Седов Б.. Волк среди воров (Роман)

   - Спасибо! - банкир протянул два доллара чаевых. - Приходи через двадцать минут.
   Девушка отставила ногу так, чтобы боковой разрез на юбке разошелся, и воткнула две банкноты под резинку черного чулка. Улыбнулась и вышла. Когда дверь закрылась, Пургель приступил к еде.
   Когда обед не являлся деловым мероприятием, а был, так сказать, простым потреблением пищи, Зяма не любил рассусоливать. В его возрасте и при его положении не было времени, чтобы просто отдавать должное яствам, какой бы специалист их ни приготовил. Команда поваров на «Фините» была первоклассной, но все равно ни три салата, ни паштет из почек косули, ни акульи плавники или медальоны из оленины удивить его не могли. Банкир отпробовал каждое блюдо, но в целом употребил меньше половины заказанного. Промокнул губы душистой салфеткой, закурил сигару и стал ждать появления официантки, одновременно шлифуя мысленно схему сближения с падкой до негров чиновницы.
   Хотелось бы, чтобы все произошло как бы случайно…
   Марина была точна, как швейцарский хронометр. Постучала, вошла, быстро убрала стол. Чаевых Пургель больше не дал, но запустил руку под юбку девушки, преследуя двойную выгоду. Марине приятно от мыслей, что, может быть, в будущем он уделит ей больше внимания и заменит пропавшего Киржача, ему же не мешает отрешиться от бизнес-планов, направить мысли в новое русло, подготовиться к сексуальной игре, которая сейчас предстоит…
   Администратор все устроил, как надо. Пришли «мама» и «дочка». Первой было лет тридцать пять, второй, на вид, в два раза меньше. Интересно, какой год рождения стоит в паспорте? Скорее всего, она давно встретила свою двадцатую весну и как минимум третий сезон работает на панели. Они были похожими, хотя Пургель не сомневался, что эта парочка проституток состоит в такой же родственной связи, как он - с Киржачом. На женщине был красный пиджак и короткая черная юбка, девочка вырядилась в школьную форму старого образца - коричневое платьице до колен, белый фартук, галстук пионерской организации, который они завязали кое-как, совсем не похоже на узел, который учителя требовали от молодого Зямочки Пургеля в его юные годы. На коленях девчонки морщились совдеповские колготки из плотной «хэбэ» мышиного цвета. Бросалась в глаза неумелая штопка размером с яйцо. Такие мелочи Пургель очень ценил. Они прибавляли игре достоверности.
   - Здравствуйте, - сказала женщина, хорошо изображая встревоженность. - Вы нас вызывали. Вы нас вызывали, товарищ директор.
   - Вызывал, - кивнул Пургель, включаясь в игру и принимая вальяжную позу. - Я обеспокоен успеваемостью вашей дочери. Она совершенно не хочет учиться. Получает двойки по всем основным предметам. - Женщина всплеснула руками:
   - Какой ужас!
   - Боюсь, что мы будем вынуждены оставить ее на второй год.
   - Товарищ директор, не оставляйте, пожалуйста!
   - Наши законы строги. Кроме того, это пойдет Алесе на пользу…
   В ролевых играх банкир часто употреблял это имя. Так звали девочку из его класса. Он любил ее по-настоящему, и она как будто бы отвечала взаимностью, но перед выпускным вечером променяла слабого толстяка Зяму на красавца-боксера из параллельного класса. Зяма кинулся в драку и был побит. Удары, которые он во множестве получил, были не особо больными и, уж тем более, не калечащими, но унизительными до невозможности. Особенно когда спортсмен сел на спину Зяме, пытающемуся подняться с земли, и надавал подзатыльников, а Алеся стояла и внимательно наблюдала за экзекуцией. Боксер обнял ее и увел, Зяма поднялся, стал отряхиваться, Алеся же, смеясь над какими-то остротами своего хахаля, обернулась и окатила будущего банкира презрительным взглядом.
   Впоследствии боксер спился, стал промышлять уличными грабежами и погиб в зоне под Новгородом, когда отбывал третий срок. Алеся же вышла замуж за инженера, нарожала детей, стала толстой и некрасивой, перебивалась с хлеба на воду, а в новейшие времена была вынуждена продать квартиру, чтобы хоть как-нибудь поставить на ноги трех сыновей и девчонку. Ее муженек, как только НИИ, в котором он околачивал груши, пошло с молотка, предпочел лежать на диване и хаять капиталистов, которые продали всю Россию, но не ударил и пальцем о палец, чтобы обеспечить семью. Наблюдая за этим со стороны, Зяма был доволен. Он даже испытывал что-то похожее на благодарность к тому красавцу-боксеру. Бесславная драка стала толчком, который заставил его пересмотреть свои взгляды, выбросить из головы романтическую дурь, которой потчевали все годы учебы родители-интеллигенты и, в конечном итоге, стать тем, кем он стал. Одного не хватало для полноты счастья и логического завершения давней истории. Пургель мечтал, чтобы Алеся обратилась к нему за финансовой помощью. Часто он представлял, как она просит у него деньги. Варианты его действий сильно разнились, но одно оставалось незыблемо: Алесе предстояло испить чашу унижений до дна.
   За неимением Алеси реальной он называл таким именем проституток, услуги которых использовал.
   - … пойдет на пользу.
   - Ну пожалуйста, товарищ директор! Мы так бедно живем… Я пропадаю на трех работах, чтобы хоть как-то обеспечить семью. Муж у меня без работы, валяется на диване целыми днями, вот, наверное, из-за него у Алеси и не получается готовить задания.
   - К сожалению, все не совсем так. Ваша дочь предпочитает гуляние с мальчиками учебе. Меня не удивит, если она скоро вам скажет, что ожидает ребенка.
   - Этого не может быть, товарищ директор! Алеся еще совсем ребенок.
   - Увы, увы! Мы располагаем другой информацией. Не хотелось бы вас огорчать, но она давно уже потеряла невинность.
   - Это правда? - старшая проститутка с ужасом воззрилась на младшую.
   Та достаточно натурально изобразила смущение.
   - Какой позор! Но, может быть, это не так, товарищ директор?
   - Есть только один способ удостовериться. Алесенька, солнышко, ложись на диванчик и раздвинь ножки…
   После того, как гинекологический осмотр был проведен и подтверждение словам «директора школы» было получено, Пургель сурово сказал:
   - Боюсь, оставлением на второй год дело не ограничится. Мы будем вынуждены отчислить Алесю. У нас образцовое учебное заведение, и мы не можем позволить, чтобы ваша дочь подавала плохой пример своим одноклассникам.
   «Мама» в отчаянии заломила руки:
   - Но, может быть, есть какой-нибудь другой выход? Я зарабатываю слишком мало, чтобы…
   - Что-о-о? Да что вы себе позволяете, милая? Вы мне, директору советской общеобразовательной школы, предлагаете взятку?
   - Вы меня не так поняли, товарищ директор.
   - Я вас правильно понял. Я здесь днюю и ночую, отказываю себе в личной жизни ради блага учеников, ради того, чтобы они выросли людьми, приносящими пользу советскому обществу…
   - Я… - женщина робко расстегнула верхнюю пуговицу красного пиджака. - Может быть, я смогу как-то вам компенсировать отсутствие личной жизни?
   - Даже не знаю! Разве что если вы мне сделаете хороший минет, я смогу закрыть глаза на шалости вашей дочери.
   - Я даже у мужа в рот не беру…
   - В таком случае я прямо завтра буду вынужден отчислить Алесю. И ни в одну школу ее больше не примут!
   - Хорошо, я согласна, товарищ директор. Алесенька, подожди меня в коридоре…
   - Нет, пусть она остается и смотрит. Пусть она знает, какой ценой получит свой аттестат. Может быть, это заставит ее более ответственно относится к учебе…
   Пургель сидел в мягком кресле, «мама» опустилась перед ним на колени и, изображая смущение и неопытность, принялась за работу. Через какое-то время «дочка» не выдержала и вмешалась. В прошлой игре, когда были задействованы другие участницы, исполнявшая эту роль девушка говорила:
   - Я виновата - мне и отвечать. Ну-ка пусти!
   Сейчас прозвучало:
   - Да кто ж так сосет? Смотри, как это делается в наше время!
   В любом случае младшая перехватывала инициативу у старшей и начинала ублажать господина «директора». Фармакологических стимуляторов банкир опасался, а здоровье и годы давно были не те, так что процедура растягивалась надолго. Но и после того, как Пургель получал удовольствие, игра не кончалась. Под жадным взглядом банкира женщины изощренно ласкали друг друга и, бывало, он чувствовал такой прилив сил и желания, что звал их к себе. Сегодня явно был его день. Не потребовалось ни фаллоимитаторов, ни кожаных плеток, ошейников и ремней, которые он иногда выдавал, чтобы разнообразить игру. Возбудился и так. Как только почувствовал, что дело сдвинулось с места, так сразу ухватил «Алесю» за волосы, дернул к себе, опустил на колени. Она с азартом принялась за работу, так громко чмокая и сопя, что это слышала, наверное, и охрана на трапе. Вторая тоже не оставалась без дела. Легла на диван и начала мастурбировать, а потом пристроилась рядом с «дочкой» и, действуя с ней попеременно, привела банкира к финалу.
   Отдышавшись, Пургель жестом приказал шлюхам убраться. Пока они одевались, залез в карман пиджака, где лежали мелкие деньги. Он мог бы ничего не платить, поскольку регулярно отстегивал членские взносы в кассу «Финиты», и уже оттуда проституткам выдавалась зарплата. Но бросить хоть какие-то чаевые он считал обязательным и всегда имел при себе пачку купюр по одному баксу. Кажется, сегодня он поменял в банке полтинник. Два доллара отдал официантке, еще сколько-то надо отслюнявить охране… Да и администратор кое-что заслужил, тем более, надо его подкормить с прицелом на будущее, может, поспособствует парень знакомству с гулящей чиновницей. Сколько же девкам швырнуть? Ведь отработали чертовки по-настоящему, давненько он не чувствовал себя настолько помолодевшим…
   Поражаясь собственной щедрости, Пургель выудил из бумажника сотню долларов:
   - Нате, шалавы, держите! Но в следующий раз заставлю пахать по полной программе.
   «Школьница», оказавшаяся ближе к зеленой бумажке, выхватила ее, пискнула:
   - Спасибо огромное, дяденька! - и шмыгнула в коридор.
   Следом за ней степенно вышла «мама». Пургель хмыкнул: и десяти минут не прошло, как стояла враскоряку и пыхтела, стараясь доставить ему удовольствие, а теперь, ишь ты, такую морду состроила, будто ничего страшнее вилки в рот никогда не брала. Королева в изгнании, бля!
   Веселясь, Пургель принял душ, оделся и вызвал администратора.
   - Мне у вас очень понравилось.
   - Ждем вас всегда и всегда рады оказать любую услугу.
   - Не беспокойтесь, окажите! Эти две мне понравились. Давно они у вас?
   - Нет, только приступили к работе.
   - Да ладно, не надо мне баки втирать, хорошо? О ком ни спросишь, вы всегда так отвечаете. А на самом деле, наверное, по ним вся команда прошлась. Включая вашего генерала! Он, кстати, где? Еще здесь?
   - Только что уехал.
   - Ну-ну…
   Перед трапом Пургель протянул администратору руку:
   - Как только получится, обязательно к вам загляну. Проконтролируйте, чтобы эти, сегодняшние, были готовы.
   - Декорации те же?
   - Я предварительно позвоню. Или те же, или «главврач с медсестрой».
   - Все будет готово по высшему классу!
   Банкир ожидал, что водитель подгонит машину к трапу, но тот, видно, заснул. Машина стояла в самом дальнем углу парковки, и топать до нее было лень. Послать, что ли, одного из охранников? Ладно, иногда можно и прогуляться. Заодно получится нешуточная экономия: за такой прокол водила останется без денежного поощрения.
   Дав охранникам половину оставшейся пачки мелочи, Пургель заковылял по площадке. Подумалось, что она очень плохо освещена. Его «вольво» почти полностью в темноте, только в точности зная, что она обязательно здесь стоит, можно разглядеть силуэт…
   Задняя дверь была заперта. Пургель дернул ручку передней, и она неожиданно отворилась. Зяма наклонился и заглянул в темный салон, намереваясь пропесочить водителя. Но сказать ничего не успел. Сильная рука сгребла на пузе одежду банкира и рывком втащила на сиденье.
   - Э-э-э! - успел сказать Пургель до того, как удар кулаком лишил его чувств.
   Синяя «вольво» выехала со стоянки.
   - Как-то странно он сел, - чернопиджачный охранник задумчиво потер подбородок. - Поскользнулся, что ли? Так там вроде не скользко…
   - Кто сел? - уточнил камуфляжный. - Куда?
   - Я, бля! Туда!
   …Очнувшись, Пургель первым спросил:
   - А где Вова?
   - В багажнике, - ответил Артем.
   - Куда мы едем?
   - Уже не едем. Приехали.
   За окном чернел лес.
   - Выходи!
   - Но я не хочу…
   Грек ухмыльнулся.
 

Глава шестая

 

НЕ ВЕРЬ. НЕ ЖАЛУЙСЯ. И НЕ ПРОСИ

 
   Сначала Греков позвонил в поселок под Сланцами. Анюта держалась лучше, чем он ожидал, и разговор оказался не долгим. Как только в трубке очередной раз запищали сигналы, предупреждающие, что лимит оплаченного времени подходит к концу, он стал прощаться.
   - Скоро увидимся! - пообещал он.
   - Я люблю тебя. Очень-очень!
   - Я тебя тоже очень сильно люблю! Поцелуй малыша… - автоматика прервала связь, и окончание предложения Грек не договорил.
   Если для звонка жене он воспользовался карточным таксофоном, то Наилю позвонил со своего мобильного телефона. Хитрый долго не отвечал. Наконец Грек услышал:
   - Ну кто там еще?
   - Это я.
   - Сколько времени?
   - Семь утра.
   - Черт! Ладно, все равно надо вставать. Погоди… - в трубке зашуршало, зашаркало, затрещало. Наиль не берег деньги своего друга, заставив почти две минуты напрасно ждать. - Алло! Ты еще не повесился?
   - Нет.
   - Чего хотел? Пригодилась вчерашняя информация?
   Вчера именно через Наиля Грек вычислил название корабля и место швартовки.
   - Нет, пока не использовал. Отпала необходимость.
   Хитрый по своим каналам вполне мог прослышать о неприятностях, которые причинил Зяме Пургелю Грек. Но одно дело - если Хитрый будет просто догадываться, и другое - если Грек ему сам признается. Подобный нюанс значил многое в тех кругах, по законам и понятиям которых жил Хитрый.
   - Понятно… Слышь, надо встретиться!
   - Есть новости?
   - Есть! По телефону, сам понимаешь… Когда сможешь подъехать?
   - Смотря куда. До Владивостока, например, почти неделю пиликать на поезде.
   - Это хорошо, что ты чувства юмора не утратил. Помнишь ту хату на Дальневосточном? Дуй прямо туда, через сорок минут пересечемся. Успеешь?
   - А если нет?
   - Постарайся успеть, у меня со временем туго. До встречи!
   Убирая в карман телефон, Грек дошел до перекрестка и поднял руку. Остановилась первая же машина. За рулем сидел крепкий мужчина с длинными волосами и бородой. Он молчал всю дорогу, а когда приехали и Артем, отдав деньги, стал выходить, перекрестил его и что-то пробормотал. Грек постоял, с недоумением глядя вслед удаляющимся «Жигулям». Священник, что ли, халтурит?
   Оставалось еще двадцать минут до назначенного Хитрым срока. Машины Наиля нигде не было видно. Ясное дело, он еще не приехал. Скорее всего, опоздает. Сказав «сорок минут», он погорячился. Пока очухается после сна, пока дотопает до стоянки… В глубине двора было несколько лавочек, и Артем пристроился на наиболее чистой. Кустарник укрывал его от чужих взглядов, зато вход в парадное был виден как на ладони. Замечательная позиция. Если бы враги слушали их разговор и приготовили какую-то пакость, то обязательно посадили бы сюда своего человека…
   - Не найдется ли закурить? - бомж в вонючих обносках появился так неожиданно, что Грек вздрогнул. Буквально вырос из-под земли, сзади и слева от плеча Грека. Ну да, точно, вон там, среди кустов, есть тропинка. Если специально не вглядываться, то и не заметишь ее.
   Грек достал сигареты. Протягивать пачку не стал, сам вытащил одну штуку и отдал бездомному, стараясь не касаться с ним пальцами.
   - Благодарствую! - бомж кивнул, прикурил от спички и нырнул обратно в кусты, звякая пустыми бутылками в драной авоське.
   Отойдя на приличное расстояние, бомж присел на корточки и выудил из-под обносков сотовый телефон. По памяти набрал номер и сказал всего одну фразу:
   - Он уже здесь.
   Если бы Грек это видел, то события развернулись бы по другому сценарию. Но он, погруженный в раздумья, сидел на скамейке и о вонючем бездомном давно позабыл.
   Прошло минут пять, и во двор заехал фургончик. Остановился у второго подъезда, и из кабины выскочил парень в синем комбинезоне, сидевший рядом с водителем. Он посмотрел табличку с номерами квартир и махнул водиле рукой: «Дальше!» Фургончик дернулся и дотарахтел со следующего подъезда, а потом и до того, где располагалась конспиративная квартира Наиля. Там парень в синем комбезе принялся, матерясь и покрикивая, руководить, а шофер загонял грузовую машину задними дверями фургона поближе к двери парадного. Получалось у него не очень-то ловко. Он дергал машину вперед-назад, ревел мотором, высовывался из кабины. Раздавил ограду газона, чуть не своротил скамейку, опрокинул приспособленное под урну жестяное ведро.
   - Разуй глазищи, мудак! - ярился парень в приметном комбезе. - Левеее надо, левее! А теперь так! На меня давай, на меня! Ну, блин… Чтоб я еще раз с тобой!…
   Наконец машина заняла нужное положение. Двигатель смолк. Парень, критически заглянув под машину, выпрямился, щелкнул лямками комбинезона, похлопал себя по животу и, насвистывая веселый мотивчик, распахнул задние двери, после чего легко запрыгнул в фургон. Из кабины вылез водитель, немолодой, пузатый и лысый, тоже в комбезе, только черного цвета. Поправил опрокинутое ведро, а потом помог выгрузить из фургона несколько мягких кресел. Тяжелый комод из полированного темного дерева они выгружали вдвоем. Им явно было тяжело, но они справились, не поцарапав ценную вещь. После чего сели на скамейку в одинаковых позах - нога на ногу, руки скрещены на груди, - и предались отдыху.
   Греков, рассеянно наблюдая за ними, думал о Елене. За что ее положили? И почему, застрелив женщину, не озаботились тем же способом избавиться от него, мирно спящего на втором этаже? Испугались не справиться? Ерунда! Не знали о нем? Слабо верится…
   Ночной допрос полностью убедил Грека в непричастности Зямы Пургеля к последним событиям. Помимо логических доводов, которые привел банкир в свое оправдание, все его поведение свидетельствовало о невиновности. Права была Лена, Пургель никакой не боец. Привязанный к дереву в темном лесу, без малейшей надежды получить помощь, он бы выложил все. Грек не давал ему спуску, разговаривал жестко. Когда Зяма пытался темнить и вилять, колошматил его, а то и устраивал вещи похуже. На войне как на войне! Банкир сперва обмочился, а потом, простите, и обосрался, но твердо стоял на своем: мухи отдельно, котлеты отдельно. То бишь, с прошлого лета Киржача он не видел, не слышал и пакостей, в виде заряда тротила под днищем машины, ему не устраивал. Соответственно, и ко всем вытекающим из этого дела последствиям он отношения не имел. В Питер прибыл по своим, сугубо банкирским делам; что же касается денег, которые Виктор Анатольевич спер, то о них, конечно же, не забыли, но и мечтать вернуть давно перестали, перевели в разряд безнадежных долгов. Всю прошлые осень и зиму Пургель крутился, покрывая убытки, и кое-как сумел стабилизировать ситуацию.
   Зяма считал, что во всем виноват Аскольд Стрелковский. Подпольный воротила спортивного мира отличался мстительным характером, и вполне был способен не только отправить к праотцам Киржача, но и Греку устроить сладкую жизнь. Изощренные комбинации - его любимый способ достижения цели. Пургель привел несколько примеров, и Греков мысленно согласился: старые истории были очень похожи на нынешнюю, развернувшуюся вокруг него.
   В машине Пургеля отыскалась видеокамера, и Грек заставил банкира повторить свои мысли под запись. Было слишком темно, чтобы получилось приличное качество, но этого и не требовалось. Главное, чтобы Зяма не забывал: такая пленка имеется. Под утро Грек доехал поближе к городу и связал Пургеля так, чтобы через какое-то время он смог освободиться. В багажнике «вольво» буянил водитель Вован.
   - Объясни ему, что ничего не случилось, - попросил Грек. - Хорошо?
   - Конечно, он будет молчать! И… спасибо вам!
   - Не за что. Будешь вести себя ровно, и мы никогда больше не встретимся. - Артем держался уверенно, но душу терзали сомнения. Банкиру несравненно проще его «заказать», чем ему вторично застать банкира врасплох. Он теперь очень долго даже на очко будет ходить, окруженный ротой гвардейцев. Самое целесообразное - кокнуть банкира. Шофера можно не трогать, Вова не видел, кто его согнул в бараний рог. Но самое целесообразное не значит простое. Хладнокровно пристрелить Зяму после того, как стало понятно, что он не причастен к гибели Лакина, Артем не мог. Приводил себе множество аргументов, главным из которых являлась безопасность семьи, но пересилить натуру не получалось…
   Итак, Зяма не при делах. Елена - тоже. Из четырех подозреваемых двое таковыми быть перестали.
   Стрелковский или брат Киржача?
   Грек склонялся к первому варианту. В основном из-за того, что Стрелковский встречался с Леной незадолго до ее смерти и впарил левую информацию о причастности Пургеля. Конечно, он мог не знать, что информация левая, и искренне верить в виновность банкира. Конечно, Лена могла врать Артему, ссылаясь на данные, полученные от спортивного воротилы… Много всяких «конечно»! Но сейчас Артем был уверен, что все усилия надо сосредоточить в первую очередь на Стрелковском.
   Интересно, какой сюрприз у Наиля? Не связан ли он со Стрелковским?
   Стоило это подумать, как появилась знакомая темная «БМВ». Грек посмотрел на часы: так и есть, Хитрый припозднился на десять минут. А еще торопил!
   Поставив машину правыми колесами на поребрик, Наиль вылез и пошел к подъезду. Не оборачиваясь, отвел руку назад и нажал кнопку на брелоке сигнализации. «Бомба» мигнула фарами, но звукового подтверждения не дала. Хмуро покосившись на грузчиков, праздно сидящих на скамейке, Наиль скрылся в парадном.
   Грек хотел его окликнуть, даже привстал со своего места, но воздержался. Незачем внимание привлекать, пусть Наиль спокойно войдет в квартиру.
   Дождавшись, когда фигура Наиля мелькнула за окном кухни, Греков поднялся. Услышав за спиной движение, обернулся. Выругался в полголоса: бомж, спрашивавший сигарету, опять вертелся поблизости, шарил в кустах, отыскивая бутылки.
   Лифт оказался занят, и Артем поднялся по лестнице. Не успел позвонить, как дверь распахнулась.
   - Привет, заходи, - буркнул Наиль, освобождая проход.
   Грек протиснулся мимо него. Шутливо ткнул друга кулаком под ребра:
   - Ишь, брюхо-то отрастил!
   - Угу, - выглянув на площадку, Хитрый захлопнул дверь и щелкнул замком. - Проходи в комнату. Можешь не разуваться, все равно убирать.
   - Хозяин - барин, - Артем повернулся спиной…
   Удар кулаком в позвоночник швырнул его на пол.
 

* * *

 
   Аскольд Стрелковский не соврал, решив продемонстрировать своим помощникам проницательность, когда после неудачной перестрелки на шоссе заявил, что узнал вывернувшегося из ловушки преследователя. Всю жизнь он был связан со спортом, и характерные движения человека служили для него такой же визитной карточкой, как для криминалиста - отпечатки пальцев.
   База Стрелковского располагалась в двенадцати километрах от места происшествия. Это был современный коттедж, стоявший в центре небольшого поселка для новых русских. Весь поселок был обнесен кирпичной стеной, и частная охрана контролировала все три имевшихся выезда. Машину Стрелковского увидели издалека и узнали, но не поднимали шлагбаум, пока «ниссан» не подъехал вплотную.
   Коттедж также ограждал высокий забор. При появлении автомашины шевельнулась укрепленная над воротами камера видеонаблюдения. Что-то разглядев сквозь лобовое стекло или просто почувствовав неприятности, охранник выскочил из своей будки встретить машину.
   - Что-то случилось? - сорвалось у него с языка.
   - Помоги им, - распорядился Стрелковский, покидая «максиму». - Если понадобится врач - сообщи мне.
   Он прошел в дом, поднялся на второй этаж и заперся в кабинете. Из сейфа, содержимое которого уничтожалось, если неправильно набрать код, достал «ноутбук». Сел з а стол и стал работать со своими базами данных. Объему содержащейся в них информации могли бы позавидовать и профессионалы спецслужб: Аскольд Глебович не скупился на содержание своей личной разведки и широкой сети осведомителей, принадлежащих к самым разным слоям и кругам общества. Как-то раз он сказал, что если ему потребуется узнать, что записано на отрывном календаре в кабинете президента России, то за несколько дней он это узнает, причем узнает, не покидая собственного дома.
   Задача, над решением которой он трудился сейчас, была несравнимо доступнее. Не секреты внешней политики выведать или угадать дату, на которую назначен новый дефолт, а всего-то отыскать в Питере одного вконец оборзевшего мордобойца по прозвищу Грек. Аскольд Глебович азартно кликал «мышкой», выводя на экран имена нужных людей, способы связи с ними, их возможности, компромат. Выстраивалась вполне работоспособная схема. Когда она вчерне была готова, в дверь постучали.