Страница:
Говорил мэр Горемыков по-особенному: почти после каждого слова он делал короткие паузы или часто повторял только что произнесенное слово, видно, чтобы усилить внимание окружающих и слушающих его, чтобы его эпохальные изречения запоминались надолго. Это выглядело примерно так:
– Да, господа… да… считаю, что нужно усилить… усилить контроль… Да, считаю, что нужно усилить контроль и милицейское патрулирование на улицах города!
Кстати, одно из его любимых изречений было следующее: «Есть два мнения: мое и неправильное!»
Почти всегда Горемыков надевал серый костюм, который, как казалось, был сшит именно для него: так прекрасно он выглядел в этом сером костюме. Иной раз ходил мэр или сидел, ездил куда-то, и внимание почему-то фиксировалось не на личности Горемыкова, а на сером костюме. Ох, до чего же подходил серый костюм от «Armani» нашему Горемыкову, просто хочется тихо плакать от восторга, что у нас такие прекрасные руководители, стройные, бодрые и подтянутые, хорошо одетые! Ой, дорогой мой читатель, уж не подумай, что я смеюсь или издеваюсь над нашим модным мэром, отнюдь! Просто очень хочется поделиться впечатлением от шикарного серого костюма мэра Горемыкова. Уж не подумай, мой дорогой читатель, что я распространяю всякие недозволенные провокационные или экстремистские мысли о том, что мэр наш – серая личность с цепкими глазками, нет, даже такое и в голову мне прийти не могло! Ох, ну, как же хорошо сидит серый костюм на Горемыкове! Как же хорошо идет серый костюм по кабинету или в коридоре мэрии… простите, я хотел сказать несколько иначе: не как хорошо идет серый костюм, а как бодро ходит наш мэр в этом прекрасном сером костюме!.. Будто костюм ждал долго своего хозяина, чтобы оный хозяин нашелся в лице мэра Горемыкова. Да, ладно сшит серый костюм! Уж не подумайте, что я считаю нашего мэра серой личностью, если он в сером костюме. Да-а, господа-товарищи, хорош серый костюм мэра Горемыкова, нельзя даже глаз оторвать от него! Скажу только по секрету, по большому секрету: было несколько серых костюмов у мэра и все они сшиты были одним и тем же портным. До чего же не только костюм, но и сам серый цвет подходит нашему Горемыкову!.. Уж не подумай, мой дорогой читатель, что я считаю мэра серой личностью, но до чего же приятно смотреть на серый костюм, который передвигается по мэрии!.. Также у Горемыкова были еще два черных костюма, но они совсем не то в сравнении с серым цветом. А вот серый цвет так восхитительно подходит нашему мэру!..
После короткого вступления и ознакомления нашего читателя с городом Новопотемкино закончим эту главу. Конечно, автор понимает, что всего не опишешь в одной главе о том, что происходило в славном городе Новопотемкино. Для этого нужно читать целый роман, а не только вступительную главу…
Глава 2
Глава 3
– Да, господа… да… считаю, что нужно усилить… усилить контроль… Да, считаю, что нужно усилить контроль и милицейское патрулирование на улицах города!
Кстати, одно из его любимых изречений было следующее: «Есть два мнения: мое и неправильное!»
Почти всегда Горемыков надевал серый костюм, который, как казалось, был сшит именно для него: так прекрасно он выглядел в этом сером костюме. Иной раз ходил мэр или сидел, ездил куда-то, и внимание почему-то фиксировалось не на личности Горемыкова, а на сером костюме. Ох, до чего же подходил серый костюм от «Armani» нашему Горемыкову, просто хочется тихо плакать от восторга, что у нас такие прекрасные руководители, стройные, бодрые и подтянутые, хорошо одетые! Ой, дорогой мой читатель, уж не подумай, что я смеюсь или издеваюсь над нашим модным мэром, отнюдь! Просто очень хочется поделиться впечатлением от шикарного серого костюма мэра Горемыкова. Уж не подумай, мой дорогой читатель, что я распространяю всякие недозволенные провокационные или экстремистские мысли о том, что мэр наш – серая личность с цепкими глазками, нет, даже такое и в голову мне прийти не могло! Ох, ну, как же хорошо сидит серый костюм на Горемыкове! Как же хорошо идет серый костюм по кабинету или в коридоре мэрии… простите, я хотел сказать несколько иначе: не как хорошо идет серый костюм, а как бодро ходит наш мэр в этом прекрасном сером костюме!.. Будто костюм ждал долго своего хозяина, чтобы оный хозяин нашелся в лице мэра Горемыкова. Да, ладно сшит серый костюм! Уж не подумайте, что я считаю нашего мэра серой личностью, если он в сером костюме. Да-а, господа-товарищи, хорош серый костюм мэра Горемыкова, нельзя даже глаз оторвать от него! Скажу только по секрету, по большому секрету: было несколько серых костюмов у мэра и все они сшиты были одним и тем же портным. До чего же не только костюм, но и сам серый цвет подходит нашему Горемыкову!.. Уж не подумай, мой дорогой читатель, что я считаю мэра серой личностью, но до чего же приятно смотреть на серый костюм, который передвигается по мэрии!.. Также у Горемыкова были еще два черных костюма, но они совсем не то в сравнении с серым цветом. А вот серый цвет так восхитительно подходит нашему мэру!..
После короткого вступления и ознакомления нашего читателя с городом Новопотемкино закончим эту главу. Конечно, автор понимает, что всего не опишешь в одной главе о том, что происходило в славном городе Новопотемкино. Для этого нужно читать целый роман, а не только вступительную главу…
Глава 2
Человек со смешной фамилией
Многие люди мучаются из-за своих фамилий, которые другим кажутся то ли смешными, то ли просто вздорными, какими-то неблагозвучными. И ведь мучаться из-за этих вызывающих смех или удивление фамилий приходится порой целую жизнь, что весьма печально, если не менять эти фамилии.
Примерно так раздумывал и молодой человек Алексей со смешной фамилией Видотрясов. Что? Вы скажете, что эта фамилия не смешна? Тогда, может, возьмете себе такую фамилию? Нет, говорите вы, что совершенно логично, если подходить к вопросу честно. Над его фамилией смеялись и в школе, и в институте. Так что к искажениям своей фамилии Алексею Видотрясову привыкать было не нужно. Называли его якобы по ошибке Видоплясовым, Твидоплясовым, Твидотрясовым, Трясовидовым, Гдетотрясовым, Трясоплясовым и так далее, благо фантазия у нашего народа богатая.
Отец Алексея Ярослав Видотрясов гордился своей фамилией не в меру, убеждая сына не менять ее.
– Когда я умру, не смей менять мою фамилию, – внушал он со строгим лицом Алексею, когда тому исполнилось пятнадцать лет.
Ярослав Видотрясов всю жизнь проработал скромным учителем литературы в общеобразовательной школе Новопотемкино, там и познакомился с будущей женой и матерью Алексея – Ольгой, учительницей химии.
Алексей был среднего роста, без усов и бороды, светлый шатен с широким лбом, голубыми глазами, которые радостно взирали на окружающий мир. Являясь человеком общительным и очень дружелюбным, он имел множество друзей, знакомых, слыл всегда душой компании. Приятный мягкий голос, постоянная доброжелательная улыбка на лице, начитанность нашего героя, чувство юмора привлекали к нему многих людей, хотя некоторых раздражала его улыбка на лице; лишь иногда лицо казалось грустным, но нельзя было не заметить тонких улыбающихся губ нашего героя.
Да, да, уважаемый читатель, многим не нравилась его постоянная улыбка: когда ходишь злой и чем-то постоянно раздраженный, особенно, если человек вышел на работу в понедельник с перепою, а тут идет улыбающийся молодой стройный человек, полный надежд, ну, как тут, увидев сего молодого и радостного, не сказать вслед ему несколько известных слов коммунальных квартир и улиц!
– Чего он всё время улыбается? Над кем и чем смеется? – не раз говорили про Алексея окружающие, качая головами.
Но Алексей Видотрясов улыбался в школе, когда ему ставили двойки, и в институте, когда учитель или декан делал ему замечание. Преподаватели отчитывали его не раз за улыбки, думая, что он посмеивается над ними, но потом, познакомившись с ним поближе, с его внутренним миром, эрудицией, добротой, отношениям к людям, сменяли гнев на милость. Но все-таки некоторые учителя, говоря с нашим героем наедине, часто советовали не улыбаться так часто. К примеру, пожилая учительница русского языка и литературы Любовь Матвеевна, вздыхая, пыталась неоднократно убедить Алексея ходить со строгим лицом:
– Ну, чего ты каждый день улыбаешься? Скажи мне, пожалуйста, зачем эта твоя приклеенная улыбка до ушей?
Алексей смущенно улыбался, отводя лицо от пытливого взора учительницы.
– Ну, что ты молчишь? – продолжала допытываться Любовь Матвеевна. – Хоть ответь мне что-нибудь?
Любовь Матвеевна сидела за столом и постукивала нервно пальцами по столу.
– А что плохого в моей улыбке? – наивно спросил Алексей, продолжая улыбаться, как всегда. – Мне радостно жить на свете, я радуюсь, что живу, учусь.
– Многие считают, что ты надо всеми смеешься!
– Как можно мне смеяться, Любовь Матвеевна! – всплеснул руками Алексей. – Не могу я ходить злым с недовольной физиономией, как многие.
– Кто тебя просит ходить злым? Ты не понимаешь меня?
– Нет, я прекрасно вас понимаю, Любовь Матвеевна, – пытался объяснить ей Алексей ход своих мыслей, – поймите меня, пожалуйста, не могу я ходить злым и недовольным, вечно раздраженным, ругаться, как многие… Что плохого в моей улыбке? Что плохого в радостном лице, которое смотрит на вас? Ведь мы живем и трудимся, учимся, чтобы быть счастливыми?
– А когда тебе ставят двойку по какому-то предмету, зачем ты смеешься?
– Я не смеюсь, Любовь Матвеевна, – просто я улыбался, как и всегда, – объяснял наш герой, – мне ставят двойку, а я внушаю себе: «Ничего, Алексей, всё будет хорошо, скоро исправишь двойку».
– Да? – недоверчиво спросила Любовь Матвеевна, не отрывая взгляда от ученика. – Гм, впервые я вижу такого…
Вот так и жил с постоянной радостной улыбкой наш главный герой романа Алексей Видотрясов. Конечно, нельзя назвать его идеалистом или просто идиотом, который смеется даже при виде крутящегося пальчика руки, отнюдь; Алексей понимал, что в окружающем мире есть горе, войны, ненависть, катастрофы. Но тем не менее он продолжал улыбаться, уверенно и радостно взирать на мир, улыбаться, разговаривая даже с посторонними на улице или где-то еще.
Алексей Видотрясов, окончив филологический факультет института Нопотемкино, стал работать редактором в местной газете «Новопотемкинские новости». Само название газеты Алексею не очень нравилось, как и название родного города.
После двух лет работы в редакции газеты Алексея выдвинули в кандидаты городской Думы, хотя он хотел продолжать работать редактором.
– Молодец! – похвалил Алексея его друг Максим, когда узнал о выдвижении Алексея на должность депутата. – Будешь только на кнопочки нажимать и больше денег получать?
Алексей не понял иронии друга, поэтому переспросил его:
– Не понял я… Что ты хочешь мне сказать?
– Будешь в Думе нажимать одним пальчиком на кнопку со словом «Да»?
Алексей усмехнулся в ответ и увидел подходящего своего друга Антона, который тоже работал редактором в газете «Новопотемкинские новости».
– Привет, наш депутат! – произнес Антон.
– И ты уже слышал?
– Как же, как же, вся земля полнится слухами о депутате нашем Алексее Твидовидове…
– Видотрясове! – уточнил Алексей, улыбаясь.
– Да, Твидотрясове…
– Ну, кончай шутить, Антон, – ответил Алексей, – хватит искажать мою фамилию… И еще я только кандидат в депутаты, а не депутат.
– Что ж, кому быть депутатом, а кому просто волочить свой хвост по грязи.
– Мда, ты хочешь меня обидеть? – удивился Алексей, временно переставая улыбаться.
После короткой паузы Антон пояснил друзьям свою мысль:
– Слушайте внимательно одну древнюю притчу. Как-то раз в Китае к жителю Тан пожаловал чиновник с посланием от императора. Император, как следовало из послания, которое прочитал чиновник, приказывал явиться Тану во дворец на службу во дворце. Но Тан этому приглашению совсем не обрадовался на удивление чиновника. «Почему?» – удивился чиновник. «В столице, как говорят многие старые люди, – ответил Тан, – есть черепаха, которая умерла несколько тысяч лет назад. Уж точно не знаю, что осталось от нее с того времени, но император распорядился покрыть ее красной тканью и положить в золотой шкаф. Как думаешь, если бы ее спросили, чтобы она выбрала, если бы такая возможность: остаться живой, если даже она жила в грязи и холоде, волоча свой хвост по грязи, или быть мертвой, чтобы били поклоны перед ее костями?»
– И что ответил чиновник? – нетерпеливо спросил Максим.
– Чиновник ответил, что лучше, конечно, остаться в живых, если даже пришлось бы жить в грязи и холоде. И Тан в этой притче так и сказал: «Поэтому уходи! Я тоже буду жить в грязи и холоде, но буду живым, не буду никогда на службе у императора».
Алексей моментально ответил, поняв намек:
– Да, я тоже не буду мертвой черепахой или спать на собраниях, только поднимать руку при голосовании, только нажимать на одну кнопку со словом «Да»!
Через месяц Алексея Видотрясова выбрали депутатом городской Думы Новопотемкино.
Он состоял во фракции «Правый фланг», так как политические взгляды молодого человека были демократическими. Уже в студенческие годы он понимал всю нелепость коммунистической утопии. Максимализм молодого человека не позволял ему стать конформистом. Поэтому даже в самом жутком сне ему никогда не приснилось, что когда-нибудь он вступит в партию «Единое Новопотемкино», которая везде только и провозглашала, что она вместе с мэром города.
– А дальше что? – усмехался Алексей, видя на городских улицах многочисленные плакаты партии «Единое Новопотемкино»: «„Единое Новопотемкино“ всегда вместе с наши мэром Горемыковым».
Максим и Антон не интересовались политикой, говоря, что ничего, кроме грязи, в ней нет. Они пытались отговорить своего лучшего друга от депутатской работы, желая, чтобы Алексей снова вернулся работать редактором. Однако Алексей был непреклонен и тверд в своем намерении заняться политикой и служить своему народу.
– Знаете, – пытался убедить своих друзей Алексей со свойственной ему горячностью, – можно, конечно, не заниматься политикой, не интересоваться ею, ведя себя, как страус, прячущий голову в песок. Но тогда со временем политика сама найдет тебя.
– Как это? – удивился Антон.
– Болтовня одна, – бросил скептически Максим, включая плеер, – лучше музыку послушаю.
– Нет, совсем не болтовня, – продолжал убеждать друзей Алексей, – совсем не болтовня!.. Ведь у нас в обществе, в социуме всё связано с политикой в той или иной мере.
Конечно, наш главный герой не убедил своих друзей и они остались при своем мнении.
Дотошный читатель может спросить автора: а чего это в сатирическом романе главный герой положительный, когда ранее разные авторы описывали в сатирических повествованиях отнюдь не положительных героев? На это автор должен ответить читателю, что, во-первых, он не стремится подражать многим писателям и пытается писать своим стилем, а именно в сатирическом жанре гротескного реализма. И так автором были написаны две сатирические повести: «Слепой город» и ее продолжение «Бег на месте или Замкнутый круг», где главный герой Ангел – положительное лицо. Новым, как считает автор, является то, что главный герой обоих повестей (как и нашего сатирического романа) – положительный, а не отрицательный персонаж. Конечно, положительного героя окружают разные отрицательные типы в повестях и романе. В новом жанре автора – гротескном реализме (автор отсылает читателей к своему обоснованию стиля гротескного реализма в журнале «Страна „Озарение“», 2006 г) есть гиперболизация явлений и событий, которые нередко бывают в реальной жизни; доведение жизненных ситуаций до абсурда, нелепицы, помогающих отразить алогизм отрицательных явлений жизни. Новая жанро-стилевая линия автора позволяет ему лучше отразить окружающую действительность, сочетая различные сцены жизни с использованием реалистической условности, гротеска, пародии и фантасмагории. Появление новой общественной структуры долгое время затруднялось наличием отживших феодальных форм правления, укладом жизни, а демократические институты, к сожалению, стали появляться слишком поздно и подлинные ценности демократии, подлинная демократическая мораль с большим трудом внедрялась и многими до сих пор отвергается, считая их чуждыми понятиями. Старая отжившая система мышления, пережитки тоталитаризма и авторитаризма довольно живучи… Автор часто смотрит на мир глазами своих положительных героев, он сатирически описывает и раскрывает через многочисленную цепь размышлений главного героя, его слов, действий, поступков всю нелепость ситуации, нравы людей и подчас их скудоумие, ложь и демагогизм чиновников.
Во-вторых, автор считает, что нельзя в сатирическом повествовании писать только об отрицательном явлении, достойном осмеяния и гнева сатирика; эстетическая задача сатиры – пробуждать воспоминания о прекрасном, добре, истине, оскорбленными глупостью, низостью, несправедливостью и другими разными пороками, почему автор ввел в своем романе положительного героя, которого, к сожалению, окружают разные отрицательные персонажи… Конечно, автор понимает, что такое сопоставление: один положительный герой и масса отрицательных героев довольно абстрактно, но тогда роман писал бы кто-то другой и сей роман был бы совсем не похож на наш роман…
Засим после краткого объяснения своего подхода и стиля автор вынужден закончить данную главу.
Примерно так раздумывал и молодой человек Алексей со смешной фамилией Видотрясов. Что? Вы скажете, что эта фамилия не смешна? Тогда, может, возьмете себе такую фамилию? Нет, говорите вы, что совершенно логично, если подходить к вопросу честно. Над его фамилией смеялись и в школе, и в институте. Так что к искажениям своей фамилии Алексею Видотрясову привыкать было не нужно. Называли его якобы по ошибке Видоплясовым, Твидоплясовым, Твидотрясовым, Трясовидовым, Гдетотрясовым, Трясоплясовым и так далее, благо фантазия у нашего народа богатая.
Отец Алексея Ярослав Видотрясов гордился своей фамилией не в меру, убеждая сына не менять ее.
– Когда я умру, не смей менять мою фамилию, – внушал он со строгим лицом Алексею, когда тому исполнилось пятнадцать лет.
Ярослав Видотрясов всю жизнь проработал скромным учителем литературы в общеобразовательной школе Новопотемкино, там и познакомился с будущей женой и матерью Алексея – Ольгой, учительницей химии.
Алексей был среднего роста, без усов и бороды, светлый шатен с широким лбом, голубыми глазами, которые радостно взирали на окружающий мир. Являясь человеком общительным и очень дружелюбным, он имел множество друзей, знакомых, слыл всегда душой компании. Приятный мягкий голос, постоянная доброжелательная улыбка на лице, начитанность нашего героя, чувство юмора привлекали к нему многих людей, хотя некоторых раздражала его улыбка на лице; лишь иногда лицо казалось грустным, но нельзя было не заметить тонких улыбающихся губ нашего героя.
Да, да, уважаемый читатель, многим не нравилась его постоянная улыбка: когда ходишь злой и чем-то постоянно раздраженный, особенно, если человек вышел на работу в понедельник с перепою, а тут идет улыбающийся молодой стройный человек, полный надежд, ну, как тут, увидев сего молодого и радостного, не сказать вслед ему несколько известных слов коммунальных квартир и улиц!
– Чего он всё время улыбается? Над кем и чем смеется? – не раз говорили про Алексея окружающие, качая головами.
Но Алексей Видотрясов улыбался в школе, когда ему ставили двойки, и в институте, когда учитель или декан делал ему замечание. Преподаватели отчитывали его не раз за улыбки, думая, что он посмеивается над ними, но потом, познакомившись с ним поближе, с его внутренним миром, эрудицией, добротой, отношениям к людям, сменяли гнев на милость. Но все-таки некоторые учителя, говоря с нашим героем наедине, часто советовали не улыбаться так часто. К примеру, пожилая учительница русского языка и литературы Любовь Матвеевна, вздыхая, пыталась неоднократно убедить Алексея ходить со строгим лицом:
– Ну, чего ты каждый день улыбаешься? Скажи мне, пожалуйста, зачем эта твоя приклеенная улыбка до ушей?
Алексей смущенно улыбался, отводя лицо от пытливого взора учительницы.
– Ну, что ты молчишь? – продолжала допытываться Любовь Матвеевна. – Хоть ответь мне что-нибудь?
Любовь Матвеевна сидела за столом и постукивала нервно пальцами по столу.
– А что плохого в моей улыбке? – наивно спросил Алексей, продолжая улыбаться, как всегда. – Мне радостно жить на свете, я радуюсь, что живу, учусь.
– Многие считают, что ты надо всеми смеешься!
– Как можно мне смеяться, Любовь Матвеевна! – всплеснул руками Алексей. – Не могу я ходить злым с недовольной физиономией, как многие.
– Кто тебя просит ходить злым? Ты не понимаешь меня?
– Нет, я прекрасно вас понимаю, Любовь Матвеевна, – пытался объяснить ей Алексей ход своих мыслей, – поймите меня, пожалуйста, не могу я ходить злым и недовольным, вечно раздраженным, ругаться, как многие… Что плохого в моей улыбке? Что плохого в радостном лице, которое смотрит на вас? Ведь мы живем и трудимся, учимся, чтобы быть счастливыми?
– А когда тебе ставят двойку по какому-то предмету, зачем ты смеешься?
– Я не смеюсь, Любовь Матвеевна, – просто я улыбался, как и всегда, – объяснял наш герой, – мне ставят двойку, а я внушаю себе: «Ничего, Алексей, всё будет хорошо, скоро исправишь двойку».
– Да? – недоверчиво спросила Любовь Матвеевна, не отрывая взгляда от ученика. – Гм, впервые я вижу такого…
Вот так и жил с постоянной радостной улыбкой наш главный герой романа Алексей Видотрясов. Конечно, нельзя назвать его идеалистом или просто идиотом, который смеется даже при виде крутящегося пальчика руки, отнюдь; Алексей понимал, что в окружающем мире есть горе, войны, ненависть, катастрофы. Но тем не менее он продолжал улыбаться, уверенно и радостно взирать на мир, улыбаться, разговаривая даже с посторонними на улице или где-то еще.
Алексей Видотрясов, окончив филологический факультет института Нопотемкино, стал работать редактором в местной газете «Новопотемкинские новости». Само название газеты Алексею не очень нравилось, как и название родного города.
После двух лет работы в редакции газеты Алексея выдвинули в кандидаты городской Думы, хотя он хотел продолжать работать редактором.
– Молодец! – похвалил Алексея его друг Максим, когда узнал о выдвижении Алексея на должность депутата. – Будешь только на кнопочки нажимать и больше денег получать?
Алексей не понял иронии друга, поэтому переспросил его:
– Не понял я… Что ты хочешь мне сказать?
– Будешь в Думе нажимать одним пальчиком на кнопку со словом «Да»?
Алексей усмехнулся в ответ и увидел подходящего своего друга Антона, который тоже работал редактором в газете «Новопотемкинские новости».
– Привет, наш депутат! – произнес Антон.
– И ты уже слышал?
– Как же, как же, вся земля полнится слухами о депутате нашем Алексее Твидовидове…
– Видотрясове! – уточнил Алексей, улыбаясь.
– Да, Твидотрясове…
– Ну, кончай шутить, Антон, – ответил Алексей, – хватит искажать мою фамилию… И еще я только кандидат в депутаты, а не депутат.
– Что ж, кому быть депутатом, а кому просто волочить свой хвост по грязи.
– Мда, ты хочешь меня обидеть? – удивился Алексей, временно переставая улыбаться.
После короткой паузы Антон пояснил друзьям свою мысль:
– Слушайте внимательно одну древнюю притчу. Как-то раз в Китае к жителю Тан пожаловал чиновник с посланием от императора. Император, как следовало из послания, которое прочитал чиновник, приказывал явиться Тану во дворец на службу во дворце. Но Тан этому приглашению совсем не обрадовался на удивление чиновника. «Почему?» – удивился чиновник. «В столице, как говорят многие старые люди, – ответил Тан, – есть черепаха, которая умерла несколько тысяч лет назад. Уж точно не знаю, что осталось от нее с того времени, но император распорядился покрыть ее красной тканью и положить в золотой шкаф. Как думаешь, если бы ее спросили, чтобы она выбрала, если бы такая возможность: остаться живой, если даже она жила в грязи и холоде, волоча свой хвост по грязи, или быть мертвой, чтобы били поклоны перед ее костями?»
– И что ответил чиновник? – нетерпеливо спросил Максим.
– Чиновник ответил, что лучше, конечно, остаться в живых, если даже пришлось бы жить в грязи и холоде. И Тан в этой притче так и сказал: «Поэтому уходи! Я тоже буду жить в грязи и холоде, но буду живым, не буду никогда на службе у императора».
Алексей моментально ответил, поняв намек:
– Да, я тоже не буду мертвой черепахой или спать на собраниях, только поднимать руку при голосовании, только нажимать на одну кнопку со словом «Да»!
Через месяц Алексея Видотрясова выбрали депутатом городской Думы Новопотемкино.
Он состоял во фракции «Правый фланг», так как политические взгляды молодого человека были демократическими. Уже в студенческие годы он понимал всю нелепость коммунистической утопии. Максимализм молодого человека не позволял ему стать конформистом. Поэтому даже в самом жутком сне ему никогда не приснилось, что когда-нибудь он вступит в партию «Единое Новопотемкино», которая везде только и провозглашала, что она вместе с мэром города.
– А дальше что? – усмехался Алексей, видя на городских улицах многочисленные плакаты партии «Единое Новопотемкино»: «„Единое Новопотемкино“ всегда вместе с наши мэром Горемыковым».
Максим и Антон не интересовались политикой, говоря, что ничего, кроме грязи, в ней нет. Они пытались отговорить своего лучшего друга от депутатской работы, желая, чтобы Алексей снова вернулся работать редактором. Однако Алексей был непреклонен и тверд в своем намерении заняться политикой и служить своему народу.
– Знаете, – пытался убедить своих друзей Алексей со свойственной ему горячностью, – можно, конечно, не заниматься политикой, не интересоваться ею, ведя себя, как страус, прячущий голову в песок. Но тогда со временем политика сама найдет тебя.
– Как это? – удивился Антон.
– Болтовня одна, – бросил скептически Максим, включая плеер, – лучше музыку послушаю.
– Нет, совсем не болтовня, – продолжал убеждать друзей Алексей, – совсем не болтовня!.. Ведь у нас в обществе, в социуме всё связано с политикой в той или иной мере.
Конечно, наш главный герой не убедил своих друзей и они остались при своем мнении.
Дотошный читатель может спросить автора: а чего это в сатирическом романе главный герой положительный, когда ранее разные авторы описывали в сатирических повествованиях отнюдь не положительных героев? На это автор должен ответить читателю, что, во-первых, он не стремится подражать многим писателям и пытается писать своим стилем, а именно в сатирическом жанре гротескного реализма. И так автором были написаны две сатирические повести: «Слепой город» и ее продолжение «Бег на месте или Замкнутый круг», где главный герой Ангел – положительное лицо. Новым, как считает автор, является то, что главный герой обоих повестей (как и нашего сатирического романа) – положительный, а не отрицательный персонаж. Конечно, положительного героя окружают разные отрицательные типы в повестях и романе. В новом жанре автора – гротескном реализме (автор отсылает читателей к своему обоснованию стиля гротескного реализма в журнале «Страна „Озарение“», 2006 г) есть гиперболизация явлений и событий, которые нередко бывают в реальной жизни; доведение жизненных ситуаций до абсурда, нелепицы, помогающих отразить алогизм отрицательных явлений жизни. Новая жанро-стилевая линия автора позволяет ему лучше отразить окружающую действительность, сочетая различные сцены жизни с использованием реалистической условности, гротеска, пародии и фантасмагории. Появление новой общественной структуры долгое время затруднялось наличием отживших феодальных форм правления, укладом жизни, а демократические институты, к сожалению, стали появляться слишком поздно и подлинные ценности демократии, подлинная демократическая мораль с большим трудом внедрялась и многими до сих пор отвергается, считая их чуждыми понятиями. Старая отжившая система мышления, пережитки тоталитаризма и авторитаризма довольно живучи… Автор часто смотрит на мир глазами своих положительных героев, он сатирически описывает и раскрывает через многочисленную цепь размышлений главного героя, его слов, действий, поступков всю нелепость ситуации, нравы людей и подчас их скудоумие, ложь и демагогизм чиновников.
Во-вторых, автор считает, что нельзя в сатирическом повествовании писать только об отрицательном явлении, достойном осмеяния и гнева сатирика; эстетическая задача сатиры – пробуждать воспоминания о прекрасном, добре, истине, оскорбленными глупостью, низостью, несправедливостью и другими разными пороками, почему автор ввел в своем романе положительного героя, которого, к сожалению, окружают разные отрицательные персонажи… Конечно, автор понимает, что такое сопоставление: один положительный герой и масса отрицательных героев довольно абстрактно, но тогда роман писал бы кто-то другой и сей роман был бы совсем не похож на наш роман…
Засим после краткого объяснения своего подхода и стиля автор вынужден закончить данную главу.
Глава 3
Картины и маски-шоу
Выставка художника Афанаскина Глеба Ивановича началась ровно в двенадцать часов дня. Сам Афанаскин, пожилой человек с седыми редкими волосами, зачесанными назад, медленно прогуливался по галерее, поглядывая с интересом на многочисленных посетителей.
Художник был весьма низкий, но широк в плечах. Временами он останавливался, поправляя синий шелковый платочек, аккуратно завязанный на шее вместо обычного галстука. Отутюженный черный в серую клеточку костюм, белая сорочка с золотыми запонками, черные блестящие туфли, помимо указанного нами синего платка на шее, выдавали хороший вкус.
Сразу было видно, что Афанаскин интересовался впечатлением каждого посетителя выставки – с таким нескрываемым интересом он наблюдал за гостями. Но посетители стояли молча, ничего не говоря, или прогуливались вдоль картин, иногда останавливались возле какой-то из них на короткое время.
Сказать, что картины художника Афанаскина отличались некоторым своеобразием, значило сказать почти ничего: многие посетители, как можно было понять по их лицам, выражали крайнее удивление или восхищение от увиденного, но вслух ничего они не говорили. Чтобы читатель понял, о чем идет здесь речь, приведем лишь некоторые названия картин художника: «Кляп во рту», «Решетка», «Всё черное».
Среди посетителей выставки внимательный взгляд местного старожила выделил и депутатов городской Думы, и политиков, и сотрудников мэрии, и бизнесменов с их женами, но и все они молча глядели на картины, пытаясь не выражать своих эмоций вслух. Лишь некоторые депутаты-коммунисты с недовольным видом несколько раз подходили к Афанаскину, почти крича и отчаянно жестикулируя при этом:
– Это что же такое намалевано, а?! – выпалил один из депутатов, морща лоб.
– Это… это как понимать мазню эдакую? – вопил другой депутат. – Глумление над страной, над нами?
Однако Афанаскин им не отвечал, отходя в сторону с надменным выражением лица.
Алексей Видотрясов со своими друзьями Максимом и Антоном тоже зашли на выставку местного художника. Афанаскин, заметив депутатский значок на лацкане пиджака Алексея, отошел на всякий случай в сторону, думая, что Алексей кинется к нему с гневными обвинениями. Но этого не произошло, наоборот, наш главный герой часто посмеивался, подходя то к одной, то к другой картине. Антон и Максим ходили рядом с Алексеем со скучными лицами. Заметив их уныние, Алексей поинтересовался:
– Чего такие мы хмурые? Неужели не интересно?
– А чего тут может быть интересным? – недовольно ответил Максим. – Лучше бы диски дома слушал.
– Верно, – согласился с Максимом Антон.
– Но почему один черный цвет? – заинтересованно спросила молодящаяся дама лет под шестьдесят в коричневом брючном костюме своего строгого спутника.
Спутник хранил гордое молчание.
Алексей обернулся и узнал в спутнике молодящейся дамы председателя городской Думы Подпевалова.
– Здравствуйте! – поздоровался с ним Алексей.
Подпевалов нехотя повернул голову в сторону молодого депутата, слегка кивнув ему.
Алексея не уловил раздражения Подпевалова, так как у того лицо постоянно было непроницаемым, словно это маска, а не лицо, и полюбопытствовал:
– Нравится вам выставка?
Но ответа не последовало.
Зато молодящаяся дама в брючном костюме весьма охотно ответила Алексею, вскидывая кверху светло-голубые глаза:
– Ой, до чего же непонятно здесь многое!.. Ну, вот нарисованная карта нашей страны на черном фоне… Серая карта на черном фоне… А дальше-то что?.. И название картины: «Всё черное»…
Подошедший к даме художник Афанаскин попытался объяснить ей свой замысел:
– У нас в истории было много трагичных эпизодов, много крови и горя. Именно поэтому я решил нарисовать на черном фоне карту страны.
– А не кажется ли вам, милейший, что картина похожа на «Черный квадрат» Малевича? – ехидно заметил низкого роста старик в очках, распываясь в улыбке.
– Совсем не нахожу сходства, – моментально ответил Афанаскин, словно догадываясь, что кто-то из посетителей выставки задаст подобный вопрос, – разве что черный цвет на обоих картинах. Но… но разве дело только в одном цвете? На картине Малевича не нарисована карта, только всё черное.
Наконец, молчащий дотоле Подпевалов соизволил вставить свое веское слово:
– М-да, ну и выставка у вас!.. Попахивает экстремизмом…
– Чем, чем? – обомлел Афанаскин, с удивлением уставясь на важного и мрачного Подпевалова.
Но Афанаскину никто не ответил.
– Чем, чем попахивает? – в надежде услышать ответ повторил вопрос художник, уставясь на Подпевалова, но Подпевалов ничего не ответил, показав художнику свою широкую спину и следуя вместе с молодящейся дамой к выходу.
– Экстремист! – выкрикнул депутат из партии «Единое Новопотемкино», услышав мнение председателя своей партии. – Вы оказывается экстремист! – вновь повторил депутат, подходя к Афанаскину и тыча почти ему в лицо свой указательный палец правой руки.
Но Афанаскин игнорировал этот выкрик, усмехаясь и отходя от депутата подальше.
– А что значит название вашей картины «Кляп во рту»? – крикнул вдогонку художнику депутат, покраснев от злости.
К кричащему депутату подошли двое охранников вместе с администратором выставки, вежливо попросив вести себя потише.
Алексей заметил в толпе зрителей своего коллегу по работе, редактора местной газеты «Новопотемкинские новости» Лену.
– Привет, Лен! – поздоровался с ней наш герой, улыбаясь.
Лена обернулась, пряча в сумочку записную книжку с ручкой.
Это была лет двадцати трех миловидная девушка среднего роста с широкими голубыми глазами. Алексею нравились блондинки с голубыми глазами, а Лена была именно такой блондинкой, с приятной улыбкой. Конечно, она не так часто улыбалась, как наш главный герой романа, но старалась улыбаться часто на работе, особенно, когда рядом был Алексей.
Увидев Алексея рядом на выставке, Лена улыбнулась, начав быстро говорить и смеяться, как и все девушки, которым нравится мужское общество и внимание. Вдобавок ко всему Алексей ей нравился с первых минут, когда он только появился в редакции газеты.
– Как впечатление? – поинтересовался Алексей.
– Ты знаешь, Алеш, все картины нарисованы хорошо, да… Но все они с авторским подтекстом, так бы я сказала, – произнесла Лена, продолжая осматривать картины и медленно прохаживаясь с Алексеем. – А ты какого мнения? Как я полагаю, тебе должно понравиться, ведь ты не коммунист и не член партии «Единое Новопотемкино».
Алексей кивнул в знак согласия.
– Я угадала, – обрадовалась Лена, улыбаясь и глядя влюбленными глазами на Алексея.
Появившиеся несколько парней и девушек в красных футболках с надписью «Свои» громко выражали свое недовольство, не считаясь с мнением окружающих:
– Ну, гляди, он нашу страну в черный корсет одел!
– Позор это, а не выставка!
– Выбросить все картины в унитаз!
К удивлению зрителей администратор стоял неподвижно, словно не слышал громких возгласов молодых людей.
Охранники тоже стояли, не двигаясь.
Дверь в художественный салон с шумом распахнулась, после чего Алексей увидел группу людей в черных масках, черной униформе и с автоматами.
– В чем дело? – только и успел выговорить администратор, как его схватили за руки, словно он преступник.
– Где художник? – Вопрос задал человек в штатском лет тридцати с короткой стрижкой.
Лицо его было непроницаемо, а ледяные глаза ничего не выражали, пристально глядя на испуганного администратора.
– Но что случилось? – воскликнул администратор, пытаясь вырваться из цепких рук неизвестных в черных масках. – Кто вы такие и что хотите?
– Я спросил тебя, где художник? – холодно повторил вопрос человек в штатском, вскидывая нервно левую бровь.
Афанаскин, услышав шум и разговоры о художнике, подошел к людям в черных масках и с автоматами, представился, пытаясь сохранять спокойствие, что ему удавалось не легко.
– Собственно я – художник, если меня вы ищете, – произнес Афанаскин, – и что…
– Фамилия? – тут же перебил художника штатский.
– Афанаскин Глеб Иванович, – ответил художник, – но почему меня перебива…
– Кто дал вам разрешение выставляться? – словно на допросе, продолжал человек в штатском.
Короткая пауза.
Афанаскин хмыкнул, покачивая головой.
– Вы не слышали мой вопрос?
– Нет, я всё прекрасно слышу и всё вижу, если хотите это знать… Сначала отпустите моего администратора, зачем его держать, как преступника и…
– Молчать, когда вас спрашивают! – перебил нервно художника человек в штатском. – Отпустить этого, – распорядился он, показывая на администратора.
Неизвестные в черном отпустили администратора, после чего тот быстро отошел в сторону, вздрагивая.
– И я вижу, – продолжал, поражаясь своей смелости Афанаскин, стараясь в этот момент не глядеть на людей в черном, – как вы сейчас в масках ворвались на нашу мирную выставку с автоматами, будто мы преступники…
– Молчать!.. – взревел человек в штатском. – К нам поступил сигнал: выставка экстремиста, поэтому мы здесь. Заодно мы проверим вашу финансовую отчетность.
– Какой я экстремист, господа? – удивился художник. – И как вы с автоматами будете проверять мои финансовые бумаги?
– Вы опять стараетесь спорить с нами? – недовольно произнес человек в штатском.
– Я даже не знаю, с кем говорю сейчас и…
– Молчать! – снова перебил Афанаскина человек в штатском.
– Маски-шоу началось, – вырвалось у Алексея.
Лена вздохнула, тихо говоря Алексею:
– Это Подпевалов их прислал.
Алексей кивнул, соглашаясь с ней:
– Да, больше некому.
Администратор выставки подошел к человеку в штатском, спрашивая его:
– А кто вы и на каком основании врываетесь и собираетесь здесь что-то проверять?
– Гм, я не обязан тебе докладывать, – высокомерно ответил администратору человек в штатском, даже не смотря в сторону администратора.
После этого человек в штатском повернулся к опешившим зрителям, громко объявляя и пытаясь говорить чуть мягче, чем ранее, что у него получилось с трудом:
– Итак… Всё, господа-товарищи! Выставка сейчас закрывается.
Художник был весьма низкий, но широк в плечах. Временами он останавливался, поправляя синий шелковый платочек, аккуратно завязанный на шее вместо обычного галстука. Отутюженный черный в серую клеточку костюм, белая сорочка с золотыми запонками, черные блестящие туфли, помимо указанного нами синего платка на шее, выдавали хороший вкус.
Сразу было видно, что Афанаскин интересовался впечатлением каждого посетителя выставки – с таким нескрываемым интересом он наблюдал за гостями. Но посетители стояли молча, ничего не говоря, или прогуливались вдоль картин, иногда останавливались возле какой-то из них на короткое время.
Сказать, что картины художника Афанаскина отличались некоторым своеобразием, значило сказать почти ничего: многие посетители, как можно было понять по их лицам, выражали крайнее удивление или восхищение от увиденного, но вслух ничего они не говорили. Чтобы читатель понял, о чем идет здесь речь, приведем лишь некоторые названия картин художника: «Кляп во рту», «Решетка», «Всё черное».
Среди посетителей выставки внимательный взгляд местного старожила выделил и депутатов городской Думы, и политиков, и сотрудников мэрии, и бизнесменов с их женами, но и все они молча глядели на картины, пытаясь не выражать своих эмоций вслух. Лишь некоторые депутаты-коммунисты с недовольным видом несколько раз подходили к Афанаскину, почти крича и отчаянно жестикулируя при этом:
– Это что же такое намалевано, а?! – выпалил один из депутатов, морща лоб.
– Это… это как понимать мазню эдакую? – вопил другой депутат. – Глумление над страной, над нами?
Однако Афанаскин им не отвечал, отходя в сторону с надменным выражением лица.
Алексей Видотрясов со своими друзьями Максимом и Антоном тоже зашли на выставку местного художника. Афанаскин, заметив депутатский значок на лацкане пиджака Алексея, отошел на всякий случай в сторону, думая, что Алексей кинется к нему с гневными обвинениями. Но этого не произошло, наоборот, наш главный герой часто посмеивался, подходя то к одной, то к другой картине. Антон и Максим ходили рядом с Алексеем со скучными лицами. Заметив их уныние, Алексей поинтересовался:
– Чего такие мы хмурые? Неужели не интересно?
– А чего тут может быть интересным? – недовольно ответил Максим. – Лучше бы диски дома слушал.
– Верно, – согласился с Максимом Антон.
– Но почему один черный цвет? – заинтересованно спросила молодящаяся дама лет под шестьдесят в коричневом брючном костюме своего строгого спутника.
Спутник хранил гордое молчание.
Алексей обернулся и узнал в спутнике молодящейся дамы председателя городской Думы Подпевалова.
– Здравствуйте! – поздоровался с ним Алексей.
Подпевалов нехотя повернул голову в сторону молодого депутата, слегка кивнув ему.
Алексея не уловил раздражения Подпевалова, так как у того лицо постоянно было непроницаемым, словно это маска, а не лицо, и полюбопытствовал:
– Нравится вам выставка?
Но ответа не последовало.
Зато молодящаяся дама в брючном костюме весьма охотно ответила Алексею, вскидывая кверху светло-голубые глаза:
– Ой, до чего же непонятно здесь многое!.. Ну, вот нарисованная карта нашей страны на черном фоне… Серая карта на черном фоне… А дальше-то что?.. И название картины: «Всё черное»…
Подошедший к даме художник Афанаскин попытался объяснить ей свой замысел:
– У нас в истории было много трагичных эпизодов, много крови и горя. Именно поэтому я решил нарисовать на черном фоне карту страны.
– А не кажется ли вам, милейший, что картина похожа на «Черный квадрат» Малевича? – ехидно заметил низкого роста старик в очках, распываясь в улыбке.
– Совсем не нахожу сходства, – моментально ответил Афанаскин, словно догадываясь, что кто-то из посетителей выставки задаст подобный вопрос, – разве что черный цвет на обоих картинах. Но… но разве дело только в одном цвете? На картине Малевича не нарисована карта, только всё черное.
Наконец, молчащий дотоле Подпевалов соизволил вставить свое веское слово:
– М-да, ну и выставка у вас!.. Попахивает экстремизмом…
– Чем, чем? – обомлел Афанаскин, с удивлением уставясь на важного и мрачного Подпевалова.
Но Афанаскину никто не ответил.
– Чем, чем попахивает? – в надежде услышать ответ повторил вопрос художник, уставясь на Подпевалова, но Подпевалов ничего не ответил, показав художнику свою широкую спину и следуя вместе с молодящейся дамой к выходу.
– Экстремист! – выкрикнул депутат из партии «Единое Новопотемкино», услышав мнение председателя своей партии. – Вы оказывается экстремист! – вновь повторил депутат, подходя к Афанаскину и тыча почти ему в лицо свой указательный палец правой руки.
Но Афанаскин игнорировал этот выкрик, усмехаясь и отходя от депутата подальше.
– А что значит название вашей картины «Кляп во рту»? – крикнул вдогонку художнику депутат, покраснев от злости.
К кричащему депутату подошли двое охранников вместе с администратором выставки, вежливо попросив вести себя потише.
Алексей заметил в толпе зрителей своего коллегу по работе, редактора местной газеты «Новопотемкинские новости» Лену.
– Привет, Лен! – поздоровался с ней наш герой, улыбаясь.
Лена обернулась, пряча в сумочку записную книжку с ручкой.
Это была лет двадцати трех миловидная девушка среднего роста с широкими голубыми глазами. Алексею нравились блондинки с голубыми глазами, а Лена была именно такой блондинкой, с приятной улыбкой. Конечно, она не так часто улыбалась, как наш главный герой романа, но старалась улыбаться часто на работе, особенно, когда рядом был Алексей.
Увидев Алексея рядом на выставке, Лена улыбнулась, начав быстро говорить и смеяться, как и все девушки, которым нравится мужское общество и внимание. Вдобавок ко всему Алексей ей нравился с первых минут, когда он только появился в редакции газеты.
– Как впечатление? – поинтересовался Алексей.
– Ты знаешь, Алеш, все картины нарисованы хорошо, да… Но все они с авторским подтекстом, так бы я сказала, – произнесла Лена, продолжая осматривать картины и медленно прохаживаясь с Алексеем. – А ты какого мнения? Как я полагаю, тебе должно понравиться, ведь ты не коммунист и не член партии «Единое Новопотемкино».
Алексей кивнул в знак согласия.
– Я угадала, – обрадовалась Лена, улыбаясь и глядя влюбленными глазами на Алексея.
Появившиеся несколько парней и девушек в красных футболках с надписью «Свои» громко выражали свое недовольство, не считаясь с мнением окружающих:
– Ну, гляди, он нашу страну в черный корсет одел!
– Позор это, а не выставка!
– Выбросить все картины в унитаз!
К удивлению зрителей администратор стоял неподвижно, словно не слышал громких возгласов молодых людей.
Охранники тоже стояли, не двигаясь.
Дверь в художественный салон с шумом распахнулась, после чего Алексей увидел группу людей в черных масках, черной униформе и с автоматами.
– В чем дело? – только и успел выговорить администратор, как его схватили за руки, словно он преступник.
– Где художник? – Вопрос задал человек в штатском лет тридцати с короткой стрижкой.
Лицо его было непроницаемо, а ледяные глаза ничего не выражали, пристально глядя на испуганного администратора.
– Но что случилось? – воскликнул администратор, пытаясь вырваться из цепких рук неизвестных в черных масках. – Кто вы такие и что хотите?
– Я спросил тебя, где художник? – холодно повторил вопрос человек в штатском, вскидывая нервно левую бровь.
Афанаскин, услышав шум и разговоры о художнике, подошел к людям в черных масках и с автоматами, представился, пытаясь сохранять спокойствие, что ему удавалось не легко.
– Собственно я – художник, если меня вы ищете, – произнес Афанаскин, – и что…
– Фамилия? – тут же перебил художника штатский.
– Афанаскин Глеб Иванович, – ответил художник, – но почему меня перебива…
– Кто дал вам разрешение выставляться? – словно на допросе, продолжал человек в штатском.
Короткая пауза.
Афанаскин хмыкнул, покачивая головой.
– Вы не слышали мой вопрос?
– Нет, я всё прекрасно слышу и всё вижу, если хотите это знать… Сначала отпустите моего администратора, зачем его держать, как преступника и…
– Молчать, когда вас спрашивают! – перебил нервно художника человек в штатском. – Отпустить этого, – распорядился он, показывая на администратора.
Неизвестные в черном отпустили администратора, после чего тот быстро отошел в сторону, вздрагивая.
– И я вижу, – продолжал, поражаясь своей смелости Афанаскин, стараясь в этот момент не глядеть на людей в черном, – как вы сейчас в масках ворвались на нашу мирную выставку с автоматами, будто мы преступники…
– Молчать!.. – взревел человек в штатском. – К нам поступил сигнал: выставка экстремиста, поэтому мы здесь. Заодно мы проверим вашу финансовую отчетность.
– Какой я экстремист, господа? – удивился художник. – И как вы с автоматами будете проверять мои финансовые бумаги?
– Вы опять стараетесь спорить с нами? – недовольно произнес человек в штатском.
– Я даже не знаю, с кем говорю сейчас и…
– Молчать! – снова перебил Афанаскина человек в штатском.
– Маски-шоу началось, – вырвалось у Алексея.
Лена вздохнула, тихо говоря Алексею:
– Это Подпевалов их прислал.
Алексей кивнул, соглашаясь с ней:
– Да, больше некому.
Администратор выставки подошел к человеку в штатском, спрашивая его:
– А кто вы и на каком основании врываетесь и собираетесь здесь что-то проверять?
– Гм, я не обязан тебе докладывать, – высокомерно ответил администратору человек в штатском, даже не смотря в сторону администратора.
После этого человек в штатском повернулся к опешившим зрителям, громко объявляя и пытаясь говорить чуть мягче, чем ранее, что у него получилось с трудом:
– Итак… Всё, господа-товарищи! Выставка сейчас закрывается.