Сергей Асанов. Ведьма

   Ирина хихикнула. Чушь какая-то в голову лезет. Надо встать, найти туалет, умыться и взять себя в руки. Еще один сезон, дорогая, только один сезон – и все, пошли они к чертовой матери, светилы-мудилы отечественного телевидения, вместе с их рейтингами, замерами, больными на всю голову зрителями, которым нужно только одного – крови, бл…ства и юмора! Господи, на что я расходую свой талант?!
   Она шмыгнула носом, поднялась, держась руками за холодную и шершавую стену. Жаль, нет с собой зеркальца… Впрочем, все нормально, она справится и так, она сейчас возьмет себя в руки, поднимет свою красивую головку – и пойдет вперед…
   Она скрючилась, схватилась рукой за сердце.
   Да черт побери! Да что же это такое? Да кто же с ней это делает? Зачем?!
   Она заплакала. Заревела в голос и упала на колени. Ей хотелось кричать, потребовать отпустить ее и перестать мучить, но она только плакала и плакала. На большее сил у нее уже не было.
   И в этот момент в конце коридора справа от нее раздались чьи-то шаги. Кто-то застучал каблуками по бетонному полу.
   Женщина перестала плакать, подняла голову.
   Сквозь пелену слез увидела силуэт, но не смогла определить, кому он принадлежит.
   Человек направлялся к Ирине.

9. Игра

   Организаторы шоу оставили тридцать человек. Михаил с удовлетворением отметил, что среди них – смешной Черный Колдун с мундштуком, узбекская Тетенька-Плов, Рустам Имранович. Все, кого он так или иначе отметил еще до начала съемок, были на месте, значит, он умеет делать точные прогнозы. Это радует.
   Теперь счастливчикам предстояло зубодробительное задание, и когда Миша, не видевший предыдущих сезонов шоу, понял, что от него ожидают, восторгу его не было предела. Он едва сдержал хохот. «Господи, так они проверяют наличие у человека экстрасенсорных возможностей? – подумал он. – Да что же меня в самом-то шоу ожидает? Воду в спирт не надо будет превращать?»
   Их по одному стали заводить в самый большой зал ангара. Все остальные под присмотром людей в синих джинсовых костюмчиках ожидали в благоустроенном предбаннике – чай, кофе, журналы и прочие радости. Впрочем, практически всем участникам было известно, что там с ними будут делать в ангаре. Михаилу достаточно было послушать разговоры своих коллег.
   – Ящики будем обнюхивать, как собаки Госнаркоконтроля, – махнул рукой Рустам Имранович. Он был увлечен какими-то своими мыслями, судя по всему, не очень веселенькими.
   – Что-то искать будем? – спросил Миша.
   – Не что-то, а кого-то. Спрячется там какой-нибудь чудик полтора метра ростом, свернется в три погибели, а ты должен будешь вытащить его. Ящиков – штук тридцать, на все про все дается минут десять. Слабо?
   Михаил хмыкнул. Слабо ли ему, вышедшему на бой с призраками Черной Сопки, причем на их же территории,^[2] отыскать в ящике карлика?
   – Не спешите с выводами, – сказал ему Рустам Имранович. – Не все просто, что простым выглядит. Если вы, конечно, не супермен.
   Михаил только усмехнулся. Супермен он или нет, пока наверняка не скажешь, но первые его два дела – с видеокамерой Вавилова и проклятым домом на Тополиной улице – позволяют надеяться, что с этим дорогостоящим телевизионным аттракционом, призванным развлекать воскресных домоседов, он как-нибудь справится.
   Те, кто проходил испытание, обратно уже не возвращались – их отправляли в следующий павильон, окруженный такой же плотной охраной, как и нынешний. «Да, система безопасности у них тут поставлена хорошо», – подумал Миша. Эта мысль его порадовала: ребята стараются пресечь возможные утечки, а потому можно быть уверенным, что откровенной лажи вроде подсадных уток и постановочных сцен в проекте не будет или хотя бы их сведут к минимуму. Это неплохо.
   Он терпеливо ждал своей очереди, сидя у стены возле кулера. Ни с кем не общался, ни к кому не прислушивался, хотя прекрасно осознавал, что стоит ему чуть-чуть напрячься – закрыть глаза, прикоснуться к левому виску и врубить хотя бы на половину мощности свои принимающие датчики, – и на него обрушится вся эта экстрасенсорная ерунда, томящаяся, словно говяжий бульон на медленном огне, в головах у этих странных людей. И еще он понимал, что сам вызывает у окружающих определенный интерес. Не раз и не два он буквально ловил кого-то «за руку» и посылал мощную оплеуху в ответ – «Брысь!» – и втайне забавлялся, как быстро любопытные уносили из его головы свои тепленькие и потные щупальца.
   Рустам Имранович отчего-то скис. Он сидел в углу под вешалкой, шелестел пальцами, будто перебирал невидимые четки, бубнил что-то под нос. Миша пару раз бросил обеспокоенный взгляд в его сторону, но вмешиваться не стал. У Имрановича, видимо, действительно прямо перед носом какой-то рубикон, при переходе которого он боится окончательно сломать шею. Помочь ему в такой ситуации трудно. Каждый в одиночку воюет со своими монстрами, и тут лучше не мешать.
   Черный Колдун ходил из угла в угол по маленькому павильончику, не выпуская изо рта свой дурацкий мундштук. Сигарета в нем истлела до фильтра, причем парень затянулся всего пару раз, не больше. Сколько у него имелось реальных колдовских способностей, Михаил точно пока сказать не мог, но основные таланты молодого человека, без сомнения, лежали в иной плоскости – он тяготел к театральным постановкам. Если чувака возьмут в программу, цирк будет обеспечен.
   Из всех остальных конкурентов Михаил выделил еще одну загадочную даму. Это была Людмила Кремер (он слышал ее имя и запомнил – как не запомнить!). Загадочность ее заключалась в том, что к ней в голову Михаил не мог проникнуть совсем никак, даже на короткое время и даже, что называется, по верхам. Из всех, с кем когда-либо общался или просто пересекался экстрасенс Михаил Поречников, таким мощным барьером обладал его коллега по университету профессор Саакян. Но если старый стервец, шутя и забавляясь, иногда впускал его, то Кремер окружила свою голову чем-то очень плотным, словно саркофагом четвертого энергоблока Чернобыльской атомной станции.
   Он на время оставил попытки раскусить ее. Он был уверен, что ему еще представится случай.
   Через час народ начал рассасываться. Кто-то курил на улице, кому-то срочно понадобилось сбегать в магазин. Экстрасенсы явно начинали сходить с ума от ожидания. Михаил сам был близок к состоянию ступора, но тут его вызвали.
   – Вы готовы? – спросила молодая девушка в униформе телекомпании.
   Он молча кивнул. На самом деле ему хотелось сбежать домой, слопать пару кусков пиццы, которую ему вчера испекла Ленка Хохлова, и завалиться спать.
   – Уверены? – уточнила девушка.
   – Вполне. Давайте ведите меня к вашим гробам.
   Девушка не оценила шутки, нахмурилась, молча развернулась к нему спиной и пошла по коридору.
   Они вышли в большой ангар. На входе Михаила встречали два оператора с камерами на плечах. Впрочем, он уже привык к ним за время первого испытания и почти не обращал внимания. За операторами маячила черная шевелюра какого-то высокого парня в кожаном плаще до пят. «Это еще один рулевой», – угадал Михаил. И действительно, парень, разводя операторов по разные стороны, пошел навстречу чуть ли не с распростертыми объятиями.
   – Здравствуйте, Михаил! Представляю, как вас замучили вопросы о вашем имени и фамилии, поэтому сразу перейдем к делу. Меня зовут Константин, я соведущий проекта и сегодня буду сопровождать вас на этом задании. Проходите.
   – Да, давайте, – коротко ответил Миша.
   Константин повернулся к нему боком и обвел рукой площадку:
   – Перед вами – тридцать ящиков различных размеров, цветов и предназначения… Мы собирали их по всему городу. В одном из них скрывается человек. Вы должны ему помочь выбраться наружу, и на это у вас будет всего десять минут. Вам понятно задание?
   Миша устало улыбнулся: дескать, утомили уже, давайте к делу. Эта улыбка ведущему явно не понравилась.
   – Михаил! – воззвал он к нему. – Вы готовы к выполнению задания?
   Миша встряхнулся. Пожалуй, не стоит с самых первых кадров настраивать против себя съемочную группу.
   – Да, готов.
   – Тогда желаю удачи.
   Константин нажал кнопку секундомера и отошел в сторону, приглашая экстрасенса. Миша шагнул вперед, операторы засуетились вокруг.
   Перед ним в два ряда были выставлены действительно самые разные ящики, какие только можно найти в большом городе – от упаковочной тары для крупногабаритной техники до мусорных баков (впрочем, скорее новых, чем использованных по назначению). Расставлены они были без всякой видимой системы, но ровно по пятнадцать штук в каждом ряду.
   Миша коротко обернулся к оператору. Камера справа сверлила его висок, второй оператор отбежал в дальний конец рядов. Еще Миша увидел сверху лебедку операторского крана с подвешенной камерой. Она летела под потолком ангара прямо к нему навстречу.
   «Добро пожаловать на манеж, старина! – подумал с улыбкой Михаил. – Прозвенел третий звонок, зрители в партере жрут мороженое и чавкают поп-корном. Прошу вас, дамы и господа, выключить ваши сотовые телефоны, видео– и фотокамеры. Ладно, блин, зубоскалить можно сколько угодно, но надо уже начинать работать, коли приперся сюда. Так что соберись и работай… Экстрасенс, бл…»
   И он приступил к работе.
   За мониторами в аппаратной сидели Женя Ксенофонтов и Маришка Садовская. Последняя нервничала.
   – Жентос, где эта подружка твоя носится? Что за дела?
   Женя не сводил взгляда с мониторов и делал в микрофон подсказки операторам:
   – Сеня, зайди еще раз справа, возьми его в профиль крупно… Да, посмотри, как у него желваки ходят… Во, молодец… Так, кран пошел вниз… Отлично…
   Садовская была вынуждена повторить свой вопрос, и на этот раз она дернула режиссера за рукав:
   – Я тебя спрашиваю, красавец, где твоя любовница?..
   Евгений на мгновение отвлекся, повернулся к Садовской, опустил миниатюрный микрофон, прикрепленный к подбородку, и прошипел:
   – Слушай, займись делом! Или сама иди ее ищи.
   И он вернулся к операторам.
   Маришка прикусила губу. На центральном мониторе Михаил Поречников тоже кусал губы. По щеке его потекла капелька пота. Да, действительно, план был выхвачен очень удачный…
   Но, черт, куда подевалась эта сучка Королева?!
   Михаил замер. Впрочем, та капля пота, которую засекли оператор и обитатели аппаратной, не была признаком напряжения – просто в ангаре почему-то стало очень жарко. Миша краем глаза заметил, что и его провожатый Константин автоматически пытается скинуть плащ, но потом, очевидно, вспомнил, что это элемент его сценического костюма, и вернул обратно на плечи.
   На самом деле в душе Михаила сейчас боролись два маленьких монстра. Один из них со временем имеет все шансы превратиться в большого, если его вовремя не приструнить. Этот маленький мерзавец вопил ему пря мо в ухо: «Давай, сделай их, пусть они все охренеют, когда ты на второй минуте испытания подойдешь и укажешь им на нужный ящик! Ведь они именно этого хотят, и сегодня ты сразу станешь звездой! Ну, блин!»
   Второй монстрик предлагал повременить, немножко повыпендриваться, понагнетать ситуацию, поиграть на нервишках – тем более что они все знают, чего от тебя ожидать – а потом, когда у них уже все в пятках, взять и уделать! Тоже хорошо.
   В общем, два маленьких негодяя…
   Дело в том, что Миша уже увидел спрятавшегося в ящике человека. Увидел даже с того места, на котором сейчас находился. Он не ожидал, что у него получится так скоро, и теперь не знал, как поступить.
   А тут еще Константин начал мешать:
   – Извините, Михаил, а можно узнать ход ваших мыслей?
   Миша едва удержался, чтобы не фыркнуть. Какой, на фиг, «ход мыслей»! Нет никаких мыслей, есть «очевидное и невероятное» – вон он, полутораметровый лысенький мужичок в правом ряду в квадратной то ли коробке, то ли тумбочке… Не поймешь, что за ерунда… Скрючился, как эмбрион в пузе танцующей на дискотеке мамаши… Вертится, крутится, затекло все, склоняет на всех ему известных непереводимых диалектах организаторов шоу вообще и конкретных ублюдков в синих рубашках, которые засунули его в ящик, соблазнив ящиком водки, в частности. Как можно его не увидеть?! Вон же он, четвертый в правом ряду!
   Мишка вздохнул.
   – Я вам мешаю? – поинтересовался ведущий.
   – Нет, нисколько.
   – У вас есть какие-нибудь мысли?
   Миша улыбнулся. «Мысли, конечно, есть, но тебе их лучше не знать».
   – Я могу дать ответ, – произнес он вслух.
   У Константина расширились глаза. Судя по всему, предыдущие экстрасенсы не очень радовали результатами.
   – Вы уверены?
   Миша кивнул.
   Константин посмотрел на секундомер.
   – Две минуты двадцать секунд… Что ж, не смею возражать. Покажите нам, в каком из ящиков, по вашему мнению, прячется наш бедолага.
   – Извольте.
   Михаил сразу направился к ящику, чтобы ни у кого не возникло сомнений в его решительности. Он остановился в шаге от него. Это действительно был невысокий деревянный шкафчик, напоминающий комод, только без ящиков. Подобный шкафчик вполне мог стоять в комнате его прабабушки-колдуньи, от которой он и унаследовал свой дар, – шкафчик древний, загадочный и мрачный. Миша закрыл глаза, коснулся пальцами левого виска… Да, вот он и лежит, наш маленький друг. Кажется, он вспотел и пыхтит и мечтает выбраться наружу.
   Пора его спасать.
   – Вот этот ящик.
   Константин для приличия удивленно вскинул брови.
   – Именно этот? – переспросил он.
   Миша кивнул.
   – И других вариантов у вас не будет?
   Миша вздохнул:
   – Ну, вроде это не «Поле чудес». Открывайте, и я уже пойду.
   Константин пожал плечами:
   – Ну что ж… давайте откроем.
   Ведущий кивнул двум дюжим молодцам в синих рубашках, и через несколько мгновений Миша получил возможность убедиться в точности своих выводов, а заодно и покуражиться над ведущим Константином. Второе принесло ему гораздо больше удовольствия.
   – Феноменально! – сказал Константин и начал аплодировать. Вслед за ним захлопали все остальные члены съемочной группы, тусовавшиеся на площадке.
   Кряхтя и расправляя помятые члены, под свет прожекторов выбрался карлик. Фактура мало отличалась от подростковой, но в складках и морщинах угадывался сорокалетний мужик. Пот ручьем катился по его лбу, ежик волос стоял торчком, но мужчинка этого, кажется, даже не замечал. Он был так счастлив от того, что его наконец вытащили, что готов был расцеловать экстрасенса. Миша даже немного опешил.
   – Поздравляю вас, Михаил! – продолжал аплодировать ведущий. – Это феноменальный результат. На моей памяти никто так быстро не справлялся с этим заданием. Вы поисковик?
   Миша молча покачал головой. «Какой, на фиг, поисковик? Вы меня еще с собакой сравните…»
   Константин понял, что ничего путного от парня не добьется. Он произнес еще несколько ничего не значащих протокольных слов, поулыбался камере и пригласил Мишу пройти в дверь, находящуюся в противоположном конце зала. Миша вздохнул с облегчением.
   Он шел мимо двух рядов шкафов и ящиков. В голове пульсировали неприятные мысли. Вот с этим ему придется иметь дело еще около полутора месяцев, если, конечно, его не выбросят из шоу раньше суперфинала (впрочем, он был уверен, что его никто никуда не выбросит – дудки!). Вот эдакой ерундой ему и придется заниматься. Камеры, улыбочки, «встаньте так, встаньте эдак, поверните голову вот туда…». Интересно, они хоть какие-нибудь гонорары собираются платить? А то торчи тут, понимаешь, от заката до рассвета…
   В ушах почему-то появился легкий гул, словно от работающего трансформатора. Михаил остановился.
   Он дошел уже до конца рядов. На краю стояли два обычных городских мусорных контейнера, и от одного из них явно тянуло какой-то сыростью и гнилью. Причем Миша чувствовал это не носом, ибо это был явно не запах…
   Он оглянулся назад. Операторы отдыхали, Константин болтал с ассистентом режиссера, а сорокалетний карлик, выбравшийся из ящика, нервно курил папироску в сторонке. Они готовились встречать следующего участника.
   Миша подошел к мусорному контейнеру с метр высотой, что стоял справа. Бак тщательно отмыли и почистили – это было видно невооруженным глазом, – но от гадкого духа этот предмет избавить уже совершенно невозможно. Он все равно будет смердеть, даже если его помыть с шампунем, как следует обдать паром и проветрить на морском бризе. Дело в том, что в этом баке как будто кто-то умер…
   Миша коснулся рукой края крышки, немного погладил. Пальцы словно кольнуло холодными иглами. Он отдернул руку.
   Да, точно: умер человек, причем совсем недавно, дух еще свежий. Женщина лет двадцати пяти – тридцати, красивая. Была чем-то подавлена… или напугана, черт его разберет… Сердце отказало, кажется, во всяком случае, в груди у нее словно ядерный заряд взорвался… Миша напрягся, закрыл глаза, вновь погладил ребро ящика.
   Черт, странно все это. При чем тут ящик? Почему она в мусорном баке, если у нее отказало сердце? И выглядела она вполне прилично для бомжа или алкоголички, коих иногда действительно можно встретить и в заброшенных коллекторах, и в мусорных баках, и черт знает где еще… Но эдакая милашка?
   Миша закрыл глаза, втянул носом воздух, свободной рукой коснулся виска и начал свои привычные круговые движения. Он понимал, что, возможно, занимается полнейшей ерундой, но его никак не отпускал этот «запах». Свежая смерть – так он его мысленно называл. Это не запах крови и не импульсы угасающего сознания – это запах страха. Девушка очень сильно чего-то испугалась сегодня утром, а потом умерла…
   Стоп, сегодня утром? Уверен?
   Миша открыл глаза, оглянулся. Кажется, его задержкой на съемочной площадке заинтересовались. Ведущий Константин, сунув руки в карманы своего стильного плаща, смотрел на него вопросительно, операторы почему-то нацелили камеры, ассистент режиссера, молодой человек в униформе телекомпании, направился к нему.
   – Что-то случилось? – крикнул он на ходу.
   Миша не ответил. Он вновь закрыл глаза. Блин, что-то не так с этим ящиком, какая-то мерзость от него тянется. Вот ко всем остальным ящикам в этом ангаре никаких вопросов, а тут…
   Погоди, а в ящике ли дело?
   – Михаил! – повторил свое обращение ассистент. – Что-то случилось? С вами все в порядке? Может, врача?..
   Миша прервал его движением руки. Он уже почти нащупал нить, и этот мальчик в синей рубашечке его серьезно отвлекал.
   Ага, вот в чем дело…
   Михаил отошел от контейнера – сделал от него два шага влево, в середину прохода между рядами ящиков. Черт, как он мог так облажаться!
   «Запах» тянулся из подсобных помещений ангара, а вовсе не из мусорного контейнера! Ручеек неведомого человеческого страха – животного ужаса даже! – огибал ящики, расползался по цеху, как ядовитый газ, и только Михаил, кажется, мог предвидеть, чем все это может закончиться. Во всяком случае, никто из предыдущих экстрасенсов не обратил на него внимания.
   Наконец подошел ассистент режиссера.
   – Что-то не так?
   Михаил, не поворачиваясь к нему, кивнул.
   – Что именно?
   Михаил указал рукой на дверь в углу ангара. Ее не было видно из центра зала из-за ящиков и прочего телевизионного оборудования, но стоило сделать несколько лишних шагов – и здесь эта дверь просто «вопила»! Почему никто из этих шаманов ничего не почувствовал?!
   – Что находится за этой дверью? – спросил Миша.
   Ассистент пожал плечами:
   – Ну, там подсобка, коридоры какие-то, я туда не заходил.
   Михаил снова кивнул – дескать, я так и думал. Он повернулся к парню:
   – Позовите охрану… Есть у вас охрана или кто-нибудь в этом роде?
   Парнишка развел руками. В это время у него зашипела висевшая на шее маленькая переносная рация.
   – Синица, что там за самобичевания на заднем плане?! Алле, прием, слышишь меня?
   Парнишка взял рацию.
   – Да, Марин, слышу. У нас тут… – Он вопросительно посмотрел на Михаила. Тот кивнул. – Мариш, у нас тут проблемы. Вышли кого-нибудь из охраны.
   – Чего?! У нас следующий участник на старте, что стряслось опять?
   – Не знаю, но нужны люди… Тут вот Михаил…
   – Да я вижу, что там Михаил! Дай ему трубу!
   Синица снял с шеи матюгальник и передал его Мишке. Тот не стал делать длинные предисловия.
   – Скажите, Марина, кто-нибудь из вашего персонала посещал подсобные помещения в этом цехе?
   Садовская помолчала, потом фыркнула:
   – Я лично там не бывала. А что?
   Михаил выдержал театральную паузу. Что ж, вы решили устроить тут шоу, будет вам все в соответствии с законами жанра.
   – Миша, я вас не слышу!
   И он ответил. Медленно и отчетливо, чтобы все слышали:
   – В подсобных помещениях – труп. И он еще теплый.

10. К черту сантименты!

   Следов насильственной смерти на теле Ирины Королевой не обнаружили. Михаил был прав: молодая женщина умерла от сердечного приступа, или, как говорят в таких случаях, «скончалась от разрыва сердца». Чего она могла так сильно испугаться здесь, в этом заброшенном коридоре, в перерыве между выполнением своих обычных обязанностей, никто сказать, разумеется, не мог. И лишь Михаил Поречников немного пролил свет на это темное дело.
   – Она была сильно взволнована с самого начала, – сказал он оперативникам, обследовавшим коридор. – Я это увидел сразу.
   Мариша Садовская в стороне нервно курила свои противные ментоловые сигареты. Весь коридор провонял дымом. Услышав последнее заявление экстрасенса, она стала прислушиваться.
   – Что именно вы увидели? – спросил оперативник.
   – Ну, как вам сказать… – Мишка начал колебаться.
   Менты, конечно, понимали, что находятся на съемочной площадке популярного шоу, но готовы ли они стать его участниками? Как им объяснить, что именно он увидел и почувствовал в тот момент, когда Ирина Королева появилась на сцене? Мент, задававший вопросы, молодой белобрысый парень в кожаной куртке и джинсах, судя по выражению лица и по некоторым внутренним предпосылкам, был начисто лишен фантазии и вряд ли мог стать зрителем подобного телешоу. Вот бы сюда капитана Баранова с его святой верой в амулет с «водопроводной водой из Иерусалима»!..
   – Я некоторым образом психолог, – выкрутился Мишка, – и могу видеть издалека. У нее был учащенный пульс, вспотели подмышки и ступни. Дрожали пальцы, срывался голос, и она постоянно куда-то оглядывалась. Ну, что еще…
   – Достаточно, – сказал оперативник. Он, пожалуй, был удивлен, но не более того. – Зрение у вас прекрасное, молодой человек. Что-то конкретное можете сказать?
   Михаил обиделся. Что ж, ребята, коли такая информация вас не впечатляет…
   – Если вы дадите мне осмотреть труп, я скажу больше, – сказал он.
   Оперативник опустил папку с бумагой, в которую заносил показания, скрестил руки.
   – Так, еще раз, только медленнее.
   – Я прошу вас предоставить мне возможность осмотреть труп. Я могу помочь.
   Оперативник вздохнул, но ничего не сказал. Маришка Садовская затушила недокуренную сигарету в обрубке трубы, торчащем из стены, и поспешила на помощь.
   – Можете ему поверить, старлей, это наш контингент, поисковик. Он полчаса назад нашел карлика в ящике… Вы вообще смотрите наше шоу?
   – Жена смотрит.
   – Ну вот, позвоните жене и спросите…
   – Не надо.
   Без лишних слов старший лейтенант пригласил Мишку за собой.
   «Блин, куда я иду?» – подумал Михаил. Он только сейчас понял, что впервые в своей экстрасенсорной практике будет осматривать настоящий свежий труп. С давно умершими людьми, слетевшими с катушек, безумными или добрыми призраками он уже сталкивался, но над «парным мясом» еще не колдовал. Очевидно, сказалась сегодняшняя эйфория, в которой так или иначе пребывали все, кто добился хоть сколько-нибудь заметных успехов на шоу. Вот что делает с человеком свет телевизионных юпитеров и команда «Пишем!».
   Ирина Королева лежала у стены прямо под плакатом советских времен о вреде тотального воровства. Вернее, изначально сидела, но в роковую минуту сползла вниз, упершись локтем в пол. Это была поза телезрителя, прилегшего на диван для просмотра любимого сериала.
   – Господи, – не удержался Михаил. Его сердце тоже готово было выпрыгнуть из груди.
   Глаза женщины с лопнувшими капиллярами были открыты, полный ужаса взгляд был направлен в противоположную стену. Губы цвета протухшей в отключенном холодильнике курицы были чуть-чуть приоткрыты, обнажая аккуратные зубки. Черт возьми, еще вчера эта женщина была полна жизни и здоровья и даже готовилась к чему-то грандиозному…
   Михаил опустил голову и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы остановить слезы. Он не ожидал, что будет так скверно.
   Справа неслышно подошла Садовская.
   – Найдете эту сволочь, и я сделаю вас победителем шоу.
   – Что?!
   Маришка посмотрела на него. Похоже, она тоже успела всплакнуть. От железной леди, какой она предстала на ознакомительной встрече, мало что осталось.