Шекспир Уильям. Цимбелин

   Платить им вновь. Мне этого не нужно!
   За Имогены жизнь - мою возьмите;
   Она хоть и не так ценна, но все же
   Дана мне вами, боги. Человек
   Не взвешивает каждую монету
   И легкую берет, чеканке веря;
   Возьмите жизнь мою - я ваш чекан,
   О всеблагие силы! Если вы
   С таким согласны счетом - рад я жизнью
   Свой долг вам уплатить. - О Имогена,
   К тебе без слов взываю я!
   Торжественная музыка. Появляются призраки: Сицилий Леонат, отец Постума, величавый старец в одежде воина; он ведет за руку пожилую женщину, мать Постума; перед ними идет музыкант. Затем, позади другого музыканта, следуют два молодых Леоната, братья Постума; на груди у них раны, от которых они
   погибли на поле битвы. Они окружают спящего Постума.
   Сицилий
   О громовержец, не карай
   Презреньем нас, людей,
   Будь с Марсом крут, с Юноной строг,
   Чей гнев неверностью своей
   Ты распалил.
   В чем грешен сын? Не довелось
   Его мне повидать.
   Я умер, а дитя еще
   Носила в чреве мать.
   Но ты - ведь на земле зовут
   Тебя отцом сирот,
   Ты должен оградить его
   От всех земных невзгод.
   Мать
   Не помогла Люцина мне;
   Скончалась я, родив.
   В чужой и бесприютный мир
   Явился, сиротлив,
   Мой бедный сын.
   Сицилий
   Подобно предкам славным, он
   Был мудр, красив и смел
   И, как наследник мой, хвалу
   Везде снискать сумел.
   Первый брат
   Когда созрел он, возмужал
   В Британии во всей
   Кто мог сравниться с ним? Кто был
   Достойней и милей?
   Он мужем Имогены стал,
   Как лучший из мужей.
   Мать
   За что же брак его теперь
   В насмешку превращен?
   За что он изгнан и за что
   Навеки разлучен
   С женой своей?
   Сицилий
   Зачем ты Якимо, шуту
   Из Рима, разрешил
   Бесчестной клеветой разжечь
   Его ревнивый пыл,
   Чтоб в жертву подлости людской
   Заклан мой Постум был?
   Второй брат
   Из обиталища теней
   Отец его, и мать,
   И братья, павшие в бою
   Явились в мир опять.
   Чтоб грудью за права и честь
   Тенанция стоять.
   Первый брат
   За Цимбелина в битве брат
   Свой обнажил клинок.
   За что ж, Юпитер, царь богов,
   Ты так к нему жесток?
   Ты не воздал ему хвалу,
   А горестям обрек!
   Сицилий
   Открой хрустальное окно,
   Взгляни на нас с высот;
   Не изливай свой страшный гнев
   На доблестный наш род.
   Мать
   Коль прав наш сын, избавь его
   От горя и забот.
   Сицилий
   Покинь свой мраморный дворец,
   Сверши свой правый суд,
   Иль тени к сонму всех богов
   Свой голос вознесут.
   Оба брата
   И жалобу им на тебя,
   Юпитер, принесут.
   Среди раскатов грома и сверканья молний, на орле спускается Юпитер
   и бросает огненную стрелу. Призраки падают на колени.
   Юпитер
   Довольно, о бесплотный рой видений,
   Терзать наш слух! Умолкни, жалкий род!
   Тому ль бояться ваших обвинений,
   Кто молнией разит мятеж с высот?
   Прочь, призраки Элизия! Покойтесь
   Среди его невянущих лугов
   И за живущих на земле не бойтесь;
   Заботиться о них - удел богов.
   Кого люблю, тому преграды ставлю;
   Победа тем дороже, чем трудней.
   Утешьтесь! Скоро я его прославлю
   И возвеличу после черных дней.
   Он родился под нашею звездою,
   И в нашем храме брак его свершен.
   Прочь, сгиньте! Постум свидится с женою;
   Счастливее, чем прежде, станет он.
   Оставьте свиток на его груди вы
   В нем скрыт грядущих радостей залог.
   Итак, рассейтесь! Будьте терпеливы,
   И помните, что в гневе я жесток.
   Лети, орел, в хрустальный мой чертог.
   (Улетает.)
   Сицилий
   Слетел он с громом, серою дыша.
   Казалось, что орел его священный
   Нас растерзает. Но отлет их ввысь
   Был сладостней, чем ароматы рая.
   Орел, расправив крылья, чистил клюв,
   Как будто нам он показать хотел,
   Что бог доволен.
   Все
   Слава громовержцу!
   Сицилий
   Пол мраморный сомкнулся. Он взлетел
   Под свод лучистый. Скроемся сейчас!
   Мы выполнить должны его наказ.
   Призраки исчезают.
   Постум
   (просыпаясь)
   Ты, сон, мне деда заменил: ты дал
   Мне мать, отца и братьев. О насмешка!
   Родились и исчезли навсегда
   Они, как сновиденье, - без следа,
   А я проснулся. Те, кто уповает
   На милость свыше, грезят, как и я,
   Но пробужденье отрезвляет их.
   Увы! Отвлекся я. Порой судьба
   Вдруг возвеличит жалкого раба,
   Хоть благ он недостоин и не смел
   Мечтать, чтоб стал иным его удел.
   Так счастье золотое в этом сне,
   И сам не знаю, как пришло ко мне.
   Не фей ли видел я? - Что здесь? Пергамент?
   О дивный дар, не будь как царедворец:
   Снаружи блеск и пустота внутри,
   Исполни, что сулишь.
   (Читает.)
   "Когда львенок, сам не ведая, кто он такой, найдет то, чего не искал, и будет объят струей нежного воздуха; когда отсеченные ветви величественного кедра, много лет считавшиеся мертвыми, вновь оживут, прирастут к старому стволу и зазеленеют на нем, тогда окончатся бедствия Постума, а в счастливой Британии вновь процветут мир и изобилие".
   Я сплю еще иль это бред безумца?
   Одно из двух: иль это предсказанье
   Бессмыслица, иль в нем так много смысла,
   Что не постичь рассудком. Будь что будет!
   Но это так на жизнь мою похоже,
   Что сберегу его.
   Входит тюремщик.
   Тюремщик
   Идем, приятель. Готов ли ты к смерти?
   Постум
   Давно готов; пожалуй, даже пережарился.
   Тюремщик
   Виселица - вот что тебя ждет! Если ты готов для нее, значит, хорошо приготовлен.
   Постум
   Выходит, если блюдо придется по вкусу зрителям, оно оправдает расходы.
   Тюремщик
   Тяжелая для тебя расплата, приятель. Но утешайся тем, что больше тебе платить не придется. Да и трактирных счетов можешь не бояться, а ведь они напоследок отравляют полученное удовольствие. Входишь туда - голова кружится от голода, выходишь - от вина, и злость тебя разбирает, что ты и лишнее перехватил, и переплатить пришлось. И кошелек и голова у тебя пусты. Голова тяжела, потому что ты был легкомыслен, а кошелек легок, потому что освободился от тяжести. Отныне ты будешь избавлен от всех этих противоречий. Веревка, хоть и стоит грош, ценна своим милосердием! Она мгновенно подводит все итоги - лучшего счетовода, пожалуй, не найдешь. Она сразу сводит к нулю все прошлые, настоящие и будущие расходы. Твоя шея, приятель, для этого счетовода - и перо и счетная книга: не успеешь моргнуть, расчет готов.
   Постум
   Для меня смерть большая радость, чем для тебя жизнь.
   Тюремщик
   И в самом деле, дружище, кто спит, тот зубной боли не чувствует. Но человек, которому предстоит уснуть твоим сном, да еще улечься спать с помощью палача, я думаю, охотно поменялся бы с ним местами. Не угадаешь ведь, что за дорога предстоит тебе после смерти.
   Постум
   Представь себе, я ее вижу, друг мой.
   Тюремщик
   Значит, у твоей смерти есть глаза во лбу, хоть я и никогда не видел, чтобы ее изображали зрячей. Обычно после смерти идешь себе за проводником, который уверяет, что ему все пути известны, либо плетешься наугад. Так или иначе, а обратно ты не вернешься, чтобы рассказать нам, как дошел до конца своего пути.
   Постум
   Говорю тебе, друг мой, у каждого есть глаза, чтобы разыскать дорогу, по которой пойду я. Только многие предпочитают закрыть их и не смотреть.
   Тюремщик
   Ну не насмешка ли это: выходит, человеку глаза нужнее всего, чтобы различить дорогу к слепоте! Впрочем, виселица закроет глаза кому угодно.
   Входит гонец.
   Гонец
   Сними со своего узника цепи и отведи его к королю.
   Постум
   Ты пришел с добрыми вестями! Меня зовут к королю, чтобы даровать свободу.
   Тюремщик
   Пусть меня раньше повесят!
   Постум
   Тогда ты станешь свободнее всякого тюремщика. Для мертвеца не существует никаких замков.
   Постум и гонец уходит.
   Тюремщик
   Даже тот, кто желал бы жениться на виселице и народить малюток, не стал бы так стремиться к своей нареченной, как этот парень. Хоть он и римлянин, но, скажу по чести, на свете есть немало негодяев похуже его, которые цепляются за жизнь; тем не менее многим из них приходится умирать. Во всяком случае, я бы так поступил, будь я на его месте. Хотел бы я, чтобы по этому вопросу все мы держались одного мнения, притом мнения хорошего. Тогда худо пришлось бы только виселице и тюремщикам! Я говорю против своей выгоды, но желание мое, если осуществится, всем принесет счастье. (Уходит.)
   СЦЕНА 5
   Шатер Цимбелина.
   Входят Цимбелин, Беларий, Гвидерий, Арвираг,
   Пизанио, вельможи, офицеры и слуги.
   Цимбелин
   Приблизьтесь, вы, что волею богов
   Спасли наш трон! Печалюсь я душою,
   Что не разыскан неизвестный воин,
   Сражавшийся так славно, что затмил
   Сверканье лат лохмотьями своими.
   Он голой грудью шел на вражьи копья.
   Нашедшего его я осчастливлю,
   Коль счастьем нашу милость можно счесть.
   Беларий
   Таким пылал он благородным гневом,
   Какого я досель еще не видел.
   По платью жалкий нищий, он в бою
   Героем был.
   Цимбелин
   Вестей о нем все нет?
   Пизанио
   Его искали средь живых и мертвых,
   Но не нашли следов.
   Цимбелин
   Я, к сожаленью,
   Наследником наград его остался.
   (Беларию, Гвидерию и Арвирагу.)
   Их вам отдам, спасители страны,
   Земли британской мозг, душа и печень.
   Но мне пора спросить, кто вы? Ответьте!
   Беларий
   Из Камбрии мы родом и дворяне.
   Иным хвалиться было бы нескромно,
   Но мы честны.
   Цимбелин
   Колени преклоните.
   Так! Встаньте, рыцари мои! Отныне
   Вы в свите нашей будете, и вам
   Почет согласно сану воздадут.
   Входят Корнелий в придворные дамы.
   Что вижу я? На ваших лицах скорбь!
   Встречать победу так? Вы не похожи
   На победивших бриттов.
   Корнелий
   Государь,
   Я омрачаю радость грустной вестью:
   Скончалась королева.
   Цимбелин
   Не пристала
   Такая весть врачу. Однако знаю:
   Лекарства могут жизнь продлить, но смерти
   И врач подвластен. Как она скончалась?
   Корнелий
   Как и жила - ужасно, и в безумье.
   Жестокая, она рассталась с жизнью
   В жестоких муках. Передать позвольте
   Предсмертные признания ее.
   Коль я солгу, пусть уличат меня
   Те дамы, что у ложа королевы
   В слезах стояли.
   Цимбелин
   Говори.
   Корнелий
   Она
   Призналась в том, что не любила вас,
   Что лишь стремилась к власти и величью
   И с вами в брак вступила для того,
   Чтоб королевским троном завладеть.
   Цимбелин
   То знала лишь она одна. И если
   Она пред смертью в этом не призналась,
   Я б не поверил. Дальше.
   Корнелий
   Ваша дочь,
   Которую она ласкала лживо.
   Была, как скорпион, ей ненавистна;
   И, если бы принцесса не бежала,
   Дала бы ей отраву королева.
   Цимбелин
   Чудовищно! О, кто постигнет женщин?
   И это все?
   Корнелий
   Есть кое-что похуже.
   Она для вас смертельный яд хранила,
   И, если бы вы приняли его,
   Он медленно точил бы вашу жизнь.
   Она ж намеревалась в это время
   Заботой, лаской, просьбами, слезами
   Всецело подчинить вас и потом
   Заставить вас наследником престола
   Назначить Клотена. Но планы эти
   Нарушило его исчезновенье.
   Тогда она в отчаянье бесстыдном,
   Прокляв людей и небеса, открыла
   Все замыслы свои, жалея горько,
   Что не свершила их. Вот так, в безумье,
   Она и умерла.
   Цимбелин
   (к придворным дамам)
   Вы все слыхали?
   Придворные дамы
   Да, государь.
   Цимбелин
   Мой взор винить нельзя
   Она была прекрасна. Невиновен
   И слух, плененный льстивостью ее,
   И сердце, верившее ей во всем,
   Преступным было бы не верить ей.
   И все же, Имогена, дочь моя,
   Ты вправе называть меня безумцем,
   Пройдя все испытания свои.
   О небо, помоги мне зло исправить!
   Входят Луций, Якимо, прорицатель и другие римские
   пленники под стражей; позади всех Постум.
   Ну, Кай, теперь уже не требуй дани:
   Ее мечом сложили мы с себя,
   Утратив многих храбрецов, чьи души
   Нас родственники успокоить просят,
   Обрекши смерти пленных; мы на это
   Согласье дали. Умереть готовься.
   Луций
   Но ты учти превратности войны.
   Помог вам только случай. А достанься
   Победа нам - грозить бы мы не стали
   Так хладнокровно беззащитным пленным.
   Что ж, если боги только нашу жизнь
   Берут, как искупительную жертву,
   Мы, римляне, достойно встретим смерть,
   Но Цезарь жив, и он запомнит это.
   Что до меня, прошу лишь об одном:
   Со мной здесь юный паж, британец родом;
   Позволь мне выкуп за него внести.
   Пажей таких не знал я; кроткий, верный,
   Усердный и заботливый по-женски.
   Достоинства его - поддержка просьбе,
   В которой ты, надеюсь, не откажешь.
   Служил он римлянину, но отчизне
   Не причинил вреда. Спаси его,
   А нас казни.
   Цимбелин
   Его я где-то видел.
   Лицо мне так знакомо... - Мальчик милый,
   Твой взгляд меня пленил - не знаю чем.
   Теперь ты мой. Я жизнь тебе дарю!
   Ты почему-то сразу стал мне дорог.
   Живи! Проси что хочешь у меня
   Все дам, что положенью твоему
   И нашей милости пристало. Хочешь
   Знатнейшему из римлян дам свободу?
   Имогена
   Благодарю смиренно, государь.
   Луций
   Моей не требуй жизни, мальчик. Знаю,
   Что ты о ней попросишь.
   Имогена
   Нет, увы!
   Тут есть другое что-то... Мне оно
   Страшнее смерти. Ваша жизнь сама
   Сумеет отстоять себя.
   Луций
   Он предал,
   Отверг меня. Недолго счастлив тот,
   Кто молодым всю душу отдает.
   Но чем он так смущен?
   Цимбелин
   Чего ты хочешь?
   Все больше ты мне нравишься, мой мальчик.
   Подумай лучше. Может быть, попросишь
   Спасти его? Тебе родня он? Друг?
   Имогена
   Он римлянин, и мне родня не больше,
   Чем я вам. Нет, я ближе; я - британец.
   Цимбелин
   Так что же ты так смотришь на него?
   Имогена
   Наедине скажу, коль вы меня
   Благоволите выслушать.
   Цимбелин
   Охотно.
   Как звать тебя?
   Имогена
   Фиделе.
   Цимбелин
   Ты мой паж.
   Твой господин я. Говори смелее.
   Цимбелин и Имогена беседуют в стороне.
   Беларий
   Воскрес из мертвых мальчик наш!
   Арвираг
   Песчинки
   Не схожи так, как этот милый паж
   И бедный наш Фиделе. Что ты скажешь?
   Гвидерий
   Усопший ожил!
   Беларий
   Тсс... Погодите... Ведь порою сходство
   Обманчиво... Он подошел бы к вам,
   Будь он Фиделе. А ведь этот даже
   Не обернется.
   Гвидерий
   Умер наш Фиделе!
   Беларий
   Молчи... Посмотрим.
   Пизанио
   (в сторону)
   Это госпожа!
   Ну ладно, будь теперь что будет - благо
   Она жива.
   Цимбелин и Имогена подходят.
   Цимбелин
   Стань подле нас и громко
   Вопросы задавай.
   (К Якимо.)
   Ты подойди
   И отвечай правдиво нам, иначе
   Клянусь венцом своим - жестокой пыткой
   Отделим мы от правды ложь.
   (Имогене.)
   Спроси!
   Имогена
   Пусть скажет, от кого он получил
   Свой перстень.
   Постум
   (в сторону)
   Для чего им знать об этом?
   Цимбелин
   Как стал твоим алмаз, который носишь
   На пальце ты?
   Якимо
   Мне пыткой ты грозил за ложь, но правда
   Твоею будет пыткой.
   Цимбелин
   Что? Моею?
   Якимо
   Пора открыть мне душу наконец!
   Молчать - мученье! Перстень этот добыл
   Обманом я. Владел им Леонат,
   Тобою изгнанный, а он - пусть это
   Тебя терзает больше, чем меня,
   Достойнейший из всех людей на свете.
   Желаешь слушать дальше, государь?
   Цимбелин
   Все знать хочу я.
   Якимо
   Ангел - дочь твоя...
   Лишь вспомню - сердце кровью истекает
   И лживый дух скорбит... Прости... Мне дурно...
   Цимбелин
   Дочь? Что с ней? Овладей собой. Скорей
   Согласен я, чтоб до седин ты дожил,
   Чем умер, промолчав. Так говори же!
   Якимо
   Однажды - будь он проклят, этот час,
   Я в Риме пировал - будь проклят дом,
   Где был я! Ах, зачем отраву в яства
   Не подложили мне... Достойный Постум...
   Что мне сказать? - он слишком был хорош,
   Чтоб жить с дурными; он из самых лучших
   Был наилучшим... - Он печально слушал,
   Как мы своих красоток восхваляли
   И самое искусное витийство
   Бледнело перед нашим хвастовством.
   Венера и Минерва рядом с ними
   Дурнушками казались, хоть в природе
   Никто богиням красотой не равен.
   Хвалили мы возлюбленных своих,
   Все прелести приписывая им,
   Которые нас в женщинах пленяют
   И позволяют им ловить мужчин
   На удочку свою.
   Цимбелин
   Скорее к делу!
   Я словно на горячих углях.
   Якимо
   К делу
   Я скоро перейду, и ты узнаешь,
   Что значит скорбь. Тут Леонат достойный,
   Возлюбленный принцессы, речь повел.
   Тех не хуля, кого мы расхвалили,
   Он, добродетели самой подобный,
   С такою скромностью, но вдохновенно
   Живописал достоинства жены,
   Что стало ясно каждому из нас:
   Мы дуралеи, а красотки наши
   Не лучше прачек.
   Цимбелин
   Ближе, ближе к делу.
   Якимо
   Превозносил он чистоту принцессы
   Вот тут-то все и началось, - сказал,
   Что по сравненью с ней сама Диана
   В греховных сновидениях повинна,
   Что лишь одна жена его чиста,
   А я, несчастный, усомнился в этом
   И золото поставил против перстня,
   Который он носил; я похвалялся,
   Что Имогену я склоню к измене
   И выиграю перстень. Верный рыцарь,
   Он, веря в честь ее (в чем убедился
   Потом и я) в заклад поставил перстень.
   Конечно, мог он смело сделать так,
   Будь то карбункул с колесницы Феба,
   Ценой превосходящий колесницу.
   Я поспешил в Британию. Быть может,
   Вам памятен приезд мой? Ваша дочь
   Мне разницу сумела показать
   Меж похотью и подлинной любовью,
   Лишив меня надежд, но не желанья
   Верх в споре одержать. Мой хитрый ум
   Придумал план один... позорный, низкий.
   Он удался вполне. Я в Рим вернулся
   С такою цепью ложных доказательств,
   Что Леоната свел с ума, разрушив
   Уверенность его в своей жене.
   Я описал ковры, картины в спальне.
   Браслет, добытый дьявольским коварством,
   Ему я предъявил. Я перечислил
   Приметы тайные у ней на теле.
   Не мог он не поверить, что со мной
   Его жена нарушила обет,
   И вот теперь я вижу - словно он
   Передо мной...
   Постум
   (выступая вперед)
   Да, итальянский дьявол,
   Он пред тобой! - О горе мне! Глупец я,
   Чудовищный убийца, вор и все
   Чем свет клеймит злодеев, мне подобных.
   О, дайте мне веревку, нож иль яд!
   Назначьте суд! - Король, придумай пытки!
   Страшней я, хуже всех чудовищ мира!
   Я - Постум, умертвивший дочь твою!
   Нет, лгу, я приказал убить ее
   Другому негодяю святотатцу.
   Она была святыней чистоты,
   Нет, чистота сама. В лицо мне плюйте,
   Кидайте камни, грязь, травите псами.
   Пусть впредь любой злодей зовется Постум
   И все же будет лучше он, чем я.
   О Имогена, жизнь моя, принцесса!
   О Имогена!
   Имогена
   Стой, супруг мой! Слушай...
   Постум
   Над горем издеваешься моим?
   Прочь, дерзкий паж!
   (Наносит Имогене удар. Она падает.)
   Пизанио
   На помощь госпоже!
   О Постум, господин мой! Лишь теперь
   Убили вы ее. - Скорей на помощь!
   О госпожа...
   Цимбелин
   Иль свет перевернулся?
   Постум
   В уме ли я?
   Пизанио
   О госпожа, очнитесь!
   Цимбелин
   Коль так, то боги радостью хотят
   Убить меня.
   Пизанио
   Принцесса, лучше вам?
   Имогена
   Прочь с глаз моих!
   Ты дал мне яд. Не смей дышать, преступник,
   Близ королей.
   Цимбелин
   То голос Имогены.
   Пизанио
   Принцесса! Порази меня Юпитер,
   Коль не считал я тот состав целебным.
   Его мне подарила королева.
   Цимбелин
   Что? Что?
   Имогена
   Он отравил меня.
   Корнелий
   О небо!
   Забыл я передать вам, государь,
   Еще одно признанье королевы.
   Он им оправдан. "Если даст Пизанио,
   Она сказала, - мой состав принцессе,
   Который я лекарством назвала,
   Он так услужит этим ей, как крысе
   Я услужила бы".
   Цимбелин
   Что это значит?
   Корнелий
   Мой государь, нередко королева
   Заказывала яды мне, твердя,
   Что ей они для опытов нужны,
   Что травит только псов она и кошек
   И тварей бесполезных. Но, боясь,
   Что преступленье совершит она,
   Я сделал для нее такой состав,
   Который вместо смерти вызывает
   Подобье смерти - сон, а после снова
   Приходит жизнь.
   (Имогене.)
   Вы приняли его?
   Имогена
   Наверно, если я была мертва.
   Беларий
   Вот это нас и обмануло, дети.
   Гвидерий
   Фиделе! Да, конечно, это он!
   Имогена
   (Постуму)
   Зачем ты оттолкнул свою жену?
   Представь, что мы с тобою на скале,
   И вновь толкни меня.
   (Обнимает его.)
   Постум
   Пока я жив
   Как плод на дереве, держись на мне.
   Цимбелин
   Дитя мое! Родная плоть моя!
   А что же я, по-твоему, - лишь зритель?
   Ты для меня и слова не найдешь?
   Имогена
   Благословите нас, отец.
   Беларий
   (Гвидерию и Арвирагу)
   Понятно,
   Что мальчика вы сразу полюбили,
   Была причина.
   Цимбелин
   Для тебя, дитя,
   Святой водой мои пусть будут слезы...
   Скончалась мать твоя.
   Имогена
   Мне жаль ее.
   Цимбелин
   Нет, нет, она жестокою была.
   Из-за нее мы встретились так странно.
   Но сын ее исчез.
   Пизанио
   Теперь и я
   Скажу без страха все. Явился принц
   Ко мне, когда исчезла госпожа,
   И с пеною у рта грозил меня
   Убить мечом, коль скрою, где она.
   При мне письмо случайно оказалось
   От господина. Он прочел; узнал,.
   Что в Мильфорд, в гавань, госпожа помчалась,
   И, в гневе приказав отдать ему
   Одежду господина моего,
   Он кинулся туда с нечистой целью
   Принцессу обесчестить. Что с ним сталось,
   Мне неизвестно.
   Гвидерий
   Я могу сказать:
   Его убил я.
   Цимбелин
   Смилуйтесь, о боги!
   Я не хотел бы за твои заслуги
   Обречь тебя на смерть. Скажи скорее,
   Что это ложь.
   Гвидерий
   Я сделал, как сказал.
   Цимбелин
   Он принцем был!
   Гвидерий
   И наглецом! Ругательства его
   Отнюдь не царственно звучали! Если б
   Ревело море так, я и ему
   Отсек бы голову; и очень рад,
   Что не стоит он, похваляясь тем же,
   Пред нами здесь.
   Цимбелин
   Мне жаль тебя, но вынес
   Ты смертный приговор себе. Умри же!
   Имогена
   Я приняла за мужа этот труп
   Без головы!
   Цимбелин
   Преступника связать
   И увести!
   Беларий
   Нет, погоди, король;
   Он выше принца родом и не ниже,
   Чем ты. И ты ему обязан больше,
   Чем сотне принцев.
   (Страже.)
   Рук его не троньте
   Они не для оков.
   Цимбелин
   Зачем ты, старец,
   Еще не получив награды, губишь
   Свои заслуги, гнев наш вызывая?
   Нам равен он?
   Арвираг
   Перехватил отец!
   Цимбелин
   За это ты умрешь!
   Беларий
   Мы все умрем,
   Но прежде докажу я, что они
   Так знатны, как сказал я. - Дети, должен
   Открыть я тайну. В ней моя беда
   И ваше счастье.
   Арвираг
   Но твоя беда
   И наша!
   Гвидерий
   Счастье наше - и твое.
   Беларий
   Внимайте! У тебя, король великий,
   Был подданный Беларий.
   Цимбелин
   Ну в что же?
   Изменник, изгнан он.
   Беларий
   Моих он лет
   И вправду изгнан, но за ним доселе
   Не знаю я измены.
   Цимбелин
   Взять его!
   Пощады нет ему.
   Беларий
   Не горячись!
   За воспитанье сыновей твоих
   Сначала уплати мне, а потом
   Взыщи, что дал.
   Цимбелин
   За сыновей моих?
   Беларий
   Я слишком дерзок, но с колен не встану,
   Пока высокий сан им не верну,
   А там - казните старца. О король!
   Меня считают юноши отцом,
   Себя - моими сыновьями. Нет!
   Они твое потомство, повелитель,
   В них кровь твоя.
   Цимбелин
   Они - мое потомство?
   Беларий
   Да, это так же верно, как и то,
   Что ты, король, сын своего отца.
   Я, старый Морган, - изгнанный Беларий,
   И твой каприз - вот вся моя вина
   И вся моя измена. Мой проступок
   В моих страданьях. Принцев - это принцы!
   Растил я двадцать лет, их обучил
   Всему, что знал, - тебе, король, известна
   Моя ученость. Няньке Эврифиле
   Велел я их украсть, когда был изгнан,
   И в благодарность я на ней женился.
   Ты наказал меня несправедливо
   За грех, который позже я свершил.
   За верность был я изгнан, и тогда
   Я стал изменником. Ты горевал,
   А я был рад, своей достигнув цели.
   Но дети вновь с тобой, а я, несчастный,
   Двух лучших в мире потерял друзей.
   Благословенье неба да падет
   На их главу росой. Они достойны
   Сиять средь звезд.
   Цимбелин
   Ты говоришь и плачешь.
   Но помощь ваша мне еще чудесней,
   Чем твой рассказ. Я потерял детей,
   Но, если это сыновья мои,
   Я лучших не желаю.
   Беларий
   Погоди.
   Вот этот юноша, который прозван
   Мной Полидором, - старший твой, Гвидерий;
   А Кадвал - Арвираг, твой младший сын.
   Он был тогда завернут в одеяло,
   Рукой царицы вытканное дивно.
   Его, как доказательство, отдам.
   Цимбелин
   Постой! Был у Гвидерия на шее
   Знак наподобье звездочки кровавой
   Чудесная примета.
   Беларий
   Сохранилась
   Она доныне. Мудрою природой
   Отмечен он, чтоб легче можно было
   Признать его.
   Цимбелин
   Итак, я словно мать,