Шекли Роберт. Драмокл (сборник)

   Чач уселся, не дожидаясь приглашения, плеснул в бокал вина и брезгливо пригубил.
   Джон, раскрасневшийся от спиртного, спросил:
   – Ну, милорд Чач, вы небось обсуждали сейчас давешнее предательство со своим папенькой, двуликим Драмоклом?
   – Ни один из ликов короля не пожелал меня видеть, – ответил Чач. – Рудольф заявил, что король скорбен сердцем из-за своих вынужденных поступков. И упомянул о каких-то чужеземных захватчиках. А что он сказал вам, король Снинт?
   – Он вызвал меня на приватную аудиенцию, – отозвался Снинт. – Лицо его было печально, голос дрожал, однако он избегал встречаться со мною взглядом. «Снинт, – сказал он, – я в великом смущении из-за недавних событий, хотя и не чувствую за собой никакой вины. Буквально пару минут назад мои агенты сообщили с Лекка, что чужеземные войска – десятки тысяч хорошо вооруженных воинов – высадились на северном мысе Каталии в провинции Ллулл. Агенты узнали в них кочевников-саммаков из саммак-калмыцкой орды. В прошлом столетии они не раз забредали в наш космический регион на своих старых звездолетах, груженных вонючим скотом. Но высадившийся десант, без сомнения, был отборной боевой группой саммаков, намеревавшейся разведать оборонную мощь наших миров перед вторжением главных сил орды. Поскольку на Лекке нет постоянной армии, а промедление могло оказаться роковым, я приказал командующему войсками Руксу истребить захватчиков без всякой жалости. Быстрота и решительность наших действий наверняка произведут впечатление на военачальников орды и избавят нас от грядущих напастей».
   – И вы поверили ему? – спросил Чач.
   – Нет, конечно, – сказал граф Джон. – Но Снинт сделал вид, что поверил. Что еще ему оставалось?
   – А что Руфус? Как он реагировал на известие?
   Джон злорадно усмехнулся:
   – На преданном челе его выступил пот, а рот скривился от боли и неверия. Но заклеймить Драмокла он тем не менее отказался. Он заявил, что пришло время испытаний для всех нас, а не только для нашего хозяина. И посоветовал нам потерпеть еще немного. «Доколе? – спросил я его. – Пока он не захватит ваше королевство или мое?» Ответить ему было нечего, поэтому он повернулся и ушел к себе – растерянный, недоумевающий, но по-прежнему упрямо преданный Драмоклу.
   Адальберт внезапно поднял голову и пропел тоненьким фальцетом:

 
Седла и мыльницы,
Рыбки из шпрот
Прибыли в Аардварк
Все в один год.
 

   И, стукнув головой о стол, опять заснул.
   – Несчастный малыш-королек, – сказал Джон. – Но что нам до него? Что хорошо для Драмокла, хорошо для всех нас – разве не так говорил сам Драмокл? Принц, вам следовало присоединиться к папеньке и отпраздновать победу.
   – Я понимаю вашу горечь, – откликнулся Чач, – но она заводит вас слишком далеко. Вы прекрасно знаете, что я не в ладах с Драмоклом. Мне претит его нынешнее поведение, да и сам король тоже.
   – Это ни для кого не секрет, – сказал Снинт, и Джон неохотно кивнул.
   – А разве могло быть иначе? – продолжал Чач. – Он никогда не любил меня. Мое участие в управлении королевством формально и ничтожно. Несмотря на годы, отданные мною военной подготовке, Драмокл не доверяет мне даже взвода солдат. И хотя я до сих пор считаюсь наследником, я не думаю, чтобы мне когда-нибудь и впрямь пришлось унаследовать престол.
   – Невеселое положение для столь честолюбивого юноши, – заметил Снинт.
   Чач кивнул:
   – Все свои сознательные годы я вынужден был вариться в собственной никчемности и зависеть от равнодушных милостей и капризов отца. Мне приходилось с этим мириться. До сих пор…
   Джон выпрямился, маленькие глазки его загорелись вниманием:
   – А теперь?
   Чач поставил бокал на стол.
   – Не стану тратить лишних слов. Я хочу быть рядом с вами, граф Джон и король Снинт, в том сражении за власть, что неминуемо разразится вскоре.
   Джон и Снинт переглянулись.
   – Вы, конечно, шутите, принц, – сказал Снинт. – Узы крови сильны. Этот порыв у вас скоро пройдет.
   – Проклятье! – вскричал Чач. – Вы мне не верите – так уличите меня во лжи!
   – Спокойно, принц, я хотел лишь испытать вас. Скажите, как по-вашему, что у Драмокла на уме?
   – По-моему, совершенно очевидно, что он хочет как минимум восстановить бывшую Глормийскую империю. И вы не можете не признать, что захват одной планеты и вторжение на другую – недурное начало. Дальше, однако, будет потруднее. Ни Аардварк, ни Лекк в военном отношении ничего из себя не представляют. Надеюсь, Карминосол окажется более крепким орешком.
   – Во всяком случае, пока жена моя Анна стоит у руля, – сказал Джон.
   – Друт он тоже не посмеет оккупировать, – продолжал Чач, – поскольку ему необходим сильный космический флот Руфуса. Не стоит забывать также о Хальдемаре, который сидит в своем медвежьем углу на Ванире, пытаясь постигнуть суть происходящего. Чья возьмет – неизвестно. Но я готов поставить свою жизнь на поражение Драмокла, особенно если нам с вами удастся прийти к соглашению.
   – И что вы надеетесь выиграть от такого соглашения? – спросил Снинт.
   – Всего лишь свою законную долю – глормийский престол после убийства или изгнания Драмокла.
   – Глормийский престол! – сказал Джон. – Воистину скромное требование, если учесть, что вы не вкладываете в наше общее дело ничего, кроме собственного самомнения.
   – Не советую меня недооценивать, – нахмурился Чач.
   – Мы и не собирались, – вмешался Снинт. – Мы примем вас в свои ряды, принц, как примем и то, что вы сумеете нам предложить. Пока вы не предложили ничего. Но тем не менее мы рады вам.
   Чач встал.
   – Я должен откланяться, господа, чтобы поправить свои дела. Думаю, в следующий раз вы обрадуетесь мне больше.
   Джон засмеялся, однако Снинт серьезно сказал:
   – Надеюсь, мой юный лорд, и верю, что так оно и будет.
   Чач поклонился кратчайшим поклоном и покинул таверну.

Глава 11

   Завоевание Лекка началось вполне удачно. Рукс был профессионалом до мозга костей. Он постоянно держал стопятидесятитысячное войско в полной готовности на случай внезапной нужды. И теперь ему осталось лишь погрузить солдат на три звездолета вместимостью по пятьдесят тысяч каждый, всегда стоявших наготове с полными баками топлива. Через час вторжение началось.
   Войско Рукса в основном состояло из роботов типа Марк-IV, производимых солдатской фабрикой на Антигоне. Они были запрограммированы на уничтожение всего, что не похоже на них самих. Таким образом обеспечивалась надежность и простота электронных схем, а также их дешевизна. Драмокл купил роботов по бросовой цене, когда на рынке появилась новая модель Марк-X, более гуманная и способная щадить женщин и детей, не проявляющих враждебности. Марки-IV не могли похвалиться умом, зато брали количеством и для захвата такой небольшой планетки, как Лекк, годились не хуже других.
   Рукс высадил своих роботов, не встретив никакого сопротивления, на большом острове Зоса и разбил лагерь на Нелощеной равнине, к юго-востоку от перевала Кислая Рожа. Нелощеная равнина пустынной лентой тянулась между Угриными горами с одной стороны и быстрой речкой Хрокс – с другой. Перевал Кислая Рожа представлял собой естественное ущелье в горах, прикрывавших деревню Бисквит – резиденцию короля и соответственно административную столицу Лекка. Рукс рассчитывал, что, захватив Бисквит, он задавит тем самым блоху сопротивления, не дав ей шанса прыгнуть (типичный для серриан речевой оборот). Выстроить на линии Руксу удалось лишь семьдесят пять тысяч роботов, но этого оказалось вполне достаточно. Леккианская оборона насчитывала всего семьсот мужчин, записавшихся в добровольцы из стыда перед соседями, да еще четыреста дрикнейцев с Дрика-IV, которые отдыхали на Лекке и страсть как любили подраться.
   Всю ночь на Нелощеной равнине раздавались привычные звуки подготовки к бою: резкие хлопки проверяемых электровыключателей, мягкие шлепки последних смазочных работ и пронзительный треск роботов, подкручивающих друг дружке внутренности на полную мощность. С первым проблеском зари, когда начали функционировать фотоэлектронные сенсоры солдат, Рукс дал приказ идти в атаку. Роботы пошли вперед сплошной наводящей ужас стальной стеной с криками: «Слава солдатской фабрике!» Это были единственные слова, которые их запрограммировали произносить.
   Леккиане предвидели наступление и приняли контрмеры. Ирригационное оборудование, срочно привезенное из соседних деревушек, было установлено на не занятой врагом части равнины. Всенощная поливка превратила пустыню в болото, в которое погрузилась – вернее, в котором погрязла Руксова армия. Предназначенные для сухопутных боев, роботы страдали от беспрестанных коротких замыканий, поскольку гидроизолирующие прокладки у них были скорее декоративными, нежели эффективными. Солдаты барахтались в грязи, сбившись с курса и смешав ряды. Тут-то на них и напали леккиане. Ударный отряд из четырехсот леккианских и дрикнейских волонтеров верхом на болотных глиссерах прорвал правый фланг противника. Вооруженные кувалдами и сварочными горелками, добровольцы за считаные минуты превратили поле боя в помесь транспортного затора с кладбищем старых машин и отступили с незначительными потерями. Вторая атака, лобовая, остановила роботов окончательно. Когда зашло солнце, жидкая линия обороны леккиан оставалась нетронутой. Раздосадованный Рукс отвел свое войско для подзарядки и позвонил Драмоклу, требуя более качественного пополнения.

Глава 12

   Принц Чач спешно послал Вителло к своей сестре Друзилле в княжество Истрад с просьбой о свидании. Получив положительный ответ, принц не мешкая стал готовиться к отъезду. Он решил лететь на собственной космической яхте, поскольку Драмокл мог с минуты на минуту перекрыть движение всего гражданского транспорта, если уже не перекрыл. Прибыв в космопорт, Чач с облегчением убедился, что транспорт работает нормально. Немного нервничая, он сообщил свое имя наземному контролю и попросил разрешение на вылет. Разрешение было выдано без задержки, и вскоре яхта поднялась в воздух.
   Чач лег на курс и ввел координаты места назначения в бортовой компьютер. Столица и пригородные районы Ультрагнолла промелькнули внизу, скрываясь из виду. Принц пересек Сардапианское море, увидел вдали окутанные серой дымкой Глиферовы горы, затем миновал Квадратный лес и наконец заметил извилистую серебряную ниточку Еврипейской речки. Это была восточная граница владений Друзиллы. Внизу простиралась земля Истрад – холмистая и покрытая зелеными лесами. На севере блеснуло озеро Мелачайбо, на берегу которого стоял украшенный множеством башенок замок Тарнамон, где жила его сестра Друзилла. Получив разрешение на посадку, Чач приземлился на небольшом космодроме неподалеку от дворца. Там его встретил Вителло.
 
   Обитатели Истрада – истрагну – были довольно древним, но не глормийским народом. Сердечные и гостеприимные к странникам (за исключением тех случаев, когда им требовалась жертва для одного из многочисленных божеств), они поставляли на экспорт стихи и песни, которые пользовались большим спросом среди народов Галактики, не имевших собственной поэзии. Аннотирование и анализ произведений истрагну стало прибыльным промыслом для их соседей с острова Рунгс.
   Большинство истрагну зарабатывали себе на жизнь дикобразами: пасли их стада на своих зеленых холмах, а затем продавали иголки ууркам – негуманоидной расе, никогда не объяснявшей, зачем ей нужен этот товар.
   У истрагну была уникальная, нигде на Глорме больше не встречавшаяся транспортная система. Они перемещались в пределах Истрада с помощью сети батутов. Батуты, натянутые в воздухе на расстоянии пятнадцати футов друг от друга, пересекали княжество во всех направлениях. Истрагну пользовались этой сетью испокон веков, сколько помнили себя. Батуты изготовляли из грубого холста и красили в разные яркие цвета – за исключением желтого, запрещенного древней традицией, – и значительная доля доходов населения уходила на поддержание сети в порядке. С воздуха батутная сеть выглядела затейливым узором из разноцветных точек. Согласно легенде узор этот был частью гигантской мандалы, оставленной здесь таинственной расой, которая завезла в Истрад дикобразов и бесследно исчезла. Особенно оживленное и красочное зрелище батутная сеть представляла собой по субботам, когда сборщики дикобразовых иголок отправлялись в город за недельной выручкой и на соревнования по игольному мастерству. От постоянных прыжков по батутам ноги у истрагну были короткими, толстыми и очень мускулистыми, что считалось одинаково красиво как для мужчин, так и для женщин и позволяло сборщикам иголок без труда лазать по холмам за дикобразами.
   «Не смешите меня!» – заявил принц Чач и потребовал подать себе более приличный транспорт. Это оказалось нетрудно: в Истраде существовал таксопарк, обслуживавший «тонконогих», как называли здесь всех неистрагну. Чач с Вителло сели в машину и поехали к готическому замку, возвышавшемуся на скале над озером Мелачайбо, где Друзилла устраивала мистерии в честь Великой Богини. Этот религиозный культ с древнейших времен ассоциировался с плодородием, благочестием и строгим исполнением ритуалов. Друзилла, верховная жрица Глорма, считалась живым воплощением Богини и общалась с нею в состоянии наркотического транса, необходимого для истинных пророчеств. Друзилла была также высшим авторитетом в одном из церковных ответвлений, известном под названием «Великого благолепия».
   Гости прошли через замковые ворота в мрачный каменный лабиринт коридоров, освещенных лишь тусклыми лучами, проникавшими сквозь узкие бойницы высоко над головой. Чач поднял воротник плаща и поежился:
   – Не по душе мне эти женские мистерии.
   – В прошлый раз меня вели другим путем, – отозвался Вителло.
   Наконец они достигли центральной башни. Высокая железная дверь отворилась, и навстречу им вышла Друзилла. Принцесса была среднего роста, с отнюдь не средних размеров грудью. Каскад бронзовых волос огненными волнами ниспадал на точеные плечи. Прекрасное и надменное лицо обрамляло холодные серые глаза.
   – Входите, – сказала она. – Простите за доставленные неудобства. В зале парадного входа сейчас перетягивают ковры.
   Вителло отпустили в малый банкетный зал подкрепиться. Друзилла провела принца в Ивовую палату. Брат с сестрой встретились впервые за два года.
   Палата была длинная и узкая, с застекленной стеной, открывавшей великолепный вид на озеро Мелачайбо, по искристой поверхности которого скользили одномачтовые дау с полосатыми парусами. Чач уселся на диванчик, Друзилла расположилась рядом в кресле. Служанка принесла кувшин сальвазии и знаменитые истрадские медовые пряники. Когда все формальности гостеприимства были соблюдены, Друзилла спросила:
   – Ну, Чач, и чему я обязана столь неприятным визитом?
   – Давно мы не виделись, Дру, – сказал Чач.
   – Не так уж и давно.
   – Ты все еще злишься на меня?
   – Естественно. Твое предложение переспать со мной было непростительным оскорблением для жрицы, исповедующей нормальный секс, то есть секс между одной женщиной и одним свободным мужчиной и наоборот.
   – Нам было бы так хорошо вместе, Дру! – мягко заметил Чач. – Мы совершили бы поистине великое кровосмешение, дающее полубожественный статус.
   – У меня он и так есть, – возразила Друзилла, – благодаря жреческому сану. А если ты не способен его приобрести, тут я ничем не могу тебе помочь. Но даже не будь между нами табу кровосмешения, я лучше переспала бы с последним подонком, чем с тобой.
   – Так ты говорила два года назад.
   – И повторяю теперь.
   – Ладно, бог с ним, – сказал Чач. – Меня привели сюда совсем другие заботы. Ты, конечно, в курсе, что Драмокл захватил Аардварк и вторгся на Лекк?
   – Да, я слышала.
   – И что ты думаешь об этом?
   Друзилла, помедлив, сказала:
   – Король представил официальное объяснение.
   – Отмеченное печатью Максова воображения.
   – Оно и впрямь притянуто за уши, – согласилась Друзилла. – Если честно, я очень встревожена. Тридцать лет мира, начало новой эры прогресса – и вдруг такое. Я пыталась дозвониться отцу, но он не берет трубку. Все это совсем на него не похоже. Должно же быть какое-нибудь разумное объяснение!
   – Оно есть, – сказал Чач. – И его нетрудно увидеть такой женщине, как ты, которая прекрасно разбирается в движениях планет.
   – Ты же знаешь, что я не верю в астрологию.
   – Я тоже. Но астрономия – совсем другое дело, верно?
   – К чему ты клонишь?
   – Дело в том, что сейчас, впервые за тридцать лет, расположение планет на орбитах наиболее благоприятно для вторжения флота с Глорма.
   – Ты думаешь, Драмокл ждал такого случая все эти годы?
   – Да, а также официальных торжеств, отдавших в его власть всех местных королей.
   Друзилла подумала и покачала головой:
   – Драмокл не такой хитрый, да и терпения у него не хватило бы. – Однако в голосе ее звучала нотка неуверенности, и Чач тут же уцепился за нее:
   – А что ты на самом деле знаешь о нем, Дру? Для тебя он всегда был любимым папочкой, не способным ни на что дурное. Любовь застит тебе глаза. И даже теперь, когда его поступки вопиют о предательстве, ты отказываешься поверить очевидному.
   – Драмокл – предатель? О нет!
   – Твои чувства делают тебе честь, радость моя. Но не забудь: ты не просто его дочь, ты – жрица Великой Богини, присягавшая служить свободе и правде. Да будь на месте Драмокла любой другой король, ты заклеймила бы его, не задумываясь! И только потому, что он твой отец, ты обманываешь себя всякими уловками.
   Губы у Друзиллы задрожали. Принцесса отчаянно замотала головой:
   – Ох, Чач, я пыталась убедить саму себя, что всему этому есть какая-то веская причина, что отец не преступил своей клятвы и не опозорил свое доброе имя. Но он захватил Аардварк и вторгся на Лекк!
   – И к какому же выводу ты пришла? – спросил Чач.
   – Я не могу больше притворяться, будто не вижу, что власть ударила ему в голову и его поразил вирус безумных амбиций. Будущее человечества очевидно – война, уничтожение и гибель. О, что же нам делать?
   – Мы должны остановить его, – сказал Чач, – пока его безумие не ввергло Местные планеты в военную катастрофу. Он сам будет нам благодарен, когда придет в себя.
   Друзилла встала. Лицо ее было полем сомнения, по которому черные гончие страха гнали белых оленей надежды.
   – Но как?
   – У меня есть план. Я знаю, как нам обуздать его амбиции и вернуть в прежнее состояние.
   – Я не позволю причинить ему вред!
   – Я тоже. – Принц увидел выражение лица Друзиллы и рассмеялся. – Конечно, мы с Драмоклом никогда особенно не ладили. Слишком уж мы разные. Но я всегда втайне восхищался стариком и с радостью отдал бы за него жизнь. В конце концов, он же мой отец, Дру!
   В глазах у Друзиллы заблестели слезы.
   – Что ж… Если это поможет воссоединению нашей семьи, все было не напрасно.
   – Мне бы хотелось этого, Дру, – спокойно произнес Чач.
   – Тогда даю тебе слово, брат, что последую твоему плану, если он не повредит отцу.
   – Торжественно обещаю – не повредит.
   – Что мне делать, скажи!
   – Пока ничего. Мне нужно еще уладить кое-какие дела. Я дам тебе знать, когда наступит срок.
   – Да будет так, – сказала Друзилла.
   – Тогда до скорого. – Чач низко поклонился и вышел из палаты.

Глава 13

   Внизу, в малом банкетном зале Тарнамона Вителло ужинал холодным пирогом с индюйволятиной. Индюйволы были уникальными гибридами индюка с буйволом, выведенными в Истраде. Методика скрещивания держалась в секрете, потому что владеть таким секретом было хорошо. Вителло нашел начинку съедобной и запил ее графинчиком опийного вина из маковых виноградников Цитеры.
   – Налей нам еще, – велел он служанке. – В ваших краях вечерами прохладно, и человеку нужно принять на грудь, чтобы защититься от простуды. Защита! Кто имеет дело с сильными мира сего, тот сам сует задницу в петлю, как говаривали древние. Но разве не может низкорожденный возвыситься? Разве жизнь – всего лишь череда чужих удач? Дайте ему малейший шанс – и вы увидите, чего сумеет достигнуть Вителло!
   – Что вы сказали? – спросила девушка-служанка.
   – Я попросил еще опийного вина, – сказал Вителло. – Остальное был внутренний монолог, несмотря на цитаты.
   – Вам не следует говорить с самим собой, – сказала девушка.
   – С кем же мне, по-твоему, говорить?
   – Со мной, конечно, раз я здесь.
   Вителло пронзил ее взглядом, правда, довольно рассеянным. Если хочешь продвинуться в этом мире, от дела отвлекаться нельзя. Может ли он как-то использовать эту девушку «в контексте оснащения», согласно бессмертному выражению Хайдеггера, или же она простая статистка, не стоящая внимания?
   – У меня голубые глаза и черные волосы, – сказала девушка. – Меня зовут…
   – Не так быстро, – прервал ее Вителло. – Не надо имен. Ты просто служанка. Твое дело – принести мне вина и помалкивать.
   – Я свои обязанности знаю. Но вы могли бы дать мне шанс, верно?
   – Шанс? Слушай, девочка, здесь не я заправляю делами. Я даже не знаю, сумею ли удержаться на плаву в водовороте приключений Драмокловой семейки. Моя главная задача – остаться в живых. Скажу тебе по секрету: на самом-то деле я Чачу не нужен. Он сейчас думает иначе, но толку от меня никакого. Я всего лишь пешка в чужой игре. Не исключено, что меня убьют до того, как случится что-нибудь по-настоящему интересное.
   – Я все понимаю, – сказала девушка. – Но разве вы не видите? Если мы объединимся, нас будет двое. Вместе мы сможем закрутить побочную сюжетную линию, и тогда от нас труднее будет избавиться.
   Вителло не выглядел убежденным.
   – Драмоклиды в состоянии избавиться от целых армий и даже планет. Это их мир, их правда, их реальность. Они сметут твою жалкую побочную линию без всяких колебаний.
   – Не сметут, если мы станем им полезны. У меня есть план, который продлит наше существование.
   – Фантазии служанки! – насмешливо промолвил Вителло.
   – Пора бы вам уже понять, – сказала девушка, – что я не просто служанка. Я, между прочим, владею секретной информацией, касающейся судьбы Драмокла.
   – Какой еще информацией?
   – Всему свое время. Так мы объединяем усилия?
   – Наверное, – сказал Вителло. – Давай-ка быстренько опиши себя, пока в повествование не вторглось какое-нибудь важное событие.
   – Я среднего роста, у меня черные волосы и голубые глаза, округлые молодые груди, похожие на апельсины, великолепные мускулы, а также задница, при виде которой сам ангел зарыдал бы от восторга.
   – Однако ты умеешь себя подать, – проворчал Вителло. Тем не менее он оглядел девушку и убедился, что она не врет. Заметил он также и другие детали, но будь он проклят, если станет терять время на размышления о них.
   – Меня зовут Сорочка, – сказала девушка. – По-моему, вы должны на мне жениться. Тогда я буду участвовать в этой истории на законном основании.
   – Жениться? – удивился Вителло.
   – Кто здесь говорит о женитьбе? – вострубил жизнерадостный голос у него за спиной. Обернувшись, Вителло увидел, что в зал вошел священник – жирный, неопрятный, с красным лицом и носом картошкой. От священника разило перегаром. За ним следовали два неприметных свидетеля.
   – Ну ты даешь! – восхитился Вителло.
   – Умной статистке негоже зевать, когда появляется шанс на приличную роль, – сказала Сорочка. – Могу я представить тебя своей маме?
   Вителло повернулся и увидел, как пожилая седовласая женщина возникла ниоткуда.
   – Я в отпаде! – сказал Вителло, пожимая ей руку.
   – Жаль, что мой муж не смог сегодня быть с нами, – сказала мама Сорочки. – Он отправился в якобы невинную увеселительную поездку в Ультрагнолл со своими старыми дружками из секретной службы, которые по чистой случайности являются также вероломными школьными дружками Драмокла.
   – А вы тоже не теряете времени зря, – прокомментировал Вителло. – Дозволь вам банальную реплику, как вы тут же ее усложните.
   – Я могу вам рассказать и кое-что поинтереснее, – сказала мама Сорочки. – Как раз вчера, когда я подслушивала дворцовый телефон, я услыхала…
   – Заткнись, мать, – сказала Сорочка. – Это мой шанс, а не твой. Испарись, будь любезна, а потом я погляжу – может, и подыщу тебе чего-нибудь.
   – Ты всегда была хорошей дочерью, – сказала мама Сорочки. – Помню, как…
   – Еще одно слово, и ты вынудишь меня стать сиротой, – сказала Сорочка.