Сергей Зверев. Должник

Сергей Зверев
Должник

Часть I

Глава 1
Косарев

1

   Это был довольно тучный человек. Хотя «довольно» – слишком мягко сказано. Громадина… Лично я сравнил сей экземплярчик с Ниро Вульфом. Даже подумывал спросить у него, а не выращивает ли он в свободное от заколачивания «бабок» время орхидеи? Но скоро такое желание у меня пропало. После того, как он барственным жестом руки позволил мне сесть напротив него.
   Потом он толстыми сосисочными пальцами достал из деревянной коробки с золотой инкрустацией огромную сигару и привычным движением сунул ее в рот. Тут же стоявший позади него бритоголовый молчун услужливо поднес к кончику сигары зажженную зажигалку.
   Когда он запыхтел, что паровоз, вопрос по поводу орхидей у меня отпал сам собой. Потому как в сей момент этот толстяк стал напоминать мне Уинстона Черчилля. А значит, и спрашивать его теперь следовало совсем о другом. То бишь: а не уходят ли корни его родословной глубоко в английскую землю? По фамилии, которую данный господин носил, – вряд ли. Ничем не примечательная фамилия. Родов. И имя вполне славянское. Иван. Да и по батюшке он был Михайлович, то есть его предок, пожалуй, никак не тянул на англичанина.
   Мизинцем, на котором красовался массивный перстень, толстяк сбил пепел с сигары в пепельницу и задвигал своими мясистыми губами:
   – Так вот ты какой, Виртуоз.
   После чего он вновь запыхтел сигарой. По-видимому, давая мне возможность проникнуться его словами.
   Проникаться мне не хотелось, и я, удобно усевшись в кресле, стал окидывать взглядом комнату, в которой находился.
   Это был холл трехэтажного коттеджа, напичканный безумно дорогой мебелью. Холл, в котором находились на данный момент три человека. Я собственной персоной, хозяин жилища, а также его молчаливый телохранитель – двухметровый боец звероподобного вида, встретивший меня у входа в особняк и не проронивший пока еще ни единого слова.
   В отличие от своего телохранителя, Родов, как видно, понимал толк в разговорах.
   – Мне рекомендовали вас как знатока своего дела. Хотя и дело, которым ты занимаешься… Хм… Впрочем, как твое занятие и называть-то? Вроде и не вышибала. И не сыщик…
   – Я разыскиваю должников, – подсказал я толстяку, и тот отмахнулся от меня рукой с сигарой, как от назойливой мухи.
   – Разыскиваешь должников. Надо же, как выделил свое занятие. Впрочем, один хрен, – он прищурил глаз. – Мне рекомендовали вас хорошие люди.
   Он перескакивал с «вы» на «ты», не особо задумываясь, – просто как слово ложилось в тот или иной момент на язык.
   – Очень хорошие люди, – многозначительно повторил он, давая понять, что не следует мне это утверждение подвергать сомнению.
   И я не стал подвергать его сомнению. А вновь принялся рассматривать холл. Уже верх. Потолок был украшен лепными «излишествами», как принято это называть, и люстрой, которая запросто могла сравниться с люстрой, висящей в Кремлевском дворце.
   – Не будем отвлекаться, – заметив, по всей видимости, мой отсутствующий взгляд, жующий сигару Родов неодобрительно постучал перстнем по столу, а затем, поерзав в массивном кресле, продолжил: – И перейдем сразу к делу. Хотя… Выпить не желаете?
   Я отказался. Он одобрительно кивнул.
   – Тогда вот что, – он выдохнул струю табачного дыма едва мне не в лицо и закончил: – Я пригласил вас, чтобы вы отыскали мне одного должника.
   «Твою мать, – так и хотелось мне сказать в ответ. Какой, блин, глубокомысленный тон. Надо же! Это как если бы вы вызвали врача, полчаса пудрили ему мозги идиотскими беседами, а затем заявили, что пригласили его из-за своей болезни. И диагноз этому врачу долго не пришлось бы ставить, потому как размягчение мозгов не было бы уже большим секретом».
   Но у Родова вряд ли было размягчение оных. Даже несмотря на то, что царившая за стенами коттеджа жара вполне могла поспособствовать этому. Но то за стенами. Здесь вполне нормально функционировал кондиционер, нагнетая прохладный воздух. Да и не это главное. Сама личность Родова не давала повода дурно отзываться о его мозгах.
   Родов был одним из столпов на рынке недвижимости. Его риелторская компания была едва не самой огромной в столице. А может, и не только в ней. Кроме сей прибыльной деятельности, он не гнушался и иной – оказанием услуг в создании фирм в офшорных зонах. На этого господина пахала куча спецов. А господин, знай себе, попыхивал сигарой да отдавал распоряжения. Ну и, наверняка, пресыщался удовольствиями – деньги для этого у него, думаю, были.
   Выдержав паузу, могущую сделать честь любому актеру, я спросил:
   – Много вам должны?
   Дурацкий, конечно, вопрос. Ясное дело, что не бутылку ему должны.
   – Много должны? – слюнявил он кончик сигары.
   – Сколько вам должны денег? – я почувствовал себя не вполне уютно.
   – Денег? – он, кажется, не мог понять, о чем я спрашиваю. – А при чем тут деньги? Хотя… Ну, деньги тут тоже при чем.
   – А что? Есть что-то, кроме денег? – я пытался вытянуть то, о чем он говорить не хотел.
   Родов выпустил внушительный клуб дыма и только потом проговорил:
   – Давайте сделаем так. Вы найдете нужного мне человека, который много должен. А уж затем поговорим о выколачивании долга.
   – Кто этот человек?
   – Сука, – ответил Родов, окружая себя очередным облаком табачного дыма.
   – А точнее? – мягко настаивал я.
   – Он пришел ко мне месяца четыре назад. Вернее, мне его порекомендовал один человек.
   – Кто?
   – Так. Один придурок. Хотя до того момента он казался вполне здравомыслящим и деловым субъектом. Не было у меня повода в том сомневаться. И раз он порекомендовал мне человека – значит, на ту рекомендацию можно было положиться.
   – Но этот рекомендатель ошибся.
   – Именно. Никогда не подумал бы, что он окажется придурком, – у Родова вздрогнули щеки.
   – Хм… А где мне этого придурка можно найти?
   – В могиле, – совсем скучно ответил толстяк и одарил меня неодобрительным взглядом, дескать, ты что, тугодум, не знаешь, где место ненормальным особям?
   Я подобрался и кивнул. А то чего доброго он и меня причислит к славному отряду слабоумных. С автоматической отправкой в соответствующее место. В которое мне переселяться совсем не хотелось. Мне и тут, знаете, было неплохо.
   – Ну да, конечно, конечно, – согласно затараторил я. – А его протеже?
   – А его протеже поработал у меня и с неделю назад… исчез.
   – Прихватив у вас то, что ему не принадлежит.
   – Вот это точно, – Родов ткнул в мою сторону сигарой, а затем одобрительно повторил: – Вот это ты точно сказал. Протеже этого придурка взял то, что ему не положено. И куда-то смотался.
   – Может, тоже в могилу? – осторожно пытался я выдать версию.
   – Это было бы неплохо. Но, думаю, туда он еще не отправился. Потому как трупа не нашли.
   – Ага, – понял я. – Значит, искали?
   – Естественно. У меня хорошие ребята. Которые попытались его нащупать, но… Безуспешно. Тогда я получил сведения о тебе. И подумал – почему бы и нет?
   – Я работаю на проценте от выбиваемой суммы.
   – О проценте поговорим после того, как ты отыщешь мне этого ублюдка. А пока удовольствуешься гонораром.
   – Кем он у вас работал?
   – Курьером. И поначалу показывал себя с неплохой стороны. Так что, вполне возможно, со временем я его продвинул бы выше. Но этот ублюдок… Этот ублюдок, оказывается, был просто тихоней. Он выжидал и… Обокрал меня. Потом смотался. Сучонок. Захотел получить все сразу.
   – Весь мир в кармане, – грустно выдохнул я, потому как это мне тоже было знакомо.
   – Ага, – согласился толстяк. – Весь мир. И сразу же. Но так не бывает. Чтобы получить весь мир, нужно изрядно потрудиться.
   Надо же – философ. По нему не видно, что он лишился много крови и даже пота. Крови уж точно. А пота… Наверное, все же иногда потеет. Когда в баньку ходит либо производит лишние телодвижения – для такой туши они, конечно, противопоказаны.
   – Что он у вас взял? – скакнул я к старому вопросу.
   – Э-э, – неодобрительно качнул тяжелой головой Родов. – Кажется, мы договорились. Сначала должника – потом все остальное.
   Я не стал спорить:
   – А этот… порекомендовавший вам будущего должника? Он кто у вас был?
   – Руководил одним из моих филиалов. Никогда бы не подумал, что он может подложить мне такую свинью… В лице этого ублюдка.
   – Н-да! Ну, и когда ушел… – я запнулся на мгновение, но затем нашел в себе силы закончить, – в могилу этот придурок?
   – Можно сказать, в одно время с исчезновением курьера.
   – Его убили?
   – Убили, – Родов вперил в меня проницательный взгляд и помахал перед собой сигарой, словно прочел мои мысли. – Тут мы ни при чем. Понял, Виртуоз?
   Он будто предупреждал: если не понял, то щас мы сделаем все возможное, дабы понял.
   – Конечно, понял, – спешно кивнул я к удовольствию собеседника.
   – Ты мне нравишься, Виртуоз, – довольно пыхнул дымком Родов.
   – Давайте теперь поподробнее, – изобразил я активность. – Как зовут сбежавшего?
   – Его все звали Киря. От имени Кирилл. Возраст: двадцать восемь – тридцать лет. Впрочем, вот…
   Родов словно опомнился, тяжело наклонился, выудил из пенала фотографию и подтолкнул ее по столу ко мне.
   – Тут мои компьютерщики поработали, нарисовали портретик этого ублюдка. Возьми себе. Тебе он сейчас пригодится.
   С портрета на меня смотрел обычный молодой парень с доверчивой улыбкой. Н-да! Как все-таки первое впечатление бывает обманчиво. Если только… Если только все произошло именно так, как говорит Родов.
   – Откуда он вообще? – копнул я глубже.
   – Откуда-то из Орловской области. Точно не помню.
   – А разве паспортных данных на этого типа у вас нет?
   – Ну конечно… Мы приняли его на работу, как положено. И когда его хватились, я снарядил пару человечков на его родину. Они обнаружили в той тьмутаракани престарелых родителей, склеротиков и полусумасшедших, от которых сколько-нибудь ценной информации получить не удалось. Этот Киря лет десять как уехал из родных мест. И редко показывался там. А сейчас ему тем более там не хрен делать… Суке.
   – Я хочу получить все, что у вас на него имеется.
   – Ты получишь.
   – И все, что имеется на погибшего руководителя вашего филиала.
   – А этот на хрена тебе?
   – Не люблю совпадений. Откуда убитый знал этого Кирю?
   – Они учились вместе. В институте. Так он мне говорил.
   – Где жил Киря в последнее время?
   – Он снимал квартиру. Ни друзей, ни баб, если таковые у него имелись, мы не знаем. Кроме самого Артура.
   – Артура?
   – Ивин Артур. Руководитель моего филиала. Придурок! Пусть он в гробу переворачивается сколь можно долго.
   – Ага, – я сделал умное лицо (во всяком случае, мне казалось, что оно выглядело таковым). – Ну, а у самого Артура был кто?
   – Друзья, что ли? Не знаю. На фига он мне сдался, мертвец этот? Мне нужен тот, кто смотался. Хотя… У Артура, насколько я помню, была невеста. – Родов пожал плечами.
   – Не густо, – пробурчал я. – Я могу побывать у вас в компании, вернее, там, где работали Киря и Артур?
   Родов постучал перстнем по столешнице, как бы показывая таким образом, что он очень глубоко задумался над моим вопросом:
   – Только в присутствии моего человека.
   Я молча кивнул, дескать – вы тут хозяин.
   – Как понимаю, вы пытались отыскать Кирю самостоятельно. И что же, никаких зацепок не обнаружили?
   – А тогда на хрена я пригласил сюда тебя? – толстяк с сосисочными пальцами возмущенно заерзал в кожаном кресле. – Нашли бы – тут и сказке конец.
   – Ну да. Понятно…
   – Но… – Родов, не дав мне договорить, поднял руку с сигарой. – Одно есть.
   – Одно?
   – Одно, одна, – скривился Родов. – Какая, в задницу, разница… Короче, есть одна деталь. Правда, не знаю – зацепка то или еще что. Может быть, ты и усечешь. Ты ж Виртуоз.
   Он не без сомнения хмыкнул: дескать, ну-с поглядим, какой ты на самом деле виртуоз.
   – И что же это? – заинтересовался я.
   – Мы обыскали квартиру, которую снимал Киря. И обнаружили в ней сейф. А в сейфе еще кое-что. Когда мы трясанули самих хозяев квартиры, то те побожились, что ни сейф, ни содержимое его им не принадлежат. То есть – это принадлежало самому Кире. Вот только, к чему это?..
   Родов озабоченно покачал головой. И тяжело вздохнул – загадки ему были явно не по зубам.
   – Так что вы там обнаружили? – не выдержал я.
   Рука с сигарой взметнулась в сторону стоявшего позади верзилы.
   Тот сдвинулся с места, неторопливо прошел к тумбочке, что стояла несколько в стороне от стола.
   Передвигаясь, верзила косил на меня недружелюбный взгляд, как бы предостерегая: совершать резкие движения здесь не рекомендуется – здоровью может повредить.
   Я не стал проверять его реакцию – был пай-мальчик.
   На тумбочке стоял телевизор, внизу на полке – дивидишник. Верзила выдвинул один из ящичков тумбочки и достал портативную видеокамеру, а следом диск. С этими предметами он вернулся назад и положил их на стол возле босса.
   – Вот это мы и нашли. Вернее, – кивнул на стол толстяк, – в сейфе была лишь видеокамера. Мои ребята осмотрели ее… Обычная любительская цифровая камера.
   Родов выдержал паузу.
   – Всего лишь камера. И больше ничего, – с неким пафосом выдал дальше толстяк. – Странно, не правда ли, Виртуоз?
   – А что странно? – глядя на видеокамеру, я едва не пропустил вопрос Родова мимо ушей.
   – Ну как же, – с нажимом проговорил хозяин коттеджа. – Покупать сейф ради того, чтобы хранить в нем только одну эту штуку – не глупость ли?
   – А может, он там еще что хранил.
   – Ага. А когда смылся, то прихватил с собой. Да? Тогда зачем он эту вещицу оставил?
   Ты смотри-ка! Точно – Ниро Вульф. Анализирует. Пытается собеседника чуть не глупцом выставить. Ну-ну!..
   – Вы просматривали, что записано на видеокамеру?
   – А как же, – едва не обиделся Родов. – Просмотрели. И перезаписали на диск, который лежит перед тобой. Занятная штука там записана. Только…
   – Я могу просмотреть? – я перебил Родова.
   Родов опять сделал жест в сторону охранника. И тот, подхватив диск, двинулся к тумбочке.
   Стоило ли таскать его туда-сюда, если можно было сразу включить систему и просмотреть, что записано на диске.
   Приметив самодовольное пыхтение Родова, я понял, что этот фрукт – не иначе любитель театральных зрелищ, если таковые поднимали его в глазах у окружающих. В данном случае – в моих. Хотя такими зрелищами меня не удивишь. И не заставишь рукоплескать.
   А вот зрелищем, которое было на диске, удивить меня можно было.
   И я удивился.

2

   Любители порно были бы довольны таким представлением. Но не я. У меня оно с первых кадров, кроме тошноты, ничего не вызвало.
   Качество было сносное. Для любителя, который это снимал.
   Действующих лиц было двое. Заросшая темными густыми волосами особь мужеского пола. И девица.
   Волосы у мужчины были по всему телу. Этакая обезьяна, которая совсем недавно превратилась в человека. На мужчине была маска. Маска черной гориллы. Весьма приближенная к оригиналу. В одной руке он сжимал какой-то предмет; а какой, я вот так сразу и не обратил внимания.
   Девица была полностью обнажена. Ее руки пристегнуты к свисающей с потолка толстой цепи.
   Все действо происходило в каком-то убогом помещении. Вроде подвала. Стены со старыми обоями, обшарпанный пол, тускло светящаяся лампочка без абажура.
   Действующие лица были заняты соитием. Но я бы сказал, что занят этим был только горилла. Девица лишь слабо дергалась на цепи да стонала, и ее стоны были какие-то болезненные.
   Горилла вовсю «драл» девушку. В разные места. И в то, которое изначально природой для данного акта было не предназначено. Он делал это с каким-то садизмом, будто желал причинить своей партнерше как можно большую боль. И наверняка это у него получалось.
   В какой-то момент он вытащил свой огромный член, и я уже подумал, что на этом все закончится, но нет… Такое ощущение, что свое хозяйство он показал лишь для того, чтобы покрасоваться перед камерой. Головка детородного органа этой гориллы была вздута. И я понял, что он вживил себе туда несколько шариков.
   Теперь мне понятны стали стоны девушки. А горилла, продемонстрировав биологическое чудо, продолжил свое занятие.
   И когда я уже окончательно почувствовал, что мой желудок начал на полном серьезе бунтовать, срамное извращение на экране телевизора прекратилось.
   Но пусть бы уж лучше оно продолжалось, чем то, что за ним последовало.
   Закончив соитие грозным рыком, горилла повернул девушку лицом к себе и вытянул руку, в которой был зажат предмет – тот, что я поначалу не разглядел.
   Но в следующий момент… Из кулака выскочило лезвие. И тускло блеснуло в свете маломощной лампочки.
   На лице совсем еще юной девушки ничего не отразилось. У меня появилось ощущение, что после всего произошедшего ей уже было все равно, что последует дальше.
   Горилла размахнулся и, будто саблей, рубанул лезвием ножа по телу девушки. Я даже закрыл глаза. А когда открыл, то понял, что лучше бы не открывал.
   Обезумевшая особь мужеского пола вовсю размахивала ножом, нанося удары по молодому телу один за одним.
   Шах, шах!!!
   Мне казалось, от этих звуков я тронусь. Будь он проклят!.. Я видел смерть. Но то было другое. Смерть от пули или смерть естественная – это одно. А то, что происходило на экране… Это даже не смерть. Это вызов ей.
   Тело девушки лишь поначалу дергалось. А затем затихло и, обмякшее, висело на цепи. Кровь брызгала по сторонам. И мне даже казалось, что ее капли сейчас забрызгают нас.
   Лица девушки уже было не узнать. Все в крови, изрезанное и исколотое.
   А горилла не унимался. И все работал ножичком, работал…
   Потом он все же устал. Тяжело обернулся к экрану. Обезьянья морда. Вот он замахнулся, словно намереваясь нанести удар в объектив камеры, и… И все. Пошли полосы.
   Некоторое время я сидел в оцепенении. Я не мог двинуть ни руками, ни ногами, не то что говорить.
   Но Родов мог. И двигать рукой с сигарой. И говорить. Эту вакханалию он, видно, уже успел не раз лицезреть. Может, и привык к сему зрелищу.
   Но я не привык. И вряд ли смогу к такому привыкнуть.
   – Ну, как впечатленьице? – поинтересовался он, посасывая сигару.
   Я повернулся к нему. Во рту у меня пересохло. И я невольно закашлялся.
   Заметив мое состояние, Родов прищелкнул пальцами. Этот знак был правильно истолкован охранником. Через минуту на столе стояли бутылка виски и два стакана.
   Родов не притронулся к напитку. А я не стал отказываться, хотя «был за рулем». И сделал добрые два глотка из широкого стакана.
   Только после этого облегченно вздохнул.
   – Этот в маске, – прохрипел я, – и есть ваш Киря?
   Я вспомнил портрет парнишки, и мне стало нехорошо, потому что на портрете было лицо вполне добродушного малого. Возможна ли такая метаморфоза?
   – Нет. По комплекции, по телу – это не он. Это не Киря.
   – Тогда кто?
   – Не знаю, Виртуоз. И девушку эту я тоже не знаю.
   – А того, кто это снимал?
   – Чего? – Родов, мне показалось, удивился искренне.
   – Ну, кто-то же снимал эту гадость…
   – Н-да, – свободной рукой Родов почесал свой мясистый подбородок. – А почему ты так думаешь? Что кто-то снимал? Может, это пересняли западный порнофильм?
   – На видеокамеру? – с сомнением произнес я. – Не пойдет. Это кто-то снимал реально.
   – Мои спецы говорят то же самое, – Родов одобрительно кивнул.
   Ишь ты – спецы! Может, он сам подвизается в порнобизнесе? Хотя вряд ли. Ему и своего достаточно. А спецов всегда можно найти. Были бы деньги. Кажется, последнего у Родова имеется в достатке.
   – Специалисты по этой фигне, – Родов ткнул сигарой в сторону экрана телевизора, – говорят, что съемка натуральная. То бишь девчонку на самом деле прирезали. Сечешь?
   Интересно, что я должен был сечь? То, что на видеокамеру запечатлели акт убийства? И хранили затем в сейфе?
   – Может, это ваш Киря снимал?
   – Откуда мне знать, – пробасил Родов. – Только вопросы остаются. Какого хрена он хранил ее в сейфе? И почему не забрал с собой, когда смотался?
   – А может, она, эта камера, ему и не принадлежит? – новая гипотеза промелькнула у меня в голове.
   – Может. Тогда почему она у него в сейфе? И опять же, почему он ее оставил? Вишь, Виртуоз, какая херня. Лично у меня насчет этого нет никаких мыслей. И у моих людей тоже. Но ты просил какие-то зацепки, детали… Вот и получи. Не знаю, поможет ли… Но это все, что осталось от ублюдка.
   – Можно мне взять запись с собой? – поинтересовался я, не очень-то надеясь на положительный ответ.
   – Видеокамера останется у меня. А диск с записью бери. То, что там снято, мне до лампочки. Шлюха, мистер Икс – эти уроды рано или поздно кончают одним. Так что мне они по барабану. А вот Киря… Киря мне нужен. И то, что он у меня взял, нужно вернуть. Найди мне этого ублюдка, Виртуоз.
   Последнее он произнес, подавшись в мою сторону всем телом. Даже кресло при этом движении под ним затрещало.
   – Я сказал все, – закончил он, вернувшись в прежнее положение и тут же перескочив на «вы». – А теперь давайте обсудим ваши затраты.
   Слово «обсудим» он понимал по-своему. Это значило, что у него все уже было решено.
   Родов выдвинул ящик стола, достал пачку купюр и небрежно швырнул ее ко мне на край столешницы.
   – Тут должно хватить, – уверенно произнес он. – Но если расходы окажутся большими – скажете. А ваш гонорар…
   Он задумался. Мне показалось, толстяк высчитывает сумму с учетом инфляции – возможной к тому моменту, когда его проблемы будут решены; а может, у него существовали свои тарифы на определенные виды услуг, и теперь он искал в списке оных что-то подобное – дабы со мной рассчитаться без затей.
   – Думаю, пяти штук зеленых как чистого гонорара будет вполне достаточно.
   – Я работаю на проценты, – попытался напомнить я.
   – Угу, – не стал спорить он. – Пять штук – это за поиск. Когда мы его найдем, тогда будем говорить о процентах. Это уже следующий этап. Так, Виртуоз?
   Он прищурил свои заплывшие жиром глазки. И спорить мне не захотелось.
   Я поднялся. Пора было и честь знать.
   – Если у меня появятся вопросы – я позвоню, – это и было моим ответом.
   – Звони, – отозвался Родов и протянул мне визитку.
   А затем дохнул в мою сторону табачным дымом. Я посчитал это за знак прощания.

3

   Розыском должников я занимался не всегда. В свое время я закончил универ, служил в десанте, немного в угрозыске, прошел школу спецназа и был в группе специального назначения при ГУВД столицы, пока меня оттуда с треском не выперли по несоответствию (просто в то время нужно было на ком-то отыграться, и я подвернулся под руку). Ну и бог с ними! Знание оперативной работы мне сейчас весьма пригодилось.
   Фортель в моей судьбе произошел, можно сказать, случайно. После увольнения из органов я как-то зашел к одному своему знакомому из финансовой компании, мы изрядно выпили, он поплакался мне в жилетку, что, дескать, его компашка предоставила кредит одной фирме, а руководитель оной, заныкав денежки, скрылся. И отыскать этого гада не удавалось. Ну я, как бы невзначай, поинтересовался, а что светит тому, кто укажет на исчезнувшего пройдоху, и мой знакомый с ходу рубанул: пять процентов. Получалось – десять тысяч. Неплохие для меня в то время деньги.
   Я нашел того должника. Собрав необходимую информацию, я обратил внимание на одну деталь – он был помешан на бабочках и коллекционировал их. И перед своим исчезновением он искал одну очень редкую бабочку. Я «прошелся» по его последним звонкам и обнаружил, что он звонил в Малайзию. А там – крупнейшая ферма по разведению редких бабочек. На деньги своего знакомого я нанял из одного частного агентства двоих ребят и снарядил их в эту экзотическую страну, на данную ферму. И получил потрясный результат. Такой экземпляр бабочки требовал лишь один человек. И этот заказ они только собирались выполнить. Так мы получили адрес заказчика и взяли нужного нам человека.
   После этого случая мой знакомый сделал мне неплохую рекламу, так что потихоньку пошли заказы.
   В мою задачу входит не только розыск должника, я должен сделать так, чтобы должник вернул долг. Я берусь за такие дела, которые уже считаются «дохлыми». У меня свои методы. Без утюгов, цепей и щипцов. Мой метод – психологическая обработка дебитора. Правда, в первом случае любитель бабочек был настолько ошеломлен, что вернул долг без какой-либо психологической обработки. А вообще, у каждого человека свой мирок; если с должным умом влезть в него и с терпением разработать, то можно добиться многого. Существует небольшое количество сценариев поведения человека, загнанного в угол, а поступки любого человека могут быть предсказаны с большой точностью. Это теория. Но на практике так все и выходит.
   Я сидел в своей однокомнатной квартире, пил небольшими глотками коньяк и раз за разом просматривал диск, который взял у Родова. Я смотрел на экран телевизора, на котором мелькали страшные кадры. И привыкнуть к тому, что девушку убивают, мне никак не удавалось. Даже коньяк не помогал.
   Что-то в этой съемке меня настораживало. Я никак не мог понять – что. Нечто невидимое моему глазу? Не исключаю, что мой глаз не мог пока это воспринять.