Страница:
Больше всех бесновался либеральный брюзга Вольф. Он без конца вскакивал с места и начинал кричать, размахивая руками и брызжа слюной на соседей:
– Это однозначно верное решение! Большой Брат, наконец-то, прислушался к нашему мнению! Мы уже десять лет требуем изменений! Только наша партия способна управлять Большой Землей!
На вопрос, кого он видит в роли будущего Премьера, Вольф тыкал пальцем себе в грудь и орал:
– Однозначно меня! Только я могу вывести эту страну из мрака! Я моментально наведу порядок! Большой Брат будет спать спокойно! Спи спокойно, Большой Брат!
Браток смотрел на всю эту верноподданническую вакханалию с тихим философским прищуром. На его лице не дрожал ни один мускул. На вопрос, «Кто же все-таки будет представлен на пост Премьера?», он только пожимал плечами и украдкой ухмылялся.
Истинную суть этой ухмылки поняли только через четыре дня, когда в Верхний Совет долгожданная кандидатура была внесена.
Ею оказался… Браток.
Полностью обескураженные депутаты, так и не приходя в сознание от свалившегося на них счастья, тут же нажали кнопки с надписью «за». И страна получила нового Премьера.
В тот же день Премьер Браток перебрался из Палаты в Дом Правительства.
Он торжественно осмотрел свои апартаменты, важно прошелся из конца в конец огромного кабинета, уселся в широком кожаном кресле и важно раскурил сигару. Затем покрутил диск телефона спецсвязи и, пуская вверх огромные кольца дыма, проговорил в трубку:
– Моша, я уже здесь! Приезжай!
На другом конце провода раздалось недовольное сопение, и тихий голос прошипел:
– Не будь идиотом! Мне там появляться нельзя! И не обольщайся. Самое главное – впереди! Вечером приезжай ко мне – все как следует обмозгуем.
Браток положил трубку на аппарат и почувствовал, что его пробивает нервная дрожь. Он бросился к стоящему в углу кабинета шкафу. Но там оказались только начатые коробки конфет, ваза с печеньем и банка какого-то темного варенья. Чертыхаясь и ругая своего предшественника, Браток угрюмо побрел к столу и нажал кнопку вызова секретаря.
В кабинет вошла молодая стройная девушка в длинной, ниже колен, черной юбке и белой чопорной блузке с маленьким бантиком-галстуком. Браток пошевелил в воздухе пальцами, пытаясь объяснить, что ему нужно.
– Мне бы – того… Чего-нибудь согревающего…
– Сейчас я принесу вам чая. Вам черный или зеленый?
– Да нет. Мне – того… У вас что, ничего крепче чая нет?
– Может быть, черный кофе?
– Да на кой хрен мне твой кофе! – наконец, возмутился он. – Принеси чего-нибудь выпить! Коньяк или виски!
Девушка невозмутимо повернулась в сторону стола, подошла к тумбочке с селектором и нажала на одну из кнопок.
– Вот это – вызов специального официанта. Он доставит все, что прикажете.
Действительно, через минуту в дверях показался парень в жилетке и белом передничке. В его руках был маленький блокнот и ручка.
– Я вас слушаю, господин Премьер. Чего изволите?
Браток развел руками и ответил вопросом на вопрос.
– А что у тебя есть?
– Все, что изволите, господин Премьер.
– Тогда неси мне настоящий шотландский виски со льдом, лимон и устриц.
– Сию минуту. – Парень скрылся за дверью.
Девушка продолжала стоять напротив Братка с совершенно невозмутимым видом.
– Так вам принести чая, господин Премьер?
– Валяй… – Браток махнул рукой и опустился в кресло.
В этот момент в кармане начал вибрировать мобильный телефон. Браток вытащил аппарат, нажал кнопку и приложил к уху.
– Да, это я. Спасибо, Сулим. Все остается в силе. Жди моей команды. И больше пока мне не звони. Я сам тебя найду. Все!
Браток несколько раз подбросил мобильник на ладони и засунул его подальше в карман. Но тут же достал обратно. Потому что тот опять начал дрожать, издавая протяжный визг.
– Кто это? Павлин, ты? Хорошо, что позвонил. Вечером встретимся на даче у Моши. Все разговоры – там!
Через пять минут двое парней в жилетках внесли в кабинет на подносах полный набор напитков и деликатесных закусок, все это аккуратно расставили на столике и тихо удалились.
Браток в задумчивости уставился на эту пышную сервировку, но ни к чему притрагиваться не стал. Сделал несколько глотков виски прямо из бутылки, глубоко вздохнул и направился к выходу.
Каждый раз, глядя на гладко отшлифованную брусчатку, Большой Брат представлял себе, как по ней хаживали те, кто безраздельно хозяйничал на этой земле задолго до его появления на свете.
Где эти люди?
Прах одних покоится под стенами Палаты. Прах других закопан в безымянных могилах.
О судьбе одних до сих пор спорят историки и политики. Имена других преданы анафеме и забвению.
Они прошли по этой земле, словно тени.
Порой, выходя поздно вечером из дверей Палаты, ему начинало казаться, что вон там – за черными изгибами зданий – кто-то бродит, покуривая трубку и хитро посмеиваясь себе в усы. От этих видений становилось жутковато. Хотелось побыстрее заскочить в салон огромного комфортабельного лимузина и умчаться отсюда подальше.
И он уезжал. Но наступало утро, и вновь надо было возвращаться в это кишащее приведениями проклятое место.
В последнее время он все чаще и чаще стал задумываться над тем, какую роль уготовила ему судьба в истории этого никем до конца не понятого государства. Когда ему задавали вопросы о том, как он видит свое будущее после окончания срока пребывания в роли Большого Брата, он растеряно пожимал плечами и говорил: «Думаю, что для меня найдется место в этом мире».
На самом деле, он так до сих пор и не смог определить для себя, что с ним будет потом. Об этом как-то не хотелось думать. Казалось, что все это будет еще очень не скоро.
Но дни шли нескончаемой чередой. И с каждым прошедшим годом он все больше и больше начинал ощущать груз ответственности за то, что делает. И от этого становилось по-настоящему страшно.
Проснувшись однажды утром, он вдруг понял, что неуемная народная любовь, о которой ему постоянно твердили, – это всего лишь очередной миф. Потому что от любви до ненависти только один шаг. И этот шаг неизбежен. Он всеми фибрами души чувствовал его приближение. Но хотелось задержаться в сладостном забвении как можно дольше.
Когда кто-то из советников начинал говорить о зреющих гроздьях недовольства, Большой Брат выслушивал это с видимым спокойствием. Но где-то там – на самом дне души – все сжималось в предчувствии неминуемой беды. Самому реагировать, а, тем более, возражать по данному поводу не хотелось. В такие моменты становилось крайне неуютно и тоскливо. Именно поэтому, когда в подобные мгновения подключался Браток и своими бодрыми доводами разбивал сомнения оппонентов, Большой Брат был ему крайне признателен.
Первый тревожный звонок прозвучал в тот день, когда он увидел перекошенные лица стариков на улицах. Они стояли на февральском морозе, закутавшись в старые поношенные пальто и полушубки, плотно прижавшись друг к другу и опираясь на древки плакатов. Никто из них не кричал и не размахивал руками. Но в глазах был глухой, не скрываемый укор. А на плакатах корявыми старческими руками было выведено «Мы больше не верим Большому Брату!» и «Дайте нам спокойно умереть!»
Эта, случайно увиденная в новостях по телевизору, картинка глубоко запала ему в душу. На следующий день, еще из машины по телефону, он потребовал от Премьера объяснений. Тот долго чего-то мямлил. И, наконец, пообещал прибыть со специальным докладом по данному поводу.
Браток же был, как всегда, весьма прагматичен и излучал полный оптимизм.
– Я думаю, что это – специально организованная акция. Несчастных стариков используют в своих корыстных целях наши враги. Им хочется раскачать политическое равновесие и развалить государство. Мы этого не допустим!
Выглядело вполне обоснованно и убедительно. Поэтому уже к обеду было принято решение и дано указание силовикам выявить всех зачинщиков. А министру Общественного Здоровья и послушным депутатам Верхнего Совета были даны указания «больше работать с населением, разъясняя суть проводимых реформ».
Но осадок на душе остался. Тем более что следом за стариками на улицу вышли студенты и домохозяйки.
Именно тогда в гениальной голове Братка родилась идея «левого поворота». Формулировалась она предельно просто: повернуться лицом к своему народу, направить дополнительные средства на социальные нужды.
Но в первую очередь он «повернул лицом к народу» Большого Брата, настойчиво порекомендовав ему устроить легкий публичный разнос министрам и депутатам, выступить в так хорошо отрепетированной роли «Отца нации».
И на экранах телевизоров опять появились благостные лица сограждан. На какое-то время даже сам Большой Брат вдруг уверовал в возможность некоего «гражданского мира» и «социального спокойствия». Но предчувствия большой беды все чаще и чаще наведывались к нему тревожными короткими ночами.
Когда советники предложили ему поменять Премьера, он размышлял недолго. Стало совершенно очевидно, что кому-то нести ответственность за серьезные просчеты в экономике придется. Больше всего на эту роль подходил Премьер.
Еще в момент назначения Премьера после победных выборов Большого Брата на второй срок всем было очевидно, что он – фигура временная, предназначенная для сугубо практических целей – проведения непопулярных структурных преобразований в государстве. И он свое дело сделал. И теперь должен был, как шекспировский Мавр, тихо удалиться. По мнению членов «семьи» Премьером должен был стать спокойный преданный гуманитарий.
На эту роль выбрали Братка.
Большой Брат вдруг уверовал, что именно его прагматический оптимизм может стать спасительной соломинкой для установления гражданского мира в стране. Кроме того, за него тихо, но настойчиво, хлопотали наиболее преданные Олигархи и Дед.
Правда, уже подписав Указ, Большой Брат вдруг подумал о том, что в случае чего его место займет именно Браток. Но об этом «в случае чего» долго размышлять не хотелось. Потому что даже представить себе Братка на своем месте – казалось полным абсурдом. Спецслужбы давно докладывали ему о чечерском происхождении Братка и его связях с формальными и неформальными чечерскими лидерами. Особенно – с весьма амбициозным и непредсказуемым молодым вице-премьером. Это обстоятельство многих настораживало. Но Большой Брат считал именно данное обстоятельство гарантией от всякого рода случайностей. Потому что именно противовес Братку со стороны «силовиков» мог уравновесить силы внутри Палаты.
И все-таки, узнав о готовящемся Указе, к нему «на огонек» забежал старый товарищ по Службе Безопасности и пытался в последний момент предостеречь. Он разложил перед Большим Братом «прослушки» телефонных разговоров Братка и, указывая на отдельные фразы, пытался доказать ошибочность готовящегося решения.
Тексты «прослушек» не понравились. Но менять решение уже было поздно.
Видимо, таковы закономерности политической жизни. Сомнения всегда приходят в последний момент. Решения рождаются мучительно. И все равно бывают ошибочными.
Глядя из-за тяжелой портьеры своего огромного кабинета на кружащиеся и опадающие листья, Большой Брат еще раз поймал себя на мысли о том, что скоро и он будет подобен неприкаянному осеннему листу. И далеко не факт, что он займет место в элитном гербарии вместо того, чтобы быть сметенным в грязную сточную канаву истории…
Когда в стране начались «смутные времена» и боевая техника фактически встала на прикол, он уже подумывал о демобилизации. Останавливало только то, что он боялся не найти своего места в этой бурно меняющейся жизни. Неизвестность пугала. А наличие на плечах погон давало хотя бы какую-то надежду на будущее. Но это будущее выглядело все более и более туманным. И только с появлением во главе государства Большого Брата замаячила какая-то надежда и свет в конце тоннеля.
Но еще год назад он даже не мог предположить, что именно его новейшую «Тушку» выберут в качестве «Борта номер один» и он окажется в одной кабине с Большим Братом.
Когда накануне прошлых выборов Большой Брат лихо «пилотировал» ястребок, летчики между собой посмеивались. Но каждый в душе мечтал оказаться на месте своего более удачливого сослуживца с «ястребка».
– Он поди сразу все свои жилищные проблемы решил. – Зубоскалили ребята. – И звание ему внеочередное прилепят. И орденок сунут. А мы будем пахать до посинения.
Алексей слушал ребят с иронией.
– Пусть хотя бы одному подфартит. Глядишь, и до нас черед докатится.
Вот он и докатился – его черед.
Накануне полковника Сергеева вызвали в штаб и, дав подписать бумагу о неразглашении государственной тайны, поставили боевую задачу на предстоящие учения. В общем-то, ничего необычного в задаче не было. За исключением того, что во время исполнения ее на борту будет… Верховный Главнокомандующий. А если точнее – сам Большой Брат. Присутствовавший при разговоре человек в штатском очень долго и пристально вглядывался в Алексея, затем что-то сверял в документах и, ничего не говоря, вышел из кабинета командира полка. Затем вернулся и заставил его подписать еще одну бумагу, в соответствии с которой со следующего дня и до самого момента вылета он обязан был жить в полной изоляции. У него изымались мобильный телефон, и любые общения с внешним миром должны были проходить только под присмотром сотрудника службы безопасности.
На следующий день, буднично попрощавшись с женой и поцеловав спящую дочку, он прибыл для выполнения боевой задачи. Дату и время вылета должны были сообщить дополнительно.
Алексею отвели самую лучшую комнату в недавно появившейся в гарнизоне офицерской «гостинице». Из всех остальных «номеров» на этаже жильцы были временно выселены. В коридоре круглосуточно дежурили люди в штатском. На службу и со службы его привозили на отдельной машине. Весь день делился на несколько четко спланированных частей: отработку задания на тренажере, физическую подготовку и отдых. Каждый день разрешался только один звонок жене под присмотром все тех же дежурных в штатском. Но полковник Сергеев ощущал необычное воодушевление и подъем сил. Птица счастья, о которой они так часто грезили с женой все последние годы, похоже, все-таки влетела в их скромное окошко.
Алексей не любил осень. Это затухающее буйство природы всегда сопровождалось длительными дождями и быстро меняющими направление ветрами. В такую погоду, прежде чем сесть за штурвал самолета, приходилось подолгу выверять все атмосферные показатели и порой часами выжидать возможности выполнить задание в воздухе. Особую опасность представляли перелетные птицы, которые огромными вереницами тянулись в теплые края и очень часто оказывались на пути огромной стальной машины. Как это ни странно, именно такая маленькая птичка могла стать порой причиной большой трагедии. Прошлой осенью погиб друг Алексея – Гоша. В турбину его двигателя по всей вероятности попал пролетный гусь. Он долго и отчаянно пытался выровнять машину на одном оставшемся двигателе. Но произошло непредвиденное – двигатель от перегрузки загорелся. Гоша спасал машину до последнего. Он почти дотянул до посадочной полосы…
У Гоши остались жена и маленький сынишка Артем.
Может быть, именно поэтому Алексей не любил осень.
Но сегодня даже хмурое осеннее небо не могло испортить ему настроения. Он пристально вглядывался туда – за облака – и думал о том, что другого такого шанса жизнь ему больше не даст…
– Вы понимаете, олухи, что другого такого шанса не будет уже никогда?! Если мы сейчас не воспользуемся благоприятной ситуацией, история нам этого не простит! И наши друзья в Земле Обетованной тоже! – Он схватил со стола пачку бумаг и начал ими трясти. – Вот! Они готовы предоставить нам новые займы! Огромные! Для этого нужно только одно – осуществить то, что мы задумали! Неужели это не понятно?!
Павлин сдвинул свои лекторские очки на самый кончик носа и не понимающе развел руками.
– По-моему, у нас теперь нет никаких препятствий. Браток как премьер в состоянии теперь провести любые преобразования, не испрашивая на то разрешения даже у Большого Брата. Ситуация такова, что он получил полный карт-бланш и может делать теперь все, что угодно.
– Ты заблуждаешься, Павлин! А куда мы денем его земляков, которые контролируют все силовые структуры? Они, как ищейки сидят у нас на хвосте и следят за каждым шагом! Они мне в «Бетту» уже дважды пытались подсунуть своих мальчиков. И, я думаю, они прослушивают все наши разговоры. Даже по спецсвязи!
– Но это же невозможно! – Павлин развел руками и капризно оттопырил нижнюю губу.
– Э, дорогой, ты очень плохо знаешь наших «тихушников»! Они суют свои поганые носы куда угодно. У меня на днях даже в спальне жучок нашли. Не знаю, то ли моя баба шпионит, то ли эти хлопцы из СБ.
– Так может, и сейчас наш разговор кто-нибудь записывает? – Павлин прижал указательный палец ко рту.
– Не боись! Я дал задание своим ребятам со спецаппаратурой прошмонать весь дом. Но все равно надо быть предельно осторожными. Особенно во время переговоров с этими чечерскими дикарями. Это касается тебя, Ачик! – Моша остановился напротив Братка и покачал головой. – Уж больно ты своему сопливому дружку доверяешься. Как бы он нам какой-нибудь фортель не выкинул!
Браток неуверенно пожал плечами.
– Не думаю! Он у нас здорово сидит на крючке. Если что, ему крышка. Его свои же пришьют. Он у нас полностью на бабках повязан. Кроме того, ему уж больно хочется сюда перебраться – в Центр. И здесь немного покуролесить.
– Вот и я – про то же! Он сюда со своими головорезами прибудет – и так накуролесит, что нам мало не покажется! Поэтому надо сразу продумать, как его вовремя урезонить.
– Я уже насчет этого думал. У меня там, в Чечерии, есть еще одна бригада. Они друг с другом не шибко ладят. Вот мы их маленько и столкнем нос к носу.
– Смотри, Ачик, как бы нам не переиграть! – Моша выдвинулся к письменному столу и склонился над разложенными на нем бумагами. – Давайте все-таки вернемся к нашему плану… Когда начинаются эти учения?
– Запланировано на двадцать седьмое.
– А сейчас у нас?.. – Моша мельком глянул на висящий настенный календарь. – Пятнадцатое… Значит, в нашем распоряжении меньше двух недель. Как у нас дела с Большим Братом? Он готов выполнить функции Верховного Главнокомандующего?
– Думаю, что да. Мы на днях показали ему пленочку с видеозаписью прошлогоднего полета на ястребке. Он как-то сразу приободрился. Даже достал из шкафа свой летный шлем. Он его там в коробке из-под музыкального центра хранит. Как какую-то реликвию. – Браток криво ухмыльнулся и показал пальцем на Павлина. – А он еще подсунул ему доклад о недовольстве жителей Северного региона. И подсказал, что неплохо было бы там повстречаться с народом.
– Думаешь, сработает?
– Мы, если нужно, будем совать ему эту туфту каждый день. Думаю, что рано или поздно он клюнет. Тем более что я убрал из его графика на этот период все остальные мероприятия.
– Ну что же – добро! Только ты должен, Браток, проработать все вопросы со своими людьми в военном ведомстве. И смотрите не лопухнитесь с летчиком! Это – ключевой момент! Теперь о твоих чечерцах. Ты уверен, что материалы, которые вез связник, не попали в руки ребят из Службы Безопасности?
– Честно говоря, нет. Но, раз за нами до сих пор не пришли, значит, его просто грабанули бомжи, а бумаги выбросили.
– Это не факт. Они могут сделать это в любой момент.
– Думаю, что Большой Брат не поверит никаким бумагам. Он знает, как много я для него сделал. В случае чего, мы докажем, что это все – фальшивка.
– По фальшивкам у нас главный спец Павлин. Он их научился стряпать массовым тиражом. Правда, Павлин? – Моша хитро ухмыльнулся и пошел к креслу раскуривать свой фирменный кальян. – Подумайте над тем, как предупредить этот УДар.
Браток недовольно фыркнул, собрал со стола свои бумаги и двинулся к выходу. Уже в самых дверях остановился, обернулся на Мошу и зло проговорил:
– Не трусь, толстый, тебе-то точно ничего не грозит. За все придется отвечать только мне. Ты сидишь здесь, как сыч, и бабки считаешь. А мне приходится каждый день ходить по лезвию ножа!
– Так я и не мечу на место Большого Брата! – парировал Моша. – Мое дело маленькое. Но вот ты без моих бабок – не стоишь ничего! Если тебя Служба Безопасности возьмет за жопу, ты будешь сидеть, как твой Олигарх. Только думаю, что недолго. Тебя даже судить не будут. Просто дадут команду втихаря кокнуть – и все!
Павлин, слушая их перепалку, сдвинув на кончик носа очки, попеременно бросал взгляд то на одного, то на другого. И, наконец, примирительно проговорил:
– Братаны, вы зря спорите. Если план сорвется, заметут всех. И всем нам тогда – крышка. А, если план сработает, хватит на всех! Давайте лучше дернем по махонькой.
Он полез в буфет, достал графин с коньяком, наполнил рюмки и провозгласил:
– За наш гениальный проектик! – чокнулся со стоящими на подносе рюмками, выпил и пошел к выходу. – Я поехал работать. Надо начинать готовить встречу Большого Брата с жителями Северного региона. У меня по этому поводу есть одна идейка.
Браток не чокаясь выпил свою рюмку, собрал бумаги и вышел из кабинета.
Часы показывали полночь. До «Дня Икс» оставалось ровно тринадцать суток. Браток подумал: «Роковое число». И от этого почему-то стало жутковато.
На улице во все небо сияла огромная желтая луна. Где-то вдалеке раздавался противный кошачий вой.
Браток открыл заднюю дверцу подкатившей к подъезду машины и упал на сиденье. Ни слова не говоря, махнул рукой. Водитель плавно нажал на газ, и машина покатила в сторону притихшего ночного города.
– Вот здесь, вот здесь и вот здесь, – генерал ткнул карандашом в обведенные точки, – будут располагаться наблюдательные пункты. А вот здесь, – он сделал большой жирный круг, – будет главный КП, на котором будет находиться Верховный Главнокомандующий.
Министр внимательно осмотрел карту, наклонился над большим жирным кругом, выпрямился и в упор посмотрел на генерала.
– Верховного Главнокомандующего там не будет.
– Как же так? – Удивленно поднял брови генерал.
– А вот так! Поступила новая вводная. Большой Брат отправится на учения на боевой машине.
– Но у нас не предусмотрено участие мотострелковой техники, – растерянно произнес генерал. – Эти учения предусматривают только ракетные стрельбы по наземным целям. Мы ставили задачу отработать точность ракетно-бомбовых ударов по позициям противника.
– Как вы умеете стрелять, мы уже убедились в прошлом году. Опозорились перед всем миром. Большой Брат мне тогда холку надраил. Теперь он решил сам принять участие в ракетных пусках.
– Но наши ракетные пуски предусмотрены со стратегических ракетоносцев дальнего действия. – Генерал достал носовой платок и начал активно вытирать внезапно вспотевший лоб.
– Большой Брат уже дал команду подготовить для него один из самолетов. Он полетит сам. И будет участвовать в пуске ракеты с борта по наземной цели.
– Но это невозможно! – Генерал от волнения уронил на пол портфель, нагнулся под стол и начал судорожно собирать рассыпанное содержимое. Затем распрямился и устало присел на стул.
– Это однозначно верное решение! Большой Брат, наконец-то, прислушался к нашему мнению! Мы уже десять лет требуем изменений! Только наша партия способна управлять Большой Землей!
На вопрос, кого он видит в роли будущего Премьера, Вольф тыкал пальцем себе в грудь и орал:
– Однозначно меня! Только я могу вывести эту страну из мрака! Я моментально наведу порядок! Большой Брат будет спать спокойно! Спи спокойно, Большой Брат!
Браток смотрел на всю эту верноподданническую вакханалию с тихим философским прищуром. На его лице не дрожал ни один мускул. На вопрос, «Кто же все-таки будет представлен на пост Премьера?», он только пожимал плечами и украдкой ухмылялся.
Истинную суть этой ухмылки поняли только через четыре дня, когда в Верхний Совет долгожданная кандидатура была внесена.
Ею оказался… Браток.
Полностью обескураженные депутаты, так и не приходя в сознание от свалившегося на них счастья, тут же нажали кнопки с надписью «за». И страна получила нового Премьера.
В тот же день Премьер Браток перебрался из Палаты в Дом Правительства.
Он торжественно осмотрел свои апартаменты, важно прошелся из конца в конец огромного кабинета, уселся в широком кожаном кресле и важно раскурил сигару. Затем покрутил диск телефона спецсвязи и, пуская вверх огромные кольца дыма, проговорил в трубку:
– Моша, я уже здесь! Приезжай!
На другом конце провода раздалось недовольное сопение, и тихий голос прошипел:
– Не будь идиотом! Мне там появляться нельзя! И не обольщайся. Самое главное – впереди! Вечером приезжай ко мне – все как следует обмозгуем.
Браток положил трубку на аппарат и почувствовал, что его пробивает нервная дрожь. Он бросился к стоящему в углу кабинета шкафу. Но там оказались только начатые коробки конфет, ваза с печеньем и банка какого-то темного варенья. Чертыхаясь и ругая своего предшественника, Браток угрюмо побрел к столу и нажал кнопку вызова секретаря.
В кабинет вошла молодая стройная девушка в длинной, ниже колен, черной юбке и белой чопорной блузке с маленьким бантиком-галстуком. Браток пошевелил в воздухе пальцами, пытаясь объяснить, что ему нужно.
– Мне бы – того… Чего-нибудь согревающего…
– Сейчас я принесу вам чая. Вам черный или зеленый?
– Да нет. Мне – того… У вас что, ничего крепче чая нет?
– Может быть, черный кофе?
– Да на кой хрен мне твой кофе! – наконец, возмутился он. – Принеси чего-нибудь выпить! Коньяк или виски!
Девушка невозмутимо повернулась в сторону стола, подошла к тумбочке с селектором и нажала на одну из кнопок.
– Вот это – вызов специального официанта. Он доставит все, что прикажете.
Действительно, через минуту в дверях показался парень в жилетке и белом передничке. В его руках был маленький блокнот и ручка.
– Я вас слушаю, господин Премьер. Чего изволите?
Браток развел руками и ответил вопросом на вопрос.
– А что у тебя есть?
– Все, что изволите, господин Премьер.
– Тогда неси мне настоящий шотландский виски со льдом, лимон и устриц.
– Сию минуту. – Парень скрылся за дверью.
Девушка продолжала стоять напротив Братка с совершенно невозмутимым видом.
– Так вам принести чая, господин Премьер?
– Валяй… – Браток махнул рукой и опустился в кресло.
В этот момент в кармане начал вибрировать мобильный телефон. Браток вытащил аппарат, нажал кнопку и приложил к уху.
– Да, это я. Спасибо, Сулим. Все остается в силе. Жди моей команды. И больше пока мне не звони. Я сам тебя найду. Все!
Браток несколько раз подбросил мобильник на ладони и засунул его подальше в карман. Но тут же достал обратно. Потому что тот опять начал дрожать, издавая протяжный визг.
– Кто это? Павлин, ты? Хорошо, что позвонил. Вечером встретимся на даче у Моши. Все разговоры – там!
Через пять минут двое парней в жилетках внесли в кабинет на подносах полный набор напитков и деликатесных закусок, все это аккуратно расставили на столике и тихо удалились.
Браток в задумчивости уставился на эту пышную сервировку, но ни к чему притрагиваться не стал. Сделал несколько глотков виски прямо из бутылки, глубоко вздохнул и направился к выходу.
17
Большой Брат подошел к окну и отодвинул тяжелую портьеру. По двору Палаты осенний ветер гонял облетевшую желтую листву. Огромный красно-рыжий кленовый лист тяжело ударился об оконную раму и с шипением скатился вниз. Следом за ним к окошку подскочил маленький почти почерневший скрюченный листок березы. Он как-то жалобно пискнул и тоже беспомощно отскочил на потемневшую брусчатку мостовой. Где-то вдалеке раздался перезвон курантов и мерный топот сапог караула.Каждый раз, глядя на гладко отшлифованную брусчатку, Большой Брат представлял себе, как по ней хаживали те, кто безраздельно хозяйничал на этой земле задолго до его появления на свете.
Где эти люди?
Прах одних покоится под стенами Палаты. Прах других закопан в безымянных могилах.
О судьбе одних до сих пор спорят историки и политики. Имена других преданы анафеме и забвению.
Они прошли по этой земле, словно тени.
Порой, выходя поздно вечером из дверей Палаты, ему начинало казаться, что вон там – за черными изгибами зданий – кто-то бродит, покуривая трубку и хитро посмеиваясь себе в усы. От этих видений становилось жутковато. Хотелось побыстрее заскочить в салон огромного комфортабельного лимузина и умчаться отсюда подальше.
И он уезжал. Но наступало утро, и вновь надо было возвращаться в это кишащее приведениями проклятое место.
В последнее время он все чаще и чаще стал задумываться над тем, какую роль уготовила ему судьба в истории этого никем до конца не понятого государства. Когда ему задавали вопросы о том, как он видит свое будущее после окончания срока пребывания в роли Большого Брата, он растеряно пожимал плечами и говорил: «Думаю, что для меня найдется место в этом мире».
На самом деле, он так до сих пор и не смог определить для себя, что с ним будет потом. Об этом как-то не хотелось думать. Казалось, что все это будет еще очень не скоро.
Но дни шли нескончаемой чередой. И с каждым прошедшим годом он все больше и больше начинал ощущать груз ответственности за то, что делает. И от этого становилось по-настоящему страшно.
Проснувшись однажды утром, он вдруг понял, что неуемная народная любовь, о которой ему постоянно твердили, – это всего лишь очередной миф. Потому что от любви до ненависти только один шаг. И этот шаг неизбежен. Он всеми фибрами души чувствовал его приближение. Но хотелось задержаться в сладостном забвении как можно дольше.
Когда кто-то из советников начинал говорить о зреющих гроздьях недовольства, Большой Брат выслушивал это с видимым спокойствием. Но где-то там – на самом дне души – все сжималось в предчувствии неминуемой беды. Самому реагировать, а, тем более, возражать по данному поводу не хотелось. В такие моменты становилось крайне неуютно и тоскливо. Именно поэтому, когда в подобные мгновения подключался Браток и своими бодрыми доводами разбивал сомнения оппонентов, Большой Брат был ему крайне признателен.
Первый тревожный звонок прозвучал в тот день, когда он увидел перекошенные лица стариков на улицах. Они стояли на февральском морозе, закутавшись в старые поношенные пальто и полушубки, плотно прижавшись друг к другу и опираясь на древки плакатов. Никто из них не кричал и не размахивал руками. Но в глазах был глухой, не скрываемый укор. А на плакатах корявыми старческими руками было выведено «Мы больше не верим Большому Брату!» и «Дайте нам спокойно умереть!»
Эта, случайно увиденная в новостях по телевизору, картинка глубоко запала ему в душу. На следующий день, еще из машины по телефону, он потребовал от Премьера объяснений. Тот долго чего-то мямлил. И, наконец, пообещал прибыть со специальным докладом по данному поводу.
Браток же был, как всегда, весьма прагматичен и излучал полный оптимизм.
– Я думаю, что это – специально организованная акция. Несчастных стариков используют в своих корыстных целях наши враги. Им хочется раскачать политическое равновесие и развалить государство. Мы этого не допустим!
Выглядело вполне обоснованно и убедительно. Поэтому уже к обеду было принято решение и дано указание силовикам выявить всех зачинщиков. А министру Общественного Здоровья и послушным депутатам Верхнего Совета были даны указания «больше работать с населением, разъясняя суть проводимых реформ».
Но осадок на душе остался. Тем более что следом за стариками на улицу вышли студенты и домохозяйки.
Именно тогда в гениальной голове Братка родилась идея «левого поворота». Формулировалась она предельно просто: повернуться лицом к своему народу, направить дополнительные средства на социальные нужды.
Но в первую очередь он «повернул лицом к народу» Большого Брата, настойчиво порекомендовав ему устроить легкий публичный разнос министрам и депутатам, выступить в так хорошо отрепетированной роли «Отца нации».
И на экранах телевизоров опять появились благостные лица сограждан. На какое-то время даже сам Большой Брат вдруг уверовал в возможность некоего «гражданского мира» и «социального спокойствия». Но предчувствия большой беды все чаще и чаще наведывались к нему тревожными короткими ночами.
Когда советники предложили ему поменять Премьера, он размышлял недолго. Стало совершенно очевидно, что кому-то нести ответственность за серьезные просчеты в экономике придется. Больше всего на эту роль подходил Премьер.
Еще в момент назначения Премьера после победных выборов Большого Брата на второй срок всем было очевидно, что он – фигура временная, предназначенная для сугубо практических целей – проведения непопулярных структурных преобразований в государстве. И он свое дело сделал. И теперь должен был, как шекспировский Мавр, тихо удалиться. По мнению членов «семьи» Премьером должен был стать спокойный преданный гуманитарий.
На эту роль выбрали Братка.
Большой Брат вдруг уверовал, что именно его прагматический оптимизм может стать спасительной соломинкой для установления гражданского мира в стране. Кроме того, за него тихо, но настойчиво, хлопотали наиболее преданные Олигархи и Дед.
Правда, уже подписав Указ, Большой Брат вдруг подумал о том, что в случае чего его место займет именно Браток. Но об этом «в случае чего» долго размышлять не хотелось. Потому что даже представить себе Братка на своем месте – казалось полным абсурдом. Спецслужбы давно докладывали ему о чечерском происхождении Братка и его связях с формальными и неформальными чечерскими лидерами. Особенно – с весьма амбициозным и непредсказуемым молодым вице-премьером. Это обстоятельство многих настораживало. Но Большой Брат считал именно данное обстоятельство гарантией от всякого рода случайностей. Потому что именно противовес Братку со стороны «силовиков» мог уравновесить силы внутри Палаты.
И все-таки, узнав о готовящемся Указе, к нему «на огонек» забежал старый товарищ по Службе Безопасности и пытался в последний момент предостеречь. Он разложил перед Большим Братом «прослушки» телефонных разговоров Братка и, указывая на отдельные фразы, пытался доказать ошибочность готовящегося решения.
Тексты «прослушек» не понравились. Но менять решение уже было поздно.
Видимо, таковы закономерности политической жизни. Сомнения всегда приходят в последний момент. Решения рождаются мучительно. И все равно бывают ошибочными.
Глядя из-за тяжелой портьеры своего огромного кабинета на кружащиеся и опадающие листья, Большой Брат еще раз поймал себя на мысли о том, что скоро и он будет подобен неприкаянному осеннему листу. И далеко не факт, что он займет место в элитном гербарии вместо того, чтобы быть сметенным в грязную сточную канаву истории…
18
Полковник Алексей Сергеев был одним из старожилов в эскадрилье ракетных истребителей. Жизнь его не баловала ни чинами, ни наградами. Двадцать лет назад он, тогда еще совершенно юный выпускник высшего летного училища, попал в полк стратегических бомбардировщиков. Службу начинал с освоения практически отслуживших свой век тяжелых тупорылых «Акул». Летать на них было настоящим мучением. Они были неповоротливы и капризны. Каждое движение давалось с огромными усилиями.Когда в стране начались «смутные времена» и боевая техника фактически встала на прикол, он уже подумывал о демобилизации. Останавливало только то, что он боялся не найти своего места в этой бурно меняющейся жизни. Неизвестность пугала. А наличие на плечах погон давало хотя бы какую-то надежду на будущее. Но это будущее выглядело все более и более туманным. И только с появлением во главе государства Большого Брата замаячила какая-то надежда и свет в конце тоннеля.
Но еще год назад он даже не мог предположить, что именно его новейшую «Тушку» выберут в качестве «Борта номер один» и он окажется в одной кабине с Большим Братом.
Когда накануне прошлых выборов Большой Брат лихо «пилотировал» ястребок, летчики между собой посмеивались. Но каждый в душе мечтал оказаться на месте своего более удачливого сослуживца с «ястребка».
– Он поди сразу все свои жилищные проблемы решил. – Зубоскалили ребята. – И звание ему внеочередное прилепят. И орденок сунут. А мы будем пахать до посинения.
Алексей слушал ребят с иронией.
– Пусть хотя бы одному подфартит. Глядишь, и до нас черед докатится.
Вот он и докатился – его черед.
Накануне полковника Сергеева вызвали в штаб и, дав подписать бумагу о неразглашении государственной тайны, поставили боевую задачу на предстоящие учения. В общем-то, ничего необычного в задаче не было. За исключением того, что во время исполнения ее на борту будет… Верховный Главнокомандующий. А если точнее – сам Большой Брат. Присутствовавший при разговоре человек в штатском очень долго и пристально вглядывался в Алексея, затем что-то сверял в документах и, ничего не говоря, вышел из кабинета командира полка. Затем вернулся и заставил его подписать еще одну бумагу, в соответствии с которой со следующего дня и до самого момента вылета он обязан был жить в полной изоляции. У него изымались мобильный телефон, и любые общения с внешним миром должны были проходить только под присмотром сотрудника службы безопасности.
На следующий день, буднично попрощавшись с женой и поцеловав спящую дочку, он прибыл для выполнения боевой задачи. Дату и время вылета должны были сообщить дополнительно.
Алексею отвели самую лучшую комнату в недавно появившейся в гарнизоне офицерской «гостинице». Из всех остальных «номеров» на этаже жильцы были временно выселены. В коридоре круглосуточно дежурили люди в штатском. На службу и со службы его привозили на отдельной машине. Весь день делился на несколько четко спланированных частей: отработку задания на тренажере, физическую подготовку и отдых. Каждый день разрешался только один звонок жене под присмотром все тех же дежурных в штатском. Но полковник Сергеев ощущал необычное воодушевление и подъем сил. Птица счастья, о которой они так часто грезили с женой все последние годы, похоже, все-таки влетела в их скромное окошко.
Алексей не любил осень. Это затухающее буйство природы всегда сопровождалось длительными дождями и быстро меняющими направление ветрами. В такую погоду, прежде чем сесть за штурвал самолета, приходилось подолгу выверять все атмосферные показатели и порой часами выжидать возможности выполнить задание в воздухе. Особую опасность представляли перелетные птицы, которые огромными вереницами тянулись в теплые края и очень часто оказывались на пути огромной стальной машины. Как это ни странно, именно такая маленькая птичка могла стать порой причиной большой трагедии. Прошлой осенью погиб друг Алексея – Гоша. В турбину его двигателя по всей вероятности попал пролетный гусь. Он долго и отчаянно пытался выровнять машину на одном оставшемся двигателе. Но произошло непредвиденное – двигатель от перегрузки загорелся. Гоша спасал машину до последнего. Он почти дотянул до посадочной полосы…
У Гоши остались жена и маленький сынишка Артем.
Может быть, именно поэтому Алексей не любил осень.
Но сегодня даже хмурое осеннее небо не могло испортить ему настроения. Он пристально вглядывался туда – за облака – и думал о том, что другого такого шанса жизнь ему больше не даст…
19
Моша был возбужден, как никогда. От его обычной вальяжности и чопорности не осталось и малейшего следа. Он бегал по комнате и беспрестанно жестикулировал руками.– Вы понимаете, олухи, что другого такого шанса не будет уже никогда?! Если мы сейчас не воспользуемся благоприятной ситуацией, история нам этого не простит! И наши друзья в Земле Обетованной тоже! – Он схватил со стола пачку бумаг и начал ими трясти. – Вот! Они готовы предоставить нам новые займы! Огромные! Для этого нужно только одно – осуществить то, что мы задумали! Неужели это не понятно?!
Павлин сдвинул свои лекторские очки на самый кончик носа и не понимающе развел руками.
– По-моему, у нас теперь нет никаких препятствий. Браток как премьер в состоянии теперь провести любые преобразования, не испрашивая на то разрешения даже у Большого Брата. Ситуация такова, что он получил полный карт-бланш и может делать теперь все, что угодно.
– Ты заблуждаешься, Павлин! А куда мы денем его земляков, которые контролируют все силовые структуры? Они, как ищейки сидят у нас на хвосте и следят за каждым шагом! Они мне в «Бетту» уже дважды пытались подсунуть своих мальчиков. И, я думаю, они прослушивают все наши разговоры. Даже по спецсвязи!
– Но это же невозможно! – Павлин развел руками и капризно оттопырил нижнюю губу.
– Э, дорогой, ты очень плохо знаешь наших «тихушников»! Они суют свои поганые носы куда угодно. У меня на днях даже в спальне жучок нашли. Не знаю, то ли моя баба шпионит, то ли эти хлопцы из СБ.
– Так может, и сейчас наш разговор кто-нибудь записывает? – Павлин прижал указательный палец ко рту.
– Не боись! Я дал задание своим ребятам со спецаппаратурой прошмонать весь дом. Но все равно надо быть предельно осторожными. Особенно во время переговоров с этими чечерскими дикарями. Это касается тебя, Ачик! – Моша остановился напротив Братка и покачал головой. – Уж больно ты своему сопливому дружку доверяешься. Как бы он нам какой-нибудь фортель не выкинул!
Браток неуверенно пожал плечами.
– Не думаю! Он у нас здорово сидит на крючке. Если что, ему крышка. Его свои же пришьют. Он у нас полностью на бабках повязан. Кроме того, ему уж больно хочется сюда перебраться – в Центр. И здесь немного покуролесить.
– Вот и я – про то же! Он сюда со своими головорезами прибудет – и так накуролесит, что нам мало не покажется! Поэтому надо сразу продумать, как его вовремя урезонить.
– Я уже насчет этого думал. У меня там, в Чечерии, есть еще одна бригада. Они друг с другом не шибко ладят. Вот мы их маленько и столкнем нос к носу.
– Смотри, Ачик, как бы нам не переиграть! – Моша выдвинулся к письменному столу и склонился над разложенными на нем бумагами. – Давайте все-таки вернемся к нашему плану… Когда начинаются эти учения?
– Запланировано на двадцать седьмое.
– А сейчас у нас?.. – Моша мельком глянул на висящий настенный календарь. – Пятнадцатое… Значит, в нашем распоряжении меньше двух недель. Как у нас дела с Большим Братом? Он готов выполнить функции Верховного Главнокомандующего?
– Думаю, что да. Мы на днях показали ему пленочку с видеозаписью прошлогоднего полета на ястребке. Он как-то сразу приободрился. Даже достал из шкафа свой летный шлем. Он его там в коробке из-под музыкального центра хранит. Как какую-то реликвию. – Браток криво ухмыльнулся и показал пальцем на Павлина. – А он еще подсунул ему доклад о недовольстве жителей Северного региона. И подсказал, что неплохо было бы там повстречаться с народом.
– Думаешь, сработает?
– Мы, если нужно, будем совать ему эту туфту каждый день. Думаю, что рано или поздно он клюнет. Тем более что я убрал из его графика на этот период все остальные мероприятия.
– Ну что же – добро! Только ты должен, Браток, проработать все вопросы со своими людьми в военном ведомстве. И смотрите не лопухнитесь с летчиком! Это – ключевой момент! Теперь о твоих чечерцах. Ты уверен, что материалы, которые вез связник, не попали в руки ребят из Службы Безопасности?
– Честно говоря, нет. Но, раз за нами до сих пор не пришли, значит, его просто грабанули бомжи, а бумаги выбросили.
– Это не факт. Они могут сделать это в любой момент.
– Думаю, что Большой Брат не поверит никаким бумагам. Он знает, как много я для него сделал. В случае чего, мы докажем, что это все – фальшивка.
– По фальшивкам у нас главный спец Павлин. Он их научился стряпать массовым тиражом. Правда, Павлин? – Моша хитро ухмыльнулся и пошел к креслу раскуривать свой фирменный кальян. – Подумайте над тем, как предупредить этот УДар.
Браток недовольно фыркнул, собрал со стола свои бумаги и двинулся к выходу. Уже в самых дверях остановился, обернулся на Мошу и зло проговорил:
– Не трусь, толстый, тебе-то точно ничего не грозит. За все придется отвечать только мне. Ты сидишь здесь, как сыч, и бабки считаешь. А мне приходится каждый день ходить по лезвию ножа!
– Так я и не мечу на место Большого Брата! – парировал Моша. – Мое дело маленькое. Но вот ты без моих бабок – не стоишь ничего! Если тебя Служба Безопасности возьмет за жопу, ты будешь сидеть, как твой Олигарх. Только думаю, что недолго. Тебя даже судить не будут. Просто дадут команду втихаря кокнуть – и все!
Павлин, слушая их перепалку, сдвинув на кончик носа очки, попеременно бросал взгляд то на одного, то на другого. И, наконец, примирительно проговорил:
– Братаны, вы зря спорите. Если план сорвется, заметут всех. И всем нам тогда – крышка. А, если план сработает, хватит на всех! Давайте лучше дернем по махонькой.
Он полез в буфет, достал графин с коньяком, наполнил рюмки и провозгласил:
– За наш гениальный проектик! – чокнулся со стоящими на подносе рюмками, выпил и пошел к выходу. – Я поехал работать. Надо начинать готовить встречу Большого Брата с жителями Северного региона. У меня по этому поводу есть одна идейка.
Браток не чокаясь выпил свою рюмку, собрал бумаги и вышел из кабинета.
Часы показывали полночь. До «Дня Икс» оставалось ровно тринадцать суток. Браток подумал: «Роковое число». И от этого почему-то стало жутковато.
На улице во все небо сияла огромная желтая луна. Где-то вдалеке раздавался противный кошачий вой.
Браток открыл заднюю дверцу подкатившей к подъезду машины и упал на сиденье. Ни слова не говоря, махнул рукой. Водитель плавно нажал на газ, и машина покатила в сторону притихшего ночного города.
20
Подготовка учений шла полным ходом. Начальник Генерального Штаба генерал Болуй прибыл к Министру Обороны с очередным докладом. Он бодро прошагал в кабинет, расстегнул толстенную папку, вынул из нее складную карту и разложил ее на столе. Затем взял с подставки точилку и начал мусолить в ней карандаш. Удостоверившись, что он отточен достаточно остро, Болуй обвел им несколько точек на карте и приступил к докладу.– Вот здесь, вот здесь и вот здесь, – генерал ткнул карандашом в обведенные точки, – будут располагаться наблюдательные пункты. А вот здесь, – он сделал большой жирный круг, – будет главный КП, на котором будет находиться Верховный Главнокомандующий.
Министр внимательно осмотрел карту, наклонился над большим жирным кругом, выпрямился и в упор посмотрел на генерала.
– Верховного Главнокомандующего там не будет.
– Как же так? – Удивленно поднял брови генерал.
– А вот так! Поступила новая вводная. Большой Брат отправится на учения на боевой машине.
– Но у нас не предусмотрено участие мотострелковой техники, – растерянно произнес генерал. – Эти учения предусматривают только ракетные стрельбы по наземным целям. Мы ставили задачу отработать точность ракетно-бомбовых ударов по позициям противника.
– Как вы умеете стрелять, мы уже убедились в прошлом году. Опозорились перед всем миром. Большой Брат мне тогда холку надраил. Теперь он решил сам принять участие в ракетных пусках.
– Но наши ракетные пуски предусмотрены со стратегических ракетоносцев дальнего действия. – Генерал достал носовой платок и начал активно вытирать внезапно вспотевший лоб.
– Большой Брат уже дал команду подготовить для него один из самолетов. Он полетит сам. И будет участвовать в пуске ракеты с борта по наземной цели.
– Но это невозможно! – Генерал от волнения уронил на пол портфель, нагнулся под стол и начал судорожно собирать рассыпанное содержимое. Затем распрямился и устало присел на стул.