- Как это - вызрела?
- Ты меня об этом спрашиваешь?
- Но как же наш мир? Где тогда он?
- Наш? Должно быть, сжимается. - Егор хмыкнул. - Видишь ли, обычно перед вспышкой сверхновой, звезда должна основательно сжаться. Вот мы и сжимаемся. А может, просто проваливаемся. В царство Тартара, к примеру.
- Разве мы не наверху!
- Милая ты моя! Кто бы знал твердо и определенно, где верх, а где низ. В людских отношениях, в геополитике... - Егор открыл тюбик с клеем, с осторожностью принялся за дело. Вырезанные в гидрорезине пазухи замазал коричневой пахучей патокой, с силой свел кромки. Клей оказался могучим - высыхал в течение нескольких секунд, а склеивал так, что можно было не проверять. Уже через четверть часа Мальвина вновь примерила обновку.
- По-моему, лучше, - оценил Егор.
- Лучше-то лучше, но как же в нем жарко! - пожаловалась она.
- Не беспокойся, под водой жарко не будет.
- А если совсем без костюмов - замерзнем?
- Ну... Во-первых, без них нас наверняка сожрут. Акулы они ведь, как волки, - на расстоянии запахи чуют. Голый человек пахнет, в резине - нет. А во-вторых, может, действительно замерзнем. То есть, на поверхности температура вроде подходящая, но глубина это всегда глубина. Тут все, понимаешь, непредсказуемо.
- А если на нас нападут?
- Пусть попробуют! Мы же вооружены. Ты, главное, смотри на меня и слушайся. Что скажу, то и делай.
- Как же вы скажете? Под водой-то?
Он хмыкнул.
- Ваша правда, барышня. Сказать не сумею. Зато постараюсь изобразить. Пальцами, например. - Егор заставил Мальвину повернуться к нему спиной. - Мда... Портной из меня неважный. Костюмчик-то форму утерял! Вон и горб какой-то образовался.
- Вы только не расстраивайтесь.
- Я не расстраиваюсь. Наоборот. - Он улыбнулся. - Теперь на тебя смотреть - одно удовольствие.
- Это еще почему?
- Да потому что была ты девочкой Мальвиной, а стала вдруг черной лягушкой.
- И вовсе неправда!
- Правда, правда!..
В переклеенном урезанном до нельзя гидрокостюме Мальвина и впрямь смотрелась потешно. Как ни перекраивали резиновую ткань, как ни хитрили, от воздушных полостей избавиться не удалось. Оно и понятно. Попробуйте-ка перешить взрослую одежонку, чтобы пришлась впору тщедушному подростку! Егор утешал себя тем, что плавать в перекроенном костюме им не век, всего-то, может, и понадобится на один-единственный разочек.
- А если тебе на бережочке посидеть, а? Я нырну, разведаю что там да как и вернусь.
- Нет! - она решительно замотала головой. - Я уже один раз сидела!
- Когда это?
- Еще когда маленькой была. В саду дождь пошел. С градом. А до домика бежать было далеко. Я взяла и присела под крыжовниковый куст. У нас кусты были большие, раскидистые. Под ними всегда сухо. И вот залезла я, гляжу, а рядом мышь!
- Мышь?
- Ага! - Мальвина кивнула. - Большая такая, мокрая. Стоит на задних лапках, смотрит на меня и дрожит. Видно, что меня боится, а под дождь выбегать все равно не хочет. Глазки такие черные, как бусинки, и никакой в них злости. Смешно, правда? Кругом вода журчит, а мы все равно как на маленьком острове. Так и просидели вместе. А потом я решила, что обязательно заведу себе песика. И завела.
Глядя на девочку, Егор подумал, что ей действительно будет страшно остаться одной. Тем более, что затхлый подвал не куст крыжовника, да и песика больше нет. Так и проплачет до тех самых пор, пока он не вернется.
- Мда... - протянул Егор. - Трудно тебе придется в таком одеянии. Даже не уверен, сумеешь ли ты нырнуть.
- Как же быть?
- Не знаю. Наверное, придется повесить на тебя еще парочку другую грузов. Иначе просто не утонешь.
- Все равно я с вами!
- А если скушают? Могут ведь, чего там скромничать!
- Все равно!
- Ну, смотри, отважная. Мое дело - предупредить... - Егор снова покрутил перед собой девочку, неловко огладил пупырчатую резину. - Ладно, на воде окончательно все подрехтуем.
- Скажите, а смотритель... Почему он не хотел меня брать? Потому что я девочка?
Егор взглянул Мальвине в глаза, мысленно чертыхнулся. Вот напасть-то! Каково это - спрашивать о человеке, пытавшемся тебя убить! Это ведь тоже понять нужно! Кто-то - и вдруг хочет тебя убить. За что? Почему?..
- Нет, - он покачал головой. - Не потому что ты девочка, а потому что он мерзавец. Есть, знаешь ли, такая категория людей. Не то, чтобы их очень много, но и без них как-то не обходится.
- Он что-то для меня пожалел?
- Не знаю и знать не хочу. Давай, не будем о нем вспоминать, хорошо?
- Хорошо, - она кивнула.
- Вот и славно! - Егор шлепнул ее по ягодицам. - Одевай маску, будем тренироваться!
- Будем! - Мальвина просияла, словно ей предложили поиграть в пятнашки. Егору стало удивительно грустно. Он окончательно понял, что нельзя оставлять ее тут. Литерный ушел, Альбатрос погиб. А подлецов, подобных смотрителю, на Земле, даже нынешней, по сию пору хватает. Кто знает, как примут ее на другом поезде. То есть, приняли бы, потому как теперь после крушения - и поездов никаких не ожидается. На станции тоже долго не продержаться. Из опыта прежних катастроф Егор знал, что, находясь в натяжении меж двух разбегающихся железнодорожных ниточек, станционная точка относительно устойчива и надежна. Стоит одному из рукавов оборваться, и вся статика многочисленных опор тотчас перекашивается. Вереница последующих мостов, раскачивающихся и живущих своей незаметной жизнью, тянет станцию за собой, миллиметр за миллиметром наклоняя опоры, неукротимо приближая к роковому краю. Вполне возможно, ЭТО случится месяца через три-четыре, но может произойти значительно раньше. Например, через неделю, а то и завтра. Хрупнет одна из несущих, лопнет очередной трос, и набрякшая от льющейся с небес воды бетонная громада станции черепахой поползет вниз. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее...
Чтобы не видеть картин, услужливо представленных ехидной фантазией, Егор рывком взгромоздил на стол брезентовый мешок, с грохотом высыпал пестрое содержимое.
- Будем тренироваться, - повторил он. - По полной программе. Забьем от компрессора акваланги, отправимся гулять по станции. По пути научимся общению.
- На пальцах, да? - Мальвина продолжала улыбаться.
- Не только, - он протянул ей оснащенную шипами резиновую дубинку. - А этой волшебной палочкой ты должна научиться отбиваться от докучливых рыбок.
- А вы?
- Я, понятно, тоже...
***
Ни видеосвязи, ни радиостанций здесь не водилось, зато обнаружился релятор - старенький, но вполне исправный. Этакий угловатый "ундервуд" среди современных обтекаемых форм. Скоренько сочинив письмо брату, Егор с третьей или четвертой попытки скормил его заурчавшему агрегату. Заморгали глазки модемного блока, весточка отправилась в путь.
Вернувшись к Мальвине, Егор в очередной раз перетряхнул экипировку: забитые до отказа акваланги, гидрокостюмы, грузовые пояса, шипастые противоакульи дубинки, автомат АПС с початой обоймой, часы со стрелкой глубиномера. Семь раз отмерь, один раз отрежь - в подобных делах годилась именно такая формула, и потому тщательнейшим образом осматривали все детали экипировки. Пистолет, снабженный глушителем, он упаковал в полиэтиленовый пакет, решив спрятать за пазуху. Автомату уделил больше времени, хотя разбирать его не рискнул. Работает, и ладно! Только выщелкнул тяжеленный магазин, опасливо пересчитал удлиненные жутковатого вида патроны. И впрямь минигарпуны! Успокоенно вставил магазин на место. Как бы то ни было, но аллигатора эта штучка уложила проще простого, стало быть, уложит и акулу.
Последние приготовления проходили в знакомом подвале. Трупа аллигатора уже не обнаружили, - смотритель оказался прав, что, впрочем, отнюдь не радовало. Если нашлось кому утянуть в воду пятисоткилограммовую тушу, значит, вполне возможны неприятные встречи "внизу". Мысленно Егор похвалил себя за то, что не поленился провести тренировки на "суше". Акваланг Мальвина сумела натянуть на спину вполне самостоятельно, дыхательного автомата и манометров больше не боялась. Другое дело - спускаться под воду, тут все равно следовало переступить через определенный психологический барьер, но он надеялся, что девчушка справится и с этим. Фонарь, что остался в наследство от смотрителя, для серьезных погружений действительно не годился. В воде он светил всего-то метра на три-четыре. Но довольствоваться приходилось тем, что имелось в наличии.
Как было оговорено ранее, соорудили простенькую капроновую связку. Избыточную длину Егор смотал компактной бухтой, сунул себе за пояс. Пришлось немного поэкспериментировать с грузами. Самому Егору хватило четырех килограммовых пластин, а вот на маленькую Мальвину в ее мешковатом одеянии пришлось навесить аж добрых полпуда. Коротко договорились об основных сигналах, хотя все ситуации предусмотреть было, конечно, невозможно. Не вызывало сомнений, что если начнутся сюрпризы, придется экспериментировать на ходу. Лишний раз Егор проверил показания приборов дыхательных аппаратов, удобнее развернул циферблат глубиномера. Как там ни крути, а старикашка оказался на редкость запасливым!
- Ну? - он взглянул на Мальвину. - С Богом?
Она кивнула.
- Я - впереди, ты на дистанции два-три метра.
- Я помню.
- Гляди в оба. Если что заметишь, два энергичных рывка.
- Буду глядеть...
- Тогда все, - он сунул в рот загубник, но, вспомнив о чем-то, выплюнул губчатую резину, шагнул к Мальвине, неловко поцеловал в щеку. - Удачи нам, подружка!
- Удачи! - губы ее чуть дрогнули. Разумеется, она боялась, хотя старалась казаться отважной.
- Все! Плывем, - Егор рывком натянул на лицо маску, зубами прикусил резиновые шишечки. Сделав первый пробный вдох, удовлетворенно зажмурился. Вроде порядок! Клапаны дыхательного автомата чуть слышно перещелкивали. Подняв перед собой АПС, Егор включил над головой фонарь и шагнул в черную подвальную воду. Шлепая ластами, Мальвина тронулась следом.
***
Первые метры проходили особенно тревожно. Глаза привыкали к темноте, тело - к новым невесомым ощущениям. Фонарь, по-шахтерски прикрепленный к головному капюшону, светил несколько вбок, но поправлять его Егор не рискнул. Отвалится совсем - разбирайся потом. Пусть уж лучше так... Плыли без спешки, медленно шевеля ластами. Ствол АПС напоминал Егору корабельный форштевень, а сам он себе казался миниатюрной подлодкой. Каменная кладка стен уже не угадывалась под плотным слоем ракушек и водорослей. Превратившийся в сумрачную пещеру подвал спускался под крутым углом. Продуваясь, Егор не забывал оборачиваться, пальцами показывая на нос. Но Мальвина без того все послушно исполняла. Продувалась, бедная девочка, даже вдвое чаще, чем следовало.
Справа почудилось шевеление, и Егор настороженно повернул голову. Ничего страшного. Огромных размеров замшелый окунь с плавниками в добрую человеческую ладонь. Конечно, крупный, конечно, грозный, однако не до такой степени, чтобы напугать ныряльщиков. И почти тотчас почувствовались торопливые рывки. Вероятно, Мальвина тоже разглядела окуня. Егор собрался было успокоить ее, но, как выяснилось, девочка указывала совсем в ином направление. Напарница оказалась более глазастой, чем он. Серой обесцвеченной махиной слева среди россыпи кирпичей лежал крокодил. Заметить его было непросто. Он почти сливался с кладкой, а кроме того был совершенно неподвижен.
Может, тот самый, из уворованных мертвецов?.. Егор вздрогнул, рассмотрев глазки чудовища. Тот несомненно наблюдал за ними. Какое там - мертвый! Просто сытый. Или не привык, чтобы двуногие так просто вторгались в его родные владения.
Едва шевеля ластами, они миновали крокодила. Держа автомат наготове, Егор подсказал Мальвине, чтобы она почаще оглядывалась.
Между тем стены подвала все более раздавались в стороны, приобретая непривычные очертания. Ступени исчезли, теперь они погружались почти вертикально. Кое-где еще торчала ржавая арматура, в одном месте Егор чуть было не наткнулся на огромную рельсину, диагональю перечерчивающую проход. Стены разошлись в стороны, подвал кончился. Убедившись, что фонарь практически не помогает, Егор без особого сожаления погасил лампу. Глубиномер показывал чуть более тридцати метров. Если бы не удивительная прозрачность воды, они бы ничего уже не смогли разглядеть.
И снова приближение "неприятеля" первой угадала Мальвина. На этот раз в роли хищниц оказались красавицы акулы. Мако или белые, Егор не сумел бы сказать точно, но впечатление они производили жутковатое. Изящность грациозных, напоминающих колеблющиеся водоросли тел непонятным образом сочеталась с уродливостью приоткрытых челюстей. Видно было, что они заметили пловцов, однако сходу нападать не спешили. Крутили традиционные виражи, присматриваясь и прицениваясь. Огромные, метров по пять и шесть в длину, они не оставляли пловцам никаких надежд. То есть не оставили бы, не располагай последние подводным вооружением. Головы хищниц чуть подергивались, и из того, что помнил Егор по статьям о морских обжорах, следовало, что признак этот отнюдь не самый дружелюбный. Словно бородавка на щеке, у ближайшей акулы лепилась сбоку рыба прилипала. Со странной периодичностью акулы приоткрывали и закрывали пасти - точно пережевывали что-то или преодолевали рвотный спазм, что, впрочем, не мешало им постепенно приближаться к людям. На одном из кругов вместо того, чтобы повернуть в сторону, одна из акул торпедой пошла на них. Из смутной тени быстро превратилась в отчетливый ужас. Треугольные зубы, трепещущий хвостик обрадованной прилипалы и мутные, ничего не выражающие камушки глаз.
Трос у пояса дернулся. Мальвина в панике повернула назад. Дубинку она держала, как ружье, и навряд ли сумела бы верно ею воспользоваться. К фехтованию собственной дубинкой Егор тоже прибегать не стал. К черту эксперименты! Очень уж крупный шел на них экземпляр!
Наверное, он даже не целился. У страха глаза велики, и морда акулы заслонила весь видимый мир. Выстрелом болезненно ударило по ушам, автомат дернулся в руках. Протянув ниточку пузырей, гарпун вонзился в пасть хищницы, прошил до самого хвоста, вырвав добрый клок плоти. Огромную рыбину скрутило дугой, извернувшись, она бешено взмесила воду хвостом. Задев Егора плавником, метнулась ввысь, заодно прошлась боком по убегающему вверх тросу - все равно как полоснула десятком лезвий. Темный шлейф тянулся за ней, как инверсионная полоса от самолета. Напарницы, утеряв интерес к людям, последовали за раненной подругой. Как охотничьи псы по свежему следу. Здесь, на глубине, дела с дружбой, как видно, обстояли неважно.
И почти тотчас Егор разглядел еще несколько неясных силуэтов - на этот раз чуть поменьше. Отвлекаться на порванный трос было некогда. Две рыбины явно поворачивали к ним. То ли учуяли запах крови, то ли просто проявляли здоровое любопытство. Вероятно, Мальвина тоже видела их, потому что забилась на поводке, как угодившая в силки птица. Егор и сам готов был броситься наутек, но бессмысленность подобного поведения была для него очевидна. "В драках никогда не падай на землю, забьют и запинают, - вещал его давний институтский друг. - А начинаешь бить сам, останавливайся, только победив." Он был прав. Назвался груздем, полезай в кузов. Коли уж они нырнули в эту бездну, следовало идти до конца... Поймав девочку за руку, Егор больно сжал тонкие пальцы, притянув к себе, укоризненно покачал головой. Кажется, она поняла. По крайней мере пришла в себя. Юркнув ему за спину, вцепилась в грузовой пояс. Он не возражал. Пусть держится. С маневрами будет посложнее, зато всегда ясно, где напарница, не убрела ли восвояси. Просто побудет какое-то время "рюкзачком".
Этот выстрел он сделал в спешке и потому промазал. Однако акулу акустический удар напугал. Развернувшись, она скользнула в чернильную мглу и пропала. Вторая рыбина тоже вместо атаки предпочла загадочный кульбит и вильнула в сторону. Не спуская с нее глаз, Егор медленно работал ластами. Они продолжали погружаться. Должно быть минуты три или четыре хищница скользила вокруг них, потом стала отставать. Это было странно, но Егор где-то читал, что акулы и впрямь чаще атакуют на поверхности. В своей среде эти безжалостные людоедки более спокойны. Если их не провоцировать, вполне можно обойтись без кровавых баталий.
Егор скосил глаза на глубиномер, и ему стало не по себе. Тридцать восемь метров? Что за чертовщина! Или они вообще никуда не погружались? Времени прошло - вагон с тележкой!.. Он завертел головой. Вероятно, глаза окончательно попривыкли. Видимость возросла метров до пятнадцати. Даже удивительно! Егор пронаблюдал за стайкой пузырей с бульканьем вырывающихся из дыхательных автоматов и глухо прорычал. По всему выходило, что они и впрямь некоторое время вновь подымались наверх. Должно быть, потеряли ориентацию, пока глазели на акул. В такой темнотище, да еще когда постоянно есть риск угодить на зубок, немудрено заблудиться!
Стараясь собраться с мыслями, он вновь осмотрелся. Все-таки присутствовало в окружающем нечто странное, над чем он еще не задумывался. Пузыри убегали вверх - стало быть, в сторону подвала. Акулы же отчего-то остались внизу. И еще... Ему казалось, что стало заметно светлее. То есть, не то чтобы светлее, но видимость существенно возросла. Вдвое, а то и втрое. И дело заключалось не в возросшей прозрачности воды, не в адаптации зрения, что-то здесь было ИНОЕ...
Егор присмотрелся к веренице убегающих пузырей, и его пробрало дрожью. Пузыри уходили вверх, но складывалось такое впечатление, что верх и низ поменялись местами. Только сейчас он разглядел, что, удаляясь, пузыри уменьшаются в размерах. Но ведь должно быть наоборот! Падает давление, пузыри из крохотных превращаются в огромные шароподобные, дробятся и вновь начинают расти... С другой стороны глубиномер показывает уменьшение глубины. Но как же так? Или прибор бессовестно врет?
Сердце суматошно билось, думать взвешенно и спокойно не удавалось. На мгновение мелькнула давняя, увиденная с крыши вагона картинка. Мелькнула и пропала. Даже сейчас она не воспринималась сколь-нибудь серьезно. Мотнув головой, он указал Мальвине в сторону пузырей. Она поняла это как команду к возобновлению движения. Отцепившись от его пояса, заработала ластами. Девочка-рыбка, которой не объяснишь, что пузыри должны тянуться совсем в другую сторону. Кружило голову, беспричинный хмель подначивал выплюнуть остатки сомнений и следовать за Мальвиной. Он так и сделал. Светящаяся стрелка на миниатюрном табло продолжала бессовестно вводить в заблуждение, уверяя, что дистанция до поверхности все более сокращается. На деле ощущалось обратное. Все более сказывалось кислородное отравление, а оно, если верить книгам, проявляется на глубинах свыше пятидесяти метров. Не слишком складно начинали работать дыхательные автоматы, сгустившийся воздух заполнял легкие подобно жидкому пластилину. С трудом он припомнил, что акваланги этого типа рассчитаны на глубины до семидесяти-восьмидесяти метров. Здесь, кажется, получалось чуть побольше, но насколько больше, - этого он не знал.
Багровая муть заволокла зрение, ноги работали в машинном ритме, как у робота. И словно со стороны отмечалось, что стало совсем уже светло, точно приближались не к сумрачному дну, а к работающим прожекторам. Развернулась Мальвина, и сквозь затуманенное стекло маски он разглядел ее напуганные, готовые плакать глаза. Условным знаком, она дважды приложила ладонь к горлу. Значит, те же проблемы с дыханием. Егор взял ее за руку, слабо пожал, глянув на глубиномер, с внутренним смешком констатировал: восемь метров! Совсем ничего. Один маленький рывок, и будем там. Но где ТАМ? У прозрачной стеклянной преграды, за которой раскинется чужая жизнь, возле илистого дна? Вариантов предлагалось не столь уж много.
Преодолевая сопротивление крохотной руки, рванул вперед. Зачем мучиться и гадать, когда через несколько секунд все само собой разрешится.
Дыхательные автоматы окончательно отказали. Воздух не шел в легкие. Рука Мальвины жалобно задергалась. Терпи, девочка, терпи!.. Егор чуточку поднажал. Яркое и голубое ударило по глазам, плеснула вода, выпуская из своих объятий. Можно было и не глядеть на циферблат глубиномера. Разумеется, он показывал безукоризненный ноль. Егор выплюнул загубник, вялым движением помог освободиться от шланга Мальвине. Полуослепшие, дрожа и прижимаясь друг к дружке, они покачивались на волнах. Не было ни дождя, ни ветра. И не порхали в воздухе злобные летучие мыши. Солнце заливало сиянием водную равнину, и пара снежного оперения чаек с криками носилась над бирюзой широкой реки.
***
- Господи! - он безостановочно крутил головой, дыхательный автомат болтался возле подбородка. - Ты видишь это? Мне не грезится?
Мальвина тоже смотрела во все глаза. Точнее - насколько это позволяло ее запотевшее стекло. Егор помог ей освободиться от маски, расстегнул грузовые пояса. Свинец тут же пошел на дно. И черт с ним! Больше он им не понадобится.
- Видишь это?
- Вижу.
- Понимаешь, то же самое было тогда... Когда мы стояли на крыше вагона. Вспыхнуло сияние, и я вдруг увидел землю. Ту, что под океаном. Только я решил, что мне почудилось. И Деминтас, наверное, не поверил. Как можно было в такое поверить? Но теперь... Теперь получается, что все правда?
Она часто и радостно закивала. Под солнцем глаза ее стали вдвое ярче. Пожалуй, он впервые видел ее такой - при дневном, а не мертвом электрическом свете.
- Что это? - дубинка ее дернулась в сторону. Егор развернулся в воде, болтнув ластами, высунувшись почти по пояс. Налево далекий берег, разлапистые пальмы, направо пара мачт и белые с изображением неизвестного зверя паруса.
- Корабль? - он замахал рукой. - Точно, корабль! Эй, плывите сюда!.. Мы здесь!
Мальвина тоже закрутила противоакульей дубинкой.
Не сразу, но их заметили. Корабль на деле оказался странной конструкцией. Ладья с резной фигуркой на носу и круглыми бронзовыми щитами на бортах, медленно разворачивалась в их сторону.
- Боже! Кто это? - Егор невольно приспустил на груди молнию, пальцами нащупал упакованный в полиэтилен пистолет.
Люди, стоящие на борту, целили в них из луков. Лохматые шкуры на смуглых от загара телах, кожаные пояса, блесткие браслеты, обручи на головах. Почти все бородаты.
- Послушай! Куда мы попали?
- Наверное, в древние времена, - простодушно предположила Мальвина.
Сорвав с себя капюшон, она тряхнула головой, и золотистые волосы рассыпались по воде. Егор растерянно заметил, что луки бородачей опустились. Кто-то гортанно и несколько раз выкрикнул команду на незнакомом языке. Трое или четверо воинов упали на колени. Необъяснимая паника охватила команду странного судна.
- Эй! - снова крикнул Егор. - Вытащите нас, что ли!
Но им без того уже помогали. На веревках спустили некое подобие скамьи. Егор помог усесться на деревянную доску Мальвине, кое-как взгромоздился сам.
Уже через несколько секунд они стояли на палубе. Хлопало над головами полотнище паруса, и мускулистые люди все до единого глядели вниз, руками и коленями попирая выскобленные ветрами и волнами доски.
- Вот тебе на! Похоже, нас приняли за инопланетян, а? Егор растерянно смотрел на Мальвину. Сейчас она снова напоминала черного лоснящегося лягушонка - в ластах, с шипастой палицей в руке, золотоволосая. Для этих людей они и впрямь могли показаться божественными созданиями.
- Как думаешь, эти парни не пустят нам кровушку на каком-нибудь алтаре?
- Они добрые, - неуверенно произнесла Мальвина. Голосок ее чуть дрожал.
- Будем надеяться, что не злые, - Егор тронул бородача, что стоял чуть ближе. Мужчина вздрогнул, но головы так и не поднял. Егор устало вздохнул.
Все сбылось, и с этим приходилось считаться. Мир Тартара располагался внизу, интеллекту преподносилась непривычная картина вселенной. Слой воды и слой кишащих хищниками глубин, а после ржавые, разваливающиеся конструкции мостов, последние из снующих по железнодорожным сферам составов. Две планеты в одной - погибающая и возрождающаяся, этакий мир наизнанку. Призадуматься, и выйдет, пожалуй, еще путаннее, чем у апологетов фрактальных теорий. Может, и нет никакой пустоты? Никто ведь не проверял! А есть слоеный пирог поколений. Вселенные, словно масло намазанные одна на другую. И нет на деле ни гравитации, ни электрического заряда. Вообще ничего нет. А есть только голая и одинокая надежда...
Он поглядел на улыбающуюся Мальвину, неловко приобнял спутницу за плечи.
- Вот так, подружка. Видно, придется пожить в роли местных богов.
- Мы постараемся, - обещающе произнесла она, и так славно, так по-детски это прозвучало, что Егор, не удержавшись, рассмеялся. Несколько секунд она глядела на него, а потом тоже прыснула. Головы бородатых воинов одна за другой стали робко приподыматься. Несложно было разглядеть, как из карих, черных и серых глаз страх мало-помалу вытесняет удивление. Было очевидно, что веселые боги здесь в новинку.
- Ты меня об этом спрашиваешь?
- Но как же наш мир? Где тогда он?
- Наш? Должно быть, сжимается. - Егор хмыкнул. - Видишь ли, обычно перед вспышкой сверхновой, звезда должна основательно сжаться. Вот мы и сжимаемся. А может, просто проваливаемся. В царство Тартара, к примеру.
- Разве мы не наверху!
- Милая ты моя! Кто бы знал твердо и определенно, где верх, а где низ. В людских отношениях, в геополитике... - Егор открыл тюбик с клеем, с осторожностью принялся за дело. Вырезанные в гидрорезине пазухи замазал коричневой пахучей патокой, с силой свел кромки. Клей оказался могучим - высыхал в течение нескольких секунд, а склеивал так, что можно было не проверять. Уже через четверть часа Мальвина вновь примерила обновку.
- По-моему, лучше, - оценил Егор.
- Лучше-то лучше, но как же в нем жарко! - пожаловалась она.
- Не беспокойся, под водой жарко не будет.
- А если совсем без костюмов - замерзнем?
- Ну... Во-первых, без них нас наверняка сожрут. Акулы они ведь, как волки, - на расстоянии запахи чуют. Голый человек пахнет, в резине - нет. А во-вторых, может, действительно замерзнем. То есть, на поверхности температура вроде подходящая, но глубина это всегда глубина. Тут все, понимаешь, непредсказуемо.
- А если на нас нападут?
- Пусть попробуют! Мы же вооружены. Ты, главное, смотри на меня и слушайся. Что скажу, то и делай.
- Как же вы скажете? Под водой-то?
Он хмыкнул.
- Ваша правда, барышня. Сказать не сумею. Зато постараюсь изобразить. Пальцами, например. - Егор заставил Мальвину повернуться к нему спиной. - Мда... Портной из меня неважный. Костюмчик-то форму утерял! Вон и горб какой-то образовался.
- Вы только не расстраивайтесь.
- Я не расстраиваюсь. Наоборот. - Он улыбнулся. - Теперь на тебя смотреть - одно удовольствие.
- Это еще почему?
- Да потому что была ты девочкой Мальвиной, а стала вдруг черной лягушкой.
- И вовсе неправда!
- Правда, правда!..
В переклеенном урезанном до нельзя гидрокостюме Мальвина и впрямь смотрелась потешно. Как ни перекраивали резиновую ткань, как ни хитрили, от воздушных полостей избавиться не удалось. Оно и понятно. Попробуйте-ка перешить взрослую одежонку, чтобы пришлась впору тщедушному подростку! Егор утешал себя тем, что плавать в перекроенном костюме им не век, всего-то, может, и понадобится на один-единственный разочек.
- А если тебе на бережочке посидеть, а? Я нырну, разведаю что там да как и вернусь.
- Нет! - она решительно замотала головой. - Я уже один раз сидела!
- Когда это?
- Еще когда маленькой была. В саду дождь пошел. С градом. А до домика бежать было далеко. Я взяла и присела под крыжовниковый куст. У нас кусты были большие, раскидистые. Под ними всегда сухо. И вот залезла я, гляжу, а рядом мышь!
- Мышь?
- Ага! - Мальвина кивнула. - Большая такая, мокрая. Стоит на задних лапках, смотрит на меня и дрожит. Видно, что меня боится, а под дождь выбегать все равно не хочет. Глазки такие черные, как бусинки, и никакой в них злости. Смешно, правда? Кругом вода журчит, а мы все равно как на маленьком острове. Так и просидели вместе. А потом я решила, что обязательно заведу себе песика. И завела.
Глядя на девочку, Егор подумал, что ей действительно будет страшно остаться одной. Тем более, что затхлый подвал не куст крыжовника, да и песика больше нет. Так и проплачет до тех самых пор, пока он не вернется.
- Мда... - протянул Егор. - Трудно тебе придется в таком одеянии. Даже не уверен, сумеешь ли ты нырнуть.
- Как же быть?
- Не знаю. Наверное, придется повесить на тебя еще парочку другую грузов. Иначе просто не утонешь.
- Все равно я с вами!
- А если скушают? Могут ведь, чего там скромничать!
- Все равно!
- Ну, смотри, отважная. Мое дело - предупредить... - Егор снова покрутил перед собой девочку, неловко огладил пупырчатую резину. - Ладно, на воде окончательно все подрехтуем.
- Скажите, а смотритель... Почему он не хотел меня брать? Потому что я девочка?
Егор взглянул Мальвине в глаза, мысленно чертыхнулся. Вот напасть-то! Каково это - спрашивать о человеке, пытавшемся тебя убить! Это ведь тоже понять нужно! Кто-то - и вдруг хочет тебя убить. За что? Почему?..
- Нет, - он покачал головой. - Не потому что ты девочка, а потому что он мерзавец. Есть, знаешь ли, такая категория людей. Не то, чтобы их очень много, но и без них как-то не обходится.
- Он что-то для меня пожалел?
- Не знаю и знать не хочу. Давай, не будем о нем вспоминать, хорошо?
- Хорошо, - она кивнула.
- Вот и славно! - Егор шлепнул ее по ягодицам. - Одевай маску, будем тренироваться!
- Будем! - Мальвина просияла, словно ей предложили поиграть в пятнашки. Егору стало удивительно грустно. Он окончательно понял, что нельзя оставлять ее тут. Литерный ушел, Альбатрос погиб. А подлецов, подобных смотрителю, на Земле, даже нынешней, по сию пору хватает. Кто знает, как примут ее на другом поезде. То есть, приняли бы, потому как теперь после крушения - и поездов никаких не ожидается. На станции тоже долго не продержаться. Из опыта прежних катастроф Егор знал, что, находясь в натяжении меж двух разбегающихся железнодорожных ниточек, станционная точка относительно устойчива и надежна. Стоит одному из рукавов оборваться, и вся статика многочисленных опор тотчас перекашивается. Вереница последующих мостов, раскачивающихся и живущих своей незаметной жизнью, тянет станцию за собой, миллиметр за миллиметром наклоняя опоры, неукротимо приближая к роковому краю. Вполне возможно, ЭТО случится месяца через три-четыре, но может произойти значительно раньше. Например, через неделю, а то и завтра. Хрупнет одна из несущих, лопнет очередной трос, и набрякшая от льющейся с небес воды бетонная громада станции черепахой поползет вниз. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее...
Чтобы не видеть картин, услужливо представленных ехидной фантазией, Егор рывком взгромоздил на стол брезентовый мешок, с грохотом высыпал пестрое содержимое.
- Будем тренироваться, - повторил он. - По полной программе. Забьем от компрессора акваланги, отправимся гулять по станции. По пути научимся общению.
- На пальцах, да? - Мальвина продолжала улыбаться.
- Не только, - он протянул ей оснащенную шипами резиновую дубинку. - А этой волшебной палочкой ты должна научиться отбиваться от докучливых рыбок.
- А вы?
- Я, понятно, тоже...
***
Ни видеосвязи, ни радиостанций здесь не водилось, зато обнаружился релятор - старенький, но вполне исправный. Этакий угловатый "ундервуд" среди современных обтекаемых форм. Скоренько сочинив письмо брату, Егор с третьей или четвертой попытки скормил его заурчавшему агрегату. Заморгали глазки модемного блока, весточка отправилась в путь.
Вернувшись к Мальвине, Егор в очередной раз перетряхнул экипировку: забитые до отказа акваланги, гидрокостюмы, грузовые пояса, шипастые противоакульи дубинки, автомат АПС с початой обоймой, часы со стрелкой глубиномера. Семь раз отмерь, один раз отрежь - в подобных делах годилась именно такая формула, и потому тщательнейшим образом осматривали все детали экипировки. Пистолет, снабженный глушителем, он упаковал в полиэтиленовый пакет, решив спрятать за пазуху. Автомату уделил больше времени, хотя разбирать его не рискнул. Работает, и ладно! Только выщелкнул тяжеленный магазин, опасливо пересчитал удлиненные жутковатого вида патроны. И впрямь минигарпуны! Успокоенно вставил магазин на место. Как бы то ни было, но аллигатора эта штучка уложила проще простого, стало быть, уложит и акулу.
Последние приготовления проходили в знакомом подвале. Трупа аллигатора уже не обнаружили, - смотритель оказался прав, что, впрочем, отнюдь не радовало. Если нашлось кому утянуть в воду пятисоткилограммовую тушу, значит, вполне возможны неприятные встречи "внизу". Мысленно Егор похвалил себя за то, что не поленился провести тренировки на "суше". Акваланг Мальвина сумела натянуть на спину вполне самостоятельно, дыхательного автомата и манометров больше не боялась. Другое дело - спускаться под воду, тут все равно следовало переступить через определенный психологический барьер, но он надеялся, что девчушка справится и с этим. Фонарь, что остался в наследство от смотрителя, для серьезных погружений действительно не годился. В воде он светил всего-то метра на три-четыре. Но довольствоваться приходилось тем, что имелось в наличии.
Как было оговорено ранее, соорудили простенькую капроновую связку. Избыточную длину Егор смотал компактной бухтой, сунул себе за пояс. Пришлось немного поэкспериментировать с грузами. Самому Егору хватило четырех килограммовых пластин, а вот на маленькую Мальвину в ее мешковатом одеянии пришлось навесить аж добрых полпуда. Коротко договорились об основных сигналах, хотя все ситуации предусмотреть было, конечно, невозможно. Не вызывало сомнений, что если начнутся сюрпризы, придется экспериментировать на ходу. Лишний раз Егор проверил показания приборов дыхательных аппаратов, удобнее развернул циферблат глубиномера. Как там ни крути, а старикашка оказался на редкость запасливым!
- Ну? - он взглянул на Мальвину. - С Богом?
Она кивнула.
- Я - впереди, ты на дистанции два-три метра.
- Я помню.
- Гляди в оба. Если что заметишь, два энергичных рывка.
- Буду глядеть...
- Тогда все, - он сунул в рот загубник, но, вспомнив о чем-то, выплюнул губчатую резину, шагнул к Мальвине, неловко поцеловал в щеку. - Удачи нам, подружка!
- Удачи! - губы ее чуть дрогнули. Разумеется, она боялась, хотя старалась казаться отважной.
- Все! Плывем, - Егор рывком натянул на лицо маску, зубами прикусил резиновые шишечки. Сделав первый пробный вдох, удовлетворенно зажмурился. Вроде порядок! Клапаны дыхательного автомата чуть слышно перещелкивали. Подняв перед собой АПС, Егор включил над головой фонарь и шагнул в черную подвальную воду. Шлепая ластами, Мальвина тронулась следом.
***
Первые метры проходили особенно тревожно. Глаза привыкали к темноте, тело - к новым невесомым ощущениям. Фонарь, по-шахтерски прикрепленный к головному капюшону, светил несколько вбок, но поправлять его Егор не рискнул. Отвалится совсем - разбирайся потом. Пусть уж лучше так... Плыли без спешки, медленно шевеля ластами. Ствол АПС напоминал Егору корабельный форштевень, а сам он себе казался миниатюрной подлодкой. Каменная кладка стен уже не угадывалась под плотным слоем ракушек и водорослей. Превратившийся в сумрачную пещеру подвал спускался под крутым углом. Продуваясь, Егор не забывал оборачиваться, пальцами показывая на нос. Но Мальвина без того все послушно исполняла. Продувалась, бедная девочка, даже вдвое чаще, чем следовало.
Справа почудилось шевеление, и Егор настороженно повернул голову. Ничего страшного. Огромных размеров замшелый окунь с плавниками в добрую человеческую ладонь. Конечно, крупный, конечно, грозный, однако не до такой степени, чтобы напугать ныряльщиков. И почти тотчас почувствовались торопливые рывки. Вероятно, Мальвина тоже разглядела окуня. Егор собрался было успокоить ее, но, как выяснилось, девочка указывала совсем в ином направление. Напарница оказалась более глазастой, чем он. Серой обесцвеченной махиной слева среди россыпи кирпичей лежал крокодил. Заметить его было непросто. Он почти сливался с кладкой, а кроме того был совершенно неподвижен.
Может, тот самый, из уворованных мертвецов?.. Егор вздрогнул, рассмотрев глазки чудовища. Тот несомненно наблюдал за ними. Какое там - мертвый! Просто сытый. Или не привык, чтобы двуногие так просто вторгались в его родные владения.
Едва шевеля ластами, они миновали крокодила. Держа автомат наготове, Егор подсказал Мальвине, чтобы она почаще оглядывалась.
Между тем стены подвала все более раздавались в стороны, приобретая непривычные очертания. Ступени исчезли, теперь они погружались почти вертикально. Кое-где еще торчала ржавая арматура, в одном месте Егор чуть было не наткнулся на огромную рельсину, диагональю перечерчивающую проход. Стены разошлись в стороны, подвал кончился. Убедившись, что фонарь практически не помогает, Егор без особого сожаления погасил лампу. Глубиномер показывал чуть более тридцати метров. Если бы не удивительная прозрачность воды, они бы ничего уже не смогли разглядеть.
И снова приближение "неприятеля" первой угадала Мальвина. На этот раз в роли хищниц оказались красавицы акулы. Мако или белые, Егор не сумел бы сказать точно, но впечатление они производили жутковатое. Изящность грациозных, напоминающих колеблющиеся водоросли тел непонятным образом сочеталась с уродливостью приоткрытых челюстей. Видно было, что они заметили пловцов, однако сходу нападать не спешили. Крутили традиционные виражи, присматриваясь и прицениваясь. Огромные, метров по пять и шесть в длину, они не оставляли пловцам никаких надежд. То есть не оставили бы, не располагай последние подводным вооружением. Головы хищниц чуть подергивались, и из того, что помнил Егор по статьям о морских обжорах, следовало, что признак этот отнюдь не самый дружелюбный. Словно бородавка на щеке, у ближайшей акулы лепилась сбоку рыба прилипала. Со странной периодичностью акулы приоткрывали и закрывали пасти - точно пережевывали что-то или преодолевали рвотный спазм, что, впрочем, не мешало им постепенно приближаться к людям. На одном из кругов вместо того, чтобы повернуть в сторону, одна из акул торпедой пошла на них. Из смутной тени быстро превратилась в отчетливый ужас. Треугольные зубы, трепещущий хвостик обрадованной прилипалы и мутные, ничего не выражающие камушки глаз.
Трос у пояса дернулся. Мальвина в панике повернула назад. Дубинку она держала, как ружье, и навряд ли сумела бы верно ею воспользоваться. К фехтованию собственной дубинкой Егор тоже прибегать не стал. К черту эксперименты! Очень уж крупный шел на них экземпляр!
Наверное, он даже не целился. У страха глаза велики, и морда акулы заслонила весь видимый мир. Выстрелом болезненно ударило по ушам, автомат дернулся в руках. Протянув ниточку пузырей, гарпун вонзился в пасть хищницы, прошил до самого хвоста, вырвав добрый клок плоти. Огромную рыбину скрутило дугой, извернувшись, она бешено взмесила воду хвостом. Задев Егора плавником, метнулась ввысь, заодно прошлась боком по убегающему вверх тросу - все равно как полоснула десятком лезвий. Темный шлейф тянулся за ней, как инверсионная полоса от самолета. Напарницы, утеряв интерес к людям, последовали за раненной подругой. Как охотничьи псы по свежему следу. Здесь, на глубине, дела с дружбой, как видно, обстояли неважно.
И почти тотчас Егор разглядел еще несколько неясных силуэтов - на этот раз чуть поменьше. Отвлекаться на порванный трос было некогда. Две рыбины явно поворачивали к ним. То ли учуяли запах крови, то ли просто проявляли здоровое любопытство. Вероятно, Мальвина тоже видела их, потому что забилась на поводке, как угодившая в силки птица. Егор и сам готов был броситься наутек, но бессмысленность подобного поведения была для него очевидна. "В драках никогда не падай на землю, забьют и запинают, - вещал его давний институтский друг. - А начинаешь бить сам, останавливайся, только победив." Он был прав. Назвался груздем, полезай в кузов. Коли уж они нырнули в эту бездну, следовало идти до конца... Поймав девочку за руку, Егор больно сжал тонкие пальцы, притянув к себе, укоризненно покачал головой. Кажется, она поняла. По крайней мере пришла в себя. Юркнув ему за спину, вцепилась в грузовой пояс. Он не возражал. Пусть держится. С маневрами будет посложнее, зато всегда ясно, где напарница, не убрела ли восвояси. Просто побудет какое-то время "рюкзачком".
Этот выстрел он сделал в спешке и потому промазал. Однако акулу акустический удар напугал. Развернувшись, она скользнула в чернильную мглу и пропала. Вторая рыбина тоже вместо атаки предпочла загадочный кульбит и вильнула в сторону. Не спуская с нее глаз, Егор медленно работал ластами. Они продолжали погружаться. Должно быть минуты три или четыре хищница скользила вокруг них, потом стала отставать. Это было странно, но Егор где-то читал, что акулы и впрямь чаще атакуют на поверхности. В своей среде эти безжалостные людоедки более спокойны. Если их не провоцировать, вполне можно обойтись без кровавых баталий.
Егор скосил глаза на глубиномер, и ему стало не по себе. Тридцать восемь метров? Что за чертовщина! Или они вообще никуда не погружались? Времени прошло - вагон с тележкой!.. Он завертел головой. Вероятно, глаза окончательно попривыкли. Видимость возросла метров до пятнадцати. Даже удивительно! Егор пронаблюдал за стайкой пузырей с бульканьем вырывающихся из дыхательных автоматов и глухо прорычал. По всему выходило, что они и впрямь некоторое время вновь подымались наверх. Должно быть, потеряли ориентацию, пока глазели на акул. В такой темнотище, да еще когда постоянно есть риск угодить на зубок, немудрено заблудиться!
Стараясь собраться с мыслями, он вновь осмотрелся. Все-таки присутствовало в окружающем нечто странное, над чем он еще не задумывался. Пузыри убегали вверх - стало быть, в сторону подвала. Акулы же отчего-то остались внизу. И еще... Ему казалось, что стало заметно светлее. То есть, не то чтобы светлее, но видимость существенно возросла. Вдвое, а то и втрое. И дело заключалось не в возросшей прозрачности воды, не в адаптации зрения, что-то здесь было ИНОЕ...
Егор присмотрелся к веренице убегающих пузырей, и его пробрало дрожью. Пузыри уходили вверх, но складывалось такое впечатление, что верх и низ поменялись местами. Только сейчас он разглядел, что, удаляясь, пузыри уменьшаются в размерах. Но ведь должно быть наоборот! Падает давление, пузыри из крохотных превращаются в огромные шароподобные, дробятся и вновь начинают расти... С другой стороны глубиномер показывает уменьшение глубины. Но как же так? Или прибор бессовестно врет?
Сердце суматошно билось, думать взвешенно и спокойно не удавалось. На мгновение мелькнула давняя, увиденная с крыши вагона картинка. Мелькнула и пропала. Даже сейчас она не воспринималась сколь-нибудь серьезно. Мотнув головой, он указал Мальвине в сторону пузырей. Она поняла это как команду к возобновлению движения. Отцепившись от его пояса, заработала ластами. Девочка-рыбка, которой не объяснишь, что пузыри должны тянуться совсем в другую сторону. Кружило голову, беспричинный хмель подначивал выплюнуть остатки сомнений и следовать за Мальвиной. Он так и сделал. Светящаяся стрелка на миниатюрном табло продолжала бессовестно вводить в заблуждение, уверяя, что дистанция до поверхности все более сокращается. На деле ощущалось обратное. Все более сказывалось кислородное отравление, а оно, если верить книгам, проявляется на глубинах свыше пятидесяти метров. Не слишком складно начинали работать дыхательные автоматы, сгустившийся воздух заполнял легкие подобно жидкому пластилину. С трудом он припомнил, что акваланги этого типа рассчитаны на глубины до семидесяти-восьмидесяти метров. Здесь, кажется, получалось чуть побольше, но насколько больше, - этого он не знал.
Багровая муть заволокла зрение, ноги работали в машинном ритме, как у робота. И словно со стороны отмечалось, что стало совсем уже светло, точно приближались не к сумрачному дну, а к работающим прожекторам. Развернулась Мальвина, и сквозь затуманенное стекло маски он разглядел ее напуганные, готовые плакать глаза. Условным знаком, она дважды приложила ладонь к горлу. Значит, те же проблемы с дыханием. Егор взял ее за руку, слабо пожал, глянув на глубиномер, с внутренним смешком констатировал: восемь метров! Совсем ничего. Один маленький рывок, и будем там. Но где ТАМ? У прозрачной стеклянной преграды, за которой раскинется чужая жизнь, возле илистого дна? Вариантов предлагалось не столь уж много.
Преодолевая сопротивление крохотной руки, рванул вперед. Зачем мучиться и гадать, когда через несколько секунд все само собой разрешится.
Дыхательные автоматы окончательно отказали. Воздух не шел в легкие. Рука Мальвины жалобно задергалась. Терпи, девочка, терпи!.. Егор чуточку поднажал. Яркое и голубое ударило по глазам, плеснула вода, выпуская из своих объятий. Можно было и не глядеть на циферблат глубиномера. Разумеется, он показывал безукоризненный ноль. Егор выплюнул загубник, вялым движением помог освободиться от шланга Мальвине. Полуослепшие, дрожа и прижимаясь друг к дружке, они покачивались на волнах. Не было ни дождя, ни ветра. И не порхали в воздухе злобные летучие мыши. Солнце заливало сиянием водную равнину, и пара снежного оперения чаек с криками носилась над бирюзой широкой реки.
***
- Господи! - он безостановочно крутил головой, дыхательный автомат болтался возле подбородка. - Ты видишь это? Мне не грезится?
Мальвина тоже смотрела во все глаза. Точнее - насколько это позволяло ее запотевшее стекло. Егор помог ей освободиться от маски, расстегнул грузовые пояса. Свинец тут же пошел на дно. И черт с ним! Больше он им не понадобится.
- Видишь это?
- Вижу.
- Понимаешь, то же самое было тогда... Когда мы стояли на крыше вагона. Вспыхнуло сияние, и я вдруг увидел землю. Ту, что под океаном. Только я решил, что мне почудилось. И Деминтас, наверное, не поверил. Как можно было в такое поверить? Но теперь... Теперь получается, что все правда?
Она часто и радостно закивала. Под солнцем глаза ее стали вдвое ярче. Пожалуй, он впервые видел ее такой - при дневном, а не мертвом электрическом свете.
- Что это? - дубинка ее дернулась в сторону. Егор развернулся в воде, болтнув ластами, высунувшись почти по пояс. Налево далекий берег, разлапистые пальмы, направо пара мачт и белые с изображением неизвестного зверя паруса.
- Корабль? - он замахал рукой. - Точно, корабль! Эй, плывите сюда!.. Мы здесь!
Мальвина тоже закрутила противоакульей дубинкой.
Не сразу, но их заметили. Корабль на деле оказался странной конструкцией. Ладья с резной фигуркой на носу и круглыми бронзовыми щитами на бортах, медленно разворачивалась в их сторону.
- Боже! Кто это? - Егор невольно приспустил на груди молнию, пальцами нащупал упакованный в полиэтилен пистолет.
Люди, стоящие на борту, целили в них из луков. Лохматые шкуры на смуглых от загара телах, кожаные пояса, блесткие браслеты, обручи на головах. Почти все бородаты.
- Послушай! Куда мы попали?
- Наверное, в древние времена, - простодушно предположила Мальвина.
Сорвав с себя капюшон, она тряхнула головой, и золотистые волосы рассыпались по воде. Егор растерянно заметил, что луки бородачей опустились. Кто-то гортанно и несколько раз выкрикнул команду на незнакомом языке. Трое или четверо воинов упали на колени. Необъяснимая паника охватила команду странного судна.
- Эй! - снова крикнул Егор. - Вытащите нас, что ли!
Но им без того уже помогали. На веревках спустили некое подобие скамьи. Егор помог усесться на деревянную доску Мальвине, кое-как взгромоздился сам.
Уже через несколько секунд они стояли на палубе. Хлопало над головами полотнище паруса, и мускулистые люди все до единого глядели вниз, руками и коленями попирая выскобленные ветрами и волнами доски.
- Вот тебе на! Похоже, нас приняли за инопланетян, а? Егор растерянно смотрел на Мальвину. Сейчас она снова напоминала черного лоснящегося лягушонка - в ластах, с шипастой палицей в руке, золотоволосая. Для этих людей они и впрямь могли показаться божественными созданиями.
- Как думаешь, эти парни не пустят нам кровушку на каком-нибудь алтаре?
- Они добрые, - неуверенно произнесла Мальвина. Голосок ее чуть дрожал.
- Будем надеяться, что не злые, - Егор тронул бородача, что стоял чуть ближе. Мужчина вздрогнул, но головы так и не поднял. Егор устало вздохнул.
Все сбылось, и с этим приходилось считаться. Мир Тартара располагался внизу, интеллекту преподносилась непривычная картина вселенной. Слой воды и слой кишащих хищниками глубин, а после ржавые, разваливающиеся конструкции мостов, последние из снующих по железнодорожным сферам составов. Две планеты в одной - погибающая и возрождающаяся, этакий мир наизнанку. Призадуматься, и выйдет, пожалуй, еще путаннее, чем у апологетов фрактальных теорий. Может, и нет никакой пустоты? Никто ведь не проверял! А есть слоеный пирог поколений. Вселенные, словно масло намазанные одна на другую. И нет на деле ни гравитации, ни электрического заряда. Вообще ничего нет. А есть только голая и одинокая надежда...
Он поглядел на улыбающуюся Мальвину, неловко приобнял спутницу за плечи.
- Вот так, подружка. Видно, придется пожить в роли местных богов.
- Мы постараемся, - обещающе произнесла она, и так славно, так по-детски это прозвучало, что Егор, не удержавшись, рассмеялся. Несколько секунд она глядела на него, а потом тоже прыснула. Головы бородатых воинов одна за другой стали робко приподыматься. Несложно было разглядеть, как из карих, черных и серых глаз страх мало-помалу вытесняет удивление. Было очевидно, что веселые боги здесь в новинку.