Страница:
– Да, я допил ее, – лицо майора погрустнело.
Варя положила свою ладонь поверх руки мужа и участливо посмотрела в его глаза:
– Ты вспоминал маму?
– Да, но не будем об этом.
Варя узнала о трагической судьбе матери ее мужа, когда они прожили вместе несколько месяцев. Как-то вечером обычно малоразговорчивый Володя разоткровенничался.
Варя знала, что приступы тяжелых воспоминаний о матери, которую Коготь боготворил, случаются с ним не так уж и редко. Это была его неизменная боль, перед которой все медицинские познания Вари были бессильны.
Женщина хотела как-то успокоить мужа, но в последний момент передумала, опасаясь ненароком задеть его «душевный нерв», как выражался один из старых профессоров.
Они молча выпили по чашке чая.
– Ну что же, мне пора, – коротко сказал Коготь.
– Я тебя провожу, – поднялась Варя.
Муж облачился в военную форму, натянул сапоги, расчесал свою густую, черную шевелюру и надел фуражку.
– Теперь кажется все, – сказал он.
Варя бросилась ему на шею, крепко обняла и, не сдержавшись, зарыдала.
– Пожалуйста, береги себя, Володя, – прошептала она сквозь слезы.
– Пойду я, Варя, не люблю долгих сентиментальных прощаний. По мне, так чем раньше уходишь, тем быстрее возвращаешься.
– Возможно, ты и прав.
Они крепко обнялись. Коготь взял со стула небольшой темно-коричневый чемодан с личными вещами, поцеловал Варю в щеку и вышел.
Глава 5
Варя положила свою ладонь поверх руки мужа и участливо посмотрела в его глаза:
– Ты вспоминал маму?
– Да, но не будем об этом.
Варя узнала о трагической судьбе матери ее мужа, когда они прожили вместе несколько месяцев. Как-то вечером обычно малоразговорчивый Володя разоткровенничался.
Варя знала, что приступы тяжелых воспоминаний о матери, которую Коготь боготворил, случаются с ним не так уж и редко. Это была его неизменная боль, перед которой все медицинские познания Вари были бессильны.
Женщина хотела как-то успокоить мужа, но в последний момент передумала, опасаясь ненароком задеть его «душевный нерв», как выражался один из старых профессоров.
Они молча выпили по чашке чая.
– Ну что же, мне пора, – коротко сказал Коготь.
– Я тебя провожу, – поднялась Варя.
Муж облачился в военную форму, натянул сапоги, расчесал свою густую, черную шевелюру и надел фуражку.
– Теперь кажется все, – сказал он.
Варя бросилась ему на шею, крепко обняла и, не сдержавшись, зарыдала.
– Пожалуйста, береги себя, Володя, – прошептала она сквозь слезы.
– Пойду я, Варя, не люблю долгих сентиментальных прощаний. По мне, так чем раньше уходишь, тем быстрее возвращаешься.
– Возможно, ты и прав.
Они крепко обнялись. Коготь взял со стула небольшой темно-коричневый чемодан с личными вещами, поцеловал Варю в щеку и вышел.
Глава 5
Ровно в восемь утра группа офицеров СМЕРШа во главе с майором Когтем вошла в кабинет полковника Костомарова и построилась в шеренгу.
– Товарищ полковник, группа особого назначения прибыла по вашему приказанию, – доложил майор Коготь.
– Вольно, – махнул рукой Костомаров. Он поднялся из-за стола, подошел к первому офицеру и оглядел его с головы до ног. Перед ним стоял широкоплечий плотный мужчина.
– Капитан Андронов, – представился офицер.
Рядом с Андроновым стоял друг Когтя – высокий, худощавый, молодой мужчина с большими голубыми глазами.
– Лейтенант Самойлов, – произнес офицер.
Полковник подошел к следующему офицеру небольшого роста, с неприметным белесым лицом. «Такого на улице увидишь и пройдешь мимо даже не заметив», – подумал полковник. Офицер представился:
– Лейтенант Анютин.
Стоявший рядом с Анютиным офицер, наоборот, был высоким, гибким, с тонкими выразительными чертами лица.
– Младший лейтенант Абазов, – громким, звонким голосом отчеканил он.
Крайний в шеренге мужчина был чуть выше среднего роста, с веснушчатым лицом.
– Младший лейтенант Егоров, – громко произнес он.
– Что ж, вот и познакомились. С теми, кого я не знал лично, – поправил себя полковник.
Костомаров сложил руки за спиной и неторопливо прошелся перед шеренгой. Коготь стоял чуть впереди, справа от своей группы и, как все, смотрел на полковника. Наконец Иван Антонович остановился и еще раз осмотрел офицеров СМЕРШа. Кашлянув, он сказал:
– Думаю, ваш командир, майор Коготь, рассказал вам о сути операции «Топь», так что дублировать его я не стану. Ни к чему это, да и времени жалко. Я собрал вас здесь для того, чтобы лично посмотреть каждому из вас в глаза и сказать вот что. Это лето на фронте будет очень тяжелым и решающим одновременно. Если надавим на фрицев как следует, покатятся они обратно к своим границам. Борьба будет жесточайшей. По нашей линии мы должны сделать все возможное и невозможное, а если потребуется, то и пожертвовать во имя победы своими жизнями. Абвер мы обязаны переиграть. Операция «Топь» является одной из важнейших, так что командование контрразведки рассчитывает на каждого из вас. Майор Коготь, ваш командир, подобрал прекрасную группу. На вашей стороне большой боевой опыт, вы прекрасные разведчики, обладающие знаниями и опытом целой роты, а может, и больше. Впрочем, другие люди в СМЕРШ не попадают. Операция «Топь» будет сложной, многоуровневой. Некоторые вещи вы будете узнавать от вашего командира. Кстати, его заместителем назначается капитан Андронов. Как говорится, прошу любить и жаловать. Командование верит в вас, поэтому вы уж постарайтесь выполнить поставленную задачу. Вопросы будут? – Костомаров посмотрел на присутствующих.
– У меня есть два вопроса, товарищ полковник, – громко произнес Коготь.
– Слушаю тебя, майор.
– Когда мы вылетаем?
Полковник Костомаров взглянул на настенные часы.
– Вылет назначен на двенадцать дня. Вы полетите на бомбардировщике с одного из военных аэродромов. – Иван Антонович глянул на Когтя: – Какой второй вопрос, майор?
– Хочу поинтересоваться насчет оружия и амуниции.
– Понял, Коготь. Что ж, все твои вопросы по существу. Маскхалаты, обувь, бинокли, рации и питание к ним вы берете с собой. Естественно, при вас должно быть личное оружие, речь о пистолетах. И снайперы берут свои винтовки, поскольку это очень тонкое, индивидуальное оружие. А остальное: автоматы, пулеметы, минометы, гранаты – найдете на полигоне. С этим проблем не будет. Вам все ясно, майор?
– Так точно, товарищ полковник, – четко ответил Коготь.
– Это хорошо, – задумчиво произнес Костомаров. – И вот еще что, полковник Веригин Семен Петрович, начальник полигона, будет выполнять все ваши приказы и распоряжения, майор, касательно проводимой операции «Топь». Веригин нами об этом уже предупрежден. Так что, майор, вы наделяетесь большими полномочиями.
– Вас понял, товарищ полковник.
– Собственно это все, о чем я хотел сказать. В самое ближайшее время вас ждет серьезное, ответственное дело. Но мы же любим такую работу? – повысив голос, бодро спросил Костомаров.
– Так точно, товарищ полковник, – в один голос зычно ответила группа офицеров вместе с командиром.
– Желаю всем удачи. Все свободны, кроме Когтя.
Когда офицеры вышли, полковник сел за стол и, кивнув на стул, произнес:
– Садись, майор, в ногах правды нет, да и на дорожку полагается.
Коготь сел напротив Костомарова.
– Наши разведчики, – сказал Иван Антонович, – сообщили, что Абвер начал усиленную подготовку к проведению операции «Гарпун». Цель ее – узнать все о нашем полигоне и о секретной бомбе, – полковник улыбнулся. – Операцию будет курировать сам шеф Абвера адмирал Канарис.
– Ничего себе, похоже, на нашу наживку клюнула очень большая рыба, – покачал головой Коготь.
– Пока все идет по плану, как мы и задумали. Действовать нужно так, чтобы не вспугнуть фашистов. Абвер должен стать одержимым нашим полигоном в Коми. Канарису и его подчиненным он должен сниться. Короче, как мы уже говорили с тобой, скоро на полигон пожалуют гости.
– А мы, Иван Антонович, люди гостеприимные, поэтому встретим их как положено, с хлебом-солью, – Коготь ухмыльнулся.
– Смотри только, майор, не перестарайся. Чем больше важных гостей прибудет на полигон, тем лучше. А нюансы мы с тобой обговорили, кроме того, мы будем с тобой на связи и, если что, все согласуем и обговорим.
Коготь, собрав в вещмешок все необходимое, сидел в своем кабинете и пил чай. В дверь кто-то постучал.
– Войдите, – крикнул майор.
Вошел капитан Андронов:
– Разрешите, товарищ майор?
– Проходи, конечно, капитан, садись, – Коготь рукой указал на стулья, стоявшие вдоль стены.
– Группа готова к отправке, Владимир Николаевич.
– Это хорошо, – Коготь взглянул на наручные командирские часы. – До отправления у нас чуть более получаса. Давай потолкуем с тобой, Степан Иванович. С тремя ребятами из нашей группы я работал на разных заданиях, а вот с тобой и с лейтенантом Анютиным сталкиваться не приходилось.
– Что ж, потолковать можно, – капитан скрестил ноги и осмотрел кабинет.
– Работать придется плечом к плечу, – продолжил Коготь. – Кстати, чайку не хочешь?
– Отчего же, можно, – пожал плечами Андронов.
Майор поднялся, положил в кружку, стоявшую на массивном металлическом сейфе, заварку, налил из чайника кипятка, бросил два кусочка сахара, тщательно перемешал его и подал кружку капитану, предупредив:
– Осторожно, горячий.
– Ничего, я не кот, не обожгусь, – улыбнулся Андронов. – Как говорится, такой чай душу согревает. По мне, чем горячее чай, тем лучше.
– С этим все нормально. Чайник с кипятком принесли как раз перед твоим приходом. Люблю я, капитан, чаевничать. Бывает, и две, а то и три кружки выпью подряд. Поэтому мне приносят сразу целый чайник с кипятком, благо, туалет недалеко, – Коготь рассмеялся и снова сел за стол. – Я вот что хочу у тебя спросить, Степан Иванович. В личном деле я прочитал, что солдаты тебя в Сталинграде называли «заговоренным». Позволь поинтересоваться, почему? – майор отхлебнул горячего чая.
– Было дело, – тяжело вздохнув, словно перевернув невидимый камень в душе, ответил Андронов. – Я на фронте с 41-го года. Впервые вступил с немцами в бой под Минском. В общем, не знаю, как объяснить, но я стал замечать, что у меня повышенное чувство опасности.
– Интересно, – Коготь поставил кружку с чаем на стол и подался вперед. – А в чем это выражалось? Приведи, Степан Иванович, какие-нибудь примеры, чтобы мне понятнее было.
– Например, дело было в Сталинграде. Я и несколько моих бойцов, укрывшись за руинами, отражали атаку немцев. Неплохо, надо сказать, мы бились, остановили фрицев. Затем к нам прибыло подкрепление, и мы пошли в контратаку. Бойцы, которые служили в моей роте, держались поближе ко мне. Когда я слышал звук летящей немецкой мины или снаряда, то за несколько секунд до взрыва мог с точностью до метра сказать, где она или он ляжет, и мы уходили оттуда. Мои ребята, как приклеенные, следовали за мной и оставались живыми, в то время как другие погибали. Подкрепление в том бою почти все полегло, а мы выбили немцев из их позиций. Из моей роты только двоих солдат легко ранило, а ведь бой был очень тяжелым и кровопролитным. – Капитан помолчал, мелкими глотками отпивая чай, затем сказал: – Может, это от отца, он точно предсказывал погоду на несколько дней вперед. Однажды, в самый последний момент, отец передумал плыть на пароходе по Волге. А пароход той же ночью затонул. Никто из пассажиров не спасся. Интуиция это или еще что, не знаю. Только проверено много раз. Если командование поручало мне какое-нибудь задание в Сталинграде, солдаты сами просились пойти со мной, говорили про себя, что, мол, с «заговоренным» не страшно, он знает, как разминуться со смертью даже в аду. И мы выполняли такие задания, что самому сейчас страшно вспоминать, и все при этом возвращались живыми.
– Тогда я, взяв тебя в свою группу, точно не ошибся, – сказал Коготь.
– Будем надеяться на Бога, а сами не плошать и соображать, – произнес Андронов.
– Кстати, по акценту чувствуется, что ты с Волги, капитан.
– Да, я родом из деревни Тихомировка. Она и в самом деле раскинулась на берегу Волги, недалеко от Куйбышева. Живописные, красивые у нас там места, хоть пейзажи рисуй. Проснешься, бывало, летом, выйдешь на улицу, посмотришь на бескрайнюю водную гладь матушки Волги – и сразу хочется петь! – капитан допил чай и поставил кружку на стол. – Спасибо, майор.
– Да пустяки, Степан Иванович. Вот и поговорили.
– Что ж, пора собираться в путь-дорогу, – поднялся Андронов.
– Скажи, чтобы наши выходили на улицу, скоро подъедет грузовик.
– Есть, товарищ майор, – ответил капитан.
Группа Когтя погрузилась в грузовик. Водитель завел двигатель, и машина медленно тронулась с места, постепенно набирая скорость. Почти всю дорогу ехали молча. Примерно через полтора часа пути грузовик остановился.
На военном аэродроме их уже ждал бомбардировщик. Как только смершевцы расселись в самолете, загудел двигатель и, разогнавшись, бомбардировщик взлетел, чтобы затем плавно набрать высоту.
Через несколько часов полета они приземлились на одном из военных аэродромов, самолет дозаправился и снова поднялся в воздух. Майор Коготь сидел возле иллюминатора и наблюдал за бескрайними просторами тайги. Он вспомнил своего деда Петра.
Однажды в тайге Володя случайно натолкнулся на медведя, который поедал какую-то добычу. Дед Петр был чуть в стороне, примерно в ста метрах. Медведь поднялся на задние лапы и угрожающе зарычал. От страха Володя забыл, что на плече у него карабин. Парень инстинктивно отшатнулся и вдруг, зацепившись за поваленное сухое дерево, упал. И в этот момент медведь бросился на Володю. Казалось, еще две-три секунды, и зверь разорвет свою жертву.
Володя закричал: «Дед, помоги!» Его крик заглушили два выстрела. Медведь пошатнулся и упал на поваленное дерево, за которым лежал Володя. Кровь сочилась из носа зверя. Володя поспешно вскочил, отбежал в сторону и увидел деда, стоявшего за сосной с ружьем в руках.
– У тебя же было оружие. Почему ты им не воспользовался? – строго спросил у внука Устинович.
– Я не ожидал, что медведь бросится на меня, – возбужденно ответил Володя.
– А должен был ожидать. Зверь обедал, а ты ему помешал. Тут уж надо было действовать решительно и стрелять первым, а ты попятился назад, упал. Для медведя ты был жертвой. И если бы ты был в тайге один, то непременно погиб бы.
– Я просто сильно испугался, – опустив голову, честно признался юный охотник.
– Запомни, в любой, даже самой отчаянной ситуации ты должен сохранять голову ясной, а душу спокойной, как во время шахматной партии. Ты зациклился на страхе, а он одолел тебя и едва не погубил. Не будь меня рядом, медведь разорвал бы тебя на части и с аппетитом съел бы. Тут уж кто кого. А тебе нужно было не погружаться в страх, а хладнокровно сосредоточиться на ситуации. Помня о том, что у тебя на плече висел заряженный карабин, тебе следовало мгновенно его сдернуть и прикончить косолапого. Понял суть на будущее? – дед подошел к внуку и ладонью хлопнул его по лбу. – Заруби себе на носу – страха нет, есть только ситуация, которую ты должен моментально оценить и принять единственно верное решение.
– Угу, – тяжело вздохнув, пробурчал подросток.
Через месяц в похожей ситуации Володя застрелил медведя. Дед Петр похвалил тогда его.
– Ты сделал правильные выводы из прошлого урока, это важно, и ты победил свой страх, – Устинович улыбнулся и хлопнул внука по плечу.
Вскоре самолет пошел на посадку. Тайга резко оборвалась, и взору майора предстал огромный полигон, простирающийся на много десятков километров. Полигон окружала стена из колючей проволоки. На искусственных высотах были построены железобетонные дзоты, простреливавшие все вокруг. По периметру полигона возвышался лес сторожевых вышек. По ходу движения самолета виднелся аэродром, на котором располагались несколько десятков истребителей и бомбардировщиков.
Коготь также заметил многочисленные башни танков, укрытых за бетонными стенами. К полигону подходила ветка железной дороги, на которой стояли два состава с паровозами. Повсюду были разбросаны большие металлические ангары и кирпичные здания. Майор знал, что полигон большой, но чтобы настолько! «Здорово ребята поработали. Если и испытывать чудо-бомбу, то только на таком огромном, отлично защищенном полигоне», – с восхищением подумал Коготь.
Сделав круг над аэродромом, бомбардировщик пошел на посадку и, приземлившись, подрулил к одному из двухэтажных кирпичных зданий.
– Все, парни, приехали. Выгружаемся! – скомандовал подчиненным Коготь.
Офицеры поднялись со своих мест, забросили вещмешки на плечи. Два снайпера бережно подхватили свои винтовки. Когда Коготь выпрыгнул из самолета, к нему тут же подошел плотный военный среднего роста и представился:
– Полковник Веригин Семен Петрович, начальник полигона.
– Майор Коготь, – хмуро ответил командир спецгруппы СМЕРШа.
Военные обменялись крепким рукопожатием.
– Дорога не близкая в наши края. Как долетели? – поинтересовался Веригин.
– Да, забрались вы далековато, – глянув на своих товарищей, стоявших чуть в стороне, ответил Коготь.
– Вы, конечно же, устали после полета. Я сейчас дам приказ истопить для вас баньку. Отдохнете сегодня с дороги, а завтра приметесь за дело, – радушно предложил полковник.
– Спасибо за гостеприимство, Семен Петрович, только время не терпит. К работе приступим прямо сегодня, – сказал Коготь.
– Как скажете, товарищ майор. Но поесть-то надо с дороги?
– От этого никто не откажется – ни я, ни мои люди. А потом я хотел бы с вами поговорить.
– Хорошо, поговорим, майор. Залезайте в «Виллисы», – Веригин указал рукой на пару стоявших справа от здания джипов с открытыми кузовами, поставлявшихся в Советский Союз по лендлизу. – Расстояния у нас тут приличные, так что передвигаемся мы в основном на машинах.
– Грузимся, ребята, – скомандовал Коготь, кивнув в сторону «Виллисов».
Полковник сел в первую машину, а майор со своими людьми расположился во второй. Двигатели обоих джипов взревели, и они покатили друг за другом в сторону видневшегося вдали огромного железобетонного ангара. Проехав его, «Виллисы» свернули направо и примерно через три километра остановились возле длинного двухэтажного здания из красного кирпича.
– Приехали, – сказал полковник, подойдя к машине, в которой сидел Коготь со своей группой. – Здесь у нас штаб, так сказать, мозговой центр. Для вас мы тут приготовили и жилье. В этом же здании на первом этаже находится офицерская столовая, – пояснил Веригин.
– Отлично. Все компактно и удобно, – выбираясь из машины, произнес Коготь.
Вслед за командиром из «Виллиса» вышли и его люди.
– Что ж, товарищи офицеры, пойдемте покажу ваши апартаменты, – предложил начальник полигона.
Все последовали за ним. Два часовых с автоматами, охранявшие вход в штаб, как положено по Уставу, отдали честь.
– Вольно, – проходя мимо солдат, сказал Веригин.
Они поднялись на второй этаж по деревянной лестнице, повернули направо и прошли почти в конец коридора. Полковник открыл одну из дверей. В небольшой комнате вдоль стены стояла армейская железная кровать, а у окна возвышался деревянный стол с настольной лампой с зеленым абажуром.
– Здесь расположитесь вы, товарищ майор, – обращаясь к Когтю, приказал Веригин.
– Отлично, меня все устраивает, – улыбнулся майор.
– А ваша группа расположится в комнате напротив.
Полковник открыл дверь и переступил порог, группа Когтя последовала за ним. Комната была довольно большой. Вдоль стен стояли пять кроватей, рядом с каждой – деревянная тумбочка. Посреди комнаты – широкий деревянный стол и несколько стульев.
– Да это же хоромы! – воскликнул лейтенант Самойлов.
– Я почему-то думал, что будет поскромнее, что-то более тесное с кроватями в два яруса, – оглядев комнату, высказался капитан Андронов.
– Туалет и умывальник находятся в самом конце коридора, справа, – сообщил Веригин.
– Спасибо, Семен Петрович, за столь хорошие условия проживания, – тактично поблагодарил начальника полигона Коготь.
– А теперь, товарищи офицеры, оставьте все ваши вещи здесь и пойдемте в столовую, – сказал Веригин.
– Надо бы закрыть на ключ наши комнаты, – тихо произнес Коготь.
– Конечно, хоть здание хорошо охраняется, но порядок я знаю. Вот ваш ключ, товарищ майор, а вот – ваш, товарищ капитан, – с этими словами полковник протянул смершевцам ключи от комнат. – Они в единственном экземпляре, так что попрошу не терять.
Офицеры спустились вслед за полковником на первый этаж и, повернув налево, вошли в просторную столовую с большими окнами. В помещении пахло свежеприготовленной едой. Повсюду стояли столики на четверых, накрытые белыми скатертями.
– Присаживайтесь, кому где удобно, – поведя рукой, предложил полковник. – Повар сейчас подаст еду.
Начальник полигона, Коготь и Андронов сели за один стол, остальные смершевцы – за другой. Повар – худощавый, длинный парень, принес на подносе еду: щи на первое и перловая каша с куском рыбы на второе.
– Как говорится, чем богаты, – взяв ложку, произнес Веригин.
– Для военного времени, полковник, еда просто шикарная, и столовая хорошая, – заметил Коготь.
– Старались, обустраивали. Почти год работали днем и ночью, чтобы создать этот полигон.
– Да, я знаю, – кивнул майор.
Офицеры плотно поели с дороги. Полковник пригласил Когтя в свой кабинет на втором этаже. Остальные пошли отдыхать.
Кабинет был едва ли не в четыре раза просторнее, чем комната, которую выделили майору. У стены тянулись шкафы, полки которых были заполнены документами, а также книгами о военном деле. Портрет Сталина был неизменным атрибутом кабинета любого военного начальника. Не являлся исключением и кабинет Веригина. Сталин стоял в пол-оборота, облаченный в военную форму, с трубкой в правой согнутой в локте руке.
– Садитесь, – полковник кивнул на небольшой потертый диван, находящийся справа от стола. – Что вас интересует, майор? – повернувшись к Когтю, спросил Веригин.
– Да, собственно, не так уж и много на данный момент, Семен Петрович. Но обо всем по порядку.
– Я слушаю вас, майор.
– Мне нужна подробная карта полигона с учетом всех последних изменений. В том числе и карта минных полей с указанием проходов в них, если таковые, конечно, имеются. Описание системы охраны.
– Все это я вам предоставлю, Владимир Николаевич, в полном объеме, – Веригин поднялся, подошел к одному из шкафов, открыл стеклянную дверцу и снял с верхней полки большую толстую картонную папку. Вернувшись к столу, он протянул ее майору: – В этой папке содержатся ответы на все поставленные вами вопросы, майор.
– Что ж, это хорошо, мне нравится ваша пунктуальность, Семен Петрович, – сказал Коготь, кладя на диван папку рядом с собой, – сегодня мне скучать не придется, – улыбнулся он и добавил: – Насколько я понимаю, здесь должна быть указана и численность личного состава по родам войск.
– Нет, эти сведения у меня хранятся в другой папке.
– Давайте и ее, Семен Петрович.
Полковник снова поднялся, отыскал в шкафу нужную папку и передал ее майору.
– Здесь все детально расписано с учетом недавнего усиления охраны объекта, – заверил Веригин.
– Пусть краткий, но, я бы сказал, весьма содержательный разговор у нас получился, товарищ полковник. Документы я верну завтра утром. И еще, последнее, – Коготь на минуту задумался, – завтра к пяти утра у моих людей в комнате должны быть два крупнокалиберных пулемета, естественно, с патронами, и четыре автомата ППШ с магазинами плюс сухпаек на трое суток. Мы завтра уйдем, надо посмотреть все своими глазами, а потому прошу обеспечить меня картой местности.
Начальник полигона достал из ящика стола сложенную вчетверо карту местности и отдал Когтю. Майор развернул карту и принялся внимательно ее изучать:
– Я вижу, что в сорока километрах от полигона находится деревня Павловское.
– Да, вы не ошиблись, Владимир Николаевич.
– Сколько человек там проживает? – спросил майор.
– Примерно триста, в основном женщины, старики и дети, как, впрочем, и везде сейчас. Мужики воюют на фронтах, хотя в деревне Павловское есть и несколько мужчин, не годных по состоянию здоровья к военной службе.
– Вы, надеюсь, каждого человека проверяли? – глядя в упор на полковника, спросил Коготь.
Веригин почувствовал, как от пристального, каменного взгляда майора у него предательски заурчало в животе, и холодок пробежал по спине. Дрогнувшим голосом он ответил:
– Конечно. Да, мы по нескольку раз проверяли каждого жителя деревни. Подумайте сами, Владимир Николаевич, ну какой шпион может быть в этой глуши? Кругом тайга. Нет, с местным населением, по-моему, все в порядке.
– Это хорошо, – задумчиво протянул Коготь, – но на всякий случай бдительности не теряйте, Семен Петрович, тем более что скоро в наших краях будет весело. Вы понимаете, о чем я.
– Безусловно. Меня предупредили, что немецкие диверсанты могут появиться в районе полигона в любой момент.
– Вот именно, – кивнул Коготь.
– Я отлично понимаю задачи полигона и бдительности не теряю, впрочем, как и мои подчиненные, – заверил Веригин.
– Вот и замечательно, а сейчас я пойду к себе в комнату и прилежно там поработаю. Не забудьте об оружии, – Коготь, подхватив папки, поднялся с дивана.
– Не беспокойтесь, Владимир Николаевич. Все, о чем вы попросили, завтра к пяти утра вам доставят.
– И последнее…
– Да, я слушаю, товарищ майор.
– Это уже не в службу, а в дружбу. Будьте добры, Семен Петрович, распорядитесь, чтобы мне принесли две кружки горячего сладкого чая.
– Сейчас же распоряжусь.
– Спасибо. Завтра к пяти утра вы будете у себя? Я спрашиваю об этом к тому, чтобы знать, когда вернуть вам папки с документами.
– В пять утра, Владимир Николаевич, я зайду к вам за папками, а заодно и провожу вашу группу.
– Тогда спокойной ночи, товарищ полковник.
– Вам также.
Коготь вышел из кабинета Веригина и, пройдя по коридору вперед, зашел в комнату к своим людям. Самойлов и Андронов играли в шашки, сидя за столом и покуривая папиросы. Двое офицеров СМЕРШа, Анютин и Егоров, отрабатывали приемы боевого самбо, а также защиту против атаки ножом. В углу комнаты Абазов отжимался от пола. «Все заняты делом. Это хорошо», – отметил про себя Коготь.
Когда командир вошел в комнату, офицеры прекратили свои занятия.
– Вольно, отдыхайте, – махнул свободной рукой Коготь. – Завтра утром, в пять двадцать, выходим в разведку, примерно на три дня. В пять утра принесут автоматы и два пулемета. Советую всем сегодня хорошенько отдохнуть и выспаться, – с этими последними словами Коготь вышел из комнаты.
– Товарищ полковник, группа особого назначения прибыла по вашему приказанию, – доложил майор Коготь.
– Вольно, – махнул рукой Костомаров. Он поднялся из-за стола, подошел к первому офицеру и оглядел его с головы до ног. Перед ним стоял широкоплечий плотный мужчина.
– Капитан Андронов, – представился офицер.
Рядом с Андроновым стоял друг Когтя – высокий, худощавый, молодой мужчина с большими голубыми глазами.
– Лейтенант Самойлов, – произнес офицер.
Полковник подошел к следующему офицеру небольшого роста, с неприметным белесым лицом. «Такого на улице увидишь и пройдешь мимо даже не заметив», – подумал полковник. Офицер представился:
– Лейтенант Анютин.
Стоявший рядом с Анютиным офицер, наоборот, был высоким, гибким, с тонкими выразительными чертами лица.
– Младший лейтенант Абазов, – громким, звонким голосом отчеканил он.
Крайний в шеренге мужчина был чуть выше среднего роста, с веснушчатым лицом.
– Младший лейтенант Егоров, – громко произнес он.
– Что ж, вот и познакомились. С теми, кого я не знал лично, – поправил себя полковник.
Костомаров сложил руки за спиной и неторопливо прошелся перед шеренгой. Коготь стоял чуть впереди, справа от своей группы и, как все, смотрел на полковника. Наконец Иван Антонович остановился и еще раз осмотрел офицеров СМЕРШа. Кашлянув, он сказал:
– Думаю, ваш командир, майор Коготь, рассказал вам о сути операции «Топь», так что дублировать его я не стану. Ни к чему это, да и времени жалко. Я собрал вас здесь для того, чтобы лично посмотреть каждому из вас в глаза и сказать вот что. Это лето на фронте будет очень тяжелым и решающим одновременно. Если надавим на фрицев как следует, покатятся они обратно к своим границам. Борьба будет жесточайшей. По нашей линии мы должны сделать все возможное и невозможное, а если потребуется, то и пожертвовать во имя победы своими жизнями. Абвер мы обязаны переиграть. Операция «Топь» является одной из важнейших, так что командование контрразведки рассчитывает на каждого из вас. Майор Коготь, ваш командир, подобрал прекрасную группу. На вашей стороне большой боевой опыт, вы прекрасные разведчики, обладающие знаниями и опытом целой роты, а может, и больше. Впрочем, другие люди в СМЕРШ не попадают. Операция «Топь» будет сложной, многоуровневой. Некоторые вещи вы будете узнавать от вашего командира. Кстати, его заместителем назначается капитан Андронов. Как говорится, прошу любить и жаловать. Командование верит в вас, поэтому вы уж постарайтесь выполнить поставленную задачу. Вопросы будут? – Костомаров посмотрел на присутствующих.
– У меня есть два вопроса, товарищ полковник, – громко произнес Коготь.
– Слушаю тебя, майор.
– Когда мы вылетаем?
Полковник Костомаров взглянул на настенные часы.
– Вылет назначен на двенадцать дня. Вы полетите на бомбардировщике с одного из военных аэродромов. – Иван Антонович глянул на Когтя: – Какой второй вопрос, майор?
– Хочу поинтересоваться насчет оружия и амуниции.
– Понял, Коготь. Что ж, все твои вопросы по существу. Маскхалаты, обувь, бинокли, рации и питание к ним вы берете с собой. Естественно, при вас должно быть личное оружие, речь о пистолетах. И снайперы берут свои винтовки, поскольку это очень тонкое, индивидуальное оружие. А остальное: автоматы, пулеметы, минометы, гранаты – найдете на полигоне. С этим проблем не будет. Вам все ясно, майор?
– Так точно, товарищ полковник, – четко ответил Коготь.
– Это хорошо, – задумчиво произнес Костомаров. – И вот еще что, полковник Веригин Семен Петрович, начальник полигона, будет выполнять все ваши приказы и распоряжения, майор, касательно проводимой операции «Топь». Веригин нами об этом уже предупрежден. Так что, майор, вы наделяетесь большими полномочиями.
– Вас понял, товарищ полковник.
– Собственно это все, о чем я хотел сказать. В самое ближайшее время вас ждет серьезное, ответственное дело. Но мы же любим такую работу? – повысив голос, бодро спросил Костомаров.
– Так точно, товарищ полковник, – в один голос зычно ответила группа офицеров вместе с командиром.
– Желаю всем удачи. Все свободны, кроме Когтя.
Когда офицеры вышли, полковник сел за стол и, кивнув на стул, произнес:
– Садись, майор, в ногах правды нет, да и на дорожку полагается.
Коготь сел напротив Костомарова.
– Наши разведчики, – сказал Иван Антонович, – сообщили, что Абвер начал усиленную подготовку к проведению операции «Гарпун». Цель ее – узнать все о нашем полигоне и о секретной бомбе, – полковник улыбнулся. – Операцию будет курировать сам шеф Абвера адмирал Канарис.
– Ничего себе, похоже, на нашу наживку клюнула очень большая рыба, – покачал головой Коготь.
– Пока все идет по плану, как мы и задумали. Действовать нужно так, чтобы не вспугнуть фашистов. Абвер должен стать одержимым нашим полигоном в Коми. Канарису и его подчиненным он должен сниться. Короче, как мы уже говорили с тобой, скоро на полигон пожалуют гости.
– А мы, Иван Антонович, люди гостеприимные, поэтому встретим их как положено, с хлебом-солью, – Коготь ухмыльнулся.
– Смотри только, майор, не перестарайся. Чем больше важных гостей прибудет на полигон, тем лучше. А нюансы мы с тобой обговорили, кроме того, мы будем с тобой на связи и, если что, все согласуем и обговорим.
Коготь, собрав в вещмешок все необходимое, сидел в своем кабинете и пил чай. В дверь кто-то постучал.
– Войдите, – крикнул майор.
Вошел капитан Андронов:
– Разрешите, товарищ майор?
– Проходи, конечно, капитан, садись, – Коготь рукой указал на стулья, стоявшие вдоль стены.
– Группа готова к отправке, Владимир Николаевич.
– Это хорошо, – Коготь взглянул на наручные командирские часы. – До отправления у нас чуть более получаса. Давай потолкуем с тобой, Степан Иванович. С тремя ребятами из нашей группы я работал на разных заданиях, а вот с тобой и с лейтенантом Анютиным сталкиваться не приходилось.
– Что ж, потолковать можно, – капитан скрестил ноги и осмотрел кабинет.
– Работать придется плечом к плечу, – продолжил Коготь. – Кстати, чайку не хочешь?
– Отчего же, можно, – пожал плечами Андронов.
Майор поднялся, положил в кружку, стоявшую на массивном металлическом сейфе, заварку, налил из чайника кипятка, бросил два кусочка сахара, тщательно перемешал его и подал кружку капитану, предупредив:
– Осторожно, горячий.
– Ничего, я не кот, не обожгусь, – улыбнулся Андронов. – Как говорится, такой чай душу согревает. По мне, чем горячее чай, тем лучше.
– С этим все нормально. Чайник с кипятком принесли как раз перед твоим приходом. Люблю я, капитан, чаевничать. Бывает, и две, а то и три кружки выпью подряд. Поэтому мне приносят сразу целый чайник с кипятком, благо, туалет недалеко, – Коготь рассмеялся и снова сел за стол. – Я вот что хочу у тебя спросить, Степан Иванович. В личном деле я прочитал, что солдаты тебя в Сталинграде называли «заговоренным». Позволь поинтересоваться, почему? – майор отхлебнул горячего чая.
– Было дело, – тяжело вздохнув, словно перевернув невидимый камень в душе, ответил Андронов. – Я на фронте с 41-го года. Впервые вступил с немцами в бой под Минском. В общем, не знаю, как объяснить, но я стал замечать, что у меня повышенное чувство опасности.
– Интересно, – Коготь поставил кружку с чаем на стол и подался вперед. – А в чем это выражалось? Приведи, Степан Иванович, какие-нибудь примеры, чтобы мне понятнее было.
– Например, дело было в Сталинграде. Я и несколько моих бойцов, укрывшись за руинами, отражали атаку немцев. Неплохо, надо сказать, мы бились, остановили фрицев. Затем к нам прибыло подкрепление, и мы пошли в контратаку. Бойцы, которые служили в моей роте, держались поближе ко мне. Когда я слышал звук летящей немецкой мины или снаряда, то за несколько секунд до взрыва мог с точностью до метра сказать, где она или он ляжет, и мы уходили оттуда. Мои ребята, как приклеенные, следовали за мной и оставались живыми, в то время как другие погибали. Подкрепление в том бою почти все полегло, а мы выбили немцев из их позиций. Из моей роты только двоих солдат легко ранило, а ведь бой был очень тяжелым и кровопролитным. – Капитан помолчал, мелкими глотками отпивая чай, затем сказал: – Может, это от отца, он точно предсказывал погоду на несколько дней вперед. Однажды, в самый последний момент, отец передумал плыть на пароходе по Волге. А пароход той же ночью затонул. Никто из пассажиров не спасся. Интуиция это или еще что, не знаю. Только проверено много раз. Если командование поручало мне какое-нибудь задание в Сталинграде, солдаты сами просились пойти со мной, говорили про себя, что, мол, с «заговоренным» не страшно, он знает, как разминуться со смертью даже в аду. И мы выполняли такие задания, что самому сейчас страшно вспоминать, и все при этом возвращались живыми.
– Тогда я, взяв тебя в свою группу, точно не ошибся, – сказал Коготь.
– Будем надеяться на Бога, а сами не плошать и соображать, – произнес Андронов.
– Кстати, по акценту чувствуется, что ты с Волги, капитан.
– Да, я родом из деревни Тихомировка. Она и в самом деле раскинулась на берегу Волги, недалеко от Куйбышева. Живописные, красивые у нас там места, хоть пейзажи рисуй. Проснешься, бывало, летом, выйдешь на улицу, посмотришь на бескрайнюю водную гладь матушки Волги – и сразу хочется петь! – капитан допил чай и поставил кружку на стол. – Спасибо, майор.
– Да пустяки, Степан Иванович. Вот и поговорили.
– Что ж, пора собираться в путь-дорогу, – поднялся Андронов.
– Скажи, чтобы наши выходили на улицу, скоро подъедет грузовик.
– Есть, товарищ майор, – ответил капитан.
Группа Когтя погрузилась в грузовик. Водитель завел двигатель, и машина медленно тронулась с места, постепенно набирая скорость. Почти всю дорогу ехали молча. Примерно через полтора часа пути грузовик остановился.
На военном аэродроме их уже ждал бомбардировщик. Как только смершевцы расселись в самолете, загудел двигатель и, разогнавшись, бомбардировщик взлетел, чтобы затем плавно набрать высоту.
Через несколько часов полета они приземлились на одном из военных аэродромов, самолет дозаправился и снова поднялся в воздух. Майор Коготь сидел возле иллюминатора и наблюдал за бескрайними просторами тайги. Он вспомнил своего деда Петра.
Однажды в тайге Володя случайно натолкнулся на медведя, который поедал какую-то добычу. Дед Петр был чуть в стороне, примерно в ста метрах. Медведь поднялся на задние лапы и угрожающе зарычал. От страха Володя забыл, что на плече у него карабин. Парень инстинктивно отшатнулся и вдруг, зацепившись за поваленное сухое дерево, упал. И в этот момент медведь бросился на Володю. Казалось, еще две-три секунды, и зверь разорвет свою жертву.
Володя закричал: «Дед, помоги!» Его крик заглушили два выстрела. Медведь пошатнулся и упал на поваленное дерево, за которым лежал Володя. Кровь сочилась из носа зверя. Володя поспешно вскочил, отбежал в сторону и увидел деда, стоявшего за сосной с ружьем в руках.
– У тебя же было оружие. Почему ты им не воспользовался? – строго спросил у внука Устинович.
– Я не ожидал, что медведь бросится на меня, – возбужденно ответил Володя.
– А должен был ожидать. Зверь обедал, а ты ему помешал. Тут уж надо было действовать решительно и стрелять первым, а ты попятился назад, упал. Для медведя ты был жертвой. И если бы ты был в тайге один, то непременно погиб бы.
– Я просто сильно испугался, – опустив голову, честно признался юный охотник.
– Запомни, в любой, даже самой отчаянной ситуации ты должен сохранять голову ясной, а душу спокойной, как во время шахматной партии. Ты зациклился на страхе, а он одолел тебя и едва не погубил. Не будь меня рядом, медведь разорвал бы тебя на части и с аппетитом съел бы. Тут уж кто кого. А тебе нужно было не погружаться в страх, а хладнокровно сосредоточиться на ситуации. Помня о том, что у тебя на плече висел заряженный карабин, тебе следовало мгновенно его сдернуть и прикончить косолапого. Понял суть на будущее? – дед подошел к внуку и ладонью хлопнул его по лбу. – Заруби себе на носу – страха нет, есть только ситуация, которую ты должен моментально оценить и принять единственно верное решение.
– Угу, – тяжело вздохнув, пробурчал подросток.
Через месяц в похожей ситуации Володя застрелил медведя. Дед Петр похвалил тогда его.
– Ты сделал правильные выводы из прошлого урока, это важно, и ты победил свой страх, – Устинович улыбнулся и хлопнул внука по плечу.
Вскоре самолет пошел на посадку. Тайга резко оборвалась, и взору майора предстал огромный полигон, простирающийся на много десятков километров. Полигон окружала стена из колючей проволоки. На искусственных высотах были построены железобетонные дзоты, простреливавшие все вокруг. По периметру полигона возвышался лес сторожевых вышек. По ходу движения самолета виднелся аэродром, на котором располагались несколько десятков истребителей и бомбардировщиков.
Коготь также заметил многочисленные башни танков, укрытых за бетонными стенами. К полигону подходила ветка железной дороги, на которой стояли два состава с паровозами. Повсюду были разбросаны большие металлические ангары и кирпичные здания. Майор знал, что полигон большой, но чтобы настолько! «Здорово ребята поработали. Если и испытывать чудо-бомбу, то только на таком огромном, отлично защищенном полигоне», – с восхищением подумал Коготь.
Сделав круг над аэродромом, бомбардировщик пошел на посадку и, приземлившись, подрулил к одному из двухэтажных кирпичных зданий.
– Все, парни, приехали. Выгружаемся! – скомандовал подчиненным Коготь.
Офицеры поднялись со своих мест, забросили вещмешки на плечи. Два снайпера бережно подхватили свои винтовки. Когда Коготь выпрыгнул из самолета, к нему тут же подошел плотный военный среднего роста и представился:
– Полковник Веригин Семен Петрович, начальник полигона.
– Майор Коготь, – хмуро ответил командир спецгруппы СМЕРШа.
Военные обменялись крепким рукопожатием.
– Дорога не близкая в наши края. Как долетели? – поинтересовался Веригин.
– Да, забрались вы далековато, – глянув на своих товарищей, стоявших чуть в стороне, ответил Коготь.
– Вы, конечно же, устали после полета. Я сейчас дам приказ истопить для вас баньку. Отдохнете сегодня с дороги, а завтра приметесь за дело, – радушно предложил полковник.
– Спасибо за гостеприимство, Семен Петрович, только время не терпит. К работе приступим прямо сегодня, – сказал Коготь.
– Как скажете, товарищ майор. Но поесть-то надо с дороги?
– От этого никто не откажется – ни я, ни мои люди. А потом я хотел бы с вами поговорить.
– Хорошо, поговорим, майор. Залезайте в «Виллисы», – Веригин указал рукой на пару стоявших справа от здания джипов с открытыми кузовами, поставлявшихся в Советский Союз по лендлизу. – Расстояния у нас тут приличные, так что передвигаемся мы в основном на машинах.
– Грузимся, ребята, – скомандовал Коготь, кивнув в сторону «Виллисов».
Полковник сел в первую машину, а майор со своими людьми расположился во второй. Двигатели обоих джипов взревели, и они покатили друг за другом в сторону видневшегося вдали огромного железобетонного ангара. Проехав его, «Виллисы» свернули направо и примерно через три километра остановились возле длинного двухэтажного здания из красного кирпича.
– Приехали, – сказал полковник, подойдя к машине, в которой сидел Коготь со своей группой. – Здесь у нас штаб, так сказать, мозговой центр. Для вас мы тут приготовили и жилье. В этом же здании на первом этаже находится офицерская столовая, – пояснил Веригин.
– Отлично. Все компактно и удобно, – выбираясь из машины, произнес Коготь.
Вслед за командиром из «Виллиса» вышли и его люди.
– Что ж, товарищи офицеры, пойдемте покажу ваши апартаменты, – предложил начальник полигона.
Все последовали за ним. Два часовых с автоматами, охранявшие вход в штаб, как положено по Уставу, отдали честь.
– Вольно, – проходя мимо солдат, сказал Веригин.
Они поднялись на второй этаж по деревянной лестнице, повернули направо и прошли почти в конец коридора. Полковник открыл одну из дверей. В небольшой комнате вдоль стены стояла армейская железная кровать, а у окна возвышался деревянный стол с настольной лампой с зеленым абажуром.
– Здесь расположитесь вы, товарищ майор, – обращаясь к Когтю, приказал Веригин.
– Отлично, меня все устраивает, – улыбнулся майор.
– А ваша группа расположится в комнате напротив.
Полковник открыл дверь и переступил порог, группа Когтя последовала за ним. Комната была довольно большой. Вдоль стен стояли пять кроватей, рядом с каждой – деревянная тумбочка. Посреди комнаты – широкий деревянный стол и несколько стульев.
– Да это же хоромы! – воскликнул лейтенант Самойлов.
– Я почему-то думал, что будет поскромнее, что-то более тесное с кроватями в два яруса, – оглядев комнату, высказался капитан Андронов.
– Туалет и умывальник находятся в самом конце коридора, справа, – сообщил Веригин.
– Спасибо, Семен Петрович, за столь хорошие условия проживания, – тактично поблагодарил начальника полигона Коготь.
– А теперь, товарищи офицеры, оставьте все ваши вещи здесь и пойдемте в столовую, – сказал Веригин.
– Надо бы закрыть на ключ наши комнаты, – тихо произнес Коготь.
– Конечно, хоть здание хорошо охраняется, но порядок я знаю. Вот ваш ключ, товарищ майор, а вот – ваш, товарищ капитан, – с этими словами полковник протянул смершевцам ключи от комнат. – Они в единственном экземпляре, так что попрошу не терять.
Офицеры спустились вслед за полковником на первый этаж и, повернув налево, вошли в просторную столовую с большими окнами. В помещении пахло свежеприготовленной едой. Повсюду стояли столики на четверых, накрытые белыми скатертями.
– Присаживайтесь, кому где удобно, – поведя рукой, предложил полковник. – Повар сейчас подаст еду.
Начальник полигона, Коготь и Андронов сели за один стол, остальные смершевцы – за другой. Повар – худощавый, длинный парень, принес на подносе еду: щи на первое и перловая каша с куском рыбы на второе.
– Как говорится, чем богаты, – взяв ложку, произнес Веригин.
– Для военного времени, полковник, еда просто шикарная, и столовая хорошая, – заметил Коготь.
– Старались, обустраивали. Почти год работали днем и ночью, чтобы создать этот полигон.
– Да, я знаю, – кивнул майор.
Офицеры плотно поели с дороги. Полковник пригласил Когтя в свой кабинет на втором этаже. Остальные пошли отдыхать.
Кабинет был едва ли не в четыре раза просторнее, чем комната, которую выделили майору. У стены тянулись шкафы, полки которых были заполнены документами, а также книгами о военном деле. Портрет Сталина был неизменным атрибутом кабинета любого военного начальника. Не являлся исключением и кабинет Веригина. Сталин стоял в пол-оборота, облаченный в военную форму, с трубкой в правой согнутой в локте руке.
– Садитесь, – полковник кивнул на небольшой потертый диван, находящийся справа от стола. – Что вас интересует, майор? – повернувшись к Когтю, спросил Веригин.
– Да, собственно, не так уж и много на данный момент, Семен Петрович. Но обо всем по порядку.
– Я слушаю вас, майор.
– Мне нужна подробная карта полигона с учетом всех последних изменений. В том числе и карта минных полей с указанием проходов в них, если таковые, конечно, имеются. Описание системы охраны.
– Все это я вам предоставлю, Владимир Николаевич, в полном объеме, – Веригин поднялся, подошел к одному из шкафов, открыл стеклянную дверцу и снял с верхней полки большую толстую картонную папку. Вернувшись к столу, он протянул ее майору: – В этой папке содержатся ответы на все поставленные вами вопросы, майор.
– Что ж, это хорошо, мне нравится ваша пунктуальность, Семен Петрович, – сказал Коготь, кладя на диван папку рядом с собой, – сегодня мне скучать не придется, – улыбнулся он и добавил: – Насколько я понимаю, здесь должна быть указана и численность личного состава по родам войск.
– Нет, эти сведения у меня хранятся в другой папке.
– Давайте и ее, Семен Петрович.
Полковник снова поднялся, отыскал в шкафу нужную папку и передал ее майору.
– Здесь все детально расписано с учетом недавнего усиления охраны объекта, – заверил Веригин.
– Пусть краткий, но, я бы сказал, весьма содержательный разговор у нас получился, товарищ полковник. Документы я верну завтра утром. И еще, последнее, – Коготь на минуту задумался, – завтра к пяти утра у моих людей в комнате должны быть два крупнокалиберных пулемета, естественно, с патронами, и четыре автомата ППШ с магазинами плюс сухпаек на трое суток. Мы завтра уйдем, надо посмотреть все своими глазами, а потому прошу обеспечить меня картой местности.
Начальник полигона достал из ящика стола сложенную вчетверо карту местности и отдал Когтю. Майор развернул карту и принялся внимательно ее изучать:
– Я вижу, что в сорока километрах от полигона находится деревня Павловское.
– Да, вы не ошиблись, Владимир Николаевич.
– Сколько человек там проживает? – спросил майор.
– Примерно триста, в основном женщины, старики и дети, как, впрочем, и везде сейчас. Мужики воюют на фронтах, хотя в деревне Павловское есть и несколько мужчин, не годных по состоянию здоровья к военной службе.
– Вы, надеюсь, каждого человека проверяли? – глядя в упор на полковника, спросил Коготь.
Веригин почувствовал, как от пристального, каменного взгляда майора у него предательски заурчало в животе, и холодок пробежал по спине. Дрогнувшим голосом он ответил:
– Конечно. Да, мы по нескольку раз проверяли каждого жителя деревни. Подумайте сами, Владимир Николаевич, ну какой шпион может быть в этой глуши? Кругом тайга. Нет, с местным населением, по-моему, все в порядке.
– Это хорошо, – задумчиво протянул Коготь, – но на всякий случай бдительности не теряйте, Семен Петрович, тем более что скоро в наших краях будет весело. Вы понимаете, о чем я.
– Безусловно. Меня предупредили, что немецкие диверсанты могут появиться в районе полигона в любой момент.
– Вот именно, – кивнул Коготь.
– Я отлично понимаю задачи полигона и бдительности не теряю, впрочем, как и мои подчиненные, – заверил Веригин.
– Вот и замечательно, а сейчас я пойду к себе в комнату и прилежно там поработаю. Не забудьте об оружии, – Коготь, подхватив папки, поднялся с дивана.
– Не беспокойтесь, Владимир Николаевич. Все, о чем вы попросили, завтра к пяти утра вам доставят.
– И последнее…
– Да, я слушаю, товарищ майор.
– Это уже не в службу, а в дружбу. Будьте добры, Семен Петрович, распорядитесь, чтобы мне принесли две кружки горячего сладкого чая.
– Сейчас же распоряжусь.
– Спасибо. Завтра к пяти утра вы будете у себя? Я спрашиваю об этом к тому, чтобы знать, когда вернуть вам папки с документами.
– В пять утра, Владимир Николаевич, я зайду к вам за папками, а заодно и провожу вашу группу.
– Тогда спокойной ночи, товарищ полковник.
– Вам также.
Коготь вышел из кабинета Веригина и, пройдя по коридору вперед, зашел в комнату к своим людям. Самойлов и Андронов играли в шашки, сидя за столом и покуривая папиросы. Двое офицеров СМЕРШа, Анютин и Егоров, отрабатывали приемы боевого самбо, а также защиту против атаки ножом. В углу комнаты Абазов отжимался от пола. «Все заняты делом. Это хорошо», – отметил про себя Коготь.
Когда командир вошел в комнату, офицеры прекратили свои занятия.
– Вольно, отдыхайте, – махнул свободной рукой Коготь. – Завтра утром, в пять двадцать, выходим в разведку, примерно на три дня. В пять утра принесут автоматы и два пулемета. Советую всем сегодня хорошенько отдохнуть и выспаться, – с этими последними словами Коготь вышел из комнаты.