Шалимов Александр Иванович. Цена бессмертия

   - Я могу подтвердить, что Фоя и Мауна - планеты одного типа, со сходным строением и... близкими условиями на их поверхности.
   - Кто возражает против общего голосования? - спросил Председатель.
   Ответом было молчание. Ассистент Од хотел встать, но Ия удержала его.
   - Есть ли желающие выступить еще? - снова послышался голос Председателя.
   - Есть, - негромко, но внятно произнес Од.
   Все взгляды обратились на их ложу.
   - Од, - умоляюще шепнула Ия.
   Но ассистент Од уже стремительно шел к трибуне.
   - Простите за дерзость, высокочтимые члены Высшего Совета Эны, глубокоуважаемые учителя и наставники, - взволнованно начал Од, взбежав на трибуну. - Вероятно, мне не следовало выступать здесь... И я не дерзнул бы, если бы не роковое решение, которое все готовы принять. Прошу выслушать меня, прежде чем нажмете клавиши голосования. Некоторые из присутствующих знают, что уже тридцать лет я изучаю Мауну...
   - И теперь боишься лишиться объекта исследований! - насмешливо крикнули из зала.
   - Не прерывайте, - загудел на балконе бас Шу. - Ассистенту Оду есть что сказать...
   - ...уже тридцать лет изучаю Мауну, - повторил Од, - с того самого времени, как на нее был запущен термоядерный зонд. Вы знаете, что взрыв произошел в атмосфере Мауны при отсутствии облаков в области большого темного пятна в северном полушарии. Результаты взрыва тогда ни у кого не вызвали сомнения. Напомню их. Темная окраска эпицентра взрыва вначале совсем не изменилась. Это дало основание некоторым ученым утверждать, что взрыв произошел слишком высоко и зона высоких температур не достигла поверхности планеты.
   Мой высокочтимый учитель - Главный астроном Эны, - производивший расчеты траектории термоядерного зонда, предположил, что большое темное пятно Мауны - это выходы скальных пород, на которых эффект взрыва никак не отразился... Через некоторое время облака покрыли место взрыва, и, когда они разошлись, эпицентр представлял собой отчетливый белый овал. Такой же белый, как полярные области Мауны. В течение нескольких лет пятно на месте взрыва вызывало ожесточенные споры. Одни его видели, другие нет. Сопоставив моменты наблюдений, удалось доказать, что эпицентр взрыва был виден лишь тогда, когда в северном полушарии Мауны наступала зима и граница северной полярной шапки смещалась далеко к югу.
   - Короче, - закричали из зала. - Это известно!..
   - Говори о главном, Од, - снова послышался голос Шу.
   - Главное в том, что через несколько лет после зондирования пятно в эпицентре взрыва исчезло и больше никто его не видел, ни в зимние, ни в летние периоды Мауны.
   Од замолчал.
   - Ну и что же? - раздалось несколько голосов.
   - А то, - медленно произнес Од, - что все эти явления могут быть объяснены только однозначно. Большое темное пятно в северном полушарии Мауны - огромный массив растительности. Это не травы и не кустарники Эны, а что-то более крупное. В слоях минувших геологических эпох Эны тоже известны остатки таких растений-гигантов, более высоких, чем многоэтажные здания. Кроны этих гигантских растений сохраняются и в зимние периоды. Атмосфера Мауны очень подвижна. Ветра сдувают иней или снег с этих растений, а почва не просвечивает сквозь густые кроны. Поэтому большое темное пятно всегда остается темным, хотя его структура зимой несколько иная, чем летом. Взрыв уничтожил и крупные растения и снег на поверхности Мауны. Поэтому эпицентр взрыва вначале был темным и не отличался от окружающих пространств, занятых растительностью. После выпадения атмосферных осадков - инея или снега - эпицентр взрыва, лишенный растительности, стал белым. Мы его увидели. По этой же причине его всегда видели в зимние периоды северного полушария. Летом цвет грунта, покрытого быстро восстановившейся мелкой растительностью, был неотличим от цвета окружающих пространств. С течением лет восстановилась и крупная растительность в эпицентре. Место взрыва стало невидимым.
   - Все было бы стройно, если бы не одно <но>, - заметил Председатель. - Это <но> - спектр большого темного пятна Мауны. Спектр коренным образом противоречит твоей гипотезе. Од.
   - А почему цвет растительности должен быть обязательно красным, как у нас на Эне? - быстро возразил Од. - Почему не предположить, что растения Мауны, возникшие в густой атмосфере, богатой парами воды, в условиях большей близости к Солнцу, обладают иной окраской?
   - Какой?
   Од замялся:
   - Ну, например... синей, голубой, даже зеленой...
   - В этом слабость твоей концепции, ассистент Од, - сказал Председатель. - Чтобы доказать одно маловероятное предположение, ты прибегаешь к еще менее вероятным. Такой растительности мы не знаем ни сейчас, ни в прошлом Эны. Молодость в какой-то степени извиняет тебя... Однако здесь, в этом зале, нельзя выступать с непродуманными фантазиями. Запомни сегодняшний день, ассистент Од.
   Од опустил голову. В зале насмешливо улыбались.
   - Ты кончил? - спросил, помолчав, Председатель.
   Од отрицательно покачал головой.
   Председатель пожал плечами и укоризненно взглянул на Главного астронома, сидевшего рядом за столом президиума.
   - Может быть, достаточно? - процедил, почти не разжимая тонких губ Главный астроном.
   - Может быть, - как эхо повторил Од. - Может быть, потому что не знаю, как пробить броню вашей убежденности в однажды установленных истинах. И еще... Нас осталось так мало. Круг изучаемого бесконечен. Каждым исследованием может заниматься только один из нас. Все мы чудовищно одиноки в своих интересах и знаниях. Спорить, как равный с равными...
   - Ассистент Од! - строго перебил Председатель.
   - Обсуждать открытий не с кем, - словно не слыша, продолжал Од. Раньше результаты исследований размножались на копировальных машинах, рассылались во многие библиотеки. Сейчас все остается в рукописях. В мои рукописи целые десятилетия не заглядывал никто... И вот что теперь получилось... Я убежден, что на Мауне есть жизнь, которую вы готовы уничтожить. А как убедить вас? Не хватит ночи, чтобы рассказать... о том... что знаю...
   - Скажи о главном, самом главном, Од! - крикнул Шу. - Расскажи о ночных бликах на Мауне... А потом я напомню им кое о чем... Какой злой дух минувших эпох подсказал тебе начать с термоядерного зонда? Слишком многие из сидящих тут опозорились с этим зондом, в том числе и твой учитель. И ты не придумал ничего лучшего, как напомнить...
   Возгласы возмущения заглушили слова Шу. На толстых губах математика появилась уничтожающая усмешка. Он скрестил руки на широкой груди и умолк.
   - Я лишаю слова ассистента Ода, - объявил Председатель.
   - Не имеешь права! - закричал, сложив руки рупором, Шу. - Меня, вероятно, уже можешь, а его еще нет, если, конечно, он хочет продолжать...
   Зал загудел с новой силой.
   Председатель, пошептавшись с соседями, встал. Прошло несколько минут, прежде чем в зале стало относительно тихо.
   - Президиум дает ассистенту Оду три минуты, чтобы закончить... гм... выступление... Президиум лишает члена Высшего Совета математика Шу права голоса до начала голосования. Включаю счет оставшегося времени.
   Послышалось негромкое щелканье метронома.
   Од поднял голову:
   - Благодарю, высокочтимый Председатель. Три минуты, чтобы рассказать о работах тридцати лет... Я воспользуюсь лишь двумя, третья нужна для другого. Слушайте. Вот итоги исследования Мауны. Тот, кому они не покажутся чрезмерно фантастичными, может найти все подробности в моем архиве. Главный вывод: Мауна населена разумными существами с высоким уровнем культуры. Я не знаю, как они переносят убийственное ультрафиолетовое излучение Солнца, но... приспособились же наши организмы к радиоактивному излучению. Мы даже не могли бы существовать без него...
   Вы знаете о вспышках в атмосфере Мауны. Там наблюдаются искры грозовых электрических разрядов. Ряд световых явлений связан с извержениями вулканов, возникают какие-то пока непонятные свечения в атмосфере вблизи полюсов... Я назвал их <медленными грозами>. Однако, кроме всего этого, большой телескоп Эны позволил установить, а фотопленки запечатлели постоянные ночные блики в одних и тех же точках планеты. Многие блики располагаются по краям сероватых пятен, которые мы называем континентами Мауны. Эти блики видны только на ночной стороне планеты и, по-моему, не могут быть ничем, кроме... отблесков больших наземных городов. Яркость бликов за последнее десятилетие увеличилась. Значит, города жителей Мауны растут.
   В отдельных точках удалось фиксировать мгновенные вспышки огромной яркости. Причина вспышек - термоядерные взрывы. Эти взрывы не могут быть природными. Они искусственные... Сначала мне пришла в голову мысль о термоядерной войне, которую ведут друг с другом жители Мауны, подобно тому, как некогда воевали наши предки. Однако местоположение термоядерных вспышек скорее говорит о другом. Это испытательные взрывы. Они пока производятся на очень больших расстояниях от ближайших <городов>. Наконец...
   - Осталась одна минута, ассистент Од, - раздельно произнес Председатель.
   - Кончаю. Обращаюсь с просьбой к присутствующим здесь: отложите голосование. В ангарах Большого спутника еще сохраняются межпланетные корабли, построенные тогда, когда жители Эны не были... бессмертными. Я готов лететь один на Мауну и привезу оттуда доказательства разумной жизни. Поймите, установление связей с жителями иных планет - единственный путь к бессмертию культуры энов и... самого нашего народа. Разрушение других планет - только отсрочка, бессмертные жители моей родной планеты...
   - Все! - сказал Председатель.
   С высоко поднятой головой Од сошел с трибуны.
   - Вот когда нужно было выступать учителю Хору, - шепнул Главный астроном. - Мы ошиблись, Председатель. Од оказался сильнее, чем мы думали.
   - И в этом виноват ты. Ведь он твой ассистент, - бросил Председатель, вставая.
   - Есть ли еще желающие выступить? - произнес он традиционную формулу, обязательную перед началом голосования.
   Зал нерешительно гудел.
   - Нет? - спросил Председатель. - Тогда...
   Однако несколько голосов прервали его.
   <Придется продолжать прения, - устало подумал Председатель. Глупцы!>
   К трибуне уже ковылял кругленький, маленький старичок - философ и лингвист Эг, знаток ста пятидесяти мертвых языков Эны, один из старейших членов Совета.
   - Задачу нам задал молодой человек, этот, ну, как его, - начал Эг и закашлялся. - Да-с... Теперь, пожалуйста, решай. С Фоей было просто. Хорошо помню... Это, как его... референдум. Проголосовали: девятьсот девяносто девять из тысячи <за>... Подготовили транспланетный корабль с аннигилиновым зарядом. Запускали, не соврать бы, с космодрома, что был в Черной пустыне. Запустили прямо в сторону Фои... Это была ошибка, да-с. Через месяц... Трах... На небе новая звезда размером с маленькую Луну. Правда, погасла быстро... А через полгода началось. Пришлось перебираться в подземные города... Кошмар... Я тогда юнцом был, а помню хорошо... Самый крупный метеорит упал на руины Заки-оба. Был в древности такой город... Да-с... Жителей там, чтобы не соврать, числилось до пяти миллионов. Досталось ему во время Второй войны, а окончательно сожгли в Третью. Но руины кое-какие стояли. Одно время думали превратить в музей. А после падения метеорита получилась воронка площадью примерно в четыре Заки-оба... И метеорит вдобавок почти пустой оказался - осколок внешней оболочки Фои. Радиоактивных элементов меньше, чем воды на экваторе. Даже не стали разрабатывать...
   Позвольте, а о чем я, собственно, хотел сказать?.. Повторение Великой Жертвы? Ну как же, помню, помню... Мауна? Но я позволю себе задать один вопрос. Только один, высокочтимые члены Совета. А почему, собственно, Мауна? Почему? Почему, скажем, не Вея, не Орт, не еще там что-нибудь... Молодым людям, конечно, свойственны заблуждения... Ну, а вдруг этот юноша не совсем ошибается? Даже если на четверть он прав, и то надо подумать... Да-с. Я-то, конечно, во все эти бредни не верю, - вдруг закричал старик, не верю, но от голосования воздержался бы... Да-с!..
   - Что за язык! - шепнула Ия.
   - Он владеет сотнями мертвых языков и разучился говорить на единственном живом, - тоже шепотом ответил Од.
   - Какой же выход вы предлагаете, учитель Эг? - покусывая губы, спросил Председатель.
   - А никакого, да-с! - снова крикнул старичок. - Думайте...
   И он начал спускаться с высокой трибуны, озабоченно поглядывая себе под ноги и придерживаясь обеими руками за блестящие металлопластовые перила.
   Прения разгорелись с новой силой. В потоке насмешек и обвинений, адресованных ассистенту Оду, прозвучало несколько голосов, требующих изменить объект Великой Жертвы. Называли Вею и даже Мео - ближайшую к Солнцу самую маленькую планету Системы.
   - Ты должен выступить еще раз, - сказал Председатель, наклоняясь к самому уху Главного астронома. - Ты производил расчеты. Объясни им, что уничтожение Веи не даст и десятой доли того, что рассчитываем получить от Мауны. Скажи, наконец, что ассистент Од фантазер и глупец...
   - Ты требуешь от меня слишком многого, Председатель, - покачал головой Главный астроном. - Я обещал тебе поддержку и выступил на Совете... Но я не могу выступать еще раз... Вспомни Канон Высшего. И потом, я не хотел бы разделить судьбу астронома Уота. Имя его предано проклятию и забвению, а сам он... Ты должен знать это...
   - Клянусь, не знаю... И не понимаю, какое отношение...
   Главный астроном проницательно глянул в настороженные глаза Председателя.
   - Не понимаешь? И не слышал о метеорите Заки-оба, о котором здесь так некстати напомнил старый Эг?
   - О метеорите кое-что припоминаю. Это было давно...
   - Но сейчас это так близко нам... Астроном Уот много лет изучал Фою. Уот утверждал, что она лишена атмосферы, воды, жизни. Он твердил, что Фоя самый подходящий объект для Великой Жертвы... Произвел все расчеты... Перед референдумом он публично...
   - Да-да... Вспомнил... Его выступление принесло успех референдуму. А потом, когда метеоритные потоки начали разрушать города Эны, Уота поставили перед Кругом Жизни и Смерти. Разумеется, несправедливость. Но ведь это случилось три тысячи лет назад...
   - Круг Жизни и Смерти судил астронома Уота не за разрушительные метеоритные потоки, Председатель. Но... Здесь не место для... этих воспоминаний. Очередной оратор кончает. И никто не просит слова. Тебе надо вести заседание...
   Последний из выступавших умолк и сошел с трибуны. Желающих говорить больше не было. Зал напряженно ждал. Председатель обменялся взглядом с членами президиума и, чуть заметно покивав головой, поднялся на трибуну.
   - Высокочтимые члены Совета и гости, - медленно начал он, - уже поздно. Все утомлены, многие дезориентированы и колеблются. Президиум полагает, что сейчас не время принимать столь важное решение. Голосования сегодня не будет. Результаты обсуждения рассмотрит Круг Жизни и Смерти. Круг назначит новое заседание либо примет на себя тяжесть окончательного решения. Учитывая, конечно, все высказанные здесь доводы... Заседание закрывается.
   Сквозь шорох шагов явственно донесся громкий, отрывистый смех Шу.
   ТАЙНА ЗАКИ-ОБА
   Ассистент Од сидел в своей лаборатории. Он задумчиво перебирал большие фотографии Мауны. Он знал на память все их детали, все до мельчайших черточек и чуть заметных пятен, просвечивающих сквозь голубовато-зеленую, пронизанную белыми спиралями облаков атмосферу планеты. Вот самый большой из океанов, простирающийся от одной полярной шапки до другой, вот второй - поменьше, два треугольных континента между ними. Огромный, причудливо изрезанный материковый массив с неясными разноцветными пятнами... Закрыв глаза, Од мысленно представил себе зеленоватые моря с крутыми скалистыми берегами, невиданные заросли фантастических голубых растений, города, словно сотканные из прозрачного металла, толпы удивительных существ, веселых и оживленных, чем-то напоминающих энов и непохожих на них. Вот здесь, и здесь, и там находятся их города, огромные города, свет которых проникает даже сквозь космические дали. Обитатели Мауны живут, грустят и радуются, трудятся и отдыхают, грезят о будущем, и никто из них, ни один не подозревает о страшной, неотвратимой опасности, угрожающей всем от мала до велика, всем без исключения, всей их планете... Правда, решение, кажется, еще не принято, но Круг Жизни и Смерти может и не объявить его. Ия вчера уехала вместе с Председателем. Она всегда сопровождает Председателя в поездках. Говорят, что Ия его дочь, но даже она сама не уверена в этом.
   На Эне никто не знает своих родителей. Все - дети всех... Этот закон был принят еще за тысячу лет до рождения Ода.
   Бессмертные эны!.. И вот - цена их бессмертия!.. Если развитие жизни во Вселенной идет по одному пути, может, даже и лучше, что жители Мауны погибнут теперь и не доживут до <эры бессмертных>?
   Од сжимает руками голову.
   Вздор, разумеется, вздор! Эны сами виноваты во всем. Три чудовищных войны... Если бы не войны, все пошло бы иначе. Можно было сохранить моря, жить на поверхности планеты. Пустыни не разрослись бы с такой быстротой, атмосфера не лишилась бы большей части кислорода. А сами эны... Как не похожи они на своих далеких предков, живших тысячелетия назад, - сильных, веселых, красивых, настойчивых и смелых. <Теперь они кажутся нам великанами, а в действительности это мы измельчали, стали уродцами-карликами... Сохранились, как шлак после термоядерного урагана, как разновидность плесени, покрывшей необрабатываемые участки больших плантаций... Сохранились для бессмертия!>
   Двери лаборатории бесшумно раздвинулись. На пороге стоял Шу.
   - Ты один, Од? - Взгляд математика обежал столы, заваленные картами и фотографиями. - Нам надо поговорить.
   - Я уезжаю, - тихо сказал Од.
   Шу отрывисто кивнул:
   - Знаю. Потому и пришел. Когда ты летишь?
   - Ракета отправляется на Малый спутник раз в полгода. Старт через три дня.
   - Изгнание?
   - Так решил Главный астроном. Год я должен буду провести на Малом спутнике, наблюдая интенсивность метеорных потоков.
   - Теперь это очень важно!.. Метеорные потоки... Кому это нужно, скажи, пожалуйста?..
   - Эти наблюдения ведутся постоянно. На Малом спутнике работает автоматическая внешняя обсерватория. Там сейчас астроном Тор. Я сменю его.
   - Ты будешь там совсем один?
   - Вероятно. Если не считать автоматов...
   - Это хорошо. Там тебе никто не помешает наблюдать Мауну.
   - Увы, там нет большого телескопа.
   - Там нет и запыленной атмосферы Эны. Одно другого стоит. Я тебе дам усиливающее устройство к обычному телескопу.
   - Зачем?
   - Это потом... А сейчас едем со мной.
   - Куда?
   - Далеко... В метеоритный кратер Заки-оба.
   Од удивленно поднял голову:
   - Зачем?
   - Там узнаешь. Ты бывал в нем?
   - Очень давно, когда учился.
   - Тебя возили туда? - удивился Шу.
   - Нет, я был один. В юности я много ездил и бродил по поверхности Эны.
   - В юности, - недобро усмехнулся Шу. - А сейчас какую пору своей бессмертной жизни ты переживаешь, глубокочтимый ассистент Од?
   - Никогда не задумывался над этим, учитель Шу.
   - Напрасно... Так едешь со мной?
   - Если вы этого хотите.
   - Не терплю пустословия. Идем!
   - Когда мы вернемся?
   - Когда ты захочешь.
   - Но...
   - Никаких <но>. Мы не воспользуемся подземными трассами. Я прилетел на гравилете. Он стоит на посадочном круге обсерватории.
   Они вышли из лаборатории, в кабине лифта стремительно вознеслись в первый подземный этаж. По узкой винтовой лестнице поднялись в наземный павильон. За прозрачными стенами павильона все тонуло в мутной красноватой мгле. Сквозь завесу стремительно увлекаемой ураганом пыли чуть просвечивало маленькое багровое Солнце.
   - Ничего, - сказал Шу. - Здесь близко. Добежим.
   В низком прозрачном коридоре двери бесшумно раскрывались и снова задвигались за спиной. В наружных секциях под ногами заскрипел песок. Раздвинулась последняя дверь - и в лицо ударил пыльный вихрь. Шу пригнулся и побежал, Од последовал за ним. Ветер зло и упруго бил в лицо. Под ногами текли коричневые струи песка, похожие на быстрых, извивающихся змей.
   Синеватое полушарие гравилета выросло неожиданно в разрыве между двумя облаками крутящейся пыли. Корпус аппарата покоился на восьми невысоких коленчатых ногах-амортизаторах, глубоко ушедших в песок.
   Шу и Од пробрались между амортизаторами под плоское дно гравилета. Люк открылся. Из входного тамбура опустилась легкая площадка. Поворот рычага, площадка поднялась. Автоматически включился аппарат продувки тамбура. Пыль с лица и одежды исчезла, воздух стал прозрачным. Од облегченно вздохнул, шагнув вслед за математиком в центральную кабину гравилета.
   Шу опустился в кресло перед пультом управления, указал Оду место возле себя. Аппарат дрогнул и быстро пошел вверх. Дно кабины стало прозрачным; Од увидел под ногами сферические крыши башен обсерватории. Они стремительно проваливались вниз, то появляясь, то снова исчезая в тучах красноватой пыли. Быстро светлело, солнце светило все ярче. Зона урагана осталась где-то внизу. Гравилет перестал подниматься и полетел на юго-восток.
   Скорость не ощущалась. Казалось, аппарат висит неподвижно под синевато-фиолетовым куполом неба, а внизу плывут на северо-запад красноватые равнины, местами задернутые клубящейся коричневой завесой песка и пыли.
   Пустыня сменилась плоской буроватой низменностью - дном давно исчезнувшего моря. Пересекли полосу больших плантаций, заброшенных тысячелетия назад. Пыльная мгла внизу исчезла.
   Шу снизил гравилет и еще увеличил скорость. Плоская равнина, испещренная оспинами полуразрушенных кратеров, словно огромная красноватая река, текла навстречу и исчезала где-то далеко в туманном мареве западного горизонта.
   Летели молча. Шу откинулся в кресле и прикрыл массивной волосатой рукой глаза. Лишь изредка он бросал быстрый взгляд на контрольные приборы.
   Од внимательно глядел на плывшие под ногами равнины. Он не был в этих краях много лет. Впрочем, тут мало что изменилось. Вот разве полосы брошенных плантаций разрослись гуще и, наверно, стали совсем непроходимыми.
   Од представил себе бесформенные красноватые наросты, покрытые броней игл. Лишь эти растения уцелели в отравленной атмосфере планеты. В течение тысячелетий эны вырабатывали из их мясистых стеблей все продукты питания. Было время, когда полосы тщательно обработанных больших плантаций паутиной геометрически правильной сети опутывали экваториальную область планеты. Но с уменьшением числа жителей все большие участки плантаций забрасывались и дичали. Однако и предоставленные самим себе уродливые растения не погибли. Они разрослись непроходимыми чащами, переплели бесформенные тела, скрестили чудовищные шипы и тысячекилометровыми стенами протянулись по пустынной поверхности планеты. Они противостоят натиску ураганов, кочующие пески отступают перед ними. Когда-нибудь они, наверно, покроют сплошным красноватым наростом всю поверхность планеты: дно исчезнувших морей и плоские континенты, развалины древних городов, русла пересохших рек, остатки наземных трасс, посадочные площадки, руины обсерваторий. И под этой живой корой в глубоких подземельях планеты, словно термиты, будут доживать отведенное им время бессмертные эны...
   Од вздрогнул, стиснул зубы.
   Шу внимательно глянул на него, усмехнулся и кивнул на лежащие позади скафандры:
   - Одевайся. Мы у цели. Вот Заки-оба.
   На краю скалистого плоского красногорья, словно прочерченная гигантским циркулем, лежала плоская воронка. Ее обрамлял невысокий вал.
   Далекий горизонт плавно наклонился, низкое оранжевое солнце заглянуло сквозь прозрачный пол кабины. Воронка на краю плато начала расти и разворачиваться. Гравилет шел на посадку.
   - Возьмем с собой рефлекторы и лучевые пистолеты, - предупредил Шу, выключая гравитационный генератор.
   Корпус аппарата чуть заметно колыхнулся на коленчатых ногах-амортизаторах и замер.
   Од молча пристегнул к поясу скафандра конический футляр с лучевым пистолетом, повесил на грудь рефлектор и вопросительно взглянул на математика.
   - Ты был здесь тридцать лет назад, ассистент Од, - усмехнулся Шу. За это время новый вид плесени начисто сожрал целый пояс больших плантаций в западном полушарии... В этих необитаемых местах тоже могло кое-что измениться. Особенно за последние недели...
   - Что вы имеете в виду, учитель Шу?
   - Что имею в виду? Гм... посмотрим. Может быть, и ничего важного.
   - Учитель Шу, объясните наконец, зачем...
   - Привез тебя сюда, так? Чтобы поискать доказательств твоей гипотезы.
   - Моей гипотезы?
   - Ну да. Гипотезы обитаемости иных миров. Насколько понимаю, ты утверждаешь, что не только на Эне существует жизнь.
   - Я говорил о Мауне, учитель Шу.
   - Это одно и то же. Ты твердишь, что не только на Эне могла возникнуть жизнь, более того - разумная жизнь... А наш друг - Главный астроном - утверждает, что Эна - единственная колыбель жизни, если не во всей Вселенной, то по крайней мере в галактике.
   - Не понимаю.
   - Поймешь позже. Идем.
   Выйдя из гравилета, Шу долго осматривался, заглядывал в окуляр рельефной микрокарты, которую захватил с собой.
   Ассистент Од с любопытством глядел вокруг. Плоское дно гигантского цирка было покрыто красноватой щебенкой и песком. Местами из-под песка торчали куски шлака, ребра оплавленных каменных глыб, похожие на брызги пятна окисленного металла. Вдали, замыкая со всех сторон горизонт, тянулся зубчатый внешний вал метеоритного кратера.