Страница:
Едва они успели закурить по сигарете, как зеленая гусеница электропоезда сначала резко замедлила ход, а затем и вовсе остановилась. Открылись двери: в тамбур ворвался свежий воздух; со стороны «можайки», которая здесь идет параллельно колее, отчетливо слышны звуки автомобильных движков.
– Перхушково, – процедил Серган. – Чё-то сегодня машинист слабо кочегарит… С опозданием идем!
Он вдруг увидел, как на платформу, – перебежав через колею – вымахнул какой-то мужик – в темно-синем, почти черном пальто и выпущенном наружу шарфе, который, казалось, вот-вот упорхнет, как вольная птица…
Этот тип как-то странно заметался, как будто потерял на мгновения всякий контроль над собой и не знал, что ему далее предпринять. То ли опаздывал куда-то, то ли гнался за ним кто, то ли он сам кого-то хотел высмотреть и догнать… Короче, вел он себя крайне необычно.
Буквально за секунду до того, как закрылись двери, мужчина влетел в их хвостовой тамбур, едва не врезавшись в двух наблюдавших за ним парней.
– Ты чё, мужик, слепой?! – хмуро процедил Жига. – Смотри, куда прешь!!
– Из… и-зз… извините, – в несколько прием сказал мужчина. Он сначала дернулся к двери, но затем вдруг передумал и решил остаться в тамбуре. Спустя короткое время, когда ему удалось чуть отдышаться, он спросил. – Скажите… а это… в Москву идет поезд, да?
Серган и Жига переглянулись, после чего дружно заржали.
– Ну ты даешь… Сел в «поезд» и не знаешь, куда рулит машинист? Не… ну это чисто прикол!
– Да я это… – Мужчина привалился лопатками к хвостовой перегородке; дышал он натужно, с посвистом, лицо его сделалось бледным и потным, как у больного, а глаза, окруженные тенями, были, наоборот, красными, как у кроля. – Давно не ездил… так вот – в электричке. Она в Москву идет, так?
– Допустим, – заинтересованно приглядываясь к этому странному типу, сказал Серган. – А тебе… вам что, в Москву надо? Ну так туда и едем!
– Да? Спасибо… хотя бы тут повезло.
Двое парней обменялись быстрыми взглядами. Мужик был явно не в себе: то ли бухой (хотя алкогольного выхлопа от него не ощущалось), то ли капитально «обдолбан». Лет ему… тридцать с хвостиком. Внешность обыкновенная, свой брат-славянин, рост выше среднего, на щеках двух-трехдневная щетина. Прикид на нем, надо сказать, не из дешевых: клевое длиннополое пальто с блестящей подкладкой (явно не на вещевом рынке куплено, там таких шмоток попросту не найдешь), шелковый шарф в черную и золотистую клетку, темные брюки, слегка, правда, помятые и мокрые почти до колен, как-будто он вброд перебежал мелкую речушку и мокрые же туфли, фасонные, с острыми носами, черного цвета – сразу видно, что куплены не у вьетнамцев, торгующих обувью на подмосковных базарах, а в каком-нибудь недешевом маркете.
Короче говоря, люди в таком прикиде обычно ездят на мерсах или на джипах. Потому что электрички существуют для простых небогатых граждан, у которых нет денег на то, чтобы обзавестись собственными «колесами». А у этого типа, что ввалился в вагон на платформе «Перхушково», если судить по его внешнему виду и по нескольким прозвучавшим из его уст репликам, денег, должно быть, куры не клюют…
Мужчина попытался выпрямиться и даже шагнул к тамбурной двери, но Серган придержал его, ухватившись за локоть. Жига, наоборот, переместился к двери и закрыл своей спиной – хотя бы частично – тамбур от любопытных глаз. В вагоне находились «свои», не считая двух бабулек. Но даже своим пацанам не всегда и не во всем можно довериться…
– Ребята… вам чего?
Он попытался вырвать рукав и войти все же в вагон, но не тут то было: Жига по-прежнему перегораживал ему проход, а Серган, в свою очередь, крепко удерживал его за руку.
– За проход надо заплатить, – процедил Серган. – Давай… гони бабки!!
Мужчина, пробормотав нечто неразборчивое, попытался оттолкнуть в сторону назойливых «ребят». Серган сильно дернул его на себя… потом схватил его за грудки! Прижал к переборке… Тот неожиданно вдруг стал изо всех сил сопротивляться: парень едва увернулся от удара локтем в лицо…
– Ах ты с-сука!! – прошипел кореш. – Серган, держи его!!
Жига взмахнул над головой полупустой пивной бутылкой и от всей души хрястнул ею по голове борзого мужика.
– Фуххх! – Серган вытер ладонью пот. Такие короткие, но ожесточенные схватки – он знал это по собственному опыту – забирают до хера сил и нервов. – Ну ты глянь, какая тварь!! Пытался меня по ходу вырубить!..
Жига, вытерев руку – она была липкой от пива – о нижний край свитера, вновь сместился к тамбурной двери. Бросил взгляд через стекло: пацаны по-прежнему резались в карты; в их сторону никто даже и не посмотрел. Хвостовой вагон слегка раскачивает; в тамбуре кисло пахнет мочой и пивом, под ногами хрустят остатки разбитой о голову незнакомца пивной бутылки…
Мужик лежал, скрючившись, подобрав под себя колени, на правом боку, прямо на грязном заплеванном полу тамбура. Он хрипло дышал и даже пару раз пытался сесть, опершись спиной на перегородку, но его ударом ноги вновь отправили в глубокий нокдаун. Серган присел возле него на корточки; расстегнул пуговицы пальто, проверил в темпе все карманы – нет ли чего в них интересного и полезного…
Во внутреннем кармане пиджака он нашел кожаный, приятно пахнущий лопатник… Электричка вновь сбавила ход – перегоны между платформами здесь короткие, в среднем не более пяти минут…
– Может, пальто с него сдернем? – понизив голос, сказал Жига. – Знатный польтец!! Можно пару стольников баксов поиметь… как с куста!
– Не… не пойдет! – приглушенно сказал Серган. – Еще ментам с этим пальто попадемся… Ну его на фиг! Так… подъезжаем! Если кто зайдет, скажем, что гражданин – типа бухой!
– Так у него это… кровь… башка разбита, наверно! А если его тут, на этой станции выкинуть из вагона на фиг?!
Электричка, дернувшись, остановилась на платформе «Пионерская». Серган высунул голову в проем – нет ли кого поблизости. На перроне немноголюдно; здесь вообще редко когда бывает много народа. Да и те немногие, кто были на виду, стояли ближе к голове состава – это чтобы сразу по прибытию на Белорусский оказаться в числе первых…
Подъехавшая электричка вобрала в себя немногочисленных граждан. Серган взял обмякшего незнакомца под мышки и перекантовал его на перрон. Едва успел вскочить обратно в тамбур, как дверь закрылась и электричка вновь тронулась с места, стремительно набирая скорость…
– Ну? – нетерпеливо произнес Жига. – Сколько там бабла, в лопатнике?
Серган, проверив содержимое изъятого у «странного типа» портмоне, разочарованно вздохнул.
Пластиковое водительского удостоверение. Пластиковая же кредитная карта «Visa Electron»…
У незнакомца, как выяснилось, не было при себе мобилы – это обстоятельство ошарашило Сергана.
И самое, пожалуй, главное: из наличности в лопатнике оказались всего две пятисотрублевые купюры – сущая мелочь, учитывая его прикид.
Мужчина пришел в себя спустя какое-то время: ему показалось, что его куда-то несут… вернее, волочат, взяв с двух сторон «под микитки».
Голова раскалывалась от боли. Веки слиплись, так что глаза не разодрать.
– Сымай с него пальто! – прозвучало откуда-то издалека, словно из другой вселенной. – Быстрей!! О-о… пиджачик я этот себе заберу!
– А пальто… оно теперь мое! – сказал другой голос. – Я первый этого кента заметил!!! Смотри… это чмо шевелится!!
Мужчина попытался приподняться, но на него тут же сверху кто-то навалился, прижал обратно к земле…
Он остро ощутил запахи гнилостного, с похмельным перегаром дыхания и вонь давно немытого тела.
В голове у него вдруг что-то лопнуло…
И тут же, следом, подобно глухому занавесу, опустилась аспидно-черная темень, разом поглотившая все запахи и звуки…
Глава 3
– Перхушково, – процедил Серган. – Чё-то сегодня машинист слабо кочегарит… С опозданием идем!
Он вдруг увидел, как на платформу, – перебежав через колею – вымахнул какой-то мужик – в темно-синем, почти черном пальто и выпущенном наружу шарфе, который, казалось, вот-вот упорхнет, как вольная птица…
Этот тип как-то странно заметался, как будто потерял на мгновения всякий контроль над собой и не знал, что ему далее предпринять. То ли опаздывал куда-то, то ли гнался за ним кто, то ли он сам кого-то хотел высмотреть и догнать… Короче, вел он себя крайне необычно.
Буквально за секунду до того, как закрылись двери, мужчина влетел в их хвостовой тамбур, едва не врезавшись в двух наблюдавших за ним парней.
– Ты чё, мужик, слепой?! – хмуро процедил Жига. – Смотри, куда прешь!!
– Из… и-зз… извините, – в несколько прием сказал мужчина. Он сначала дернулся к двери, но затем вдруг передумал и решил остаться в тамбуре. Спустя короткое время, когда ему удалось чуть отдышаться, он спросил. – Скажите… а это… в Москву идет поезд, да?
Серган и Жига переглянулись, после чего дружно заржали.
– Ну ты даешь… Сел в «поезд» и не знаешь, куда рулит машинист? Не… ну это чисто прикол!
– Да я это… – Мужчина привалился лопатками к хвостовой перегородке; дышал он натужно, с посвистом, лицо его сделалось бледным и потным, как у больного, а глаза, окруженные тенями, были, наоборот, красными, как у кроля. – Давно не ездил… так вот – в электричке. Она в Москву идет, так?
– Допустим, – заинтересованно приглядываясь к этому странному типу, сказал Серган. – А тебе… вам что, в Москву надо? Ну так туда и едем!
– Да? Спасибо… хотя бы тут повезло.
Двое парней обменялись быстрыми взглядами. Мужик был явно не в себе: то ли бухой (хотя алкогольного выхлопа от него не ощущалось), то ли капитально «обдолбан». Лет ему… тридцать с хвостиком. Внешность обыкновенная, свой брат-славянин, рост выше среднего, на щеках двух-трехдневная щетина. Прикид на нем, надо сказать, не из дешевых: клевое длиннополое пальто с блестящей подкладкой (явно не на вещевом рынке куплено, там таких шмоток попросту не найдешь), шелковый шарф в черную и золотистую клетку, темные брюки, слегка, правда, помятые и мокрые почти до колен, как-будто он вброд перебежал мелкую речушку и мокрые же туфли, фасонные, с острыми носами, черного цвета – сразу видно, что куплены не у вьетнамцев, торгующих обувью на подмосковных базарах, а в каком-нибудь недешевом маркете.
Короче говоря, люди в таком прикиде обычно ездят на мерсах или на джипах. Потому что электрички существуют для простых небогатых граждан, у которых нет денег на то, чтобы обзавестись собственными «колесами». А у этого типа, что ввалился в вагон на платформе «Перхушково», если судить по его внешнему виду и по нескольким прозвучавшим из его уст репликам, денег, должно быть, куры не клюют…
Мужчина попытался выпрямиться и даже шагнул к тамбурной двери, но Серган придержал его, ухватившись за локоть. Жига, наоборот, переместился к двери и закрыл своей спиной – хотя бы частично – тамбур от любопытных глаз. В вагоне находились «свои», не считая двух бабулек. Но даже своим пацанам не всегда и не во всем можно довериться…
– Ребята… вам чего?
Он попытался вырвать рукав и войти все же в вагон, но не тут то было: Жига по-прежнему перегораживал ему проход, а Серган, в свою очередь, крепко удерживал его за руку.
– За проход надо заплатить, – процедил Серган. – Давай… гони бабки!!
Мужчина, пробормотав нечто неразборчивое, попытался оттолкнуть в сторону назойливых «ребят». Серган сильно дернул его на себя… потом схватил его за грудки! Прижал к переборке… Тот неожиданно вдруг стал изо всех сил сопротивляться: парень едва увернулся от удара локтем в лицо…
– Ах ты с-сука!! – прошипел кореш. – Серган, держи его!!
Жига взмахнул над головой полупустой пивной бутылкой и от всей души хрястнул ею по голове борзого мужика.
– Фуххх! – Серган вытер ладонью пот. Такие короткие, но ожесточенные схватки – он знал это по собственному опыту – забирают до хера сил и нервов. – Ну ты глянь, какая тварь!! Пытался меня по ходу вырубить!..
Жига, вытерев руку – она была липкой от пива – о нижний край свитера, вновь сместился к тамбурной двери. Бросил взгляд через стекло: пацаны по-прежнему резались в карты; в их сторону никто даже и не посмотрел. Хвостовой вагон слегка раскачивает; в тамбуре кисло пахнет мочой и пивом, под ногами хрустят остатки разбитой о голову незнакомца пивной бутылки…
Мужик лежал, скрючившись, подобрав под себя колени, на правом боку, прямо на грязном заплеванном полу тамбура. Он хрипло дышал и даже пару раз пытался сесть, опершись спиной на перегородку, но его ударом ноги вновь отправили в глубокий нокдаун. Серган присел возле него на корточки; расстегнул пуговицы пальто, проверил в темпе все карманы – нет ли чего в них интересного и полезного…
Во внутреннем кармане пиджака он нашел кожаный, приятно пахнущий лопатник… Электричка вновь сбавила ход – перегоны между платформами здесь короткие, в среднем не более пяти минут…
– Может, пальто с него сдернем? – понизив голос, сказал Жига. – Знатный польтец!! Можно пару стольников баксов поиметь… как с куста!
– Не… не пойдет! – приглушенно сказал Серган. – Еще ментам с этим пальто попадемся… Ну его на фиг! Так… подъезжаем! Если кто зайдет, скажем, что гражданин – типа бухой!
– Так у него это… кровь… башка разбита, наверно! А если его тут, на этой станции выкинуть из вагона на фиг?!
Электричка, дернувшись, остановилась на платформе «Пионерская». Серган высунул голову в проем – нет ли кого поблизости. На перроне немноголюдно; здесь вообще редко когда бывает много народа. Да и те немногие, кто были на виду, стояли ближе к голове состава – это чтобы сразу по прибытию на Белорусский оказаться в числе первых…
Подъехавшая электричка вобрала в себя немногочисленных граждан. Серган взял обмякшего незнакомца под мышки и перекантовал его на перрон. Едва успел вскочить обратно в тамбур, как дверь закрылась и электричка вновь тронулась с места, стремительно набирая скорость…
– Ну? – нетерпеливо произнес Жига. – Сколько там бабла, в лопатнике?
Серган, проверив содержимое изъятого у «странного типа» портмоне, разочарованно вздохнул.
Пластиковое водительского удостоверение. Пластиковая же кредитная карта «Visa Electron»…
У незнакомца, как выяснилось, не было при себе мобилы – это обстоятельство ошарашило Сергана.
И самое, пожалуй, главное: из наличности в лопатнике оказались всего две пятисотрублевые купюры – сущая мелочь, учитывая его прикид.
Мужчина пришел в себя спустя какое-то время: ему показалось, что его куда-то несут… вернее, волочат, взяв с двух сторон «под микитки».
Голова раскалывалась от боли. Веки слиплись, так что глаза не разодрать.
– Сымай с него пальто! – прозвучало откуда-то издалека, словно из другой вселенной. – Быстрей!! О-о… пиджачик я этот себе заберу!
– А пальто… оно теперь мое! – сказал другой голос. – Я первый этого кента заметил!!! Смотри… это чмо шевелится!!
Мужчина попытался приподняться, но на него тут же сверху кто-то навалился, прижал обратно к земле…
Он остро ощутил запахи гнилостного, с похмельным перегаром дыхания и вонь давно немытого тела.
В голове у него вдруг что-то лопнуло…
И тут же, следом, подобно глухому занавесу, опустилась аспидно-черная темень, разом поглотившая все запахи и звуки…
Глава 3
БЫЛ БЫ ЧЕЛОВЕК, А СТАТЬЯ НАЙДЕТСЯ
Вечером, около семи, двух задержанных в ТЦ «Дом Мечты» граждан доставили в управление внутренних дел Одинцовского района.
Антон, у которого лицо было разбито в кровь, – один из секьюрити при задержании двинул ему в нос – попросился в санузел. Нужду пришлось справлять под присмотром двух местных сотрудников. Помимо «фейса», досталось и другим частям тела: ныл ушибленный копчик, болели плечевые и кистевые суставы – свирепые рублевские охранники за малым не оторвали ему конечности…
Он намеревался ополоснуть лицо, но умыться ему так и не позволили. На запястьях Кривицкого вновь защелкнулись наручники. Какой-то милицейский капитан, сидевший за прозрачной стеклянной выгородкой на первом этаже здания УВД – наверное, сменный начальник дежурной части – распорядился, чтобы задержанных разделили, сняли с них показания и составили протокол об административном нарушении. Тереза, которую как козу на привязи с прикованным цепочкой к правому запястью наручником водил за собой дюжий мент с тремя сержантскими лычками, повели куда-то по коридору, в левое крыло здания, мимо зарешеченных камер ИВС…
Кривицкого засняли на фоне стены с «мерной» планкой, откатали «пальчики», затем сопроводили на второй этаж, в кабинет дежурившего в этот вечер сотрудника одинцовского СО УВД. Один из милиционеров, доставивших двух задержанных в Барвихе «экстремистов» в райотдел, стукнул костяшками пальцев в дверь, затем просунул голову в проем.
– Доставили «барвихинского» хулигана!
Двое мужчин, один из которых был в штатском, а другой в форме майора милиции, перекуривавшие у зарешеченного окна с открытой форточкой, разом повернули к нему головы.
– Минутку! – сказал худощавый брюнет лет тридцати с узким, удлиненным, смахивающим на лошадиную морду лицом – следователь Трофимов. – Обождите пока в коридоре!
Когда дверь закрылась, он вопросительно посмотрел на майора Шинкарева, начальника МОБ одинцовского УВД, который приехал в управление около получаса назад – по звонку.
– Ну так как будем «оформлять» этого парня, Палыч? Есть какие-нибудь сигналы «сверху»?
– Полной ясности пока нет, – сказал плотный коренастый майор, от которого, несмотря на окружающий его «маскировочный» аромат мужского одеколона, заметно попахивало спиртным (его выдернули на службу прямо из-за накрытого в честь дня рождения супруги стола). – Я звонил сменному дежурному по «главку», ситуация пока такова… Троих граждан задержали сегодня в «Крокусе», примерно в то же время, что и нашего «хулигана»… Пытались там листовки разбрасывать, безобразничали, разбили витрину в одном из маркетов…
– А что за листовки? Случаем, не того же содержания, что разбрасывал этот…. наш «герой»?
– Подробностей пока не знаю, Володя, – Шинкарев затушил сигарету о край пепельницы. – Из барвихинского отделения и из Жуковки сообщили, что какие-то листовки также обнаружены возле входа в «Базар» и на паркинге рядом с «Жукоffка Плаза»…
– Похоже, что все это как-то связано между собой, – задумчиво сказал Трофимов. – Явно какая-то скоординированная акция. Я вот только не пойму, что это еще за организация такая объявилась – «K.O.M.I.T.E.T.»? Ты что-нибудь слышал, Палыч, о такой? Может, в ваших «мобовских» базах данных и в ориентировках что-нибудь есть на этот счет?
Майор криво усмехнулся.
– Я только об одном «комитете» наслышан. О том самом… ну, ты понимаешь.
– А из этой самой «конторы»… Были какие-нибудь от них с и г н а л ы?
– Наши из патруля доложили, что в «Дом Мечты» приезжали товарищи из ФСО. Был ли кто из госбезопасности – не знаю, потому что они перед нами не отчитываются. Никаких ЦУ с их стороны пока что не поступало.
– Плохо, что в праздничные дни все это дело «замутили», – Трофимов поскреб пятерней в затылке. – Сейчас до начальства попробуй достучаться!
Ладно, пока будем проводить дознание по факту правонарушения… А ты, Палыч?..
– Я поприсутствую, Володя.
Следак вытряхнул пепельницу с окурками, чуть прикрыл форточку, после чего выглянул в коридор.
– Давайте сюда задержанного!
Терезу ввели в полупустое помещение, в котором из мебели имелись лишь стол, накрытый сверху чем-то вроде клеенки, два металлических табурета, привинченных к полу и деревянный стеллаж, зияющий пустыми полками.
Стены окрашены масляной краской зеленого цвета, окна отсутствуют, на дешевом, с паутинкой трещин линолеуме, которым покрыт пол, видны там и сям отпечатки следов – приборку здесь не делали, кажется, с конца прошлого года.
Сержант открыл своим ключом «браслет». Шипованный наручник оцарапал кожу на запястье: ссадина зудела, хотелось расчесать поврежденное место, ну или хотя бы потрогать кончиками пальцев… Но Тереза удержалась от этого. Ей было крайне неловко, как-то очень не по себе все эти последние три или четыре часа, начиная с момента задержания в «Дрим Хаусе». Она не знала, как себя вести; внутри что-то сжалось, как пружина.
Вымученно улыбаясь и явно не понимая, что от нее хотят, она вопросительно посмотрела на сотрудницу в милицейской форме, которая вошла в помещение вслед за ними.
– Ну? Чё скалишь зубы?! – хмуро сказала прапорщик, у которой оказался неожиданно низкий, почти мужской голос. – Сымаем одежду! Складываем аккуратно на стол!! Давайте, гражданка… нечего тут стоять, как столп! – она посмотрела на сержанта из ППС, который доставил задержанную для личного досмотра. – У нее с собой были какие-нибудь вещи?
– Сумочка. Ну такая… типа – дамская. В дежурной части изъяли вместе с паспортом. Кстати… она не прописана ни в Москве, ни в области. И вообще нигде не прописана.
– Бомжиха, что ли? Раз нет прописки?
– У нее временная регистрация.
– Извините, я не поняла, – подала реплику Тереза. – Что я должна делать?
– Р а з д е в а т ь с я!! – скомандовала женщина в милицейской форме, у которой над верхней губой явственно проступали темные усики. – Я должна произвести личный досмотр!! Давай, сымай шубу. Ну и остальное – тоже! Пошевеливайтесь, гражданка, у меня и без вас работы хватает!
Тереза скосила взгляд на крепыша-сержанта, который, в свою очередь, подпирая плечом стену у входа, насмешливо наблюдал за этой разворачивающейся у него на глазах сценкой.
– Вы нарушаете мои права, – едва слышно сказала она. – И вообще… так нельзя.
– Че-его?! – сотрудница УВД метнула в ее сторону грозный взгляд. – Какие такие «права» мы нарушаем?! Мы действуем строго по закону! А ты кто, вообще, такая, чтоб меня тут учить?!
– Человек. Гражданин той же страны, что и вы.
– Хватит тут умничать! Мне что, попросить моих коллег-мужчин, чтобы и они поучаствовали в досмотре? Ты этого добиваешься?!!
Тереза медленно сняла шубку и положила ее на застеленный клеенкой стол…
Уже минуте на пятой разговора с двумя ментами задержанный схлопотал затрещину – майор вроде и не сильно «щелкнул» его по затылку, но парень, сидевший на краю стула, оказался на полу.
– Больно же! – процедил сквозь зубы Антон. – За что??? Я ничего… такого… не совершил!..
– Хватит дурковать! – Шинкарев схватил парня за ворот куртки, встряхнул его, как котенка и усадил обратно на стул. – До тебя пока пальцем не дотронулись! А это… это пока что так – легкая разминка! Сядь ровно… кому сказано?! И отвечай на вопросы!!!
Трофимов вкрадчиво улыбнулся, продемонстрировав прокуренные, желтые – не по возрасту – зубы.
– Фамилия? Имя? Отчество? Год и место рождения?
Антон, у которого заметно опух нос, а вся нижняя часть лица была в корочке подсохшей крови, тяжело повел головой из стороны в сторону.
– Ты что… хочешь сказать, что не помнишь собственного имени? – Следователь изобразил на лице удивление. – Гм… Ну ты же взрослый парень, верно? Должен понимать, куда ты попал и с кем имеешь дело. Мы тебя «установим»… по любому!
– Тебе, наверное, лет двадцать или около того? – Шинкарев развернул пачку «холса» и забросил в рот сразу два мятных леденца. – Ну?! Чего молчим?!
В кабинет, предварительно постучавшись, вошел один из младших сотрудников. Шинкарев взял у него «заказ», – пластиковую бутыль с газированной минералкой. Кивком поблагодарил за оказанную услугу; тот сразу вышел и прикрыл за собой дверь.
– А чего говорить-то? – глядя в пол, сказал задержанный в барвихинском ТЦ парень. – Я… это… ничего противозаконного не совершал!
Шинкарев свинтил пробку; сделал несколько крупных глотков, затем передал бутылку следаку. Тот, как культурный человек, налил себе минералки в стакан, а бутылку с водой поставил у ножки стола. Майор, перехватив взгляд парня, спросил:
– Что? Пить хочется?
– Ага… в горле совсем пересохло.
– Перебьешься! Вот начнешь отвечать, тогда и отношение к тебе будет другое, человеческое.
– Ну так где твои документы? – едва сдерживая раздражение, поинтересовался Трофимов. – Как зовут?! Где прописан? Учишься? Работаешь? Давай, выкладывай, нечего тут комедию ломать!
– Не помню… И ничего не понимаю. Чего вы от меня хотите?
– Вот только этого… вот э т о г о, – Трофимов красноречиво постучал себя пальцем по лбу, – не надо! Не вздумай морочить тут нам головы! Что ты типа «шизик» и что тебя только сегодня выпустили из «дурки»! Тут такие фокусы не пройдут! Значит, документов у тебя при себе нет?! Сообщить о себе установочные данные ты отказываешься… Так и запишем в протоколе. Это тебе пойдет в «минус», чтоб ты знал!
Впрочем, следователь не торопился составлять протокол – с этим успеется. Он взял со стола пластикатовый пакет, предназначенный для хранения вещдоков. Достал оттуда сотовый телефон «моторола», который был изъят у парня при задержании. Попытка пробиться в «меню» не увенчалась успехом. Трофимов открыл заднюю крышку… Так и есть: этот шкуреныш с косичкой – а кто же еще? – избавился от «сим-карты»…
– А где «симка»? – следователь закрыл крышку, после чего определил сотовый обратно в прозрачный пакетик. Он посмотрел на Шинкарева. – Его х о р о ш о обыскали? Тщательно?
– Да, причем – неоднократно, – сказал майор. – По показаниям охранников из «Дрим Хауса», у него не было при себе документов. А мобила, соответственно, изъятая у этого гражданина при задержании – была без «сим-карты». – Он приблизился к сидящему на стул парню и отвесил ему легкий подзатыльник. – Сидеть! – Майор схватил его за плечи и не позволил, таким образом, вновь оказаться на полу. – И отвечать на вопросы, когда тебя спрашивают!!
– Кто дал тебе эти л и с т о в к и?! – поинтересовался следователь, зайдя с другого бока. – К какой организации ты принадлежишь?! Назови имена своих сообщников?!!
– Ничего не знаю, – облизнув губы, сказал парень. – Какие такие листовки?!
– Те, которые были вложены в газету «На Рублевке»!
– А-а…
– Ну? Вспомнил? Так говори давай, не тяни кота за яйца!
– Про газету… вспомнил! Мне эти газеты… пачку газет… передал какой-то парень.
– Что за парень? Опиши его! Где он тебе их передал?!
– Так возле «Дрим Хауса»… рядом со стоянкой! Спросил: «хочешь подзаработать»? Я сказал – «ну да, неплохо бы, а что делать-то»? А он мне, значит, пакет передал с этими вот газетами! И триста рублей отстегнул! Сказал, что когда все их раздам, то надо будет подойти к стойке с надписью «Информация» на первом этаже. И там мне еще четыреста рублей выдадут… так он мне пообещал!
– А как выглядел этот твой «работодатель»? В чем был одет?
– Да так… обыкновенный парень. Наверное, будет чуть постарше меня.
– Дальше!
– Ну а что еще сказать? Я встал возле касс супермаркета и начал раздавать газеты.
– В которые были вложены листовки! Причем – экстремистского содержания!
– Сказал же – про «листки» – не знал! Ну вот. А тут эти… охранники! Накинулись на меня, скрутили… как будто я в чем-то виноват?!
– Нехорошо, – процедил Трофимов. – Опять дураком прикидываешься?! Как тебя звать – не помнишь! Про листовки тоже ничего не хочешь рассказывать! Может, ты еще скажешь, что не выкрикивал всякие разные лозунги, когда тебя охрана задержала?!
– Чё-то я такого не помню… Какие такие «лозунги»? Я это… испугался! Вижу, какие-то люди гонятся за мной! Кричат чё-то! Навалились на меня… как будто я украл чего-то в этом «маркете»! Нос вот сломали… кажись… – парень осторожно дотронулся скованными руками до распухшего носа. – За что со мной т а к? Не понимаю.
Следователь и начальник МОБ обменялись многозначительными взглядами. Несмотря на довольно юный возраст, парень держится стойко. Крепкий орешек: придется повозиться, прежде чем удастся его расколоть.
– Ну ничего, ничего, – сказал себе под нос Шинкарев. – Не таких кололи. Вот отведем тебя в подвал… Да на каких полчаса отдадим в руки нашим спецам… Посмотрим тогда, какие ты песни запоешь!
Трофимов достал из папки, которая лежала на столешнице, тонкую пачку листовок, изъятых в «Доме Мечты» – наряду с видеозаписью инцидента в ТЦ и показаниями очевидцев, это были главные «вещдоки». Большую часть этих «прокламаций» собрали охранники ТЦ, а также подъехавшие на место – почти одновременно с двумя экипажами ППС – сотрудники ФСО, круглосуточно мониторящие обстановку в районе «правительственной» трассы.
Взял верхний листок, положил на столешницу, провел по нему ребром ладони, раз и другой – эти мятые, скомканные кем-то «бумажки» неплохо бы прогладить при помощи утюга.
Развернул к себе настольную лампу, чтобы ее свет падал на листок, который он держит в руках. Текст прокламации – впрочем, «жанр» определят эксперты – набран, скорее всего, в компьютере и распечатан – в черно-белой цветовой гамме – при помощи принтера. В верхнем правом углу листовки изображены перекрещенные серп и молот, вписанные в круг (такую символику используют до полудюжины российских партий и движений, включая НБП и коммунистов). В левом – портрет Че в его каноническом виде, уменьшенный, правда, до размеров почтовой марки…
Текст листовки состоит сплошь из лозунгов; и хотя в нем отсутствует единая линия, хотя в нем нет четко сформулированной «идеологемы», все же он производит, как отметил про себя следователь Трофимов, достаточно яркое впечатление:
– Так ты, значит, по-прежнему утверждаешь, что никак не причастен к распространению листовок?
Парень, сидевший на стуле, приставленном к торцу стола, даже не поднял головы.
– И про этот самый… K.O.M.I.T.E.T. – тоже отказываешься говорить?
– Первый раз о таком слышу, – глухо сказал задержанный.
– А что означает вот это вот… «Ы-ы-ы-ыттть всех богатых»? К чему это вы призываете? Это что – у г р о з а? Или призыв к насильственным действиям?
Не дождавшись ответа, Трофимов неодобрительно покачал головой.
– Напрасно ты себя так ведешь! Абсолютно неверную выбрал линию поведения! Тебя, молодой человек, взяли с поличным! Говорю тебе это еще раз! Потому что надеюсь пробудить в тебе если и не совесть, то хотя бы – призвать к благоразумию! Имеются видеозаписи и показания свидетелей! А также вещдоки – эти самые листовки! Предупреждаю сразу: статья тебе светит – серьезная! Ты как вообще, с Уголовным кодексом знаком?
– Откуда? Я это… не привлекался!
– Так привлечем! – сердито сказал Шинкарев. – Для таких как ты, кстати, как раз и приняли недавно несколько новых поправок к УК! Будешь запираться – огребешь на полную катушку!
Трофимов выдавил из себя мрачный смешок.
– Молодой человек, я допускаю такое – не в курсе. Он думает, наверное, что это так… смехуечки. Что его легонько пожурят, что составят протокол об административном нарушении, ну и отпустят восвояси! И будет он, значит, ходить в героях: типа весь из себя такой борец с «кровавым режимом»!
Антон, у которого лицо было разбито в кровь, – один из секьюрити при задержании двинул ему в нос – попросился в санузел. Нужду пришлось справлять под присмотром двух местных сотрудников. Помимо «фейса», досталось и другим частям тела: ныл ушибленный копчик, болели плечевые и кистевые суставы – свирепые рублевские охранники за малым не оторвали ему конечности…
Он намеревался ополоснуть лицо, но умыться ему так и не позволили. На запястьях Кривицкого вновь защелкнулись наручники. Какой-то милицейский капитан, сидевший за прозрачной стеклянной выгородкой на первом этаже здания УВД – наверное, сменный начальник дежурной части – распорядился, чтобы задержанных разделили, сняли с них показания и составили протокол об административном нарушении. Тереза, которую как козу на привязи с прикованным цепочкой к правому запястью наручником водил за собой дюжий мент с тремя сержантскими лычками, повели куда-то по коридору, в левое крыло здания, мимо зарешеченных камер ИВС…
Кривицкого засняли на фоне стены с «мерной» планкой, откатали «пальчики», затем сопроводили на второй этаж, в кабинет дежурившего в этот вечер сотрудника одинцовского СО УВД. Один из милиционеров, доставивших двух задержанных в Барвихе «экстремистов» в райотдел, стукнул костяшками пальцев в дверь, затем просунул голову в проем.
– Доставили «барвихинского» хулигана!
Двое мужчин, один из которых был в штатском, а другой в форме майора милиции, перекуривавшие у зарешеченного окна с открытой форточкой, разом повернули к нему головы.
– Минутку! – сказал худощавый брюнет лет тридцати с узким, удлиненным, смахивающим на лошадиную морду лицом – следователь Трофимов. – Обождите пока в коридоре!
Когда дверь закрылась, он вопросительно посмотрел на майора Шинкарева, начальника МОБ одинцовского УВД, который приехал в управление около получаса назад – по звонку.
– Ну так как будем «оформлять» этого парня, Палыч? Есть какие-нибудь сигналы «сверху»?
– Полной ясности пока нет, – сказал плотный коренастый майор, от которого, несмотря на окружающий его «маскировочный» аромат мужского одеколона, заметно попахивало спиртным (его выдернули на службу прямо из-за накрытого в честь дня рождения супруги стола). – Я звонил сменному дежурному по «главку», ситуация пока такова… Троих граждан задержали сегодня в «Крокусе», примерно в то же время, что и нашего «хулигана»… Пытались там листовки разбрасывать, безобразничали, разбили витрину в одном из маркетов…
– А что за листовки? Случаем, не того же содержания, что разбрасывал этот…. наш «герой»?
– Подробностей пока не знаю, Володя, – Шинкарев затушил сигарету о край пепельницы. – Из барвихинского отделения и из Жуковки сообщили, что какие-то листовки также обнаружены возле входа в «Базар» и на паркинге рядом с «Жукоffка Плаза»…
– Похоже, что все это как-то связано между собой, – задумчиво сказал Трофимов. – Явно какая-то скоординированная акция. Я вот только не пойму, что это еще за организация такая объявилась – «K.O.M.I.T.E.T.»? Ты что-нибудь слышал, Палыч, о такой? Может, в ваших «мобовских» базах данных и в ориентировках что-нибудь есть на этот счет?
Майор криво усмехнулся.
– Я только об одном «комитете» наслышан. О том самом… ну, ты понимаешь.
– А из этой самой «конторы»… Были какие-нибудь от них с и г н а л ы?
– Наши из патруля доложили, что в «Дом Мечты» приезжали товарищи из ФСО. Был ли кто из госбезопасности – не знаю, потому что они перед нами не отчитываются. Никаких ЦУ с их стороны пока что не поступало.
– Плохо, что в праздничные дни все это дело «замутили», – Трофимов поскреб пятерней в затылке. – Сейчас до начальства попробуй достучаться!
Ладно, пока будем проводить дознание по факту правонарушения… А ты, Палыч?..
– Я поприсутствую, Володя.
Следак вытряхнул пепельницу с окурками, чуть прикрыл форточку, после чего выглянул в коридор.
– Давайте сюда задержанного!
Терезу ввели в полупустое помещение, в котором из мебели имелись лишь стол, накрытый сверху чем-то вроде клеенки, два металлических табурета, привинченных к полу и деревянный стеллаж, зияющий пустыми полками.
Стены окрашены масляной краской зеленого цвета, окна отсутствуют, на дешевом, с паутинкой трещин линолеуме, которым покрыт пол, видны там и сям отпечатки следов – приборку здесь не делали, кажется, с конца прошлого года.
Сержант открыл своим ключом «браслет». Шипованный наручник оцарапал кожу на запястье: ссадина зудела, хотелось расчесать поврежденное место, ну или хотя бы потрогать кончиками пальцев… Но Тереза удержалась от этого. Ей было крайне неловко, как-то очень не по себе все эти последние три или четыре часа, начиная с момента задержания в «Дрим Хаусе». Она не знала, как себя вести; внутри что-то сжалось, как пружина.
Вымученно улыбаясь и явно не понимая, что от нее хотят, она вопросительно посмотрела на сотрудницу в милицейской форме, которая вошла в помещение вслед за ними.
– Ну? Чё скалишь зубы?! – хмуро сказала прапорщик, у которой оказался неожиданно низкий, почти мужской голос. – Сымаем одежду! Складываем аккуратно на стол!! Давайте, гражданка… нечего тут стоять, как столп! – она посмотрела на сержанта из ППС, который доставил задержанную для личного досмотра. – У нее с собой были какие-нибудь вещи?
– Сумочка. Ну такая… типа – дамская. В дежурной части изъяли вместе с паспортом. Кстати… она не прописана ни в Москве, ни в области. И вообще нигде не прописана.
– Бомжиха, что ли? Раз нет прописки?
– У нее временная регистрация.
– Извините, я не поняла, – подала реплику Тереза. – Что я должна делать?
– Р а з д е в а т ь с я!! – скомандовала женщина в милицейской форме, у которой над верхней губой явственно проступали темные усики. – Я должна произвести личный досмотр!! Давай, сымай шубу. Ну и остальное – тоже! Пошевеливайтесь, гражданка, у меня и без вас работы хватает!
Тереза скосила взгляд на крепыша-сержанта, который, в свою очередь, подпирая плечом стену у входа, насмешливо наблюдал за этой разворачивающейся у него на глазах сценкой.
– Вы нарушаете мои права, – едва слышно сказала она. – И вообще… так нельзя.
– Че-его?! – сотрудница УВД метнула в ее сторону грозный взгляд. – Какие такие «права» мы нарушаем?! Мы действуем строго по закону! А ты кто, вообще, такая, чтоб меня тут учить?!
– Человек. Гражданин той же страны, что и вы.
– Хватит тут умничать! Мне что, попросить моих коллег-мужчин, чтобы и они поучаствовали в досмотре? Ты этого добиваешься?!!
Тереза медленно сняла шубку и положила ее на застеленный клеенкой стол…
Уже минуте на пятой разговора с двумя ментами задержанный схлопотал затрещину – майор вроде и не сильно «щелкнул» его по затылку, но парень, сидевший на краю стула, оказался на полу.
– Больно же! – процедил сквозь зубы Антон. – За что??? Я ничего… такого… не совершил!..
– Хватит дурковать! – Шинкарев схватил парня за ворот куртки, встряхнул его, как котенка и усадил обратно на стул. – До тебя пока пальцем не дотронулись! А это… это пока что так – легкая разминка! Сядь ровно… кому сказано?! И отвечай на вопросы!!!
Трофимов вкрадчиво улыбнулся, продемонстрировав прокуренные, желтые – не по возрасту – зубы.
– Фамилия? Имя? Отчество? Год и место рождения?
Антон, у которого заметно опух нос, а вся нижняя часть лица была в корочке подсохшей крови, тяжело повел головой из стороны в сторону.
– Ты что… хочешь сказать, что не помнишь собственного имени? – Следователь изобразил на лице удивление. – Гм… Ну ты же взрослый парень, верно? Должен понимать, куда ты попал и с кем имеешь дело. Мы тебя «установим»… по любому!
– Тебе, наверное, лет двадцать или около того? – Шинкарев развернул пачку «холса» и забросил в рот сразу два мятных леденца. – Ну?! Чего молчим?!
В кабинет, предварительно постучавшись, вошел один из младших сотрудников. Шинкарев взял у него «заказ», – пластиковую бутыль с газированной минералкой. Кивком поблагодарил за оказанную услугу; тот сразу вышел и прикрыл за собой дверь.
– А чего говорить-то? – глядя в пол, сказал задержанный в барвихинском ТЦ парень. – Я… это… ничего противозаконного не совершал!
Шинкарев свинтил пробку; сделал несколько крупных глотков, затем передал бутылку следаку. Тот, как культурный человек, налил себе минералки в стакан, а бутылку с водой поставил у ножки стола. Майор, перехватив взгляд парня, спросил:
– Что? Пить хочется?
– Ага… в горле совсем пересохло.
– Перебьешься! Вот начнешь отвечать, тогда и отношение к тебе будет другое, человеческое.
– Ну так где твои документы? – едва сдерживая раздражение, поинтересовался Трофимов. – Как зовут?! Где прописан? Учишься? Работаешь? Давай, выкладывай, нечего тут комедию ломать!
– Не помню… И ничего не понимаю. Чего вы от меня хотите?
– Вот только этого… вот э т о г о, – Трофимов красноречиво постучал себя пальцем по лбу, – не надо! Не вздумай морочить тут нам головы! Что ты типа «шизик» и что тебя только сегодня выпустили из «дурки»! Тут такие фокусы не пройдут! Значит, документов у тебя при себе нет?! Сообщить о себе установочные данные ты отказываешься… Так и запишем в протоколе. Это тебе пойдет в «минус», чтоб ты знал!
Впрочем, следователь не торопился составлять протокол – с этим успеется. Он взял со стола пластикатовый пакет, предназначенный для хранения вещдоков. Достал оттуда сотовый телефон «моторола», который был изъят у парня при задержании. Попытка пробиться в «меню» не увенчалась успехом. Трофимов открыл заднюю крышку… Так и есть: этот шкуреныш с косичкой – а кто же еще? – избавился от «сим-карты»…
– А где «симка»? – следователь закрыл крышку, после чего определил сотовый обратно в прозрачный пакетик. Он посмотрел на Шинкарева. – Его х о р о ш о обыскали? Тщательно?
– Да, причем – неоднократно, – сказал майор. – По показаниям охранников из «Дрим Хауса», у него не было при себе документов. А мобила, соответственно, изъятая у этого гражданина при задержании – была без «сим-карты». – Он приблизился к сидящему на стул парню и отвесил ему легкий подзатыльник. – Сидеть! – Майор схватил его за плечи и не позволил, таким образом, вновь оказаться на полу. – И отвечать на вопросы, когда тебя спрашивают!!
– Кто дал тебе эти л и с т о в к и?! – поинтересовался следователь, зайдя с другого бока. – К какой организации ты принадлежишь?! Назови имена своих сообщников?!!
– Ничего не знаю, – облизнув губы, сказал парень. – Какие такие листовки?!
– Те, которые были вложены в газету «На Рублевке»!
– А-а…
– Ну? Вспомнил? Так говори давай, не тяни кота за яйца!
– Про газету… вспомнил! Мне эти газеты… пачку газет… передал какой-то парень.
– Что за парень? Опиши его! Где он тебе их передал?!
– Так возле «Дрим Хауса»… рядом со стоянкой! Спросил: «хочешь подзаработать»? Я сказал – «ну да, неплохо бы, а что делать-то»? А он мне, значит, пакет передал с этими вот газетами! И триста рублей отстегнул! Сказал, что когда все их раздам, то надо будет подойти к стойке с надписью «Информация» на первом этаже. И там мне еще четыреста рублей выдадут… так он мне пообещал!
– А как выглядел этот твой «работодатель»? В чем был одет?
– Да так… обыкновенный парень. Наверное, будет чуть постарше меня.
– Дальше!
– Ну а что еще сказать? Я встал возле касс супермаркета и начал раздавать газеты.
– В которые были вложены листовки! Причем – экстремистского содержания!
– Сказал же – про «листки» – не знал! Ну вот. А тут эти… охранники! Накинулись на меня, скрутили… как будто я в чем-то виноват?!
– Нехорошо, – процедил Трофимов. – Опять дураком прикидываешься?! Как тебя звать – не помнишь! Про листовки тоже ничего не хочешь рассказывать! Может, ты еще скажешь, что не выкрикивал всякие разные лозунги, когда тебя охрана задержала?!
– Чё-то я такого не помню… Какие такие «лозунги»? Я это… испугался! Вижу, какие-то люди гонятся за мной! Кричат чё-то! Навалились на меня… как будто я украл чего-то в этом «маркете»! Нос вот сломали… кажись… – парень осторожно дотронулся скованными руками до распухшего носа. – За что со мной т а к? Не понимаю.
Следователь и начальник МОБ обменялись многозначительными взглядами. Несмотря на довольно юный возраст, парень держится стойко. Крепкий орешек: придется повозиться, прежде чем удастся его расколоть.
– Ну ничего, ничего, – сказал себе под нос Шинкарев. – Не таких кололи. Вот отведем тебя в подвал… Да на каких полчаса отдадим в руки нашим спецам… Посмотрим тогда, какие ты песни запоешь!
Трофимов достал из папки, которая лежала на столешнице, тонкую пачку листовок, изъятых в «Доме Мечты» – наряду с видеозаписью инцидента в ТЦ и показаниями очевидцев, это были главные «вещдоки». Большую часть этих «прокламаций» собрали охранники ТЦ, а также подъехавшие на место – почти одновременно с двумя экипажами ППС – сотрудники ФСО, круглосуточно мониторящие обстановку в районе «правительственной» трассы.
Взял верхний листок, положил на столешницу, провел по нему ребром ладони, раз и другой – эти мятые, скомканные кем-то «бумажки» неплохо бы прогладить при помощи утюга.
Развернул к себе настольную лампу, чтобы ее свет падал на листок, который он держит в руках. Текст прокламации – впрочем, «жанр» определят эксперты – набран, скорее всего, в компьютере и распечатан – в черно-белой цветовой гамме – при помощи принтера. В верхнем правом углу листовки изображены перекрещенные серп и молот, вписанные в круг (такую символику используют до полудюжины российских партий и движений, включая НБП и коммунистов). В левом – портрет Че в его каноническом виде, уменьшенный, правда, до размеров почтовой марки…
Текст листовки состоит сплошь из лозунгов; и хотя в нем отсутствует единая линия, хотя в нем нет четко сформулированной «идеологемы», все же он производит, как отметил про себя следователь Трофимов, достаточно яркое впечатление:
K.O.M.I.T.E.T. ПРЕДУПРЕЖДАЕТ!Трофимов положил листовку обратно в папку, после чего вновь уселся на краешек стола. Его острые, как буравчики глаза, уставились на парня, который определенно был причастен к акции с разбрасыванием этих листовок явно экстремистского содержания.
Мы предупреждаем все богатое сословие!
Чиновников, бизнесменов, депутатов, казнокрадов, воров всех мастей, а также членов их семей, содержанок, любовниц, педерастов, всех, всех, всех, кто жирует, кто паразитирует на теле русского народа!
Близится час расплаты! Покайтесь, пока не поздно! Верните все свои богатства в казну, раздайте бедным, пожертвуйте нуждающимся! Идите с повинной в органы правопорядка! Сделайте чистосердечное признание в совершении многочисленных преступлений – это вам зачтется судом! Спецслужбы и прокуратуру также давно пора очистить от скверны!! Только Чрезвычайная комиссия и Ревтрибунал способны справиться с вакханалией беззакония! Только суровые репрессии спасут большинство граждан и всю нашу страну от грядущей катастрофы!
Мы заявляем:
– Капитализм – дерьмо!
– Не делайте идола из Золотого Тельца! Довольно служить Мамоне, долой власть денежных мешков!!!
Мы требуем:
– Хватит жрать! Настала пора думать, настало время действовать!
– Бутики – закрыть, нечестно нажитые состояния – экспроприировать в пользу общества!
– Чиновников и олигархов – на нары, членов их семей, достигших совершеннолетия – на общественно-принудительные работы!
Мы намереваемся:
– Сбросить ярмо денежного тоталитаризма!
– Превратить жизнь богатых в кромешный ад! И мы это – сделаем!
Запомните:
– ИИСУС был п р о т и в богатых! Потому что всякое богатство – от «лукавого»!
– Ленин, Сталин и Че, лучшие умы человечества, бились насмерть с мировой буржуазией! Они для нас – наилучший пример! Они – наши истинные кумиры, властители наших дум!
Ы-ы-ы-ыттть всех богатых!!!!!
Победа будет за нами!!!
K.O.M.I.T.E.T.
– Так ты, значит, по-прежнему утверждаешь, что никак не причастен к распространению листовок?
Парень, сидевший на стуле, приставленном к торцу стола, даже не поднял головы.
– И про этот самый… K.O.M.I.T.E.T. – тоже отказываешься говорить?
– Первый раз о таком слышу, – глухо сказал задержанный.
– А что означает вот это вот… «Ы-ы-ы-ыттть всех богатых»? К чему это вы призываете? Это что – у г р о з а? Или призыв к насильственным действиям?
Не дождавшись ответа, Трофимов неодобрительно покачал головой.
– Напрасно ты себя так ведешь! Абсолютно неверную выбрал линию поведения! Тебя, молодой человек, взяли с поличным! Говорю тебе это еще раз! Потому что надеюсь пробудить в тебе если и не совесть, то хотя бы – призвать к благоразумию! Имеются видеозаписи и показания свидетелей! А также вещдоки – эти самые листовки! Предупреждаю сразу: статья тебе светит – серьезная! Ты как вообще, с Уголовным кодексом знаком?
– Откуда? Я это… не привлекался!
– Так привлечем! – сердито сказал Шинкарев. – Для таких как ты, кстати, как раз и приняли недавно несколько новых поправок к УК! Будешь запираться – огребешь на полную катушку!
Трофимов выдавил из себя мрачный смешок.
– Молодой человек, я допускаю такое – не в курсе. Он думает, наверное, что это так… смехуечки. Что его легонько пожурят, что составят протокол об административном нарушении, ну и отпустят восвояси! И будет он, значит, ходить в героях: типа весь из себя такой борец с «кровавым режимом»!