Страница:
должал глубокомысленно ковырять несчастную тушенку, изобра-
жение президента выглядело настороженно; Штирлиц тоже не
разделял радость Помордайского. Неожиданно Штирлиц чертых-
нулся и выплюнул случайно попавшую в тушенку лимонку. Помор-
дайский проводил взглядом укатившуюся под лестницу гранату,
удовлетворенно прослушал последовавший звук взрыва и отрях-
нул с фуражки откуда ни возмись посыпавшуюся побелку. Из-под
упавшей лестницы вылез обштукатуренный Борман.
-- Ну чего вы деретесь ? - плаксивым голосом сказал он,
вытряхивая из единственного сапога части мрамора от лестни-
цы. - Человек полез поспать под лестницу, а ему - по голове
... Вот все вы такие ...
Штирлиц смотрел на него совершенно равнодушно. Помор-
дайский радостно скалил кривые черные зубы. Увидев такую
наглость, Борман достал из кармана бутылку с зажигательной
жидкостью и с криком " Вот тебе ! " бросил в лейтенанта. По-
ка лейтенант соображал, что это такое к нему прилетело, бу-
тылка издала противное шипение и очень сильно грохнула. Ког-
да дым рассеялся, оскорбленный вырыванием из рук банки с ту-
шенкой Штирлиц обнаружил вместо Помордайского дырку с кусоч-
ком ясного неба и ботинки военного образца.
" По делам ушел, наверное ", - подумал русский разведчик. -
" Но где моя тушенка ? "
Около минуты он стоял в задумчивости. Но из этого состоя-
ния его вывела та самая банка. " Ее-то как раз и не хватало
...", - задумчиво зашевелились мозги бедного разведчика.
Банка была пуста. Штирлиц на всякий случай поковырял в ней
вилкой, но тушенка почему-то не появилась.
Он оскорбленно принялся открывать следующую банку, так и
не узнав, каких гадостей ему хотел наговорить Помордайский.
Примерно в середине августа Шелленберг лично обошел план-
тации конопли и велел " снимать урожай ". Что он имел в виду
под урожаем, никто не догадался, кроме, конечно же, Штирли-
ца. Штирлиц не любил торопить события. Он спокойно ел тушен-
ку и ждал, что придумает бывший шеф контрразведки для переп-
равки наркотиков в США. " Урожай " скосили и начали перера-
батывать. Жизнь всех на вилле превратилась в кошмар. Круглые
сутки по вилле сновали негры, пришедшие из лаборатории по
переработке конопли за инструкциями. Мюллер, который очень
боялся негров, потребовал, чтобы его песочницу перенесли в
безопасное место. Где-то через неделю из конопли получилось
что-то, что никто не видел, но что Шелленберг тщательно ох-
ранял. Поздно ночью он сидел около склада и останавливал
всякого, кто пытался пройти мимо. От таких окриков Айсман,
так и не привыкший к кубинским неудобствам, очень страдал и
у него, естественно, пропадала всякая охота идти дальше, к
ближайшим кустам.
Штирлиц понимал, что ему необходимо пробраться на склад и
посмотреть, что там такое, но найти способ для этого мог
только разве сам великий пакостник Борман.
-- Айсман, прекратите шляться по ночам мимо моего склада, -
сказал однажды очень обиженный Шелленберг. - Я постоянно пу-
таю вас с грабителями и могу в вас выстрелить.
-- Попробуй только, выстрели, - сказал Айсман, сверкая
единственным глазом.
-- Айсман, вы идиот, - сказал подошедший Мюллер. - Когда
Шелленберг вас окликает, надо не материться и не брасать тя-
желые предеметы, а надо закричать каким-нибудь зверем: кош-
кой там, собакой ...
Ободренный Айсман так и сделал.
Ночью разбуженный Шелленберг вскочил и дико заорал:
-- Стой, кто идет ?
-- Да так ... - ответили ему из темноты.
-- Что " да так " ? - переспросил Шелленберг.
-- Ничего, - сказали ему.
-- Я говорю, идет-то кто ? - вежливо поинтересовался Шел-
ленберг.
-- Надоел ты мне, Шелленберг. Какая разница, кто идет ? Ну
там, кошки, собаки, тебе-то что ? Из-за тебя человек уже не-
делю запором страдает.
-- Так бы сразу и сказал, - успокоился Шелленберг.
Он лег спать и больше не отзывался ни на какие шорохи.
Штирлиц вздохнул с облегчением - путь к складу был открыт.
Когда он отпиливал решетку, мимо склада, довольный, что
хоть один раз ему не помешали, пробежал Айсман, гордо под-
держивая сползающие штаны.
Забравшись на склад, Штирлиц огляделся по сторонам и не
заметил ничего интресного. В углу стояла огромная бочка.
Штирлиц со вздохом достал из кармана лом и совершенно равно-
душно отбил крышку. Из бочки стал подниматься тяжелый запах.
Шелленберг понимал, что чем больше он доставит наркотиков,
тем лучше, и поэтому добросовестно наполнил цистерну довер-
ху, применяя банановую кожуру, очистки колбасы и помои с
кухни.
Штирлиц походил вокруг бочки, постучал по ней носком са-
пога и удовлетворенно чмокнул губами. Достав вилку, которой
он любил ковырять тушенку, он подумал:
" Интересно, пробъет ли моя вилка эту бочку ? "
Штирлиц был человеком действия, и притом он был русским
разведчиком, а у них, это знал даже Мюллер, положено сначала
делать, а потом уже думать.
Произведя ужасную отрыжку, от которой вздрогнул даже без-
мятежно спящий Шелленберг, Штирлиц злобно воткнул вилку в
самый низ бочки. Ценный наркотик, выстраданный Шелленбергом
в течение трех месяцев, хлынул на пол.
" Пропала вилка ", - с сожалением подумал Штирлиц. Русский
разведчик не любил стоять в луже всякой гадости или чувство-
вать себя виноватым, поэтому он предпочел вытереть сапоги о
пиджак спящего Шелленберга, почистить вилку о его брюки и
удалиться.
Утром гнев Шелленберга был безграничен. Он извергал
страшные ругательства ругал Бормана.
Досталось всем, даже ни в чем не повинному Мюллеру. Тот
сказал, что пусть Шелленберг к его песочнице больше не под-
ходит.
Штирлиц, как ни в чем не бывало, скалил зубы и ел тушен-
ку. Сегодня у него был второй день рождения за последние три
месяца. Сейчас он ест тушенку, но ровно через три минуты он
рыгнет, бросит банку и продолжит свою тяжелую и опасную ра-
боту.
Обеспокоенные отсутствием наркотиков, американские дипло-
маты решили направить на Кубу Даллеса. Об этом Геббельсу по
большому секрету сообщил Шелленберг. Он не знал, что для то-
го, чтобы распространить новость, надо сообщить ее Геб-
бельсу, поэтому вечером о приезде Даллеса знал даже Мюллер,
который составил из куличиков надпись " Привет американским
шпионам " и охранял ее всю ночь.
Приезд Даллеса совпал с возвращением любимого Фюрера из
Бразилии, где он лечился от импотенции. Волей судьбы Фюрер
попал на тот же захолустный аэродром с главным зданием из
пальмовых ветвей, где в ожидании зажравшихся таможенников
сидел голодный и небритый Даллес. Увидев Даллеса, Фюрер
сильно засмущался и отвернулся, прикрывая лицо раскрытым на
самом экстравагантном месте журналом " Play Boy ". Красотка
с огромным бюстом завлекающе смотрела на пронырливого амери-
канского дипломата, который даже застеснялся и покраснел до
запонок пиджака.
Неожиданно Даллес увидел лицо Фюрера.
" Где я видел этого развращенного мулата ? " - подумал Дал-
лес, упорно смотря на загоревшее до черноты лицо Фюрера. Тот
застенчиво смотрел на Даллеса через странички " Play Boy " и
ужасно боялся, что Даллес узнает его и закричит что-нибудь
типа " Держите любимого Фюрера ". Внезапно в проеме пальмо-
вых ветвей появился подхалим Шелленберг, приехавший встре-
тить вождя. Толстый таможенник тщетно пытался сдержать его.
Шелленберг, подпригивал, вытягивая тощую шею, вопил:
-- Я здесь, мой Фюрер, я здесь !
" Развелось же этих фюреров ", - подумал Даллес.
Шелленберг подвел к дверям телегу, запряженную парой ра-
бов, посадил в нее любимого Фюрера ( что неграм, запряженным
в телегу, совсем не понравилось ) и направился на виллу Фи-
деля.
Штирлиц был в ужасном расположении духа. Тушенки было
много до ужаса, но даже это не радовало профессионального
разведчика. Шелленберг нажаловался Фюреру, что кто-то испор-
тил все его наркотики. Фюреру было не до наркотиков. Выле-
чившись в Бразилии от импотенции, он теперь страдал от
отсутствия женщин. Негритянок он терпеть не мог и очень бо-
ялся. Пришлось отправить пару негров на почту и выписать Фю-
реру из Германии Еву Браун.
Узнав про это, Штирлиц поперхнулся. Ева Браун принадлежа-
ла для Штирлица к тому классу женщин, которые убегали от не-
го до восьми вечера. Все остальные убегали от него в девять
- тридцать. Некоторые не доходили до дома Штирлица, не
дослушав его рассказ о всемирной победе мировой революции и
обилии "Беломора" и тушенки. Приезд Евы Браун не предвещал
Штирлицу ничего хорошего, и он, решив потешиться, выбрал са-
мый тяжелый кастет и отправился искать Мюллера.
Даллес искал виллу Фиделя Кастро. Он знал по описаниям
Шелленберга, что " она такая большая ", но для обычного аме-
риканского агента этого было явно недостаточно. Даллес не
смог догадаться, что все, кроме помойки и зарослей кактусов
и есть вилла Фиделя Кастро.
В это время Штирлиц спаивал Фиделя и уговаривал его про-
возгласить на Кубе развитой коммунизм.
-- Может, социализм ? - спрашивал Фидель после очередного
стакана, на что Штирлиц отвечал:
-- Нет, ты меня уважаешь ? - и наливал следующий. Горилка
Геббельса была на редкость хороша.
Утром Фидель пошарил в темноте рукой по столу, поймал
скользкий теплый огурец и съел его. Затем с трудом одел га-
лифе, предварительно разобравшись, где у них левая штанина,
а где подтяжки, выпил теплого пива и ползком выбрался из ка-
бинета Штирлица. В коридоре стоял Даллес. Ночью он каким-то
образом пробрался на виллу Фиделя и теперь основательно на
ней заблудился. Утром он пошел на запах туалета, надеясь
встретить цивилизованных людей и напоролся на волосатого
небритого Фиделя, с урчанием выползающего из кабинета Штир-
лица.
С воплем "Спасите, хищник" Даллес бросил чемодан и повис
высоко на занавеске. Фидель от этого звука очнулся, подоб-
рался все так же на четвереньках к висящему высоко наверху
Даллесу и неожиданно для себя залаял.
Штирлиц проснулся, как всегда, злой и небритый. Вокруг
глаз советского разведчика темнели синие круги. Голова
раскалывалась от вчерашней пьянки.
" Чертов Фидель ", - подумал Штирлиц, - " Две бутылки извел
на всякие пьянки "
Штирлиц рыгнул и позвал:
-- Федя !
-- Р-р-р-р ? - вопросительно прорычал Фидель в ответ из ко-
ридора, теребя штанину Даллеса.
-- Ползи сюда...
-- Р-р-р-р, - прорычал Фидель, отрицательно помотав голо-
вой, отчего Даллес, зажатый зубами Фиделя посредством штани-
ны, закачался на занавеске.
-- Ну тогда я к тебе поползу, - сказал Штирлиц, переползая
с дивана на пол. Внезапно он почувтвовал, что кто-то его
держит. Крепко выругавшись, Штирлиц начал дергать руками и
ногами в разные стороны. Через двадцать минут опытный раз-
ведчик, получив информацию к размышлению в виде хлопка не-
большим металлическим предметом по лбу, понял, что его сдер-
живают подтяжки, которые он забыл отцепить от лежащего на
полу маузера. Пошарив рукой сзади себя, Штирлиц нащупал
что-то эластичное. Подергав это что-то в разные стороны, он
понял четыре вещи. Первое: это что-то являлось подтяжками.
Второе: Штирлица сдерживали другие подтяжки ( не эти ).
Третье: к подтяжкам был прицеплен Фидель, стягивающий со
шторы зубами вопящего Даллеса. И что Даллес к подтяжкам от-
ношения не имеет.
-- Ты что это кусаешься ? - удивленно спросил Штирлиц.
-- Р-р-р-р, - прорычал Фидель что-то невнятное, не разжимая
зубов.
-- Кого поймал ? - спросил Штирлиц.
Фидель выпустил Даллеса, который, воспользовавшись приоб-
ретенной свободой, быстро забрался по шторе вверх.
-- Не трогайте меня ! - завопил он оттуда. - Я вас боюсь.
-- А я что, кусаюсь ? - обиженно спросил Штирлиц. Даллес
начинал ему не нравиться. Даллесу не понравился Фидель.
Даллес пробрался сквозь толщу занавесок к окну и стал
биться об стекло головой, пытаясь его открыть.
-- Бейся, бейся, - сказал Штирлиц, с трудом поднимаясь на
ноги. -- Там бассейн с крокодилами.
-- Ага ! - радостно подтвердил Фидель и одобрительно зары-
чал.
-- Федя, - сказал Штирлиц. - Что это за птица на окне ?
-- Ворона ! - сказал Фидель и заржал. Шутка показалась
ему жутко оригинальной. Штирлиц разозлился и для разминки,
прислонив Фиделя к стенке, начал бить ногами. Когда Фидель
согнулся пополам, Штирлиц стал бить его кастетом. Он не рез-
вился так уже девять лет, с тех пор, как адмирал Канарис
имел удовольствие наступить ему на ногу.
Отколотив Фиделя до глухого урчания, Штирлиц поставил ему
напоследок большой красивый фингал под левый глаз, подправил
его двумя ударами и прислонил охающего Фиделя к стенке.
После физических упражнений русский разведчик становился
добр и безобиден.
Даллес изнемог от тяжелого висения на скользкой шелковой
занавеске и непроизвольно сполз вниз, произведя некоторый
шум, разбудивший Бормана, который провел всю ночь над реали-
зацией очередной безобидной шутки и теперь спал детским сном
на чердаке с улыбкой на устах и милым, полным нежности к
предстоящим жертвам лицом и чувством полного удовлетворения.
Рядом с ним покоился обычный кубинский кокосовый орех с не
вполне обычным содержанием. Борман стал обожать кокосы с тех
пор, как они не понравились Штирлицу. Ядерная мина на тушен-
ке должна была не понравиться Штирлицу еще больше. Борман
прервал свой многосерийный сон "Приказано выжить" и прислу-
шался. Большую весомую цену бомбе придавали тридцать шесть
таблеток пургена, которые он достал у Айсмана.
Штирлиц стукнул Даллеса пару раз носком сапога и спросил:
-- Ты кто ?
-- А ? - после часа, проведенного на занавеске, Даллес выг-
лядел полным придурком.
-- Все ясно, - сказал Штирлиц. - Ты - вражеский шпион, враг
мировой революции и всего советского народа, троцкист, наци-
оналист, пособник Бухарина, буржуазный элемент, пособник
контрреволюции ...
Даллес зажмурился. На тему вражеского шпиона Штирлиц бре-
дил четыре часа, ни разу не повторяясь, и закончил свою речь
внушительным ударом кастета.
По прошествии этого времени Борман, основательно подка-
чавшись в своей лексике, так как ругательства Штирлица дава-
ли глубокую тему для размышления ( все выражения Борман за-
писал в книжечку ), зашел к Штирлицу, держа в руке кокосовый
орех. Сердце его приятно согревалось при мысли, что он
как-то намерзит русскому разведчику. Всунув Штирлицу орех,
Борман с криком "За Ленина, за Сталина !" скрылся в дверях.
Штирлиц, основательно озадачившись, смотрел на орех. На
скорлупе было выгравировано " ШТИРЛИЦ- СКОТИНА И РУССКИЙ
ШПИОН ". Произведение гравировального исскуства было сделано
очень красивым почерком и без единой ошибки. Борман очень
старался. Он любил делать гадкие, но приятные сюрпризы, сби-
вавшие с толку разных разведчиков.
" Никак не успокоится ", - подумал Штирлиц. Он попробовал
поковырять вилкой надпись, но плод экватора просто так не
поддавался. Исправить слово "шпион" на "разведчик", как в
старые добрые времена, было весьма трудно - кокосовый орех
был сделан из какого-то материала, очень отдаленно напоми-
навшего стены в рейхканцелярском ватерклозете. Штирлиц злоб-
но воткнул в орех искривленную вилку. Внутри оказалась ту-
шенка. Это наводило на странные мысли. Во-первых, где Борман
научился говорить по-русски, а тем более писать и хамить
русским разведчикам. Во-вторых, где Борман достал тушенку. В
конце концов, Штирлиц пургена не любил. С кокосовым орехом
пришлось расстаться, хотя Штирлицу очень было жаль расста-
ваться с тушенкой.
" Надо, разведчик Исаев, надо - такая у нас работа", - с
такими мрачными мыслями он поставил кокос в коридоре. Его
мысли были прерваны неприятным появлением Айсмана. Айсман
решил облегчить душу и заглянул с какой-то странной целью.
Штирлиц недолюбливал такие посещения, так как Айсман сильно
пачкал сантехнику. Айсман по пути прихватил пачку "Беломо-
ра", зонтик, бинокль, шляпу, молоток и кокос. После недолго-
го разговора Айсман изчез из поля зрения. Разведчик все ви-
дел, но не предпринял никаких действий.
" Свое не уйдет ", - скромно проявил он свое удовольствие.
Через десять минут в его комнату ворвался Айсман, который с
разбега вышиб дверцу сортира и скрылся. Раздался радостный
облегченный вздох.
Освеженный Айсман предстал перед Штирлицем, скаля зубы и
радостно сверкая единственным глазом. Точнее, глаз у Айсмана
было два, но один из них постоянно был закрыт повязкой:
Айсман знал, что по этому глазу он от Штирлица не получит.
Выражение лица Штирлица ему перестало нравиться, так как
Штирлиц был вооружен кастетом, который он подозрительно зло-
веще взвешивал на руке; сегодня, как никогда, Штирлиц был в
приятном расположении духа - тренировка пошла ему на пользу.
И вообще, надо было облегчить душу за испорченную тушенку, а
бинокль был просто необходим.
" По морде дать или ногами ? " - подумал Штирлиц, продолжая
подбрасывать кастет.
Такие движения Айсману жутко не нравились. Он не очень
любил, когда его били, потому что не любил надрывать горло,
а дико орать во время избиения его заставлял характер Штир-
лица - орущих жертв русский разведчик бил не так сильно и
почти не бил сапогами.
Айсман зажмурился, открыл рот и приготовился орать.
" А может, ногами ? ", - подумал Штирлиц, поднося зажигалку
ко рту Айсмана. -- " И где он, паразит, спиртное берет", -
оскорбленно подумал русский разведчик, смотря на факел, выр-
вавшийся из пасти Айсмана вместе с воплем. Борман исходил
слюной, не видя процесса избиения, но вопли ему положительно
нравились. Вопли жертв доставляли Борману огромное удо-
вольствие. Из-под карниза было плохо видно, и Борман просу-
нул свое личико в окно. Внезапно прилетевший зонтик заставил
его принять исходное положение, а молоток ему пришелся по
душе. Душа очень сильно заболела. Схватившись за ушибленное
место, Борман вскрикнул и упал.
" Что-то молотки разорались ", - подумал Штирлиц, покрывая
тело орущего Айсмана многочисленными аккуратными синяками.
Заключительным аккордом его художественного произведения бы-
ло подвешивание Айсмана посредством повязки за угол двери и
испробование всех известных ему ударов. После того, как тело
Айсмана целиком и полностью приняло фиолетовый оттенок,
Штирлиц потешился еще полчасика и перестал.
" Месяц форму не стирал, паразит. Вот пачкай после этого
руки об этих Айсманов ", - с досадой подумал русский развед-
чик, разглядывая испачканные ладони и вытирая их об Айсмана.
Борман высунулся посмотреть, почему Айсман перестал орать.
-- Борман ! - нежно воскликнул Штирлиц. - Иди сюда, хороший
мой.
Ласковые нотки в голосе постоянно злого и на кого-то оби-
женного Штирлица звучали неестественно. Великий пакостник
понимал, что самое хорошее, что можно получить от Штирлица,
это очень несильный пинок или совсем незаметный синяк.
-- Чего ? - спросил он с подозрением, на всякий случай при-
готовившись прыгать в заросли довольно недружелюбных как-
тусов.
-- Хочешь конфетку ? - ласково спросил Штирлиц, доставая из
кармана завернутую в фантик лимонку. Красный фантик с желты-
ми полосками заманчиво поблескивал на заходящем солнце. Бор-
ман открыл рот и уставился на что-то слишком доброго Штирли-
ца.
-- Бери, не стесняйся, - лелейным голосом сказал Штирлиц,
придавая своему лицу как можно более ласковое выражение. - У
меня их мно-о-го ...
Борман хищно схватил гранату и исчез за окном. Взметнув-
шийся в небо кактус ясно продемонстрировал, что Борман решил
съесть конфету прямо в прыжке в заросли. Оборваный и обго-
ревший Борман, пролетая мимо окон ватерклозета, заорал:
-- Я вот тебе дам конфетку ! Я тебе дам конфетку ! Я тебе
вечером торт принесу !
-- Сам скушай ! - ласково закричал Штирлиц, сохраняя на ли-
це ангельское выражение.
Проводив взглядом Бормана, так внезапно улетевшего в
джунгли, он посмотрел на лежащего перед ним Айсмана, ка-
ким-то образом сползшего с двери.
-- Еще хочешь ? - удивился Штирлиц, доставая кастет.
-- Может, завтра ? - с надеждой попросил Айсман.
-- Ладно, я сегодня добрый. - сказал Штирлиц, мощным ударом
в челюсть повергая Айсмана в состояние неограниченного удив-
ления. После своего коронного удара он вытащил Айсмана из
апартаментов. По пути Айсман умудрился стащить из коридора
шнурки и щетку для чистки сапог. Штирлиц, возвратясь, с
удивлением заметил Даллеса, подающего признаки жизни. " Сла-
бак ",- подумал Штирлиц, исполняя роль пращи; роль камня
исполнял Даллес. Через секунду раздался оглушительный рев; "
И кактусы он не любит ", - оскорбленно подумал Штирлиц. Офи-
церы Рейха кактусы не уважали, но знакомиться с ними прихо-
дилось. Штирлиц после такого эмоционального подъема решил
немного подкрепиться. Достав штук десять банок, на которых
не по-русски было написано "Tinned stew meat for russian
spyes", приготовился отужинать. Но это ему не удалось. Вор-
вавшийся в комнату ананас, разбросавший по комнате отбросы
столовой Фиделя, поверг Штирлица в состояние транса. Такой
гадости он не ожидал. Развернувшись, он не глядя выметнул в
окно банку, залитую свинцом, предназначенного для кастетов,
и с удовольствием приметив, что кому-то не поздоровилось.
Путем логических умозаключений Штирлиц постиг, что это была
месть Даллеса, обнаружевшего запасы Бормана на черный день.
Месть Бормана должна быть очень большой,- а Штирлиц ожидал
именно такой мести,- и месть эта должна была вынашиваться
долго. Штирлиц успокоился и, в течении получаса уничтожив
десять банок, овладел собой и уснул.
Всю Кубу потрясла новость, что Штирлиц собирается позаго-
рать. Из-за этой новости было организовано восемнадцать
драк, в одной из них принял участие и сам Фюрер. Штирлиц,
как ни странно, участия не принимал: он изредка стукал слиш-
ком настойчивого вопросителя по голове, и на этом инцендент
исчерпывался. И вот, ясным летним днем Штирлиц вышел на пляж
в своих любимых семейных трусах, полотенцем из простыни и
темных очках из закопченного оконного стекла, попробовавшего
одного из садистких извращений великого мерзкопакостника.
Борман решил не упускать этого знаменательного события. В
голове его зрел зловещий план. Штирлиц должен был получить
свое -- обещанный пирог русский разведчик еще не получил.
Штирлиц притормозил тележку с тушенкой. Негритянки устави-
лись на интересного мужчину. Штирлиц, не обращая внимания на
знаки уважения, снял ботинки и носки, шлепнул резинкой
трусов по животу, напичканному тушенкой, и улегся на песок.
Мюллер невдалеке строил башню из песка, украшая ее довольно
увесистыми булыжниками ( отчасти ради самозащиты ).
Борман разработал генеральный план поражения разведчиков
всех времен и народов. Штирлиц должен был, как истинный боец
невидимого фронта, исчезнуть с глаз долой под недоуменным
взглядом офицеров Рейха. Попутно организовывалось несколько
довольно приятных мерзостей на вариации a la Germany, с фе-
йерверками и хлопушками. После шумихи Штирлиц должен быть
посрамлен. Все побережье Кубы было обложено минами, кладовые
Фиделя были зверски распотрошены. Под поверхностью земли бы-
ли проложены сложные коммуникации, веревки. А сам Борман в
это время с окромным трудом, ваполняя роль крота, прокапывал
туннель прямо к Штирлицу. Но Борман не учел одной мелкой де-
тали: этой деталью оказался Мюллер, возводящий из песка вну-
шительные и массивные замки и застенки дорогой ему сердце
Германии. Массивный булыжник стукнул Бормана по потной лыси-
не, причинив мерзопакостнику нестерпимую боль. Но цель была
превыше всего. Но Мюллер так не думал. Раздался вопль, напо-
минающий сирену. Дорогие Мюллеру застенки вполне некультурно
накренились, красная звезда на вершине поехала вниз.
... Штирлиц засмотрелся на дам и решил с ними познако-
миться. Встав с полотенца, он, прихватив тележку с обожаемой
тушенкой, подкатил, радостно сверкая очками и улыбаясь, к
обнаженным красотам экватора. Красотки недоуменно посмотрели
на тележку. Штирлиц завязал с ними разговор о победе Мировой
Революции и роли Штирлица в русской истории.
... Подхалим Шелленберг за спиной Штирлица, элегантно об-
локотившегося на тележку, завалился на простыню, отвесил гу-
бу и захрапел. Хлопоты Шеллеберга тяжело отразились на его
здоровье и поэтому он не мог контролировать свои действия.
Борман выполз на противоположном конце острова и удовлет-
воренно потер руки. День обещал быть на редкость приятным и
захватывающим. Он бодрым шагом возник на пляже, ликуя и улы-
баясь. Он подошел к Штирлицу и, многозначительно сказав " А
девочки ничего.. ", прошел к Фюреру, как наиболее нейтраль-
ному лицу. Штирлиц поперхнулся. Через полчаса Борман осоз-
нал, что Штирлиц нахадится не на изначальной позиции, и
возвращаться явно не собирался. Еще через полчаса он понял,
что сидит на пустой консервной банке. Шелленберга было жаль,
но поделать было ничего нельзя. Мерзопакостные устройства
Бормана срабатывали неукоснительно и при испытаниях страдал
даже сам изобретатель.
Медленное исчезание шпиона всех разведок возвестило об
начале акции. Шелленберг проснулся и неудовлетворенно помор-
щился. Стало холодно снизу и жарко сверху. Открыв глаза, он
действительно понял, что его тело на расстоянии двух метров
не различается. Он подвигал конечностями и этот жест был
последним целеноправленным движением на этот день и на мно-
гие последующие. Скрытая система веревочек и проволочек ско-
вала его прочно и надежно. Перед удивленными взглядами офи-
церов Рейха медленно и верно, как Христос, Шелленберг начал
подниматься из песка. Скрытые реактивные двигатели работали
на всю катушку ( пронырливый Борман проник в самые сокровен-
ные места фиделевского склада. Фидель не знал, из чего сде-
лан самолет и запасливо отложил запасные части Боинга в ук-
ромный уголок ). Струи песка волнами разлетались вокруг.
Шелленберг оказался на платформе, к которой были прикреплены
двигатели от ракеты дл взятия проб воздуха. Внезапно появив-
жение президента выглядело настороженно; Штирлиц тоже не
разделял радость Помордайского. Неожиданно Штирлиц чертых-
нулся и выплюнул случайно попавшую в тушенку лимонку. Помор-
дайский проводил взглядом укатившуюся под лестницу гранату,
удовлетворенно прослушал последовавший звук взрыва и отрях-
нул с фуражки откуда ни возмись посыпавшуюся побелку. Из-под
упавшей лестницы вылез обштукатуренный Борман.
-- Ну чего вы деретесь ? - плаксивым голосом сказал он,
вытряхивая из единственного сапога части мрамора от лестни-
цы. - Человек полез поспать под лестницу, а ему - по голове
... Вот все вы такие ...
Штирлиц смотрел на него совершенно равнодушно. Помор-
дайский радостно скалил кривые черные зубы. Увидев такую
наглость, Борман достал из кармана бутылку с зажигательной
жидкостью и с криком " Вот тебе ! " бросил в лейтенанта. По-
ка лейтенант соображал, что это такое к нему прилетело, бу-
тылка издала противное шипение и очень сильно грохнула. Ког-
да дым рассеялся, оскорбленный вырыванием из рук банки с ту-
шенкой Штирлиц обнаружил вместо Помордайского дырку с кусоч-
ком ясного неба и ботинки военного образца.
" По делам ушел, наверное ", - подумал русский разведчик. -
" Но где моя тушенка ? "
Около минуты он стоял в задумчивости. Но из этого состоя-
ния его вывела та самая банка. " Ее-то как раз и не хватало
...", - задумчиво зашевелились мозги бедного разведчика.
Банка была пуста. Штирлиц на всякий случай поковырял в ней
вилкой, но тушенка почему-то не появилась.
Он оскорбленно принялся открывать следующую банку, так и
не узнав, каких гадостей ему хотел наговорить Помордайский.
Примерно в середине августа Шелленберг лично обошел план-
тации конопли и велел " снимать урожай ". Что он имел в виду
под урожаем, никто не догадался, кроме, конечно же, Штирли-
ца. Штирлиц не любил торопить события. Он спокойно ел тушен-
ку и ждал, что придумает бывший шеф контрразведки для переп-
равки наркотиков в США. " Урожай " скосили и начали перера-
батывать. Жизнь всех на вилле превратилась в кошмар. Круглые
сутки по вилле сновали негры, пришедшие из лаборатории по
переработке конопли за инструкциями. Мюллер, который очень
боялся негров, потребовал, чтобы его песочницу перенесли в
безопасное место. Где-то через неделю из конопли получилось
что-то, что никто не видел, но что Шелленберг тщательно ох-
ранял. Поздно ночью он сидел около склада и останавливал
всякого, кто пытался пройти мимо. От таких окриков Айсман,
так и не привыкший к кубинским неудобствам, очень страдал и
у него, естественно, пропадала всякая охота идти дальше, к
ближайшим кустам.
Штирлиц понимал, что ему необходимо пробраться на склад и
посмотреть, что там такое, но найти способ для этого мог
только разве сам великий пакостник Борман.
-- Айсман, прекратите шляться по ночам мимо моего склада, -
сказал однажды очень обиженный Шелленберг. - Я постоянно пу-
таю вас с грабителями и могу в вас выстрелить.
-- Попробуй только, выстрели, - сказал Айсман, сверкая
единственным глазом.
-- Айсман, вы идиот, - сказал подошедший Мюллер. - Когда
Шелленберг вас окликает, надо не материться и не брасать тя-
желые предеметы, а надо закричать каким-нибудь зверем: кош-
кой там, собакой ...
Ободренный Айсман так и сделал.
Ночью разбуженный Шелленберг вскочил и дико заорал:
-- Стой, кто идет ?
-- Да так ... - ответили ему из темноты.
-- Что " да так " ? - переспросил Шелленберг.
-- Ничего, - сказали ему.
-- Я говорю, идет-то кто ? - вежливо поинтересовался Шел-
ленберг.
-- Надоел ты мне, Шелленберг. Какая разница, кто идет ? Ну
там, кошки, собаки, тебе-то что ? Из-за тебя человек уже не-
делю запором страдает.
-- Так бы сразу и сказал, - успокоился Шелленберг.
Он лег спать и больше не отзывался ни на какие шорохи.
Штирлиц вздохнул с облегчением - путь к складу был открыт.
Когда он отпиливал решетку, мимо склада, довольный, что
хоть один раз ему не помешали, пробежал Айсман, гордо под-
держивая сползающие штаны.
Забравшись на склад, Штирлиц огляделся по сторонам и не
заметил ничего интресного. В углу стояла огромная бочка.
Штирлиц со вздохом достал из кармана лом и совершенно равно-
душно отбил крышку. Из бочки стал подниматься тяжелый запах.
Шелленберг понимал, что чем больше он доставит наркотиков,
тем лучше, и поэтому добросовестно наполнил цистерну довер-
ху, применяя банановую кожуру, очистки колбасы и помои с
кухни.
Штирлиц походил вокруг бочки, постучал по ней носком са-
пога и удовлетворенно чмокнул губами. Достав вилку, которой
он любил ковырять тушенку, он подумал:
" Интересно, пробъет ли моя вилка эту бочку ? "
Штирлиц был человеком действия, и притом он был русским
разведчиком, а у них, это знал даже Мюллер, положено сначала
делать, а потом уже думать.
Произведя ужасную отрыжку, от которой вздрогнул даже без-
мятежно спящий Шелленберг, Штирлиц злобно воткнул вилку в
самый низ бочки. Ценный наркотик, выстраданный Шелленбергом
в течение трех месяцев, хлынул на пол.
" Пропала вилка ", - с сожалением подумал Штирлиц. Русский
разведчик не любил стоять в луже всякой гадости или чувство-
вать себя виноватым, поэтому он предпочел вытереть сапоги о
пиджак спящего Шелленберга, почистить вилку о его брюки и
удалиться.
Утром гнев Шелленберга был безграничен. Он извергал
страшные ругательства ругал Бормана.
Досталось всем, даже ни в чем не повинному Мюллеру. Тот
сказал, что пусть Шелленберг к его песочнице больше не под-
ходит.
Штирлиц, как ни в чем не бывало, скалил зубы и ел тушен-
ку. Сегодня у него был второй день рождения за последние три
месяца. Сейчас он ест тушенку, но ровно через три минуты он
рыгнет, бросит банку и продолжит свою тяжелую и опасную ра-
боту.
Обеспокоенные отсутствием наркотиков, американские дипло-
маты решили направить на Кубу Даллеса. Об этом Геббельсу по
большому секрету сообщил Шелленберг. Он не знал, что для то-
го, чтобы распространить новость, надо сообщить ее Геб-
бельсу, поэтому вечером о приезде Даллеса знал даже Мюллер,
который составил из куличиков надпись " Привет американским
шпионам " и охранял ее всю ночь.
Приезд Даллеса совпал с возвращением любимого Фюрера из
Бразилии, где он лечился от импотенции. Волей судьбы Фюрер
попал на тот же захолустный аэродром с главным зданием из
пальмовых ветвей, где в ожидании зажравшихся таможенников
сидел голодный и небритый Даллес. Увидев Даллеса, Фюрер
сильно засмущался и отвернулся, прикрывая лицо раскрытым на
самом экстравагантном месте журналом " Play Boy ". Красотка
с огромным бюстом завлекающе смотрела на пронырливого амери-
канского дипломата, который даже застеснялся и покраснел до
запонок пиджака.
Неожиданно Даллес увидел лицо Фюрера.
" Где я видел этого развращенного мулата ? " - подумал Дал-
лес, упорно смотря на загоревшее до черноты лицо Фюрера. Тот
застенчиво смотрел на Даллеса через странички " Play Boy " и
ужасно боялся, что Даллес узнает его и закричит что-нибудь
типа " Держите любимого Фюрера ". Внезапно в проеме пальмо-
вых ветвей появился подхалим Шелленберг, приехавший встре-
тить вождя. Толстый таможенник тщетно пытался сдержать его.
Шелленберг, подпригивал, вытягивая тощую шею, вопил:
-- Я здесь, мой Фюрер, я здесь !
" Развелось же этих фюреров ", - подумал Даллес.
Шелленберг подвел к дверям телегу, запряженную парой ра-
бов, посадил в нее любимого Фюрера ( что неграм, запряженным
в телегу, совсем не понравилось ) и направился на виллу Фи-
деля.
Штирлиц был в ужасном расположении духа. Тушенки было
много до ужаса, но даже это не радовало профессионального
разведчика. Шелленберг нажаловался Фюреру, что кто-то испор-
тил все его наркотики. Фюреру было не до наркотиков. Выле-
чившись в Бразилии от импотенции, он теперь страдал от
отсутствия женщин. Негритянок он терпеть не мог и очень бо-
ялся. Пришлось отправить пару негров на почту и выписать Фю-
реру из Германии Еву Браун.
Узнав про это, Штирлиц поперхнулся. Ева Браун принадлежа-
ла для Штирлица к тому классу женщин, которые убегали от не-
го до восьми вечера. Все остальные убегали от него в девять
- тридцать. Некоторые не доходили до дома Штирлица, не
дослушав его рассказ о всемирной победе мировой революции и
обилии "Беломора" и тушенки. Приезд Евы Браун не предвещал
Штирлицу ничего хорошего, и он, решив потешиться, выбрал са-
мый тяжелый кастет и отправился искать Мюллера.
Даллес искал виллу Фиделя Кастро. Он знал по описаниям
Шелленберга, что " она такая большая ", но для обычного аме-
риканского агента этого было явно недостаточно. Даллес не
смог догадаться, что все, кроме помойки и зарослей кактусов
и есть вилла Фиделя Кастро.
В это время Штирлиц спаивал Фиделя и уговаривал его про-
возгласить на Кубе развитой коммунизм.
-- Может, социализм ? - спрашивал Фидель после очередного
стакана, на что Штирлиц отвечал:
-- Нет, ты меня уважаешь ? - и наливал следующий. Горилка
Геббельса была на редкость хороша.
Утром Фидель пошарил в темноте рукой по столу, поймал
скользкий теплый огурец и съел его. Затем с трудом одел га-
лифе, предварительно разобравшись, где у них левая штанина,
а где подтяжки, выпил теплого пива и ползком выбрался из ка-
бинета Штирлица. В коридоре стоял Даллес. Ночью он каким-то
образом пробрался на виллу Фиделя и теперь основательно на
ней заблудился. Утром он пошел на запах туалета, надеясь
встретить цивилизованных людей и напоролся на волосатого
небритого Фиделя, с урчанием выползающего из кабинета Штир-
лица.
С воплем "Спасите, хищник" Даллес бросил чемодан и повис
высоко на занавеске. Фидель от этого звука очнулся, подоб-
рался все так же на четвереньках к висящему высоко наверху
Даллесу и неожиданно для себя залаял.
Штирлиц проснулся, как всегда, злой и небритый. Вокруг
глаз советского разведчика темнели синие круги. Голова
раскалывалась от вчерашней пьянки.
" Чертов Фидель ", - подумал Штирлиц, - " Две бутылки извел
на всякие пьянки "
Штирлиц рыгнул и позвал:
-- Федя !
-- Р-р-р-р ? - вопросительно прорычал Фидель в ответ из ко-
ридора, теребя штанину Даллеса.
-- Ползи сюда...
-- Р-р-р-р, - прорычал Фидель, отрицательно помотав голо-
вой, отчего Даллес, зажатый зубами Фиделя посредством штани-
ны, закачался на занавеске.
-- Ну тогда я к тебе поползу, - сказал Штирлиц, переползая
с дивана на пол. Внезапно он почувтвовал, что кто-то его
держит. Крепко выругавшись, Штирлиц начал дергать руками и
ногами в разные стороны. Через двадцать минут опытный раз-
ведчик, получив информацию к размышлению в виде хлопка не-
большим металлическим предметом по лбу, понял, что его сдер-
живают подтяжки, которые он забыл отцепить от лежащего на
полу маузера. Пошарив рукой сзади себя, Штирлиц нащупал
что-то эластичное. Подергав это что-то в разные стороны, он
понял четыре вещи. Первое: это что-то являлось подтяжками.
Второе: Штирлица сдерживали другие подтяжки ( не эти ).
Третье: к подтяжкам был прицеплен Фидель, стягивающий со
шторы зубами вопящего Даллеса. И что Даллес к подтяжкам от-
ношения не имеет.
-- Ты что это кусаешься ? - удивленно спросил Штирлиц.
-- Р-р-р-р, - прорычал Фидель что-то невнятное, не разжимая
зубов.
-- Кого поймал ? - спросил Штирлиц.
Фидель выпустил Даллеса, который, воспользовавшись приоб-
ретенной свободой, быстро забрался по шторе вверх.
-- Не трогайте меня ! - завопил он оттуда. - Я вас боюсь.
-- А я что, кусаюсь ? - обиженно спросил Штирлиц. Даллес
начинал ему не нравиться. Даллесу не понравился Фидель.
Даллес пробрался сквозь толщу занавесок к окну и стал
биться об стекло головой, пытаясь его открыть.
-- Бейся, бейся, - сказал Штирлиц, с трудом поднимаясь на
ноги. -- Там бассейн с крокодилами.
-- Ага ! - радостно подтвердил Фидель и одобрительно зары-
чал.
-- Федя, - сказал Штирлиц. - Что это за птица на окне ?
-- Ворона ! - сказал Фидель и заржал. Шутка показалась
ему жутко оригинальной. Штирлиц разозлился и для разминки,
прислонив Фиделя к стенке, начал бить ногами. Когда Фидель
согнулся пополам, Штирлиц стал бить его кастетом. Он не рез-
вился так уже девять лет, с тех пор, как адмирал Канарис
имел удовольствие наступить ему на ногу.
Отколотив Фиделя до глухого урчания, Штирлиц поставил ему
напоследок большой красивый фингал под левый глаз, подправил
его двумя ударами и прислонил охающего Фиделя к стенке.
После физических упражнений русский разведчик становился
добр и безобиден.
Даллес изнемог от тяжелого висения на скользкой шелковой
занавеске и непроизвольно сполз вниз, произведя некоторый
шум, разбудивший Бормана, который провел всю ночь над реали-
зацией очередной безобидной шутки и теперь спал детским сном
на чердаке с улыбкой на устах и милым, полным нежности к
предстоящим жертвам лицом и чувством полного удовлетворения.
Рядом с ним покоился обычный кубинский кокосовый орех с не
вполне обычным содержанием. Борман стал обожать кокосы с тех
пор, как они не понравились Штирлицу. Ядерная мина на тушен-
ке должна была не понравиться Штирлицу еще больше. Борман
прервал свой многосерийный сон "Приказано выжить" и прислу-
шался. Большую весомую цену бомбе придавали тридцать шесть
таблеток пургена, которые он достал у Айсмана.
Штирлиц стукнул Даллеса пару раз носком сапога и спросил:
-- Ты кто ?
-- А ? - после часа, проведенного на занавеске, Даллес выг-
лядел полным придурком.
-- Все ясно, - сказал Штирлиц. - Ты - вражеский шпион, враг
мировой революции и всего советского народа, троцкист, наци-
оналист, пособник Бухарина, буржуазный элемент, пособник
контрреволюции ...
Даллес зажмурился. На тему вражеского шпиона Штирлиц бре-
дил четыре часа, ни разу не повторяясь, и закончил свою речь
внушительным ударом кастета.
По прошествии этого времени Борман, основательно подка-
чавшись в своей лексике, так как ругательства Штирлица дава-
ли глубокую тему для размышления ( все выражения Борман за-
писал в книжечку ), зашел к Штирлицу, держа в руке кокосовый
орех. Сердце его приятно согревалось при мысли, что он
как-то намерзит русскому разведчику. Всунув Штирлицу орех,
Борман с криком "За Ленина, за Сталина !" скрылся в дверях.
Штирлиц, основательно озадачившись, смотрел на орех. На
скорлупе было выгравировано " ШТИРЛИЦ- СКОТИНА И РУССКИЙ
ШПИОН ". Произведение гравировального исскуства было сделано
очень красивым почерком и без единой ошибки. Борман очень
старался. Он любил делать гадкие, но приятные сюрпризы, сби-
вавшие с толку разных разведчиков.
" Никак не успокоится ", - подумал Штирлиц. Он попробовал
поковырять вилкой надпись, но плод экватора просто так не
поддавался. Исправить слово "шпион" на "разведчик", как в
старые добрые времена, было весьма трудно - кокосовый орех
был сделан из какого-то материала, очень отдаленно напоми-
навшего стены в рейхканцелярском ватерклозете. Штирлиц злоб-
но воткнул в орех искривленную вилку. Внутри оказалась ту-
шенка. Это наводило на странные мысли. Во-первых, где Борман
научился говорить по-русски, а тем более писать и хамить
русским разведчикам. Во-вторых, где Борман достал тушенку. В
конце концов, Штирлиц пургена не любил. С кокосовым орехом
пришлось расстаться, хотя Штирлицу очень было жаль расста-
ваться с тушенкой.
" Надо, разведчик Исаев, надо - такая у нас работа", - с
такими мрачными мыслями он поставил кокос в коридоре. Его
мысли были прерваны неприятным появлением Айсмана. Айсман
решил облегчить душу и заглянул с какой-то странной целью.
Штирлиц недолюбливал такие посещения, так как Айсман сильно
пачкал сантехнику. Айсман по пути прихватил пачку "Беломо-
ра", зонтик, бинокль, шляпу, молоток и кокос. После недолго-
го разговора Айсман изчез из поля зрения. Разведчик все ви-
дел, но не предпринял никаких действий.
" Свое не уйдет ", - скромно проявил он свое удовольствие.
Через десять минут в его комнату ворвался Айсман, который с
разбега вышиб дверцу сортира и скрылся. Раздался радостный
облегченный вздох.
Освеженный Айсман предстал перед Штирлицем, скаля зубы и
радостно сверкая единственным глазом. Точнее, глаз у Айсмана
было два, но один из них постоянно был закрыт повязкой:
Айсман знал, что по этому глазу он от Штирлица не получит.
Выражение лица Штирлица ему перестало нравиться, так как
Штирлиц был вооружен кастетом, который он подозрительно зло-
веще взвешивал на руке; сегодня, как никогда, Штирлиц был в
приятном расположении духа - тренировка пошла ему на пользу.
И вообще, надо было облегчить душу за испорченную тушенку, а
бинокль был просто необходим.
" По морде дать или ногами ? " - подумал Штирлиц, продолжая
подбрасывать кастет.
Такие движения Айсману жутко не нравились. Он не очень
любил, когда его били, потому что не любил надрывать горло,
а дико орать во время избиения его заставлял характер Штир-
лица - орущих жертв русский разведчик бил не так сильно и
почти не бил сапогами.
Айсман зажмурился, открыл рот и приготовился орать.
" А может, ногами ? ", - подумал Штирлиц, поднося зажигалку
ко рту Айсмана. -- " И где он, паразит, спиртное берет", -
оскорбленно подумал русский разведчик, смотря на факел, выр-
вавшийся из пасти Айсмана вместе с воплем. Борман исходил
слюной, не видя процесса избиения, но вопли ему положительно
нравились. Вопли жертв доставляли Борману огромное удо-
вольствие. Из-под карниза было плохо видно, и Борман просу-
нул свое личико в окно. Внезапно прилетевший зонтик заставил
его принять исходное положение, а молоток ему пришелся по
душе. Душа очень сильно заболела. Схватившись за ушибленное
место, Борман вскрикнул и упал.
" Что-то молотки разорались ", - подумал Штирлиц, покрывая
тело орущего Айсмана многочисленными аккуратными синяками.
Заключительным аккордом его художественного произведения бы-
ло подвешивание Айсмана посредством повязки за угол двери и
испробование всех известных ему ударов. После того, как тело
Айсмана целиком и полностью приняло фиолетовый оттенок,
Штирлиц потешился еще полчасика и перестал.
" Месяц форму не стирал, паразит. Вот пачкай после этого
руки об этих Айсманов ", - с досадой подумал русский развед-
чик, разглядывая испачканные ладони и вытирая их об Айсмана.
Борман высунулся посмотреть, почему Айсман перестал орать.
-- Борман ! - нежно воскликнул Штирлиц. - Иди сюда, хороший
мой.
Ласковые нотки в голосе постоянно злого и на кого-то оби-
женного Штирлица звучали неестественно. Великий пакостник
понимал, что самое хорошее, что можно получить от Штирлица,
это очень несильный пинок или совсем незаметный синяк.
-- Чего ? - спросил он с подозрением, на всякий случай при-
готовившись прыгать в заросли довольно недружелюбных как-
тусов.
-- Хочешь конфетку ? - ласково спросил Штирлиц, доставая из
кармана завернутую в фантик лимонку. Красный фантик с желты-
ми полосками заманчиво поблескивал на заходящем солнце. Бор-
ман открыл рот и уставился на что-то слишком доброго Штирли-
ца.
-- Бери, не стесняйся, - лелейным голосом сказал Штирлиц,
придавая своему лицу как можно более ласковое выражение. - У
меня их мно-о-го ...
Борман хищно схватил гранату и исчез за окном. Взметнув-
шийся в небо кактус ясно продемонстрировал, что Борман решил
съесть конфету прямо в прыжке в заросли. Оборваный и обго-
ревший Борман, пролетая мимо окон ватерклозета, заорал:
-- Я вот тебе дам конфетку ! Я тебе дам конфетку ! Я тебе
вечером торт принесу !
-- Сам скушай ! - ласково закричал Штирлиц, сохраняя на ли-
це ангельское выражение.
Проводив взглядом Бормана, так внезапно улетевшего в
джунгли, он посмотрел на лежащего перед ним Айсмана, ка-
ким-то образом сползшего с двери.
-- Еще хочешь ? - удивился Штирлиц, доставая кастет.
-- Может, завтра ? - с надеждой попросил Айсман.
-- Ладно, я сегодня добрый. - сказал Штирлиц, мощным ударом
в челюсть повергая Айсмана в состояние неограниченного удив-
ления. После своего коронного удара он вытащил Айсмана из
апартаментов. По пути Айсман умудрился стащить из коридора
шнурки и щетку для чистки сапог. Штирлиц, возвратясь, с
удивлением заметил Даллеса, подающего признаки жизни. " Сла-
бак ",- подумал Штирлиц, исполняя роль пращи; роль камня
исполнял Даллес. Через секунду раздался оглушительный рев; "
И кактусы он не любит ", - оскорбленно подумал Штирлиц. Офи-
церы Рейха кактусы не уважали, но знакомиться с ними прихо-
дилось. Штирлиц после такого эмоционального подъема решил
немного подкрепиться. Достав штук десять банок, на которых
не по-русски было написано "Tinned stew meat for russian
spyes", приготовился отужинать. Но это ему не удалось. Вор-
вавшийся в комнату ананас, разбросавший по комнате отбросы
столовой Фиделя, поверг Штирлица в состояние транса. Такой
гадости он не ожидал. Развернувшись, он не глядя выметнул в
окно банку, залитую свинцом, предназначенного для кастетов,
и с удовольствием приметив, что кому-то не поздоровилось.
Путем логических умозаключений Штирлиц постиг, что это была
месть Даллеса, обнаружевшего запасы Бормана на черный день.
Месть Бормана должна быть очень большой,- а Штирлиц ожидал
именно такой мести,- и месть эта должна была вынашиваться
долго. Штирлиц успокоился и, в течении получаса уничтожив
десять банок, овладел собой и уснул.
Всю Кубу потрясла новость, что Штирлиц собирается позаго-
рать. Из-за этой новости было организовано восемнадцать
драк, в одной из них принял участие и сам Фюрер. Штирлиц,
как ни странно, участия не принимал: он изредка стукал слиш-
ком настойчивого вопросителя по голове, и на этом инцендент
исчерпывался. И вот, ясным летним днем Штирлиц вышел на пляж
в своих любимых семейных трусах, полотенцем из простыни и
темных очках из закопченного оконного стекла, попробовавшего
одного из садистких извращений великого мерзкопакостника.
Борман решил не упускать этого знаменательного события. В
голове его зрел зловещий план. Штирлиц должен был получить
свое -- обещанный пирог русский разведчик еще не получил.
Штирлиц притормозил тележку с тушенкой. Негритянки устави-
лись на интересного мужчину. Штирлиц, не обращая внимания на
знаки уважения, снял ботинки и носки, шлепнул резинкой
трусов по животу, напичканному тушенкой, и улегся на песок.
Мюллер невдалеке строил башню из песка, украшая ее довольно
увесистыми булыжниками ( отчасти ради самозащиты ).
Борман разработал генеральный план поражения разведчиков
всех времен и народов. Штирлиц должен был, как истинный боец
невидимого фронта, исчезнуть с глаз долой под недоуменным
взглядом офицеров Рейха. Попутно организовывалось несколько
довольно приятных мерзостей на вариации a la Germany, с фе-
йерверками и хлопушками. После шумихи Штирлиц должен быть
посрамлен. Все побережье Кубы было обложено минами, кладовые
Фиделя были зверски распотрошены. Под поверхностью земли бы-
ли проложены сложные коммуникации, веревки. А сам Борман в
это время с окромным трудом, ваполняя роль крота, прокапывал
туннель прямо к Штирлицу. Но Борман не учел одной мелкой де-
тали: этой деталью оказался Мюллер, возводящий из песка вну-
шительные и массивные замки и застенки дорогой ему сердце
Германии. Массивный булыжник стукнул Бормана по потной лыси-
не, причинив мерзопакостнику нестерпимую боль. Но цель была
превыше всего. Но Мюллер так не думал. Раздался вопль, напо-
минающий сирену. Дорогие Мюллеру застенки вполне некультурно
накренились, красная звезда на вершине поехала вниз.
... Штирлиц засмотрелся на дам и решил с ними познако-
миться. Встав с полотенца, он, прихватив тележку с обожаемой
тушенкой, подкатил, радостно сверкая очками и улыбаясь, к
обнаженным красотам экватора. Красотки недоуменно посмотрели
на тележку. Штирлиц завязал с ними разговор о победе Мировой
Революции и роли Штирлица в русской истории.
... Подхалим Шелленберг за спиной Штирлица, элегантно об-
локотившегося на тележку, завалился на простыню, отвесил гу-
бу и захрапел. Хлопоты Шеллеберга тяжело отразились на его
здоровье и поэтому он не мог контролировать свои действия.
Борман выполз на противоположном конце острова и удовлет-
воренно потер руки. День обещал быть на редкость приятным и
захватывающим. Он бодрым шагом возник на пляже, ликуя и улы-
баясь. Он подошел к Штирлицу и, многозначительно сказав " А
девочки ничего.. ", прошел к Фюреру, как наиболее нейтраль-
ному лицу. Штирлиц поперхнулся. Через полчаса Борман осоз-
нал, что Штирлиц нахадится не на изначальной позиции, и
возвращаться явно не собирался. Еще через полчаса он понял,
что сидит на пустой консервной банке. Шелленберга было жаль,
но поделать было ничего нельзя. Мерзопакостные устройства
Бормана срабатывали неукоснительно и при испытаниях страдал
даже сам изобретатель.
Медленное исчезание шпиона всех разведок возвестило об
начале акции. Шелленберг проснулся и неудовлетворенно помор-
щился. Стало холодно снизу и жарко сверху. Открыв глаза, он
действительно понял, что его тело на расстоянии двух метров
не различается. Он подвигал конечностями и этот жест был
последним целеноправленным движением на этот день и на мно-
гие последующие. Скрытая система веревочек и проволочек ско-
вала его прочно и надежно. Перед удивленными взглядами офи-
церов Рейха медленно и верно, как Христос, Шелленберг начал
подниматься из песка. Скрытые реактивные двигатели работали
на всю катушку ( пронырливый Борман проник в самые сокровен-
ные места фиделевского склада. Фидель не знал, из чего сде-
лан самолет и запасливо отложил запасные части Боинга в ук-
ромный уголок ). Струи песка волнами разлетались вокруг.
Шелленберг оказался на платформе, к которой были прикреплены
двигатели от ракеты дл взятия проб воздуха. Внезапно появив-