Шекспир Уильям. Цимбелин

   Слух во дворце прошел, что здесь живут
   Опальные бродяги, что из них
   Со временем собраться может шайка;
   Вспылил он - это на него похоже
   И нас поймать поклялся. Но не верю,
   Чтоб он один пошел. Не так он смел,
   Да и пустили бы его навряд ли.
   Боюсь, у нас есть основанье думать,
   Что хвост у этой гадины, пожалуй,
   Опасней головы.
   Арвираг
   Пускай свершится,
   Что небом суждено, но брат мой прав.
   Беларий
   Сегодня мне не до охоты, дети;
   Меня болезнь Фиделе беспокоит.
   Гвидерий
   Мечом, которым угрожал мне Клотен,
   Отсек ему я голову. Я брошу
   Ее в залив за нашею скалою;
   Пускай плывет и хвастается рыбам,
   Что красовалась на плечах того,
   Кто был при жизни сыном королевы.
   Мне дела нет!
   (Уходит.)
   Беларий
   Боюсь, вам будут мстить.
   Ах, лучше бы не ты его убил,
   Мой храбрый Полидор!
   Арвираг
   Я должен был
   Его убить и быть один в ответе.
   Брат, я люблю тебя, но этот подвиг
   Свершил ты мне на зависть. Пусть же кара,
   Какой она ужасной ни была бы,
   Падет на нас обоих.
   Беларий
   Что сделано, того не воротить.
   Охотиться сегодня мы не будем.
   (Арвирагу.)
   Не стоит рисковать. Ступай в пещеру,
   Хозяйничай с Фиделе, я же здесь
   Ждать буду Полидора и приду
   К обеду с ним.
   Арвираг
   Иду. - Ах, мальчик бедный!
   Чтобы вернуть щекам твоим румянец,
   Готов я сотню Клотенов убить
   И не сочту себя бесчеловечным.
   (Уходит.)
   Беларий
   Великая природа! О богиня!
   Как дивно в этих юношах державных
   Себя явила ты! Они нежны,
   Как легкий ветерок, когда ласкает
   Фиалку он, цветок едва колебля.
   Но чуть вскипит в них царственная кровь.
   Как оба станут схожи с буйным вихрем,
   Который гнет вершины горных сосен
   И клонит их в долину. Просто чудо,
   Как возникают в них непроизвольно,
   Без поучений, царственные чувства;
   Как честь и долг без наставлений крепнут;
   Учтивость - без примеров. Доблесть в них
   Хоть и дика еще, но даст плоды,
   Как при посеве тщательном. Однако
   Зачем сюда явился этот Клотен
   И что сулит нам смерть его?
   Входит Гвидерий.
   Гвидерий
   Где брат?
   Я вплавь отправил во дворец гонцом
   Башку пустую Клотена, а тело
   В залог оставил здесь.
   Торжественная музыка.
   Беларий
   Что слышу я?
   Заветный инструмент мой! Он звучит!..
   Но почему привел в движенье струны
   Твой брат?
   Гвидерий
   Он дома?
   Беларий
   Да, пошел туда.
   Гвидерий
   Молчала лютня с матушкиной смерти.
   Я не пойму... Торжественные звуки
   Сопутствуют торжественным событьям.
   Что с ним? Пустой восторг, пустая скорбь
   Забава для детей и обезьян.
   Не помешался ль Кадвал?
   Возвращается Арвираг, неся на руках бесчувственную Имогену.
   Беларий
   Вот идет он
   И объясненье скорбное несет
   Вины своей.
   Арвираг
   Скончалась наша птичка,
   Отрада наша. Лучше бы мне стать
   В шестнадцать лет шестидесятилетним,
   На костылях ходить, чем видеть это!
   Гвидерий
   Прекрасная, нежнейшая из лилий,
   Ты вдвое краше на стебле была,
   Чем на руках у брата!
   Беларий
   Горе, горе,
   Кто глубину твою измерить может?
   Где мера всем страданиям земным?
   Прекрасный отрок! Знали только боги,
   Кем стать ты мог! Увы, скончался ты
   От злой тоски в расцвете юных лет...
   Каким его застал ты?
   Арвираг
   Бездыханным.
   С улыбкой на устах, как будто их
   Не смерть стрелой, а бабочка коснулась;
   Лежал щекой он правой на подушке...
   Гвидерий
   Где?
   Арвираг
   На полу; я думал, он заснул,
   И даже обувь снял, чтобы шагами
   Его не разбудить...
   Гвидерий
   Да, он заснул
   Последним, вечным, непробудным сном.
   Постелью гроб я сделаю ему,
   Слетаться будут феи на могилу
   И не посмеет червь в нее вползти.
   Арвираг
   Коль буду жив, Фиделе, я все лето
   Печальную твою могилу стану
   Цветами украшать. Увидишь ты
   Подснежник белый, как твое лицо,
   И колокольчик, голубее жилок
   Твоих; и розы, аромат которых
   Не сладостней дыханья твоего.
   Их будут реполовы приносить
   Тебе, к стыду наследников богатых,
   Не ставящих надгробия отцам.
   Когда ж цветов не будет, я укрою
   Могилу мхом от стужи.
   Гвидерий
   Хватит, брат,
   По-женски причитать. Слезам не время.
   Час похорон настал! Не нарушай
   Наш скорбный долг своим бесплодным воплем.
   Давай же выроем могилу.
   Арвираг
   Где?
   Гвидерий
   Близ Эврифилы, матери любимой.
   Арвираг
   Пусть будет так. Послушай, брат, хоть голос
   С годами погрубел у нас, споем
   Ту песню, что над матерью мы пели.
   Слова оставим те же и мотив,
   Лишь "Эврифилу" сменим на "Фиделе".
   Гвидерий
   Нет, Кадвал, не могу.
   Рыдания расстроят нашу песню,
   А в скорбном пенье фальшь звучит ужасней,
   Чем слово лжи в устах жреца во храме.
   Арвираг
   Тогда мы просто скажем их.
   Беларий
   Я вижу,
   Большое горе - меньшее целит;
   Забыли мы о Клотене совсем.
   Он враг наш и наказан по заслугам,
   Но он - сын королевы; и хотя
   В могиле нищий и вельможа равны,
   Но долг почтенья, суетный, как мир,
   Предать земле по-разному велит их.
   Раз Клотен - принц, хоть он убит, как враг,
   Должны мы схоронить его, как принца.
   Гвидерий
   Терсита труп Аякса трупу равен.
   Неси его сюда.
   Арвираг
   Ступай, отец,
   Мы песнь свою прочтем.
   Беларий уходит.
   Брат, начинай!
   Гвидерий
   (укладывают Имогену)
   Нет, положи его лицом к востоку,
   Как нас учил отец.
   Арвираг
   Да, да, ты прав.
   Гвидерий
   Так повернем его.
   Арвираг
   Теперь начнем.
   Гвидерий
   Для тебя не страшен зной,
   Вьюги зимние и снег,
   Ты окончил путь земной
   И обрел покой навек.
   Дева с пламенем в очах
   Или трубочист - все прах.
   Арвираг
   Все прошло - тиранов гнет,
   Притеснения владык.
   Больше нет ярма забот,
   Равен дубу стал тростник.
   Царь, ученый, врач, монах
   После смерти - все лишь прах.
   Гвидерий
   Не страшись ни молний ты...
   Арвираг
   Ни раскатов громовых...
   Гвидерий
   Ни уколов клеветы.
   Арвираг
   Радость, скорбь - не стало их.
   Оба
   Кто любовь таил в сердцах,
   Все, как ты, уйдут во прах.
   Гвидерий
   Злобных сил не знай ты...
   Арвираг
   Духам не внимай ты...
   Гвидерий
   Ада не страшись ты...
   Арвираг
   К небу вознесись ты.
   Оба
   Спи среди цветов и трав,
   Память вечную снискав.
   Беларий возвращается с телом Клотена.
   Гвидерий
   Обряд свершен. Сюда положим тело.
   Беларий
   Вот им цветы. Еще достану в полночь.
   Омытые ночной росой прохладной,
   Они подходят больше для могил.
   Прикроем их тела. - Вы как цветы;
   Увяли вы, они увянут тоже.
   Идем. Помянем мертвецов молитвой.
   Земля дала их и взяла к себе;
   Конец их горю, счастью и борьбе.
   Беларий, Гвидерий и Арвираг уходят.
   Имогена
   (просыпаясь)
   Да, в Мильфорд, сударь. Как туда пройти?
   Благодарю... Тем лесом?.. А далеко?
   О небеса! Ужель еще шесть миль?
   Я шла всю ночь... Прилягу тут...
   (Видит тело Клотена.)
   Ах нет,
   Никто не нужен мне на ложе. Боги!
   Цветы передо мной - земная радость!
   И тут же скорбь земная - труп. Я сплю...
   Казалось мне, я стерегла пещеру
   И честным людям стряпала обед...
   Но нет, не так... То был обман... Стрела,
   Летящая из ничего в ничто,
   Пустое порождение мечты.
   Наш взор, как и рассудок, часто слепы.
   Дрожу... боюсь. Но если в небесах
   Еще осталась капля состраданья,
   Такая малая, как глаз у пташки,
   Частицу мне, о боги, уделите!
   Я сплю еще... Проснусь - и длится сон
   Внутри и вне меня... Вернулись чувства!..
   Безглавый труп!.. Ах, Леоната платье!
   Его нога... Рука его... Нога
   Меркурия и стан, достойный Марса...
   И плечи Геркулеса... Где ж лицо?
   Лицо Юпитера? Иль убивают
   И небожителей? Он обезглавлен?
   На голову Пизанио обрушьтесь,
   Проклятия Гекубы и мои!
   С ним сговорившись тайно, дьявол Клотен
   Убил здесь мужа! Пусть отныне будут
   Предательством и чтение и письма!
   Проклятый раб! Письмом своим подложным
   У лучшего на свете корабля
   Сломал ты мачту, негодяй! - Увы,
   Где голова твоя, мой Леонат?
   Мог в сердце поразить тебя Пизанио,
   Но голову оставить... Кто ж убийца?
   Пизанио, да, это он и Клотен!
   Виной всему корысть и злоба. Ужас!
   Он дал питье живительное мне...
   Уж не оно ль все чувства умертвило?
   Еще улика! Клотен и Пизанио!
   Убийцы! Милый, дай твоею кровью
   Окрасить щеки бледные мои,
   Чтоб мы страшнее показались тем,
   Кто нас найдет. О Постум! Властелин мой!
   (Припадает к трупу.)
   Входят Луций, военачальник, несколько римских
   офицеров и прорицатель.
   Военачальник
   По вашему приказу легионы
   Из Галлии приплыли. Вас они
   Ждут вместе с флотом в Мильфорде. Войска
   Готовы к бою.
   Луций
   Есть из Рима вести?
   Военачальник
   Патрициев и жителей границ
   Сенат призвал. Их рвенье и отвага
   Успех нам предвещают. Брат Сиенны,
   Отважный Якимо ведет войска.
   Луций
   Когда вы ждете их?
   Военачальник
   С попутным ветром.
   Луций
   Такая быстрота - залог победы.
   Теперь мы смотр войскам произведем.
   Отдай приказ.
   (Прорицателю.)
   А что, скажи, мой друг,
   Нам сны твои вещают о войне?
   Прорицатель
   Постился долго я, моля богов,
   И прошлой ночью было мне виденье:
   Орел Юпитера сюда, на запад,
   Летел с далеких южных берегов
   И скрылся в золотом сиянье солнца,
   А это значит - коль не помрачили
   Грехи мой дар провиденья, - что римлян
   Победа ждет.
   Луций
   Пусть будут сны такие
   Нелживыми и частыми. - Но что тут?
   Безглавый труп?.. О, судя по обломкам,
   Строенье было славное. Кто это?
   Паж? Мертв он или спит? Скорее мертв.
   Чуждается природа ложа смерти,
   Не спят живые с мертвыми. Взглянуть
   Хочу я мальчику в лицо.
   Военачальник
   Он жив.
   Луций
   Тогда он скажет, кто убит. - Эй, мальчик,
   Поведай о судьбе своей. Она
   Достойна любопытства. Кто служил
   Тебе кровавым изголовьем? Кто
   Разрушить смел творение природы?
   Иль ты причастен к этому убийству?
   Как все произошло? Кто он такой?
   Ответь нам. Кто ты?
   Имогена
   Я ничто. Вернее,
   Хотел бы стать ничем. То господин мой,
   Британец храбрый, добрый человек,
   Убитый жителями гор. Увы!
   Таких господ, как он, на свете нет!
   Пусть обойду я запад и восток,
   Пусть я найду себе других хозяев,
   Пусть буду верно им служить - нигде
   И никогда такого господина
   Не будет у меня.
   Луций
   Ты славный мальчик,
   Твоей печалью тронут я не меньше,
   Чем смертью господина твоего.
   Кто он, дружок?
   Имогена
   Ричард дю Шан.
   (В сторону.)
   Я лгу,
   Но в этом нет вреда. Надеюсь, боги
   Простят мне ложь.
   Луций
   Как звать тебя?
   Имогена
   Фиделе.
   Луций
   Да, это имя по тебе. Оно
   Достойно верности твоей, а верность
   Достойна имени. Служить мне хочешь?
   Хоть я не так хорош, как твой хозяин,
   Но я тебя любить не меньше буду.
   И если бы в письме ко мне сам Цезарь
   Достоинства твои превозносил,
   Он больше о тебе сказать не мог бы,
   Чем ты сейчас сказал. Идем со мной.
   Имогена
   Но прежде господина я зарою
   В могилу так глубоко, как смогу;
   Листвой ее засыплю и цветами.
   Произнесу над нею сто молитв,
   Слезами орошу, вздыхая тяжко,
   А там уж к вам пойду, коль вам угодно
   Принять меня.
   Луций
   Я для тебя, мой милый.
   Скорей отцом, чем господином, стану.
   Друзья!
   О долге мальчик нам, мужам, напомнил.
   Среди цветов мы выроем могилу
   Мечами. Поднимите труп. - Мой мальчик,
   В знак уваженья и любви к тебе
   Почтим мы господина твоего,
   Как воина, похоронив его.
   Утешься же, утри глаза. Подчас
   Паденье может и возвысить нас.
   Уходят.
   СЦЕНА 3
   Комната во дворце Цимбелина.
   Входят Цимбелин, вельможи, Пизанио и слуги.
   Цимбелин
   (слуге)
   Узнай, что с королевой.
   Один из слуг уходит.
   С той поры
   Как принц исчез, она в безумье впала.
   О небеса, какая злая кара
   Ниспослана мне вами! Дочь моя,
   Моя отрада, скрылась. Королева
   На ложе смерти. Нам война грозит,
   И принц, столь нужный мне сейчас, пропал.
   В отчаянье я от ударов этих!
   (К Пизанио.)
   Ты, раб лукавый, знаешь, где она!
   Не лги, что ты здесь ни при чем. Иначе
   Заговоришь под пыткой.
   Пизанио
   Государь.
   Казните, но, клянусь вам, я не знаю,
   Где госпожа, зачем она ушла,
   Когда вернется, - ничего не знаю.
   Я ваш слуга покорный, государь.
   Первый придворный
   Он вам не лжет. Когда принцесса скрылась,
   Его видали здесь. Слуга он верный,
   А принца ищут всюду и найдут.
   Цимбелин
   Тревожные настали времена.
   (К Пизанио.)
   На этот раз ты вывернулся, раб,
   Но ты на подозренье!
   Первый придворный
   Повелитель!
   Уж легионы галльские на берег
   Сошли, а в подкрепленье к ним сенат
   Прислал отряд патрициев из Рима.
   Цимбелин
   Как нужен мне совет жены в принца!
   Я стал в тупик...
   Первый придворный
   Но, государь великий,
   Нам хватит войск, чтоб встретиться с врагом.
   Не только к ним - и к нам придет подмога,
   Лишь прикажите действовать. Давно мы
   Приказа ждем.
   Цимбелин
   Благодарю. Ну что ж,
   Судьбу мы смело встретим. Угнетает
   Меня не то, что Рим готовит нам,
   А горести семейные. - Идем!
   Уходят.
   Пизанио
   Не пишет господин мой - нет ответа
   На весть о смерти Имогены. Странно!
   Не слышно и о ней, а ведь хотела
   Она писать мне часто. Что могло
   Случиться с принцем? Я в большой тревоге.
   Но справедливость есть еще на небе!
   Во имя верности я изменяю
   И лгу, чтоб честным быть. Война докажет,
   Как верно я служу своей отчизне,
   Иль пусть паду в бою. Рассеет время
   Сомненья остальные. Иногда
   Без кормчих в порт судьба ведет суда.
   (Уходит.)
   СЦЕНА 4
   Уэльс. Перед пещерой Белария.
   Входят Беларий, Гвидерий и Арвираг.
   Гвидерий
   Тревога поднялась.
   Беларий
   Уйдем подальше.
   Арвираг
   Нет смысла в жизни, если избегать
   Опасных подвигов.
   Гвидерий
   К чему таиться?
   Нас, как британцев, римляне казнят
   Или свои, сочтя за бунтарей,
   Служить заставят, а потом убьют.
   Беларий
   Уйдемте, дети, в горы. Там спокойней.
   Нам путь к своим закрыт. Безвестны мы
   И в списки войсковые не попали.
   Смерть принца может привести к расспросам,
   Кто мы, где жили, и признанье вырвать,
   А наказание за это - смерть
   Под пыткою.
   Гвидерий
   Отец мой, не к лицу
   Тебе в такое время спасенья;
   И нас не убедишь ты, нет!
   Арвираг
   Едва ли,
   Услышав ржанье римских лошадей
   И увидав костры врага вблизи,
   Британцы в ожидании сраженья
   Решатся тратить время, выясняя,
   Кто мы, откуда здесь.
   Беларий
   Но ведь знаком
   В войсках я многим. Клотена не видел
   Я много лет, но все ж его узнал я.
   Король не стоит ни моих услуг,
   Ни преданности вашей.
   Изгнание мое виной тому,
   Что воспитанья вы не получили,
   Что жили в бедности, лишившись счастья,
   Которого вы вправе были ждать;
   Что летом вы палящий зной терпели
   И, как рабы, тряслись зимой от стужи.
   Гвидерий
   Нет, лучше смерть, чем эта жизнь! Отец,
   Молю, идем к войскам. Никто не знает
   Ни брата, ни меня; тебя забыли;
   Ты постарел и стал неузнаваем.
   Арвираг
   Клянусь блистаньем солнца, я иду!
   Я не видал, как смерть встречает воин
   В сражениях. Я видел только кровь
   Трусливых зайцев, горных коз и ланей.
   Коней не знал я, кроме жалких кляч,
   Удил и шпор не ведавших. Под стать
   И всадник им такой, как я. Мне стыдно
   Смотреть на солнце, жить его теплом
   И пребывать в ничтожестве безвестном.
   Гвидерий
   Клянусь, и я пойду. Благослови
   Меня, отец. Тогда в бою не ставу
   Я рисковать напрасно. А не пустишь
   Я все равно пойду; и ты судьбою
   Наказан будешь тем, что я в сраженье
   Умру от рук врагов.
   Арвираг
   И я. Аминь!
   Беларий
   Коль юной жизнью вы не дорожите,
   Зачем же старость мне тогда беречь?
   Да будет так! Иду я с вами, дети,
   И, если суждено вам пасть в бою,
   Я вместе с вами смерть приму свою!
   Вперед! Вперед! Сказалась кровь царей,
   Кипит она и рвется в бой скорей!
   Уходят.
   АКT V
   СЦЕНА 1
   Британия. Римский лагерь.
   Входит Постум с окровавленным платком в руках.
   Постум
   Я сберегу тебя, платок кровавый,
   Я сам хотел тебя таким увидеть.
   Мужья! Когда б вы все так поступали,
   Любой проступок мог бы погубить
   Вернейшую из жен. - Нет, мой Пизанио,
   Не все приказы нужно выполнять,
   А только справедливые. - О боги,
   Зачем меня не покарали вы
   И дали мне дожить до этой пытки?
   Зачем вы Имогену не спасли
   Для жизни, полной горести? Зачем
   Меня, злодея, не сгубили? Ах,
   Любя иных, вы их к себе берете
   За малый грех, от большего спасая;
   Другим же позволяете свершать
   Грех за грехом, один другого хуже,
   И те живут, в чудовищ превращаясь.
   Она теперь у вас! Так дайте, боги,
   Мне силу покориться вашей воле.
   Сюда из Рима прибыл я сражаться
   С отчизною своей. - О нет, Британия,
   Довольно и того, что я убил
   Твою принцессу. Ран тебе я больше
   Не нанесу. - Внимайте, боги, мне:
   С себя сниму я римскую одежду,
   Крестьянином простым переоденусь,
   Сражаться буду против тех, с кем прибыл,
   И смерть в бою приму за Имогену!
   Ведь жизнь сама и каждый вздох - мне смерть!
   Не узнанный никем, ни в ком не вызвав
   Ни злобы, ни участья, ни любви,
   Себя предам я смерти. Пусть узнают
   О доблести моей, хоть и таилась
   Она под рубищем раба. О боги!
   Пошлите вновь мне силу Леонатов!
   Надменный мир хочу я научить
   Не внешний блеск, а силу духа чтить.
   (Уходит.)
   СЦЕНА 2 Поле сражения между британским и римским лагерями. Входят с одной стороны Луций, Якимо и римское войско, с другой стороны - британское войско. За ними следует Постум как простой воин. Они проходят через сцену. Затем входят, сражаясь, Якимо и Постум. Постум побеждает Якимо, обезоруживает и уходит,
   оставив его одного.
   Якимо
   Великий грех отяготил мне душу
   И мужества лишил. Оклеветал
   Я женщину, британскую принцессу,
   И воздух здешний, словно мстя за это,
   Все силы отнял у меня. Иначе
   Как мог меня, искусного в бою,
   Сразить простой мужлан? Мой сан и званье
   Стыда источник ныне и страданья.
   Британия! Коль рыцари твои
   Еще сильней, чем этот раб убогий,
   То мы ничтожны, а британцы - боги!
   (Уходит.)
   Битва продолжается. Британцы бегут. Цимбелин захвачен в плен,
   Входят, спеша ему на помощь. Беларий, Гвидерий и Арвираг,
   Беларий
   Стой! Все назад! За нами поле битвы!
   Теснина - наша! Нам страшна лишь трусость!
   Позор бегущим! Стой!
   Гвидерий и Арвираг
   Назад! Сражайтесь!
   Входит Постум и бьется на стороне британцев; они освобождают
   Цимбелина и уходят. Входят Луций, Якимо и Имогена.
   Луций
   Прочь с поля битвы, мальчик, жизнь спасай!
   Свои своих разят, полны смятенья;
   Бой ослепляет разум.
   Якимо
   Подошло
   К ним подкрепление.
   Луций
   Как странно бой
   Вдруг обернулся! Если помощь к нам
   Не подоспеет - отступать придется.
   Уходят.
   СЦЕНА 3
   Другая часть поля сражения.
   Входят Постум и британский вельможа.
   Вельможа
   Оттуда ты, где наши бьются?
   Постум
   Да.
   А вы из беглецов, как видно?
   Вельможа
   Да.
   Постум
   Винить вас трудно. Нам конец пришел бы,
   Не помоги нам небо. Сам король
   Уже отрезан был; ряды смешались;
   В теснине узкой можно было видеть
   Лишь спины отступающих британцев.
   Резню противник начал, кровь почуяв
   И видя пред собою больше жертв,
   Чем он имел мечей; кто был изрублен,
   Кто ранен, кто перепугался насмерть.
   В теснине выросла гора убитых
   И трусов, в спину раненных, которых
   Позорный ждал конец.
   Вельможа
   Где та теснина?
   Постум
   Близ поля битвы, между двух откосов.
   В теснине этой вдруг старик явился
   Отважный воин, подвигом своим,
   Свершенным для отчизны, доказавший,
   Что дожил он недаром до седин.
   С ним было двое юношей, которым
   Пристало бы скорей играть в пятнашки,
   А не участвовать в бою кровавом;
   Их лица, словно девичьи, скрывать
   От холода должна была бы маска
   Они ж загородили вход в теснину,
   Крича бегущим: "Жизнь спасает бегством
   Олень, а не солдаты! К черту трусов!
   Назад! Не то мы римлянами станем
   И, как скотов, вас будем бить за то,
   Что вы бежите, как скоты. Назад!
   Лицом к врагу! Спасенье только в этом!"
   Да, эти трое стоили трех тысяч.
   Три смельчака таких в бою дороже,
   Чем рать бездельников. И с криком "Стой!",
   Проходом узким пользуясь искусно,
   Еще искусней доблестью своей,
   Способной прялку превратить в копье,
   Они зажгли огонь в погасших взорах;
   Проснулся у бегущих стыд, а с ним
   И мужество вернулось и отвага;
   И те, кто струсил, глядя на других
   (Будь проклят тот, кто первым дрогнет в битве!).
   Вернулись вновь и бросились, как львы,
   На вражьи копья. Дрогнул неприятель,
   Нарушил строй, и началось смятенье;
   И те, кто прежде шли вперед орлами,
   Теперь назад бежали, как цыплята.
   Переменилось все в одно мгновенье
   Вдруг стали победители рабами.
   К сердцам бегущих отыскал дорогу
   Зов, брошенный им вслед, и трус недавний,
   Воспрянув духом, стал полезен нам,
   Как иногда сухарь в походе тяжком.
   О небо! Как ударили британцы
   На мертвых, раненых, живых, своих же,
   Напором смятых! Если раньше десять
   От одного бежали, то теперь
   Один гнал двадцать. Кто предпочитал
   Погибнуть, но не драться, тот теперь
   Был для врага грозой.
   Вельможа
   Однако странно:
   Теснина... двое юношей и старец...
   Постум
   Вам странно это? Склонны вы скорей
   Дивиться подвигам, чем их свершать?
   Хотите, зарифмую этот случай
   Вам на потеху? Слушайте мой стих:
   "Старик и два юнца, заняв теснину,
   Нам счастье принесли, врагу - кончину".
   Вельможа
   Ты сердишься?
   Постум
   Нет, я дружить готов
   С тем, кто бежит трусливо от врагов;
   В согласии с привычкою своей,
   Он и от дружбы убежит моей...
   Вы довели меня до виршеплетства.
   Вельможа
   Прощай. Ты сердишься.
   (Уходит.)
   Постум
   Опять бежишь?
   Вельможное ничтожество! Быть в битве
   И у меня расспрашивать о ней!
   Иной, спасая шкуру, честь позорил,
   Иной бежал - и все ж погиб, а я,
   Хранимый горем, словно чародейством,
   Смерть не обрел там, где она царила.
   Смерть, страшное чудовище, таится
   Порой в бокалах, в ласковых речах,
   На мягком ложе - много слуг у смерти
   Помимо тех, кто носит меч. Нет, я
   Найду ее. Сражался я за бриттов,
   Но больше я не бритт. Надену платье,
   В котором прибыл. Воевать не стану
   И сдамся первому, кто руку мне
   Положит на плечо. Был враг жесток,
   Но будут мстить жестоко и британцы.
   Мне искупленье - смерть. О ней мечтал,
   На той, на этой стороне искал;
   Но, где ее ни встречу, здесь иль там,
   За Имогену жизнь свою отдам!
   Входят два британских военачальника и воины.
   Первый военачальник
   Хвала богам! Взят Луций в плен. А старца
   И юношей считают за богов.
   Второй военачальник
   Там был еще один - иль раб, иль нищий;
   Он бился как герой.
   Первый военачальник
   Да, говорят;
   Но он исчез куда-то. - Стой! Ты кто?
   Постум
   Я римлянин!
   И не блуждал бы тут, когда бы все,
   Как я, сражались.
   Второй военачальник
   Взять его! Собака!
   Ты не вернешься в Рим, чтоб рассказать,
   Как вороны клевали вас. Ты дерзок
   И, видно, знатен. К королю его!
   Входят Цимбелин, Беларий, Гвидерий, Арвираг, Пизанио и пленные римляне. Военачальники подводят Постума к Цимбелину, который знаками велит тюремщику
   взять его, после чего все уходят.
   СЦЕНА 4
   Британская тюрьма.
   Входят Постум и два тюремщика.
   Первый тюремщик
   Тебя уж не угонят, ты стреножен.
   Пасись, пожалуй, коль найдешь траву...
   Второй тюремщик
   ...И есть захочется.
   Тюремщики уходят.
   Постум
   Привет вам, цепи!
   Вы путь к освобожденью моему!
   А все же я счастливей, чем подагрик,
   Который предпочел бы век стонать,
   Чем исцеленным быть наверняка
   Врачом надежным - смертью, тем ключом,
   Что отмыкает все замки. О совесть,
   Ты скована теперь намного крепче,
   Чем эти щиколотки и запястья.
   Даруйте искупленье мне, о боги,
   И обрету я вечную свободу.
   Иль моего раскаянья вам мало?
   Печаль детей смягчает гнев отцовский,
   А боги милосерднее людей;
   Отрадней каяться в цепях желанных,
   А не надетых на тебя насильно.
   Возьмите жизнь в расплату за свободу!
   Я знаю, вы добрей ростовщиков,
   Берущих с должников в уплату долга
   Лишь четверть, треть или шестую часть.
   Чтоб те могли, дела свои поправив,