Своеобразный отпечаток на жизнь Гражданки наложил расположенный по соседству Политехнический институт – своего рода «Петербургский Кембридж». Он был центром, вокруг которого группировалась интеллигенция, селились студенты и преподаватели. Нередко студенты снимали жилье и на Гражданке.
Могила Карла и Эмилии, открытка начала ХХ в.
С Политехническим институтом связана и таинственная история, произошедшая вблизи Гражданки вскоре после Февральской революции. Выполняя специальное распоряжение Временного правительства, в лесу пытались сжечь извлеченные из могилы в Царском Селе останки Григория Распутина, дабы лишить приверженцев монархии одного из символов старого режима. Действо в лесу не принесло результата, и останки «старца» сожгли в котельной Политехнического института, о чем был составлен акт, который ныне находится в Музее политической истории России.
Соседнее с Гражданкой Лесное являлось в начале ХХ в. крупнейшим под Петербургом центром заведений благотворительности и милосердия. Немало приютов находилось и на Гражданке.
Центром православной жизни на Гражданке, кроме церкви Федора Стратилата, служили церкви подворья Лютикова Свято-Троицкого мужского монастыря Калужской епархии, находившиеся недалеко от пересечения Дороги в Гражданку и Большой Спасской улицы (ныне это пересечение Гражданского проспекта и проспекта Непокоренных).
Свой необычный немецко-русский колорит Гражданка сохраняла вплоть до начала Великой Отечественной войны. Хотя немецкая «идиллия» на Гражданке завершилась после начала Первой мировой войны, и на питерских немцев стали коситься как на соплеменников «злейших врагов России». Затем – первое послереволюционное раскулачивание. Тем не менее любопытный образ Колонии Гражданка, «до наших дней сохранившей свой язык, обычаи и несколько замкнутый образ жизни», можно найти даже в путеводителе по Ленинграду 1940 г.
Жители Гражданки на празднике 100-летия Колонии. Из семейного архива Т.В. Баймлер
Интересно, что немецкое население Гражданки не отличалось однородностью: как всегда и везде, существовало имущественное расслоение на более бедных и более обеспеченных. По воспоминаниям старожилов, к более-менее зажиточным семействам относились Фогельгезанги. Самыми богатыми домами в Колонии Гражданка считались № 3 (Фогельгезанги), № 4 и № 35 (Эргардты). Другие роды считались не такими обеспеченными, но от этого они не были менее уважаемыми. К примеру, про Аманов в Гражданке говорили, что они «богаты не были, но уважаемы были».
Как известно, жители деревень кроме имен и фамилий нередко носят меткие прозвища, порой накрепко «приклеивающиеся» к человеку. Существовало такое и в Гражданке. По воспоминаниям старожилов, хотя большинство немецких колонистов занимались земледелием, за их фамилиями закрепились прозвища, которые шли с очень давних времен. В них не присутствовало ничего обидного и уничижительного. К примеру, Вализеров называли «сапожниками», а Аманов – «музыкантами»…
В августе 1927 г. на Гражданке необычайно торжественно отмечался столетний юбилей колонии. Вся колония украсилась флажками, перетянутыми через дорогу, а на обоих концах колонии поставили арки с надписями «1827 – 1927».
По воспоминаниям старожилов Гражданки, немецкая Гражданка жила полнокровной жизнью. В доме № 9 находился клуб. В нем действовали драмкружок и театр под руководством знаменитого режиссера А.А. Брянцева – основателя ТЮЗа. В Колонии существовал духовой оркестр, состоявший из нескольких оркестров различных возрастов – юношеский, среднего возраста и ветеранов. После того как в клубе случился пожар, спектакли, танцы и собрания происходили в помещении пожарной команды – «пожарки» (Дорога в Гражданку, дом № 31).
Школа № 111. Фото конца 1930-х гг. Из личного архива Н.Б. Колосовой
Важнейшие вопросы жизни Колонии решались ее управлением – старостой, заседателями и десятскими, а также общими сходами. По воспоминаниям старожилов, у многих потомков колонистов сохранилась в памяти система оповещения о сходах «из дома в дом», для которой использовались дети. Сходы и собрания проводились в «пожарке», она также служила культурным центром Гражданки.
В 1937 г. на Гражданке открылась школа-семилетка (под № 111) по адресу: Дорога в Гражданку, 7. Четырехэтажное каменное здание школы построили по типовому проекту, разработанному в архитектурной мастерской, возглавлявшейся архитектором А.И. Гегелло. Сегодня бывшее школьное здание является единственной уцелевшей постройкой довоенной Гражданки.
В 1938 г. неподалеку появилась еще одна школа – на Большой Спасской улице, под № 121 (впоследствии – № 514). Автором проекта стал уже известный нам архитектор А.С. Никольский. Современный адрес – пр. Непокоренных, 12. Торжественное открытие школы состоялось 3 ноября 1938 г., за несколько дней до 21-й годовщины Октябрьской революции.
Борьба с религией в годы «воинствующего безбожия», к сожалению, не обошли стороной Гражданку и ее окрестности. Жертвами этой борьбы пали и лютеранская церковь на Гражданке, и почти все православные храмы в ближайших окрестностях. Весной 1934 г. закрыли Тихвинский храм возле пересечения нынешних Гражданского проспекта и проспекта Непокоренных. Осталась действующей лишь деревянная Троицкая церковь.
Не обошли Гражданку стороной и времена сталинского беззакония и произвола. С начала 1930-х гг. прошлась по Гражданке и соседним Ручьям коллективизация. «Черными воронками» запомнился жителям зловещий 1937 год. Жертвами сталинских репрессий стали жители Гражданки всех национальностей. Сгинули в сталинских лагерях и многие из священнослужителей лютеранской кирхи Гражданки.
Страшным испытанием стала Великая Отечественная война. Жители Гражданки в полной мере разделили все страшные тяготы ленинградской блокады – бомбежки, обстрелы, страшную первую блокадную голодную зиму.
Во время войны на Гражданке разместилось несколько важных для обороны Ленинграда военных объектов. С осени 1941 г. появился военный аэродром. Дело в том, что после начала блокады авиация Балтийского флота оказалась лишенной большинства своих аэродромов, поэтому срочно требовались новые площадки, пригодные для посадки боевых самолетов. Одну из таких площадок подготовили на месте опытного поля совхоза «Ручьи». Во время блокады она стала главной авиабазой Балтийской ударной авиации. Отсюда взлетали самолеты, защищавшие небо над Дорогой жизни.
По воспоминаниям старожила деревни Ручьи Валентина Андреевича Трофимова, «три взлетно-посадочные полосы аэродрома „Гражданка“ проходили вдоль лесопарковой границы и нынешней улицы Бутлерова. Были построены ангары для самолетов, располагавшиеся в шахматном порядке вдоль нынешнего Северного проспекта. На склонах южного берега ручья были вырыты окопы и построены дзоты, которые использовались как мастерские для мелкого ремонта самолетов. Других строений на аэродроме не было. Серьезные ремонты самолетов производились в ремонтной мастерской на территории номерного завода у нынешней площади Мужества».
Во время войны погибших летчиков-балтийцев, вылетавших на боевые задания с аэродрома «Гражданка», хоронили на кладбище в соседнем поселке Мурино. Однако поиск имен погибших летчиков, защищавших Ленинград, начался только в 1960 – 1970-х гг. В 1971 г. здесь воздвигли первый обелиск с именами погибших. С годами число обелисков с найденными именами увеличивалось. В 1981 г. разрозненные обелиски объединили в единый мемориал.
В школе № 111 на Дороге в Гражданку, 7, осенью 1941 г. разместился 3-й отдельный учебный танковый батальон. Он входил в состав 12-го учебного танкового полка, сформированного 29 июня 1941 г. Полк выполнял задачи ускоренной подготовки танкистов для восполнения боевых потерь в танковых частях. За годы войны полк подготовил более 22 тысяч танкистов, сформировал 13 маршевых батальонов, 2 танковых полка и одну танковую бригаду. В танковой школе на Гражданке нашли приют несколько осиротевших ребят, которые стали «сынами полка».
На первом и втором этажах школы размещались учебные классы танковой школы, на третьем этаже жили танкисты, а на четвертом поместили госпиталь для легкораненых воинов Ленинградского фронта. После выздоровления они становились курсантами танкового батальона. Кроме того, в самые тяжелые месяцы блокады в этот госпиталь поступали люди, больные дистрофией, ослабевшие от голода.
Важную роль на Гражданке в годы блокады играла Троицкая церковь на углу Большой Спасской улицы (пр. Непокоренных) и Дороги в Гражданку (Гражданский пр.). С середины 1930-х гг. она являлась практически единственным действующим храмом на севере Ленинграда – все остальные были закрыты. Действовала она и во время войны (и даже стала инициатором сбора средств на танковую колонну), так что ее по праву можно было бы считать настоящей блокадной реликвией. Церковь снесли в 1966 г. в связи с расширением проспекта Непокоренных – так с 1964 г. именовалась Большая Спасская улица…
Немецкие жители Гражданки во время войны разделили судьбы репрессированных в сталинское время народов. Сразу же после начала Великой Отечественной войны «советские немцы» оказались меж двух огней. Власть рассматривала их как пресловутую «пятую колонну» и делала все, чтобы ликвидировать остатки национальных автономий и выселить немцев подальше от фронта: в Сибирь, Казахстан, на Урал.
Троицкая церковь, фото Кирилла Владимировича Овчинникова, 1964 г.
Принудительное выселение немецкого населения в Гражданке началось в августе 1941 г. Тех немцев, кого не успели депортировать до начала блокады, выслали в ходе специальной операции войск НКВД в марте 1942 г. Местами расселения немцев Гражданки, оказавшихся на положении «спецпереселенцев», стали главным образом Сургут и Красноярск.
Старожилы тех мест и сегодня могут рассказать о трудолюбивых, выносливых и педантично аккуратных ленинградских немцах, оказавшихся в этих краях. После войны выселение немцев объявили вечным, возвращаться им запретили. Лишь немногим удалось вернуться после начала хрущевской «оттепели». Многие гражданские немцы остались жить в Сибири, обзавелись там семьями. В Сургуте и Красноярске и сегодня живут потомки колонистов с Гражданки.
После войны власти сделали все, чтобы стереть память о немецком прошлом Гражданки. Буквально камня на камня не было оставлено от старого лютеранского кладбища (восточнее нынешней улицы Бутлерова), на котором покоились поколения немецких колонистов, живших в Гражданке.
Сегодня на Гражданке и в ее ближайших окрестностях имеются несколько сооружений, напоминающих о трагических днях ленинградской блокады. О существовании аэродрома на Гражданке напоминает памятник. Надпись на нем гласит: «Здесь в 1941 – 1943 годах находился аэродром „Гражданка“, с которого летчики Краснознаменной Балтики защищали ленинградское небо». Еще два мемориальных знака носят условные названия «блокадные колодцы». Один из них в виде барельефа на стене здания находится на бывшей Большой Спасской улице – недалеко от пересечения нынешних Гражданского проспекта и проспекта Непокоренных.
Вид нечетной стороны Колонии Гражданка. Фото конца 1940-х гг. Из архива Н.Я. Фогельгезанга
И, конечно, говоря о блокаде, нельзя не обойти тему блокадных захоронений. Жителей Гражданки и ближайших окрестных мест, умерших и погибших во время блокады, хоронили на Пискаревском и Богословском кладбищах…
Еще двадцать лет после войны просуществовала старая Гражданка, пока не начались реконструкция и превращение ее в безликий и заурядный «спальный район» новостроек. Тогда еще стояли на Гражданке одно– и двухэтажные деревянные дома, украшенные резьбой. Жизнь тут была тихая и размеренная, а сама Гражданка походила больше на полусельский-полугородской пригород.
После войны по соседству со старой деревенской Гражданкой стал возникать своего рода «ленинградский Академгородок», начало которому было положено еще в первые десятилетия ХХ в. появлением в этих местах Политехнического института и Физико-технического института. Этот процесс продолжался в 1930-х гг. и с новой силой развернулся после войны и особенно в 1950-е гг. Здесь разместились ВНИИ Телевидения, Агрофизический институт, Институт гидротехники им. Б.Е. Веденеева, Институт постоянного тока. И потом на Гражданке не переставали появляться самые различные научные и научно-исследовательские учреждения. На Политехнической улице появились Котлотурбинный институт им. И.И. Ползунова и Институт хирургии туберкулеза.
На рубеже 1950 – 1960-х гг. на Гражданке стали появляться первые дома новостроек. На углу Гражданского проспекта и проспекта Науки появился городок из небольших малоэтажных домов, который окрестные жители окрестили «самстроем» (ему посвящен отдельный очерк в этой книге).
При массовом жилищном строительстве 1960-х гг. деревенская застройка Гражданки срезалась «под нож». Тогда не возникало сомнения, что все происходит правильно: на месте «ветхих» деревянных лачуг и огородов строятся новые районы, тысячи людей переселяются из коммуналок в маленькие, но все-таки отдельные и довольно комфортные квартиры. Тоска, ностальгия по исчезнувшей, дорогой и милой сердцу «малой Родине» пришла гораздо позже.
Почти все старые улицы Гражданки исчезли: иные совсем «растворились» в новостройках, другие стали просто внутриквартальными проездами. Названия новых магистралей на Гражданке были связаны с академическим характером северного пригорода: здесь появился проспект Науки, а улицы, пересекающие его, получили имена выдающихся ученых.
Возникший новый «спальный район» новостроек Гражданки не отличался однородностью. Символической границей стал Муринский ручей. Он разделил новостройки Гражданки на две части, которые жители окрестили как «ГДР» и «ФРГ», по аналогии с двумя государствами – советским и капиталистическим, существовавшими в те времени на территории Германии. Новостройки севернее Муринского ручья называли «ГДР», что расшифровывалось как «Гражданка Дальше Ручья», а территория от проспекта Непокоренных получила название «ФРГ» – «Фешенебельный Район Гражданки». В этом противопоставлении заключался известный смысл, и сегодня это уже тоже часть истории Гражданки…
В 1970-х гг. на Гражданке появились станции метро «Академическая» (1975 г.) и «Гражданский проспект» (1978 г.), а у пересечения Гражданского проспекта с проспектом Науки и улицы Бутлерова с проспектом Науки стал возникать новый общественный центр района. В его состав вошел, в частности, кинотеатр «Современник», открытый еще в 1969 г. С 1998 г. в здании бывшего кинотеатра размещается казино «Goodwin».
С 1970-х гг. Гражданка стала одним из спортивных центров Ленинграда. На улице Бутлерова, у кромки Пискаревского лесопарка, в 1974 – 1976 гг. построили Дворец спортивных игр «Зенит» (ул. Бутлерова, 9), спроектированный под руководством архитектора Г.П. Морозова и инженера О.А. Курбатова. А недалеко от Дворца, на улице Верности, находится детская футбольная школа «Смена» (дом № 21). Здание школы возвели в 1977 г. по проекту архитектора С.П. Одновалова.
…Сегодня новостройки Гражданки – это престижный и комфортный для проживания «спальный район», в нем обитают десятки тысяч петербуржцев. Центром района служит, безусловно, Гражданский проспект практически на всем его протяжении, а ядро составляют торгово-развлекательные «зоны» у станций метро «Академическая» и «Гражданский проспект». На берегу Муринского ручья, на пересечении Гражданского проспекта и проспекта Луначарского, вырос красивый храм Сретения Господня.
На протяжении последних десяти лет на Гражданке появилось немало новых жилых зданий. Некоторые из них своим внешним видом выгодно отличаются от типовой застройки 1960 – 1970-х гг. и, возможно, смогут стать новыми достопримечательностями Гражданки.
В 2005 г. муниципальный совет округа «Гражданка» стал первым в Петербурге органом местного самоуправления, который приобрел собственные геральдические символы. В том году флаг и герб Гражданки были зарегистрированы в Геральдическом совете при президенте России (№ 1978).
24 мая 2007 г. впервые в истории состоялось торжественное присуждение звания «Почетный житель Гражданки». Его удостоились три человека: Михаил Амосов – доцент Санкт-Петербургского государственного университета, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга 1-го, 2-го и 3-го созывов от Гражданки; Валентин Муравский – руководитель группы «Поиск» общества «Мемориал», открывший для россиян захоронение жертв репрессий «Левашовская пустошь»; Светлана Рожнова – учитель 473-й школы, отличник народного просвещения.
Д
Дача Долгорукова
Дачное
С Политехническим институтом связана и таинственная история, произошедшая вблизи Гражданки вскоре после Февральской революции. Выполняя специальное распоряжение Временного правительства, в лесу пытались сжечь извлеченные из могилы в Царском Селе останки Григория Распутина, дабы лишить приверженцев монархии одного из символов старого режима. Действо в лесу не принесло результата, и останки «старца» сожгли в котельной Политехнического института, о чем был составлен акт, который ныне находится в Музее политической истории России.
Соседнее с Гражданкой Лесное являлось в начале ХХ в. крупнейшим под Петербургом центром заведений благотворительности и милосердия. Немало приютов находилось и на Гражданке.
Центром православной жизни на Гражданке, кроме церкви Федора Стратилата, служили церкви подворья Лютикова Свято-Троицкого мужского монастыря Калужской епархии, находившиеся недалеко от пересечения Дороги в Гражданку и Большой Спасской улицы (ныне это пересечение Гражданского проспекта и проспекта Непокоренных).
Свой необычный немецко-русский колорит Гражданка сохраняла вплоть до начала Великой Отечественной войны. Хотя немецкая «идиллия» на Гражданке завершилась после начала Первой мировой войны, и на питерских немцев стали коситься как на соплеменников «злейших врагов России». Затем – первое послереволюционное раскулачивание. Тем не менее любопытный образ Колонии Гражданка, «до наших дней сохранившей свой язык, обычаи и несколько замкнутый образ жизни», можно найти даже в путеводителе по Ленинграду 1940 г.
Интересно, что немецкое население Гражданки не отличалось однородностью: как всегда и везде, существовало имущественное расслоение на более бедных и более обеспеченных. По воспоминаниям старожилов, к более-менее зажиточным семействам относились Фогельгезанги. Самыми богатыми домами в Колонии Гражданка считались № 3 (Фогельгезанги), № 4 и № 35 (Эргардты). Другие роды считались не такими обеспеченными, но от этого они не были менее уважаемыми. К примеру, про Аманов в Гражданке говорили, что они «богаты не были, но уважаемы были».
Как известно, жители деревень кроме имен и фамилий нередко носят меткие прозвища, порой накрепко «приклеивающиеся» к человеку. Существовало такое и в Гражданке. По воспоминаниям старожилов, хотя большинство немецких колонистов занимались земледелием, за их фамилиями закрепились прозвища, которые шли с очень давних времен. В них не присутствовало ничего обидного и уничижительного. К примеру, Вализеров называли «сапожниками», а Аманов – «музыкантами»…
В августе 1927 г. на Гражданке необычайно торжественно отмечался столетний юбилей колонии. Вся колония украсилась флажками, перетянутыми через дорогу, а на обоих концах колонии поставили арки с надписями «1827 – 1927».
По воспоминаниям старожилов Гражданки, немецкая Гражданка жила полнокровной жизнью. В доме № 9 находился клуб. В нем действовали драмкружок и театр под руководством знаменитого режиссера А.А. Брянцева – основателя ТЮЗа. В Колонии существовал духовой оркестр, состоявший из нескольких оркестров различных возрастов – юношеский, среднего возраста и ветеранов. После того как в клубе случился пожар, спектакли, танцы и собрания происходили в помещении пожарной команды – «пожарки» (Дорога в Гражданку, дом № 31).
Важнейшие вопросы жизни Колонии решались ее управлением – старостой, заседателями и десятскими, а также общими сходами. По воспоминаниям старожилов, у многих потомков колонистов сохранилась в памяти система оповещения о сходах «из дома в дом», для которой использовались дети. Сходы и собрания проводились в «пожарке», она также служила культурным центром Гражданки.
В 1937 г. на Гражданке открылась школа-семилетка (под № 111) по адресу: Дорога в Гражданку, 7. Четырехэтажное каменное здание школы построили по типовому проекту, разработанному в архитектурной мастерской, возглавлявшейся архитектором А.И. Гегелло. Сегодня бывшее школьное здание является единственной уцелевшей постройкой довоенной Гражданки.
В 1938 г. неподалеку появилась еще одна школа – на Большой Спасской улице, под № 121 (впоследствии – № 514). Автором проекта стал уже известный нам архитектор А.С. Никольский. Современный адрес – пр. Непокоренных, 12. Торжественное открытие школы состоялось 3 ноября 1938 г., за несколько дней до 21-й годовщины Октябрьской революции.
Борьба с религией в годы «воинствующего безбожия», к сожалению, не обошли стороной Гражданку и ее окрестности. Жертвами этой борьбы пали и лютеранская церковь на Гражданке, и почти все православные храмы в ближайших окрестностях. Весной 1934 г. закрыли Тихвинский храм возле пересечения нынешних Гражданского проспекта и проспекта Непокоренных. Осталась действующей лишь деревянная Троицкая церковь.
Не обошли Гражданку стороной и времена сталинского беззакония и произвола. С начала 1930-х гг. прошлась по Гражданке и соседним Ручьям коллективизация. «Черными воронками» запомнился жителям зловещий 1937 год. Жертвами сталинских репрессий стали жители Гражданки всех национальностей. Сгинули в сталинских лагерях и многие из священнослужителей лютеранской кирхи Гражданки.
Страшным испытанием стала Великая Отечественная война. Жители Гражданки в полной мере разделили все страшные тяготы ленинградской блокады – бомбежки, обстрелы, страшную первую блокадную голодную зиму.
Во время войны на Гражданке разместилось несколько важных для обороны Ленинграда военных объектов. С осени 1941 г. появился военный аэродром. Дело в том, что после начала блокады авиация Балтийского флота оказалась лишенной большинства своих аэродромов, поэтому срочно требовались новые площадки, пригодные для посадки боевых самолетов. Одну из таких площадок подготовили на месте опытного поля совхоза «Ручьи». Во время блокады она стала главной авиабазой Балтийской ударной авиации. Отсюда взлетали самолеты, защищавшие небо над Дорогой жизни.
По воспоминаниям старожила деревни Ручьи Валентина Андреевича Трофимова, «три взлетно-посадочные полосы аэродрома „Гражданка“ проходили вдоль лесопарковой границы и нынешней улицы Бутлерова. Были построены ангары для самолетов, располагавшиеся в шахматном порядке вдоль нынешнего Северного проспекта. На склонах южного берега ручья были вырыты окопы и построены дзоты, которые использовались как мастерские для мелкого ремонта самолетов. Других строений на аэродроме не было. Серьезные ремонты самолетов производились в ремонтной мастерской на территории номерного завода у нынешней площади Мужества».
Во время войны погибших летчиков-балтийцев, вылетавших на боевые задания с аэродрома «Гражданка», хоронили на кладбище в соседнем поселке Мурино. Однако поиск имен погибших летчиков, защищавших Ленинград, начался только в 1960 – 1970-х гг. В 1971 г. здесь воздвигли первый обелиск с именами погибших. С годами число обелисков с найденными именами увеличивалось. В 1981 г. разрозненные обелиски объединили в единый мемориал.
В школе № 111 на Дороге в Гражданку, 7, осенью 1941 г. разместился 3-й отдельный учебный танковый батальон. Он входил в состав 12-го учебного танкового полка, сформированного 29 июня 1941 г. Полк выполнял задачи ускоренной подготовки танкистов для восполнения боевых потерь в танковых частях. За годы войны полк подготовил более 22 тысяч танкистов, сформировал 13 маршевых батальонов, 2 танковых полка и одну танковую бригаду. В танковой школе на Гражданке нашли приют несколько осиротевших ребят, которые стали «сынами полка».
На первом и втором этажах школы размещались учебные классы танковой школы, на третьем этаже жили танкисты, а на четвертом поместили госпиталь для легкораненых воинов Ленинградского фронта. После выздоровления они становились курсантами танкового батальона. Кроме того, в самые тяжелые месяцы блокады в этот госпиталь поступали люди, больные дистрофией, ослабевшие от голода.
Важную роль на Гражданке в годы блокады играла Троицкая церковь на углу Большой Спасской улицы (пр. Непокоренных) и Дороги в Гражданку (Гражданский пр.). С середины 1930-х гг. она являлась практически единственным действующим храмом на севере Ленинграда – все остальные были закрыты. Действовала она и во время войны (и даже стала инициатором сбора средств на танковую колонну), так что ее по праву можно было бы считать настоящей блокадной реликвией. Церковь снесли в 1966 г. в связи с расширением проспекта Непокоренных – так с 1964 г. именовалась Большая Спасская улица…
Немецкие жители Гражданки во время войны разделили судьбы репрессированных в сталинское время народов. Сразу же после начала Великой Отечественной войны «советские немцы» оказались меж двух огней. Власть рассматривала их как пресловутую «пятую колонну» и делала все, чтобы ликвидировать остатки национальных автономий и выселить немцев подальше от фронта: в Сибирь, Казахстан, на Урал.
Принудительное выселение немецкого населения в Гражданке началось в августе 1941 г. Тех немцев, кого не успели депортировать до начала блокады, выслали в ходе специальной операции войск НКВД в марте 1942 г. Местами расселения немцев Гражданки, оказавшихся на положении «спецпереселенцев», стали главным образом Сургут и Красноярск.
Старожилы тех мест и сегодня могут рассказать о трудолюбивых, выносливых и педантично аккуратных ленинградских немцах, оказавшихся в этих краях. После войны выселение немцев объявили вечным, возвращаться им запретили. Лишь немногим удалось вернуться после начала хрущевской «оттепели». Многие гражданские немцы остались жить в Сибири, обзавелись там семьями. В Сургуте и Красноярске и сегодня живут потомки колонистов с Гражданки.
После войны власти сделали все, чтобы стереть память о немецком прошлом Гражданки. Буквально камня на камня не было оставлено от старого лютеранского кладбища (восточнее нынешней улицы Бутлерова), на котором покоились поколения немецких колонистов, живших в Гражданке.
Сегодня на Гражданке и в ее ближайших окрестностях имеются несколько сооружений, напоминающих о трагических днях ленинградской блокады. О существовании аэродрома на Гражданке напоминает памятник. Надпись на нем гласит: «Здесь в 1941 – 1943 годах находился аэродром „Гражданка“, с которого летчики Краснознаменной Балтики защищали ленинградское небо». Еще два мемориальных знака носят условные названия «блокадные колодцы». Один из них в виде барельефа на стене здания находится на бывшей Большой Спасской улице – недалеко от пересечения нынешних Гражданского проспекта и проспекта Непокоренных.
И, конечно, говоря о блокаде, нельзя не обойти тему блокадных захоронений. Жителей Гражданки и ближайших окрестных мест, умерших и погибших во время блокады, хоронили на Пискаревском и Богословском кладбищах…
Еще двадцать лет после войны просуществовала старая Гражданка, пока не начались реконструкция и превращение ее в безликий и заурядный «спальный район» новостроек. Тогда еще стояли на Гражданке одно– и двухэтажные деревянные дома, украшенные резьбой. Жизнь тут была тихая и размеренная, а сама Гражданка походила больше на полусельский-полугородской пригород.
После войны по соседству со старой деревенской Гражданкой стал возникать своего рода «ленинградский Академгородок», начало которому было положено еще в первые десятилетия ХХ в. появлением в этих местах Политехнического института и Физико-технического института. Этот процесс продолжался в 1930-х гг. и с новой силой развернулся после войны и особенно в 1950-е гг. Здесь разместились ВНИИ Телевидения, Агрофизический институт, Институт гидротехники им. Б.Е. Веденеева, Институт постоянного тока. И потом на Гражданке не переставали появляться самые различные научные и научно-исследовательские учреждения. На Политехнической улице появились Котлотурбинный институт им. И.И. Ползунова и Институт хирургии туберкулеза.
На рубеже 1950 – 1960-х гг. на Гражданке стали появляться первые дома новостроек. На углу Гражданского проспекта и проспекта Науки появился городок из небольших малоэтажных домов, который окрестные жители окрестили «самстроем» (ему посвящен отдельный очерк в этой книге).
При массовом жилищном строительстве 1960-х гг. деревенская застройка Гражданки срезалась «под нож». Тогда не возникало сомнения, что все происходит правильно: на месте «ветхих» деревянных лачуг и огородов строятся новые районы, тысячи людей переселяются из коммуналок в маленькие, но все-таки отдельные и довольно комфортные квартиры. Тоска, ностальгия по исчезнувшей, дорогой и милой сердцу «малой Родине» пришла гораздо позже.
Почти все старые улицы Гражданки исчезли: иные совсем «растворились» в новостройках, другие стали просто внутриквартальными проездами. Названия новых магистралей на Гражданке были связаны с академическим характером северного пригорода: здесь появился проспект Науки, а улицы, пересекающие его, получили имена выдающихся ученых.
Возникший новый «спальный район» новостроек Гражданки не отличался однородностью. Символической границей стал Муринский ручей. Он разделил новостройки Гражданки на две части, которые жители окрестили как «ГДР» и «ФРГ», по аналогии с двумя государствами – советским и капиталистическим, существовавшими в те времени на территории Германии. Новостройки севернее Муринского ручья называли «ГДР», что расшифровывалось как «Гражданка Дальше Ручья», а территория от проспекта Непокоренных получила название «ФРГ» – «Фешенебельный Район Гражданки». В этом противопоставлении заключался известный смысл, и сегодня это уже тоже часть истории Гражданки…
В 1970-х гг. на Гражданке появились станции метро «Академическая» (1975 г.) и «Гражданский проспект» (1978 г.), а у пересечения Гражданского проспекта с проспектом Науки и улицы Бутлерова с проспектом Науки стал возникать новый общественный центр района. В его состав вошел, в частности, кинотеатр «Современник», открытый еще в 1969 г. С 1998 г. в здании бывшего кинотеатра размещается казино «Goodwin».
С 1970-х гг. Гражданка стала одним из спортивных центров Ленинграда. На улице Бутлерова, у кромки Пискаревского лесопарка, в 1974 – 1976 гг. построили Дворец спортивных игр «Зенит» (ул. Бутлерова, 9), спроектированный под руководством архитектора Г.П. Морозова и инженера О.А. Курбатова. А недалеко от Дворца, на улице Верности, находится детская футбольная школа «Смена» (дом № 21). Здание школы возвели в 1977 г. по проекту архитектора С.П. Одновалова.
…Сегодня новостройки Гражданки – это престижный и комфортный для проживания «спальный район», в нем обитают десятки тысяч петербуржцев. Центром района служит, безусловно, Гражданский проспект практически на всем его протяжении, а ядро составляют торгово-развлекательные «зоны» у станций метро «Академическая» и «Гражданский проспект». На берегу Муринского ручья, на пересечении Гражданского проспекта и проспекта Луначарского, вырос красивый храм Сретения Господня.
На протяжении последних десяти лет на Гражданке появилось немало новых жилых зданий. Некоторые из них своим внешним видом выгодно отличаются от типовой застройки 1960 – 1970-х гг. и, возможно, смогут стать новыми достопримечательностями Гражданки.
В 2005 г. муниципальный совет округа «Гражданка» стал первым в Петербурге органом местного самоуправления, который приобрел собственные геральдические символы. В том году флаг и герб Гражданки были зарегистрированы в Геральдическом совете при президенте России (№ 1978).
24 мая 2007 г. впервые в истории состоялось торжественное присуждение звания «Почетный житель Гражданки». Его удостоились три человека: Михаил Амосов – доцент Санкт-Петербургского государственного университета, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга 1-го, 2-го и 3-го созывов от Гражданки; Валентин Муравский – руководитель группы «Поиск» общества «Мемориал», открывший для россиян захоронение жертв репрессий «Левашовская пустошь»; Светлана Рожнова – учитель 473-й школы, отличник народного просвещения.
Д
Дача Долгорукова
Так, по имени местности, назывались железнодорожная станция и поселок возле нынешней станции метро «Ладожская» и Ладожского вокзала.
Название свое станция получила потому, что когда-то эти земли принадлежали сподвижнику Петра I князю Якову Долгорукову. Появилась она в 1913 г., когда была построена соединительная линия между Московским и Финляндским железнодорожными узлами. Первоначально станция называлась Яблоновкой – по имени располагавшейся в этих краях деревни, остатки которой еще лет десять назад можно было увидеть на берегу реки Оккервиль.
Однако поскольку на главной линии Москва – Ленинград еще с давних пор существовала другая станция с точно таким же названием, то в начале 1930-х гг., во избежание путаницы с адресовкой грузов, было решено переименовать станцию Яблоновку в Дачу Долгорукова.
Уникальные воспоминания о жизни в поселке под названием Дача Долгорукова можно встретить в книге автобиографических рассказов замечательного петербургского поэта и литератора, историка по образованию Николая Сергеевича Михина «Дача Долгорукова (Хроника пятидесятых)», изданной в 1993 г. Я позволю привести некоторые фрагменты из его книги, где описывались эти места.
«…Впереди виднелись две тройки соединенных между собой трубами теплоцентрали желтых бараков. Вдоль бараков там и сям висело белье на веревках, и бараки были похожи на корабли, украшенные флагами расцвечивания в праздничные дни.
Слева – четные номера, справа – нечетные. Счет начинался от железнодорожного полотна. Улица заканчивалась двумя аккуратненькими зданиями, расположенными за пятым и шестым бараками и окруженными большим штакетным забором: детский садик и ясли. За детским садиком стоял частный дом. В нем жила большая семья, носившая историческую фамилию Потемкины.
Все это вместе с четырнадцатым бараком (то самое белое здание) и называлось Дача Долгорукова. Название Дача Долгорукова позаимствовала у железнодорожной станции, возле которой она располагалась. Станция была небольшая. Через нее проходили лишь товарные поезда да через сутки малым ходом следовал двухвагонный пассажирский состав Москва – Хельсинки. Жители Дачи Долгорукова почему-то звали его правительственным…
Барачный поселок возле железнодорожной станции возник в послевоенные годы. Каждый барак состоял из двух секций, то есть двух больших коммунальных квартир коридорного типа. В каждой секции кроме отдельного входа были свои кухня, сушилка, умывальник с шестью кранами и два туалета с двумя „очками“ в каждом. В секции располагалось шестнадцать комнат площадью от шестнадцати до восемнадцати метров каждая…
Создатель и хозяин Дачи Долгорукова – Вторая ЛенГЭС. Селились там ленгэсовские строители, а также те, кто работал в этой системе… Члены семей ленгэсовцев трудились на разных предприятиях, в организациях и учреждениях. Но подавляющее большинство их работало на ближайшем к ним предприятии промысловой кооперации – в артели инвалидов „Прогресс“.
Железнодорожная станция Дача Долгорукова. Современное фото
Едва пересечешь рельсы железной дороги, если идешь от „Прогресса“, как перед тобой открывается этот поселок. Слева от бараков – запасной путь „железки“ и паровозное кладбище, затем – дорога в село Малиновку Всеволожского района, чуть правее – Грязное болото и Кудровский лес, еще правее – речка Оккервиль, по берегам которой произрастали различные сельскохозяйственные продукты, в основном – картофель, капуста, свекла, морковь. Справа за бараками начинались торфяные поля с чахлыми деревцами, которые, вопреки отсутствию всех условий для их жизнедеятельности, тянулись к верху, росли, но не вырастали. За торфяником – деревня Яблоновка, стрельбище и… Нева с Финляндским мостом. Подходы к мосту охраняют стрелки ВОХР.
…Состоятельных людей на Даче Долгорукова было немного… Пацаны не интересовались, кто сколько денег получает на работе, но знали, что есть мужики, получающие аж тысячу рублей в месяц. Это было много. Состоятельными же они считали, например, имеющих телевизор, а таких на двести семей приходилось семей восемь в поселке…
…С пуском двадцать первого автобусного маршрута Дача Долгорукова как бы приблизилась к городу. Конечно, автобус заметно сокращал их путь по Уткину проспекту и Республиканской улице. Да и удобнее ехать в автобусе, хоть и в тесноте, чем месить грязь малоохтенского захолустья. Правда, ходил он редко, с частыми срывами, битком набитый пассажирами, но это был их транспорт, без которого они раньше жили, но теперь же отмена этого маршрута явилась бы ощутимой для всех проживающих в корпусах, в Яблоновке и на Даче Долгорукова. А также для работающих на „Прогрессе“.
…И все же с центром связь была плохая. Жили в своем микромире. Ездили в основном в сторону Кондратьевского и Лесного проспектов. Даже на Ржевку съездить было проще, чем на другой берег Невы. Если в центральную часть города все же выезжали, об отдаленных от Охты районах и говорить нечего, то такие поездки занимали, как правило, целые сутки.
В то же время от Яблоновки всего в десяти минутах ходу Нева, на противоположном берегу которой виднеется Александро-Невская лавра. От нее к центру города ведет главная городская магистраль – Невский проспект. Вот и получается: и близко, да далеко. „Дачинские“ в город собирались, как в длительную поездку.
…После отъезда из поселка второго потока переселенцев, жильцов червертого, пятого и шестого бараков переселили в освободившиеся комнаты первого, второго и третьего бараков. А их бараки и оба здания в конце поселка окружили колючей проволокой, переделали все под тюрьму и поселили заключенных с большими сроками. И все стали жить, как зеки. От колючей проволоки их отделяло полтора метра деревянного настила.
…Дача Долгорукова числилась как спецучреждение, а не как населенный пункт. Баня и прачечная уже не функционировали, но общая система отопления действовала. Квартплату с жильцов не брали, и сама жилконтора на Новгородской улице уже не существовала.
Руководство ЛенГЭС торопило строителей со сдачей домов для поселения оставшихся за забором. И так в течение двух лет. Доски полов в бараках прогнили. Стекла окон были выбиты, окна затыкались подушками и одеялами. Люди уже не расселиться мечтали, а наоборот, съезжались друг к другу для совместного проживания…».
Название свое станция получила потому, что когда-то эти земли принадлежали сподвижнику Петра I князю Якову Долгорукову. Появилась она в 1913 г., когда была построена соединительная линия между Московским и Финляндским железнодорожными узлами. Первоначально станция называлась Яблоновкой – по имени располагавшейся в этих краях деревни, остатки которой еще лет десять назад можно было увидеть на берегу реки Оккервиль.
Однако поскольку на главной линии Москва – Ленинград еще с давних пор существовала другая станция с точно таким же названием, то в начале 1930-х гг., во избежание путаницы с адресовкой грузов, было решено переименовать станцию Яблоновку в Дачу Долгорукова.
Уникальные воспоминания о жизни в поселке под названием Дача Долгорукова можно встретить в книге автобиографических рассказов замечательного петербургского поэта и литератора, историка по образованию Николая Сергеевича Михина «Дача Долгорукова (Хроника пятидесятых)», изданной в 1993 г. Я позволю привести некоторые фрагменты из его книги, где описывались эти места.
«…Впереди виднелись две тройки соединенных между собой трубами теплоцентрали желтых бараков. Вдоль бараков там и сям висело белье на веревках, и бараки были похожи на корабли, украшенные флагами расцвечивания в праздничные дни.
Слева – четные номера, справа – нечетные. Счет начинался от железнодорожного полотна. Улица заканчивалась двумя аккуратненькими зданиями, расположенными за пятым и шестым бараками и окруженными большим штакетным забором: детский садик и ясли. За детским садиком стоял частный дом. В нем жила большая семья, носившая историческую фамилию Потемкины.
Все это вместе с четырнадцатым бараком (то самое белое здание) и называлось Дача Долгорукова. Название Дача Долгорукова позаимствовала у железнодорожной станции, возле которой она располагалась. Станция была небольшая. Через нее проходили лишь товарные поезда да через сутки малым ходом следовал двухвагонный пассажирский состав Москва – Хельсинки. Жители Дачи Долгорукова почему-то звали его правительственным…
Барачный поселок возле железнодорожной станции возник в послевоенные годы. Каждый барак состоял из двух секций, то есть двух больших коммунальных квартир коридорного типа. В каждой секции кроме отдельного входа были свои кухня, сушилка, умывальник с шестью кранами и два туалета с двумя „очками“ в каждом. В секции располагалось шестнадцать комнат площадью от шестнадцати до восемнадцати метров каждая…
Создатель и хозяин Дачи Долгорукова – Вторая ЛенГЭС. Селились там ленгэсовские строители, а также те, кто работал в этой системе… Члены семей ленгэсовцев трудились на разных предприятиях, в организациях и учреждениях. Но подавляющее большинство их работало на ближайшем к ним предприятии промысловой кооперации – в артели инвалидов „Прогресс“.
Едва пересечешь рельсы железной дороги, если идешь от „Прогресса“, как перед тобой открывается этот поселок. Слева от бараков – запасной путь „железки“ и паровозное кладбище, затем – дорога в село Малиновку Всеволожского района, чуть правее – Грязное болото и Кудровский лес, еще правее – речка Оккервиль, по берегам которой произрастали различные сельскохозяйственные продукты, в основном – картофель, капуста, свекла, морковь. Справа за бараками начинались торфяные поля с чахлыми деревцами, которые, вопреки отсутствию всех условий для их жизнедеятельности, тянулись к верху, росли, но не вырастали. За торфяником – деревня Яблоновка, стрельбище и… Нева с Финляндским мостом. Подходы к мосту охраняют стрелки ВОХР.
…Состоятельных людей на Даче Долгорукова было немного… Пацаны не интересовались, кто сколько денег получает на работе, но знали, что есть мужики, получающие аж тысячу рублей в месяц. Это было много. Состоятельными же они считали, например, имеющих телевизор, а таких на двести семей приходилось семей восемь в поселке…
…С пуском двадцать первого автобусного маршрута Дача Долгорукова как бы приблизилась к городу. Конечно, автобус заметно сокращал их путь по Уткину проспекту и Республиканской улице. Да и удобнее ехать в автобусе, хоть и в тесноте, чем месить грязь малоохтенского захолустья. Правда, ходил он редко, с частыми срывами, битком набитый пассажирами, но это был их транспорт, без которого они раньше жили, но теперь же отмена этого маршрута явилась бы ощутимой для всех проживающих в корпусах, в Яблоновке и на Даче Долгорукова. А также для работающих на „Прогрессе“.
…И все же с центром связь была плохая. Жили в своем микромире. Ездили в основном в сторону Кондратьевского и Лесного проспектов. Даже на Ржевку съездить было проще, чем на другой берег Невы. Если в центральную часть города все же выезжали, об отдаленных от Охты районах и говорить нечего, то такие поездки занимали, как правило, целые сутки.
В то же время от Яблоновки всего в десяти минутах ходу Нева, на противоположном берегу которой виднеется Александро-Невская лавра. От нее к центру города ведет главная городская магистраль – Невский проспект. Вот и получается: и близко, да далеко. „Дачинские“ в город собирались, как в длительную поездку.
…После отъезда из поселка второго потока переселенцев, жильцов червертого, пятого и шестого бараков переселили в освободившиеся комнаты первого, второго и третьего бараков. А их бараки и оба здания в конце поселка окружили колючей проволокой, переделали все под тюрьму и поселили заключенных с большими сроками. И все стали жить, как зеки. От колючей проволоки их отделяло полтора метра деревянного настила.
…Дача Долгорукова числилась как спецучреждение, а не как населенный пункт. Баня и прачечная уже не функционировали, но общая система отопления действовала. Квартплату с жильцов не брали, и сама жилконтора на Новгородской улице уже не существовала.
Руководство ЛенГЭС торопило строителей со сдачей домов для поселения оставшихся за забором. И так в течение двух лет. Доски полов в бараках прогнили. Стекла окон были выбиты, окна затыкались подушками и одеялами. Люди уже не расселиться мечтали, а наоборот, съезжались друг к другу для совместного проживания…».
Дачное
Местность под названием Дачное находится на тех местах, где с петровских времен существовала дача окольничего Михаила Шаховского. Она не раз меняла хозяев, а в 1770-х гг. ее владельцем стал граф Яков Брюс. При нем построили деревянный усадебный дом с бельведером, окруженный большим английским садом с беседками, каналами, прудом и островками. Следы этого великолепия можно и сегодня увидеть к югу от Дачного проспекта. Когда-то здесь была даже роскошная каменная баня в «помпейском вкусе».
Умер Яков Брюс в ноябре 1791 г. в своей усадьбе, о чем сохранилось свидетельство князя Александра Андреевича Безбородко, секретаря Екатерины II: «Брюс скончался после десятидневной болезни, к всеобщему прискорбию всего города. Он был дежурный, когда занемог и прислал ко мне трость, а пред тем за три дня обедал у Стрекалова, откуда садясь в карету, ушиб ногу, к сему пристали рожа и подагра. Сменясь от дворца, поехал домой и начал бредить; доктора были призваны, нашли, что ниже ушибленного места уже антонов огонь, а подагра в желудке».
Впоследствии усадьбой владел князь Щербатов. Во второй половине XIX в., после постройки в 1857 г. Балтийской железной дороги, здесь стал возникать один из многочисленных дачных поселков вблизи столицы. В начале ХХ в. землю приобрел дворянин Сергей Константинович Максимович. Летом 1904 г. С.-Петербургское губернское правление утвердило предложенный им план «пригородного имения „Дачное“» с сетью улиц и переулков.
Впоследствии название «Дачное» распространилось на более обширную местность, а затем и на возникший здесь район новостроек. «Топонимическая энциклопедия Санкт-Петербурга» 2003 г. так определяет границы Дачного: «Между пр. Стачек, Соломахинским проездом, Ленинским пр., ул. Зины Портновой, пр. Ветеранов, ул. Подводника Кузьмина, Балтийской железнодорожной линией и парком „Александрино“».
Умер Яков Брюс в ноябре 1791 г. в своей усадьбе, о чем сохранилось свидетельство князя Александра Андреевича Безбородко, секретаря Екатерины II: «Брюс скончался после десятидневной болезни, к всеобщему прискорбию всего города. Он был дежурный, когда занемог и прислал ко мне трость, а пред тем за три дня обедал у Стрекалова, откуда садясь в карету, ушиб ногу, к сему пристали рожа и подагра. Сменясь от дворца, поехал домой и начал бредить; доктора были призваны, нашли, что ниже ушибленного места уже антонов огонь, а подагра в желудке».
Впоследствии усадьбой владел князь Щербатов. Во второй половине XIX в., после постройки в 1857 г. Балтийской железной дороги, здесь стал возникать один из многочисленных дачных поселков вблизи столицы. В начале ХХ в. землю приобрел дворянин Сергей Константинович Максимович. Летом 1904 г. С.-Петербургское губернское правление утвердило предложенный им план «пригородного имения „Дачное“» с сетью улиц и переулков.
Впоследствии название «Дачное» распространилось на более обширную местность, а затем и на возникший здесь район новостроек. «Топонимическая энциклопедия Санкт-Петербурга» 2003 г. так определяет границы Дачного: «Между пр. Стачек, Соломахинским проездом, Ленинским пр., ул. Зины Портновой, пр. Ветеранов, ул. Подводника Кузьмина, Балтийской железнодорожной линией и парком „Александрино“».