Страница:
«Сколько же им лет, если Лариса Сигизмундовна рассказывала, что получила их от своей бабки, которая была ведьмой в шестом поколении? С учетом возраста последней владелицы получается около четырехсот лет, то есть их изготовили в конце шестнадцатого – начале семнадцатого веков. Вот было бы здорово, если бы эти карты могли говорить! Сколько любопытных историй они смогли бы рассказать!»
Меня никогда не интересовали игральные карты, и значения картинок я знала в пределах распространенной игры в «дурака». Пасьянс мне ничего не говорил – его только начали раскладывать или уже закончили? Логика подсказывала: скорее всего, он завершен – все карты легли на свое место.
Несмотря на поздний час, я позвонила Марте.
– Можешь меня поздравить: я уже на новом месте, сегодня предстоит первая ночь здесь.
– Классно, что есть такие отзывчивые старушки, Ваня. Я от души тебя поздравляю. Когда будем отмечать новоселье?
– Боюсь, не скоро.
– Что-то случилось? У тебя не слишком радостный голос.
– Ничего особенного, а точнее – всякая чертовщина.
– Ты меня пугаешь, Ваня.
– Я вначале сама испугалась, но уже привыкла – все время перегорают лампочки.
– Лампочки у всех горят, качество у них не ахти какое.
– Согласна, но они у меня перегорают каждый день и во всей квартире.
– Квартира старая, проводка слабая – вызови электрика.
– Был сегодня, неисправностей не нашел. При нем ничего не происходило, а вечером в одно мгновение все лампочки перегорели.
– Так ты сидишь одна в темноте? – встревожилась Марта. – Приезжай ко мне, переночуешь, а завтра электрик все исправит.
– Спасибо, Марта. Я нашла здесь запас свечей, так что свет у меня есть. Но думаю, что электрик и завтра ничем не поможет.
– Я знаю, Ваня, в чем дело! – закричала в трубку Марта. – Во всей этой фантасмагории со светом виновата ты сама!
– Поясни, пожалуйста.
– Пожалуйста. Увольнение с работы произошло со скандалом, перед этим был болезненный разрыв с Егором – а ведь я тебя давно предупреждала, что он эгоцентрист до мозга костей! Получив в дар квартиру, другая бы летала на крыльях от счастья, а ты отнеслась к этому настороженно, словно ожидала какого-то подвоха. Одним словом, из тебя аж прет негативная энергия, вот она-то и выводит из строя лампочки! Помню, когда ты поругалась с Егором, то была такая наэлектризованная, что меня саму колотило.
– Это что получается, я сама себя наказала тьмой, Марта? Ну ты и закрутила! То, что ты сейчас сказала, – это же мистика!
– Нет, Ваня, это физика, до которой мы еще не доросли. Я могу предоставить тебе массу литературы, где описывается, как у людей, попавших в крайне неблагоприятные обстоятельства, выходили из строя часы, электрооборудование и даже автомобили портились!
– Автомобили – это не вареная колбаса, чтобы портиться. С литературой все ясно – читать ее не буду. Как понимаю, у тебя припасен рецепт для данного случая?
– Абсолютно верно. Тебе может помочь соль.
– Соль?!
– Именно она. Пройдешь по комнате с зажженной церковной свечой и поставишь в чем-нибудь соль в углах, читая «Отче наш». Как только она впитает отрицательную энергию, то станет влажной, а свет вернется в твою обитель.
– Все так просто! И, главное, никому не надо платить за вызов. Как я и предполагала, это все же мистика, а не физика.
– Я знаю, о чем говорю. Сделай так, и убедишься в моей правоте.
– Хорошо, попробую, хотя маловероятно, что это подействует. Если все выйдет, с меня бутылка шампанского. Мне кажется, что это бывшая хозяйка с того света устраивает мне испытания, мол, если выдержу их, то буду жить в ее квартире.
– А если вдруг не выдержишь? – поинтересовалась Марта.
– Это я так пошутила, Марта. Где я буду жить, не имея работы, если не в этой квартире?
– Хорошенькое наследство тебе оставила милая старушка! А по поводу соли запомни, Ваня: ее нельзя просто выбросить. Ты должна поздним вечером или ранним утром закопать ее в землю, чтобы никто этого не видел, – предупредила мрачным тоном Марта. – Иначе соль накличет на тебя беду!
– Обязательно так и сделаю, – с наигранной серьезностью согласилась я. – Пожалуй, не откладывая, приступлю к этому обряду.
– Правильно, Ваня! Я тебя целую – и до встречи. Не забудь о шампанском!
Посмеиваясь над собой, я расставила по углам комнат блюдечки с солью и обошла квартиру с горящей свечой в руке, читая молитву «Отче наш», – а другой я и не знаю. «Если даже не поможет, то и вреда от этого не будет».
Спать мне по-прежнему не хотелось, и я вытащила наугад книгу из книжного шкафа, стоящего в коридоре. К моему удивлению, под обтрепанной обложкой, на которой значилось: «Кулинарные чудеса ресторана “Пекин”», – скрывались две потрепанные старинные тетради с пожелтевшими от времени страницами. Я открыла ту, которая была толще: строчки выписаны идеальным каллиграфическим почерком, буковка в буковку, словно напечатаны, причем на древнеславянском языке. Попыталась читать – сплошная абракадабра. Можно было понять отдельные слова, но смысл написанного ускользал от меня. После пятиминутной борьбы с тяжеловесными конструкциями предложений и неизвестными словами я сдалась. Смогла лишь догадаться по картинкам, изображающим комбинации карт, что здесь описываются всевозможные старинные пасьянсы. На обложке тетради я нашла дату – 1911 год. Похоже, в эту тетрадь Лариса Сигизмундовна скопировала текст из древней книги.
Во второй тетради я обнаружила разрозненные записи, сделанные разными почерками. Судя по всему, писали несколько человек, по крайней мере, двое. Несмотря на явно не каллиграфические почерки и непривычный слог, эти записи были мне более понятны. Рассказывалось о каких-то давних событиях:
«Я проследовала за Феликсом по ступеням, ведущим в глубокое подземелье. Мне было зябко и холодно, но, думаю, больше от волнения и непонятной тревоги, мучавшей меня с самого утра. Крутые высокие ступеньки были крайне неудобными, и мне все время приходилось приподнимать подол платья, чтобы сделать следующий шаг. Феликс, слегка пригнувшись из-за низкого свода, шел впереди, освещая дорогу факелом. Только любовь к нему могла заставить меня отправиться в это мрачное место, скрытое глубоко под землей.
Когда ступени закончились, мы оказались в небольшом овальном зале, из которого начинались четыре боковых ответвления-прохода. На шее у Феликса поверх одежды я заметила необычный серебряный Т-образный крест, верхняя часть которого заканчивалась кольцом. На мой вопрос он нехотя ответил: «Это – анкх Хора, символ бессмертия».
Не задерживаясь в зале, Феликс вошел в ближайший левый проход, и мне ничего не оставалось, кроме как молча следовать за ним.
О ужас! Мы потревожили целый рой летучих мышей, в одно мгновение наполнивших пространство противным писком и шумом крыльев. Носясь в полумраке, покрытые короткой шерстью маленькие создания были подобны дьяволу в миниатюре. В этом ужасном столпотворении я уже не видела Феликса. Почувствовав, как скользкое, мерзкое крыло дьяволенка коснулось моего лица, я закричала от ужаса и чуть не упала в обморок. Феликс, услышав мой крик, пришел на помощь, поддержал меня и вывел из этого ада. Держась за его крепкую руку, я немного успокоилась и пришла в себя.
– Феликс, сердце мое, куда мы идем? – не удержалась я от вопроса.
– Уже скоро сама все увидишь, – холодно ответил он.
Когда улавливаю холод в его голосе, то сразу понимаю: он сердится, сейчас – из-за моего нетерпения. Мне все время чудится, что я сплю, настолько события этого дня нереальны: неожиданное предложение Феликса; оказавшийся под его домом таинственный подземный ход, которому, по всей видимости, очень много лет; загадочная цель нашего путешествия.
Внезапно Феликс остановился:
– Мы уже почти пришли. Для того чтобы тебе стали понятны мои дальнейшие действия, я хочу кое-что рассказать. Во время учебы в Варшаве я стал адептом магического общества «Красное братство». Главой нашего общества была Княгиня, о которой рассказывали невероятные истории, но самым важным было то, что ей невообразимое количество лет. Свои указания она передавала нам через Учителей, и лишь раз в два года ее могли увидеть Посвященные. Мне же не терпелось узнать, правда ли то, о чем шепотом нам рассказывали Учителя. Товарищ, вовлекший меня в это общество и уже прошедший посвящение, однажды, не выдержав переполнявшей его радости, проговорился, что в ближайшее время ему предстоит присутствовать на встрече с Княгиней. Я сразу пристал к нему, как клещ, желая также попасть на эту встречу. Он страшно испугался и отговаривал меня, как мог. Тогда я пригрозил, что о нашем разговоре расскажу Учителю. Он еще больше перепугался, так как при посвящении поклялся хранить все тайны, иначе его постигнет наказание Княгини – ужасная смерть. Таким образом удалось убедить его помочь мне побывать на этой встрече. Вскоре ему передали лоскут кожи с изображенным на нем знаком необычного креста и сообщили, где и когда должна состояться встреча. Я изготовил точно такой же знак. Мы договорились с товарищем, что каждый самостоятельно отправится на встречу с Княгиней, а если вскроется мой обман, я не должен выдать его. Встреча с Княгиней должна была пройти в лесу возле Крживосондза. Я прибыл в условленное место, где меня встретили двое с красными масками на лицах. Проверив мой пропуск, они увели меня в чащу леса, а по пути выдали такую же, как у них, маску. На большой поляне Княгиню ожидали человек пятьдесят, все в масках, и я почувствовал себя уверенней, затерявшись в этой толпе. Княгиня оказалась невысокой седой женщиной. Не буду перечислять подробностей обряда встречи, скажу лишь, что все было обставлено достаточно пышно. Затем двое помощников в масках занесли на поляну фарфоровую ванну с ножками в виде змей. Княгиня, не обращая внимания на присутствующих, сбросила с себя всю одежду и осталась лишь в полупрозрачной рубашке, сквозь которую было видно ее старое, в морщинах и складках тело, после чего забралась в ванну. Рядом начали устраивать большой костер, затем вынесли мертвое обнаженное девичье тело, вскоре скрывшееся под грудой веток.
Я почувствовала, что у меня перехватило дыхание – я не могла говорить, в противном случае обязательно выкрикнула бы: «Замолчи, Феликс! Я больше не желаю тебя слушать!» Но я только сильнее сжала его руку, а он продолжил рассказ:
– Вновь появились помощники и вылили на Княгиню красную жидкость из большой бутыли. Из перешептывания стоящих впереди меня людей я узнал, что это была кровь той девочки и что для обряда обязательно нужна девственница.
«О БОЖЕ! ЗАМОЛЧИТЕ!» Внутри у меня все кричало и трепетало, но я, будто окаменев, безмолвствовала.
– Помощники Княгини разожгли костер, но, видимо, дрова были сыроваты, так как повалил густой серый дым с тошнотворным запахом, от которого многие стали кашлять. Затем появилось пламя, оно быстро разгорелось, и костер, к моему удивлению, прогорел примерно через час. Когда дым развеялся и в кострище остались лишь угли, мы вновь смогли увидеть ванну, где лежала Княгиня. Прошло еще немного времени, и Княгиня поднялась во весь рост, сбросила с себя окровавленную рубашку, оставшись полностью обнаженной, вытерлась поднесенным полотенцем и начала одеваться. Все вокруг остолбенели от увиденного: Княгиня обратилась в молодую женщину с прекрасным телом, на вид ей было не более тридцати, и только черты лица напоминали ее прежнюю. И это чудо совершилось у нас на глазах! – восторженно воскликнул Феликс, а я с сожалением подумала о бедной девочке, принесенной в жертву злой старухе.
– Княгиня, облачившись в одежды, пронзительным взглядом окинула нас, остолбеневших от увиденного и теперь громко делившихся между собой впечатлениями. Она вскинула руку, и все мгновенно замолчали.
– Среди вас находится один предатель и один обманщик – я хочу видеть их! – громогласно произнесла она.
Я почувствовал, как страх сковал мое тело, но постарался успокоиться и взять себя в руки: как она может меня обнаружить среди такого количества людей в масках, не зная меня в лицо?
Княгиня потребовала, чтобы мы выстроились в одну шеренгу. Желая выявить чужого, она медленно двигалась от одного конца шеренги к другому. Мне повезло: я оказался в последней десятке, на дальнем краю.
– Это предатель! – раздался ее голос.
Из шеренги выволокли кого-то и, выкрутив руки, сорвали маску – этим человеком оказался мой товарищ. У него было мертвенно-бледное лицо, трясущиеся губы – видно, он читал про себя спасительную молитву. Княгиня все ближе подходила ко мне, и я, не желая искушать судьбу, бросился бежать, стараясь скрыться в гуще леса, благо уже достаточно стемнело.
За мной кинулись в погоню, но я, показывая чудеса скорости, плутал по лесу, как заяц. Думаю, в тот момент во мне проснулись звериные инстинкты дальних предков, так как я сумел оторваться от погони. Сделав круг, я вновь оказался возле поляны и спрятался в ближайших кустах. Я боялся, что Княгиня почувствует мое присутствие, но ей было не до меня. Отдав несколько приказаний и, видимо, не сомневаясь, что мне не удастся скрыться, она со своими помощниками пошла к опушке леса. Кругом слышались шум голосов, треск веток, метались тени с факелами – искали меня, а я, чудом ушедший от погони, отважился на следующий безумный шаг: решил проследить за Княгиней! У опушки леса ее ожидала карета. Я сумел заскочить на задок уже тронувшейся кареты и отправился в неизвестном направлении. Мне пришлось трястись на задке кареты в течение многих часов, но в итоге я был вознагражден – узнал, где обитает таинственная Княгиня. В ту же ночь я проник в ее жилище. Почувствовав лезвие ножа у шеи, она держалась уже не так надменно и уверенно.
– Неужели ты посмел угрожать беззащитной женщине? – вздрогнув от ужаса, спросила я Феликса и отпустила его руку, не веря услышанному.
– Она – женщина?! Да она дьявол! – воскликнул Феликс. – Опасаясь за свою жизнь, она мне все рассказала, открыв тайну бессмертия!
– Но это невозможно! – возразила я.
– Со временем убедишься, что я прав! – Вновь в его голосе ощущался холод. – Сейчас ты обязана сделать выбор: последовать со мной дальше и безоговорочно выполнять все мои требования, как бы это тебя ни пугало и ни противоречило твоим принципам, убеждениям, или пойти назад. Подумай – это последняя возможность вернуться к прежней жизни, но тогда ты должна будешь забыть меня. В противном случае ты полностью подчинишься мне, станешь моей тенью, и только смерть сможет нас разлучить, но это будет невозможно, ибо ты станешь бессмертной!
Я сжалась от страха, услышав это предложение; Феликс меня пугал, но мое влюбленное сердце жаждало быть с ним. С трудом выдерживая пронизывающий взгляд, я решила потянуть время, чтобы унять душевное волнение, собраться с мыслями.
– Это так неожиданно, Феликс! А об этом огромном подземелье я никогда не слышала. Откуда оно взялось?
– Когда мой прадед получил в дар староство, он разрушил крепость, а на ее месте построил костел и сделал его родовой усыпальницей. Под крепостью было множество подземных галерей; одна из них, протяженностью более чем в версту, позволяла при необходимости незаметно покинуть пределы крепости и выйти на берег Роси.
Этот дом был специально построен на выходе из подземелья, чтобы скрыть его.
Неожиданности в этот день преследовали меня.
– Ты хочешь сказать… – запинаясь, произнесла я.
– Мой прадед – коронный гетман Франциск Ксаверий Браницкий. Честолюбие, жажда еще большей власти и богатства заставили его активно участвовать в разделе Речи Посполитой, тем самым предав ее в трудный период. Но все это не пошло впрок его наследникам. Его сын, граф Григорий-Константин, был обвинен в том, что в 31-м году поддержал восстание за независимость Польши и был вынужден откупиться, подарив царской семье имение в Ракитном. Я внебрачный сын графа Ксаверия, внука коронного гетмана. После участия в войне на Кавказе, будучи тяжело болен, он поехал лечиться во Францию, а по пути остановился в родовом имении в Белой Церкви. Пробыв там непродолжительное время, он уехал за границу, как оказалось, навсегда. За свои политические убеждения, отказ вернуться и участие в Крымской войне на стороне противника император Николай I лишил его звания и последнего имения в Медвине. Граф обосновался во Франции, купил там замок «Монтрезор». Сложившиеся обстоятельства вынудили мою мать, горничную в доме Браницких, скрыть свою беременность. В дальнейшем она вышла замуж за помещика Сосницкого, чью фамилию я и ношу.
– Феликс, все это так неожиданно… – осторожно начала я.
– Ангелина, я жду твоего решения. Ты идешь со мной дальше или возвращаешься? – Голос у Феликса заледенел.
Я пребывала в нерешительности. Пойти с ним – значит приобщиться к чему-то ужасному, гибельному для моей души; повернуть назад – значит распрощаться с Феликсом, вновь пережить муки расставания, как уже было, когда он уехал на учебу в Варшаву, но теперь мы расстанемся навсегда».
Мне от души было жаль девушку, написавшую эти строки. Порой любовь толкает на безрассудные, глупые поступки, о которых в дальнейшем приходится жалеть. Не было сомнений в том, что влюбленная Ангелина последовала за этим человеком и впереди ее ничего хорошего не ожидало. Я была не в силах дальше читать и закрыла тетрадь. Исходя из прочитанного, можно было предположить, что этот Феликс совершил ужасное преступление и хочет впутать в это дело Ангелину. Хотелось бы мне верить, что это всего лишь рукопись старинного готического романа, но интуиция мне подсказывала, что это не так.
Я невольно вспомнила Егора, и причина нашей ссоры показалась теперь такой никчемной. Но характер не позволял мне первой сделать шаг к примирению, и, к счастью, я не была ослеплена любовью, как девушка из рукописи, которая была готова на все ради любимого.
Фамилия Браницких мне смутно о чем-то напомнила. Поняв, что мне не заснуть, я открыла свой ноутбук и вошла в Интернет.
Глава 5
Меня никогда не интересовали игральные карты, и значения картинок я знала в пределах распространенной игры в «дурака». Пасьянс мне ничего не говорил – его только начали раскладывать или уже закончили? Логика подсказывала: скорее всего, он завершен – все карты легли на свое место.
Несмотря на поздний час, я позвонила Марте.
– Можешь меня поздравить: я уже на новом месте, сегодня предстоит первая ночь здесь.
– Классно, что есть такие отзывчивые старушки, Ваня. Я от души тебя поздравляю. Когда будем отмечать новоселье?
– Боюсь, не скоро.
– Что-то случилось? У тебя не слишком радостный голос.
– Ничего особенного, а точнее – всякая чертовщина.
– Ты меня пугаешь, Ваня.
– Я вначале сама испугалась, но уже привыкла – все время перегорают лампочки.
– Лампочки у всех горят, качество у них не ахти какое.
– Согласна, но они у меня перегорают каждый день и во всей квартире.
– Квартира старая, проводка слабая – вызови электрика.
– Был сегодня, неисправностей не нашел. При нем ничего не происходило, а вечером в одно мгновение все лампочки перегорели.
– Так ты сидишь одна в темноте? – встревожилась Марта. – Приезжай ко мне, переночуешь, а завтра электрик все исправит.
– Спасибо, Марта. Я нашла здесь запас свечей, так что свет у меня есть. Но думаю, что электрик и завтра ничем не поможет.
– Я знаю, Ваня, в чем дело! – закричала в трубку Марта. – Во всей этой фантасмагории со светом виновата ты сама!
– Поясни, пожалуйста.
– Пожалуйста. Увольнение с работы произошло со скандалом, перед этим был болезненный разрыв с Егором – а ведь я тебя давно предупреждала, что он эгоцентрист до мозга костей! Получив в дар квартиру, другая бы летала на крыльях от счастья, а ты отнеслась к этому настороженно, словно ожидала какого-то подвоха. Одним словом, из тебя аж прет негативная энергия, вот она-то и выводит из строя лампочки! Помню, когда ты поругалась с Егором, то была такая наэлектризованная, что меня саму колотило.
– Это что получается, я сама себя наказала тьмой, Марта? Ну ты и закрутила! То, что ты сейчас сказала, – это же мистика!
– Нет, Ваня, это физика, до которой мы еще не доросли. Я могу предоставить тебе массу литературы, где описывается, как у людей, попавших в крайне неблагоприятные обстоятельства, выходили из строя часы, электрооборудование и даже автомобили портились!
– Автомобили – это не вареная колбаса, чтобы портиться. С литературой все ясно – читать ее не буду. Как понимаю, у тебя припасен рецепт для данного случая?
– Абсолютно верно. Тебе может помочь соль.
– Соль?!
– Именно она. Пройдешь по комнате с зажженной церковной свечой и поставишь в чем-нибудь соль в углах, читая «Отче наш». Как только она впитает отрицательную энергию, то станет влажной, а свет вернется в твою обитель.
– Все так просто! И, главное, никому не надо платить за вызов. Как я и предполагала, это все же мистика, а не физика.
– Я знаю, о чем говорю. Сделай так, и убедишься в моей правоте.
– Хорошо, попробую, хотя маловероятно, что это подействует. Если все выйдет, с меня бутылка шампанского. Мне кажется, что это бывшая хозяйка с того света устраивает мне испытания, мол, если выдержу их, то буду жить в ее квартире.
– А если вдруг не выдержишь? – поинтересовалась Марта.
– Это я так пошутила, Марта. Где я буду жить, не имея работы, если не в этой квартире?
– Хорошенькое наследство тебе оставила милая старушка! А по поводу соли запомни, Ваня: ее нельзя просто выбросить. Ты должна поздним вечером или ранним утром закопать ее в землю, чтобы никто этого не видел, – предупредила мрачным тоном Марта. – Иначе соль накличет на тебя беду!
– Обязательно так и сделаю, – с наигранной серьезностью согласилась я. – Пожалуй, не откладывая, приступлю к этому обряду.
– Правильно, Ваня! Я тебя целую – и до встречи. Не забудь о шампанском!
Посмеиваясь над собой, я расставила по углам комнат блюдечки с солью и обошла квартиру с горящей свечой в руке, читая молитву «Отче наш», – а другой я и не знаю. «Если даже не поможет, то и вреда от этого не будет».
Спать мне по-прежнему не хотелось, и я вытащила наугад книгу из книжного шкафа, стоящего в коридоре. К моему удивлению, под обтрепанной обложкой, на которой значилось: «Кулинарные чудеса ресторана “Пекин”», – скрывались две потрепанные старинные тетради с пожелтевшими от времени страницами. Я открыла ту, которая была толще: строчки выписаны идеальным каллиграфическим почерком, буковка в буковку, словно напечатаны, причем на древнеславянском языке. Попыталась читать – сплошная абракадабра. Можно было понять отдельные слова, но смысл написанного ускользал от меня. После пятиминутной борьбы с тяжеловесными конструкциями предложений и неизвестными словами я сдалась. Смогла лишь догадаться по картинкам, изображающим комбинации карт, что здесь описываются всевозможные старинные пасьянсы. На обложке тетради я нашла дату – 1911 год. Похоже, в эту тетрадь Лариса Сигизмундовна скопировала текст из древней книги.
Во второй тетради я обнаружила разрозненные записи, сделанные разными почерками. Судя по всему, писали несколько человек, по крайней мере, двое. Несмотря на явно не каллиграфические почерки и непривычный слог, эти записи были мне более понятны. Рассказывалось о каких-то давних событиях:
«Я проследовала за Феликсом по ступеням, ведущим в глубокое подземелье. Мне было зябко и холодно, но, думаю, больше от волнения и непонятной тревоги, мучавшей меня с самого утра. Крутые высокие ступеньки были крайне неудобными, и мне все время приходилось приподнимать подол платья, чтобы сделать следующий шаг. Феликс, слегка пригнувшись из-за низкого свода, шел впереди, освещая дорогу факелом. Только любовь к нему могла заставить меня отправиться в это мрачное место, скрытое глубоко под землей.
Когда ступени закончились, мы оказались в небольшом овальном зале, из которого начинались четыре боковых ответвления-прохода. На шее у Феликса поверх одежды я заметила необычный серебряный Т-образный крест, верхняя часть которого заканчивалась кольцом. На мой вопрос он нехотя ответил: «Это – анкх Хора, символ бессмертия».
Не задерживаясь в зале, Феликс вошел в ближайший левый проход, и мне ничего не оставалось, кроме как молча следовать за ним.
О ужас! Мы потревожили целый рой летучих мышей, в одно мгновение наполнивших пространство противным писком и шумом крыльев. Носясь в полумраке, покрытые короткой шерстью маленькие создания были подобны дьяволу в миниатюре. В этом ужасном столпотворении я уже не видела Феликса. Почувствовав, как скользкое, мерзкое крыло дьяволенка коснулось моего лица, я закричала от ужаса и чуть не упала в обморок. Феликс, услышав мой крик, пришел на помощь, поддержал меня и вывел из этого ада. Держась за его крепкую руку, я немного успокоилась и пришла в себя.
– Феликс, сердце мое, куда мы идем? – не удержалась я от вопроса.
– Уже скоро сама все увидишь, – холодно ответил он.
Когда улавливаю холод в его голосе, то сразу понимаю: он сердится, сейчас – из-за моего нетерпения. Мне все время чудится, что я сплю, настолько события этого дня нереальны: неожиданное предложение Феликса; оказавшийся под его домом таинственный подземный ход, которому, по всей видимости, очень много лет; загадочная цель нашего путешествия.
Внезапно Феликс остановился:
– Мы уже почти пришли. Для того чтобы тебе стали понятны мои дальнейшие действия, я хочу кое-что рассказать. Во время учебы в Варшаве я стал адептом магического общества «Красное братство». Главой нашего общества была Княгиня, о которой рассказывали невероятные истории, но самым важным было то, что ей невообразимое количество лет. Свои указания она передавала нам через Учителей, и лишь раз в два года ее могли увидеть Посвященные. Мне же не терпелось узнать, правда ли то, о чем шепотом нам рассказывали Учителя. Товарищ, вовлекший меня в это общество и уже прошедший посвящение, однажды, не выдержав переполнявшей его радости, проговорился, что в ближайшее время ему предстоит присутствовать на встрече с Княгиней. Я сразу пристал к нему, как клещ, желая также попасть на эту встречу. Он страшно испугался и отговаривал меня, как мог. Тогда я пригрозил, что о нашем разговоре расскажу Учителю. Он еще больше перепугался, так как при посвящении поклялся хранить все тайны, иначе его постигнет наказание Княгини – ужасная смерть. Таким образом удалось убедить его помочь мне побывать на этой встрече. Вскоре ему передали лоскут кожи с изображенным на нем знаком необычного креста и сообщили, где и когда должна состояться встреча. Я изготовил точно такой же знак. Мы договорились с товарищем, что каждый самостоятельно отправится на встречу с Княгиней, а если вскроется мой обман, я не должен выдать его. Встреча с Княгиней должна была пройти в лесу возле Крживосондза. Я прибыл в условленное место, где меня встретили двое с красными масками на лицах. Проверив мой пропуск, они увели меня в чащу леса, а по пути выдали такую же, как у них, маску. На большой поляне Княгиню ожидали человек пятьдесят, все в масках, и я почувствовал себя уверенней, затерявшись в этой толпе. Княгиня оказалась невысокой седой женщиной. Не буду перечислять подробностей обряда встречи, скажу лишь, что все было обставлено достаточно пышно. Затем двое помощников в масках занесли на поляну фарфоровую ванну с ножками в виде змей. Княгиня, не обращая внимания на присутствующих, сбросила с себя всю одежду и осталась лишь в полупрозрачной рубашке, сквозь которую было видно ее старое, в морщинах и складках тело, после чего забралась в ванну. Рядом начали устраивать большой костер, затем вынесли мертвое обнаженное девичье тело, вскоре скрывшееся под грудой веток.
Я почувствовала, что у меня перехватило дыхание – я не могла говорить, в противном случае обязательно выкрикнула бы: «Замолчи, Феликс! Я больше не желаю тебя слушать!» Но я только сильнее сжала его руку, а он продолжил рассказ:
– Вновь появились помощники и вылили на Княгиню красную жидкость из большой бутыли. Из перешептывания стоящих впереди меня людей я узнал, что это была кровь той девочки и что для обряда обязательно нужна девственница.
«О БОЖЕ! ЗАМОЛЧИТЕ!» Внутри у меня все кричало и трепетало, но я, будто окаменев, безмолвствовала.
– Помощники Княгини разожгли костер, но, видимо, дрова были сыроваты, так как повалил густой серый дым с тошнотворным запахом, от которого многие стали кашлять. Затем появилось пламя, оно быстро разгорелось, и костер, к моему удивлению, прогорел примерно через час. Когда дым развеялся и в кострище остались лишь угли, мы вновь смогли увидеть ванну, где лежала Княгиня. Прошло еще немного времени, и Княгиня поднялась во весь рост, сбросила с себя окровавленную рубашку, оставшись полностью обнаженной, вытерлась поднесенным полотенцем и начала одеваться. Все вокруг остолбенели от увиденного: Княгиня обратилась в молодую женщину с прекрасным телом, на вид ей было не более тридцати, и только черты лица напоминали ее прежнюю. И это чудо совершилось у нас на глазах! – восторженно воскликнул Феликс, а я с сожалением подумала о бедной девочке, принесенной в жертву злой старухе.
– Княгиня, облачившись в одежды, пронзительным взглядом окинула нас, остолбеневших от увиденного и теперь громко делившихся между собой впечатлениями. Она вскинула руку, и все мгновенно замолчали.
– Среди вас находится один предатель и один обманщик – я хочу видеть их! – громогласно произнесла она.
Я почувствовал, как страх сковал мое тело, но постарался успокоиться и взять себя в руки: как она может меня обнаружить среди такого количества людей в масках, не зная меня в лицо?
Княгиня потребовала, чтобы мы выстроились в одну шеренгу. Желая выявить чужого, она медленно двигалась от одного конца шеренги к другому. Мне повезло: я оказался в последней десятке, на дальнем краю.
– Это предатель! – раздался ее голос.
Из шеренги выволокли кого-то и, выкрутив руки, сорвали маску – этим человеком оказался мой товарищ. У него было мертвенно-бледное лицо, трясущиеся губы – видно, он читал про себя спасительную молитву. Княгиня все ближе подходила ко мне, и я, не желая искушать судьбу, бросился бежать, стараясь скрыться в гуще леса, благо уже достаточно стемнело.
За мной кинулись в погоню, но я, показывая чудеса скорости, плутал по лесу, как заяц. Думаю, в тот момент во мне проснулись звериные инстинкты дальних предков, так как я сумел оторваться от погони. Сделав круг, я вновь оказался возле поляны и спрятался в ближайших кустах. Я боялся, что Княгиня почувствует мое присутствие, но ей было не до меня. Отдав несколько приказаний и, видимо, не сомневаясь, что мне не удастся скрыться, она со своими помощниками пошла к опушке леса. Кругом слышались шум голосов, треск веток, метались тени с факелами – искали меня, а я, чудом ушедший от погони, отважился на следующий безумный шаг: решил проследить за Княгиней! У опушки леса ее ожидала карета. Я сумел заскочить на задок уже тронувшейся кареты и отправился в неизвестном направлении. Мне пришлось трястись на задке кареты в течение многих часов, но в итоге я был вознагражден – узнал, где обитает таинственная Княгиня. В ту же ночь я проник в ее жилище. Почувствовав лезвие ножа у шеи, она держалась уже не так надменно и уверенно.
– Неужели ты посмел угрожать беззащитной женщине? – вздрогнув от ужаса, спросила я Феликса и отпустила его руку, не веря услышанному.
– Она – женщина?! Да она дьявол! – воскликнул Феликс. – Опасаясь за свою жизнь, она мне все рассказала, открыв тайну бессмертия!
– Но это невозможно! – возразила я.
– Со временем убедишься, что я прав! – Вновь в его голосе ощущался холод. – Сейчас ты обязана сделать выбор: последовать со мной дальше и безоговорочно выполнять все мои требования, как бы это тебя ни пугало и ни противоречило твоим принципам, убеждениям, или пойти назад. Подумай – это последняя возможность вернуться к прежней жизни, но тогда ты должна будешь забыть меня. В противном случае ты полностью подчинишься мне, станешь моей тенью, и только смерть сможет нас разлучить, но это будет невозможно, ибо ты станешь бессмертной!
Я сжалась от страха, услышав это предложение; Феликс меня пугал, но мое влюбленное сердце жаждало быть с ним. С трудом выдерживая пронизывающий взгляд, я решила потянуть время, чтобы унять душевное волнение, собраться с мыслями.
– Это так неожиданно, Феликс! А об этом огромном подземелье я никогда не слышала. Откуда оно взялось?
– Когда мой прадед получил в дар староство, он разрушил крепость, а на ее месте построил костел и сделал его родовой усыпальницей. Под крепостью было множество подземных галерей; одна из них, протяженностью более чем в версту, позволяла при необходимости незаметно покинуть пределы крепости и выйти на берег Роси.
Этот дом был специально построен на выходе из подземелья, чтобы скрыть его.
Неожиданности в этот день преследовали меня.
– Ты хочешь сказать… – запинаясь, произнесла я.
– Мой прадед – коронный гетман Франциск Ксаверий Браницкий. Честолюбие, жажда еще большей власти и богатства заставили его активно участвовать в разделе Речи Посполитой, тем самым предав ее в трудный период. Но все это не пошло впрок его наследникам. Его сын, граф Григорий-Константин, был обвинен в том, что в 31-м году поддержал восстание за независимость Польши и был вынужден откупиться, подарив царской семье имение в Ракитном. Я внебрачный сын графа Ксаверия, внука коронного гетмана. После участия в войне на Кавказе, будучи тяжело болен, он поехал лечиться во Францию, а по пути остановился в родовом имении в Белой Церкви. Пробыв там непродолжительное время, он уехал за границу, как оказалось, навсегда. За свои политические убеждения, отказ вернуться и участие в Крымской войне на стороне противника император Николай I лишил его звания и последнего имения в Медвине. Граф обосновался во Франции, купил там замок «Монтрезор». Сложившиеся обстоятельства вынудили мою мать, горничную в доме Браницких, скрыть свою беременность. В дальнейшем она вышла замуж за помещика Сосницкого, чью фамилию я и ношу.
– Феликс, все это так неожиданно… – осторожно начала я.
– Ангелина, я жду твоего решения. Ты идешь со мной дальше или возвращаешься? – Голос у Феликса заледенел.
Я пребывала в нерешительности. Пойти с ним – значит приобщиться к чему-то ужасному, гибельному для моей души; повернуть назад – значит распрощаться с Феликсом, вновь пережить муки расставания, как уже было, когда он уехал на учебу в Варшаву, но теперь мы расстанемся навсегда».
Мне от души было жаль девушку, написавшую эти строки. Порой любовь толкает на безрассудные, глупые поступки, о которых в дальнейшем приходится жалеть. Не было сомнений в том, что влюбленная Ангелина последовала за этим человеком и впереди ее ничего хорошего не ожидало. Я была не в силах дальше читать и закрыла тетрадь. Исходя из прочитанного, можно было предположить, что этот Феликс совершил ужасное преступление и хочет впутать в это дело Ангелину. Хотелось бы мне верить, что это всего лишь рукопись старинного готического романа, но интуиция мне подсказывала, что это не так.
Я невольно вспомнила Егора, и причина нашей ссоры показалась теперь такой никчемной. Но характер не позволял мне первой сделать шаг к примирению, и, к счастью, я не была ослеплена любовью, как девушка из рукописи, которая была готова на все ради любимого.
Фамилия Браницких мне смутно о чем-то напомнила. Поняв, что мне не заснуть, я открыла свой ноутбук и вошла в Интернет.
Глава 5
Утро началось с телефонного звонка Марты. Я с трудом разлепила веки, а сонный голос выдал мое состояние.
– Эй, Ваня-соня, ты совсем расклеилась, раз до сих пор валяешься в постели, ведь скоро уже полдень! – Марта рассмеялась. – Вставай, лежебока, тебя ждут великие дела!
– Боже мой! Все тело разбито, я так устала, как будто ночью не спала, а копала картошку в селе, – потягиваясь, пожаловалась я.
– Если ты ночью занималась картошкой, значит, тебя привидения не тревожили, и это хорошо.
– Привидений не было, зато ночью я, на свою голову, начала читать какую-то кошмарную рукопись, а затем долго рылась в Интернете, после чего не могла заснуть.
– Что же тебя так зацепило, Ваня?
– О Браницких ты что-нибудь слышала, Марта?
– Это не те, которые создали парк в Белой Церкви?
– Молодец, сразу сообразила, – похвалила я. – А я не вспомнила об этом, пока не влезла в Интернет. Полночи не спала, читала о них. В одной статье[9] рассказывалось о проклятии, нависшем над родом Браницких из-за того, что коронный гетман Франциск-Ксаверий приложил руку к разделу Речи Посполитой и в благодарность получил от России графский титул и местечко Белая Церковь в вечное пользование. Жена графа Франциска-Ксаверия Александра была обер-фрейлиной при дворе Екатерины II и близкой родственницей графа Потемкина или даже его незаконнорожденной дочерью. Именно она и создала парк «Александрия».
– Ты собираешься написать очерк о Браницких?
– Даже не знаю. – Я притворно охнула. – Это так опасно! Из этой же статьи я узнала, что польский журналист Марек Рушчиць и замдиректора Белоцерковского музея Леонид Коча погибли, когда собирали материал для книги о роде Браницких. Еще один местный историк, занимающийся этой темой, оказался на грани смерти и чудом спасся.
– Все понятно: непознанное привлекает читателя, и этим спекулирует наш брат журналист, подтасовывая факты. Решишь създить в парк, не забудь взять меня с Ингой – мы не прочь еще раз там побывать. Что интересного ты еще выудила из инета?
– Браницкие были очень интересными людьми. Они участвовали в подготовке покушения на императора вместе с декабристами, а потом выделили сто пудов железа на кандалы тем же декабристам. Радушно встречали императора, специально для него выстроили домик в парке и вскоре приняли активное участие в польском восстании.
– В этом нет ничего удивительного: политики с тех пор не изменились. Когда нужно – подкупают, когда жжет – откупаются. В политику идут с большими деньгами, чтобы их стало еще больше.
– Твоя идея съездить в парк неплоха; я, к своему стыду, там еще не была.
– Тогда планируй ее на ближайшие выходные, и мы падаем тебе на хвост. Ваня, а как там соль? Не проверяла ее состояние?
– Сейчас все брошу, вылезу из теплой постели и пойду щупать соль. Ерунда все это, Марта.
Поболтав с Мартой еще с полчаса, я окончательно проснулась и, почувствовав муки голода, поспешила в кухню.
Настроение у меня было прекрасное – ночью я сумела перебороть свои страхи, и темнота меня больше не пугала.
Позвонив электрику и рассказав о продолжающихся проблемах со светом, в ответ я услышала, что в таком случае нужно менять всю проводку в квартире, и если я финансово к этому готова, то он может немедленно приступить к работе. Названная им сумма повергла меня в шок, и я взяла тайм-аут для размышлений. Однако размышляй – не размышляй, но таких денег на новую проводку у меня не было, и я решила пока пожить при свечах.
Весь день я посвятила хождению по редакциям газет и журналов в поисках работы, но максимум, чего добилась, так это заверений: «В случае чего будем иметь вас в виду».
«При случае я вас тоже буду иметь в виду!» – мысленно пообещала я им.
Как ни торопилась я прийти домой засветло, мои хождения затянулись до темноты. Двигаясь вдоль припаркованных во дворе автомобилей, я вспомнила, как меня напугал сосед по подъезду, и улыбнулась.
Сзади хлопнули дверцы автомобиля и раздался мужской голос, испугавший меня:
– Добрый вечер!
Я резко обернулась. Повторилась вчерашняя ситуация – тот же мужчина стоял у распахнутой дверцы автомобиля и пялился на меня.
– Вы что, здесь дежурите? Почему я всякий раз натыкаюсь на вас? – разозлилась я.
– Нет, это знак Судьбы; очевидно, нам с вами надо познакомиться, – улыбаясь, произнес мужчина.
Темнота не позволяла его хорошо рассмотреть, но голос был приятный, а сам он казался большим, словно гора.
– Мне пора домой, и на улице я не знакомлюсь.
– Удивительно, но нам по пути, – мягко заметил мужчина. – А как только мы познакомимся, то перестанем быть незнакомыми людьми.
– Работа в милиции приучила меня знакомиться с людьми только при наличии у них паспорта, – заявила я, вызывающе глядя на мужчину.
– У меня все документы при себе. Вот, пожалуйста, паспорт. Есть еще водительские права и даже медицинская справка – подготовил для техосмотра.
– Справка меня не интересует. – Посветив мобилкой, я открыла паспорт и прочитала: – Сухов Валентин Ростиславович.
– Он самый – не был, не состоял, не привлекался, – пошутил он. – А вас как зовут?
– Раз вы мой сосед, Валентин Ростиславович, то можно и познакомиться – Иванна.
– Мне больше нравится, когда меня зовут по имени – Валентин, Валик…Так вы здесь живете? – уточнил он.
– С недавних пор. В квартире, которую раньше занимала Лариса Сигизмундовна – она умерла.
– Да, я слышал… Интересная была старушка… Выходит, вы ее родственница?
– Не совсем, – уклонилась я от ответа, решив не вдаваться в подробности, и заговорила о другом: – Судя по номеру квартиры, вы живете прямо надо мной. Заливать не будете?
– Разве только шампанским. Кстати, у меня в холодильнике есть красное крымское, прямо с завода. Предлагаю закрепить наше знакомство и выпить за добрососедские отношения.
Мне безумно захотелось выпить шампанского, а красное я просто обожала, но, пересилив себя, сказала:
– В следующий раз – обязательно.
В подъезде я наконец рассмотрела своего соседа, и он произвел на меня хорошее впечатление: лет тридцати, рост выше среднего, широкоплечий, с великолепной спортивной фигурой, лицо приятное, без резких линий. Чем-то он напоминал популярного артиста Андрея Соколова. «В следующий раз от шампанского не откажусь!»
Валентин довел меня до дверей моей квартиры, где я так выразительно посмотрела на него, что он незамедлительно стал подниматься по ступенькам на свой этаж.
Зайдя к себе, я включила фонарик, а затем зажгла свечи по всей квартире. Темнота больше не пугала меня, а жизнь при свечах завораживала и привносила новизну в обыденность моего существования. Царящий вокруг мрак вскоре меня утомил, и я чуть ли не из последних сил добралась до кровати и упала в объятия сна.
Продолговатая пустая комната с плотно затянутыми черным крепом окнами была ярко освещена. На полу непривычного светло-кремового цвета я увидела множество разлетевшихся белых листов. Я подняла один из них – он был девственно чист с обеих сторон. В конце комнаты я увидела арку, ведущую в другую комнату, и проследовала туда. Там было все то же: пустота, зашторенные окна и разбросанные чистые листы. И вновь арка, только расположенная не по центру стены, а смещенная к левому углу. Мой путь пролег через множество комнат, своим однообразием раздражавших меня. Издалека до меня доносился приглушенный гул голосов, спокойная музыка и звон бокалов, но я никак не могла туда дойти, как ни ускоряла шаг. Арки, через которые я проходила, отличались своим расположением в стене и шириной проема; через некоторые мне приходилось пробираться чуть ли не бочком. У меня закралось подозрение, что строители быль пьяны в стельку и делали эти арки как попало и где попало.
– Эй, Ваня-соня, ты совсем расклеилась, раз до сих пор валяешься в постели, ведь скоро уже полдень! – Марта рассмеялась. – Вставай, лежебока, тебя ждут великие дела!
– Боже мой! Все тело разбито, я так устала, как будто ночью не спала, а копала картошку в селе, – потягиваясь, пожаловалась я.
– Если ты ночью занималась картошкой, значит, тебя привидения не тревожили, и это хорошо.
– Привидений не было, зато ночью я, на свою голову, начала читать какую-то кошмарную рукопись, а затем долго рылась в Интернете, после чего не могла заснуть.
– Что же тебя так зацепило, Ваня?
– О Браницких ты что-нибудь слышала, Марта?
– Это не те, которые создали парк в Белой Церкви?
– Молодец, сразу сообразила, – похвалила я. – А я не вспомнила об этом, пока не влезла в Интернет. Полночи не спала, читала о них. В одной статье[9] рассказывалось о проклятии, нависшем над родом Браницких из-за того, что коронный гетман Франциск-Ксаверий приложил руку к разделу Речи Посполитой и в благодарность получил от России графский титул и местечко Белая Церковь в вечное пользование. Жена графа Франциска-Ксаверия Александра была обер-фрейлиной при дворе Екатерины II и близкой родственницей графа Потемкина или даже его незаконнорожденной дочерью. Именно она и создала парк «Александрия».
– Ты собираешься написать очерк о Браницких?
– Даже не знаю. – Я притворно охнула. – Это так опасно! Из этой же статьи я узнала, что польский журналист Марек Рушчиць и замдиректора Белоцерковского музея Леонид Коча погибли, когда собирали материал для книги о роде Браницких. Еще один местный историк, занимающийся этой темой, оказался на грани смерти и чудом спасся.
– Все понятно: непознанное привлекает читателя, и этим спекулирует наш брат журналист, подтасовывая факты. Решишь създить в парк, не забудь взять меня с Ингой – мы не прочь еще раз там побывать. Что интересного ты еще выудила из инета?
– Браницкие были очень интересными людьми. Они участвовали в подготовке покушения на императора вместе с декабристами, а потом выделили сто пудов железа на кандалы тем же декабристам. Радушно встречали императора, специально для него выстроили домик в парке и вскоре приняли активное участие в польском восстании.
– В этом нет ничего удивительного: политики с тех пор не изменились. Когда нужно – подкупают, когда жжет – откупаются. В политику идут с большими деньгами, чтобы их стало еще больше.
– Твоя идея съездить в парк неплоха; я, к своему стыду, там еще не была.
– Тогда планируй ее на ближайшие выходные, и мы падаем тебе на хвост. Ваня, а как там соль? Не проверяла ее состояние?
– Сейчас все брошу, вылезу из теплой постели и пойду щупать соль. Ерунда все это, Марта.
Поболтав с Мартой еще с полчаса, я окончательно проснулась и, почувствовав муки голода, поспешила в кухню.
Настроение у меня было прекрасное – ночью я сумела перебороть свои страхи, и темнота меня больше не пугала.
Позвонив электрику и рассказав о продолжающихся проблемах со светом, в ответ я услышала, что в таком случае нужно менять всю проводку в квартире, и если я финансово к этому готова, то он может немедленно приступить к работе. Названная им сумма повергла меня в шок, и я взяла тайм-аут для размышлений. Однако размышляй – не размышляй, но таких денег на новую проводку у меня не было, и я решила пока пожить при свечах.
Весь день я посвятила хождению по редакциям газет и журналов в поисках работы, но максимум, чего добилась, так это заверений: «В случае чего будем иметь вас в виду».
«При случае я вас тоже буду иметь в виду!» – мысленно пообещала я им.
Как ни торопилась я прийти домой засветло, мои хождения затянулись до темноты. Двигаясь вдоль припаркованных во дворе автомобилей, я вспомнила, как меня напугал сосед по подъезду, и улыбнулась.
Сзади хлопнули дверцы автомобиля и раздался мужской голос, испугавший меня:
– Добрый вечер!
Я резко обернулась. Повторилась вчерашняя ситуация – тот же мужчина стоял у распахнутой дверцы автомобиля и пялился на меня.
– Вы что, здесь дежурите? Почему я всякий раз натыкаюсь на вас? – разозлилась я.
– Нет, это знак Судьбы; очевидно, нам с вами надо познакомиться, – улыбаясь, произнес мужчина.
Темнота не позволяла его хорошо рассмотреть, но голос был приятный, а сам он казался большим, словно гора.
– Мне пора домой, и на улице я не знакомлюсь.
– Удивительно, но нам по пути, – мягко заметил мужчина. – А как только мы познакомимся, то перестанем быть незнакомыми людьми.
– Работа в милиции приучила меня знакомиться с людьми только при наличии у них паспорта, – заявила я, вызывающе глядя на мужчину.
– У меня все документы при себе. Вот, пожалуйста, паспорт. Есть еще водительские права и даже медицинская справка – подготовил для техосмотра.
– Справка меня не интересует. – Посветив мобилкой, я открыла паспорт и прочитала: – Сухов Валентин Ростиславович.
– Он самый – не был, не состоял, не привлекался, – пошутил он. – А вас как зовут?
– Раз вы мой сосед, Валентин Ростиславович, то можно и познакомиться – Иванна.
– Мне больше нравится, когда меня зовут по имени – Валентин, Валик…Так вы здесь живете? – уточнил он.
– С недавних пор. В квартире, которую раньше занимала Лариса Сигизмундовна – она умерла.
– Да, я слышал… Интересная была старушка… Выходит, вы ее родственница?
– Не совсем, – уклонилась я от ответа, решив не вдаваться в подробности, и заговорила о другом: – Судя по номеру квартиры, вы живете прямо надо мной. Заливать не будете?
– Разве только шампанским. Кстати, у меня в холодильнике есть красное крымское, прямо с завода. Предлагаю закрепить наше знакомство и выпить за добрососедские отношения.
Мне безумно захотелось выпить шампанского, а красное я просто обожала, но, пересилив себя, сказала:
– В следующий раз – обязательно.
В подъезде я наконец рассмотрела своего соседа, и он произвел на меня хорошее впечатление: лет тридцати, рост выше среднего, широкоплечий, с великолепной спортивной фигурой, лицо приятное, без резких линий. Чем-то он напоминал популярного артиста Андрея Соколова. «В следующий раз от шампанского не откажусь!»
Валентин довел меня до дверей моей квартиры, где я так выразительно посмотрела на него, что он незамедлительно стал подниматься по ступенькам на свой этаж.
Зайдя к себе, я включила фонарик, а затем зажгла свечи по всей квартире. Темнота больше не пугала меня, а жизнь при свечах завораживала и привносила новизну в обыденность моего существования. Царящий вокруг мрак вскоре меня утомил, и я чуть ли не из последних сил добралась до кровати и упала в объятия сна.
Продолговатая пустая комната с плотно затянутыми черным крепом окнами была ярко освещена. На полу непривычного светло-кремового цвета я увидела множество разлетевшихся белых листов. Я подняла один из них – он был девственно чист с обеих сторон. В конце комнаты я увидела арку, ведущую в другую комнату, и проследовала туда. Там было все то же: пустота, зашторенные окна и разбросанные чистые листы. И вновь арка, только расположенная не по центру стены, а смещенная к левому углу. Мой путь пролег через множество комнат, своим однообразием раздражавших меня. Издалека до меня доносился приглушенный гул голосов, спокойная музыка и звон бокалов, но я никак не могла туда дойти, как ни ускоряла шаг. Арки, через которые я проходила, отличались своим расположением в стене и шириной проема; через некоторые мне приходилось пробираться чуть ли не бочком. У меня закралось подозрение, что строители быль пьяны в стельку и делали эти арки как попало и где попало.