Страница:
Шклярская Кристина & Шклярский Альфред
Последняя битва дакотов (Золото Черных Гор - 3)
Кристина и Альфред ШКЛЯРСКИЕ
Последняя битва дакотов
/третий роман из цикла "Золото Черных Гор"/
перевод с польского
ПРОЛОГ ПОСЛЕДНЯЯ МОЛИТВА ШАМАНА
На небольшом пригорке, в глубине угрюмого бора, на поваленном дереве, привалившись спиной к кривой сосне, сидел индеец. Его головной убор свидетельствовал о том, что в своем племени он занимал довольно заметное место. Голова его была обтянута круглой шапкой из шкуры белого волка, с боков выдавались кривые бизоньи рога. Такой убор приличествовал только лишь шаманам, наделенным сверхъестественной силой. От лба до середины головы к шапке был прикреплен длинный кожаный околыш с великолепными орлиными перьями. На перьях виднелись соответствующие знаки и надрезы, свидетельствовавшие о воинских заслугах, признанных советом старейшин за этим воином. Соответственно, тридцать два пера говорили о том, что обладатель головного убора поборол в вихре схватки несколько противников, сам не понеся при этом никакого ущерба, что он дважды был ранен в бою, спас все племя от катастрофы, рисковал жизнью, чтобы спасти товарища, проникал в лагерь неприятеля, бежал из неволи, убил девять противников, добыл пять скальпов, захватывал пленных и похищал лошадей. То был не только могущественный шаман, но и знаменитый воин, что подтверждали знаки на его страшном, раскрашенном желтой краской лице: два черных полумесяца на щеках и белая полоса на лбу. Такие знаки носил предводитель военного общества "Сломанные Стрелы", существовавшего в племени вахпекутов, что принадлежали к санти дакотам, или восточным дакотам.
Хитрый Змей - а именно такое воинское имя носил одинокий индеец облачен был в набедренную повязку, ноговицы и мокасины. Обнаженное, медного оттенка тело было испещрено синеватыми шрамами, оставшимися от ран, полученных во время испытаний мужества, в самоистязаниях и битвах. На шее висело большое ожерелье из медвежьих клыков и когтей, да еще 'воинский свисток, сделанный из косточки орлиного крыла. Один лишь стальной нож, заткнутый за пояс, поддерживающий набедренную повязку, свидетельствовал о том, что санти дакоты встречались с белыми людьми, а рядом с деревом, на котором он сидел, лежало традиционное, исконное оружие индейцев: колчан с луком и стрелами и короткая палица с привязанным к ней камнем.
Шаман-воин сидел совершенно неподвижно. В глубокой задумчивости вглядывался он вглубь темной лесной пещеры, вход в которую был тщательно прикрыт толстыми терновыми ветками.
В то утро Хитрый Змей поместил в пещере кости, оставшиеся от разложившегося тела умершего не один год назад шамана по имени Красная Собака. По обычаю дакотов его сразу после смерти похоронили на погребальном помосте, сплетенном из ветвей среди толстых сучьев дерева.
Церемониальный характер головного убора, который носили только во время каких-то больших торжеств, религиозных обрядов и межплеменных войн, говорил о том, что Хитрый Змей выполняет необычайно важную миссию, так оно на самом деле и было.
Покойный Красный Пес, шаман и вождь племени вахпекутов, приходился Хитрому Змею дедом. Когда отец мальчика погиб в схватке с чиппева, а вскоре умерла и мать, Красная Собака взял под свою опеку внука и его младшую сестру, Утреннюю Росу.
Хитрый Змей обожал своего опекуна. Это от него впитал он любовь к матери-земле и почитание братьев-животных и растений, благодаря которым люди могли удовлетворять свои потребности. Это он научил распознавать следы, выслеживать дичь, охотиться; это с ним, еще будучи мальчишкой, отправлялся он в свои первые военные походы, набирался опыта, который впоследствии позволил ему добыть славу и авторитет. Красная Собака приоткрыл перед ним завесу шаманских тайн, учил объяснять сны и видения, что вели человека по дороге жизни. Благодаря громадному почтению, которым пользовался дед, Хитрый Змей тоже стал шаманом.
Красная Собака безгранично любил землю предков. До последних дней своей жизни вел он вахпекутов в битву с племенами, что, теснимые с восхода белыми завоевателями, отступали на запад, как раз на земли санти дакотов. Тем не менее/ Красная Собака отдавал себе отчет, что самым страшным врагом для всех индейцев были белые, прибывшие из-за Большой Воды. То они, эти белые, с их безграничной, ненасытной жадностью, используя подкуп, обман, предательство и совершенное оружие, отбирали у индейцев их исконные земли, оттесняя их на запад. Красная Собака учил санти дакотов бояться белых людей. Следуя его предостережениям, вахпекуты отказывались выкурить трубку мира с посланцами Великого Отца из Вашингтона1, не принимали подарков и продолжали жить в соответствии со своими/ собственными давними обычаями.
Хитрый Змей, не отрывая глаз от входа в темную пещеру, с хмурым лицом предавался воспоминаниям. Пока был жив почитаемый всеми Красная Собака, санти дакоты единодушно сторонились белых американцев. Они не признавали созданное ими государство, Соединенные Штаты, которое возглавлял Великий Отец из Вашингтона. Мало того, они даже с оружием в руках поддерживали врагов Соединенных Штатов. Великий вождь джанктонаи Ванета боролся против американцев на стороне красных мундиров Великой Матери2 и дослужился в британской армии до офицерского чина. Англичане, однако, войну проиграли3 и бросили своих союзников-индейцев на произвол судьбы. Преданный англичанами Ванета подался в друзья к американцам.
Мстительные американцы вскоре добрались и до вахпекутов, все еще враждебно настроенных к белым завоевателям. Случилось это после военного похода, который вел Ша'па, друг Хитрого Змея. Вернувшись с мустангами, уведенными у скиди пауни, Ша'па и рассказал о тревожных событиях, происходящих в селении противников.
Пауни косила какая-то загадочная болезнь. От нее вымирали целые семьи. Не помогали никакие усилия шаманов, а те, кого болезнь еще не коснулась, бежали в прерии, оставляя больных без всякого присмотра. Селение практически обезлюдело.
Устрашенные пауни уже не были грозными противниками. Ша'па и его люди поймали одного скиди. Прежде, чем они его убили, он сообщил, что вспышку таинственной заразы вызвали чары белых поселенцев, отомстивших за похищенных у них лошадей, ведь первыми жертвами этой болезни стали именно пауни, вернувшиеся из разбойничьей вылазки в Нью-Мексико.
Внезапное, загадочное вымирание врагов обрадовало вахпекутов, но радость была недолгой. Спустя несколько дней Ша'па и четыре его спутника неожиданно заболели, их охватил озноб, горящую голову разламывала боль. Престарелый шаман, Красная Собака, могучими заклятиями пробовал отвести злые чары. Он окуривал больных дымом от священных растений, составлял лекарственные отвары, ударами в волшебные барабаны отгонял злых духов, призывал могущественных добрых, но все было напрасно. На теле у больных появились пятна, на их месте гнойники, а те перешли в струпья. Бедный Ша'па скончался первым. В его хижине близ ложа покойника Красная Собака обнаружил большого паука. Это открытие окончательно убедило его в том, что таинственная зараза вызвана чарами белых людей, индейцы ведь часто называли их пауками. Так что никого не удивило, что загадочная болезнь захватила и самого шамана, Красную Собаку. Кто же, как не он, восстанавливал санти дакотов против белых!
Неведомая индейцам Америки оспа4, принесенная пришельцами из Европы, сеяла опустошение среди вахпекутов. Первыми жертвами пали те, кто вступал в контакты с больными. После Ша'па и его спутников по походу заболели их близкие. Смерть шла от вигвама к вигваму. Вскоре скончался старый шаман Красная Собака, заразившийся, когда он безуспешно пытался помочь больным. Через короткие промежутки времени умерли три его жены, а немного позднее живущая вместе с ними Мем'ен гва, жена Хитрого Змея. Эпидемия не пощадила и его единственную сестру, Утреннюю Росу, и ее мужа, благородного Смелого Сокола. Умер мужественный Черный Волк, вождь "Сломанных Стрел", заболели члены совета старейшин племени: Буря с Градом и Красная Вода. Смерть косила мужчин, женщин, детей и стариков.
Поначалу вахпекуты в отчаянии причитали над покойниками, торжественно их хоронили, но уже вскоре в паническом ужасе поспешно покинули селение и сбежали в прерию, предоставив больных их собственной судьбе.
По счастливому стечению обстоятельств в то время, как вспыхнула эпидемия, многие вахпекуты находились вдали от селения в военных походах или охотясь в отдаленных местах. Эти уцелели, а среди них и Хитрый Змей вместе со своим сыном, Желтым Камнем. Как раз, когда они преследовали табун мустангов, Хитрый Змей случайно наткнулся на беглецов из селения. Они поведали ему о трагических событиях, и он тут же прервал охоту. Вместе с сыном и самыми отважными воинами, в основном из товарищества "Сломанные Стрелы", поспешил он на помощь своим.
Покинутое вахпекутами селение являло взору ужасающее зрелище. Вокруг частокола, вход в который беглецы забаррикадировали, кровожадно кружились койоты и волки, влекомые трупным запахом.
Перед тем, как вступить в селение. Хитрый Змей совершил шаманские обряды, долженствующие отогнать злые духи и чары. Вокруг веяло пустотой и мертвой тишиной, только от ветра временами шелестели кожаные занавески, повешенные на входах в землянки. Во главе с Хитрым Змеем воины вошли в селение и проверили каждый вигвам.
Оставленные на произвол судьбы больные умерли, их останки уже частично разложились. В некоторых случаях по телам было заметно, что кое-кто из несчастных пережил болезнь и умер уже поздней. Правда, тела их были обезображены глубокими шрамами, однако крайняя степень истощения наводила на мысль о смерти от голода.
Хитрый Змей не стремился поскорее оказаться в землянке, которую он занимал вместе с опекуном. От встреченных в прериях вахпекутов он уже знал, что Красная Собака, его жены и Мем'ен гва скончались почти в начале эпидемии и были похоронены в том месте, которое заранее наметил старый шаман. Так что он сначала осмотрел все селение, провел совет с воинами, на котором было решено похоронить умерших и выслать к беглецам посланца с сообщением, что они могут возвращаться в селение, а уж только после этого вместе с сыном направился он к своей землянке.
Хитрый Змей переступил порог жилища. Какое-то время он простоял не двигаясь, привыкая к полумраку. Желтый Камень занялся разжиганием очага и уже вскоре в землянке посветлело. Хитрый Змей в молчании огляделся и ни один мускул не дрогнул на его как будто окаменевшем лице, хоть ледяной холод и пронизывал насквозь все его тело. Вокруг царило запустение. Разбросанные постели, домашний скарб, в беспорядке валявшийся на глинобитном полу, без всяких слов говорили о случившейся здесь недавно трагедии.
Хитрый Змей не мог оторвать взгляда от постели Мем'ен гва. Он так любил эту полонянку из чиппева... И потому не имел больше жен. Теперь жизнь утратила для него всякое очарование. Громадная печаль охватила его мужественное сердце. Наконец он тяжело вздохнул, приблизился к очагу, уселся перед ним. Затянув хриплым голосом поминальную песнь, он расплел косу в знак траура, намазал лицо пеплом. Затем подошел к домашнему алтарю. Сложив руки на повешенных на шею, завернутых в узелок амулетах, в первый раз с той поры, как он вошел в родное жилище, тихим голосом заговорил:
- Слушай меня, Ви! На вахпекутов свалилась огромная беда. Когда-то давно я поклялся, что до конца своей жизни буду защищать священную землю предков. Я сдержал клятву, я совершал для тебя, Ви, жертвоприношения. И все равно белые люди из-за Большой Воды не оставили нас в покое! По их вине самые наши близкие так неожиданно ушли в страну Великого Духа. В сердце моем пустота и великая печаль... По твоей воле, Ви, я стал индейским воином, и вот теперь за все несчастья индейцев я говорю: смерть белым людям!
- Смерть белым людям! - как эхо, повторил молодой Желтый Камень.
Хитрый Змей только теперь заметил, что рядом сын. На измазанном пеплом лице юноши виднелись следы слез.
- Сын мой! - обратился к нему Хитрый Змей. - Если я не сдержу клятвы, данной Великому Духу, пусть после смерти тело мое разорвут трусливые койоты, пусть они растащат его по прерии, чтобы я никогда не смог бы войти в страну Великого Духа!
***
Под напором болезненных воспоминаний лицо Хитрого Змея 'становилось все мрачнее, правой рукой он неосознанно стискивал рукоять заткнутого за пояс ножа. Возлюбленная его Мем'ен гва и дедовы жены сразу же после смерти были похоронены в этой лесной пещерке. Теперь же Хитрый Змей поместил там и останки великого шамана, нельзя уже было больше откладывать с отданием последних почестей покойному опекуну.
Для дакотов настали плохие времена. Уже не все дакоты были исполнены решимости, несмотря ни на что, защищать землю предков. Обманчивые обещания и подарки от правительства Соединенных Штатов ослабляли силу сопротивления. При воспоминании о постыдном поступке Ванеты, вождя джанктонаи, рука Хитрого Змея вновь сжалась на рукояти ножа. Ванета, когда-то такой заядлый враг Соединенных Штатов, первым от имени дакотов подписал договор5 с американским правительством, согласившись не только на уменьшение земель, занимаемых дакотами, но и решившись закопать военный топор с враждебными племенами, нападавшими на земли дакотов.
Хитрый Змей поднял взгляд на раскидистые ветви ближайшего дерева, где еще этим утром в своем надземном гробу покоился Красная Собака. Живи уважаемый всеми старый шаман-вождь дольше, он уж ни за что не допустил бы подписания позорного договора. Прекрасно было известно, что правительство Соединенных Штатов без зазрения совести нарушало любой договор, когда жадным белым поселенцам не терпелось продвинуться дальше на запад!
После смерти Красной Собаки вождем племени вахпекутов стал колеблющийся Белая Антилопа. Прислушавшись к нашептываниям Ванеты, он поддался уговорам агентов Великого Отца в Вашингтоне. Вахпекуты выкопали военный топор против сауков, обороняющих свои земли от захватчиков-американцев.
Хитрый Змей не имел никакого желания принимать участие в походе, предпринятом вахпекутами вопреки его советам и настояниям. Правда, вахпекуты с давних времен воевали с сауками и лисами, однако именно правительство Соединенных Штатов при подписании договора уговорило Ванету выкурить с ними трубку мира. Теперь же, когда настоящий вождь Черный Ястреб отказался признать жульнические договоры, подписанные предателем Кеокуком, и начал защищать свои земли, те же самые американцы принудили дакотов выкопать военный топор против сауков. Хитрый Змей прекрасно понимал, что, выгнав сауков, американцы поступят точно так же с живущими по соседству с ними санти дакотами. В воображении Хитрого Змея несчастный вождь сауков. Черный Ястреб, стоял рядом с его покойным опекуном, Красной Собакой. Черный Ястреб не хотел уступать белым своего родного селения, Саукенука. Он оборонял свой отчий край, который любил не меньше, чем Красная Собака землю своих предков. Хитрый Змей не хотел принимать участия в лишении сауков наследства. Он поклялся нести смерть белым американцам! И вот сейчас, когда они, в погоне за сауками, углублялись в земли дакотов, пришел час выполнить свой обет. В отличие от других санти дакотов, он намеревался поспешить на помощь Черному Ястребу. И, как всегда при принятии важного решения, ему было необходимо спросить совета у теней умерших предков. Вот он, направляясь к местам военных действий, и остановился по дороге у могил самых близких, это уединенное место представлялось ему самым подходящим для беседы с духами.
Погруженный в свои грустные размышления. Хитрый Змей вглядывался во вход темной пещеры-склепа. Перед его внутренним взором, как живая, вставала Мем'ен гва, спокойная, улыбающаяся. Она тянула к нему истосковавшиеся руки... Постепенно ее образ заслонила тень Красной Собаки. Старый шаман одной рукой прижимал к груди узелок с амулетами, а в другой сжимал палицу. Пророческие слова, произнесенные Красной Собаки когда-то давно, когда Хитрый Змей в первый раз отправлялся в экспедицию за лошадьми к шайенам, глубоко засели в его памяти. Ему казалось, что он вновь слышит низкий, хриплый голос старого шамана:
"... Мне известны не только твои мысли, сын мой. Я знаю и твое будущее. Твоя судьба совершится на священной земле наших отцов. Ты никогда ее не покинешь! Тебя ждет слава и почетная смерть воина".
Пронзительный, зловещий крик совы вырвал Хитрого Змея из оцепенения. Туманная тень Красной Собаки расплывалась в полумраке. Небо заслонили черные тучи. Тело Хитрого Змея пронизал холод. Он понял знак, данный ему духом старого шамана. Голос совы, особенно днем, всегда считался предвестником смерти.
Хитрый Змей низко склонил голову перед темным входом в пещеру. Значит, для него уже настал час возвращения в страну Священного Грома, откуда он пришел на эту землю, чтобы по воле Великого Духа жить жизнью шамана. Он поднял голову, посмотрел на небо и растворился в молитве:
"Хей-я-я-хей! Хей-я-я-хей! Хей-я-я-хей! Хей-я-я-хей!
Великий Дух, праотец мой! Склони свое ухо к земле, чтобы услышать мой слабый голос. Великий Дух, ты первым появился на этой земле, ты старше молитвы. Все, что ты сотворил, принадлежит Тебе! Двуногие, четвероногие и крылатые живые существа, все зеленые растения и крылья ветра. Ты сотворил священные силы четырех сторон света, добрую дорогу жизни и дорогу, усеянную трудностями, чтобы они перекрещивались между собой. В Тебе вся жизнь!
В сердце моем великая печаль! Услышь мой слабый голос, выслушай меня, в последний раз я обращаюсь к Тебе. Белые люди обманом врываются в нашу жизнь. Они желают иметь нашу землю. Земля - наша мать, в ней покоятся кости наших отцов и предков. Кто бы мог отважиться продать собственную мать и священный прах отцов?
Мы сказали белым людям, чтобы они оставили нас в покое, что мы хотим жить так, как жили наши предки. Но белые не отстают от нас! И они злые учителя. Взгляд их обманчив, они совершают подлые, предательские поступки. Они улыбаются бедному индейцу, чтобы обмануть его, трясут в приветствии руку, чтобы он доверился им, а потом опаивают его огненной водой, уничтожают его семью. Их дыхание отравляет индейцев подобно яду змеи. Минуло беспечальное наше житье! Кое-кто из нас уже стал похожим на белых, стал обманщиком, лжецом, предателем и ленивым трутнем.
Братья мои, следуя дурному примеру вождя Ванеты, помогают белым преследовать несчастных сауков. Это вселяет в сердце мое великую печаль. Я поклялся тому, кто заменил мне отца, что я, как и он, до конца моей жизни буду защищать земли санти дакотов. И еще я обещал ему сражаться с белыми до последнего своего вздоха. Теперь пришел мой час. Я спешу на помощь Черному Ястребу, истинному вождю сауков, окруженному солдатами Великого Отца из Вашингтона. Белых столько, сколько песка в пустыне... Ждет меня смерть, но все же я выкопал военный топор. Не смог бы я с пятном позора уйти в страну Великого Духа, к теням наших великих предков.
Великий Ви, это моя последняя молитва, услышь меня! Голос мой слаб, но я верю, что ты меня услышал"6.
Как будто в ответ на эту горячую молитву ветерок прошелестел листьями и тут же затих в глубине бора. Хитрый Змей прикрыл глаза, губы его беззвучно шевелились. Он стал призывать своего Духа-Покровителя, до сих пор он всегда помогал ему в решающие минуты жизни. И пока Хитрый Змей молился, лицо его постепенно серело, застывало, пока окончательно не застыло в каменной неподвижности...
Темную тучу пронизал насквозь орел золотистого цвета и, почти не шевеля широко распростертыми крыльями, начал описывать все сужающиеся круги, пока в конце концов не завис прямо над Хитрым Змеем. Налитые кровью глаза великолепной птицы окинули человека сверкающим взглядом.
"Ты звал меня, вот я и прибыл!" - известила золотистая птица.
Хитрый Змей склонил голову в низком поклоне. Его Дух-Покровитель всегда 'являлся ему в обличье золотистого орла.
"Значит, ты со мной, мой Дух-Покровитель! Ты не покинул меня, когда решается моя судьба, - вымолвил Хитрый Змей. -Я вступаю на военную тропу... Я слышал зловещий крик совы, значит, это мой последний поход. Я должен выполнить клятву! Прошу тебя, мой Дух-Покровитель, проводи меня по крутой тропинке в страну Великого Духа..."
Молитвенный настрой все больше разжигал в Хитром Змее воспаленное воображение. Проницательный, горящий взор золотистого орла, казалось, проникал в самую глубину его души. И, хоть он и не слышал на самом деле голоса Духа-Покровителя, все не высказанные слова каким-то образом попадали в его сознание. В ответ на его покорные просьбы Дух-Покровитель беззвучно отвечал:
"Сын мой! Ты всегда был послушен Великому Духу. Ты нес его волю своим братьям, он говорил с ними твоими устами. Ты приносил Великому Духу щедрые жертвы, ты чтил мать-землю, уважал все живые существа, что являются братьями людей. Ты помогал тем, кто нуждался в помощи, любил детей. Ты исполнил свое предназначение на земле, теперь можешь возвращаться в страну птицы Священного Грома. Ты воин, и потому в блеске славы ты вступишь на непреодолимую для других тропинку в страну Вечного Счастья. И я буду с тобой!"
Неподвижный Хитрый Змей вздохнул, как будто пробудился от долгого сна. На лице его отразилась радость, грудь снова вздымалась ровным дыханием. Он вернулся на землю из страны прекрасных индейских видений. Не сразу он открыл глаза и уже наяву прошептал:
"Благодарю тебя, мой Дух-Покровитель! Я знал, что ты меня не покинешь".
Прояснившимся взглядом он осмотрелся вокруг. Предвечерние сумерки окутали бор. Вот и последний, четвертый день прошел в молитвах и разговорах с духами.
Хитрый Змей поднялся. Занемевшие ноги подгибались под ним. Он сделал глубокий вдох, скрестил руки на повешенном на груди узелке с амулетами и отвесил глубокий поклон перед пещерой-склепом. В сухих ветвях терновника, заслоняющих вход, раздался шелест, а Хитрый Змей еще ниже наклонил голову и долго стоял так в неподвижности. Наконец, он выпрямился и посмотрел на небо.
Предвечерний сумрак предвещал наступление ночи. Только сейчас, по прошествии четырехдневного поста и жарких молитв, Хитрый Змей ощутил, как он голоден и как его мучает жажда. Четыре дня у него во рту не было ни капли воды, он ничего не ел и в то же время приносил духам жертву в виде собственной крови, она еще немного сочилась из надрезов на руках и груди. Теперь, после разговоров с духами, он вновь ощутил себя просто голодным индейцем.
Хитрый Змей обернулся к поваленному дереву, на котором до этого сидел, поднял оружие. Колчан с луком и стрелами он забросил на спину, палицу заткнул за ремень, опоясывающий бедра. И двинулся в лес.
Двигаться сквозь чащу было тяжело. Почетный головной убор индейца с Великих Равнин, украшавший Хитрого Змея, цеплялся за ветки деревьев и кусты. Хитрый Змей то и дело наклонял голову, охраняя великолепное оперенье. Тем более обрадовало его зрелище поляны, чуть завидневшейся между деревьев.
Вскоре он уже стоял на опушке поляны. Вложив в рот два пальца, он тихо свистнул. Из клубов тумана показалась темная фигура. Хитрый Змей свистнул еще раз. Пегий мустанг, двигаясь мягко, бесшумно, как кошка, подошел к нему, ткнулся мордой ему в плечо и фыркнул. Хитрый Змей погладил его по стройной, сильной шее, направился по краю поляны к ручейку, возле которого оставил свои пожитки. Мустанг шел рядом, прядая ушами.
Если приглядеться к мустангу повнимательнее, можно было заметить, что молодость его уже миновала, но он все еще выглядел весьма внушительно. То был любимый конь Хитрого Змея, имя свое - Белая Молния - он получил из-за белых ноздрей и морды, резко выделяющихся на черной голове. Хитрый Змей всегда отправлялся на нем в военные походы и на охоту на бизонов. В бою этот великолепный жеребец сражался наравне со всадником, кусался, лягался, вздымался на задних ногах, вообще вызывал ужас. Если случалось так, что Хитрый Змей соскакивал с него на землю, чтобы снять скальп врага, жеребец тут же самостоятельно возвращался и ждал у реки, не позволяя оседлать себя никому чужому. А во время опасной охоты на бизонов он безошибочно избегал все расставленные ловушки, умело проскакивал между низко опущенными, рогатыми головами и приближался так близко к выбранному бизону, что Хитрый Змей касался ногой завитков шерсти разъяренного животного. В бескрайних прериях были широко известны необыкновенные военные и охотничьи достоинства этого мустанга. Немало воинов мечтало похитить знаменитого жеребца, только никому это не удалось. Хитрый Змей мог бы получить за него двух, а, может, и трех молодых женщин, только он не отдал бы его ни за какие сокровища мира.
Хитрый Змей тем временем очутился на берегу ручейка. Сначала он напоил мустанга, затем сам утолил жажду, погрузив запекшийся рот в холодную воду, обмыл изболевшееся, израненное тело. Съел, крайне медленно его жуя, немного пемикана, заел его сушеными овощами и только потом напился водой досыта. Нарезав свежих пихтовых веток, он приготовил себе из них ложе под защитой старой вербы. Вскоре он уже погрузился в глубокий сон.
Хотя в своих молитвах Хитрый Змей в течение четырех суток не смыкал глаз, то не был сон, приносящий отдохновение. В разгоряченном воображении мелькали образы, события, лица. То любимая Мем'ен гва склонялась над ним, протягивала к нему руки, а то она же седлала ему коня перед военным походом. Ее тень отступала перед мощной фигурой Красной Собаки. Хитрый Змей вновь пережил страшную смерть Рваного Лица, погибшего под копытами разъяренного стада бизонов. А затем в его ночных видениях явился тот, кто дал ему военное имя. Был это наводящий ужас Черный Волк, вождь "Сломанных Стрел". Лицо его покрывали гнойные струпья, такие же, какие видел Хитрый Змей у тех, кто умер от заразы в селении вахпекутов. Сон оказался таким ярким, что, хоть Хитрый Змей и пробудился от него как раз в эту минуту в холодном поту, ему все казалось, что он еще видит это страшное лицо.
Последняя битва дакотов
/третий роман из цикла "Золото Черных Гор"/
перевод с польского
ПРОЛОГ ПОСЛЕДНЯЯ МОЛИТВА ШАМАНА
На небольшом пригорке, в глубине угрюмого бора, на поваленном дереве, привалившись спиной к кривой сосне, сидел индеец. Его головной убор свидетельствовал о том, что в своем племени он занимал довольно заметное место. Голова его была обтянута круглой шапкой из шкуры белого волка, с боков выдавались кривые бизоньи рога. Такой убор приличествовал только лишь шаманам, наделенным сверхъестественной силой. От лба до середины головы к шапке был прикреплен длинный кожаный околыш с великолепными орлиными перьями. На перьях виднелись соответствующие знаки и надрезы, свидетельствовавшие о воинских заслугах, признанных советом старейшин за этим воином. Соответственно, тридцать два пера говорили о том, что обладатель головного убора поборол в вихре схватки несколько противников, сам не понеся при этом никакого ущерба, что он дважды был ранен в бою, спас все племя от катастрофы, рисковал жизнью, чтобы спасти товарища, проникал в лагерь неприятеля, бежал из неволи, убил девять противников, добыл пять скальпов, захватывал пленных и похищал лошадей. То был не только могущественный шаман, но и знаменитый воин, что подтверждали знаки на его страшном, раскрашенном желтой краской лице: два черных полумесяца на щеках и белая полоса на лбу. Такие знаки носил предводитель военного общества "Сломанные Стрелы", существовавшего в племени вахпекутов, что принадлежали к санти дакотам, или восточным дакотам.
Хитрый Змей - а именно такое воинское имя носил одинокий индеец облачен был в набедренную повязку, ноговицы и мокасины. Обнаженное, медного оттенка тело было испещрено синеватыми шрамами, оставшимися от ран, полученных во время испытаний мужества, в самоистязаниях и битвах. На шее висело большое ожерелье из медвежьих клыков и когтей, да еще 'воинский свисток, сделанный из косточки орлиного крыла. Один лишь стальной нож, заткнутый за пояс, поддерживающий набедренную повязку, свидетельствовал о том, что санти дакоты встречались с белыми людьми, а рядом с деревом, на котором он сидел, лежало традиционное, исконное оружие индейцев: колчан с луком и стрелами и короткая палица с привязанным к ней камнем.
Шаман-воин сидел совершенно неподвижно. В глубокой задумчивости вглядывался он вглубь темной лесной пещеры, вход в которую был тщательно прикрыт толстыми терновыми ветками.
В то утро Хитрый Змей поместил в пещере кости, оставшиеся от разложившегося тела умершего не один год назад шамана по имени Красная Собака. По обычаю дакотов его сразу после смерти похоронили на погребальном помосте, сплетенном из ветвей среди толстых сучьев дерева.
Церемониальный характер головного убора, который носили только во время каких-то больших торжеств, религиозных обрядов и межплеменных войн, говорил о том, что Хитрый Змей выполняет необычайно важную миссию, так оно на самом деле и было.
Покойный Красный Пес, шаман и вождь племени вахпекутов, приходился Хитрому Змею дедом. Когда отец мальчика погиб в схватке с чиппева, а вскоре умерла и мать, Красная Собака взял под свою опеку внука и его младшую сестру, Утреннюю Росу.
Хитрый Змей обожал своего опекуна. Это от него впитал он любовь к матери-земле и почитание братьев-животных и растений, благодаря которым люди могли удовлетворять свои потребности. Это он научил распознавать следы, выслеживать дичь, охотиться; это с ним, еще будучи мальчишкой, отправлялся он в свои первые военные походы, набирался опыта, который впоследствии позволил ему добыть славу и авторитет. Красная Собака приоткрыл перед ним завесу шаманских тайн, учил объяснять сны и видения, что вели человека по дороге жизни. Благодаря громадному почтению, которым пользовался дед, Хитрый Змей тоже стал шаманом.
Красная Собака безгранично любил землю предков. До последних дней своей жизни вел он вахпекутов в битву с племенами, что, теснимые с восхода белыми завоевателями, отступали на запад, как раз на земли санти дакотов. Тем не менее/ Красная Собака отдавал себе отчет, что самым страшным врагом для всех индейцев были белые, прибывшие из-за Большой Воды. То они, эти белые, с их безграничной, ненасытной жадностью, используя подкуп, обман, предательство и совершенное оружие, отбирали у индейцев их исконные земли, оттесняя их на запад. Красная Собака учил санти дакотов бояться белых людей. Следуя его предостережениям, вахпекуты отказывались выкурить трубку мира с посланцами Великого Отца из Вашингтона1, не принимали подарков и продолжали жить в соответствии со своими/ собственными давними обычаями.
Хитрый Змей, не отрывая глаз от входа в темную пещеру, с хмурым лицом предавался воспоминаниям. Пока был жив почитаемый всеми Красная Собака, санти дакоты единодушно сторонились белых американцев. Они не признавали созданное ими государство, Соединенные Штаты, которое возглавлял Великий Отец из Вашингтона. Мало того, они даже с оружием в руках поддерживали врагов Соединенных Штатов. Великий вождь джанктонаи Ванета боролся против американцев на стороне красных мундиров Великой Матери2 и дослужился в британской армии до офицерского чина. Англичане, однако, войну проиграли3 и бросили своих союзников-индейцев на произвол судьбы. Преданный англичанами Ванета подался в друзья к американцам.
Мстительные американцы вскоре добрались и до вахпекутов, все еще враждебно настроенных к белым завоевателям. Случилось это после военного похода, который вел Ша'па, друг Хитрого Змея. Вернувшись с мустангами, уведенными у скиди пауни, Ша'па и рассказал о тревожных событиях, происходящих в селении противников.
Пауни косила какая-то загадочная болезнь. От нее вымирали целые семьи. Не помогали никакие усилия шаманов, а те, кого болезнь еще не коснулась, бежали в прерии, оставляя больных без всякого присмотра. Селение практически обезлюдело.
Устрашенные пауни уже не были грозными противниками. Ша'па и его люди поймали одного скиди. Прежде, чем они его убили, он сообщил, что вспышку таинственной заразы вызвали чары белых поселенцев, отомстивших за похищенных у них лошадей, ведь первыми жертвами этой болезни стали именно пауни, вернувшиеся из разбойничьей вылазки в Нью-Мексико.
Внезапное, загадочное вымирание врагов обрадовало вахпекутов, но радость была недолгой. Спустя несколько дней Ша'па и четыре его спутника неожиданно заболели, их охватил озноб, горящую голову разламывала боль. Престарелый шаман, Красная Собака, могучими заклятиями пробовал отвести злые чары. Он окуривал больных дымом от священных растений, составлял лекарственные отвары, ударами в волшебные барабаны отгонял злых духов, призывал могущественных добрых, но все было напрасно. На теле у больных появились пятна, на их месте гнойники, а те перешли в струпья. Бедный Ша'па скончался первым. В его хижине близ ложа покойника Красная Собака обнаружил большого паука. Это открытие окончательно убедило его в том, что таинственная зараза вызвана чарами белых людей, индейцы ведь часто называли их пауками. Так что никого не удивило, что загадочная болезнь захватила и самого шамана, Красную Собаку. Кто же, как не он, восстанавливал санти дакотов против белых!
Неведомая индейцам Америки оспа4, принесенная пришельцами из Европы, сеяла опустошение среди вахпекутов. Первыми жертвами пали те, кто вступал в контакты с больными. После Ша'па и его спутников по походу заболели их близкие. Смерть шла от вигвама к вигваму. Вскоре скончался старый шаман Красная Собака, заразившийся, когда он безуспешно пытался помочь больным. Через короткие промежутки времени умерли три его жены, а немного позднее живущая вместе с ними Мем'ен гва, жена Хитрого Змея. Эпидемия не пощадила и его единственную сестру, Утреннюю Росу, и ее мужа, благородного Смелого Сокола. Умер мужественный Черный Волк, вождь "Сломанных Стрел", заболели члены совета старейшин племени: Буря с Градом и Красная Вода. Смерть косила мужчин, женщин, детей и стариков.
Поначалу вахпекуты в отчаянии причитали над покойниками, торжественно их хоронили, но уже вскоре в паническом ужасе поспешно покинули селение и сбежали в прерию, предоставив больных их собственной судьбе.
По счастливому стечению обстоятельств в то время, как вспыхнула эпидемия, многие вахпекуты находились вдали от селения в военных походах или охотясь в отдаленных местах. Эти уцелели, а среди них и Хитрый Змей вместе со своим сыном, Желтым Камнем. Как раз, когда они преследовали табун мустангов, Хитрый Змей случайно наткнулся на беглецов из селения. Они поведали ему о трагических событиях, и он тут же прервал охоту. Вместе с сыном и самыми отважными воинами, в основном из товарищества "Сломанные Стрелы", поспешил он на помощь своим.
Покинутое вахпекутами селение являло взору ужасающее зрелище. Вокруг частокола, вход в который беглецы забаррикадировали, кровожадно кружились койоты и волки, влекомые трупным запахом.
Перед тем, как вступить в селение. Хитрый Змей совершил шаманские обряды, долженствующие отогнать злые духи и чары. Вокруг веяло пустотой и мертвой тишиной, только от ветра временами шелестели кожаные занавески, повешенные на входах в землянки. Во главе с Хитрым Змеем воины вошли в селение и проверили каждый вигвам.
Оставленные на произвол судьбы больные умерли, их останки уже частично разложились. В некоторых случаях по телам было заметно, что кое-кто из несчастных пережил болезнь и умер уже поздней. Правда, тела их были обезображены глубокими шрамами, однако крайняя степень истощения наводила на мысль о смерти от голода.
Хитрый Змей не стремился поскорее оказаться в землянке, которую он занимал вместе с опекуном. От встреченных в прериях вахпекутов он уже знал, что Красная Собака, его жены и Мем'ен гва скончались почти в начале эпидемии и были похоронены в том месте, которое заранее наметил старый шаман. Так что он сначала осмотрел все селение, провел совет с воинами, на котором было решено похоронить умерших и выслать к беглецам посланца с сообщением, что они могут возвращаться в селение, а уж только после этого вместе с сыном направился он к своей землянке.
Хитрый Змей переступил порог жилища. Какое-то время он простоял не двигаясь, привыкая к полумраку. Желтый Камень занялся разжиганием очага и уже вскоре в землянке посветлело. Хитрый Змей в молчании огляделся и ни один мускул не дрогнул на его как будто окаменевшем лице, хоть ледяной холод и пронизывал насквозь все его тело. Вокруг царило запустение. Разбросанные постели, домашний скарб, в беспорядке валявшийся на глинобитном полу, без всяких слов говорили о случившейся здесь недавно трагедии.
Хитрый Змей не мог оторвать взгляда от постели Мем'ен гва. Он так любил эту полонянку из чиппева... И потому не имел больше жен. Теперь жизнь утратила для него всякое очарование. Громадная печаль охватила его мужественное сердце. Наконец он тяжело вздохнул, приблизился к очагу, уселся перед ним. Затянув хриплым голосом поминальную песнь, он расплел косу в знак траура, намазал лицо пеплом. Затем подошел к домашнему алтарю. Сложив руки на повешенных на шею, завернутых в узелок амулетах, в первый раз с той поры, как он вошел в родное жилище, тихим голосом заговорил:
- Слушай меня, Ви! На вахпекутов свалилась огромная беда. Когда-то давно я поклялся, что до конца своей жизни буду защищать священную землю предков. Я сдержал клятву, я совершал для тебя, Ви, жертвоприношения. И все равно белые люди из-за Большой Воды не оставили нас в покое! По их вине самые наши близкие так неожиданно ушли в страну Великого Духа. В сердце моем пустота и великая печаль... По твоей воле, Ви, я стал индейским воином, и вот теперь за все несчастья индейцев я говорю: смерть белым людям!
- Смерть белым людям! - как эхо, повторил молодой Желтый Камень.
Хитрый Змей только теперь заметил, что рядом сын. На измазанном пеплом лице юноши виднелись следы слез.
- Сын мой! - обратился к нему Хитрый Змей. - Если я не сдержу клятвы, данной Великому Духу, пусть после смерти тело мое разорвут трусливые койоты, пусть они растащат его по прерии, чтобы я никогда не смог бы войти в страну Великого Духа!
***
Под напором болезненных воспоминаний лицо Хитрого Змея 'становилось все мрачнее, правой рукой он неосознанно стискивал рукоять заткнутого за пояс ножа. Возлюбленная его Мем'ен гва и дедовы жены сразу же после смерти были похоронены в этой лесной пещерке. Теперь же Хитрый Змей поместил там и останки великого шамана, нельзя уже было больше откладывать с отданием последних почестей покойному опекуну.
Для дакотов настали плохие времена. Уже не все дакоты были исполнены решимости, несмотря ни на что, защищать землю предков. Обманчивые обещания и подарки от правительства Соединенных Штатов ослабляли силу сопротивления. При воспоминании о постыдном поступке Ванеты, вождя джанктонаи, рука Хитрого Змея вновь сжалась на рукояти ножа. Ванета, когда-то такой заядлый враг Соединенных Штатов, первым от имени дакотов подписал договор5 с американским правительством, согласившись не только на уменьшение земель, занимаемых дакотами, но и решившись закопать военный топор с враждебными племенами, нападавшими на земли дакотов.
Хитрый Змей поднял взгляд на раскидистые ветви ближайшего дерева, где еще этим утром в своем надземном гробу покоился Красная Собака. Живи уважаемый всеми старый шаман-вождь дольше, он уж ни за что не допустил бы подписания позорного договора. Прекрасно было известно, что правительство Соединенных Штатов без зазрения совести нарушало любой договор, когда жадным белым поселенцам не терпелось продвинуться дальше на запад!
После смерти Красной Собаки вождем племени вахпекутов стал колеблющийся Белая Антилопа. Прислушавшись к нашептываниям Ванеты, он поддался уговорам агентов Великого Отца в Вашингтоне. Вахпекуты выкопали военный топор против сауков, обороняющих свои земли от захватчиков-американцев.
Хитрый Змей не имел никакого желания принимать участие в походе, предпринятом вахпекутами вопреки его советам и настояниям. Правда, вахпекуты с давних времен воевали с сауками и лисами, однако именно правительство Соединенных Штатов при подписании договора уговорило Ванету выкурить с ними трубку мира. Теперь же, когда настоящий вождь Черный Ястреб отказался признать жульнические договоры, подписанные предателем Кеокуком, и начал защищать свои земли, те же самые американцы принудили дакотов выкопать военный топор против сауков. Хитрый Змей прекрасно понимал, что, выгнав сауков, американцы поступят точно так же с живущими по соседству с ними санти дакотами. В воображении Хитрого Змея несчастный вождь сауков. Черный Ястреб, стоял рядом с его покойным опекуном, Красной Собакой. Черный Ястреб не хотел уступать белым своего родного селения, Саукенука. Он оборонял свой отчий край, который любил не меньше, чем Красная Собака землю своих предков. Хитрый Змей не хотел принимать участия в лишении сауков наследства. Он поклялся нести смерть белым американцам! И вот сейчас, когда они, в погоне за сауками, углублялись в земли дакотов, пришел час выполнить свой обет. В отличие от других санти дакотов, он намеревался поспешить на помощь Черному Ястребу. И, как всегда при принятии важного решения, ему было необходимо спросить совета у теней умерших предков. Вот он, направляясь к местам военных действий, и остановился по дороге у могил самых близких, это уединенное место представлялось ему самым подходящим для беседы с духами.
Погруженный в свои грустные размышления. Хитрый Змей вглядывался во вход темной пещеры-склепа. Перед его внутренним взором, как живая, вставала Мем'ен гва, спокойная, улыбающаяся. Она тянула к нему истосковавшиеся руки... Постепенно ее образ заслонила тень Красной Собаки. Старый шаман одной рукой прижимал к груди узелок с амулетами, а в другой сжимал палицу. Пророческие слова, произнесенные Красной Собаки когда-то давно, когда Хитрый Змей в первый раз отправлялся в экспедицию за лошадьми к шайенам, глубоко засели в его памяти. Ему казалось, что он вновь слышит низкий, хриплый голос старого шамана:
"... Мне известны не только твои мысли, сын мой. Я знаю и твое будущее. Твоя судьба совершится на священной земле наших отцов. Ты никогда ее не покинешь! Тебя ждет слава и почетная смерть воина".
Пронзительный, зловещий крик совы вырвал Хитрого Змея из оцепенения. Туманная тень Красной Собаки расплывалась в полумраке. Небо заслонили черные тучи. Тело Хитрого Змея пронизал холод. Он понял знак, данный ему духом старого шамана. Голос совы, особенно днем, всегда считался предвестником смерти.
Хитрый Змей низко склонил голову перед темным входом в пещеру. Значит, для него уже настал час возвращения в страну Священного Грома, откуда он пришел на эту землю, чтобы по воле Великого Духа жить жизнью шамана. Он поднял голову, посмотрел на небо и растворился в молитве:
"Хей-я-я-хей! Хей-я-я-хей! Хей-я-я-хей! Хей-я-я-хей!
Великий Дух, праотец мой! Склони свое ухо к земле, чтобы услышать мой слабый голос. Великий Дух, ты первым появился на этой земле, ты старше молитвы. Все, что ты сотворил, принадлежит Тебе! Двуногие, четвероногие и крылатые живые существа, все зеленые растения и крылья ветра. Ты сотворил священные силы четырех сторон света, добрую дорогу жизни и дорогу, усеянную трудностями, чтобы они перекрещивались между собой. В Тебе вся жизнь!
В сердце моем великая печаль! Услышь мой слабый голос, выслушай меня, в последний раз я обращаюсь к Тебе. Белые люди обманом врываются в нашу жизнь. Они желают иметь нашу землю. Земля - наша мать, в ней покоятся кости наших отцов и предков. Кто бы мог отважиться продать собственную мать и священный прах отцов?
Мы сказали белым людям, чтобы они оставили нас в покое, что мы хотим жить так, как жили наши предки. Но белые не отстают от нас! И они злые учителя. Взгляд их обманчив, они совершают подлые, предательские поступки. Они улыбаются бедному индейцу, чтобы обмануть его, трясут в приветствии руку, чтобы он доверился им, а потом опаивают его огненной водой, уничтожают его семью. Их дыхание отравляет индейцев подобно яду змеи. Минуло беспечальное наше житье! Кое-кто из нас уже стал похожим на белых, стал обманщиком, лжецом, предателем и ленивым трутнем.
Братья мои, следуя дурному примеру вождя Ванеты, помогают белым преследовать несчастных сауков. Это вселяет в сердце мое великую печаль. Я поклялся тому, кто заменил мне отца, что я, как и он, до конца моей жизни буду защищать земли санти дакотов. И еще я обещал ему сражаться с белыми до последнего своего вздоха. Теперь пришел мой час. Я спешу на помощь Черному Ястребу, истинному вождю сауков, окруженному солдатами Великого Отца из Вашингтона. Белых столько, сколько песка в пустыне... Ждет меня смерть, но все же я выкопал военный топор. Не смог бы я с пятном позора уйти в страну Великого Духа, к теням наших великих предков.
Великий Ви, это моя последняя молитва, услышь меня! Голос мой слаб, но я верю, что ты меня услышал"6.
Как будто в ответ на эту горячую молитву ветерок прошелестел листьями и тут же затих в глубине бора. Хитрый Змей прикрыл глаза, губы его беззвучно шевелились. Он стал призывать своего Духа-Покровителя, до сих пор он всегда помогал ему в решающие минуты жизни. И пока Хитрый Змей молился, лицо его постепенно серело, застывало, пока окончательно не застыло в каменной неподвижности...
Темную тучу пронизал насквозь орел золотистого цвета и, почти не шевеля широко распростертыми крыльями, начал описывать все сужающиеся круги, пока в конце концов не завис прямо над Хитрым Змеем. Налитые кровью глаза великолепной птицы окинули человека сверкающим взглядом.
"Ты звал меня, вот я и прибыл!" - известила золотистая птица.
Хитрый Змей склонил голову в низком поклоне. Его Дух-Покровитель всегда 'являлся ему в обличье золотистого орла.
"Значит, ты со мной, мой Дух-Покровитель! Ты не покинул меня, когда решается моя судьба, - вымолвил Хитрый Змей. -Я вступаю на военную тропу... Я слышал зловещий крик совы, значит, это мой последний поход. Я должен выполнить клятву! Прошу тебя, мой Дух-Покровитель, проводи меня по крутой тропинке в страну Великого Духа..."
Молитвенный настрой все больше разжигал в Хитром Змее воспаленное воображение. Проницательный, горящий взор золотистого орла, казалось, проникал в самую глубину его души. И, хоть он и не слышал на самом деле голоса Духа-Покровителя, все не высказанные слова каким-то образом попадали в его сознание. В ответ на его покорные просьбы Дух-Покровитель беззвучно отвечал:
"Сын мой! Ты всегда был послушен Великому Духу. Ты нес его волю своим братьям, он говорил с ними твоими устами. Ты приносил Великому Духу щедрые жертвы, ты чтил мать-землю, уважал все живые существа, что являются братьями людей. Ты помогал тем, кто нуждался в помощи, любил детей. Ты исполнил свое предназначение на земле, теперь можешь возвращаться в страну птицы Священного Грома. Ты воин, и потому в блеске славы ты вступишь на непреодолимую для других тропинку в страну Вечного Счастья. И я буду с тобой!"
Неподвижный Хитрый Змей вздохнул, как будто пробудился от долгого сна. На лице его отразилась радость, грудь снова вздымалась ровным дыханием. Он вернулся на землю из страны прекрасных индейских видений. Не сразу он открыл глаза и уже наяву прошептал:
"Благодарю тебя, мой Дух-Покровитель! Я знал, что ты меня не покинешь".
Прояснившимся взглядом он осмотрелся вокруг. Предвечерние сумерки окутали бор. Вот и последний, четвертый день прошел в молитвах и разговорах с духами.
Хитрый Змей поднялся. Занемевшие ноги подгибались под ним. Он сделал глубокий вдох, скрестил руки на повешенном на груди узелке с амулетами и отвесил глубокий поклон перед пещерой-склепом. В сухих ветвях терновника, заслоняющих вход, раздался шелест, а Хитрый Змей еще ниже наклонил голову и долго стоял так в неподвижности. Наконец, он выпрямился и посмотрел на небо.
Предвечерний сумрак предвещал наступление ночи. Только сейчас, по прошествии четырехдневного поста и жарких молитв, Хитрый Змей ощутил, как он голоден и как его мучает жажда. Четыре дня у него во рту не было ни капли воды, он ничего не ел и в то же время приносил духам жертву в виде собственной крови, она еще немного сочилась из надрезов на руках и груди. Теперь, после разговоров с духами, он вновь ощутил себя просто голодным индейцем.
Хитрый Змей обернулся к поваленному дереву, на котором до этого сидел, поднял оружие. Колчан с луком и стрелами он забросил на спину, палицу заткнул за ремень, опоясывающий бедра. И двинулся в лес.
Двигаться сквозь чащу было тяжело. Почетный головной убор индейца с Великих Равнин, украшавший Хитрого Змея, цеплялся за ветки деревьев и кусты. Хитрый Змей то и дело наклонял голову, охраняя великолепное оперенье. Тем более обрадовало его зрелище поляны, чуть завидневшейся между деревьев.
Вскоре он уже стоял на опушке поляны. Вложив в рот два пальца, он тихо свистнул. Из клубов тумана показалась темная фигура. Хитрый Змей свистнул еще раз. Пегий мустанг, двигаясь мягко, бесшумно, как кошка, подошел к нему, ткнулся мордой ему в плечо и фыркнул. Хитрый Змей погладил его по стройной, сильной шее, направился по краю поляны к ручейку, возле которого оставил свои пожитки. Мустанг шел рядом, прядая ушами.
Если приглядеться к мустангу повнимательнее, можно было заметить, что молодость его уже миновала, но он все еще выглядел весьма внушительно. То был любимый конь Хитрого Змея, имя свое - Белая Молния - он получил из-за белых ноздрей и морды, резко выделяющихся на черной голове. Хитрый Змей всегда отправлялся на нем в военные походы и на охоту на бизонов. В бою этот великолепный жеребец сражался наравне со всадником, кусался, лягался, вздымался на задних ногах, вообще вызывал ужас. Если случалось так, что Хитрый Змей соскакивал с него на землю, чтобы снять скальп врага, жеребец тут же самостоятельно возвращался и ждал у реки, не позволяя оседлать себя никому чужому. А во время опасной охоты на бизонов он безошибочно избегал все расставленные ловушки, умело проскакивал между низко опущенными, рогатыми головами и приближался так близко к выбранному бизону, что Хитрый Змей касался ногой завитков шерсти разъяренного животного. В бескрайних прериях были широко известны необыкновенные военные и охотничьи достоинства этого мустанга. Немало воинов мечтало похитить знаменитого жеребца, только никому это не удалось. Хитрый Змей мог бы получить за него двух, а, может, и трех молодых женщин, только он не отдал бы его ни за какие сокровища мира.
Хитрый Змей тем временем очутился на берегу ручейка. Сначала он напоил мустанга, затем сам утолил жажду, погрузив запекшийся рот в холодную воду, обмыл изболевшееся, израненное тело. Съел, крайне медленно его жуя, немного пемикана, заел его сушеными овощами и только потом напился водой досыта. Нарезав свежих пихтовых веток, он приготовил себе из них ложе под защитой старой вербы. Вскоре он уже погрузился в глубокий сон.
Хотя в своих молитвах Хитрый Змей в течение четырех суток не смыкал глаз, то не был сон, приносящий отдохновение. В разгоряченном воображении мелькали образы, события, лица. То любимая Мем'ен гва склонялась над ним, протягивала к нему руки, а то она же седлала ему коня перед военным походом. Ее тень отступала перед мощной фигурой Красной Собаки. Хитрый Змей вновь пережил страшную смерть Рваного Лица, погибшего под копытами разъяренного стада бизонов. А затем в его ночных видениях явился тот, кто дал ему военное имя. Был это наводящий ужас Черный Волк, вождь "Сломанных Стрел". Лицо его покрывали гнойные струпья, такие же, какие видел Хитрый Змей у тех, кто умер от заразы в селении вахпекутов. Сон оказался таким ярким, что, хоть Хитрый Змей и пробудился от него как раз в эту минуту в холодном поту, ему все казалось, что он еще видит это страшное лицо.