Страница:
В 1558 году вышел такой расклад. Фактическое объединение под властью одной короны Франции и Шотландии. Присоединение к ним Англии, где правила на тот момент католичка Мария I. Ее позиции были не очень прочны, и она не имела детей. Но ведь все права наследования английской короны имела Мария Стюарт. Эта сила была уже вполне равноценна союзу Испании и Австрии. Объединение двух сил создало бы мощнейший контрреформационный фронт, подавивший бы заразу Лютера и Кальвина.
- Дитя мое, - ласково обратился к племяннице кардинал Лотарингский, скоро вы станете совершенно взрослой. Наш возлюбленный принц Франциск, как и вы, с нетерпением ждет дня вашей свадьбы. Он приносит к вашим ногам свое наследство - французскую корону досточтимого рода Валуа. Будет справедливо и с вашей стороны одарить его в равной мере.
- Дядюшка, я так счастлива, что мне не нужно ваших увещеваний, давайте бумаги, я подпишу. Тем паче Франция для меня отныне и навеки стала родным домом, и мое наследство давно уже отдано моему возлюбленному Франсуа, как и мое сердце - этой стране.
Бумаги очень простые. С помощью посланца шотландского парламента заключается брачный договор, согласно которому французский дофин становится "по совместительству" королем Шотландии. Одним из недостатков монархической системы правления было то, что наряду с подушками, драгоценностями, родовыми замками особа королевской крови могла принести в приданое целую страну со всем ее населением, городами, полями, лесами. Мария Стюарт, как дитя своего времени и своего класса, считала это в порядке вещей и подпись свою ставила, особенно не раздумывая. Но уже в XVI веке с таким порядком вещей очень многие были не согласны.
И еще один документик, без ведома представителя шотландского народа, подписала безо всяких колебаний шестнадцатилетняя королева. По инициативе родственников Гизов был составлен договор, по которому, в случае своей преждевременной смерти или ввиду отсутствия наследников, Мария Стюарт завещала все свои наследные права на шотландский, ирландский и - что особенно важно - английский престол французской короне.
А пока Мария готовится к свадьбе. И принимает куда менее дорогой, чем земля, но приятный подарок от Дианы де Пуатье. Та приглашает придворного художника Франсуа Клуэ написать портрет юной невесты.
Неподражаемые работы кисти Клуэ по праву считаются одной из вершин французского Возрождения. Насыщенный по цвету, сравнительно свободный по композиции портрет Марии Стюарт донес до наших дней чувственный облик очаровательной девушки в богатом белом платье с томным взором темно-зеленых глаз, с густыми золотисто-пепельными волосами, затейливо перевитыми жемчужными нитями. Тонкая белизна изящных рук и стройный стан довершают картину совершенства.
Екатерина Медичи тоже готовилась к свадьбе, но по-своему. Все больше времени она проводит в занятиях магией, посещает итальянского астролога Руджери. Башня, из которой Екатерина долгими часами наблюдала за звездным небом, ища подтверждение своим честолюбивым надеждам, до сих пор еще существует в Париже. Надежды были тревожными и не очень добрыми. Руджери предсказал ей скорое вдовство. Был еще один авторитетный провидец, не радовавший прогнозами. В наше время многие ломают голову над катренами Мишеля Нострадамуса - что он имел в виду и в какое время должно это случиться? А Екатерина Медичи содержала Нострадамуса, и тогда его кратковременные предсказания были, очевидно, гораздо понятнее и точнее.
Первый сын, вдова, краткий брак
Без детей, два острова - в раздоре,
До восемнадцати лет, незрелый возраст,
Другой женится еще раньше.
Эти строки заставляли задуматься прагматичную Екатерину Медичи. Позже ей полностью стал ясен их смысл, а пока было понятно, что "вдова" - это она сама.
На дворе стоял апрель 1558 года. Париж и его предместья облачились в розовую дымку цветущих фруктовых деревьев. Множество знатных французских семей съезжалось в Париж для участия в торжествах, которые давали возможность и других посмотреть, и самим блеснуть, сосватать своих подросших детей, выпросить выгодное место при дворе. Для некоторых этот праздник был решением финансовых затруднений. А для короля - повод показать свою щедрость, еще раз громогласно заявить о своем могуществе на всю Европу.
В день свадьбы Генрих II распорядился выставить угощение всем горожанам и приезжим крестьянам, которые соберутся поглазеть на зрелище, на пышное театрализованное представление, где всем членам королевской семьи, всему двору и далее, вплоть до уличных ротозеев, отводились свои роли. Рулоны шелка, бархата, серебряная и золотая посуда, тонны изысканной снеди в нагруженных с верхом повозках, огромные бочки с вином - все текло в Париж, чтобы сыграть свои не менее достойные, чем человеческие, роли на столах, на плечах дам и кавалеров и в их желудках.
Париж напоминал улей. И днем и ночью кипела работа портных, скорняков, оружейников, ювелиров и поваров. А есть работа, значит, будут и деньги, значит: "Да здравствует король!" Принц Франсуа со своей прекрасной невестой Марией Стюарт совершили со своим двором репетиционный выезд к месту их предстоящего бракосочетания в Нотр-Дам де Пари. По дороге они разбрасывали монеты. "Да здравствует дофин, да здравствует дофина!"
Особое внимание уделялось одежде участников брачной церемонии. Предпочтение было отдано голубым и золотым оттенкам - гербовым цветам французской короны. Но свадебные хлопоты все меньше интересовали Марию. Ее тревожило самочувствие возлюбленного принца. Передаваемая среди Валуа через поколение по наследству коварная болезнь крови все больше подтачивала неокрепший организм юноши. И врачи уже шептались за его спиной, предрекая ему недолгую жизнь. Франсуа все чаще чувствовал слабость и вынужден был отказывать себе в любимых развлечениях, состязаниях на шпагах, верховой езде и прочих увеселениях. Он все чаще проводил время в своих покоях, играя в шахматы с сестрой Елизаветой. Мария часами сидела с ним, когда он был болен, и читала ему стихи, пела его любимые песни, улыбалась, скрывая свою печаль.
Ее рождение было отмечено смертью отца, ее раннее детство - усобицы в Шотландии, война с англичанами, постоянное бегство и тревоги. И как награда - счастливая жизнь во Франции, красота и любовь, окружающие ее, красота и любовь, зреющие в ней самой. Жених давно превратился из ангелоподобного ребенка в юношу, обещавшего нести в себе все недостатки своего рода и своего положения. Кроме одного. Он безумно любил свою будущую жену. Только вот будущего у них не было. И Мария предчувствовала, что за раннее счастье придется рано расплачиваться.
Свадьба, отпразднованная 24 апреля, не обманула ничьих ожиданий. Погода стояла прекрасная, но на всякий случай над дорогой, ведущей в церковь, устланной коврами, растянули голубое, расшитое золотыми лилиями полотно. Вдоль дороги выстроились пажи и музыканты в ярких нарядах. За ними - весь цвет французского дворянства. На ступеньках собора Нотр-Дам самые очаровательные цветочницы города держали наготове корзинки, наполненные лепестками роз, тюльпанов и лилий, чтобы осыпать ими новобрачных. Толпы народа заполнили все улицы, ведущие к храму. Их приближающийся гул означал приближение свадебного кортежа.
Мария была одета в небесного цвета платье из тонкого кипрского шелка, на котором ярко блестели вышитые золотом лилии. Белая вставка корсажа слепила алмазами, голову украшал изумрудный венец, подаренный ей накануне августейшим свекром.
Ее нареченный выглядел бодрым и необычайно счастливым. Франсуа был облачен в зеленый бархатный камзол, сквозь прорези которого выглядывала усыпанная алмазами и рубинами блуза с широким воротником наружу из тончайших венецианских кружев. На нем были также собранные в складки парчовые штаны и недавно вошедшие в моду белые чулки. Голову украшал белый бархатный берет, сдвинутый набок и увенчанный пышным страусиным пером, крепившимся застежкой с изумрудом. Наряд довершала массивная золотая цепь с гербом. Король, королева, их дети, их приближенные шли следом. Всех поразило своим великолепием одеяние фаворитки короля, злые языки утверждали, что ее наряд обошелся дороже всего праздника.
Королевские дети были невероятно серьезны. Они впервые участвовали в подобной церемонии. Представляли себя в роли жениха или невесты. Или в роли властителей.
Тринадцатилетняя Елизавета, будущая супруга мрачного испанского короля Филиппа II, владыки "половины земного шара", безуспешного душителя Нидерландской революции. Елизавете предстоит трагическая судьба, в нее влюбится ее пасынок Дон Карлос, наследник испанского престола, и тем погубит и себя, и ее.
Восьмилетний Карл-Максимилиан, будущий король Франции Карл IX. Это в его правление случится страшная Варфоломеевская ночь 23 августа 1572 года. Во время этой резни Карл IX будет лично из окон собственной спальни стрелять по безоружным гугенотам, в панике покидавшим Лувр, где оказались в ловушке.
Семилетний Генрих, будущий король Польши (формально) и король Франции (всерьез) Генрих III. Будущий отчаянный гонитель гугенотов, а потом их вынужденный сторонник, неуемный развратник-бисексуал, бездельник и святоша, последний бездетный Валуа, убитый монахом-террористом.
Пятилетняя Маргарита, будущая жена короля Франции Генриха IV, Генриха Наваррского, первого Бурбона. Великолепного короля-гуляки, великого хитреца и миротворца. Марго отличится тем, что почти все 18 лет брака проживет с мужем раздельно и получит мирный развод.
Когда завершилась брачная церемония, счастливые новобрачные, выйдя из собора под дождь из цветочных лепестков, нежно обнялись вопреки правилам этикета. Толпа возликовала. Любые эмоции, свойственные простым смертным, проявленные непростыми, всегда привлекают.
Генрих II торжественно произнес, обращаясь к своей невестке:
- Дражайшее дитя мое, я счастлив не менее моего сына. Живите счастливо, дети! Да здравствуют наследники престола!
Свадебный пир начался с того, что в пиршественную залу гости "вплыли" на раззолоченных кораблях, сложных механических сооружениях. Первый корабль с Марией и Франсуа призван был символизировать счастливое супружеское плавание по тихим волнам жизни, наполненной роскошью и славой. Но, увы, плавание оказалось недолгим.
* * *
Над головой юной Марии, теперь уже любящей и преданной жены, вскоре начали сгущаться тучи. В конце того же 1558 года из-за моря пришла судьбоносная для нее весть. Скончалась королева английская Мария I, старшая дочь Генриха VIII, католичка, за гонения на протестантов прозванная "Кровавой". Она была в браке, но не оставила потомства. И сама же с большой неохотой назначила своей преемницей протестантку, двадцатипятилетнюю Елизавету, дочь Генриха VIII и Анны Болейн. Хотя могла, наверное, назвать и Марию Стюарт. В этом решении сказалось то, что высшая английская знать, парламент открыто отвергли средневековые законы престолонаследия и стали отстаивать национальные интересы. А к ним в первую очередь относилась независимость страны в религиозном плане.
С потомством Генриха VIII было трудно разобраться. Самовластный государь был женат шесть раз. Один только развод с первой супругой стоил ему отлучения от церкви самим Папой Римским. Но это не помешало ему и дальше жениться, разводиться, казнить жен, лишать детей наследства и восстанавливать в этих правах. После казни матери Елизаветы Анны Болейн особым парламентским указом она была признана незаконнорожденной. Но потом вроде бы снова стала наследницей. В этом "вроде бы" и оказалась вся загвоздка. Французской стороне и всему католическому миру было выгодней считать Елизавету бастардом и выставить в претендентки красивую, пока еще куколку, Марию Стюарт. Англичанам - нет. Генрих II был бы и не прочь затеять по этому случаю очередную войну, но... парадокс был в том, что Франция на тот момент и так воевала с англичанами, а также с испанцами, австрийцами и прочими. Воевала давно, тяжело, и дело как раз шло к миру. И тогда, словно предчувствуя, что расхлебывать кашу придется не ему, французский король решается на провокацию. А полная амбиций, не умеющая просчитывать ходы Мария Стюарт на нее соглашается.
Наследник французского престола Франциск Валуа и наследница английского престола, королева шотландская Мария Стюарт в свой пышный совместный герб вносят английских львов и единорогов. Это не только провокация, но и вызов Елизавете. Начало великого противостояния, до поры до времени бескровной войны двух незаурядных, умных и талантливых женщин. И в итоге смертный приговор Марии Стюарт.
Но сначала сгущение туч в судьбе прекрасной шотландки не смог заметить и сам Нострадамус. Тот больше обращал внимание на других лиц. Ровно через год после свадьбы своего наследника Генриху II удалось закончить кровавые тянувшиеся более полувека Итальянские войны с половиной Европы и заключить мир в Като-Камбрези. Франция не достигла особенных побед, но и не потерпела особенных поражений. На 9 июля 1559 года был назначен праздник по случаю мира, а также по случаю обручения дочери короля Елизаветы с королем Испании Филиппом II.
А на празднике объявлен рыцарский турнир. Старинный поединок, когда рыцари на конях в доспехах со щитами, вооруженные тупыми копьями без наконечников, на полном скаку мчались навстречу друг другу, стараясь вышибить противника копьем из седла. Такой поединок мог закончиться увечьем, чаще обходилось синяками и уж крайне редко смертью.
Крепкий сорокалетний мужчина Генрих II обожал такие забавы и объявил, что "намерен лично преломить свое копье во имя чести своей прекрасной дамы". Ристалище расположилось на одной из редких для Парижа XVI века прямых улиц Сент-Антуан от Турнельского замка до королевских конюшен. Трибуны для королевы и придворных были установлены у центра ристалища. Все понимали, что прекрасная дама короля не Екатерина Медичи, но начинать без нее было неудобно. А она задерживалась.
Накануне, как обычно, Екатерина провела вечер в башне итальянца Руджери. Закончив астрологический чертеж, Руджери встревоженно воскликнул:
- Ваше величество! Вашему супругу угрожает серьезная опасность фатального порядка.
- Что случилось, мэтр?
- Завтра королю не следует покидать стен дворца. И крайне опасно поднимать руку с оружием.
- Но на завтра назначен турнир. И он собирался принять участие в поединке... Надо отговорить его. И я знаю как.
Утром в поведении королевы все было необычно. Она вызвала к себе командующего французской армией коннетабля Монморанси. Необычным являлось то, что коннетабль был ставленником Дианы де Пуатье. Презрев все условности и гордость, Екатерина попросила его обратиться к Диане, чтобы та отговорила короля участвовать в забаве. Это был резервный ход. Вначале же она решила попробовать сама.
Она буквально ворвалась в покои к изумленному Генриху II. Король был удивлен таким неурочным визитом.
- Что стряслось, мадам?
- Сир, умоляю выслушать меня! - воскликнула Ека-терина и поведала свои опасения.
- Мадам, прекратите нести вздор, - сердито ответил король. - Что за день такой? Сегодня отовсюду мне тычут в лицо якобы угрожающей мне смертью.
- Кто еще?
- Да ваша невестка, Мария Стюарт, которая всегда была такой разумной, принесла мне сегодня этот, с позволения сказать, бред.
Он протянул жене листок. Она сразу поняла, что это стихи Нострадамуса. Екатерина побледнела. Ей были знакомы эти строки:
Всерьез иль в игре он коснется копьем
Чела короля,
И алая кровь заструится ручьем
С чела короля,
Полюбит его и его же убьет
Любовь короля!
- Какая-то чертовщина, верно? - спросил Генрих.
- Нет! - возразила королева.
- Полноте, Катрин, я обещаю быть осторожным, - пообещал король и отвернулся.
Час спустя Монморанси доложил королеве, что Диана де Пуатье со смехом отнеслась ко всем предостережениям. Ей стало казаться, что все, буквально все словно заколдованы чарами злого рока. И решилась на последний шаг. Самой навестить соперницу.
Диана де Пуатье была очень удивлена тем, что королева французская пришла к ней. До сего дня этого не происходило. Встреча длилась недолго. Диана, почтительно поклонившись, пообещала если не уговорить короля отказаться от участия в ристалище, то хотя бы попросить его быть осторожным, не рисковать. Знать бы ей, что настойчивостью она спасает не его, а себя. Случись что, бывшая уже фаворитка превратится из баловня судьбы в ее жертву. Так всегда бывает. Но таким людям свойственно жить одним днем.
Правда, и Диане было известно предсказание Нострадамуса. А тут еще на память пришло, что совсем недавно на балу в Фонтенбло Генрих приревновал ее к капитану шотландской лейб-гвардии графу де Монтгомери. Сегодня в числе участников турнира значится и шотландец. А великий провидец пишет: "Полюбит его и его же убьет любовь короля!" Кого он имеет в виду?..
Генрих II, разумеется, никому не дал себя отговорить. И удача ему сегодня как раз благоволила. Он не проиграл ни одного поединка, а выиграл шесть - больше любого другого участника турнира. Ярко светило солнце, ветер колыхал яркие флаги и вымпелы. Диана улыбалась с трибуны. Екатерине зрелище явно не доставляло удовольствия.
- Ваше величество, пора заканчивать турнир, - обратился к Генриху коннетабль.
- Нет! Еще один выезд, последний на сегодня, - объявил король. - На этот раз своим противником я намерен избрать графа Монтгомери.
Герольды протрубили сигнал о финальном туре состязания. И, как недобрый знак, у кого-то из музыкантов вырвалась фальшивая нота.
- Во имя любви к королеве я преломляю это копье! - произнес Генрих II ритуальную фразу, глядя на Диану де Пуатье.
И поскакал, ладно сидя в седле, навстречу графу Монтгомери. Тяжелые деревянные копья обычно выдерживали столкновения. О преломлении только говорилось. Но в этот раз в копье Монтгомери оказался зловещий сучок или трещина. Соперники попали друг другу в щиты. Оружие шотландца вдруг сломалось пополам. Острый обломок скользнул вверх и вонзился сквозь решетку забрала королевского шлема. Он вошел через глаз и уткнулся в затылочную стенку черепа. Король, истекая кровью, тяжело повалился на землю.
- Нет! - вырвалось у Дианы де Пуатье.
- Будь ты проклята! - закричала Екатерина Медичи.
От таких ран не выживают. Придя в сознание на другой день, король успел только объявить Монтгомери невиновным в случившемся. И умер.
* * *
Роковая случайность сделала шестнадцатилетнюю Марию Стюарт королевой Франции. По правилам дворцового этикета при парадном королевском выходе она теперь гордо вышагивает впереди Екатерины Медичи. Король Генрих II умер, да здравствует король Франциск II! Много позже у Марии было время поразмышлять, и она поняла, что даже при не самых удачных раскладах у нее были возможности зацепиться за милую ей Францию, зацепиться за еще более милую ей французскую корону. Но какие мысли в голове у шестнадцатилетней, пусть даже и талантливой девицы? Она шла впереди процессий, а у Екатерины Медичи в руках оказалась вся настоящая власть.
Вдовствующая королева становится регентшей при своем слишком юном, слишком болезненном и не слишком умном сыне. И в первую очередь утоляет давнюю месть, расправляется с Дианой де Пуатье. У той отбирают подаренный Генрихом II коронный замок Шенонсо и отдаляют от двора. Она уезжает в свой родовой замок Анэ, где вскоре умирает. В тайных лабораториях Екатерины Медичи готовили надежные и незаметные по своим проявлениям яды...
Во вторую очередь Екатерина отправляет в отставку коннетабля Монморанси, протеже Дианы. Главными государственными людьми становятся родственники Марии Стюарт кардинал Лотарингский Карл де Гиз и его брат герцог Франсуа, лидеры католической партии.
И лишь в третью очередь организуются великолепные празднества в честь коронации Франциска II и его супруги Марии. Во время торжественной церемонии, когда августейшая чета шла рука об руку к престолу, Франциск чуть не потерял сознание. Мария не дала ему упасть. Церемонию пришлось сократить. Все понимали, что это баловство, это ненадолго. Екатерина думала о будущем, о новом короле и через своих шпионов среди приближенных Марии Стюарт ревностно интересовалась - не беременна ли случайно шотландка? У Екатерины были еще два своих сына.
Она быстро показала, кто в стране хозяин. И, посовещавшись с братьями Гизами, определила, и надолго определила, главное направление во внутренней политике. Борьба с протестантами, с гугенотами. Еще Генрих II издал эдикт о том, что гугенотская церковь еретическая, а следовательно, это вероисповедание должно караться смертью. Юного короля Франциска, далекого от религиозных вопросов, вынудили усилить эти меры - дома гугенотов по новому закону должны были разрушаться, имущество конфисковываться, дети лишаться всех прав.
Но даже самый грозный эдикт было не так-то просто исполнить. Гугеноты составляли уже чуть ли не четверть населения страны, и наиболее активную четверть: самые богатые купцы, члены самых преуспевающих ремесленных гильдий, крупнейшие землевладельцы - бароны, графы, герцоги, множество офицеров. Да что там - близкие родственники монарха принц Луи де Конде и король соседней, унитарной с Францией Наварры Антуан Бурбон!
До поры до времени никто никого не казнил, притеснения властей успешно обходились, хотя недовольство среди гугенотов росло. Их вынудили первыми нарушить гражданский мир. Нантский дворянин-гугенот Ла Реноди организовал заговор. Его участники намеревались захватить короля в заложники во время его пребывания в любимом загородном замке Блуа, заставить отказаться от религиозных притеснений и удалить от власти Гизов.
О заговоре стало известно. Двор переехал в более укрепленный замок Амбуаз. Но когда в апреле 1560-го Ла Реноди все-таки решился осуществить свою авантюру там, то потерпел неудачу. Большинство заговорщиков и он сам были перебиты. Остальные попали в плен и приговорены к казни.
Молодой король поначалу был склонен проявить к приговоренным милосердие.
- Вы не должны проявлять слабость перед лицом ваших врагов и всего народа, - осадила его мать во время совещания в узком кругу. - Подпишите указ. Казнь и только казнь. Этим вы подадите пример сильной королевской воли. Ваш батюшка не колебался бы и минуты.
Мария слушала молча, училась. Жалость ей казалась более уместным чувством для женщины и королевы. Но Екатерина настаивала на своем, сердилась. Герцог де Гиз пришел ей на помощь:
- Ваше величество, вы только почитайте, какие стишки распространяют эти гугенотские выродки, чтобы посеять смуту в вашем королевстве.
Проказой болен наш король,
Лица нам больше не покажет,
Детей с десяток он забьет,
Их кровь попьет, но снова сляжет,
с отвращением прочел Франциск.
- Какая несправедливость! - воскликнул он и в раздражении бросил на пол скомканный листок бумаги со стихами, сочиненными, возможно, и в канцелярии герцога. - Я подпишу указ.
Мария молчала. Ей стало понятно, что милосердие, доброта, справедливость - вещи, конечно, богоугодные, но они не орудия власти. Орудия власти - жестокость, хитрость, коварство. И она заплакала, потому что была все-таки настоящей женщиной.
- Казнь состоится завтра, сын мой, - добавила Екатерина Медичи. - Вы с королевой должны на ней присутствовать.
Мария поняла, что к не самой приятной, но необходимой обязанности королей относится быть виновным в пролитой крови, видеть ее, чувствовать. В семнадцать лет она увидела, как выглядит, когда человеку отрубают голову. Не знала только, что человек при этом чувствует.
* * *
Мрачный рок дал о себе знать осенью 1560 года. Сначала пришла из-за моря скорбная весть. Умерла Мария де Гиз, мать Марии Стюарт, которая все эти годы правила Шотландией в ее отсутствие. Королева французская, еще не став вдовой, облачается в траурные одежды. Родина осталась временно без монарха, управляемая единокровным братом Мерреем. Но родное захолустье пока мало волновало Марию. Куда хуже было то, что с 17 ноября молодой король уже не встает с постели. С каждым днем он все меньше похож на живого человека. Мария в отчаянии. Она не отходит от своего возлюбленного, читает ему стихи, пытается развлечь непринужденной беседой.
А он чувствует, что обречен.
- Единственное, о чем я вправе сожалеть, уходя от вас, любовь моя, шепчут его губы, - так это о том, что так часто в этой жизни был занят не вами одной. Вся эта суета, двор, корона не стоят этого.
И мальчик, перед смертью ставший мудрым стариком, протянул жене янтарь, забранный в серебряную оправу на цепочке, их заветный "кристалл слез". За окнами бушевала буря. Было холодно, несмотря на жарко натопленный камин. Мария плакала, не сводя глаз с побледневшего, осунувшегося мужа. Она оплакивала свою беззаботную юность и первую любовь, самую и даже единственную искреннюю. Больше такой не будет. Она сжимала в руках цепочку с янтарем, потом надела ее на себя, чтобы не снимать до конца жизни. Цепочка еще напомнит о себе тогда, когда до встречи с Франсуа в ином мире останется мгновение...
- Дитя мое, - ласково обратился к племяннице кардинал Лотарингский, скоро вы станете совершенно взрослой. Наш возлюбленный принц Франциск, как и вы, с нетерпением ждет дня вашей свадьбы. Он приносит к вашим ногам свое наследство - французскую корону досточтимого рода Валуа. Будет справедливо и с вашей стороны одарить его в равной мере.
- Дядюшка, я так счастлива, что мне не нужно ваших увещеваний, давайте бумаги, я подпишу. Тем паче Франция для меня отныне и навеки стала родным домом, и мое наследство давно уже отдано моему возлюбленному Франсуа, как и мое сердце - этой стране.
Бумаги очень простые. С помощью посланца шотландского парламента заключается брачный договор, согласно которому французский дофин становится "по совместительству" королем Шотландии. Одним из недостатков монархической системы правления было то, что наряду с подушками, драгоценностями, родовыми замками особа королевской крови могла принести в приданое целую страну со всем ее населением, городами, полями, лесами. Мария Стюарт, как дитя своего времени и своего класса, считала это в порядке вещей и подпись свою ставила, особенно не раздумывая. Но уже в XVI веке с таким порядком вещей очень многие были не согласны.
И еще один документик, без ведома представителя шотландского народа, подписала безо всяких колебаний шестнадцатилетняя королева. По инициативе родственников Гизов был составлен договор, по которому, в случае своей преждевременной смерти или ввиду отсутствия наследников, Мария Стюарт завещала все свои наследные права на шотландский, ирландский и - что особенно важно - английский престол французской короне.
А пока Мария готовится к свадьбе. И принимает куда менее дорогой, чем земля, но приятный подарок от Дианы де Пуатье. Та приглашает придворного художника Франсуа Клуэ написать портрет юной невесты.
Неподражаемые работы кисти Клуэ по праву считаются одной из вершин французского Возрождения. Насыщенный по цвету, сравнительно свободный по композиции портрет Марии Стюарт донес до наших дней чувственный облик очаровательной девушки в богатом белом платье с томным взором темно-зеленых глаз, с густыми золотисто-пепельными волосами, затейливо перевитыми жемчужными нитями. Тонкая белизна изящных рук и стройный стан довершают картину совершенства.
Екатерина Медичи тоже готовилась к свадьбе, но по-своему. Все больше времени она проводит в занятиях магией, посещает итальянского астролога Руджери. Башня, из которой Екатерина долгими часами наблюдала за звездным небом, ища подтверждение своим честолюбивым надеждам, до сих пор еще существует в Париже. Надежды были тревожными и не очень добрыми. Руджери предсказал ей скорое вдовство. Был еще один авторитетный провидец, не радовавший прогнозами. В наше время многие ломают голову над катренами Мишеля Нострадамуса - что он имел в виду и в какое время должно это случиться? А Екатерина Медичи содержала Нострадамуса, и тогда его кратковременные предсказания были, очевидно, гораздо понятнее и точнее.
Первый сын, вдова, краткий брак
Без детей, два острова - в раздоре,
До восемнадцати лет, незрелый возраст,
Другой женится еще раньше.
Эти строки заставляли задуматься прагматичную Екатерину Медичи. Позже ей полностью стал ясен их смысл, а пока было понятно, что "вдова" - это она сама.
На дворе стоял апрель 1558 года. Париж и его предместья облачились в розовую дымку цветущих фруктовых деревьев. Множество знатных французских семей съезжалось в Париж для участия в торжествах, которые давали возможность и других посмотреть, и самим блеснуть, сосватать своих подросших детей, выпросить выгодное место при дворе. Для некоторых этот праздник был решением финансовых затруднений. А для короля - повод показать свою щедрость, еще раз громогласно заявить о своем могуществе на всю Европу.
В день свадьбы Генрих II распорядился выставить угощение всем горожанам и приезжим крестьянам, которые соберутся поглазеть на зрелище, на пышное театрализованное представление, где всем членам королевской семьи, всему двору и далее, вплоть до уличных ротозеев, отводились свои роли. Рулоны шелка, бархата, серебряная и золотая посуда, тонны изысканной снеди в нагруженных с верхом повозках, огромные бочки с вином - все текло в Париж, чтобы сыграть свои не менее достойные, чем человеческие, роли на столах, на плечах дам и кавалеров и в их желудках.
Париж напоминал улей. И днем и ночью кипела работа портных, скорняков, оружейников, ювелиров и поваров. А есть работа, значит, будут и деньги, значит: "Да здравствует король!" Принц Франсуа со своей прекрасной невестой Марией Стюарт совершили со своим двором репетиционный выезд к месту их предстоящего бракосочетания в Нотр-Дам де Пари. По дороге они разбрасывали монеты. "Да здравствует дофин, да здравствует дофина!"
Особое внимание уделялось одежде участников брачной церемонии. Предпочтение было отдано голубым и золотым оттенкам - гербовым цветам французской короны. Но свадебные хлопоты все меньше интересовали Марию. Ее тревожило самочувствие возлюбленного принца. Передаваемая среди Валуа через поколение по наследству коварная болезнь крови все больше подтачивала неокрепший организм юноши. И врачи уже шептались за его спиной, предрекая ему недолгую жизнь. Франсуа все чаще чувствовал слабость и вынужден был отказывать себе в любимых развлечениях, состязаниях на шпагах, верховой езде и прочих увеселениях. Он все чаще проводил время в своих покоях, играя в шахматы с сестрой Елизаветой. Мария часами сидела с ним, когда он был болен, и читала ему стихи, пела его любимые песни, улыбалась, скрывая свою печаль.
Ее рождение было отмечено смертью отца, ее раннее детство - усобицы в Шотландии, война с англичанами, постоянное бегство и тревоги. И как награда - счастливая жизнь во Франции, красота и любовь, окружающие ее, красота и любовь, зреющие в ней самой. Жених давно превратился из ангелоподобного ребенка в юношу, обещавшего нести в себе все недостатки своего рода и своего положения. Кроме одного. Он безумно любил свою будущую жену. Только вот будущего у них не было. И Мария предчувствовала, что за раннее счастье придется рано расплачиваться.
Свадьба, отпразднованная 24 апреля, не обманула ничьих ожиданий. Погода стояла прекрасная, но на всякий случай над дорогой, ведущей в церковь, устланной коврами, растянули голубое, расшитое золотыми лилиями полотно. Вдоль дороги выстроились пажи и музыканты в ярких нарядах. За ними - весь цвет французского дворянства. На ступеньках собора Нотр-Дам самые очаровательные цветочницы города держали наготове корзинки, наполненные лепестками роз, тюльпанов и лилий, чтобы осыпать ими новобрачных. Толпы народа заполнили все улицы, ведущие к храму. Их приближающийся гул означал приближение свадебного кортежа.
Мария была одета в небесного цвета платье из тонкого кипрского шелка, на котором ярко блестели вышитые золотом лилии. Белая вставка корсажа слепила алмазами, голову украшал изумрудный венец, подаренный ей накануне августейшим свекром.
Ее нареченный выглядел бодрым и необычайно счастливым. Франсуа был облачен в зеленый бархатный камзол, сквозь прорези которого выглядывала усыпанная алмазами и рубинами блуза с широким воротником наружу из тончайших венецианских кружев. На нем были также собранные в складки парчовые штаны и недавно вошедшие в моду белые чулки. Голову украшал белый бархатный берет, сдвинутый набок и увенчанный пышным страусиным пером, крепившимся застежкой с изумрудом. Наряд довершала массивная золотая цепь с гербом. Король, королева, их дети, их приближенные шли следом. Всех поразило своим великолепием одеяние фаворитки короля, злые языки утверждали, что ее наряд обошелся дороже всего праздника.
Королевские дети были невероятно серьезны. Они впервые участвовали в подобной церемонии. Представляли себя в роли жениха или невесты. Или в роли властителей.
Тринадцатилетняя Елизавета, будущая супруга мрачного испанского короля Филиппа II, владыки "половины земного шара", безуспешного душителя Нидерландской революции. Елизавете предстоит трагическая судьба, в нее влюбится ее пасынок Дон Карлос, наследник испанского престола, и тем погубит и себя, и ее.
Восьмилетний Карл-Максимилиан, будущий король Франции Карл IX. Это в его правление случится страшная Варфоломеевская ночь 23 августа 1572 года. Во время этой резни Карл IX будет лично из окон собственной спальни стрелять по безоружным гугенотам, в панике покидавшим Лувр, где оказались в ловушке.
Семилетний Генрих, будущий король Польши (формально) и король Франции (всерьез) Генрих III. Будущий отчаянный гонитель гугенотов, а потом их вынужденный сторонник, неуемный развратник-бисексуал, бездельник и святоша, последний бездетный Валуа, убитый монахом-террористом.
Пятилетняя Маргарита, будущая жена короля Франции Генриха IV, Генриха Наваррского, первого Бурбона. Великолепного короля-гуляки, великого хитреца и миротворца. Марго отличится тем, что почти все 18 лет брака проживет с мужем раздельно и получит мирный развод.
Когда завершилась брачная церемония, счастливые новобрачные, выйдя из собора под дождь из цветочных лепестков, нежно обнялись вопреки правилам этикета. Толпа возликовала. Любые эмоции, свойственные простым смертным, проявленные непростыми, всегда привлекают.
Генрих II торжественно произнес, обращаясь к своей невестке:
- Дражайшее дитя мое, я счастлив не менее моего сына. Живите счастливо, дети! Да здравствуют наследники престола!
Свадебный пир начался с того, что в пиршественную залу гости "вплыли" на раззолоченных кораблях, сложных механических сооружениях. Первый корабль с Марией и Франсуа призван был символизировать счастливое супружеское плавание по тихим волнам жизни, наполненной роскошью и славой. Но, увы, плавание оказалось недолгим.
* * *
Над головой юной Марии, теперь уже любящей и преданной жены, вскоре начали сгущаться тучи. В конце того же 1558 года из-за моря пришла судьбоносная для нее весть. Скончалась королева английская Мария I, старшая дочь Генриха VIII, католичка, за гонения на протестантов прозванная "Кровавой". Она была в браке, но не оставила потомства. И сама же с большой неохотой назначила своей преемницей протестантку, двадцатипятилетнюю Елизавету, дочь Генриха VIII и Анны Болейн. Хотя могла, наверное, назвать и Марию Стюарт. В этом решении сказалось то, что высшая английская знать, парламент открыто отвергли средневековые законы престолонаследия и стали отстаивать национальные интересы. А к ним в первую очередь относилась независимость страны в религиозном плане.
С потомством Генриха VIII было трудно разобраться. Самовластный государь был женат шесть раз. Один только развод с первой супругой стоил ему отлучения от церкви самим Папой Римским. Но это не помешало ему и дальше жениться, разводиться, казнить жен, лишать детей наследства и восстанавливать в этих правах. После казни матери Елизаветы Анны Болейн особым парламентским указом она была признана незаконнорожденной. Но потом вроде бы снова стала наследницей. В этом "вроде бы" и оказалась вся загвоздка. Французской стороне и всему католическому миру было выгодней считать Елизавету бастардом и выставить в претендентки красивую, пока еще куколку, Марию Стюарт. Англичанам - нет. Генрих II был бы и не прочь затеять по этому случаю очередную войну, но... парадокс был в том, что Франция на тот момент и так воевала с англичанами, а также с испанцами, австрийцами и прочими. Воевала давно, тяжело, и дело как раз шло к миру. И тогда, словно предчувствуя, что расхлебывать кашу придется не ему, французский король решается на провокацию. А полная амбиций, не умеющая просчитывать ходы Мария Стюарт на нее соглашается.
Наследник французского престола Франциск Валуа и наследница английского престола, королева шотландская Мария Стюарт в свой пышный совместный герб вносят английских львов и единорогов. Это не только провокация, но и вызов Елизавете. Начало великого противостояния, до поры до времени бескровной войны двух незаурядных, умных и талантливых женщин. И в итоге смертный приговор Марии Стюарт.
Но сначала сгущение туч в судьбе прекрасной шотландки не смог заметить и сам Нострадамус. Тот больше обращал внимание на других лиц. Ровно через год после свадьбы своего наследника Генриху II удалось закончить кровавые тянувшиеся более полувека Итальянские войны с половиной Европы и заключить мир в Като-Камбрези. Франция не достигла особенных побед, но и не потерпела особенных поражений. На 9 июля 1559 года был назначен праздник по случаю мира, а также по случаю обручения дочери короля Елизаветы с королем Испании Филиппом II.
А на празднике объявлен рыцарский турнир. Старинный поединок, когда рыцари на конях в доспехах со щитами, вооруженные тупыми копьями без наконечников, на полном скаку мчались навстречу друг другу, стараясь вышибить противника копьем из седла. Такой поединок мог закончиться увечьем, чаще обходилось синяками и уж крайне редко смертью.
Крепкий сорокалетний мужчина Генрих II обожал такие забавы и объявил, что "намерен лично преломить свое копье во имя чести своей прекрасной дамы". Ристалище расположилось на одной из редких для Парижа XVI века прямых улиц Сент-Антуан от Турнельского замка до королевских конюшен. Трибуны для королевы и придворных были установлены у центра ристалища. Все понимали, что прекрасная дама короля не Екатерина Медичи, но начинать без нее было неудобно. А она задерживалась.
Накануне, как обычно, Екатерина провела вечер в башне итальянца Руджери. Закончив астрологический чертеж, Руджери встревоженно воскликнул:
- Ваше величество! Вашему супругу угрожает серьезная опасность фатального порядка.
- Что случилось, мэтр?
- Завтра королю не следует покидать стен дворца. И крайне опасно поднимать руку с оружием.
- Но на завтра назначен турнир. И он собирался принять участие в поединке... Надо отговорить его. И я знаю как.
Утром в поведении королевы все было необычно. Она вызвала к себе командующего французской армией коннетабля Монморанси. Необычным являлось то, что коннетабль был ставленником Дианы де Пуатье. Презрев все условности и гордость, Екатерина попросила его обратиться к Диане, чтобы та отговорила короля участвовать в забаве. Это был резервный ход. Вначале же она решила попробовать сама.
Она буквально ворвалась в покои к изумленному Генриху II. Король был удивлен таким неурочным визитом.
- Что стряслось, мадам?
- Сир, умоляю выслушать меня! - воскликнула Ека-терина и поведала свои опасения.
- Мадам, прекратите нести вздор, - сердито ответил король. - Что за день такой? Сегодня отовсюду мне тычут в лицо якобы угрожающей мне смертью.
- Кто еще?
- Да ваша невестка, Мария Стюарт, которая всегда была такой разумной, принесла мне сегодня этот, с позволения сказать, бред.
Он протянул жене листок. Она сразу поняла, что это стихи Нострадамуса. Екатерина побледнела. Ей были знакомы эти строки:
Всерьез иль в игре он коснется копьем
Чела короля,
И алая кровь заструится ручьем
С чела короля,
Полюбит его и его же убьет
Любовь короля!
- Какая-то чертовщина, верно? - спросил Генрих.
- Нет! - возразила королева.
- Полноте, Катрин, я обещаю быть осторожным, - пообещал король и отвернулся.
Час спустя Монморанси доложил королеве, что Диана де Пуатье со смехом отнеслась ко всем предостережениям. Ей стало казаться, что все, буквально все словно заколдованы чарами злого рока. И решилась на последний шаг. Самой навестить соперницу.
Диана де Пуатье была очень удивлена тем, что королева французская пришла к ней. До сего дня этого не происходило. Встреча длилась недолго. Диана, почтительно поклонившись, пообещала если не уговорить короля отказаться от участия в ристалище, то хотя бы попросить его быть осторожным, не рисковать. Знать бы ей, что настойчивостью она спасает не его, а себя. Случись что, бывшая уже фаворитка превратится из баловня судьбы в ее жертву. Так всегда бывает. Но таким людям свойственно жить одним днем.
Правда, и Диане было известно предсказание Нострадамуса. А тут еще на память пришло, что совсем недавно на балу в Фонтенбло Генрих приревновал ее к капитану шотландской лейб-гвардии графу де Монтгомери. Сегодня в числе участников турнира значится и шотландец. А великий провидец пишет: "Полюбит его и его же убьет любовь короля!" Кого он имеет в виду?..
Генрих II, разумеется, никому не дал себя отговорить. И удача ему сегодня как раз благоволила. Он не проиграл ни одного поединка, а выиграл шесть - больше любого другого участника турнира. Ярко светило солнце, ветер колыхал яркие флаги и вымпелы. Диана улыбалась с трибуны. Екатерине зрелище явно не доставляло удовольствия.
- Ваше величество, пора заканчивать турнир, - обратился к Генриху коннетабль.
- Нет! Еще один выезд, последний на сегодня, - объявил король. - На этот раз своим противником я намерен избрать графа Монтгомери.
Герольды протрубили сигнал о финальном туре состязания. И, как недобрый знак, у кого-то из музыкантов вырвалась фальшивая нота.
- Во имя любви к королеве я преломляю это копье! - произнес Генрих II ритуальную фразу, глядя на Диану де Пуатье.
И поскакал, ладно сидя в седле, навстречу графу Монтгомери. Тяжелые деревянные копья обычно выдерживали столкновения. О преломлении только говорилось. Но в этот раз в копье Монтгомери оказался зловещий сучок или трещина. Соперники попали друг другу в щиты. Оружие шотландца вдруг сломалось пополам. Острый обломок скользнул вверх и вонзился сквозь решетку забрала королевского шлема. Он вошел через глаз и уткнулся в затылочную стенку черепа. Король, истекая кровью, тяжело повалился на землю.
- Нет! - вырвалось у Дианы де Пуатье.
- Будь ты проклята! - закричала Екатерина Медичи.
От таких ран не выживают. Придя в сознание на другой день, король успел только объявить Монтгомери невиновным в случившемся. И умер.
* * *
Роковая случайность сделала шестнадцатилетнюю Марию Стюарт королевой Франции. По правилам дворцового этикета при парадном королевском выходе она теперь гордо вышагивает впереди Екатерины Медичи. Король Генрих II умер, да здравствует король Франциск II! Много позже у Марии было время поразмышлять, и она поняла, что даже при не самых удачных раскладах у нее были возможности зацепиться за милую ей Францию, зацепиться за еще более милую ей французскую корону. Но какие мысли в голове у шестнадцатилетней, пусть даже и талантливой девицы? Она шла впереди процессий, а у Екатерины Медичи в руках оказалась вся настоящая власть.
Вдовствующая королева становится регентшей при своем слишком юном, слишком болезненном и не слишком умном сыне. И в первую очередь утоляет давнюю месть, расправляется с Дианой де Пуатье. У той отбирают подаренный Генрихом II коронный замок Шенонсо и отдаляют от двора. Она уезжает в свой родовой замок Анэ, где вскоре умирает. В тайных лабораториях Екатерины Медичи готовили надежные и незаметные по своим проявлениям яды...
Во вторую очередь Екатерина отправляет в отставку коннетабля Монморанси, протеже Дианы. Главными государственными людьми становятся родственники Марии Стюарт кардинал Лотарингский Карл де Гиз и его брат герцог Франсуа, лидеры католической партии.
И лишь в третью очередь организуются великолепные празднества в честь коронации Франциска II и его супруги Марии. Во время торжественной церемонии, когда августейшая чета шла рука об руку к престолу, Франциск чуть не потерял сознание. Мария не дала ему упасть. Церемонию пришлось сократить. Все понимали, что это баловство, это ненадолго. Екатерина думала о будущем, о новом короле и через своих шпионов среди приближенных Марии Стюарт ревностно интересовалась - не беременна ли случайно шотландка? У Екатерины были еще два своих сына.
Она быстро показала, кто в стране хозяин. И, посовещавшись с братьями Гизами, определила, и надолго определила, главное направление во внутренней политике. Борьба с протестантами, с гугенотами. Еще Генрих II издал эдикт о том, что гугенотская церковь еретическая, а следовательно, это вероисповедание должно караться смертью. Юного короля Франциска, далекого от религиозных вопросов, вынудили усилить эти меры - дома гугенотов по новому закону должны были разрушаться, имущество конфисковываться, дети лишаться всех прав.
Но даже самый грозный эдикт было не так-то просто исполнить. Гугеноты составляли уже чуть ли не четверть населения страны, и наиболее активную четверть: самые богатые купцы, члены самых преуспевающих ремесленных гильдий, крупнейшие землевладельцы - бароны, графы, герцоги, множество офицеров. Да что там - близкие родственники монарха принц Луи де Конде и король соседней, унитарной с Францией Наварры Антуан Бурбон!
До поры до времени никто никого не казнил, притеснения властей успешно обходились, хотя недовольство среди гугенотов росло. Их вынудили первыми нарушить гражданский мир. Нантский дворянин-гугенот Ла Реноди организовал заговор. Его участники намеревались захватить короля в заложники во время его пребывания в любимом загородном замке Блуа, заставить отказаться от религиозных притеснений и удалить от власти Гизов.
О заговоре стало известно. Двор переехал в более укрепленный замок Амбуаз. Но когда в апреле 1560-го Ла Реноди все-таки решился осуществить свою авантюру там, то потерпел неудачу. Большинство заговорщиков и он сам были перебиты. Остальные попали в плен и приговорены к казни.
Молодой король поначалу был склонен проявить к приговоренным милосердие.
- Вы не должны проявлять слабость перед лицом ваших врагов и всего народа, - осадила его мать во время совещания в узком кругу. - Подпишите указ. Казнь и только казнь. Этим вы подадите пример сильной королевской воли. Ваш батюшка не колебался бы и минуты.
Мария слушала молча, училась. Жалость ей казалась более уместным чувством для женщины и королевы. Но Екатерина настаивала на своем, сердилась. Герцог де Гиз пришел ей на помощь:
- Ваше величество, вы только почитайте, какие стишки распространяют эти гугенотские выродки, чтобы посеять смуту в вашем королевстве.
Проказой болен наш король,
Лица нам больше не покажет,
Детей с десяток он забьет,
Их кровь попьет, но снова сляжет,
с отвращением прочел Франциск.
- Какая несправедливость! - воскликнул он и в раздражении бросил на пол скомканный листок бумаги со стихами, сочиненными, возможно, и в канцелярии герцога. - Я подпишу указ.
Мария молчала. Ей стало понятно, что милосердие, доброта, справедливость - вещи, конечно, богоугодные, но они не орудия власти. Орудия власти - жестокость, хитрость, коварство. И она заплакала, потому что была все-таки настоящей женщиной.
- Казнь состоится завтра, сын мой, - добавила Екатерина Медичи. - Вы с королевой должны на ней присутствовать.
Мария поняла, что к не самой приятной, но необходимой обязанности королей относится быть виновным в пролитой крови, видеть ее, чувствовать. В семнадцать лет она увидела, как выглядит, когда человеку отрубают голову. Не знала только, что человек при этом чувствует.
* * *
Мрачный рок дал о себе знать осенью 1560 года. Сначала пришла из-за моря скорбная весть. Умерла Мария де Гиз, мать Марии Стюарт, которая все эти годы правила Шотландией в ее отсутствие. Королева французская, еще не став вдовой, облачается в траурные одежды. Родина осталась временно без монарха, управляемая единокровным братом Мерреем. Но родное захолустье пока мало волновало Марию. Куда хуже было то, что с 17 ноября молодой король уже не встает с постели. С каждым днем он все меньше похож на живого человека. Мария в отчаянии. Она не отходит от своего возлюбленного, читает ему стихи, пытается развлечь непринужденной беседой.
А он чувствует, что обречен.
- Единственное, о чем я вправе сожалеть, уходя от вас, любовь моя, шепчут его губы, - так это о том, что так часто в этой жизни был занят не вами одной. Вся эта суета, двор, корона не стоят этого.
И мальчик, перед смертью ставший мудрым стариком, протянул жене янтарь, забранный в серебряную оправу на цепочке, их заветный "кристалл слез". За окнами бушевала буря. Было холодно, несмотря на жарко натопленный камин. Мария плакала, не сводя глаз с побледневшего, осунувшегося мужа. Она оплакивала свою беззаботную юность и первую любовь, самую и даже единственную искреннюю. Больше такой не будет. Она сжимала в руках цепочку с янтарем, потом надела ее на себя, чтобы не снимать до конца жизни. Цепочка еще напомнит о себе тогда, когда до встречи с Франсуа в ином мире останется мгновение...