Дарья не возражала, тем более что холодненькой водички в бутылке оставалось еще не меньше литра.
В пятой по счету гостинице ее обнадежили.
– Здесь есть одна очень старая пара, – ответили ей. – Дедулька с бабулькой, очень вежливые, приезжайте, может, они вам и помогут.
Дарья говорила напрямую, что ей надо перевести текст с корейского на английский, и народ, сидящий на телефоне, сразу схватывал суть.
– Нашла! – Она выбежала на крыльцо с улыбкой до ушей. – Можем ехать.
Капитан разговаривал с каким-то мужчиной. Нервно ответив ей, что придется расстаться до вечера, он отвернулся от Дарьи и очень тихо продолжил разговор.
«Козел!» – что еще могла подумать она про капитана?
Искупаться бы!..
Народу было много, но все же она разыскала двух сухоньких темно-желтых человечков, мирно лежащих в шезлонгах почти у самой воды.
– Извините, – потревожила Дарья пару по-английски. – Вы из Кореи?
Лысый старичок, чьи черные глаза на морщинистом лице мгновенно оживились, приподнял голову и ответил ей на плохом русском, что они не из Кореи, а из Японии, что приехал он с женой на симпозиум.
Дарья снова попросила прощения, но японец остановил ее.
– Почему девоцка ищет корейца?
Его седенькая старушка также с интересом пялилась на Дарью, улыбаясь лишь кончиками губ... Искать еще кого-то по этой жаре у нее не было сил! Только три часа дня! Еще будет жарить пару часов, потом наступит теплый вечер... Она еще не нашла, где ей остановиться...
Плюхнувшись рядом с парочкой на камни, она вытащила из сумочки пустую упаковку и протянула японцу. Тот суетливо встал, достал из спортивной сумки очки и уставился на иероглифы. Постепенно его лицо приобрело удивленное выражение.
Он протянул ей обратно упаковку и сказал что-то по-английски.
Дарья не разобрала – что.
– Вы не можете перевести? – спросила она.
– Могу, – ответил по-русски старик. Он снова порылся в сумке и вытащил англо-русский словарик. Видимо, он знал, как это будет по-английски, но не знал, как выразиться по-русски.
– Ви-та-мин, – по слогам произнес он. – Здесь был витамин.
«Ну да, от которого сдохла собачка», – подумала Дарья.
Поблагодарив милых гостей российского юга, она поднялась к «Красной зорьке». Здесь были места, по сравнению с хозяйством Марата Мафиевича раза в полтора дешевле. Что-либо искать сил уже не было. Багаж она оставила в кабинете Генералова и не больно-то расстраивалась по этому поводу. Ночку можно и так перебиться. Деньги есть, да и ладно.
Продрав глаза в восемь вечера, она оделась и спустилась вниз, в ресторан. Наро-оду!..
Сориентировавшись, она пошла к стойке бара, надеясь облегчить акклиматизацию бокалом вина. В перспективе надо было бы сесть за какой-нибудь столик и нормально поесть.
– Добрый вечер!
Прежде чем она заказала себе выпивку, рядом с ней оказался уже знакомый ей японец.
– Добрый, – устало протянула Дарья. Что ей с него, с японца?
– Не хотите с нами поужинать? – Он услужливо показывал в сторону, где сидела его молчаливая супруга.
Хотелось есть.
– Пошли, – просто объявила она.
Как оказалось, ему было шестьдесят девять, ей шестьдесят шесть. Оба всю жизнь занимаются экологией. Сюда приехали обменяться мнениями по поводу экобаланса в морях.
– Вы так легко перевели с корейского! Это, наверное, очень сложно?
Йоко-сан и его жена Митори рассмеялись.
– Витамины из Японии, – скалясь, ответил он. – Вы ошиблись с определением языка.
Вообще-то, ошиблась не она, но какое это имеет теперь значение.
– Вы не разбираетесь в... – Слово «лекарство» пришлось смотреть в словаре Йоко-сан.
– Только в том, что покупаю для себя.
– А эти витамины вам приходилось принимать?
Японец закивал головой и показал на жену.
– Я принимать, – согласилась Митори, показывая белые, но не очень ровные зубы.
– Какого цвета жидкость вам кололи?
– Никакого цвета, как вода, – услужливо сообщила еще шустрая для своих шестидесяти шести Митори.
Парочка почуяла какую-то более существенную проблему, нежели простой перевод на коробке.
– Простите, вам продали подделку? – Йоко ловко управлялся с форелью и время от времени прикладывался к саке. Он ел то, что привык есть дома. Все то же самое, может быть, только приготовлено несколько иначе, на его вкус, но пища для японца была вполне традиционной: рыба, саке, рис – этим живет Восток.
– По-видимому, да, – ответила Дарья.
Молодой и перспективный почему-то не обращал никакого внимания на ее ножки и предпочел углубиться в толстенный справочник.
«Наверное, они тут, на юге, так пресыщены голыми телами, что и не замечают коротких юбок».
– Вы хотите от меня просто-таки моментального разрешения вашей проблемы, – пробурчал он, глядя в книгу. – Мне нужны деньги, чтобы проводить анализы. Нельзя же вот так за здорово живешь взять и точно сказать, что это за дрянь такая.
– И много надо денег? – Дарья выполнила известный трюк Шарон Стоун, с той лишь разницей, что трусики на ней все-таки были.
Тем не менее Кирилл Викторович на этот раз среагировал. Зрачки его расширились, а грудная клетка так и замерла на вдохе.
– Вообще-то, долларов триста хватило бы.
Дарья, не колеблясь, отдала деньги.
– Когда будет результат?
– Завтра, если ничего сложного не предвидится. Надеюсь, Генералов ничего не узнает?
Дарья пожала плечами:
– Пусть так. Не узнает. Но мне надо узнать, что в ампулах.
– Из тех, что мы знаем, это вторая. – Сыщик набросил простыню на безупречное лицо жертвы и поднялся.
Выйдя из-под развесистой ивы, он взял под локоток Дарью:
– Как у нас с переводом?
– Я нашла тут на побережье японскую пожилую пару. Господин Йоко-сан уверяет, что на пачке речь идет о витаминах. Его жена принимала этот препарат и уверяет, что цвета у него никакого нет. У нас же ампулы с желтой жидкостью.
– А что там наш ученый?
– Обещался закончить завтра.
– Завтра, завтра. Ненавижу это слово. Пора начать вести разговор как минимум о маньяке-потрошителе с медицинским образованием. Вынимают все внутренние органы, а потом зашивают. Выродки. И речь, заметь, идет о женщинах. Ни одного мужчины. Только женщины. Женщины пропадают, женщин режут. Заметь, Дарья, тех, кого режут, мы быстро находим, а вот тех, кто исчезает, сколько ни ищем, все безрезультатно. За несколько месяцев ни одной зацепки. Анна ведь была знакома с Александрой?
– Скажем, они могли встречаться в бассейне. Могли претендовать на одного и того же мужчину.
– Это на кого же? Не на нашего ли Пашу?
– И на него, и на убитого директора.
Глубоко затянувшись, капитан остановился посреди небольшой парковой аллеи.
– Преступники не очень-то заботятся о том, чтобы мы долго искали тело.
– И что из этого?
– Если хотят, чтобы тело нашли, значит, это кому-нибудь нужно. Хотят напугать, поставить на вид. Вон, видишь? – Он кивнул на подъехавших работников телевидения. – Снова будет репортаж.
– И, вероятно, его снова порежут. Покажут все мельком, чуть-чуть напугают общественность, и все на этом. Вот увидишь, не скажут, что тело нашли около фонтана в городском парке под огромной ивой, брякнут более примитивно: в центре города.
– Поживем – увидим.
Тут ее озарило:
– Может, это отчет о проделанной работе?
– Да-а-а? – Сигара замерла в углу рта и, кажется, даже перестала дымить.
Капитан крикнул лейтенанту Панкратову, чтобы тот подошел к нему.
Как только начинающий сыщик материализовался около носков остроносых туфель начальника, Антон Борисович обозначил ему фронт работ:
– Вон, видишь, оператор с камерой ходит? Рядом с ним щуплый, бритый под ноль Олег Налетов – звезда местного телевидения.
– Угу.
– Сейчас блокируешь им работу на пять минут, после этого я к вам подойду. И не вздумай ответить хотя бы на один вопрос.
– Понял, – промычал Василий по батюшке Иванович и зашустрил к работникам масс-медиа.
Дарья видела, как лейтенант закрыл рукой объектив камеры и начал что-то объяснять недовольному Налетову.
– Неужели у нас все еще закрытое общество?! – Фраза, отражающая нешуточное возмущение сторонника папарацционистической демократии, долетела до ушей капитана и послужила сигналом к началу наступления.
– Какие-то проблемы? – начал сыщик мягко. – Старше меня вы здесь никого не найдете.
Лысый телерепортер криминальной хроники, лет тридцати, с утонченными усиками и бородкой, изобразил некоторую успокоенность:
– Мне необходимо работать, а вот этот молодой человек строит препоны.
– Не строит, а ставит, – мягко поправил капитан. – Жалоба принята, но он исполняет мой приказ.
Теперь апеллировать было не к кому.
– Что, здесь необходимо разрешение на съемку? Такого никогда не было. Вы не можете запретить.
– Могу, – не согласился Генералов. – Откуда вы узнали о том, что здесь произошло преступление?
– Этика журналиста не позволяет мне никому говорить об этом.
– О том, что из молодой женщины извлекли все органы и заштопали... об этом позволяет, а о тех, кто эти бесчинства творит, – не позволяет. Вы на редкость мудро рассуждаете, вам не кажется? – Капитан вынул изо рта вновь растравленную сигару и выпустил в лицо Налетову огромное облако слезоточивого смрада.
Тот был вынужден сделать пару шагов назад, чтобы не задохнуться, но немного репортеру все равно досталось, и он закашлялся.
– Вы действуете против правил, – стал возражать до этого помалкивающий оператор, но его тут же увел в сторону бдительный лейтенант, оставляя балаболку одного против Дарьи и сыщика.
– Говорить будем? – Слегка бледное лицо Генералова стало стремительно сереть, а взгляд из-под черных бровей стал звериным.
Репортер замялся, и Данилова воспользовалась этим немедленно:
– Что ты приуныл, мальчик?.. Пися не стоит? Давай выкладывай яички из шкатулки. – Еще немного, и ее грудь коснулась бы Налетова.
Она почувствовала, что оба представителя сильного пола со своими попытками любезно объясниться остались далеко позади. Ее простой и понятный всякому русскому язык оказался куда более действенным.
Журналист сделал шаг назад:
– Почему вы позволяете, чтобы мне грубили?
Поиски защиты ни к чему не привели.
– В наше время понятие грубости несколько девальвировалось. Теперь минимум недовольства может вызывать только публичная кастрация или смертная казнь. Или вам об этом ничего не известно?
После столь прогрессивного заявления Олег перешел к торгам:
– Так вы позволите мне снимать, если я поделюсь информацией?
– Сколько угодно, – пообещал капитан. – Только не забудьте в репортаже попросить позвонить в милицию возможных свидетелей преступления.
Налетов кивнул.
– Полчаса назад к нам в студию позвонил какой-то мужик и сообщил, что под большой ивой, в парке, разбитом около супермаркета «Бавария», лежит труп молодой женщины. Мол, подъезжайте...
– И вы ему поверили?
– Почему бы и нет.
– Вы говорили с ним по телефону?
– Я.
– Какой у него был голос? Высокий или низкий, хриплый, а может, писклявый?
– Обычный, ну... приблатненный. Как мне показалось, слегка гнусавый. Многие парни лет в двадцать говорят так: заносчиво, с долей выпендрежа и необоснованного превосходства.
– Я понял. – Генералов приостановил поток прилагательных. – То есть это скорее всего совсем еще молодой человек?
– Да. В общем, так мне показалось.
– Вы не догадались записать разговор на пленку?
– Извините, нет. – Налетов позволил себе выказать раздражение.
– Он звонил из автомата или с какого-нибудь аппарата на квартире?
– Если вы имеете в виду фон, посторонние шумы, то здесь все чисто. Слышимость была хорошая, нашему разговору ничто не мешало.
– Можете работать, – разрешил капитан.
Олег дал командную отмашку оператору и повернулся в сторону ивы.
– Что же они делают? – закричал репортер.
Санитары погружали носилки с телом в машину.
– Увозят труп, – разъяснила Дарья. – А что, очень хотелось шокировать публику очередным зверством? Ничего не выйдет.
Ища помощи, Налетов посмотрел в глаза сыщику, но тот его не смог утешить:
– Она уже пахнет, извини...
Размышляя над тем, что же вез в контейнере вместо витаминов обработанный водитель, она смотрела на бегущие к берегу небольшие пологие волны с крохотными белыми шапочками на гребнях.
Небольшая свинцовая тучка закрыла солнце, и море сразу потемнело. Еще не хватало, чтобы она привела за собой своих сестричек, тогда погода снова испортится, и прощай купание. Зато не будет жарко.
В этот раз она не на отдыхе. Что, интересно, сейчас делают японцы? Наверное, снова лежат на берегу и точно так же, как и я, морщат личики в преддверии ненастья. Может, обойдется?
Она оглядела небо. Тяжелый вздох возвестил о крушении надежд на хорошую погоду. Будет дождь. Как бы в подтверждение ее догадок налетел ветерок, и волны тут же откликнулись на его призыв к бунту. Они стали тяжелыми и поменяли цвет с темно-синего на черный. Скоро закрутит.
Прогрессирующий биохимик встретил ее улыбкой и горячим чаем.
– Садитесь, я жду вас уже с шести утра.
По его виду было понятно, что он провел совершенно бессонную ночь.
– Похоже, ты не спал. – Она сочувственно оглядывала его помятую физиономию.
– Не каждый день тебе приносят вещество, которого нет даже в справочнике за прошлый год.
– Неужели? – Даниловой стало интересно, она даже перестала жевать резинку. – Ну и что в ампулах?
Кирилл Викторович отпил горяченького:
– Консервант. У него есть только код: А-37. Синтезирован в этом году японцами. В литературе он есть, следовательно, должен появиться в последующих изданиях всемирного справочника.
– И для чего он нужен?
– Предположим, вы удалили у кого-то почку.
Дарья хоть и училась в медицинском, но даже и предположить такое не могла.
– И?
– И вам надо сохранить все ее функции в течение длительного времени.
– Сколько?
– Вот это я не знаю. В общем, долго. Если вы в первые несколько минут после отъема органа от организма впрыснете в него ту самую желтую дрянь, то донорский орган будет надежно законсервирован, правда, все равно придется замораживать, но сохранность улучшается.
– Тогда это неплохо вписывается во все то, что нам уже известно.
– Может, расскажете? – полюбопытствовал ученый.
– Кто-то потрошит девочек. Вынимают все.
Кирилл непроизвольно сомкнул брови и поджал губы.
– Торговля органами – хороший бизнес в наш век прогресса. Чтобы успеть законсервировать все, надо работать как минимум в паре с кем-то и делать все в жутко холодном помещении.
– До встречи с тобой я об этом даже не задумывалась. Правда, мы пока точно не знаем, торгуют ли преступники органами своих жертв. Скажи, сколько необходимо места для того, чтобы это все проделывать?
Он пожал плечами:
– Небольшой комнаты будет вполне достаточно. Что, есть версии?
– Как я понимаю, версия должна хотя бы на чем-то основываться, у нас же одни фантазии.
– Понимаю. Вот мое заключение и описание произведенных реакций с различными веществами. Все, что мог сделать, я сделал.
– Спасибо, Кирилл. Денег хватило?
– Вполне.
– Ваше здоровье – это ваше личное дело, но при мне я попрошу не курить, – настоятельно потребовала Дарья, разместившись напротив своего коллеги по сыску.
Генералов нехотя засунул табак обратно.
– Откуда вы берете деньги на курево? Ведь одна такая вонючка тянет на доллар, а то и больше.
– Эти по два, – улыбнулся Антон Борисович, – но я ничего не трачу, мне приносят раз в месяц... Достаточно для того, чтобы не экономить.
– А вы закрываете глаза на некоторые мелочи.
– Для меня – мелочи, а человек на это семью кормит. Просто я взял его под крылышко. У нас в некотором роде симбиоз. Как, например, у того, кто потрошит людей, и того, кто реализует затем органы, предположим, где-то на извращенном Западе.
– Но почему среди жертв только женщины, можно сказать, одного круга?
– У тебя очень даже логический склад ума, которым ты так и норовишь испортить картину происшествия. – Капитан улыбнулся. – Нет, конечно, ты права, мы должны прорабатывать все, что можно. Я смотрю, Стропов тебя неплохо снабжает деньгами, иначе с чего бы это так быстро Аверкин все сделал?..
Дарья подошла к окну.
– То-то мне стало беспокойно на душе.
– Что там такое?
– К нам Марат Мафиевич в компании с какой-то дамой. Я надеюсь, вы не позволите ему вести себя агрессивно по отношению ко мне?
– Все будет чин чинарем, – успокоил капитан, глядя вниз на ровесника, с которым бегал по одному двору. – Кого-то тащит. Я просил у него свидетелей. Может, нам повезет... ну хоть немного.
Марат вошел в кабинет и остолбенел. Женщина, а точнее, девушка с весьма бледным макияжем на миниатюрном личике так и не смогла войти.
– Что здесь делает эта сука? – Глаза его нехорошо вспыхнули.
– А вы неромантично настроены, – уколола его Дарья расхлябенившись на табурете, стоящем возле стены.
– Давайте о деле, – вместо «здрасьте» предложил капитан, пытаясь погасить возникшее напряжение.
Марат быстро остыл и вспомнил-таки, зачем он сюда пожаловал.
– Антон, я не хочу, чтобы между нами были какие-то проблемы. Я хочу одного – спокойствия в моем районе... Вот, она все видела.
Он вывел за руку девушку на середину и усадил на стул. Сделал он это мягко, хотя можно было бы и не брать девчонку за руку, пригнал, будто рабыню.
Девушка оправила короткую юбку, засунула сложенные вместе ладошки между бедер и посмотрела на Генералова.
Капитан некоторое время разглядывал картину, состоящую из курносого носа, черной челки и ярко-красной губной помады, затем осведомился:
– Как зовут?
Звали ее Паша.
– Что видела?
Вероятная свидетельница набрала побольше воздуха и начала делиться имеющимися сведениями, чередуя их с шумными выдохами:
– В ту ночь, когда убили мужчину в одном из домиков Сосо, я купалась в море. Люблю плавать одна. Я работаю в ресторане гостиницы официанткой...
– Одна купалась?
– Одна.
– Чего это вдруг?
– Люди мне за день надоедают, хочется побыть наедине с собой.
– Понятно, продолжайте.
– Когда я шла обратно к себе в домик по единственной аллее, которая освещается всю ночь, мне навстречу попалась женщина и двое мужчин.
– Она высокая блондинка с развитыми плечами и бедрами. Да? Чувствуется, что спортсменка?.. – тут же вклинилась Дарья.
Девушка подтвердила сходство, и ее попросили переключиться на описание мужчин.
– Один молодой, такого же роста и возраста, как и она. Не кавказец, но, кажется, брюнет. Знаете, я видела-то их всего секунды две.
– Странно, что она вообще что-то запомнила, – скептически заметил Марат.
Паша не стала публично обижаться, но выступивший на щеках румянец все же выдал ее. Похоже, она его немного ненавидела. Обычное дело: раб не любит господина своего господина. Иначе и быть не может.
– Второй был повыше и постарше. Ему где-то около сорока, может, чуть больше. Я не могу сейчас сказать, так это на самом деле или нет, но, кажется, у него очень большой мясистый нос, а на голове у него волос осталось очень мало. Лысый почти...
– Может быть, вы вспомните какие-нибудь детали?
Генералову не было весело оттого, что перед ним сидит та, которая видела убийц, но никогда не сможет их опознать. Точнее, ни в одном суде ее не протолкнешь как свидетеля. Что такое встреча на полутемной аллее в...
– И когда это все случилось?
– Знаете, – официантка сделала попытку сосредоточиться, – для меня все это давно в прошлом, но время примерно могу сказать: около двенадцати.
– А вы не помните, они не держали ее под руки или за руки?
Паша снова задумалась.
– Тот, что моложе, шел с блондинкой под руку, ну а тот, что старше, рядом.
– В общем, все непринужденно и естественно?
– Так мне показалось.
– Почему ты их запомнила? – Дарья встала со своего места и приблизилась к официантке.
– Не знаю. Я просто подумала, что в домик Сосо я около девяти вечера принесла с кухни два килограмма баранины. Шампанское, водку, коньяк, зелень, фрукты. Он сказал, что встречает двух друзей...
Маленький, крепенький, кривоногий житель гор перво-наперво поздоровался со своим «папой», а уж затем кивнул всем остальным. Его элегантный костюм с золотой цепочкой часов, спрятанных в крохотном кармане жилетки, делал его персону несколько значительнее по сравнению с остальными. Капитан и Дарья были одеты куда проще, а Марат вообще заявился в трусах и майке. Мог себе такое позволить. Его уже давно нигде не встречали по одежке.
– Ваша официантка сообщила нам, что в вечер убийства у вас были гости.
Сосо не стал отрицать:
– Товарищ Генералов, зачем я буду тебе врать? Конечно, были. У меня каждый вечер гости.
– Кто такие? – Капитан забыл про регулярные протесты Дарьи и закурил.
Не в силах переносить невыносимую вонь табака, она встала и вышла.
Опрос закончился очень быстро. Через пять минут владельцы гостиниц были отпущены.
Пока выходило, что у Сосо были абсолютно другие люди – его дальние родственники из Махачкалы. Правда, эта правда была только его правдой, а как учила Дарью жизнь, правды бывают разные и правд бывает много.
Капитан в тот же день поручил лейтенанту Панкратову проверить сведения, полученные от сомнительного свидетеля.
– Как лучше всего вывозить человеческие органы из страны? – Дарья уплетала мороженое, в то время как Генералов предпочел обойтись стаканом минеральной воды.
– Будь я на месте преступников, непременно воспользовался бы портом. Загружал бы груз на корабль, который ходит под флагом крохотного государства Тумба-юмба, чей герб – связка бананов, а дальше – недолгое плавание до одного из европейских городов. Чудо-консервант снижает риск порчи товара и позволяет преступникам работать в более растянутых временных рамках, что очень удобно.
– Значит, порт. – Ложка так и мелькала у Даниловой в руках.
– Не подавишься? – Капитан не мог себе представить, как с такой скоростью можно разделываться с холоднющим мороженым.
– Дело мастера боится.
– Скорее всего какое-нибудь рыбацкое судно. В холодильных камерах может храниться не только рыба.
– Мысли нам, конечно, интересные приходят, но для того, чтобы проверить, так это на самом деле или нет, придется поработать в порту.
– Так я и не против. – Она уже справилась с четвертью килограмма мороженого и стала чувствовать себя намного лучше.
– Тебе можно позавидовать... У тебя, в отличие от простого следователя, всего лишь одно дело.
Даже сидящий в приемной начальника порта морячок в просоленной тельняшечке протянул: «О-о-о!» – и предложил присесть рядом с ним.
– Иванов, перестань, – грозно потребовала секретарша – почти круглая матрона с ярко-красными волосами – эдакий разжиревший ужас. Неудивительно, если ее шеф страдает импотенцией.
Морячок перестал: спрятал зубы и резко закинул ногу на ногу.
– Вы по какому вопросу? – поинтересовалась она, изредка нажимая на клавиши компьютера.
«Наверное, играла в игрушку, где какой-нибудь человечек лопает плюшки».
– По личному. Начальника я смогу сегодня увидеть? – Дарья наклонилась к секретарше и положила на стол двадцать баксов.
В пятой по счету гостинице ее обнадежили.
– Здесь есть одна очень старая пара, – ответили ей. – Дедулька с бабулькой, очень вежливые, приезжайте, может, они вам и помогут.
Дарья говорила напрямую, что ей надо перевести текст с корейского на английский, и народ, сидящий на телефоне, сразу схватывал суть.
– Нашла! – Она выбежала на крыльцо с улыбкой до ушей. – Можем ехать.
Капитан разговаривал с каким-то мужчиной. Нервно ответив ей, что придется расстаться до вечера, он отвернулся от Дарьи и очень тихо продолжил разговор.
«Козел!» – что еще могла подумать она про капитана?
* * *
В пятиэтажной гостинице с детско-пионерским названием «Красная зорька» она пробыла недолго. Выяснив, что постояльцы номера четыреста три отправились на пляж, Дарья спустилась с возвышенности, на которой разместился гостиничный комплекс, вниз, к воде.Искупаться бы!..
Народу было много, но все же она разыскала двух сухоньких темно-желтых человечков, мирно лежащих в шезлонгах почти у самой воды.
– Извините, – потревожила Дарья пару по-английски. – Вы из Кореи?
Лысый старичок, чьи черные глаза на морщинистом лице мгновенно оживились, приподнял голову и ответил ей на плохом русском, что они не из Кореи, а из Японии, что приехал он с женой на симпозиум.
Дарья снова попросила прощения, но японец остановил ее.
– Почему девоцка ищет корейца?
Его седенькая старушка также с интересом пялилась на Дарью, улыбаясь лишь кончиками губ... Искать еще кого-то по этой жаре у нее не было сил! Только три часа дня! Еще будет жарить пару часов, потом наступит теплый вечер... Она еще не нашла, где ей остановиться...
Плюхнувшись рядом с парочкой на камни, она вытащила из сумочки пустую упаковку и протянула японцу. Тот суетливо встал, достал из спортивной сумки очки и уставился на иероглифы. Постепенно его лицо приобрело удивленное выражение.
Он протянул ей обратно упаковку и сказал что-то по-английски.
Дарья не разобрала – что.
– Вы не можете перевести? – спросила она.
– Могу, – ответил по-русски старик. Он снова порылся в сумке и вытащил англо-русский словарик. Видимо, он знал, как это будет по-английски, но не знал, как выразиться по-русски.
– Ви-та-мин, – по слогам произнес он. – Здесь был витамин.
«Ну да, от которого сдохла собачка», – подумала Дарья.
Поблагодарив милых гостей российского юга, она поднялась к «Красной зорьке». Здесь были места, по сравнению с хозяйством Марата Мафиевича раза в полтора дешевле. Что-либо искать сил уже не было. Багаж она оставила в кабинете Генералова и не больно-то расстраивалась по этому поводу. Ночку можно и так перебиться. Деньги есть, да и ладно.
Продрав глаза в восемь вечера, она оделась и спустилась вниз, в ресторан. Наро-оду!..
Сориентировавшись, она пошла к стойке бара, надеясь облегчить акклиматизацию бокалом вина. В перспективе надо было бы сесть за какой-нибудь столик и нормально поесть.
– Добрый вечер!
Прежде чем она заказала себе выпивку, рядом с ней оказался уже знакомый ей японец.
– Добрый, – устало протянула Дарья. Что ей с него, с японца?
– Не хотите с нами поужинать? – Он услужливо показывал в сторону, где сидела его молчаливая супруга.
Хотелось есть.
– Пошли, – просто объявила она.
Как оказалось, ему было шестьдесят девять, ей шестьдесят шесть. Оба всю жизнь занимаются экологией. Сюда приехали обменяться мнениями по поводу экобаланса в морях.
– Вы так легко перевели с корейского! Это, наверное, очень сложно?
Йоко-сан и его жена Митори рассмеялись.
– Витамины из Японии, – скалясь, ответил он. – Вы ошиблись с определением языка.
Вообще-то, ошиблась не она, но какое это имеет теперь значение.
– Вы не разбираетесь в... – Слово «лекарство» пришлось смотреть в словаре Йоко-сан.
– Только в том, что покупаю для себя.
– А эти витамины вам приходилось принимать?
Японец закивал головой и показал на жену.
– Я принимать, – согласилась Митори, показывая белые, но не очень ровные зубы.
– Какого цвета жидкость вам кололи?
– Никакого цвета, как вода, – услужливо сообщила еще шустрая для своих шестидесяти шести Митори.
Парочка почуяла какую-то более существенную проблему, нежели простой перевод на коробке.
– Простите, вам продали подделку? – Йоко ловко управлялся с форелью и время от времени прикладывался к саке. Он ел то, что привык есть дома. Все то же самое, может быть, только приготовлено несколько иначе, на его вкус, но пища для японца была вполне традиционной: рыба, саке, рис – этим живет Восток.
– По-видимому, да, – ответила Дарья.
* * *
Она не стала валяться на огромной кровати. С одной стороны, ей хотелось понежиться, но неуемное любопытство взяло верх, и уже в девятом часу утра она сидела напротив Аверкина.Молодой и перспективный почему-то не обращал никакого внимания на ее ножки и предпочел углубиться в толстенный справочник.
«Наверное, они тут, на юге, так пресыщены голыми телами, что и не замечают коротких юбок».
– Вы хотите от меня просто-таки моментального разрешения вашей проблемы, – пробурчал он, глядя в книгу. – Мне нужны деньги, чтобы проводить анализы. Нельзя же вот так за здорово живешь взять и точно сказать, что это за дрянь такая.
– И много надо денег? – Дарья выполнила известный трюк Шарон Стоун, с той лишь разницей, что трусики на ней все-таки были.
Тем не менее Кирилл Викторович на этот раз среагировал. Зрачки его расширились, а грудная клетка так и замерла на вдохе.
– Вообще-то, долларов триста хватило бы.
Дарья, не колеблясь, отдала деньги.
– Когда будет результат?
– Завтра, если ничего сложного не предвидится. Надеюсь, Генералов ничего не узнает?
Дарья пожала плечами:
– Пусть так. Не узнает. Но мне надо узнать, что в ампулах.
* * *
Капитан чадил сигарой в непосредственной близости от трупа. Дарья не могла долго смотреть на то, что когда-то было Александрой Кемеровой, и отошла в сторону. Девушку, точно так же как и Анну, выпотрошили.– Из тех, что мы знаем, это вторая. – Сыщик набросил простыню на безупречное лицо жертвы и поднялся.
Выйдя из-под развесистой ивы, он взял под локоток Дарью:
– Как у нас с переводом?
– Я нашла тут на побережье японскую пожилую пару. Господин Йоко-сан уверяет, что на пачке речь идет о витаминах. Его жена принимала этот препарат и уверяет, что цвета у него никакого нет. У нас же ампулы с желтой жидкостью.
– А что там наш ученый?
– Обещался закончить завтра.
– Завтра, завтра. Ненавижу это слово. Пора начать вести разговор как минимум о маньяке-потрошителе с медицинским образованием. Вынимают все внутренние органы, а потом зашивают. Выродки. И речь, заметь, идет о женщинах. Ни одного мужчины. Только женщины. Женщины пропадают, женщин режут. Заметь, Дарья, тех, кого режут, мы быстро находим, а вот тех, кто исчезает, сколько ни ищем, все безрезультатно. За несколько месяцев ни одной зацепки. Анна ведь была знакома с Александрой?
– Скажем, они могли встречаться в бассейне. Могли претендовать на одного и того же мужчину.
– Это на кого же? Не на нашего ли Пашу?
– И на него, и на убитого директора.
Глубоко затянувшись, капитан остановился посреди небольшой парковой аллеи.
– Преступники не очень-то заботятся о том, чтобы мы долго искали тело.
– И что из этого?
– Если хотят, чтобы тело нашли, значит, это кому-нибудь нужно. Хотят напугать, поставить на вид. Вон, видишь? – Он кивнул на подъехавших работников телевидения. – Снова будет репортаж.
– И, вероятно, его снова порежут. Покажут все мельком, чуть-чуть напугают общественность, и все на этом. Вот увидишь, не скажут, что тело нашли около фонтана в городском парке под огромной ивой, брякнут более примитивно: в центре города.
– Поживем – увидим.
Тут ее озарило:
– Может, это отчет о проделанной работе?
– Да-а-а? – Сигара замерла в углу рта и, кажется, даже перестала дымить.
Капитан крикнул лейтенанту Панкратову, чтобы тот подошел к нему.
Как только начинающий сыщик материализовался около носков остроносых туфель начальника, Антон Борисович обозначил ему фронт работ:
– Вон, видишь, оператор с камерой ходит? Рядом с ним щуплый, бритый под ноль Олег Налетов – звезда местного телевидения.
– Угу.
– Сейчас блокируешь им работу на пять минут, после этого я к вам подойду. И не вздумай ответить хотя бы на один вопрос.
– Понял, – промычал Василий по батюшке Иванович и зашустрил к работникам масс-медиа.
Дарья видела, как лейтенант закрыл рукой объектив камеры и начал что-то объяснять недовольному Налетову.
– Неужели у нас все еще закрытое общество?! – Фраза, отражающая нешуточное возмущение сторонника папарацционистической демократии, долетела до ушей капитана и послужила сигналом к началу наступления.
– Какие-то проблемы? – начал сыщик мягко. – Старше меня вы здесь никого не найдете.
Лысый телерепортер криминальной хроники, лет тридцати, с утонченными усиками и бородкой, изобразил некоторую успокоенность:
– Мне необходимо работать, а вот этот молодой человек строит препоны.
– Не строит, а ставит, – мягко поправил капитан. – Жалоба принята, но он исполняет мой приказ.
Теперь апеллировать было не к кому.
– Что, здесь необходимо разрешение на съемку? Такого никогда не было. Вы не можете запретить.
– Могу, – не согласился Генералов. – Откуда вы узнали о том, что здесь произошло преступление?
– Этика журналиста не позволяет мне никому говорить об этом.
– О том, что из молодой женщины извлекли все органы и заштопали... об этом позволяет, а о тех, кто эти бесчинства творит, – не позволяет. Вы на редкость мудро рассуждаете, вам не кажется? – Капитан вынул изо рта вновь растравленную сигару и выпустил в лицо Налетову огромное облако слезоточивого смрада.
Тот был вынужден сделать пару шагов назад, чтобы не задохнуться, но немного репортеру все равно досталось, и он закашлялся.
– Вы действуете против правил, – стал возражать до этого помалкивающий оператор, но его тут же увел в сторону бдительный лейтенант, оставляя балаболку одного против Дарьи и сыщика.
– Говорить будем? – Слегка бледное лицо Генералова стало стремительно сереть, а взгляд из-под черных бровей стал звериным.
Репортер замялся, и Данилова воспользовалась этим немедленно:
– Что ты приуныл, мальчик?.. Пися не стоит? Давай выкладывай яички из шкатулки. – Еще немного, и ее грудь коснулась бы Налетова.
Она почувствовала, что оба представителя сильного пола со своими попытками любезно объясниться остались далеко позади. Ее простой и понятный всякому русскому язык оказался куда более действенным.
Журналист сделал шаг назад:
– Почему вы позволяете, чтобы мне грубили?
Поиски защиты ни к чему не привели.
– В наше время понятие грубости несколько девальвировалось. Теперь минимум недовольства может вызывать только публичная кастрация или смертная казнь. Или вам об этом ничего не известно?
После столь прогрессивного заявления Олег перешел к торгам:
– Так вы позволите мне снимать, если я поделюсь информацией?
– Сколько угодно, – пообещал капитан. – Только не забудьте в репортаже попросить позвонить в милицию возможных свидетелей преступления.
Налетов кивнул.
– Полчаса назад к нам в студию позвонил какой-то мужик и сообщил, что под большой ивой, в парке, разбитом около супермаркета «Бавария», лежит труп молодой женщины. Мол, подъезжайте...
– И вы ему поверили?
– Почему бы и нет.
– Вы говорили с ним по телефону?
– Я.
– Какой у него был голос? Высокий или низкий, хриплый, а может, писклявый?
– Обычный, ну... приблатненный. Как мне показалось, слегка гнусавый. Многие парни лет в двадцать говорят так: заносчиво, с долей выпендрежа и необоснованного превосходства.
– Я понял. – Генералов приостановил поток прилагательных. – То есть это скорее всего совсем еще молодой человек?
– Да. В общем, так мне показалось.
– Вы не догадались записать разговор на пленку?
– Извините, нет. – Налетов позволил себе выказать раздражение.
– Он звонил из автомата или с какого-нибудь аппарата на квартире?
– Если вы имеете в виду фон, посторонние шумы, то здесь все чисто. Слышимость была хорошая, нашему разговору ничто не мешало.
– Можете работать, – разрешил капитан.
Олег дал командную отмашку оператору и повернулся в сторону ивы.
– Что же они делают? – закричал репортер.
Санитары погружали носилки с телом в машину.
– Увозят труп, – разъяснила Дарья. – А что, очень хотелось шокировать публику очередным зверством? Ничего не выйдет.
Ища помощи, Налетов посмотрел в глаза сыщику, но тот его не смог утешить:
– Она уже пахнет, извини...
* * *
Остаток дня Дарья провела на пляже. На ее округлую попку клюнуло аж двое страждущих, но она от них быстренько отбрехалась, сообщив, что больна сифилисом.Размышляя над тем, что же вез в контейнере вместо витаминов обработанный водитель, она смотрела на бегущие к берегу небольшие пологие волны с крохотными белыми шапочками на гребнях.
Небольшая свинцовая тучка закрыла солнце, и море сразу потемнело. Еще не хватало, чтобы она привела за собой своих сестричек, тогда погода снова испортится, и прощай купание. Зато не будет жарко.
В этот раз она не на отдыхе. Что, интересно, сейчас делают японцы? Наверное, снова лежат на берегу и точно так же, как и я, морщат личики в преддверии ненастья. Может, обойдется?
Она оглядела небо. Тяжелый вздох возвестил о крушении надежд на хорошую погоду. Будет дождь. Как бы в подтверждение ее догадок налетел ветерок, и волны тут же откликнулись на его призыв к бунту. Они стали тяжелыми и поменяли цвет с темно-синего на черный. Скоро закрутит.
* * *
Утро следующего дня началось точно так же, как и утро предыдущего: Дада направилась к Аверкину.Прогрессирующий биохимик встретил ее улыбкой и горячим чаем.
– Садитесь, я жду вас уже с шести утра.
По его виду было понятно, что он провел совершенно бессонную ночь.
– Похоже, ты не спал. – Она сочувственно оглядывала его помятую физиономию.
– Не каждый день тебе приносят вещество, которого нет даже в справочнике за прошлый год.
– Неужели? – Даниловой стало интересно, она даже перестала жевать резинку. – Ну и что в ампулах?
Кирилл Викторович отпил горяченького:
– Консервант. У него есть только код: А-37. Синтезирован в этом году японцами. В литературе он есть, следовательно, должен появиться в последующих изданиях всемирного справочника.
– И для чего он нужен?
– Предположим, вы удалили у кого-то почку.
Дарья хоть и училась в медицинском, но даже и предположить такое не могла.
– И?
– И вам надо сохранить все ее функции в течение длительного времени.
– Сколько?
– Вот это я не знаю. В общем, долго. Если вы в первые несколько минут после отъема органа от организма впрыснете в него ту самую желтую дрянь, то донорский орган будет надежно законсервирован, правда, все равно придется замораживать, но сохранность улучшается.
– Тогда это неплохо вписывается во все то, что нам уже известно.
– Может, расскажете? – полюбопытствовал ученый.
– Кто-то потрошит девочек. Вынимают все.
Кирилл непроизвольно сомкнул брови и поджал губы.
– Торговля органами – хороший бизнес в наш век прогресса. Чтобы успеть законсервировать все, надо работать как минимум в паре с кем-то и делать все в жутко холодном помещении.
– До встречи с тобой я об этом даже не задумывалась. Правда, мы пока точно не знаем, торгуют ли преступники органами своих жертв. Скажи, сколько необходимо места для того, чтобы это все проделывать?
Он пожал плечами:
– Небольшой комнаты будет вполне достаточно. Что, есть версии?
– Как я понимаю, версия должна хотя бы на чем-то основываться, у нас же одни фантазии.
– Понимаю. Вот мое заключение и описание произведенных реакций с различными веществами. Все, что мог сделать, я сделал.
– Спасибо, Кирилл. Денег хватило?
– Вполне.
* * *
Выслушав Дарью, капитан вытащил из пиджака очередную сигару.– Ваше здоровье – это ваше личное дело, но при мне я попрошу не курить, – настоятельно потребовала Дарья, разместившись напротив своего коллеги по сыску.
Генералов нехотя засунул табак обратно.
– Откуда вы берете деньги на курево? Ведь одна такая вонючка тянет на доллар, а то и больше.
– Эти по два, – улыбнулся Антон Борисович, – но я ничего не трачу, мне приносят раз в месяц... Достаточно для того, чтобы не экономить.
– А вы закрываете глаза на некоторые мелочи.
– Для меня – мелочи, а человек на это семью кормит. Просто я взял его под крылышко. У нас в некотором роде симбиоз. Как, например, у того, кто потрошит людей, и того, кто реализует затем органы, предположим, где-то на извращенном Западе.
– Но почему среди жертв только женщины, можно сказать, одного круга?
– У тебя очень даже логический склад ума, которым ты так и норовишь испортить картину происшествия. – Капитан улыбнулся. – Нет, конечно, ты права, мы должны прорабатывать все, что можно. Я смотрю, Стропов тебя неплохо снабжает деньгами, иначе с чего бы это так быстро Аверкин все сделал?..
Дарья подошла к окну.
– То-то мне стало беспокойно на душе.
– Что там такое?
– К нам Марат Мафиевич в компании с какой-то дамой. Я надеюсь, вы не позволите ему вести себя агрессивно по отношению ко мне?
– Все будет чин чинарем, – успокоил капитан, глядя вниз на ровесника, с которым бегал по одному двору. – Кого-то тащит. Я просил у него свидетелей. Может, нам повезет... ну хоть немного.
Марат вошел в кабинет и остолбенел. Женщина, а точнее, девушка с весьма бледным макияжем на миниатюрном личике так и не смогла войти.
– Что здесь делает эта сука? – Глаза его нехорошо вспыхнули.
– А вы неромантично настроены, – уколола его Дарья расхлябенившись на табурете, стоящем возле стены.
– Давайте о деле, – вместо «здрасьте» предложил капитан, пытаясь погасить возникшее напряжение.
Марат быстро остыл и вспомнил-таки, зачем он сюда пожаловал.
– Антон, я не хочу, чтобы между нами были какие-то проблемы. Я хочу одного – спокойствия в моем районе... Вот, она все видела.
Он вывел за руку девушку на середину и усадил на стул. Сделал он это мягко, хотя можно было бы и не брать девчонку за руку, пригнал, будто рабыню.
Девушка оправила короткую юбку, засунула сложенные вместе ладошки между бедер и посмотрела на Генералова.
Капитан некоторое время разглядывал картину, состоящую из курносого носа, черной челки и ярко-красной губной помады, затем осведомился:
– Как зовут?
Звали ее Паша.
– Что видела?
Вероятная свидетельница набрала побольше воздуха и начала делиться имеющимися сведениями, чередуя их с шумными выдохами:
– В ту ночь, когда убили мужчину в одном из домиков Сосо, я купалась в море. Люблю плавать одна. Я работаю в ресторане гостиницы официанткой...
– Одна купалась?
– Одна.
– Чего это вдруг?
– Люди мне за день надоедают, хочется побыть наедине с собой.
– Понятно, продолжайте.
– Когда я шла обратно к себе в домик по единственной аллее, которая освещается всю ночь, мне навстречу попалась женщина и двое мужчин.
– Она высокая блондинка с развитыми плечами и бедрами. Да? Чувствуется, что спортсменка?.. – тут же вклинилась Дарья.
Девушка подтвердила сходство, и ее попросили переключиться на описание мужчин.
– Один молодой, такого же роста и возраста, как и она. Не кавказец, но, кажется, брюнет. Знаете, я видела-то их всего секунды две.
– Странно, что она вообще что-то запомнила, – скептически заметил Марат.
Паша не стала публично обижаться, но выступивший на щеках румянец все же выдал ее. Похоже, она его немного ненавидела. Обычное дело: раб не любит господина своего господина. Иначе и быть не может.
– Второй был повыше и постарше. Ему где-то около сорока, может, чуть больше. Я не могу сейчас сказать, так это на самом деле или нет, но, кажется, у него очень большой мясистый нос, а на голове у него волос осталось очень мало. Лысый почти...
– Может быть, вы вспомните какие-нибудь детали?
Генералову не было весело оттого, что перед ним сидит та, которая видела убийц, но никогда не сможет их опознать. Точнее, ни в одном суде ее не протолкнешь как свидетеля. Что такое встреча на полутемной аллее в...
– И когда это все случилось?
– Знаете, – официантка сделала попытку сосредоточиться, – для меня все это давно в прошлом, но время примерно могу сказать: около двенадцати.
– А вы не помните, они не держали ее под руки или за руки?
Паша снова задумалась.
– Тот, что моложе, шел с блондинкой под руку, ну а тот, что старше, рядом.
– В общем, все непринужденно и естественно?
– Так мне показалось.
– Почему ты их запомнила? – Дарья встала со своего места и приблизилась к официантке.
– Не знаю. Я просто подумала, что в домик Сосо я около девяти вечера принесла с кухни два килограмма баранины. Шампанское, водку, коньяк, зелень, фрукты. Он сказал, что встречает двух друзей...
* * *
Уже через сорок три минуты напротив Генералова сидел упомянутый Сосо – директор почти такой же гостиницы, что и у Марата.Маленький, крепенький, кривоногий житель гор перво-наперво поздоровался со своим «папой», а уж затем кивнул всем остальным. Его элегантный костюм с золотой цепочкой часов, спрятанных в крохотном кармане жилетки, делал его персону несколько значительнее по сравнению с остальными. Капитан и Дарья были одеты куда проще, а Марат вообще заявился в трусах и майке. Мог себе такое позволить. Его уже давно нигде не встречали по одежке.
– Ваша официантка сообщила нам, что в вечер убийства у вас были гости.
Сосо не стал отрицать:
– Товарищ Генералов, зачем я буду тебе врать? Конечно, были. У меня каждый вечер гости.
– Кто такие? – Капитан забыл про регулярные протесты Дарьи и закурил.
Не в силах переносить невыносимую вонь табака, она встала и вышла.
Опрос закончился очень быстро. Через пять минут владельцы гостиниц были отпущены.
Пока выходило, что у Сосо были абсолютно другие люди – его дальние родственники из Махачкалы. Правда, эта правда была только его правдой, а как учила Дарью жизнь, правды бывают разные и правд бывает много.
Капитан в тот же день поручил лейтенанту Панкратову проверить сведения, полученные от сомнительного свидетеля.
* * *
Одна из тысяч сочинских кафешек приютила в своей живительной тени симпатичную парочку: седеющего джентльмена и молодую даму.– Как лучше всего вывозить человеческие органы из страны? – Дарья уплетала мороженое, в то время как Генералов предпочел обойтись стаканом минеральной воды.
– Будь я на месте преступников, непременно воспользовался бы портом. Загружал бы груз на корабль, который ходит под флагом крохотного государства Тумба-юмба, чей герб – связка бананов, а дальше – недолгое плавание до одного из европейских городов. Чудо-консервант снижает риск порчи товара и позволяет преступникам работать в более растянутых временных рамках, что очень удобно.
– Значит, порт. – Ложка так и мелькала у Даниловой в руках.
– Не подавишься? – Капитан не мог себе представить, как с такой скоростью можно разделываться с холоднющим мороженым.
– Дело мастера боится.
– Скорее всего какое-нибудь рыбацкое судно. В холодильных камерах может храниться не только рыба.
– Мысли нам, конечно, интересные приходят, но для того, чтобы проверить, так это на самом деле или нет, придется поработать в порту.
– Так я и не против. – Она уже справилась с четвертью килограмма мороженого и стала чувствовать себя намного лучше.
– Тебе можно позавидовать... У тебя, в отличие от простого следователя, всего лишь одно дело.
* * *
Дарья никогда не разговаривала с моряками, конкретно с той их частью, которая зарабатывает себе на жизнь ловлей рыбы. Она не ожидала, что к ней будут относиться с трепетом, но после того, как она прошла вдоль причалов, у которых стояли суда разного назначения и размеров – от барж до небольших катеров, – она узнала о себе, что она «королева снов», «матерая барышня», просто «девушка», «уточка», «лапочка», «штучка», «длинноногая стерва».Даже сидящий в приемной начальника порта морячок в просоленной тельняшечке протянул: «О-о-о!» – и предложил присесть рядом с ним.
– Иванов, перестань, – грозно потребовала секретарша – почти круглая матрона с ярко-красными волосами – эдакий разжиревший ужас. Неудивительно, если ее шеф страдает импотенцией.
Морячок перестал: спрятал зубы и резко закинул ногу на ногу.
– Вы по какому вопросу? – поинтересовалась она, изредка нажимая на клавиши компьютера.
«Наверное, играла в игрушку, где какой-нибудь человечек лопает плюшки».
– По личному. Начальника я смогу сегодня увидеть? – Дарья наклонилась к секретарше и положила на стол двадцать баксов.