– Где-то так, – согласился Скуриди. – Теперь, господа, хотелось бы услышать ваши мнения по поводу кораблестроительной программы для нашего флота. В скорый мир во всем мире я не верю, скорее во всеобщую войну всех против всех. Флот Эллады в будущих испытаниях должен быть наилучшим образом сбалансирован, чтобы побеждать не числом, и необязательно даже умением, а качеством. Прошу высказывать свои мнения.
– С младшего по званию начнем? – хмыкнул я.
– Именно так, – ответил Иван.
– Что ж… – Я попытался собрать мысли в кучку. – Вон друнгарий давеча упоминал, что флаеры-истребители себя очень хорошо показали. А как вы оцените флаеры-штурмовики, Евгений Александрович?
– Сложно сказать, – произнес он задумчиво. – Два из них все же прорвались для атаки кораблей, и залп их по «Батыру» был убедителен, но… Они совершенно не приспособлены для боя флаерации, не маневренны и требуют существенного прикрытия при прорыве к цели. Их можно было бы использовать для добивания поврежденных кораблей или для атак при подавляющем превосходстве нашей флаерации, но миноносцы справляются с этими задачами гораздо лучше. Нет, я не вижу будущего за этими машинами. Истребители и универсалы – вот чем мы должны комплектовать и наши флаерогруппы, и базовую флаерацию. Я так считаю.
– Ну что ж, может, вы и правы, – не стал спорить я. – Хотя при атаке на каракорумские позиции эти машины себя показали хорошо, невзирая на то, что их было мало. В любом случае на «Лидии» две эти машины еще остались, и если никто не возражает, я их починю – один для музея победы на Роксане, один для музея флаерации на Бизантии.
– Не возражаю, – кивнул Иван.
– Что ж, судя по результатам боя, миноносцы также стоит оставить в составе флота как корабли, способные наиболее быстро и эффективно добить поврежденную технику врага. Однако, как я видел по логам, корабли этого класса неспособны защититься при столкновении с корветом. Даже пять против одного – не самый удачный расклад. Посему я полагаю, что нам надо строить и другие корабли этого класса на основе облегченного фрегата. При равном ракетном вооружении, равной защите и сравнимой скорости эти корабли… положим, эскадренные миноносцы или тяжелые – мне все равно, как мы их назовем, – способны будут отбиться от корвета-перехватчика если не в одиночку, то вдвоем точно.
– Согласен, – подал голос Кислов. – В первой схватке легких кораблей, против которых миноносцы совершенно бесполезны, мы много этих скорлупок потеряли. Противокорабельные ракеты не предназначены для борьбы с легкими вымпелами, кроме Каноэ-класса. Из всех пусков в свалке легких вымпелов удачным был только один.
Вот министр мне не враг…
– Корветы, фрегаты и канонерки, корабли ПКО, как мне кажется, не нуждаются в модернизации, – продолжил я. – Что же касается состоящих у нас на вооружении легких крейсеров, то Мурена-класс недостаточно защищены, а Спартриот-класс – малоэффективны. При том шансов подойти на дальность поражения противника из плазмобоев нет ни у того, ни у другого. Только прикинуться дохлым кроликом, однако более враги такой ошибки не повторят. Два гравитационных орудия, два орбитальных лазера и зенитное вооружение – этого более чем достаточно для легкого крейсера. В результате корабли получат или средние щиты, или легкие, но и легкую броню. От таких крейсеров в бою будет толку больше, чем от прекрасно проявивших себя мурен.
– И одного орбитального лазера им хватит, – высказался Кислов. – Да и с тяжелыми крейсерами та же история. Совсем без плазмобоев оставлять их не стоит, конечно, но подсократить в пользу защиты их можно.
– Согласен, друнгарий. Если же отказаться от плазмобоев и половины орбитальных лазеров на «Ильмаринене» и «Вяйнаминине», то количество гравитационных орудий на них можно довести до четырех. Концепцию меримаков я тоже пересмотрю.
– Вам никто не разрешал строить додредноуты, – нахмурился Скуриди. – Извольте оставаться в рамках центральной программы кораблестроения.
– А я не сказал, что буду их строить. Я сказал, что пересмотрю концепцию. Тем более что два броненосца во Втором флоте есть.
Иван усмехнулся и кивнул.
– Что касается дредноутов, то у них шансы на ближний бой есть. В целом они уступают дромонам, это безусловно, но Левиафан-класс, как мне кажется, еще не исчерпал своего боевого резерва. Это, собственно, все, что я желал сказать по этому поводу.
– Ваша позиция понятна, стратиг, – произнес Иван. – Что скажете вы, друнгарий?
– Да стратиг Киндяшков уже все сказал, в принципе и я с ним согласен. Флаероносцы только не охватил, так концепция их строительства изначально удачная. Дедал-класс, конечно, на фиг не нужно строить, хотя раз «Икар» почти достроен, ввести его в строй надо, а аники, жемчуги и каноэ вполне хороши. Ну разве что плазмобои с них снять… Нет, я не уверен. Может же к ним несколько фрегатов прорваться, когда флаерогруппы связаны боем? В теории да. Я полагаю, что необходимо также озаботиться строительством вспомогательных крейсеров, поскольку использовать крейсера линии на коммуникациях врага чрезмерно расточительно, да и нет их у нас почти. А корветы и фрегаты против караванов оказались неэффективны, да и прикормленные ранее пираты осрамились полностью. Впрочем, наши конвои также прикрыты более чем надежно, и лишь немногие одиночки-частники продолжают рисковать.
– Понятно, – кивнул Иван. – Что господа стратиг и друнгарий скажут о идущем переустройстве «Орфея» во флаероносец?
– Ерунда какая-то, – в один голос произнесли мы.
– Это же не флаероносец, это флаеротранспорт, – поспешил уточнить друнгарий флота. – До него флаерам добираться, чтобы эффективно это… чудо эллинской техники применять, надо на пределе дальности полета атаковать. Желательно с посадками. Соответственно, эффективно применять флаерацию с него будет нельзя. Вдарить-то по врагу она вдарит, и что потом? Вернуться флаеры на «Орфей» не смогут – топлива не хватит. А пока это… флаероносное пугало до дальности эффективного удара доберется, не то что битва – война закончится.
– Вообще-то… – Я задумался. – Да, если астероидные и инженерные части организуют флаеродромы подскока на дальних планетах… Только флаеродромов очень уж много надо будет, да и не факт, что пригодные для этого планеты будут по нужную сторону от звезды. Но вот потери во флаерогруппах с «Орлана» можно восполнять. Так что… Достроить его можно, в бою применить – нет. И, разумеется, ни о какой серии таких кораблей и говорить не приходится.
Ваня, глядя куда-то в сторону, некоторое время барабанил пальцами по столешнице.
– Мне понятны ваши доводы, – наконец сказал он. Вернулся в реальность, ну надо же. – При планировании стратегии кораблестроения я их учту.
Так, че-та я не понимаю…
– Друнгарий, каковы планы штаба флота?
– Артиллерийские корабли начали ремонт на Антиохе, большинство войдет в строй через два-три дня. Однако активные боевые действия с ополовиненными флаерогруппами крайне рискованны. Восполнение флаерогрупп машинами и пилотами возможно не ранее чем через две недели. И даже если я выгребу пилотов и машины с базовой флаерации Антиоха и Бизантия, отработать взлет и посадку займет не менее недели. Таким образом, готовность флота к крупным операциям ранее чем через полторы недели невозможна, да и готовность будет довольно условной. Базовика на палубника переучить сложно. Мы, безусловно, готовы оказать армии любую мыслимую поддержку. – (Хм, а молодец. Я вот не подумал, что нас и Света может слушать сейчас.) – Но просим Генштаб при разработке планов учитывать ограниченную боеспособность флота на указанный период. Нет, я могу перегнать группы с одного флаероносца на другой, но это не увеличит число боевых машин. Только число полностью готовых к походу кораблей.
– Так… Что скажет командующий Вторым флотом? – Архистратиг продолжал нервически барабанить пальцами по столешнице.
– Завтра будет готов крейсер «Пиранья». Планирую направить его и вторую-дробь-четвертую бригаду легких сил для рейдерства на коммуникациях Увека. Флаероносцы попридержу – они будут ему гирями на ногах висеть. Да и в случае обнаружения их врагом… Хех.
– Н-да. – вздохнул Иван. – Вы будете сажать на захваченные торговые судна призовые команды, или…
– По обстановке. Оставляю это на усмотрение командующего экспедицией.
– Резонно, – кивнул Скуриди. – Что ж, действуйте, стратиг. По мере введения крейсеров в строй – крейсерскую войну и усиляйте. Вы, друнгарий…
Иван смерил Кислова долгим тяжелым взглядом. Но поскольку камера была одна, получается, что и меня он тоже… Смерил. Теперь как порядочный эллин жениться обязан.
– …я даю вам полный карт-бланш на пополнение групп флаероносцев. Можете брать где угодно и у кого угодно – хоть у флотских, хоть у армейских. Но через неделю флот к походу должен быть готов. Вам понятно?
– Так точно!
– Можете приступать к исполнению.
Женя моментально исчез с экрана. Скуриди помолчал недолго, сцепив руки в замок и опустив глаза. Наконец встрепенулся и поглядел на меня.
– Андрей, ты ему веришь?
– Нет, конечно. – Я фыркнул. – Он мне кто, кум, сват, брат, чтобы я ему доверял?
– Ну, я тебе, знаешь ли, тоже никем из этого списка не являюсь. – Иван мрачно усмехнулся.
– А с чего ты решил, что я хоть на гран доверяю тебе? – совершенно искренне удивился я. – Мы с тобой даже не друзья.
– Вот как? – хохотнул Скуриди и поглядел на меня с хитрым прищуром. – А вдруг подружимся?
– Вполне возможно, – невозмутимо ответил я. – А чтобы не потерять друга, надо сделать так, чтобы у него не было ни единого шанса ударить тебя ножом в спину.
– Н-да. Тяжело тебе жить с такими-то убеждениями, наверное. – Скуриди поскучнел. – Впрочем, я тебя о другом спрашивал. Что ты вообще думаешь о нашем новом друнгарии?
– Он, конечно, не девушка, чтобы я о нем думал… Дрался он смело и уверенно, так что как флагман он бы меня вполне устроил. Но тут ведь в другом вопрос, верно? – Дождавшись Ваниного кивка, я продолжил: – Что ж, я понимаю твои опасения. Несколько побед в космосе – и его рейтинги станут недосягаемыми, а мы с тобой ему можем оказаться вовсе не нужны. Тогда на место эфора уже он сам может претендовать, и на кого при этом будет опираться – тайна сия велика есть. Этого опасаешься? Что сам захочет царствовать и всем владети?
– А что тут странного? – Иван невесело усмехнулся. – Достигнув вершины власти в Элладе, я не очень хочу лишиться своих приобретений. Ты бы на моем месте не опасался бы?
– Я бы на твоем месте паранойю заработал. Но давай рассуждать логически: флотоводец Кислов хороший. Так? Заради того, чтобы немного подорвать его рейтинги, устроить ему разгром, даже небольшой, мы не можем. Согласен?
– Согласен. Кораблей и так мало.
– Тогда давай прикинем, на кого он может опереться.
– Ну давай, – ответил Скуриди. – С удовольствием послушаю твои размышления на сей счет.
– Да сам ты все отлично осознаешь, – махнул я рукой. – Сейчас синклит разделен на три примерно равные части: ястребы, девочки и архонты. Уважаемые знатоки, внимание – вопрос. Кто ближе всего друнгарию Кислову?
– Ну и кто в черном ящике? – усмехнулся эфор.
– Сейчас, ты не поверишь, мы. Ястребы. Именно союз с тобой, Солодухиной и мной позволяет ему возвеличиваться, расти, нарабатывать репутацию в глазах флотских. Да и не только флотских – несколько побед, как я уже говорил, и у него на всех планетах Эллады слава Защитника Отечества и Отца Республики. Историю возвышения Цезаря, надо полагать, он знает.
– А на архонтов, выходит, он не может опереться, по-твоему? – задумчиво прищурился Иван.
– Может. – Я поморщился. – В теории. На практике – а на фига они ему нужны? Кучка неудачников, умудрившаяся просрать все полимеры и запродавшаяся тем, кто дал наибольшую цену. Он ведь требовал создать хоть какой-то флот, чтобы хотя бы видимость обороны в случае войны можно было оказать. «Дромон» – это ведь его детище, правда? Он строительство этого корабля чуть не силой через ареопаг пробивал?
– Все так, – кивнул Скуриди.
– Вот об этом ему и следует напоминать. Архонты опасны, покуда они едины. А единство это исчезнет, как дым, едва до них дойдет, что никто их специально гнобить не собирается. Уже доходить должно: три высшие должности взяли, не пошевелив и пальцем. Ну ладно Данченко и Кислов, но Новохатский-то за какие заслуги стратига получил? За то, что был эфором, больше не за что, выходит. Голомысов нынче наверняка себя обделенным чувствует. Вот и гладь его по шерстке – благо вы через червоточины легко вживую пообщаться можете. Водки попить или там вина. И как-то на нашу сторону надо окончательно Крапивинцева с Деулиным склонить. Нашлись, понимаешь, независимые депутаты… Если девочки найдут, что предложить этим двоим, хотя бы и мои должности, например, да еще Голомысова с Новохатским приласкают…
– Семь голосов из тринадцати, – мрачно кивнул Иван. – Они будут добиваться мира на следующем заседании, друнгарии – требовать увеличения ассигнований на армию и флот.
– Ну вот и выступи с обоими этими предложениями первый и сам. Ибо дать Кислову сильный флот и позволить побеждать самоубийственно для нас, а не дать ему сильный флот самоубийственно для всех. А пока суд да дело, я буду искать флот Игонина.
– Зря ты тогда эту идею при Кислове озвучил, – поморщился Ваня.
– Не о том размышляете, вашество. – Я ухмыльнулся. – Думать надо о том, кто будет вести переговоры с Каракорумом.
Друзья, прекрасен наш союз…
Да уж, тяжелый осадок беседа со Скуриди у меня оставила. С одной стороны, вроде бы как заключили пакт о взаимопомощи и сотрудничестве (не прямым текстом, разумеется, нет – но тонких намеков было достаточно, чтобы два неглупых человека поняли все, что не было произнесено вслух), и мне-то уж точно не стоит волноваться за незыблемость своего положения при владыке Иваниусе, а с другой стороны, насколько хлипко все, неверно, на тончайшем волоске, на соплях держится. Синклитики, союзнички, черт. Расколются при первом шухере. Нет, я это и раньше, конечно, понимал, но после разговора с Иваном понимание этого вырисовалось в моем сознании с кристальной четкостью.
И вряд ли что-то я тут могу поделать, кроме как добиваться успехов, помогая тем самым добиваться их и эфору. Да то сказать, борьба за звания, титулы, власть, влияние – все это очень интересно и увлекательно, но в условиях войны увлекаться этим чрезмерно не стоит – чревато. Дело надо делать. А пауков в банке вполне может какой внешний враг сожрать (не помню, как эта оса, охотница на пауков называется), ибо каждый будет сам за себя.
А мне отчего-то не больно-то хочется вылететь из «Галактики» без приза для команды-победительницы. Пусть не с Гран-при (главе государства вручается гораздо больше, чем остальным компанейро), хотя это и не факт, может, и с ним, но победителем себя почувствовать будет приятно. Всегда, с самого начала трудовой деятельности, с шестнадцати лет, добивался я всего своим умом сам, даже невозможного, ни одну взятку в жизни не дал, а дела в судах выигрывал, казалось, безнадежные, так неужели я тут отступлюсь? Да ничуть не бывало! Интриги, конечно, не прекращу, но главное – победа, а не одно только участие! Не олимпиец я, что поделать.
Дело делать надо. У меня вон, еще до нападения Денецкого два легких крейсера было заложено: «Кальмар» и «Фракиец», второй-дробь-третьей бригадой крейсеров будут, если дострою. Нет! Когда дострою! У меня заводы по производству корабельных вооружений никак на нужные мощности не выйдут, системы обороны разбиты, флаеров даже на флаероносцы не хватает… У меня планов громадье! Работать надо, работать!
И на следующую неделю я плотно ушел в заботы наместника и дважды стратига. Меж тем и соседи в это время не дремали. Пока вся Эллада, особенно ее синклит не покладая рук трудились над обороноспособностью своей виртуальной родины (напрочь как-то при том позабыв о ее «ненастоящести»), события в Скоплении шли (да какое там к черту – неслись!) своим чередом.
Заполучившая промышленно развитые планеты Этрурия скорыми темпами клепала флот, не забывая, впрочем, и об армии: соседи поглядывали недобро. Переизбиравшийся в сенат и ставший консулом Шейко (благодаря успешной оккупации армией аж шести планет префект был единственным в своей команде, кто получил от перевыборов иммунитет, так что титул ему достался почти без борьбы) имел весьма обширную кораблестроительную программу, однако построить мощный флот быстро не мог, и активная деятельность в Этрурии замечена не была. Пока.
Кумаха косила лиловым глазом как на Этрурию, так и на Аахен, подразумевая его раздел на пару с Бергеном, однако переговоры на эту тему, по разведданным, шли пока туго. На нас тоже косила, но Света продолжала грозить с поверхности планет кузькиной матерью.
Аахенский стренстаг закидывал в это время удочки в Этрурию и к нам на предмет раздела самой Кумахи. Шейко и Скуриди обещали подумать. Канцлер Спесивцев в свою очередь обещал подумать о посредничестве в заключении мира между Элладой и Каракорумом. Быстро подумал и согласился.
О, как мы выбирали Леночку послом доброй воли, мира и госбезопасности во всем мире… Это была ярмарка тщеславия – ее, разумеется. Как все разливались соловьями, убеждая, что лишь она, такая умная и незаменимая, блестящий дипломат, приведший наши народы к унии, а до того Каракорум к миру, организовавшая конференцию на «Батыре», носительница множества достоинств и т. д., способна выполнить невыполнимое, решить тяжелейшую задачу по установлению мира между Каракорумом и Элладой. Даже аз, грешный, выразился в том плане, что «не будете же вы предлагать на роль посла меня, синклитик. От меня после истории с медведем шугаться будут».
– С младшего по званию начнем? – хмыкнул я.
– Именно так, – ответил Иван.
– Что ж… – Я попытался собрать мысли в кучку. – Вон друнгарий давеча упоминал, что флаеры-истребители себя очень хорошо показали. А как вы оцените флаеры-штурмовики, Евгений Александрович?
– Сложно сказать, – произнес он задумчиво. – Два из них все же прорвались для атаки кораблей, и залп их по «Батыру» был убедителен, но… Они совершенно не приспособлены для боя флаерации, не маневренны и требуют существенного прикрытия при прорыве к цели. Их можно было бы использовать для добивания поврежденных кораблей или для атак при подавляющем превосходстве нашей флаерации, но миноносцы справляются с этими задачами гораздо лучше. Нет, я не вижу будущего за этими машинами. Истребители и универсалы – вот чем мы должны комплектовать и наши флаерогруппы, и базовую флаерацию. Я так считаю.
– Ну что ж, может, вы и правы, – не стал спорить я. – Хотя при атаке на каракорумские позиции эти машины себя показали хорошо, невзирая на то, что их было мало. В любом случае на «Лидии» две эти машины еще остались, и если никто не возражает, я их починю – один для музея победы на Роксане, один для музея флаерации на Бизантии.
– Не возражаю, – кивнул Иван.
– Что ж, судя по результатам боя, миноносцы также стоит оставить в составе флота как корабли, способные наиболее быстро и эффективно добить поврежденную технику врага. Однако, как я видел по логам, корабли этого класса неспособны защититься при столкновении с корветом. Даже пять против одного – не самый удачный расклад. Посему я полагаю, что нам надо строить и другие корабли этого класса на основе облегченного фрегата. При равном ракетном вооружении, равной защите и сравнимой скорости эти корабли… положим, эскадренные миноносцы или тяжелые – мне все равно, как мы их назовем, – способны будут отбиться от корвета-перехватчика если не в одиночку, то вдвоем точно.
– Согласен, – подал голос Кислов. – В первой схватке легких кораблей, против которых миноносцы совершенно бесполезны, мы много этих скорлупок потеряли. Противокорабельные ракеты не предназначены для борьбы с легкими вымпелами, кроме Каноэ-класса. Из всех пусков в свалке легких вымпелов удачным был только один.
Вот министр мне не враг…
– Корветы, фрегаты и канонерки, корабли ПКО, как мне кажется, не нуждаются в модернизации, – продолжил я. – Что же касается состоящих у нас на вооружении легких крейсеров, то Мурена-класс недостаточно защищены, а Спартриот-класс – малоэффективны. При том шансов подойти на дальность поражения противника из плазмобоев нет ни у того, ни у другого. Только прикинуться дохлым кроликом, однако более враги такой ошибки не повторят. Два гравитационных орудия, два орбитальных лазера и зенитное вооружение – этого более чем достаточно для легкого крейсера. В результате корабли получат или средние щиты, или легкие, но и легкую броню. От таких крейсеров в бою будет толку больше, чем от прекрасно проявивших себя мурен.
– И одного орбитального лазера им хватит, – высказался Кислов. – Да и с тяжелыми крейсерами та же история. Совсем без плазмобоев оставлять их не стоит, конечно, но подсократить в пользу защиты их можно.
– Согласен, друнгарий. Если же отказаться от плазмобоев и половины орбитальных лазеров на «Ильмаринене» и «Вяйнаминине», то количество гравитационных орудий на них можно довести до четырех. Концепцию меримаков я тоже пересмотрю.
– Вам никто не разрешал строить додредноуты, – нахмурился Скуриди. – Извольте оставаться в рамках центральной программы кораблестроения.
– А я не сказал, что буду их строить. Я сказал, что пересмотрю концепцию. Тем более что два броненосца во Втором флоте есть.
Иван усмехнулся и кивнул.
– Что касается дредноутов, то у них шансы на ближний бой есть. В целом они уступают дромонам, это безусловно, но Левиафан-класс, как мне кажется, еще не исчерпал своего боевого резерва. Это, собственно, все, что я желал сказать по этому поводу.
– Ваша позиция понятна, стратиг, – произнес Иван. – Что скажете вы, друнгарий?
– Да стратиг Киндяшков уже все сказал, в принципе и я с ним согласен. Флаероносцы только не охватил, так концепция их строительства изначально удачная. Дедал-класс, конечно, на фиг не нужно строить, хотя раз «Икар» почти достроен, ввести его в строй надо, а аники, жемчуги и каноэ вполне хороши. Ну разве что плазмобои с них снять… Нет, я не уверен. Может же к ним несколько фрегатов прорваться, когда флаерогруппы связаны боем? В теории да. Я полагаю, что необходимо также озаботиться строительством вспомогательных крейсеров, поскольку использовать крейсера линии на коммуникациях врага чрезмерно расточительно, да и нет их у нас почти. А корветы и фрегаты против караванов оказались неэффективны, да и прикормленные ранее пираты осрамились полностью. Впрочем, наши конвои также прикрыты более чем надежно, и лишь немногие одиночки-частники продолжают рисковать.
– Понятно, – кивнул Иван. – Что господа стратиг и друнгарий скажут о идущем переустройстве «Орфея» во флаероносец?
– Ерунда какая-то, – в один голос произнесли мы.
– Это же не флаероносец, это флаеротранспорт, – поспешил уточнить друнгарий флота. – До него флаерам добираться, чтобы эффективно это… чудо эллинской техники применять, надо на пределе дальности полета атаковать. Желательно с посадками. Соответственно, эффективно применять флаерацию с него будет нельзя. Вдарить-то по врагу она вдарит, и что потом? Вернуться флаеры на «Орфей» не смогут – топлива не хватит. А пока это… флаероносное пугало до дальности эффективного удара доберется, не то что битва – война закончится.
– Вообще-то… – Я задумался. – Да, если астероидные и инженерные части организуют флаеродромы подскока на дальних планетах… Только флаеродромов очень уж много надо будет, да и не факт, что пригодные для этого планеты будут по нужную сторону от звезды. Но вот потери во флаерогруппах с «Орлана» можно восполнять. Так что… Достроить его можно, в бою применить – нет. И, разумеется, ни о какой серии таких кораблей и говорить не приходится.
Ваня, глядя куда-то в сторону, некоторое время барабанил пальцами по столешнице.
– Мне понятны ваши доводы, – наконец сказал он. Вернулся в реальность, ну надо же. – При планировании стратегии кораблестроения я их учту.
Так, че-та я не понимаю…
– Друнгарий, каковы планы штаба флота?
– Артиллерийские корабли начали ремонт на Антиохе, большинство войдет в строй через два-три дня. Однако активные боевые действия с ополовиненными флаерогруппами крайне рискованны. Восполнение флаерогрупп машинами и пилотами возможно не ранее чем через две недели. И даже если я выгребу пилотов и машины с базовой флаерации Антиоха и Бизантия, отработать взлет и посадку займет не менее недели. Таким образом, готовность флота к крупным операциям ранее чем через полторы недели невозможна, да и готовность будет довольно условной. Базовика на палубника переучить сложно. Мы, безусловно, готовы оказать армии любую мыслимую поддержку. – (Хм, а молодец. Я вот не подумал, что нас и Света может слушать сейчас.) – Но просим Генштаб при разработке планов учитывать ограниченную боеспособность флота на указанный период. Нет, я могу перегнать группы с одного флаероносца на другой, но это не увеличит число боевых машин. Только число полностью готовых к походу кораблей.
– Так… Что скажет командующий Вторым флотом? – Архистратиг продолжал нервически барабанить пальцами по столешнице.
– Завтра будет готов крейсер «Пиранья». Планирую направить его и вторую-дробь-четвертую бригаду легких сил для рейдерства на коммуникациях Увека. Флаероносцы попридержу – они будут ему гирями на ногах висеть. Да и в случае обнаружения их врагом… Хех.
– Н-да. – вздохнул Иван. – Вы будете сажать на захваченные торговые судна призовые команды, или…
– По обстановке. Оставляю это на усмотрение командующего экспедицией.
– Резонно, – кивнул Скуриди. – Что ж, действуйте, стратиг. По мере введения крейсеров в строй – крейсерскую войну и усиляйте. Вы, друнгарий…
Иван смерил Кислова долгим тяжелым взглядом. Но поскольку камера была одна, получается, что и меня он тоже… Смерил. Теперь как порядочный эллин жениться обязан.
– …я даю вам полный карт-бланш на пополнение групп флаероносцев. Можете брать где угодно и у кого угодно – хоть у флотских, хоть у армейских. Но через неделю флот к походу должен быть готов. Вам понятно?
– Так точно!
– Можете приступать к исполнению.
Женя моментально исчез с экрана. Скуриди помолчал недолго, сцепив руки в замок и опустив глаза. Наконец встрепенулся и поглядел на меня.
– Андрей, ты ему веришь?
– Нет, конечно. – Я фыркнул. – Он мне кто, кум, сват, брат, чтобы я ему доверял?
– Ну, я тебе, знаешь ли, тоже никем из этого списка не являюсь. – Иван мрачно усмехнулся.
– А с чего ты решил, что я хоть на гран доверяю тебе? – совершенно искренне удивился я. – Мы с тобой даже не друзья.
– Вот как? – хохотнул Скуриди и поглядел на меня с хитрым прищуром. – А вдруг подружимся?
– Вполне возможно, – невозмутимо ответил я. – А чтобы не потерять друга, надо сделать так, чтобы у него не было ни единого шанса ударить тебя ножом в спину.
– Н-да. Тяжело тебе жить с такими-то убеждениями, наверное. – Скуриди поскучнел. – Впрочем, я тебя о другом спрашивал. Что ты вообще думаешь о нашем новом друнгарии?
– Он, конечно, не девушка, чтобы я о нем думал… Дрался он смело и уверенно, так что как флагман он бы меня вполне устроил. Но тут ведь в другом вопрос, верно? – Дождавшись Ваниного кивка, я продолжил: – Что ж, я понимаю твои опасения. Несколько побед в космосе – и его рейтинги станут недосягаемыми, а мы с тобой ему можем оказаться вовсе не нужны. Тогда на место эфора уже он сам может претендовать, и на кого при этом будет опираться – тайна сия велика есть. Этого опасаешься? Что сам захочет царствовать и всем владети?
– А что тут странного? – Иван невесело усмехнулся. – Достигнув вершины власти в Элладе, я не очень хочу лишиться своих приобретений. Ты бы на моем месте не опасался бы?
– Я бы на твоем месте паранойю заработал. Но давай рассуждать логически: флотоводец Кислов хороший. Так? Заради того, чтобы немного подорвать его рейтинги, устроить ему разгром, даже небольшой, мы не можем. Согласен?
– Согласен. Кораблей и так мало.
– Тогда давай прикинем, на кого он может опереться.
– Ну давай, – ответил Скуриди. – С удовольствием послушаю твои размышления на сей счет.
– Да сам ты все отлично осознаешь, – махнул я рукой. – Сейчас синклит разделен на три примерно равные части: ястребы, девочки и архонты. Уважаемые знатоки, внимание – вопрос. Кто ближе всего друнгарию Кислову?
– Ну и кто в черном ящике? – усмехнулся эфор.
– Сейчас, ты не поверишь, мы. Ястребы. Именно союз с тобой, Солодухиной и мной позволяет ему возвеличиваться, расти, нарабатывать репутацию в глазах флотских. Да и не только флотских – несколько побед, как я уже говорил, и у него на всех планетах Эллады слава Защитника Отечества и Отца Республики. Историю возвышения Цезаря, надо полагать, он знает.
– А на архонтов, выходит, он не может опереться, по-твоему? – задумчиво прищурился Иван.
– Может. – Я поморщился. – В теории. На практике – а на фига они ему нужны? Кучка неудачников, умудрившаяся просрать все полимеры и запродавшаяся тем, кто дал наибольшую цену. Он ведь требовал создать хоть какой-то флот, чтобы хотя бы видимость обороны в случае войны можно было оказать. «Дромон» – это ведь его детище, правда? Он строительство этого корабля чуть не силой через ареопаг пробивал?
– Все так, – кивнул Скуриди.
– Вот об этом ему и следует напоминать. Архонты опасны, покуда они едины. А единство это исчезнет, как дым, едва до них дойдет, что никто их специально гнобить не собирается. Уже доходить должно: три высшие должности взяли, не пошевелив и пальцем. Ну ладно Данченко и Кислов, но Новохатский-то за какие заслуги стратига получил? За то, что был эфором, больше не за что, выходит. Голомысов нынче наверняка себя обделенным чувствует. Вот и гладь его по шерстке – благо вы через червоточины легко вживую пообщаться можете. Водки попить или там вина. И как-то на нашу сторону надо окончательно Крапивинцева с Деулиным склонить. Нашлись, понимаешь, независимые депутаты… Если девочки найдут, что предложить этим двоим, хотя бы и мои должности, например, да еще Голомысова с Новохатским приласкают…
– Семь голосов из тринадцати, – мрачно кивнул Иван. – Они будут добиваться мира на следующем заседании, друнгарии – требовать увеличения ассигнований на армию и флот.
– Ну вот и выступи с обоими этими предложениями первый и сам. Ибо дать Кислову сильный флот и позволить побеждать самоубийственно для нас, а не дать ему сильный флот самоубийственно для всех. А пока суд да дело, я буду искать флот Игонина.
– Зря ты тогда эту идею при Кислове озвучил, – поморщился Ваня.
– Не о том размышляете, вашество. – Я ухмыльнулся. – Думать надо о том, кто будет вести переговоры с Каракорумом.
Друзья, прекрасен наш союз…
Да уж, тяжелый осадок беседа со Скуриди у меня оставила. С одной стороны, вроде бы как заключили пакт о взаимопомощи и сотрудничестве (не прямым текстом, разумеется, нет – но тонких намеков было достаточно, чтобы два неглупых человека поняли все, что не было произнесено вслух), и мне-то уж точно не стоит волноваться за незыблемость своего положения при владыке Иваниусе, а с другой стороны, насколько хлипко все, неверно, на тончайшем волоске, на соплях держится. Синклитики, союзнички, черт. Расколются при первом шухере. Нет, я это и раньше, конечно, понимал, но после разговора с Иваном понимание этого вырисовалось в моем сознании с кристальной четкостью.
И вряд ли что-то я тут могу поделать, кроме как добиваться успехов, помогая тем самым добиваться их и эфору. Да то сказать, борьба за звания, титулы, власть, влияние – все это очень интересно и увлекательно, но в условиях войны увлекаться этим чрезмерно не стоит – чревато. Дело надо делать. А пауков в банке вполне может какой внешний враг сожрать (не помню, как эта оса, охотница на пауков называется), ибо каждый будет сам за себя.
А мне отчего-то не больно-то хочется вылететь из «Галактики» без приза для команды-победительницы. Пусть не с Гран-при (главе государства вручается гораздо больше, чем остальным компанейро), хотя это и не факт, может, и с ним, но победителем себя почувствовать будет приятно. Всегда, с самого начала трудовой деятельности, с шестнадцати лет, добивался я всего своим умом сам, даже невозможного, ни одну взятку в жизни не дал, а дела в судах выигрывал, казалось, безнадежные, так неужели я тут отступлюсь? Да ничуть не бывало! Интриги, конечно, не прекращу, но главное – победа, а не одно только участие! Не олимпиец я, что поделать.
Дело делать надо. У меня вон, еще до нападения Денецкого два легких крейсера было заложено: «Кальмар» и «Фракиец», второй-дробь-третьей бригадой крейсеров будут, если дострою. Нет! Когда дострою! У меня заводы по производству корабельных вооружений никак на нужные мощности не выйдут, системы обороны разбиты, флаеров даже на флаероносцы не хватает… У меня планов громадье! Работать надо, работать!
И на следующую неделю я плотно ушел в заботы наместника и дважды стратига. Меж тем и соседи в это время не дремали. Пока вся Эллада, особенно ее синклит не покладая рук трудились над обороноспособностью своей виртуальной родины (напрочь как-то при том позабыв о ее «ненастоящести»), события в Скоплении шли (да какое там к черту – неслись!) своим чередом.
Заполучившая промышленно развитые планеты Этрурия скорыми темпами клепала флот, не забывая, впрочем, и об армии: соседи поглядывали недобро. Переизбиравшийся в сенат и ставший консулом Шейко (благодаря успешной оккупации армией аж шести планет префект был единственным в своей команде, кто получил от перевыборов иммунитет, так что титул ему достался почти без борьбы) имел весьма обширную кораблестроительную программу, однако построить мощный флот быстро не мог, и активная деятельность в Этрурии замечена не была. Пока.
Кумаха косила лиловым глазом как на Этрурию, так и на Аахен, подразумевая его раздел на пару с Бергеном, однако переговоры на эту тему, по разведданным, шли пока туго. На нас тоже косила, но Света продолжала грозить с поверхности планет кузькиной матерью.
Аахенский стренстаг закидывал в это время удочки в Этрурию и к нам на предмет раздела самой Кумахи. Шейко и Скуриди обещали подумать. Канцлер Спесивцев в свою очередь обещал подумать о посредничестве в заключении мира между Элладой и Каракорумом. Быстро подумал и согласился.
О, как мы выбирали Леночку послом доброй воли, мира и госбезопасности во всем мире… Это была ярмарка тщеславия – ее, разумеется. Как все разливались соловьями, убеждая, что лишь она, такая умная и незаменимая, блестящий дипломат, приведший наши народы к унии, а до того Каракорум к миру, организовавшая конференцию на «Батыре», носительница множества достоинств и т. д., способна выполнить невыполнимое, решить тяжелейшую задачу по установлению мира между Каракорумом и Элладой. Даже аз, грешный, выразился в том плане, что «не будете же вы предлагать на роль посла меня, синклитик. От меня после истории с медведем шугаться будут».
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента