Шекспир Уильям. Король Лир. Буря (сборник)

Уильям Шекспир
Король Лир. Буря (сборник)

   © А. Бартошевич, предисловие, 2013
   © Г. Кружков, перевод, послесловие, 2013
   © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013
 
   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
 
   © Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

* * *

О шекспировских переводах Григория Кружкова

   Судьба русских переводов Шекспира в точности повторяет судьбу шекспировских постановок, и шире – историю восприятия творчества британского классика в российской культуре, и еще шире – духовный путь России в его важнейших моментах. Это достоверный, давно установленный факт. «Гамлет» Николая Полевого так же синхронен Гамлету Павла Мочалова или Виссариона Белинского, как «Король Лир» Оссии Сороки – театральным исканиям Анатолия Васильева или Сергея Женовача и вместе с тем – образам великой нашей «деревенской» литературы 70-х годов. Примеры такого рода можно перечислять до бесконечности.
   Но в развитии школы шекспировских переводов случается и обратный ход, логика иного свойства. Переводчик обращается к сочинениям Шекспира в поисках того, чего не может найти в современной культуре и в современной жизни. Образы шекспировских творений, осмысленные и переданные переводчиком, открыто или исподволь противостоят господствующему складу бытия и быта. Вольно или невольно поэт-переводчик – а переводчик Шекспира не может не быть поэтом, – погружаясь в глубины и взбираясь на высоты классического текста, дает современному обществу важные и чаще всего горькие уроки. В феврале 1940 года Борис Пастернак так описывал в письме к Ольге Фрейденберг процесс работы над переводом «Гамлета»: «Три часа чувствуешь себя в высшем смысле человеком, чем-то небессловесным, независимым, горячим, три часа находишься в сферах, знакомых по рождению и первой половине жизни, а потом в изнеможении от потраченной энергии падаешь неведомо куда, «возвращаешься к действительности». Что это была за «действительность», всем хорошо известно. Кстати, перевод был заказан Вс. Мейерхольдом, а делался, когда режиссер уже стал жертвой сталинского террора.
   Мне кажется, что шекспировские переводы Григория Кружкова, с величайшей строгостью следуя текучим и в то же время ясным смыслам подлинника, нимало не заботясь о сиюминутности его звучания, отчетливо противостоят, я бы даже сказал – бросают вызов царящему в сегодняшнем мире, в сегодняшней культуре и, увы, во многих нынешних переводах Шекспира, и не только его одного, духу самодовольного легкомыслия, безответственности и всесокрушающего цинизма.
   Кружков, прекрасный современный поэт, переводит Шекспира во всеоружии филологической учености, стремясь в точности передать малейшие оттенки подлинника. Но перевод всегда интерпретация, зависящая и от личности переводчика, и от меняющегося контекста времени. У Григория Кружкова Шекспир звучит не как надменный пророк, изрекатель громогласных истин, а как художник, в котором философская сложность соединена с физически чувственным осязанием жизни, с великой простотой, чуть ли не с простодушием. Многозначные метафоры переплетены с наивным просторечием, которое остраняет поэтические тропы и делает их реально ощутимыми. Чего стоит, например, в самом начале «Бури» строчка: «Дуй, ветер, пока у тебя дуделка не лопнет». В прежних (и совсем неплохих) переводах эти слова звучали так, словно их произносит король Лир, величаво спорящий со стихиями: «Дуй, ветер, пока не лопнешь!» Но у Шекспира это кричит простой матрос, выясняющий отношения со штормом: отсюда «дуделка». Это случайный, попавшийся под руку пример – их можно привести тысячу. В одном из прежних переводов Просперо повелевает дочери: «Помоги мне снять мой плащ волшебный!» У Кружкова: «помоги мне снять мой плащ волшебника». Речь, стало быть, идет не о сказочном одеянии, а о профессиональном реквизите. В традиционных переводах «Короля Лира» (акт первый, сцена 1) Кент говорил: «Король идет!» У Кружкова: «А вот и король». Чувствуете разницу? Домашняя интонация свидетельствует о привычности придворного ритуала. Кто ж из людей Лира знал, что на этот раз все обернется так несчастливо!
   Это, конечно, мелочи, но из таких мелочей складывается замечательное целое.
   Главное же то, что эти полуобыденные обороты не снижают поэтическую высоту текста (кто нынче не горазд снижать все на свете), а естественно вписываются в строй поэзии, которая у Шекспира «не шествует, как шествуют богини», а твердой поступью «шагает по земле». В кружковском «Лире» попавшим в бурю людям холодно не в метафизическом, а в самом настоящем смысле. Или, вернее, и в том, и в другом. И в этом все дело.
   И наконец. Переводы Григория Кружкова легко и свободно ложатся на язык. Они подарят настоящее счастье актерам. Как и сами пьесы Шекспира, они созданы для театра.

А. Бартошевич

Король Лир

Действующие лица

   Лир, король Британии
   Гонерилья, старшая дочь Лира
   Регана, средняя дочь Лира
   Корделия, младшая дочь Лира
   Герцог Олбанский, муж Гонерильи
   Герцог Корнуэльский, муж Реганы
   Король Французский, муж Корделии
   Герцог Бургундский, претендент на руку Корделии
   Граф Кент, впоследствии выдающий себя за Кая
   Граф Глостер
   Эдгар, старший сын Глостера, впоследствии выдающий себя за Тома из Бедлама
   Эдмунд, побочный сын Глостера
   Старик, арендатор у Глостера
   Куран, слуга Глостера
   Шут Лира
   Освальд, дворецкий Гонерильи
   Придворный на службе Корделии
   Врач
   Три слуги Корнуэла
   Герольд
   Три капитана
   Слуга
   Рыцарь
   Гонец
   а также рыцари, состоящие в свите Лира, слуги, солдаты, трубачи и другие.

Акт первый

Сцена I

   Дворец короля Лира.
   Входят Кент, Глостер и Эдмунд.

Кент

   Я думал, что герцога Олбанского король любит больше, чем Корнуэльского.

Глостер

   И нам всегда казалось так же. Но теперь, при этом разделе королевства, невозможно понять, кого он предпочитает: части такие ровные, как будто взвешены на весах.

Кент

   Это ваш сын, милорд?

Глостер

   Он рос под моим попечением, сэр. Я так часто краснел, признавая его своим сыном, что в конце концов привык.

Кент

   Я вас не понимаю, милорд.

Глостер

   Зато его матушка поняла меня с одного взгляда; от этого вскоре ее живот округлился, и она получила младенца в люльку прежде, чем мужа в постель. Я дурно поступил, по-вашему?

Кент

   Сделанного не воротишь; да и зачем, если получился такой славный парень.

Глостер

   У меня есть другой сын, законный, на год с чем-то постарше, но этот дорог мне ничуть не меньше. Хотя он и родился, никого не спрашивая, но мать его была красавицей и зачали мы его в обоюдной радости, так что грех было не признать шалопая. Знаком ли ты с этим благородным дворянином, Эдмунд?

Эдмунд

   Нет, милорд.

Глостер

   Это лорд Кент. Запомни: он мой самый дорогой и достойный друг.

Эдмунд

   Слуга вашей милости, сэр.

Кент

   Уверен, что полюблю вас, как только узнаю получше.

Эдмунд

   Постараюсь заслужить вашу любовь, сэр.

Глостер

   Он был в отлучке девять лет, и скоро опять уезжает из дома. А вот и король.
   За сценой звучат трубы. Входит придворный, несущий герцогскую корону, за ним король Лир, за ним герцоги Олбанский и Корнуэльский, за ними Регана, Гонерилья, Корделия и придворные.

Лир

   Позовите короля Франции и герцога Бургундского, Глостер.

Глостер

   Да, государь.

(Уходит.) Лир

 
Тем временем мы вам хотим открыть
Другой наш замысел. – Подайте карту. —
Мы разделили наше королевство
На три удела и решили твердо
Стряхнуть с усталых плеч обузу власти
И возложить на молодых и сильных
Груз государственный, – чтоб налегке
Доковылять до гроба. Этот день
Мы выбрали, любезные зятья,
Чтобы заране выделить вам долю
Наследства нашего, предотвратив
Грядущий спор. Два славных жениха,
Король Французский и Бургундский герцог,
Соперники за руку нашей младшей,
Сегодня также ждут от нас решенья.
Но прежде, чем сложить монарший жезл,
Хотел бы я от дочерей услышать,
Кто больше любит нас, чтобы щедрей
Ту наградить из них, в ком громче голос
Природных чувств. Пусть первой говорит,
Как старшая рожденьем, Гонерилья.
 

Гонерилья

 
О государь! Не передать словами
Моей любви; вы мне дороже жизни,
Здоровья, красоты, богатства, чести,
Свободы, радости, земли и неба.
Я вас люблю, как мать – свое дитя
И как дитя – кормилицу родную.
Нет мочи продолжать, язык немеет
И грудь спирает от такой любви.
 

Корделия

 
А что сказать Корделии? Молчи.
Люби без слов.
 

Лир (показывает на карте)

 
Весь этот край обширный
С прохладой рек и пестротой лугов,
С полями и тенистыми лесами —
От сих границ до сих – передаю
Тебе с супругом и потомкам вашим
В владенье вечное. – А что нам скажет
Дочь средняя, разумница Регана?
 

Регана

 
Мой государь, я из того же теста
И чувствую все то же, что сестра,
Хотя могла бы кое-что прибавить.
Я вас люблю так, что любая мысль
О радости иной мне ненавистна,
Как недостойная моей души,
Что нет мне счастья больше, чем всегда
Любить вас одного!
 

Корделия

 
Что мне сказать?
Кто любит сердцем, а не языком,
Тот чувствами богаче, чем словами.
 

Лир (показывает на карте)

 
Тебе с твоим потомством отдаю
Треть королевства вплоть до сей границы,
Обширностью и красотой не хуже,
Чем доля Гонерильи. – А теперь
Что скажет младшая из дочерей,
За чью любовь французская лоза
Соперничает с молоком бургундским?
Что скажешь ты, чтоб за собой оставить
Край более обширный и богатый,
Чем сестрин?
 

Корделия

 
Ничего, мой государь.
 

Лир

 
Как – ничего? Подумай хорошенько.
Из ничего не выйдет ничего.
Скажи ясней.
 

Корделия (в сторону)

 
Как приневолить сердце
Жить напоказ? (Громко.) Мой добрый государь,
Я вас люблю, как долг велит дочерний,
Не больше и не меньше.
 

Лир

 
Это – всё?
Корделия, поправься поскорей,
Пока еще не поздно.
 

Корделия

 
Государь,
Меня вы породили, воспитали,
Любили и лелеяли. В ответ
Я вас люблю и чту, как подобает
Послушной дочери. Но не скажу,
Как сестры, что я больше никого
Не полюблю. Когда я выйду замуж,
Часть моей нежности, любви, заботы
Достанется супругу. Я не стану
Любить и в женах одного отца.
 

Лир

 
Так говоришь от сердца?
 

Корделия

 
Да, милорд.
 

Лир

 
Так молода и так черства душой?
 

Корделия

 
Так молода, отец, и так правдива.
 

Лир

 
Возьми ее в приданое себе —
Свою правдивость. Солнцем светозарным,
Плодотворящим землю, и луной,
И колдовскими чарами Гекаты,
И всеми тайнами ночных светил,
В чьей власти мы с рождения до смерти,
Клянусь, что отрекаюсь навсегда
От кровной связи, от родства с тобой
И всех забот отцовских. Дикий варвар,
Что пожирает собственных детей,
Отныне будет мне родней и ближе,
Чем ты, моя уже не дочь!
 

Кент

 
Милорд…
 

Лир

 
Ни слова, Кент; не суйся поперек,
Когда дракон разгневан! – Я любил
Всех больше эту, младшую. Я думал:
Вот кто под старость будет мне опорой.
– Сокройся с глаз моих! Чтоб мне в могиле
Покоя не найти, коль я не вырву
Тебя из сердца! (Слугам) Короля зовите
И герцога Бургундского. Живей!
 

   Несколько слуг уходят.

 
Вы, Корнуэл и Олбани, вдобавок
К полученному прежде разделите
Между собой и эту треть. Пусть гордость,
Что кажется гордячке прямотой,
Берет ее в супруги. Вас обоих
Я облекаю ныне нашей властью,
Величием и всем, что вытекает
Из власти и величья. Мы же сами
Намерены по месяцу гостить
У вас поочередно, с личной свитой
В сто рыцарей. Себе мы оставляем
Лишь имя с титулами; остальное —
Правленье, суд, налоги – целиком
Вам отдаем, зятьям моим любезным,
Владейте ими.
 

Кент

 
Благородный Лир,
Кого я чтил как своего монарха,
Любил и покорялся, как отцу,
Молился, как святому!..
 

Лир

 
Осторожней —
Стрела уже дрожит на тетиве!
 

Кент

 
Так пусть летит и пусть пронзит мне сердце!
Кент будет груб, пока безумен Лир.
Опомнись! Или думаешь, я струшу
И промолчу, когда король блажит,
Опутан лестью? Чести долг не в этом.
Остынь, обдумай все по-королевски
И принятое в пагубной горячке
Решенье отмени. Ручаюсь жизнью,
Дочь младшая тебя не меньше любит,
Хоть меньше говорит. Лишь тот котел
Гудит, который пуст.
 

Лир

 
Ни слова больше!
Ты жизнью шутишь, Кент.
 

Кент

 
Я жизнь ценил
Не больше пешки, в бой ее бросая
За короля. Не пощажу и ныне
Для чести короля.
 

Лир

 
Прочь с глаз моих!
 

Кент

 
Смотри, король! Изгнав из глаз прицел,
Не промахнись.
 

Лир

 
Клянусь великим Фебом!
 

Кент

 
Клянусь, клянешься Фебом ты напрасно.
 

Лир

 
Предатель! Негодяй!
 

(Выхватывает меч из ножен.) Кент

 
Убей врача!
Болезни скверной этим не излечишь.
Нет, отмени неправое решенье —
Иль буду я твердить тебе в лицо:
Ты зло творишь.
 

Лир

 
Ты все сказал, изменник?
Так слушай же, что повелит монарх:
За то, что ты дерзнул подвигнуть нас
Нарушить наше клятвенное слово,
Что с честью королевской несовместно,
И вздумал прекословить нашей воле,
Вот приговор тебе: четыре дня
Даем тебе на сборы, чтоб на пятый
Покинул ты пределы королевства;
И помни: коль на следующий день
Застигнут будешь ты в моих владеньях,
То смерть тебе. Юпитером клянусь,
Быть по сему.
 

Кент

 
Ну что ж, прощай, король.
Когда престол во власти сумасброда,
Изгнанье – здесь, а за морем – свобода.
 

(Корделии)

 
Пусть небеса хранят тебя, дитя,
За то, что отвечала ты не льстя.
 

(Регане и Гонерилье)

 
Желаю, леди, чтоб осталась в силе
Хоть часть того, что вы наговорили.
 

(Всем остальным)

 
А Кент уйдет, – прощайте, господа! —
Под новым небом жить, как жил всегда.
 

(Уходит.)

   Трубы. Входит Глостер с королем Франции, герцогом Бургундским и свитой.

Глостер

 
Король Французский и Бургундский герцог —
Здесь, государь.
 

Лир

 
Вас, мой Бургундец, первым
Хочу спросить. Вы с королем Французским
За дочь мою вели любовный спор;
Каким довольствуетесь вы приданым,
Чтоб продолжать ходатайство свое,
Не отступившись?
 

Герцог Бургундский

 
Тем, что обещали
Вы прежде, благородный государь;
А меньше не предложите вы сами.
 

Лир

 
Достойный герцог, прежде мы ценили
Ее дороже, но с тех пор, увы,
Цена упала. Вот она, глядите:
Коль что-то в этой маленькой притворе
Вам нравится, – берите так, как есть,
С немилостию нашею в придачу.
 

Герцог Бургундский

 
Я поражен; не знаю, что сказать.
 

Лир

 
Ответьте мне: такую, как теперь,
Отверженную, нищую, в опале,
С приданым из отцовского проклятья —
Возьмете вы ее?
 

Герцог Бургундский

 
Простите, сэр;
Но на таких условьях – не решаюсь.
 

Лир

 
А никаких других условий, герцог,
Нет у меня.
 

(Королю Франции)

 
Вам, славный мой король,
И предлагать не стану этой сделки,
Чтоб нам не раздружиться. Обратите
Свою любовь на более достойных
От этого презренного созданья:
Самой Природе стыдно за нее.
 

Король Франции

 
Как странно! Та, которая была
Еще вчера любимицею вашей, —
Вы нахвалиться ею не могли! —
Была отрадой для отцовских глаз
И утешеньем старости, – так скоро
В немилость впала! Не могу представить,
Какой ее чудовищный поступок
Вдруг совершил такую перемену.
 

Корделия

 
Прошу вас, подтвердите, государь,
Что не убийство, не потеря чести,
Не заговор злодейский, не измена
Меня лишили милости отца,
А только неуменье лицемерить,
Юлить и угождать, – привычка делом
Доказывать любовь, а не словами,
Коль в том моя вина, я не стыжусь.
 

Лир

 
Молчи! Уж лучше б ты не родилась,
Чем так отца родного опозорить.
 

Король Франции

 
И только-то? Природная стыдливость,
Которая не терпит пустозвонства
И чувств не выставляет напоказ, —
Причина этой бури? Что нам скажет
Бургундский герцог?
 

Бургундский герцог

 
То, что я сказал. —
Властительный король, я буду рад
Взять в жены вашу дочь, коль вы дадите
За нею то, что обещали прежде.
 

Лир

 
А я сказал, что и гроша не дам.
 

Бургундский герцог

 
Мне жаль, но в этом случаю, боюсь,
Вы жениха теряете.
 

Корделия

 
Тем лучше.
Я не жалею, герцог. Вы искали,
Как видно, выгоды, а не любви.
 

   Французский король преклоняет колено перед Корделией.

Король Франции

 
Корделия, ты в бедности своей
Еще дороже мне, в пренебреженье —
Желаннее, в несчастии – любимей.
Тебя, отвергнутую, принимаю
Как дар судьбы. Ты будешь королевой
Прекрасной Франции, и общий жар
Любви и поклонения растопит
В твоей душе жестокий лед обиды.
Король, я в жены вашу дочь беру
Не бесприданницей. Она сама —
Сокровище. За тысячу Бургундий
Такой не купишь. Попрощайся с ними,
Корделия моя, и не горюй
О том, что покидаешь. Там, за морем,
Ты лучший край найдешь.
 

Лир

 
Возьми ее.
Я дочери такой не знаю больше
И видеть не желаю. Пусть уходит
Без нашего напутствия, любви
И отчего благословенья. Нищей.
 

(Герцогу Бургундскому)

 
Идемте, благородный герцог.
 

   Трубы. Уходят Лир, герцоги Бургундский, Корнуэльский и Олбанский, Глостер, придворные и слуги.

Король Французский

 
Что ж! попрощайся с сестрами, – и в путь.
 

Корделия

 
Сокровища отцовские, на вас
Гляжу очищенным слезами взором.
Я знаю цену вам и вашим чувствам,
Хоть как сестра об этом умолчу.
Пусть будет так. Любите же отца
Хоть в половину ваших обещаний.
Увы, когда бы не моя опала,
Я бы на вас надеяться не стала.
Прощайте.
 

Регана

 
Не учи нас, как нам чтить
Отца родного.
 

Гонерилья

 
Поучись-ка лучше,
Как угождать тому, кто взял тебя
Из жалости, как нищенку. Свой жребий
Строптивостью вполне ты заслужила.
 

Корделия

 
Покажет время, кто лукав, кто нет,
И тайные дела явит на свет.
Счастливо оставаться вам.
 

Король Французский

 
Идем,
Моя Корделия!
 

   Уходят Король Французский и Корделия.

Гонерилья

   Сестра, нам надо серьезно поговорить. Сама видишь, как обстоят дела. Я думаю, король сегодня же покинет замок.

Регана

   По всей вероятности, он поедет к тебе. А на следующий месяц – к нам.

Гонерилья

   Ты заметила, как внезапно меняются его настроения? Младшая всегда была его любимицей, и вдруг так с нею обойтись! Это уж чересчур.

Регана

   Старость портит характер. Впрочем, он всегда был вспыльчив.

Гонерилья

   Прежде он был только вспыльчив; но подумай, что будет, когда эта привычка соединится с раздражительностью, неизбежной в дряхлом возрасте.

Регана

   Он может и на нас наброситься вдруг, как на бедного Кента, которого он едва не убил.

Гонерилья

   А как грубо он распрощался с королем Франции! Нам нужно во всем быть заодно. Если он и дальше намерен так себя вести, значит, он отрекся лишь для того, чтобы еще больше нас унизить.

Регана

   Поразмыслим об этом.

Гонерилья

   Нужно что-то делать. И чем скорее, тем лучше.
   Уходят.

Сцена II

   Входит Эдмунд.

Эдмунд

 
Природа, только ты моя богиня.
Тебе одной служу. Ужель я должен
Склониться пред обычаем нелепым
И ветхим правилом – лишь оттого,
Что я на десять иль двенадцать лун
Моложе брата? Незаконный сын!
Что это значит? Или я сложеньем,
Лицом, манерами или умом
Ущербнее того, кто был зачат
В супружеской постели? Что за кличка,
Которой метят, как бычков тавром,
Таких, как я? Бастард! Сынок побочный!
Как будто в сладкий миг любви запретной
Природа не творит сильней и ярче,
Чем в затхлой, душной и унылой спальне,
Где, одурев от сна, плодят вслепую
Трусливых олухов? Я больше вправе
Владеть землей отцовской, чем Эдгар,
Хоть он и старше. Своего бастарда
Отец не меньше любит, чем тебя,
Законный отпрыск. Если план удастся
И он прочтет письмо, – побочный сын
Восторжествует над сынком законным.
Смелей, бастарды! Боги любят вас.
 

   Входит Глостер. Эдмунд делает вид, что читает письмо, а потом прячет его.

Глостер

 
Ну и дела! Изгнать с позором Кента,
Обидеть Францию, а самому
Отречься от своей монаршей власти,
Оставив только титул? Сгоряча,
Как будто злою мухою ужален?
– Какие вести, Эдмунд?
 

Эдмунд

   Никаких, милорд.

Глостер

   Почему ты прячешь это письмо?

Эдмунд

   Никаких особых вестей нет, милорд.

Глостер

   Что за письмо ты читал?

Эдмунд

   Так, пустяки.

Глостер

   Пустяки? Почему же ты так поспешно сунул его в карман? Покажи-ка мне эту бумагу. Посмотрим, что там за пустяки.

Эдмунд

   Прошу простить меня, сэр. Это письмо от брата, которое я еще не дочитал до конца. Но из того, что я успел понять, лучше бы вам в него не заглядывать.

Глостер

   Дай-ка мне его сюда.

Эдмунд

   Не отдать – плохо, а отдать – еще хуже. Судя по началу, письмо весьма предосудительное.

Глостер (беря письмо)

   Сейчас увидим.

Эдмунд

   Зная брата, могу предположить, что этим письмом он хотел только испытать меня.

Глостер (читает)

   «Обычай уважать старость портит лучшие годы нашей жизни, лишая нас возможности пользоваться наследственным добром до той поры, пока мы сами не одряхлеем. Эта тирания стариков несносна и держится не на их силе, а лишь на нашем согласии ее терпеть. Подробней поговорим при встрече. Если бы наш отец уснул без пробуждения, ты бы мог пользоваться половиной его доходов и вдобавок вечной дружбой твоего брата Эдгара».
   Ах, вот как – заговор? «Если бы наш отец уснул без пробуждения…» И это пишет мой сын Эдгар? Да как у него рука не отсохла такое написать! – Когда это пришло? Кто доставил письмо?

Эдмунд

   Его никто не доставлял, милорд. В том-то и штука. Я нашел его у себя на подоконнике.

Глостер

   Это почерк брата?

Эдмунд

   Если бы содержание было другое, я бы сказал, что почерк его. Но в этих обстоятельствах я склонен думать, что нет.

Глостер

   Это его рука.

Эдмунд

   Рука его, милорд, но я надеюсь, что к его сердцу это не имеет никакого отношения.

Глостер

   Не высказывал ли он тебе прежде подобных идей?

Эдмунд

   Никогда, милорд. Хотя я слышал от него неоднократно, что когда сыновья уже в зрелом возрасте, старикам следовало бы перейти под их опеку, а сыновьям – распоряжаться всеми доходами.

Глостер

   Ах он, злодей! Те же самые мысли, что в письме! Отвратительный негодяй! Попрать законы, естество, обычаи? Скотина неблагодарная! Скорее сыскать его, арестовать на месте. Фу, какой негодяй! Где он сейчас, Эдмунд?

Эдмунд

   Не знаю точно, милорд. Но если бы вам было угодно сдержать на время свое возмущение, можно было бы точней выведать его истинные намерения. Если, неверно их поняв, вы сразу посадите его под замок, вы этим только нанесете урон своей чести и навсегда убьете в нем сыновнее почтение. Ручаюсь вам: он это написал, чтобы испытать мою любовь к вашей милости, и ни для чего другого.

Глостер

   Ты так думаешь?

Эдмунд

   Если ваша милость согласится, я могу сделать так, чтобы вы услышали наши переговоры и убедились во всем собственными ушами. Чтобы не откладывать – хоть сегодня вечером.

Глостер

   Не может быть, чтобы он оказался таким чудовищем.

Эдмунд

   Конечно, нет.

Глостер

   Отца, который его так нежно, так искренне любил! Громы небесные! Эдмунд, сыщи его сейчас же, поговори начистоту. Притворись половчее. Я готов все отдать, лишь бы узнать правду.

Эдмунд

   Я его разыщу, сэр, и сообщу вам.

Глостер

   Эти недавние затмения, солнечное и лунное, не предвещают ничего хорошего. Пусть ученые объясняют их естественными причинами, ясно, что они посланы нам в наказание. Что мы видим? Любовь остывает, дружба гибнет, братская привязанность рушится. В городах бунты, в деревнях раздоры, во дворцах измены. Семейные узы рвутся. То сын ополчается на отца, как в моем случае, то отец отвергает собственную дочь – как король, поступивший вопреки природе. Лучшие времена в прошлом; будущее будет еще хуже. Интриги, предательства, пустота сердец и череда гибельных бед – вот что проводит нас до могилы. – Отыщи этого изверга, Эдмунд, изобличи его; постарайся ради меня. – А честный, благородный Кент изгнан, изгнан за честность. Странные дела творятся! (Уходит.)