Страница:
Я, смерть отца оплакивая горько,
Сидел на берегу. Вдруг по волнам
Ко мне подкрались сладостные звуки,
Умерив ярость волн и скорбь мою.
Я следую за музыкой; вернее,
Она меня влечет… Она умолкла.
Нет, вот опять.
Отец твой спит на дне морском,
Он тиною затянут,
И станет плоть его песком,
Кораллом кости станут.
Он не исчезнет, будет он
Лишь в дивной форме воплощен.
Чу! Слышен похоронный звон!
Дин-дон, дин-дон!
Морские нимфы, дин-дин-дон,
Хранят его последний сон.
Поется в песне о моем отце!
Не могут быть земными эти звуки,
Они сюда нисходят с высоты.
Приподними же занавес ресниц,
Взгляни туда.
Что это? Дух? О боже,
Как он прекрасен! Правда ведь, отец,
Прекрасен он? Но это лишь виденье!
О нет, дитя, он нам во всем подобен:
И спит, и ест, и чувствует, как мы.
Он спасся вплавь при кораблекрушенье;
Здесь ищет он товарищей пропавших.
Когда бы только скорбь, враг красоты,
Не искажала черт его лица,
Ты назвала бы юношу красивым.
Божественным его б я назвала!
Нет на земле существ таких прекрасных!
Случилось все, как я предначертал.
Мой Ариэль искусный! Я за это
Через два дня тебя освобожу.
Так вот она, богиня, в честь которой
Звучал тот гимн!… Ответом удостой:
Ты здесь, на этом острове, живешь?
Что делать мне велишь? Вопрос последний,
Но главный для меня: скажи мне, чудо,
Ты фея или смертная?
Синьор!
Я девушка простая. Я не чудо.
Как? Мой родной язык! Но если б я
Был там, где говорят на нем, — я был бы
Из всех, кто говорит на нем, первейшим!
Первейшим? Ну, а если б услыхал
Тебя король Неаполя?
Он слышит,
Дивясь, что вдруг ты вспомнил про Неаполь:
Увы, король Неаполя — я сам.
Мои глаза с тех пор не просыхали,
Как видели, что мой отец, король,
Погиб в морских волнах.
Увы! Несчастный!
Погибли с ним и все его вельможи,
Погиб миланский герцог вместе с сыном…6
Миланский герцог с дочерью своей
Тебя легко могли бы опровергнуть…
Еще не время… С первого же взгляда
Огонь любви зажегся в их глазах…
Мой нежный Ариэль, тебе свободу
За это дам.
(Вслух.)
Послушайте, синьор!
Зачем позорите себя неправдой?.
Ах, почему отец мой так суров?
Передо мною третий человек,
Которого я знаю. Но он первый,
Кто вызвал в сердце странное томленье.
Как я хочу, чтобы отец смягчился!
О, если никому своей любви
Еще не отдала ты, королевой
Неаполя я сделаю тебя.
Держитесь поскромней, синьор!
(В сторону.)
Они
Друг другом очарованы. Но должно
Препятствия создать для их любви,
Чтоб легкостью ее не обесценить.
(Вслух.)
Я разгадал тебя: ты самозванец.
Тайком пробрался ты на этот остров,
Чтоб у меня отнять мои владенья.
О нет, клянусь!
В таком прекрасном храме
Злой дух не может обитать. Иначе
Где ж обитало бы добро?
Идем!
(Миранде.)
А ты не заступайся — он обманщик.
(Фердинанду.)
Идем! Тебя я в цепи закую,
Ты будешь пить одну морскую воду,
Ты будешь есть ракушки, да коренья,
Да скорлупу от желудей. Ступай!
Нет, я не подчинюсь, пока мой враг
Меня не одолеет в поединке.
(Выхватывает меч, но чары Просперо не позволяют ему пошевелиться.)
Отец, к чему такое испытанье?
Вы видите: он добр, учтив и смел.
Что? Яйца учат курицу?
(Фердинанду.)
Предатель!
Вложи свой меч в ножны! Ты мне грозишь,
Но, отягченный совестью нечистой,
Ударить не посмеешь. Брось свой меч,
Не то его я выбью этой палкой.
Отец, я умоляю!
Прочь! Отстань!
Ах, сжальтесь! Я ручаюсь за него!
Не возражай — во мне пробудишь ярость,
Не только гнев! Как! Под свою защиту
Ты смеешь брать обманщика!.. Молчать!
Ты видела его да Калибана
И думаешь, что он красивей всех?
Ах, глупая! С мужчинами другими
Его сравнить — он сущий Калибан,
А те пред ним — как ангелы господни.
Непритязательна моя любовь:
Он для меня достаточно красив.
Ступай за мною! Слышишь? Повинуйся!
Ведь ты теперь бессилен, как дитя!
Да, это так. Я скован, как во сне.
Но все — и это странное бессилье,
И смерть отца, и гибель всех друзей,
И плен, которым враг мне угрожает, —
Легко я снес бы, если б только знал,
Что из моей тюрьмы хотя бы мельком
Увидеть эту девушку смогу.
Пусть на земле везде царит свобода,
А мне привольно и в такой тюрьме!
Любовь овладевает им.
(Фердинанду.)
Идем!
(Ариэлю.)
Ты сделал все как должно, Ариэль!
(Фердинанду и Миранде.)
За мною оба следуйте!
(Ариэлю.)
Послушай,
Что надлежит еще тебе исполнить…
(Шепчет Ариэлю на ухо.)
Не бойтесь: мой отец добрей и лучше,
Чем можно по речам его судить.
Не понимаю, что случилось с ним.
Свободен будешь ты, как горный ветер,
Когда все сделаешь, что я сказал.
Исполню все. Ты будешь мной доволен.
Ступайте!
(Миранде.)
За него не смей просить!
Уходят.
Другая часть острова.
Входят Алонзо, Себастьян. Антонио, Гонзало, Адриан, Франсиско и другие.
Я вас молю — утешьтесь, государь!
Спасенью радоваться надо больше,
Чем горевать о тягостных утратах.
Несчастия такие повседневны:
Они знакомы женам моряков,
Судовладельцам и негоциантам;
Но мало кто — один на сотню тысяч —
Поведать мог бы о спасенье чудном.
И если на весы благоразумья
Печаль и утешенье положить —
Вторая чаша, верно, перетянет.
Прошу тебя, оставь меня в покое.
Эти утешения ему так же по нутру, как остывшая похлебка.
От утешителя отделаться не так-то просто.
Смотрите, он заводит часы своего остроумия; сейчас они начнут бить.
Но, государь…
Раз!.. Считай.
Когда мы горю делаем уступки,
Ему послушно отдавая…
Пенни.
Вот именно пени — мы пеняем и жалуемся; вы сказали умнее, чем вам кажется.
А вы поняли меня мудрее, чем я сам.
Итак, мой государь…
Тьфу, пропасть! Язык его мелет без устали.
Молчи, пожалуйста!
Молчу. Однако…
Однако он будет болтать.
Предлагаю побиться об заклад — кто, он или Адриан, первый начнет кукарекать.
Старый петух.
Молодой кочет.
А какой заклад?
Смех.
Идет.
Хотя этот остров, по-видимому, необитаем…
Ха-ха-ха!
Ну вот ты со мной и в расчете.
…и почти недосягаем с моря…
Однако.
…однако…
Без этого словца он не может обойтись.
…это местечко в известной мере не лишено приятности.
В известной Мэри? А, как же! Эта Мэри — известная потаскушка.
И, как он справедливо заметил, не лишенная приятности.
Здесь ветерок так нежно вздыхает…
Словно у него есть легкие, да к тому же изъеденные чахоткой.
Или будто он надушен ароматами гнилого болота.
Как все располагает к тому, чтобы здесь жить!
Совершенно верно. Только чем жить-то?
Да, жить, пожалуй, нечем.
Какая здесь пышная и сочная трава! Какая свежая зелень!
Эта голая земля и впрямь бурого цвета.
С пятнами плесени.
Он не так уж отклонился от истины.
Ничуть не отклонился — он просто вывернул ее наизнанку.
Но вот что приятно на редкость…
Неслыханное количество приятных редкостей.
Наша одежда, вымокшая в море, не утратила тем не менее ни свежести, ни красок; она не только не полиняла от морской воды, но даже стала еще ярче.
Если бы хоть один из его карманов мог заговорить, то обвинил бы его во лжи.
Еще бы. Если только это не фальшивый карман.
По-моему, наше платье выглядит новехоньким, как в Африке, когда мы надели его впервые на празднество по случаю бракосочетания прекрасной дочери короля, Кларибель, с царем Туниса.
Это было прелестное бракосочетание, и нам необыкновенно повезло на обратном пути.
Еще никогда царицей Туниса не было подобное совершенство.
Никогда со времен матроны Дидоны.7
Матроны Дидоны? Язва ему в глотку, при чем тут эта Дидона? Матрона Дидона!
Не стоит так горячиться. Хорошо, он еще не добавил, что при ней был Эней.
Вы сказали — матрона Дидона? Постойте-ка, ведь она была царицей Карфагена, а не Туниса.
Синьор, нынешний Тунис это и есть Карфаген.
Карфаген?
Да, Карфаген, смею вас уверить.
Он своей болтовней способен творить чудеса.
Поднимать из праха дома и крепостные стены.
Какое еще несбыточное дело окажется для него легче легкого?
Наверно, он положит этот остров себе в карман и отвезет сыну в подарок вместо яблока.
А зернышки посеет в море, и из них вырастет целая куча островов.
Что?
Ничего. На здоровье.
Государь, мы говорили о том, что наше платье выглядит таким же новым, как во время бракосочетания вашей дочери, царицы Туниса.
И самой редкостной царицы, которая была там когда-либо.
Не забудь присовокупить — со времен матроны Дидоны!
Да, матроны Дидоны. О матрона Дидона!
Не правда ли, ваше величество, мой камзол выглядит как с иголочки?
Вернее, с рыболовного крючка.
Как в день бракосочетания вашей дочери?
Вы уши мне наполнили словами,
Противными рассудку моему.
Увы, зачем я этот брак затеял?
При возвращенье потерял я сына;
А дочь так от Неаполя далеко,
Что свидеться мне с ней не суждено.
Мой Фердинанд, мой царственный наследник!
Добычею каких морских чудовищ
Ты стал?
Быть может, государь, он жив.
Я видел, как боролся он с волнами,
Как грудью он встречал напор валов
И побеждал их бешеную ярость.
Он, голову отважную вздымая
Над пенистыми гребнями, их с силой
И с ловкостью руками рассекал
И приближался к берегу. А скалы,
Подточенные морем, перед принцем,
Как будто бы стремясь ему помочь,
Склонялись ниже. Я не сомневаюсь,
Что спасся он.
Нет, нет, мой сын погиб!
Что ж, государь, себя благодарите
За горькую потерю. Вы Европе
Не захотели дочь свою оставить,
Вы африканцу отдали ее.
И скрылась дочь навек из ваших глаз,
Которым остается только плакать.
Прошу тебя, молчи!
Мы на коленях
Вас умоляли изменить решенье.
Бедняжка, чистая душа, страдала:
Покорность в ней боролась с отвращеньем.
Что ж вышло из того? Погиб ваш сын;
В Неаполе осталось и в Милане
Намного больше безутешных вдов,
Чем жен, которым мы вернем супругов.
И в этом виноваты только вы.
Я и утратил больше, чем другие.
Синьор, как ни похвальна прямота,
Сейчас она груба и неуместна.
Накладывать на рану должно пластырь,
А вы лишь растравляете ее.
И очень хорошо!
Как истый врач.
О государь, отчаиваться рано!
Вы пасмурны, и вот нам всем темно.
Как — всем темно?
О да, весьма темно.
Когда бы эту землю дали мне…
Засеял бы весь остров он крапивой.
Репейник тут везде бы насадил.
…И королем бы здесь я стал, то что бы
Устроил я?
Уж верно, не попойку —
По той причине, что вина тут нет.
Устроил бы я в этом государстве8
Иначе все, чем принято у нас.
Я отменил бы всякую торговлю.
Чиновников, судей я упразднил бы,
Науками никто б не занимался,
Я б уничтожил бедность и богатство,
Здесь не было бы ни рабов, ни слуг,
Ни виноградарей, ни землепашцев,
Ни прав наследственных, ни договоров,
Ни огораживания земель.9
Никто бы не трудился: ни мужчины,
Ни женщины. Не ведали бы люди
Металлов, хлеба, масла и вина,
Но были бы чисты. Никто над ними
Не властвовал бы…
Вот тебе и раз,
Ведь начал он с того, что он властитель!
В конце он позабыл уже начало.
Все нужное давала бы природа —
К чему трудиться? Не было бы здесь
Измен, убийств, ножей, мечей и копий
И вообще орудий никаких.
Сама природа щедро бы кормила
Бесхитростный, невинный мой народ.
А можно будет подданным жениться?
Нет, это тоже труд.
Все будут праздны:
Толпа бездельников и свора шлюх.
И я своим правлением затмил бы
Век золотой.
О, мудрый государь!
Да здравствует король Гонзало Первый!
Что скажете на это, государь?
Ах, перестань! Я все равно не слышу,
Вокруг меня как будто пустота.
Я вас понимаю, ваше величество. Зато по крайней мере я дал возможность этим смешливым господам посмеяться попусту.
Попусту? То есть над вами.
Вы так наполнены глупым шутовством, что по сравнению с вами я пуст. Можете продолжать смеяться попусту.
Вот, что называется, отбрил.
Спасибо еще, что тупой бритвой.
Я знаю, господа, что на вас угодить трудно. Если бы луна не менялась недель пять кряду, вы бы и ее сбросили с неба.
Появляется невидимый Ариэль. Торжественная музыка.
Конечно. А потом бы поохотились с факелами на птиц.10
Не гневайтесь, любезный синьор.
И не думаю. Я не так низко ценю свой гнев. Не посмеетесь ли еще, чтобы мне спалось покрепче? Что-то мне захотелось спать.
Спите и прислушивайтесь к нам во сне.
Все, кроме Алонзо, Себастьяна и Антонио, засыпают.
Все спят уже? О, если б мои веки,
Сомкнувшись, отогнали злую скорбь!
Ко сну и правда клонит…
Государь,
Не отвергайте сна. Он посещает
Так редко тех, кто горем удручен.
Сон — лучший утешитель.
Государь, Вы можете здесь отдохнуть спокойно, А мы вдвоем вас будем охранять.
Благодарю… Слипаются глаза…
(Засыпает.)
Ариэль исчезает.
На них напала странная сонливость.
Должно быть, климат этому причиной.
Но почему он нас не усыпляет?
Меня ко сну не клонит.
И меня.
Заснули все, как будто сговорились.
А если бы, достойный Себастьян…
Что, если бы случилось так… Молчу!..
Но все же на лице твоем читаю
Твою судьбу. Не случай ли дает
Тебе совет? Мое воображенье
Корону видит на твоем челе.
Ты спишь?
А разве ты меня не слышал?
Нет, слышал. Но, конечно, это сон.
Ты говорил во сне. Что ты сказал?
Ты странно спишь — с открытыми глазами:
Ты ходишь, говорить и видишь сны —
Все сразу.
Благородный Себастьян!
Ты сам не усыпи свою фортуну,
Не умертви ее. Проспать ты можешь,
Хоть бодрствуешь.
Ты явственно храпишь,
Но в храпе я улавливаю смысл.
Я не шучу. И ты, внимая мне,
Брось шутки — и возвысишься ты втрое.
Ну, где мне, я — стоячая вода.
Я научу тебя, как стать потоком.
Учи, но не забудь — я неудачник,
В наследство получил я только лень.
О, если б знал ты, как мечту лелеешь,
Смеясь над ней. Чем дальше ее гонишь,
Тем ближе и настойчивей она.
Что тянет неудачников на дно?
Их собственная лень и трусость.
Дальше!
По блеску глаз твоих, румянцу щек
Я вижу, что чреват ты важной мыслью, —
Так пусть она родится.
Хорошо.
Итак, хотя забывчивый синьор,
Которого и самого забудут
Назавтра после смерти, уверял
(Он просто страсть питает к увереньям),
Что королевский сын не утонул,
Но это так же верно, как и то,
Что сам сейчас плывет он, а не дрыхнет.
Надежды нет, что спасся Фердинанд.
Надежды нет! — вот в этом и надежда!
Ведь безнадежность и дает тебе
Такую величайшую надежду,
Что даже честолюбие робеет
И на нее взирает боязливо.
Уверен ты, что Фердинанд погиб?
Уверен.
Кто ж наследует корону?
Дочь короля.
Тунисская царица?
Живущая за тридевять земель?
Которая, коль солнце не послужит
Ей вестником, узнает все тогда,
Когда младенец, нынче спящий в люльке,
Научится брить бороду? Принцесса.
Из-за которой смерть нас всех ждала?
О нет, не для того мы уцелели!
Все, что случилось с нами, лишь пролог
К тому, что мы с тобой должны свершить!
Бессмыслица!.. Да нет!.. Так ты считаешь?..
Гм… Кларибель, тунисская царица, —
Наследница Неаполя… Да странно…
От одного владенья до другого
И вправду расстоянье велико.
И каждый локоть водного пространства
Кричит: «Как сможет эта Кларибель
Измерить нас, чтоб вновь узреть Неаполь?»
Так пусть спокойно царствует в Тунисе.
И пусть скорей проснется Себастьян!
Взгляни на них: их сон подобен смерти;
Умри они — им не было бы хуже.
А для Неаполя король найдется
Получше этого, который спит.
Найдутся и вельможи, как Гонзало,
Чтоб мудрый вздор без умолку молоть, —
Я сам трещать сумею, как сорока.
О, если б мысль моя твоею стала,
То как их сон возвысил бы тебя!
Меня ты понимаешь?
Да, как будто.
Ужель ты оттолкнешь свою фортуну?
Ведь помнится, и сам ты брата сверг,
Чтоб овладеть Миланом.
Ну и что же?
Мне герцогская мантия к лицу,
А слуги Просперо, которым прежде
Я ровней был, все нынче служат мне.
Да, может быть, ты прав… Но совесть?..
Совесть?
А что это? Мозоль? Так я хромал бы.
Нет, я такому богу не молюсь.
Когда бы между мною и Миланом
Не совесть — двадцать совестей легло,
Как ледники или озера лавы,
Я все равно бы их перешагнул.
Вот на земле лежит твой брат; но, спящий
Или мертвец, — он то же, что земля.
Достаточно трех дюймов этой стали —
И не проснется он; ты ж в это время
Проткнешь благоразумного святошу,
Чтоб он не вздумал нам читать мораль.
А остальные — те любую новость
Проглотят, словно кошки молоко,
И нашим песням станут подпевать.
Сподвижник мой! Возьму с тебя пример!
Что сделал ты в Милане, то свершу я
В Неаполе. Так обнажи свой меч!
Удар — и ты платить не будешь дани;
Мне, королю, ты будешь первый друг!
Мы обнажим мечи одновременно.
В тот миг, когда свой меч я занесу
Над королем, — ты поражай Гонзало.
Постой, еще хочу сказать два слова.
Отходят в сторону и совещаются. Музыка. Появляется невидимый Ариэль.
Мой господин провидел, что грозит
Его доброжелателю опасность,
И мне он приказал спасти обоих:
Ведь с ними — замысел его умрет.
(Поет над ухом Гонзало.)
Ты крепко спишь, а в этот час
Измена не смыкает глаз
И обнажает меч.
Дремоту сбрось с тяжелых век,
Проснись, чтоб не уснуть навек
И короля сберечь!
Проснись! Проснись!
Мы оба нападем на них внезапно.
Ну!..
Обнажают мечи.
Ангелы, спасите короля!
Все просыпаются.
Что?.. Как!.. Зачем мечи обнажены?
Как дико смотрите вы…
Что случилось?
Мы здесь на страже возле вас стояли
И вдруг… услышали ужасный рев
Быка… нет, льва скорей. Он разбудил вас?
Мой слух был потрясен.
Нет, я не слышал.
Ужасный рев! Он мог бы испугать
И великана… Сотряслась земля,
Как будто сотня львов взревела сразу.
А ты слыхал, Гонзало?
Государь,
Сквозь сон я странное услышал пенье,
Которое меня и разбудило.
Я громко закричал — и вы проснулись.
Тут вижу их, с оружием в руках.
Да, шум здесь был. Остерегаться надо.
А лучше бы совсем уйти отсюда.
На всякий случай обнажим мечи.
Пойдемте прочь и поиски продолжим:
Быть может, сына я еще найду.
Он здесь, на острове, я в это верю.
Бог да хранит его от этих диких
И яростных зверей.
Пойдемте прочь.
Оповестить мне надо господина,
Что жив король и что он ищет сына.
Все уходят.
Сидел на берегу. Вдруг по волнам
Ко мне подкрались сладостные звуки,
Умерив ярость волн и скорбь мою.
Я следую за музыкой; вернее,
Она меня влечет… Она умолкла.
Нет, вот опять.
Ариэль
(поет)Отец твой спит на дне морском,
Он тиною затянут,
И станет плоть его песком,
Кораллом кости станут.
Он не исчезнет, будет он
Лишь в дивной форме воплощен.
Чу! Слышен похоронный звон!
Духи
Дин-дон, дин-дон!
Ариэль
Морские нимфы, дин-дин-дон,
Хранят его последний сон.
Фердинанд
Поется в песне о моем отце!
Не могут быть земными эти звуки,
Они сюда нисходят с высоты.
Просперо
(Миранде)Приподними же занавес ресниц,
Взгляни туда.
Миранда
Что это? Дух? О боже,
Как он прекрасен! Правда ведь, отец,
Прекрасен он? Но это лишь виденье!
Просперо
О нет, дитя, он нам во всем подобен:
И спит, и ест, и чувствует, как мы.
Он спасся вплавь при кораблекрушенье;
Здесь ищет он товарищей пропавших.
Когда бы только скорбь, враг красоты,
Не искажала черт его лица,
Ты назвала бы юношу красивым.
Миранда
Божественным его б я назвала!
Нет на земле существ таких прекрасных!
Просперо
(в сторону)Случилось все, как я предначертал.
Мой Ариэль искусный! Я за это
Через два дня тебя освобожу.
Фердинанд
Так вот она, богиня, в честь которой
Звучал тот гимн!… Ответом удостой:
Ты здесь, на этом острове, живешь?
Что делать мне велишь? Вопрос последний,
Но главный для меня: скажи мне, чудо,
Ты фея или смертная?
Миранда
Синьор!
Я девушка простая. Я не чудо.
Фердинанд
Как? Мой родной язык! Но если б я
Был там, где говорят на нем, — я был бы
Из всех, кто говорит на нем, первейшим!
Просперо
Первейшим? Ну, а если б услыхал
Тебя король Неаполя?
Фердинанд
Он слышит,
Дивясь, что вдруг ты вспомнил про Неаполь:
Увы, король Неаполя — я сам.
Мои глаза с тех пор не просыхали,
Как видели, что мой отец, король,
Погиб в морских волнах.
Миранда
Увы! Несчастный!
Фердинанд
Погибли с ним и все его вельможи,
Погиб миланский герцог вместе с сыном…6
Просперо
(в сторону)Миланский герцог с дочерью своей
Тебя легко могли бы опровергнуть…
Еще не время… С первого же взгляда
Огонь любви зажегся в их глазах…
Мой нежный Ариэль, тебе свободу
За это дам.
(Вслух.)
Послушайте, синьор!
Зачем позорите себя неправдой?.
Миранда
Ах, почему отец мой так суров?
Передо мною третий человек,
Которого я знаю. Но он первый,
Кто вызвал в сердце странное томленье.
Как я хочу, чтобы отец смягчился!
Фердинанд
О, если никому своей любви
Еще не отдала ты, королевой
Неаполя я сделаю тебя.
Просперо
Держитесь поскромней, синьор!
(В сторону.)
Они
Друг другом очарованы. Но должно
Препятствия создать для их любви,
Чтоб легкостью ее не обесценить.
(Вслух.)
Я разгадал тебя: ты самозванец.
Тайком пробрался ты на этот остров,
Чтоб у меня отнять мои владенья.
Фердинанд
О нет, клянусь!
Миранда
В таком прекрасном храме
Злой дух не может обитать. Иначе
Где ж обитало бы добро?
Просперо
(Фердинанду)Идем!
(Миранде.)
А ты не заступайся — он обманщик.
(Фердинанду.)
Идем! Тебя я в цепи закую,
Ты будешь пить одну морскую воду,
Ты будешь есть ракушки, да коренья,
Да скорлупу от желудей. Ступай!
Фердинанд
Нет, я не подчинюсь, пока мой враг
Меня не одолеет в поединке.
(Выхватывает меч, но чары Просперо не позволяют ему пошевелиться.)
Миранда
Отец, к чему такое испытанье?
Вы видите: он добр, учтив и смел.
Просперо
Что? Яйца учат курицу?
(Фердинанду.)
Предатель!
Вложи свой меч в ножны! Ты мне грозишь,
Но, отягченный совестью нечистой,
Ударить не посмеешь. Брось свой меч,
Не то его я выбью этой палкой.
Миранда
Отец, я умоляю!
Просперо
Прочь! Отстань!
Миранда
Ах, сжальтесь! Я ручаюсь за него!
Просперо
Не возражай — во мне пробудишь ярость,
Не только гнев! Как! Под свою защиту
Ты смеешь брать обманщика!.. Молчать!
Ты видела его да Калибана
И думаешь, что он красивей всех?
Ах, глупая! С мужчинами другими
Его сравнить — он сущий Калибан,
А те пред ним — как ангелы господни.
Миранда
Непритязательна моя любовь:
Он для меня достаточно красив.
Просперо
(Фердинанду)Ступай за мною! Слышишь? Повинуйся!
Ведь ты теперь бессилен, как дитя!
Фердинанд
Да, это так. Я скован, как во сне.
Но все — и это странное бессилье,
И смерть отца, и гибель всех друзей,
И плен, которым враг мне угрожает, —
Легко я снес бы, если б только знал,
Что из моей тюрьмы хотя бы мельком
Увидеть эту девушку смогу.
Пусть на земле везде царит свобода,
А мне привольно и в такой тюрьме!
Просперо
(в сторону)Любовь овладевает им.
(Фердинанду.)
Идем!
(Ариэлю.)
Ты сделал все как должно, Ариэль!
(Фердинанду и Миранде.)
За мною оба следуйте!
(Ариэлю.)
Послушай,
Что надлежит еще тебе исполнить…
(Шепчет Ариэлю на ухо.)
Миранда
(Фердинанду)Не бойтесь: мой отец добрей и лучше,
Чем можно по речам его судить.
Не понимаю, что случилось с ним.
Просперо
(Ариэлю)Свободен будешь ты, как горный ветер,
Когда все сделаешь, что я сказал.
Ариэль
Исполню все. Ты будешь мной доволен.
Просперо
(Фердинанду и Миранде)Ступайте!
(Миранде.)
За него не смей просить!
Уходят.
АКТ II
СЦЕНА 1
Другая часть острова.
Входят Алонзо, Себастьян. Антонио, Гонзало, Адриан, Франсиско и другие.
Гонзало
Я вас молю — утешьтесь, государь!
Спасенью радоваться надо больше,
Чем горевать о тягостных утратах.
Несчастия такие повседневны:
Они знакомы женам моряков,
Судовладельцам и негоциантам;
Но мало кто — один на сотню тысяч —
Поведать мог бы о спасенье чудном.
И если на весы благоразумья
Печаль и утешенье положить —
Вторая чаша, верно, перетянет.
Алонзо
Прошу тебя, оставь меня в покое.
Себастьян
Эти утешения ему так же по нутру, как остывшая похлебка.
Антонио
От утешителя отделаться не так-то просто.
Себастьян
Смотрите, он заводит часы своего остроумия; сейчас они начнут бить.
Гонзало
Но, государь…
Себастьян
Раз!.. Считай.
Гонзало
Когда мы горю делаем уступки,
Ему послушно отдавая…
Себастьян
Пенни.
Гонзало
Вот именно пени — мы пеняем и жалуемся; вы сказали умнее, чем вам кажется.
Себастьян
А вы поняли меня мудрее, чем я сам.
Гонзало
Итак, мой государь…
Антонио
Тьфу, пропасть! Язык его мелет без устали.
Алонзо
Молчи, пожалуйста!
Гонзало
Молчу. Однако…
Себастьян
Однако он будет болтать.
Антонио
Предлагаю побиться об заклад — кто, он или Адриан, первый начнет кукарекать.
Себастьян
Старый петух.
Антонио
Молодой кочет.
Себастьян
А какой заклад?
Антонио
Смех.
Себастьян
Идет.
Адриан
Хотя этот остров, по-видимому, необитаем…
Себастьян
Ха-ха-ха!
Антонио
Ну вот ты со мной и в расчете.
Адриан
…и почти недосягаем с моря…
Себастьян
Однако.
Адриан
…однако…
Антонио
Без этого словца он не может обойтись.
Адриан
…это местечко в известной мере не лишено приятности.
Антонио
В известной Мэри? А, как же! Эта Мэри — известная потаскушка.
Себастьян
И, как он справедливо заметил, не лишенная приятности.
Адриан
Здесь ветерок так нежно вздыхает…
Себастьян
Словно у него есть легкие, да к тому же изъеденные чахоткой.
Антонио
Или будто он надушен ароматами гнилого болота.
Гонзало
Как все располагает к тому, чтобы здесь жить!
Антонио
Совершенно верно. Только чем жить-то?
Себастьян
Да, жить, пожалуй, нечем.
Гонзало
Какая здесь пышная и сочная трава! Какая свежая зелень!
Антонио
Эта голая земля и впрямь бурого цвета.
Себастьян
С пятнами плесени.
Антонио
Он не так уж отклонился от истины.
Себастьян
Ничуть не отклонился — он просто вывернул ее наизнанку.
Гонзало
Но вот что приятно на редкость…
Себастьян
Неслыханное количество приятных редкостей.
Гонзало
Наша одежда, вымокшая в море, не утратила тем не менее ни свежести, ни красок; она не только не полиняла от морской воды, но даже стала еще ярче.
Антонио
Если бы хоть один из его карманов мог заговорить, то обвинил бы его во лжи.
Себастьян
Еще бы. Если только это не фальшивый карман.
Гонзало
По-моему, наше платье выглядит новехоньким, как в Африке, когда мы надели его впервые на празднество по случаю бракосочетания прекрасной дочери короля, Кларибель, с царем Туниса.
Себастьян
Это было прелестное бракосочетание, и нам необыкновенно повезло на обратном пути.
Адриан
Еще никогда царицей Туниса не было подобное совершенство.
Гонзало
Никогда со времен матроны Дидоны.7
Антонио
Матроны Дидоны? Язва ему в глотку, при чем тут эта Дидона? Матрона Дидона!
Себастьян
Не стоит так горячиться. Хорошо, он еще не добавил, что при ней был Эней.
Адриан
Вы сказали — матрона Дидона? Постойте-ка, ведь она была царицей Карфагена, а не Туниса.
Гонзало
Синьор, нынешний Тунис это и есть Карфаген.
Адриан
Карфаген?
Гонзало
Да, Карфаген, смею вас уверить.
Антонио
Он своей болтовней способен творить чудеса.
Себастьян
Поднимать из праха дома и крепостные стены.
Антонио
Какое еще несбыточное дело окажется для него легче легкого?
Себастьян
Наверно, он положит этот остров себе в карман и отвезет сыну в подарок вместо яблока.
Антонио
А зернышки посеет в море, и из них вырастет целая куча островов.
Гонзало
Что?
Антонио
Ничего. На здоровье.
Гонзало
Государь, мы говорили о том, что наше платье выглядит таким же новым, как во время бракосочетания вашей дочери, царицы Туниса.
Антонио
И самой редкостной царицы, которая была там когда-либо.
Себастьян
Не забудь присовокупить — со времен матроны Дидоны!
Антонио
Да, матроны Дидоны. О матрона Дидона!
Гонзало
Не правда ли, ваше величество, мой камзол выглядит как с иголочки?
Антонио
Вернее, с рыболовного крючка.
Гонзало
Как в день бракосочетания вашей дочери?
Алонзо
Вы уши мне наполнили словами,
Противными рассудку моему.
Увы, зачем я этот брак затеял?
При возвращенье потерял я сына;
А дочь так от Неаполя далеко,
Что свидеться мне с ней не суждено.
Мой Фердинанд, мой царственный наследник!
Добычею каких морских чудовищ
Ты стал?
Франсиско
Быть может, государь, он жив.
Я видел, как боролся он с волнами,
Как грудью он встречал напор валов
И побеждал их бешеную ярость.
Он, голову отважную вздымая
Над пенистыми гребнями, их с силой
И с ловкостью руками рассекал
И приближался к берегу. А скалы,
Подточенные морем, перед принцем,
Как будто бы стремясь ему помочь,
Склонялись ниже. Я не сомневаюсь,
Что спасся он.
Алонзо
Нет, нет, мой сын погиб!
Себастьян
Что ж, государь, себя благодарите
За горькую потерю. Вы Европе
Не захотели дочь свою оставить,
Вы африканцу отдали ее.
И скрылась дочь навек из ваших глаз,
Которым остается только плакать.
Алонзо
Прошу тебя, молчи!
Себастьян
Мы на коленях
Вас умоляли изменить решенье.
Бедняжка, чистая душа, страдала:
Покорность в ней боролась с отвращеньем.
Что ж вышло из того? Погиб ваш сын;
В Неаполе осталось и в Милане
Намного больше безутешных вдов,
Чем жен, которым мы вернем супругов.
И в этом виноваты только вы.
Алонзо
Я и утратил больше, чем другие.
Гонзало
Синьор, как ни похвальна прямота,
Сейчас она груба и неуместна.
Накладывать на рану должно пластырь,
А вы лишь растравляете ее.
Себастьян
И очень хорошо!
Антонио
Как истый врач.
Гонзало
О государь, отчаиваться рано!
Вы пасмурны, и вот нам всем темно.
Себастьян
Как — всем темно?
Антонио
О да, весьма темно.
Гонзало
Когда бы эту землю дали мне…
Антонио
Засеял бы весь остров он крапивой.
Себастьян
Репейник тут везде бы насадил.
Гонзало
…И королем бы здесь я стал, то что бы
Устроил я?
Себастьян
Уж верно, не попойку —
По той причине, что вина тут нет.
Гонзало
Устроил бы я в этом государстве8
Иначе все, чем принято у нас.
Я отменил бы всякую торговлю.
Чиновников, судей я упразднил бы,
Науками никто б не занимался,
Я б уничтожил бедность и богатство,
Здесь не было бы ни рабов, ни слуг,
Ни виноградарей, ни землепашцев,
Ни прав наследственных, ни договоров,
Ни огораживания земель.9
Никто бы не трудился: ни мужчины,
Ни женщины. Не ведали бы люди
Металлов, хлеба, масла и вина,
Но были бы чисты. Никто над ними
Не властвовал бы…
Себастьян
Вот тебе и раз,
Ведь начал он с того, что он властитель!
Антонио
В конце он позабыл уже начало.
Гонзало
Все нужное давала бы природа —
К чему трудиться? Не было бы здесь
Измен, убийств, ножей, мечей и копий
И вообще орудий никаких.
Сама природа щедро бы кормила
Бесхитростный, невинный мой народ.
Себастьян
А можно будет подданным жениться?
Антонио
Нет, это тоже труд.
Все будут праздны:
Толпа бездельников и свора шлюх.
Гонзало
И я своим правлением затмил бы
Век золотой.
Себастьян
О, мудрый государь!
Антонио
Да здравствует король Гонзало Первый!
Гонзало
Что скажете на это, государь?
Алонзо
Ах, перестань! Я все равно не слышу,
Вокруг меня как будто пустота.
Гонзало
Я вас понимаю, ваше величество. Зато по крайней мере я дал возможность этим смешливым господам посмеяться попусту.
Антонно
Попусту? То есть над вами.
Гонзало
Вы так наполнены глупым шутовством, что по сравнению с вами я пуст. Можете продолжать смеяться попусту.
Антонио
Вот, что называется, отбрил.
Себастьян
Спасибо еще, что тупой бритвой.
Гонзало
Я знаю, господа, что на вас угодить трудно. Если бы луна не менялась недель пять кряду, вы бы и ее сбросили с неба.
Появляется невидимый Ариэль. Торжественная музыка.
Себастьян
Конечно. А потом бы поохотились с факелами на птиц.10
Антонио
Не гневайтесь, любезный синьор.
Гонзало
И не думаю. Я не так низко ценю свой гнев. Не посмеетесь ли еще, чтобы мне спалось покрепче? Что-то мне захотелось спать.
Антонио
Спите и прислушивайтесь к нам во сне.
Все, кроме Алонзо, Себастьяна и Антонио, засыпают.
Алонзо
Все спят уже? О, если б мои веки,
Сомкнувшись, отогнали злую скорбь!
Ко сну и правда клонит…
Себастьян
Государь,
Не отвергайте сна. Он посещает
Так редко тех, кто горем удручен.
Сон — лучший утешитель.
Антонио
Государь, Вы можете здесь отдохнуть спокойно, А мы вдвоем вас будем охранять.
Алонзо
Благодарю… Слипаются глаза…
(Засыпает.)
Ариэль исчезает.
Себастьян
На них напала странная сонливость.
Антонио
Должно быть, климат этому причиной.
Себастьян
Но почему он нас не усыпляет?
Меня ко сну не клонит.
Антонио
И меня.
Заснули все, как будто сговорились.
А если бы, достойный Себастьян…
Что, если бы случилось так… Молчу!..
Но все же на лице твоем читаю
Твою судьбу. Не случай ли дает
Тебе совет? Мое воображенье
Корону видит на твоем челе.
Себастьян
Ты спишь?
Антонио
А разве ты меня не слышал?
Себастьян
Нет, слышал. Но, конечно, это сон.
Ты говорил во сне. Что ты сказал?
Ты странно спишь — с открытыми глазами:
Ты ходишь, говорить и видишь сны —
Все сразу.
Антонио
Благородный Себастьян!
Ты сам не усыпи свою фортуну,
Не умертви ее. Проспать ты можешь,
Хоть бодрствуешь.
Себастьян
Ты явственно храпишь,
Но в храпе я улавливаю смысл.
Антонио
Я не шучу. И ты, внимая мне,
Брось шутки — и возвысишься ты втрое.
Себастьян
Ну, где мне, я — стоячая вода.
Антонио
Я научу тебя, как стать потоком.
Себастьян
Учи, но не забудь — я неудачник,
В наследство получил я только лень.
Антонио
О, если б знал ты, как мечту лелеешь,
Смеясь над ней. Чем дальше ее гонишь,
Тем ближе и настойчивей она.
Что тянет неудачников на дно?
Их собственная лень и трусость.
Себастьян
Дальше!
По блеску глаз твоих, румянцу щек
Я вижу, что чреват ты важной мыслью, —
Так пусть она родится.
Антонио
Хорошо.
Итак, хотя забывчивый синьор,
Которого и самого забудут
Назавтра после смерти, уверял
(Он просто страсть питает к увереньям),
Что королевский сын не утонул,
Но это так же верно, как и то,
Что сам сейчас плывет он, а не дрыхнет.
Себастьян
Надежды нет, что спасся Фердинанд.
Антонио
Надежды нет! — вот в этом и надежда!
Ведь безнадежность и дает тебе
Такую величайшую надежду,
Что даже честолюбие робеет
И на нее взирает боязливо.
Уверен ты, что Фердинанд погиб?
Себастьян
Уверен.
Антонио
Кто ж наследует корону?
Себастьян
Дочь короля.
Антонио
Тунисская царица?
Живущая за тридевять земель?
Которая, коль солнце не послужит
Ей вестником, узнает все тогда,
Когда младенец, нынче спящий в люльке,
Научится брить бороду? Принцесса.
Из-за которой смерть нас всех ждала?
О нет, не для того мы уцелели!
Все, что случилось с нами, лишь пролог
К тому, что мы с тобой должны свершить!
Себастьян
Бессмыслица!.. Да нет!.. Так ты считаешь?..
Гм… Кларибель, тунисская царица, —
Наследница Неаполя… Да странно…
От одного владенья до другого
И вправду расстоянье велико.
Антонио
И каждый локоть водного пространства
Кричит: «Как сможет эта Кларибель
Измерить нас, чтоб вновь узреть Неаполь?»
Так пусть спокойно царствует в Тунисе.
И пусть скорей проснется Себастьян!
Взгляни на них: их сон подобен смерти;
Умри они — им не было бы хуже.
А для Неаполя король найдется
Получше этого, который спит.
Найдутся и вельможи, как Гонзало,
Чтоб мудрый вздор без умолку молоть, —
Я сам трещать сумею, как сорока.
О, если б мысль моя твоею стала,
То как их сон возвысил бы тебя!
Меня ты понимаешь?
Себастьян
Да, как будто.
Антонио
Ужель ты оттолкнешь свою фортуну?
Себастьян
Ведь помнится, и сам ты брата сверг,
Чтоб овладеть Миланом.
Антонио
Ну и что же?
Мне герцогская мантия к лицу,
А слуги Просперо, которым прежде
Я ровней был, все нынче служат мне.
Себастьян
Да, может быть, ты прав… Но совесть?..
Антонио
Совесть?
А что это? Мозоль? Так я хромал бы.
Нет, я такому богу не молюсь.
Когда бы между мною и Миланом
Не совесть — двадцать совестей легло,
Как ледники или озера лавы,
Я все равно бы их перешагнул.
Вот на земле лежит твой брат; но, спящий
Или мертвец, — он то же, что земля.
Достаточно трех дюймов этой стали —
И не проснется он; ты ж в это время
Проткнешь благоразумного святошу,
Чтоб он не вздумал нам читать мораль.
А остальные — те любую новость
Проглотят, словно кошки молоко,
И нашим песням станут подпевать.
Себастьян
Сподвижник мой! Возьму с тебя пример!
Что сделал ты в Милане, то свершу я
В Неаполе. Так обнажи свой меч!
Удар — и ты платить не будешь дани;
Мне, королю, ты будешь первый друг!
Антонио
Мы обнажим мечи одновременно.
В тот миг, когда свой меч я занесу
Над королем, — ты поражай Гонзало.
Себастьян
Постой, еще хочу сказать два слова.
Отходят в сторону и совещаются. Музыка. Появляется невидимый Ариэль.
Ариэль
Мой господин провидел, что грозит
Его доброжелателю опасность,
И мне он приказал спасти обоих:
Ведь с ними — замысел его умрет.
(Поет над ухом Гонзало.)
Ты крепко спишь, а в этот час
Измена не смыкает глаз
И обнажает меч.
Дремоту сбрось с тяжелых век,
Проснись, чтоб не уснуть навек
И короля сберечь!
Проснись! Проснись!
Антонио
Мы оба нападем на них внезапно.
Ну!..
Обнажают мечи.
Гонзало
(просыпаясь)Ангелы, спасите короля!
Все просыпаются.
Алонзо
Что?.. Как!.. Зачем мечи обнажены?
Как дико смотрите вы…
Гонзало
Что случилось?
Себастьян
Мы здесь на страже возле вас стояли
И вдруг… услышали ужасный рев
Быка… нет, льва скорей. Он разбудил вас?
Мой слух был потрясен.
Алонзо
Нет, я не слышал.
Антонио
Ужасный рев! Он мог бы испугать
И великана… Сотряслась земля,
Как будто сотня львов взревела сразу.
Алонзо
А ты слыхал, Гонзало?
Гонзало
Государь,
Сквозь сон я странное услышал пенье,
Которое меня и разбудило.
Я громко закричал — и вы проснулись.
Тут вижу их, с оружием в руках.
Да, шум здесь был. Остерегаться надо.
А лучше бы совсем уйти отсюда.
На всякий случай обнажим мечи.
Алонзо
Пойдемте прочь и поиски продолжим:
Быть может, сына я еще найду.
Гонзало
Он здесь, на острове, я в это верю.
Бог да хранит его от этих диких
И яростных зверей.
Алонзо
Пойдемте прочь.
Ариэль
(в сторону)Оповестить мне надо господина,
Что жив король и что он ищет сына.
Все уходят.