Шалин Анатолий. Путешествие Тимофея Авоськина за пределы Солнечной Системы

   - Это что же, - почесал Прохор бороду, - способ превращения обычных камней в золото?
   - Да. Именно. Тема, как изволите видеть, проверенная, практически неразрешимая! То, что нужно! Главное, все наши довольны. Недавно провели повышение окладов, ввели надбавки за незаменимость, за смелость мысли! Сотрудникам выплачиваем теперь только золотом...
   - Вот как! Неужели есть успехи? - спросил Степан.
   - А как же! А как же! Мы уже научились превращать золото, которое нам выделяют на зксперименты, в дорожную пыль и ветер, еще немного - и сумеем отладить обратную реакцию. Но для этого, понятно, потребуются дополнительные ассигнования. Полагаю, если министерство финансов, по заказу которого мы трудимся, согласится выделить нам еще миллионов пятьсот-шестьсот, дела пойдут.
   - Потрясающе! - восхитился Григорий. - Деньги на ветер! И в таких количествах! Гениально! Примите наши поздравления...
   Одно из учреждений Центра, в котором мы также побывали, называлось совсем грандиозно: "Институт Усовершенствования Законов Мироздания".
   Как выяснилось в ходе экскурсии, в этом достопримечательном храме науки лучшие умы Свербы уже давно бились над возможностью как-то изменить или обойти фундаментальные законы природы. Особенно раздражал свербитов почему-то закон сохранения материи. Чего они с ним только не проделывали! Пытались переформулировать, ввести в него дополнительные козффициенты, вывести нужные народу Свербы следствия и теоремы... Помогало плохо... Кто-то из профессоров предложил отменить закон сохранения, так сказать, в административном порядке! Нет такого закона - и все тут! Идея многим показалась заманчивой и скоро будет рассматриваться парламентом Свербы.
   Много еще диковинного и совершенно ни с чем не сообразного увидели мы в Свербском Научном Центре.
   Пожалуй, наиболее сильное впечатление на всех на нас, включая генерала Нивса, произвело изобретение профессора Хлюпеншлепа - доцента кафедры глубокомыслия Кротонского университета, заведующего кафедрой подводных течений свербской политики Национальной военной академии, действительного тайного советника, почетного члена Общества любимцев громдыхмейстера. Сей высокоученый муж разработал для нужд свербской армии совершенно уникальное оружие - излучатель глупости. Оружие бескровное, вполне созвучное эпохе расцвета свербского гуманизма, можно сказать, шедевр военной и технической мысли. Глупомет Хлюпеншлепа, как нежно величали это изобретение военные эксперты, должен был после полевых испытаний и некоторой доводки отдельных узлов и деталей поступить на вооружение армии Свербы в самое ближайшее зремя.
   Громдыхмейстер, по словам Нивса, одобрил в принципе идею Хлюпеншлепа и очень заинтересовался изобретением.
   - Профессор! - сказал Хапс во время беседы с Хлюпеншлепом. - Если вы оправдаете мои надежды и дадите нашей непобедимой армии такие иэлучатели, можете считать себя президентом Свербской академии и моим заместителем по научной части. Просите любые субсидии. Вы их получите! О! Как зто будет прекрасно! Мы задавим всех своей глупостью! Любую армию сотрем в порошок! Никто и не пикнет! Ибо не придумано еще во вселенной более страшного оружия, чем направленный идиотизм! Грызи!
   Естественно, вдохновленный такой могучей поддержкой, профессор дни и ночи не вылазил из лабораторий, и вот первая действующая модель излучателя, мощностью десять мегаидиотов в секунду, возвышалась перед нами в демонстрационном зале так называемого Пантеона Мудрости Свербского Научного Центра.
   Глупомет представлял собой стационарную, довольно громоздкую установку с медным выдвижным раструбом. Сам профессор, находившийся рядом со своим созданием, очень подробно и популярно отвечал на все вопросы толпившихся вокруг любопытных:
   - Принцип действия? Создается направленное излучение, воздействующее на мозговые центры и нервные окончания высших млекопитающихся, к которым, как известно, относится и человек. Результат? При незначительных дозах облучения - замедленность реакций на внешние раздражители, сонное состояние. При более ощутимых дозах - тупость, полная апатия и пассивность. При больших дозах возникает устойчивое слабоумие и полнейший идиотизм. Радиус действия установки зависит от ее мощности и колеблется от пятисот метров для миниатюрных ручных глупометов до нескольких десятков километров в дивизионных глупометах, развернутых на армейских тягачах.
   - Не отразится ли действие установки на способностях обслуживающего ее персонала? - поинтересовался Степан, внимательно рассматривавший все детали излучателя.
   Хлюпеншлеп, очевидно, не ожидавший такого провокационного вопроса, с минуту озабоченно моргал, словно не мог взять в толк, о чем его спрашивают, наконец просветленно улыбнулся: - Нет! Нет! Для наших воинов никаких вредных последствий при аккуратном обращении с излучателем не может быть! Исключено, разве что кто случайно попадет под поток излучения... Впрочем, сегодня вечером можете сами убедиться в эффективности и доброкачественности прибора. Я буду демонстрировать действие моего изобретения самому громдыхмейстеру и членам военной коллегии. Приглашены также все министры, сенаторы, придворные и генералитет. В их присутствии будут поражены из глупомета три группы патриотов, выразивших желание принести свои мозги в жертву свербской науке. Вы увидите, так сказать, наших камикадэе! Естественно, нация их не забудет! Приглашаю и вас всех на это радостное и великое событие.
   - Спасибо, - поблагодарил Хлюпеншлепа капитан, - но знаете, мы как-то не привыкли к таким зрелищам. Да и переутомились за эти дни.
   И мы простились с уважаемым профессором...
   И какое же это было счастье, что нам удалось избежать присутствия на этой демонстрации свербской глупости! Просто перст судьбы!Чудом, чудом избежали непоправимого!
   Уже на следующий день по бледному и растерянному виду заслуженного волкодава, который, кстати, тоже не присутствовал на испытаниях глупомета, чувствовалось, что произошло нечто непредвиденное. И действительно, из новостей, передаваемых по телевидению, и местных газет мы узнали, что во время демонстрирования боевых качеств своего излучателя Хлюпеншлеп чего-то недоучел, возможно, врожденной глупости многих из присутствующих в демонстрационном зале, и, потакая начальственным крикам собравшихся: "Давай! Давай! Сильней! Сильней! Поднажми!" - настолько раскалил свою установку, что полетели какие-то клапана, сорвало раструб, и все присутствующие а Пантеоне Мудрости подверглись неконтролируемому воздействию оглупителя.
   По мненню журналистов оппозиционных газет, изрядно поглупели очень многие из придворных, академиков, министров, а также много военных, чиновников и сенаторов. Расценивалось случившееся чуть ли не как национальная трагедия, из чего мы заключили, что и сами журналисты не избежали общей участи всех находившихся в Пантеоне Мудрости.
   Сообщалось, что и профессор Хлюленшлеп получил сильнейшую дозу глупости, впал в детство и в крайне тяжелом состоянии, граничащем с идиотизмом, был доставлен в тюремный госпиталь Научного Центра.
   Причины аварии иэлучателя выясняются. Подозревается, что все это происки экстремистов с Арис. Первые двадцать человек уже повешены. Начато официальное следствие.
   Правда, газеты в один голос утверждали, что громдыхмейстер почему-то не пострадал. То ли иммунитет у него к этому делу был, то ли, как говорится, для него все это семечки. Словом, крепкий организм! Впрочем, не исключено, что журналисты просто опустили щекотливую тему состояния здоровья Его Совершенства...
   - Гм! - сказал Григорий, ознакомившись с этими новостями. - Теперь они за нас возьмутся.
   - Почему же только теперь? - возразил Степан. - Нас давно уже обрабатывают в свербском стиле. С чего ты решил, что с сегодняшнего дня что-то изменится в нашей судьбе?
   - Обязательно! А как же! Они тянули время всеми этими экскурсиями и светскими раутами, а сами разворовывали грузы с нашего звездолета. Пытались, я уверен в этом, освоить технологию производства савобров. И, возможно, уже освоили! Нас держат про запас - вдруг свои специалисты что-нибудь напутают в деталях, не справятся. А теперь и мы можем понадобиться! Свои-то гении свербские, если верить этим сообщениям в газетах, поди, все от слабоумия лечатся.
   - Так уж и все? - с сомнением спросил капитан. - Умных мерзавцев на Свербе, думаю, пока хватает. Другое дело, что каждый умен для себя. У них тут идет какая-то скрытая борьба. Все эти угрозы в адрес скрытых врагов и предателей что-то же означают.. Если Хапс, желая быстрее использовать земную технику, начнет спешить, нас и в самом деле начнут трясти. Впрочем, не будем пока обсуждать эти опасные темы. Подождем немного - посмотрим, чем свербиты нас еще порадуют. Мне думается, если то, о чем написано в этих газетках, хоть отчасти справедливо, события не заставят себя долго ждать.
   Капитан оказался прав и на этот раз, в чем мы убедились уже на следующий день, когда по телевидению Свербы имели удовольствие наблюдать выступление громдыхмейстера.
   Сияющий, при всех регалиях, как-будто даже помолодевший, Хапс в своей обычной зажигательной манере призвал всех жителей планеты к бдительности, к выявлению предателей и скрытых врагов. Затем поведал о наступлении на планете Сверба новой эпохи:
   - Мы поразмыслили тут на досуге, посовещались с нашими министрами и пришли к выводу, что все у нас на планете хорошо, разумно, никаких особых проблем не существует. Нашими усилиями воздвигнуто царство мудрости и справедливости, а посему, согласно нашему постановлению от сего числа сего месяца и сего года, приказываем считать, что Золотой Век во вверенных нашему попечению территориях и планетах уже наступил. А поскольку Золотой Век - есть осуществление всех наших чаяний и мечтаний, объявляю, что отныне всякие мечты моих подданных о чем бы то ни было вредны и будут рассматриваться как государственное преступление и подрыв основ! И второе, как следствие вышеизложенного, на рассмотрение парламента выносится эдикт: "О запрете на размышления". Связано это, мои дорогие, с тем, что слишком много развелось умников, рассуждающих на темы, о которых им рассуждать непозволительно. Согласно новому эдикту, всех уличенных в рассуждениях и размышлениях на темы, не связанные с их прямыми служебными обязанностями, предлагается пропускать через оглупители великого профессора Хлюпеншлепа! И вообще, пора, давно пора разобраться в мыслях наших подданных и упорядочить их умственную деятельность. Нужно четко определить, кому какие мысли и в каком количестве позволительно иметь...
   Хапс еще минут двадцать, путаясь в словах, излагал свою новую программу всеобщей идиотизации населения, учреждения табели об умственных рангах, А мы сидели перед экраном в номере отеля, слушали весь этот бред и размышляли о безнадежности своего положения. Перспективы впереди замаячили самые пакостные.
   - Что ж, - вздохнув, скаэал капитан Прохор, щелкая выключателем телевизора, - если судить по этой речи Его Совершенства, демонстрация изобретения Хлюпеншлепа в Пантеоне Мудрости не прошла для Хапса без последствий.
   - Да, видимо, доза оказалась критической, - кивнул Григорий. - Боюсь, Хапс долго не протянет.
   - Это мы долго не протянем! - проворчал Степан. - Надо что-то делать, пока нас на этой планете дураков не превратили в среднестатистических идиотов! Капитан, пока мы еще способны размышлять, надо как-то выкручиваться! Ведь пропадем! Придумайте какойнибудь гениальный ход!
   - Придумайте... Легко сказать, - насупился Прохор. - Конечно, обстановка осложняется, кто с этим спорит? Однако у меня появилась маленькая надежда на изменение нашей судьбы к лучшему. Ведь как только глупость Хапса станет для его приближенных очевидной, начнутся, думаю, волнения. Не все же его подданные такие отпетые дуралеи. Возможно, кто-нибудь из царедворцев попытается перехватить у спятившего правителя власть. Вот тут бы нам не сплоховать, поманить их нашими саворбами и попытаться вырваться со Свербы... . Если еще удача будет сопутствовать нам...
   - Как? Как мы вырвемся? - спросил я.
   - Там видно будет, - пожал плечами Григорий. - Капитан у нас мудрец. Главное, Тимофей, не дергайся раньше времени. Тебя ведь еще не загнали в оглупитель Хлюпеншлепа и не повесили. Значит, будем жить и мечтать, пока нам все это не запретили. Мужайтесь.
   Глава 15
   На этот раз генерал Нивс уже не улыбался и треуголку свою не снял, когда вошел к нам утром в номер.
   - Быстро собирайтесь! - приказал он железным тоном. - Всех вас срочно требует к себе во дворец Его Совершенство!
   - Что произошло, генерал? - спросил капитан. - Мы еще не успели даже позавтракать. К чему такая спешка? Опять очередная экскурсия?
   - Нет. Экскурсий больше не будет. Завтракать некогда! Нас ожидает громдыхмейстер, а он долго ждать не любит!
   - А... Конечно... Конечно... - Засуетился капитан. - Мы мигом.
   Через три минуты мы уже катили во дворец. А еще через пятнадцать минут оказались перед троном Хапса.
   Его Совершенство, одетый в ослепительный, расшитый золотом и серебром, усыпанный с головы до пят бриллиантами, изумрудами, рубинами и тысячами других драгоценных камней мундир и самодовольно выпятив вперед челюсть, восседал с закрытыми глазами.
   Уже в самом дворце, перед входом в тронный зал, Нивс предупредил нас, чтобы ничему не удивлялись.
   Оказывается, вчера вечером на заседании сената Хапсу, в ознаменование его величайших заслуг перед свербской цивилизацией, было присвоено звание супергенералиссимуса I ранга. Если учитывать, что, согласно официальным верованиям свербитов, супергенералиссимусом II ранга был господь бог, то можно понять законную гордость Хапса - чин он отхватил себе весьма солидный. Придворные вокруг трона трепетали.
   У меня, признаться, тоже ползали по спине мурашки.
   И вдруг Хапс открыл глаза, стукнул кулаком по подлокотнику трона и, обнаружив нашу группу в толпе придворных, уставился совершенно безумным взглядом на генерала Нивса и заорал:
   - Почему? Почему они еще здесь? Повешу!
   - Пощадите, - пролепетал заслуженный волкодав, падая на колени, пощадите.
   - Немедленно на полигон - и за работу! - орал Хапс, не обращая внимания на генерала. - Нельзя терять ни минуты! Сверба в опасности! Пусть немедленно отлаживают своих саворбов! Немедленно! Грызи!
   Тут все придворные, конечно, дружно взревели свое:
   - Грызи! Дави! В порошок!
   А нас быстро вывели из зала и потащили куда-то по ступенькам дворцовой лестницы.
   Когда мы выходили из дворца, случилось происшествие, чуть не стоившее жизни штурману Григорию.
   Надо заметить, что события последних дней изрядно подрасшатали наши нервишки и, что называется, мы все были уже на пределе, а тут один из свербских чиновников, увидев, что мы выходим из дворца, вдруг шагнул нам навстречу и, подскочив к Григорию, шагавшему впереди, вскинул руку, сжатую в кулак, к самому носу штурмана и заорал:
   - Свербит! Григорий вздрогнул от неожиданности, решил, очевидно, что его собираются бить, и с завидной быстротой сделал чиновнику подсечку и скрутил руки за спиной. Мы еще не успели сообразить, что произошло, как на штурмана набросилась охрана. После непродолжительного сопротивления нас повязали... Мысленно я уже готовился к вторичному посещению Большой Новой тюрьмы, на этот раз к экскурсии в обычные камеры... Однако подоспевший генерал Нивс успокоил охранников, показал им какие-то бумаги и очень оперативно замял инцидент. Уже в кабине вездехода по дороге на полигон заслуженный волкодав популярно объяснил нам, что встреченный нами чиновник не собирался нападать на штурмана, отнюдь, он всего лишь дружески поприветствовал Григория.
   Оказывается, воэглас "Свербит!" и кулак, приставленный к носу встречного, - всего лишь широко распостраненное среди жителей Свербы дружественное приветствие, что-то вроде принятого на других планетах "Здравствуйте!" или "Как поживаете?". Сами же возглас и жест в совокупности переводятся, по словам генерала, как выражение крайней преданности громдыхмейстеру и стремление положить жизнь, свою и встречного, за интересы Свербы.
   Григорий после разъяснений генерала вяло оправдывался:
   - Ведь нам никто не объяснил все эти причуды местной экзотики. С подобным приветствием мы сталкиваемся впервые. Тип этот подскочил ко мне, сует кулак чуть не в нос и кричит: "Свербит!" А я откуда знаю, что у него там свербит? Мне и размышлять-то было некогда. Теперь-то понимаю, что "свербит" в данном случае производное от названия планеты Сверба...
   - Ты уж поосторожнее, Гриша, - успокаивал штурмана Прохор, - чужая цивилизация, с местными обычаями еще плохо знакомы... Глупостей наделать легко, а исправить их, сами знаете, не всегда удается.
   Всю дорогу до полигона я размышлял о нашей судьбе и приходил к неутешительным выводам. Главное же, что мучило меня, - это непонятная пассивность моих товарищей. Признаться, от капитана я не ожидал такого олимпийского спокойствия. Ведь что ни говори, над нами на Свербе совершали одно насилие за другим: и запугивали, и уламывали, а теперь везли на какой-то полигон неизвестно с какой целью. Может, мы и живыми-то с этого полигона уже не выберемся, а Прохор благодушно дремлет на сиденьях... Я посматривал на хмурые лица штурмана и кибернетика и не понимал, что же с нами происходит? Почему мы не протестуем, не боремся, а с какой-то овечьей покорностью судьбе потакаем идиотским замыслам различных громдыхмейстеров и всяких нивсов? Уже ночью в домике, куда нас поместили, прислушиваясь к шагам часовых за дверью, я тихо спросил капитана, что с нами будет, и высказал ему свои недоумения.
   Булкин цыкнул на меня и посоветовал спать. Степан же, слышавший мои рассуждения, довольно резко заметил:
   - В помещении отличная слышимость. Тимофей, не ломай голову над задачей, условия которой тебе неизвестны.
   - А тебе, Степа, условия известны? - обиделся я.
   Степан фыркнул:
   - Естественно, всего я не знаю, но кое-какие предпосылки для оптимизма, по-моему, уже есть.
   - Парни, на этой дурной планете слишком быстро темнеет. Завтра потребуется много сил - надо отдыхать, отсыпаться, - примирительно сказал Григорий и подмигнул мне, предостерегающе помахав рукой. - Тимоша, не считай себя лучше других - это заблуждение. И еще, старина, больше доверяй товарищам, ясно?
   - Вполне... Но я хотел бы...
   - Никаких но! - оборвал меня капитан. - Сколько повторять? Спать! А завтра будешь трудиться на благо Свербы и громдыхмейстера - трудиться на совесть! И помни, у нас пока нет другого выхода! Все понял?
   - Как не понять? Гасите свет... - проворчал я, кутаясь в одеяла.
   И хотя, надо признаться, из разговора с друзьями я ничего нового не узнал, самочувствие мое немного улучшилось. Раз Степан разглядел в нашем безрадостном существовании какие-то проблески надежд, раз капитан и штурман его поддерживают, значит, еще не все потеряно. Со временем, видимо, что-то изменится к лучшему. Но что? Как нам удастся выкрутиться и вырваться со Свербы, как мы спасемся от всех этих заслуженных волкодавов и громдыхмейстеров? Я себе этого не представлял.
   Засыпал я в эту ночь с великими муками. И почти до утра меня мучили кошмары: то мне снилось, что я пишу прошение на имя Нивса о замене десятилетнего заключения в Большой Новой тюрьме на пожизненное, то чудилось, будто меня собираются четвертовать под местным наркозом, и я вздрагивал и просыпался в холодном поту, ощущая каждой клеточкой тела смертельный ужас...
   Глава 16
   На следующий день, утром, я впервые отчетливо рассмотрел место, где нам предстояло пребывать отныне. И, увы, осмотр полигона и его окрестностей оптимизма мне не прибавил. Мы находились в самом центре обширного каменистого плато, стиснутого со всех сторон скалами, крутыми горными склонами и ущельями, на дне которых бушевали горные речки.
   Пять приземистых каменных построек, десятка два развороченных контейнеров с деталями саворбов, две дюжины сонных молодцов с автоматами, сотня роботов, вездеход генерала Нивса, сам генерал и с ним трое спецов-кибернетиков из местных апологетов научной свербской мысли, да на далеких скалах серебристые пирамидки наблюдательных постов - вот, пожалуй, все, что хоть как-то оживляло пустынный пейзаж.
   - Любуешься? - спросил подошедший капитан. - Да, местечко не из самых веселых. - Прохор внимательно осмотрел скалы и горные склоны, заметил наблюдательные пункты и ухмыльнулся: - Охраняют зорко. Удрать отсюда трудновато будет.
   - А есть надежда? - встрепенулся я.
   - Если хорошенько поискать, надежда всегда найдется, - пробормотав эту фразу, капитан буркнул: - Пошли. На нас уже охрана косо смотрит. Надо помогать Степану.
   И мы направились к контейнерам, у которых суетились роботы, переругивались с солдатами спецы генерала Нивса, а сам генерал, размахивая руками, подгонял роботов и своих подчиненных:
   - Живей! Поторапливайтесь! Куда? Отставить! Сюда тащи! Осторожнее! Уроните - повешу!
   Степан с Григорием и свербскими кибернетиками сосредоточенно колдовали над узлами и блоками первого саворба.
   Вскоре и мы с капитаном уже сортировали и перетаскивали детали, чистили от смазки кристаллы схем и помогали Степану подключать узлы и закреплять механизмы. Степа весело посвистывал и, мне даже показалось, занимался сборкой с большим энтузиазмом. Заметив мои недоуменные взгляды, он улучил минутку и, наклонившись ко мне, прошептал:
   - Все великолепно, лучше и не придумаешь. Не знаю, в какой конюшне обучались кибернетике и робототехнике здешние аристотели, но их познания меня вдохновляют. Если они и программирование освоили на таком же уровне, то мы не пропадем...
   Сборочные работы продолжались два дня. На третьи сутки оба так называемых исходных саворба были собраны и запущены.
   Мне до этого не приходилось наблюдать этих киберов, и я с любопытством следил, как ползли по долине две гигантские полусферы. Каждый саворб напоминал чудовищную, высотой до тридцати метров, медузу, сотни длинных металлических щупальцев которой непрерывно колебались, вбирая под серебристый металлокерамический колокол остатки контейнеров, железный лом, обрывки пластиковой упаковки, песок и мелкие камни, словом, все, что оказывалось в зоне досягаемости щупальцев. За каждым саворбом тянулся глубокий черный след.
   - Пасутся, значит, буренушки, - с удовлетворением отметил капитан Прохор, поглаживая усы и поглядывая почему-то не на саворбов, а в сторону генерала Нивса и его подручных.
   Генерал сердито отчитал спецов за какую-то провинность, заставил каждого из свербских кибернетиков рассмотреть его кулак со всех сторон, причем изучение генеральского кулака проводилось в самой непосредственной близости от носа каждого из апологетов и если судить по их реакции, внушило известное трепетание и способствовало возникновению просветления в умах и развитию чисто свербского неподдельного энтузиазма. Свербиты тут же извлекли из карманов блокноты и принялись что-то лихорадочно записывать. А генерал направился в нашу сторону.
   - Хватит ли саворбам энергии? - спросил он у Степана. - Мощность встроенных источников питания, мне кажется, маловата.
   - Успокойтесь, генерал, - небрежно заметил Степан, - этим штуковинам достаточно небольшого инициирующего запаса энергии для начального разогрева. Затем внутри саворбов начнутся химические реакции с выделениеи тепла и знергия будет вырабатываться при поглощении и разложении различных материалов. Саворбы, генерал, это вам не примитивные роботы, что нуждаются в заправке энергией от стационарных источников. Это уже, если хотите, первичные киберорганизмы - своеобразная неорганическая жизнь. Сейчас они насытятся металлами, кремнием, углеродом - и начнут размножаться.
   Вскоре все убедились в правоте Степана. Саворбы начали выбрасывать из себя черные и серые шары метрового диаметра. Шаров этих становилось все больше и больше, затем, точно притягиваемые друг к другу, шары стали скатываться в кучи, а из куч постепенно монтировались, росли полусферы, приобретающие очертания новых саворбов. Причем скорость создания шаров и вновь рождаемых саворбов была постоянна Число киберов примерно за сутки удваивалось.
   Прошла неделя после рождения первых саворбов, а по горной долине вокруг построек полигона ползало уже около трех сотен этих странных кибернетических животных. А еще через неделю численность саворбов достигла нескольких десятков тысяч. К этому времени вся долина была уже изрыта глубокими ходами и шахтами, а количество тепла, выделяемого киберами в окружающую среду, было таким, что воздух вокруг нагрелся на десяток градусов - и начали таять снега на склонах окрестных гор.
   Нивс был в восторге, довольно потирал руки и все чаще с умилением восклицал:
   - Какая сила! Огород, вездеход, бутерброд! Нет, какая силища! Сверба вас не забудет! Теперь я покажу всем этим анархистам, экстремистам и бездельникам, что такое настоящая свербская мощь! Ух, я им покажу!
   От нас уже никаких особых усилий не требовалось. И мы с любопытством и, признаться, с некоторым страхом наблюдали за рождением на полигоне своеобразного кибернетического муравейника. И в отличие от генерала не радовались...
   Теперь с саворбами работал один Степан, он часами сидел за маленьким переносным пультом управления и посылал рождающимся киберам все новые и новые команды. Спецы кудахтали вокруг Степана, как цыплята вокруг наседки.