Страница:
Синьора Капулетти
Как смотришь на любовь его, ответь.
Джульетта
Я постараюсь ласково смотреть,
Но буду стрелы посылать из глаз
Не дальше, чем велит мне ваш приказ.
Входит слуга.
Слуга
Синьора, гости собрались, ужин готов, вас просят, молодую синьору зовут, кормилицу клянут в буфетной; и все дошло до крайней точки. Мне приказано скорей подавать. Умоляю вас, пожалуйте сейчас же.
(Уходит.)
Синьора Капулетти
Идем, Джульетта, граф уже пришел!
Кормилица
Иди, дитя, и вслед счастливых дней
Ищи себе счастливых ты ночей.
(Уходит.)
СЦЕНА 4
Улица.
Входят Ромео, Меркуцио и Бенволио с пятью или шестью другими масками, за ними слуги с факелами.
Ну что ж, мы скажем в извиненье речь
Иль так войдем, без всяких объяснений?
Нет, нынче уж не в моде многословье.
У нас с собой не будет Купидона
С повязкой на глазах, с татарским луком,
Похожего на пугало воронье
И ужас наводящего на женщин,
Ни устного Пролога, что с запинкой
Сопровождает вход наш под суфлера.
Пусть думают о нас, что им угодно, —
Мы только протанцуем и уйдем.
Мне факел дайте: для веселой пляски
Я слишком грустен; я светить вам буду.
Нет, милый друг, ты должен танцевать.
О нет, вы в танцевальных башмаках
На легоньких подошвах; у меня же
Свинец на сердце: тянет он к земле
И двигаться легко не позволяет.
Но ты влюблен. Займи же пару крыльев
У Купидона и порхай на них!
Стрелой его я ранен слишком сильно,
Чтоб на крылах парить, и связан так,
Что мне моей тоски не перепрыгнуть.
Любовь, как груз, гнетет меня к земле.
Чтобы совсем ты погрузился, надо
Любви на шею камень привязать.
Но груз тяжел для этой нежной вещи.
Ужель любовь нежна? Она жестока,
Груба, свирепа, ранит, как шипы.
За рану – рань ее и победишь.
Ну, дайте же футляр мне для лица.
(Надевает маску.)
Личина – на личину. Ну, теперь,
Коль строгий взор во мне изъян заметит,
Пусть за меня краснеет эта харя.
Ну, постучимся и войдем, – и сразу,
Без разговоров, пустимся мы в пляс.
Мне факел! Пусть беспечные танцоры
Камыш бездушный каблуками топчут8.
Я вспоминаю поговорку дедов:
Внесу вам свет и зрителем останусь.
Разгар игры – а я уже пропал!
Попалась мышь! Но полно, не горюй!
Коль ты устал, так мы тебе поможем,
И вытащим тебя мы из трясины,
Из этой, с позволения сказать,
Любви, в которой по уши завяз ты.
Однако даром свечи днем мы тратим.
О, нет!
Да, в промедлении своем
Мы тратим время, точно лампы днем,
Прими совет наш мудрый пятикратно.
Здесь пять голов; в них пять умов. Понятно?
Как знать? На этот маскарад умно ль
Идти нам?
Почему – узнать позволь?
Я видел сон.
Я тоже, – чем хвалиться?
Что часто лгут сновидцы.
Нет, сон бывает вестником судеб.
А, так с тобой была царица Меб9!
То повитуха фей. Она не больше
Агата, что у олдермена в перстне10.
Она в упряжке из мельчайших мошек
Катается у спящих по носам.
В ее повозке спицы у колес
Из длинных сделаны паучьих лапок;
Из крыльев травяной кобылки – фартук;
Постромки – из тончайшей паутины,
А хомуты – из лунного луча;
Бич – тонкий волосок, и кнутовище —
Из косточки сверчка; а за возницу —
Комарик – крошка, вроде червячков,
Живущих у ленивиц под ногтями11.
Из скорлупы ореха – колесница,
Сработана иль белкой-столяром,
Или жучком-точильщиком, давнишним
Каретником у фей. И так она
За ночью ночь катается в мозгу
Любовников – и снится им любовь;
Заедет ли к придворным на колени —
И снятся им поклоны; к адвокату
На пальцы – и во сне он видит деньги;
На женские уста – и поцелуи
Сейчас же сниться начинают дамам
(Но часто Меб, разгневавшись, болячки
Им насылает – оттого, что портят
Конфетами они свое дыханье);
Порой промчится по носу она
Придворного – во сне он милость чует;
А иногда щетинкой поросенка,
Уплаченного церкви в десятину12,
Попу она во сне щекочет нос —
И новые ему доходы снятся;
Проедется ль у воина по шее —
И рубит он во сне врагов и видит
Испанские клинки, бои и кубки
Заздравные – в пять футов глубины;
Но прямо в ухо вдруг она ему
Забарабанит – вскочит он спросонья,
Испуганный прочтет две-три молитвы
И вновь заснет. Все это – Меб. А ночью
Коням она же заплетает гривы,
А людям насылает колтуны,
Которые расчесывать опасно.13
Все это – Меб.
Меркуцио, довольно!
Ты о пустом болтаешь.
Да, о снах.
Они ведь дети праздного ума,
Фантазии бесцельной порожденье,
Которое, как воздух, невесомо,
Непостоянней ветра, что ласкает
Грудь ледяного севера и сразу
Разгневанный летит оттуда прочь,
Свой лик на юг росистый обращая.
Пусть этот ветер нас отсюда сдует.
Окончен ужин, и придем мы поздно.
Боюсь, что слишком рано мы придем.
Предчувствует душа, что волей звезд
Началом несказанных бедствий будет
Ночное это празднество. Оно
Конец ускорит ненавистной жизни,
Что теплится в груди моей, послав
Мне страшную, безвременную смерть.
Но тот, кто держит руль моей судьбы,
Пускай направит парус мой. – Идем!
Бей в барабан!
Уходят.
Входят Ромео, Меркуцио и Бенволио с пятью или шестью другими масками, за ними слуги с факелами.
Ромео
Ну что ж, мы скажем в извиненье речь
Иль так войдем, без всяких объяснений?
Бенволио
Нет, нынче уж не в моде многословье.
У нас с собой не будет Купидона
С повязкой на глазах, с татарским луком,
Похожего на пугало воронье
И ужас наводящего на женщин,
Ни устного Пролога, что с запинкой
Сопровождает вход наш под суфлера.
Пусть думают о нас, что им угодно, —
Мы только протанцуем и уйдем.
Ромео
Мне факел дайте: для веселой пляски
Я слишком грустен; я светить вам буду.
Меркуцио
Нет, милый друг, ты должен танцевать.
Ромео
О нет, вы в танцевальных башмаках
На легоньких подошвах; у меня же
Свинец на сердце: тянет он к земле
И двигаться легко не позволяет.
Меркуцио
Но ты влюблен. Займи же пару крыльев
У Купидона и порхай на них!
Ромео
Стрелой его я ранен слишком сильно,
Чтоб на крылах парить, и связан так,
Что мне моей тоски не перепрыгнуть.
Любовь, как груз, гнетет меня к земле.
Меркуцио
Чтобы совсем ты погрузился, надо
Любви на шею камень привязать.
Но груз тяжел для этой нежной вещи.
Ромео
Ужель любовь нежна? Она жестока,
Груба, свирепа, ранит, как шипы.
Меркуцио
За рану – рань ее и победишь.
Ну, дайте же футляр мне для лица.
(Надевает маску.)
Личина – на личину. Ну, теперь,
Коль строгий взор во мне изъян заметит,
Пусть за меня краснеет эта харя.
Бенволио
Ну, постучимся и войдем, – и сразу,
Без разговоров, пустимся мы в пляс.
Ромео
Мне факел! Пусть беспечные танцоры
Камыш бездушный каблуками топчут8.
Я вспоминаю поговорку дедов:
Внесу вам свет и зрителем останусь.
Разгар игры – а я уже пропал!
Меркуцио
Попалась мышь! Но полно, не горюй!
Коль ты устал, так мы тебе поможем,
И вытащим тебя мы из трясины,
Из этой, с позволения сказать,
Любви, в которой по уши завяз ты.
Однако даром свечи днем мы тратим.
Ромео
О, нет!
Меркуцио
Да, в промедлении своем
Мы тратим время, точно лампы днем,
Прими совет наш мудрый пятикратно.
Здесь пять голов; в них пять умов. Понятно?
Ромео
Как знать? На этот маскарад умно ль
Идти нам?
Меркуцио
Почему – узнать позволь?
Ромео
Я видел сон.
Меркуцио
Я тоже, – чем хвалиться?
Ромео
Что видел ты?Меркуцио
Что часто лгут сновидцы.
Ромео
Нет, сон бывает вестником судеб.
Меркуцио
А, так с тобой была царица Меб9!
То повитуха фей. Она не больше
Агата, что у олдермена в перстне10.
Она в упряжке из мельчайших мошек
Катается у спящих по носам.
В ее повозке спицы у колес
Из длинных сделаны паучьих лапок;
Из крыльев травяной кобылки – фартук;
Постромки – из тончайшей паутины,
А хомуты – из лунного луча;
Бич – тонкий волосок, и кнутовище —
Из косточки сверчка; а за возницу —
Комарик – крошка, вроде червячков,
Живущих у ленивиц под ногтями11.
Из скорлупы ореха – колесница,
Сработана иль белкой-столяром,
Или жучком-точильщиком, давнишним
Каретником у фей. И так она
За ночью ночь катается в мозгу
Любовников – и снится им любовь;
Заедет ли к придворным на колени —
И снятся им поклоны; к адвокату
На пальцы – и во сне он видит деньги;
На женские уста – и поцелуи
Сейчас же сниться начинают дамам
(Но часто Меб, разгневавшись, болячки
Им насылает – оттого, что портят
Конфетами они свое дыханье);
Порой промчится по носу она
Придворного – во сне он милость чует;
А иногда щетинкой поросенка,
Уплаченного церкви в десятину12,
Попу она во сне щекочет нос —
И новые ему доходы снятся;
Проедется ль у воина по шее —
И рубит он во сне врагов и видит
Испанские клинки, бои и кубки
Заздравные – в пять футов глубины;
Но прямо в ухо вдруг она ему
Забарабанит – вскочит он спросонья,
Испуганный прочтет две-три молитвы
И вновь заснет. Все это – Меб. А ночью
Коням она же заплетает гривы,
А людям насылает колтуны,
Которые расчесывать опасно.13
Все это – Меб.
Ромео
Меркуцио, довольно!
Ты о пустом болтаешь.
Меркуцио
Да, о снах.
Они ведь дети праздного ума,
Фантазии бесцельной порожденье,
Которое, как воздух, невесомо,
Непостоянней ветра, что ласкает
Грудь ледяного севера и сразу
Разгневанный летит оттуда прочь,
Свой лик на юг росистый обращая.
Бенволио
Пусть этот ветер нас отсюда сдует.
Окончен ужин, и придем мы поздно.
Ромео
Боюсь, что слишком рано мы придем.
Предчувствует душа, что волей звезд
Началом несказанных бедствий будет
Ночное это празднество. Оно
Конец ускорит ненавистной жизни,
Что теплится в груди моей, послав
Мне страшную, безвременную смерть.
Но тот, кто держит руль моей судьбы,
Пускай направит парус мой. – Идем!
Бенволио
Бей в барабан!
Уходят.
СЦЕНА 5
Зал в доме Капулетти.
Музыканты ждут. Входят слуги с салфетками.
Где же Потпен14? Что он не помогает убирать? Хоть бы блюдо унес да почистил тарелки!
Плохо дело, когда все отдано в руки одному-двоим, да еще в руки немытые!
Уносите стулья, отодвигайте поставцы, присматривайте за серебром! Эй ты, припрячь для меня кусок марципанового пряника, да будь другом, скажи привратнику, чтобы он пропустил сюда Сусанну Грайндстон и Нелли. Антон! Потпен!
Ладно, будет сделано.
Вас ищут, вас зовут, вас требуют, вас ждут в большом зале.
Да не можем же мы быть тут и там зараз. Веселее, ребята!
Поторапливайтесь! Кто других переживет, все заберет.
Уходят.
Входят Капулетти с Джульеттой и другими домочадцами; они встречают гостей и масок.
Добро пожаловать! И пусть те дамы,
Чьи ножки не страдают от мозолей,
Попляшут с вами! Готов поклясться,
Что кто начнет жеманиться, у тех
Мозоли есть!
(Одной из дам.)
Ага, я вас поймал?
(К Ромео и его спутникам.)
Привет, мои синьоры! Было время,
Я тоже маску надевал и нежно
Шептал признанья на ушко красотке;
Но все это прошло, прошло, прошло.
Привет мой вам! – Играйте, музыканты. —
Эй, места, места! – Ну же, в пляс, девицы!
Музыка; гости танцуют.
Эй вы, побольше света! Прочь столы!
Камин гасите: стало слишком жарко.
Как кстати нам нежданная забава!
(Старику, своему родственнику.)
Присядь, присядь, любезный братец мой!
Для нас с тобой дни танцев уж прошли.
Когда в последний раз с тобою были
Мы в масках?
Да уж лет тридцать будет.
Нет, что ты, – меньше, друг, конечно, меньше!
На свадьбе у Люченцио то было.
На троицу, лет двадцать пять назад,
Не более, мы надевали маски.
Нет, больше, больше: сын его ведь старше;
Ему за тридцать.
Что ты мне толкуешь?
Каких-нибудь назад тому два года
Он был еще несовершеннолетним.
Скажи, кто та, чья прелесть украшает
Танцующего с ней?
Синьор, не знаю.
Она затмила факелов лучи!
Сияет красота ее в ночи,
Как в ухе мавра жемчуг несравненный.
Редчайший дар, для мира слишком ценный?
Как белый голубь в стае воронья —
Среди подруг красавица моя.
Как кончат танец, улучу мгновенье —
Коснусь ее руки в благоговенье.
И я любил? Нет, отрекайся взор:
Я красоты не видел до сих пор!
Как, этот голос! Среди нас – Монтекки!
Эй, паж, мой меч! Как! Негодяй посмел
Сюда явиться под прикрытьем маски,
Чтобы над нашим празднеством глумиться?
О нет, клянусь я честью предков всех,
Убить его я не сочту за грех!
Что ты, племянник, так разбушевался?
Но, дядя, здесь Монтекки! Здесь наш враг!
К нам этот негодяй прокрался в дом:
Над нашим он глумится торжеством.
Ромео здесь?
Да, негодяй Ромео!
Друг, успокойся и оставь его.
Себя он держит истым дворянином;
Сказать по правде – вся Верона хвалит
Его за добродетель и учтивость.
Не дам его здесь в доме оскорблять я.
Не обращай вниманья на него.
Когда мою ты волю уважаешь,
Прими спокойный вид, брось хмурить брови:
На празднике так неуместна злость.
Она уместна, коль нам мерзок гость.
Я не стерплю его!
Ого! Не стерпишь?
Отлично стерпишь – слышишь ты, мальчишка?
Я здесь хозяин или ты? Ступай!
Не стерпит он! А? Бог меня прости!
Ты средь моих гостей заводишь смуту.
Ишь, вздумал петушиться! Я тебя!
Но, дядя, это срам.
Да, как же, как же!
Мальчишка дерзкий ты! Вот как! Смотри,
Чтоб пожалеть потом не привелось!
Не повреди себе – я знаю чем…
Сердить меня – как раз тебе пристало. —
Отлично, детки. – Дерзкий ты мальчишка!
Веди себя прилично, а не то…-
Побольше света, света! – Стыд какой!
Притихнешь у меня. – Живей, дружки!
Мой гнев и принужденное терпенье
Вступили в бой. Дрожу я от волненья.
Пока уйду я, но его приход
Ему не радость – горе принесет.
(Уходит.)
Когда рукою недостойной грубо
Я осквернил святой алтарь – прости.
Как два смиренных пилигрима, губы
Лобзаньем смогут след греха смести.
Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно
К своей руке: лишь благочестье в ней.
Есть руки у святых: их может, верно,
Коснуться пилигрим рукой своей.
Даны ль уста святым и пилигримам?
Да, – для молитвы, добрый пилигрим.
Святая! Так позволь устам моим
Прильнуть к твоим – не будь неумолима.
Не двигаясь, святые внемлют нам.
Недвижно дай ответ моим мольбам.
(Целует ее.)15
Твои уста с моих весь грех снимают.
Так приняли твой грех мои уста?
Мой грех… О, твой упрек меня смущает!
Верни ж мой грех.
Вина с тебя снята.
Синьора, ваша матушка вас просит.
Джульетта уходит.
Кто мать ее?
Как, молодой синьор?
Хозяйка дома этого ей мать —
Достойная и мудрая синьора.
А я вскормила дочь, с которой здесь
Вы говорили. Кто ее получит,
Тому достанется и вся казна.
(Уходит.)
Дочь Капулетти!
Так в долг врагу вся жизнь моя дана.
Идем. Забава славно удалась.
Боюсь, моя беда лишь началась.
Нет, уходить не думайте, синьоры.
Хоть ужин кончен, мы кое-чем закусим.
Идете все же? Ну, благодарю,
Благодарю вас всех. Спокойной ночи. —
Подайте факелы! – Ну спать, так спать.
О, черт возьми, и в самом деле поздно!
Пора в постель.
Все, кроме Джульетты и кормилицы, уходят.
Кормилица, скажи, кто тот синьор?
Сын и наследник старого Тиберно.
А этот, что сейчас выходит в дверь?
Как будто это молодой Петруччо.
А тот, за ним, тот, кто не танцевал?
Не знаю я.
Поди узнай. – И если он женат,
То мне могила будет брачным ложем.
Зовут его Ромео, он Монтекки,
Сын вашего врага, – один наследник.
Одна лишь в сердце ненависть была —
И жизнь любви единственной дала.
Не зная, слишком рано увидала
И слишком поздно я, увы, узнала.
Но победить я чувство не могу:
Горю любовью к злейшему врагу.
Что? Что это?
Стихи. Мой кавалер
Им научил меня.
Голос за сценой: «Джульетта!»
Идем, идем! —
Ступай, – последний гость покинул дом.
Уходят.
Музыканты ждут. Входят слуги с салфетками.
Первый слуга
Где же Потпен14? Что он не помогает убирать? Хоть бы блюдо унес да почистил тарелки!
Второй слуга
Плохо дело, когда все отдано в руки одному-двоим, да еще в руки немытые!
Первый слуга
Уносите стулья, отодвигайте поставцы, присматривайте за серебром! Эй ты, припрячь для меня кусок марципанового пряника, да будь другом, скажи привратнику, чтобы он пропустил сюда Сусанну Грайндстон и Нелли. Антон! Потпен!
Второй слуга
Ладно, будет сделано.
Первый слуга
Вас ищут, вас зовут, вас требуют, вас ждут в большом зале.
Третий слуга
Да не можем же мы быть тут и там зараз. Веселее, ребята!
Поторапливайтесь! Кто других переживет, все заберет.
Уходят.
Входят Капулетти с Джульеттой и другими домочадцами; они встречают гостей и масок.
Капулетти
Добро пожаловать! И пусть те дамы,
Чьи ножки не страдают от мозолей,
Попляшут с вами! Готов поклясться,
Что кто начнет жеманиться, у тех
Мозоли есть!
(Одной из дам.)
Ага, я вас поймал?
(К Ромео и его спутникам.)
Привет, мои синьоры! Было время,
Я тоже маску надевал и нежно
Шептал признанья на ушко красотке;
Но все это прошло, прошло, прошло.
Привет мой вам! – Играйте, музыканты. —
Эй, места, места! – Ну же, в пляс, девицы!
Музыка; гости танцуют.
Эй вы, побольше света! Прочь столы!
Камин гасите: стало слишком жарко.
Как кстати нам нежданная забава!
(Старику, своему родственнику.)
Присядь, присядь, любезный братец мой!
Для нас с тобой дни танцев уж прошли.
Когда в последний раз с тобою были
Мы в масках?
Старик Капулетти
Да уж лет тридцать будет.
Капулетти
Нет, что ты, – меньше, друг, конечно, меньше!
На свадьбе у Люченцио то было.
На троицу, лет двадцать пять назад,
Не более, мы надевали маски.
Старик Капулетти
Нет, больше, больше: сын его ведь старше;
Ему за тридцать.
Капулетти
Что ты мне толкуешь?
Каких-нибудь назад тому два года
Он был еще несовершеннолетним.
Ромео
(своему слуге)Скажи, кто та, чья прелесть украшает
Танцующего с ней?
Слуга
Синьор, не знаю.
Ромео
Она затмила факелов лучи!
Сияет красота ее в ночи,
Как в ухе мавра жемчуг несравненный.
Редчайший дар, для мира слишком ценный?
Как белый голубь в стае воронья —
Среди подруг красавица моя.
Как кончат танец, улучу мгновенье —
Коснусь ее руки в благоговенье.
И я любил? Нет, отрекайся взор:
Я красоты не видел до сих пор!
Тибальт
Как, этот голос! Среди нас – Монтекки!
Эй, паж, мой меч! Как! Негодяй посмел
Сюда явиться под прикрытьем маски,
Чтобы над нашим празднеством глумиться?
О нет, клянусь я честью предков всех,
Убить его я не сочту за грех!
Капулетти
Что ты, племянник, так разбушевался?
Тибальт
Но, дядя, здесь Монтекки! Здесь наш враг!
К нам этот негодяй прокрался в дом:
Над нашим он глумится торжеством.
Капулетти
Ромео здесь?
Тибальт
Да, негодяй Ромео!
Капулетти
Друг, успокойся и оставь его.
Себя он держит истым дворянином;
Сказать по правде – вся Верона хвалит
Его за добродетель и учтивость.
Не дам его здесь в доме оскорблять я.
Не обращай вниманья на него.
Когда мою ты волю уважаешь,
Прими спокойный вид, брось хмурить брови:
На празднике так неуместна злость.
Тибальт
Она уместна, коль нам мерзок гость.
Я не стерплю его!
Капулетти
Ого! Не стерпишь?
Отлично стерпишь – слышишь ты, мальчишка?
Я здесь хозяин или ты? Ступай!
Не стерпит он! А? Бог меня прости!
Ты средь моих гостей заводишь смуту.
Ишь, вздумал петушиться! Я тебя!
Тибальт
Но, дядя, это срам.
Капулетти
Да, как же, как же!
Мальчишка дерзкий ты! Вот как! Смотри,
Чтоб пожалеть потом не привелось!
Не повреди себе – я знаю чем…
Сердить меня – как раз тебе пристало. —
Отлично, детки. – Дерзкий ты мальчишка!
Веди себя прилично, а не то…-
Побольше света, света! – Стыд какой!
Притихнешь у меня. – Живей, дружки!
Тибальт
Мой гнев и принужденное терпенье
Вступили в бой. Дрожу я от волненья.
Пока уйду я, но его приход
Ему не радость – горе принесет.
(Уходит.)
Ромео
(Джульетте)Когда рукою недостойной грубо
Я осквернил святой алтарь – прости.
Как два смиренных пилигрима, губы
Лобзаньем смогут след греха смести.
Джульетта
Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно
К своей руке: лишь благочестье в ней.
Есть руки у святых: их может, верно,
Коснуться пилигрим рукой своей.
Ромео
Даны ль уста святым и пилигримам?
Джульетта
Да, – для молитвы, добрый пилигрим.
Ромео
Святая! Так позволь устам моим
Прильнуть к твоим – не будь неумолима.
Джульетта
Не двигаясь, святые внемлют нам.
Ромео
Недвижно дай ответ моим мольбам.
(Целует ее.)15
Твои уста с моих весь грех снимают.
Джульетта
Так приняли твой грех мои уста?
Ромео
Мой грех… О, твой упрек меня смущает!
Верни ж мой грех.
Джульетта
Вина с тебя снята.
Кормилица
Синьора, ваша матушка вас просит.
Джульетта уходит.
Ромео
Кто мать ее?
Кормилица
Как, молодой синьор?
Хозяйка дома этого ей мать —
Достойная и мудрая синьора.
А я вскормила дочь, с которой здесь
Вы говорили. Кто ее получит,
Тому достанется и вся казна.
(Уходит.)
Ромео
Дочь Капулетти!
Так в долг врагу вся жизнь моя дана.
Бенволио
Идем. Забава славно удалась.
Ромео
Боюсь, моя беда лишь началась.
Капулетти
Нет, уходить не думайте, синьоры.
Хоть ужин кончен, мы кое-чем закусим.
Идете все же? Ну, благодарю,
Благодарю вас всех. Спокойной ночи. —
Подайте факелы! – Ну спать, так спать.
О, черт возьми, и в самом деле поздно!
Пора в постель.
Все, кроме Джульетты и кормилицы, уходят.
Джульетта
Кормилица, скажи, кто тот синьор?
Кормилица
Сын и наследник старого Тиберно.
Джульетта
А этот, что сейчас выходит в дверь?
Кормилица
Как будто это молодой Петруччо.
Джульетта
А тот, за ним, тот, кто не танцевал?
Кормилица
Не знаю я.
Джульетта
Поди узнай. – И если он женат,
То мне могила будет брачным ложем.
Кормилица
(возвращаясь)Зовут его Ромео, он Монтекки,
Сын вашего врага, – один наследник.
Джульетта
Одна лишь в сердце ненависть была —
И жизнь любви единственной дала.
Не зная, слишком рано увидала
И слишком поздно я, увы, узнала.
Но победить я чувство не могу:
Горю любовью к злейшему врагу.
Кормилица
Что? Что это?
Джульетта
Стихи. Мой кавалер
Им научил меня.
Голос за сценой: «Джульетта!»
Кормилица
Идем, идем! —
Ступай, – последний гость покинул дом.
Уходят.
АКТ II
ПРОЛОГ
Входит Хор.
Хор
Былая страсть поглощена могилой —
Страсть новая ее наследства ждет,
И та померкла пред Джульеттой милой,
Кто ранее была венцом красот.
Ромео любит и любим прекрасной.
В обоих красота рождает страсть.
Врага он молит; с удочки опасной
Она должна любви приманку красть.
Как враг семьи заклятый, он не смеет
Ей нежных слов и клятв любви шепнуть.
Настолько же надежды не имеет
Она его увидеть где-нибудь.
Но страсть даст силы, время даст свиданье
И сладостью смягчит все их страданья.
(Уходит.)
СЦЕНА 1
Переулок, стена перед садом Капулетти.
Входит Ромео.
Ромео
Могу ль уйти, когда все сердце здесь?
За ним ты, прах земной! Найди свой центр!
(Перелезает через стену и исчезает за ней.)
Входят Бенволио и Меркуцио.
Бенволио
Ромео! Брат Ромео!
Меркуцио
Он разумен
И, верно, уж давно лежит в постели.
Бенволио
Нет, нет, сюда он прыгнул, через стену.
Позвать его?
Меркуцио
Да, вызвать заклинаньем!
Ромео, страсть, любовь, безумец пылкий,
Причудник! Появись хоть в виде вздоха!
Одну лишь рифму – и с меня довольно.
Воскликни: «ах»; вздохни: «любовь» и «вновь».
Скажи словечко кумушке Венере,
Посмейся над слепым ее сынком,
Над Купидоном, целившим так метко,
Когда влюбился в нищую король
Кофетуа16. Ни отклика, ни вздоха?
Плут умер. Я прибегну к заклинанью.
Тебя я заклинаю ясным взором
Прекрасной Розалины, благородным
Ее челом, пунцовыми устами,
Ногою стройной, трепетным бедром
И прелестями прочими ее, —
Явись, явись нам в образе своем!
Бенволио
Коль слышит он, рассердится, наверно.
Меркуцио
Не думаю. Он мог бы рассердиться,
Когда б к его возлюбленной я вызвал
Другого духа, предоставив ей
И победить и вновь заклясть его:
Вот это было б для него обидно.
Но заклинание мое невинно.
Ведь именем возлюбленной я только
Его явиться заклинаю к нам.
Бенволио
Он, верно, спрятался в тени деревьев,
Чтоб слиться воедино с влажной ночью:
Любовь его слепа – ей мрак подходит.
Меркуцио
Но будь любовь слепа, она так метко
Не попадала б в цель. Теперь сидит
Он где-нибудь под деревом плодовым,
Мечтая, чтоб любимая его,
Как спелый плод, ему свалилась в руки.
О, будь она, о, будь она, Ромео,
От спелости растрескавшейся грушей!
Прощай, Ромео, я иду в постель.
Мне под открытым небом спать прохладно.
Пойдем.
Бенволио
Пойдем – искать того напрасно,
Кто не желает, чтоб его нашли.
Уходят.
СЦЕНА 2
Сад Капулетти.
Входит Ромео.
Над шрамом шутит тот, кто не был ранен.
Джульетта появляется на балконе.
Но тише! Что за свет блеснул в окне?
О, там восток! Джульетта – это солнце.
Встань, солнце ясное, убей луну —
Завистницу: она и без того
Совсем больна, бледна от огорченья,
Что, ей служа, ты все ж ее прекрасней.
Не будь служанкою луны ревнивой!
Цвет девственных одежд зелено-бледный
Одни шуты лишь носят: брось его.
О, вот моя любовь, моя царица!
Ах, знай она, что это так!
Она заговорила? Нет, молчит.
Взор говорит. Я на него отвечу!
Я слишком дерзок: эта речь – не мне.
Прекраснейшие в небе две звезды,
Принуждены на время отлучиться,
Глазам ее свое моленье шлют —
Сиять за них, пока они вернутся.
Но будь ее глаза на небесах,
А звезды на ее лице останься, —
Затмил бы звезды блеск ее ланит,
Как свет дневной лампаду затмевает;
Глаза ж ее с небес струили б в воздух
Такие лучезарные потоки,
Что птицы бы запели, в ночь не веря.
Вот подперла рукой прекрасной щеку.
О, если бы я был ее перчаткой,
Чтобы коснуться мне ее щеки!
О, горе мне!
Она сказала что-то.
О, говори, мой светозарный ангел!
Ты надо мной сияешь в мраке ночи,
Как легкокрылый посланец небес
Пред изумленными глазами смертных,
Глядящих, головы закинув ввысь,
Как в медленных парит он облаках
И плавает по воздуху.
Ромео!
Ромео, о зачем же ты Ромео!
Покинь отца и отрекись навеки
От имени родного, а не хочешь —
Так поклянись, что любишь ты меня, —
И больше я не буду Капулетти.
Ждать мне еще иль сразу ей ответить?
Одно ведь имя лишь твое – мне враг,
А ты – ведь это ты, а не Монтекки.
Монтекки – что такое это значит?
Ведь это не рука, и не нога,
И не лицо твое, и не любая
Часть тела. О, возьми другое имя!
Что в имени? То, что зовем мы розой, —
И под другим названьем сохраняло б
Свой сладкий запах! Так, когда Ромео
Не звался бы Ромео, он хранил бы
Все милые достоинства свои
Без имени. Так сбрось же это имя!
Оно ведь даже и не часть тебя.
Взамен его меня возьми ты всю!
Ловлю тебя на слове: назови
Меня любовью – вновь меня окрестишь,
И с той поры не буду я Ромео.
Ах, кто же ты, что под покровом ночи
Подслушал тайну сердца?
Я не знаю,
Как мне себя по имени назвать.
Мне это имя стала ненавистно,
Моя святыня: ведь оно – твой враг.
Когда б его написанным я видел,
Я б это слово тотчас разорвал.
Мой слух еще и сотни слов твоих
Не уловил, а я узнала голос:
Ведь ты Ромео? Правда? Ты Монтекки?
Не то и не другое, о святая,
Когда тебе не нравятся они.
Как ты попал сюда? Скажи, зачем?
Ведь стены высоки и неприступны.
Смерть ждет тебя, когда хоть кто-нибудь
Тебя здесь встретит из моих родных.
Я перенесся на крылах любви:
Ей не преграда – каменные стены.
Любовь на все дерзает, что возможно,
И не помеха мне твои родные.
Но, встретив здесь, они тебя убьют.
В твоих глазах страшнее мне опасность,
Чем в двадцати мечах. Взгляни лишь нежно —
И перед их враждой я устою.
О, только бы тебя не увидали!
Меня укроет ночь своим плащом.
Но коль не любишь – пусть меня увидят.
Мне легче жизнь от их вражды окончить,
Чем смерть отсрочить без твоей любви.
Кто указал тебе сюда дорогу?
Любовь! Она к расспросам понудила,
Совет дала, а я ей дал глаза.
Не кормчий я, но будь ты так далеко,
Как самый дальний берег океана, —
Я б за такой отважился добычей.
Мое лицо под маской ночи скрыто,
Но все оно пылает от стыда
За то, что ты подслушал нынче ночью.
Хотела б я приличья соблюсти,
От слов своих хотела б отказаться,
Хотела бы… но нет, прочь лицемерье!
Меня ты любишь? Знаю, скажешь: «Да».
Тебе я верю. Но, хоть и поклявшись,
Ты можешь обмануть: ведь сам Юпитер
Над клятвами любовников смеется.
О милый мой Ромео, если любить —
Скажи мне честно. Если ж ты находишь,
Что слишком быстро победил меня, —
Нахмурюсь я, скажу капризно: «Нет»,
Чтоб ты молил. Иначе – ни за что!
Да, мой Монтекки, да, я безрассудна,
И ветреной меня ты вправе счесть.
Но верь мне, друг, – и буду я верней
Всех, кто себя вести хитро умеет.
И я могла б казаться равнодушной,
Когда б ты не застал меня врасплох
И не подслушал бы моих признаний.
Прости ж меня, прошу, и не считай
За легкомыслие порыв мой страстный,
Который ночи мрак тебе открыл.
Клянусь тебе священною луной,
Что серебрит цветущие деревья…
О, не клянись луной непостоянной,
Луной, свой вид меняющей так часто.
Чтоб и твоя любовь не изменилась.
Так чем поклясться?
Вовсе не клянись;
Иль, если хочешь, поклянись собою,
Самим собой – души моей кумиром, —
И я поверю.
Если чувство сердца…
Нет, не клянись! Хоть радость ты моя,
Но сговор наш ночной мне не на радость.
Он слишком скор, внезапен, необдуман —
Как молния, что исчезает раньше,
Чем скажем мы: «Вот молния». О милый,
Спокойной ночи! Пусть росток любви
В дыханье теплом лета расцветает
Цветком прекрасным в миг, когда мы снова
Увидимся. Друг, доброй, доброй ночи!
В своей душе покой и мир найди,
Какой сейчас царит в моей груди.
Ужель, не уплатив, меня покинешь?
Какой же платы хочешь ты сегодня?
Любовной клятвы за мою в обмен.
Ее дала я раньше, чем просил ты,
Но хорошо б ее обратно взять.
Обратно взять! Зачем, любовь моя?
Чтоб искренне опять отдать тебе.
Но я хочу того, чем я владею:
Моя, как море, безгранична нежность
И глубока любовь. Чем больше я
Тебе даю, тем больше остается:
Ведь обе – бесконечны.
Кормилица зовет за сценой.
В доме шум!
Прости, мой друг. – Кормилица, иду! —
Прекрасный мой Монтекки, будь мне верен.
Но подожди немного, – я вернусь.
(Уходит.)
Счастливая, счастливейшая ночь!
Но, если ночь – боюсь, не сон ли это?
Сон, слишком для действительности сладкой!
Входит снова Джульетта.
Три слова, мой Ромео, и тогда уж
Простимся. Если искренне ты любишь
И думаешь о браке – завтра утром
Ты с посланной моею дай мне знать,
Где и когда обряд свершить ты хочешь, —
И я сложу всю жизнь к твоим ногам
И за тобой пойду на край вселенной.
Голос кормилицы за сценой: «Синьора!»
Сейчас иду! – Но если ты замыслил
Дурное, то молю…
Голос кормилицы за сценой: «Синьора!»
Иду, иду! —
Тогда, молю, оставь свои исканья
И предоставь меня моей тоске.
Так завтра я пришлю.
Души спасеньем…
Желаю доброй ночи сотню раз.
(Уходит.)
Ночь не добра без света милых глаз.
Как школьники от книг, спешим мы к милой;
Входит Ромео.
Ромео
Над шрамом шутит тот, кто не был ранен.
Джульетта появляется на балконе.
Но тише! Что за свет блеснул в окне?
О, там восток! Джульетта – это солнце.
Встань, солнце ясное, убей луну —
Завистницу: она и без того
Совсем больна, бледна от огорченья,
Что, ей служа, ты все ж ее прекрасней.
Не будь служанкою луны ревнивой!
Цвет девственных одежд зелено-бледный
Одни шуты лишь носят: брось его.
О, вот моя любовь, моя царица!
Ах, знай она, что это так!
Она заговорила? Нет, молчит.
Взор говорит. Я на него отвечу!
Я слишком дерзок: эта речь – не мне.
Прекраснейшие в небе две звезды,
Принуждены на время отлучиться,
Глазам ее свое моленье шлют —
Сиять за них, пока они вернутся.
Но будь ее глаза на небесах,
А звезды на ее лице останься, —
Затмил бы звезды блеск ее ланит,
Как свет дневной лампаду затмевает;
Глаза ж ее с небес струили б в воздух
Такие лучезарные потоки,
Что птицы бы запели, в ночь не веря.
Вот подперла рукой прекрасной щеку.
О, если бы я был ее перчаткой,
Чтобы коснуться мне ее щеки!
Джульетта
О, горе мне!
Ромео
Она сказала что-то.
О, говори, мой светозарный ангел!
Ты надо мной сияешь в мраке ночи,
Как легкокрылый посланец небес
Пред изумленными глазами смертных,
Глядящих, головы закинув ввысь,
Как в медленных парит он облаках
И плавает по воздуху.
Джульетта
Ромео!
Ромео, о зачем же ты Ромео!
Покинь отца и отрекись навеки
От имени родного, а не хочешь —
Так поклянись, что любишь ты меня, —
И больше я не буду Капулетти.
Ромео
Ждать мне еще иль сразу ей ответить?
Джульетта
Одно ведь имя лишь твое – мне враг,
А ты – ведь это ты, а не Монтекки.
Монтекки – что такое это значит?
Ведь это не рука, и не нога,
И не лицо твое, и не любая
Часть тела. О, возьми другое имя!
Что в имени? То, что зовем мы розой, —
И под другим названьем сохраняло б
Свой сладкий запах! Так, когда Ромео
Не звался бы Ромео, он хранил бы
Все милые достоинства свои
Без имени. Так сбрось же это имя!
Оно ведь даже и не часть тебя.
Взамен его меня возьми ты всю!
Ромео
Ловлю тебя на слове: назови
Меня любовью – вновь меня окрестишь,
И с той поры не буду я Ромео.
Джульетта
Ах, кто же ты, что под покровом ночи
Подслушал тайну сердца?
Ромео
Я не знаю,
Как мне себя по имени назвать.
Мне это имя стала ненавистно,
Моя святыня: ведь оно – твой враг.
Когда б его написанным я видел,
Я б это слово тотчас разорвал.
Джульетта
Мой слух еще и сотни слов твоих
Не уловил, а я узнала голос:
Ведь ты Ромео? Правда? Ты Монтекки?
Ромео
Не то и не другое, о святая,
Когда тебе не нравятся они.
Джульетта
Как ты попал сюда? Скажи, зачем?
Ведь стены высоки и неприступны.
Смерть ждет тебя, когда хоть кто-нибудь
Тебя здесь встретит из моих родных.
Ромео
Я перенесся на крылах любви:
Ей не преграда – каменные стены.
Любовь на все дерзает, что возможно,
И не помеха мне твои родные.
Джульетта
Но, встретив здесь, они тебя убьют.
Ромео
В твоих глазах страшнее мне опасность,
Чем в двадцати мечах. Взгляни лишь нежно —
И перед их враждой я устою.
Джульетта
О, только бы тебя не увидали!
Ромео
Меня укроет ночь своим плащом.
Но коль не любишь – пусть меня увидят.
Мне легче жизнь от их вражды окончить,
Чем смерть отсрочить без твоей любви.
Джульетта
Кто указал тебе сюда дорогу?
Ромео
Любовь! Она к расспросам понудила,
Совет дала, а я ей дал глаза.
Не кормчий я, но будь ты так далеко,
Как самый дальний берег океана, —
Я б за такой отважился добычей.
Джульетта
Мое лицо под маской ночи скрыто,
Но все оно пылает от стыда
За то, что ты подслушал нынче ночью.
Хотела б я приличья соблюсти,
От слов своих хотела б отказаться,
Хотела бы… но нет, прочь лицемерье!
Меня ты любишь? Знаю, скажешь: «Да».
Тебе я верю. Но, хоть и поклявшись,
Ты можешь обмануть: ведь сам Юпитер
Над клятвами любовников смеется.
О милый мой Ромео, если любить —
Скажи мне честно. Если ж ты находишь,
Что слишком быстро победил меня, —
Нахмурюсь я, скажу капризно: «Нет»,
Чтоб ты молил. Иначе – ни за что!
Да, мой Монтекки, да, я безрассудна,
И ветреной меня ты вправе счесть.
Но верь мне, друг, – и буду я верней
Всех, кто себя вести хитро умеет.
И я могла б казаться равнодушной,
Когда б ты не застал меня врасплох
И не подслушал бы моих признаний.
Прости ж меня, прошу, и не считай
За легкомыслие порыв мой страстный,
Который ночи мрак тебе открыл.
Ромео
Клянусь тебе священною луной,
Что серебрит цветущие деревья…
Джульетта
О, не клянись луной непостоянной,
Луной, свой вид меняющей так часто.
Чтоб и твоя любовь не изменилась.
Ромео
Так чем поклясться?
Джульетта
Вовсе не клянись;
Иль, если хочешь, поклянись собою,
Самим собой – души моей кумиром, —
И я поверю.
Ромео
Если чувство сердца…
Джульетта
Нет, не клянись! Хоть радость ты моя,
Но сговор наш ночной мне не на радость.
Он слишком скор, внезапен, необдуман —
Как молния, что исчезает раньше,
Чем скажем мы: «Вот молния». О милый,
Спокойной ночи! Пусть росток любви
В дыханье теплом лета расцветает
Цветком прекрасным в миг, когда мы снова
Увидимся. Друг, доброй, доброй ночи!
В своей душе покой и мир найди,
Какой сейчас царит в моей груди.
Ромео
Ужель, не уплатив, меня покинешь?
Джульетта
Какой же платы хочешь ты сегодня?
Ромео
Любовной клятвы за мою в обмен.
Джульетта
Ее дала я раньше, чем просил ты,
Но хорошо б ее обратно взять.
Ромео
Обратно взять! Зачем, любовь моя?
Джульетта
Чтоб искренне опять отдать тебе.
Но я хочу того, чем я владею:
Моя, как море, безгранична нежность
И глубока любовь. Чем больше я
Тебе даю, тем больше остается:
Ведь обе – бесконечны.
Кормилица зовет за сценой.
В доме шум!
Прости, мой друг. – Кормилица, иду! —
Прекрасный мой Монтекки, будь мне верен.
Но подожди немного, – я вернусь.
(Уходит.)
Ромео
Счастливая, счастливейшая ночь!
Но, если ночь – боюсь, не сон ли это?
Сон, слишком для действительности сладкой!
Входит снова Джульетта.
Джульетта
Три слова, мой Ромео, и тогда уж
Простимся. Если искренне ты любишь
И думаешь о браке – завтра утром
Ты с посланной моею дай мне знать,
Где и когда обряд свершить ты хочешь, —
И я сложу всю жизнь к твоим ногам
И за тобой пойду на край вселенной.
Голос кормилицы за сценой: «Синьора!»
Сейчас иду! – Но если ты замыслил
Дурное, то молю…
Голос кормилицы за сценой: «Синьора!»
Иду, иду! —
Тогда, молю, оставь свои исканья
И предоставь меня моей тоске.
Так завтра я пришлю.
Ромео
Души спасеньем…
Джульетта
Желаю доброй ночи сотню раз.
(Уходит.)
Ромео
Ночь не добра без света милых глаз.
Как школьники от книг, спешим мы к милой;