Страница:
---------------------------------------------------------------
copy; Copyright Андрей Щербаков, Алексей Петровский
---------------------------------------------------------------
>> (c) PCS Соrporation <<
>> Publishing Division <<
Похождения штандартенфюрера СС
фон Штирлица после войны.
Эпиграф:
Штирлиц - это не фамилия.
Штирлиц - это призвание.
На улице стояла жара и рота военнопленных. Товарищ Сталин
отвернулся от окна и спросил:
-- Так товарищ Жюков, вас все еще не убили ?
-- Нет, товарищ Сталин. - скорбно ответил Жуков.
-- Тогда дайте закурить.
Жуков достал из кармана портсигар, подумал, давать или не
давать, и протянул главнокомандующему последнюю папиросу.
Товарищ Сталин покрошил папиросу в трубку, задумчиво закурил
от протянутой спички и некоторое время молча посапывал труб-
кой с очень противным звуком.
Через десять минут он спросил:
-- А как там чувствует себя этот ... Штирлиц, то есть това-
рищ Исаев ?
-- Ему, наверное, трудно, - неопределенно ответил Жуков.
-- Это харашо, - сказал вождь, потирая руки. - У меня для
нэго есть новое задание.
-- Он просился в отпуск, - печально ответил Жуков.
-- Товарищ Жюков, - сказал Сталин. - Если вождь сказал -
задание, значит - задание. И вообще, товарищ Жюков, кто у
нас вождь - я или вы ? Так что идите и па-адумайте.
Германия, май 1945 года, Берлин. Немецкие части бежали из
Берлина в разные стороны. Даже Igel'ю было ясно, что война
проиграна.
Штирлиц торжествовал и ел тушенку большими банками.
В Рейхсканцелярии уничтожали секретные архивы. Гитлер,
страдая и качаясь от принятого шнапса, шел по коридору и
заглядывал в двери. Офицеры, встельку пьяные, горлопанили
русские народные песни и не обращали никакого внимания на
Фюрера, даже не предлагали выпить за партию. Уже совсем
обессиленый мощными звуками "дубинушки", сопровождаемыми по-
качиванием рояля, Фюрер заглянул к Штирлицу.
Отрываясь от завязывания шнурков, Штирлиц вскочил и, выб-
расывая руку вперед вместе со шнурками, выкрикнул:
-- Хайль Гитлер !
Гитлер покосился на наколку на руке Штирлица, изображавшую
репродукцию с плаката "Родина-мать зовет !", и сказал:
-- Максимыч, ну хоть ты не подкалывай, -- и вышел из каби-
нета.
В своем роскошном кабинете Мюллер собирал чемоданы и от-
дирал от стен различные непристойные картинки, изображающие
различных красоток и любимого Фюрера на всяких торжественных
мероприятиях. Картинки приклеились на редкость крепко и не
отдирались.
-- Мюллер, а куда это вы собрались ? -- спросил вошедший
Штирлиц.
-- В Бразилию; чертовски надоел холодный германский климат,
-- сказал Мюллер, засовывая в чемодан совок, детскую панамку
и шмайссер.
-- Значит, вот как ? -- Штирлиц недоверчиво достал кастет и
взвесил его на руке. Мюллер заволновался.
-- Штирлиц, езжай со мной, а ? -- примирительно предложил
он.
Штирлиц убрал кастет и достал другой, побольше, с надписью
"дорогому товарищу Штирлицу от друзей по невидимому фрон-
ту...".
-- Знаешь, Мюллер, давай поедем в твою Бразилию и возьмем с
собой Шелленберга и ... и Бормана, а то без него скучно.
-- Скучно !? - Мюллер поморщился и потер большую красивую
шишку на затылке. Несмотря на разруху, кирпичи у Бормана во-
дились, и в большом количестве. К тому же Борман был про-
фессионалом.
-- А как Германия отнесется к тому, что Штирлиц покинет ее
в самый ответственный момент ? - патриотически заметил Штир-
лиц.
-- Ну, - задумчиво сказал Мюллер, - можно поехать под чьим-
нибудь именем ... Ну, там, ...
-- Нужно мне чужое имя, - обиделся Штирлиц, доставая
кастет. - Мне и своих хватает.
Мюллер задумался.
Штирлиц убрал кастет и, достав банку американской тушен-
ки, озлоблено воткнул консервный нож в изображение какого-то
президента на крышке банки. Президент обреченно скорчился.
Мюллер покосился на нож и взглянул на свирепое рязанское ли-
цо Штирлица, и все мысли о сказочных пейзажах Бразилии прев-
ратились в кошмар. Не смотря на дружеские отношения, Штирли-
ца брать с собою не хотелось. Штирлиц мог напакостить хуже,
чем Борман - это знали все в рейхе. Тем не менее Мюллер по-
нимал, что Штирлица придется брать с собой, иначе он поп-
лелся бы за Мюллером пешком. Мюллер вытащил панамку из чемо-
дана и сказал:
-- Знаешь, Штирлиц, ты поедешь в чемодане.
Штирлиц оскалил зубы в усмешке и достал третий кастет,
самый большой со следами крупного хищного зверя на поверх-
ности.
-- Друг детства, а может, ты меня еще в кошелек засунешь ?
Сам в чемодан полезешь.
-- Вообще-то, офицеры рейха не ездят в кошельках... - ска-
зал Мюллер и надел свою форменную фуражку.
-- И советские тоже, - заметил Штирлиц, на что Мюллер зага-
дочно улыбнулся.
Неожиданно с грохотом распахнулась дверь и вбежал озлоб-
ленный Фюрер, тряся рукой с зажатым в мышеловке пальцем и
злобно сверкая выпученными глазами.
-- Обергруппенфюррер, что вы тут делаете ? - прокричал с
порога Фюрер.
-- А мы тут плюшками балуемся, - ехидно сказал Мюллер,
пряча под стол бутылку шнапса.
" Никогда спокойно не выпьешь в этой Германии ", - подумал
он.
-- Господа ! - вскричал Фюрер. Увидев Штирлица, он подумал
и деликатно добавил: - И товарищи. - Штирлиц, польщенный
вниманием со стороны самого Фюрера, скромно достал банку ту-
шенки. - Господа ! Берлин пора оставлять. На меня уже начи-
нают обращать внимание на улице и хотят забросать кирпичами.
Борман облизнулся. Забросать кирпичами Фюрера было мечтой
его темного детства.
-- А чего же вы шляетесь по городу, мой Фюрер ? - сумрачно
пробурчал Штирлиц. Фюрер посмотрел на него осуждающе.
-- Но в магазины же я ходить должен ! - заявил он. - Вождь
должен посещать народные магазины.
-- И народные сортиры по десять пфеннингов, - рыгнул Штир-
лиц себе под нос. Коровы, пошедшие на тушенку, были не
высшего качества, если можно судить по отрыжке.
Фюрер слышал хорошо и скромно опустил глазки.
-- Но оставить Берлин при такой канонаде будет непростым
делом ! - заметил Борман, высовываясь из-за двери и поднимая
палец. Все прислушались. Канонады не было слышно. Борман
засмущался и опустил палец.
-- А я во що предлагаю, - поправляя папаху с красной по-
лосой, сказал Геббельс, вместе с Борманом пробравшийся к
Мюллеру в кабинет. - У дворе подле этого ... як его ? ...
Рейхстагу, стоить бочка такая... с колесами ... як ее ?
-- Цистерна, - услужливо подсказал вездесущий подхалим Ше-
ленберг.
-- Во-во ! - обрадовался Геббельс и продолжил свою мысль. -
А в ей этот, як его ... ну, горилка така недоперегната ...
Закончив свою длинную мысль, Геббельс высморкался в пиджак
Бормана и вытер потные ладони об свои красные штанины.
-- Коньяк ! - восхищенно облизнулся Шеленберг.
-- Уже пустая, - заметил коварный Штирлиц. - Только литров
двести осталось. Но у меня есть очень хорошая идея.
-- Яка ? - вылупил красные глазки Геббельс, вытирая нос.
-- Я хочу подвесить под люк этой цистерны весь коньяк, ко-
торый остался, а мы будем сидеть внутри.
-- Ну, це не гарно ... - мысли о коньяке покинули Геб-
бельса, он поправил папаху и с гиканьем удалился, позванивая
шпорами.
-- А ванна и телефон там есть ? - неожиданно спросил Мюл-
лер, большой любитель комфорта.
-- Нет, - ответил Штирлиц. - И фонтана с садом тоже нет. И
секретарш тоже, так что партайгеноссе Борман может не ехать.
-- А я что ? А я ничего, - проснулся от мыслей о коньяке
Борман. Все сочли своим долгом похлопать Штирлица по щеке,
сказать " Вот такие мальчики спасут Германию " и удалиться
собирать вещи.
Штирицу эта процедура не понравилось, так как он очень
боялся, что у сотрудников Рейха могут быть грязные руки. Из
всех сотрудников Рейхканцелярии мыл руки после посещения ва-
терклозета один Мюллер.
Ранним утром в никому не известном предместье Парижа го-
лодные американские солдаты разбирали завалы. Во дворе полу-
разрушеного дома они нашли полудохлую корову и цистерну с
армянским коньяком. Корова равнодушно смотрела на союзников
глупыми зелеными глазами.
-- Майк, посмотри, эта цистерна полна коньяку, надо ее отп-
равить в Штаты ! - восторженно заорал один из солдат, обла-
датель на редкость рваных штанов.
-- Ты дурак, Боб, мы и сами можем это выпить, - сказал дру-
гой, вытирая свой красный нос, выдающий его принадлежность к
некоторой профессии. - А корову я отвезу на ранчо.
-- Нет ! Я, пожалуй, заберу цистерну домой, и дома выпью, -
заявил Боб. - А корова мне не нужна, у меня на ранчо курицы
есть !
Остальные посмотрели на него негодующе.
-- Не боитесь, поделюсь, - поспешил пообещать напуганный
вытащенными кольтами Боб.
Цистерна, наполненная людьми, была перетащена на борт
теплохода "Virginia". Шелленберг, увидев в дырку название
теплохода, засмущался и собирался вылезти, но его уговорили
не дурить. Теплоход отчалил, зверски пыхтя и шлепая колесами
по воде.
-- Штирлиц, уберите этот чемодан, - негодующе пропищал Бор-
ман, которому замок от чемодана прищемил ухо.
-- Это не чэмадан, это кашэлек, - с грузинским акцентом за-
метил Штирлиц, убирая чемодан и отпуская Мюллера.
-- Ох, курить хочется, - простонал Айсман, гулко стукаясь
головой об стенку цистерны.
-- Возьми "Беломор" в кармане пиджака, - сказал Штирлиц,
пытаясь спичками зажечь металлический электрический фонарь.
Кто-то толстыми пальцами Бормана начал сосредоточенно шарить
по его карманам.
-- Штирлиц, это ты хорошо придумал повесить под потолком
бочку с армянским коньяком, а то бы мы тут плавали в спирт-
ном и схватили бы белую горячку, - заметил Борман, потирая
прищемленное ухо.
-- Только бы эти янки не надумали устроить пьянку по пути,
- заметил Штирлиц, отдирая руки Бормана от своих карманов.
-- Ох, не накаркай, - заметил Геббельс и набожно перек-
рестился.
-- Черт, не горит, - прохрипел Штирлиц, бросая коробок на
дно цистерны.
-- Штирлиц, а Вы не подумали, как мы отсюда выберемся ? -
спросил Борман, облизывая вытащенную из кармана Штирлица
банку варенья.
-- А это не ваше дело, партайгеноссе.
Ранним утром из Брестского порта, во Франции, отчалил
теплоход, державший путь в Нью-Йорк. Вся верхушка Третьего
Рейха, порядочно укачанная во время перевозки цистерны, си-
дела на дне, покрытом окурками "Беломора", и томно смотрела
на свисающую с потолка бочку с коньяком. Бочка соблазнитель-
но покачивалась, и, расплескиваясь, коньяк капал вниз.
Айсман негодовал. Любимый Фюрер, которому посчастливилось
сесть под ней, к досаде всех офицеров, не пил, и от такого
капанья жутко страдал. Также страдали и все остальные. Пер-
вым не выдержал Айсман. Он встал и, спотыкаясь о разложенные
на полу чьи-то ноги, пересел поближе к любимому Фюреру.
-- Подвиньтесь, - угрожающе заявил он и блаженно подставил
широкую пасть с золотыми клыками под ниспадающую сверху
струю.
Алкоголь быстро довел его до привычного состояния. Он по-
пытался полезть к Фюреру целоваться, но вежливый Фюрер на
редкость больно дал ему в глаз, не отрываясь от своих
рассуждений на тему смысла жизни. Приняв Геринга за женщину,
Айсман галантно сел ему на ноги. Геринг поморщился и, двигая
толстым телом, попытался спихнуть его.
-- Но мадам ! - возмутился Айсман, но, получив удар касте-
том по голове, упал к ногам Штирлица.
Вскоре они почувствовали, что в цистерне стало нестерпимо
душно. Одуревший от темноты и вони, которую извергали носки
Фюрера, развешенные по стенкам цистерны на булавках великого
мерзопакостника, Борман с яростным рычанием вцепился зубами
в ногу Штирлица.
-- Штирлиц, если ты хочешь ходить на двух ногах, открой ок-
но, - мягко попросил Шелленберг, отскакивая от разъяренного
Бормана подальше.
-- Вы не в кабинете, партайгеноссе,- заметил Штирлиц, мето-
дично колотя кастетом по голове Бормана, который кусался так
яростно, что не чувствовал ударов по голове.
Айсман, придя в себя, с воплем : "Вперед, за родного Фю-
рера" ударом ноги разбил бочку, висевшую под потолком и на-
чал блаженно кататься в луже коньяка, завывая от удовольст-
вия.
Часовой, заслышав шум на палубе, пошел посмотреть, что
там происходит. Заглянув в цистерну, он увидел внизу десяток
красных горящих глаз. Там кто-то невнятно ругался на нерод-
ных ему языках. Часовой был парень неглупый, но из Америки,
что позволило ему догадаться, что цистерну коньяка группа
людей будет пить примерно месяц, напивясь каждый день до бе-
лой горячки. Сдерживая шевелящиеся на голове волосы, он до-
гадался, что это черти, и с воплем:"Спасайся, кто может!",
бросился за борт. Его примеру последовали и остальные мат-
росы.
После того как, на палубе утих шум, офицеры выбрались из
цистерны и огляделись: на корабле не осталось ни одного мат-
роса, а офицеры забились в гальюн и дрожали; лишь капитан,
человек без предрассудков, спокойно продолжал сушить кальсо-
ны на верхней палубе, напевая "Дунайские волны".
Штирлиц с воплем:" За Родину, за Сталина !" - ворвался на
капитанский мостик, но обнаружив, что там никого нет, стал
крутить все, что попадалось ему под руки. Первым пострадал
капитан, упав с мостика вниз головой и кальсонами на голове.
Выворачвание шурупов, соединяющих части обшивки, кроме за-
ноз, не давало никаких результатов. Штирлиц сообразил, что
верчение штурвала в разные стороны приводит к смене наклона
корпуса теплохода, и, как следствие, смене курса, и корабль
взял курс, как казалось Штирлицу, на Бразилию. Где находится
Бразилия, он точно не знал, но слышал, что там в лесах во-
дится много диких обезьян и вообще неплохо кормят. Посмот-
реть на обезьян ему хотелось. Самым экзотичным зверем, кото-
рого Штирлицу довелось видеть за свою жизнь, был дядя Вася в
его родном подъезде, однажды упившийся до состояния дикобра-
за. Это событие оставило неизгладимое впечатление у будущего
разведчика. К тому же Штирлиц порядочно изголодался.
-- Штирлиц, а Вы уверены, что мы плывем в Бразилию ? - по-
интересовался Кальтенбруннер.
-- Не уверен, - спокойно ответил Штирлиц, отвинчивая для
своих командирских часов стрелку от компаса.
... Шел десятый день плавания в Бразилию, но Бразилии не
было видно. Любимый Фюрер постирал носки.
... Шел двадцатый день плавания в Бразилию, Бразилия по-
казалась. Носки высохли.
-- Земля !!! - завопил Айсман, падая с реи, на которую был
вздернут за то, что выпил весь коньяк, но не долетел, а по-
вис на каких-то веревках, что вызвало у него дурные ассоциа-
ции.
-- Бразилия ! - обрадовался Штирлиц, смотря в бинокль дово-
енного образца, похожий на микроскоп (зрение у разведчика
было отличное). -- Обезьяны !! Тушенка !!!
С криком:" Ура !!! " - все офицеры побрасали банки с ту-
шенкой Штирлица, которой питались за время плавания, и высы-
пали на палубу.
Через час они пристали к берегу.
Штирлиц озабоченно оглядывался, подыскивая подходящее де-
рево для антенны передатчика. Не найдя ничего подходящего,
он с кряхтением полез на корабль. Прихватив из цистерны лю-
бимую бензопилу "Дружба", он свалил рею, поволновав слегка
Айсмана, и перетащил бревно на берег. Айсман грязно ругался,
вытаскивая щепки из ушей. Воткнув бревно в песок, он передал
открытым текстом:
" Юстас - Алексу.
Я в Бразилии. Ура! Ем бананы.
И кокосы.
Юстас."
Центр не замедлил с ответом:
" Алекс - Юстасу.
Юстас! Вы кретин, какого фига и
какого ... (не разборчиво, но вполне понятно) ...
и вообще, это не Бразилия, а Куба.
Алекс."
Основательно треснув рацию, Штирлиц стал ожесточенно
грызть зубами твердую оболочку ближайшего кокоса.
Из кустов вышел какой-то заросший парень, который от души
поздоровался со Штирлицом, шепнув ему пароль "Можайское мо-
локо лучше", передал шифровку.
-- Фидель Кастро Рус, можно просто Федя или Железный Фидель.
-- А это - верхушка Третьего Рейха, - сказал Штирлиц, и на-
чал представлять офицеров Фиделю. - Это Айсман, - ткнул ле-
жавшего у его ног Айсмана. - Те трое - Шеленберг,Кальтенб-
руннер и Фюрер. Тот, кого бьют те пять офицеров, которых я
не знаю, Борман. Этот друг, с панамкой, лежащий в тени
пальм, друг моего детства и гордость ГЕСТАПО - Мюллер. Те
трое, что перепили горилки и пристают к негритянке: Геринг,
Гимлер и Геббельс.
Мимо них прошли две негритянки, покачивая бедрами и выда-
ющимися подробностями.
-- Как тебе та, что с краю ? - спросил Фиделя Штирлиц.
-- С какого ?
-- С другого.
-- А ничего ... - сказал Фидель и побежал за негритянками.
-- Стой, - крикнул Штирлиц, хватая Фиделя за плечо. - Моя с
краю, я ее еще в Германии забронировал. Радистка-негритянка
- это звучит.
Через два часа Штирлиц понял, что две радистки - это мно-
го и, немного спустя, уснул. Борман хотел познакомиться с
одной из штирлицевых радисток, но, получив от спящего Штир-
лица ногой в ухо, успокоился. Мюллер, как самый лучший друг
Штирлица, плюнул, кинул карты, в которые он играл эти два
часа сам с собой, оставив себя тринадцать раз дураком, надел
панамку и, взяв ведерко и совочек, угрюмо сопя и напевая
гимны, пошел лепить куличи из прибрежного песка. Песок был
сух, как в камере пыток, и это чрезвычайно интеллектуальное
занятие Мюллера разочаровало. Айсман, Шеленберг и один из
офицеров стали обучать негров немецкому языку, так как им
нужны были работники, а по-испански понимал лишь Шеленберг,
который был шпионом многих разведок, но сам не знал, каких
именно. Вскоре негры могли прилично материться как на немец-
ком, так и на русском диалекте.
-- Ну почему ж я импотент ? - нараспев страдал вслух вели-
кий Фюрер, смотря, как офицеры бегают за негритянками.
-- А вот потому, - сказал Борман, раздвигая листья пальмы и
швыряя кокос на голову великому создателю "Main Kampf". С
кем боролся Фюрер, Борман не знал, но это не мешало ему хо-
рошо прицелиться в многострадальный затылок. Фюрер, раскинув
мозгами, сказал "Все таки Дарвин был прав; кто кто, а Борман
произошел от макаки", продолжил изучение смысла жизни. Бор-
ман прицелился вторично, но уже в Мюллера.
-- А где мы будем жить ? - спросил проснувшегося Штирлица
Мюллер, сняв панамку и вытирая кокосовое молоко с лысины.
-- Не знаю, - сказал Штирлиц. - Может быть, здесь есть не-
подалеку свободное бунгало.
-- А ванна и телефон там есть ? - поинтересовался великий
любитель комфорта, вытряхивая скорлупу от кокосового ореха
из-за шиворота.
-- Отвяжись, - злобно брыкнул Штирлиц и перевернулся на
другой бок. Мюллер некоторое время походил вокруг Штирлица,
потолкал его, но, получая лишь удары в ухо, отстал. Одев па-
намку, обиженный Мюллер с тем же вопросом обратился к вылез-
шему из кустов Фиделю Кастро.
-- Вообще, у меня есть маленькая вилла, так что, если не
возражаете...
-- А ванна и телефон там есть ? - спросил Мюллер, заискива-
юще глядя в глаза будущему великому творцу революции на Ку-
бе. Фидель Кастро не знал, что такое телефон, и задумался.
Деликатный Мюллер не стал отказываться и, подняв свой че-
модан, направился за Фиделем. Его примеру последовали
остальные. Спящего Штирлица разбудили, получили по зуботычи-
не, но все же уговорили идти на виллу Фиделя. Штирлиц не
сопротивлялся. Вилла Фиделя занимала пространство если не
девяноста пяти, то точно девяносто трех процентов Кубы. Ради
блага народа творец революции не скупился на мелочах. К ве-
ликой радости Мюллера, у Фиделя на вилле было много ванн, но
телефона не было ни одного. Разочарованный Мюллер направился
к Штирлицу и попросил рацию.
-- А пошел бы ты в песочницу, - равнодушно сказал Штирлиц,
ковыряясь в банке тушенки. Мюллер насупился и, приготовив-
шись заплакать, начал злобно ругать Штирлица в частности и
русских разведчиков вообще.
Такой наглости Штирлиц не ожидал и одной зуботычиной Мюл-
лер не отделался. Штирлиц, который уже давно никак не рез-
вился, долго бил Мюллера ногами, а, натешившись, отряхнул с
него пыль, поправил панамку и дал рацию.
-- Сломаешь, будешь мои носки стирать, - сказал Штирлиц.
Более ужасной угрозы Мюллер не слышал не разу; ему вспом-
нились родные застенки ГЕСТАПО, затем носки Штирлица, и он
всплакнул.
-- Я только немного поиграю и отдам, - пропищал он, разма-
зывая сопли. Штирлиц достал банку кубинской тушенки из са-
харного тростника и стал сосредоточенно ковырять в ней вил-
кой, ожидая, пока Мюллер уйдет. Мюллер с трудом взвалил на
спину рацию Штирлица, крякнул и направился к себе. Рация за-
няла почти половину комнаты Мюллера.
Штирлицу это напомнило страдания пастора Шлагга по поводу
сейфа и швейцарской границы. Для полноты момента не хватало
лыж. Сбегав в свои апартаменты, он напялил на Мюллера ласты,
памятные ему лыжи, оставшиеся от священника, подтолкнул к
выходу и чисто по-дружески посоветовал петь песни, не по по-
воду сокрушая шкаф самым маленьким кастетом.
В это время в кабинете Фиделя Кастро намечался кутеж. Оч-
нувшийся от морской качки Борман сидел в роскошном мягком
кресле и намечал новые гадости. Его гибкий, изощренный,
изобретательный ум перебирал множество планов, но он остано-
вился на одном, наиболее гадком.
Подойдя к секретарше Фиделя, он немного посмущался и
спросил:
-- А скажите, у вас веревки есть ?
-- Какие веревки ? - удивилась секретарша.
-- Ну там ... Разные ... Бельевые, например ...
-- А зачем они вам ? - секретарша насторожилась и недоумен-
но посмотрела на Бормана.
Борман потупил взгляд и понес такую чушь, что секретарша
Фиделя заткнула уши и принесла ему большой моток веревок.
Борман оживился и принялся прикидывать, сколько гадостей по-
лучится из такого количества веревки. По самым минимальным
подсчетам гадостей получалось предостаточно. Борман, оскалив
зубы, достал мачете, которое он стянул там же.
Спустя час все на вилле Фиделя собрались в гостиной и
уставились на Фиделя. Тот повернулся к любимому Фюреру.
-- Что вы будете пить - горилка, квас, шнапс, водка, порт-
вейн, чача, самогон, джин, коньяк, первач ?
-- Шнапс, конечно, - сказал патриот Фюрер, оглушенный ку-
бинским обилием, а Айсман упал на пол, шокированный такой
тусовкой. В этом помог ему и совсем слабый пинок Штирлица,
который не любил, когда ему мешали.
-- На леденцах, пшенице, мармеладе, тушенке ?
Фюрер задумался и сказал:
-- Вдарим шнапса на тушенке.
Фидель протянул руку к бутылке шнапса с плавающей внутри
жестянкой тушенки. Коварный Борман потянул за веревочку, бу-
тылка пролетела через стол и упала на колени спящему Шелен-
бергу.
-- Вперед, в атаку ! - вскричал Шеленберг, которому едкий
шнапс попал в глаза, а тушенка за шиворот. Борман злорадно
потирал руки.
Фюрер недоуменно осмотрел всех и достал из бокового кар-
мана графинчик со шнапсом. Все оживились и протянули стака-
ны. Как всегда, Мюллеру ничего не досталось. Он надул губы,
достал совок и удалился на улицу. Раздался металлический
грохот. Борман еще раз потер руки и побежал посмотреть. Мюл-
лер лежал под кучей железного хлама, произнося ругательства
в адрес того, кто их там положил. Все вышли на улицу послу-
шать. Борман радовался, как ребенок. Ничто не доставляло ему
столько удовольствия, как мелкие пакости.
Фидель посмотрел на лежащего под железками Мюллера и про-
изнес что-то по-испански.
-- Что вы сказали ? - переспросил любимый Фюрер. Фидель
очень засмущался, но не ответил. Стоящий рядом Шеленберг, к
которому обратился Фюрер, подумал и сказал:
-- На немецкий это не переводится. Спросите у Штирлица, он
объяснит.
Тем временем к вопящему Мюллеру подошли негры и стали
разгребать металл, ругаясь не хуже Штирлица. Перед таким ве-
ликолепием неприличных слов Мюллер замолчал и прислушался.
Вскоре он вылез из-под хлама, отряхнулся, надвинул панамку
низко на лоб и злобно оглядел всех, затем он треснул полбу-
тылки клюквенного морса, сплюнул. Борман не любил, когда на
него плохо смотрели, и поэтому он быстро исчез внутри виллы,
огибая свои же ловушки и попутно расставив две-три веревки.
Фидель, показывая из окна бутылку водки, привлек внимание
офицеров, и они, соблазнившись ее заманчивым блеском, облиз-
нувшись, пошли внутрь.
С верхнего этажа появился злой Штирлиц.
-- Водки, - сказал он вопросительно глядящему на него Фиде-
лю. Тот налил ему стакан водки, Штирлиц опрокинул его себе в
рот, Фидель налил еще, Штирлиц сглотнул остатки водки из
стакана и быстро подобрел.
-- Федя, - сказал он заплетающимся языком, - пошли к бабам.
Фидель не любил вульгарностей и поморщился.
-- Ты чего, Фидель ? - Штирлиц посмотрел куда-то мимо Фиде-
ля мутным взглядом и спросил: -- Ты ваще это ... ты меня
уважаешь ?
Фидель поморщился еще раз, но отвязаться от выпившего
Штирлица мог только Мюллер или сам Кальтенбрунер.
"А что на это скажет Кальтенбруннер ?" - подумал Фидель.
Штирлиц икнул и налил себе кваса. Офицеры, понимая, что
Штирлиц сейчас разойдется, понемногу начали исчезать из по-
мещения. Остался один Борман, который жаждал новых пакостей.
Штирлиц оглядел зал мутным взглядом и заметил Бормана.
-- Ты, как тебя ?... Борман ! Иди сюда быстро ...
Борман с сомнением посмотрел на дверь. Убежать от нетрез-
вого Штирлица не представлялось возможным. Борман покорно
встал и подошел к Штирлицу. Броском ноги Штирлиц посадил его
на стул и налил стакан водки. Влив спиртное в пасть сопро-
тивляющемуся Борману, Штирлиц спросил:
-- Слушай, Б-борман, ты с какого года член партии ?
-- С тридцать третьего, кажется, - отвтил Борман, не пони-
мая, к чему клонит Штирлиц.
-- А какой партии ? - Штирлиц, как на допросе, достал
листок бумаги и принялся что-то записывать.
-- НСДАП, - ответил необдуманно Борман, и Штирлиц тут же
рассвирипел.
-- Кому продался ? - прошипел он, хватая Бормана за ворот-
ник. -- Фашистам продался, морда национал-социалистская ?...
Вот ща как дам ... больно ...
Борман с испугом посмотрел на Штирлица и хотел убежать,
но Штирлиц крепко держал его за воротник. Достав из кармана
кастет, он стал им поигрывать, обнажив крепкие зубы. Это
Борману не понравилось, тем более, что Штирлиц противно ды-
шал на него перегаром.
-- Штирлиц, отпусти меня, - попросил Борман, жалобно глядя
copy; Copyright Андрей Щербаков, Алексей Петровский
---------------------------------------------------------------
>> (c) PCS Соrporation <<
>> Publishing Division <<
Похождения штандартенфюрера СС
фон Штирлица после войны.
Эпиграф:
Штирлиц - это не фамилия.
Штирлиц - это призвание.
На улице стояла жара и рота военнопленных. Товарищ Сталин
отвернулся от окна и спросил:
-- Так товарищ Жюков, вас все еще не убили ?
-- Нет, товарищ Сталин. - скорбно ответил Жуков.
-- Тогда дайте закурить.
Жуков достал из кармана портсигар, подумал, давать или не
давать, и протянул главнокомандующему последнюю папиросу.
Товарищ Сталин покрошил папиросу в трубку, задумчиво закурил
от протянутой спички и некоторое время молча посапывал труб-
кой с очень противным звуком.
Через десять минут он спросил:
-- А как там чувствует себя этот ... Штирлиц, то есть това-
рищ Исаев ?
-- Ему, наверное, трудно, - неопределенно ответил Жуков.
-- Это харашо, - сказал вождь, потирая руки. - У меня для
нэго есть новое задание.
-- Он просился в отпуск, - печально ответил Жуков.
-- Товарищ Жюков, - сказал Сталин. - Если вождь сказал -
задание, значит - задание. И вообще, товарищ Жюков, кто у
нас вождь - я или вы ? Так что идите и па-адумайте.
Германия, май 1945 года, Берлин. Немецкие части бежали из
Берлина в разные стороны. Даже Igel'ю было ясно, что война
проиграна.
Штирлиц торжествовал и ел тушенку большими банками.
В Рейхсканцелярии уничтожали секретные архивы. Гитлер,
страдая и качаясь от принятого шнапса, шел по коридору и
заглядывал в двери. Офицеры, встельку пьяные, горлопанили
русские народные песни и не обращали никакого внимания на
Фюрера, даже не предлагали выпить за партию. Уже совсем
обессиленый мощными звуками "дубинушки", сопровождаемыми по-
качиванием рояля, Фюрер заглянул к Штирлицу.
Отрываясь от завязывания шнурков, Штирлиц вскочил и, выб-
расывая руку вперед вместе со шнурками, выкрикнул:
-- Хайль Гитлер !
Гитлер покосился на наколку на руке Штирлица, изображавшую
репродукцию с плаката "Родина-мать зовет !", и сказал:
-- Максимыч, ну хоть ты не подкалывай, -- и вышел из каби-
нета.
В своем роскошном кабинете Мюллер собирал чемоданы и от-
дирал от стен различные непристойные картинки, изображающие
различных красоток и любимого Фюрера на всяких торжественных
мероприятиях. Картинки приклеились на редкость крепко и не
отдирались.
-- Мюллер, а куда это вы собрались ? -- спросил вошедший
Штирлиц.
-- В Бразилию; чертовски надоел холодный германский климат,
-- сказал Мюллер, засовывая в чемодан совок, детскую панамку
и шмайссер.
-- Значит, вот как ? -- Штирлиц недоверчиво достал кастет и
взвесил его на руке. Мюллер заволновался.
-- Штирлиц, езжай со мной, а ? -- примирительно предложил
он.
Штирлиц убрал кастет и достал другой, побольше, с надписью
"дорогому товарищу Штирлицу от друзей по невидимому фрон-
ту...".
-- Знаешь, Мюллер, давай поедем в твою Бразилию и возьмем с
собой Шелленберга и ... и Бормана, а то без него скучно.
-- Скучно !? - Мюллер поморщился и потер большую красивую
шишку на затылке. Несмотря на разруху, кирпичи у Бормана во-
дились, и в большом количестве. К тому же Борман был про-
фессионалом.
-- А как Германия отнесется к тому, что Штирлиц покинет ее
в самый ответственный момент ? - патриотически заметил Штир-
лиц.
-- Ну, - задумчиво сказал Мюллер, - можно поехать под чьим-
нибудь именем ... Ну, там, ...
-- Нужно мне чужое имя, - обиделся Штирлиц, доставая
кастет. - Мне и своих хватает.
Мюллер задумался.
Штирлиц убрал кастет и, достав банку американской тушен-
ки, озлоблено воткнул консервный нож в изображение какого-то
президента на крышке банки. Президент обреченно скорчился.
Мюллер покосился на нож и взглянул на свирепое рязанское ли-
цо Штирлица, и все мысли о сказочных пейзажах Бразилии прев-
ратились в кошмар. Не смотря на дружеские отношения, Штирли-
ца брать с собою не хотелось. Штирлиц мог напакостить хуже,
чем Борман - это знали все в рейхе. Тем не менее Мюллер по-
нимал, что Штирлица придется брать с собой, иначе он поп-
лелся бы за Мюллером пешком. Мюллер вытащил панамку из чемо-
дана и сказал:
-- Знаешь, Штирлиц, ты поедешь в чемодане.
Штирлиц оскалил зубы в усмешке и достал третий кастет,
самый большой со следами крупного хищного зверя на поверх-
ности.
-- Друг детства, а может, ты меня еще в кошелек засунешь ?
Сам в чемодан полезешь.
-- Вообще-то, офицеры рейха не ездят в кошельках... - ска-
зал Мюллер и надел свою форменную фуражку.
-- И советские тоже, - заметил Штирлиц, на что Мюллер зага-
дочно улыбнулся.
Неожиданно с грохотом распахнулась дверь и вбежал озлоб-
ленный Фюрер, тряся рукой с зажатым в мышеловке пальцем и
злобно сверкая выпученными глазами.
-- Обергруппенфюррер, что вы тут делаете ? - прокричал с
порога Фюрер.
-- А мы тут плюшками балуемся, - ехидно сказал Мюллер,
пряча под стол бутылку шнапса.
" Никогда спокойно не выпьешь в этой Германии ", - подумал
он.
-- Господа ! - вскричал Фюрер. Увидев Штирлица, он подумал
и деликатно добавил: - И товарищи. - Штирлиц, польщенный
вниманием со стороны самого Фюрера, скромно достал банку ту-
шенки. - Господа ! Берлин пора оставлять. На меня уже начи-
нают обращать внимание на улице и хотят забросать кирпичами.
Борман облизнулся. Забросать кирпичами Фюрера было мечтой
его темного детства.
-- А чего же вы шляетесь по городу, мой Фюрер ? - сумрачно
пробурчал Штирлиц. Фюрер посмотрел на него осуждающе.
-- Но в магазины же я ходить должен ! - заявил он. - Вождь
должен посещать народные магазины.
-- И народные сортиры по десять пфеннингов, - рыгнул Штир-
лиц себе под нос. Коровы, пошедшие на тушенку, были не
высшего качества, если можно судить по отрыжке.
Фюрер слышал хорошо и скромно опустил глазки.
-- Но оставить Берлин при такой канонаде будет непростым
делом ! - заметил Борман, высовываясь из-за двери и поднимая
палец. Все прислушались. Канонады не было слышно. Борман
засмущался и опустил палец.
-- А я во що предлагаю, - поправляя папаху с красной по-
лосой, сказал Геббельс, вместе с Борманом пробравшийся к
Мюллеру в кабинет. - У дворе подле этого ... як его ? ...
Рейхстагу, стоить бочка такая... с колесами ... як ее ?
-- Цистерна, - услужливо подсказал вездесущий подхалим Ше-
ленберг.
-- Во-во ! - обрадовался Геббельс и продолжил свою мысль. -
А в ей этот, як его ... ну, горилка така недоперегната ...
Закончив свою длинную мысль, Геббельс высморкался в пиджак
Бормана и вытер потные ладони об свои красные штанины.
-- Коньяк ! - восхищенно облизнулся Шеленберг.
-- Уже пустая, - заметил коварный Штирлиц. - Только литров
двести осталось. Но у меня есть очень хорошая идея.
-- Яка ? - вылупил красные глазки Геббельс, вытирая нос.
-- Я хочу подвесить под люк этой цистерны весь коньяк, ко-
торый остался, а мы будем сидеть внутри.
-- Ну, це не гарно ... - мысли о коньяке покинули Геб-
бельса, он поправил папаху и с гиканьем удалился, позванивая
шпорами.
-- А ванна и телефон там есть ? - неожиданно спросил Мюл-
лер, большой любитель комфорта.
-- Нет, - ответил Штирлиц. - И фонтана с садом тоже нет. И
секретарш тоже, так что партайгеноссе Борман может не ехать.
-- А я что ? А я ничего, - проснулся от мыслей о коньяке
Борман. Все сочли своим долгом похлопать Штирлица по щеке,
сказать " Вот такие мальчики спасут Германию " и удалиться
собирать вещи.
Штирицу эта процедура не понравилось, так как он очень
боялся, что у сотрудников Рейха могут быть грязные руки. Из
всех сотрудников Рейхканцелярии мыл руки после посещения ва-
терклозета один Мюллер.
Ранним утром в никому не известном предместье Парижа го-
лодные американские солдаты разбирали завалы. Во дворе полу-
разрушеного дома они нашли полудохлую корову и цистерну с
армянским коньяком. Корова равнодушно смотрела на союзников
глупыми зелеными глазами.
-- Майк, посмотри, эта цистерна полна коньяку, надо ее отп-
равить в Штаты ! - восторженно заорал один из солдат, обла-
датель на редкость рваных штанов.
-- Ты дурак, Боб, мы и сами можем это выпить, - сказал дру-
гой, вытирая свой красный нос, выдающий его принадлежность к
некоторой профессии. - А корову я отвезу на ранчо.
-- Нет ! Я, пожалуй, заберу цистерну домой, и дома выпью, -
заявил Боб. - А корова мне не нужна, у меня на ранчо курицы
есть !
Остальные посмотрели на него негодующе.
-- Не боитесь, поделюсь, - поспешил пообещать напуганный
вытащенными кольтами Боб.
Цистерна, наполненная людьми, была перетащена на борт
теплохода "Virginia". Шелленберг, увидев в дырку название
теплохода, засмущался и собирался вылезти, но его уговорили
не дурить. Теплоход отчалил, зверски пыхтя и шлепая колесами
по воде.
-- Штирлиц, уберите этот чемодан, - негодующе пропищал Бор-
ман, которому замок от чемодана прищемил ухо.
-- Это не чэмадан, это кашэлек, - с грузинским акцентом за-
метил Штирлиц, убирая чемодан и отпуская Мюллера.
-- Ох, курить хочется, - простонал Айсман, гулко стукаясь
головой об стенку цистерны.
-- Возьми "Беломор" в кармане пиджака, - сказал Штирлиц,
пытаясь спичками зажечь металлический электрический фонарь.
Кто-то толстыми пальцами Бормана начал сосредоточенно шарить
по его карманам.
-- Штирлиц, это ты хорошо придумал повесить под потолком
бочку с армянским коньяком, а то бы мы тут плавали в спирт-
ном и схватили бы белую горячку, - заметил Борман, потирая
прищемленное ухо.
-- Только бы эти янки не надумали устроить пьянку по пути,
- заметил Штирлиц, отдирая руки Бормана от своих карманов.
-- Ох, не накаркай, - заметил Геббельс и набожно перек-
рестился.
-- Черт, не горит, - прохрипел Штирлиц, бросая коробок на
дно цистерны.
-- Штирлиц, а Вы не подумали, как мы отсюда выберемся ? -
спросил Борман, облизывая вытащенную из кармана Штирлица
банку варенья.
-- А это не ваше дело, партайгеноссе.
Ранним утром из Брестского порта, во Франции, отчалил
теплоход, державший путь в Нью-Йорк. Вся верхушка Третьего
Рейха, порядочно укачанная во время перевозки цистерны, си-
дела на дне, покрытом окурками "Беломора", и томно смотрела
на свисающую с потолка бочку с коньяком. Бочка соблазнитель-
но покачивалась, и, расплескиваясь, коньяк капал вниз.
Айсман негодовал. Любимый Фюрер, которому посчастливилось
сесть под ней, к досаде всех офицеров, не пил, и от такого
капанья жутко страдал. Также страдали и все остальные. Пер-
вым не выдержал Айсман. Он встал и, спотыкаясь о разложенные
на полу чьи-то ноги, пересел поближе к любимому Фюреру.
-- Подвиньтесь, - угрожающе заявил он и блаженно подставил
широкую пасть с золотыми клыками под ниспадающую сверху
струю.
Алкоголь быстро довел его до привычного состояния. Он по-
пытался полезть к Фюреру целоваться, но вежливый Фюрер на
редкость больно дал ему в глаз, не отрываясь от своих
рассуждений на тему смысла жизни. Приняв Геринга за женщину,
Айсман галантно сел ему на ноги. Геринг поморщился и, двигая
толстым телом, попытался спихнуть его.
-- Но мадам ! - возмутился Айсман, но, получив удар касте-
том по голове, упал к ногам Штирлица.
Вскоре они почувствовали, что в цистерне стало нестерпимо
душно. Одуревший от темноты и вони, которую извергали носки
Фюрера, развешенные по стенкам цистерны на булавках великого
мерзопакостника, Борман с яростным рычанием вцепился зубами
в ногу Штирлица.
-- Штирлиц, если ты хочешь ходить на двух ногах, открой ок-
но, - мягко попросил Шелленберг, отскакивая от разъяренного
Бормана подальше.
-- Вы не в кабинете, партайгеноссе,- заметил Штирлиц, мето-
дично колотя кастетом по голове Бормана, который кусался так
яростно, что не чувствовал ударов по голове.
Айсман, придя в себя, с воплем : "Вперед, за родного Фю-
рера" ударом ноги разбил бочку, висевшую под потолком и на-
чал блаженно кататься в луже коньяка, завывая от удовольст-
вия.
Часовой, заслышав шум на палубе, пошел посмотреть, что
там происходит. Заглянув в цистерну, он увидел внизу десяток
красных горящих глаз. Там кто-то невнятно ругался на нерод-
ных ему языках. Часовой был парень неглупый, но из Америки,
что позволило ему догадаться, что цистерну коньяка группа
людей будет пить примерно месяц, напивясь каждый день до бе-
лой горячки. Сдерживая шевелящиеся на голове волосы, он до-
гадался, что это черти, и с воплем:"Спасайся, кто может!",
бросился за борт. Его примеру последовали и остальные мат-
росы.
После того как, на палубе утих шум, офицеры выбрались из
цистерны и огляделись: на корабле не осталось ни одного мат-
роса, а офицеры забились в гальюн и дрожали; лишь капитан,
человек без предрассудков, спокойно продолжал сушить кальсо-
ны на верхней палубе, напевая "Дунайские волны".
Штирлиц с воплем:" За Родину, за Сталина !" - ворвался на
капитанский мостик, но обнаружив, что там никого нет, стал
крутить все, что попадалось ему под руки. Первым пострадал
капитан, упав с мостика вниз головой и кальсонами на голове.
Выворачвание шурупов, соединяющих части обшивки, кроме за-
ноз, не давало никаких результатов. Штирлиц сообразил, что
верчение штурвала в разные стороны приводит к смене наклона
корпуса теплохода, и, как следствие, смене курса, и корабль
взял курс, как казалось Штирлицу, на Бразилию. Где находится
Бразилия, он точно не знал, но слышал, что там в лесах во-
дится много диких обезьян и вообще неплохо кормят. Посмот-
реть на обезьян ему хотелось. Самым экзотичным зверем, кото-
рого Штирлицу довелось видеть за свою жизнь, был дядя Вася в
его родном подъезде, однажды упившийся до состояния дикобра-
за. Это событие оставило неизгладимое впечатление у будущего
разведчика. К тому же Штирлиц порядочно изголодался.
-- Штирлиц, а Вы уверены, что мы плывем в Бразилию ? - по-
интересовался Кальтенбруннер.
-- Не уверен, - спокойно ответил Штирлиц, отвинчивая для
своих командирских часов стрелку от компаса.
... Шел десятый день плавания в Бразилию, но Бразилии не
было видно. Любимый Фюрер постирал носки.
... Шел двадцатый день плавания в Бразилию, Бразилия по-
казалась. Носки высохли.
-- Земля !!! - завопил Айсман, падая с реи, на которую был
вздернут за то, что выпил весь коньяк, но не долетел, а по-
вис на каких-то веревках, что вызвало у него дурные ассоциа-
ции.
-- Бразилия ! - обрадовался Штирлиц, смотря в бинокль дово-
енного образца, похожий на микроскоп (зрение у разведчика
было отличное). -- Обезьяны !! Тушенка !!!
С криком:" Ура !!! " - все офицеры побрасали банки с ту-
шенкой Штирлица, которой питались за время плавания, и высы-
пали на палубу.
Через час они пристали к берегу.
Штирлиц озабоченно оглядывался, подыскивая подходящее де-
рево для антенны передатчика. Не найдя ничего подходящего,
он с кряхтением полез на корабль. Прихватив из цистерны лю-
бимую бензопилу "Дружба", он свалил рею, поволновав слегка
Айсмана, и перетащил бревно на берег. Айсман грязно ругался,
вытаскивая щепки из ушей. Воткнув бревно в песок, он передал
открытым текстом:
" Юстас - Алексу.
Я в Бразилии. Ура! Ем бананы.
И кокосы.
Юстас."
Центр не замедлил с ответом:
" Алекс - Юстасу.
Юстас! Вы кретин, какого фига и
какого ... (не разборчиво, но вполне понятно) ...
и вообще, это не Бразилия, а Куба.
Алекс."
Основательно треснув рацию, Штирлиц стал ожесточенно
грызть зубами твердую оболочку ближайшего кокоса.
Из кустов вышел какой-то заросший парень, который от души
поздоровался со Штирлицом, шепнув ему пароль "Можайское мо-
локо лучше", передал шифровку.
-- Фидель Кастро Рус, можно просто Федя или Железный Фидель.
-- А это - верхушка Третьего Рейха, - сказал Штирлиц, и на-
чал представлять офицеров Фиделю. - Это Айсман, - ткнул ле-
жавшего у его ног Айсмана. - Те трое - Шеленберг,Кальтенб-
руннер и Фюрер. Тот, кого бьют те пять офицеров, которых я
не знаю, Борман. Этот друг, с панамкой, лежащий в тени
пальм, друг моего детства и гордость ГЕСТАПО - Мюллер. Те
трое, что перепили горилки и пристают к негритянке: Геринг,
Гимлер и Геббельс.
Мимо них прошли две негритянки, покачивая бедрами и выда-
ющимися подробностями.
-- Как тебе та, что с краю ? - спросил Фиделя Штирлиц.
-- С какого ?
-- С другого.
-- А ничего ... - сказал Фидель и побежал за негритянками.
-- Стой, - крикнул Штирлиц, хватая Фиделя за плечо. - Моя с
краю, я ее еще в Германии забронировал. Радистка-негритянка
- это звучит.
Через два часа Штирлиц понял, что две радистки - это мно-
го и, немного спустя, уснул. Борман хотел познакомиться с
одной из штирлицевых радисток, но, получив от спящего Штир-
лица ногой в ухо, успокоился. Мюллер, как самый лучший друг
Штирлица, плюнул, кинул карты, в которые он играл эти два
часа сам с собой, оставив себя тринадцать раз дураком, надел
панамку и, взяв ведерко и совочек, угрюмо сопя и напевая
гимны, пошел лепить куличи из прибрежного песка. Песок был
сух, как в камере пыток, и это чрезвычайно интеллектуальное
занятие Мюллера разочаровало. Айсман, Шеленберг и один из
офицеров стали обучать негров немецкому языку, так как им
нужны были работники, а по-испански понимал лишь Шеленберг,
который был шпионом многих разведок, но сам не знал, каких
именно. Вскоре негры могли прилично материться как на немец-
ком, так и на русском диалекте.
-- Ну почему ж я импотент ? - нараспев страдал вслух вели-
кий Фюрер, смотря, как офицеры бегают за негритянками.
-- А вот потому, - сказал Борман, раздвигая листья пальмы и
швыряя кокос на голову великому создателю "Main Kampf". С
кем боролся Фюрер, Борман не знал, но это не мешало ему хо-
рошо прицелиться в многострадальный затылок. Фюрер, раскинув
мозгами, сказал "Все таки Дарвин был прав; кто кто, а Борман
произошел от макаки", продолжил изучение смысла жизни. Бор-
ман прицелился вторично, но уже в Мюллера.
-- А где мы будем жить ? - спросил проснувшегося Штирлица
Мюллер, сняв панамку и вытирая кокосовое молоко с лысины.
-- Не знаю, - сказал Штирлиц. - Может быть, здесь есть не-
подалеку свободное бунгало.
-- А ванна и телефон там есть ? - поинтересовался великий
любитель комфорта, вытряхивая скорлупу от кокосового ореха
из-за шиворота.
-- Отвяжись, - злобно брыкнул Штирлиц и перевернулся на
другой бок. Мюллер некоторое время походил вокруг Штирлица,
потолкал его, но, получая лишь удары в ухо, отстал. Одев па-
намку, обиженный Мюллер с тем же вопросом обратился к вылез-
шему из кустов Фиделю Кастро.
-- Вообще, у меня есть маленькая вилла, так что, если не
возражаете...
-- А ванна и телефон там есть ? - спросил Мюллер, заискива-
юще глядя в глаза будущему великому творцу революции на Ку-
бе. Фидель Кастро не знал, что такое телефон, и задумался.
Деликатный Мюллер не стал отказываться и, подняв свой че-
модан, направился за Фиделем. Его примеру последовали
остальные. Спящего Штирлица разбудили, получили по зуботычи-
не, но все же уговорили идти на виллу Фиделя. Штирлиц не
сопротивлялся. Вилла Фиделя занимала пространство если не
девяноста пяти, то точно девяносто трех процентов Кубы. Ради
блага народа творец революции не скупился на мелочах. К ве-
ликой радости Мюллера, у Фиделя на вилле было много ванн, но
телефона не было ни одного. Разочарованный Мюллер направился
к Штирлицу и попросил рацию.
-- А пошел бы ты в песочницу, - равнодушно сказал Штирлиц,
ковыряясь в банке тушенки. Мюллер насупился и, приготовив-
шись заплакать, начал злобно ругать Штирлица в частности и
русских разведчиков вообще.
Такой наглости Штирлиц не ожидал и одной зуботычиной Мюл-
лер не отделался. Штирлиц, который уже давно никак не рез-
вился, долго бил Мюллера ногами, а, натешившись, отряхнул с
него пыль, поправил панамку и дал рацию.
-- Сломаешь, будешь мои носки стирать, - сказал Штирлиц.
Более ужасной угрозы Мюллер не слышал не разу; ему вспом-
нились родные застенки ГЕСТАПО, затем носки Штирлица, и он
всплакнул.
-- Я только немного поиграю и отдам, - пропищал он, разма-
зывая сопли. Штирлиц достал банку кубинской тушенки из са-
харного тростника и стал сосредоточенно ковырять в ней вил-
кой, ожидая, пока Мюллер уйдет. Мюллер с трудом взвалил на
спину рацию Штирлица, крякнул и направился к себе. Рация за-
няла почти половину комнаты Мюллера.
Штирлицу это напомнило страдания пастора Шлагга по поводу
сейфа и швейцарской границы. Для полноты момента не хватало
лыж. Сбегав в свои апартаменты, он напялил на Мюллера ласты,
памятные ему лыжи, оставшиеся от священника, подтолкнул к
выходу и чисто по-дружески посоветовал петь песни, не по по-
воду сокрушая шкаф самым маленьким кастетом.
В это время в кабинете Фиделя Кастро намечался кутеж. Оч-
нувшийся от морской качки Борман сидел в роскошном мягком
кресле и намечал новые гадости. Его гибкий, изощренный,
изобретательный ум перебирал множество планов, но он остано-
вился на одном, наиболее гадком.
Подойдя к секретарше Фиделя, он немного посмущался и
спросил:
-- А скажите, у вас веревки есть ?
-- Какие веревки ? - удивилась секретарша.
-- Ну там ... Разные ... Бельевые, например ...
-- А зачем они вам ? - секретарша насторожилась и недоумен-
но посмотрела на Бормана.
Борман потупил взгляд и понес такую чушь, что секретарша
Фиделя заткнула уши и принесла ему большой моток веревок.
Борман оживился и принялся прикидывать, сколько гадостей по-
лучится из такого количества веревки. По самым минимальным
подсчетам гадостей получалось предостаточно. Борман, оскалив
зубы, достал мачете, которое он стянул там же.
Спустя час все на вилле Фиделя собрались в гостиной и
уставились на Фиделя. Тот повернулся к любимому Фюреру.
-- Что вы будете пить - горилка, квас, шнапс, водка, порт-
вейн, чача, самогон, джин, коньяк, первач ?
-- Шнапс, конечно, - сказал патриот Фюрер, оглушенный ку-
бинским обилием, а Айсман упал на пол, шокированный такой
тусовкой. В этом помог ему и совсем слабый пинок Штирлица,
который не любил, когда ему мешали.
-- На леденцах, пшенице, мармеладе, тушенке ?
Фюрер задумался и сказал:
-- Вдарим шнапса на тушенке.
Фидель протянул руку к бутылке шнапса с плавающей внутри
жестянкой тушенки. Коварный Борман потянул за веревочку, бу-
тылка пролетела через стол и упала на колени спящему Шелен-
бергу.
-- Вперед, в атаку ! - вскричал Шеленберг, которому едкий
шнапс попал в глаза, а тушенка за шиворот. Борман злорадно
потирал руки.
Фюрер недоуменно осмотрел всех и достал из бокового кар-
мана графинчик со шнапсом. Все оживились и протянули стака-
ны. Как всегда, Мюллеру ничего не досталось. Он надул губы,
достал совок и удалился на улицу. Раздался металлический
грохот. Борман еще раз потер руки и побежал посмотреть. Мюл-
лер лежал под кучей железного хлама, произнося ругательства
в адрес того, кто их там положил. Все вышли на улицу послу-
шать. Борман радовался, как ребенок. Ничто не доставляло ему
столько удовольствия, как мелкие пакости.
Фидель посмотрел на лежащего под железками Мюллера и про-
изнес что-то по-испански.
-- Что вы сказали ? - переспросил любимый Фюрер. Фидель
очень засмущался, но не ответил. Стоящий рядом Шеленберг, к
которому обратился Фюрер, подумал и сказал:
-- На немецкий это не переводится. Спросите у Штирлица, он
объяснит.
Тем временем к вопящему Мюллеру подошли негры и стали
разгребать металл, ругаясь не хуже Штирлица. Перед таким ве-
ликолепием неприличных слов Мюллер замолчал и прислушался.
Вскоре он вылез из-под хлама, отряхнулся, надвинул панамку
низко на лоб и злобно оглядел всех, затем он треснул полбу-
тылки клюквенного морса, сплюнул. Борман не любил, когда на
него плохо смотрели, и поэтому он быстро исчез внутри виллы,
огибая свои же ловушки и попутно расставив две-три веревки.
Фидель, показывая из окна бутылку водки, привлек внимание
офицеров, и они, соблазнившись ее заманчивым блеском, облиз-
нувшись, пошли внутрь.
С верхнего этажа появился злой Штирлиц.
-- Водки, - сказал он вопросительно глядящему на него Фиде-
лю. Тот налил ему стакан водки, Штирлиц опрокинул его себе в
рот, Фидель налил еще, Штирлиц сглотнул остатки водки из
стакана и быстро подобрел.
-- Федя, - сказал он заплетающимся языком, - пошли к бабам.
Фидель не любил вульгарностей и поморщился.
-- Ты чего, Фидель ? - Штирлиц посмотрел куда-то мимо Фиде-
ля мутным взглядом и спросил: -- Ты ваще это ... ты меня
уважаешь ?
Фидель поморщился еще раз, но отвязаться от выпившего
Штирлица мог только Мюллер или сам Кальтенбрунер.
"А что на это скажет Кальтенбруннер ?" - подумал Фидель.
Штирлиц икнул и налил себе кваса. Офицеры, понимая, что
Штирлиц сейчас разойдется, понемногу начали исчезать из по-
мещения. Остался один Борман, который жаждал новых пакостей.
Штирлиц оглядел зал мутным взглядом и заметил Бормана.
-- Ты, как тебя ?... Борман ! Иди сюда быстро ...
Борман с сомнением посмотрел на дверь. Убежать от нетрез-
вого Штирлица не представлялось возможным. Борман покорно
встал и подошел к Штирлицу. Броском ноги Штирлиц посадил его
на стул и налил стакан водки. Влив спиртное в пасть сопро-
тивляющемуся Борману, Штирлиц спросил:
-- Слушай, Б-борман, ты с какого года член партии ?
-- С тридцать третьего, кажется, - отвтил Борман, не пони-
мая, к чему клонит Штирлиц.
-- А какой партии ? - Штирлиц, как на допросе, достал
листок бумаги и принялся что-то записывать.
-- НСДАП, - ответил необдуманно Борман, и Штирлиц тут же
рассвирипел.
-- Кому продался ? - прошипел он, хватая Бормана за ворот-
ник. -- Фашистам продался, морда национал-социалистская ?...
Вот ща как дам ... больно ...
Борман с испугом посмотрел на Штирлица и хотел убежать,
но Штирлиц крепко держал его за воротник. Достав из кармана
кастет, он стал им поигрывать, обнажив крепкие зубы. Это
Борману не понравилось, тем более, что Штирлиц противно ды-
шал на него перегаром.
-- Штирлиц, отпусти меня, - попросил Борман, жалобно глядя