Страница:
Михаил таким любителем не был. Он привык полноценно чувствовать все, что имеет.
Итак, если будут проблемы со временем, Арам всегда придет на выручку.
Арам жил один, и его хатой частенько пользовались его друзья для решения своих межполовых проблем.
Конечно же, и Араму как хозяину перепадало кое-что за гостеприимство. Хотя как сейчас пойдут отношения с Арамом – уже неясно…
Михаил постарался незаметно поближе придвинуться к девушке, еще раз внимательно оглядел ее и подумал, что объект для специальных упражнений подходящий.
Надя, причмокнув губами с досады, разглядела у себя под левым глазом синяк. Этого еще не хватало!
Пока синяк пройдет, наступят критические дни. Две недели без работы и без денег. А кушать хочется каждый день.
Надя принялась наводить красоту, полностью отдаваясь этому процессу.
Она чувствовала, что оказалась в довольно-таки сложном положении. Ее спаситель не представился. Кроме того, он даже не поинтересовался, как она живет. А ведь может подумать, что она замужем или живет с родителями, и тогда просто доведет ее до дома и распрощается.
Нужно было что-то предпринять, но пока ничего не придумывалось.
Надя через свое зеркальце осторожно взглянула на парня, сидевшего справа, и подумала, что было бы приятно провести с ним время в имтимной обстановке. Только он какой-то робкий, хотя и не должен быть таким.
«А может, он еще мальчик?» – подумала Надя и улыбнулась, настолько смешной показалась ей эта мысль. Мальчиков в наше время уже не бывает. Достаточно прикопить чуть-чуть денежек – и этот вопрос решается быстро и приятно. Сервис уже существует.
Подумав, Надя решила, что в любом случае упускать своего спасителя не стоит. А может быть, именно так и начинается большая, красивая любовь?
Около магазина-салона «Карло Пазолини» Михаил дотронулся до плеча шофера – средних лет сумрачного мужчины – и попросил остановить машину.
– Вы сможете нас подождать? – спросил он, протягивая шоферу три червонца – дороговато немного, но гусарить так гусарить, черт возьми!
Шофер молча кивнул и подкатил ко входу в магазин.
Михаил вышел из «Москвича» и подал Наде руку.
– Мне так неудобно, – проговорила она, – я верну вам деньги, как только… – Надя нарочно недоговорила, чтобы дать возможность Михаилу запротестовать. Она заметила доллары, которые ее спутник достал из кармана напавшего на нее бандита. Она, конечно, понимала, что ее доли в этих деньгах нет, но все же… Все же ей хотелось услышать, и она услышала примерно то, на что рассчитывала:
– Вы знаете, девушка, деньги что мусор: сегодня они есть, завтра их нет ни фига. – Михаил с улыбкой посмотрел на нее. – Меня зовут Михаил, но это только по паспорту.
– А как же на самом деле? – спросила Надя, легко попадаясь в подставленную ловушку.
– А на самом деле меня зовут Мишечка, – ответил Михаил и рассмеялся.
Улыбнулась и Надя.
– А как же вас мне называть, милая девушка, – спросил Михаил, – или, может быть, так и говорить «милая девушка»? Без проблем, но в магазине люди могут оборачиваться. Зачем нам это паблисити?
Надя не поняла значение мудреного слова, но с улыбкой ответила:
– Не нужно, меня зовут Надя.
– Отличное имя, – похвалил Михаил. – «Надежда – мой компас земной», как сказал классик, идемте в магазин.
Выбор туфель много времени не занял. Михаил все сделал сам, а Надя и не спорила.
Цены в этом магазине для нее были крутоватыми. Она не решилась бы даже подойти к той обуви, которую ей очень хотелось иметь. Михаил сам подвел ее к нужному стенду и, улыбаясь, посадил на диванчик.
– Вам, Надя, нравится высокий каблук или достаточно обычный в семь сантиметров? – спросил он.
Все прошло как в романтической сказке.
Купив туфли, Михаил при выходе старую Надину обувь торжественно опустил в урну.
Снова садясь в поджидавший «Москвич», Надя сказала адрес своей квартиры.
Михаил, довольный собой и произведенным на девочку впечатлением – он же не был слепым и видел, что Надя от него откровенно поплыла, – решил развить успех до его логического конца.
– Вы, Надя, с родителями живете? – спросил он и тут же, страхуясь, добавил: – Может возникнуть куча вопросов про пораненный локоть и глазик.
– Я живу с подругой, – с готовностью ответила Надя, давно уже заждавшаяся этого вопроса. – Мы работаем вместе, а вот теперь решили вместе и пожить… так лучше, – добавила она, разумеется, не объясняя, что именно лучше.
Как всегда предупреждала ее Оксана – «при знакомстве с парнями помимо работы темни до конца, если не хочешь, чтобы все закончилось трахом на один раз. Стоит им узнать, чем ты зарабатываешь на жизнь, и – аля-улю, девочка, конец всей романтике. Тебе это надо? Тебе это не надо!»
– Надо же, это классно – жить в отдельной квартире отдельно от родителей, – обрадовался Михаил, – я тоже снимаю хату. Мальчик уже вырос, с мамой жить стало затруднительно.
Они понимающе переглянулись.
Михаил с радостью понял, что проблем не будет, и настроение его стало еще лучше.
Надя же, наоборот, начала волноваться.
Время подкатывало к тому моменту, когда ей – хочешь не хочешь – нужно было идти в «Троянский конь». Лучше было бы, конечно, уединиться с Мишей в их квартире. Оксана проблемой не станет, она баба понимающая. После секса, но в первый раз не агрессивного, а вялотекущего, как бы стыдливого, можно было бы уже рассчитывать, что парнишка никуда не денется и появится во второй раз. А если сказать ему, что ей нужно уходить на всю ночь, может обидеться. Как же ему сказать?
А что, если уйдет и она его больше никогда не увидит?
Надя поняла, что остается только один метод: бить на лирику.
Она подняла голову и задумчиво посмотрела на Михаила.
– Голова болит? – сразу же спросил он.
Надя молча покачала головой и всхлипнула.
«Ну началось, – подумал Михаил, – неужели нельзя обойтись без соплей?»
Валерий, пошатываясь, встал с земли. Первым его порывом было ринуться вслед за девчонкой и ее хахалем, но он удержал себя.
«Успокойся, кретин, к ментам хочешь подзалететь? Устроил среди белого дня мочилово с корридой!» – обругал он себя.
Оставшись единственным обладателем кучи денег, которые как ни трать в наших убогих широтах, все равно их должно хватить очень надолго, Валерий теперь должен был больше думать о собственной безопасности и незаметности.
Привлекать к себе внимание было абсолютно не в его интересах. Он должен заботиться о будущем. О своем собственном, персональном и великолепном будущем.
Несмотря на боль в голове и в мужском хозяйстве, Валерий сумел сохранить ясность мысли.
«Никуда эта девка не денется, а если даже и денется, то вряд ли захочет привлекаться свидетелем… у самой положение не классное…»
Хотя объяснение это было слабоватым и больше продиктовано полученными ударами, чем реальной оценкой событий, Валерий принялся отряхивать брюки и рубашку.
Проведя рукой по карманам, он от злости скрипнул зубами: пропала кассета!
О деньгах он почти не жалел – пропали, да и черт с ними, он сегодня в сто раз больше огреб. Кассета была страшна своей реальной угрозой для него. Попади она в чужие руки – и все, хана, абзац…
Валерий, шепотом матерясь, добежал, прихрамывая, до угла дома и только и успел разглядеть, как эта парочка, накостылявшая ему среди бела дня, усаживается в какой-то задрипанный «Москвич».
Прошептав несколько раз номер этого рыдвана, Валерий только сейчас обратил внимание на органайзер Семеновича, не сорвавшийся во время драки.
Подергав «молнии» органайзера, Валерий нашел, где прячется блокнот и авторучка в этой штуковине, и записал туда данные автомобиля.
Неизвестно, кто эта девка, неизвестно, она была у Семеновича или нет, но теперь нужно искать и ее, и этого гада. И поиск этот становится теперь самой главной задачей на ближайшие дни.
«Москвич» уехал, Валерий потоптался на обочине, ожидая следующий мотор, и, увидев его, остановил и поехал к своему тайнику, в котором, уйдя от Аркадия, оставил бабки.
Подбросив Надю к ее дому, Михаил думал, что дело уже на мази. Надя же оставалась в сомнениях.
– Ты здесь живешь? – спросил Михаил на подходе к подъезду.
Надя кивнула и чуть прижала к себе руку Михаила, на которую опиралась. Этот жест должен был ему сказать, что Надя к нему не равнодушна, что бы там ни произошло за дверью квартиры. Михаил все понял по-своему и вздохнул с облегчением.
– А тут у вас нигде нет ларька коммерческого или магазинчика? – спросил он, вспомнив, что идти с пустыми руками в гости просто глупо.
Девочки хорошо уговариваются и расслабляются под винишко или шампанское.
А если еще в шампанское капнуть немножко водочки, то они так быстро дуреют, что просто из трусиков выпрыгивают. Проверено.
– Есть, но далеко, – неохотно ответила Надя, думая, что постарается уговорить Оксану сходить в «Троянский конь» и наплести про нее, что она заболела.
На работу, конечно, не плевать, за нее нужно держаться, но один день – или нет, пару часиков – без нее там ничего не случится. В редкий день клиенты начинают разгуливаться в такое раннее время.
Она незаметно посмотрела на часы. Было половина шестого. Самое время выходить и плестись в клуб.
Подойдя к двери, Надя отперла ее своим ключом и, толкнув, крикнула:
– Я не одна, девчонки!
Повернувшись к Михаилу, Надя со смущенной улыбкой пояснила:
– Оксана может быть не одета. Гости у нас редко бывают.
Михаил понимающе кивнул. Надя подумала, что только бы Оксана не ляпнула что-нибудь вроде: «Клиента привела, дочка? Молодцом!»
У нее не заржавеет.
Однако в коридорчике было тихо.
Оксана ничего кричать не стала. Она просто выглянула и, моментально оценив Михаила и внешний вид Нади, присвистнула:
– Ну ты даешь, тебя где трепали, Надь?
Надя, сделав страшные глаза, сверкнула ими на подругу, Оксана отреагировала быстро и правильно.
– Здравствуйте, – любезно поздоровалась она с Михаилом, – пойду поставлю чайник.
Удалившись в кухню, Оксана крикнула оттуда, дипломатично составляя формулировки:
– Надя, звонил Николай, наш начальник, и сказал, что всех нас срочно ждут на работе. Какая-то важная планерка намечается.
Надя чертыхнулась про себя и, проведя Михаила в комнату, познакомила его с сидящей на диване Мариной. Потом тоже спряталась в кухне.
– Ты где подцепила этого мальчонку? – шепотом спросила Оксана подругу. – А ничего, съедобный.
Надя пугливо оглянулась и, отмахнувшись от Оксаниного вопроса, тут же зашептала ей про свое желание отлынить от работы хоть на несколько часиков, хотя бы на часик.
Оксана отрицательно покачала головой.
– Даже не мечтай, дочка, – сказала она. – Все понимаю, но ни фига не получится. Коля звонил и сказал, что через полчаса, – Оксана посмотрела на часы, – даже меньше уже, короче, полный сбор. Если кто не может, хоть при смерти лежит, – приедет Федор, погрузит и отвезет. Это из-за Димы у них у всех наверняка чердак слетел.
– Черт побери, ну как некстати! – Надя даже задергалась от досады. – Оксана, ну ты понимаешь, такая везуха, раз в жизни такое бывает. Понимаешь: на меня на улице напал хулиган, а Миша отбил. У меня каблук сломался, так он мне новые туфли купил. Пазолини!
– Ни хрена себе, сказала я себе! – Оксана не выдержала и произнесла это громко, во весь голос, но тут же спохватилась и прикрыла рот ладонью. – Пардон, мадам, вырвалось. Так он богатый Буратинка? Надька, сосать надо изо всех сил!
– Короче, ты скажешь, что я приеду позже, да? – обрадовалась Надя, почувствовав в ней союзницу, но Оксана снова покачала головой:
– Ты знаешь, Коля так резко говорил, что я чуть не озверела. Если не припремся все туда к шести, крайний срок пятнадцать минут седьмого, точно же Федор подкатит. Ты же не хочешь, чтобы он тебя при твоем парнишке матом обложил, проституткой назвал и в машинку кинул, как мешок с говном? Не хочешь же?
– Нет, конечно, ты что! – Надя искренне испугалась этой реальной перспективы и, кусая губы, пробормотала: – Ну вы мне дайте хоть последние десять минут с ним наедине побыть.
– А хоть все одиннадцать, – расщедрилась Оксана. – Сейчас сгребаю Маринку, и мы выходим и ждем тебя напротив дома. О'кей?
– Ол-райт, блин, – ответила Надя и постаралась успокоиться: лицо нужно сделать печальным и грустным. Миша должен понять, что только обстоятельства мешают побыть им вместе. И сама Надя этим очень огорчена.
– Ну иди же, – подтолкнула товарку Оксана. – Надо же, да ты как девочка прямо, – рассмеялась Оксана, выключая горелку под чайником. – Как там мой Сережа, справилась? Рекламаций не будет?
– Сережа? – Надя только сейчас вспомнила убитого Сергея Семеновича и замолчала, побледнев и прикрыв рот ладонью.
– Не поняла! – Оксана внимательно посмотрела на нее. – Что там еще? Рассказывай!
– Ой потом, Оксана, ладно? Все расскажу, честно-честно, – залепетала Надя, оттягивая ужасный разговор.
– Ну ты деньги-то получила? – не унималась Оксана.
– Д-да, получила, – призналась Надя, и Оксана, успокоившись, вышла в комнату.
Михаил, сидя на диване рядом с Мариной, просто обалдевал.
Картинки на стенах его здорово заинтересовали, и он даже начал соображать, что, возможно, немного ошибся в Наде и здесь что-то не то. Однако Марина, разговаривавшая с ним тоном великосветской дамы, снова ввела его в сомнения.
«Да, Миша, куда же ты попал?» – напряженно соображал он и никак не мог этого понять.
С одной стороны – явный притон. С другой – Надя вроде приличная девочка из хорошей семьи, да и Марина тоже ничуть не похожа на шлюху.
Михаил, никогда ранее не имевший дел со сравнительно приличными проститутками, не имел, соответственно, и опыта общения с ними.
Чем меньше проститутка похожа на продажную женщину, тем дороже она стоит.
Единственное, что Михаил понял хорошо, так это то, что ему здесь нравится и девчонки сейчас уходят, а Надя остается.
Вот он все и поймет и распробует.
Оксана вошла в комнату и, кивнув Михаилу с независимым видом, обратилась к Марине:
– Пошли, нам пора.
Марина, ничего не спросив, попрощалась с гостем и ушла.
Почти сразу же, как хлопнула входная дверь, в комнату зашла Надя и присела на диван рядом с Михаилом.
Девушка казалась сосредоточенной, да, пожалуй, она такой и была. Она очень старалась вспомнить подробности своего первого сексуального опыта, чтобы действовать примерно так же.
Ей казалось, что если она будет вести себя скромно, то это только прибавит ей симпатии в глазах Михаила.
Михаил чуть придвинулся и осторожно положил руку Наде на бедро. Надя, коротко всхлипнув, прижалась головой к его груди и заговорила, как она ему благодарна за его помощь и что, если бы не он, она не знает, что с ней бы было.
Михаил взглянул сверху на Надин затылок и сморщился: он уже устал от сантиментов, и ему хотелось простой конкретики. Зря, что ли, старался?
Однако, очень осторожно погладив Надю по голове, Михаил пробормотал, что все это ерунда, и так же осторожно поцеловал ей волосы.
Петр Алексеевич в весьма хреновом расположении духа вышел из зала и, миновав Федора-охранника, улыбнувшегося ему, направился к выходу.
Резник чувствовал себя настолько замученным за весь сегодняшний день, что захотелось глотнуть свежего воздуха.
Он толкнул тяжелую дверь клуба и вышел на крыльцо.
Резник ждал приезда одного из основных учредителей клуба «Троянский конь» Алика Маматова.
Осмотревшись по сторонам, Петр Алексеевич машины Алика не увидел, но зато увидел трех девушек, подходивших к клубу. Одна из них была Оксана, вторая Марина.
Марина оставила после себя весьма неплохое впечатление, что сразу вспомнилось Резнику, и это приятное воспоминание немного примирило его с мерзкой действительностью сегодняшнего дня.
Пока есть на свете такие девахи, как Марина, еще не все потеряно в нашем гнусном мире.
Петр Алексеевич даже облизнулся, представив себе некоторые подробности работы Марины. Умеет, чертовка, ну ничего не скажешь, умеет. Оксанка, ее подружка, – самая настоящая халявщица без огонька и «энтуазизма», просто серость. Ей бы только поорать и права покачать.
Никто не хочет работать, кроме руководства, как будто ему больше всех надо, честное слово.
Третью девушку, подходившую с Мариной и Оксаной, Петр Алексеевич сперва не узнал, но по мере приближения понял, что это Надя. Не звезда, конечно, даже можно сказать, что совсем невыразительная птичка, но выглядит свежо. А это – тоже капитал.
Прищурившись, Резник рассеянно смотрел на них, не понимая, что же его так заинтересовало в Наде.
Когда они подошли совсем близко, он понял: синяк под глазом.
«Этого дерьма еще не хватало!» – раздраженно подумал он. Проститутка, потерявшая товарный вид, – это не только прямые убытки клубу, но и новый минус службе безопасности, которая, по идее, должна ограждать девушек от таких вещей.
Еще раз осмотревшись и не увидев темно-синего «Мерседеса» Маматова, Резник солидно подождал, когда девушки подойдут и с ним поздороваются.
Кивнув им всем, он резко кинул:
– Все трое в мой кабинет. Разговор будет.
Пропустив девиц впереди себя, Петр Алексеевич еще раз оглядел всю привокзальную площадь и вошел следом.
Приезд Маматова ничего хорошего не обещал. Или, лучше сказать, обещал мало хорошего. Маматов был одним из основных акционеров клуба. Самым крупным и самым проблемным. До сего дня Диман как-то умудрялся находить общий язык с этим наглым типом. Но теперь Димана нет, формально Резник – самый главный в «Троянском коне». Однако отношения с Маматовым у него не сложились с самого начала.
Вот приедет Алик, и запросто может Петя с сегодняшнего вечера оказаться безработным.
Было от чего подергаться.
Следуя за девушками, Резник тихо сказал Федору:
– Приедет Алик, один звонок сделай мне на сотовый и сразу отключись, понял, да?
– Заметано, – достойно ответил Федор и наклонил голову. Насмотрелся на Берримора, вот и строит из себя английского дворецкого, качок неразумный.
Девушки в ожидании Резника молча стояли у его кабинета. Он подошел, отпер дверь ключом.
– Заходите, садитесь.
Проследовав к своему столу, Петр Алексеевич встал около него, покачался на каблуках и подумал, что сейчас попадись ему под руки его любимая кошка Маруська – и ту убил бы на хрен. До такой степени достала жизнь и нервировал предстоящий приезд Маматова.
Окинув взглядом контингент, Резник обратился к Наде:
– В чем дело, Надя? Рассказывай, какие проблемы.
– Ни в чем, Петр Алексеевич, – Надя пожала плечами, – все нормально.
– Я не спрашиваю, нормально или не нормально, я спрашиваю: синяк откуда?! – не сдерживаясь, заорал Петр Алексеевич, чувствуя, как он ненавидит эту бездарность, только по причине отсутствия ума отправившуюся зарабатывать раздвиганием ног.
Надя растерянно посмотрела на Оксану, подруга сделала вид, что очень внимательно рассматривает носки своих туфель.
– Не молчи, не молчи, – Резник, раздражаясь все больше, уже не орал, а буквально рычал, – почему фейс попорчен? Ты понимаешь, что от этого фирма понесет убытки? Или тебе все до одного места?
– Я… – Надя растерялась окончательно и ляпнула первую же чушь, что пришла ей в голову: – Я упала, Петр Алексеевич, но это работе не помешает…
– Что значит «не помешает»?! Что значит «упала»?!
Резник схватил трубку телефона и набрал две цифры.
– Николай, ты? Зайди ко мне немедленно!
До прихода Николая – бармена и старшего по общей смене – Резник молчал и только тяжело сопел, вышагивая по ковролину своего кабинета и думая о том, что Маматов, пожалуй, может его оставить на какое-то время, пока не подберет своего кадра. Но надежды на это почти нет, слишком уж не пришлись они друг другу.
Опасливо поглядывая на руководство, в кабинет с робким стуком протиснулся Николай.
– Звали, Петр Алексеевич?
– Видишь? – Резник ткнул пальцем в Надю. – Вот в каком виде у тебя персонал на работу ходит. И что делать будем?
Николай, поняв, что начальство право всегда, а сейчас в особенности, и подробно припоминая, что и Надя и Оксана без разговоров ездят на его левые заказы, делятся с ним бабками и при этом молчат наглухо, принялся постепенно и плавно разруливать конфликт.
– В чем причина, Надя? Если что-то случилось, так ты скажи, мы разберемся. – Николай принял позицию осуждения, но не слишком, чтобы дура-телка не распсиховалась и не ляпнула, чего не нужно. – У нас же охрана нормальная. Пацаны все боевые. Ты только скажи, с кем проблемы, так мы их решим, и будешь работать спокойно.
Надя подняла на него заполненные слезами глаза и сжала кулачки на груди.
– Да ни в чем, Николай, никто меня не обижал, я просто упала… случайно…
– Ну все ясно. – Резник нервно махнул рукой. – Не хочет говорить, значит, скрывает. Мы ей тут не мужья, нас бояться не следует, значит, работала налево. Тебя же предупреждали, тварь, что этого делать нельзя! Предупреждали, я спрашиваю?!
Надя кивнула и сквозь слезы попробовала возразить:
– Ну почему же «налево», Петр Алексеевич? Я правда упала.
– Ой, не пудри мне мозги, девочка! – Резник рывками достал из кармана пачку «Парламента» и выбил из нее сигарету. – Если тебя обидели или наехали, тебе нужно только сказать, потому что твой синяк – это мой брак в работе, и я должен это исправить. Если молчишь, то мне все ясно. Коля, куда ее теперь, красивую такую?
– Для недорогих компаний и на выезд, – ответил Николай. – В зале ей пару дней нельзя появляться. Не та кондиция.
– Ой, а можно мне не ездить на выезды? – Надя испугалась, потому что прекрасно знала, что часто бывает на такой работе. – Ведь будут же увозить, Петр Алексеевич, а там никакого контроля, что хотят, то и делают…
Она умоляюще переводила взгляд с Резника на Николая и обратно. Николай потупился. Он знал, что на самом деле девчонкам на выезде приходилось не сладко, случалось, и не раз, что их увозили и издевались по-всякому. В прошлом году одна девчонка так и не вернулась из такой поездки никогда.
Работа на выезде было началом и концом карьеры. Поэтому на нее отправляли в основном самых начинающих и тех девчонок, которые заметно опускались и уже не могли работать в приличном заведении.
– Поедешь! Будешь хныкать перед тем, кто тебе рожу попортил! – рявкнул Резник. – И закончили на этом. Остальные – в зал на работу. Да, еще! – Петр Алексеевич хлопнул себя по лбу ладонью. – С вами позабудешь все на свете. Короче, все трое сразу же после меня подойдете к Федору и сделаете, что он скажет. А потом арбайтен, девочки, и на совесть!
Оксана подняла свои застенчивые глазки и засюсюкала:
– Петр Алексеевич, а я не могу работать, у меня проблемы.
– У тебя-то что? – Резник недовольно повернулся к Оксане и с тоской подумал, что еще и с этой шлюхой предстоит поругаться.
Напрягаться уже не хотелось, основная дурь вышла, и хотелось тишины.
– Ну как что? – Оксана поиграла бровями. – Критические дни, я же вам говорила вчера.
Николай вынул из кармана зелененькую записную книжку и полистал ее.
– Петр Алексеевич, – кивнул он, – Оксана прогнозировалась на четыре дня. Как раз в эти сроки.
– Ну это нормально, никто и не спорит. – Резник решил немного развеять тучи, которые сгустил сам же, и пошутил: – Хотя Оксана могла бы и потерпеть с этими делами. Тут такие напряги в коллективе, а ты пачкаться надумала. Буду скоро вычитать за простои.
– За что?! – притворно возопила Оксана, прекрасно видя, что начальство изволит шутить, и своим криком очень удачно подыгрывая этому желанию. – Я же не могу, черт возьми, закодироваться!
Резник улыбнулся и снова обратился к Наде.
Теперь следовало немного смягчить впечатление от произведенного разгона. Надька – девка, конечно же, глупая, но перспективная. При нормальном режиме она еще точно года три пропашет, только нужно систематически ее на место ставить. Вот как сейчас, например. А теперь ей нужно мягко и доходчиво объяснить, что она, конечно же, провинилась, но не навсегда, а то еще взбрыкнет и уволится, а с нее еще сосать и сосать.
– Имей в виду, – Петр Алексеевич постарался, чтобы в его голосе прозвучало что-то похожее на искренность и добродушие, – ты работаешь в чистом месте и с нормальной крышей. Если не будешь дурой, когда решишь завязать, всегда будешь иметь возможность перейти на другую работу.
– За семьсот рублей? – вылезла с нежданным вопросом Оксана и испортила все благое начинание.
– Почему же за семьсот? – Резник недоуменно посмотрел на нее и решил, что эта-то уж точно не будет нужна даже в уборщицы. У нее на роже написано, что через год сопьется. – Почему же именно за семьсот? – повторил Резник, подумав, что, между прочим, это тоже неплохие деньги в принципе. – Мы все это решим, когда придет время. Можете вы хоть раз взять и поверить людям? Мы свои кадры бережем…
В кармане у Резника звякнул сотовый телефон. Он настолько увлекся собственной психотерапией, что совсем забыл про визит большого босса Алика Маматова.
– Так, все, девки, – замахал свободной рукой Петр Алексеевич, – пошли отсюда. Сначала к Федору, потом – кто на работу, кто на фиг. Разбежались!
– А на какую работу можно? – развеселилась Оксана, первой двигаясь к выходу. – Ой, здравствуйте! – Оксана шарахнулась в сторону, пропуская в дверь худого, среднего роста смуглого господина неопределенного возраста, одетого в дорогой синий костюм.
Итак, если будут проблемы со временем, Арам всегда придет на выручку.
Арам жил один, и его хатой частенько пользовались его друзья для решения своих межполовых проблем.
Конечно же, и Араму как хозяину перепадало кое-что за гостеприимство. Хотя как сейчас пойдут отношения с Арамом – уже неясно…
Михаил постарался незаметно поближе придвинуться к девушке, еще раз внимательно оглядел ее и подумал, что объект для специальных упражнений подходящий.
Надя, причмокнув губами с досады, разглядела у себя под левым глазом синяк. Этого еще не хватало!
Пока синяк пройдет, наступят критические дни. Две недели без работы и без денег. А кушать хочется каждый день.
Надя принялась наводить красоту, полностью отдаваясь этому процессу.
Она чувствовала, что оказалась в довольно-таки сложном положении. Ее спаситель не представился. Кроме того, он даже не поинтересовался, как она живет. А ведь может подумать, что она замужем или живет с родителями, и тогда просто доведет ее до дома и распрощается.
Нужно было что-то предпринять, но пока ничего не придумывалось.
Надя через свое зеркальце осторожно взглянула на парня, сидевшего справа, и подумала, что было бы приятно провести с ним время в имтимной обстановке. Только он какой-то робкий, хотя и не должен быть таким.
«А может, он еще мальчик?» – подумала Надя и улыбнулась, настолько смешной показалась ей эта мысль. Мальчиков в наше время уже не бывает. Достаточно прикопить чуть-чуть денежек – и этот вопрос решается быстро и приятно. Сервис уже существует.
Подумав, Надя решила, что в любом случае упускать своего спасителя не стоит. А может быть, именно так и начинается большая, красивая любовь?
Около магазина-салона «Карло Пазолини» Михаил дотронулся до плеча шофера – средних лет сумрачного мужчины – и попросил остановить машину.
– Вы сможете нас подождать? – спросил он, протягивая шоферу три червонца – дороговато немного, но гусарить так гусарить, черт возьми!
Шофер молча кивнул и подкатил ко входу в магазин.
Михаил вышел из «Москвича» и подал Наде руку.
– Мне так неудобно, – проговорила она, – я верну вам деньги, как только… – Надя нарочно недоговорила, чтобы дать возможность Михаилу запротестовать. Она заметила доллары, которые ее спутник достал из кармана напавшего на нее бандита. Она, конечно, понимала, что ее доли в этих деньгах нет, но все же… Все же ей хотелось услышать, и она услышала примерно то, на что рассчитывала:
– Вы знаете, девушка, деньги что мусор: сегодня они есть, завтра их нет ни фига. – Михаил с улыбкой посмотрел на нее. – Меня зовут Михаил, но это только по паспорту.
– А как же на самом деле? – спросила Надя, легко попадаясь в подставленную ловушку.
– А на самом деле меня зовут Мишечка, – ответил Михаил и рассмеялся.
Улыбнулась и Надя.
– А как же вас мне называть, милая девушка, – спросил Михаил, – или, может быть, так и говорить «милая девушка»? Без проблем, но в магазине люди могут оборачиваться. Зачем нам это паблисити?
Надя не поняла значение мудреного слова, но с улыбкой ответила:
– Не нужно, меня зовут Надя.
– Отличное имя, – похвалил Михаил. – «Надежда – мой компас земной», как сказал классик, идемте в магазин.
Выбор туфель много времени не занял. Михаил все сделал сам, а Надя и не спорила.
Цены в этом магазине для нее были крутоватыми. Она не решилась бы даже подойти к той обуви, которую ей очень хотелось иметь. Михаил сам подвел ее к нужному стенду и, улыбаясь, посадил на диванчик.
– Вам, Надя, нравится высокий каблук или достаточно обычный в семь сантиметров? – спросил он.
Все прошло как в романтической сказке.
Купив туфли, Михаил при выходе старую Надину обувь торжественно опустил в урну.
Снова садясь в поджидавший «Москвич», Надя сказала адрес своей квартиры.
Михаил, довольный собой и произведенным на девочку впечатлением – он же не был слепым и видел, что Надя от него откровенно поплыла, – решил развить успех до его логического конца.
– Вы, Надя, с родителями живете? – спросил он и тут же, страхуясь, добавил: – Может возникнуть куча вопросов про пораненный локоть и глазик.
– Я живу с подругой, – с готовностью ответила Надя, давно уже заждавшаяся этого вопроса. – Мы работаем вместе, а вот теперь решили вместе и пожить… так лучше, – добавила она, разумеется, не объясняя, что именно лучше.
Как всегда предупреждала ее Оксана – «при знакомстве с парнями помимо работы темни до конца, если не хочешь, чтобы все закончилось трахом на один раз. Стоит им узнать, чем ты зарабатываешь на жизнь, и – аля-улю, девочка, конец всей романтике. Тебе это надо? Тебе это не надо!»
– Надо же, это классно – жить в отдельной квартире отдельно от родителей, – обрадовался Михаил, – я тоже снимаю хату. Мальчик уже вырос, с мамой жить стало затруднительно.
Они понимающе переглянулись.
Михаил с радостью понял, что проблем не будет, и настроение его стало еще лучше.
Надя же, наоборот, начала волноваться.
Время подкатывало к тому моменту, когда ей – хочешь не хочешь – нужно было идти в «Троянский конь». Лучше было бы, конечно, уединиться с Мишей в их квартире. Оксана проблемой не станет, она баба понимающая. После секса, но в первый раз не агрессивного, а вялотекущего, как бы стыдливого, можно было бы уже рассчитывать, что парнишка никуда не денется и появится во второй раз. А если сказать ему, что ей нужно уходить на всю ночь, может обидеться. Как же ему сказать?
А что, если уйдет и она его больше никогда не увидит?
Надя поняла, что остается только один метод: бить на лирику.
Она подняла голову и задумчиво посмотрела на Михаила.
– Голова болит? – сразу же спросил он.
Надя молча покачала головой и всхлипнула.
«Ну началось, – подумал Михаил, – неужели нельзя обойтись без соплей?»
* * *
Валерий, пошатываясь, встал с земли. Первым его порывом было ринуться вслед за девчонкой и ее хахалем, но он удержал себя.
«Успокойся, кретин, к ментам хочешь подзалететь? Устроил среди белого дня мочилово с корридой!» – обругал он себя.
Оставшись единственным обладателем кучи денег, которые как ни трать в наших убогих широтах, все равно их должно хватить очень надолго, Валерий теперь должен был больше думать о собственной безопасности и незаметности.
Привлекать к себе внимание было абсолютно не в его интересах. Он должен заботиться о будущем. О своем собственном, персональном и великолепном будущем.
Несмотря на боль в голове и в мужском хозяйстве, Валерий сумел сохранить ясность мысли.
«Никуда эта девка не денется, а если даже и денется, то вряд ли захочет привлекаться свидетелем… у самой положение не классное…»
Хотя объяснение это было слабоватым и больше продиктовано полученными ударами, чем реальной оценкой событий, Валерий принялся отряхивать брюки и рубашку.
Проведя рукой по карманам, он от злости скрипнул зубами: пропала кассета!
О деньгах он почти не жалел – пропали, да и черт с ними, он сегодня в сто раз больше огреб. Кассета была страшна своей реальной угрозой для него. Попади она в чужие руки – и все, хана, абзац…
Валерий, шепотом матерясь, добежал, прихрамывая, до угла дома и только и успел разглядеть, как эта парочка, накостылявшая ему среди бела дня, усаживается в какой-то задрипанный «Москвич».
Прошептав несколько раз номер этого рыдвана, Валерий только сейчас обратил внимание на органайзер Семеновича, не сорвавшийся во время драки.
Подергав «молнии» органайзера, Валерий нашел, где прячется блокнот и авторучка в этой штуковине, и записал туда данные автомобиля.
Неизвестно, кто эта девка, неизвестно, она была у Семеновича или нет, но теперь нужно искать и ее, и этого гада. И поиск этот становится теперь самой главной задачей на ближайшие дни.
«Москвич» уехал, Валерий потоптался на обочине, ожидая следующий мотор, и, увидев его, остановил и поехал к своему тайнику, в котором, уйдя от Аркадия, оставил бабки.
* * *
Подбросив Надю к ее дому, Михаил думал, что дело уже на мази. Надя же оставалась в сомнениях.
– Ты здесь живешь? – спросил Михаил на подходе к подъезду.
Надя кивнула и чуть прижала к себе руку Михаила, на которую опиралась. Этот жест должен был ему сказать, что Надя к нему не равнодушна, что бы там ни произошло за дверью квартиры. Михаил все понял по-своему и вздохнул с облегчением.
– А тут у вас нигде нет ларька коммерческого или магазинчика? – спросил он, вспомнив, что идти с пустыми руками в гости просто глупо.
Девочки хорошо уговариваются и расслабляются под винишко или шампанское.
А если еще в шампанское капнуть немножко водочки, то они так быстро дуреют, что просто из трусиков выпрыгивают. Проверено.
– Есть, но далеко, – неохотно ответила Надя, думая, что постарается уговорить Оксану сходить в «Троянский конь» и наплести про нее, что она заболела.
На работу, конечно, не плевать, за нее нужно держаться, но один день – или нет, пару часиков – без нее там ничего не случится. В редкий день клиенты начинают разгуливаться в такое раннее время.
Она незаметно посмотрела на часы. Было половина шестого. Самое время выходить и плестись в клуб.
Подойдя к двери, Надя отперла ее своим ключом и, толкнув, крикнула:
– Я не одна, девчонки!
Повернувшись к Михаилу, Надя со смущенной улыбкой пояснила:
– Оксана может быть не одета. Гости у нас редко бывают.
Михаил понимающе кивнул. Надя подумала, что только бы Оксана не ляпнула что-нибудь вроде: «Клиента привела, дочка? Молодцом!»
У нее не заржавеет.
Однако в коридорчике было тихо.
Оксана ничего кричать не стала. Она просто выглянула и, моментально оценив Михаила и внешний вид Нади, присвистнула:
– Ну ты даешь, тебя где трепали, Надь?
Надя, сделав страшные глаза, сверкнула ими на подругу, Оксана отреагировала быстро и правильно.
– Здравствуйте, – любезно поздоровалась она с Михаилом, – пойду поставлю чайник.
Удалившись в кухню, Оксана крикнула оттуда, дипломатично составляя формулировки:
– Надя, звонил Николай, наш начальник, и сказал, что всех нас срочно ждут на работе. Какая-то важная планерка намечается.
Надя чертыхнулась про себя и, проведя Михаила в комнату, познакомила его с сидящей на диване Мариной. Потом тоже спряталась в кухне.
– Ты где подцепила этого мальчонку? – шепотом спросила Оксана подругу. – А ничего, съедобный.
Надя пугливо оглянулась и, отмахнувшись от Оксаниного вопроса, тут же зашептала ей про свое желание отлынить от работы хоть на несколько часиков, хотя бы на часик.
Оксана отрицательно покачала головой.
– Даже не мечтай, дочка, – сказала она. – Все понимаю, но ни фига не получится. Коля звонил и сказал, что через полчаса, – Оксана посмотрела на часы, – даже меньше уже, короче, полный сбор. Если кто не может, хоть при смерти лежит, – приедет Федор, погрузит и отвезет. Это из-за Димы у них у всех наверняка чердак слетел.
– Черт побери, ну как некстати! – Надя даже задергалась от досады. – Оксана, ну ты понимаешь, такая везуха, раз в жизни такое бывает. Понимаешь: на меня на улице напал хулиган, а Миша отбил. У меня каблук сломался, так он мне новые туфли купил. Пазолини!
– Ни хрена себе, сказала я себе! – Оксана не выдержала и произнесла это громко, во весь голос, но тут же спохватилась и прикрыла рот ладонью. – Пардон, мадам, вырвалось. Так он богатый Буратинка? Надька, сосать надо изо всех сил!
– Короче, ты скажешь, что я приеду позже, да? – обрадовалась Надя, почувствовав в ней союзницу, но Оксана снова покачала головой:
– Ты знаешь, Коля так резко говорил, что я чуть не озверела. Если не припремся все туда к шести, крайний срок пятнадцать минут седьмого, точно же Федор подкатит. Ты же не хочешь, чтобы он тебя при твоем парнишке матом обложил, проституткой назвал и в машинку кинул, как мешок с говном? Не хочешь же?
– Нет, конечно, ты что! – Надя искренне испугалась этой реальной перспективы и, кусая губы, пробормотала: – Ну вы мне дайте хоть последние десять минут с ним наедине побыть.
– А хоть все одиннадцать, – расщедрилась Оксана. – Сейчас сгребаю Маринку, и мы выходим и ждем тебя напротив дома. О'кей?
– Ол-райт, блин, – ответила Надя и постаралась успокоиться: лицо нужно сделать печальным и грустным. Миша должен понять, что только обстоятельства мешают побыть им вместе. И сама Надя этим очень огорчена.
– Ну иди же, – подтолкнула товарку Оксана. – Надо же, да ты как девочка прямо, – рассмеялась Оксана, выключая горелку под чайником. – Как там мой Сережа, справилась? Рекламаций не будет?
– Сережа? – Надя только сейчас вспомнила убитого Сергея Семеновича и замолчала, побледнев и прикрыв рот ладонью.
– Не поняла! – Оксана внимательно посмотрела на нее. – Что там еще? Рассказывай!
– Ой потом, Оксана, ладно? Все расскажу, честно-честно, – залепетала Надя, оттягивая ужасный разговор.
– Ну ты деньги-то получила? – не унималась Оксана.
– Д-да, получила, – призналась Надя, и Оксана, успокоившись, вышла в комнату.
Михаил, сидя на диване рядом с Мариной, просто обалдевал.
Картинки на стенах его здорово заинтересовали, и он даже начал соображать, что, возможно, немного ошибся в Наде и здесь что-то не то. Однако Марина, разговаривавшая с ним тоном великосветской дамы, снова ввела его в сомнения.
«Да, Миша, куда же ты попал?» – напряженно соображал он и никак не мог этого понять.
С одной стороны – явный притон. С другой – Надя вроде приличная девочка из хорошей семьи, да и Марина тоже ничуть не похожа на шлюху.
Михаил, никогда ранее не имевший дел со сравнительно приличными проститутками, не имел, соответственно, и опыта общения с ними.
Чем меньше проститутка похожа на продажную женщину, тем дороже она стоит.
Единственное, что Михаил понял хорошо, так это то, что ему здесь нравится и девчонки сейчас уходят, а Надя остается.
Вот он все и поймет и распробует.
Оксана вошла в комнату и, кивнув Михаилу с независимым видом, обратилась к Марине:
– Пошли, нам пора.
Марина, ничего не спросив, попрощалась с гостем и ушла.
Почти сразу же, как хлопнула входная дверь, в комнату зашла Надя и присела на диван рядом с Михаилом.
Девушка казалась сосредоточенной, да, пожалуй, она такой и была. Она очень старалась вспомнить подробности своего первого сексуального опыта, чтобы действовать примерно так же.
Ей казалось, что если она будет вести себя скромно, то это только прибавит ей симпатии в глазах Михаила.
Михаил чуть придвинулся и осторожно положил руку Наде на бедро. Надя, коротко всхлипнув, прижалась головой к его груди и заговорила, как она ему благодарна за его помощь и что, если бы не он, она не знает, что с ней бы было.
Михаил взглянул сверху на Надин затылок и сморщился: он уже устал от сантиментов, и ему хотелось простой конкретики. Зря, что ли, старался?
Однако, очень осторожно погладив Надю по голове, Михаил пробормотал, что все это ерунда, и так же осторожно поцеловал ей волосы.
* * *
Петр Алексеевич в весьма хреновом расположении духа вышел из зала и, миновав Федора-охранника, улыбнувшегося ему, направился к выходу.
Резник чувствовал себя настолько замученным за весь сегодняшний день, что захотелось глотнуть свежего воздуха.
Он толкнул тяжелую дверь клуба и вышел на крыльцо.
Резник ждал приезда одного из основных учредителей клуба «Троянский конь» Алика Маматова.
Осмотревшись по сторонам, Петр Алексеевич машины Алика не увидел, но зато увидел трех девушек, подходивших к клубу. Одна из них была Оксана, вторая Марина.
Марина оставила после себя весьма неплохое впечатление, что сразу вспомнилось Резнику, и это приятное воспоминание немного примирило его с мерзкой действительностью сегодняшнего дня.
Пока есть на свете такие девахи, как Марина, еще не все потеряно в нашем гнусном мире.
Петр Алексеевич даже облизнулся, представив себе некоторые подробности работы Марины. Умеет, чертовка, ну ничего не скажешь, умеет. Оксанка, ее подружка, – самая настоящая халявщица без огонька и «энтуазизма», просто серость. Ей бы только поорать и права покачать.
Никто не хочет работать, кроме руководства, как будто ему больше всех надо, честное слово.
Третью девушку, подходившую с Мариной и Оксаной, Петр Алексеевич сперва не узнал, но по мере приближения понял, что это Надя. Не звезда, конечно, даже можно сказать, что совсем невыразительная птичка, но выглядит свежо. А это – тоже капитал.
Прищурившись, Резник рассеянно смотрел на них, не понимая, что же его так заинтересовало в Наде.
Когда они подошли совсем близко, он понял: синяк под глазом.
«Этого дерьма еще не хватало!» – раздраженно подумал он. Проститутка, потерявшая товарный вид, – это не только прямые убытки клубу, но и новый минус службе безопасности, которая, по идее, должна ограждать девушек от таких вещей.
Еще раз осмотревшись и не увидев темно-синего «Мерседеса» Маматова, Резник солидно подождал, когда девушки подойдут и с ним поздороваются.
Кивнув им всем, он резко кинул:
– Все трое в мой кабинет. Разговор будет.
Пропустив девиц впереди себя, Петр Алексеевич еще раз оглядел всю привокзальную площадь и вошел следом.
Приезд Маматова ничего хорошего не обещал. Или, лучше сказать, обещал мало хорошего. Маматов был одним из основных акционеров клуба. Самым крупным и самым проблемным. До сего дня Диман как-то умудрялся находить общий язык с этим наглым типом. Но теперь Димана нет, формально Резник – самый главный в «Троянском коне». Однако отношения с Маматовым у него не сложились с самого начала.
Вот приедет Алик, и запросто может Петя с сегодняшнего вечера оказаться безработным.
Было от чего подергаться.
Следуя за девушками, Резник тихо сказал Федору:
– Приедет Алик, один звонок сделай мне на сотовый и сразу отключись, понял, да?
– Заметано, – достойно ответил Федор и наклонил голову. Насмотрелся на Берримора, вот и строит из себя английского дворецкого, качок неразумный.
Девушки в ожидании Резника молча стояли у его кабинета. Он подошел, отпер дверь ключом.
– Заходите, садитесь.
Проследовав к своему столу, Петр Алексеевич встал около него, покачался на каблуках и подумал, что сейчас попадись ему под руки его любимая кошка Маруська – и ту убил бы на хрен. До такой степени достала жизнь и нервировал предстоящий приезд Маматова.
Окинув взглядом контингент, Резник обратился к Наде:
– В чем дело, Надя? Рассказывай, какие проблемы.
– Ни в чем, Петр Алексеевич, – Надя пожала плечами, – все нормально.
– Я не спрашиваю, нормально или не нормально, я спрашиваю: синяк откуда?! – не сдерживаясь, заорал Петр Алексеевич, чувствуя, как он ненавидит эту бездарность, только по причине отсутствия ума отправившуюся зарабатывать раздвиганием ног.
Надя растерянно посмотрела на Оксану, подруга сделала вид, что очень внимательно рассматривает носки своих туфель.
– Не молчи, не молчи, – Резник, раздражаясь все больше, уже не орал, а буквально рычал, – почему фейс попорчен? Ты понимаешь, что от этого фирма понесет убытки? Или тебе все до одного места?
– Я… – Надя растерялась окончательно и ляпнула первую же чушь, что пришла ей в голову: – Я упала, Петр Алексеевич, но это работе не помешает…
– Что значит «не помешает»?! Что значит «упала»?!
Резник схватил трубку телефона и набрал две цифры.
– Николай, ты? Зайди ко мне немедленно!
До прихода Николая – бармена и старшего по общей смене – Резник молчал и только тяжело сопел, вышагивая по ковролину своего кабинета и думая о том, что Маматов, пожалуй, может его оставить на какое-то время, пока не подберет своего кадра. Но надежды на это почти нет, слишком уж не пришлись они друг другу.
Опасливо поглядывая на руководство, в кабинет с робким стуком протиснулся Николай.
– Звали, Петр Алексеевич?
– Видишь? – Резник ткнул пальцем в Надю. – Вот в каком виде у тебя персонал на работу ходит. И что делать будем?
Николай, поняв, что начальство право всегда, а сейчас в особенности, и подробно припоминая, что и Надя и Оксана без разговоров ездят на его левые заказы, делятся с ним бабками и при этом молчат наглухо, принялся постепенно и плавно разруливать конфликт.
– В чем причина, Надя? Если что-то случилось, так ты скажи, мы разберемся. – Николай принял позицию осуждения, но не слишком, чтобы дура-телка не распсиховалась и не ляпнула, чего не нужно. – У нас же охрана нормальная. Пацаны все боевые. Ты только скажи, с кем проблемы, так мы их решим, и будешь работать спокойно.
Надя подняла на него заполненные слезами глаза и сжала кулачки на груди.
– Да ни в чем, Николай, никто меня не обижал, я просто упала… случайно…
– Ну все ясно. – Резник нервно махнул рукой. – Не хочет говорить, значит, скрывает. Мы ей тут не мужья, нас бояться не следует, значит, работала налево. Тебя же предупреждали, тварь, что этого делать нельзя! Предупреждали, я спрашиваю?!
Надя кивнула и сквозь слезы попробовала возразить:
– Ну почему же «налево», Петр Алексеевич? Я правда упала.
– Ой, не пудри мне мозги, девочка! – Резник рывками достал из кармана пачку «Парламента» и выбил из нее сигарету. – Если тебя обидели или наехали, тебе нужно только сказать, потому что твой синяк – это мой брак в работе, и я должен это исправить. Если молчишь, то мне все ясно. Коля, куда ее теперь, красивую такую?
– Для недорогих компаний и на выезд, – ответил Николай. – В зале ей пару дней нельзя появляться. Не та кондиция.
– Ой, а можно мне не ездить на выезды? – Надя испугалась, потому что прекрасно знала, что часто бывает на такой работе. – Ведь будут же увозить, Петр Алексеевич, а там никакого контроля, что хотят, то и делают…
Она умоляюще переводила взгляд с Резника на Николая и обратно. Николай потупился. Он знал, что на самом деле девчонкам на выезде приходилось не сладко, случалось, и не раз, что их увозили и издевались по-всякому. В прошлом году одна девчонка так и не вернулась из такой поездки никогда.
Работа на выезде было началом и концом карьеры. Поэтому на нее отправляли в основном самых начинающих и тех девчонок, которые заметно опускались и уже не могли работать в приличном заведении.
– Поедешь! Будешь хныкать перед тем, кто тебе рожу попортил! – рявкнул Резник. – И закончили на этом. Остальные – в зал на работу. Да, еще! – Петр Алексеевич хлопнул себя по лбу ладонью. – С вами позабудешь все на свете. Короче, все трое сразу же после меня подойдете к Федору и сделаете, что он скажет. А потом арбайтен, девочки, и на совесть!
Оксана подняла свои застенчивые глазки и засюсюкала:
– Петр Алексеевич, а я не могу работать, у меня проблемы.
– У тебя-то что? – Резник недовольно повернулся к Оксане и с тоской подумал, что еще и с этой шлюхой предстоит поругаться.
Напрягаться уже не хотелось, основная дурь вышла, и хотелось тишины.
– Ну как что? – Оксана поиграла бровями. – Критические дни, я же вам говорила вчера.
Николай вынул из кармана зелененькую записную книжку и полистал ее.
– Петр Алексеевич, – кивнул он, – Оксана прогнозировалась на четыре дня. Как раз в эти сроки.
– Ну это нормально, никто и не спорит. – Резник решил немного развеять тучи, которые сгустил сам же, и пошутил: – Хотя Оксана могла бы и потерпеть с этими делами. Тут такие напряги в коллективе, а ты пачкаться надумала. Буду скоро вычитать за простои.
– За что?! – притворно возопила Оксана, прекрасно видя, что начальство изволит шутить, и своим криком очень удачно подыгрывая этому желанию. – Я же не могу, черт возьми, закодироваться!
Резник улыбнулся и снова обратился к Наде.
Теперь следовало немного смягчить впечатление от произведенного разгона. Надька – девка, конечно же, глупая, но перспективная. При нормальном режиме она еще точно года три пропашет, только нужно систематически ее на место ставить. Вот как сейчас, например. А теперь ей нужно мягко и доходчиво объяснить, что она, конечно же, провинилась, но не навсегда, а то еще взбрыкнет и уволится, а с нее еще сосать и сосать.
– Имей в виду, – Петр Алексеевич постарался, чтобы в его голосе прозвучало что-то похожее на искренность и добродушие, – ты работаешь в чистом месте и с нормальной крышей. Если не будешь дурой, когда решишь завязать, всегда будешь иметь возможность перейти на другую работу.
– За семьсот рублей? – вылезла с нежданным вопросом Оксана и испортила все благое начинание.
– Почему же за семьсот? – Резник недоуменно посмотрел на нее и решил, что эта-то уж точно не будет нужна даже в уборщицы. У нее на роже написано, что через год сопьется. – Почему же именно за семьсот? – повторил Резник, подумав, что, между прочим, это тоже неплохие деньги в принципе. – Мы все это решим, когда придет время. Можете вы хоть раз взять и поверить людям? Мы свои кадры бережем…
В кармане у Резника звякнул сотовый телефон. Он настолько увлекся собственной психотерапией, что совсем забыл про визит большого босса Алика Маматова.
– Так, все, девки, – замахал свободной рукой Петр Алексеевич, – пошли отсюда. Сначала к Федору, потом – кто на работу, кто на фиг. Разбежались!
– А на какую работу можно? – развеселилась Оксана, первой двигаясь к выходу. – Ой, здравствуйте! – Оксана шарахнулась в сторону, пропуская в дверь худого, среднего роста смуглого господина неопределенного возраста, одетого в дорогой синий костюм.