Пришел мистер Грейвс и обнаружил лорда Питера Вимси ползающим по полу в туалетной комнате. Перед ним была целая куча шляп.
– Наконец-то, – весело проговорил юный аристократ. – Задаю вам задачку. Трюк с тремя шляпами. Шляп всего девять, включая цилиндры. Вы считаете, что все они принадлежат сэру Рувиму Леви? Вы уверены? Отлично. Теперь я с трех раз отгадаю, в какой шляпе он был в ночь своего исчезновения. Если я угадываю правильно, то выигрываю я, а если не угадываю, то выигрываете вы. Понятно? Вы готовы? Начали! Насколько я понимаю, ответ вам известен?
– Правильно ли я понял, что ваша светлость спрашивает, в какой шляпе был сэр Рувим, когда в ночь на вторник ушел из дома?
– Нет. Неправильно. Я спросил, знаете ли вы? Но не просил сообщать мне. Я сам угадаю.
– Слушаю, ваша светлость, – обиженно произнес мистер Грейвс.
– Отлично. Если он обедал в "Ритц", то должен былнадеть цилиндр. У нас три цилиндра. Из трех я должен выбрать один. Ничего особенного. Вот этот.
Он показал на тот цилиндр, который был ближе к окну.
– Я прав, Грейвс? Приз мой?
– Это тот самый цилиндр, милорд, – не выражая никаких чувств, ответил мистер Грейвс.
– Благодарю вас. Вот все, что я хотел знать. Попросите, пожалуйста, Бантера прийти сюда.
Мистер Бантер явился огорченный, не позаботившись даже привести в порядок волосы.
– Слушаю, милорд, – произнес он почтительно, но обиженно. – Позвольте напомнить вам, что мое место внизу, там, где сейчас вся женская прислуга. Я добываю информацию, милорд.
– Прошу прощения, но я уже безнадежно поссорился с мистером Паркером, а потом сбил с толку почтенного мистера Грейвса. Пожалуйста, скажите, вы нашли отпечатки пальцев? Я не успокоюсь, пока не добуду их. Так что не ворчите, Бантер.
– Слушаю, милорд. Но ваша светлость понимает, что я еще не успел их сфотографировать, правда, не скрою, уверен, вашей светлости они должны понравиться. На маленькой книжечке с ночного столика, милорд, остались отпечатки пяти пальцев правой руки, и на большом пальце есть шрам, по которому руку легко опознать. На щетке для волос те же пальцы. На зонтике, зубной щетке и туфлях отпечатки двух рук, во-первых, руки со шрамом, насколько я понимаю, принадлежащей сэру Рувиму, милорд, а сверху еще отпечатки, но, той же руки или не той же, однако одетой в резиновую перчатку. Я скажу точнее, когда сделаю фотографии. Линолеум тоже оказался очень полезным, милорд. На нем, кроме следов ботинок сэра Рувима, есть еще отпечаток ноги... гораздо меньшего размера, милорд, вряд ли больше десяти дюймов, милорд.
Лицо лорда Питера осветилось почти религиозным восторгом.
– Мы не должны допустить ни одной ошибки, даже самой незначительной. Бантер, когда протирали в последний раз?
– В понедельник утром, милорд. Это делала горничная, и она точно помнит. Она только об этом и сказала, но видите, милорд, как нельзя кстати. Другие слуги...
Его лицо выразило презрение.
– А я что сказал, Паркер? Пять футов и десять дюймов и ни дюймом больше. И он не посмел воспользоваться щеткой для волос. Прекрасно. Однако с цилиндром он все-таки рискнул. Вы же понимаете, Паркер, что джентльмены не могут расхаживать по ночам, да еще в дождь, без шляпы. Итак. Что мы имеем? Отпечатки двух, не принадлежащих одному человеку, рук на всем, кроме книжки и щетки, точно так же отпечатки двух ног, кроме того, разные волосы на цилиндре!
Он поднес цилиндр к свету и с помощью пинцета извлек еще одно доказательство своей правоты.
– Вы понимаете, Паркер... Он помнит о щетке для волос и забывает о цилиндре... Он все время помнит о своих руках и делает один неосторожный шаг на линолеуме. И вот еще – черный и рыжий волосы. На всех шляпах только черные волосы, а на этом цилиндре – черные и рыжие. А теперь, чтобы окончательно убедить вас в своей правоте, – вот еще один рыжий волос с подушки, Паркер, которая лежала не так, как лежит обычно.
– Вы хотите сказать?.. – медленно произнес детектив.
– Я хочу сказать, – перебил его лорд Питер, – что кухарка видела не сэра Рувима Леви. Это был другой человек, который на пару дюймов ниже его ростом. Но он пришел сюда в одежде сэра Рувима и открылдверь ключом сэра Рувима. О, Паркер, мы имеем дело со смелым и хитрым дьяволом. Он надел ботинки сэра Рувима, его носки, его рубашку, короче говоря, все, что былона нем. А на руках у него были резиновые перчатки, которые он ни разу не снял. Он все сделал, желая, чтобы мы поверили, будто сэр Рувим спал в своей постели в тузлосчастную ночь. Он рискнул и выиграл. Прошел наверх, разделся, даже помылсяи почистил зубы, правда, не воспользовался щеткой для волос из опасения оставить на ней рыжие волосы. Он попытался представить, как Леви поступает со своей одеждой дома, и в одном случае – с туфлями – угадал, а в другом – с сюртуком, рубашкой и прочим – не угадал. Кровать тоже должна была выглядеть, как будто он спал на ней, и он, надев пижаму своей жертвы, улегся на нее. А ночью, скорее всего, между двумя и тремя, когда все спали, он встал, оделся в свою одежду, которую принес с собой, спустился вниз и ушел. Если бы кто-нибудь проснулся, он бы пропал, но он смелый человек и, видимо, привык рисковать. К тому же, он знает, что, как правило, никто не просыпается ночью... И никто не проснулся. Он открыл дверь, прислушался, нет ли на улице случайного прохожего или полицейского, и выскользнул наружу. Тихонько закрыв дверь, он быстро ушел прочь в своих резиновых калошах. Через несколько минут он уже рядом с Гайд-парк-корнер. Потом... – Лорд Питер помолчал. – Вот так это было, и, все поставив на кон, он выиграл. Или сэр Рувим Леви испарился, сыграв со всеми дурацкую шутку, или мужчина с рыжими волосами виновен в убийстве.
– Боже мой! – воскликнул детектив. – Вы так говорите...
Лорд Питер устало провел рукой по волосам.
– Мой друг, – проговорил он с чувством, – вы напомнили мне детские стишки. В них как раз речь идет о священном долге легкомысленных людей.
В Уайтхэвен жил один старик,
С вороной он плясать привык,
Но вдруг соседи стали кричать,
Негоже, мол, с вороной плясать,
И что? В Уайтхэвен был убит старик.
Все правильно, Паркер. Несчастный старый хрыч исчез... вот такая шутка... сам он, думаю, мухи не обидел... отчего шутка еще смешнее. Знаете, Паркер, а мне стало как-то все равно.
– Что "все равно"?
– Все "все равно". Пойдемте-ка лучше домой. Скоро ланч. А там можно в "Колизей".
– Вас никто не держит, – отозвался детектив. – Но вы забыли, что это моя работа, и я получаю за нее деньги.
– А я даже денег не получаю... Ладно. Что теперь? Как бы вы поступили, приняв мою версию?
– Я бы скрипнул зубами и начал все сначала, – ответил Паркер. – Во-первых, забыл бы о Сагге, во-вторых, тщательно проверил бы всех соседей. Обследовал бы их квартиры, выходы на крышу, побеседовал бы с ними о том, о сем, как бы между прочим вставив в разговор слова "труп" и "пенсне", и посмотрел бы на их реакцию.
– Да? – усмехнулся лорд Питер. – Меняемся делами. Вы занимаетесь тем, о чем только что сказали, а я отправляюсь в "Уиндхэм".
Паркер поморщился.
– Ладно, – неохотно согласился он. – Не думаю, чтобы вам приходилось заниматься подобными вещами, так что уж лучше я сам. А вам никогда не стать профессионалом, если вы не научитесь делать черную работу. Итак, Вимси, что насчет ланча?
– Я приглашен на ланч в клуб, – с важностью произнес лорд Питер. – Придется заехать домой и переодеться. Не могу же я смущать Фредди Арбатнота своим видом. Бантер!
– Слушаю, милорд.
– Упакуйте все, что у вас есть, а потом помогите мне умыться. Я еду в клуб.
– У меня тут работы еще часа на два. Так что я занят. Ничего не получится.
– Вот видите, Паркер, как со мной обращаются? Ладно, и не такое бывало.
Он засвистел и стал спускаться по лестнице.
А мистер Паркер, тяжело вздохнув, вновь углубился в бумаги сэра Рувима Леви, подкрепив свои силы лишь сэндвичами и бутылкой пива.
– Давненько тебя не видел, – сказал достопочтенный Фредди. – Что ты поделывал?
– Так. Ничего особенного, – со скукой в голосе отозвался лорд Питер.
– Суп или бульон? – спросил официант у достопочтенного Фредди.
– Ты что возьмешь, Вимси? – спросил достопочтенный Фредди, вручив право выбора своему гостю. – И то, и другое – отрава.
– Тогда бульон. Его легче глотать.
– Бульон, – повторил достопочтенный Фредди.
– Могу предложить соnsоmmе Polonais. Сегодня он очень хорош, сэр.
Беседа никак не налаживалась, пока достопочтенный Фредди не обнаружил кость в мясе и не послал за главным официантом. Когда эта неприятность была улажена, лорд Питер нашел в себе силы проговорить:
– Сочувствую тебе, старина.
– Да уж, несчастный старик, – произнес достопочтенный Фредди. – Говорят, он долго не протянет. Что? А... Восьмого года? Здесь совсем нечего пить, – мрачно заметил он.
Сказав несколько нелестных слов в адрес благородного вина, достопочтенный Фредди опять надолго умолк.
– Как у тебя с "мелочью"? – спросил лорд Питер.
– Плохо, – ответил Фредди, налегая на рагу из дичи.
– Могу я помочь?
– О нет, спасибо... Ты очень добр, но я все получу в свое время.
– Неплохое рагу, – заметил лорд Питер.
– Я ел и похуже.
– А что с аргентинскими?.. Официант, у меня в бокале пробка.
– Пробка! – вскричал достопочтенный Фредди, как будто немного воодушевившись. – Невероятно! Им платят, чтобы они работали, а они не могут справиться даже с пробками! Что ты сказал? А, да... Полетело к черту. Старик Леви исчез, словно его никогда не было, и на рынке, черт знает, что творится.
– А что с ним случилось? – поинтересовался лорд Питер.
– Будь я проклят, если имею хоть малейшее представление. Наверно, попался под лапу медведю.
– Или отправился в одиночное плавание? Возможно, он вел двойную жизнь? Среди бизнесменов таких немало.
– Ну нет, – как будто даже возмутился достопочтенный Фредди. – Только не он, Вимси, поверь мне. Он предпочитал домашний уют, а дочка у него – само очарование. К тому же, он чересчур прямолинеен. Ему ничего не стоило вышибить кого-то с рынка, но действовать исподтишка и долго ждать развязку – это не в его духе. Ты бы послушал старика Андерсона.
– Кто такой Андерсон?
– Богач. Член клуба. Он должен был во вторник встретиться с Леви. А теперь он боится, как бы не вмешались железнодорожники. Тогда все заберут профсоюзы.
– А кто командует железнодорожниками? – спросил лорд Питер.
– Некий янки. Отвратительный тип: Джон Миллиган. Говорит, имеет право. Не верю я ему.
– Андерсон может с ним справиться?
– Андерсон – не Леви. У него мало денег. Кроме того, он один. Главный – Леви. Он мог бы, если бы захотел, бойкотировать дурацкую дорогу Миллигана. И взял бы верх!
– Кажется, я уже встречался с Миллиганом, – задумчиво проговорил лорд Питер. – У него черные волосы и черная борода.
– Нет, – возразил достопочтенный Фредди. – Миллиган примерно моего роста, то есть пяти футов, десяти дюймов, и совершенно лысый.
Лорд Питер раскурил сигару и задумался.
– Вот уж не знал, что у Леви очаровательная дочка.
– Еще какая очаровательная, – оживился достопочтенный Фредди. – В прошлом году я встретился с ней и ее матерью за границей. Так я и со стариком познакомился. Он былочень мил. Ввел меня в свои аргентинские дела. Теперь тебе понятно?
– Могло быть хуже, – заметил лорд Питер. – Деньги это всего лишь деньги. Правда, положение спасает леди Леви. По крайней мере, моя матушка была знакома с ее родителями.
– О, с ней все в порядке. Да и старика теперь нечего стыдиться. Он, конечно же, из тех, что в первом поколении, но он и не претендует ни на что. Ни с какой стороны. Каждое утро ездит в Сити на девяносто шестом автобусе. Говорит: "Не могу привыкнуть к такси, мой мальчик. Я считал каждый пенни, когда был молодым, и, видимо, от этого так просто не избавиться". Хотя, когда он выводит в свет свое семейство, он тратит, не задумываясь. Рашель, его дочь, всегда шутит над отцовской экономией.
– Наверное, леди Леви уже вызвали в Лондон? поинтересовался лорд Питер.
– Наверное. Надо будет заехать к ней и выразить соболезнование. Нехорошо, если я этого не сделаю. Как ты думаешь? Но положение дурацкое. Что я ей скажу?
– Какое это имеет значение? Я бы спросил, не могу ли я чем-нибудь помочь!
– Вот спасибо! – просиял влюбленный молодой человек. – Так и скажу. Я энергичен, и вы можете на меня положиться. Всегда к вашим услугам. Звоните мне в любое время днем и ночью. Правильно?
– Да...
ЛОРД ПИТЕР ВИМСИ
Клуб «Мальборо»
Раздосадованный нежданным вторжением, мистер Миллиган, подобно многим американцам, благоговевший перед английской аристократией, на несколько минут отложил свои дела и отдал распоряжение впустить посетителя.
– Добрый день, – поздоровался аристократ, входя в кабинет мистера Миллигана, как к себе домой, – очень любезно с вашей стороны позволить мне вторгнуться в ваши владения. Постараюсь не отнимать попусту у вас время, хотя я не очень-то умею брать быка за рога. Мой брат, например, никогда не разрешает мне выступать публично... Он говорит, будто меня никто не в состоянии понять.
– Рад познакомиться с вами, лорд Вимси. Присаживайтесь, пожалуйста.
– Благодарю вас. Но, знаете, я не пэр. Пэр мой брат Денвер. А меня зовут Питер. Глупое имя. Мне оно никогда не нравилось. У старевшее, домашнее какое-то. Но не я называл себя так. Все мои крестные. По крайней мере, официально...Правда, грешно мне их винить, потому что они тоже его не выбирали. В нашей семье всегда есть Питер в честь третьего герцога, который во времена Войны красной и белой роз умудрился предать пять королей. Как подумаешь, чем тут гордиться? Ну, что было, то было.
Мистер Миллиган, все еще ничего не понимая, уселся за стол и предложил гостю сигару.
– О, благодарю вас, – воскликнул лорд Питер. – Какое искушение! А ведь с сигарой я могу проболтать тут весь день. Боже милостивый, мистер Миллиган, если вы усаживаете людей в такие удобные кресла, да еще предлагаете им сигары, почему они у вас не проводят дни и ночи? – Он задумался. – Хотел бы я снять с вас туфли. Как узнать размер, если они такие длинноносые? Не хочешь, чертыхнешься.
– Чем могу служить, лорд Питер?
– Вот и я думаю, сможете или не сможете. Совестно даже начинать, но моя матушка, знаете ли, не очень понимает... О, она прекрасная женщина, однако откуда ей знать, как бесценно время делового человека? Нам всем трудно это понять, мистер Миллиган.
– Вы хотите сказать, что я мог бы иметь удовольствие служить герцогине?
Мистер Миллиган запнулся, не зная, является ли герцогиней мать герцога, и вздохнул с облегчением, когда лорд Питер заговорил вновь.
– О, благодарю вас... вы так любезны. Ну, вот. Моя матушка... женщина очень энергичная и в той же степени самоотверженная, решила устроить зимой благотворительный базар в Денвере. Знаете ли, пора чинить крышу на соборе. Очень грустно, мистер Миллиган... собор старинный, замечательный, настоящие английские окна, росписи... и все рассыпается. Приходится подставлять ведра, когда идет дождь. У викария ревматизм. Ветер гуляет над алтарем... Ну, вы понимаете. Они там наняли одного бродяжку... Фиппса... он живет в Баттерси с престарелой матерью... ужасно вульгарное существо, но в крышах, говорят, понимает.
Лорд Питер внимательно следил за реакцией мистера Миллигана, однако тот выражал лишь вежливый интерес, может быть, легкое удивление, но не более того.
– Ну вот, прошу прощения, – продолжал он, – боюсь, я слишком затянул со вступительной частью. Короче говоря, моя матушка хочет устроить базар и считает, что совершенно необходимо устроить что-то такое... этакое... лекции, например... семинары... и она собирается пригласить известных людей, не только англичан. "Как я добился успеха..." "Капля бензина и нефтяной король..." "Финансовая совесть и какао..." Тамошние жители будут в восторге. Знаете, съедутся все друзья моей матушки, ведь у нас у всех совсем нет денег... того, что вы называете деньгами, я хочу сказать... Думаю, наш доход не покроет ваших расходов на телефонные переговоры, а? Но нам ужасно нравится слушать о людях, которые умеют делать деньги. Ну вот, моя матушка будет очень рада и очень признательна вам, мистер Миллиган, если вы скажете нам пару слов как представитель Америки. Не больше десяти минут, ведь тамошние жители разбираются только в стрельбе и охоте, и гости моей матушки не могут думать о чем-нибудь больше десяти минут, но мы будем очень признательны вам, если вы приедете и поживете у нас денек-другой, а заодно расскажете о вашем могущественном долларе.
– Ну, что же, – проговорил мистер Миллиган. – Почему же не приехать, лорд Питер? Со стороны герцогини необыкновенно разумно предложить такое. Очень жаль, когда старые сокровища исчезают на глазах. С удовольствием приеду. А вы будьте так любезны и примите от меня небольшой взнос в Фонд реставрации.
От этого неожиданного предложения лорд Питер совершенно растерялся. Оказывается, он бесстыдно лгал вполне добропорядочному джентльмену, которого по нелепой случайности заподозрил в жестоком убийстве, а теперь еще должен принять от него чек на внушительную сумму. Такое не выдержать никому, кроме закаленного агента королевской Секретной службы.
– Ах, как это мило с вашей стороны, – пролепетал он. – Они будут вам бесконечно благодарны. Только, знаете ли, не давайте мне деньги. Я могу их истратить или потерять. Боюсь, на меня нельзя положиться. Вот викарий – другое дело... Преподобный Константин Фрогмортон. Напишите ему в Денвер. Его там все знают.
– Обязательно напишу, – заверил его мистер Миллиган. – Скут, запишите, пожалуйста, 1000 фунтов, чтобы я не забыл!
Секретарь, светловолосый молодой человек с длинным подбородком и полным отсутствием бровей, молча исполнил распоряжение шефа. Лорд Питер перевел взгляд с лысой головы мистера Миллигана на рыжую шевелюру секретаря, и его сердце вновь ожесточилось.
– Я бесконечно признателен вам, мистер Миллиган, и моя матушка тоже будет признательна, когда я скажу ей. Обязательно сообщу вам о дате ее базара... она пока не определена наверняка, потому что мне надо повидаться с другими деловыми людьми. Я намеревался обратиться в какую-нибудь газету, чтобы они назвали мне какого-нибудь талантливого человека из британского рекламного бизнеса... Что?.. Ничего?.. Один приятель обещал мне немецкого финансиста... очень интересно... Только, боюсь, у нас плохо относятся к немцам. И надо найти кого-нибудь из евреев. Я было думал пригласить Леви, но он куда-то запропастился...
– Да уж, – подтвердил мистер Миллиган. – Никто не знает, куда он делся. Хотя, признаюсь вам, лорд Питер, мне его исчезновение чрезвычайно выгодно. Наши интересы скрестились... Нет, нет, к нему лично я ничего плохого не питаю... Но дело осталось за мной, хотя я всегда счастлив предложить ему руку помощи.
Перед мысленным взором возник сэр Рувим в узилище, ожидающий конца финансового кризиса. Видение былоне такое уж невероятное и куда более приятное, нежели прежние догадки лорда Питера и, кстати, оно более подходило тому впечатлению, которое произвел на него мистер Миллиган.
– Несмотря на шум, – заявил лорд Питер, – уверен, у него были причины для исчезновения, хотя иногда лучше ничего не знать, правильно? Кстати, мой приятель из полиции, который занимается этим делом, говорит, что он перекрасил волосы, прежде чем ушел из дома.
Краешком глаза лорд Питер наблюдал за рыжим секретарем, который записывал цифры и тут же подсчитывал результат.
– Покрасил волосы? – переспросил мистер Миллиган.
– В рыжий цвет, – ответил лорд Питер.
Секретарь оторвался от своих цифр и посмотрел на него.
– Странно, правда? В полиции ничего не понимают, – продолжал лорд Питер. – А вы как думаете?
Интерес секретаря быстро угас, и он вернулся к своим цифрам.
– Думаю, все обойдется. – Лорд Питер встал. – Прошу прощения, что отнял у вас столько времени, мистер Миллиган... Моя матушка будет очень довольна. Она напишет вам, когда уточнит день благотворительного базара.
– Я в ее распоряжении. Очень рад былпознакомиться с вами.
Мистер Скут бесшумно поднялся и открыл дверь. Обратив внимание на его необыкновенно длинные и тощие ноги, до того скрытые под столом, лорд Питер прикинул, что в молодом человеке не меньше шести футов четырех дюймов, и мысленно вздохнул.
– Жаль, что нельзя приставить голову Скута к шее Миллигана, – проговорил лорд Питер, выходя на улицу. – Что скажет матушка?
Глава 5
– Наконец-то, – весело проговорил юный аристократ. – Задаю вам задачку. Трюк с тремя шляпами. Шляп всего девять, включая цилиндры. Вы считаете, что все они принадлежат сэру Рувиму Леви? Вы уверены? Отлично. Теперь я с трех раз отгадаю, в какой шляпе он был в ночь своего исчезновения. Если я угадываю правильно, то выигрываю я, а если не угадываю, то выигрываете вы. Понятно? Вы готовы? Начали! Насколько я понимаю, ответ вам известен?
– Правильно ли я понял, что ваша светлость спрашивает, в какой шляпе был сэр Рувим, когда в ночь на вторник ушел из дома?
– Нет. Неправильно. Я спросил, знаете ли вы? Но не просил сообщать мне. Я сам угадаю.
– Слушаю, ваша светлость, – обиженно произнес мистер Грейвс.
– Отлично. Если он обедал в "Ритц", то должен былнадеть цилиндр. У нас три цилиндра. Из трех я должен выбрать один. Ничего особенного. Вот этот.
Он показал на тот цилиндр, который был ближе к окну.
– Я прав, Грейвс? Приз мой?
– Это тот самый цилиндр, милорд, – не выражая никаких чувств, ответил мистер Грейвс.
– Благодарю вас. Вот все, что я хотел знать. Попросите, пожалуйста, Бантера прийти сюда.
Мистер Бантер явился огорченный, не позаботившись даже привести в порядок волосы.
– Слушаю, милорд, – произнес он почтительно, но обиженно. – Позвольте напомнить вам, что мое место внизу, там, где сейчас вся женская прислуга. Я добываю информацию, милорд.
– Прошу прощения, но я уже безнадежно поссорился с мистером Паркером, а потом сбил с толку почтенного мистера Грейвса. Пожалуйста, скажите, вы нашли отпечатки пальцев? Я не успокоюсь, пока не добуду их. Так что не ворчите, Бантер.
– Слушаю, милорд. Но ваша светлость понимает, что я еще не успел их сфотографировать, правда, не скрою, уверен, вашей светлости они должны понравиться. На маленькой книжечке с ночного столика, милорд, остались отпечатки пяти пальцев правой руки, и на большом пальце есть шрам, по которому руку легко опознать. На щетке для волос те же пальцы. На зонтике, зубной щетке и туфлях отпечатки двух рук, во-первых, руки со шрамом, насколько я понимаю, принадлежащей сэру Рувиму, милорд, а сверху еще отпечатки, но, той же руки или не той же, однако одетой в резиновую перчатку. Я скажу точнее, когда сделаю фотографии. Линолеум тоже оказался очень полезным, милорд. На нем, кроме следов ботинок сэра Рувима, есть еще отпечаток ноги... гораздо меньшего размера, милорд, вряд ли больше десяти дюймов, милорд.
Лицо лорда Питера осветилось почти религиозным восторгом.
– Мы не должны допустить ни одной ошибки, даже самой незначительной. Бантер, когда протирали в последний раз?
– В понедельник утром, милорд. Это делала горничная, и она точно помнит. Она только об этом и сказала, но видите, милорд, как нельзя кстати. Другие слуги...
Его лицо выразило презрение.
– А я что сказал, Паркер? Пять футов и десять дюймов и ни дюймом больше. И он не посмел воспользоваться щеткой для волос. Прекрасно. Однако с цилиндром он все-таки рискнул. Вы же понимаете, Паркер, что джентльмены не могут расхаживать по ночам, да еще в дождь, без шляпы. Итак. Что мы имеем? Отпечатки двух, не принадлежащих одному человеку, рук на всем, кроме книжки и щетки, точно так же отпечатки двух ног, кроме того, разные волосы на цилиндре!
Он поднес цилиндр к свету и с помощью пинцета извлек еще одно доказательство своей правоты.
– Вы понимаете, Паркер... Он помнит о щетке для волос и забывает о цилиндре... Он все время помнит о своих руках и делает один неосторожный шаг на линолеуме. И вот еще – черный и рыжий волосы. На всех шляпах только черные волосы, а на этом цилиндре – черные и рыжие. А теперь, чтобы окончательно убедить вас в своей правоте, – вот еще один рыжий волос с подушки, Паркер, которая лежала не так, как лежит обычно.
– Вы хотите сказать?.. – медленно произнес детектив.
– Я хочу сказать, – перебил его лорд Питер, – что кухарка видела не сэра Рувима Леви. Это был другой человек, который на пару дюймов ниже его ростом. Но он пришел сюда в одежде сэра Рувима и открылдверь ключом сэра Рувима. О, Паркер, мы имеем дело со смелым и хитрым дьяволом. Он надел ботинки сэра Рувима, его носки, его рубашку, короче говоря, все, что былона нем. А на руках у него были резиновые перчатки, которые он ни разу не снял. Он все сделал, желая, чтобы мы поверили, будто сэр Рувим спал в своей постели в тузлосчастную ночь. Он рискнул и выиграл. Прошел наверх, разделся, даже помылсяи почистил зубы, правда, не воспользовался щеткой для волос из опасения оставить на ней рыжие волосы. Он попытался представить, как Леви поступает со своей одеждой дома, и в одном случае – с туфлями – угадал, а в другом – с сюртуком, рубашкой и прочим – не угадал. Кровать тоже должна была выглядеть, как будто он спал на ней, и он, надев пижаму своей жертвы, улегся на нее. А ночью, скорее всего, между двумя и тремя, когда все спали, он встал, оделся в свою одежду, которую принес с собой, спустился вниз и ушел. Если бы кто-нибудь проснулся, он бы пропал, но он смелый человек и, видимо, привык рисковать. К тому же, он знает, что, как правило, никто не просыпается ночью... И никто не проснулся. Он открыл дверь, прислушался, нет ли на улице случайного прохожего или полицейского, и выскользнул наружу. Тихонько закрыв дверь, он быстро ушел прочь в своих резиновых калошах. Через несколько минут он уже рядом с Гайд-парк-корнер. Потом... – Лорд Питер помолчал. – Вот так это было, и, все поставив на кон, он выиграл. Или сэр Рувим Леви испарился, сыграв со всеми дурацкую шутку, или мужчина с рыжими волосами виновен в убийстве.
– Боже мой! – воскликнул детектив. – Вы так говорите...
Лорд Питер устало провел рукой по волосам.
– Мой друг, – проговорил он с чувством, – вы напомнили мне детские стишки. В них как раз речь идет о священном долге легкомысленных людей.
В Уайтхэвен жил один старик,
С вороной он плясать привык,
Но вдруг соседи стали кричать,
Негоже, мол, с вороной плясать,
И что? В Уайтхэвен был убит старик.
Все правильно, Паркер. Несчастный старый хрыч исчез... вот такая шутка... сам он, думаю, мухи не обидел... отчего шутка еще смешнее. Знаете, Паркер, а мне стало как-то все равно.
– Что "все равно"?
– Все "все равно". Пойдемте-ка лучше домой. Скоро ланч. А там можно в "Колизей".
– Вас никто не держит, – отозвался детектив. – Но вы забыли, что это моя работа, и я получаю за нее деньги.
– А я даже денег не получаю... Ладно. Что теперь? Как бы вы поступили, приняв мою версию?
– Я бы скрипнул зубами и начал все сначала, – ответил Паркер. – Во-первых, забыл бы о Сагге, во-вторых, тщательно проверил бы всех соседей. Обследовал бы их квартиры, выходы на крышу, побеседовал бы с ними о том, о сем, как бы между прочим вставив в разговор слова "труп" и "пенсне", и посмотрел бы на их реакцию.
– Да? – усмехнулся лорд Питер. – Меняемся делами. Вы занимаетесь тем, о чем только что сказали, а я отправляюсь в "Уиндхэм".
Паркер поморщился.
– Ладно, – неохотно согласился он. – Не думаю, чтобы вам приходилось заниматься подобными вещами, так что уж лучше я сам. А вам никогда не стать профессионалом, если вы не научитесь делать черную работу. Итак, Вимси, что насчет ланча?
– Я приглашен на ланч в клуб, – с важностью произнес лорд Питер. – Придется заехать домой и переодеться. Не могу же я смущать Фредди Арбатнота своим видом. Бантер!
– Слушаю, милорд.
– Упакуйте все, что у вас есть, а потом помогите мне умыться. Я еду в клуб.
– У меня тут работы еще часа на два. Так что я занят. Ничего не получится.
– Вот видите, Паркер, как со мной обращаются? Ладно, и не такое бывало.
Он засвистел и стал спускаться по лестнице.
А мистер Паркер, тяжело вздохнув, вновь углубился в бумаги сэра Рувима Леви, подкрепив свои силы лишь сэндвичами и бутылкой пива.
* * *
Лорд Питер и достопочтенный Фредди Арбатнот выглядели как ходячая реклама одежды для аристократов, когда вместе входили в обеденную залу "Уиндхэм".– Давненько тебя не видел, – сказал достопочтенный Фредди. – Что ты поделывал?
– Так. Ничего особенного, – со скукой в голосе отозвался лорд Питер.
– Суп или бульон? – спросил официант у достопочтенного Фредди.
– Ты что возьмешь, Вимси? – спросил достопочтенный Фредди, вручив право выбора своему гостю. – И то, и другое – отрава.
– Тогда бульон. Его легче глотать.
– Бульон, – повторил достопочтенный Фредди.
– Могу предложить соnsоmmе Polonais. Сегодня он очень хорош, сэр.
Беседа никак не налаживалась, пока достопочтенный Фредди не обнаружил кость в мясе и не послал за главным официантом. Когда эта неприятность была улажена, лорд Питер нашел в себе силы проговорить:
– Сочувствую тебе, старина.
– Да уж, несчастный старик, – произнес достопочтенный Фредди. – Говорят, он долго не протянет. Что? А... Восьмого года? Здесь совсем нечего пить, – мрачно заметил он.
Сказав несколько нелестных слов в адрес благородного вина, достопочтенный Фредди опять надолго умолк.
– Как у тебя с "мелочью"? – спросил лорд Питер.
– Плохо, – ответил Фредди, налегая на рагу из дичи.
– Могу я помочь?
– О нет, спасибо... Ты очень добр, но я все получу в свое время.
– Неплохое рагу, – заметил лорд Питер.
– Я ел и похуже.
– А что с аргентинскими?.. Официант, у меня в бокале пробка.
– Пробка! – вскричал достопочтенный Фредди, как будто немного воодушевившись. – Невероятно! Им платят, чтобы они работали, а они не могут справиться даже с пробками! Что ты сказал? А, да... Полетело к черту. Старик Леви исчез, словно его никогда не было, и на рынке, черт знает, что творится.
– А что с ним случилось? – поинтересовался лорд Питер.
– Будь я проклят, если имею хоть малейшее представление. Наверно, попался под лапу медведю.
– Или отправился в одиночное плавание? Возможно, он вел двойную жизнь? Среди бизнесменов таких немало.
– Ну нет, – как будто даже возмутился достопочтенный Фредди. – Только не он, Вимси, поверь мне. Он предпочитал домашний уют, а дочка у него – само очарование. К тому же, он чересчур прямолинеен. Ему ничего не стоило вышибить кого-то с рынка, но действовать исподтишка и долго ждать развязку – это не в его духе. Ты бы послушал старика Андерсона.
– Кто такой Андерсон?
– Богач. Член клуба. Он должен был во вторник встретиться с Леви. А теперь он боится, как бы не вмешались железнодорожники. Тогда все заберут профсоюзы.
– А кто командует железнодорожниками? – спросил лорд Питер.
– Некий янки. Отвратительный тип: Джон Миллиган. Говорит, имеет право. Не верю я ему.
– Андерсон может с ним справиться?
– Андерсон – не Леви. У него мало денег. Кроме того, он один. Главный – Леви. Он мог бы, если бы захотел, бойкотировать дурацкую дорогу Миллигана. И взял бы верх!
– Кажется, я уже встречался с Миллиганом, – задумчиво проговорил лорд Питер. – У него черные волосы и черная борода.
– Нет, – возразил достопочтенный Фредди. – Миллиган примерно моего роста, то есть пяти футов, десяти дюймов, и совершенно лысый.
Лорд Питер раскурил сигару и задумался.
– Вот уж не знал, что у Леви очаровательная дочка.
– Еще какая очаровательная, – оживился достопочтенный Фредди. – В прошлом году я встретился с ней и ее матерью за границей. Так я и со стариком познакомился. Он былочень мил. Ввел меня в свои аргентинские дела. Теперь тебе понятно?
– Могло быть хуже, – заметил лорд Питер. – Деньги это всего лишь деньги. Правда, положение спасает леди Леви. По крайней мере, моя матушка была знакома с ее родителями.
– О, с ней все в порядке. Да и старика теперь нечего стыдиться. Он, конечно же, из тех, что в первом поколении, но он и не претендует ни на что. Ни с какой стороны. Каждое утро ездит в Сити на девяносто шестом автобусе. Говорит: "Не могу привыкнуть к такси, мой мальчик. Я считал каждый пенни, когда был молодым, и, видимо, от этого так просто не избавиться". Хотя, когда он выводит в свет свое семейство, он тратит, не задумываясь. Рашель, его дочь, всегда шутит над отцовской экономией.
– Наверное, леди Леви уже вызвали в Лондон? поинтересовался лорд Питер.
– Наверное. Надо будет заехать к ней и выразить соболезнование. Нехорошо, если я этого не сделаю. Как ты думаешь? Но положение дурацкое. Что я ей скажу?
– Какое это имеет значение? Я бы спросил, не могу ли я чем-нибудь помочь!
– Вот спасибо! – просиял влюбленный молодой человек. – Так и скажу. Я энергичен, и вы можете на меня положиться. Всегда к вашим услугам. Звоните мне в любое время днем и ночью. Правильно?
– Да...
* * *
Мистер Джон Миллиган, лондонский представитель железных дорог Миллигана и судоходной компании Миллигана, диктовал телеграмму секретарю,находясь в своей конторе на Ломбард-стрит, когда ему принесли визитную карточку, на которой стояло всего несколько слов:ЛОРД ПИТЕР ВИМСИ
Клуб «Мальборо»
Раздосадованный нежданным вторжением, мистер Миллиган, подобно многим американцам, благоговевший перед английской аристократией, на несколько минут отложил свои дела и отдал распоряжение впустить посетителя.
– Добрый день, – поздоровался аристократ, входя в кабинет мистера Миллигана, как к себе домой, – очень любезно с вашей стороны позволить мне вторгнуться в ваши владения. Постараюсь не отнимать попусту у вас время, хотя я не очень-то умею брать быка за рога. Мой брат, например, никогда не разрешает мне выступать публично... Он говорит, будто меня никто не в состоянии понять.
– Рад познакомиться с вами, лорд Вимси. Присаживайтесь, пожалуйста.
– Благодарю вас. Но, знаете, я не пэр. Пэр мой брат Денвер. А меня зовут Питер. Глупое имя. Мне оно никогда не нравилось. У старевшее, домашнее какое-то. Но не я называл себя так. Все мои крестные. По крайней мере, официально...Правда, грешно мне их винить, потому что они тоже его не выбирали. В нашей семье всегда есть Питер в честь третьего герцога, который во времена Войны красной и белой роз умудрился предать пять королей. Как подумаешь, чем тут гордиться? Ну, что было, то было.
Мистер Миллиган, все еще ничего не понимая, уселся за стол и предложил гостю сигару.
– О, благодарю вас, – воскликнул лорд Питер. – Какое искушение! А ведь с сигарой я могу проболтать тут весь день. Боже милостивый, мистер Миллиган, если вы усаживаете людей в такие удобные кресла, да еще предлагаете им сигары, почему они у вас не проводят дни и ночи? – Он задумался. – Хотел бы я снять с вас туфли. Как узнать размер, если они такие длинноносые? Не хочешь, чертыхнешься.
– Чем могу служить, лорд Питер?
– Вот и я думаю, сможете или не сможете. Совестно даже начинать, но моя матушка, знаете ли, не очень понимает... О, она прекрасная женщина, однако откуда ей знать, как бесценно время делового человека? Нам всем трудно это понять, мистер Миллиган.
– Вы хотите сказать, что я мог бы иметь удовольствие служить герцогине?
Мистер Миллиган запнулся, не зная, является ли герцогиней мать герцога, и вздохнул с облегчением, когда лорд Питер заговорил вновь.
– О, благодарю вас... вы так любезны. Ну, вот. Моя матушка... женщина очень энергичная и в той же степени самоотверженная, решила устроить зимой благотворительный базар в Денвере. Знаете ли, пора чинить крышу на соборе. Очень грустно, мистер Миллиган... собор старинный, замечательный, настоящие английские окна, росписи... и все рассыпается. Приходится подставлять ведра, когда идет дождь. У викария ревматизм. Ветер гуляет над алтарем... Ну, вы понимаете. Они там наняли одного бродяжку... Фиппса... он живет в Баттерси с престарелой матерью... ужасно вульгарное существо, но в крышах, говорят, понимает.
Лорд Питер внимательно следил за реакцией мистера Миллигана, однако тот выражал лишь вежливый интерес, может быть, легкое удивление, но не более того.
– Ну вот, прошу прощения, – продолжал он, – боюсь, я слишком затянул со вступительной частью. Короче говоря, моя матушка хочет устроить базар и считает, что совершенно необходимо устроить что-то такое... этакое... лекции, например... семинары... и она собирается пригласить известных людей, не только англичан. "Как я добился успеха..." "Капля бензина и нефтяной король..." "Финансовая совесть и какао..." Тамошние жители будут в восторге. Знаете, съедутся все друзья моей матушки, ведь у нас у всех совсем нет денег... того, что вы называете деньгами, я хочу сказать... Думаю, наш доход не покроет ваших расходов на телефонные переговоры, а? Но нам ужасно нравится слушать о людях, которые умеют делать деньги. Ну вот, моя матушка будет очень рада и очень признательна вам, мистер Миллиган, если вы скажете нам пару слов как представитель Америки. Не больше десяти минут, ведь тамошние жители разбираются только в стрельбе и охоте, и гости моей матушки не могут думать о чем-нибудь больше десяти минут, но мы будем очень признательны вам, если вы приедете и поживете у нас денек-другой, а заодно расскажете о вашем могущественном долларе.
– Ну, что же, – проговорил мистер Миллиган. – Почему же не приехать, лорд Питер? Со стороны герцогини необыкновенно разумно предложить такое. Очень жаль, когда старые сокровища исчезают на глазах. С удовольствием приеду. А вы будьте так любезны и примите от меня небольшой взнос в Фонд реставрации.
От этого неожиданного предложения лорд Питер совершенно растерялся. Оказывается, он бесстыдно лгал вполне добропорядочному джентльмену, которого по нелепой случайности заподозрил в жестоком убийстве, а теперь еще должен принять от него чек на внушительную сумму. Такое не выдержать никому, кроме закаленного агента королевской Секретной службы.
– Ах, как это мило с вашей стороны, – пролепетал он. – Они будут вам бесконечно благодарны. Только, знаете ли, не давайте мне деньги. Я могу их истратить или потерять. Боюсь, на меня нельзя положиться. Вот викарий – другое дело... Преподобный Константин Фрогмортон. Напишите ему в Денвер. Его там все знают.
– Обязательно напишу, – заверил его мистер Миллиган. – Скут, запишите, пожалуйста, 1000 фунтов, чтобы я не забыл!
Секретарь, светловолосый молодой человек с длинным подбородком и полным отсутствием бровей, молча исполнил распоряжение шефа. Лорд Питер перевел взгляд с лысой головы мистера Миллигана на рыжую шевелюру секретаря, и его сердце вновь ожесточилось.
– Я бесконечно признателен вам, мистер Миллиган, и моя матушка тоже будет признательна, когда я скажу ей. Обязательно сообщу вам о дате ее базара... она пока не определена наверняка, потому что мне надо повидаться с другими деловыми людьми. Я намеревался обратиться в какую-нибудь газету, чтобы они назвали мне какого-нибудь талантливого человека из британского рекламного бизнеса... Что?.. Ничего?.. Один приятель обещал мне немецкого финансиста... очень интересно... Только, боюсь, у нас плохо относятся к немцам. И надо найти кого-нибудь из евреев. Я было думал пригласить Леви, но он куда-то запропастился...
– Да уж, – подтвердил мистер Миллиган. – Никто не знает, куда он делся. Хотя, признаюсь вам, лорд Питер, мне его исчезновение чрезвычайно выгодно. Наши интересы скрестились... Нет, нет, к нему лично я ничего плохого не питаю... Но дело осталось за мной, хотя я всегда счастлив предложить ему руку помощи.
Перед мысленным взором возник сэр Рувим в узилище, ожидающий конца финансового кризиса. Видение былоне такое уж невероятное и куда более приятное, нежели прежние догадки лорда Питера и, кстати, оно более подходило тому впечатлению, которое произвел на него мистер Миллиган.
– Несмотря на шум, – заявил лорд Питер, – уверен, у него были причины для исчезновения, хотя иногда лучше ничего не знать, правильно? Кстати, мой приятель из полиции, который занимается этим делом, говорит, что он перекрасил волосы, прежде чем ушел из дома.
Краешком глаза лорд Питер наблюдал за рыжим секретарем, который записывал цифры и тут же подсчитывал результат.
– Покрасил волосы? – переспросил мистер Миллиган.
– В рыжий цвет, – ответил лорд Питер.
Секретарь оторвался от своих цифр и посмотрел на него.
– Странно, правда? В полиции ничего не понимают, – продолжал лорд Питер. – А вы как думаете?
Интерес секретаря быстро угас, и он вернулся к своим цифрам.
– Думаю, все обойдется. – Лорд Питер встал. – Прошу прощения, что отнял у вас столько времени, мистер Миллиган... Моя матушка будет очень довольна. Она напишет вам, когда уточнит день благотворительного базара.
– Я в ее распоряжении. Очень рад былпознакомиться с вами.
Мистер Скут бесшумно поднялся и открыл дверь. Обратив внимание на его необыкновенно длинные и тощие ноги, до того скрытые под столом, лорд Питер прикинул, что в молодом человеке не меньше шести футов четырех дюймов, и мысленно вздохнул.
– Жаль, что нельзя приставить голову Скута к шее Миллигана, – проговорил лорд Питер, выходя на улицу. – Что скажет матушка?
Глава 5
Мистер Паркер был холостяком и занимал очень неудобную квартиру в старом георгианском доме на Грейт-Ормонд-стрит, за которую платил один фунт в неделю. Его усилия на благо цивилизации были отмечены не бриллиантовыми перстнями от королевы и не внушительными чеками от благодарных премьер-министров, а скромным, но вполне достойным жалованием из карманов британских налогоплательщиков. После долгого дня напряженной, но мало результативной работы он лег спать и проснулся утром, как ему показалось, от запаха подгоревшей овсянки. В открытое окно спальни вползал знаменитый лондонский туман, а повешенные на стул штаны вдруг заставили его задуматься о нелепой форме человеческого тела. Зазвонил телефон, и Паркеру пришлось выползти из теплой постели, чтобы пойти в гостиную, где миссис Маннс, которая убирала в квартире и готовила ему еду, чихая, накрывала на стол.
Звонил Бантер.
– Его светлость говорит, что был бы очень рад, сэр, если бы вы приняли приглашение позавтракать с ним.
Мистер Паркер мгновенно ощутил аромат поджаренных почек и бекона и испытал почти блаженство.
– Передайте его светлости, что я буду через полчаса.
Бросившись в ванную, которая одновременно служила еще и кухней, он сообщил миссис Маннс, как раз заваривавшей чай водой из давно остывшего чайника, что он не будет завтракать дома.
– Можете взять овсянку себе, – мстительно проговорил он и с такой решимостью взялся за халат, что миссис Маннс ничего не оставалось, как с шипением удалиться.
Автобус №219 остановился на Пиккадилли ровно на пятнадцать минут позже, чем мистер Паркер обещал, и мистер Бантер предложил ему восхитительный завтрак, несравненный кофе и "Дейли Мэйл", сервировав все это напротив весело горевшего камина. Невидимый лорд Литер распевал "et iterum venturus est" из "Мессы" Баха, сообщая о том, что чистота и хорошее настроение хотя бы раз в день встречаются в этом доме. Немного погодя, распространяя аромат вербены, появился сам лорд Питер, с мокрыми волосами и в банном халате, разрисованном множеством павлинов.
– Доброе утро, – сказал он. – Ужасный сегодня день. Очень любезно с вашей стороны откликнуться на мою просьбу, ибо я получил письмо, которое хотел бы вам показать, а у меня ни за что не хватило бы сил тащиться к вам. Мы с Бантером провели за ним всю ночь.
– Что за письмо? – встрепенулся Паркер.
– Никогда не позволяйте себе говорить о делах с набитым ртом, – попенял ему лорд Питер. – Возьмите оксфордского мармелада. Потом я покажу вам своего Данте. Его как раз вчера принесли. О чем мне следует сегодня прочитать, Бантер?
– Коллекция лорда Эрита выставляется на продажу, милорд. Об этом пишет "Морнинг Пост". Думаю, вашей светлости будет интересно взглянуть на рецензию на новую книгу "Физиологическая основа совести" сэра Джулиана Фрика в "Таймс Литерари Сапплмент". В "Кроникл" отчет об очень интересном ограблении, милорд, а в "Геральд" опять нападки на титулованные фамилии. По-моему, позвольте заметить, плохо написано, но не без непринужденного юмора. Вашей светлости понравится.
– Прекрасно. Сначала преступление.
– Я уже просмотрел другие страницы и пометил материалы для чтения вашей светлости после завтрака, – заметил мистер Бантер, указывая на пачку газет.
– О нет, только не сейчас, а то у меня испортится аппетит.
Все умолкли, слышались только хруст тостов и шуршание газетных листов.
– Расследование продлили, – заметил Паркер.
– А что делать? – откликнулся лорд Питер. – Вчера приехала леди Леви, и вам придется сегодня пойти с ней вместе в морг и, к неудовольствию Сагга, официально удостовериться, что труп не принадлежит сэру Рувиму.
– Где взять время? – вздохнул Паркер.
И они опять замолчали.
– Нет, Бантер, ограбление как ограбление, – неожиданно заявил лорд Питер. – Работал мастер, но у него совсем нет воображения. Где "Морнинг пост"?
Лорд Питер опять углубился в чтение.
– Бантер, пошлите за каталогом. На Аполлония Родосского стоит взглянуть[2]. Нет, будь я проклят, если одолею рецензию. Но вы можете взять книгу в библиотеке, если хотите. Его последнее сочинение, о природе преступления, была довольно интересной, но у него свои причуды. Он думает, будто Бог – выделение из печени... пусть его. Разве можно что-нибудь доказать, если сам себя ограничиваешь какими-то рамками? Вспомните Сагга.
Звонил Бантер.
– Его светлость говорит, что был бы очень рад, сэр, если бы вы приняли приглашение позавтракать с ним.
Мистер Паркер мгновенно ощутил аромат поджаренных почек и бекона и испытал почти блаженство.
– Передайте его светлости, что я буду через полчаса.
Бросившись в ванную, которая одновременно служила еще и кухней, он сообщил миссис Маннс, как раз заваривавшей чай водой из давно остывшего чайника, что он не будет завтракать дома.
– Можете взять овсянку себе, – мстительно проговорил он и с такой решимостью взялся за халат, что миссис Маннс ничего не оставалось, как с шипением удалиться.
Автобус №219 остановился на Пиккадилли ровно на пятнадцать минут позже, чем мистер Паркер обещал, и мистер Бантер предложил ему восхитительный завтрак, несравненный кофе и "Дейли Мэйл", сервировав все это напротив весело горевшего камина. Невидимый лорд Литер распевал "et iterum venturus est" из "Мессы" Баха, сообщая о том, что чистота и хорошее настроение хотя бы раз в день встречаются в этом доме. Немного погодя, распространяя аромат вербены, появился сам лорд Питер, с мокрыми волосами и в банном халате, разрисованном множеством павлинов.
– Доброе утро, – сказал он. – Ужасный сегодня день. Очень любезно с вашей стороны откликнуться на мою просьбу, ибо я получил письмо, которое хотел бы вам показать, а у меня ни за что не хватило бы сил тащиться к вам. Мы с Бантером провели за ним всю ночь.
– Что за письмо? – встрепенулся Паркер.
– Никогда не позволяйте себе говорить о делах с набитым ртом, – попенял ему лорд Питер. – Возьмите оксфордского мармелада. Потом я покажу вам своего Данте. Его как раз вчера принесли. О чем мне следует сегодня прочитать, Бантер?
– Коллекция лорда Эрита выставляется на продажу, милорд. Об этом пишет "Морнинг Пост". Думаю, вашей светлости будет интересно взглянуть на рецензию на новую книгу "Физиологическая основа совести" сэра Джулиана Фрика в "Таймс Литерари Сапплмент". В "Кроникл" отчет об очень интересном ограблении, милорд, а в "Геральд" опять нападки на титулованные фамилии. По-моему, позвольте заметить, плохо написано, но не без непринужденного юмора. Вашей светлости понравится.
– Прекрасно. Сначала преступление.
– Я уже просмотрел другие страницы и пометил материалы для чтения вашей светлости после завтрака, – заметил мистер Бантер, указывая на пачку газет.
– О нет, только не сейчас, а то у меня испортится аппетит.
Все умолкли, слышались только хруст тостов и шуршание газетных листов.
– Расследование продлили, – заметил Паркер.
– А что делать? – откликнулся лорд Питер. – Вчера приехала леди Леви, и вам придется сегодня пойти с ней вместе в морг и, к неудовольствию Сагга, официально удостовериться, что труп не принадлежит сэру Рувиму.
– Где взять время? – вздохнул Паркер.
И они опять замолчали.
– Нет, Бантер, ограбление как ограбление, – неожиданно заявил лорд Питер. – Работал мастер, но у него совсем нет воображения. Где "Морнинг пост"?
Лорд Питер опять углубился в чтение.
– Бантер, пошлите за каталогом. На Аполлония Родосского стоит взглянуть[2]. Нет, будь я проклят, если одолею рецензию. Но вы можете взять книгу в библиотеке, если хотите. Его последнее сочинение, о природе преступления, была довольно интересной, но у него свои причуды. Он думает, будто Бог – выделение из печени... пусть его. Разве можно что-нибудь доказать, если сам себя ограничиваешь какими-то рамками? Вспомните Сагга.