаться, и мастер эпистолярного
жанра понял, что следующий ордер на арест придется выписы-
вать себе самому.
-- Ладно, грамотей, тащи в контору... - Хрущев посмотрел
на него исподлобья.
-- Тащи-тащи, и чтоб не убег до завтрева !
Секретарь смачно плюнул на стенку и вышел из кабинета.
Хрущев посмотрел на его плевок, прицелился и тоже плюнул.
Потом вытер оба плевка рукавом вышитой рубашки и сказал:
-- Никак все совейское, че портить...
А за окном проехал танк с башней и машина без молока.
Прошло пять с половиной лет с тех пор, как Штирлиц стал
вождем в Бразилии. Теперь он, а не Мюллер, был вождем, и
все в колонии Третьего Рейха подчинялись ему и благоговели
перед ним. Штирлиц разъелся, по вечерам пел непристойные
песни и даже почти совсем забыл о Мировой Революции.
В гарем теперь ходил он, каждый день и по многу раз,
как получалось, а Мюллер ходил кругами вокруг него и вти-
хоря злился. Женщины Штирлица уважали, а Мюллера нет.
Борман стал толстеть не по дням, а по часам, стал мед-
леннее бегать и был тяжел на подъем, но придумывал более
ухищренные пакости. Появление различных новейших достиже-
ний науки, техники и самогоноварения подталкивало его со-
вершенствовать свое мастерство, и теперь жертва, зацепив-
шаяся за невидимую веревочку, не падала, а притягивалась к
дереву посредством влияния сильного магнитного поля на ме-
таллические предметы в своих карманах и ударялась током,
ослеплялась вспышкой или оглушалась сиреной.
Пастор Шлаг на халяву разжирел так, что уже не влезал в
самую широкую сутану, сделанную из чехла от танка Т-34.
Борман злобно потешался над ним, советуя носить другой че-
хол, от ракеты "Томагавк", и предлагал свою помощь в его
получении. Пастор деликатно отказывался.
Ежедневно утром два здоровых негра наполняли для сми-
ренного священника водой здоровое корыто, пускали туда
ведро голодных пираней, и пастор садился удить, взяв с со-
бой пару бутербродов, потертую библию времен гражданской
войны и журнал "Play boy".
К вечеру он возвращался, не поймав, естественно, ниче-
го, и читал книгу "О вкусной и здоровой пище". Негры
спускали воду из корыта и выбрасывали хищных пираней в
океан, забирая со дна перекушенные части удочки, обгрызан-
ную леску и консервные банки из-под тушенки, которые кро-
вожадные рыбы не могли переварить, несмотря на большие
усилия. Банками всех обеспечивал сам Штирлиц, так как от-
казаться от вкусной и здоровой пищи, про которую читал
пастор Шлаг, он был не в силах. Иногда полет банки из окна
сопровождался жужжащим консервным ножом и неприличным ру-
гательством. Если пастору счастливилось подслушивать под
окном, то помимо ругательств и рыганий он получал банкой
по лбу и долго беззвучно радовался, выпучив глаза. Пастор
потирал лоб и повторял заклинание своего покровителя, чем
сильно стимулировал пищеварение у гогочущего Штирлица.
-- Эй, пастор... - Штирлицу не хотелось драться, но обой-
тись без профилактического мероприятия (мордобития) было
нельзя.
-- А ? - Пастор, шевеля бровями, выполз из-под подоконни-
ка и уставился на Штирлица добрыми честными глазами.
Увидев такой взгляд, Штирлиц немного смутился. Ему го-
раздо привычней было видеть злобный оскал, или красочный
фингал под глазом.
-- Чего ты на меня так смотришь ? - недоверчиво спросил
он, на всякий случай ощупывая в кармане браунинг с выцвет-
шей дарственной надписью. - по родине соскучился ?
Шлаг на всякий случай пожал плечами и отвел взгляд.
Штирлиц молча бросил его красивым профессиональным пинком
в клумбу. Пастор упал на колючки кактуса и принялся сто-
нать.
" Ностальгия ", - догадался Штирлиц. - " Домой хочет "
Пастор застонал еще пронзительнее, с подвываниями.
Мимо него прошел Борман с чемоданом и удовлетворенно
чмокнул губами. Партайгеноссе думал, что пастор попал в
его хитроумную ловушку.
-- А, Борман ! Вот ты-то мне и нужен... - Штирлиц
свесился с подоконника и поманил испачканным тушенкой
пальцем толстого Бормана. Борман переложил чемодан из ле-
вой руки в правую и с опаской подошел к Штирлицу.
-- Штирлиц ! Как солнышко ярко светит ! - улыбаясь, ска-
зал он, пытаясь окончить разговор без фингала под глазом.
-- Светит, - милостливо согласился Штирлиц. Легкая желто-
ватая мгла окутывала низко повисшее небо.
" Парит - наверное, к дождю ", - подумал пастор Шлаг.
-- И твой портрет так хорошо висит, - сказал Борман, де-
лая два шага к отступлению и подхалимски улыбаясь.
Портрет, на котором был изображен Штирлиц с лицом
мыслителя и с банкой тушенки в руке, был слегка перекошен
от ветра, но тем не менее висел довольно ровно.
-- Висит, - согласился Штирлиц, любуясь собой.
-- Ну, я пойду... - Борман стал медленно отступать к фон-
тану со скульптурой "Штирлиц, разрывающий пасть крупному
зверю (медведю)".
-- Я вот тебе щас пойду, - сказал Штирлиц. Его грозная
рука смяла пухлого Бормана в охапку. Партайгеноссе ойкнул
и выпустил из рук чемодан, тот упал на пастора и со скре-
жетом раскрылся. Куча бумаги выпала из него, и Шлаг заба-
рахтался в ней, как в проруби с ледяной водой.
Он только успел заметить, как Борман, голося о предан-
ности Штирлицу, исчез в окне, и как Штирлиц с боксерскими
выдохами стал наносить ему глухие удары.
Пастор, кряхтя, выбрался из горки бумажек и принялся
вытаскивать их из-под рясы. Его взгляд упал на надпись на
бумажке, и он насторожился. Надпись гласила:
"Листовка (бумажка). Просьба сначала прочитать, а потом
от нее закуривать.
Революционный народ порабощенной Бразилии !
Отечество в опасности ! И всему виной - штандартенфю-
рер СС фон Штирлиц ! Он хочет пустить всю нашу любимую
Бразилию на тушенку ! И продать ее в Россию, где по улицам
толпами ходят медведи (злые) и даже кусаются турникеты (в
метро).
Не продадим нашу любимую Бразилию !
Кто хочет, может записываться в Комитет Спасения Брази-
лии под руководством истинного патриота и коммуниста
(партбилет No 17892048) Мартина Бормана !"
" Что такое партбилет ? ", - подумал пастор Шлаг. - " И
что об этом подумает сам Штирлиц ? "
Из окна с воплем о глубоком недовольстве вылетел Бор-
ман, приземлившись рядом с раздумывающим пастором Шлагом.
-- Черт, - плачущим голосом капризного ребенка сказал он.
Пастор перекрестился. - Противный Штирлиц ! Что ему за
охота драться каждый день ?
-- Это верно, - неуверенно протянул пастор, оглядываясь
по сторонам. Он знал, что со Штирлицем шутки плохи. - А
скажи мне, Борман, что это за Комитет Спасения Бразилии ?
Борман забеспокоился. Он не знал, сразу ли Шлаг все
расскажет Штирлицу, или же чуть погодя.
-- Пойдем отсюда, - сказал он, зная, что Штирлиц, несмот-
ря даже на то, что сейчас он громко храпит, может все
подслушать и потом поставить под глазом несколько синяков.
Они собрали бумажки в чемодан и ушли.
Едва два товарища по несчастью - Шлаг и Борман - из-
чезли за кустами, из за ближайшего кактуса вылез Мюллер в
панамке, но с хлыстом и в кирзовых сапогах. Он, конечно
же, все слышал и видел. Подойдя к торчащей из-под ветки
какого-то экзотического растения бумажке, он осторожно вы-
нул ее и прочитал.
Мастер по государственным переворотам и заговорам сразу
же понял, что к чему и привычно оценил силы сторон. С од-
ной стороны были Борман со своими веревочками и пастор с
удочкой, а с другой - мощный кулак Штирлица. Мюллер загнул
три пальца на левой руке, два на правой, высморкался и по-
лез в окно к Штирлицу.
Штирлиц лежал на кровати, держа в одной руке газету
"Советская Бразилия", а в другой - банку тушенки и делал
вид, что спит. Мюллер осторожно снял сапоги и на четвере-
ньках пополз к столу, на котором в форме пятиконечной
звезды были расставлены бутылки с водкой. Вытащив одну
бутылку из верхнего левого луча звезды, Мюллер запустил
острые зубы в пробку и с хлопком откупорил непослушную
посудину. Глотнув из горлышка, он почувствовал себя гораз-
до лучше и рыгнул. От знакомого звука Штирлиц очнулся от
мыслей о тушенке и сале и открыл один глаз. В углу комнаты
Мюллер пил водку из его запасов.
-- Чего ты там копошишься ? - Штирлиц недовольно заворо-
чался и со скрежетом почесал ногу.
-- Беда, Штирлиц, заговор... - Мюллер набил рот бутербро-
дом с ливерной колбасой и показал Штирлицу листовку Борма-
на.
-- Так что же, заговор плетет Борман ? - Штирлиц был о
нем худшего мнения. Мюллер утвердительно закачал головой и
отправил в рот второй бутерброд.
-- Чхал я на его заговор, - сказал Штирлиц, отобрал тре-
тий бутерброд и бросил Мюллера в окно.
Приземливись в уже знакомой им всем клумбе, Мюллер чих-
нул и обиженно протянул:
-- Никто меня не любит... И по голове меня, и картошку
чистить меня...
Он поправил панамку, с любовью отцепил от нее налипший
репей и поплелся в ту сторону, куда ушли Борман и пастор
Шлаг.
Напрасно Штирлиц так пренебрежительно относился к коз-
ням мелкого пакостника. Борман разбросал свои листовки по
всей колонии Третьего Рейха, и к вечеру около его жилища
собралась толпа равнодушных негров послушать очередного
революционера. В прошлый раз революционер понравился толь-
ко каннибалам с прибрежных островов. Они его и съели.
-- Друзья мои ! - Борман, стоя на импровизированной три-
буне, размахивал испачканным носовым платком и делал как
можно более приветливое лицо.
Негры смотрели на него как можно более равнодушней и
дали тем самым понять, что тамбовские волки Борману
друзья.
Борман надрывался, обещал, угрожал, но равнодушное
население порабощенной Бразилии отнеслось к нему с непони-
манием.
Борман бросил платок на запыленную землю, плюнул и
спустился с трибуны.
Делу решил помочь пастор Шлаг. Задрав ногу, он заб-
рался на трибуну и сказал, не надеясь, впрочем, что найдет
понимание:
-- Кто женщину хочет ?
Негры оживленно вскочили и зарычали. Пастор подумал,
что сказал что-то неправильное, и попытался улизнуть, но
его поймали.
-- Где она ? - нетерпеливо спросил толстый бородатый му-
лат, поигрывая остро отточенным мачете и переливающимися
бицепсами.
-- К-кто она ? - заикаясь, спросил пастор.
-- Та фемина, про которую ты говорил, - мулат с сомнением
посмотрел на пастора, щелкнул языком и стал поигрывать ма-
чете еще ужасней.
-- Так все женщины в гареме у Штирлица, - завизжал пастор
Шлаг, пытаясь вырваться из крепких волосатых рук, держа-
щих его за ноги, за руки и за два-три волоска на тщедушной
лысине.
-- А зачем этому кабальо столько фемин ? - задумался му-
лат. Данный вопрос много раз задавал себе Борман, когда
видел, как пастор Шлаг носится за его секретаршами.
Мулат уронил мачете себе на ногу. После этого он ра-
достно прыгал около двадцати минут, пока его не отбросили.
-- Вот видите, - с вожделением начал Борман, решив взять
власть в свои руки. - Штирлиц, эта противная русская
свинья, забрал себе всех наших женщин...
Борман говорил и говорил, не чувствуя, как мощная рука
поднимает его за воротник.
-- Кто свинья ? - спросил глухой, до боли в носу знакомый
Борману голос, эхом перекатываясь по контейнерам с сахар-
ным тростником.
Негры притихли. Борман оскорбил еще пару раз Штирлица,
сказал пару недобрых слов про тушенку, и тут сильная рука
бросила его в джунгли.
" Разве я что-то не так сказал ? " - задумался Борман,
приземлившись в самые крупные заросли колючек. Вскоре он
понял, что глубоко ошибался.
Штирлиц, поднявшись на трибуну, рыгнул и сказал:
-- А теперь все пшли домой... А кто не все, того я отвык-
ну Бормана слушать...
Негры притихли и разошлись. Непоколебимый авторитет
Штирлица покачнулся. Штирлиц, тем не менее, этого не пони-
мал.
* * *
-- Эй, ты, в шапке, подь, - Никита Сергеевич ласково по-
дозвал Лысенко.
-- Че ? - Лысенко подошел поближе и снял шапку.
-- Как там кукуруза ? - Хрущев плюнул на пол и притянул
поближе засиженную мухами тарелку с бутербродами.
-- Растеть, - Лысенко обнажил рот с несвежими черными зу-
бами и заржал чему-то своему.
-- Это хорошо, - сказал Хрушев. - А этого... как его ?...
Штирлица посадили ?
-- Та не знаю я, - нараспев сказал Лысенко и надел шапку.
-- Дурень ты, - сказал Никита Сергеевич, - Ты этот...
арогном, во, значит, все должен знать ! Узнай и доложи...
-- Кому ? - переспросил обалдевший Лысенко, чувствуя, что
он и правда дурень.
-- Ну, кому-нибудь, - сказал Хрущев, смачно засовывая па-
лец в нос.
* * *
На захват Штирлица был отправлен специальный Отряд Ми-
лиции Особого Назначения из восьми человек. Во главе отря-
да стоял майор, имени которого никто не знал.
-- Не завидую я этому... как его ?... Штирлицу, - радост-
но, как настоящий мелкий пакостник, сказал сектретарь Ни-
киты Сергеевича.
Он не знал, что не он, а Штирлиц имел все основания не
завидовать ему.
-- Как тебя ? - Никита Сергеевич стоял в дверях, - Иди-ка
сюда, вон за тобой пришли... - глаза Генерального Секрета-
ря светились победным торжеством. За дверью, вытягивая
шеи, стояли сотрудники КГБ и в нетерпении поигрывали
пистолетами.
" Main Gott, Пришли... А я так и не передал последнюю ши-
фровку ", - подумал секретарь. Он бросил на пол подаренный
любимым фюрером шмайссер, который носил за пазухой, и, за-
катив глаза, вышел из кабинета.
Никита Сергеевич торжествовал. Так ненавистный ему ин-
тиллегент был повержен и отправлен в лагеря.
-- Не боись, - сам себе сказал вождь, потирая короткие
потные руки.
* * *
Штирлиц негодовал. Он ожидал от Бормана любых верево-
чек, даже пенькового каната, но таких пакостей он ожидать
не мог.
Русский разведчик скорчил презрительное лицо и с него-
дованием и размахом бросил банку тушенки об стенку.
Коровий жир медленно растекался по обоям в красно-жел-
тый цветочек.
-- Скоты ! - Штирлиц врезал об стенку второй банкой. Это
относилось уже к Мюллеру и пастору Шлагу. Пастор, сидящий
под окном с первой в жизни пойманной рыбиной (ничего, что
дохлой), съежился.
-- Уроды ! - от удара третьей банки стена треснула. Бор-
ман, подслушивавший с другой стороны, с визгом умчался.
" Пора смываться ", - подумал Штирлиц. - " Кругом люди
этой толстой свиньи. А в конце-то концов, Штирлиц я или не
Штирлиц ? "
Как всегда после проведения блистательной операции,
Штирлиц горел на мелочах. Конкретно в данный момент он не
мог решить, куда бы ему смотаться.
В родную Россию почему-то не хотелось. Возможно, причи-
ной такого недовольства любимой родиной стала листовка
Бормана. Тем более, Штирлиц не знал, что за новый зверь
появился за время его отсутствия, и как он может кусаться.
Штирлиц закурил "Беломорину" и решил податься в Штаты.
Он не знал, где они находятся, но видел раза два ихнюю ва-
люту (один раз у Канариса, а другой - у Шелленберга). Дол-
лар Штирлицу понравился.
" Интересно, где находятся СыШыА ? ", - подумал Штирлиц.
Глобус Украины, подаренный Геббельсом, не смог дать ответа
на данный риторический вопрос. Русский разведчик выглянул
в окно и заметил лысину Бормана, блестящую от вечерней
дымки.
-- Борман, иди сюда, - голос Штирлица не допускал возра-
жений.
-- Драться будешь, Штирлиц ? - Борман знал, что от
русского разведчика невозможно скрыться. Шансов пять у не-
го было - из-за угла, ни о чем не подозревая, показался
пастор Шлаг, мурлыкая под нос "мы, пионеры, дети рабо-
чих".
-- Пастор тебе не поможет, - обобщающе сказал Штириц, но
Борман, показав розовый детский язычок, исчез.
-- А, черт, - выругался Штирлиц. - Эй, пастор, поди-ка
сюда !
Пастор задрожал, но все-таки подошел.
-- Слушай, ты, толстый, может быть, ты знаешь, где эта
чертова Америка ?
-- А... в... в... - пастор, дрожа, сделал идиотскую рожу
и пробормотал что-то непонятное.
-- Понятно, можешь проваливать, - сказал Штирлиц, занося
ногу для выбрасывающего пинка.
" Нет, ну все самому ! ", - раздраженно подумал русский
разведчик.
В районном центре (как его называли Штирлиц и Мюллер)
Пуэрто-Дубинос Штирлиц быстро нашел туристическое
агенство. Роскошная контора с голой женщиной на плакате,
под которым мерно храпел сам хозяин заведения, привлекала
всех своей пустотой и прохладой.
Штирлиц, поправив только что вымененный на шесть банок
тушенки черный пиджак, открыл дверь и хотел высморкаться,
но в носу было сухо, как с бочке с сухарями. Штирлиц выру-
гался и вошел внутрь.
-- Эй, хозяин ! - позвал он, одновременно освобождая стол
данного заведения от завалявшихся там мелких предметов.
-- Слушаю Вас, товарищ Штирлиц, - хозяин, небритый и с
заплывшими от жира глазами вылез откуда-то из-под стола и
дыхнул в лицо русскому разведчику запахом перегара от вче-
рашнего одеколона "Победа".
-- Вот что, - сказал Штирлиц, воротя лицо, - Ты мне билет
на курорт, в Штаты обеспечь, да побыстрей, а то я, ты зна-
ешь, в гневе люблю драться ногами...
-- Понял, товарищ Штирлиц, - сказал хозяин туристического
агенства, доставая из кармана огрызок карандаша "Конструк-
тор 2М".
Он нашел в столе незаполненный билет и спросил:
-- Вам сегодня или потом ?
-- Сегодня, - категорично сказал Штирлиц. - Знаю я ваши
потом. От вас потом и вилки от тушенки не дождешься.
-- Тогда сегодня, сказал хозяин, вписывая в билет:
" Имя- товарищ Штирлиц.
Фамилия- не знаю, наверное, тоже товарищ Штирлиц.
Место отправления- Пуэрто-Дубинос.
Место прибытия- Вашингтон, Д.С.
Количество багажа- очень много банок тушенки. "
При упоминании тушенки владельца туристического
агенства перекосило и он плюнул себе на лапоть.
-- Прекрасно, - сказал Штирлиц, вырывая у него билет.
-- Э, постойте, товарищ Штирлиц, а деньги ?
-- Я вот тебе щас дам деньги, - в этом хозяин туристи-
ческого агенства никогда не сомневался.
Вытерев через полчаса окровавленный нос, он подумал:
" Ничего, все равно же катастрофы каждый день. "
-- Послушай, Штирлиц, не желаешь ли развлечься ? - перед
Штирлицем стояла дама в мини-юбке, легко поигрывая чем-то
длинным и резиновым.
-- Желаю, - сказал Штирлиц весьма галантно и взял ее за
талию.
-- У тебя или у меня ? - спросила дама, вырываясь из слю-
нявого, пахнущего тушенкой поцелуя.
-- Сначала давай у меня, потом у тебя, а потом где-нибудь
еще, - Штирлиц, несмотря на то, что ему было некогда,
всегда находил время на очаровательных дам.
-- В парке не буду, - сказала дама, показывая два ряда
ослепительно блистающих зубов.
-- Я тоже не буду, - сказал Штирлиц, нежно и с легким
скрипением валя ее на скамейку.
Дама дала ему пощечину, размазала по лбу фиолетовую
губную помаду в желтую полосочку, вырвалась и убежала.
Штирлиц стер помаду и нахмурился. Так плохо к русскому
разведчику еще никто не относился.
" Тут чувствуются проделки этой толстой свиньи - вот
только какой - Бормана или пастора ? " - подумал Штирлиц.
Вырвав цветок из клумбы, он воткнул его в петлицу свое-
го, уже немного помятого костюма.
До начала рейса оставалось сорок минут.
Аэропорт Штирлиц нашел не сразу. Войдя внутрь, он подо-
шел к очаровательной негритянке в авиационной форме и из-
далека показал билет.
-- Ах, это Вы, товарищ Штирлиц ! - нежно воскликнула нег-
ритянка каким-то очень знакомым голосом.
-- Да, это я, - сказал Штирлиц, весьма довольный.
-- Давайте Ваш билет до Вашингтона, - сказала негритянка.
Штирлиц не мог узнать английского агента, так как после
шутки с газовой камерой тот никак не мог отмыть черные
пятна на лбу и на носу. Пришлось покраситься гуталином в
черный цвет, и английский агент радовался, что Штирлиц не
узнал его.
-- Пожалуйста, проходите на посадку, - сказал английский
агент, поднимая шкуру от тигра и показывая обшарпанный са-
молет со множеством выбоин на корпусе в конце взлетной по-
лосы.
-- Это что ? - русский разведчик был неприятно удивлен.
-- Это самолет компании "Дуос Кретинос и сыновья", а что
такое ?
-- Какой такой самолет кретина, что это за корыто ?
-- Да ладно Вам, товарищ Штирлиц, Муму пороть, - сказал
кто-то из-за занавески.
Штирлиц почему-то успокоился и пошел к самолету.
Все подумали, что самолет ему понравился, на самом же
деле Штирлиц подумал, что нечего выпендриваться, раз билет
на халяву.
Внутри было тихо, темно и пахло туалетом.
Штирлиц сел на первое попавшееся место и хотел задре-
мать, но место икнуло и сказало:
-- Милейший, вы же на меня сели !
-- В самом деле ? - Штирлиц пощупал под задом и нашел там
тщедушного старичка в спортивном костюме. Он вытащил его
из-под себя, посадил в кресло рядом и пристегнул ремнем,
чтобы не выпал.
-- Вот так, молодой человек, - сказал старичок, поправляя
заплетенные в узелок ноги.
-- Да, - сказал Штирлиц, и плюнул на пол: - Заразы !
-- Это вы кого имеете в виду ? - живо поинтересовался
старичок.
-- Бормана я имею в виду, - сказал Штирлиц и исподлобья
посмотрел на старичка.
-- Хе ! - сказал тот, после чего всю дорогу не сказал ни
слова.
Самолет компании "Дуос Кретинос и сыновья" попался ни-
кудышный. Пролетев сто километров, пилот напился, и
чувствовал себя хреново. Самолет качался и в салоне плохо
пахло. Штирлиц нервничал. Он знал, что от пьяных пилотов
можно ожидать любых паскостей почище, чем от Бормана.
Наконец через некоторое время полета внизу показалась
статуя Свободы, окутанная вечерней дымкой.
* * *
Товарищ Хрущев сидел в кресле, положив ноги на лежащую
на столе газету "Советская Россия". Перед ним лежала
распечатанная телеграмма, гласившая:
" Сообщаем,
что известный Вам товарищ Исаев отбыл вчера из Бразилии
в неизвестном нам направлении. "
-- Растяпы ! - Никита Сергеевич бросил ботинок о стенку.
Ботинок крякнул и прекратил свое существование. - Козлы !
- второй бониток ударился о стенку и упал рядом с первым.
- Всех посажу ! - и первый носок упал рядом со вторым бо-
тинком.
Никита Сергеевич в гневе сполз с кровати и принял пол-
ный стакан самогона.
* * *
-- Уважаемые пассажиры, наш самолет приземлился в аэро-
порту города Вашингтон, желаем вам приятного пути, а те-
перь все пшли отсюда, - молодая стюардесса с крутыми бед-
рами совершенно неласково выпроводила всех из самолета и
заперла его на амбарный замок.
-- Когда с Вами можно будет встретиться ? - нетерпеливо
поинтересовался Штирлиц.
-- Как вы смеете, я мужу скажу ! - возмутилась стюар-
десса.
-- Мужу я сам скажу, если хотите, - пообещал Штирлиц. -
Так когда ?
-- Шли бы Вы, товарищ Штирлиц... - предложила стюардесса
и назвала место, в которое нужно идти.
-- Грубиянка, - резюмировал русский разведчик и отпра-
вился в пристегнутый к самолету "рукав".
Сразу же после рукава Штирлиц заметил два коридора -
направо и налево. Он почесал за ухом и пошел в левый кори-
дор, катя перед собой тележку с чемоданами.
Внезапно Штирлиц почувствовал, что слабые, но цепкие
руки затаскивают его куда-то налево, разрывая фалды пиджа-
ка. Штирлиц удивился и лягнул ногой кого-то сзади. Разда-
лось всхлипывание, и кто-то сказал на чистом русском язы-
ке, противно шепелявя:
-- Отдавай коселек, шволось !
-- Я тебе дам кошелек, - сказал Штирлиц, поднимая нахала,
обросшего, как казалось, темной шерстью и воняющего помой-
кой, повыше. - Во-первых, я тебе не кошелек, а в морду
дам, но это все во-вторых. Я русский разведчик Исаев, и не
copy; Copyright Андрей Щербаков
---------------------------------------------------------------
Москва, 1992 год
За окном проехал танк без башни и машина с молоком.
Никита Сергеевич задумчиво почесал наморщенный лоб
мыслителя и крякнул, подтягивая сползшие на пол штаны. Его
секретарь втихоря с большим удовольствием повторил данный
звук, и Великий Производитель Кукурузы остался доволен.
-- Хочется чевой-та... - жалобно протянул он, вытряхивая
из карманов вышитых штанов шелуху от семечек вместе с по-
мятой брошюрой "Дагоним, Абгоним, Перигоним и Выпьем", из-
данной газетой "Советский Спирт".
-- Че, бухать бум, Никит Сергеич ? - секретарь сгорал от
нетерпения, дрожа от предвкушения пол-литровой бутылки.
-- Не-е... После вчерашнего похмелья башка булькает... -
вождю явно было нехорошо.
Секретарь грязно выругался и сглотнул слюну.
-- Не вопи, - сказал Никита Сергеевич.
Повздыхав минут двадцать, он бросил зубочистку в окно и
спросил:
-- А че там деется у товаищча Исаева ?
-- А черт его знает...
-- Это хорошо... - сказал Хрущев. - А че Берия ?
-- Сидит, - коротко ответил секретарь, злобно потирая ру-
ки и тирански улыбаясь.
-- Тож хорошо, - сказал Хрущев, обмакивая в чернильницу
пальцы левой руки и одновременно облизывая пальцы правой.
Секретарь с благоговейным интересом следил за его
действиями.
-- Ага, - сказал вождь, насытившись на халяву казенными
чернилами. - слушай, как тебя, давай посадим кого-нить ?
-- Давай, - секретарь вытащил из кармана обглоданный ка-
рандаш и измятый клочок газеты "Кукуруза у свете решениев
съезда дупетатов палаты садоводов г. Анадыри".
-- Пши, - сказал вождь, стукая ботинком по стенке. Стенка
издавала кряхтящие звуки и бросалась штукатуркой. Сидящие
на крыше агенты ЦРУ оглохли от шума, сделанного сдавленны-
ми потайными микрофонами.
-- Пши, - повторил вождь, явно собираясь повторить данное
побуждение еще раза три. Секретарь терпеливо ковырял в
носу, вытирая палец о фалды пиджака. Не своего, естествен-
но.
-- Пши, - сказал вождь еще раз, томно закатывая глаза.
Дырка в стенке увеличивалась с заметной быстротой.
-- Че псать ? - секретарь вычистил нос и захотел заняться
чем-нибудь еще.
-- Пши: "Список", - сказал Хрущев, вспоминая, что надо
еще. -- "... сок", - секретарь старательно выводил не-
послушные и неуклюжие буквы.
-- Пши: "Приказува... то есть не, прикузавы... вобщем,
пиши, чтоб арестовали этого... как его... ну, такой
весь... с усами... то есть с ушами... Исаева", во ! -
вождь был рад, что вспомнил через минуту, а не через час.
Жаловаться на склероз было рано.
-- "... Исаева", - произведение удалось на славу, если не
обращать внимание на масляные пятна.
-- Дай посмотреть, - попросил Хрущев. Секретарь скромно
показал листок. Хрущев позавидовал его способности красиво
писать и так хорошо выражаться, и мастер эпистолярного
жанра понял, что следующий ордер на арест придется выписы-
вать себе самому.
-- Ладно, грамотей, тащи в контору... - Хрущев посмотрел
на него исподлобья.
-- Тащи-тащи, и чтоб не убег до завтрева !
Секретарь смачно плюнул на стенку и вышел из кабинета.
Хрущев посмотрел на его плевок, прицелился и тоже плюнул.
Потом вытер оба плевка рукавом вышитой рубашки и сказал:
-- Никак все совейское, че портить...
А за окном проехал танк с башней и машина без молока.
Прошло пять с половиной лет с тех пор, как Штирлиц стал
вождем в Бразилии. Теперь он, а не Мюллер, был вождем, и
все в колонии Третьего Рейха подчинялись ему и благоговели
перед ним. Штирлиц разъелся, по вечерам пел непристойные
песни и даже почти совсем забыл о Мировой Революции.
В гарем теперь ходил он, каждый день и по многу раз,
как получалось, а Мюллер ходил кругами вокруг него и вти-
хоря злился. Женщины Штирлица уважали, а Мюллера нет.
Борман стал толстеть не по дням, а по часам, стал мед-
леннее бегать и был тяжел на подъем, но придумывал более
ухищренные пакости. Появление различных новейших достиже-
ний науки, техники и самогоноварения подталкивало его со-
вершенствовать свое мастерство, и теперь жертва, зацепив-
шаяся за невидимую веревочку, не падала, а притягивалась к
дереву посредством влияния сильного магнитного поля на ме-
таллические предметы в своих карманах и ударялась током,
ослеплялась вспышкой или оглушалась сиреной.
Пастор Шлаг на халяву разжирел так, что уже не влезал в
самую широкую сутану, сделанную из чехла от танка Т-34.
Борман злобно потешался над ним, советуя носить другой че-
хол, от ракеты "Томагавк", и предлагал свою помощь в его
получении. Пастор деликатно отказывался.
Ежедневно утром два здоровых негра наполняли для сми-
ренного священника водой здоровое корыто, пускали туда
ведро голодных пираней, и пастор садился удить, взяв с со-
бой пару бутербродов, потертую библию времен гражданской
войны и журнал "Play boy".
К вечеру он возвращался, не поймав, естественно, ниче-
го, и читал книгу "О вкусной и здоровой пище". Негры
спускали воду из корыта и выбрасывали хищных пираней в
океан, забирая со дна перекушенные части удочки, обгрызан-
ную леску и консервные банки из-под тушенки, которые кро-
вожадные рыбы не могли переварить, несмотря на большие
усилия. Банками всех обеспечивал сам Штирлиц, так как от-
казаться от вкусной и здоровой пищи, про которую читал
пастор Шлаг, он был не в силах. Иногда полет банки из окна
сопровождался жужжащим консервным ножом и неприличным ру-
гательством. Если пастору счастливилось подслушивать под
окном, то помимо ругательств и рыганий он получал банкой
по лбу и долго беззвучно радовался, выпучив глаза. Пастор
потирал лоб и повторял заклинание своего покровителя, чем
сильно стимулировал пищеварение у гогочущего Штирлица.
-- Эй, пастор... - Штирлицу не хотелось драться, но обой-
тись без профилактического мероприятия (мордобития) было
нельзя.
-- А ? - Пастор, шевеля бровями, выполз из-под подоконни-
ка и уставился на Штирлица добрыми честными глазами.
Увидев такой взгляд, Штирлиц немного смутился. Ему го-
раздо привычней было видеть злобный оскал, или красочный
фингал под глазом.
-- Чего ты на меня так смотришь ? - недоверчиво спросил
он, на всякий случай ощупывая в кармане браунинг с выцвет-
шей дарственной надписью. - по родине соскучился ?
Шлаг на всякий случай пожал плечами и отвел взгляд.
Штирлиц молча бросил его красивым профессиональным пинком
в клумбу. Пастор упал на колючки кактуса и принялся сто-
нать.
" Ностальгия ", - догадался Штирлиц. - " Домой хочет "
Пастор застонал еще пронзительнее, с подвываниями.
Мимо него прошел Борман с чемоданом и удовлетворенно
чмокнул губами. Партайгеноссе думал, что пастор попал в
его хитроумную ловушку.
-- А, Борман ! Вот ты-то мне и нужен... - Штирлиц
свесился с подоконника и поманил испачканным тушенкой
пальцем толстого Бормана. Борман переложил чемодан из ле-
вой руки в правую и с опаской подошел к Штирлицу.
-- Штирлиц ! Как солнышко ярко светит ! - улыбаясь, ска-
зал он, пытаясь окончить разговор без фингала под глазом.
-- Светит, - милостливо согласился Штирлиц. Легкая желто-
ватая мгла окутывала низко повисшее небо.
" Парит - наверное, к дождю ", - подумал пастор Шлаг.
-- И твой портрет так хорошо висит, - сказал Борман, де-
лая два шага к отступлению и подхалимски улыбаясь.
Портрет, на котором был изображен Штирлиц с лицом
мыслителя и с банкой тушенки в руке, был слегка перекошен
от ветра, но тем не менее висел довольно ровно.
-- Висит, - согласился Штирлиц, любуясь собой.
-- Ну, я пойду... - Борман стал медленно отступать к фон-
тану со скульптурой "Штирлиц, разрывающий пасть крупному
зверю (медведю)".
-- Я вот тебе щас пойду, - сказал Штирлиц. Его грозная
рука смяла пухлого Бормана в охапку. Партайгеноссе ойкнул
и выпустил из рук чемодан, тот упал на пастора и со скре-
жетом раскрылся. Куча бумаги выпала из него, и Шлаг заба-
рахтался в ней, как в проруби с ледяной водой.
Он только успел заметить, как Борман, голося о предан-
ности Штирлицу, исчез в окне, и как Штирлиц с боксерскими
выдохами стал наносить ему глухие удары.
Пастор, кряхтя, выбрался из горки бумажек и принялся
вытаскивать их из-под рясы. Его взгляд упал на надпись на
бумажке, и он насторожился. Надпись гласила:
"Листовка (бумажка). Просьба сначала прочитать, а потом
от нее закуривать.
Революционный народ порабощенной Бразилии !
Отечество в опасности ! И всему виной - штандартенфю-
рер СС фон Штирлиц ! Он хочет пустить всю нашу любимую
Бразилию на тушенку ! И продать ее в Россию, где по улицам
толпами ходят медведи (злые) и даже кусаются турникеты (в
метро).
Не продадим нашу любимую Бразилию !
Кто хочет, может записываться в Комитет Спасения Брази-
лии под руководством истинного патриота и коммуниста
(партбилет No 17892048) Мартина Бормана !"
" Что такое партбилет ? ", - подумал пастор Шлаг. - " И
что об этом подумает сам Штирлиц ? "
Из окна с воплем о глубоком недовольстве вылетел Бор-
ман, приземлившись рядом с раздумывающим пастором Шлагом.
-- Черт, - плачущим голосом капризного ребенка сказал он.
Пастор перекрестился. - Противный Штирлиц ! Что ему за
охота драться каждый день ?
-- Это верно, - неуверенно протянул пастор, оглядываясь
по сторонам. Он знал, что со Штирлицем шутки плохи. - А
скажи мне, Борман, что это за Комитет Спасения Бразилии ?
Борман забеспокоился. Он не знал, сразу ли Шлаг все
расскажет Штирлицу, или же чуть погодя.
-- Пойдем отсюда, - сказал он, зная, что Штирлиц, несмот-
ря даже на то, что сейчас он громко храпит, может все
подслушать и потом поставить под глазом несколько синяков.
Они собрали бумажки в чемодан и ушли.
Едва два товарища по несчастью - Шлаг и Борман - из-
чезли за кустами, из за ближайшего кактуса вылез Мюллер в
панамке, но с хлыстом и в кирзовых сапогах. Он, конечно
же, все слышал и видел. Подойдя к торчащей из-под ветки
какого-то экзотического растения бумажке, он осторожно вы-
нул ее и прочитал.
Мастер по государственным переворотам и заговорам сразу
же понял, что к чему и привычно оценил силы сторон. С од-
ной стороны были Борман со своими веревочками и пастор с
удочкой, а с другой - мощный кулак Штирлица. Мюллер загнул
три пальца на левой руке, два на правой, высморкался и по-
лез в окно к Штирлицу.
Штирлиц лежал на кровати, держа в одной руке газету
"Советская Бразилия", а в другой - банку тушенки и делал
вид, что спит. Мюллер осторожно снял сапоги и на четвере-
ньках пополз к столу, на котором в форме пятиконечной
звезды были расставлены бутылки с водкой. Вытащив одну
бутылку из верхнего левого луча звезды, Мюллер запустил
острые зубы в пробку и с хлопком откупорил непослушную
посудину. Глотнув из горлышка, он почувствовал себя гораз-
до лучше и рыгнул. От знакомого звука Штирлиц очнулся от
мыслей о тушенке и сале и открыл один глаз. В углу комнаты
Мюллер пил водку из его запасов.
-- Чего ты там копошишься ? - Штирлиц недовольно заворо-
чался и со скрежетом почесал ногу.
-- Беда, Штирлиц, заговор... - Мюллер набил рот бутербро-
дом с ливерной колбасой и показал Штирлицу листовку Борма-
на.
-- Так что же, заговор плетет Борман ? - Штирлиц был о
нем худшего мнения. Мюллер утвердительно закачал головой и
отправил в рот второй бутерброд.
-- Чхал я на его заговор, - сказал Штирлиц, отобрал тре-
тий бутерброд и бросил Мюллера в окно.
Приземливись в уже знакомой им всем клумбе, Мюллер чих-
нул и обиженно протянул:
-- Никто меня не любит... И по голове меня, и картошку
чистить меня...
Он поправил панамку, с любовью отцепил от нее налипший
репей и поплелся в ту сторону, куда ушли Борман и пастор
Шлаг.
Напрасно Штирлиц так пренебрежительно относился к коз-
ням мелкого пакостника. Борман разбросал свои листовки по
всей колонии Третьего Рейха, и к вечеру около его жилища
собралась толпа равнодушных негров послушать очередного
революционера. В прошлый раз революционер понравился толь-
ко каннибалам с прибрежных островов. Они его и съели.
-- Друзья мои ! - Борман, стоя на импровизированной три-
буне, размахивал испачканным носовым платком и делал как
можно более приветливое лицо.
Негры смотрели на него как можно более равнодушней и
дали тем самым понять, что тамбовские волки Борману
друзья.
Борман надрывался, обещал, угрожал, но равнодушное
население порабощенной Бразилии отнеслось к нему с непони-
манием.
Борман бросил платок на запыленную землю, плюнул и
спустился с трибуны.
Делу решил помочь пастор Шлаг. Задрав ногу, он заб-
рался на трибуну и сказал, не надеясь, впрочем, что найдет
понимание:
-- Кто женщину хочет ?
Негры оживленно вскочили и зарычали. Пастор подумал,
что сказал что-то неправильное, и попытался улизнуть, но
его поймали.
-- Где она ? - нетерпеливо спросил толстый бородатый му-
лат, поигрывая остро отточенным мачете и переливающимися
бицепсами.
-- К-кто она ? - заикаясь, спросил пастор.
-- Та фемина, про которую ты говорил, - мулат с сомнением
посмотрел на пастора, щелкнул языком и стал поигрывать ма-
чете еще ужасней.
-- Так все женщины в гареме у Штирлица, - завизжал пастор
Шлаг, пытаясь вырваться из крепких волосатых рук, держа-
щих его за ноги, за руки и за два-три волоска на тщедушной
лысине.
-- А зачем этому кабальо столько фемин ? - задумался му-
лат. Данный вопрос много раз задавал себе Борман, когда
видел, как пастор Шлаг носится за его секретаршами.
Мулат уронил мачете себе на ногу. После этого он ра-
достно прыгал около двадцати минут, пока его не отбросили.
-- Вот видите, - с вожделением начал Борман, решив взять
власть в свои руки. - Штирлиц, эта противная русская
свинья, забрал себе всех наших женщин...
Борман говорил и говорил, не чувствуя, как мощная рука
поднимает его за воротник.
-- Кто свинья ? - спросил глухой, до боли в носу знакомый
Борману голос, эхом перекатываясь по контейнерам с сахар-
ным тростником.
Негры притихли. Борман оскорбил еще пару раз Штирлица,
сказал пару недобрых слов про тушенку, и тут сильная рука
бросила его в джунгли.
" Разве я что-то не так сказал ? " - задумался Борман,
приземлившись в самые крупные заросли колючек. Вскоре он
понял, что глубоко ошибался.
Штирлиц, поднявшись на трибуну, рыгнул и сказал:
-- А теперь все пшли домой... А кто не все, того я отвык-
ну Бормана слушать...
Негры притихли и разошлись. Непоколебимый авторитет
Штирлица покачнулся. Штирлиц, тем не менее, этого не пони-
мал.
* * *
-- Эй, ты, в шапке, подь, - Никита Сергеевич ласково по-
дозвал Лысенко.
-- Че ? - Лысенко подошел поближе и снял шапку.
-- Как там кукуруза ? - Хрущев плюнул на пол и притянул
поближе засиженную мухами тарелку с бутербродами.
-- Растеть, - Лысенко обнажил рот с несвежими черными зу-
бами и заржал чему-то своему.
-- Это хорошо, - сказал Хрушев. - А этого... как его ?...
Штирлица посадили ?
-- Та не знаю я, - нараспев сказал Лысенко и надел шапку.
-- Дурень ты, - сказал Никита Сергеевич, - Ты этот...
арогном, во, значит, все должен знать ! Узнай и доложи...
-- Кому ? - переспросил обалдевший Лысенко, чувствуя, что
он и правда дурень.
-- Ну, кому-нибудь, - сказал Хрущев, смачно засовывая па-
лец в нос.
* * *
На захват Штирлица был отправлен специальный Отряд Ми-
лиции Особого Назначения из восьми человек. Во главе отря-
да стоял майор, имени которого никто не знал.
-- Не завидую я этому... как его ?... Штирлицу, - радост-
но, как настоящий мелкий пакостник, сказал сектретарь Ни-
киты Сергеевича.
Он не знал, что не он, а Штирлиц имел все основания не
завидовать ему.
-- Как тебя ? - Никита Сергеевич стоял в дверях, - Иди-ка
сюда, вон за тобой пришли... - глаза Генерального Секрета-
ря светились победным торжеством. За дверью, вытягивая
шеи, стояли сотрудники КГБ и в нетерпении поигрывали
пистолетами.
" Main Gott, Пришли... А я так и не передал последнюю ши-
фровку ", - подумал секретарь. Он бросил на пол подаренный
любимым фюрером шмайссер, который носил за пазухой, и, за-
катив глаза, вышел из кабинета.
Никита Сергеевич торжествовал. Так ненавистный ему ин-
тиллегент был повержен и отправлен в лагеря.
-- Не боись, - сам себе сказал вождь, потирая короткие
потные руки.
* * *
Штирлиц негодовал. Он ожидал от Бормана любых верево-
чек, даже пенькового каната, но таких пакостей он ожидать
не мог.
Русский разведчик скорчил презрительное лицо и с него-
дованием и размахом бросил банку тушенки об стенку.
Коровий жир медленно растекался по обоям в красно-жел-
тый цветочек.
-- Скоты ! - Штирлиц врезал об стенку второй банкой. Это
относилось уже к Мюллеру и пастору Шлагу. Пастор, сидящий
под окном с первой в жизни пойманной рыбиной (ничего, что
дохлой), съежился.
-- Уроды ! - от удара третьей банки стена треснула. Бор-
ман, подслушивавший с другой стороны, с визгом умчался.
" Пора смываться ", - подумал Штирлиц. - " Кругом люди
этой толстой свиньи. А в конце-то концов, Штирлиц я или не
Штирлиц ? "
Как всегда после проведения блистательной операции,
Штирлиц горел на мелочах. Конкретно в данный момент он не
мог решить, куда бы ему смотаться.
В родную Россию почему-то не хотелось. Возможно, причи-
ной такого недовольства любимой родиной стала листовка
Бормана. Тем более, Штирлиц не знал, что за новый зверь
появился за время его отсутствия, и как он может кусаться.
Штирлиц закурил "Беломорину" и решил податься в Штаты.
Он не знал, где они находятся, но видел раза два ихнюю ва-
люту (один раз у Канариса, а другой - у Шелленберга). Дол-
лар Штирлицу понравился.
" Интересно, где находятся СыШыА ? ", - подумал Штирлиц.
Глобус Украины, подаренный Геббельсом, не смог дать ответа
на данный риторический вопрос. Русский разведчик выглянул
в окно и заметил лысину Бормана, блестящую от вечерней
дымки.
-- Борман, иди сюда, - голос Штирлица не допускал возра-
жений.
-- Драться будешь, Штирлиц ? - Борман знал, что от
русского разведчика невозможно скрыться. Шансов пять у не-
го было - из-за угла, ни о чем не подозревая, показался
пастор Шлаг, мурлыкая под нос "мы, пионеры, дети рабо-
чих".
-- Пастор тебе не поможет, - обобщающе сказал Штириц, но
Борман, показав розовый детский язычок, исчез.
-- А, черт, - выругался Штирлиц. - Эй, пастор, поди-ка
сюда !
Пастор задрожал, но все-таки подошел.
-- Слушай, ты, толстый, может быть, ты знаешь, где эта
чертова Америка ?
-- А... в... в... - пастор, дрожа, сделал идиотскую рожу
и пробормотал что-то непонятное.
-- Понятно, можешь проваливать, - сказал Штирлиц, занося
ногу для выбрасывающего пинка.
" Нет, ну все самому ! ", - раздраженно подумал русский
разведчик.
В районном центре (как его называли Штирлиц и Мюллер)
Пуэрто-Дубинос Штирлиц быстро нашел туристическое
агенство. Роскошная контора с голой женщиной на плакате,
под которым мерно храпел сам хозяин заведения, привлекала
всех своей пустотой и прохладой.
Штирлиц, поправив только что вымененный на шесть банок
тушенки черный пиджак, открыл дверь и хотел высморкаться,
но в носу было сухо, как с бочке с сухарями. Штирлиц выру-
гался и вошел внутрь.
-- Эй, хозяин ! - позвал он, одновременно освобождая стол
данного заведения от завалявшихся там мелких предметов.
-- Слушаю Вас, товарищ Штирлиц, - хозяин, небритый и с
заплывшими от жира глазами вылез откуда-то из-под стола и
дыхнул в лицо русскому разведчику запахом перегара от вче-
рашнего одеколона "Победа".
-- Вот что, - сказал Штирлиц, воротя лицо, - Ты мне билет
на курорт, в Штаты обеспечь, да побыстрей, а то я, ты зна-
ешь, в гневе люблю драться ногами...
-- Понял, товарищ Штирлиц, - сказал хозяин туристического
агенства, доставая из кармана огрызок карандаша "Конструк-
тор 2М".
Он нашел в столе незаполненный билет и спросил:
-- Вам сегодня или потом ?
-- Сегодня, - категорично сказал Штирлиц. - Знаю я ваши
потом. От вас потом и вилки от тушенки не дождешься.
-- Тогда сегодня, сказал хозяин, вписывая в билет:
" Имя- товарищ Штирлиц.
Фамилия- не знаю, наверное, тоже товарищ Штирлиц.
Место отправления- Пуэрто-Дубинос.
Место прибытия- Вашингтон, Д.С.
Количество багажа- очень много банок тушенки. "
При упоминании тушенки владельца туристического
агенства перекосило и он плюнул себе на лапоть.
-- Прекрасно, - сказал Штирлиц, вырывая у него билет.
-- Э, постойте, товарищ Штирлиц, а деньги ?
-- Я вот тебе щас дам деньги, - в этом хозяин туристи-
ческого агенства никогда не сомневался.
Вытерев через полчаса окровавленный нос, он подумал:
" Ничего, все равно же катастрофы каждый день. "
-- Послушай, Штирлиц, не желаешь ли развлечься ? - перед
Штирлицем стояла дама в мини-юбке, легко поигрывая чем-то
длинным и резиновым.
-- Желаю, - сказал Штирлиц весьма галантно и взял ее за
талию.
-- У тебя или у меня ? - спросила дама, вырываясь из слю-
нявого, пахнущего тушенкой поцелуя.
-- Сначала давай у меня, потом у тебя, а потом где-нибудь
еще, - Штирлиц, несмотря на то, что ему было некогда,
всегда находил время на очаровательных дам.
-- В парке не буду, - сказала дама, показывая два ряда
ослепительно блистающих зубов.
-- Я тоже не буду, - сказал Штирлиц, нежно и с легким
скрипением валя ее на скамейку.
Дама дала ему пощечину, размазала по лбу фиолетовую
губную помаду в желтую полосочку, вырвалась и убежала.
Штирлиц стер помаду и нахмурился. Так плохо к русскому
разведчику еще никто не относился.
" Тут чувствуются проделки этой толстой свиньи - вот
только какой - Бормана или пастора ? " - подумал Штирлиц.
Вырвав цветок из клумбы, он воткнул его в петлицу свое-
го, уже немного помятого костюма.
До начала рейса оставалось сорок минут.
Аэропорт Штирлиц нашел не сразу. Войдя внутрь, он подо-
шел к очаровательной негритянке в авиационной форме и из-
далека показал билет.
-- Ах, это Вы, товарищ Штирлиц ! - нежно воскликнула нег-
ритянка каким-то очень знакомым голосом.
-- Да, это я, - сказал Штирлиц, весьма довольный.
-- Давайте Ваш билет до Вашингтона, - сказала негритянка.
Штирлиц не мог узнать английского агента, так как после
шутки с газовой камерой тот никак не мог отмыть черные
пятна на лбу и на носу. Пришлось покраситься гуталином в
черный цвет, и английский агент радовался, что Штирлиц не
узнал его.
-- Пожалуйста, проходите на посадку, - сказал английский
агент, поднимая шкуру от тигра и показывая обшарпанный са-
молет со множеством выбоин на корпусе в конце взлетной по-
лосы.
-- Это что ? - русский разведчик был неприятно удивлен.
-- Это самолет компании "Дуос Кретинос и сыновья", а что
такое ?
-- Какой такой самолет кретина, что это за корыто ?
-- Да ладно Вам, товарищ Штирлиц, Муму пороть, - сказал
кто-то из-за занавески.
Штирлиц почему-то успокоился и пошел к самолету.
Все подумали, что самолет ему понравился, на самом же
деле Штирлиц подумал, что нечего выпендриваться, раз билет
на халяву.
Внутри было тихо, темно и пахло туалетом.
Штирлиц сел на первое попавшееся место и хотел задре-
мать, но место икнуло и сказало:
-- Милейший, вы же на меня сели !
-- В самом деле ? - Штирлиц пощупал под задом и нашел там
тщедушного старичка в спортивном костюме. Он вытащил его
из-под себя, посадил в кресло рядом и пристегнул ремнем,
чтобы не выпал.
-- Вот так, молодой человек, - сказал старичок, поправляя
заплетенные в узелок ноги.
-- Да, - сказал Штирлиц, и плюнул на пол: - Заразы !
-- Это вы кого имеете в виду ? - живо поинтересовался
старичок.
-- Бормана я имею в виду, - сказал Штирлиц и исподлобья
посмотрел на старичка.
-- Хе ! - сказал тот, после чего всю дорогу не сказал ни
слова.
Самолет компании "Дуос Кретинос и сыновья" попался ни-
кудышный. Пролетев сто километров, пилот напился, и
чувствовал себя хреново. Самолет качался и в салоне плохо
пахло. Штирлиц нервничал. Он знал, что от пьяных пилотов
можно ожидать любых паскостей почище, чем от Бормана.
Наконец через некоторое время полета внизу показалась
статуя Свободы, окутанная вечерней дымкой.
* * *
Товарищ Хрущев сидел в кресле, положив ноги на лежащую
на столе газету "Советская Россия". Перед ним лежала
распечатанная телеграмма, гласившая:
" Сообщаем,
что известный Вам товарищ Исаев отбыл вчера из Бразилии
в неизвестном нам направлении. "
-- Растяпы ! - Никита Сергеевич бросил ботинок о стенку.
Ботинок крякнул и прекратил свое существование. - Козлы !
- второй бониток ударился о стенку и упал рядом с первым.
- Всех посажу ! - и первый носок упал рядом со вторым бо-
тинком.
Никита Сергеевич в гневе сполз с кровати и принял пол-
ный стакан самогона.
* * *
-- Уважаемые пассажиры, наш самолет приземлился в аэро-
порту города Вашингтон, желаем вам приятного пути, а те-
перь все пшли отсюда, - молодая стюардесса с крутыми бед-
рами совершенно неласково выпроводила всех из самолета и
заперла его на амбарный замок.
-- Когда с Вами можно будет встретиться ? - нетерпеливо
поинтересовался Штирлиц.
-- Как вы смеете, я мужу скажу ! - возмутилась стюар-
десса.
-- Мужу я сам скажу, если хотите, - пообещал Штирлиц. -
Так когда ?
-- Шли бы Вы, товарищ Штирлиц... - предложила стюардесса
и назвала место, в которое нужно идти.
-- Грубиянка, - резюмировал русский разведчик и отпра-
вился в пристегнутый к самолету "рукав".
Сразу же после рукава Штирлиц заметил два коридора -
направо и налево. Он почесал за ухом и пошел в левый кори-
дор, катя перед собой тележку с чемоданами.
Внезапно Штирлиц почувствовал, что слабые, но цепкие
руки затаскивают его куда-то налево, разрывая фалды пиджа-
ка. Штирлиц удивился и лягнул ногой кого-то сзади. Разда-
лось всхлипывание, и кто-то сказал на чистом русском язы-
ке, противно шепелявя:
-- Отдавай коселек, шволось !
-- Я тебе дам кошелек, - сказал Штирлиц, поднимая нахала,
обросшего, как казалось, темной шерстью и воняющего помой-
кой, повыше. - Во-первых, я тебе не кошелек, а в морду
дам, но это все во-вторых. Я русский разведчик Исаев, и не