Сергеев Сергей. Штаны

   Она ни на секунду не выпускала из поля зрения зал, здоровалась с разными людьми и даже два раза вставала, чтобы поприветствовать знакомых, а потом возвращалась.
   Он сразу понял, что будет дружить с Евой. Как минимум. И не отходил от нее весь вечер, прямо как тот итальянец.
   И она постепенно разговорилась.
   В Штаты Ева эмигрировала из Москвы с родителями, когда еще училась в средней школе. Без особых трудностей освоилась и поступила в престижный Колумбийский университет.
   На последнем курсе вышла замуж за сокурсника из богатой итальянской семьи. Неплохо устроилась в жизни. Получила должность юриста в солидной фирме на Уолл-стрит. Свой дом, растет дочь.
   – А у меня две дочери, – сказал Эдуард.
   – Твоя жена работает?
   – Да, в крупной компании, занимается финансами.
   – Устает?
   – Как все работающие женщины.
   Она посмотрела внимательно и ничего не сказала.
   Спустя два месяца Ева приехала в Москву по своим делам. Эдуард даже не спросил, по каким именно. Ей очень понравилось в Москве.
   – Это не значит, что я не люблю Нью-Йорк, – сказала Ева. – Но здесь ощущаю себя как дома. Странно, годы прошли, а чувство, что я московитка, осталось.
   – Москвичка.
   – Да, москвичка. Так правильно. Я скучаю по детству.
   Прошел месяц, и она опять приехала в Москву. Эдуард ждал ее все это время.
   – Я скучал по тебе, – сказал он при встрече.
   – Я тоже.
   Эдуард не помнил, чтобы с ним происходило нечто подобное. Тогда он подумал, что время, растраченное не на тех людей, достигло критической массы и больше нельзя потерять впустую ни одного дня.
   Они стали жить вместе, предоставленные самим себе. Ее дочь осталась в Америке, а Эдуард ушел из семьи. Он не ожидал, что это вызовет столько переживаний. Было жалко и брошенную жену, и дочек.
   Но Ева оказалась удивительно деликатным человеком. Она помогала выбирать игрушки для его детей, стоически терпела, когда он разговаривал по телефону с бывшей супругой, чтобы ее успокоить. В общем, всем досталось.
   Она оказалась на редкость динамичным и любознательным человеком.
   – Я не дам тебе лежать на диване в уик-энды, – говорила Ева и сдерживала свое обещание. Каждый раз она вытаскивала Эдуарда из дома на какую-либо новую выставку, в театр, в поездки по Подмосковью, а потом и в другие города, или, в крайнем случае, они просто гуляли по московским бульварам и улицам.
   Он ворчал, но не отказывался и восхищался ею. Ее смехом, сияющими глазами, пытливым вниманием к окружающему миру и заморской наивностью.
   В Москве она легко устроилась на работу в американскую корпорацию и была на хорошем счету.
   В отличие от сдержанного Эдуарда Ева не могла жить без общения. Ее школьные и университетские подруги, видимо, были такими же непоседами и с годами оказались разбросанными по самым разным странам. Выйдя замуж, а нередко и в одиночестве, они жили в Англии, Германии, Бельгии, Италии, Индии, Австралии и даже в Южной Африке. И со всеми она поддерживала контакт, как будто они жили по соседству и с ними в любой момент можно было поболтать о всяких пустяках.
   – Ты вносишь в нашу жизнь спокойствие и мудрость, – говорила Ева.
   «Мудрость! Слово какое-то неприятное. Сразу представляешь себе старого пердуна. Видно, я «перемудрил» и даже не заметил, как Ева потеряла интерес к нашим отношениям. А чего тут удивляться? Мы такие разные», – думал Эдуард.
   Все несчастья и неприятности свалились одновременно. Он заболел, перенес сложную операцию. Потом ударил кризис, что сильно сказалось на доходах. Совершенно неожиданно сорвалась сделка по покупке компании «Опель», на которую он очень рассчитывал и ради которой приезжал в Америку, где познакомился с Евой.
   Для его позиций на работе это была почти катастрофа. По крайней мере он потерпел серьезное административное и коммерческое поражение. Потом заболела бывшая жена. Одно несчастье следовало за другим.
   Без перерыва, без малейшей паузы.
   Ева всегда была рядом, но он принимал ее понимание как должное.
   А потом он внезапно почувствовал, что теряет ее. Этого не объяснишь. Просто ощущаешь признаки грядущего несчастья. Как будто гроза надвигается.
   – Ты похож на моего бывшего супруга, – вдруг сказала Ева. – От таких, как ты, рождаются девочки.
   – Что это значит? Каких таких?
   – От ласковых и послушных.
   «Эти слова были невозможны еще месяц назад. Она жалеет меня? Я же был антиподом ее бывшего мужа, пассивного, скучного, толстенького, избалованного маменькиного сыночка. Ей нравилось, что я настоящий мужчина – решительный, брутальный, по ее же словам. А теперь здрасьте! Выясняется, что я на него похож! Полная коррозия образа».
   И вдруг Ева заторопилась в Штаты. Потребовалось срочно навестить дочь. Неожиданно. Ведь ничего не случилось. Какая причина для внезапного отъезда? Вернется ли?
   «Я хочу сохранить ее любой ценой. Поэтому и соглашаюсь на испытания. Только одна просьба. Результат должен быть в течение месяца, чтобы успеть до ее приезда. А если не вернется, я сам отправлюсь следом за ней. На поиски. Мне нужно успеть. Это жизненно важно».
   «Получается чересчур эмоционально. Ничего страшного! Зато передает драматизм ситуации. Примерно так и буду рассказывать», – решил Эдуард.
   – Нашли. Я помню, где-то здесь. Вон, видите серое здание на перекрестке? Справа от входа вывеска, – раздался, словно издалека, голос водителя.
   – Въезжай прямо под шлагбаум, пропуск заказан.
   «Они не смогут отказать», – подумал Эдуард, открывая заднюю дверцу и выбираясь из автомобиля во дворе института биотехнологий.
 
   Елена
   Как приятно никуда не спешить. Все уверены, что меня нет в Москве. В последний момент отменилась поездка в Милан. Можно поспать лишний час.
   Потом встать и подойти к окну. Полюбоваться на эту мокротень, туды ее в качель. Полежать в ванной в хлопьях белой пены.
   И не отвечать на звонки, пока в состоянии невесомости – ни там, ни здесь. Кто может позвонить? Так, случайные, залетные, неосведомленные и ненужные люди. А те, кому нельзя не ответить, звонить не будут.
   К обеду все узнают, что не улетела. Тогда жди звонков и вопросов. Как так, наши замечательные магазины «Ставолина» останутся без новой партии обуви к Новому году!
   «А зачем вам новая коллекция? И так ни хрена не покупают – кризис. А не покупают потому, что новых поступлений нет. А зачем вам эти поступления? Мода вообще консервативна. Работайте с тем, что есть. А мы не можем. Не можете, увольняйтесь. Старые песни о главном».
   Елена открыла холодильник. Почти пусто. Налила себе стакан сока манго и маленькими глотками выпила.
   Потом приняла душ. Ванная слишком расслабляет – лучше принимать ванну на ночь.
   Не спеша занялась макияжем. Хорошо бы разобрать гардероб. Обычно не хватает времени. Или поехать на фитнес? Господи, сколько же вариантов приятно провести время!
   Но часам к пяти охватит внутреннее беспокойство. Ничего не сделала.
   Какой там! Не дотяну до пяти. В три или чуть позже заголосит телефон. Не стоит разбирать гардероб. Только начнешь и бросай. Как незавершенный ремонт. Нет ничего противнее.
   Она вспомнила родителей и поморщилась. Отец, когда его вконец доставали упреки и скандалы, в сотый раз начинал ремонтировать квартиру и через день-два бросал это нудное занятие. Так и жили среди обоев, свисающих со стен.
   Потом папаша, вспомнив о своем инженерном дипломе, увлекся изготовлением мебели, чтобы обновить интерьер. Этот процесс занимал годы, если не десятилетия.
   Она привыкла существовать среди недостроенной мебели и незавершенного ремонта. Может, поэтому в ее квартире всегда стерильно чисто, ничего лишнего.
   Минимализм, доведенный до аскетизма.
   Мать пропадала на работе. Ей было противно заниматься домашними делами. Ушла на пенсию, когда исполнилось шестьдесят три года, и почти сразу впала в глубокий маразм, не понимая, на каком свете находится.
   С мужем повезло. Он тоже оказался аккуратистом. Его родители были инженерами и обожали бардовскую песню. Каждый год выезжали на Грушинский фестиваль под Самарой. Один раз и они с мужем туда ездили. Тысячи палаток, гитары, песни, каша, водка, антисанитария. В палатках и редких вытоптанных кустах шорохи, шевеленье тел, судорожное дыхание, переходящее в крики и стоны. А ночью, как назло, почти каждый день шел проливной дождь и растекались потоки жидкой грязи.
   При воспоминании о «гитарастах» ее передернуло.
   Муж был молодец. И даже симпатичный. Внешне напоминал Жан-Клода Ван Дама в молодости. Только без мускулатуры. Но лицо очень похоже.
   Сам все делал по дому. Она же за шесть лет брака ни разу не погладила ему даже рубашку.
   Да, это правда. Но, во-первых, он этого не требовал. И, во-вторых, она же настаивала, чтобы пригласить домработницу. До сих пор непонятно, почему он не соглашался. Не хотел, чтобы по дому бродил посторонний человек. Звучало неубедительно, но она с ним не спорила.
   А вообще молодец. Интересный мужчина. Незаменимый помощник в быту. Но исчез, а она и не заметила.
   Подруги говорят, что она разочаровалась в жизни и в окружающих людях. Какая чепуха! Слишком понятно, чего ждать. Вот в чем дело. Психотерапевты утверждают, что если человек до тридцати лет не жил с кем-то постоянно, то им овладевает интимофобия – никого не терпит в своем личном пространстве. А все обстоит с точностью до наоборот. Пожила с мужчиной, осознала всю бессмысленность, и вот отсюда интимофобия.
   Впрочем, и психологи правы. Сколько людей, столько и судеб.
   Нет, она твердо решила, что больше не выйдет замуж. После развода было много скоротечных романов.
   Сколько раз ей говорили, что она страстная в постели и холодная в общении.
   «Да, я умею хорошо прятать свои чувства. Большинство людей их скрывают. Немногие говорят то, что думают».
   Ах да, совсем забыла. Обещала позвонить после возвращения из Италии. А стоит ли?
   Время есть. Позвоню. Прямо сейчас. Потом не соберусь. Вопрос «зачем» повис в воздухе.
   Она взяла визитку «Громов Петр Аркадьевич, доктор биологических наук, профессор, руководитель лаборатории».
   – Добрый день, это Елена. Помните, вы меня приглашали на собеседование. Я могла бы подъехать прямо сейчас. Точнее, часа через два, но уже быть у вас. Или через три. Хорошо, я выезжаю.
 
   – Елена, вы уверены, что в жизненных приоритетах у вас карьера на первом месте?
   – Так получается. Но это не осознанный выбор. Просто я не вижу другого выхода.
   – Не нравятся мужчины?
   – Почему же! Встречаются великолепные экземпляры. Для дружбы или для секса.
   – А для брака?
   – Нет, это уж извините. Или самодостаточные эгоисты, или очень слабые. Им нужна не женщина, не подруга, не возлюбленная. Авторитарная мать – вот что им нужно. Чтобы опекала, учила, ругала. Может наказать, по попке отшлепать или, наоборот, похвалить.
   – Они повторяют модель своей семьи.
   – Мне такая модель неинтересна.
   – А дети?
   – Когда придет время, сделаю искусственное оплодотворение. Денег у меня хватит. Найму няньку.
   – А вот мы обнаружили у вас падение гормонального уровня.
   – Давно не отдыхала. Много работаю.
   – Это, конечно, имеет значение. Но специалисты усматривают в вашем состоянии признаки психического нездоровья.
   – Чепуха.
   – Не обижайтесь. Пока это не патология, но состояние тревожное. Вы считаете, что вам все легко дается, и стараетесь не замечать утрату интереса к жизни в самых разных ее проявлениях. Работа становится рутиной, новые идеи почему-то не приходят, все со скрипом, с внутренним напряжением, а иногда даже с надломом. Уже и мужчины не очень интересны. Потом, уверяю вас, последуют разочарование, депрессия, раннее увядание.
   – И смерть?
   – По крайней мере жизнь вы себе не продлеваете.
   – Что вы предлагаете?
   – Предлагаю начать уже сейчас менять ваше отношение к жизни, и в том числе к мужчинам.
   – Вы сексопатолог?
   – У нас совершенно другие методы. Потом я же сказал, что патологии у вас не обнаружено. Предлагаю постараться сделать так, чтобы ее и не было.
   – Вы передаете импульсы через одежду? Какую именно?
   «Она первая, спросившая об этом прямо».
   – Предложим джинсы или брюки.
   – Однозначно брюки.
   – Почему вы так решительны? Сказали, словно отрезали.
   – Моя одежда – брючный костюм. Это всегда эффектно, стильно. И для офиса, и как вечерний наряд.
   – Да, зрительно улучшает фигуру, стройнит. Впрочем, вам беспокоиться не о чем.
   «Не совсем так, – отметил про себя Громов. – У нее великоват зад. Но для любителя пышных форм смотрится эффектно. Любой немец подпрыгнул бы от восторга. У них своя стилистика – культ задниц. А вообще, она более консервативна, чем мы предполагали. Ее легко представить и в шелковом платье, и в сарафане, и в купальном костюме. Если появится в джинсах и майке, можно подумать, что ей не больше восемнадцати. Просто упитанная и свежая девочка. Только глаза выдают – взгляд женщины. А вот вынь да подай брючный костюм, понимаешь. С этим пока проблемы. Золотой костюмчик получится. Но штанишки приличные выдать можем».
   – Я ношу джинсы, но редко. Если хотите, чтобы я участвовала, согласна только на брюки или нижнее белье, – словно читая его мысли, сказала Елена, повысив голос и четко выговаривая каждую букву.
   – Приятно иметь дело с умным человеком.
   «Они не все знают», – подумала Елена.
   – Что от меня требуется?
   – Пройти в гардеробную комнату.
 
   Виктория
   – Секс с мужчиной на первой встрече – для вас это нормально?
   – Для меня это невозможно.
   – А когда?
   – Ну, не знаю. После пятой или шестой встречи. Я не планирую.
   – Почему?
   – У меня давно не было секса. Зачем планировать то, чего нет?
   – Комплекс недовлюбленности.
   – Меня мало любили?
   – Абсолютно верно. Вас следовало бы любить намного больше. Вы этого заслуживаете. Но и вы растратили энергию – на сомнительные увлечения, амбициозные планы. А сейчас рады бы увлечься, но не хватает психологических стимулов. Успокаиваете себя тем, что влюбляться не в кого.
   – Нет достойных мужчин! По крайней мере я их не вижу. Может, мне не повезло, но это факт.
   – Уверен, что у вас много друзей среди мужчин. Среди них встречаются люди весьма достойные.
   – Почему вы так решили?
   – Хотя бы потому, что вы – красивы. Милое лицо русской красавицы, присутствует и восточный оттенок. Обольстительны. Женщина-кошка.
   – Или женщина-ловушка.
   – Да, из всех кандидаток, с которыми я беседовал по поводу нашего эксперимента, у вас, пожалуй, самый обманчивый образ. Можете легко «развести» любого мужчину. Владеете искусством тонкой манипуляции. Человек пребывает в иллюзии, что разгадал вашу игру. Думает, что догадался, к чему вы стремитесь и что для этого делаете. И не подозревает – имеется еще и второй фон, и третий. Слоеный пирог, дымовая завеса, лабиринт. Уникальный случай.
   – Вы преувеличиваете. Не пойму, вы мне льстите или издеваетесь? Складывается впечатление, что я Мата Хари.
   – Поверьте, вы намного сильнее.
   «Самое смешное, что так оно и есть. Взрывоопасная смесь западной цивилизации и восточного коварства. Хотя может на первый взгляд показаться наивной. Удивительно, ее даже не насторожили мои оценки. Она их полностью разделяет. И отлично владеет собой».
   – Все может быть, но зато я не корыстна.
   – Не будем спешить с оценками. Судя по тому, как вы одеты и ухожены – «упакованы», как сейчас говорят, – деньги, социальный статус, качество жизни имеют для вас значение.
   – Это так, не буду спорить.
   – Вы перенесли личную трагедию. Расскажите о ней.
   – Я директор рекламной фирмы.
   «Ну, это еще не трагедия».
   – Для женщины, которой исполнилось двадцать восемь лет, серьезное достижение.
   – Первый брак был студенческий и продолжался три года. Разошлись без взаимных претензий. Выяснилось само собой, что разные интересы и характеры. Но могу вспомнить первого мужа только добрым словом. Он порядочный человек и не виноват, что не сложилось. Я много занималась карьерой и, кажется, преуспела. А потом появился он, очень состоятельный и уверенный в себе человек.
   – Вы влюбились?
   – Без памяти. Я даже не представляла, что способна на такое чувство.
   – Его имя?
   Виктория замялась, раскраснелась от волнения.
   «Она его до сих пор боится».
   – Имя можете не называть.
   – Нет, почему же? Некий Борис. Вы же собирали информацию и все знаете. Зачем спрашивать?
   – Просто хотел уточнить.
   – Впервые я увидела его на корпоративном вечере, который обслуживала наша фирма. Потом общий знакомый позвонил и предложил подъехать – поговорить об устройстве новогоднего вечера. Дескать, Борису понравилась наша работа и он хотел бы заключить контракт.
   – Обычная легенда для продолжения контакта.
   – Я приехала к нему. Сразу возникло нехорошее предчувствие, но я не поверила интуиции. Не хотела верить. И зря. После этой встречи уже не могла избавиться от наваждения. Думала о нем каждое мгновение. Форменное умопомешательство.
   – Он испытывал аналогичные чувства?
   – Я была в полной уверенности, что это любовь с первого взгляда. Не только у меня, но и у него. Он постоянно говорил: «Столько времени упущено зря, мы так поздно встретились». Очень обрадовался, когда узнал, что у нас будет ребенок. Я забеременела почти сразу.
   – Скажите откровенно, вы хотели закрепить отношения рождением ребенка?
   – В общем, да. Очень боялась его потерять и надеялась, что ребенок удержит. Спасет ситуацию. Родился мальчик – Игнатий. Но это не спасло.
   – Немцы говорят, что есть «дети любви» и «дети ненависти» – киндер дез хассез. Вы не перенесли разочарование на сына?
   – Нет, я их не связываю друг с другом – ни в мыслях, ни в чувствах. Это мой сын!
   – Вы оформили брак?
   – Да, мы расписались с Борисом во Дворце бракосочетаний. Потом была свадьба с участием известных певцов, актеров. Каждый был в своем образе – от комических простаков до коварных злодеев. Среди гостей преобладали его друзья и всякие нужные люди. Моих родственников и подруг было совсем немного. Свадьбу устроили как рекламную акцию, но тогда я этого не замечала. Он был очень ласков, внимателен, предупредителен. Как-то к нам приехал его друг на роскошном спортивном автомобиле. Я без всякой задней мысли похвалила авто, а на следующий день он небрежно дал мне ключи от такой же машины: «Она ждет тебя во дворе».
   – Было сказочно и немного нарочито, на показ.
   – Все было замечательно, пока ему не стали нашептывать всевозможные гадости на мой счет люди из его ближнего круга. Теперь мне ясно, они опасались, что потеряют свое влияние. Выдумывали всякие небылицы. Запустили даже слухи о том, что я связалась с криминальным авторитетом и затащила Бориса в постель, чтобы погасить долги и расплатиться с мафией.
   – В общем, была организована кампания по вашей дискредитации. Все по законам жанра.
   – Да, сейчас я понимаю, что была неосторожна и невнимательна. Наделала много ошибок, но я жила как на небесах, ничего и никого не замечала. А говорите, что я манипулятор.
   – Вы обладаете способностями оказывать влияние на людей. Но этим даром не воспользовались и проиграли. А «друзья» Бориса сразу догадались, с какой угрозой в вашем лице имеют дело. И запаниковали не зря. Если бы вы захотели, то реально подавили бы соперников и недоброжелателей в окружении Бориса. Принимая во внимание размеры его состояния, каждая строчка в рейтинге «друзей» стоит больших денег.
   – Тяжело об этом вспоминать, но Борис оказался внушаемым человеком, со своими комплексами. Брак продолжался всего шесть месяцев после рождения сына. У меня был послеродовой психоз, а Борис под влиянием слухов все время вел себя раздраженно и даже враждебно. Сильно поругались, и я сказала, что мне нужно пожить какое-то время у мамы, успокоиться, прийти в себя. Забрала сына и уехала. Это тоже было ошибкой. На следующий день его охранники привезли мне коробки, в которые в беспорядке запихнули мои вещи, игрушки и одежду сына. Машину, которую он так изящно подарил, у меня, кстати, отобрали. Она была оформлена на фирму.
   – Крах всех надежд, непонимание, обида, потрясение.
   – Я осталась одна с ребенком на руках. Для меня это было чудовищной трагедией. Невозможно понять и объяснить, как он мог так низко поступить.
   – Когда вы развелись?
   – Примерно год назад. Я бросилась с головой в работу. Как в омут. Сейчас морально восстановилась.
   – Раны зарубцевались, но еще побаливают?
   – Стала злой и действительно «развожу» мужчин, как вы заметили. Делаю это не по необходимости, а из любви к искусству.
   – Что вы ожидаете от эксперимента?
   – Мне нужны жизненные силы. Хочу счастья, как любая женщина. Но я прагматик. Затраченное время должно соответствовать полученному результату. Не хочется заниматься ерундой. Вы уверены, что мне это нужно?
   – Абсолютно уверен.
   – Да я согласна попробовать, только…
   – Что?
   – Скажите откровенно, вы и мужчин испытываете?
   «Интересно, вот что значит мышление деловой женщины, мыслит на несколько шагов вперед».
   – Да, испытываем.
   – В принципе, к чему ведут ваши опыты? Вы задумывались? У вас есть стратегия развития, или вы работаете по принципу «что выросло, то выросло»? По-моему, конечный пункт этой технологии – создание роботов-любовников. Предупредили бы заранее.
   – Не волнуйтесь, роботы-любовники появятся не ранее 2050 года.
   – Вы поняли меня буквально. Я имела в виду другое. Живые люди, но не отличающиеся от роботов. Без души и сердца. Автоматы. Зомби.
   – Выбор останется за вами.
   Виктория погрустнела, но не стала возражать. Под глазами обозначились морщинки.
   «Выбор – самое сложное. Даже если выбираешь робота».
   – Мы будем сотрудничать, но вы дадите твердое обещание не мстить Борису.
   – Разумеется. Зачем он мне сдался? – сказала Виктория. – При условии, что он не будет меня преследовать, делать гадости, портить мне жизнь. Никогда не будет!

Глава 6. Таинственный некто

   Наступил август.
 
   Николай успел на посадку за пятнадцать минут до закрытия рейса на Париж. Обычно он приезжал в аэропорт заранее, но перед отпуском неожиданно образовалось много срочных дел.
   «Удивительно, кризис продолжается, экономика еле теплится, а количество машин на улицах зашкаливает. И это в середине августа!»
   Он любил отдыхать во Франции. Пляжное «лежебочество» Николай считал бессмысленным, никчемным и вредным занятием, предпочитая путешествия.
   Французские провинции предоставляли сказочные возможности. Пейзажи мелькали, как в калейдоскопе. Густые леса вдоль берегов Луары переходили в плоскогорья Корреза, пышная растительность Лазурного берега сменялась суровыми, хотя и невысокими отрогами Пиренеев, сосны Жиронды соседствовали с романтическими видами Ля-Рошели, а ближе к границе с Бельгией неожиданно возникали краснокирпичные рыбацкие деревни Французской Фландрии – абсолютно нелогичные, неожиданные, неуместные.
   Николай отдыхал за рулем, накручивая каждый день сотни километров. Вместо прямых и однообразных «авторутов» он выбирал «национальные дороги», проходящие через средневековые деревни и живописные города, останавливаясь в маленьких гостиницах без заранее составленного плана.
   Захотел отдохнуть, понравилось место – проехался вокруг неизменного собора в центре города или отклонился немного в сторону, к сельскому постоялому двору, и никаких проблем.
   Всегда найдется комната с накрахмаленным постельным бельем и сытным «буржуазным» обедом. С каким-нибудь бургиньоном – мясом, тушенным в красном вине. С неизменным зеленым салатом, на листьях которого еще блестят капельки воды, и с деревенским козьим сыром.
   Первая половина августа выдалась в Москве прохладной и очень комфортной. Зато Париж встретил иссушающей жарой и опустевшими улицами.
   Николай всегда с удивлением воспринимал странную привычку французов отправляться на юг в одни и те же дни в начале июля и августа – двумя волнами. Этот исход превращался всякий раз в бедствие национального масштаба. Многокилометровые пробки на дорогах, обмороки и сердечные приступы, измотанные нервы, «телескопаж» – когда в зад друг другу въезжают десятки автомашин.
   Но все несчастья бледнели перед зловещей угрозой потерять хотя бы день из оплачиваемого отпуска, и ревущие, чадящие, раскаленные на солнце автомашины с черепашьей скоростью ползли к Средиземному морю – на Лазурный берег или дальше, в Испанию.
   В середине августа отпускная лихорадка проходила, как тяжелый грипп, о котором невозможно вспоминать без содрогания.
   Чтобы не жариться в обезлюдевшем Париже, не приспособленном к летней духоте и напоминающем закопченный чугунок из адской печи, Николай сразу же арендовал в аэропорту Шарля де Голля небольшой «рено» и выехал в западном направлении.
   В этот отпуск он планировал досконально обследовать атлантическое побережье от Сен-Мишеля до Бордо, а если хватит времени, то добраться до Биаррица.
   Проскочив по «авторуту» чуть более двухсот километров, он остановился в уютном отеле недалеко от курортного Довиля. В самом городе все гостиницы были забронированы заранее, а в маленькой рыбацкой деревушке без труда нашлась комната с видом на море.