Страница:
Летнее кафе, находившееся за квартал от вокзальной площади, было расположено очень неудобно – почти напротив линейного отделения милиции. Поэтому публики здесь было немного, но люди все были денежные и уверенные в себе.
По нынешним временам ментов боятся только голожопые. То есть такие же простые граждане, как и сами менты.
Марина села за столик, и Михаил, вызвавшийся побыть джентльменом, побежал за колой для нее и пивом – для себя.
Марина колу не любила в любом виде. Слова «кола» и «гадость» для нее были синонимами, но чего не сделаешь для лучшего выполнения пожеланий руководства?
Заказал Петр Алексеевич всю подноготную этого мальчика – двух часов не пройдет, как он все получит. Фирма гарантирует.
Марина подумала о случайностях, могущих ей помешать, и оглядела улицу. Знакомых она не заметила.
Она нарочно выбрала именно это кафе, так как знала, что девчонки сюда не ходят: здесь ловли нет, а значит, нет и смысла тратить время.
Михаил, получив пиво и колу из холодильника, взял еще сигареты и фисташки.
Поглядывая на Марину, он подумал, что такую девушку вести к Араму, конечно же, нельзя – не поймет. Вот Надю можно было бы – она попроще. С Мариной, пожалуй, придется работать по шикарному варианту: еще раз кафе, потом дискач, ну а затем везти ее к себе на хату. Только предварительно нужно будет там убраться и сменить простыни на постели. Марина, однозначно, птичка полетом повыше Нади. И, судя по свободному поведению, умеет вести себя с мужиками. А это уже интересно.
– Заждались, Марина? – спросил Михаил, подходя к столику и ставя перед девушкой открытую бутылку с колой и стаканчик, – угощайтесь, пожалуйста, все холодное.
– Замечательно, – улыбнулась она, – моя любимая кола. Спасибо, Михаил.
Михаил сел на стул слева от Марины и решил, что главная задача на ближайший час – договориться о следующей встрече.
– А вы кем работаете в клубе? – спросил он, наливая девушке колу и закуривая сигарету.
– Менеджером по связям, – ответила Марина и улыбнулась своим мыслям.
Она сделала глоток, перетерпела и, приказав себе не кривиться, поставила стаканчик слева от себя почти напротив Михаила.
– Интересная у вас работа?
– Бывает по-всякому, – рассеянно ответила Марина, незаметно расстегнула свою сумочку и, запустив в нее руку, зажала в кулачок платочек. – Как и у всех.
Михаил сидел, облокотившись на стол, и спешно соображал, как бы ему разговорить эту девчонку. Пока беседа не получалась.
Марина взяла платочек в левую руку и подняла ее, как бы собираясь вытереть пот со лба. Одновременно правой рукой она незаметно толкнула свой стаканчик с колой.
Стаканчик покачнулся, проехал по столу и опрокинулся у самого его края. Коричневый напиток хлынул наружу, плеснулся со стола и вылился на брюки Михаилу.
– Вот блин! – воскликнул Михаил, отпрянув в сторону, но уже было поздно.
– Боже мой! – вскричала Марина, соскакивая со стула. – Извините, пожалуйста, Михаил, извините, ах, какая я неосторожная!
– Да ерунда, в общем-то, – проговорил Михаил, думая, что ничего смешнее эта телка не могла придумать: такую подлянку подкинула. Куда ж ему теперь с таким пятном на мотне? Только клоуном в цирк.
Марина тем временем, не давая Михаилу встать – что было важно, – опустилась перед ним на колени и, развернув свой платочек, начала тереть им по брюкам.
Брюкам от этого лучше не становилось, а вот Михаилу совсем наоборот: Маринины руки вроде бы случайно, как бы ненароком постоянно попадали на то, что у мужчин прячется под гульфиком и очень активно откликается на женские прикосновения.
Михаил прекратил трепыхаться и почувствовал даже некоторое стеснение. Вся его досада на девушку испарилась, и прежние мысли заменились другими. Он понял, что эта девчонка ему точно нравится.
Марина, нащупав руками, что Михаил в нее уже почти влюблен, продолжила свою игру.
– Мне так неловко, так стыдно, Миша, – пролепетала она, естественно, переходя на «ты» и возвращаясь на свой стул. – Делать нечего, не ходить же тебе в таком виде. Едем к тебе домой, я быстро простираю тебе брюки, поглажу, и уже через час ничего не будет заметно.
Михаил открыл рот, собираясь ляпнуть глупость, что он не хочет ее утруждать, но вовремя себя одернул и неуверенно начал отговаривать Марину от этой затеи, пугаясь, чтобы она не передумала.
Однако Марина не передумала, она была настойчива и сумела убедить Михаила в необходимости предложенного. Особого труда ей это почему-то не доставило.
Марина вернулась в клуб через три часа, влегкую обслужив Михаила, узнав, разумеется, его домашний адрес и ничего не сделав с его брюками.
Она посчитала, что полученное Михаилом стоит никак не меньше новых штанишек, так что обойдется, мальчик.
Пройдя в шумный зал, где в полумраке культурно отдыхали граждане, Марина почти сразу уже увидела Оксану, болтавшую у двери с Машей. Она подошла к ним.
– Привет, а ты что тут делаешь? – обратилась она к Оксане. – Ты же работать не можешь!
– Ну ты прямо как сержант в армии, – усмехнулась Оксана. – Не могу работать, это точно, а дома мне что делать? Телик уже осточертел, гости ко мне не ходят. Так что я тут перекантуюсь маленько, а потом спать пойду. Единственное развлечение осталось – спать.
– Это ты верно сказала, лучше недоесть, чем переспать, – подхватила Маша. – Мне тоже, как домой приду после смены, ничего делать не хочется, а семья отдохнуть не дает. Мужик еще пристает как банный лист к заднице: дай ему, и все тут. Такая скотина, честное слово, каждый день пристает, а я – фиг ему, и все тут!
– Неужели не даешь? – изумилась Оксана. – И он терпит, бедолага?
– А куда ж он денется? – подбоченилась Маша. – Вам-то, девки, хоть деньги за это дело платят, а я за что страдаю? Не-а, если я не в настроении, ко мне и не подходи! Я и зашибить могу!
Маша расхвасталась так, что повысила голос до неприличности. С ближайших столиков оглянулись несколько человек. Марина, заметив это, проговорила:
– Ты не кричи уж так, а то подумают что-нибудь про тебя не то.
– То, что ее мужик про нас думает, мне уже ясно, – хохотнула Оксана. – Ты, Машь, меня с ним познакомь, хочу посмотреть на такого послушного придурка.
Маша открыла рот, но ничего не ответила. Она вдруг вспомнила про какое-то важнейшее дело и молча умчалась к стойке.
– Видала? – спросила Оксана Марину, прикуривая от зажигалки. – Спорим на флакон, что ее мужику сегодня достанется?
– Ты про секс? – улыбнулась Марина.
– Я не про секс, а про ту преснятину, которую эта дура считает сексом. – Оксана зевнула и переменила тему. – Ты с заказа, что ли? И как, удачно?
– Более-менее, – уклончиво ответила Марина и правдоподобно соврала: – Клиент был от руководства, на руки денег не дали. Пойду к Резнику, доложу о результате.
– Вот жмоты! – Оксана чуть не сплюнула. – Ну что за козлы?! Если Петя прислал тебя, так сказать, в подарок, то ты, значит, как тварь бессловесная! Пора профсоюз организовывать, точно тебе говорю, как на Западе!
Марина кивнула и, оставив Оксану возмущаться, пошла к Резнику с докладом.
Федор-охранник, стоявший у входа в административный коридор, кивком остановил ее и тихо спросил:
– Куда?
– К Петру Алексеевичу, – ответила Марина и, увидев, что он потянул из кармана сотовый телефон, добавила: – Скажи, что есть новости.
Федор бросил на нее быстрый взгляд, но промолчал и, набрав номер, почти неслышно проговорил в трубку несколько слов.
– Сейчас пройдешь, девочка, – сказал он Марине. – Шеф занят, подожди немного.
Не прошло пяти минут, как из коридора вышла Надя и, поздоровавшись с Мариной, ушла в зал.
Марина почувствовала приступ досады: практически сразу после нее пригласить Надю?!
Марине показалось, что все ее мечты и расчеты рухнули в пропасть. Теперь она уже снова начала сомневаться в своей внешности и навыках, которыми очень гордилась.
С подпорченным настроением Марина прошла по коридору и постучала в кабинет.
Петр Алексеевич сидел на диване и мелкими глотками попивал коньяк «Курвуазье». Увидев недовольное лицо Марины, он подумал, что она сейчас будет на что-то жаловаться.
С Мариной ссориться ему не следовало. Тем более что от Маматова пришла интересная новость: отпечатки пальцев на входной двери убитого афганца принадлежат только одному человеку, и этот человек – Надя!
Для Резника известие оказалось сокрушающим по своей неожиданности: получалось, что недалекая и глупая телка Надя по уши завязана в деле с убийством Димы!
Было от чего крыше съехать.
Резник, невзирая на свое потрясение, сумел связно охарактеризовать Надю Маматову, сказал, что уже организовал за ней наблюдение. Однако новость настолько выбила его из колеи, что он не мог успокоиться почти час после того, как получил ее.
Чтобы не спугнуть Надиных подельников, Маматов договорился с Петром Алексеевичем, что следить за Надей будут люди Резника. Новый человек всегда вызывает подозрение. Маматов поворчал, но, сказав Петру Алексеевичу, что тот за все отвечает своей глупой башкой, бросил трубку.
Резнику было важно самому сделать хоть что-то реальное по поиску денег. Сбор отпечатков пальцев – это идет ему в зачет, но тут же таится и опасность. Если бы он знал, что обнаружится, то еще неизвестно, пошел бы на этот шаг.
Но теперь ничего другого не оставалось, как самостоятельно брать Надю и давить на нее по-черному. До тех пор, пока она не сдаст реальных исполнителей заказа.
А то, что она их знает, никакого сомнения не вызывало.
Приглашая к себе Надю, Петр Алексеевич лишний раз убедился, что девочка простовата, даже примитивна, и, как видно, если и играла какую роль во всем этом деле, то самую для себя подходящую – роль проститутки и не выше.
Был еще один мелкий и смешной момент, по причине которого Резник захотел увидеть Надю: он никак не мог вспомнить, что же она из себя представляет как женщина.
Он со вчерашнего дня не находил себе покоя и, получив информацию от Маматова, наконец-то плюнул на негласную очередность и заказал себе Надю – ну не запомнилась она ему, и все тут. Хоть тресни.
Увидев Марину, Петр Алексеевич искренне подумал, что Марина лучше и тут даже спорить не о чем.
– Привет, Марина, почему глазки грустные? – улыбаясь, спросил Резник, думая, что если эта проститутка сейчас начнет качать права по какому-нибудь поводу, то придется ей уступить.
До того момента, пока люди Маматова плотно не взялись за Надю, Марина – единственный верный источник информации про нее.
– Устала, Петр Алексеевич, – пожаловалась Марина, – можно, я сяду?
– Да конечно же, располагайся.
Резник подумал и решил не наливать Марине коньяку – прикормить человека легко, а вот скинуть с хвоста – почти всегда геморроидально.
– Мне некогда, скоро встреча, – как бы напоминая себе, тихо проговорил Резник, поглядывая на часы, и, снова улыбнувшись Марине, произнес: – Мариночка, если у тебя есть новости по нашему делу, давай их сюда. Они мне нужны. Если нет… – не закончив фразы, Петр Алексеевич додумал ее до конца: «Тогда какого хрена пришла? Иди работать!»
– Есть новости, – ответила девушка. – Я нашла парня, который спас Надю около того дома на Росинского, пятьдесят шесть.
– Да-а? – протянул Резник и достал из тумбочки второй стакан. Он решил, что девочка заработала выпивку, хотя еще и неизвестно, что она принесла.
Он плеснул коньяк на дно стаканчика и подал его Марине.
– Рассказывай, – потребовал Резник.
Марина рассказала все, что ей удалось узнать: назвала имя Михаила, его адрес, где работает.
– Валютчик, говоришь, – протянул Резник, подробно записывая в блокнот полученную информацию.
Марина, потягивая коньяк, думала о том, чем же это ничтожество Надя могла привлечь Резника. Внешностью? Техникой? А может быть, глупостью?
Из-за того, что мужчины в массе своей полнейшие недоумки, они остерегаются умных женщин. Поэтому их и привлекают дуры, чтобы легче было блистать на их убогом фоне.
Петр Алексеевич, переварив полученную информацию, побарабанил пальцами по столу и задал конкретный вопрос:
– Когда они встречаются в следующий раз?
– Мне кажется, что уже встретились, – ответила Марина. – Или это произойдет в ближайший час. Здесь, в клубе.
Надя, вернувшись в основной зал клуба, села за стол, и тут же к ней подскочила Оксана:
– Ну что? Где ты была? Снова Резник трахал?
Надя усмехнулась и, достав из сумочки зеркальце, проверила макияж.
– Ага, трахал, только в буквальном смысле, – ответила она.
– Ну, значит, все нормально. – Оксана хлопнула ее по руке и присела на соседний стул. – С Петей можно работать: он наорет, а потом и сам забудет, из-за чего орал. Мне такие начальники нравятся. Есть гниды, которые затаят – и вот гноят и гноят… Петя не такой. Он вставил пистон – и как ничего не бывало.
– Н-да, – проговорила Надя и, прищурившись, осмотрела зал, – никого не видела?
Ей очень хотелось увидеть Михаила, и одновременно с этим она боялась этого. Было страшно подумать, что он узнает о ее работе и больше не придет. А может быть, уже узнал и потому не пришел вчера?
Подскочила официантка Маша с подносиком и поставила перед Надей чашечку кофе.
– А мне ты почему не приносишь? – возмутилась Оксана. – Я бы тоже не отказалась от кофейку.
– Ты не работаешь, – быстро ответила Маша, собираясь убегать, но Оксана поймала ее за край передника.
– Я сегодня твой клиент и плачу наликом, – со скрытой угрозой произнесла Оксана. – Ты передо мной не кривляйся, лучше побереги мир в семье.
– При чем тут моя семья? – шепотом спросила Маша, затравленно оглядываясь.
– Кофе неси и не хрена болтать на работе, – отрезала Оксана и отвернулась.
Маша умчалась, возмущенно бормоча что-то себе под нос.
– Притомилась, что ли, девочка? – спросила Оксана у Нади. – Смена вроде только началась, а наш Петя не половой гигант, я уж точно знаю.
К их столику подошла Марина и молча села на стул рядом с Оксаной.
– Отчиталась, что ли? – спросила Оксана.
– Угу, – промычала Марина, доставая сигарету, – отчиталась.
– Что-то вы, девки, грустные обе, – выдала Оксана. – Вроде и весна еще не кончилась, и клиент табунами прет. Чего скуксились-то?
– Я о Мише думаю, – призналась Надя и вдруг вздрогнула.
В зал вошел Михаил и остановился в дверях, осматриваясь.
После ярко освещенного вестибюля к полумраку зала нужно было несколько секунд глазам привыкать.
Оксана толкнула Надю локтем, и девушка ответила ей дрожащим шепотом:
– Вижу, тихо ты!
Надя суетливо раскрыла сумочку, снова закрыла ее, поправила рукой волосы и опустила руки на стол, крепко сцепив пальцы.
– Что делать? Что делать? – простонала она.
– Покажи ему свое презрение, – посоветовала Марина, стараясь не глядеть на Михаила.
Парень он вроде не дурак, но кто ж его знает: выдаст себя одним взглядом и подставит Марину. Потом ведь и не отбрехнешься. Особенно от Оксаны. Да и Надя так разноется, что кранты всей дружбе.
Хотя какая может быть дружба?
– Не вздумай фырчать, – запротестовала Оксана. – Ты, Маринка, не права, нужно его выслушать. А вдруг он в трезвяк попадал или еще какие причины были? Пусть скажет, а там видно будет.
– Да? – с сомнением переспросила Надя, отчетливо понимая, что она боится всего: и разговора с Михаилом, и его ухода без разговора.
Михаил тем временем освоился в зале и, осмотрев его, направился к столику, за которым сидели подруги-коллеги.
– Добрый вечер, девушки, – сказал он и, встав рядом с Надей, положил перед ней на стол один цветок гвоздики.
Надя заволновалась, ей захотелось, если честно-то, вскочить и с радостным визгом повиснуть у Михаила на шее, но она только подняла на него глаза и тихо сказала:
– Спасибо, Михаил.
Михаил кашлянул, Марина встала, не поднимая глаз, и пробормотала:
– Что-то голова разболелась, пойти таблетку принять, что ли?
Оксана, довольно улыбаясь, переводила взгляд с Михаила на Надю.
– Вы присаживайтесь, пожалуйста, – она показала на свободный стул, – а то что-то Надя у нас застеснялась, не предложит даже.
Михаил присел за столик.
Почти сразу же подошла Маша с подносом и, выставляя чашки с кофе перед всеми, пробормотала:
– За счет заведения, фирма угощает.
Оксана фыркнула, но промолчала.
Марина, обойдя стол, на мгновение встала за спиной Михаила и, подняв глаза, встретилась взглядом с Федором, стоявшим у входа в административный коридор.
Она медленно кивнула и, посмотрев на взлохмаченный затылок Михаила, пошла к выходу.
День был жаркий, а ночь выдалась прохладной.
Май, похоже, решил показать, что он месяц вовсе не летний и не стоит расслабляться. А чтобы не забывались люди, он и повесил над городом циклон, прилетевший с холодного синего моря, а тот уж устроил и небо, затянутое тучами, и ветер, пронизывающий до дрожи.
Весна – не лето, а переходный период от сугробов к шоколадному загару. Все может случиться весной, и не нужно удивляться.
Ну не хочет погода подчиняться календарям, и ничего с этим не поделаешь – привычка у нее такая.
Пока Валерий добирался до дома, где жила любовница Семеныча, продрог, как бобик, хотя и прошел пешком только два квартала. Он приехал на частнике, чтобы не засветить свою тачку, и вышел заранее – пустопорожний риск показан только для кретинов, а Валерий себя таковым не считал.
Темные окна старого дома обрадовали его.
Оксанка – девка молодая, а молодежи всегда неймется.
Валерий был готов к тому, что визит, возможно, придется отложить на другое время. Кто ж ее знает, эту Оксанку, устроит еще себе какой-нибудь праздничек вроде поминок по Семенычу и засидится с гостями до утра, перемежая водку за упокой души Семеныча с бабьими завываниями по своим погибшим надеждам.
Но тишина и темнота окон успокоили его.
Легкой походкой, стараясь не шаркнуть, не споткнуться – ночью любые звуки разносятся за километры, – Валерий прошел в подъезд и остановился внизу, не поднимаясь к квартире.
Он постоял пять минут, прислушиваясь ко всему, что можно было расслышать.
Было тихо, табачным дымом не пахло, и на лестнице от него шарахнулся пятнистый сонный котяра.
Все это были добрые знаки: нет чужих в подъезде, и люди честно отдыхают после трудовых будней.
У них просто не хватает фантазии понять, что ночь тоже полноценное время для жизни.
Валерий на цыпочках подошел к знакомой двери и снова застыл, прислушиваясь. В таких делах лучше перебдеть, чем недобдеть. Из-за глупой беспечности можно ведь и ласты склеить. Вот как Семеныч, например.
А Валерий хотел жить долго и счастливо и за свое счастье готов был и на лестнице постоять лишние минутки.
Полная тишина окончательно успокоила его, и, достав из кармана приготовленные заранее тонкие резиновые перчатки, Валерий, не торопясь, натянул их и потом вынул отмычку.
Движениями почти ласковыми и нежными, стараясь, чтобы ни один цугалик в механизме замка не лязгнул и не стукнул, он провернул отмычку в замочной скважине и приоткрыл входную дверь.
Еще постояв и послушав, он мысленно перекрестился, как делал всегда перед работой, и вошел в квартиру, прикрыв дверь за собой.
Вот теперь пути назад почти не было. Был путь только вперед, и Валерий пошел по нему.
В квартире было не совсем темно: сквозь щели неплотно затянутых занавесок пробивался уличный свет, сложенный из совместных усилий фонарей и луны.
Этого было почти достаточно.
Ощупью и на слух определяя направление, жилую комнату он нашел сразу. Судя по доносившемуся спокойному дыханию, в комнате был только один человек, и он спал слева от двери.
Валерий аккуратно положил отмычку обратно в карман и вынул нож.
С легким щелчком выскочило широкое толстое лезвие, надежно закрепившись зажимами в рукоятке.
Валерий сделал два шага по направлению к дивану, который он разглядел в густом полумраке, и тут спящий на диване человек заворочался.
Валерий разглядел женщину. Она повернулась на бок, откинула руку в сторону и вдруг приподняла голову.
Оксана, открыв глаза, в первую секунду и не испугалась: мужики по ночам в ее комнате были явлением не ошарашивающим. Можно сказать, что даже почти нормальным.
Собираясь что-то сказать, Оксана уже было приоткрыла рот, но тут вдруг вспомнила, что она должна быть в квартире одна. Ее Надька сейчас на работе, и никто из подруг не просился к ней на ночь с любимым человеком.
Откуда мужик?
Оксана резко села на диване, но было уже поздно.
Валерий прыгнул на нее сверху и отработанным движением сдавил Оксане одной рукой горло, а второй с силой острием лезвия ножа ткнул в живот.
Оксана вздрогнула и замерла.
– Тявкнешь – и абзац тебе, поняла? – прошипел Валерий, сжимая горло сильнее.
Оксана не ответила, потому что не могла этого сделать. Не могла она и кивнуть. Она что-то слабенько хрипнула, и Валерий понял, что девка сдалась.
– Вот и умничка, – прошептал он, продолжая сжимать Оксане горло.
Пока смерть Оксаны была Валерию не нужна, и он чуть расслабил пальцы, чтобы бабенка не крякнула раньше времени. Сперва она должна отдать кассету.
Оксана четко поняла, что это конец. На нее напал маньяк, и что бы потом ни случилось, если она хочет выжить, то единственный ее шанс – это улучить момент и действовать быстро и отчаянно.
А жить-то хотелось.
– Ты мне сейчас отдашь кассету, и я спокойно уйду, – мягко сказал Валерий, – если бы я хотел тебя убить, то уже бы это сделал.
«Точно маньяк», – подумала Оксана и постаралась, чтобы бандит почувствовал, как она расслабилась. Пусть немного успокоится, придурок.
– Где кассета? – спросил Валерий. – Отдай ее мне, и я уйду.
Он с удовольствием ощутил, как вспотело под его пальцами женское горло.
«Боится, отлично», – подумал он.
Оксана осторожно покосилась налево в сторону буфета, где у них с Надькой стоял давно уже не работающий магнитофон и валялись какие-то истертые кассеты.
Валерий, уловив ее движение, убрал руку с ножом и, не отпуская горла, положил левый кулак Оксане на лицо. Нож бросать было нельзя.
Он собирался прикрыть ей глаза ладонью и внимательно осмотреться в комнате.
Оксана поняла, что сейчас ее убьют.
Издав какой-то непонятный звук, она дернулась вниз, одновременно быстро согнула ноги в коленях и ударила Валерия коленями в спину.
Чтобы не потерять равновесия и не упустить дуру-бабу, Валерий уперся левой рукой Оксане в висок. Его правая рука проехала по ее горлу чуть выше.
Оксана постаралась вывернуться, задергала руками и ногами, елозя всем телом по простыне.
Валерий крепко сжал руки, шея Оксаны, получив резкий изгиб влево, хрустнула.
Дрожь волной промчалась по телу Оксаны, все ее тело расслабилось и обмякло. Это были последние движения в ее жизни.
Валерий вздохнул и соскочил на пол, складывая нож и убирая его в карман.
– Ну и хрен с тобой, золотая рыбка, – прошептал он, – если тебе так больше нравится.
На всякий случай, руководствуясь осторожностью и опытом, Валерий приложил ладонь тыльной стороной к шее Оксаны.
Пульса не было.
– Ты нечисто сработал, – прошептал Валерий сам себе и подошел к буфету.
Находясь между жизнью и смертью, люди обычно не врут. Они не успевают сообразить, что это можно сделать.
Если эта баба посмотрела на буфет, значит, кассета где-то здесь.
Не спеша, чтобы не пропустить то, что нужно, Валерий растворил обе дверки буфета и очень внимательно изучил содержимое всех его полок.
Кассет набралось шесть штук.
Рядом с буфетом, дальше вдоль стены стоял второй диван. Валерий нагнулся, приподнял его с ближнего края и отодвинул от стены. Послышался скрип.
Шепотом выругавшись, Валерий опустил диван на пол и прислушался. Затем присел на корточки и осмотрел пол. Среди мелкого мусора никаких больше кассет он не обнаружил. Тогда Валерий прощупал весь диван и, вернувшись к буфету, засунул руку под него и выгреб все, что там накопилось.
Кассет больше не было.
Вытащив магнитофон, Валерий попробовал его включить, но у него это не получилось.
Обшарив всю квартиру, Валерий понял, что нужно уходить.
Если среди кассет, которые он сейчас заберет с собою, не окажется той, из-за которой он все это провернул, то придется плотно садиться на слежку за этой хатой. Потом отслеживать похороны этой глупой суки и искать того парня.
Других вариантов не оставалось.
Посмотрев в последний раз на Оксану, Валерий вздохнул и, повернувшись, тихо вышел из квартиры.
Постоянно страхуясь, он незаметно покинул подъезд, выбросил перчатки и, неся кассеты в руке, направился темными дворами подальше от этого места.
Он решил по пути, когда уйдет уже на достаточное расстояние, купить в ночном ларьке пакет для кассет и бутылку водки с какой-нибудь закуской. Нужно было отдохнуть.
ГЛАВА 9
По нынешним временам ментов боятся только голожопые. То есть такие же простые граждане, как и сами менты.
Марина села за столик, и Михаил, вызвавшийся побыть джентльменом, побежал за колой для нее и пивом – для себя.
Марина колу не любила в любом виде. Слова «кола» и «гадость» для нее были синонимами, но чего не сделаешь для лучшего выполнения пожеланий руководства?
Заказал Петр Алексеевич всю подноготную этого мальчика – двух часов не пройдет, как он все получит. Фирма гарантирует.
Марина подумала о случайностях, могущих ей помешать, и оглядела улицу. Знакомых она не заметила.
Она нарочно выбрала именно это кафе, так как знала, что девчонки сюда не ходят: здесь ловли нет, а значит, нет и смысла тратить время.
Михаил, получив пиво и колу из холодильника, взял еще сигареты и фисташки.
Поглядывая на Марину, он подумал, что такую девушку вести к Араму, конечно же, нельзя – не поймет. Вот Надю можно было бы – она попроще. С Мариной, пожалуй, придется работать по шикарному варианту: еще раз кафе, потом дискач, ну а затем везти ее к себе на хату. Только предварительно нужно будет там убраться и сменить простыни на постели. Марина, однозначно, птичка полетом повыше Нади. И, судя по свободному поведению, умеет вести себя с мужиками. А это уже интересно.
– Заждались, Марина? – спросил Михаил, подходя к столику и ставя перед девушкой открытую бутылку с колой и стаканчик, – угощайтесь, пожалуйста, все холодное.
– Замечательно, – улыбнулась она, – моя любимая кола. Спасибо, Михаил.
Михаил сел на стул слева от Марины и решил, что главная задача на ближайший час – договориться о следующей встрече.
– А вы кем работаете в клубе? – спросил он, наливая девушке колу и закуривая сигарету.
– Менеджером по связям, – ответила Марина и улыбнулась своим мыслям.
Она сделала глоток, перетерпела и, приказав себе не кривиться, поставила стаканчик слева от себя почти напротив Михаила.
– Интересная у вас работа?
– Бывает по-всякому, – рассеянно ответила Марина, незаметно расстегнула свою сумочку и, запустив в нее руку, зажала в кулачок платочек. – Как и у всех.
Михаил сидел, облокотившись на стол, и спешно соображал, как бы ему разговорить эту девчонку. Пока беседа не получалась.
Марина взяла платочек в левую руку и подняла ее, как бы собираясь вытереть пот со лба. Одновременно правой рукой она незаметно толкнула свой стаканчик с колой.
Стаканчик покачнулся, проехал по столу и опрокинулся у самого его края. Коричневый напиток хлынул наружу, плеснулся со стола и вылился на брюки Михаилу.
– Вот блин! – воскликнул Михаил, отпрянув в сторону, но уже было поздно.
– Боже мой! – вскричала Марина, соскакивая со стула. – Извините, пожалуйста, Михаил, извините, ах, какая я неосторожная!
– Да ерунда, в общем-то, – проговорил Михаил, думая, что ничего смешнее эта телка не могла придумать: такую подлянку подкинула. Куда ж ему теперь с таким пятном на мотне? Только клоуном в цирк.
Марина тем временем, не давая Михаилу встать – что было важно, – опустилась перед ним на колени и, развернув свой платочек, начала тереть им по брюкам.
Брюкам от этого лучше не становилось, а вот Михаилу совсем наоборот: Маринины руки вроде бы случайно, как бы ненароком постоянно попадали на то, что у мужчин прячется под гульфиком и очень активно откликается на женские прикосновения.
Михаил прекратил трепыхаться и почувствовал даже некоторое стеснение. Вся его досада на девушку испарилась, и прежние мысли заменились другими. Он понял, что эта девчонка ему точно нравится.
Марина, нащупав руками, что Михаил в нее уже почти влюблен, продолжила свою игру.
– Мне так неловко, так стыдно, Миша, – пролепетала она, естественно, переходя на «ты» и возвращаясь на свой стул. – Делать нечего, не ходить же тебе в таком виде. Едем к тебе домой, я быстро простираю тебе брюки, поглажу, и уже через час ничего не будет заметно.
Михаил открыл рот, собираясь ляпнуть глупость, что он не хочет ее утруждать, но вовремя себя одернул и неуверенно начал отговаривать Марину от этой затеи, пугаясь, чтобы она не передумала.
Однако Марина не передумала, она была настойчива и сумела убедить Михаила в необходимости предложенного. Особого труда ей это почему-то не доставило.
* * *
Марина вернулась в клуб через три часа, влегкую обслужив Михаила, узнав, разумеется, его домашний адрес и ничего не сделав с его брюками.
Она посчитала, что полученное Михаилом стоит никак не меньше новых штанишек, так что обойдется, мальчик.
Пройдя в шумный зал, где в полумраке культурно отдыхали граждане, Марина почти сразу уже увидела Оксану, болтавшую у двери с Машей. Она подошла к ним.
– Привет, а ты что тут делаешь? – обратилась она к Оксане. – Ты же работать не можешь!
– Ну ты прямо как сержант в армии, – усмехнулась Оксана. – Не могу работать, это точно, а дома мне что делать? Телик уже осточертел, гости ко мне не ходят. Так что я тут перекантуюсь маленько, а потом спать пойду. Единственное развлечение осталось – спать.
– Это ты верно сказала, лучше недоесть, чем переспать, – подхватила Маша. – Мне тоже, как домой приду после смены, ничего делать не хочется, а семья отдохнуть не дает. Мужик еще пристает как банный лист к заднице: дай ему, и все тут. Такая скотина, честное слово, каждый день пристает, а я – фиг ему, и все тут!
– Неужели не даешь? – изумилась Оксана. – И он терпит, бедолага?
– А куда ж он денется? – подбоченилась Маша. – Вам-то, девки, хоть деньги за это дело платят, а я за что страдаю? Не-а, если я не в настроении, ко мне и не подходи! Я и зашибить могу!
Маша расхвасталась так, что повысила голос до неприличности. С ближайших столиков оглянулись несколько человек. Марина, заметив это, проговорила:
– Ты не кричи уж так, а то подумают что-нибудь про тебя не то.
– То, что ее мужик про нас думает, мне уже ясно, – хохотнула Оксана. – Ты, Машь, меня с ним познакомь, хочу посмотреть на такого послушного придурка.
Маша открыла рот, но ничего не ответила. Она вдруг вспомнила про какое-то важнейшее дело и молча умчалась к стойке.
– Видала? – спросила Оксана Марину, прикуривая от зажигалки. – Спорим на флакон, что ее мужику сегодня достанется?
– Ты про секс? – улыбнулась Марина.
– Я не про секс, а про ту преснятину, которую эта дура считает сексом. – Оксана зевнула и переменила тему. – Ты с заказа, что ли? И как, удачно?
– Более-менее, – уклончиво ответила Марина и правдоподобно соврала: – Клиент был от руководства, на руки денег не дали. Пойду к Резнику, доложу о результате.
– Вот жмоты! – Оксана чуть не сплюнула. – Ну что за козлы?! Если Петя прислал тебя, так сказать, в подарок, то ты, значит, как тварь бессловесная! Пора профсоюз организовывать, точно тебе говорю, как на Западе!
Марина кивнула и, оставив Оксану возмущаться, пошла к Резнику с докладом.
Федор-охранник, стоявший у входа в административный коридор, кивком остановил ее и тихо спросил:
– Куда?
– К Петру Алексеевичу, – ответила Марина и, увидев, что он потянул из кармана сотовый телефон, добавила: – Скажи, что есть новости.
Федор бросил на нее быстрый взгляд, но промолчал и, набрав номер, почти неслышно проговорил в трубку несколько слов.
– Сейчас пройдешь, девочка, – сказал он Марине. – Шеф занят, подожди немного.
Не прошло пяти минут, как из коридора вышла Надя и, поздоровавшись с Мариной, ушла в зал.
Марина почувствовала приступ досады: практически сразу после нее пригласить Надю?!
Марине показалось, что все ее мечты и расчеты рухнули в пропасть. Теперь она уже снова начала сомневаться в своей внешности и навыках, которыми очень гордилась.
С подпорченным настроением Марина прошла по коридору и постучала в кабинет.
Петр Алексеевич сидел на диване и мелкими глотками попивал коньяк «Курвуазье». Увидев недовольное лицо Марины, он подумал, что она сейчас будет на что-то жаловаться.
С Мариной ссориться ему не следовало. Тем более что от Маматова пришла интересная новость: отпечатки пальцев на входной двери убитого афганца принадлежат только одному человеку, и этот человек – Надя!
Для Резника известие оказалось сокрушающим по своей неожиданности: получалось, что недалекая и глупая телка Надя по уши завязана в деле с убийством Димы!
Было от чего крыше съехать.
Резник, невзирая на свое потрясение, сумел связно охарактеризовать Надю Маматову, сказал, что уже организовал за ней наблюдение. Однако новость настолько выбила его из колеи, что он не мог успокоиться почти час после того, как получил ее.
Чтобы не спугнуть Надиных подельников, Маматов договорился с Петром Алексеевичем, что следить за Надей будут люди Резника. Новый человек всегда вызывает подозрение. Маматов поворчал, но, сказав Петру Алексеевичу, что тот за все отвечает своей глупой башкой, бросил трубку.
Резнику было важно самому сделать хоть что-то реальное по поиску денег. Сбор отпечатков пальцев – это идет ему в зачет, но тут же таится и опасность. Если бы он знал, что обнаружится, то еще неизвестно, пошел бы на этот шаг.
Но теперь ничего другого не оставалось, как самостоятельно брать Надю и давить на нее по-черному. До тех пор, пока она не сдаст реальных исполнителей заказа.
А то, что она их знает, никакого сомнения не вызывало.
Приглашая к себе Надю, Петр Алексеевич лишний раз убедился, что девочка простовата, даже примитивна, и, как видно, если и играла какую роль во всем этом деле, то самую для себя подходящую – роль проститутки и не выше.
Был еще один мелкий и смешной момент, по причине которого Резник захотел увидеть Надю: он никак не мог вспомнить, что же она из себя представляет как женщина.
Он со вчерашнего дня не находил себе покоя и, получив информацию от Маматова, наконец-то плюнул на негласную очередность и заказал себе Надю – ну не запомнилась она ему, и все тут. Хоть тресни.
Увидев Марину, Петр Алексеевич искренне подумал, что Марина лучше и тут даже спорить не о чем.
– Привет, Марина, почему глазки грустные? – улыбаясь, спросил Резник, думая, что если эта проститутка сейчас начнет качать права по какому-нибудь поводу, то придется ей уступить.
До того момента, пока люди Маматова плотно не взялись за Надю, Марина – единственный верный источник информации про нее.
– Устала, Петр Алексеевич, – пожаловалась Марина, – можно, я сяду?
– Да конечно же, располагайся.
Резник подумал и решил не наливать Марине коньяку – прикормить человека легко, а вот скинуть с хвоста – почти всегда геморроидально.
– Мне некогда, скоро встреча, – как бы напоминая себе, тихо проговорил Резник, поглядывая на часы, и, снова улыбнувшись Марине, произнес: – Мариночка, если у тебя есть новости по нашему делу, давай их сюда. Они мне нужны. Если нет… – не закончив фразы, Петр Алексеевич додумал ее до конца: «Тогда какого хрена пришла? Иди работать!»
– Есть новости, – ответила девушка. – Я нашла парня, который спас Надю около того дома на Росинского, пятьдесят шесть.
– Да-а? – протянул Резник и достал из тумбочки второй стакан. Он решил, что девочка заработала выпивку, хотя еще и неизвестно, что она принесла.
Он плеснул коньяк на дно стаканчика и подал его Марине.
– Рассказывай, – потребовал Резник.
Марина рассказала все, что ей удалось узнать: назвала имя Михаила, его адрес, где работает.
– Валютчик, говоришь, – протянул Резник, подробно записывая в блокнот полученную информацию.
Марина, потягивая коньяк, думала о том, чем же это ничтожество Надя могла привлечь Резника. Внешностью? Техникой? А может быть, глупостью?
Из-за того, что мужчины в массе своей полнейшие недоумки, они остерегаются умных женщин. Поэтому их и привлекают дуры, чтобы легче было блистать на их убогом фоне.
Петр Алексеевич, переварив полученную информацию, побарабанил пальцами по столу и задал конкретный вопрос:
– Когда они встречаются в следующий раз?
– Мне кажется, что уже встретились, – ответила Марина. – Или это произойдет в ближайший час. Здесь, в клубе.
* * *
Надя, вернувшись в основной зал клуба, села за стол, и тут же к ней подскочила Оксана:
– Ну что? Где ты была? Снова Резник трахал?
Надя усмехнулась и, достав из сумочки зеркальце, проверила макияж.
– Ага, трахал, только в буквальном смысле, – ответила она.
– Ну, значит, все нормально. – Оксана хлопнула ее по руке и присела на соседний стул. – С Петей можно работать: он наорет, а потом и сам забудет, из-за чего орал. Мне такие начальники нравятся. Есть гниды, которые затаят – и вот гноят и гноят… Петя не такой. Он вставил пистон – и как ничего не бывало.
– Н-да, – проговорила Надя и, прищурившись, осмотрела зал, – никого не видела?
Ей очень хотелось увидеть Михаила, и одновременно с этим она боялась этого. Было страшно подумать, что он узнает о ее работе и больше не придет. А может быть, уже узнал и потому не пришел вчера?
Подскочила официантка Маша с подносиком и поставила перед Надей чашечку кофе.
– А мне ты почему не приносишь? – возмутилась Оксана. – Я бы тоже не отказалась от кофейку.
– Ты не работаешь, – быстро ответила Маша, собираясь убегать, но Оксана поймала ее за край передника.
– Я сегодня твой клиент и плачу наликом, – со скрытой угрозой произнесла Оксана. – Ты передо мной не кривляйся, лучше побереги мир в семье.
– При чем тут моя семья? – шепотом спросила Маша, затравленно оглядываясь.
– Кофе неси и не хрена болтать на работе, – отрезала Оксана и отвернулась.
Маша умчалась, возмущенно бормоча что-то себе под нос.
– Притомилась, что ли, девочка? – спросила Оксана у Нади. – Смена вроде только началась, а наш Петя не половой гигант, я уж точно знаю.
К их столику подошла Марина и молча села на стул рядом с Оксаной.
– Отчиталась, что ли? – спросила Оксана.
– Угу, – промычала Марина, доставая сигарету, – отчиталась.
– Что-то вы, девки, грустные обе, – выдала Оксана. – Вроде и весна еще не кончилась, и клиент табунами прет. Чего скуксились-то?
– Я о Мише думаю, – призналась Надя и вдруг вздрогнула.
В зал вошел Михаил и остановился в дверях, осматриваясь.
После ярко освещенного вестибюля к полумраку зала нужно было несколько секунд глазам привыкать.
Оксана толкнула Надю локтем, и девушка ответила ей дрожащим шепотом:
– Вижу, тихо ты!
Надя суетливо раскрыла сумочку, снова закрыла ее, поправила рукой волосы и опустила руки на стол, крепко сцепив пальцы.
– Что делать? Что делать? – простонала она.
– Покажи ему свое презрение, – посоветовала Марина, стараясь не глядеть на Михаила.
Парень он вроде не дурак, но кто ж его знает: выдаст себя одним взглядом и подставит Марину. Потом ведь и не отбрехнешься. Особенно от Оксаны. Да и Надя так разноется, что кранты всей дружбе.
Хотя какая может быть дружба?
– Не вздумай фырчать, – запротестовала Оксана. – Ты, Маринка, не права, нужно его выслушать. А вдруг он в трезвяк попадал или еще какие причины были? Пусть скажет, а там видно будет.
– Да? – с сомнением переспросила Надя, отчетливо понимая, что она боится всего: и разговора с Михаилом, и его ухода без разговора.
Михаил тем временем освоился в зале и, осмотрев его, направился к столику, за которым сидели подруги-коллеги.
– Добрый вечер, девушки, – сказал он и, встав рядом с Надей, положил перед ней на стол один цветок гвоздики.
Надя заволновалась, ей захотелось, если честно-то, вскочить и с радостным визгом повиснуть у Михаила на шее, но она только подняла на него глаза и тихо сказала:
– Спасибо, Михаил.
Михаил кашлянул, Марина встала, не поднимая глаз, и пробормотала:
– Что-то голова разболелась, пойти таблетку принять, что ли?
Оксана, довольно улыбаясь, переводила взгляд с Михаила на Надю.
– Вы присаживайтесь, пожалуйста, – она показала на свободный стул, – а то что-то Надя у нас застеснялась, не предложит даже.
Михаил присел за столик.
Почти сразу же подошла Маша с подносом и, выставляя чашки с кофе перед всеми, пробормотала:
– За счет заведения, фирма угощает.
Оксана фыркнула, но промолчала.
Марина, обойдя стол, на мгновение встала за спиной Михаила и, подняв глаза, встретилась взглядом с Федором, стоявшим у входа в административный коридор.
Она медленно кивнула и, посмотрев на взлохмаченный затылок Михаила, пошла к выходу.
* * *
День был жаркий, а ночь выдалась прохладной.
Май, похоже, решил показать, что он месяц вовсе не летний и не стоит расслабляться. А чтобы не забывались люди, он и повесил над городом циклон, прилетевший с холодного синего моря, а тот уж устроил и небо, затянутое тучами, и ветер, пронизывающий до дрожи.
Весна – не лето, а переходный период от сугробов к шоколадному загару. Все может случиться весной, и не нужно удивляться.
Ну не хочет погода подчиняться календарям, и ничего с этим не поделаешь – привычка у нее такая.
Пока Валерий добирался до дома, где жила любовница Семеныча, продрог, как бобик, хотя и прошел пешком только два квартала. Он приехал на частнике, чтобы не засветить свою тачку, и вышел заранее – пустопорожний риск показан только для кретинов, а Валерий себя таковым не считал.
Темные окна старого дома обрадовали его.
Оксанка – девка молодая, а молодежи всегда неймется.
Валерий был готов к тому, что визит, возможно, придется отложить на другое время. Кто ж ее знает, эту Оксанку, устроит еще себе какой-нибудь праздничек вроде поминок по Семенычу и засидится с гостями до утра, перемежая водку за упокой души Семеныча с бабьими завываниями по своим погибшим надеждам.
Но тишина и темнота окон успокоили его.
Легкой походкой, стараясь не шаркнуть, не споткнуться – ночью любые звуки разносятся за километры, – Валерий прошел в подъезд и остановился внизу, не поднимаясь к квартире.
Он постоял пять минут, прислушиваясь ко всему, что можно было расслышать.
Было тихо, табачным дымом не пахло, и на лестнице от него шарахнулся пятнистый сонный котяра.
Все это были добрые знаки: нет чужих в подъезде, и люди честно отдыхают после трудовых будней.
У них просто не хватает фантазии понять, что ночь тоже полноценное время для жизни.
Валерий на цыпочках подошел к знакомой двери и снова застыл, прислушиваясь. В таких делах лучше перебдеть, чем недобдеть. Из-за глупой беспечности можно ведь и ласты склеить. Вот как Семеныч, например.
А Валерий хотел жить долго и счастливо и за свое счастье готов был и на лестнице постоять лишние минутки.
Полная тишина окончательно успокоила его, и, достав из кармана приготовленные заранее тонкие резиновые перчатки, Валерий, не торопясь, натянул их и потом вынул отмычку.
Движениями почти ласковыми и нежными, стараясь, чтобы ни один цугалик в механизме замка не лязгнул и не стукнул, он провернул отмычку в замочной скважине и приоткрыл входную дверь.
Еще постояв и послушав, он мысленно перекрестился, как делал всегда перед работой, и вошел в квартиру, прикрыв дверь за собой.
Вот теперь пути назад почти не было. Был путь только вперед, и Валерий пошел по нему.
В квартире было не совсем темно: сквозь щели неплотно затянутых занавесок пробивался уличный свет, сложенный из совместных усилий фонарей и луны.
Этого было почти достаточно.
Ощупью и на слух определяя направление, жилую комнату он нашел сразу. Судя по доносившемуся спокойному дыханию, в комнате был только один человек, и он спал слева от двери.
Валерий аккуратно положил отмычку обратно в карман и вынул нож.
С легким щелчком выскочило широкое толстое лезвие, надежно закрепившись зажимами в рукоятке.
Валерий сделал два шага по направлению к дивану, который он разглядел в густом полумраке, и тут спящий на диване человек заворочался.
Валерий разглядел женщину. Она повернулась на бок, откинула руку в сторону и вдруг приподняла голову.
Оксана, открыв глаза, в первую секунду и не испугалась: мужики по ночам в ее комнате были явлением не ошарашивающим. Можно сказать, что даже почти нормальным.
Собираясь что-то сказать, Оксана уже было приоткрыла рот, но тут вдруг вспомнила, что она должна быть в квартире одна. Ее Надька сейчас на работе, и никто из подруг не просился к ней на ночь с любимым человеком.
Откуда мужик?
Оксана резко села на диване, но было уже поздно.
Валерий прыгнул на нее сверху и отработанным движением сдавил Оксане одной рукой горло, а второй с силой острием лезвия ножа ткнул в живот.
Оксана вздрогнула и замерла.
– Тявкнешь – и абзац тебе, поняла? – прошипел Валерий, сжимая горло сильнее.
Оксана не ответила, потому что не могла этого сделать. Не могла она и кивнуть. Она что-то слабенько хрипнула, и Валерий понял, что девка сдалась.
– Вот и умничка, – прошептал он, продолжая сжимать Оксане горло.
Пока смерть Оксаны была Валерию не нужна, и он чуть расслабил пальцы, чтобы бабенка не крякнула раньше времени. Сперва она должна отдать кассету.
Оксана четко поняла, что это конец. На нее напал маньяк, и что бы потом ни случилось, если она хочет выжить, то единственный ее шанс – это улучить момент и действовать быстро и отчаянно.
А жить-то хотелось.
– Ты мне сейчас отдашь кассету, и я спокойно уйду, – мягко сказал Валерий, – если бы я хотел тебя убить, то уже бы это сделал.
«Точно маньяк», – подумала Оксана и постаралась, чтобы бандит почувствовал, как она расслабилась. Пусть немного успокоится, придурок.
– Где кассета? – спросил Валерий. – Отдай ее мне, и я уйду.
Он с удовольствием ощутил, как вспотело под его пальцами женское горло.
«Боится, отлично», – подумал он.
Оксана осторожно покосилась налево в сторону буфета, где у них с Надькой стоял давно уже не работающий магнитофон и валялись какие-то истертые кассеты.
Валерий, уловив ее движение, убрал руку с ножом и, не отпуская горла, положил левый кулак Оксане на лицо. Нож бросать было нельзя.
Он собирался прикрыть ей глаза ладонью и внимательно осмотреться в комнате.
Оксана поняла, что сейчас ее убьют.
Издав какой-то непонятный звук, она дернулась вниз, одновременно быстро согнула ноги в коленях и ударила Валерия коленями в спину.
Чтобы не потерять равновесия и не упустить дуру-бабу, Валерий уперся левой рукой Оксане в висок. Его правая рука проехала по ее горлу чуть выше.
Оксана постаралась вывернуться, задергала руками и ногами, елозя всем телом по простыне.
Валерий крепко сжал руки, шея Оксаны, получив резкий изгиб влево, хрустнула.
Дрожь волной промчалась по телу Оксаны, все ее тело расслабилось и обмякло. Это были последние движения в ее жизни.
Валерий вздохнул и соскочил на пол, складывая нож и убирая его в карман.
– Ну и хрен с тобой, золотая рыбка, – прошептал он, – если тебе так больше нравится.
На всякий случай, руководствуясь осторожностью и опытом, Валерий приложил ладонь тыльной стороной к шее Оксаны.
Пульса не было.
– Ты нечисто сработал, – прошептал Валерий сам себе и подошел к буфету.
Находясь между жизнью и смертью, люди обычно не врут. Они не успевают сообразить, что это можно сделать.
Если эта баба посмотрела на буфет, значит, кассета где-то здесь.
Не спеша, чтобы не пропустить то, что нужно, Валерий растворил обе дверки буфета и очень внимательно изучил содержимое всех его полок.
Кассет набралось шесть штук.
Рядом с буфетом, дальше вдоль стены стоял второй диван. Валерий нагнулся, приподнял его с ближнего края и отодвинул от стены. Послышался скрип.
Шепотом выругавшись, Валерий опустил диван на пол и прислушался. Затем присел на корточки и осмотрел пол. Среди мелкого мусора никаких больше кассет он не обнаружил. Тогда Валерий прощупал весь диван и, вернувшись к буфету, засунул руку под него и выгреб все, что там накопилось.
Кассет больше не было.
Вытащив магнитофон, Валерий попробовал его включить, но у него это не получилось.
Обшарив всю квартиру, Валерий понял, что нужно уходить.
Если среди кассет, которые он сейчас заберет с собою, не окажется той, из-за которой он все это провернул, то придется плотно садиться на слежку за этой хатой. Потом отслеживать похороны этой глупой суки и искать того парня.
Других вариантов не оставалось.
Посмотрев в последний раз на Оксану, Валерий вздохнул и, повернувшись, тихо вышел из квартиры.
Постоянно страхуясь, он незаметно покинул подъезд, выбросил перчатки и, неся кассеты в руке, направился темными дворами подальше от этого места.
Он решил по пути, когда уйдет уже на достаточное расстояние, купить в ночном ларьке пакет для кассет и бутылку водки с какой-нибудь закуской. Нужно было отдохнуть.
ГЛАВА 9
Надя не знала, как поступить. Она не знала, о чем в первую очередь подумать, и совершенно не понимала, какое же ей принять решение.
После того как Михаил подарил ей гвоздику и длинно, но мило извинился за свое отсутствие в кафе «Солнечное», произошло нечто совсем уж озадачивающее. Он сказал, что ему нужно переговорить с Надей по очень важному делу и, возможно, этот разговор затянется. Возможно, даже надолго.
После того как Михаил подарил ей гвоздику и длинно, но мило извинился за свое отсутствие в кафе «Солнечное», произошло нечто совсем уж озадачивающее. Он сказал, что ему нужно переговорить с Надей по очень важному делу и, возможно, этот разговор затянется. Возможно, даже надолго.