Страница:
прохладно и пахло французскими духами и туалетом.
Штирлиц чуть не прослезился - так сильно знакомыми по-
казались ему коридоры и темные переходы (конечно, с вере-
вочками) Капитолия.
" Как в Рейхстаге ", - подумал он, сморкаясь на бархатный
ковер. Длинная зеленоватая сопля притаилась рядом со све-
жим окурком "Беломора".
-- Пойдем в мой номер, - сказал Штирлиц, беря даму за та-
лию обеими руками. Левой он нащупал ствол "Беретта" и не-
мало удивился. Дама поморщилась и полезла целоваться. "Бе-
ретт" выпал и гулко стукнулся о каменные плиты мраморного
пола.
-- Мадам, у вас пистолет выпал, - сказал Штирлиц, задыха-
ясь от прохлороформенного поцелуя и сжимая даму за талию.
" Черт ", - подумала Мадам. - " Этого Shtirlitz'а ничем
невозможно взять. Надо посоветоваться с шефом "
Штирлиц, конечно же, узнал румынско-болгарскую шпионку
Хелену Занавеску. Она пыталась перевербовать его уже один-
надцатый раз.
-- Штирлиц, мне пора, - нежно прочирикала она и упорхнула
в окно при помощи потайного парашюта.
-- Улетела, - сказал Штирлиц и пошел искать кого-нибудь
живого.
* * *
Шеф разведки и контрразведки мистер Гари Томпсон сидел
за столом, заваленном счетами, и скучал. Его ленивый взор
жадно следил за движениями часовой стрелки на облупившемся
циферблате старинных немецких часов. Минутной стрелки на
часах не было. Часы, потрескивая, занудно тикали, и стрел-
ка медленно приближалась к шести часам вечера. Мистер
Томпсон лениво посмотрел в окно и плюнул на пол. Вечер
обещал быть прекрасным.
Внезапно часы зашипели и с легкими подвываниями отбили
шесть ударов. Мистер Томпсон, не разбирая дороги и на ходу
всовывая ноги в черно-белые штиблеты, помчался вон из Ка-
питолия.
-- Стоять, - на лестнице стоял Штирлиц с угрюмой физионо-
мией и не совсем равнодушно смотрел на Томпсона. Тому ста-
ло страшно, но тем не менее он остановился и спросил:
-- Вы ко мне, любезнейший ?
-- К тебе, - сказал Штирлиц, сразу же переходя на "ты" в
одностороннем порядке.
-- А-а-а, - Томпсон не в силах был что-либо сказать и
только показал на часы.
-- Пошли в твой кабинет, - сказал вежливый Штирлиц.
-- Пошли, - сказал Томпсон, поняв, что обречен на ночное
сидение в Капитолии.
-- Ты шеф разведки, верно ? - спросил Штирлиц по пути в
кабинет. Томпсон подумал минут сорок и отвечал утверди-
тельно.
-- Ну вот, а я - Штирлиц, - и Штирлиц достал из кармана
бутылку водки, тощую селедку и три банки тушенки.
При виде тушенки Томпсону захотелось прыгнуть в окно,
но Штирлиц предупредительно запер его и завесил шторой.
-- Ах, Штирлиц ! - Томпсон мечтательно закатил глаза. За
завербование Штирлица Лююбимый Шеф обещал насовсем свою
походную секретаршу, три колеса от "Порше" и новые кальсо-
ны.
-- Так что, товарищ Штирлиц, можно считать, что мы вас
завербовали ? - спросил Томпсон, все еще не веря своему
счастью.
-- Считать и на счетах можно, - уклончиво ответил Штир-
лиц, и Томпсон понял, что его одурачили.
-- Нет, но все-таки, това-арищ Штирлиц ? - протянул он. -
Можем мы на вас рассчитывать ?
-- Можете. Самое главное - море водки и гора тушенки,
прямо ща, а там разберемся.
-- Ах да, конечно... сейчас... конечно... - Томпсон
засуетился в поисках листка бумажки.
-- Вот и договорились, - грозно сказал Штирлиц, поигрывая
кастетом. Ему очень хотелось послушать, как будет кричать
шеф разведки.
* * *
-- Нет, Штирлиц, все-таки расскажите нам, как это вы
ухитрились заставить себя завербовать самого шефа разведки
мистера Томпсона ? - пастора Шлага интересовала чисто
профессиональная сторона дела.
-- Да так, прислоняешь его к двери, бьешь, когда переста-
ет стонать - отпускаешь, - пошутил Штирлиц.
Пастору стало страшно, и он пролил какао на новую сута-
ну, а заодно забрызгал Штирлица, за что получил кулаком по
жирной роже.
-- Штирлиц, а ты на работу ходить будешь ? - спросил Бор-
ман, повизгивая от восторга.
Штирлиц задумался. В таком положении он и встретил
рассвет.
* * *
По Капитолийскому персоналу прокатился слух, что у шефа
разведки появился новый сотрудник, очень деятельный и сви-
репый.
К вечеру первого рабочего дня Штирлица все уже знали,
кто в Капитолии хозяин.
Ночью о таинственном Штирлице доложили Кеннеди.
-- Что такое этот мистер Shtirlitz ? - спросил президент,
вытирая полотенцем только что выбритую щеку.
-- О, господин президент, это самый лучший русский шпион,
- отвечал Томпсон, согнувшись в низком поклоне.
-- Ха ! А может, надо бы его арестовать ? - Кеннеди
достал зубную щетку и с презрением выдавил на нее крупный
кусок зеленой зубной пасты.
-- Вы его не знаете, господин президент, - вздохнул
Томпсон, поглаживая искуссно загримированный синяк под ле-
вым глазом.
-- Тогда вам крупно повезло, - сказал Кеннеди и запустил
щетку с пастой себе в рот.
Томпсон вздохнул.
-- Господин президент, наверное, одобрит нашу готовящу-
ююся терракцию против русских, - сказал министр обороны, с
трудом шевеля избитыми губами.
Кеннеди выплюнул зубную пасту и с интересом посмотрел
на него и кивнул, побуждая продолжать говорить.
-- Мы запустим к русским техаскую кукурузную саранчу, и
эта свинья Хрущев умрет с голоду вместе со своим советским
народом.
-- О, и мы все равно нарушим биологическое равновесие ! -
радостно сказал подхалим Томпсон.
Кеннеди задумался.
-- Послушайте, Томпсон, кого-то вы мне напоминаете... -
сказал он, снимая бронежилет.
-- Рад стараться ! - воскликнул Томпсон.
-- Старайся, старайся, - сказал президент и, медленно
зевнув, удалился.
* * *
-- Слушай ты, Лысенко чертов, ты когда гирбринт огурца с
бутылкой выведешь ? Я жрать хочу ! - Никита Сергеевич снял
ботинок и постучал им себе по лбу. Это ему очень нрави-
лось, и он постучал еще раз, посильнее.
-- Скора, Никит Сергеич, - пообещал Лысенко и вновь гром-
ко заржал.
-- Ты давай торопись, толстый, а то как врежу в ухо, -
сказал Хрущев, начиная злиться.
-- Я вот те сам врежу, - сказал Лысенко, поднимая кулак,
и два гения - большой и маленький - принялись, кряхтя и
поминутно охая, драться. Их быстро разняли и развели по
разным комнатам.
-- Чтоб без гинбринта я тебя не видел, морда ты со шнур-
ками ! - орал Никита Сергеевич, пытаясь вырваться и снять
ботинок, чтоб запустить им в Лысенко.
-- Сам дурак ! - отвечал Лысенко, плюясь на пол и дергая
ногами.
* * *
По выложенному белым мрамором коридору Капитолия гуляли
сквозняки и Борман. Вчера он написал на стене "Родина-мать
зовет", нарисовал непристойную картинку и высморкался во
все шторы, хотя на насморк не жаловался. Борман был ужасно
доволен собой.
Партайгеноссе шел по коридору, напевая чуть-чуть переп-
равленную песню Пахмутовой: "И вновь продолжа-а-ается
бой... И Борман такой молодо-о-о-й...". Он был в хорошем
настроении и никому не мешал. Левую руку партайгеноссе
держал в заднем кармане, и за ним тянулся извилистый след
банановой кожуры и яблочных огрызков. День, как всегда,
обещал быть очень удачным.
Мимо проходил хмурый, невыспавшийся Штирлиц. Поравняв-
шись с Борманом, он неожиданно вынул руку из-под пулемет-
ной ленты, высевшей у него на тельняшке, и дал Борману
подзатыльник.
-- Это тебе за заговор, - пояснил он. В выпученных глазах
Бормана появился признак немого вопроса.
-- Вот это память... - восхищенно сказал Борман, держа
обеими руками гудящую от удара голову.
Штирлиц спокойно прошел по коридору, лавируя между
расставленными партайгеноссе препятствиями, и исчез на
лестнице, погромыхивая по ней коваными сапогами.
Партайгеноссе радостно потер руки. Предусмотренного на
случай желающих подняться грохота не последовало.
" Значит, Штирлиц спустился вниз ", - обиженно подумал
Борман. Этого он не предусмотрел.
Штирлиц сидел за столом и сосредоточенно делал вид, что
пишет.
На самом же деле он загнал в дырку в крышке стола жир-
ную муху и теперь обильно поливал ее чернилами. Ему было
интересно, можно ли покрасить муху чернилами, и будет ли
после этого летать это животное.
Когда чернильница опустела и перо стало отзываться лег-
ким дребезжанием в ответ на попытку обмакивания в чернила,
Штирлиц бросил это философское занятие и медленно потя-
нулся.
Муха выбралась из своей тюрьмы и медленно полетела к
окну, громко жужжа и брызгаясь чернилами. Штирлиц улыб-
нулся и два раза плюнул на пол. Он опять был прав.
День медленно тянулся к закату. Лиловое солнце нежно
коснулось вывески "Сегодня и ежедневно кроме субботы, чет-
верга и понедельника у нас лучшие котлеты в штате Мэн", и
Штирлиц, зевнув, достал из кармана пачку "Беломора".
Как всегда, делать было совершенно нечего.
В городской центр культуры - публичный дом, куда его
звал мистер Томпсон, идти не хотелось - после вчерашнего
дебоша болела поясница и там могли, по крайней мере, на-
бить морду. Томпсону, конечно.
Штирлиц поскучал еще примерно час, затем смахнул с за-
тылка пыль и отправился в коридор.
Напротив гипсового бюста Кеннеди стоял на четвереньках
мистер Томпсон, прижимая обеими руками к тусклому мрамору
пола простую фетровую шляпу. Он стоял неподвижно, но тем
не менее старательно кряхтел. Штирлиц бросил зубочистку и
подошел ближе.
-- Кто у тебя там ? - вежливо поинтересовался он.
Томпсон поднял к нему потную морду и плаксиво сказал:
-- Во-вторых, не у меня, а у господина Министра обороны.
А во-первых, я сам не знаю.
-- Вредный ты, - сказал Штирлиц и приготовился дать
Томсону пинка или подзатыльник. Но его что-то остановило -
прилипшая к пальцам, залежавшимся в кармане, жевательная
резинка типа "Бубель-Гум спешал фор Штирлитц" - так было
написано на пачке.
-- А где эта интриганская морда ? - спросил Штирлиц, от-
липляя от пальцев липкий, но довольно жесткий продукт.
-- Вы про кого, про господина Министра ? Он ушел... нена-
долго... ну, ему надо...
-- Понятно, - сказал Штирлиц, приятно улыбаясь.
Из ватерклозета, располагавшегося в конце коридора, ря-
дом с портретом Вашингтона, раздалось шипение и клокота-
ние. Вскоре оттуда показался посвежевший и очень довольный
господин Министр, вытирая мокрые руки о пиджак.
-- Штирлиц, как хорошо, что вы пришли ! - сказал он и
сделал такое лицо, каким осужденный утром перед казнью
встречает палача.
-- Прямо превосходно, - сказал Штирлиц, чтобы все поняли,
как ему приятно.
Господин Министр, продолжая радостно улыбаться, сделал
маневр к оступлению.
-- Кто у Томпсона под шляпой ? - строго спросил Штирлиц.
Господин Министр закатил глаза к небу и стал думать,
чтобы такого соврать. Обманывать Штирлица считалось очень
рискованным делом. Но кроме мелких земноводных амфибий на
ум ничего не приходило.
-- Лягушка ? - неуверенно сказал господин Министр и по-
косился на Штирлица.
Зверь, сидящий под шляпой, задергался и издал зловещее
стрекотание.
-- Крупная ? - сочувственно спросил Штирлиц.
-- Очень, - сказал господин Министр, отыскивая место, ку-
да в случае чего можно было бы прыгнуть.
-- Кусается ? - продолжал Штирлиц.
-- Может руку откусить, - сказал господин Министр, слегка
увлекшись.
Томпсон побледнел и, держа шляпу одной рукой, вытер
другой холодный пот со лба. Шляпа внезапно вырвалась и
поскакала по этажу, натыкаясь на стены и отскакивая от них
в почтительном недоумении.
Шеф разведки, все еще стоя на четвереньках, побежал ло-
вить ее. Тыкая руками в шляпу, он опрокинул ее. Из-под
шляпы вылезла крупная желтая саранча, подвигала челюстями
и скрылась на лестнице.
-- Упустил ! - истошно заорал господин Министр.
Штирлиц расцвел в довольной улыбке.
-- Надули, - счастливо сказал он, как будто надули не
его, а Томпсона или господина Министра. - Неужели тебя ма-
ма в дестве не учила, что врать нехорошо ?
Господин Министр покраснел и стал выписывать левой но-
гой различные геометрические фигуры. Штирлиц залюбовался
его раскаянием.
По лестнице приполз вспотевший и взъерошенный шеф раз-
ведки.
-- Поймал, - сказал он, показывая укушенный палец.
Крупный полевой вредитель был зажат у него под мышкой и
угрожающе шевелил челюстями.
-- Осторожней, не помните, - засуетился господин Министр,
подставляя стеклянную банку из-под соленых огурцов.
Через минуту псевдолягушка сидела в банке и томно би-
лась головой о металлическую крышку. Очевидно, такое
беспокойство было обусловленно близостью товарища Штирли-
ца.
-- Зачем тебе эта уродина ? - спросил Штирлиц.
-- О, Штирлиц, вы ничего не по... ой-ой, извините, я хо-
тел сказать, что это крупный стратегический зверь. Мы заш-
лем его в одну страшно отсталую страну, и тамошний вождь
останется голодный.
-- Хорошо придумано, - сказал Штирлиц, жонглируя двумя
кастетами. - А в какую такую отсталую страну ?
Господин Министр опять закатил глаза и стал напряженно
думать. Конечно, Штирлицу говорить не следовало.
-- Ну ? - сказал Штирлиц. - В какую ?
-- В Папуа-Новую Гвинею, - нерешительно сказал господин
Министр.
-- А чем тебе папуасы досадили ? - удивился Штирлиц.
-- Воюют, проклятые, - сказал господин Министр, понуря
глупую голову.
Штирлиц недоверчиво посмотрел на него. Он, конечно же,
понял, что его опять-таки хотят обдурить.
-- Ты у меня смотри, - сказал он, показывая кастет. Штир-
лиц знал, что он в любом случае узнает зловещие планы
господина Министра, и поэтому нисколько не торопился.
-- Ладно, - сказал Штирлиц, вытирая рукавом томпсоновско-
го пиждака испачканный тушенкой рот. - Мы с вами еще пого-
ворим.
В коридоре стояла глухая тишина. Ночью Капитолий пусто-
вал. Раньше в нем по ночам сидел скучающий сторож. К утру
он зверски напивался и горланил песню "Янки дудль", колотя
пустой бутылкой в чугунную сковородку.
Теперь алкоголика заменили новейшие достижения науки и
техники. Электрическая сигнализация лишила сторожа работы,
и теперь по утрам вместо воплей "Янки дудль" обычно разда-
вался вой электрической сирены.
Штирлиц спокойно шел по коридору. Следом за ним, озира-
ясь, дрожа от страха и поминутно наступая на свою длинную
сутану, шел пастор Шлаг.
-- Прекрати стучать зубами, - шепотом попросил Штирлиц. -
А то стучать будет нечем.
-- Страшно ! - дрожащим голосом сообщил Шлаг.
-- Нечего бояться, - ободряюще сказал Штирлиц.
Часы без минутной стрелки в кабинете Томпсона, кряхтя
несмазанными внутренностями, прошипели двенадцать.
Пастор похолодел и перекрестился.
-- Так, - шепотом сказал Штирлиц, зажигая потайной фо-
нарь. Пластмасса горела на редкость скверно и коптила. -
Пролезешь в кабинет господина Министра, соберешь всю бума-
гу и приползешь обратно. - И он сбил кастетом замок с вен-
тиляционного люка.
Пастор, кряхтя, задрал сутану и полез в образовавшееся
отверстие. Через минуту его чихание послышалось в самом
кабинете.
-- Ну как ? - спросил Штирлиц, заглядывая в замочную
скважину.
-- Бумаги много, - хрипло сказал пастор. Он обнаружил по-
чатую бутылку виски и сейчас ему было не до бумаг.
-- Тащи сюда ! - потребовал Штирлиц.
-- Бумаги много, - повторил пастор. Содержимое бутылки
быстро уменьшалось.
-- Не задерживайся ! - кипел Штирлиц.
-- А вот сам бы слазил, - сказал Шлаг, опьянев и похраб-
рев, как никогда.
-- Чтоб я, высококвалифицированный и высокооплачиваемый
русский разведчик, полез в грязную дыру... - Штирлица пе-
редернуло. - Ты, толстый, вылезай быстрей.
В люке появилась счастливая морда пастора. В зубах у
него была зажата толстая пачка бумаги, и он помогал себе
ползти папкой с белыми завязками.
Пастор выбрался из люка и сказал что-то невразумитель-
ное. Штирлиц выдернул у него изо рта пачку бумаги и пред-
ложил повторить.
-- Я говорю, почему я, а не Борман ? - спросил пастор,
поправляя наползшую на плечи сутану.
-- Борман ! - Штирлиц стал радостно гоготать. - Эта жир-
ная свинья понаставила бы там веревочек и капканов. И
завтра я имел бы неприятности.
-- Мне то что, - сказал Шлаг вполголоса.
-- Вот это плохо, - строго сказал Штирлиц.
-- Что ? - удивился пастор.
-- Что вам все равно, кто перед вами, агент Гестапо или
коммунист.
" К чему бы это ", - подумал пастор и спросил:
-- А кто лучше ?
-- Конечно, агент Гестапо.
-- Вы так думаете ?
-- А ты нет ?
Пастор пожал плечами, и они со Штирлицем направились к
Штирлицу домой. Русский разведчик неизвестно на каких пра-
вах жил в сразу шести номерах огромного отеля. Никто не
смел заикаться об арендной плате.
Пастор потоптался у двери и рухнул на коврик, о который
Штирлиц только что вытер ноги.
Около телевизора сидел Борман и смотрел передачу со
стриптизом. Сегодняшний день он считал пропавшим. Ни до,
ни после обеда никто не провалился в яму, никто не заце-
пился за веревочку или попал в капкан. Партайгеноссе си-
дел, страшно растроенный, и думал, что уже потерял квали-
фикацию. Внезапно Штирлиц, проходя мимо него с пакетом ке-
фира, споткнулся о ловко опрокинутый стул и ругнулся.
Борман словно расцвел.
-- Штирлиц, как успехи ? - спросил он.
-- Я тебе щас покажу успехи, - сказал Штирлиц, и Борман с
визгом умчался в соседнюю комнату.
-- Штирлиц, - примирительно сказал он оттуда. - Давай со-
бачку купим.
-- Зачем ? - удивился Штирлиц.
-- Ее так отдрессировать можно, она документы таскать бу-
дет. Я в рейхе уже так пробовал.
-- Гм ! - сказал Штирлиц. С собачкой связываться не хоте-
лось. Штирлицу в качестве похитителя документов больше
подходил пастор Шлаг, но...
-- Давай, - сказал Штирлиц. - Но какую ?
Здесь пришлось задуматься Борману. Предлагая купить со-
бачку, он преследовал две цели: во-первых, указанную, а
во-вторых, собачка должна была быть обучена кусать всех,
на кого укажет Борман, за пятки. Поэтому выбор породы
усложнился. Борман задумчиво почесал в блестящем затылке и
сказал:
-- Тут надо подумать...
* * *
Ночью партайгеноссе спал плохо. Ему снился страшный сон
о том, как он, Борман, идет ночью по Капитолию, и вдруг из
одной из дверей выходит Штирлиц, вытирает окровавленные
руки и говорит "Следующий...". Два здоровых сотрудника ФБР
хватают партайгеноссе за руки и ноги и бросают в кабинет
Штирлица. Борман засопротивлялся и проснулся от весомого
удара по лбу.
Над ним стоял Штирлиц и держал в руках крупную гирю.
-- Во развеселился... - хмуро сказал он, и партайгеноссе
понял, что Штирлиц сегодня в дурном настроении.
Он вытер со лба холодный пот и сказал:
-- Штирлиц, а я придумал !
-- Чего ты еще там придумал, - еще более хмуро сказал
Штирлиц, отдирая от сковородки стельку для башмака.
-- Про собачку, - сказал Борман.
Русский разведчик отнесся к этому радостному известию
на редкость спокойно.
-- Ну ? - сказал он.
-- Давай купим... э... болонку !
-- Ладно, черт с тобой, - сказал Штирлиц, смягчаясь и
бросая на стол засаленную сковородку с подгоревшей яични-
цей.
В углу у двери проснулся пастор Шлаг. Пока он, охая и
крестясь, дополз до стола, от ячиницы остались только кап-
ли жира, выковыренного предусмотрительным русским развед-
чиком из банки с тушенкой.
Днем Штирлиц шел на работу. В его кармане лежал новый
кастет, отлитый на днях. Следом, озираясь и перебегая от
фонаря к фонарю, крался партайгеноссе Борман, решивший сам
для себя выследить Штирлица и сам себе доложить, чем он
занимается.
Штирлиц был угрюм и задумчив. Он, конечно же, понял,
против кого была направлена жирная саранча из банки госпо-
дина Министра. Штирлиц кипел от негодования и еще яростней
сжимал рукой кастет.
Сейчас он шел в биологическую лабораторию, где, по слу-
хам, готовилась какая-то жуткая отрава. Русский разведчик
решил идти напролом, поэтому оба охранника, которым
посчастливилось сидеть в проходной, отлетели в разные сто-
роны с разбитыми мордами.
Войдя в помещение, Штирлиц высморкался, плюнул один раз
на ковер и три раза в зеркало и вошел в лифт, где написал
на стене "Сердце нашей партии могучей - ленинский цент-
ральный комитет" и вдавил в стену сразу четыре кнопки.
Лифт доставил его на седьмой этаж. Штирлиц вышел на
площадку. Пахло духами и карболкой, где-то истошно выла
собака.
-- Изверги, - сказал Штирлиц. - Ненавижу.
Он достал кастет и разбил первое попавшееся стекло. От-
ряхнулся от осколков и разбил еще одно. В образовавшейся
дыре он увидел двух дам, испуганно склонившихся над про-
бирками, в которых клокотало что-то на редкость вонючее.
-- А вот и я, - сказал Штирлиц довольно ласково, просовы-
вая ногу в образовавшееся отверстие. Дамы с визгом вылете-
ли в коридор (правда, через дверь) и исчезли на лестнице.
Минутой позже на улице раздался вой полицейской сирены.
Штирлиц насторожился.
На столе, где дамы что-то варили, сидела весьма крупная
крыса и совершенно равнодушно смотрела на Штирлица.
Русский разведчик подозрительно посмотрел на нее и одним
лихим движением сбросил все имеющиеся на столе пробирки на
пол. Раздалось шипение и жидкость стала быстро испаряться.
Из соседнего помещения раздался обиженный собачий вой,
а со стороны лестницы раздалось характерное дребезжание.
Штирлиц мгновенно догадался, что рядом партайгеноссе
Борман, решивший испытать новую веревочку либо кирпич из
особо крепкой глины на его светлой голове.
Русский разведчик ткнул плечом дверь в соседнее помеще-
ние. Если бы он умел читать по-английски, он заметил бы на
двери надпись "открывается внутрь".
Но Штирлиц мощным ударом высадил дверь и ворвался в
соседнюю комнату.
Двухлетняя овчарка, приготовленная для опыта, сидела в
клетке, и, увидев Штирлица, оскалила зубы, давая понять
ему тем самым, что данный опыт будет несколько осложнен.
-- Гестаповцы, - злобно сказал Штирлиц, назвав имя своей
любимой организации. Он открыл дверь клетки, собака выско-
чила наружу и принялась истошно лаять.
-- Дура, - обиженно сказал Штирлиц и очередная порция
пробирок посыпалась на пол.
Там, где раньше была входная дверь, показался Борман.
-- Штирлиц ! - восторженно сказал он, глядя, как русский
разведчик борется одновременно с собакой, стремящейся ра-
зодрать его форменные брюки, и горой пробирок. - Ты что,
купил мне собачку ?
-- Считай, что купил, - сказал Штирлиц, - Если уберешь от
меня эту заразу...
Борман сложил губы трубочкой и попытался засвистеть, но
вместо свиста у него получилось змеиное шипение.
Собака оставила Штирлица и удивленно посмотрела на пар-
тайгеноссе.
Борман достал из кармана приготовленный две недели на-
зад ошейник с поводком и надел все это на шею животному.
Затем он с видом профессионала посмотрел собаке в пасть и
заявил, что это пес.
-- Я его Адольфом буду звать, - сказал он, показывая
свою преданность обществу охраны животных.
-- Хоть Иосифом, - сказал Штирлиц, критически осматривая
порванные штаны. - Ну и зубы у твоего Адольфа...
-- Весь в фюрера, - сказал Борман, выводя собаку в кори-
дор. В кабинете, где остался Штирлиц, послышался звон раз-
битой посуды.
Кожаный намордник, купленный Борманом за семь рейхсма-
рок, собаке не понравился. Злобно чихнув, она мило уронила
какую-то пакость в сапог Штирлица и зловеще зарычала, от-
казываясь тем самым от возможных претензий. Сапоги зашипе-
ли, задымились и бысто поползли вниз. В довершении всей
в металлическом полу и в сапоге лаборатории образовалась
здоровая дырка. Внизу оказался женский туалет, в котором
сидели успуганные лаборантки.
-- Нашли зверя, - проворчал Штирлиц, шевеля большим пал-
цем ноги, - с пироксилиновым заводом в заднице.
Борман испугался за себя и за свое приобретеньице, но
на его счастье Штирлиц отвлекся от сапог и обратил свой
томный взор вниз, на слабую половину человечества. Слабая
половина парализовано смотрела вверх, на сияющее лицо ве-
ликого разведчика, который уже доставал из кармана свою
любимую тушенку.
" Сейчас кто-то кого-то будет угощать ", - злорадно поду-
мал партайгеноссе, зная щедрую натуру своего кумира.
Штирлиц на секунду отвлекся на Бормана, дал подзатыль-
ник, сказал " Не кто-то, а величайший разведчик всех вре-
мен и народов товарищ фон Штирлиц или просто Максим Макси-
мыч Тихонов в смысле Исаев " и опять воззрился вниз. Таких
радисток Штирлиц не видал. Он совершенно случайно уронил
банку вниз (не вверх, естественно), уложил одну из ра-
дисток и забрызгал халат и прическу другой.
Русский разведчик вежливо извинился, нахмурился, глядя
на Бормана, и они избавили биологическую лабораторию от
своего присутствия. Борман тащил за собой электоропровод и
сломаный переключатель. Он был настолько доволен своим по-
хождением, что размечтался о Мировой Революции и не заме-
тил коварный столб, больно огревший его по потному лбу.
-- Скажи, Штирлиц, - спросил Борман весьма душевно, - О
чем ты сейчас думаешь ?
-- О шашлыке и банке тушенки, - сказал Штирлиц угрюмо.
Борман хотел сказать " а вот я - о Мировой Революции ",
но удержался. За внезапные мысли можно было схлопотать от
Штирлица по роже.
Партайгеноссе притянул к себе собаку, удравшую
вследствие длинного поводка метров на сорок, и продолжил
свои мысли.
Утром непосредственный начальник Штирлица высказал сво-
ему подчиненному все, что он имел против посягательств на
достижения науки.
-- Штирлиц, вы же не ребенок, черт возьми ! - кричал
Томпсон.
-- Не ругайся, - попросил Штирлиц, спокойно сооружая из
сломанных спичек пирамиду.
-- Но Штирлиц, зачем вы разбили все имевшиеся в лаборато-
рии пробирки ?!
-- Я был пьян, - равнодушно сказал Штирлиц. - У меня го-
лова болела.
-- Я сам пьян, - сказал Томпсон, - и у меня у самого бо-
лит голова... после вчерашнего... Но я же не иду в лабора-
торию бить пробирки !
-- А что, там еще что-то осталось ? - забеспокоился Штир-
лиц.
-- Ну чего там может остаться ? - удивился шеф разведки.
- Вы так там вчера поработали, что свернули нам всю прог-
рамму биологических исследований лет на десять... а может,
на двадцать... А собаку вы зачем сперли ?
-- Пса не трожь, - голосом заправского уголовника сказал
Штирлиц. - Он моему другу маму заменяет...
-- Маму - это хорошо, - сказал Томпсон. - А вообще, Штир-
лиц, я не так уж и недоволен... Пойдем-те, что-ли, в
ресторан... а то и правда после вчерашнего башка трещит...
Штирлиц чуть не прослезился - так сильно знакомыми по-
казались ему коридоры и темные переходы (конечно, с вере-
вочками) Капитолия.
" Как в Рейхстаге ", - подумал он, сморкаясь на бархатный
ковер. Длинная зеленоватая сопля притаилась рядом со све-
жим окурком "Беломора".
-- Пойдем в мой номер, - сказал Штирлиц, беря даму за та-
лию обеими руками. Левой он нащупал ствол "Беретта" и не-
мало удивился. Дама поморщилась и полезла целоваться. "Бе-
ретт" выпал и гулко стукнулся о каменные плиты мраморного
пола.
-- Мадам, у вас пистолет выпал, - сказал Штирлиц, задыха-
ясь от прохлороформенного поцелуя и сжимая даму за талию.
" Черт ", - подумала Мадам. - " Этого Shtirlitz'а ничем
невозможно взять. Надо посоветоваться с шефом "
Штирлиц, конечно же, узнал румынско-болгарскую шпионку
Хелену Занавеску. Она пыталась перевербовать его уже один-
надцатый раз.
-- Штирлиц, мне пора, - нежно прочирикала она и упорхнула
в окно при помощи потайного парашюта.
-- Улетела, - сказал Штирлиц и пошел искать кого-нибудь
живого.
* * *
Шеф разведки и контрразведки мистер Гари Томпсон сидел
за столом, заваленном счетами, и скучал. Его ленивый взор
жадно следил за движениями часовой стрелки на облупившемся
циферблате старинных немецких часов. Минутной стрелки на
часах не было. Часы, потрескивая, занудно тикали, и стрел-
ка медленно приближалась к шести часам вечера. Мистер
Томпсон лениво посмотрел в окно и плюнул на пол. Вечер
обещал быть прекрасным.
Внезапно часы зашипели и с легкими подвываниями отбили
шесть ударов. Мистер Томпсон, не разбирая дороги и на ходу
всовывая ноги в черно-белые штиблеты, помчался вон из Ка-
питолия.
-- Стоять, - на лестнице стоял Штирлиц с угрюмой физионо-
мией и не совсем равнодушно смотрел на Томпсона. Тому ста-
ло страшно, но тем не менее он остановился и спросил:
-- Вы ко мне, любезнейший ?
-- К тебе, - сказал Штирлиц, сразу же переходя на "ты" в
одностороннем порядке.
-- А-а-а, - Томпсон не в силах был что-либо сказать и
только показал на часы.
-- Пошли в твой кабинет, - сказал вежливый Штирлиц.
-- Пошли, - сказал Томпсон, поняв, что обречен на ночное
сидение в Капитолии.
-- Ты шеф разведки, верно ? - спросил Штирлиц по пути в
кабинет. Томпсон подумал минут сорок и отвечал утверди-
тельно.
-- Ну вот, а я - Штирлиц, - и Штирлиц достал из кармана
бутылку водки, тощую селедку и три банки тушенки.
При виде тушенки Томпсону захотелось прыгнуть в окно,
но Штирлиц предупредительно запер его и завесил шторой.
-- Ах, Штирлиц ! - Томпсон мечтательно закатил глаза. За
завербование Штирлица Лююбимый Шеф обещал насовсем свою
походную секретаршу, три колеса от "Порше" и новые кальсо-
ны.
-- Так что, товарищ Штирлиц, можно считать, что мы вас
завербовали ? - спросил Томпсон, все еще не веря своему
счастью.
-- Считать и на счетах можно, - уклончиво ответил Штир-
лиц, и Томпсон понял, что его одурачили.
-- Нет, но все-таки, това-арищ Штирлиц ? - протянул он. -
Можем мы на вас рассчитывать ?
-- Можете. Самое главное - море водки и гора тушенки,
прямо ща, а там разберемся.
-- Ах да, конечно... сейчас... конечно... - Томпсон
засуетился в поисках листка бумажки.
-- Вот и договорились, - грозно сказал Штирлиц, поигрывая
кастетом. Ему очень хотелось послушать, как будет кричать
шеф разведки.
* * *
-- Нет, Штирлиц, все-таки расскажите нам, как это вы
ухитрились заставить себя завербовать самого шефа разведки
мистера Томпсона ? - пастора Шлага интересовала чисто
профессиональная сторона дела.
-- Да так, прислоняешь его к двери, бьешь, когда переста-
ет стонать - отпускаешь, - пошутил Штирлиц.
Пастору стало страшно, и он пролил какао на новую сута-
ну, а заодно забрызгал Штирлица, за что получил кулаком по
жирной роже.
-- Штирлиц, а ты на работу ходить будешь ? - спросил Бор-
ман, повизгивая от восторга.
Штирлиц задумался. В таком положении он и встретил
рассвет.
* * *
По Капитолийскому персоналу прокатился слух, что у шефа
разведки появился новый сотрудник, очень деятельный и сви-
репый.
К вечеру первого рабочего дня Штирлица все уже знали,
кто в Капитолии хозяин.
Ночью о таинственном Штирлице доложили Кеннеди.
-- Что такое этот мистер Shtirlitz ? - спросил президент,
вытирая полотенцем только что выбритую щеку.
-- О, господин президент, это самый лучший русский шпион,
- отвечал Томпсон, согнувшись в низком поклоне.
-- Ха ! А может, надо бы его арестовать ? - Кеннеди
достал зубную щетку и с презрением выдавил на нее крупный
кусок зеленой зубной пасты.
-- Вы его не знаете, господин президент, - вздохнул
Томпсон, поглаживая искуссно загримированный синяк под ле-
вым глазом.
-- Тогда вам крупно повезло, - сказал Кеннеди и запустил
щетку с пастой себе в рот.
Томпсон вздохнул.
-- Господин президент, наверное, одобрит нашу готовящу-
ююся терракцию против русских, - сказал министр обороны, с
трудом шевеля избитыми губами.
Кеннеди выплюнул зубную пасту и с интересом посмотрел
на него и кивнул, побуждая продолжать говорить.
-- Мы запустим к русским техаскую кукурузную саранчу, и
эта свинья Хрущев умрет с голоду вместе со своим советским
народом.
-- О, и мы все равно нарушим биологическое равновесие ! -
радостно сказал подхалим Томпсон.
Кеннеди задумался.
-- Послушайте, Томпсон, кого-то вы мне напоминаете... -
сказал он, снимая бронежилет.
-- Рад стараться ! - воскликнул Томпсон.
-- Старайся, старайся, - сказал президент и, медленно
зевнув, удалился.
* * *
-- Слушай ты, Лысенко чертов, ты когда гирбринт огурца с
бутылкой выведешь ? Я жрать хочу ! - Никита Сергеевич снял
ботинок и постучал им себе по лбу. Это ему очень нрави-
лось, и он постучал еще раз, посильнее.
-- Скора, Никит Сергеич, - пообещал Лысенко и вновь гром-
ко заржал.
-- Ты давай торопись, толстый, а то как врежу в ухо, -
сказал Хрущев, начиная злиться.
-- Я вот те сам врежу, - сказал Лысенко, поднимая кулак,
и два гения - большой и маленький - принялись, кряхтя и
поминутно охая, драться. Их быстро разняли и развели по
разным комнатам.
-- Чтоб без гинбринта я тебя не видел, морда ты со шнур-
ками ! - орал Никита Сергеевич, пытаясь вырваться и снять
ботинок, чтоб запустить им в Лысенко.
-- Сам дурак ! - отвечал Лысенко, плюясь на пол и дергая
ногами.
* * *
По выложенному белым мрамором коридору Капитолия гуляли
сквозняки и Борман. Вчера он написал на стене "Родина-мать
зовет", нарисовал непристойную картинку и высморкался во
все шторы, хотя на насморк не жаловался. Борман был ужасно
доволен собой.
Партайгеноссе шел по коридору, напевая чуть-чуть переп-
равленную песню Пахмутовой: "И вновь продолжа-а-ается
бой... И Борман такой молодо-о-о-й...". Он был в хорошем
настроении и никому не мешал. Левую руку партайгеноссе
держал в заднем кармане, и за ним тянулся извилистый след
банановой кожуры и яблочных огрызков. День, как всегда,
обещал быть очень удачным.
Мимо проходил хмурый, невыспавшийся Штирлиц. Поравняв-
шись с Борманом, он неожиданно вынул руку из-под пулемет-
ной ленты, высевшей у него на тельняшке, и дал Борману
подзатыльник.
-- Это тебе за заговор, - пояснил он. В выпученных глазах
Бормана появился признак немого вопроса.
-- Вот это память... - восхищенно сказал Борман, держа
обеими руками гудящую от удара голову.
Штирлиц спокойно прошел по коридору, лавируя между
расставленными партайгеноссе препятствиями, и исчез на
лестнице, погромыхивая по ней коваными сапогами.
Партайгеноссе радостно потер руки. Предусмотренного на
случай желающих подняться грохота не последовало.
" Значит, Штирлиц спустился вниз ", - обиженно подумал
Борман. Этого он не предусмотрел.
Штирлиц сидел за столом и сосредоточенно делал вид, что
пишет.
На самом же деле он загнал в дырку в крышке стола жир-
ную муху и теперь обильно поливал ее чернилами. Ему было
интересно, можно ли покрасить муху чернилами, и будет ли
после этого летать это животное.
Когда чернильница опустела и перо стало отзываться лег-
ким дребезжанием в ответ на попытку обмакивания в чернила,
Штирлиц бросил это философское занятие и медленно потя-
нулся.
Муха выбралась из своей тюрьмы и медленно полетела к
окну, громко жужжа и брызгаясь чернилами. Штирлиц улыб-
нулся и два раза плюнул на пол. Он опять был прав.
День медленно тянулся к закату. Лиловое солнце нежно
коснулось вывески "Сегодня и ежедневно кроме субботы, чет-
верга и понедельника у нас лучшие котлеты в штате Мэн", и
Штирлиц, зевнув, достал из кармана пачку "Беломора".
Как всегда, делать было совершенно нечего.
В городской центр культуры - публичный дом, куда его
звал мистер Томпсон, идти не хотелось - после вчерашнего
дебоша болела поясница и там могли, по крайней мере, на-
бить морду. Томпсону, конечно.
Штирлиц поскучал еще примерно час, затем смахнул с за-
тылка пыль и отправился в коридор.
Напротив гипсового бюста Кеннеди стоял на четвереньках
мистер Томпсон, прижимая обеими руками к тусклому мрамору
пола простую фетровую шляпу. Он стоял неподвижно, но тем
не менее старательно кряхтел. Штирлиц бросил зубочистку и
подошел ближе.
-- Кто у тебя там ? - вежливо поинтересовался он.
Томпсон поднял к нему потную морду и плаксиво сказал:
-- Во-вторых, не у меня, а у господина Министра обороны.
А во-первых, я сам не знаю.
-- Вредный ты, - сказал Штирлиц и приготовился дать
Томсону пинка или подзатыльник. Но его что-то остановило -
прилипшая к пальцам, залежавшимся в кармане, жевательная
резинка типа "Бубель-Гум спешал фор Штирлитц" - так было
написано на пачке.
-- А где эта интриганская морда ? - спросил Штирлиц, от-
липляя от пальцев липкий, но довольно жесткий продукт.
-- Вы про кого, про господина Министра ? Он ушел... нена-
долго... ну, ему надо...
-- Понятно, - сказал Штирлиц, приятно улыбаясь.
Из ватерклозета, располагавшегося в конце коридора, ря-
дом с портретом Вашингтона, раздалось шипение и клокота-
ние. Вскоре оттуда показался посвежевший и очень довольный
господин Министр, вытирая мокрые руки о пиджак.
-- Штирлиц, как хорошо, что вы пришли ! - сказал он и
сделал такое лицо, каким осужденный утром перед казнью
встречает палача.
-- Прямо превосходно, - сказал Штирлиц, чтобы все поняли,
как ему приятно.
Господин Министр, продолжая радостно улыбаться, сделал
маневр к оступлению.
-- Кто у Томпсона под шляпой ? - строго спросил Штирлиц.
Господин Министр закатил глаза к небу и стал думать,
чтобы такого соврать. Обманывать Штирлица считалось очень
рискованным делом. Но кроме мелких земноводных амфибий на
ум ничего не приходило.
-- Лягушка ? - неуверенно сказал господин Министр и по-
косился на Штирлица.
Зверь, сидящий под шляпой, задергался и издал зловещее
стрекотание.
-- Крупная ? - сочувственно спросил Штирлиц.
-- Очень, - сказал господин Министр, отыскивая место, ку-
да в случае чего можно было бы прыгнуть.
-- Кусается ? - продолжал Штирлиц.
-- Может руку откусить, - сказал господин Министр, слегка
увлекшись.
Томпсон побледнел и, держа шляпу одной рукой, вытер
другой холодный пот со лба. Шляпа внезапно вырвалась и
поскакала по этажу, натыкаясь на стены и отскакивая от них
в почтительном недоумении.
Шеф разведки, все еще стоя на четвереньках, побежал ло-
вить ее. Тыкая руками в шляпу, он опрокинул ее. Из-под
шляпы вылезла крупная желтая саранча, подвигала челюстями
и скрылась на лестнице.
-- Упустил ! - истошно заорал господин Министр.
Штирлиц расцвел в довольной улыбке.
-- Надули, - счастливо сказал он, как будто надули не
его, а Томпсона или господина Министра. - Неужели тебя ма-
ма в дестве не учила, что врать нехорошо ?
Господин Министр покраснел и стал выписывать левой но-
гой различные геометрические фигуры. Штирлиц залюбовался
его раскаянием.
По лестнице приполз вспотевший и взъерошенный шеф раз-
ведки.
-- Поймал, - сказал он, показывая укушенный палец.
Крупный полевой вредитель был зажат у него под мышкой и
угрожающе шевелил челюстями.
-- Осторожней, не помните, - засуетился господин Министр,
подставляя стеклянную банку из-под соленых огурцов.
Через минуту псевдолягушка сидела в банке и томно би-
лась головой о металлическую крышку. Очевидно, такое
беспокойство было обусловленно близостью товарища Штирли-
ца.
-- Зачем тебе эта уродина ? - спросил Штирлиц.
-- О, Штирлиц, вы ничего не по... ой-ой, извините, я хо-
тел сказать, что это крупный стратегический зверь. Мы заш-
лем его в одну страшно отсталую страну, и тамошний вождь
останется голодный.
-- Хорошо придумано, - сказал Штирлиц, жонглируя двумя
кастетами. - А в какую такую отсталую страну ?
Господин Министр опять закатил глаза и стал напряженно
думать. Конечно, Штирлицу говорить не следовало.
-- Ну ? - сказал Штирлиц. - В какую ?
-- В Папуа-Новую Гвинею, - нерешительно сказал господин
Министр.
-- А чем тебе папуасы досадили ? - удивился Штирлиц.
-- Воюют, проклятые, - сказал господин Министр, понуря
глупую голову.
Штирлиц недоверчиво посмотрел на него. Он, конечно же,
понял, что его опять-таки хотят обдурить.
-- Ты у меня смотри, - сказал он, показывая кастет. Штир-
лиц знал, что он в любом случае узнает зловещие планы
господина Министра, и поэтому нисколько не торопился.
-- Ладно, - сказал Штирлиц, вытирая рукавом томпсоновско-
го пиждака испачканный тушенкой рот. - Мы с вами еще пого-
ворим.
В коридоре стояла глухая тишина. Ночью Капитолий пусто-
вал. Раньше в нем по ночам сидел скучающий сторож. К утру
он зверски напивался и горланил песню "Янки дудль", колотя
пустой бутылкой в чугунную сковородку.
Теперь алкоголика заменили новейшие достижения науки и
техники. Электрическая сигнализация лишила сторожа работы,
и теперь по утрам вместо воплей "Янки дудль" обычно разда-
вался вой электрической сирены.
Штирлиц спокойно шел по коридору. Следом за ним, озира-
ясь, дрожа от страха и поминутно наступая на свою длинную
сутану, шел пастор Шлаг.
-- Прекрати стучать зубами, - шепотом попросил Штирлиц. -
А то стучать будет нечем.
-- Страшно ! - дрожащим голосом сообщил Шлаг.
-- Нечего бояться, - ободряюще сказал Штирлиц.
Часы без минутной стрелки в кабинете Томпсона, кряхтя
несмазанными внутренностями, прошипели двенадцать.
Пастор похолодел и перекрестился.
-- Так, - шепотом сказал Штирлиц, зажигая потайной фо-
нарь. Пластмасса горела на редкость скверно и коптила. -
Пролезешь в кабинет господина Министра, соберешь всю бума-
гу и приползешь обратно. - И он сбил кастетом замок с вен-
тиляционного люка.
Пастор, кряхтя, задрал сутану и полез в образовавшееся
отверстие. Через минуту его чихание послышалось в самом
кабинете.
-- Ну как ? - спросил Штирлиц, заглядывая в замочную
скважину.
-- Бумаги много, - хрипло сказал пастор. Он обнаружил по-
чатую бутылку виски и сейчас ему было не до бумаг.
-- Тащи сюда ! - потребовал Штирлиц.
-- Бумаги много, - повторил пастор. Содержимое бутылки
быстро уменьшалось.
-- Не задерживайся ! - кипел Штирлиц.
-- А вот сам бы слазил, - сказал Шлаг, опьянев и похраб-
рев, как никогда.
-- Чтоб я, высококвалифицированный и высокооплачиваемый
русский разведчик, полез в грязную дыру... - Штирлица пе-
редернуло. - Ты, толстый, вылезай быстрей.
В люке появилась счастливая морда пастора. В зубах у
него была зажата толстая пачка бумаги, и он помогал себе
ползти папкой с белыми завязками.
Пастор выбрался из люка и сказал что-то невразумитель-
ное. Штирлиц выдернул у него изо рта пачку бумаги и пред-
ложил повторить.
-- Я говорю, почему я, а не Борман ? - спросил пастор,
поправляя наползшую на плечи сутану.
-- Борман ! - Штирлиц стал радостно гоготать. - Эта жир-
ная свинья понаставила бы там веревочек и капканов. И
завтра я имел бы неприятности.
-- Мне то что, - сказал Шлаг вполголоса.
-- Вот это плохо, - строго сказал Штирлиц.
-- Что ? - удивился пастор.
-- Что вам все равно, кто перед вами, агент Гестапо или
коммунист.
" К чему бы это ", - подумал пастор и спросил:
-- А кто лучше ?
-- Конечно, агент Гестапо.
-- Вы так думаете ?
-- А ты нет ?
Пастор пожал плечами, и они со Штирлицем направились к
Штирлицу домой. Русский разведчик неизвестно на каких пра-
вах жил в сразу шести номерах огромного отеля. Никто не
смел заикаться об арендной плате.
Пастор потоптался у двери и рухнул на коврик, о который
Штирлиц только что вытер ноги.
Около телевизора сидел Борман и смотрел передачу со
стриптизом. Сегодняшний день он считал пропавшим. Ни до,
ни после обеда никто не провалился в яму, никто не заце-
пился за веревочку или попал в капкан. Партайгеноссе си-
дел, страшно растроенный, и думал, что уже потерял квали-
фикацию. Внезапно Штирлиц, проходя мимо него с пакетом ке-
фира, споткнулся о ловко опрокинутый стул и ругнулся.
Борман словно расцвел.
-- Штирлиц, как успехи ? - спросил он.
-- Я тебе щас покажу успехи, - сказал Штирлиц, и Борман с
визгом умчался в соседнюю комнату.
-- Штирлиц, - примирительно сказал он оттуда. - Давай со-
бачку купим.
-- Зачем ? - удивился Штирлиц.
-- Ее так отдрессировать можно, она документы таскать бу-
дет. Я в рейхе уже так пробовал.
-- Гм ! - сказал Штирлиц. С собачкой связываться не хоте-
лось. Штирлицу в качестве похитителя документов больше
подходил пастор Шлаг, но...
-- Давай, - сказал Штирлиц. - Но какую ?
Здесь пришлось задуматься Борману. Предлагая купить со-
бачку, он преследовал две цели: во-первых, указанную, а
во-вторых, собачка должна была быть обучена кусать всех,
на кого укажет Борман, за пятки. Поэтому выбор породы
усложнился. Борман задумчиво почесал в блестящем затылке и
сказал:
-- Тут надо подумать...
* * *
Ночью партайгеноссе спал плохо. Ему снился страшный сон
о том, как он, Борман, идет ночью по Капитолию, и вдруг из
одной из дверей выходит Штирлиц, вытирает окровавленные
руки и говорит "Следующий...". Два здоровых сотрудника ФБР
хватают партайгеноссе за руки и ноги и бросают в кабинет
Штирлица. Борман засопротивлялся и проснулся от весомого
удара по лбу.
Над ним стоял Штирлиц и держал в руках крупную гирю.
-- Во развеселился... - хмуро сказал он, и партайгеноссе
понял, что Штирлиц сегодня в дурном настроении.
Он вытер со лба холодный пот и сказал:
-- Штирлиц, а я придумал !
-- Чего ты еще там придумал, - еще более хмуро сказал
Штирлиц, отдирая от сковородки стельку для башмака.
-- Про собачку, - сказал Борман.
Русский разведчик отнесся к этому радостному известию
на редкость спокойно.
-- Ну ? - сказал он.
-- Давай купим... э... болонку !
-- Ладно, черт с тобой, - сказал Штирлиц, смягчаясь и
бросая на стол засаленную сковородку с подгоревшей яични-
цей.
В углу у двери проснулся пастор Шлаг. Пока он, охая и
крестясь, дополз до стола, от ячиницы остались только кап-
ли жира, выковыренного предусмотрительным русским развед-
чиком из банки с тушенкой.
Днем Штирлиц шел на работу. В его кармане лежал новый
кастет, отлитый на днях. Следом, озираясь и перебегая от
фонаря к фонарю, крался партайгеноссе Борман, решивший сам
для себя выследить Штирлица и сам себе доложить, чем он
занимается.
Штирлиц был угрюм и задумчив. Он, конечно же, понял,
против кого была направлена жирная саранча из банки госпо-
дина Министра. Штирлиц кипел от негодования и еще яростней
сжимал рукой кастет.
Сейчас он шел в биологическую лабораторию, где, по слу-
хам, готовилась какая-то жуткая отрава. Русский разведчик
решил идти напролом, поэтому оба охранника, которым
посчастливилось сидеть в проходной, отлетели в разные сто-
роны с разбитыми мордами.
Войдя в помещение, Штирлиц высморкался, плюнул один раз
на ковер и три раза в зеркало и вошел в лифт, где написал
на стене "Сердце нашей партии могучей - ленинский цент-
ральный комитет" и вдавил в стену сразу четыре кнопки.
Лифт доставил его на седьмой этаж. Штирлиц вышел на
площадку. Пахло духами и карболкой, где-то истошно выла
собака.
-- Изверги, - сказал Штирлиц. - Ненавижу.
Он достал кастет и разбил первое попавшееся стекло. От-
ряхнулся от осколков и разбил еще одно. В образовавшейся
дыре он увидел двух дам, испуганно склонившихся над про-
бирками, в которых клокотало что-то на редкость вонючее.
-- А вот и я, - сказал Штирлиц довольно ласково, просовы-
вая ногу в образовавшееся отверстие. Дамы с визгом вылете-
ли в коридор (правда, через дверь) и исчезли на лестнице.
Минутой позже на улице раздался вой полицейской сирены.
Штирлиц насторожился.
На столе, где дамы что-то варили, сидела весьма крупная
крыса и совершенно равнодушно смотрела на Штирлица.
Русский разведчик подозрительно посмотрел на нее и одним
лихим движением сбросил все имеющиеся на столе пробирки на
пол. Раздалось шипение и жидкость стала быстро испаряться.
Из соседнего помещения раздался обиженный собачий вой,
а со стороны лестницы раздалось характерное дребезжание.
Штирлиц мгновенно догадался, что рядом партайгеноссе
Борман, решивший испытать новую веревочку либо кирпич из
особо крепкой глины на его светлой голове.
Русский разведчик ткнул плечом дверь в соседнее помеще-
ние. Если бы он умел читать по-английски, он заметил бы на
двери надпись "открывается внутрь".
Но Штирлиц мощным ударом высадил дверь и ворвался в
соседнюю комнату.
Двухлетняя овчарка, приготовленная для опыта, сидела в
клетке, и, увидев Штирлица, оскалила зубы, давая понять
ему тем самым, что данный опыт будет несколько осложнен.
-- Гестаповцы, - злобно сказал Штирлиц, назвав имя своей
любимой организации. Он открыл дверь клетки, собака выско-
чила наружу и принялась истошно лаять.
-- Дура, - обиженно сказал Штирлиц и очередная порция
пробирок посыпалась на пол.
Там, где раньше была входная дверь, показался Борман.
-- Штирлиц ! - восторженно сказал он, глядя, как русский
разведчик борется одновременно с собакой, стремящейся ра-
зодрать его форменные брюки, и горой пробирок. - Ты что,
купил мне собачку ?
-- Считай, что купил, - сказал Штирлиц, - Если уберешь от
меня эту заразу...
Борман сложил губы трубочкой и попытался засвистеть, но
вместо свиста у него получилось змеиное шипение.
Собака оставила Штирлица и удивленно посмотрела на пар-
тайгеноссе.
Борман достал из кармана приготовленный две недели на-
зад ошейник с поводком и надел все это на шею животному.
Затем он с видом профессионала посмотрел собаке в пасть и
заявил, что это пес.
-- Я его Адольфом буду звать, - сказал он, показывая
свою преданность обществу охраны животных.
-- Хоть Иосифом, - сказал Штирлиц, критически осматривая
порванные штаны. - Ну и зубы у твоего Адольфа...
-- Весь в фюрера, - сказал Борман, выводя собаку в кори-
дор. В кабинете, где остался Штирлиц, послышался звон раз-
битой посуды.
Кожаный намордник, купленный Борманом за семь рейхсма-
рок, собаке не понравился. Злобно чихнув, она мило уронила
какую-то пакость в сапог Штирлица и зловеще зарычала, от-
казываясь тем самым от возможных претензий. Сапоги зашипе-
ли, задымились и бысто поползли вниз. В довершении всей
в металлическом полу и в сапоге лаборатории образовалась
здоровая дырка. Внизу оказался женский туалет, в котором
сидели успуганные лаборантки.
-- Нашли зверя, - проворчал Штирлиц, шевеля большим пал-
цем ноги, - с пироксилиновым заводом в заднице.
Борман испугался за себя и за свое приобретеньице, но
на его счастье Штирлиц отвлекся от сапог и обратил свой
томный взор вниз, на слабую половину человечества. Слабая
половина парализовано смотрела вверх, на сияющее лицо ве-
ликого разведчика, который уже доставал из кармана свою
любимую тушенку.
" Сейчас кто-то кого-то будет угощать ", - злорадно поду-
мал партайгеноссе, зная щедрую натуру своего кумира.
Штирлиц на секунду отвлекся на Бормана, дал подзатыль-
ник, сказал " Не кто-то, а величайший разведчик всех вре-
мен и народов товарищ фон Штирлиц или просто Максим Макси-
мыч Тихонов в смысле Исаев " и опять воззрился вниз. Таких
радисток Штирлиц не видал. Он совершенно случайно уронил
банку вниз (не вверх, естественно), уложил одну из ра-
дисток и забрызгал халат и прическу другой.
Русский разведчик вежливо извинился, нахмурился, глядя
на Бормана, и они избавили биологическую лабораторию от
своего присутствия. Борман тащил за собой электоропровод и
сломаный переключатель. Он был настолько доволен своим по-
хождением, что размечтался о Мировой Революции и не заме-
тил коварный столб, больно огревший его по потному лбу.
-- Скажи, Штирлиц, - спросил Борман весьма душевно, - О
чем ты сейчас думаешь ?
-- О шашлыке и банке тушенки, - сказал Штирлиц угрюмо.
Борман хотел сказать " а вот я - о Мировой Революции ",
но удержался. За внезапные мысли можно было схлопотать от
Штирлица по роже.
Партайгеноссе притянул к себе собаку, удравшую
вследствие длинного поводка метров на сорок, и продолжил
свои мысли.
Утром непосредственный начальник Штирлица высказал сво-
ему подчиненному все, что он имел против посягательств на
достижения науки.
-- Штирлиц, вы же не ребенок, черт возьми ! - кричал
Томпсон.
-- Не ругайся, - попросил Штирлиц, спокойно сооружая из
сломанных спичек пирамиду.
-- Но Штирлиц, зачем вы разбили все имевшиеся в лаборато-
рии пробирки ?!
-- Я был пьян, - равнодушно сказал Штирлиц. - У меня го-
лова болела.
-- Я сам пьян, - сказал Томпсон, - и у меня у самого бо-
лит голова... после вчерашнего... Но я же не иду в лабора-
торию бить пробирки !
-- А что, там еще что-то осталось ? - забеспокоился Штир-
лиц.
-- Ну чего там может остаться ? - удивился шеф разведки.
- Вы так там вчера поработали, что свернули нам всю прог-
рамму биологических исследований лет на десять... а может,
на двадцать... А собаку вы зачем сперли ?
-- Пса не трожь, - голосом заправского уголовника сказал
Штирлиц. - Он моему другу маму заменяет...
-- Маму - это хорошо, - сказал Томпсон. - А вообще, Штир-
лиц, я не так уж и недоволен... Пойдем-те, что-ли, в
ресторан... а то и правда после вчерашнего башка трещит...