Северцев Петр. Хакер хочет в Тамбов

   – Об этом не может быть и речи, – произнесла она непререкаемым тоном. – Все слишком сложно и уже ничего нельзя исправить. Остается только ждать, когда все разрешится само собой.
   Я быстренько навострил уши.
   Если даже отбросить в сторону ее явное кокетство и мою гипотезу о том, что Элеоноре предстояло стать жертвой безумного Воронцова, все равно оставалось что-то пугающее в этой женщине.
   – А во-вторых? – решил я пока не заострять внимание на не очень-то внятном обосновании первого пункта.
   – А во-вторых, я замужем, – просто сказала она. – И если кто имеет отношение к человеку, которого вы ищете, то это мой муж.
   Элеонора Харитонова пригубила немного вина и сразу погрустнела.
   – Знаете, этот ваш Сережа показался мне очень интересным. Сначала он зашел к нам в магазин, купил мидий и крабов. Все расспрашивал, как их надо есть, а сам смотрел мне в ноги, – добавила Элеонора с улыбкой.
   «В ноги или на юбку?» – в свою очередь улыбнулся я про себя.
   – Потом мы встретились на выставке и там уже разговорились. Мне показалось, что в Сереже есть что-то такое... – в поисках нужного слова моя соседка помяла воздух свой хрупкой ладонью. – Такое притягательное ощущение, как у человека, которого приговорили к смерти. Собственно говоря, судя по его словам, так оно и есть.
   – Вы говорите очень страшные слова, – отозвался я, катая стакан с вином между ладоней. – Но от этого они не становятся более конкретными. И потом, наши впечатления могут нас обманывать. Воронцов вам говорил что-то определенное? Или это только ваши догадки?
   – Говорил, – так же загадочно кивнула Элеонора. -Много чего говорил.
   Поведение этой дамы было на редкость раздражающим. Она явно сваппила, но вот с какой целью? То ли ей нравилось напускать вокруг своей персоны побольше тумана, то ли она на самом деле чего-то боялась. Но, как бы там ни было, имидж роковой женщины все равно был для нее на первом плане.
   Пока я подыгрывал Элеоноре, скрепя сердце соглашаясь с ее стилем ведения беседы, у меня в голове боролись две мысли: «стоит ли тратить время на эту особу»? и «этой женщине угрожает опасность». Я потихоньку начал склоняться ко второму решению.
   Дело в том, что есть такой тип женщин, – я называл их про себя «колдуньями без волшебной палочки», – которые обожают атмосферу таинственности, хотя ведут обыкновенную рядовую жизнь.
   И вот когда течение событий действительно начинают принимать опасный оборот, эти дамочки чувствуют себя как рыбы в воде. Интуиция подсказывает им, что волшебная палочка вот-вот попадет им в руки – настал их долгожданный звездный час.
   Игра в загадку переходит на другой уровень, как в компьютерной игрушке – и «колдуньи» начинают с бешеной активностью мутить вокруг себя воду, создавая где надо и где не надо непредвиденные сложности.
   В конце концов они так запутываются в раскинутых ими сетях интриг, что ничего уже нельзя отпачить. Для некоторых это заканчивается весьма плачевно и на местном кладбище появляется еще один печальный крестик или столбик, украшенный фотографией на металле, с которой на вас пронзительно смотрит роковая женщина, как бы говоря: «Вот видите, настолько неотвратимой была моя судьба!»
   Приблизительно так сейчас и смотрела Элеонора на хрустальные блестки в бокале. Наблюдая игру света в преломлении граней, моя соседка тихо произнесла (нельзя же, в конце концов, отделываться только общими фразами, а любой факт можно повернуть таким образом, что он прибавит дополнительные очки к ее имиджу):
   – Сергей говорил, что его преследуют, интересовался всякими «телефонными жучками» и микрофонами. Кто его донимает – люди или нечистая совесть – не знаю, но он производил впечатление загнанного зверя, – медленно проговорила Харитонова. – Я приняла бы его в свои объятия и укрыла бы от опасности, но я сама – под ударом, и рядом со мной Сергей бы не выжил. Мне кажется, что он ищет какю-то защиту – недаром он так подробно выспрашивал про заказные убийства в нашем городе, про деятельность охраных агентств и мафиозные разборки.
   – Его интересовали конкретные люди? Он называл какие-то фамилии?
   – Да, конечно, – немедленно отозвалась Харитонова. -Дело Линькова, Соломахина...
   Элеонора подняла бокал и внимательно рассмотрела его содержимое на свет. Потом перевела руку напротив электрической свечи, что стояла на столике, но естественное освещение понравилось ей больше и госпожа Харитонова снова повернулась к окну, чередуя наслаждение зрения – игру света в хрустале и вкуса, – не забывая прихлебывать по глотку через каждую фразу.
   – Прошлогоднее похищение Табидзе, закончившееся убийством коммерсанта и расстрел Сухорукова, – продолжала она перечислять. – Но здесь он проявил, скорее, краеведческий интерес, дела ведь давние и речь шла о мертвых. Впрочем, это только так принято говорить – «мертвые»...
   – То есть? – не понял я.
   Но Элеонора Харитонова отделалась только снисходительно усмешкой.
   – Если все же говорить о живых и здоровых негодяях, то Воронцов называл мне только две фамилии – Гончарова и Штерна.
   – Штерна? Это ваша местная знаменитость?
   – Ну да. Занимался черт знает чем, потом породнился с кем-то из администрации и влип в медицинское страхование, баллотировался в местную Думу, не прошел, потом хапнул несколько миллиардов и полтора года назад смылся. То ли на Канары, то ли на Кипр. Интерпол, вроде, ищет, по пока не нашли. Хотя интервью со Штерном регулярно появляются в местной прессе. Он, разумеется, пытается доказать, что чист, как накрахмаленная сорочка, и что его подставили нехорошие конкуренты.
   – Старо как мир, – усмехнулся я. – Но позвольте, вы упомянули о том, что Сергея интересовал ваш муж.
   Фраза, вскользь брошенная Элеонорой в самом начале разговора, надолго повисла в воздухе и осталась без комментариев с ее стороны.
   Я все это время ждал, что Харитонова сама объяснит, что связывает ее супруга с Воронцовым, но моя собеседница не торопилась этого делать. Не хотела ли она, чтобы я сам ей об этом напомнил?
   – Вадим имел с ним беседу. Собственно, мой муж сам проявил интерес к Воронцову. Знаете, прошлое, как бы оно далеко от нас не отстояло, может вдруг проснуться и заставить считаться с собой, – с грустью проговорила Элеонора Харитонова.
   – Можно я буду звать вас Эллой или Норой? – проговорил я как можно ласковее, пытаясь скрыть раздражение.
   Харитонова удивленно подняла брови.
   – Мне кажется, что одно из этих имен вам больше подходит – ведь вы говорите – как пишете. А я – я простой частный сыщик И мне, вы уж простите, непонятно, чем ваш муж так заинтересовал Воронцова или наоборот.
   – Это ясно как божий день, – подала плечами Харитонова. – Я думала, что вы в курсе...
   – В курсе чего? – переспросил я, медленно считая про себя до десяти.
   – В курсе того, что их связывает, – пояснила Элеонора. – Ведь теперешняя жена Сергея Воронцова когда-то была женой Вадима.
   Очередной сюрприз! Честно говоря, я терпеть не могу эти лабиринты из бывших жен и мужей с их теперешними мужьями и женами.
   В самом худшем случае этот змеиный супчик представляет из себя вид корпорации, такой своеобразной маленькой мафии со своими законами и тайнами.
   Ведь если любая семья имеет свою тайну – «скелет в шкафу», по образному английскому выражению, то в таком гардеробе может скрываться целая братская могила.
   – Мой муж весь вечер расспрашивал Сергея про свою бывшую супругу. Мне даже показалось, что он заинтересовался несколько больше, чем следовало бы, – добавила Харитонова, – но я не вольна управлять поступками живых людей. Вот покойные – это другое дело...
   Меня окончательно достали таинственные намеки и я решил не терять понапрасну драгоценного времени.
   – Я мог бы встретиться с вашим мужем? Сегодня, скажем, вечером?
   Элеонора пожала своими миниатюрными плечиками.
   – Зачем ждать до вечера? Вадим должен зайти ко мне на работе после перерыва, там вы и поймаете его. Не уверена, впрочем, что ваша встреча пойдет вам обоим на пользу, но как знать, как знать...
   Она снова погрузилась в атмосферу загадочности, сосредоточенно созерцая содержимое своей рюмки и изредка бросая на меня пронзительные короткие взгляды.
   В этом отрешенном состоянии Элеонора продолжала пребывать и по дороге к супермаркету. Разговор явно не клеился и моя спутница отделывалась короткими репликами в ответ на мои вопросы и комплименты.
   Возле входа в магазин нас поджидал низенький крепкий мужичок в малиновом пиджаке, стоявший неподалеку от автомобиля. Его правая рука сжимала ручки небольшой спортивной сумки, из которой торчали индюшачьи лапки, покрытые тонким слоем инея. Похоже, супруг госпожи Харитоновой отоваривался у нее на работе.
   – Вадик, – как-то особенно церемонно произнесла Элеонора. – разреши тебе представить нашего нового друга Валерия Мареева.
   Мужик с готовностью протянул мне руку и крепко пожал мою ладонь, чуть придавив массивным ободком золотого кольца мой сустав мизинца.
   Кольцо было с брильянтовой крошкой на черном фоне – такие сейчас продают в любом ювелирном магазине. Меня, впрочем, гораздо больше заинтересовала крохотная буковка "В", едва просматривающаяся на перепонке между указательным и средним пальцем его руки – след не сведенной до конца татуировки.
   – Валерий из Тарасова, он частный детектив, – столь же торжественно произнесла Элеонора.
   Рука Вадика чуть дрогнула, но он тут же взял себя в руки.
   – Вы ко мне? – спросил он как можно более дружелюбно. – Или по другому вопросу?
   – Валерий принимает участие в судьбе Сережи Воронцова, – ответила за меня Элеонора.
   Мне показалось, что она наслаждается произведенным на мужа эффектом. Когда Элла Хариотонова назвала мою профессию, тот явно насторожился и это не могло ускользнуть от ее внимания.
   – А теперь я вас оставлю. Мне пора к аппарату и запахам снеди, – витевато попрощалась Элеонора и обратилась ко мне в дверях. – Загляните к нам домой, если выберется минутка. У нас найдется, чем вас развлечь.
   Улыбка застыла на лице Вадика, медленно превращаясь в гримасу оскала.
   – Вас Лиля наняла? – сразу перешел он к делу. – Или Сергей куда-то вляпался?
   – Вадим, а почему вы так думаете? – спросил я на всякий случай.
   Я с детства знаю, что отвечать вопросом на вопрос невежливо, но мне не хотелось упускать из своих рук инициативу разговора.
   Вадим Харитонов рассмеялся мне прямо в лицо.
   – А чего тут думать, и так все понятно, – выложил он, скривив губы, – Либо Серега сбежал от этой стервы, моей бывшей благоверной, либо на него кто-то наехал. Он все пытал меня – к кому обратиться за «крышей» в этом городе и как это делается.
   – Для себя, что ли? – перестал я что-либо понимать. Неужели Воронцов ударился в очередной бизнес?
   – Говорил, что для приятеля, а мне так без разницы, -ответил Харитонов. – Я его к Гончарову направил, а тот уж разберет, что к чему.
   Так. Час от часу не легче.
   – А теперь – извините, у меня уже время поджимает. -бросил взгляд на запястье Харитонов. – Если хотите, можеи попозде встретиться в клубе. Заведение «Экцельсиор», в пяти минутах езды отсюда. Я там с утра до вечера штаны просиживаю.
   – Спасибо, сейчас нет, – вежливо отказался я. – Вас там легко можно найти?
   – Да, практически я на месте целый день. Работа такая, – неопределенно выразился Харитонов и, пожелав мне всяческих успехов, укатил на «девятке» – под цвет его малинового костюма.
   Я озабоченно покачал головой – ну и дела! – и, присев на пластмассовый стульчик в полупустом уличном кафе, торгующем пиццей, принялся обзванивать клиентуру.
   Достав свою «сотку», я набрал номер рабочего телефона Левы Охотникова. Выслушав восемь длинных, просто длиннющих гудков, я позвонил ему домой. Здесь я сломался на седьмом гудке.
   Зато с госпожой Воронцовой мне повезло больше. Она взяла трубку немедленно, будто не отходила от телефона за все время моего отсутствия.
   – Лиля, это вы? Мареев беспокоит.
   – Здравствуйте, Валера, – отозвалась Воронцова. – Не ждала, что вы так быстро свяжетесь со мной. Что-то случилось? Вы нашли Сережу? Или...
   – Тут вот какая проблема возникла, – сказал я сухо. -Мне очень хотелось бы разобраться в ваших с мужем прежних браках. Не поможете ли мне внести ясность?
   – Вы насчет Вадима? – ее голос сразу утратил нотки заинтересованности. – Но какое это имеет значение?
   – Имеет. Кстати, вы напрасно не поставили меня в известность заранее. Так что давайте разберемся хотя бы задним числом.
   – Пожалуйста, если вы настаиваете, – неуверенно ответила Лилия. – Но... но, видите ли, мне почти нечего сказать. Я Вадимом я развелась еще в конце семидесятых, он сразу уехал в Тамбов и с тех пор мы ни разу не виделись. У меня имелся его адрес, тут, в телефонной книге, но я даже не была уверена, что он продолжает жить в том же месте.
   – Дело в том, что ваш супруг встречался с Вадимом и его теперешней женой, – пояснил я.
   – Вот как? – последовала пауза. – И что же? Это как-то связано с его исчезновением?
   – Расскажите мне про Вадима, – попросил я. – чем он занимался, пока вы были вместе.
   – Заочно учился в строительном техникуме. Послушайте, Валерий, мы прожили вдвоем всего полгода и я, право же, не представляю, что это сейчас за человек.
   – У него тогда уже была татуировка между указательным и средним пальцем?
   – На руке? – зачем-то спросила Лилия.
   – На правой, – злобно уточнил я.
   – Наверное, нет, – осторожно ответила Воронцова. – Я бы заметила. Впрочем, прошло столько времени... Так что там с Сергеем?
   – Пока я опрашиваю людей, которые с ним встречались. Кстати, тут обнаружилась и его бывшая жена. Не приходилось слышать?
   – Да-да, что-то припоминаю, – раздалось в трубке. -Кажется, Наташа. Но они развелись, если я не ошибаюсь, в восемьдесят шестом.
   – Не хочу вас пугать, но мне очень не нравится вся эта история, – пригрозил я. – Кстати, не известен ли вам человек по фамилии Гончаров, Федор Николаевич? Он связан с банковским делом и часто бывает как в Тарасове, так и в Тамбове.
   – Гончаров... – повторила она. – По-моему, нет. Может быть, вам спросить у Левы?
   – Его телефон не отвечает.
   – Разумеется. Ведь он у меня. Лева, ты подойдешь? Подождите немного, он в ванной, – попросила она.
   В трубке некоторое время раздавался продолжительный шелест и вслед за тем я услышал низкий голос Льва Михайловича Охотникова:
   – Валерий? Приветствую вас. Как успехи?
   – Работаем, – коротко ответил я. – Устанавливаю контакты Воронцова. Между прочим, судьба меня свела с вашим партнером по фамилии Гончаров.
   – Занятно, – после секунднй заминки ответил Охотников. – И что же Федор Николаевич?
   – Сердит на вас. Очень сердит. Даже мне перепало от его гнева.
   Тут Лева не нашелся, что ответить и пробормотал лишь следующее:
   – Знаете что, Валера, вы продолжайте пока работать и не обращайте ни на что внимания, а по вашем возвращении мы все обсудим и, в случае необходимости я оплачу ваши издержки -моральные и...
   – И физические, – подхватил я его слова. – Но мне это не нравится, Лев Михайлович. Мне очень не нравится, когда меня используют, не ставя в известность о действительной цели моих действий. Мне очень не нравится, когда...
   – Валера! – Охотников повысил голос, – Я уверяю вас, что никаких таких задних мыслей я в голове не держал. Запомните: ваша работа ограничивается только поисками Воронцова и ничем иным. Что же касается Гончара, то я с ним разберусь и мы все утрясем в самое ближайшее время, буквально за пять дней.
   – Это в том случае, если я не управлюсь с Воронцовым за три дня? Или в том случае, если Гончаров раньше не разберетсяс вами? – спросил я с саркастическим смешком. – Кстати, Лева, Федор Николаевич проявил интерес к персоне вашей подруги. Он спрашивал меня про Лилю. Но это я так говорю, на всякий случай.
   И я дал отбой.
   Так, похоже, меня водят за нос. Терпеть не могу, когда тебе предлагают ловушку. К примеру, дают посмотреть какую-нибудь вещицу, а потом на ней находят твои отпечатки пальцев.
   Вот и теперь мне с каждым часом все явственней казалось, что Воронцов – это лишь предлог для каких-то загадочных дел Левы Охотникова, в которых я должен ему помочь, сам не зная толком поставленной задачи.
   Черт, что же мне делать?
   Бросить все и отправиться в Тарасов, чтобы по душам побеседовать с Охотниковым?
   Или все же нанести визит первой жене Воронцова, утром дождаться послания от Приятеля, а там уже действовать в зависимости от обстановки?
   Почесав углом трубки висок, я спрятал «сотку» в карман и задумался, тупо глядя на расположенный напротив магазин модной одежды.
   Я прикинул, стоит ли возвращаться в гостиницу за машиной, чтобы добраться до улицы Тельмана или быстрее будет дойти туда на своих двоих.
   Остановившись на последнем варианте, я медленно зашагал по улицам, застроенным приземистыми однэтажными и двухэтажными домами. Тамбовчане торопливо возвращались с работы по своим жилишщам и в длинной перспективе улицы, словно свечки, одно за другим загорались окна домов. Понемногу вечерело, купола соборов сверкали золотом в отблеске закатного солнца. Становилось ветрено и я поглубже запахнулся в свою куртку, подняв повыше воротник.
   Дом десять по улице Тельмана оказался одноэтажной постройкой – не то чтобы ветхой, но и хорошо сохранившейся ее тоже не назовешь.
   Удостоверившись, что я именно там, где и рассчитывал находиться, я нажал круглую кнопку звонка.
   После раскатистой мелодичной трели я услышал звук снимаемой цепочки, дверь приоткрылась и на меня вопросительно уставились два огромных голубых глаза, принадлежащих, очевидно, хозяйке дома.
   – Это вы звонили Вадиму, пока меня не было? – спросила она вместо приветствия, нервно кутая плечи в черный шерстяной платок.
   – Да. А вы, как я понимаю, – Наташа? – осведомился я в свою очередь.
   Не отвечая, женщина отворила дверь пошире,приглашая меня пройти.
   В комнате находился еще один голубоглазый обитатель -большая белая кошка, которая тут же прыгнула ко мне на колени и началась тереться шеей о тыльную сторону моей ладони, едва я опустился на предложенный стул.
   Хозяйка явно нервничала. Она то и дело поглядывала куда-то вглубь дома, очевидно, не желая разговаривать со мной без мужа.
   Наташа Кузьмина кинула беспомощный взгляд на меня, потом снова в комнату и, наконец, ее глаза остановились на кухонном столе.
   – Может быть, чаю? – робко предложила она.
   Несмотря на аппетитные пышные ватрушки в деревянной вазе, украшавшие стол, я не рискнул принять приглашение. Ведь не исключено, что через пять-десять минут меня выставят отсюда вон. И хорош же я тогда буду – с недожеванной теплой сдобой во рту!
   – Я не уверен, что мое посещение и пои вопросы придутся вам по душе, – решил я не лукавить. – Но, прошу мне поверить, дело, которым я занимаюсь, не терпит отлагательств. Ответьте, у вас был Воронцов?
   Женщина замялась, ее рот скривился на сторону, но она все же ответила:
   – Был. Явился, как снег на голову, сидел вот за этим столом, – она кивнула на блюдо с ватрушками, – и вел себя так, словно мы расстались только вчера, а не бог весть в каком году.
   Наталья Кузьмина выглядела вполне благополучно. Ее начинавшее полнеть тело, – очевидно, ватрушки были непременным атрибутом стола их семейства. На беглый взгляд обстановка квартиры свидетельствовала если не о достатке, то о нормальном существовании. Мебель была довольно новой, а обои на стенах – не из самых дешевых.
   – Я была неприятно поражена, когда Сергей вдруг возник из тумана, – в буквальном смысле: в тот вечер погода была не ахти, – продолжала Наталья. – Я возвращалась домой с работы и вдруг возле двери появился Воронцов. Поздоровался так небрежно и сразу заговорил. И вот тут начался полный дурдом.
   Кузьмина присела на табурет, откинув со лба вспотевшую прядь.
   – Вы хотите сказать, что Воронцов производил впечатление ненормального? – спросил я.
   Честно говоря, я ожидал, что последует утвердительный ответ и я смогу, наконец, увериться в том, что у Воронцова действительно поехала крыша.
   – Н-не совсем, – медленно произнесла Кузьмина. – Это как если бы вы расстались с человеком, когда он был еще подростком, встретились бы снова и он остался точно таким же по сути, хотя и повзрослел на десять лет. А когда мы развелись, Сергей был отнюдь не мальчиком.
   – И у него за плечами уже был один брак? – решил я разобраться с этой чехардой жен и мужей.
   – О, это была совершенно несерьезная история, – отмахнулась Наталья. – Какая-то девочка вообразила, что она беременна от Сергея и он на ней женился. А когда открылся ее обман, немедленно развелся. И ей и ему было по восемнадцать. Так, грехи молодости...
   – Вы не знаете, где живет его первая жена? – поинтересовался я на всякий случай.
   – То ли в Тарасове, то ли в Нижнем... Никогда не задавалась этим вопросом, – пожала плечами Наталья. – А почему, собственно, вас так интересует мой бывший муж? Он что, вам задолжал?
   Еще один тревожный взгляд в комнату, потом на кухонный стол, потом снова в комнату.
   – Дело в том, что он пропал из Тарасова и вдруг объявился в Тамбове, – пояснил я. – Кстати, Сергей Воронцов успел удивить своим поведением и своими вопросами всех людей, с которыми здесь встречался. Не добавите ли мне для полноты картины?
   – Он спрашивал о многои. Но он не спрашивал, как я живу сейчас, как я жила все эти годы, – обиженным голосом произнесла Наталья.
   Она машинально подняла угол шали и поднесла к губам кончик черной кисточки. Помусолив его в углу рта, хозяйка добавила:
   – Начал с места в карьер – о клубах, скачках, лотереях и карточных играх. Есть ли здесь рулетка, каковы максимальные ставки... – Наталья снова уставилась на меня, приглашая разделить ее недоумение поведением своего бывшего мужа. -Мне показалось, что с подобным успехом он мог бы расспрашивать не меня, а первого попавшегося человека. Но он пришел ко мне просто потому, что со мной не надо было знакомиться. Это-то меня и оскорбило больше всего.
   – И как же вы поступили?
   Наталья беспомощно развела руками.
   – Оставила его ночевать. Представляете ситуацию? – подаловалась она. – В одной комнате храпит первый муж, в соседней – второй.
   – А вы? – спросил я машинально и тут же прикусил себе язык.
   – А я мучусь бессонницей, – с улыбкой ответила Наталья Кузьмина.
   – Сергей не собирался еще раз вас навестить? – спросил я без тени надежды. Воронцов оказался на редкость неуловимым человеком – где он обитал после гостиницы не знал никто. -Может, адрес оставлял? Или хоть сказал, сколько времени намеревается пробыть в городе?
   Наталья отрицательно покачала головой.
   Из дальней комнаты послышался глухой шум и кашель. Вскоре оттуда появился высокий парень в махровом халате.
   – У нас гости? Тогда прошу к столу! – пригласил он меня.
   – Да-да, Володя, мы тебя заждались, – залепетала Наталья. – Я уже начала бояться, что твои любимые булочки остынут.
   Она бросилась к столу и потрогала сдобу свой пухлой ладошкой.
   – Еще теплые, можно кушать, – констатировала Наталья с облегчением и, успокоенная, чинно уселась за стол рядышком с мужем.
   Я присоединился к чете Кузьминых и минут пять мы распивали чай – очень слабой заварки, – закусывая тамбовскими плюшками.
   – А вы насчет Сереги, как я понимаю? – спросил Володя, покончив с первой булочкой и протягивая руку ко второй пышной завитушке.
   – Да, – тяжело вздохнул я, отпивая светло-желтую сладкую жидкость из широкой чашки. – Жена его очень беспокоится – неделю как уехал и ни слуху ни духу. Времена сами знаете сейчас какие, вот я и рыскаю.
   В кухне было довольно жарко и я снял очки, чтобы протереть запотевшие стекла.
   Очевидно, Володя Кузьмин только что принимал ванную -из коридора тянуло влажным теплом, пахнущим хвойным шампунем.
   – Не говорите, – благодушно согласился со мной Кузьмин. – Черт-те что творится кругом. Зато нашему брату -хлеб.
   Я чуть не поперхнулся.
   – Что вы имеете в виду? – осторожно спросил я.
   – Как что? – удивился Кузьмин. – Мне, как бывшему работнику органов внутренних дел это ой-ой-ой как хорошо известно.
   – А теперь вы чем занимаетесь? – я так и не понял, что Кузьмин имел в виду под куском хлеба.
   – Работаем по заказам, – уклоничиво ответил Кузьмин. – Обычно ко мне обращаются люди, которые не хотят связываться с милицией, но которым нужны профессионалы. А я, не буду себя зазря хвалить, до майора дослужился. Теперь вот приходится заниматься экономическими преступлениями по мелочам, но попадается дельце и пожирнее. А значит, и дома бульон понаваристее.
   Кузьмин легонько хлопнул по плечу Наталью и та нежно улыбнулась своему благоверному.
   Меня же охватило странное чувство. Неужели сейчас действительно настали такие времена, что человек, к тому же бывший работник органов вот так, запросто называет вещи своими именами: в данный момент я занимаюсь экономическими преступлениями.
   Нет, я, конечно, давно привык к милицейскому жаргону и канцеляризмам. Но в данном случае меня возмутила сама циничность его слов.
   – Например? – продолжал я настаивать.
   – Ну, вот сейчас я по уши в одной финансовой пирамиде. Дельце схлопнется еще на этой неделе и кое-кто на этом озолотится и мне слегка перепадет. Еще меня сейчас интересует сводничество.