Страница:
Такими мыслями Ирина тешила себя целый день. Собственно говоря, ничем другим, кроме размышлений, девушке нечем было заняться. В ее комнате не было телевизора, книг и журналов. Даже элементарная радиоточка отсутствовала. К тому же, кроме охранника, дважды приносившего еду и убиравшего грязные тарелки, к Ирине никто не заходил. В итоге, измученная бессонной ночью и страхом, девушка заснула.
Проснулась Ирина от того, что дверь в ее комнату открылась, и кто-то торопливыми шагами подошел к кровати. Девушка резко села и, натянув одеяло до подбородка, прижалась к спинке. А рядом с ней стоял, плотоядно ухмыляясь, тот самый толстяк, хвалившийся ею перед своими приятелями. В его глазах плясали дьявольские огоньки, и девушке показалось, что он сейчас проглотит ее с потрохами.
– Как спалось, цыпочка? – противным голосом поинтересовался толстяк, наклоняя свое лицо почти вплотную к мордашке Ирины.
Девушка резко отшатнулась, а ее мучитель захохотал и, обернувшись, что-то коротко скомандовал. Сразу после этого в комнату вошел охранник, неся в своих огромных руках видеодвойку. Он поставил аппаратуру на трюмо и выжидающе посмотрел на своего хозяина.
– Врубай, – скомандовал тот и обернулся к девчонке. – А ты смотри. Ясно? – Ирина в ответ лишь коротко кивнула головой.
Несколько секунд по экрану бежали черно-белые полосы, а затем появилось изображение. Глядя на заставку, Ирина безошибочно узнала одну из популярных криминальных программ, идущих на московских каналах. Наконец появились кадры, от которых Ирина оторваться не смогла.
На экране показывали их квартиру. Освещение было не слишком хорошим, но ошибиться девушка не могла. Оператор снимал именно их жилище, хотя и здорово изменившееся! Содержимое шкафов валялось на полу, многие картины со стен исчезли, а в папиной спальне зияла огромная дыра в стене. И наконец, к ужасу Ирины, камера замерла, показывая распростертое на полу в прихожей тело ее отца. Он был мертв. Девушка, закусив губу, тоненько завыла.
– Заткнись, сучка! – рявкнул на нее толстяк. – Слушай, что говорить будут.
Ирина, чтобы не закричать, засунула в рот угол одеяла и плотно стиснула его зубами. Ослепшими от слез глазами она смотрела на экран и слушала, как диктор рассказывает о подробностях убийства, а какой-то милиционер в штатском излагает свою версию о мотивах преступления.
– Ирина, пятнадцатилетняя дочь погибшего, до сих пор не найдена, – подвел итог своего рассказа диктор. – У милиции пока нет серьезных оснований полагать, что в момент ограбления девушка находилась дома. И все же мы просим о помощи! Всех, кто знает местонахождение этой девушки, – на экране появилась фотография Ирины, – просим позвонить по указанным телефонам…
Экран погас, и охранник, выдернув телевизор из розетки, вынес аппаратуру из комнаты. А толстяк обернулся к Ирине, глядя со злорадной усмешкой в заплаканные глаза девушки. Ирина хотела отвести взгляд, но не могла. Серые, водянистые глаза толстяка, словно гипнотизируя, притягивали ее к себе, и девушка, чувствуя отвращение к этому человеку, все же не могла отвернуться.
– В общем, так, лапочка, – приторно ласково проговорил он. – Теперь ты все знаешь. Папик твой откинул копыта. Перед тобой стоит выбор. Или ты последуешь за ним, правда, предварительно испытав на себе, что такое потеря девственности, китайские пытки и прочая ерунда. Или ты будешь жить, и богато жить, если только проявишь благоразумие. Так что ты выбираешь?
– Что вам нужно от меня? – всхлипывая, поинтересовалась девушка. – У меня же ничего нет…
– Есть, и немало, – вновь усмехнулся толстяк. – Твой папик оставил тебе бо-ольшое наследство, и ты со мной им поделишься.
Дыбин протянул руку, явно собираясь погладить девушку по голове. Но одна мысль о том, что эта мразь сейчас прикоснется к ней, повергла Ирину в такой ужас, что она резко дернулась в сторону, ударившись затылком о стену. А рука толстяка тут же метнулась вперед, и жирные пальцы вцепились в роскошные волосы Ирины. Девушка тихо заскулила от неожиданно резкой боли.
– Сучка, я сказал «проявить благоразумие», а не шарахаться от меня, как от прокаженного, – прошипел он. – Еще раз позволишь себе что-либо подобное, череп о стену расшибу. Поняла?
Девушка ответить не успела, поскольку в этот момент в дверь постучали. Дыбин со злостью отшвырнул Ирину в сторону и разрешил войти. На пороге появился охранник. Увидев бешеный взгляд босса, он слегка попятился, а затем растерянно пробормотал:
– Шеф, там этот, как его, Щукин… – начал было охранник, но Дыбин тут же перебил его.
– Кто тебе, урод, позволил при этой соплячке какие-то фамилии называть? – заорал он, подскакивая с кровати. – Ты, в натуре, тормоз или просто закосить под дурака решил?
– Извини, шеф, – шмыгнул носом охранник. – В общем, вчерашний кент приехал. Его пускать?
– Конечно, придурок. Еще спрашивает! – рявкнул Дыбин. Охранник испарился из комнаты, а толстяк пошел к двери. На пороге он остановился и, полуобернувшись к девушке, прошипел: – Разговор еще не окончен. Продолжим беседу позже…
Люди, хорошо знавшие Щукина, всегда поражались странному сплаву его характера. При всей своей импульсивности Николай всегда отличался трезвым, холодным расчетом.
То, что он заступился за проститутку и купил ей билет на родину, было именно импульсом. Но этим поступком Николай как бы заглаживал перед самим собой вину за то, что оставил пятнадцатилетнюю девчонку без надежды на спасение. Нет, Щукин не был Дон Кихотом. И уж если бы и вступил в открытое столкновение с таким авторитетом, как Дыбин, то сделал бы только ради человека, по-настоящему близкого ему.
Но все-таки дочку погибшего Лимона Щукин решил спасти. Он вряд ли пошел бы на такой рискованный шаг, если бы не видел за этим собственной выгоды. А в этом деле на кону стояло две сотни тысяч долларов! И о каких иконах за пятьдесят тысяч можно было думать, когда такие большие деньги лежали прямо под носом?! Только глупый и ленивый не взял бы их, а Щукин по натуре своей был вором!..
У Николая были собственные принципы, собственные взгляды на жизнь, которых он всегда старался придерживаться.
Жалость к зеленоглазой девчонке послужила лишь толчком к реализации плана, который подспудно созревал в сознании Николая с того самого момента, когда он волей случая оказался на дележе трофеев Дыбиным и Роговским. Сейчас этот план сформировался, и Щукин решил без промедления приступить к его реализации. Но сначала Николай позвонил в офис Ларисы и на работу Мелешко. Он извинился перед обоими. Встречу с Виктором он перенес на следующий день, а подруге объяснил, что вернется поздно, а может, и вовсе задержится до утра.
– Значит, у тебя все-таки появилась другая женщина? – с горечью в голосе поинтересовалась Лариса.
– Не говори глупостей, милая, – рассмеялся в трубку Николай. – Сегодня состоится слушание отчета об итогах нашей экспедиции перед шишками из министерства. А затем будет банкет. Я постараюсь улизнуть с него, но может и не получиться. Поэтому точно не могу сказать, когда смогу вернуться.
– А меня с собой на это мероприятие ты взять не хочешь? – В голосе девушки слышалась уже неприкрытая ревность.
– А ты можешь сейчас уйти с работы? – поинтересовался Щукин и, услышав отрицательный ответ, добавил: – Вот и у меня не получится после отчета заскочить за тобой.
На этом разговор и закончился. Шевцова, расстроенная, сухо попрощалась с Николаем и положила трубку. А Щукин лишь усмехнулся и, сев в «Опель» Дыбина, отправился к его хозяину.
На этот раз Дыбин встретил Николая не на крыльце, а в той самой гостиной, где вчера обсуждали дальнейшую судьбу территорий и имущества Лимона. Вор в законе был одет, как всегда, аляповато.
– Извини, Саша, в офис к тебе попасть не мог. Дела, – чуть виновато улыбнулся Николай, пожимая руку хозяину дома. – Закрутился, завертелся с этими проблемами, едва смог вырваться.
– Нехорошо, Колек, обещания не сдерживать, – чуть брезгливо поморщился Дыбин. – Ну да ладно. На первый раз прощается. Конечно, если ты сейчас не заявишь, что тебе снова нужно куда-то бежать.
– Да нет, – усмехнулся Щукин. – Этим вечером я абсолютно свободен. Да и покутить не прочь, поскольку за три дня в Москве даже выспаться как следует не смог.
– Ну, допустим, не спал ты не от переработки, – расхохотался Дыбин. – С такой рожей, как у тебя, в девках никто недостатка не испытывает. Особенно когда в кошельке что-то шевелится.
– Шевелиться должно не в кошельке, а в штанах, – хитро осклабившись, парировал Николай. – Но насчет кошелька ты в целом прав. С такими бабками, как у тебя, даже твоя мерзкая рожа ни одну девку не отпугнет.
– Но-но, ты полегче! – одернул его хозяин особняка, а затем улыбнулся, растянув до предела маленькие пухлые губки. – Вот сегодня вечером и проверим, что больше соблазняет девок, мой кошелек или твоя морда…
Дыбин предложил гостю занять одно из кресел, а сам отошел в дальний конец гостиной и с кем-то поговорил по сотовому телефону. Щукин сделал вид, что ему безразлично то, чем занимается хозяин, и, взяв с журнального столика пульт дистанционного управления, принялся переключать в телевизоре каналы, пока наконец не наткнулся на повтор утреннего сообщения в криминальных новостях об убийстве Лимона. Дыбин подошел и остановился за спиной Николая.
– Идиоты, – расхохотался он. – Только идиоты могли поверить в версию ограбления. Впрочем, есть у меня люди, которые сделают все, чтобы эта версия оставалась единственной.
– Блин, Саня, не хотел я вникать в это дело, но, видно, никуда не деться, – недовольно проворчал Щукин, оборачиваясь к Дыбину. – Я сегодня был в прокуратуре Юго-Восточного округа столицы…
– Что ты там делал? – мгновенно насторожился толстяк. – Каким ветром тебя в прокуратуру занесло?
– Не суетись под клиентом, – рассмеялся Николай. – У меня одноклассник там следаком работает. Заходил его проведать.
– И что? – вновь перебил Щукина хозяин особняка.
– Что-то ты, Саша, излишне нервным стал. – В голосе Николая послышалось такое откровенное презрение, что Дыбин недовольно поморщился. – Вспомнили с Витькой молодость, поговорили о том о сем. Вот он мне и похвастался, что прямо перед моим приходом у него был журналист, который, дескать, располагает достоверными сведениями о том, что убийство Верстова было заказным. А ограбление киллеры просто сымитировали. Так что далеко не все верят в то, что говорят по телевизору.
– Откуда этот журналист получил информацию?
– А мне откуда знать? – Щукин удивленно посмотрел на толстяка. – Я и в подробности-то вдаваться не стал. А тебе об этом сказал только потому, что, похоже, кто-то горит желанием устроить тебе кучу неприятностей…
– Ну с этим мы разберемся. – В голосе Дыбина послышалась неприкрытая угроза, обращенная в адрес неизвестного злопыхателя. – А ты со своим следаком поменьше о Лимоне разговаривай. В натуре, не твое это дело.
– Может, и не мое, Сашенька, но совсем недавно случилась еще одна херня. – Теперь уже настала очередь Николая перебивать хозяина. – По дороге сюда ко мне прицепился «хвост». Я человек законопослушный, так что за мной следить было некому. Получается, что пасли именно твою тачку, а не меня. Ты подумай над этим. А заодно поразмысли, есть ли возможность дать мне на время нейтральную машину. Ну, например, из гаража какой-нибудь вполне легальной фирмы. А то что-то мне не хочется оказаться замешанным в твоих делах по самые уши.
– Ладно-ладно, об этом не волнуйся. – После монолога Щукина пухлое лицо хозяина особняка вытянулось так, что стало похоже на переспелую дыню. – Будет тебе машина, да и втягивать тебя я ни во что не собираюсь. Уважаю твое желание завязать с прошлым, хотя и не понимаю его. А после того что ты для меня сделал на зоне, в этом доме господин Щукин всегда будет желанным гостем. – Дыбин широко улыбнулся. – Ты пока отдыхай, а я поднимусь к себе в кабинет и улажу кое-какие дела. Кстати, не помнишь, из какого журнала был корреспондент?
– Нет, даже не интересовался, – пожал плечами Николай.
– Ну и ладно, – вздохнул Дыбин. – Выясним.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Проснулась Ирина от того, что дверь в ее комнату открылась, и кто-то торопливыми шагами подошел к кровати. Девушка резко села и, натянув одеяло до подбородка, прижалась к спинке. А рядом с ней стоял, плотоядно ухмыляясь, тот самый толстяк, хвалившийся ею перед своими приятелями. В его глазах плясали дьявольские огоньки, и девушке показалось, что он сейчас проглотит ее с потрохами.
– Как спалось, цыпочка? – противным голосом поинтересовался толстяк, наклоняя свое лицо почти вплотную к мордашке Ирины.
Девушка резко отшатнулась, а ее мучитель захохотал и, обернувшись, что-то коротко скомандовал. Сразу после этого в комнату вошел охранник, неся в своих огромных руках видеодвойку. Он поставил аппаратуру на трюмо и выжидающе посмотрел на своего хозяина.
– Врубай, – скомандовал тот и обернулся к девчонке. – А ты смотри. Ясно? – Ирина в ответ лишь коротко кивнула головой.
Несколько секунд по экрану бежали черно-белые полосы, а затем появилось изображение. Глядя на заставку, Ирина безошибочно узнала одну из популярных криминальных программ, идущих на московских каналах. Наконец появились кадры, от которых Ирина оторваться не смогла.
На экране показывали их квартиру. Освещение было не слишком хорошим, но ошибиться девушка не могла. Оператор снимал именно их жилище, хотя и здорово изменившееся! Содержимое шкафов валялось на полу, многие картины со стен исчезли, а в папиной спальне зияла огромная дыра в стене. И наконец, к ужасу Ирины, камера замерла, показывая распростертое на полу в прихожей тело ее отца. Он был мертв. Девушка, закусив губу, тоненько завыла.
– Заткнись, сучка! – рявкнул на нее толстяк. – Слушай, что говорить будут.
Ирина, чтобы не закричать, засунула в рот угол одеяла и плотно стиснула его зубами. Ослепшими от слез глазами она смотрела на экран и слушала, как диктор рассказывает о подробностях убийства, а какой-то милиционер в штатском излагает свою версию о мотивах преступления.
– Ирина, пятнадцатилетняя дочь погибшего, до сих пор не найдена, – подвел итог своего рассказа диктор. – У милиции пока нет серьезных оснований полагать, что в момент ограбления девушка находилась дома. И все же мы просим о помощи! Всех, кто знает местонахождение этой девушки, – на экране появилась фотография Ирины, – просим позвонить по указанным телефонам…
Экран погас, и охранник, выдернув телевизор из розетки, вынес аппаратуру из комнаты. А толстяк обернулся к Ирине, глядя со злорадной усмешкой в заплаканные глаза девушки. Ирина хотела отвести взгляд, но не могла. Серые, водянистые глаза толстяка, словно гипнотизируя, притягивали ее к себе, и девушка, чувствуя отвращение к этому человеку, все же не могла отвернуться.
– В общем, так, лапочка, – приторно ласково проговорил он. – Теперь ты все знаешь. Папик твой откинул копыта. Перед тобой стоит выбор. Или ты последуешь за ним, правда, предварительно испытав на себе, что такое потеря девственности, китайские пытки и прочая ерунда. Или ты будешь жить, и богато жить, если только проявишь благоразумие. Так что ты выбираешь?
– Что вам нужно от меня? – всхлипывая, поинтересовалась девушка. – У меня же ничего нет…
– Есть, и немало, – вновь усмехнулся толстяк. – Твой папик оставил тебе бо-ольшое наследство, и ты со мной им поделишься.
Дыбин протянул руку, явно собираясь погладить девушку по голове. Но одна мысль о том, что эта мразь сейчас прикоснется к ней, повергла Ирину в такой ужас, что она резко дернулась в сторону, ударившись затылком о стену. А рука толстяка тут же метнулась вперед, и жирные пальцы вцепились в роскошные волосы Ирины. Девушка тихо заскулила от неожиданно резкой боли.
– Сучка, я сказал «проявить благоразумие», а не шарахаться от меня, как от прокаженного, – прошипел он. – Еще раз позволишь себе что-либо подобное, череп о стену расшибу. Поняла?
Девушка ответить не успела, поскольку в этот момент в дверь постучали. Дыбин со злостью отшвырнул Ирину в сторону и разрешил войти. На пороге появился охранник. Увидев бешеный взгляд босса, он слегка попятился, а затем растерянно пробормотал:
– Шеф, там этот, как его, Щукин… – начал было охранник, но Дыбин тут же перебил его.
– Кто тебе, урод, позволил при этой соплячке какие-то фамилии называть? – заорал он, подскакивая с кровати. – Ты, в натуре, тормоз или просто закосить под дурака решил?
– Извини, шеф, – шмыгнул носом охранник. – В общем, вчерашний кент приехал. Его пускать?
– Конечно, придурок. Еще спрашивает! – рявкнул Дыбин. Охранник испарился из комнаты, а толстяк пошел к двери. На пороге он остановился и, полуобернувшись к девушке, прошипел: – Разговор еще не окончен. Продолжим беседу позже…
* * *
Люди, хорошо знавшие Щукина, всегда поражались странному сплаву его характера. При всей своей импульсивности Николай всегда отличался трезвым, холодным расчетом.
То, что он заступился за проститутку и купил ей билет на родину, было именно импульсом. Но этим поступком Николай как бы заглаживал перед самим собой вину за то, что оставил пятнадцатилетнюю девчонку без надежды на спасение. Нет, Щукин не был Дон Кихотом. И уж если бы и вступил в открытое столкновение с таким авторитетом, как Дыбин, то сделал бы только ради человека, по-настоящему близкого ему.
Но все-таки дочку погибшего Лимона Щукин решил спасти. Он вряд ли пошел бы на такой рискованный шаг, если бы не видел за этим собственной выгоды. А в этом деле на кону стояло две сотни тысяч долларов! И о каких иконах за пятьдесят тысяч можно было думать, когда такие большие деньги лежали прямо под носом?! Только глупый и ленивый не взял бы их, а Щукин по натуре своей был вором!..
У Николая были собственные принципы, собственные взгляды на жизнь, которых он всегда старался придерживаться.
Жалость к зеленоглазой девчонке послужила лишь толчком к реализации плана, который подспудно созревал в сознании Николая с того самого момента, когда он волей случая оказался на дележе трофеев Дыбиным и Роговским. Сейчас этот план сформировался, и Щукин решил без промедления приступить к его реализации. Но сначала Николай позвонил в офис Ларисы и на работу Мелешко. Он извинился перед обоими. Встречу с Виктором он перенес на следующий день, а подруге объяснил, что вернется поздно, а может, и вовсе задержится до утра.
– Значит, у тебя все-таки появилась другая женщина? – с горечью в голосе поинтересовалась Лариса.
– Не говори глупостей, милая, – рассмеялся в трубку Николай. – Сегодня состоится слушание отчета об итогах нашей экспедиции перед шишками из министерства. А затем будет банкет. Я постараюсь улизнуть с него, но может и не получиться. Поэтому точно не могу сказать, когда смогу вернуться.
– А меня с собой на это мероприятие ты взять не хочешь? – В голосе девушки слышалась уже неприкрытая ревность.
– А ты можешь сейчас уйти с работы? – поинтересовался Щукин и, услышав отрицательный ответ, добавил: – Вот и у меня не получится после отчета заскочить за тобой.
На этом разговор и закончился. Шевцова, расстроенная, сухо попрощалась с Николаем и положила трубку. А Щукин лишь усмехнулся и, сев в «Опель» Дыбина, отправился к его хозяину.
На этот раз Дыбин встретил Николая не на крыльце, а в той самой гостиной, где вчера обсуждали дальнейшую судьбу территорий и имущества Лимона. Вор в законе был одет, как всегда, аляповато.
– Извини, Саша, в офис к тебе попасть не мог. Дела, – чуть виновато улыбнулся Николай, пожимая руку хозяину дома. – Закрутился, завертелся с этими проблемами, едва смог вырваться.
– Нехорошо, Колек, обещания не сдерживать, – чуть брезгливо поморщился Дыбин. – Ну да ладно. На первый раз прощается. Конечно, если ты сейчас не заявишь, что тебе снова нужно куда-то бежать.
– Да нет, – усмехнулся Щукин. – Этим вечером я абсолютно свободен. Да и покутить не прочь, поскольку за три дня в Москве даже выспаться как следует не смог.
– Ну, допустим, не спал ты не от переработки, – расхохотался Дыбин. – С такой рожей, как у тебя, в девках никто недостатка не испытывает. Особенно когда в кошельке что-то шевелится.
– Шевелиться должно не в кошельке, а в штанах, – хитро осклабившись, парировал Николай. – Но насчет кошелька ты в целом прав. С такими бабками, как у тебя, даже твоя мерзкая рожа ни одну девку не отпугнет.
– Но-но, ты полегче! – одернул его хозяин особняка, а затем улыбнулся, растянув до предела маленькие пухлые губки. – Вот сегодня вечером и проверим, что больше соблазняет девок, мой кошелек или твоя морда…
Дыбин предложил гостю занять одно из кресел, а сам отошел в дальний конец гостиной и с кем-то поговорил по сотовому телефону. Щукин сделал вид, что ему безразлично то, чем занимается хозяин, и, взяв с журнального столика пульт дистанционного управления, принялся переключать в телевизоре каналы, пока наконец не наткнулся на повтор утреннего сообщения в криминальных новостях об убийстве Лимона. Дыбин подошел и остановился за спиной Николая.
– Идиоты, – расхохотался он. – Только идиоты могли поверить в версию ограбления. Впрочем, есть у меня люди, которые сделают все, чтобы эта версия оставалась единственной.
– Блин, Саня, не хотел я вникать в это дело, но, видно, никуда не деться, – недовольно проворчал Щукин, оборачиваясь к Дыбину. – Я сегодня был в прокуратуре Юго-Восточного округа столицы…
– Что ты там делал? – мгновенно насторожился толстяк. – Каким ветром тебя в прокуратуру занесло?
– Не суетись под клиентом, – рассмеялся Николай. – У меня одноклассник там следаком работает. Заходил его проведать.
– И что? – вновь перебил Щукина хозяин особняка.
– Что-то ты, Саша, излишне нервным стал. – В голосе Николая послышалось такое откровенное презрение, что Дыбин недовольно поморщился. – Вспомнили с Витькой молодость, поговорили о том о сем. Вот он мне и похвастался, что прямо перед моим приходом у него был журналист, который, дескать, располагает достоверными сведениями о том, что убийство Верстова было заказным. А ограбление киллеры просто сымитировали. Так что далеко не все верят в то, что говорят по телевизору.
– Откуда этот журналист получил информацию?
– А мне откуда знать? – Щукин удивленно посмотрел на толстяка. – Я и в подробности-то вдаваться не стал. А тебе об этом сказал только потому, что, похоже, кто-то горит желанием устроить тебе кучу неприятностей…
– Ну с этим мы разберемся. – В голосе Дыбина послышалась неприкрытая угроза, обращенная в адрес неизвестного злопыхателя. – А ты со своим следаком поменьше о Лимоне разговаривай. В натуре, не твое это дело.
– Может, и не мое, Сашенька, но совсем недавно случилась еще одна херня. – Теперь уже настала очередь Николая перебивать хозяина. – По дороге сюда ко мне прицепился «хвост». Я человек законопослушный, так что за мной следить было некому. Получается, что пасли именно твою тачку, а не меня. Ты подумай над этим. А заодно поразмысли, есть ли возможность дать мне на время нейтральную машину. Ну, например, из гаража какой-нибудь вполне легальной фирмы. А то что-то мне не хочется оказаться замешанным в твоих делах по самые уши.
– Ладно-ладно, об этом не волнуйся. – После монолога Щукина пухлое лицо хозяина особняка вытянулось так, что стало похоже на переспелую дыню. – Будет тебе машина, да и втягивать тебя я ни во что не собираюсь. Уважаю твое желание завязать с прошлым, хотя и не понимаю его. А после того что ты для меня сделал на зоне, в этом доме господин Щукин всегда будет желанным гостем. – Дыбин широко улыбнулся. – Ты пока отдыхай, а я поднимусь к себе в кабинет и улажу кое-какие дела. Кстати, не помнишь, из какого журнала был корреспондент?
– Нет, даже не интересовался, – пожал плечами Николай.
– Ну и ладно, – вздохнул Дыбин. – Выясним.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Для празднования победы над ненавистным конкурентом Дыбин выбрал ресторан «Виктория», находившийся неподалеку от его особняка. Компания в этот вечер собралась та же, что и накануне: Дыбин с Купоном, Роговский с Лысым и Щукин. Правда, уже в ресторане к ним добавилось шесть девиц явно не монашеского поведения. Дыбин заказал самый шикарный в ресторане кабинет и приказал управляющему никого и близко к его двери не подпускать.
И ужин Дыбин заказал шикарный, хотя подбор блюд был довольно безвкусный. На столе с осетровым балыком соседствовали апельсины, возле вазочек с черной икрой высились чашки с мороженым, пикантный болгарский соус стоял рядом с маслинами и маринованными грибочками, а целиком зажаренный поросенок упирался пятаком в тарелку с голландским сыром.
Щукина, хотя он и проголодался, едва не стошнило при виде такого месива на столе. Впрочем, кроме него, на безвкусицу в сервировке обратил внимание только Роговский. Он слегка поморщился, но ничего не сказал.
Дыбин, плотоядно усмехаясь и потирая руки, тут же занял единственное место во главе стола и посадил рядом с собой двух большегрудых блондинок. Щукин заметил, как снова скривились губы Роговского от подобной наглости союзника, который, занимая более почетное место, как бы ставил себя выше его. Николай едва сдержал довольную улыбку. Вместо нее он, поймав настороженный взгляд Роговского, слегка пожал плечами. Дескать, все вижу, но поделать ничего не могу. А затем сел в кресло слева от Дыбина, усадив рядом с собой жгучую брюнетку с осиной талией, которую звали Марианной. Роговский, слегка усмехнувшись, занял место напротив Щукина, совершенно не обратив внимания на девушку, пристроившуюся рядом. Бригадирам и их подругам достались места в самом конце стола.
– Ну давайте выпьем за успешное завершение нашего недавнего проекта, а также за продолжение плодотворного сотрудничества, – произнес первый тост Дыбин, когда все уселись в кресла и Купон разлил по рюмкам водку.
– В натуре, за это надо выпить, – рявкнул бритоголовый бригадир и ущипнул свою подругу. Та взвизгнула и захихикала. – Девочки, до дна!
Веселье началось. Водка и вино лились рекой, а еда, в неимоверных количествах поглощаемая Дыбиным и обоими бригадирами, в буквальном смысле исчезала со стола в одно мгновение. Лишь Щукин и Роговский почти не притрагивались ни к еде, ни к выпивке. Оба с несколько снисходительной улыбкой наблюдали за происходящим. Первыми опьянели девицы. И, когда Дыбин, вызвав официанта, попросил включить музыку в кабинете, две из них забрались на стол и устроили горячий стриптиз. Вся компания разошлась не на шутку, а спутница Роговского попыталась забраться к нему в штаны, но Бык брезгливо оттолкнул ее и поднялся с кресла.
– Пошли подышим свежим воздухом, Николай, – перегнувшись через стол, предложил он Щукину.
Николай кивнул и легко отодвинул от себя Марианну, здорово разомлевшую от водочных паров и присутствия красивого блондина под боком. Девушка буквально прилипла к Николаю. Конечно, брюнетка была привлекательной во всех отношениях, и Щукин в другое время не отказал бы себе в удовольствии переспать с ней, но сейчас его мысли были заняты другим. Дыбин удивленно посмотрел на Щукина и Роговского, поднявшихся со своих мест.
– Вы куда? – настороженно поинтересовался он.
– Проветриться, – ответил за обоих Николай, многозначительно посмотрев на Дыбина. Тот нахмурился и покачал головой, но больше ничего не сказал, вновь переключив свое внимание на двух блондинок. Лысый попытался было пойти следом за боссом, но Роговский резким жестом усадил его на место.
Щукин со своим спутником прошли через большой общий зал ресторана. Затем вышли на свежий воздух, и оба почти одновременно вздохнули полной грудью. На Москву уже опустились сумерки, город надел на себя ожерелье электрических огней. Звезд не было видно за светом фонарей, но Щукин все равно очень долго смотрел на небо, предоставляя возможность Роговскому самому начать разговор.
– Николай, я вижу, ты единственный разумный человек в этой компании, – наконец проговорил Бык, проведя ладонью по седеющим волосам. – Кажется, Дыба очень уважает тебя и прислушивается к твоему мнению. Ты мог бы с ним поговорить?
– О чем? – Щукин сделал вид, будто ничего не понимает.
Перед тем как ехать в ресторан, Дыбин дождался прибытия Роговского со свитой. А потом, пока оба авторитета что-то обсуждали, уединившись от остальных, Щукин подошел к Лысому якобы поздороваться, а сам, между делом, рассказал о том, что какой-то журналист копается в деле об убийстве Лимона. Николай не сомневался, что бригадир при первой возможности передаст эту новость своему боссу, и не ошибся.
– Ты сам знаешь о чем. Менты у нас под контролем. Прокуратура ничего не нароет, кроме того, что они ей дадут. Но с журналистами шутки плохи. Если тот мудак что-нибудь накопает о Лимоне, у всех будут большие неприятности. В первую очередь, из-за этой девчонки. Поговори с Дыбой. Меня-то он слушать не станет, а вот ты наверняка сможешь его убедить. Пусть он спрячет девку куда-нибудь подальше или вообще шлепнет на хрен! Чует мое сердце, доставит она нам неприятности. Да и его идея с опекунством – полный бред. Менты, конечно, закроют дело. Об этом мы позаботимся. И тогда Дыба мог бы оформить над соплячкой опекунство. Но в таком случае журналиста придется сначала найти, а потом кончить. А это слишком рискованно.
– Знаешь, Станислав, если честно, я и слышать ничего об этом не хочу, – усмехнулся Щукин и внутренне порадовался, увидев на лице Роговского гримасу разочарования. – Есть такое хорошее правило: меньше знаешь – крепче спишь. А вы с Дыбой буквально силком делаете меня соучастником преступления…
– Я думал, что ты стоящий чувак, а ты просто фраер, – с легкой презрительной усмешкой перебил его Роговский. – Если Дыба, в натуре, тебе кореш, то какого хрена ты не хочешь помочь ему?
– Ну, во-первых, я фраером никогда не был, – жестко проговорил Щукин. – А во-вторых, ты так и не дал мне договорить.
– Валяй продолжай. – Роговский заинтересованно посмотрел на него. Щукин широко улыбнулся.
– Ты прав, я действительно не хочу, чтобы Сашка вляпался в какое-нибудь серьезное дерьмо, – сказал он, закуривая сигарету. – Но он матерый вор в законе и вряд ли станет слушать такого пацана, как я. Но у меня есть план. Правда, обсуждать его на улице я не хочу.
– Толковое предложение. – Роговский был явно доволен тем, что удалось перетянуть Щукина на свою сторону. – Извини за грубые слова. Сказал я их в сердцах. Потому что и моя шкура на кону стоит. Забудь их и приезжай завтра ко мне в контору. Там и обсудим твой план.
– Заметано, – кивнул Щукин, и Роговский благодушно засмеялся.
Он протянул Николаю руку, и Щукин пожал ее. Роговский хлопнул Николая по плечу. А затем кивнул в сторону ресторана, приглашая Щукина вернуться к компании, и, не дожидаясь ответного жеста Николая, вошел в ресторан.
Когда они возвратились, Дыбин подозрительно посмотрел на благодушно-довольную физиономию Роговского и равнодушного Щукина. В глазах Дыбина читался неприкрытый интерес к тому, о чем между ними велся разговор за пределами ресторана. Николай успокаивающе улыбнулся и слегка кивнул. Дескать, не волнуйся, расскажу позже. Дыбин тут же расплылся в самодовольной улыбке и переключил все свое внимание на еду, выпивку и девушек.
Однако вскоре ресторанное застолье надоело Дыбину, и он пьяным голосом попытался пригласить всех к себе домой. Лысый настолько потерял голову, что согласился с предложением толстяка раньше, чем его хозяин успел что-нибудь произнести. Но Роговскому стоило только посмотреть на него, как бригадир тут же сник.
– Нет, Саша, ничего не получится, – отрезал Бык. – Время уже – час, а у меня завтра много дел. Я, в отличие от тебя, не могу доверить таким козлам, – Роговский кивнул в сторону Лысого, – ответственную работу. Поэтому вы гуляйте, а мы с этим уродом поедем по домам.
– Ну смотрите сами, – презрительно усмехнулся Дыбин. – Кстати, девочек можете забрать. Им уже уплачено.
– Спасибо, нет. – Роговский оставался холоден как лед. – Ты же знаешь, что у меня жена.
Он строго посмотрел на Лысого и, простившись за руку с Дыбиным и Щукиным, вышел из ресторанного кабинета. Его бригадир, с сожалением посмотрев на свою подругу, встал и, кивнув всем оставшимся, помчался вслед за боссом. Дыбин расхохотался.
– Единственное, что мне нравится в Быке, – проговорил он сквозь смех, – так это то, в какой узде он держит своих подчиненных. Что скажешь, Купон? Распустил я вас, а?
– А что я-то, в натуре? – удивился бригадир и, встретившись со злым взглядом Дыбина, опустил глаза. – Как скажешь, босс.
– Именно как скажу! – оскалился толстяк и посмотрел на девушек. – Марш все отсюда. Надоели, твари. Даже угодить мужику не умеете.
Девицы тут же бросились врассыпную. Причем «стриптизерши» одевались уже на ходу. Дыбин со злостью посмотрел им вслед и грязно выругался. Щукин удивленно вскинул брови.
– Ты что психуешь, Санек? – спокойным голосом поинтересовался он.
– Да ну их на хрен. Осто… надоели все, – сплюнул Дыбин и посмотрел на Купона. – И ты вали домой. Мы сами до дома доберемся. А завтра чтобы был у меня как штык не позже девяти часов. Кстати, прихватишь с собой какую-нибудь чистую тачку. Николаю машину нужно поменять. Понял?
– Бу сделано, – фыркнул Купон и, прихватив со стола почти полную литровую бутылку «Абсолюта», вышел из кабинета.
– Миляга парень, – презрительно пробормотал Дыбин, глядя ему вслед, а затем обернулся к Николаю: – Видишь, с какими идиотами мне приходится работать? Хорошо, что хоть ты вовремя появился. А то у меня такое ощущение, что вокруг серьезная каша начинает завариваться. Я тебя еще, Коля, ни о чем не просил – и так твой должник. Но теперь без твоей помощи мне не обойтись. Так что хочешь ты или нет, но придется тебе вникать в наши проблемы.
– Не хочу, конечно, Саша, но и тебя оставить в беде не могу, – обреченно вздохнул Щукин. – Чем тебе помочь?
– Для начала расскажи, о чем вы с Быком базарили. – Толстяк посмотрел на Николая неожиданно трезвым взглядом.
– Сначала ни о чем. Обо всякой ерунде, – пожал плечами Щукин. – А потом Бык попросил меня уговорить тебя увезти куда-нибудь девчонку. Дескать, репортер какой-то рыскает, ее опасно у тебя дома держать…
– Вот даже как? – вспылил Дыбин. – А уж это не его дело! Хочет сам, гад, на имущество ее папаньки лапы наложить? Не выйдет ни хрена. И вообще, откуда ему известно про репортера?
Щукин пожал плечами.
– Ну, а напоследок Роговский предложил мне приехать к нему в офис завтра днем, – закончил свой рассказ о разговоре с Быком Щукин. – Не знаю, чего он хочет, но мне там делать нечего. Я в такие игры не играю.
– А придется сыграть, Коленька, – вкрадчиво перебил его Дыбин. – Я не прошу от тебя многого, но к Быку ты все же съезди. Послушай, что он предложит, а потом расскажешь мне.
– Ты охренел, что ли? – Щукин резко поднялся из-за стола. – Стукача хочешь из меня сделать?
– Не стукача, а союзника. – Толстяк пристально посмотрел ему в глаза. – Мне нужна твоя помощь, понимаешь? Я подозреваю, что Бык может вести двойную игру. Если ты не хочешь увидеть меня за решеткой или вовсе погулять на моих поминках, разузнай, что задумал Роговский.
Несколько секунд Щукин молчал, с негодованием глядя в глаза Дыбину. Толстяку показалось, что Николай был готов обидеться на такое предложение, идущее вразрез с «жизнью по понятиям», плюнуть на все и оставить Дыбина наедине с возможным врагом. Но этого не случилось.
– Ладно, Саша, я сделаю это, – сквозь зубы процедил Щукин, прервав затянувшуюся тишину. – Но если ты еще раз, сука, попросишь меня о таком одолжении, я своими руками тебе голову откручу. И никакие телохранители тебе не помогут.
– Заметано! – широко улыбнулся Дыбин. – Я этого не забуду. И помни, что за мной должок. А уж то, что я умею возвращать долги, ты знаешь прекрасно!
– Знаю, – улыбнулся одними губами Николай. – Тебя подвезти до дома?
– Не нужно, – отмахнулся от его предложения толстяк. – Я уже вызвал из особняка охранника. Он меня домой и отвезет. Кстати, если хочешь, можешь поехать со мной.
– Нет, Саша, не поеду. – Щукин поднялся из-за стола. – Меня человек ждет…
Аксененко страшно удивился, увидев вчерашнего гостя Дыбина входящим в кабинет следователя, руководившего расследованием убийства Лимона. В первую секунду Дмитрий не смог сдержать своих эмоций и уставился на блондина так, будто увидел привидение. Но затем все же совладал с собой и торопливым шагом выбрался из здания прокуратуры.
Дмитрий сел в свою синюю «шестерку» и задумался, рассеянно глядя на вход в прокуратуру. Итак, вновь этот голубоглазый блондин! То, что он вчера был в особняке Дыбина, а сегодня оказался у следователя, являлось простым совпадением, или за этим крылось нечто большее? Вообще, какое отношение имеет этот незнакомец к войне между группировками?.. Аксененко ответов на эти вопросы не знал, но твердо решил выяснить. Он не верил в совпадения. А еще меньше верил в то, что человек, близко знакомый с преступными авторитетами, может сам оставаться чист перед законом.
И ужин Дыбин заказал шикарный, хотя подбор блюд был довольно безвкусный. На столе с осетровым балыком соседствовали апельсины, возле вазочек с черной икрой высились чашки с мороженым, пикантный болгарский соус стоял рядом с маслинами и маринованными грибочками, а целиком зажаренный поросенок упирался пятаком в тарелку с голландским сыром.
Щукина, хотя он и проголодался, едва не стошнило при виде такого месива на столе. Впрочем, кроме него, на безвкусицу в сервировке обратил внимание только Роговский. Он слегка поморщился, но ничего не сказал.
Дыбин, плотоядно усмехаясь и потирая руки, тут же занял единственное место во главе стола и посадил рядом с собой двух большегрудых блондинок. Щукин заметил, как снова скривились губы Роговского от подобной наглости союзника, который, занимая более почетное место, как бы ставил себя выше его. Николай едва сдержал довольную улыбку. Вместо нее он, поймав настороженный взгляд Роговского, слегка пожал плечами. Дескать, все вижу, но поделать ничего не могу. А затем сел в кресло слева от Дыбина, усадив рядом с собой жгучую брюнетку с осиной талией, которую звали Марианной. Роговский, слегка усмехнувшись, занял место напротив Щукина, совершенно не обратив внимания на девушку, пристроившуюся рядом. Бригадирам и их подругам достались места в самом конце стола.
– Ну давайте выпьем за успешное завершение нашего недавнего проекта, а также за продолжение плодотворного сотрудничества, – произнес первый тост Дыбин, когда все уселись в кресла и Купон разлил по рюмкам водку.
– В натуре, за это надо выпить, – рявкнул бритоголовый бригадир и ущипнул свою подругу. Та взвизгнула и захихикала. – Девочки, до дна!
Веселье началось. Водка и вино лились рекой, а еда, в неимоверных количествах поглощаемая Дыбиным и обоими бригадирами, в буквальном смысле исчезала со стола в одно мгновение. Лишь Щукин и Роговский почти не притрагивались ни к еде, ни к выпивке. Оба с несколько снисходительной улыбкой наблюдали за происходящим. Первыми опьянели девицы. И, когда Дыбин, вызвав официанта, попросил включить музыку в кабинете, две из них забрались на стол и устроили горячий стриптиз. Вся компания разошлась не на шутку, а спутница Роговского попыталась забраться к нему в штаны, но Бык брезгливо оттолкнул ее и поднялся с кресла.
– Пошли подышим свежим воздухом, Николай, – перегнувшись через стол, предложил он Щукину.
Николай кивнул и легко отодвинул от себя Марианну, здорово разомлевшую от водочных паров и присутствия красивого блондина под боком. Девушка буквально прилипла к Николаю. Конечно, брюнетка была привлекательной во всех отношениях, и Щукин в другое время не отказал бы себе в удовольствии переспать с ней, но сейчас его мысли были заняты другим. Дыбин удивленно посмотрел на Щукина и Роговского, поднявшихся со своих мест.
– Вы куда? – настороженно поинтересовался он.
– Проветриться, – ответил за обоих Николай, многозначительно посмотрев на Дыбина. Тот нахмурился и покачал головой, но больше ничего не сказал, вновь переключив свое внимание на двух блондинок. Лысый попытался было пойти следом за боссом, но Роговский резким жестом усадил его на место.
Щукин со своим спутником прошли через большой общий зал ресторана. Затем вышли на свежий воздух, и оба почти одновременно вздохнули полной грудью. На Москву уже опустились сумерки, город надел на себя ожерелье электрических огней. Звезд не было видно за светом фонарей, но Щукин все равно очень долго смотрел на небо, предоставляя возможность Роговскому самому начать разговор.
– Николай, я вижу, ты единственный разумный человек в этой компании, – наконец проговорил Бык, проведя ладонью по седеющим волосам. – Кажется, Дыба очень уважает тебя и прислушивается к твоему мнению. Ты мог бы с ним поговорить?
– О чем? – Щукин сделал вид, будто ничего не понимает.
Перед тем как ехать в ресторан, Дыбин дождался прибытия Роговского со свитой. А потом, пока оба авторитета что-то обсуждали, уединившись от остальных, Щукин подошел к Лысому якобы поздороваться, а сам, между делом, рассказал о том, что какой-то журналист копается в деле об убийстве Лимона. Николай не сомневался, что бригадир при первой возможности передаст эту новость своему боссу, и не ошибся.
– Ты сам знаешь о чем. Менты у нас под контролем. Прокуратура ничего не нароет, кроме того, что они ей дадут. Но с журналистами шутки плохи. Если тот мудак что-нибудь накопает о Лимоне, у всех будут большие неприятности. В первую очередь, из-за этой девчонки. Поговори с Дыбой. Меня-то он слушать не станет, а вот ты наверняка сможешь его убедить. Пусть он спрячет девку куда-нибудь подальше или вообще шлепнет на хрен! Чует мое сердце, доставит она нам неприятности. Да и его идея с опекунством – полный бред. Менты, конечно, закроют дело. Об этом мы позаботимся. И тогда Дыба мог бы оформить над соплячкой опекунство. Но в таком случае журналиста придется сначала найти, а потом кончить. А это слишком рискованно.
– Знаешь, Станислав, если честно, я и слышать ничего об этом не хочу, – усмехнулся Щукин и внутренне порадовался, увидев на лице Роговского гримасу разочарования. – Есть такое хорошее правило: меньше знаешь – крепче спишь. А вы с Дыбой буквально силком делаете меня соучастником преступления…
– Я думал, что ты стоящий чувак, а ты просто фраер, – с легкой презрительной усмешкой перебил его Роговский. – Если Дыба, в натуре, тебе кореш, то какого хрена ты не хочешь помочь ему?
– Ну, во-первых, я фраером никогда не был, – жестко проговорил Щукин. – А во-вторых, ты так и не дал мне договорить.
– Валяй продолжай. – Роговский заинтересованно посмотрел на него. Щукин широко улыбнулся.
– Ты прав, я действительно не хочу, чтобы Сашка вляпался в какое-нибудь серьезное дерьмо, – сказал он, закуривая сигарету. – Но он матерый вор в законе и вряд ли станет слушать такого пацана, как я. Но у меня есть план. Правда, обсуждать его на улице я не хочу.
– Толковое предложение. – Роговский был явно доволен тем, что удалось перетянуть Щукина на свою сторону. – Извини за грубые слова. Сказал я их в сердцах. Потому что и моя шкура на кону стоит. Забудь их и приезжай завтра ко мне в контору. Там и обсудим твой план.
– Заметано, – кивнул Щукин, и Роговский благодушно засмеялся.
Он протянул Николаю руку, и Щукин пожал ее. Роговский хлопнул Николая по плечу. А затем кивнул в сторону ресторана, приглашая Щукина вернуться к компании, и, не дожидаясь ответного жеста Николая, вошел в ресторан.
Когда они возвратились, Дыбин подозрительно посмотрел на благодушно-довольную физиономию Роговского и равнодушного Щукина. В глазах Дыбина читался неприкрытый интерес к тому, о чем между ними велся разговор за пределами ресторана. Николай успокаивающе улыбнулся и слегка кивнул. Дескать, не волнуйся, расскажу позже. Дыбин тут же расплылся в самодовольной улыбке и переключил все свое внимание на еду, выпивку и девушек.
Однако вскоре ресторанное застолье надоело Дыбину, и он пьяным голосом попытался пригласить всех к себе домой. Лысый настолько потерял голову, что согласился с предложением толстяка раньше, чем его хозяин успел что-нибудь произнести. Но Роговскому стоило только посмотреть на него, как бригадир тут же сник.
– Нет, Саша, ничего не получится, – отрезал Бык. – Время уже – час, а у меня завтра много дел. Я, в отличие от тебя, не могу доверить таким козлам, – Роговский кивнул в сторону Лысого, – ответственную работу. Поэтому вы гуляйте, а мы с этим уродом поедем по домам.
– Ну смотрите сами, – презрительно усмехнулся Дыбин. – Кстати, девочек можете забрать. Им уже уплачено.
– Спасибо, нет. – Роговский оставался холоден как лед. – Ты же знаешь, что у меня жена.
Он строго посмотрел на Лысого и, простившись за руку с Дыбиным и Щукиным, вышел из ресторанного кабинета. Его бригадир, с сожалением посмотрев на свою подругу, встал и, кивнув всем оставшимся, помчался вслед за боссом. Дыбин расхохотался.
– Единственное, что мне нравится в Быке, – проговорил он сквозь смех, – так это то, в какой узде он держит своих подчиненных. Что скажешь, Купон? Распустил я вас, а?
– А что я-то, в натуре? – удивился бригадир и, встретившись со злым взглядом Дыбина, опустил глаза. – Как скажешь, босс.
– Именно как скажу! – оскалился толстяк и посмотрел на девушек. – Марш все отсюда. Надоели, твари. Даже угодить мужику не умеете.
Девицы тут же бросились врассыпную. Причем «стриптизерши» одевались уже на ходу. Дыбин со злостью посмотрел им вслед и грязно выругался. Щукин удивленно вскинул брови.
– Ты что психуешь, Санек? – спокойным голосом поинтересовался он.
– Да ну их на хрен. Осто… надоели все, – сплюнул Дыбин и посмотрел на Купона. – И ты вали домой. Мы сами до дома доберемся. А завтра чтобы был у меня как штык не позже девяти часов. Кстати, прихватишь с собой какую-нибудь чистую тачку. Николаю машину нужно поменять. Понял?
– Бу сделано, – фыркнул Купон и, прихватив со стола почти полную литровую бутылку «Абсолюта», вышел из кабинета.
– Миляга парень, – презрительно пробормотал Дыбин, глядя ему вслед, а затем обернулся к Николаю: – Видишь, с какими идиотами мне приходится работать? Хорошо, что хоть ты вовремя появился. А то у меня такое ощущение, что вокруг серьезная каша начинает завариваться. Я тебя еще, Коля, ни о чем не просил – и так твой должник. Но теперь без твоей помощи мне не обойтись. Так что хочешь ты или нет, но придется тебе вникать в наши проблемы.
– Не хочу, конечно, Саша, но и тебя оставить в беде не могу, – обреченно вздохнул Щукин. – Чем тебе помочь?
– Для начала расскажи, о чем вы с Быком базарили. – Толстяк посмотрел на Николая неожиданно трезвым взглядом.
– Сначала ни о чем. Обо всякой ерунде, – пожал плечами Щукин. – А потом Бык попросил меня уговорить тебя увезти куда-нибудь девчонку. Дескать, репортер какой-то рыскает, ее опасно у тебя дома держать…
– Вот даже как? – вспылил Дыбин. – А уж это не его дело! Хочет сам, гад, на имущество ее папаньки лапы наложить? Не выйдет ни хрена. И вообще, откуда ему известно про репортера?
Щукин пожал плечами.
– Ну, а напоследок Роговский предложил мне приехать к нему в офис завтра днем, – закончил свой рассказ о разговоре с Быком Щукин. – Не знаю, чего он хочет, но мне там делать нечего. Я в такие игры не играю.
– А придется сыграть, Коленька, – вкрадчиво перебил его Дыбин. – Я не прошу от тебя многого, но к Быку ты все же съезди. Послушай, что он предложит, а потом расскажешь мне.
– Ты охренел, что ли? – Щукин резко поднялся из-за стола. – Стукача хочешь из меня сделать?
– Не стукача, а союзника. – Толстяк пристально посмотрел ему в глаза. – Мне нужна твоя помощь, понимаешь? Я подозреваю, что Бык может вести двойную игру. Если ты не хочешь увидеть меня за решеткой или вовсе погулять на моих поминках, разузнай, что задумал Роговский.
Несколько секунд Щукин молчал, с негодованием глядя в глаза Дыбину. Толстяку показалось, что Николай был готов обидеться на такое предложение, идущее вразрез с «жизнью по понятиям», плюнуть на все и оставить Дыбина наедине с возможным врагом. Но этого не случилось.
– Ладно, Саша, я сделаю это, – сквозь зубы процедил Щукин, прервав затянувшуюся тишину. – Но если ты еще раз, сука, попросишь меня о таком одолжении, я своими руками тебе голову откручу. И никакие телохранители тебе не помогут.
– Заметано! – широко улыбнулся Дыбин. – Я этого не забуду. И помни, что за мной должок. А уж то, что я умею возвращать долги, ты знаешь прекрасно!
– Знаю, – улыбнулся одними губами Николай. – Тебя подвезти до дома?
– Не нужно, – отмахнулся от его предложения толстяк. – Я уже вызвал из особняка охранника. Он меня домой и отвезет. Кстати, если хочешь, можешь поехать со мной.
– Нет, Саша, не поеду. – Щукин поднялся из-за стола. – Меня человек ждет…
* * *
Аксененко страшно удивился, увидев вчерашнего гостя Дыбина входящим в кабинет следователя, руководившего расследованием убийства Лимона. В первую секунду Дмитрий не смог сдержать своих эмоций и уставился на блондина так, будто увидел привидение. Но затем все же совладал с собой и торопливым шагом выбрался из здания прокуратуры.
Дмитрий сел в свою синюю «шестерку» и задумался, рассеянно глядя на вход в прокуратуру. Итак, вновь этот голубоглазый блондин! То, что он вчера был в особняке Дыбина, а сегодня оказался у следователя, являлось простым совпадением, или за этим крылось нечто большее? Вообще, какое отношение имеет этот незнакомец к войне между группировками?.. Аксененко ответов на эти вопросы не знал, но твердо решил выяснить. Он не верил в совпадения. А еще меньше верил в то, что человек, близко знакомый с преступными авторитетами, может сам оставаться чист перед законом.