Страница:
Сергей Зверев
Восстание потерянных
© Зверев С., 2013
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
Пролог
Стольников знал: есть ночи, которые могут длиться вечность. В такие ночи сидишь в лесу, окруженный бандой, идет дождь. Бойцы насквозь промокли, им хочется есть, но еще больше – пить. Несмотря на то что воды вокруг – хоть отбавляй. А в три часа с неба начинает падать снег. И бушлаты начинают парить, тяжелея. Боевики не прут напролом, потому что знают – скоро рассвет, и с разведвзводом Стольникова будет покончено. А капитан Стольников молит о том, чтобы рассвет наступил. Оперативная рота бригады уже у подножия поросшего лесом холма, и только темнота мешает ей взойти на него, чтобы вывести группу. Боязнь перестрелять своих удерживает обе стороны от решающего броска. И ночь тянется, тянется… И нет конца ей. Уж скорей бы что-нибудь случилось.
А есть ночи, что пролетают как сон, в одно мгновение. Ложась спать, Саша надеялся, что ночь укутает его одеялом забытья, прижмет к себе и будет самой долгой из тех, что он знал. Но, проворочавшись на кровати в городке при НИИ три часа и забывшись, он был разбужен в семь и понял: ночи не было. Нет и свежести, на которую он рассчитывал. А есть боль во всем теле, тяжелая, как после похмелья, голова и желание не подниматься, а зарыться в одеяло с головой.
– Саша, спишь?
Это был голос генерала Зубова. Старик пришел не для того, чтобы укутать капитана, это ясно. Стольников устало улыбнулся.
– Сон хороший приснился? – спросил Зубов, включая свет. Уличные фонари светили в окно, освещая кровать капитана. Так что улыбку Стольникова генерал заметил еще за мгновение до того, как вспыхнул свет в комнате.
– Сна не было.
– Плохие новости.
– Разве хорошую вы принесете?
Еще одиннадцать лет назад такой диалог был бы невозможен. Сейчас – вполне. Формально Стольников генералу не подчинен, он всего лишь выполняет его просьбу. Прикрывает задницу, как сказал бы он одиннадцать лет назад метрах в пятистах от Зубова.
– Заключенные покинули тюрьму.
Стольников как был – в трусах – резко поднялся и сел на кровати:
– Не понял.
Арестанты могли выбраться из «Миража» только одним способом – введя себе в кровь антидот, нейтрализующий ксеролит.
– Они его нашли.
– Кого его? – Еще не отойдя ото сна, Стольников соображал медленно.
– Нейтрализатор. Антидот. Они нашли его.
– В тюрьме был нейтрализатор?
– Именно.
– Зачем?!
– Москва настояла. Я был против, но начальству виднее.
– Зачем в тюрьме антидот вещества, удерживающего почти тысячу головорезов в одном месте?! – Он рывком поднял свое тело с кровати, смахнул со спинки полотенце и направился в ванную. – Мне надо умыться, товарищ генерал! – крикнул он оттуда. – Без этого я не смогу понять мудрости этой глупости!
Зубов отошел к окну и начал говорить, всматриваясь в светлеющие очертания гор:
– Мудаки, они велели ввезти антидот на тот случай, если случится пожар или что-то вроде этого.
Стольников вышел из ванной, вытирая полотенцем мокрое лицо:
– Гуманизм?
– Именно!
– Значит, ввезти в иной мир, в мир, в существование которого даже я поверить не могу, убийцу, и там его ширять депрессантами и прочей химией, допрашивать с пристрастием – это гуманно. А вот позволить ему сгореть – это не гуманно? Где логика?
– А ты спроси, в чем заключается логика! Сливать в этот регион космические суммы госбюджета, зная точно, что их разворуют и ни копейки не потратят на социальные нужды!
– Кремль откупается от «чехов», чтобы те не устроили третью чеченскую кампанию. Разве не понятно? – Стольников швырнул полотенце на кровать, подошел к шкафу и стал вынимать из него новый камуфляж. – Это всем понятно. Так что теперь с тюрьмой?
– Одновременно с тобой в Другую Чечню войдет подразделение конвойной службы, чистильщики, и тюрьма будет приведена в порядок.
– Подождите, подождите… – остановил его капитан. – Вы сказали – «одновременно со мной»?
– Да.
Саша сел на кровать:
– Вчера вы просили вынуть из тюрьмы троих отморозков, и я дал на это согласие, заручившись согласием бойцов. А сейчас, выходит, задание меняется ввиду отсутствия необходимости задания первого?
– Я еще ничего не говорил о твоем новом задании.
– А разве я давал на него согласие?
– Вчера вы мне дали согласие. Фактически вы уже на службе. Через несколько часов из Москвы вернется приказ о вашем назначении на должность. Все, как прежде – Стольников и его взвод. Правда, нового народцу добавится. Но тебе не привыкать, верно?
Видя, что Стольников ошарашен и растерян, генерал развернул его к себе:
– Саша, хочешь снова пуститься в бега? Беги! Но в этом случае я помогать тебе уже не стану. Я прикрыл тебя в Инсбруке, в Киеве, в Мюнхене.
– В Мюнхене? – недоуменно проговорил Стольников.
– Именно так. Спецслужбы вышли на тебя в отеле «Германика». Не помнишь, почему ты оттуда бежал?
– Меня предупредил портье…
– Мой человек тебя предупредил! Хочешь свободы – бери ее. Сколько сможешь оставаться без наблюдения? Год, два? Что потом? Потом ты знаешь, что будет. Пока для тебя единственный шанс остаться в живых – находиться под моим началом. И твоим людям я советую делать то же, потому что самое безопасное для вас место на планете сейчас – это рядом со мной, понял?
В комнату без стука вошли бойцы. Сначала Ключников с Масловым, через пару минут – Айдаров с Баскаковым. И уже следом завалились Мамаев и прапорщик Жулин.
– Через пятнадцать минут в актовом зале совещание. Как только оно закончится, вы выступаете. Вопросы есть?
Стольников сидел и молча смотрел в стену.
– Мы что-то пропустили? – поинтересовался чисто выбритый и хорошо выспавшийся Жулин.
– Командир расскажет, что вы пропустили! – бросил Зубов и, уже выходя, напомнил: – Через пятнадцать минут вы или заходите в актовый зал, или выходите за территорию городка. Вас выпустят и под охраной доставят в аэропорт «Северный», Моздок или Нальчик. Выбирайте.
Дверь захлопнулась.
– Да что случилось-то? Чего это Батя такой активный?
– Все очень похоже на то, что мы в западне, ребята, – пробормотал капитан.
– Но вчера мы сами дали согласие на это, – напомнил Жулин, распечатывая пачку сигарет.
Стольников промолчал. Затянувшуюся паузу занял Ключников:
– А что делать-то надо?
– Сейчас вам расскажут, – сказал Стольников, поднялся и вынул из шкафа кепи. Осмотрел себя в зеркало. Никаких знаков различия.
– А генерал сказал, что командир расскажет.
– Я сам толком ничего не знаю. Пошли…
Он обвел взглядом бойцов. Все как один были одеты в пятнистую форму, в расцветке которой преобладал светло-коричневый оттенок.
Генерал сидел за столом в актовом зале НИИ, за спиной его белел огромным белым пятном экран. Рядом с ним сидел по правую руку Ждан, по левую – человек в форме полковника грузинской армии. В зале находилось еще около пятнадцати офицеров, самым младшим был лейтенант, самым старшим – майор. И тоже – в форме вооруженных сил Грузии, то есть в камуфляжах НАТО. У двоих или троих на рукавах были белые повязки МР – «военная полиция».
Появление Стольникова и его группы без удивления встретил только Зубов. Но Ждан не смог удержаться – на скулах его появились розовые пятнышки, в глазах засветилось удовольствие. Остальные рассматривали появившихся в зале людей с недоумением. Вошедшие удивляли габаритами и невозмутимостью. Один только Жулин смотрелся среди них при своем росте в сто семьдесят восемь сантиметров странно. Неизвестные вошли и остановились в проходе.
– Стольников, рассаживайте своих людей там, где сочтете нужным, – велел Зубов.
Группа заняла места посреди зала. «Чего теперь на галерках отсиживаться? – подумал Саша. – Сегодня послужим, завтра видно будет».
– Итак, все в сборе, – объявил Зубов. – Ждан, включайте.
На экране появились очертания знакомого Стольникову строения.
– Это секретная тюрьма «Мираж», построенная на территории Грузии, – сообщил генерал. – В ней содержатся особо опасные преступники, задержанные на территории России. Это объект особой важности, аналогов ему нет и в ближайшее время не появится.
Стольников отметил про себя тот факт, что генерал Зубов сообщил ложные сведения. Тюрьма находится не на территории Грузии, а в Другой Чечне, и информация эта, стало быть, предназначалась только тем, кто сидел в зале в форме натовских офицеров. Но Зубов не предупреждал о конфиденциальности сведений перед совещанием, значит, он уверен, что Стольников и его люди умеют держать язык за зубами. То есть, строго говоря, в отношения с сидящими в зале вступать не будут. У них своя задача, и эта информация – для них.
– Это вам известно, – продолжал Зубов, – вы неоднократно доставляли в тюрьму грузы и задерживали лазутчиков, желающих познакомиться с «Миражом» поближе. Несли службу на блокпостах. Поэтому знаете о тюрьме немало. Но сегодня ночью, а именно, – он посмотрел на часы, – два часа и семь минут назад случилось нечто, что заставило меня вас здесь собрать. Заключенные подняли восстание и бежали из тюрьмы. Теперь они находятся на территории Грузии, и наша с вами задача собрать их снова в одном месте. В тюрьме «Мираж».
– Вы откуда? – наклонился к Стольникову усатый майор.
Стольников оглянулся. Бойцы молча смотрели на него и казались изваяниями. Офицеры в одеждах НАТО косили взгляды.
– Да отовсюду помаленьку, – ответил.
– Сводный отряд?
– Точно. – Чтобы закончить разговор, Саша наклонился на спинку впереди стоящего сиденья и сделал вид, что внимательно слушает Зубова.
– Инженеры?
Стольников еще раз обернулся, чтобы посмотреть на своих «инженеров». Ну вылитые инженеры: приплюснутые надбровные дуги, у половины сломаны носы, деформированные ушные раковины, шрамы на губах от рассечений.
– Да. Младшие научные сотрудники. А как догадались?
Майор усмехнулся:
– Ну, военный человек штатского сразу видит.
– Правда? И чем же мы отличаемся от вас, военных?
– Взгляды у вас рассеянные, – продолжил дедуктивные изыскания майор. – Походка развязная.
– И форму носить не умеют, – перегнувшись, добавил кто-то, пахнущий одеколоном.
Стольников наклонился, чтобы рассмотреть его. Им оказался плотного телосложения, высокий, как и Саша, майор. «Еще один майор, – с огорчением подумал Стольников. – Словно издеваются. А я с девяносто пятого капитан. Уже семнадцать лет».
– Генерал совещание ведет, а вы почти до пупа расстегнуты, – добавил второй майор. – Срочную-то служили?
– Я – нет, – сознался Стольников. Он и правда не служил. После школы – сразу в военное училище.
– А я служил, – вмешался Мамаев.
– Аэродромы подметал? – прищурился майор. – Сидишь, чупа-чупс сосешь, а на трибуне генерал!
– Вы хотите поставить нас на место? – поинтересовался Стольников не без удивления.
– Можно и поставить, – согласился второй майор.
– Хватит там болтать!.. – рявкнул Зубов из президиума. – Полтысячи маньяков на свободе! Вы все знаете, майор Вакуленко? Тогда, может, доложите, где они сейчас находятся?
Майор поднялся и вытянулся.
– Да садись ты, – пробормотал Стольников вполголоса. – Что ты прыгаешь, как мячик? В следующий раз болтать будешь поменьше.
– Сядьте, – приказал генерал. – Мы полагаем, что не все заключенные вышли из тюрьмы. Потому что в кровь преступников введен препарат, активирующий процесс тромбофлебита. При приближении к ограждению, то есть запретной зоне, датчик на стене фиксирует приближение объекта и отсылает сигнал в центр управления. Центр управления мгновенно оправляет датчику сигнал, и ксеролит, находящийся в крови нарушителя, активирует тромбоз легочной артерии. Арестанты это знают. Но после штурма тюрьмы заключенные отыскали, по всей видимости, антидот. После чего покинули территорию «Миража» и оказались на территории Грузии…
В зале раздался легкий ропот.
– Но антидота не могло хватить на всех, так как к сегодняшнему дню тюрьма приняла количество заключенных большее, чем хранилось доз антидота на случай эвакуации. Ваша задача, полковник Бегашвили, – войти в тюрьму и установить там внутренний порядок. Это понятно?
Сидящий рядом с Зубовым офицер кивнул.
– Для штатского ты чересчур наглый мудак, – процедил сидящий рядом со Стольниковым первый майор.
– Он, наверное, в офицерских руках ни разу не обсирался.
– Это точно, – согласился Стольников и снова повернулся к майору: – А вы-то, собственно, господа, чем на службе занимаетесь?
– Воюем с ублюдками.
– Это с кем именно?
– Ты посмотри, командир, – вмешался Айдаров, – у него на груди награда. Это что, за убийство ста тараканов?
– Нет, – рассмеялся Стольников, – это за грузинскую храбрость. Пацаны конкретно прихериваются под грузинский спецназ.
Майоры потемнели, но не сказали ни слова.
– И где же вы воюете? – поинтересовался Стольников, наклоняясь и уже с видимым интересом разглядывая обоих. – Войны-то вроде нет?
– Была, дружок, – улыбнулся первый майор. – И не одна.
– Где? – рассмеялся Саша.
– Тебя там не было. Ты над чертежами сидел. Или чем вы там, инженеры, в рабочее время занимаетесь?
– Ну, чем прикажут, тем и занимаемся. – Стольникову становилось все веселее.
– После совещания притормози, – велел Саше второй майор.
– Зачем?
– Я тебе объясню, как нужно с боевыми офицерами разговаривать.
Баскаков, доселе хранивший молчание, расхохотался.
– Да что там такое? – уже тихо произнес Зубов и снял очки. Это была плохая примета. Раньше, когда Зубов не носил очков с диоптриями, он таким жестом снимал темные очки. Сразу после этого следовала расправа, и Зубову плевать было, кто перед ним – ефрейтор-срочник или полковник. – Баскаков, я что-то смешное рассказываю?
– Никак нет, товарищ генерал-полковник! Тут товарищ майор смешное рассказывает!
– Какой товарищ майор?
– Вот этот. – И Баскаков показал на первого майора.
– Вакуленко!..
Майор вскочил и вытянулся.
– Прыг-прыг, – пробормотал Стольников. – Опять выебали…
– Я тебя порву, пацан… – выдавил, садясь, первый майор.
– А ничего, что со старшими так нельзя, а? – спросил Стольников. – Кажется, я лет на семь постарше буду?
– Надеешься, что я тебя пожалею из-за этого? Нет, старичок. Зубы вышибу, потом пожалею. Если захочешь. Или Зубову пожалуешься?
– Он в военную прокуратуру заявление напишет, – подсказал второй майор.
– По роже ему надавать, да и все, – заключил какой-то капитан в глубине зала. – Оборзели эти москвичи…
– Итак, ваша задача – обеспечить в течение трех ближайших суток внутренний порядок в тюрьме, взять под охрану оставшихся заключенных, восстановить два блокпоста от тоннеля до ворот «Миража» и доложить о готовности. Полковник Бегашвили, в вашем распоряжении ваш батальон и рота материального обеспечения. Но прежде проведите разведку в поселке Южный Стан. Если обнаружите присутствие заключенных, в бой не вступать! Отойти и немедленно связаться со мной. Вам там делать нечего, работать начнет группа Стольникова.
Полковник снова кивнул.
– А неплохие здесь силы сосредоточены, а, Сань? – прошептал прапорщик Жулин. – Это где же квартируется тот батальон, да еще и рота в придачу?..
– Городок при НИИ видел? Пара пятиэтажек – явно казармы. Дома огорожены высоким забором. Там и для оружейных комнат, и для занятий, и для столовой места хватит.
– Так, с тюрьмой разобрались… Теперь – Стольников.
Капитан поднялся.
– Саша, иди сюда.
Пробравшись через частокол не умещающихся между сиденьями ног бойцов, Стольников сначала спустился вниз, после поднялся на сцену. «Интересно, сколько вранья с нее в зал слилось?» – подумал он.
– Внимание всем сидящим в зале. – Зубов откинулся на спинку кресла. – Сегодня утром я получил приказ начальника Управления исполнения наказаний о назначении майора Стольникова командиром взвода специального назначения управления по Северо-Кавказскому управлению.
– С майором, командир! – прошептал Жулин и улыбнулся широкой эмалированной улыбкой. Своих зубов во рту у него почти не осталось. Бойцы довольно шевельнулись.
– Герой России, кавалер ордена Мужества, майор Стольников служил со мной в бригаде особого назначения здесь, в Грозном. Руководил сорока восемью боевыми операциями по уничтожению банд боевиков на Северном Кавказе с девяносто шестого по две тысячи первый год. Внимательно посмотрите на этого человека. Отныне любое его распоряжение на территории Грузии является для вас моим приказом.
Баскаков, продолжая беззвучно смеяться, наклонился и посмотрел на майоров в форме грузинских вооруженных сил.
– Что за херня? – недоуменно выдавил один из них.
– Все свободны, – приказал Зубов. – Полковник Бегашвили, начинайте готовиться к выходу. Стольников и его группа остается на месте.
Глухо застучали сиденья, заскрипели подошвы новых ботинок. Под приглушенные разговоры офицеры разошлись к проходам и, поднявшись по ним, покинули зал.
Зубов велел Мамаеву последовать за ними и запереть двери в зал.
– Теперь то, что их не касается, – Зубов встал. – Ждан, засвети карту.
Полковник пощелкал кнопками на проекторе, и на экране появилась карта незнакомой Стольникову местности. Взяв со стола указку, Зубов подошел к карте. На его лице шрамом высветилась полевая дорога.
– Южный Стан. Поселок в нескольких километрах от тюрьмы. Никаких населенных пунктов в Другой Чечне больше нет. Грузинские села – это, разумеется, фикция. Но эта фикция привела к тому, что сейчас поселок с населением в четыре тысячи человек подвергся вторжению хорошо вооруженной банды отморозков, первая половина из которых психически больна, а вторая – в шаге от этого.
– Что это за поселок, есть ли стратегические объекты?
– Южный Стан появился, когда в две тысячи первом мы снесли крепость «других». Все население крепости, а это около тысячи человек, перевезли в место, которое было наиболее пригодно для проживания, – берег реки, в километре от поселка – озеро. Жители крепости, конечно, хорошо знали это место, но многие из них во время переезда бежали. Судьба их неизвестна. Вполне возможно, где-то вдалеке они образовали свое поселение.
– О каком количестве людей мы говорим?
– Если о бежавших, то их около двух сотен. Что касается жителей Южного Стана, то их, как я уже говорил, порядка четырех тысяч. Население растет, смертность здесь низкая. Более сотни стариков перевалили за сто лет. Возможно, воздух Другой Чечни имеет какие-то свойства. Или вода. Или пища. Словом, мы пытались провести исследования, но жители Южного Стана воспротивились. Они вообще живут очень уединенно. Мы построили им поселок, больницу, завозим продукты и вещи, была попытка наладить снабжение на регулярной основе, но два года назад их лидеры отказались принимать помощь. Программа по изучению жителей крепости продолжается, но все сложнее работать с людьми, которые не хотят выйти из Другой Чечни…
– Кстати, как другие восприняли появление людей из иной цивилизации?
– Это мы для них – другие. Техника, оружие, манера одеваться и остальное вызывают у них самые негативные реакции. Они не хотят перемен. Кроме того, в поселке находятся те, кто был в крепости, когда ты впервые там появился. Но многое и переменилось. В умах их – в первую очередь. Последний раз я отправлял Ждана в Южный Стан месяц назад. Он делал кое-какие фотографии, снимал местность. Сравнив эти фото со снимками одиннадцатилетней давности, могу с уверенностью сказать о том, что в Другой Чечне время идет в странном режиме… Но не это сейчас главное. Просто я хочу, чтобы вы были осторожны с другими. Потрясения превращают их в неуправляемых дикарей, способных положить жизнь за свободу рода. У них очень крепки родовые связи.
– Дикарей? – переспросил Стольников. – Но вы же отстроили им жилье, завезли, я так понял, все необходимое?
– Они пользуются этим, но не жди благодарности, когда войдешь в Южный Стан. Если бы не орда заключенных, я бы держался от поселка подальше.
– Замечательно! – усмехнулся Жулин. – Мы войдем в поселок, и с одной стороны окажутся отмороженные ваххабиты, а с другой – сектанты!
Стольников смотрел на него до тех пор, пока все бойцы не засмеялись.
– Что смешного? – удивился Зубов.
– Это они чуть не проломили мне голову, они, эти дикари! И приятных воспоминаний от встречи с ними не имею! Кто знает, в кого они теперь превратились!
Ждан швырнул на стол несколько десятков фотографий.
На них были изображены жители поселка Южный Стан в тот момент, когда не подозревали о присутствии рядом камеры.
– Мне их взгляды не нравятся, – произнес Баскаков.
– Да, вы правы… – согласился Зубов. – Что-то накладывает отпечаток на этих людей. Или воздух, или не устоявшаяся за сто восемьдесят лет культура. Потомки солдат и офицеров роты Черданского полка здесь не эволюционировали, они…
– Деградировали? – помог Стольников.
– Возможно, майор.
– Забыл поблагодарить за звание, товарищ генерал. Десять лет назад я бы напился от радости. Сейчас ничего не чувствую.
– Ничего, привыкнешь, – успокоил Зубов.
– Не думаю.
– Что ты имеешь в виду?
– Посмотрите на этих людей, – сменил тему Стольников. – Их лица… Застывшие глаза, отсутствие мимики… Кого нам больше бояться?
– Я так скажу, Александр. – Зубов присел на край стола. – За все время общения с жителями Южного Стана мы ни разу не подверглись нападению. Но напряжение от общения с ними зашкаливает. Не исключаю, что для взрыва нужно всего лишь запустить крохотный пусковой механизм… И на чьей стороне они окажутся, случись такой взрыв, я не знаю.
– Лучше не бывает, – ухмыльнулся Саша и, скосив взгляд, посмотрел на Ждана. – Полковник с нами идет?
– Нет, он остается здесь, – отрезал Зубов.
– Ладно, – согласился Стольников.
– С вами иду я.
А этого бывший бригадный разведчик не ждал.
А есть ночи, что пролетают как сон, в одно мгновение. Ложась спать, Саша надеялся, что ночь укутает его одеялом забытья, прижмет к себе и будет самой долгой из тех, что он знал. Но, проворочавшись на кровати в городке при НИИ три часа и забывшись, он был разбужен в семь и понял: ночи не было. Нет и свежести, на которую он рассчитывал. А есть боль во всем теле, тяжелая, как после похмелья, голова и желание не подниматься, а зарыться в одеяло с головой.
– Саша, спишь?
Это был голос генерала Зубова. Старик пришел не для того, чтобы укутать капитана, это ясно. Стольников устало улыбнулся.
– Сон хороший приснился? – спросил Зубов, включая свет. Уличные фонари светили в окно, освещая кровать капитана. Так что улыбку Стольникова генерал заметил еще за мгновение до того, как вспыхнул свет в комнате.
– Сна не было.
– Плохие новости.
– Разве хорошую вы принесете?
Еще одиннадцать лет назад такой диалог был бы невозможен. Сейчас – вполне. Формально Стольников генералу не подчинен, он всего лишь выполняет его просьбу. Прикрывает задницу, как сказал бы он одиннадцать лет назад метрах в пятистах от Зубова.
– Заключенные покинули тюрьму.
Стольников как был – в трусах – резко поднялся и сел на кровати:
– Не понял.
Арестанты могли выбраться из «Миража» только одним способом – введя себе в кровь антидот, нейтрализующий ксеролит.
– Они его нашли.
– Кого его? – Еще не отойдя ото сна, Стольников соображал медленно.
– Нейтрализатор. Антидот. Они нашли его.
– В тюрьме был нейтрализатор?
– Именно.
– Зачем?!
– Москва настояла. Я был против, но начальству виднее.
– Зачем в тюрьме антидот вещества, удерживающего почти тысячу головорезов в одном месте?! – Он рывком поднял свое тело с кровати, смахнул со спинки полотенце и направился в ванную. – Мне надо умыться, товарищ генерал! – крикнул он оттуда. – Без этого я не смогу понять мудрости этой глупости!
Зубов отошел к окну и начал говорить, всматриваясь в светлеющие очертания гор:
– Мудаки, они велели ввезти антидот на тот случай, если случится пожар или что-то вроде этого.
Стольников вышел из ванной, вытирая полотенцем мокрое лицо:
– Гуманизм?
– Именно!
– Значит, ввезти в иной мир, в мир, в существование которого даже я поверить не могу, убийцу, и там его ширять депрессантами и прочей химией, допрашивать с пристрастием – это гуманно. А вот позволить ему сгореть – это не гуманно? Где логика?
– А ты спроси, в чем заключается логика! Сливать в этот регион космические суммы госбюджета, зная точно, что их разворуют и ни копейки не потратят на социальные нужды!
– Кремль откупается от «чехов», чтобы те не устроили третью чеченскую кампанию. Разве не понятно? – Стольников швырнул полотенце на кровать, подошел к шкафу и стал вынимать из него новый камуфляж. – Это всем понятно. Так что теперь с тюрьмой?
– Одновременно с тобой в Другую Чечню войдет подразделение конвойной службы, чистильщики, и тюрьма будет приведена в порядок.
– Подождите, подождите… – остановил его капитан. – Вы сказали – «одновременно со мной»?
– Да.
Саша сел на кровать:
– Вчера вы просили вынуть из тюрьмы троих отморозков, и я дал на это согласие, заручившись согласием бойцов. А сейчас, выходит, задание меняется ввиду отсутствия необходимости задания первого?
– Я еще ничего не говорил о твоем новом задании.
– А разве я давал на него согласие?
– Вчера вы мне дали согласие. Фактически вы уже на службе. Через несколько часов из Москвы вернется приказ о вашем назначении на должность. Все, как прежде – Стольников и его взвод. Правда, нового народцу добавится. Но тебе не привыкать, верно?
Видя, что Стольников ошарашен и растерян, генерал развернул его к себе:
– Саша, хочешь снова пуститься в бега? Беги! Но в этом случае я помогать тебе уже не стану. Я прикрыл тебя в Инсбруке, в Киеве, в Мюнхене.
– В Мюнхене? – недоуменно проговорил Стольников.
– Именно так. Спецслужбы вышли на тебя в отеле «Германика». Не помнишь, почему ты оттуда бежал?
– Меня предупредил портье…
– Мой человек тебя предупредил! Хочешь свободы – бери ее. Сколько сможешь оставаться без наблюдения? Год, два? Что потом? Потом ты знаешь, что будет. Пока для тебя единственный шанс остаться в живых – находиться под моим началом. И твоим людям я советую делать то же, потому что самое безопасное для вас место на планете сейчас – это рядом со мной, понял?
В комнату без стука вошли бойцы. Сначала Ключников с Масловым, через пару минут – Айдаров с Баскаковым. И уже следом завалились Мамаев и прапорщик Жулин.
– Через пятнадцать минут в актовом зале совещание. Как только оно закончится, вы выступаете. Вопросы есть?
Стольников сидел и молча смотрел в стену.
– Мы что-то пропустили? – поинтересовался чисто выбритый и хорошо выспавшийся Жулин.
– Командир расскажет, что вы пропустили! – бросил Зубов и, уже выходя, напомнил: – Через пятнадцать минут вы или заходите в актовый зал, или выходите за территорию городка. Вас выпустят и под охраной доставят в аэропорт «Северный», Моздок или Нальчик. Выбирайте.
Дверь захлопнулась.
– Да что случилось-то? Чего это Батя такой активный?
– Все очень похоже на то, что мы в западне, ребята, – пробормотал капитан.
– Но вчера мы сами дали согласие на это, – напомнил Жулин, распечатывая пачку сигарет.
Стольников промолчал. Затянувшуюся паузу занял Ключников:
– А что делать-то надо?
– Сейчас вам расскажут, – сказал Стольников, поднялся и вынул из шкафа кепи. Осмотрел себя в зеркало. Никаких знаков различия.
– А генерал сказал, что командир расскажет.
– Я сам толком ничего не знаю. Пошли…
Он обвел взглядом бойцов. Все как один были одеты в пятнистую форму, в расцветке которой преобладал светло-коричневый оттенок.
Генерал сидел за столом в актовом зале НИИ, за спиной его белел огромным белым пятном экран. Рядом с ним сидел по правую руку Ждан, по левую – человек в форме полковника грузинской армии. В зале находилось еще около пятнадцати офицеров, самым младшим был лейтенант, самым старшим – майор. И тоже – в форме вооруженных сил Грузии, то есть в камуфляжах НАТО. У двоих или троих на рукавах были белые повязки МР – «военная полиция».
Появление Стольникова и его группы без удивления встретил только Зубов. Но Ждан не смог удержаться – на скулах его появились розовые пятнышки, в глазах засветилось удовольствие. Остальные рассматривали появившихся в зале людей с недоумением. Вошедшие удивляли габаритами и невозмутимостью. Один только Жулин смотрелся среди них при своем росте в сто семьдесят восемь сантиметров странно. Неизвестные вошли и остановились в проходе.
– Стольников, рассаживайте своих людей там, где сочтете нужным, – велел Зубов.
Группа заняла места посреди зала. «Чего теперь на галерках отсиживаться? – подумал Саша. – Сегодня послужим, завтра видно будет».
– Итак, все в сборе, – объявил Зубов. – Ждан, включайте.
На экране появились очертания знакомого Стольникову строения.
– Это секретная тюрьма «Мираж», построенная на территории Грузии, – сообщил генерал. – В ней содержатся особо опасные преступники, задержанные на территории России. Это объект особой важности, аналогов ему нет и в ближайшее время не появится.
Стольников отметил про себя тот факт, что генерал Зубов сообщил ложные сведения. Тюрьма находится не на территории Грузии, а в Другой Чечне, и информация эта, стало быть, предназначалась только тем, кто сидел в зале в форме натовских офицеров. Но Зубов не предупреждал о конфиденциальности сведений перед совещанием, значит, он уверен, что Стольников и его люди умеют держать язык за зубами. То есть, строго говоря, в отношения с сидящими в зале вступать не будут. У них своя задача, и эта информация – для них.
– Это вам известно, – продолжал Зубов, – вы неоднократно доставляли в тюрьму грузы и задерживали лазутчиков, желающих познакомиться с «Миражом» поближе. Несли службу на блокпостах. Поэтому знаете о тюрьме немало. Но сегодня ночью, а именно, – он посмотрел на часы, – два часа и семь минут назад случилось нечто, что заставило меня вас здесь собрать. Заключенные подняли восстание и бежали из тюрьмы. Теперь они находятся на территории Грузии, и наша с вами задача собрать их снова в одном месте. В тюрьме «Мираж».
– Вы откуда? – наклонился к Стольникову усатый майор.
Стольников оглянулся. Бойцы молча смотрели на него и казались изваяниями. Офицеры в одеждах НАТО косили взгляды.
– Да отовсюду помаленьку, – ответил.
– Сводный отряд?
– Точно. – Чтобы закончить разговор, Саша наклонился на спинку впереди стоящего сиденья и сделал вид, что внимательно слушает Зубова.
– Инженеры?
Стольников еще раз обернулся, чтобы посмотреть на своих «инженеров». Ну вылитые инженеры: приплюснутые надбровные дуги, у половины сломаны носы, деформированные ушные раковины, шрамы на губах от рассечений.
– Да. Младшие научные сотрудники. А как догадались?
Майор усмехнулся:
– Ну, военный человек штатского сразу видит.
– Правда? И чем же мы отличаемся от вас, военных?
– Взгляды у вас рассеянные, – продолжил дедуктивные изыскания майор. – Походка развязная.
– И форму носить не умеют, – перегнувшись, добавил кто-то, пахнущий одеколоном.
Стольников наклонился, чтобы рассмотреть его. Им оказался плотного телосложения, высокий, как и Саша, майор. «Еще один майор, – с огорчением подумал Стольников. – Словно издеваются. А я с девяносто пятого капитан. Уже семнадцать лет».
– Генерал совещание ведет, а вы почти до пупа расстегнуты, – добавил второй майор. – Срочную-то служили?
– Я – нет, – сознался Стольников. Он и правда не служил. После школы – сразу в военное училище.
– А я служил, – вмешался Мамаев.
– Аэродромы подметал? – прищурился майор. – Сидишь, чупа-чупс сосешь, а на трибуне генерал!
– Вы хотите поставить нас на место? – поинтересовался Стольников не без удивления.
– Можно и поставить, – согласился второй майор.
– Хватит там болтать!.. – рявкнул Зубов из президиума. – Полтысячи маньяков на свободе! Вы все знаете, майор Вакуленко? Тогда, может, доложите, где они сейчас находятся?
Майор поднялся и вытянулся.
– Да садись ты, – пробормотал Стольников вполголоса. – Что ты прыгаешь, как мячик? В следующий раз болтать будешь поменьше.
– Сядьте, – приказал генерал. – Мы полагаем, что не все заключенные вышли из тюрьмы. Потому что в кровь преступников введен препарат, активирующий процесс тромбофлебита. При приближении к ограждению, то есть запретной зоне, датчик на стене фиксирует приближение объекта и отсылает сигнал в центр управления. Центр управления мгновенно оправляет датчику сигнал, и ксеролит, находящийся в крови нарушителя, активирует тромбоз легочной артерии. Арестанты это знают. Но после штурма тюрьмы заключенные отыскали, по всей видимости, антидот. После чего покинули территорию «Миража» и оказались на территории Грузии…
В зале раздался легкий ропот.
– Но антидота не могло хватить на всех, так как к сегодняшнему дню тюрьма приняла количество заключенных большее, чем хранилось доз антидота на случай эвакуации. Ваша задача, полковник Бегашвили, – войти в тюрьму и установить там внутренний порядок. Это понятно?
Сидящий рядом с Зубовым офицер кивнул.
– Для штатского ты чересчур наглый мудак, – процедил сидящий рядом со Стольниковым первый майор.
– Он, наверное, в офицерских руках ни разу не обсирался.
– Это точно, – согласился Стольников и снова повернулся к майору: – А вы-то, собственно, господа, чем на службе занимаетесь?
– Воюем с ублюдками.
– Это с кем именно?
– Ты посмотри, командир, – вмешался Айдаров, – у него на груди награда. Это что, за убийство ста тараканов?
– Нет, – рассмеялся Стольников, – это за грузинскую храбрость. Пацаны конкретно прихериваются под грузинский спецназ.
Майоры потемнели, но не сказали ни слова.
– И где же вы воюете? – поинтересовался Стольников, наклоняясь и уже с видимым интересом разглядывая обоих. – Войны-то вроде нет?
– Была, дружок, – улыбнулся первый майор. – И не одна.
– Где? – рассмеялся Саша.
– Тебя там не было. Ты над чертежами сидел. Или чем вы там, инженеры, в рабочее время занимаетесь?
– Ну, чем прикажут, тем и занимаемся. – Стольникову становилось все веселее.
– После совещания притормози, – велел Саше второй майор.
– Зачем?
– Я тебе объясню, как нужно с боевыми офицерами разговаривать.
Баскаков, доселе хранивший молчание, расхохотался.
– Да что там такое? – уже тихо произнес Зубов и снял очки. Это была плохая примета. Раньше, когда Зубов не носил очков с диоптриями, он таким жестом снимал темные очки. Сразу после этого следовала расправа, и Зубову плевать было, кто перед ним – ефрейтор-срочник или полковник. – Баскаков, я что-то смешное рассказываю?
– Никак нет, товарищ генерал-полковник! Тут товарищ майор смешное рассказывает!
– Какой товарищ майор?
– Вот этот. – И Баскаков показал на первого майора.
– Вакуленко!..
Майор вскочил и вытянулся.
– Прыг-прыг, – пробормотал Стольников. – Опять выебали…
– Я тебя порву, пацан… – выдавил, садясь, первый майор.
– А ничего, что со старшими так нельзя, а? – спросил Стольников. – Кажется, я лет на семь постарше буду?
– Надеешься, что я тебя пожалею из-за этого? Нет, старичок. Зубы вышибу, потом пожалею. Если захочешь. Или Зубову пожалуешься?
– Он в военную прокуратуру заявление напишет, – подсказал второй майор.
– По роже ему надавать, да и все, – заключил какой-то капитан в глубине зала. – Оборзели эти москвичи…
– Итак, ваша задача – обеспечить в течение трех ближайших суток внутренний порядок в тюрьме, взять под охрану оставшихся заключенных, восстановить два блокпоста от тоннеля до ворот «Миража» и доложить о готовности. Полковник Бегашвили, в вашем распоряжении ваш батальон и рота материального обеспечения. Но прежде проведите разведку в поселке Южный Стан. Если обнаружите присутствие заключенных, в бой не вступать! Отойти и немедленно связаться со мной. Вам там делать нечего, работать начнет группа Стольникова.
Полковник снова кивнул.
– А неплохие здесь силы сосредоточены, а, Сань? – прошептал прапорщик Жулин. – Это где же квартируется тот батальон, да еще и рота в придачу?..
– Городок при НИИ видел? Пара пятиэтажек – явно казармы. Дома огорожены высоким забором. Там и для оружейных комнат, и для занятий, и для столовой места хватит.
– Так, с тюрьмой разобрались… Теперь – Стольников.
Капитан поднялся.
– Саша, иди сюда.
Пробравшись через частокол не умещающихся между сиденьями ног бойцов, Стольников сначала спустился вниз, после поднялся на сцену. «Интересно, сколько вранья с нее в зал слилось?» – подумал он.
– Внимание всем сидящим в зале. – Зубов откинулся на спинку кресла. – Сегодня утром я получил приказ начальника Управления исполнения наказаний о назначении майора Стольникова командиром взвода специального назначения управления по Северо-Кавказскому управлению.
– С майором, командир! – прошептал Жулин и улыбнулся широкой эмалированной улыбкой. Своих зубов во рту у него почти не осталось. Бойцы довольно шевельнулись.
– Герой России, кавалер ордена Мужества, майор Стольников служил со мной в бригаде особого назначения здесь, в Грозном. Руководил сорока восемью боевыми операциями по уничтожению банд боевиков на Северном Кавказе с девяносто шестого по две тысячи первый год. Внимательно посмотрите на этого человека. Отныне любое его распоряжение на территории Грузии является для вас моим приказом.
Баскаков, продолжая беззвучно смеяться, наклонился и посмотрел на майоров в форме грузинских вооруженных сил.
– Что за херня? – недоуменно выдавил один из них.
– Все свободны, – приказал Зубов. – Полковник Бегашвили, начинайте готовиться к выходу. Стольников и его группа остается на месте.
Глухо застучали сиденья, заскрипели подошвы новых ботинок. Под приглушенные разговоры офицеры разошлись к проходам и, поднявшись по ним, покинули зал.
Зубов велел Мамаеву последовать за ними и запереть двери в зал.
– Теперь то, что их не касается, – Зубов встал. – Ждан, засвети карту.
Полковник пощелкал кнопками на проекторе, и на экране появилась карта незнакомой Стольникову местности. Взяв со стола указку, Зубов подошел к карте. На его лице шрамом высветилась полевая дорога.
– Южный Стан. Поселок в нескольких километрах от тюрьмы. Никаких населенных пунктов в Другой Чечне больше нет. Грузинские села – это, разумеется, фикция. Но эта фикция привела к тому, что сейчас поселок с населением в четыре тысячи человек подвергся вторжению хорошо вооруженной банды отморозков, первая половина из которых психически больна, а вторая – в шаге от этого.
– Что это за поселок, есть ли стратегические объекты?
– Южный Стан появился, когда в две тысячи первом мы снесли крепость «других». Все население крепости, а это около тысячи человек, перевезли в место, которое было наиболее пригодно для проживания, – берег реки, в километре от поселка – озеро. Жители крепости, конечно, хорошо знали это место, но многие из них во время переезда бежали. Судьба их неизвестна. Вполне возможно, где-то вдалеке они образовали свое поселение.
– О каком количестве людей мы говорим?
– Если о бежавших, то их около двух сотен. Что касается жителей Южного Стана, то их, как я уже говорил, порядка четырех тысяч. Население растет, смертность здесь низкая. Более сотни стариков перевалили за сто лет. Возможно, воздух Другой Чечни имеет какие-то свойства. Или вода. Или пища. Словом, мы пытались провести исследования, но жители Южного Стана воспротивились. Они вообще живут очень уединенно. Мы построили им поселок, больницу, завозим продукты и вещи, была попытка наладить снабжение на регулярной основе, но два года назад их лидеры отказались принимать помощь. Программа по изучению жителей крепости продолжается, но все сложнее работать с людьми, которые не хотят выйти из Другой Чечни…
– Кстати, как другие восприняли появление людей из иной цивилизации?
– Это мы для них – другие. Техника, оружие, манера одеваться и остальное вызывают у них самые негативные реакции. Они не хотят перемен. Кроме того, в поселке находятся те, кто был в крепости, когда ты впервые там появился. Но многое и переменилось. В умах их – в первую очередь. Последний раз я отправлял Ждана в Южный Стан месяц назад. Он делал кое-какие фотографии, снимал местность. Сравнив эти фото со снимками одиннадцатилетней давности, могу с уверенностью сказать о том, что в Другой Чечне время идет в странном режиме… Но не это сейчас главное. Просто я хочу, чтобы вы были осторожны с другими. Потрясения превращают их в неуправляемых дикарей, способных положить жизнь за свободу рода. У них очень крепки родовые связи.
– Дикарей? – переспросил Стольников. – Но вы же отстроили им жилье, завезли, я так понял, все необходимое?
– Они пользуются этим, но не жди благодарности, когда войдешь в Южный Стан. Если бы не орда заключенных, я бы держался от поселка подальше.
– Замечательно! – усмехнулся Жулин. – Мы войдем в поселок, и с одной стороны окажутся отмороженные ваххабиты, а с другой – сектанты!
Стольников смотрел на него до тех пор, пока все бойцы не засмеялись.
– Что смешного? – удивился Зубов.
– Это они чуть не проломили мне голову, они, эти дикари! И приятных воспоминаний от встречи с ними не имею! Кто знает, в кого они теперь превратились!
Ждан швырнул на стол несколько десятков фотографий.
На них были изображены жители поселка Южный Стан в тот момент, когда не подозревали о присутствии рядом камеры.
– Мне их взгляды не нравятся, – произнес Баскаков.
– Да, вы правы… – согласился Зубов. – Что-то накладывает отпечаток на этих людей. Или воздух, или не устоявшаяся за сто восемьдесят лет культура. Потомки солдат и офицеров роты Черданского полка здесь не эволюционировали, они…
– Деградировали? – помог Стольников.
– Возможно, майор.
– Забыл поблагодарить за звание, товарищ генерал. Десять лет назад я бы напился от радости. Сейчас ничего не чувствую.
– Ничего, привыкнешь, – успокоил Зубов.
– Не думаю.
– Что ты имеешь в виду?
– Посмотрите на этих людей, – сменил тему Стольников. – Их лица… Застывшие глаза, отсутствие мимики… Кого нам больше бояться?
– Я так скажу, Александр. – Зубов присел на край стола. – За все время общения с жителями Южного Стана мы ни разу не подверглись нападению. Но напряжение от общения с ними зашкаливает. Не исключаю, что для взрыва нужно всего лишь запустить крохотный пусковой механизм… И на чьей стороне они окажутся, случись такой взрыв, я не знаю.
– Лучше не бывает, – ухмыльнулся Саша и, скосив взгляд, посмотрел на Ждана. – Полковник с нами идет?
– Нет, он остается здесь, – отрезал Зубов.
– Ладно, – согласился Стольников.
– С вами иду я.
А этого бывший бригадный разведчик не ждал.
Глава 1
– Нет, так дело не пойдет! – решительно возразил Стольников. – Товарищ генерал, еще десять лет назад я благодарил бы всех святых за такую честь, потому что это добавляло бы процентов пятьдесят к тому шансу, что останусь в живых! Но сейчас – простите…
– А тебя кто спрашивает, майор? – понизил голос Зубов. – Это мое дело. Мятеж в тюрьме и его последствия – это мой провал. Так что я иду с тобой. Есть еще одно обстоятельство, почему я не могу пустить тебя в Южный Стан одного.
– Какое?
– Узнаешь в свое время. А сейчас тебе нужно понять задачу, которая перед нами стоит. Цель – уничтожение всех сбежавших из тюрьмы боевиков. Полная ликвидация! Освобождение поселка Южный Стан. Бандиты вооружены до зубов, оружия и боеприпасов у них – мешками счет ведется! Нет гранатометов, огнеметов и тому подобного, но стрелкового вооружения много. И ты сам пойми – около пятисот человек.
– Голов, – поправил Стольников.
– Пусть так. Но это около двух мотострелковых батальонов. Думаю, командование и штаб там уже организованы. У боевиков такого уровня иерархия выстраивается почти мгновенно. Нас будет – твоих шестеро да я. Итого – восемь человек. Много оружия мы не унесем, поэтому от входа в тоннель двинем на двух «Ленд Роверах».
Стольников опустил глаза, чтобы никто не заметил в них улыбки. Все недоумевают, куда уходят деньги, которые Москва в таких объемах сливает в Чечню в качестве дотаций…
– Можно вопрос?
– Говори.
– В поселке есть техника?
– Что ты имеешь в виду? – вскинул взгляд генерал, и Стольникову показалось, что он встревожил Зубова этим вопросом.
– Я имею в виду машины. Автомобили.
– В поселке два «ЗИЛа» и два «уазика». Все машины стоят на консервации, но расконсервировать их нет никаких проблем, тем более знающим людям. Топлива тоже предостаточно. Так что, майор, в смысле мобильности эти два батальона малоуязвимы…
– Вы бы туда еще танки завезли и пару межконтинентальных ракет.
– Твое дело приказы выполнять, майор. Ты на службе. Забыл?
– Нет, не забыл. – Саша посмотрел в глаза Зубову: – Почему вас переполошил вопрос о технике?
– Нам некогда об этом судачить. Пора собираться! В дороге все узнаешь.
– Как в случае со Жданом в прошлый раз? Когда я узнал о том, что на нем маячок и что вы играете с Хараевым в тот момент, когда был в шаге от смерти?
– Я иду с тобой. Тебе этого мало?
– Мало! Потому что вы снова не говорите мне всей правды!
– А сколько раз ты водил своих людей на смерть, не говоря им всей правды?
– Каждый раз! – не задумываясь, ответил Стольников. – Но сегодня не тот случай! Сегодня я подтираю зад Кремлю, и мне, признаться, не очень хочется это делать!
– А, тебе выгоднее, чтобы тебя заперли в психушке и исследовали твой мозг?! Тогда – иди! Иди, я велю отпустить тебя! И сколько ты проведешь времени на воле? Через пять минут меня снимут с работы за использование непроверенных данных и провал боевой операции, а тебя возьмут в аэропорту Владикавказа или Моздока! Мне – пенсия, тебе – распятие. Иди!..
– А тебя кто спрашивает, майор? – понизил голос Зубов. – Это мое дело. Мятеж в тюрьме и его последствия – это мой провал. Так что я иду с тобой. Есть еще одно обстоятельство, почему я не могу пустить тебя в Южный Стан одного.
– Какое?
– Узнаешь в свое время. А сейчас тебе нужно понять задачу, которая перед нами стоит. Цель – уничтожение всех сбежавших из тюрьмы боевиков. Полная ликвидация! Освобождение поселка Южный Стан. Бандиты вооружены до зубов, оружия и боеприпасов у них – мешками счет ведется! Нет гранатометов, огнеметов и тому подобного, но стрелкового вооружения много. И ты сам пойми – около пятисот человек.
– Голов, – поправил Стольников.
– Пусть так. Но это около двух мотострелковых батальонов. Думаю, командование и штаб там уже организованы. У боевиков такого уровня иерархия выстраивается почти мгновенно. Нас будет – твоих шестеро да я. Итого – восемь человек. Много оружия мы не унесем, поэтому от входа в тоннель двинем на двух «Ленд Роверах».
Стольников опустил глаза, чтобы никто не заметил в них улыбки. Все недоумевают, куда уходят деньги, которые Москва в таких объемах сливает в Чечню в качестве дотаций…
– Можно вопрос?
– Говори.
– В поселке есть техника?
– Что ты имеешь в виду? – вскинул взгляд генерал, и Стольникову показалось, что он встревожил Зубова этим вопросом.
– Я имею в виду машины. Автомобили.
– В поселке два «ЗИЛа» и два «уазика». Все машины стоят на консервации, но расконсервировать их нет никаких проблем, тем более знающим людям. Топлива тоже предостаточно. Так что, майор, в смысле мобильности эти два батальона малоуязвимы…
– Вы бы туда еще танки завезли и пару межконтинентальных ракет.
– Твое дело приказы выполнять, майор. Ты на службе. Забыл?
– Нет, не забыл. – Саша посмотрел в глаза Зубову: – Почему вас переполошил вопрос о технике?
– Нам некогда об этом судачить. Пора собираться! В дороге все узнаешь.
– Как в случае со Жданом в прошлый раз? Когда я узнал о том, что на нем маячок и что вы играете с Хараевым в тот момент, когда был в шаге от смерти?
– Я иду с тобой. Тебе этого мало?
– Мало! Потому что вы снова не говорите мне всей правды!
– А сколько раз ты водил своих людей на смерть, не говоря им всей правды?
– Каждый раз! – не задумываясь, ответил Стольников. – Но сегодня не тот случай! Сегодня я подтираю зад Кремлю, и мне, признаться, не очень хочется это делать!
– А, тебе выгоднее, чтобы тебя заперли в психушке и исследовали твой мозг?! Тогда – иди! Иди, я велю отпустить тебя! И сколько ты проведешь времени на воле? Через пять минут меня снимут с работы за использование непроверенных данных и провал боевой операции, а тебя возьмут в аэропорту Владикавказа или Моздока! Мне – пенсия, тебе – распятие. Иди!..