Страница:
– Но это невозможно! – повторил он. Для полета на такой машине нужна специальная подготовка. Во время перелета летчики испытывают перегрузку в несколько «же». То есть, я хочу сказать, что это невероятный риск.
– К сожалению, – вздохнул Министр, – я ничего не могу поделать. Таково указание самого Большого Брата.
– Но ведь это безумие! – продолжал настаивать генерал. – Неужели никто не может объяснить Большому Брату, что для полета необходима большая подготовка? Это не прогулка на легком истребителе. Это тяжелейшая машина, и во время боевого пуска может произойти все, что угодно. Мы не сможем гарантировать безопасность Верховного Главнокомандующего.
– Считайте, что это уже принятое политическое решение, не подлежащее обсуждению, – министр прихлопнул рукой по столу, давая понять, что любые возражения бесполезны. – А насчет безопасности уже даны все соответствующие указания. Ваша задача – обеспечить координацию действий во время учений. Всем остальным занимается Служба Безопасности и Главком Авиации. Вопросы есть?
– Никак нет.
Генерал вытянулся, машинально приложил руку к непокрытой голове. Затем в смущении одернул ее вниз. Подхватил портфель и неуклюже боком выскочил из кабинета.
Министр некоторое время постоял над развернутой на столе картой. Взял в руки карандаш, повертел его и в сердцах бросил на пол. Затем зачем-то заглянул в письменный стол, достал оттуда наградной пистолет, вытащил из него обойму и несколько раз передернул затвор. Посмотрел внутрь ствола, бережно погладил и положил на место.
И все-таки что-то не давало покоя. Особенно тревога усилилась за три дня до вылета.
На аэродром прибыла большая внушительная комиссия во главе с Главкомом авиации. Алексей видел его так близко впервые. Этот весьма самодовольный пожилой человек в генеральском мундире почему-то больше походил на ресторанного швейцара. Он постоянно высоко задирал голову. Но стоило раздаться очередному звонку мобильного телефона (как предполагал Алексей, оттуда – «сверху»), как он мгновенно прогибался и принимал жалостливо просительную позу. Выглядело это весьма забавно, но противно.
В первый же день вместе с Главкомом прибыли два «спеца». Они долго лазили по всей машине, придирчиво осматривая каждый закоулок. Один из них почему-то норовил потрогать все узлы руками. И даже предостережения руководителя технической службы не возымели своего действия. «Спец» на его замечания криво ухмыльнулся и отчеканил:
– У каждого из нас своя задача! Не мешайте нам работать, а то мы удалим вас с объекта!
С руководителем технической службы полковником Арсюковым Алексей был знаком уже не первый год. Они вместе пережили самые трудные периоды. Вместе отхаживали свои боевые машины, когда на их обслуживание не было ни средств, ни запчастей. Они вместе голодали, когда офицерам месяцами не выдавали денежного довольствия. Вместе втихаря от жен и начальства бегали в соседний городок на подработки. Поэтому их давно и надежно связывала крепкая мужская дружба.
Арсюков возражать «спецу» не стал. Но, отойдя в сторонку, тихо на ухо проговорил Алексею:
– Что-то мне эти ребятки не нравятся. За ними нужен глаз. Как бы чего не вышло. По-моему, они свои руки суют не туда куда надо. Боюсь, что меня перед самым полетом сюда больше не допустят. Ты уж сам просмотри все системы жизнеобеспечения и страховки. Особенно обрати внимание на блок «К-2».
За сутки до полета самолет отогнали в ангар и опечатали. Возле ангара установили дополнительный пост. Но кроме него, рядом расположился «уазик», в котором посменно дежурили люди в штатском.
27 октября полковник Сергеев проснулся ровно по расписанию – в шесть часов утра. В восемь тридцать он уже был в полном снаряжении и ехал по направлению к ангару. Сюда уже прибыл Главком авиации. Вместо парадного мундира на нем была полевая форма. Сопровождавший его старший офицер штаба вручил Алексею пакет с полетным заданием. Пакет тут же при всех был вскрыт. Алексей внимательно ознакомился с содержимым и аккуратно вложил все в свою планшетку.
– Вопросы есть? – спросил генерал.
– Никак нет! – отчеканил Алексей и сделал шаг в сторону.
В этот момент в конце поля раздался вой сирен, и вдали появились три черные машины в сопровождении целой кавалькады военных джипов. Одна из машин подкатила к самому ангару, и из нее показался Большой Брат. Он вылез, аккуратно придерживая в руке летный шлем и поправляя на себе съехавшую набок амуницию. Огляделся по сторонам и направился к ангару. Ему навстречу бросился Главком и вся кавалькада офицеров штаба. Но Большой Брат движением руки отодвинул их в сторону и направился прямо к Алексею. Тот слегка сконфузился и, сдвинув пятки, отрапортовал:
– Летчик первого класса полковник Сергеев!
– Здравствуйте, товарищ Сергеев, – Большой Брат протянул ему руку в перчатке. Алексей, слегка сконфузившись, неловко пожал ее и отошел в сторону.
В этот момент на передний план опять выдвинулся Главком и громким командным голосом начал докладывать:
– Товарищ Верховный Главнокомандующий! Полк ракетных истребителей специального назначения готов к проведению боевых учений!
Краем глаза Алексей увидел, как из подъехавших вслед за Большим Братом машин выскочили люди с телевизионными камерами и стали поспешно снимать все происходящее. Один из операторов властно раздвинул офицеров штаба и наставил глаз телекамеры на Большого Брата. Тот слегка улыбнулся, тряхнул головой и начал одевать шлем.
Из ангара медленно тягачами начали вытаскивать боевую машину. Большой Брат уважительно оглядел ее и, обращаясь в телекамеру, произнес:
– На вооружении нашей армии находится прекрасная техника. Мы сделаем все возможное, чтобы каждый житель Большой Земли мог чувствовать себя полностью защищенным от любых посягательств извне.
К нему подскочила молоденькая девчушка с микрофоном.
– Можно вам задать один вопрос?
– Раз уж вы здесь, конечно задайте, – благосклонно проговорил Большой Брат.
– Вам приходилось когда-нибудь летать на подобных боевых самолетах? Вы не боитесь?
– Если честно, то я лечу на такой прекрасной боевой машине впервые. А, что касается боязни, то вы пословицу насчет этого знаете лучше меня. Вы вот спросите лучше боевого полковника Сергеева. – Он указал рукой на Алексея. – Когда-нибудь эта машина подводила его?
От направленных на него телекамер Алексей слегка сконфузился, но постарался ответить спокойно:
– Эта боевая машина – самая надежная в мире.
– Вот и прекрасно, – проговорил Большой Брат и махнул рукой, показывая, что все интервью окончены. – А теперь, товарищ командир экипажа, я поступаю в ваше полное подчинение.
К выкаченному самолету подогнали штормтрап. Аэродромные техники отключили кабели питания. Один из прикомандированных «спецов» подошел к Главкому и бодро доложил:
– Машина к полету готова! Все системы проверены! Замечаний нет!
Главком, выслушав доклад «спеца», повернулся на месте в сторону Большого Брата и отчеканил:
– Товарищ Верховный Главнокомандующий, машина проверена и к полету готова!
В этот момент Алексея как будто что-то кольнуло. Он сделал шаг вперед и обратился к Большому Брату:
– Разрешите мне лично проверить все узлы машины?
Он увидел тень недовольства на лице Главкома. Докладывавший «спец» гневно поджал губы и выпучил глаза. Но Алексей уже не мог остановиться.
Главком сделал протестующий жест рукой.
– Товарищ Верховный Главнокомандующий, это не по уставу. Специалисты отвечают за свой раздел работы. Летчик не должен вмешиваться в работу технической службы!
Но Большой Брат отвел его руку в сторону и кивнул.
– Полковник Сергеев – командир корабля и имеет право дополнительно проверить готовность машины к полету. Действуйте, полковник!
Алексей влез в кабину и тщательно осмотрелся. Все узлы были опечатаны. Но, не смотря на это, он вскрыл пломбу на блоке «К-2» и внимательно осмотрел его. Один из концов на контактной клемме был слегка сдвинут и свободно болтался. При малейшем движении он мог отойти и полностью парализовать деятельность всего блока. Это означало, что в случае аварийной ситуации катапультирующее устройство второго пилота просто не сработает. Алексей аккуратно кончиком крышки коробки прикрутил почти отвалившийся контакт и закрыл блок. Затем он решил проверить силовой кабель, подающий напряжение на взрывной механизм и увидел, что кабель заведен напрямую, минуя систему защиты. Несколькими осторожными движениями он сделал переключение, перевел дух и вылез из кабины.
Докладывавший о готовности самолета «спец» спрятался за спину старшего офицера. Алексей бросил в его сторону тяжелый взгляд, но ничего не сказал. Повернувшись к Большому Брату, он четко и спокойно доложил:
– Машина к вылету готова! Замечаний нет!
– Ну что ж! По коням! – скомандовал тот и полез в самолет.
Генрих доложил о своих сомнениях шефу Службы Безопасности. Тот в свою очередь обещал обо всем доложить Большому Брату. Повторно переспрашивать у начальства в их «конторе» было не принято. Но уже перед самым выездом Большого Брата на учения Генрих еще раз внимательно пересмотрел списки служебного персонала и, к своему удивлению, вновь увидел странную фамилию Михня.
Генрих в задумчивости налил себе стакан чаю из термоса, положил туда кусочек сахара и начал медленно размешивать.
В этот момент дверь его кабинета распахнулась настежь, и внутрь буквально влетел начальник первого отдела полковник Фомин. В его руках был большой толстый надорванный почтовый конверт. Фомин вынул из конверта бумаги и положил на стол перед Генрихом.
– Генрих Аверьянович, это только что доставили из Прокуратуры. Бумаги принес депутат Верхнего Совета Ермолин. Он их получил вчера по почте.
– Кто отправитель? – спросил Генрих, внимательно осматривая конверт.
– Неизвестно. Но содержание весьма любопытно.
Генрих достал бумаги и прочел: «План оперативного выдвижения». Он начал внимательно перелистывать бумаги. С каждой минутой лицо его становилось все более мрачным. Затем он резко отодвинул бумаги в сторону и набрал номер телефона спецсвязи.
– Товарищ генерал! У меня срочное дело! Есть экстренная информация! Я сейчас же буду у вас!
Он схватил со стола бумаги и бросился к выходу. Уже на пороге повернулся лицом к столу, ища на нем пульт управления телевизором. Его взгляд на секунду остановился на экране. Показывали кадры посадки Большого Брата в боевой самолет. Рядом в такой же летной форме стоял слегка смущенный командир корабля. Чуть поодаль расположился Главком авиации. Генрих невольно вгляделся в его лицо. Оно было совершенно серым и каким-то отрешенным. Большой Брат надел на голову шлем и полез по лестнице трапа наверх. Еще раз повернулся к провожающим и помахал им рукой. Кабина медленно закрылась. Трап отъехал в сторону, и самолет начал выруливать на старт.
Быстро просмотрев принесенные Генрихом бумаги, шеф нажал сразу несколько кнопок селектора и громко объявил:
– Всем начальникам оперативных служб – немедленно ко мне! Оперативной группе – готовность номер один! Начальника Службы Безопасности по Южному округу – срочно на связь! И немедленно свяжитесь с личной охраной Большого Брата в Крутоярске! Вылет надо остановить! Я вылет запрещаю!
В ответ из селектора раздался голос дежурного.
– Товарищ генерал, вылет остановить невозможно – самолет Верховного Главнокомандующего уже в воздухе.
– Немедленно дайте команду возврата на аэродром! И ко мне на связь Главкома авиации!
Через минуту дежурный доложил.
– Главком на проводе.
Генерал схватил трубку и начал в нее кричать:
– Я приказываю немедленно прервать полет! Все объяснения потом! Вы лично отвечаете за выполнение приказа!
В трубке раздалось недовольное сопение Главкома и послышался его хриплый голос:
– Я не могу вам подчиниться, генерал! Мне может отдать приказ только Министр обороны или начальник Генерального Штаба. У нас у каждого свой функционал!
– Какой, к черту, функционал?! – буквально заорал в трубку начальник Собственной Безопасности. – Я отвечаю за жизнь Большого Брата! Я вам приказываю немедленно вернуть самолет на землю!
– Это уже невозможно! – прошипел Главком. – Машина вышла на заданную высоту и движется по обозначенному курсу. Если вы беспокоитесь о здоровье и безопасности Большого Брата, вы должны знать, что разворот и возврат назад чреваты тяжелыми последствиями.
– Посадите его в ближайшей точке!
– Ближайшая точка только через три тысячи километров. Маршрут пролегает над территорией, не имеющей никаких военных инфраструктур. Там даже гражданских аэродромов нет. Через час машина выходит в зону проведения стрельб.
– Я запрещаю проводить ракетные пуски с этого борта!
– Но это не в вашей компетенции! Свяжитесь с Министром или начальником Геншатаба.
Генерал в сердцах бросил трубку на аппарат и нажал кнопку селектора.
– Немедленно соедините меня с Министром Обороны!
Он почувствовал, как невольно холодеют руки, и начинается нервный озноб. Увидев стоящего рядом Генриха, генерал схватил его за лацкан пиджака и буквально выдохнул.
– Я тебя прошу: бери оперативную группу и доставь мне этого чечерского прыща живым или мертвым! Действуй в соответствии с обстоятельствами. – Он стукнул кулаком по столу. – Речь идет о государственном перевороте! – И уже отвернувшись в сторону, тихо про себя добавил. – Доигрались, мать вашу!.. Чуяло мое сердце, что все эти братковские фокусы добром не кончатся.
Браток из глубины салона своего нового шикарного лимузина поглядывал на мелькающие дома и курил сигару. Он никогда не любил осень. Ему казалось, что с наступлением осенней распутицы и в его жизни начинается какая-то неустроенность. Это началось еще с тех времен, когда, вернувшись после службы в армии, он устроился на работу дворником. И с утра до вечера махал корявой грязной метлой, сгребая в кучки пожелтевшие скрюченные листья. Пока он греб в одном конце улицы, в другой уже образовывалась новая кутерьма. И он, чертыхаясь, брел туда. Особенно донимала его местная «домо-управша». Она орала по любому поводу и норовила обозвать его обидными словами. Однажды он попытался ей ответить. Через три дня ему приказали прийти за расчетом. Никакие уговоры не помогли. И он опять ринулся на поиски работы.
Потом была грязная котельная, в которой приходилось во время дежурства спать на промасленном полусгнившем одеяле и задыхаться от вони напарника.
Но однажды случайно на улице он встретил своего бывшего однокурсника по институту, из которого его выгнали со второго курса за прогулы и неуспеваемость. Собственно говоря, поступая туда, он и не собирался толком учиться. Просто мать очень настаивала на том, чтобы он стал студентом. Подвернулся этот металлургический институт, и он отправился туда познавать секреты стального литья. Вся эта академическая мура в голову абсолютно не лезла. И они с Мошей (так звали его однокурсника) большую часть времени отдавали слабому женскому полу. Тем более что Моша чувствовал себя с девочками совершенно неуверенно и без его помощи не мог сделать и шага.
Эта неожиданная встреча на улице в корне изменила его судьбу. Узнав о том, где обитает его бывший сокурсник, Моша долго смеялся и предложил ему место в конторе своего приятеля – Олигарха. Для начала это была скромная должность охранника. Но только они с Мошей знали, что истинная цель его пребывания у Олигарха была совсем иной. Он докладывал Моше о каждом шаге Олигарха, о каждой его готовящейся сделке. Став тенью Олигарха, он фактически работал против него. Но и этого им показалось мало. Тогда при помощи верных людей они сумели добиться того, что Олигарх назначил его руководителем своей рекламной службы.
Так началось восхождение несчастного чечерского мальчика, родившегося в далеких Южных горах, не имевшего ни богатых родителей, ни родового имени.
Потом была работа у Моши в его легендарной «Бетте». И, наконец, взлет на вершину Олимпа – Палата. Это особое место в государстве, одно название которого всегда произносят с придыханием. Уже давно никто не помнит его настоящего имени. Для всех он уже даже не просто Браток. Он второе лицо в государстве.
А возможно, и первое… В ближайшем будущем…
От одной только этой мысли становилось не по себе. Начинала кружиться голова, и подкашивались ноги. Но каким-то мистическим шестым чувством он осознавал, что все может кончиться для него трагически. И низко повисшие над землей тучи, из которых беспрестанно сыплет мелкий противный дождь, как будто подтверждают самые тревожные ожидания.
Но пути назад нет. Механизм запущен. На карту поставлено все. Никогда еще этой страной не управлял выходец из маленькой горной страны. И он видел в этом свою огромную историческую миссию.
Машина слегка притормозила перед въездом в Дом Правительства и легко проскользнула внутрь ограды. Браток выскочил под моросящий дождь и сделал два шага к служебному подъезду.
Минуя огромную приемную, отдал указание помощнику.
– Срочно соединить меня с Министром Обороны и Главкомом авиации.
Он еще не успел дойти до своего рабочего стола, как раздался голос.
– Господин Премьер, на проводе Главком.
Браток взял слегка трясущимися руками трубку.
– Ну, что там у вас? Доложите!
– Все по графику. Верховный Главнокомандующий вылетел в зону учений.
– Вы все обеспечили, как надо?
– Так точно! Наши специалисты выполнили все намеченные работы.
– Смотрите, вы головой отвечаете за успешное проведение операции.
– Мы все понимаем, господин Премьер! – В трубке раздалось легкое сопение, и после небольшой паузы генерал продолжил. – Только что мне звонил Начальник Собственной Безопасности. Он потребовал, чтобы мы прервали полет.
Браток почувствовал, что руки начали дрожать сильнее, и к горлу подкатил комок.
– Что вы ответили?…
– Я сказал, что мы подчиняемся только Министру Обороны и Начальнику Генерального Штаба.
– А он что?…
– Он еще потребовал, чтобы я запретил пуск ракеты с борта самолета.
– Эти «тихушники» совсем обнаглели! Они постоянно лезут не в свое дело! – Браток почувствовал, что язык его не слушается, но продолжил говорить. – Всем выполнять только мои указания. Пока Большой Брат недоступен, все распоряжения отдаю я!
Он положил трубку на рычаг и вытер испарину на лбу. Затем достал из стеклянного шкафа графин с коньяком и налил себе половину стакана. Трясущимися руками поднес стакан ко рту и, захлебываясь, выпил. Попытался раскурить сигару. Но она никак не поддавалась и постоянно гасла. Бросив эту затею, он достал из ящика стола пачку сигарет и прикурил одну из них. Глубоко затянулся и со стоном выдохнул. Слегка расслабился в кресле. Но тут же вздрогнул от завибрировавшего в кармане мобильного телефона. В трубке раздался истерический крик Сулима.
– Ачик, нам хана! Мои люди в СБ доложили, что началась облава! Они уже двинулись сюда! Что делать?!
– Спокойно, – Браток чуть не выронил трубку из рук. – Где сейчас твои люди?
– Они уже начали выдвижение согласно намеченному плану! Два подразделения уже на подступах к вам. Через десять часов будут на месте.
– Кто об этом знает?
– Только ты и Моша. И еще начальник оперативного отдела МВД. Они получили твою директиву о беспрепятственном пропуске колонны. Больше никто.
– Немедленно дай команду приостановить движение и затаиться.
– Боюсь, что это уже невозможно. Если мои ребята остановятся, их тут же всех повяжут. Ты же сам знаешь!
– Я ничего не знаю! – закричал в исступлении Браток. – Всем приказываю остановиться и замереть! До поступления сообщения!
– Какого сообщения?
– Правительственного!.. – бросил Браток и нажал на кнопку отбоя.
Швырнув телефон на стол, он вновь наполнил свой стакан и залпом выпил.
За окном все также моросил противный осенний дождь…
Алексей дал команду приготовиться к пуску и начал корректировать заход на цель. Где-то там – внизу – за сотни километров отсюда находилась расчетная точка, в которую следовало попасть ракетой с борта самолета. Подобные задания Алексей выполнял не впервые. Вот и сейчас, он спокойно произвел расчет движения ракеты и занес эти данные в бортовой компьютер. После чего проверил готовность пусковой установки.
В этот момент на приборном табло вдруг замигала красная лампочка, показывающая резкий моментальный перепад напряжения в ракетном отсеке. Алексей попытался включить аварийную систему блокировки. Но она не сработала. Лампочка продолжала мигать. Следом за этим раздался сигнал тревоги, предупреждающий о вероятности самопроизвольного срабатывания взрывателей ракеты.
Он понял, что это конец. И уже в самый последний момент отработанным за годы службы движением нажал кнопку блока «К-2».
Через десять секунд в небе раздался взрыв…
Два его сына – Сенька и Борик – уходили в тайгу на несколько дней кряду. Осенняя охота была сейчас в самом разгаре, и от нее зависело, что окажется в схроне для питания на всю длинную суровую зиму. Их жены – Фекла и Марфа – вели все обширное домашнее хозяйство, возились с ребятишками и готовили еду.
На заимке по соседству жили еще три семьи. Все они вместе составляли одну небольшую, но дружную общину.
Когда эта община появилась в здешних местах, не помнит никто. Еще в далекие годы, когда на Большой Земле преследовали за двуперстное крещение, их предки ушли в тайгу и скрылись подальше от лютого людского глаза. Звали они себя хлыщами. Жили по своим старинным устоям. Молились по раз и навсегда заведенному обычаю. Посты соблюдали ревностно. И никого к себе близко не подпускали.
Годов десять назад сюда забрела какая-то экспедиция. Эти странные люди ходили по домам и, щелкая черными коробочками, заставляли мужиков и баб петь песни и читать молитвы. От этих чудных мужиков и баб в кожаных мужских портках остались только какие-то книжки с картинками. Но эти книжки даже детям было показать срамно.
Старый Авдот от греха подальше спрятал их в ларь и закопал под амбаром. А года два назад сюда случайно забрел пришлый охотник. Он долго удивлялся тому, что здесь оказались живые люди, рассказывал о какой-то новой власти, угощал их желтой вонючей жидкостью из фляжки. Исчез он так же тихо, как и появился. Бори к, правда, сказывал, что где-то за Чертовой горой несколько лун назад видел человеческие останки и одежку наподобие той, что была на том бедолаге.
А, в общем, жизнь на заимке текла размерено. От заката до рассвета. От зимы до лета. И от охоты до охоты.
Авдот и впрямь не помнил, сколько ему лет. Да и помнить это было совершенно ни к чему. Жизнь складывалась из того, что отмерил Бог. Только ему – Создателю – воистину известно, кому и сколько дано прожить в этом мире. Долгими осенними вечерами Авдот просиживал под старым раскидистым деревом над обрывом у реки, вглядываясь в заоблачную высь. Мысли его были о невероятном устройстве Мира, Неба и Земли. Закрывая глаза, он мысленно уносился в небесную высь, и ему казалось, что он видит эту Землю оттуда – с огромной высоты. Он видит, как текут реки и шумят деревья, как прорастает травинка на лугу и рождается птенец в гнезде. В такие минуты он начинал ощущать себя частью этого большого и прекрасного мира.
– К сожалению, – вздохнул Министр, – я ничего не могу поделать. Таково указание самого Большого Брата.
– Но ведь это безумие! – продолжал настаивать генерал. – Неужели никто не может объяснить Большому Брату, что для полета необходима большая подготовка? Это не прогулка на легком истребителе. Это тяжелейшая машина, и во время боевого пуска может произойти все, что угодно. Мы не сможем гарантировать безопасность Верховного Главнокомандующего.
– Считайте, что это уже принятое политическое решение, не подлежащее обсуждению, – министр прихлопнул рукой по столу, давая понять, что любые возражения бесполезны. – А насчет безопасности уже даны все соответствующие указания. Ваша задача – обеспечить координацию действий во время учений. Всем остальным занимается Служба Безопасности и Главком Авиации. Вопросы есть?
– Никак нет.
Генерал вытянулся, машинально приложил руку к непокрытой голове. Затем в смущении одернул ее вниз. Подхватил портфель и неуклюже боком выскочил из кабинета.
Министр некоторое время постоял над развернутой на столе картой. Взял в руки карандаш, повертел его и в сердцах бросил на пол. Затем зачем-то заглянул в письменный стол, достал оттуда наградной пистолет, вытащил из него обойму и несколько раз передернул затвор. Посмотрел внутрь ствола, бережно погладил и положил на место.
21
Чем быстрее приближался день начала учений, тем большую тревогу ощущал Алексей. Ему постоянно казалось, что в воздухе витает предчувствие какой-то большой беды. Хотя все, казалось бы, складывалось наоборот весьма удачно. Уже не в первый раз они с руководителем технической службы полетов просмотрели состояние самолета. Была обследована каждая деталь, каждый болтик. С него в буквальном смысле слова сдували малейшую пылинку.И все-таки что-то не давало покоя. Особенно тревога усилилась за три дня до вылета.
На аэродром прибыла большая внушительная комиссия во главе с Главкомом авиации. Алексей видел его так близко впервые. Этот весьма самодовольный пожилой человек в генеральском мундире почему-то больше походил на ресторанного швейцара. Он постоянно высоко задирал голову. Но стоило раздаться очередному звонку мобильного телефона (как предполагал Алексей, оттуда – «сверху»), как он мгновенно прогибался и принимал жалостливо просительную позу. Выглядело это весьма забавно, но противно.
В первый же день вместе с Главкомом прибыли два «спеца». Они долго лазили по всей машине, придирчиво осматривая каждый закоулок. Один из них почему-то норовил потрогать все узлы руками. И даже предостережения руководителя технической службы не возымели своего действия. «Спец» на его замечания криво ухмыльнулся и отчеканил:
– У каждого из нас своя задача! Не мешайте нам работать, а то мы удалим вас с объекта!
С руководителем технической службы полковником Арсюковым Алексей был знаком уже не первый год. Они вместе пережили самые трудные периоды. Вместе отхаживали свои боевые машины, когда на их обслуживание не было ни средств, ни запчастей. Они вместе голодали, когда офицерам месяцами не выдавали денежного довольствия. Вместе втихаря от жен и начальства бегали в соседний городок на подработки. Поэтому их давно и надежно связывала крепкая мужская дружба.
Арсюков возражать «спецу» не стал. Но, отойдя в сторонку, тихо на ухо проговорил Алексею:
– Что-то мне эти ребятки не нравятся. За ними нужен глаз. Как бы чего не вышло. По-моему, они свои руки суют не туда куда надо. Боюсь, что меня перед самым полетом сюда больше не допустят. Ты уж сам просмотри все системы жизнеобеспечения и страховки. Особенно обрати внимание на блок «К-2».
За сутки до полета самолет отогнали в ангар и опечатали. Возле ангара установили дополнительный пост. Но кроме него, рядом расположился «уазик», в котором посменно дежурили люди в штатском.
27 октября полковник Сергеев проснулся ровно по расписанию – в шесть часов утра. В восемь тридцать он уже был в полном снаряжении и ехал по направлению к ангару. Сюда уже прибыл Главком авиации. Вместо парадного мундира на нем была полевая форма. Сопровождавший его старший офицер штаба вручил Алексею пакет с полетным заданием. Пакет тут же при всех был вскрыт. Алексей внимательно ознакомился с содержимым и аккуратно вложил все в свою планшетку.
– Вопросы есть? – спросил генерал.
– Никак нет! – отчеканил Алексей и сделал шаг в сторону.
В этот момент в конце поля раздался вой сирен, и вдали появились три черные машины в сопровождении целой кавалькады военных джипов. Одна из машин подкатила к самому ангару, и из нее показался Большой Брат. Он вылез, аккуратно придерживая в руке летный шлем и поправляя на себе съехавшую набок амуницию. Огляделся по сторонам и направился к ангару. Ему навстречу бросился Главком и вся кавалькада офицеров штаба. Но Большой Брат движением руки отодвинул их в сторону и направился прямо к Алексею. Тот слегка сконфузился и, сдвинув пятки, отрапортовал:
– Летчик первого класса полковник Сергеев!
– Здравствуйте, товарищ Сергеев, – Большой Брат протянул ему руку в перчатке. Алексей, слегка сконфузившись, неловко пожал ее и отошел в сторону.
В этот момент на передний план опять выдвинулся Главком и громким командным голосом начал докладывать:
– Товарищ Верховный Главнокомандующий! Полк ракетных истребителей специального назначения готов к проведению боевых учений!
Краем глаза Алексей увидел, как из подъехавших вслед за Большим Братом машин выскочили люди с телевизионными камерами и стали поспешно снимать все происходящее. Один из операторов властно раздвинул офицеров штаба и наставил глаз телекамеры на Большого Брата. Тот слегка улыбнулся, тряхнул головой и начал одевать шлем.
Из ангара медленно тягачами начали вытаскивать боевую машину. Большой Брат уважительно оглядел ее и, обращаясь в телекамеру, произнес:
– На вооружении нашей армии находится прекрасная техника. Мы сделаем все возможное, чтобы каждый житель Большой Земли мог чувствовать себя полностью защищенным от любых посягательств извне.
К нему подскочила молоденькая девчушка с микрофоном.
– Можно вам задать один вопрос?
– Раз уж вы здесь, конечно задайте, – благосклонно проговорил Большой Брат.
– Вам приходилось когда-нибудь летать на подобных боевых самолетах? Вы не боитесь?
– Если честно, то я лечу на такой прекрасной боевой машине впервые. А, что касается боязни, то вы пословицу насчет этого знаете лучше меня. Вы вот спросите лучше боевого полковника Сергеева. – Он указал рукой на Алексея. – Когда-нибудь эта машина подводила его?
От направленных на него телекамер Алексей слегка сконфузился, но постарался ответить спокойно:
– Эта боевая машина – самая надежная в мире.
– Вот и прекрасно, – проговорил Большой Брат и махнул рукой, показывая, что все интервью окончены. – А теперь, товарищ командир экипажа, я поступаю в ваше полное подчинение.
К выкаченному самолету подогнали штормтрап. Аэродромные техники отключили кабели питания. Один из прикомандированных «спецов» подошел к Главкому и бодро доложил:
– Машина к полету готова! Все системы проверены! Замечаний нет!
Главком, выслушав доклад «спеца», повернулся на месте в сторону Большого Брата и отчеканил:
– Товарищ Верховный Главнокомандующий, машина проверена и к полету готова!
В этот момент Алексея как будто что-то кольнуло. Он сделал шаг вперед и обратился к Большому Брату:
– Разрешите мне лично проверить все узлы машины?
Он увидел тень недовольства на лице Главкома. Докладывавший «спец» гневно поджал губы и выпучил глаза. Но Алексей уже не мог остановиться.
Главком сделал протестующий жест рукой.
– Товарищ Верховный Главнокомандующий, это не по уставу. Специалисты отвечают за свой раздел работы. Летчик не должен вмешиваться в работу технической службы!
Но Большой Брат отвел его руку в сторону и кивнул.
– Полковник Сергеев – командир корабля и имеет право дополнительно проверить готовность машины к полету. Действуйте, полковник!
Алексей влез в кабину и тщательно осмотрелся. Все узлы были опечатаны. Но, не смотря на это, он вскрыл пломбу на блоке «К-2» и внимательно осмотрел его. Один из концов на контактной клемме был слегка сдвинут и свободно болтался. При малейшем движении он мог отойти и полностью парализовать деятельность всего блока. Это означало, что в случае аварийной ситуации катапультирующее устройство второго пилота просто не сработает. Алексей аккуратно кончиком крышки коробки прикрутил почти отвалившийся контакт и закрыл блок. Затем он решил проверить силовой кабель, подающий напряжение на взрывной механизм и увидел, что кабель заведен напрямую, минуя систему защиты. Несколькими осторожными движениями он сделал переключение, перевел дух и вылез из кабины.
Докладывавший о готовности самолета «спец» спрятался за спину старшего офицера. Алексей бросил в его сторону тяжелый взгляд, но ничего не сказал. Повернувшись к Большому Брату, он четко и спокойно доложил:
– Машина к вылету готова! Замечаний нет!
– Ну что ж! По коням! – скомандовал тот и полез в самолет.
22
Генрих не выходил из своего кабинета уже вторые сутки. Полчаса назад из Крутоярска доложили о том, что Большой Брат успешно прибыл на аэродром и уже находится в самолете. Они здесь, в Управлении, многократно проверили всех причастных к этой военной операции. Фигура летчика не вызывала никаких сомнений. Этот боевой полковник зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны. Были запрошены данные и на всех специалистов, готовивших самолет к вылету. У Генриха возникли вопросы только по одной кандидатуре со странной фамилией Михня. Настораживало то, что эта редкая фамилия фигурировала в деле о незаконной продаже за рубеж истребителей десять лет назад. В той нашумевшей операции принимало участие одно из подразделений «Бетты».Генрих доложил о своих сомнениях шефу Службы Безопасности. Тот в свою очередь обещал обо всем доложить Большому Брату. Повторно переспрашивать у начальства в их «конторе» было не принято. Но уже перед самым выездом Большого Брата на учения Генрих еще раз внимательно пересмотрел списки служебного персонала и, к своему удивлению, вновь увидел странную фамилию Михня.
Генрих в задумчивости налил себе стакан чаю из термоса, положил туда кусочек сахара и начал медленно размешивать.
В этот момент дверь его кабинета распахнулась настежь, и внутрь буквально влетел начальник первого отдела полковник Фомин. В его руках был большой толстый надорванный почтовый конверт. Фомин вынул из конверта бумаги и положил на стол перед Генрихом.
– Генрих Аверьянович, это только что доставили из Прокуратуры. Бумаги принес депутат Верхнего Совета Ермолин. Он их получил вчера по почте.
– Кто отправитель? – спросил Генрих, внимательно осматривая конверт.
– Неизвестно. Но содержание весьма любопытно.
Генрих достал бумаги и прочел: «План оперативного выдвижения». Он начал внимательно перелистывать бумаги. С каждой минутой лицо его становилось все более мрачным. Затем он резко отодвинул бумаги в сторону и набрал номер телефона спецсвязи.
– Товарищ генерал! У меня срочное дело! Есть экстренная информация! Я сейчас же буду у вас!
Он схватил со стола бумаги и бросился к выходу. Уже на пороге повернулся лицом к столу, ища на нем пульт управления телевизором. Его взгляд на секунду остановился на экране. Показывали кадры посадки Большого Брата в боевой самолет. Рядом в такой же летной форме стоял слегка смущенный командир корабля. Чуть поодаль расположился Главком авиации. Генрих невольно вгляделся в его лицо. Оно было совершенно серым и каким-то отрешенным. Большой Брат надел на голову шлем и полез по лестнице трапа наверх. Еще раз повернулся к провожающим и помахал им рукой. Кабина медленно закрылась. Трап отъехал в сторону, и самолет начал выруливать на старт.
Быстро просмотрев принесенные Генрихом бумаги, шеф нажал сразу несколько кнопок селектора и громко объявил:
– Всем начальникам оперативных служб – немедленно ко мне! Оперативной группе – готовность номер один! Начальника Службы Безопасности по Южному округу – срочно на связь! И немедленно свяжитесь с личной охраной Большого Брата в Крутоярске! Вылет надо остановить! Я вылет запрещаю!
В ответ из селектора раздался голос дежурного.
– Товарищ генерал, вылет остановить невозможно – самолет Верховного Главнокомандующего уже в воздухе.
– Немедленно дайте команду возврата на аэродром! И ко мне на связь Главкома авиации!
Через минуту дежурный доложил.
– Главком на проводе.
Генерал схватил трубку и начал в нее кричать:
– Я приказываю немедленно прервать полет! Все объяснения потом! Вы лично отвечаете за выполнение приказа!
В трубке раздалось недовольное сопение Главкома и послышался его хриплый голос:
– Я не могу вам подчиниться, генерал! Мне может отдать приказ только Министр обороны или начальник Генерального Штаба. У нас у каждого свой функционал!
– Какой, к черту, функционал?! – буквально заорал в трубку начальник Собственной Безопасности. – Я отвечаю за жизнь Большого Брата! Я вам приказываю немедленно вернуть самолет на землю!
– Это уже невозможно! – прошипел Главком. – Машина вышла на заданную высоту и движется по обозначенному курсу. Если вы беспокоитесь о здоровье и безопасности Большого Брата, вы должны знать, что разворот и возврат назад чреваты тяжелыми последствиями.
– Посадите его в ближайшей точке!
– Ближайшая точка только через три тысячи километров. Маршрут пролегает над территорией, не имеющей никаких военных инфраструктур. Там даже гражданских аэродромов нет. Через час машина выходит в зону проведения стрельб.
– Я запрещаю проводить ракетные пуски с этого борта!
– Но это не в вашей компетенции! Свяжитесь с Министром или начальником Геншатаба.
Генерал в сердцах бросил трубку на аппарат и нажал кнопку селектора.
– Немедленно соедините меня с Министром Обороны!
Он почувствовал, как невольно холодеют руки, и начинается нервный озноб. Увидев стоящего рядом Генриха, генерал схватил его за лацкан пиджака и буквально выдохнул.
– Я тебя прошу: бери оперативную группу и доставь мне этого чечерского прыща живым или мертвым! Действуй в соответствии с обстоятельствами. – Он стукнул кулаком по столу. – Речь идет о государственном перевороте! – И уже отвернувшись в сторону, тихо про себя добавил. – Доигрались, мать вашу!.. Чуяло мое сердце, что все эти братковские фокусы добром не кончатся.
23
Машина Братка с воем летела по пустынной улице с перекрытым движением. Редкие прохожие шарахались в сторону и с опаской оглядывались на проносящийся кортеж. Небо затянули серые осенние тучи. С раннего утра моросил противный мелкий дождь.Браток из глубины салона своего нового шикарного лимузина поглядывал на мелькающие дома и курил сигару. Он никогда не любил осень. Ему казалось, что с наступлением осенней распутицы и в его жизни начинается какая-то неустроенность. Это началось еще с тех времен, когда, вернувшись после службы в армии, он устроился на работу дворником. И с утра до вечера махал корявой грязной метлой, сгребая в кучки пожелтевшие скрюченные листья. Пока он греб в одном конце улицы, в другой уже образовывалась новая кутерьма. И он, чертыхаясь, брел туда. Особенно донимала его местная «домо-управша». Она орала по любому поводу и норовила обозвать его обидными словами. Однажды он попытался ей ответить. Через три дня ему приказали прийти за расчетом. Никакие уговоры не помогли. И он опять ринулся на поиски работы.
Потом была грязная котельная, в которой приходилось во время дежурства спать на промасленном полусгнившем одеяле и задыхаться от вони напарника.
Но однажды случайно на улице он встретил своего бывшего однокурсника по институту, из которого его выгнали со второго курса за прогулы и неуспеваемость. Собственно говоря, поступая туда, он и не собирался толком учиться. Просто мать очень настаивала на том, чтобы он стал студентом. Подвернулся этот металлургический институт, и он отправился туда познавать секреты стального литья. Вся эта академическая мура в голову абсолютно не лезла. И они с Мошей (так звали его однокурсника) большую часть времени отдавали слабому женскому полу. Тем более что Моша чувствовал себя с девочками совершенно неуверенно и без его помощи не мог сделать и шага.
Эта неожиданная встреча на улице в корне изменила его судьбу. Узнав о том, где обитает его бывший сокурсник, Моша долго смеялся и предложил ему место в конторе своего приятеля – Олигарха. Для начала это была скромная должность охранника. Но только они с Мошей знали, что истинная цель его пребывания у Олигарха была совсем иной. Он докладывал Моше о каждом шаге Олигарха, о каждой его готовящейся сделке. Став тенью Олигарха, он фактически работал против него. Но и этого им показалось мало. Тогда при помощи верных людей они сумели добиться того, что Олигарх назначил его руководителем своей рекламной службы.
Так началось восхождение несчастного чечерского мальчика, родившегося в далеких Южных горах, не имевшего ни богатых родителей, ни родового имени.
Потом была работа у Моши в его легендарной «Бетте». И, наконец, взлет на вершину Олимпа – Палата. Это особое место в государстве, одно название которого всегда произносят с придыханием. Уже давно никто не помнит его настоящего имени. Для всех он уже даже не просто Браток. Он второе лицо в государстве.
А возможно, и первое… В ближайшем будущем…
От одной только этой мысли становилось не по себе. Начинала кружиться голова, и подкашивались ноги. Но каким-то мистическим шестым чувством он осознавал, что все может кончиться для него трагически. И низко повисшие над землей тучи, из которых беспрестанно сыплет мелкий противный дождь, как будто подтверждают самые тревожные ожидания.
Но пути назад нет. Механизм запущен. На карту поставлено все. Никогда еще этой страной не управлял выходец из маленькой горной страны. И он видел в этом свою огромную историческую миссию.
Машина слегка притормозила перед въездом в Дом Правительства и легко проскользнула внутрь ограды. Браток выскочил под моросящий дождь и сделал два шага к служебному подъезду.
Минуя огромную приемную, отдал указание помощнику.
– Срочно соединить меня с Министром Обороны и Главкомом авиации.
Он еще не успел дойти до своего рабочего стола, как раздался голос.
– Господин Премьер, на проводе Главком.
Браток взял слегка трясущимися руками трубку.
– Ну, что там у вас? Доложите!
– Все по графику. Верховный Главнокомандующий вылетел в зону учений.
– Вы все обеспечили, как надо?
– Так точно! Наши специалисты выполнили все намеченные работы.
– Смотрите, вы головой отвечаете за успешное проведение операции.
– Мы все понимаем, господин Премьер! – В трубке раздалось легкое сопение, и после небольшой паузы генерал продолжил. – Только что мне звонил Начальник Собственной Безопасности. Он потребовал, чтобы мы прервали полет.
Браток почувствовал, что руки начали дрожать сильнее, и к горлу подкатил комок.
– Что вы ответили?…
– Я сказал, что мы подчиняемся только Министру Обороны и Начальнику Генерального Штаба.
– А он что?…
– Он еще потребовал, чтобы я запретил пуск ракеты с борта самолета.
– Эти «тихушники» совсем обнаглели! Они постоянно лезут не в свое дело! – Браток почувствовал, что язык его не слушается, но продолжил говорить. – Всем выполнять только мои указания. Пока Большой Брат недоступен, все распоряжения отдаю я!
Он положил трубку на рычаг и вытер испарину на лбу. Затем достал из стеклянного шкафа графин с коньяком и налил себе половину стакана. Трясущимися руками поднес стакан ко рту и, захлебываясь, выпил. Попытался раскурить сигару. Но она никак не поддавалась и постоянно гасла. Бросив эту затею, он достал из ящика стола пачку сигарет и прикурил одну из них. Глубоко затянулся и со стоном выдохнул. Слегка расслабился в кресле. Но тут же вздрогнул от завибрировавшего в кармане мобильного телефона. В трубке раздался истерический крик Сулима.
– Ачик, нам хана! Мои люди в СБ доложили, что началась облава! Они уже двинулись сюда! Что делать?!
– Спокойно, – Браток чуть не выронил трубку из рук. – Где сейчас твои люди?
– Они уже начали выдвижение согласно намеченному плану! Два подразделения уже на подступах к вам. Через десять часов будут на месте.
– Кто об этом знает?
– Только ты и Моша. И еще начальник оперативного отдела МВД. Они получили твою директиву о беспрепятственном пропуске колонны. Больше никто.
– Немедленно дай команду приостановить движение и затаиться.
– Боюсь, что это уже невозможно. Если мои ребята остановятся, их тут же всех повяжут. Ты же сам знаешь!
– Я ничего не знаю! – закричал в исступлении Браток. – Всем приказываю остановиться и замереть! До поступления сообщения!
– Какого сообщения?
– Правительственного!.. – бросил Браток и нажал на кнопку отбоя.
Швырнув телефон на стол, он вновь наполнил свой стакан и залпом выпил.
За окном все также моросил противный осенний дождь…
24
Машина набирала высоту уверенно. Уже через час полета Алексей почувствовал, что напряжение, в котором он пребывал все это время, куда-то уходит. Тем более что Большой Брат постоянно расспрашивал его об особенностях самолета, и Алексей ему с удовольствием рассказывал все, что знает. Еще говорили о трудностях военной жизни и накопившихся за последние годы проблемах. В тот момент, когда они беседовали о проблемах дальней авиации, голос диспетчера с земли возвестил о том, что через двадцать минут они выходят в район стрельб.Алексей дал команду приготовиться к пуску и начал корректировать заход на цель. Где-то там – внизу – за сотни километров отсюда находилась расчетная точка, в которую следовало попасть ракетой с борта самолета. Подобные задания Алексей выполнял не впервые. Вот и сейчас, он спокойно произвел расчет движения ракеты и занес эти данные в бортовой компьютер. После чего проверил готовность пусковой установки.
В этот момент на приборном табло вдруг замигала красная лампочка, показывающая резкий моментальный перепад напряжения в ракетном отсеке. Алексей попытался включить аварийную систему блокировки. Но она не сработала. Лампочка продолжала мигать. Следом за этим раздался сигнал тревоги, предупреждающий о вероятности самопроизвольного срабатывания взрывателей ракеты.
Он понял, что это конец. И уже в самый последний момент отработанным за годы службы движением нажал кнопку блока «К-2».
Через десять секунд в небе раздался взрыв…
25
Бабка Агафья всегда уходила на дальнее болото засветло и возвращалась только к вечерней молитве. Осень в этом году выдалась благодатная. Морошки на болотах было столько, что хоть косой коси. Старик Авдот, который вот уже года два, как перестал ходить в тайгу на охоту по причине слабости глаз, теперь был главным по варке трав, грибов и ягоды. Бабы натаскивали ему полные плетенки разномастной таежной снеди. Он все это рассыпал на поляне перед заимкой, с важным видом сортировал и, разведя несколько чанов горячей патоки, колдовал над ними, составляя только одному ему известные смеси.Два его сына – Сенька и Борик – уходили в тайгу на несколько дней кряду. Осенняя охота была сейчас в самом разгаре, и от нее зависело, что окажется в схроне для питания на всю длинную суровую зиму. Их жены – Фекла и Марфа – вели все обширное домашнее хозяйство, возились с ребятишками и готовили еду.
На заимке по соседству жили еще три семьи. Все они вместе составляли одну небольшую, но дружную общину.
Когда эта община появилась в здешних местах, не помнит никто. Еще в далекие годы, когда на Большой Земле преследовали за двуперстное крещение, их предки ушли в тайгу и скрылись подальше от лютого людского глаза. Звали они себя хлыщами. Жили по своим старинным устоям. Молились по раз и навсегда заведенному обычаю. Посты соблюдали ревностно. И никого к себе близко не подпускали.
Годов десять назад сюда забрела какая-то экспедиция. Эти странные люди ходили по домам и, щелкая черными коробочками, заставляли мужиков и баб петь песни и читать молитвы. От этих чудных мужиков и баб в кожаных мужских портках остались только какие-то книжки с картинками. Но эти книжки даже детям было показать срамно.
Старый Авдот от греха подальше спрятал их в ларь и закопал под амбаром. А года два назад сюда случайно забрел пришлый охотник. Он долго удивлялся тому, что здесь оказались живые люди, рассказывал о какой-то новой власти, угощал их желтой вонючей жидкостью из фляжки. Исчез он так же тихо, как и появился. Бори к, правда, сказывал, что где-то за Чертовой горой несколько лун назад видел человеческие останки и одежку наподобие той, что была на том бедолаге.
А, в общем, жизнь на заимке текла размерено. От заката до рассвета. От зимы до лета. И от охоты до охоты.
Авдот и впрямь не помнил, сколько ему лет. Да и помнить это было совершенно ни к чему. Жизнь складывалась из того, что отмерил Бог. Только ему – Создателю – воистину известно, кому и сколько дано прожить в этом мире. Долгими осенними вечерами Авдот просиживал под старым раскидистым деревом над обрывом у реки, вглядываясь в заоблачную высь. Мысли его были о невероятном устройстве Мира, Неба и Земли. Закрывая глаза, он мысленно уносился в небесную высь, и ему казалось, что он видит эту Землю оттуда – с огромной высоты. Он видит, как текут реки и шумят деревья, как прорастает травинка на лугу и рождается птенец в гнезде. В такие минуты он начинал ощущать себя частью этого большого и прекрасного мира.