Страница:
Буквально сразу же неподалеку от него появился один из членов группы «Тотал Эклипс». Мышонок помнил неприметные темные силуэты их рабочих обликов, которыми они пользовались в киберпространстве. И сейчас они не изменили своей привычке.
Прибывший хакер сначала просто висел неподалеку от Ицки, как и Мышонок, наблюдая за тем, как она принимает в себя поток информации. Однако не более чем через полминуты прибыли еще четверо членов группы. После короткого совещания один из них остался на прежнем месте, а остальные исчезли. Очевидно, ребята начали свою работу. Мышонок решил, что ему здесь делать больше нечего, и вышел из кибера.
Через полчаса ему пришло электронное письмо без подписи с анонимного почтового ящика. Весь текст письма состоял всего из четырех чисел и слов «Позвони мне». Четыре числа — это сетевой адрес. Скорее всего, Глас и его друзья все-таки вышли на таинственный источник, который и передает Ицки информацию. Вечерний звонок подтвердил его догадку.
— Гласиабол?
— Привет, Мыша. Итак, письмо ты получил.
— Угу.
— В общем, мы его выследили, но там что-то совершенно невероятное.
— Глас, ты не тяни. Рассказывай.
— Мышонок, скажи мне, как выглядят программные комплексы в киберпространстве?
— По-разному.
— Нет. Есть одна общая черта.
— Это какая же?
— Они не изменяются.
— В смысле?
— Мышонок, у них постоянная форма. Каждую более или менее известную базу данных можно отличить даже по форме, не запрашивая ее официального имени.
— Да ну, брось! Когда идет рефакторинг, любой софт меняет форму,
— Но это же редко бывает. А та штука, которую мы нашли, постоянно изменяет форму. Постоянно и непрерывно. Нам и так пришлось потрудиться, чтобы отыскать источник информации, а когда нашли эту пакость, мы даже не решились близко подойти. Я абсолютно убежден, что если бы мы просто показались рядом, эта штука увидела бы нас. Это больше всего похоже не на добропорядочный софт, а на какой-то конструкт. Я не знаю, кто это сделал и пока даже знать не хочу. Это слишком круто даже для нас.
— Спасибо, Глас. Дальше я сам, хорошо?
— Да нет проблем.
Мышонок повесил трубку, вышел к проезжей части и поднял руку, останавливая такси. В машине, возвращаясь домой, он снова достал записную книжку и посмотрел на сетевой адрес, который ему прислал Гласиабол. Итак, попробуем подвести первые итоги. Ицки ежедневно выходит в кибер, где напрямую получает огромную дозу информации, которая, теоретически, может что-то менять в сознании принимающего. Также у него есть адрес, с которого идет передача, и рассказ Гласиабола о том конструкте. Если он сейчас придет в «Дейтатек» с этой информацией, они отпустят его? Скорее всего, нет. Наверное, они заставят его выяснить до конца всю историю. А раз так, то нечего и светиться. Сначала попробуем раскопать все самостоятельно.
Вечером того же дня Мышонок решил узнать, кому принадлежит полученный адрес. Сначала он попробовал отыскать его в собственной базе, не выходя в Сеть. Однако в своей базе данных он этого адреса не нашел. И это было странно, так как у него была полная копия официального списка сетевых адресов. Впрочем, по недолгому размышлению Мышонок все же пришел к выводу, что владелец этого адреса при известной сноровке мог изъять его из этого списка. Как он это сделал — дело десятое. Хотя, кто знает? Мышонок не мог припомнить случая, чтобы раньше кто-то мог самовольно внести изменения в базу данных сетевых адресов. Эта база управляется централизованно, и ее копии распространены по огромному количеству серверов. Даже если взломать один сервер и изменить на нем копию этой базы адресов, то это ничего не даст. Через несколько часов сервер сам синхронизирует базу данных с остальными серверами, и взломщик вернется к тому, с чего начинал. Вот они — преимущества децентрализации.
Так или иначе, следующий шаг очевиден. Надо все-таки узнать, кому принадлежит или хотя бы кому принадлежал раньше этот адрес. Для этого, конечно, придется делать запрос в архивы. Но это уже завтра, для сегодняшнего вечера было и так слишком много работы. Мышонок закрыл крышку ноутбука, быстро разделся, выключил свет и рухнул на постель лицом вниз.
После обеда Мышонок пришел в университетскую библиотеку. Терминальный зал был почти пуст, только в дальнем углу у окна сидела парочка студентов. На предложение работника библиотеки о помощи Мышонок ответил отказом и сел за терминал. Начинать следовало с поиска владельца якобы несуществующего адреса. Сначала для очистки совести Мышонок нашел копию полной базы сетевых адресов, хранящуюся в университетской сети, но и там искомого адреса не было. Что же, Мышонок особенно и не надеялся, что найдет его тут. Но был еще один вариант. Возможно, этот адрес раньше принадлежал кому-то.
Одиночные сетевые адреса обычно выдавались частным лицам. А для нужд организаций одного сетевого адреса было мало, поэтому им выделялось несколько адресов, которые чаще всего шли подряд, то есть отличались всего несколькими последними цифрами. Проверка соседних адресов по отношению к несуществующему показала, что они принадлежат Женевскому институту исследования сознания. Уже теплее. Мышонок отдал команду терминалу скомпоновать для него краткий отчет по этому исследовательскому институту.
Ничего слишком необычного в этом отчете Мышонок не увидел. Несколько достижений, о которых он когда-то слышал в новостях, гора монографий с непроизносимыми названиями. И никакой зацепки. Конечно, связь адреса, который мог раньше принадлежать этому институту, и блока информации, которая теоретически может воздействовать на сознание человека, просто напрашивалась. Но делать далеко идущие выводы на основе совпадений не стоит.
Тогда Мышонок решил несколько расширить условия поиска и затребовал список газетных публикаций о Женевском институте исследования сознания. Список получился не слишком большим, и Мышонок решил просмотреть их на месте. Но через полтора часа чтения ничего нового Мышонок не нашел. Единственное, что его смущало, так это отсутствие в электронном архиве нескольких материалов, которые были указаны в результатах поиска. Такое, конечно, бывало, но редко. А в архиве все публикации вообще обязаны храниться без изъятия более двадцати лет.
Мышонок составил список отсутствующих в электронном архиве материалов и обратился к тому работнику библиотеки, который предлагал ему помощь, с просьбой найти их оригиналы в бумажном виде. Мужчина недоуменно вздернул одну бровь, но все же отправился со списком Мышонка в хранилище. Через двадцать минут он вернулся с четырьмя газетами в руках.
Мышонок разложил газеты на столе рядом со своим терминалом. Все они относились к сентябрю осени прошлого года, и в нужных Мышонку материалах упоминалось об одном и том же событии. О пожаре в лаборатории Женевского института исследования сознания. При этом пожаре погиб руководитель лаборатории доктор Швейц и два его лаборанта. Это была новая точка отсчета. Мышонок уже порядком устал сидеть за библиотечным терминалом, но он решил все же довести поиск до конца и затребовал все имеющиеся материалы по этому Швейцу.
Выстроив полученную информацию в хронологической последовательности, Мышонок начал читать. Швейц занимался нейробиологией. Область его интересов была достаточно широка, но в последние годы жизни он занимался вопросами интеграции человека с киберпространством. Проще говоря, Швейц пытался создать обратную связь оператора с компьютером без использования клавиатуры. В киберпространство человек обычно попадает при помощи тродов, которые, по сути, просто создают видимость трехмерного пространства, воздействуя на мозг. Однако, для того чтобы производить какие-либо действия в киберпространстве, команды приходится отдавать, пользуясь обычной клавиатурой. Швейц же хотел избавиться от нее, чтобы оператор мог мысленно отдавать приказы. Насколько понял из найденных материалов Мышонок, Швейц был достаточно близок к успеху, когда произошел тот пожар.
Однако не область научных интересов доктора Швейца насторожила Мышонка, а упоминание о том, что Швейц входил в движение экстропистов. Об этом движении Мышонок знал, и ему не пришлось искать информацию в архиве.
Экстрописты были сторонниками единения человечка и компьютерных технологий. Никакой религии, чисто научные и социологические интересы. Экстрописты полагали, что только при помощи кибернетических технологий человек может уменьшить количество энтропии в себе и в конце концов добиться бессмертия. Многие начинали с вживления различных чипов в свое тело, но основной целью была загрузка сознания в компьютер. Эту процедуру экстрописты называли аплоадингом. Для проведения аплоадинга было необходимо создать полную карту нейронов мозга, а потом перенести ее в компьютер. Если представления ученых о работе человеческого мозга верны, то в компьютере будет функционировать полная копия сознания донора, с которого снималась карта. Насколько Мышонок понимал, главная сложность заключалась в создании полной карты мозга. Но последние модели томографов, кажется, позволяли добиться необходимого уровня детализации.
Основная проблема экстропистов заключалась в том, что подобные томографы были чертовски дороги и сложны в работе, поэтому ни одного опыта по аплоадингу человека не производилось. Впрочем, Мышонок помнил, что несколько лет назад была создана модель обычной садовой улитки. Ее нервные клетки были столь велики, что разность потенциалов на них можно было измерить при помощи маленьких электродов. Разность потенциалов и создавала карту нервной системы улитки. Кто-то из биологов ради развлечения проделал такой эксперимент, и в настоящее время эта искусственная улитка была выставлена для всеобщего обозрения на одном из публичных серверов в качестве аттракциона. Впрочем, проверить, правда ли эта модель действовала на основе реальной копии нервной системы, было нереально. В конце концов поведение садовых улиток не отличается разнообразием, поэтому виртуальную улитку можно было бы просто запрограммировать, не прибегая к ухищрениям с электродами.
Но слишком уж все складно получалось. Непонятный и весьма могущественный конструкт в Сети, живущий по адресу, который ранее принадлежал институту, в котором работал экстропист Швейц. Можно было с достаточно высокой степенью вероятности утверждать, что этот отсутствующий адрес принадлежал его лаборатории. Однако сделать вывод Мышонок не успел. Во время всего поиска он не пользовался тродами, вызывая информацию непосредственно на экран, и последний документ внезапно исчез с монитора, оставив чистый экран.
Мышонок недоуменно поднял глаза на монитор. На чистом белом фоне медленно отпечаталась фраза: «Добрый день, молодой человек. Кажется, Вы меня искали».
Мышонок оторопело сидел перед библиотечным терминалом и читал появляющиеся строки.
«Я ждал тебя, Дмитрий. Я заметил, как твои друзья искали меня и специально дал им себя найти».
Мышонок постучал по клавишам, пошевелил мышью — бесполезно, машина не слушалась его. Видимо кто-то захватил ее извне.
«Дмитрий, не молчи. Можешь печатать ответы. Или войди в киберпространство — побеседуем нормально».
Мышонок дотянулся до клавиатуры и отстучал вопрос.
— Ты кто?
А как ты думаешь? — высветился на экране встречный вопрос.
— Швейц?
— Конечно, Дмитрий.
— И как ты меня засек?
— Для меня нет невозможного в Сети, ты уже должен был об этом догадаться. Я тебя вычислил достаточно давно.
Текст на экране пропал, и вместо него отобразилась черно-белая фотография, сделанная со спутника. Спиральная группа облаков закрывала почти все пространство, но левый нижний угол фотографии не был закрыт ими. Последовала серия увеличений. Сначала Мышонок увидел город, затем улицу, где люди выглядели как точки. Вид сверху не позволял разглядеть детали. Еще одно увеличение. А вот так Мышонок уже мог опознать себя. Камера сняла его в момент движения, левая рука чуть вынесена вперед, голова наклонена вниз. Ну конечно, в глаза било солнце, и он опустил голову. А вот еще одна фотография — Мышонок стоит на ступенях библиотеки и протягивает руку к двери. Да, все точно.
Фотографии исчезли, и снова пошел текст:
— Дмитрий, полагаю, у тебя есть много вопросов.
— Мышонок помедлил, выбирая с чего начать:
— И каково это — быть богом Сети?
— Понятия не имею. Я все же не бог. Я все же уязвим, у меня нет всеведения и всевластия. Я просто самая большая сила в Сети.
— Так каково это?
— Я не смогу объяснить. Точно знаю — это не так, как быть человеком.
— А почему ты перестал быть человеком?
— Рак, Дмитрий. Я был болен раком, и переселение сюда оставалось моей последней надеждой. Смешно, правда? Мы можем полностью прочитать схему нейронной сети человеческого мозга, а справиться с изменением обычных клеток не получается.
— Каковы твои внутренние ощущения? Ты думаешь все так же? Никаких ограничений не было? — Мышонку действительно было интересно узнать, как изменяется восприятие человека, живущего в Сети.
— Я понимаю тебя, Этот вопрос я задавал себе постоянно в первые дни моего перехода. Скажем так — я не ощущаю никаких изменений. Я все так же живу. Но следует отметить, что теперь у меня полностью изменились органы чувств, и это, естественно, накладывает отпечаток на меня. И у меня появились огромные возможности для анализа самого процесса мышления. Я теперь могу точно видеть, как это происходит.
— И как же?
— Долго рассказывать, но это возможно. Что, кстати, и подводит нас к предложению, которое я хотел сделать тебе.
— Предложение?
— Да. У меня есть множество интересов, я веду достаточно перспективные исследования, но в моем состоянии некоторые аспекты человеческой деятельности мне недоступны. Поэтому я был бы очень рад, если бы ты начал работать со мной.
Мышонок откинулся на спинку стула и не стал печатать ответ. Швейц подождал некоторое время, а затем продолжил:
— Сейчас меня больше всего интересует проблема создания искусственного интеллекта. Для воплощения в жизнь своих идей я использую мощности исследовательского отдела VTZ.Мне рассказать, как я влияю на них, или ты сам сможешь сделать выводы?
Мышонок наклонился к компьютеру и отстучал на клавиатуре: Ицки?
— Конечно! Я совершенно случайно наткнулся на нее в Сети сразу после своего перехода. Тогда я впервые увидел, как беззащитен человек при подключении к киберпространству через троды. Я могу изменять сознание людей, посещающих киберпространство. Но тогда я не спешил. Сначала я узнал, кто она, и, все выяснив, начал действовать. Через три месяца нашего общения она уже была аналитиком VTZ и могла давать задания начальнику исследовательского отдела. Я изменил ее рефлексы. Она стала почти идеальным человеком. Блестящая физическая и интеллектуальная форма, ты заметил?
— Ты можешь сделать это с любым человеком в Сети?
— Конечно.
«Я поступил правильно, не надев троды. — Мышонок еще раз похвалил себя за предосторожность. — Как говорил хор в одной из древнегреческих трагедий: „Предусмотрительность лучше, чем непредусмотрительность“.
— Не знаю, Дмитрий. Возможно, ты был бы счастлив обрести идеальную физическую форму. Стать самым настоящим человеком из всех людей.
— И потерять собственную личность?
— Необязательно. Ицки я был просто обязан изменить интеллект. Ты же можешь оставить свой разум в неприкосновенности.
— И ты улучшишь меня просто из альтруизма?
— В обмен на твое участие в моих проектах. Добровольное участие.
— Проекты?
— Их немало. Исследование структуры человеческого разума. Создание настоящего искусственного интеллекта. Для работ можно использовать уже имеющуюся у нас базу в исследовательском отделе VTZ. Тем более ты сам там работаешь. Представь себе, какой это вызов для такого специалиста, как ты. Может ли кто-нибудь еще похвастаться тем, что примет участие в разработке искусственного интеллекта, ставя себя на одну ступень с богом?
Мышонок сидел, откинувшись на спинку стула, и почти минуту просто смотрел на терминал, не прикасаясь к клавиатуре. А затем протянул одну руку к ней и медленно набрал текст.
— У меня такое ощущение, что подобная ситуация уже когда-то возникала. Правда тогда с человеком разговаривала не программа из сети, а змей, висящий на ветке дерева познания. Не искушай меня.
Мышонок встал из-за терминала и, не выключая компьютер, направился к выходу из зала. У двери он обернулся. Ни одна из камер слежения, висящих под потолком в углах зала, не повернулась вслед за ним.
Рабочий день еще не закончился, поэтому Мышонок вернулся в свой рабочий кабинет. Ситуация усложнялась прямо на глазах. Если Швейц узнает, что он внедрен в VTZ в качестве инфильтратора, а Швейц обязательно разнюхает это, в ответ на отказ от сотрудничества он сдаст его Ицки или службе безопасности VTZ напрямую. Результат скорее всего будет одинаковым — смерть. Так что даже не «если», а «когда». Счет идет, наверное, на дни или, скорее, часы. Да, необходимо связываться с «Дейтатеком» и просить об извлечении.
Но звонок Котеру, начальнику службы безопасности «Дей-татека», следует делать опять из таксофона. Все внутренние звонки регистрируются во внутренней системе связи, и охрана придет за ним минуты через две-три, не больше. Значит, пока просто завершаем рабочий день. Мышонок повернулся к терминалу и начал просматривать поступившие сообщения.
Первым в очереди было письмо от Ицки. Конечно же, Мышонок не мог пропустить его. Он щелкнул клавишей, открывая письмо, и откинулся на спинку кресла, читая сообщение.
«Привет!
Ты там как, еще не соскучился? Надеюсь, что все же успел. Я вот точно соскучилась и предлагаю встретиться еще раз. Может быть, ты пригласишь теперь меня к себе? И я надеюсь, ты разъяснишь мне, что ты имел в виду, когда при прошлой нашей встрече говорил о своих вредных привычках.
Пребывающая в нетерпеливом ожидании Ицки-тян».
Мышонок потер ладонями глаза. Интересно, это Швейц так программирует Ицки? Наверное, все же нет. Она начала приставать к Мышонку еще до того, как Швейц засек его. Но тогда понимает ли Швейц, что с ней происходит? Видит ли он это? Или запрограммированная девочка срывается со своей программы и гормоны берут свое? Значит, Швейц все-таки не всесилен и не может полностью переписать сознание человека. Что же, это радует. В дверь кабинета постучали.
— Войдите! — крикнул Мышонок.
В кабинет вошел Кейси Стиле, заместитель Мышонка. Именно он должен был занять место начальника отдела информационной безопасности, когда ушел на повышение Зондерганн. Мышонок сначала опасался Стилса, но тот вел себя миролюбиво и работал достаточно хорошо, не копая под Мышонка. «Ничего, Кейси, — думал Мышонок, — недолго тебе осталось в заместителях ходить, на следующей неделе меня здесь не будет, и ты займешь освободившуюся вакансию».
— Дмитрий, — сказал Кейси, подходя к столу, — ты на ланч уже ходил?
Со всей этой эпопеей в библиотеке Мышонок действительно забыл пообедать, поэтому ответил на вопрос отрицательно.
— Отлично. Составишь мне компанию?
— Да без проблем.
Когда они вышли из кабинета, Стиле обратился к Мышонку.
— Кстати, ты же из России, верно?
— Да.
— Я спросил потому, что у нас тут в отделе связей с общественностью новый менеджер. Девушка, тоже из России. Познакомить?
— Давай, — улыбнулся Мышонок.
Через две минуты хождения по коридорам, открывания дверей и одной поездки на лифте Стиле привел Мышонка в зал, где размещался отдел по связям с общественностью, и завел его в одну из ячеек зала, где, очевидно, и сидела соотечественница Мышонка. Девушка, услышав шаги, начала поворачиваться к вошедшим, но Мышонок уже узнал знакомый до боли аромат духов Кензо «Лупар». Увидел весну в серых ясных глазах, легко улыбнулся и сказал: «Здравствуй, милая Бука. Я так скучал по тебе».
На ланч Стилсу пришлось все же идти одному. Пораженный встречей Мышонок остался разговаривать с Букой. Выяснилось, что она после расставания работала в рекламном агентстве, а несколько дней назад перешла в VTZ. Чтобы не отрывать Буку от работы, Мышонок договорился встретиться с ней вечером.
Сразу после окончания рабочего дня Мышонок снова зашел в отдел по связям с общественностью, и оттуда вместе с Букой уже вышел из здания, в котором размещалась VTZ.
Когда Мышонок открыл дверь в квартиру, которую ему снимала фирма, Бука разулась, прошла в комнату и села в кресло, стоящее перед письменным столом. У Мышонка было только одно кресло, поэтому ему пришлось садиться на стол, чтобы остаться лицом к Буке. При этом он включил настольную лампу, а основное освещение включать не стал. Бука смотрела на светящийся абажур лампы и молчала.
— Ты бы хотела все вернуть обратно? — спросил ее Мышонок.
Бука что-то тихо сказала, практически про себя, и Мышонок не расслышал ее, поэтому переспросил.
— Тебе бы не хотелось все начать сначала?
— А тебе? — спросила Бука, не отводя глаз от лампы.
— Ты знаешь. Я не переставал любить тебя.
Бука помолчала, а затем, все так же не отводя глаз от лампы, сказала: «Я только сейчас поняла, что ты имел в виду».
— Когда?
— Ну, ты как-то сказал во время нашей размолвки, что необходимо видеть звезды даже тогда, когда их закрывают тучи.
— И что тебя заставило это вспомнить сейчас?
— Мне не хватало этой твоей способности.
Мышонок поддался порыву и поцеловал Буку. Она ответила ему, и Мышонок ощутил такой знакомый вкус вишни на ее губах. Мышонок почувствовал, что Бука плачет.
— Ну что ты? Что такое?
— Мне было так плохо без тебя, ты себе не представляешь.
— Что ты, милая. Я очень хорошо понимаю тебя. Бука подняла на него глаза.
— Прости меня, пожалуйста, — тихо попросила она,
— Что ты, солнце, мне не за что тебя прощать. Я люблю тебя, и значит, тебе никогда не надо извиняться.
Бука впервые за вечер улыбнулась и потянула Мышонка к себе. Слова уже были не нужны.
Когда Мышонок вошел в нее, Бука заплакала во второй раз.
Мышонок проснулся утром с бодрым и приподнятым настроением. Жизнь была прекрасна, точно-точно. Повернув голову, он посмотрел, улыбаясь, на Буку, мирно спящую на соседней подушке. Хотелось выпрыгнуть из постели и кричать от переполняющих чувств. Но Буку будить не хотелось, поэтому Мышонок потихонечку выполз из-под одеяла, вытащил из стенного шкафа черные джинсы и синюю рубашку, прихватил носки и отправился на кухню.
Предстояло теперь решить, как быть дальше. Хотелось уже закончить эту шпионскую эскападу, развязаться разом и с VTZ и с «Дейтатеком». Но оставался еще этот «постчеловек» Швейц и управляемая им Ицки. И главной проблемой был именно Швейц. Было понятно, что он не потерпит раскрытия информации о себе. Что ж, проблема имеет общеизвестное решение. Если ты являешься единственным носителем опасной информации — твоя жизнь в современном мире не стоит ни копейки. Но вот если эту информацию распространить максимально широко, тебе уже почти ничего не грозит.
Как только о Швейце узнает «широкая общественность», ему станет уже не до Мышонка. Скорее потребуется сохранить свою жизнь и уберечься от сотрудников спецслужб, которые хлынут в киберпространство просто в огромных количествах. Они устроят на него такую облаву, что мало не покажется. Конечно, мало просто обнаружить Швейца. Скорее всего, он не привязан к какой-либо конкретной машине, поэтому локализовать его и ограничить свободу вряд ли получится. Ну, ребята из спецслужб мыслят чаще всего прямолинейно. Если этот феномен нельзя поставить себе на службу, его следует просто уничтожить. И девять к одному, что они так и поступят. И не важно, как именно они будут это делать, главное, что возможностей у силовиков будет явно больше, чем у Мышонка.
Следовательно, для того, чтобы обезопасить себя, следует рассказать о Швейце. Рассказать всю его историю с максимальным количеством подробностей. Но вот кому рассказывать и как? Просто в Сеть информацию не выложить, так как эта зараза Швейц найдет ее там и хакнет этот сервер без особых проблем. Даже просто отсылать ее через Сеть рискованно, так как он вполне может отследить передачу сообщения и уничтожить его. С другой стороны, он сейчас ожидает от Мышонка подобных рассуждений, поэтому будет контролировать обычную почту и телефонные каналы, которые сейчас и телефонными-то называть стыдно, потому что они все равно через киберпространство идут.
Но в конце концов он же не может контролировать абсолютно все точки входа в киберпространство, верно? Достаточно выбрать одно из киберкафе, войти с анонимного входа и отправить в тот же ЦЕРТ — самую первую и до сих пор самую сильную организацию киберполиции — весь пакет информации. А киберкафе можно выбрать случайным образом. Мышонок потянулся за картой города и вытащил из кармана джинсов монетку в одно евро, которая должна была помочь сделать случайный выбор. Пододвинул к себе ноутбук, чтобы приготовить сообщение в ЦЕРТ. Пятью минутами позже он положил на подушку рядом с Букой записку с текстом: «Доброе утро, любимая. Выскочил на несколько минут по делам и совсем скоро вернусь. Не скучай» — и аккуратно, стараясь не разбудить ее, вышел из квартиры.
Прибывший хакер сначала просто висел неподалеку от Ицки, как и Мышонок, наблюдая за тем, как она принимает в себя поток информации. Однако не более чем через полминуты прибыли еще четверо членов группы. После короткого совещания один из них остался на прежнем месте, а остальные исчезли. Очевидно, ребята начали свою работу. Мышонок решил, что ему здесь делать больше нечего, и вышел из кибера.
Через полчаса ему пришло электронное письмо без подписи с анонимного почтового ящика. Весь текст письма состоял всего из четырех чисел и слов «Позвони мне». Четыре числа — это сетевой адрес. Скорее всего, Глас и его друзья все-таки вышли на таинственный источник, который и передает Ицки информацию. Вечерний звонок подтвердил его догадку.
— Гласиабол?
— Привет, Мыша. Итак, письмо ты получил.
— Угу.
— В общем, мы его выследили, но там что-то совершенно невероятное.
— Глас, ты не тяни. Рассказывай.
— Мышонок, скажи мне, как выглядят программные комплексы в киберпространстве?
— По-разному.
— Нет. Есть одна общая черта.
— Это какая же?
— Они не изменяются.
— В смысле?
— Мышонок, у них постоянная форма. Каждую более или менее известную базу данных можно отличить даже по форме, не запрашивая ее официального имени.
— Да ну, брось! Когда идет рефакторинг, любой софт меняет форму,
— Но это же редко бывает. А та штука, которую мы нашли, постоянно изменяет форму. Постоянно и непрерывно. Нам и так пришлось потрудиться, чтобы отыскать источник информации, а когда нашли эту пакость, мы даже не решились близко подойти. Я абсолютно убежден, что если бы мы просто показались рядом, эта штука увидела бы нас. Это больше всего похоже не на добропорядочный софт, а на какой-то конструкт. Я не знаю, кто это сделал и пока даже знать не хочу. Это слишком круто даже для нас.
— Спасибо, Глас. Дальше я сам, хорошо?
— Да нет проблем.
Мышонок повесил трубку, вышел к проезжей части и поднял руку, останавливая такси. В машине, возвращаясь домой, он снова достал записную книжку и посмотрел на сетевой адрес, который ему прислал Гласиабол. Итак, попробуем подвести первые итоги. Ицки ежедневно выходит в кибер, где напрямую получает огромную дозу информации, которая, теоретически, может что-то менять в сознании принимающего. Также у него есть адрес, с которого идет передача, и рассказ Гласиабола о том конструкте. Если он сейчас придет в «Дейтатек» с этой информацией, они отпустят его? Скорее всего, нет. Наверное, они заставят его выяснить до конца всю историю. А раз так, то нечего и светиться. Сначала попробуем раскопать все самостоятельно.
Вечером того же дня Мышонок решил узнать, кому принадлежит полученный адрес. Сначала он попробовал отыскать его в собственной базе, не выходя в Сеть. Однако в своей базе данных он этого адреса не нашел. И это было странно, так как у него была полная копия официального списка сетевых адресов. Впрочем, по недолгому размышлению Мышонок все же пришел к выводу, что владелец этого адреса при известной сноровке мог изъять его из этого списка. Как он это сделал — дело десятое. Хотя, кто знает? Мышонок не мог припомнить случая, чтобы раньше кто-то мог самовольно внести изменения в базу данных сетевых адресов. Эта база управляется централизованно, и ее копии распространены по огромному количеству серверов. Даже если взломать один сервер и изменить на нем копию этой базы адресов, то это ничего не даст. Через несколько часов сервер сам синхронизирует базу данных с остальными серверами, и взломщик вернется к тому, с чего начинал. Вот они — преимущества децентрализации.
Так или иначе, следующий шаг очевиден. Надо все-таки узнать, кому принадлежит или хотя бы кому принадлежал раньше этот адрес. Для этого, конечно, придется делать запрос в архивы. Но это уже завтра, для сегодняшнего вечера было и так слишком много работы. Мышонок закрыл крышку ноутбука, быстро разделся, выключил свет и рухнул на постель лицом вниз.
После обеда Мышонок пришел в университетскую библиотеку. Терминальный зал был почти пуст, только в дальнем углу у окна сидела парочка студентов. На предложение работника библиотеки о помощи Мышонок ответил отказом и сел за терминал. Начинать следовало с поиска владельца якобы несуществующего адреса. Сначала для очистки совести Мышонок нашел копию полной базы сетевых адресов, хранящуюся в университетской сети, но и там искомого адреса не было. Что же, Мышонок особенно и не надеялся, что найдет его тут. Но был еще один вариант. Возможно, этот адрес раньше принадлежал кому-то.
Одиночные сетевые адреса обычно выдавались частным лицам. А для нужд организаций одного сетевого адреса было мало, поэтому им выделялось несколько адресов, которые чаще всего шли подряд, то есть отличались всего несколькими последними цифрами. Проверка соседних адресов по отношению к несуществующему показала, что они принадлежат Женевскому институту исследования сознания. Уже теплее. Мышонок отдал команду терминалу скомпоновать для него краткий отчет по этому исследовательскому институту.
Ничего слишком необычного в этом отчете Мышонок не увидел. Несколько достижений, о которых он когда-то слышал в новостях, гора монографий с непроизносимыми названиями. И никакой зацепки. Конечно, связь адреса, который мог раньше принадлежать этому институту, и блока информации, которая теоретически может воздействовать на сознание человека, просто напрашивалась. Но делать далеко идущие выводы на основе совпадений не стоит.
Тогда Мышонок решил несколько расширить условия поиска и затребовал список газетных публикаций о Женевском институте исследования сознания. Список получился не слишком большим, и Мышонок решил просмотреть их на месте. Но через полтора часа чтения ничего нового Мышонок не нашел. Единственное, что его смущало, так это отсутствие в электронном архиве нескольких материалов, которые были указаны в результатах поиска. Такое, конечно, бывало, но редко. А в архиве все публикации вообще обязаны храниться без изъятия более двадцати лет.
Мышонок составил список отсутствующих в электронном архиве материалов и обратился к тому работнику библиотеки, который предлагал ему помощь, с просьбой найти их оригиналы в бумажном виде. Мужчина недоуменно вздернул одну бровь, но все же отправился со списком Мышонка в хранилище. Через двадцать минут он вернулся с четырьмя газетами в руках.
Мышонок разложил газеты на столе рядом со своим терминалом. Все они относились к сентябрю осени прошлого года, и в нужных Мышонку материалах упоминалось об одном и том же событии. О пожаре в лаборатории Женевского института исследования сознания. При этом пожаре погиб руководитель лаборатории доктор Швейц и два его лаборанта. Это была новая точка отсчета. Мышонок уже порядком устал сидеть за библиотечным терминалом, но он решил все же довести поиск до конца и затребовал все имеющиеся материалы по этому Швейцу.
Выстроив полученную информацию в хронологической последовательности, Мышонок начал читать. Швейц занимался нейробиологией. Область его интересов была достаточно широка, но в последние годы жизни он занимался вопросами интеграции человека с киберпространством. Проще говоря, Швейц пытался создать обратную связь оператора с компьютером без использования клавиатуры. В киберпространство человек обычно попадает при помощи тродов, которые, по сути, просто создают видимость трехмерного пространства, воздействуя на мозг. Однако, для того чтобы производить какие-либо действия в киберпространстве, команды приходится отдавать, пользуясь обычной клавиатурой. Швейц же хотел избавиться от нее, чтобы оператор мог мысленно отдавать приказы. Насколько понял из найденных материалов Мышонок, Швейц был достаточно близок к успеху, когда произошел тот пожар.
Однако не область научных интересов доктора Швейца насторожила Мышонка, а упоминание о том, что Швейц входил в движение экстропистов. Об этом движении Мышонок знал, и ему не пришлось искать информацию в архиве.
Экстрописты были сторонниками единения человечка и компьютерных технологий. Никакой религии, чисто научные и социологические интересы. Экстрописты полагали, что только при помощи кибернетических технологий человек может уменьшить количество энтропии в себе и в конце концов добиться бессмертия. Многие начинали с вживления различных чипов в свое тело, но основной целью была загрузка сознания в компьютер. Эту процедуру экстрописты называли аплоадингом. Для проведения аплоадинга было необходимо создать полную карту нейронов мозга, а потом перенести ее в компьютер. Если представления ученых о работе человеческого мозга верны, то в компьютере будет функционировать полная копия сознания донора, с которого снималась карта. Насколько Мышонок понимал, главная сложность заключалась в создании полной карты мозга. Но последние модели томографов, кажется, позволяли добиться необходимого уровня детализации.
Основная проблема экстропистов заключалась в том, что подобные томографы были чертовски дороги и сложны в работе, поэтому ни одного опыта по аплоадингу человека не производилось. Впрочем, Мышонок помнил, что несколько лет назад была создана модель обычной садовой улитки. Ее нервные клетки были столь велики, что разность потенциалов на них можно было измерить при помощи маленьких электродов. Разность потенциалов и создавала карту нервной системы улитки. Кто-то из биологов ради развлечения проделал такой эксперимент, и в настоящее время эта искусственная улитка была выставлена для всеобщего обозрения на одном из публичных серверов в качестве аттракциона. Впрочем, проверить, правда ли эта модель действовала на основе реальной копии нервной системы, было нереально. В конце концов поведение садовых улиток не отличается разнообразием, поэтому виртуальную улитку можно было бы просто запрограммировать, не прибегая к ухищрениям с электродами.
Но слишком уж все складно получалось. Непонятный и весьма могущественный конструкт в Сети, живущий по адресу, который ранее принадлежал институту, в котором работал экстропист Швейц. Можно было с достаточно высокой степенью вероятности утверждать, что этот отсутствующий адрес принадлежал его лаборатории. Однако сделать вывод Мышонок не успел. Во время всего поиска он не пользовался тродами, вызывая информацию непосредственно на экран, и последний документ внезапно исчез с монитора, оставив чистый экран.
Мышонок недоуменно поднял глаза на монитор. На чистом белом фоне медленно отпечаталась фраза: «Добрый день, молодой человек. Кажется, Вы меня искали».
Мышонок оторопело сидел перед библиотечным терминалом и читал появляющиеся строки.
«Я ждал тебя, Дмитрий. Я заметил, как твои друзья искали меня и специально дал им себя найти».
Мышонок постучал по клавишам, пошевелил мышью — бесполезно, машина не слушалась его. Видимо кто-то захватил ее извне.
«Дмитрий, не молчи. Можешь печатать ответы. Или войди в киберпространство — побеседуем нормально».
Мышонок дотянулся до клавиатуры и отстучал вопрос.
— Ты кто?
А как ты думаешь? — высветился на экране встречный вопрос.
— Швейц?
— Конечно, Дмитрий.
— И как ты меня засек?
— Для меня нет невозможного в Сети, ты уже должен был об этом догадаться. Я тебя вычислил достаточно давно.
Текст на экране пропал, и вместо него отобразилась черно-белая фотография, сделанная со спутника. Спиральная группа облаков закрывала почти все пространство, но левый нижний угол фотографии не был закрыт ими. Последовала серия увеличений. Сначала Мышонок увидел город, затем улицу, где люди выглядели как точки. Вид сверху не позволял разглядеть детали. Еще одно увеличение. А вот так Мышонок уже мог опознать себя. Камера сняла его в момент движения, левая рука чуть вынесена вперед, голова наклонена вниз. Ну конечно, в глаза било солнце, и он опустил голову. А вот еще одна фотография — Мышонок стоит на ступенях библиотеки и протягивает руку к двери. Да, все точно.
Фотографии исчезли, и снова пошел текст:
— Дмитрий, полагаю, у тебя есть много вопросов.
— Мышонок помедлил, выбирая с чего начать:
— И каково это — быть богом Сети?
— Понятия не имею. Я все же не бог. Я все же уязвим, у меня нет всеведения и всевластия. Я просто самая большая сила в Сети.
— Так каково это?
— Я не смогу объяснить. Точно знаю — это не так, как быть человеком.
— А почему ты перестал быть человеком?
— Рак, Дмитрий. Я был болен раком, и переселение сюда оставалось моей последней надеждой. Смешно, правда? Мы можем полностью прочитать схему нейронной сети человеческого мозга, а справиться с изменением обычных клеток не получается.
— Каковы твои внутренние ощущения? Ты думаешь все так же? Никаких ограничений не было? — Мышонку действительно было интересно узнать, как изменяется восприятие человека, живущего в Сети.
— Я понимаю тебя, Этот вопрос я задавал себе постоянно в первые дни моего перехода. Скажем так — я не ощущаю никаких изменений. Я все так же живу. Но следует отметить, что теперь у меня полностью изменились органы чувств, и это, естественно, накладывает отпечаток на меня. И у меня появились огромные возможности для анализа самого процесса мышления. Я теперь могу точно видеть, как это происходит.
— И как же?
— Долго рассказывать, но это возможно. Что, кстати, и подводит нас к предложению, которое я хотел сделать тебе.
— Предложение?
— Да. У меня есть множество интересов, я веду достаточно перспективные исследования, но в моем состоянии некоторые аспекты человеческой деятельности мне недоступны. Поэтому я был бы очень рад, если бы ты начал работать со мной.
Мышонок откинулся на спинку стула и не стал печатать ответ. Швейц подождал некоторое время, а затем продолжил:
— Сейчас меня больше всего интересует проблема создания искусственного интеллекта. Для воплощения в жизнь своих идей я использую мощности исследовательского отдела VTZ.Мне рассказать, как я влияю на них, или ты сам сможешь сделать выводы?
Мышонок наклонился к компьютеру и отстучал на клавиатуре: Ицки?
— Конечно! Я совершенно случайно наткнулся на нее в Сети сразу после своего перехода. Тогда я впервые увидел, как беззащитен человек при подключении к киберпространству через троды. Я могу изменять сознание людей, посещающих киберпространство. Но тогда я не спешил. Сначала я узнал, кто она, и, все выяснив, начал действовать. Через три месяца нашего общения она уже была аналитиком VTZ и могла давать задания начальнику исследовательского отдела. Я изменил ее рефлексы. Она стала почти идеальным человеком. Блестящая физическая и интеллектуальная форма, ты заметил?
— Ты можешь сделать это с любым человеком в Сети?
— Конечно.
«Я поступил правильно, не надев троды. — Мышонок еще раз похвалил себя за предосторожность. — Как говорил хор в одной из древнегреческих трагедий: „Предусмотрительность лучше, чем непредусмотрительность“.
— Не знаю, Дмитрий. Возможно, ты был бы счастлив обрести идеальную физическую форму. Стать самым настоящим человеком из всех людей.
— И потерять собственную личность?
— Необязательно. Ицки я был просто обязан изменить интеллект. Ты же можешь оставить свой разум в неприкосновенности.
— И ты улучшишь меня просто из альтруизма?
— В обмен на твое участие в моих проектах. Добровольное участие.
— Проекты?
— Их немало. Исследование структуры человеческого разума. Создание настоящего искусственного интеллекта. Для работ можно использовать уже имеющуюся у нас базу в исследовательском отделе VTZ. Тем более ты сам там работаешь. Представь себе, какой это вызов для такого специалиста, как ты. Может ли кто-нибудь еще похвастаться тем, что примет участие в разработке искусственного интеллекта, ставя себя на одну ступень с богом?
Мышонок сидел, откинувшись на спинку стула, и почти минуту просто смотрел на терминал, не прикасаясь к клавиатуре. А затем протянул одну руку к ней и медленно набрал текст.
— У меня такое ощущение, что подобная ситуация уже когда-то возникала. Правда тогда с человеком разговаривала не программа из сети, а змей, висящий на ветке дерева познания. Не искушай меня.
Мышонок встал из-за терминала и, не выключая компьютер, направился к выходу из зала. У двери он обернулся. Ни одна из камер слежения, висящих под потолком в углах зала, не повернулась вслед за ним.
Рабочий день еще не закончился, поэтому Мышонок вернулся в свой рабочий кабинет. Ситуация усложнялась прямо на глазах. Если Швейц узнает, что он внедрен в VTZ в качестве инфильтратора, а Швейц обязательно разнюхает это, в ответ на отказ от сотрудничества он сдаст его Ицки или службе безопасности VTZ напрямую. Результат скорее всего будет одинаковым — смерть. Так что даже не «если», а «когда». Счет идет, наверное, на дни или, скорее, часы. Да, необходимо связываться с «Дейтатеком» и просить об извлечении.
Но звонок Котеру, начальнику службы безопасности «Дей-татека», следует делать опять из таксофона. Все внутренние звонки регистрируются во внутренней системе связи, и охрана придет за ним минуты через две-три, не больше. Значит, пока просто завершаем рабочий день. Мышонок повернулся к терминалу и начал просматривать поступившие сообщения.
Первым в очереди было письмо от Ицки. Конечно же, Мышонок не мог пропустить его. Он щелкнул клавишей, открывая письмо, и откинулся на спинку кресла, читая сообщение.
«Привет!
Ты там как, еще не соскучился? Надеюсь, что все же успел. Я вот точно соскучилась и предлагаю встретиться еще раз. Может быть, ты пригласишь теперь меня к себе? И я надеюсь, ты разъяснишь мне, что ты имел в виду, когда при прошлой нашей встрече говорил о своих вредных привычках.
Пребывающая в нетерпеливом ожидании Ицки-тян».
Мышонок потер ладонями глаза. Интересно, это Швейц так программирует Ицки? Наверное, все же нет. Она начала приставать к Мышонку еще до того, как Швейц засек его. Но тогда понимает ли Швейц, что с ней происходит? Видит ли он это? Или запрограммированная девочка срывается со своей программы и гормоны берут свое? Значит, Швейц все-таки не всесилен и не может полностью переписать сознание человека. Что же, это радует. В дверь кабинета постучали.
— Войдите! — крикнул Мышонок.
В кабинет вошел Кейси Стиле, заместитель Мышонка. Именно он должен был занять место начальника отдела информационной безопасности, когда ушел на повышение Зондерганн. Мышонок сначала опасался Стилса, но тот вел себя миролюбиво и работал достаточно хорошо, не копая под Мышонка. «Ничего, Кейси, — думал Мышонок, — недолго тебе осталось в заместителях ходить, на следующей неделе меня здесь не будет, и ты займешь освободившуюся вакансию».
— Дмитрий, — сказал Кейси, подходя к столу, — ты на ланч уже ходил?
Со всей этой эпопеей в библиотеке Мышонок действительно забыл пообедать, поэтому ответил на вопрос отрицательно.
— Отлично. Составишь мне компанию?
— Да без проблем.
Когда они вышли из кабинета, Стиле обратился к Мышонку.
— Кстати, ты же из России, верно?
— Да.
— Я спросил потому, что у нас тут в отделе связей с общественностью новый менеджер. Девушка, тоже из России. Познакомить?
— Давай, — улыбнулся Мышонок.
Через две минуты хождения по коридорам, открывания дверей и одной поездки на лифте Стиле привел Мышонка в зал, где размещался отдел по связям с общественностью, и завел его в одну из ячеек зала, где, очевидно, и сидела соотечественница Мышонка. Девушка, услышав шаги, начала поворачиваться к вошедшим, но Мышонок уже узнал знакомый до боли аромат духов Кензо «Лупар». Увидел весну в серых ясных глазах, легко улыбнулся и сказал: «Здравствуй, милая Бука. Я так скучал по тебе».
На ланч Стилсу пришлось все же идти одному. Пораженный встречей Мышонок остался разговаривать с Букой. Выяснилось, что она после расставания работала в рекламном агентстве, а несколько дней назад перешла в VTZ. Чтобы не отрывать Буку от работы, Мышонок договорился встретиться с ней вечером.
Сразу после окончания рабочего дня Мышонок снова зашел в отдел по связям с общественностью, и оттуда вместе с Букой уже вышел из здания, в котором размещалась VTZ.
Когда Мышонок открыл дверь в квартиру, которую ему снимала фирма, Бука разулась, прошла в комнату и села в кресло, стоящее перед письменным столом. У Мышонка было только одно кресло, поэтому ему пришлось садиться на стол, чтобы остаться лицом к Буке. При этом он включил настольную лампу, а основное освещение включать не стал. Бука смотрела на светящийся абажур лампы и молчала.
— Ты бы хотела все вернуть обратно? — спросил ее Мышонок.
Бука что-то тихо сказала, практически про себя, и Мышонок не расслышал ее, поэтому переспросил.
— Тебе бы не хотелось все начать сначала?
— А тебе? — спросила Бука, не отводя глаз от лампы.
— Ты знаешь. Я не переставал любить тебя.
Бука помолчала, а затем, все так же не отводя глаз от лампы, сказала: «Я только сейчас поняла, что ты имел в виду».
— Когда?
— Ну, ты как-то сказал во время нашей размолвки, что необходимо видеть звезды даже тогда, когда их закрывают тучи.
— И что тебя заставило это вспомнить сейчас?
— Мне не хватало этой твоей способности.
Мышонок поддался порыву и поцеловал Буку. Она ответила ему, и Мышонок ощутил такой знакомый вкус вишни на ее губах. Мышонок почувствовал, что Бука плачет.
— Ну что ты? Что такое?
— Мне было так плохо без тебя, ты себе не представляешь.
— Что ты, милая. Я очень хорошо понимаю тебя. Бука подняла на него глаза.
— Прости меня, пожалуйста, — тихо попросила она,
— Что ты, солнце, мне не за что тебя прощать. Я люблю тебя, и значит, тебе никогда не надо извиняться.
Бука впервые за вечер улыбнулась и потянула Мышонка к себе. Слова уже были не нужны.
Когда Мышонок вошел в нее, Бука заплакала во второй раз.
Мышонок проснулся утром с бодрым и приподнятым настроением. Жизнь была прекрасна, точно-точно. Повернув голову, он посмотрел, улыбаясь, на Буку, мирно спящую на соседней подушке. Хотелось выпрыгнуть из постели и кричать от переполняющих чувств. Но Буку будить не хотелось, поэтому Мышонок потихонечку выполз из-под одеяла, вытащил из стенного шкафа черные джинсы и синюю рубашку, прихватил носки и отправился на кухню.
Предстояло теперь решить, как быть дальше. Хотелось уже закончить эту шпионскую эскападу, развязаться разом и с VTZ и с «Дейтатеком». Но оставался еще этот «постчеловек» Швейц и управляемая им Ицки. И главной проблемой был именно Швейц. Было понятно, что он не потерпит раскрытия информации о себе. Что ж, проблема имеет общеизвестное решение. Если ты являешься единственным носителем опасной информации — твоя жизнь в современном мире не стоит ни копейки. Но вот если эту информацию распространить максимально широко, тебе уже почти ничего не грозит.
Как только о Швейце узнает «широкая общественность», ему станет уже не до Мышонка. Скорее потребуется сохранить свою жизнь и уберечься от сотрудников спецслужб, которые хлынут в киберпространство просто в огромных количествах. Они устроят на него такую облаву, что мало не покажется. Конечно, мало просто обнаружить Швейца. Скорее всего, он не привязан к какой-либо конкретной машине, поэтому локализовать его и ограничить свободу вряд ли получится. Ну, ребята из спецслужб мыслят чаще всего прямолинейно. Если этот феномен нельзя поставить себе на службу, его следует просто уничтожить. И девять к одному, что они так и поступят. И не важно, как именно они будут это делать, главное, что возможностей у силовиков будет явно больше, чем у Мышонка.
Следовательно, для того, чтобы обезопасить себя, следует рассказать о Швейце. Рассказать всю его историю с максимальным количеством подробностей. Но вот кому рассказывать и как? Просто в Сеть информацию не выложить, так как эта зараза Швейц найдет ее там и хакнет этот сервер без особых проблем. Даже просто отсылать ее через Сеть рискованно, так как он вполне может отследить передачу сообщения и уничтожить его. С другой стороны, он сейчас ожидает от Мышонка подобных рассуждений, поэтому будет контролировать обычную почту и телефонные каналы, которые сейчас и телефонными-то называть стыдно, потому что они все равно через киберпространство идут.
Но в конце концов он же не может контролировать абсолютно все точки входа в киберпространство, верно? Достаточно выбрать одно из киберкафе, войти с анонимного входа и отправить в тот же ЦЕРТ — самую первую и до сих пор самую сильную организацию киберполиции — весь пакет информации. А киберкафе можно выбрать случайным образом. Мышонок потянулся за картой города и вытащил из кармана джинсов монетку в одно евро, которая должна была помочь сделать случайный выбор. Пододвинул к себе ноутбук, чтобы приготовить сообщение в ЦЕРТ. Пятью минутами позже он положил на подушку рядом с Букой записку с текстом: «Доброе утро, любимая. Выскочил на несколько минут по делам и совсем скоро вернусь. Не скучай» — и аккуратно, стараясь не разбудить ее, вышел из квартиры.