Щупов Андрей. Мы из спецназа. Поединок

   С загадками же вышел облом. Тимофей, хвалившийся тем, что знает их пропасть, залетел на первом же вопросе.
   - Загадка для самых продвинутых! - громко объявил он. - С одного края полижешь, с другого погладишь. Кто знает, что это за мудреная вещь?
   Снова припавший к мороженому Мишаня икнул и подавился. Сдавленным шепотом простонал в спину Лосеву:
   - Ты спятил, Тимох? Ты какие загадки сюда пришел загадывать?
   - А что такого? Нормальная загадка. - Тимофей удивленно обернулся, но, рассмотрев зардевшуюся Елену, несколько смутился. - Что-то я не пойму, чего вы вдруг засмущались?
   - Ты сам-то ответ знаешь на свою загадку?
   - Ясное дело, знаю. Обыкновенная почтовая марка. Любой ребенок догадается.
   - Ага, как же! Вот сейчас поглядишь, о чем догадаются твои ребенки.
   Откашлявшись, Тимофей снова обратился к залу:
   - Итак, если кто догадался…
   Несколько рук одновременно взметнулось к потолку.
   - Я знаю!…
   - И я!…
   Выбросив вперед палец, Тимофей Лосев выбрал ближайшую девчушку:
   - Ты была первая. Выходи к микрофону и говори.
   - Сначала пусть на ушко шепнет, - предупреждающе шепнул Мишаня. - На ушко, слышишь, Тимох!
   Но на ушко шепнуть не получилось. Бойко постукивая сандаликами, конопатая егоза выскочила на сцену. Никто и глазом моргнуть не успел, как она подтянула к себе микрофон и весело гаркнула:
   - Это же легкотневый вопрос! Я сразу поняла.
   - Так что это такое?
   - Большая-пребольшая жопа!
   Елена в ужасе прикрыла лицо ладонями, воспитательницы стыдливо переглянулись. Зато в зале начался форменный обвал. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то сучил ногами по полу. Мелкий народец бурно приветствовал догадливую ответчицу. Многие, должно быть, досадовали, что до столь «легкотневого» ответа не сумели додуматься сами.
   - Ну? Доволен, спонсор хренов? - Мишаня по-прокурорски покачал головой.
   Несколько растерянно Тимофей забрал у девочки микрофон.
   - Ответ, конечно, оригинальный, но вообще-то… как бы это сказать, не совсем верный. Однако за смелость и находчивость приз ты все-таки заработала…
   Провала, таким образом, не получилось, и встреча покатилась своим чередом. Конкурс на лучший скворечник прошел и вовсе на ура, хотя и здесь не обошлось без неожиданностей. Придирчиво оглядев полтора десятка свежесколоченных птичьих домишек, авторитетная комиссия в составе Мишани и Тимофея выбрала наиболее добротные изделия. Право вручения премий предоставили Елене, и каково же было ее изумление, когда за первой призовой суммой в тысячу рублей из толпы в инвалидном кресле выкатился мальчонка без ног. По лицу малолетнего умельца обильно текли слезы, а на губах сияла счастливая улыбка. Калека, не стесняясь, плакал, не веря своей победе.
   Срывающимся голосом Елена кое-как произнесла подобающее приветствие и вручила мальчонке конверт. При этом руки дрожали у обоих. Торжественно подняв над головой скворечник-победитель, Елена и сама, не удержавшись, расплакалась. Еще пять конвертиков с пятьюстами рублями были розданы другим победителям. Поощрительные суммы в сто рублей получили прочие участники конкурса. А потом раздавали книжки за лучшие рисунки, проводили беспроигрышную лотерею и щедро одаривали детей игрушками. Какого-то особенного праздника не ждали, но он все-таки получился, и слезы, пролитые безногим детдомовцем, оказались далеко не последними.
   Чтобы унять расплясавшиеся нервы, Мишаня глотал мороженое за мороженым, и только полученный в бок тычок от Елены заставил его умерить аппетит.
   Торжество затянулось, и детдом покидали уже под вечер - растроганные, перегруженные скворечниками. Тимофей клятвенно пообещал самолично развесить их во всех ближайших парках. Выбежавшие на крыльцо дети махали им руками, приглашали приходить еще.
   Уже разместившись в машине и держа в руках скворечник-победитель, Елена вдруг расплакалась:
   - Как они были рады, правда? Все-таки хорошо, что мы сюда приехали.
   - А ты как думала! Это тебе не дешевое меценатство с отстежкой баксиков на золоченый амвон и сомнительные счета. Тут все по-настоящему. - Тимофей и сам чувствовал, что у него подозрительно пощипывает в носу. - Тут, Ленчик, самые что ни на есть живые маленькие люди! Сама видела, как мало им нужно, чтобы ощутить себя счастливыми.
   - Мы когда-нибудь еще приедем сюда?
   - Что, понравилось? - Тимофей погладил секретаршу по голове. - Конечно приедем. Деньжат только вот где-нибудь перехватим и обязательно организуем очередной конкурс.
   - К примеру, на самую меткую рогатку, - хмыкнул Мишаня.
   - А хоть бы и так. - Тимофей вздохнул. - Ты-то городской оболтус, всю жизнь с родителями прожил, а мы с Димкой и Стасом этих же щей сиротских хлебнули. Такое, ребятки, по гроб не забывается…
 

Глава 5

   Не вымучивая ничего оригинального, Наташка попросту изжарила ему яичницу с колбасой. Что и говорить, кулинара она из себя представляла неважного, но Зимину в общем-то было плевать, что именно ему подают на стол. Тот, кто пробовал в свое время ящериц, саранчу, лягушек и змей, обычно не страдает излишней привередливостью. А пока он ел, Наташка, прижавшись лицом к стеклу аквариума, восхищенно вздыхала:
   - Странно, да? Они там, а мы здесь. Две совершенно разные среды, два разных мира. Это как космос, правда?
   Зимин кивнул. Каких-нибудь трех недель хватило на то, чтобы он привык к причудам Наташки. Более того, все чаще Стас ловил себя на мысли, что без этих причуд ему становится порой даже скучно.
   - А вчера показывали изумительный фильм про акул. Так вот в нем говорилось, что жители Полинезии всерьез верят, будто акулы происходят от людей.
   - Может, наоборот?
   - Нет-нет, от людей! То есть, когда люди умирают, душа их переходит в молодую акулу, и потому островитяне акул не трогают и даже молятся им. Здорово, правда?
   - Еще бы. - Стас отодвинул сковородку, углом салфетки вытер губы. - Возможно, они правы. Если в кого и вселяются человеческие души, так это, скорее всего, в акул. Или в гиен с крокодилами.
   - А еще в бегемотов, горилл и бамбуковых мишек! - воодушевленно подхватила Наташка.
   Ей натикало уже девятнадцать, но она до сих пор изъяснялась как ребенок. Точной даты своего рождения не знала, мир именовала планетой, а небо - космосом. На руке это симпатичное создание носило целую гирлянду «фенечек», а фразы стыковало с таким изяществом, что, несмотря на огромную долю наива, даже самые нелепые предложения звучали в ее устах вполне естественно.
   Впрочем, иногда она могла действительно огорошить. Сказать, например, о какой-нибудь книге или фильме что-нибудь вроде: «Это так гениально, просто супер! Как струя освежающей спермы!» Присутствующие при этом либо фыркали, либо прикусывали языки. Наташка же ничего не замечала. А если замечала, то немедленно конфузилась и заливалась багровым румянцем.
   - Ну что, готова, подруга?
   «Подруга» энергично кивнула:
   - Между прочим, собиралась всего два с половиной часа!
   - Ого! Это рекорд! И всего одна сумка? - Стас хотел похвалить Наташку, но в это время в прихожей уныло задребезжал телефон.
   - Черт бы их всех… Или это кто из наших? - Стас Зимин нехотя пошел в прихожую и поднял трубку.
   - Але, это Зимин?
   - Нет, папа римский…
   - Что? - Голос на том конце провода взорвался. - Слушай, фраерок, я отец того парня, которого ты выпорол. Ты надеялся, тебя не вычислят?
   - Конечно надеялся.
   - Как бы не так! Вычислили. И адресок, и телефон - все высветили. Ты в курсе, что даже я своего сына пальцем никогда не трогал?
   - Оно и видно. Засранец растет отменный.
   - Ну тварюга! Ну гад!… - Человек на другом конце прямо-таки захлебнулся от ярости. - Ты знаешь, что я с тобой сделаю? Прямо сейчас пошлю бригаду молотил. Распишут как коврик. Сам потом приползешь. На карачках!
   Стас наклонился к телефону, глядя на крохотный дисплей определителя номера, огрызком карандаша записал несложную комбинацию цифр.
   - Что молчишь? В штаны наклал?
   - Ну?
   - Что «ну»?!
   - Слушаю. Самым внимательным образом. Ты, главное, не волнуйся. Знай себе говори.
   - Вот падла! Ну ты у меня станцуешь лезгинку…
   - С кем это ты? - Покачивая бедрами, мимо Стаса продефилировала Наташка.
   - Да так, с одним козликом бесед
   ую.
   - Ты про кого это? Про меня?… Ах ты, сучара болотная!
   Стас, поморщившись, положил трубку.
   - Ну вот. Надыбал дельце на свою голову.
   Пройдя в комнату, он включил компьютер, с ходу зарядил справочным компакт-диском. Совершив ряд незамысловатых манипуляций, извлек адрес Чипиного отца.
   Спасибо господам пиратам! Благодаря им с информацией стало значительно проще при наличии денег. Удовлетворенно насвистывая, Зимин аккуратно переписал адресок все на тот же блокнотный лист, свернул его пополам и сунул в нагрудный карман.
   - Вот так, зяблик. Кое-что и мы вычислять умеем.
   Приблизившаяся сзади Наташка прижалась к нему грудью, порывисто обняла.
   - Опять собираешься проливать чью-то кровь?
   - А что делать? Приходится. Куда ни плюнь, кругом одни доноры.
   - Обидно.
   - Еще бы. Кровь проливать всегда обидно. Даже порезав палец. Про какое-нибудь ущелье Панджшера я уже не говорю.
   - А что такое - этот самый… Панджшер? - Последнее слово Наташка едва выговорила.
   - Да так, заповедник один. В далекой и жаркой стране.
   - Где много-много диких обезьян?
   - Где много-много диких крокодилов. - Стас протянул Наташке пачку банкнот. - Бери, королева. Сделай себе какую-нибудь умопомрачительную прическу. Хотя нет, это долго. Лучше купи красивую побрякушку. Сумеешь?
   - Еще спрашиваешь. Лишь бы денег хватило! - Шевеля губами, Наталья восторженно пересчитала банкноты. - А ты куда?
   - Да так. Надо навестить одно парнокопытное. А то как бы оно не испортило жизнь Витюше.
   - Какому еще Витюше?
   - Есть тут один герой… - Зимин за шею притянул Наташку к себе, чмокнул в щеку. Она подставила губы, но ожидаемого не получила. Хмыкнув, Стас отстранил девушку. Подойдя к комоду, достал пистолет, сунул за пояс.
   - В прошлый раз у тебя был револьвер.
   - А сейчас мне нравится «стечкин». Я переменчив, Натали. Совсем как уральская погода. Кстати, оставь запасные ключи соседям. Пусть, что ли, рыбок прикармливают в наше отсутствие. Вернемся, устроим рыбалку.
   - Боже мой, какой ты варвар!
   - А я и не отрицаю.
 

* * *

 
   Дверь ему, разумеется, не открыли. Сначала как следует рассмотрели в глазок, потом спросили: «Кто там?»
   - Милиция. - Стас Зимин показал стеклышку глазка проездной билет. - Ваш сын нагадил у директора в кабинете. Словом, надо составить протокол, заодно и анализы взять. В смысле, значит, ДНК и резус-фактора.
   Загремели засовы. В дверном проеме показалась лысоватая голова дородного мужчины. Волосатая грудь, массивная золотая цепь - словом, весь джентльменский набор. Статус лысого было определить несложно.
   - Что, много нагадил?
   - Прилично. Килограмма на полтора. А главное - жидко. Налицо явный дисбактериоз.
   - Так… А еще разок можно взглянуть на удостоверение?
   - Разумеется. Держи, крокодил. - Стас сунул мужчине завернутую в целлофан бутылку «Посольской». - Поговорим в комнате. И скажи хозяйке, чтобы приготовила какой-нибудь закуски.
   - Не понял?
   - А что тут понимать. - Стас посмотрел на вырванный из блокнота листок. - Ляписьев Андрей Леонидович?
   - Не Ляписьев, а Ляписов.
   - Вот и давай, Ляписов, не дергайся, принимай гостей, как положено. - Стас незаметным движением достал «стечкин», ткнул стволом в тугое пузо мужчины. - Да не волнуйся ты так! Я же сказал: пока хочу только поговорить.
 

Глава 6

   Торгаш уже заканчивал свое покаянное повествование, когда коротко пискнул в кармане сотовый телефон - тот самый, что остался еще от покойного Станка. Поправив на лице маску, Лумарь вышел в соседнюю комнату.
   - Ну?
   - Они в парке, босс! В Зеленой роще. Развешивают по деревьям скворечники.
   - Ты что, барсик, пива перебрал?
   - Зуб даю! Баба с водилой внизу толкутся, а самый толстый по деревьям ползает и эти самые ящики к стволам конопатит.
   - А зачем?
   - Вот и мы думаем - на фига? Может, тут закидуха какая?
   - Хм-м… Значит, говоришь, скворечники… - Лумарь яростно потер чешущийся под маской лоб. - Ладно, сейчас закончим тут с делами и приедем.
   Отключившись, он вернулся в гостиную. Трясущимися руками заместитель директора авторынка выкладывал из потайной ниши последние денежные пачки. По белому лицу его стекали крупные капли пота, нижняя челюсть звучно клацала, выдавая отчетливую дробь.
   - Видал? - Гутя, стоявший за спиной торгаша, замысловато повертел в воздухе рукой. - Стоило Шкворику чуть нажать, и раскололся гад. А минуту назад вкручивал, что ничего больше нет.
   Гутя искренне ликовал, но Лумарь уже играл в иную игру - ту, которую его исполнители пока не понимали.
   - Ну что же, и такое бывает. Может, человек запамятовал. - Подойдя ближе, новоявленный наставник молодого поколения шевельнул стволом «калаша» стопку купюр. - Это все?
   - Чем хотите поклянусь! - Жалкая гримаса исказила лицо мужчины. - А про деньги я правда забыл. Перепрятывал месяц назад и забыл. Вот теперь вспомнил.
   - Ладно, проехали. - Лумарь ощутил прилив непривычного великодушия. Автоматный ствол еще раз ерзнул, отодвигая деньги обратно к мужчине. - Забирай свою заначку. Мы не беспредельщики.
   - Так я же добровольно отдаю!
   - Потому и возвращаем, что добровольно. Будешь паинькой - еще и замом останешься.
   - А директор рынка…
   - Вот директора рынка, уж не обижайся, мы сменим. Чую, не договориться нам с ним. И еще… обещай не трепать языком. Чтоб никто и ничего до поры до времени.
   - Да вы что! Чтобы я своих кому-то сдал!… - В глазах торгаша блеснула столь неподдельная преданность, что Лумарь невольно усмехнулся. «Свои» и «чужие» сумели поменяться местами в течение какого-нибудь получаса. Все-таки великая штука - страх! Людей превращает в пластилин.
   - Верим, не шебуршись. - Лумарь сунул автомат в сумку. - Короче, будь на стреме, подбирай нужных людей, заноси в списочек, кого следует вычистить. А недельки через две-три готовься к смене власти.
   Голова торговца с энтузиазмом затряслась.
   - Понял. Прямо с завтрашнего дня и начну.
   - Вот и молодец. Я ведь насчет директорства еще не окончательно решил. Может, даже тебя и поставим. Сам-то как думаешь? Одолеешь должность?
   - Я, конечно, постараюсь.
   - Стало быть, договорились. - Лумарь кивнул Гуте со Шквориком на выход. - Ну все, сваливаем. У пацанов новости для нас появились…
   Еще через полчаса все на том же лоснящемся «пежо», к которому троица успела основательно привыкнуть и, должно быть, уже считала своим, они добрались до Зеленой рощи. Встретил их взволнованный Лешик. Размахивая длинными руками и часто путаясь, он поведал непонятную историю о скворечниках. При этом докладывал он с таким подъемом, словно рассказывал о найденных им сокровищах.
   - Интересно! И сколько же они развесили этих ящиков?
   - А хрен их знает. Штук, может, шесть или семь. Этот толстый хорошо по деревьям лазит. По внешнему виду даже не скажешь. Вон на ту высокую березу так сразу две штуки приладил.
   - Ну-ка, дай бинокль. - Лумарь поднес мощную оптику к глазам, внимательно вгляделся. Скворечники показались ему самыми обыкновенными, возможно, несколько самодельными, но в общем подозрений они не вызывали.
   - А внутрь они ничего не совали?
   - Вроде нет.
   Лумарь неожиданно подумал, что в качестве тайника скворечники действительно могут подойти. Один чемодан камешков - и десяток скворечников… В самом деле, почему бы и нет?
   - Кто у нас вякал насчет скалолазания? Вроде ты, Гутя? - Он оглянулся на тощего напарника. - Ну что, попробуешь?
   - Могу, конечно, только зачем?
   - Затем, что надо бы вблизи глянуть на эти ящички. Может, что и найдем внутри.
   Двинувшись вразвалочку к березе, Гутя очень скоро доказал всем присутствующим, что звание бывшего скалолаза, как и мастерство нынешнего форточника, он готов отстоять в любом честном соревновании. Уже через пять минут оба скворечника лежали на земле, а тот же Гутя пяткой разламывал их на составные части.
   - Почему-то пусто… - Присев на корточки, Лумарь подобрал одну из досок, недоуменно покрутил в руках. - Что-то не вкуриваю, какого фига они их тут развешивали?
   Сказать подельникам было нечего.
   - Может, они потом собирались туда что-нибудь прятать.
   - Тогда надо бы обратно повесить.
   - Что вешать-то? Эти щепки? - Лумарь, выпрямившись, пнул раскуроченные обломки. - Ладно, дергаем отсюда. Как видно, без языка не разобраться.
   - Без чего? - недопонял Лешик.
   - Это, типа, без стукача, - пояснил более сообразительный Гутя. Взглянув на него, Лумарь одобрительно улыбнулся. Бывший скалолаз горделиво расправил плечи, Лешик же, напротив, заметно приуныл. В борьбе за симпатии главаря намечалась явная конкуренция, и киллер мимоходом подумал, что роль вождя ему определенно нравится. Судя по всему, молодняк его слушался, а главное - готов был слушаться и далее.
 

* * *

 
   - А еще этих фуфыриков попробуй. Оливки называются. Под водяру - самое то. - Ляписов Андрей Леонидович развалился с заалевшим лицом на диване. Ковыряясь вилкой в выставленных на столик салатах, Стас Зимин расположился напротив за столом.
   - Нам, братан, сразу надо было встретиться. Битый битого всегда поймет. - Ляписов подался вперед. - Ты вот не стал губешки раздувать, и я тебя уважаю. Обычное дело, полаялись - и ша! С пузырем на мировую.
   - Ничего оливки. - Стас одобрительно кивнул. - С лимончиком.
   - А я что говорю! Та еще бацилла. Это тебе не в кандее ногти обгладывать.
   - Тут ты прав. - Стас протянул руку к бутылке. - Ну что, еще по одной?
   - Давай, раз такое дело! - Ляписов примирительно махнул рукой. - Коли щенки вместе учатся, чего нам друг от дружки бегать?
   - Я и не бегу.
   - Молодец! Сам пришел - и молодец!
   Подняв перед собой рюмку, Стас прищурился:
   - Где казачишь, Андрюша? Часом, не ракетчик?
   - А ты откуда знаешь? - Ляписов хитровато улыбнулся.
   - По глазам догадался.
   Ляписов сипло рассмеялся:
   - А ты, наверное, кот. Что, угадал? Вижу, что в яблочко! Бабочки - они таких любят.
   - Каких «таких»?
   - Да очень уж фэйс у тебя занимательный. Кстати, откуда столько шрамов?
   - Машина с деревом поздоровалась, а я мордой в стекло въехал.
   - Понятно. Может, все же перекинемся в картишки? Я это дело люблю.
   - Со временем нелады, - отправив в рот очередную оливку, отозвался Стас. - А то бы с удовольствием.
   - Я вот что хотел спросить: где ты такую волыну отхватил?
   - Хороший вопрос. - Зимин кивнул одобрительно.
   - Сейчас ведь таких не выпускают.
   - Уже, наверное, и не будут. Хотя машинка действительно хорошая.
   Ляписов снова развалился на диване, распластал руки по пуфикам.
   - Не, я в натуре говорю. Ты - парень что надо. Может, зайдешь как-нибудь к нашему бригадиру? Я познакомлю.
   - А что, как-нибудь зайду обязательно.
   - Давай, что ли, повторим?
   - Кто же против? - Стас разлил по рюмкам остатки «Посольской». - А насчет сына все-таки послушай доброго совета. Не будешь пороть, он тебя первого подставит. Это, Андрюша, статистика. Либо на рыбалку вози, либо ремнем учи. А иначе на кой хрен ему такой отец нужен. И не заступайся в другой раз. Пусть сам выкручивается. По крайней мере, в литерку не превратится.
   Ляписов с чувством протянул руку:
   - Вот ей-бо! Другому бы за такие слова… А тебе верю!
   Стас нехотя пожал потную ладонь, со вздохом поднялся:
   - Ладно, пора мне, Андрюша. Дел еще невпроворот.
   - Понимаю. Дела - это святое. Но ты завсегда заходи. Хоть даже без пузыря. - Ляписов неожиданно засмеялся. - А ловко ты насчет директора завернул! Я ведь почти поверил. Это, значит, будто он там нагадил.
   - Не нагадил, так нагадит когда-нибудь. Если не будешь учить.
   - Все понял. Я же сказал!
   Уже в прихожей они наткнулись на Чипу - младшего из рода Ляписовых.
   - Па, это тот самый… - Паренек поперхнулся от звонкой затрещины. И тут же загнусавил: - Ты чего? Он меня ремнем выдрал!
   - И я сейчас выдеру! - Ляписов-старший еще раз врезал по кумполу сыну.
   - Только не по голове, - предостерег Зимин. - Он же дураком у тебя вырастет. Стягивай штаны и ремнем по заду. Это проверено. А по голове не надо.
   Последнее, что он видел, выходя за дверь, это распоясывающегося Ляписова-старшего. Юркое чадо кусалось и царапалось, но отцовские волосатые руки схватили чадо крепко.
 

Глава 7

   - Диана Мещерова, директор кафе «Золотой телец». Факс, телефоны-патефоны, прочая лабуда.
   - Наверное, телка его.
   - Ну, телки этого мосла нас пока не интересуют…
   Чуть приоткрыв глаза, Дмитрий Харитонов повернул голову. Судя по звукам, они находились в подвале. Капала где-то вода, и эхо чужих шагов отражалось от мрачного свода, теряясь в затхлой темноте. Справа и слева громоздились какие-то мешки, рулоны, ведра, пахло кирпичной крошкой и кошачьим дерьмом. Словом, местечко было еще то…
   Дмитрий попытался пошевелиться и тут же поморщился. Под темечком полыхнула тяжелая пульсирующая боль. То ли сказывался удар нунчака, то ли продолжал действовать ядовитый аэрозоль. Сквозь боль пришло понимание, что в руках у них находится визитная карточка Дианы. Значит, успели, стервецы, обшарить. По давней привычке ничего секретного Дмитрий с собой не носил, однако Диана любила напоминать ему о себе, без спросу рассовывая по карманам свои усыпанные вензелями визитки.
   - Гляди-ка, не подох.
   Некто приземистый и плечистый подошел к жестяной бочке, набрав воды в банку, плеснул в лицо Дмитрию, опустился рядом на корточки.
   - Никак очухался, баклан?
   - Чего ты его спрашиваешь, и так видно, что очухался.
   Холодные пальцы подцепили подбородок Дмитрия, рывком дернули. По горлу скользнуло холодное лезвие.
   - Что ж, давай побазарим. Так кто ты есть, упырек?
   Зрение окончательно вернулось к нему, и Харитонов разглядел двоих. Один массивный, с мрачной неподвижной физиономией, второй - высокий, с азиатскими чертами лица и кудельками темных волос на лбу. Если первый напоминал сталевара с картин давних советских времен, второй, напротив, выглядел вполне благообразно. Судя по всему, именно он и был здесь за пахана. Смуглое лицо, зауженный разрез глаз, шрам у виска в форме птички. Внешность далеко не аристократическая, однако особое выражение лица, умение смотреть пристально и тяжело выдавали в нем человека с характером. Одежка у главного также была соответствующей: костюм-тройка, фирменная рубашка, туфли с матовым блеском на чищеных носках. Из нагрудного кармана топорщилась трубка сотового телефона, на кисти болтался массивный золотой браслет с часами. Наверняка, прежде чем спуститься в подвал, этот красавец выбрался из какого-нибудь навороченного «БМВ». А этот приземистый был при нем вроде охранника-бультерьера. Впрочем, был еще и третий. Этот маячил в отдалении, и в нем Дмитрий с некоторым трудом признал недавнего обладателя нунчака. Язык во рту вяло шевельнулся. Не в силах вымолвить ни слова, Харитонов лишь качнул головой. Тот, что стоял в отдалении, шагнул ближе, не особо раздумывая, пнул под ребра. Пнул, видимо, крепко, потому что тело изрядно тряхнуло, однако боли он не почувствовал, значит, все еще пребывал в шоковом состоянии.
   - Я так прикидываю, это уваровский отморозок. Зоху-то кто на шпагат посадил? Они. И Костяя шприцами нашпиговали, как ежа.
   - Это они могут.
   - Да точно говорю, из уваровской команды. Типа - город без наркотиков и все такое. Они же по всей стране успели о себе растрезвонить. Совсем оборзели в последнее время. Уже и ментов начали сажать.
   - Может, и Чику они пришили? - подал голос мастер нунчака. - Он ведь с нашими тоже якшался. Муса, давай спросим его про Чику?
   - При чем тут Чика? - Пахан покривился. - Что этот недоносок может знать!
   - Спросим как следует, все скажет.
   - А то мы не знаем, кто под нас копает. Дурак ты, Финик. И нечего было нас сюда вызывать.
   - Так я же думал…
   - Думал, важную птаху поймал? Хрена тебе! Это, Финик, не птаха, а обыкновенная сявка. Носом чую, ни с каким Уваровым он не связан. В натуре, какой-нибудь лох.
   - Ничего себе лох. Варана-то он грамотно сделал.
   - Твой Варан салом да шерстью оброс. Мышей ловить перестал. У тренажеров его сто лет не видели. Только и знает, что с девочками в постельке кувыркаться. Такого разве что дошколята не уделают.
   - Этот на дошколенка не похож.
   - Ты, стручок, на рожу его погляди! - подал голос приземистый. - Обычный лох. Нашел кого в подвал тащить! И наколок путевых нет.
   - На руке вроде есть одна. Парашюты с крестом и циферки какие-то.
   - Это, Финик, «вэдэвэ». Типа, значит, десантура. А циферки - группа крови. Для лепил, чтобы знали, что вливать при отключке.
   - Тогда понятно… - Тот, кого называли Фиником, озадаченно поскреб в затылке. - С ним-то что теперь делать?
   - Ты меня об этом спрашиваешь?
   - Так ведь я это… в смысле пожеланий.