Шохов Александр. Книга бытия

Его грани отбрасывали лучи света на вещи и стены. Казалось, что именно в нем хранится душа этого дома. Лена взяла его в руку, и на ее загорелой коже заиграли волшебной красоты лучи. - Прикоснись к нему, - сказала она. Я коснулся камня, лежащего на теплой коже ее руки и все мое тело пронизала дрожь. Мне показалось, что лучи, исторгаемые камнем во всех направлениях, на долю секунды сконцентрировались и через пальцы вошли вглубь моего тела. Волна прозрачной и четко структурированной энергии камня толкнула меня в необычное состояние. Я увидел нить своей судьбы. В этот миг я почувствовал на своих губах поцелуй. Разумеется, моя собеседница отнесла перемены в моем состоянии исключительно на счет своей сексуальной привлекательности. Камень продолжал, но уже не так интенсивно, излучать в меня образы и мысли, выразить которые словами я не мог. Нить судьбы, которую я воспринимал как поток, проходящий сквозь меня, обрела внутреннюю структуру. Теперь я видел то, что составляет ее в данный момент. Лена, камень, Михайлов, Петров-Ананасов, текст-убийца... Все они сплетались друг с другом в красивый и совершенный узор. Я увидел, что замысел Лены далеко не сводился к сексуальному приключению с моим участием. Она играла свою роль во всей истории. Но какую, - этого я увидеть и понять не мог. - Подожди, - сказал я. - Этот камень живой? - Иногда мне тоже так кажется, - ее глаза горели, раскрытые губы жаждали ответных ласк. Я взял ее за руку, сел на диван и поцеловал. Мы любили друг друга в отблесках рубиновых лучей. Это продолжалось долго. Во всяком случае, когда наши утомленные тела без движения улеглись рядом, я заметил, что восток окрашен предрассветными сумерками. Я погладил рубин, и он отозвался новой волной энергии. Спать не хотелось. - Жаль, что ты не можешь носить его на себе, - сказал я. - Могу. Она зачем-то приложила рубин к своему "третьему глазу" и внимательно смотрела на меня несколько минут. Потом встала, удалилась куда-то и вскоре вернулась с толстой, изящно свитой золотой цепочкой, кулон которой был сконструирован специально для рубина. Елена с легким щелчком вставила его в оправу и закрыла маленький замок. Ее нагота стала почти мистической. Рубин делал ее тело наполовину прозрачным. Я видел, как внутри нее текут и завихряются потоки энергии. Рубин почти сразу подключился к основному потоку "ха-тха" (как называют его индусы), и я увидел, как лучи камня упорядочили хаотическую женскую энергетику. Теперь вся Елена стала подобна кристаллу, энергия которого не могла истощиться. Мы снова оказались в объятьях друг друга. Когда солнце заглянуло в окна, оба мы мирно спали. 9 Конечно же, на работу я проспал. В одиннадцать утра, дома, принимая ванную, я с удовольствием вспоминал прошедшую ночь. Теперь капкан любви уже не казался мне таким уж коварным устройством. Идиллию испортил звонок Михайлова. Я поднял трубку аппарата, стоящего в ванной, и услышал его голос. - Ворчагин? Это Михайлов. Апраксина нашли мертвым сегодня утром. В издательстве. Вы еще не были на работе? - Нет. - Я буду у вас через пятнадцать минут. Раздались короткие гудки. Я вылез из ванной. Воспоминания минувшей ночи почему-то отступили на задний план. В голове вертелась пушкинская строчка "И мнится, очередь за мной...". Михайлов подозрительно посмотрел на мою мокрую голову, но круги под глазами, видимо, все ему объяснили. Впрочем, он вряд ли мог подозревать меня в убийстве Алексея. - Что происходит? - спросил я. - Он что-то пытался найти, сидя за Вашим столом. Кажется, пытался вскрыть тумбу. Его череп от виска до виска проколот горячей бронзовой иглой. Мясо еще долго дымилось по краям раны. - Не выношу вида крови, - сказал я, быстро садясь в кресло. Удары сердца отдавали в виски резкой болью. - Знаю. Заметил еще в прошлый раз. Вам лучше не ходить на работу. Там залито кровью все. - Анатолий, но Апраксин не читал рукопись... - Это еще предстоит выяснить. Во сколько вы вчера ушли из "Героникса"? - Поздно. Около десяти часов. Даже позднее... Я сканировал текст рукописи Петрова-Ананасова. - Можно узнать, зачем? - Мне хотелось, чтобы компьютер распознал весь текст и поискал некоторые ключевые фразы. Я хотел исследовать рукопись, выяснить, что именно в ней убивает... Чтобы компьютер лучше распознал текст, я его сканировал с машинописи и печатал на принтере. С принтера распознается лучше... - Вы, значит, из любопытства всем этим занимались - подытожил Михайлов. - Вы были один? Ничего странного не происходило? - Я был один. А странность случилась перед самым уходом. Я рассказал Михайлову о том, как появилось несколько новых слов в рукописи, и о том, что в компьютерном файле сохранился прежний вариант последней страницы. - Интересно, - сказал Анатолий, потирая лоб. - Я был уверен, что он заменяет старые экземпляры новыми. А оказывается книга модернизируется сама. Вы ушли около половины одиннадцатого? И никого не заметили входящим в редакцию? - Да, точно так. Был туман, очень густой. - Вахтер указал то же самое время Вашего отбытия, после чего улегся спать и проспал до шести утра. В шесть утра он обошел здание и наткнулся на труп Апраксина. Где Вы провели ночь? - Я был у девушки. Он покивал головой. - Я просто уточняю. Мои люди следили за Вами. А телефон Ваш мы прослушиваем уже тридцать шесть часов. - Вы могли бы спросить у меня согласия. - Вот я и спрашиваю. Хотите ли Вы, чтобы мы продолжали это делать? Для вашей же безопасности. - Мне все равно. Если мне угрожает опасность, вряд ли Вы или кто-то другой сумеет меня защитить. Мистика непобедима. А скрывать мне, по большому счету, нечего. - Вы в панике, Ворчагин. Возьмите себя в руки. Угроза есть. Но нет смысла начинать умирать до того, как смерть постучалась в двери. - Мне кажется, что в рукописи используются инструменты, сходные с теми, которые генерируются в рефлексивных технологиях. Это всего лишь предположение. Но именно в этом направлении я хотел проделать компьютерный анализ рукописи. - Над этим стоит подумать, - сказал Михайлов. - Один из моих ребят тоже выдвигал похожую гипотезу. Но он вскоре после этого погиб. А буквально несколько дней назад я подключил к работе Евгения Ломоносова, вашего предшественника в издательстве, чтобы он продолжил эти исследования. Вы где хранили ключ от своей тумбы? - На столе, в письменном приборе. - Апраксин знал об этом? - Все знали... - Он умер с ключом в руках. Но тумба была закрыта. Читал он рукопись или нет, остается неясным. Вы не помните, как вы уложили рукопись в ящик? - На принтере я распечатывал с первого листа до последнего, поэтому они были напечатаны в обратном порядке, последняя страница сверху. Я взял их с лотка и просто засунул в папку, не перекладывая в правильном порядке. Потом я взял оригинал, положил его сверху на папку и в таком виде сунул обе рукописи в ящик стола. - Вы уверены, что оригинал лежал сверху? - Да. Я еще подумал, что если бородач придет за своим добром, надо будет быстро отдать ему оригинал, поэтому и положил его сверху. - Когда мы открыли тумбу, оригинала в нижнем ящике не было. Была только папка с распечаткой. Но все листы внутри были разложены в правильном порядке. - Я не понимаю, что заставило его читать рукопись. Он не хотел этого делать. - Еще вопрос. И Апраксин и Витгенштейн были неженаты? - Да. Оба развелись почти одновременно, три года назад. Они всегда вдвоем отмечали эту дату. - А дети у них были? - У Витгенштейна есть сын в Америке. У Апраксина десятилетняя дочь. - Пока я прощаюсь. Но если вы что-то еще узнаете, звоните мне сразу. - Мне очень страшно, Анатолий. Он пристально посмотрел исподлобья колючим взглядом голубых глаз, пожал мне руку и ушел. 10 Я вернулся в кресло и замер в нем, глядя в потолок. У меня пересохло в горле. Я пошел на кухню и медленно выпил кружку воды. Стало немного легче. Сердце продолжало стучать в висках, но уже не так сильно. Немного подумав, я достал из холодильника бутылку красного вина, открыл ее и с полным бокалом вернулся в гостиную. Вспомнив, что в спальне есть недочитанные тексты по рефлексивным технологиям, я перенес их на журнальный столик и, включив бра, продолжил чтение. Но через некоторое время я обнаружил, что вижу перед собой один текст, а читаю совсем другой. "Я стал энергетическим шаром. Потом я создал множество подобных себе сущностей. Они вместе со мной стали преобразовывать возникшую из пустоты материю. Так появились звезды, - раскаленные капли, с которыми мы играли. Потом наши тела уплотнились, и мы стали создавать планеты, потому что чем плотнее мы становились, тем больше нам была нужна опора под ногами. Когда плотность наших тел стала сравнимой с плотностью воды, мы стали первыми жителями этой вселенной. Те времена были наполнены счастьем. Потому что никто из нас не думал о будущем. Само время казалось нам нелепой игрой воображения. Те, кого я создал, не прокляли меня. Они были счастливы вместе со мной. Тебе предстоит вспомнить, что ты тоже был там, вместе с нами. Тебе, мой читатель. Еще не все забыто, не так ли? Ведь с самого детства в тебе живет чувство, что ты родился здесь с определенной задачей. Неужели ты думаешь, что я, создатель этого мира, настолько расточителен, что создал тебя по чистой случайности? Неужели ты думаешь, что у тебя нет собственного предназначения? И ты знаешь о нем! Но ты предпочитаешь не вспоминать. Твой мозг отказывается думать о смысле твоей жизни. Я напоминаю тебе о нем. Потому что точно знаю твой путь, и знаю, что ты не следуешь по нему. Велиар, Вельзевул и Мефистофель еще и поныне находятся где-то во вселенной, в созданных ими пространствах. Остальных я потерял во время космических катастроф. Я тоже погибал в этих катастрофах, но это не могло повредить мне. В следующий миг я снова находился где-то в этой вселенной, проливая слезы по погибшим, сожалея, что я не в силах вернуть их. У вселенной был шаблон, по которому она могла воссоздать меня. И этот шаблон возник вместе с ней. А созданные мною существа, с которыми я был так счастлив, рассеивались по вселенной. В то время я еще не умел создавать шаблоны мыслящих существ. Кошмаром был момент, когда Велиар обвинил меня в их смертях. Он сказал, что я приношу им гибель, потому что звезды и вселенная проклинают меня и хотят уничтожить. Это обвинение было правдой, которую я слишком долго не хотел признавать. Они оставили меня одного. Множество лет я трудился в полном одиночестве, пока Вельзевул не сообщил мне об эксперименте. На планете Эдем, в своем пространстве, сотворил он чудесных созданий, которые могли мыслить, подобно нам, и состояли из плотной материи. Я увидел в этом возможность воскресить созданных мною, которые ныне пребывали в холодном нигде, столь же отличном от пустоты, как вакуум космоса отличается от чистого воздуха моря. Я отправился туда и взял три особи для размножения - двух женщин и одного мужчину. Кроме того, я прихватил неудачные экземпляры, надеясь, что они постепенно разовьются в мыслящих животных". Я стучал зубами от ужаса, и, наконец, нашел в себе силы оторваться от чтения убийственных строк. - Видимо, это не весь текст, - сказал я вслух самому себе, чтобы как-то приободриться. - Наверное, это только отдельные куски, которые мое подсознание выхватило с экрана компьютера вчера вечером. В таком случае, мне почти ничего не угрожает. В конце монолога зубы стучали уже так сильно, что я с трудом выпил остатки вина. Оно немного расслабило и согрело меня, но почти не успокоило. Боясь посмотреть на покрытые буквами страницы, я ходил по комнате. Что-то я читал об управлении собственным внутренним диалогом. Попробую. В чем состоит моя проблема? Меня хотят убить. Неизвестным мне образом. Если я читаю текст, я увеличиваю вероятность смерти. Если я его не читаю, текст соблазняет меня. Ни одну книгу в мире мне не хочется прочитать так сильно, как эту, смертельно опасную... Нет, стоп! Это уже уход в сторону. В чем моя цель? Остаться живым. Хорошо. А более конкретно? Моя цель в том, чтобы обезвредить текст или сделать уязвимым его автора. Или найти такой способ защиты для себя, который сделает меня неуязвимым. Последнее наиболее интересно, потому что этим я могу заниматься прямо сейчас. У меня есть ощущение, что в так называемых рефлексивных технологиях кроется возможность защиты. Фактически, сейчас, проводя себя через осознание проблемы и целеполагание, я доказываю сам себе эффективность рефлексивных инструментов. Теперь мне нужно сосредоточиться именно на тексте по рефлексивным технологиям. Внимание, я читаю именно тот текст, который вижу... "Мастер рефлексивных технологий всегда точно знает, что и зачем он делает здесь и сейчас. У него есть технологическая последовательность состояний, через которые он должен провести себя и управляемых. Но этого мало. В его мышлении в момент действия присутствуют образы коммуникации, а в мышлении управляемых образы предметов и процессов, по поводу которых они коммуницируют. Человек в состоянии оперировать только с теми сущностями, которые отражены в его мышлении. Реальность - это то, что человек в состоянии изменить здесь и сейчас. Мастер воздействует на коммуникацию управляемых, воздействуя через нее на их внутренний диалог". У меня получилось управлять собственным вниманием! Защищает ли от смертельного текста рефлексия? Кто знает? Ободренный собственным успехом, я решил допить вино и немного поспать, а потом все-таки сходить на работу. Но зазвонил телефон, и я услышал в трубке взволнованный голос Лены. - С тобой все в порядке? - Да. Я жив и здоров. - Ты уже знаешь о смерти Алексея? - Да. Мне рассказали. - Мне очень жаль. Я на работе. Здесь говорят, что какой-то автор-маньяк убивает работников издательства. Тебе, наверное, тоже грозит опасность. - Не больше, чем моим мертвым коллегам, - попытался пошутить я. Но шутка вышла идиотской, и смеяться после нее никому не захотелось. - Ты придешь на работу? - Примерно часа через три. - Хорошо. Я хочу тебя видеть. Пока. - Пока. Почему-то я решил не пить больше вино, а одел плавки и, взяв в руки небольшую пляжную сумку, отправился к морю. Бесплатный пляж был заполнен курортниками, но на платном было много свободных мест. Я заплатил три гривны и выбрал себе парусиновое кресло у самого моря. Рядом лежала совершенно обнаженная красотка под пляжным зонтиком, которая не столько загорала, сколько выставляла себя напоказ. Меня это шоу не очень заинтересовало, потому что на ее груди вокруг сосков росли длинные извилистые черные волосы. Она, наверное, думала, что это жалкое подобие бороды делает ее привлекательной. Я разделся и сплавал на волнорез. Вода была удивительно чистой и холодной для летней жары. Наверное, к берегу пришло какое-то глубинное течение. Сидя на волнорезе и болтая ногами над бездной, я постарался совершенно избавиться от мыслей, остановить внутренний диалог. Но где-то в самой глубине мышления сложившаяся вокруг меня ситуация продолжала рассматриваться с разных сторон. Утомленный мозг искал логические связи и составлял по имеющимся данным модели происходящего. Из этой глубины пришла фраза Анатолия Михайлова о том, что Петров-Ананасов ни разу не появился вблизи места преступления незадолго до его совершения. А в этот раз случилось не так. Если оригинала нет, значит, он забрал его. И отдал ему машинопись именно Апраксин. Или рукопись в очередной раз исчезла из места хранения? Но тогда зачем Апраксину приходить ночью в издательство? Предположим, что все-таки он был в "Герониксе" вместе с автором. Вернув ему рукопись, Апраксин увидел в ящике мою папку и, открыв ее, нашел там копию. А потом начал ее читать. Хотя знал обо всех грозящих ему опасностях. Значит, Петров-Ананасов сказал ему нечто такое, что побудило Апраксина читать рукопись. Что он мог сказать? Апраксина часто мучили желания, которых он не мог осуществить. Он хотел почти всех привлекательных женщин, которых видел. Но у него не было ни денег, ни возможностей каждый день менять партнершу. Он хотел иметь все красивые вещи, на какие смотрел... Еще одна деталь - он хотел иметь все это, не прилагая усилий. Он часто говорил о техниках автоматического исполнения желаний, о самореализующихся программах, и даже посещал НЛП-стские и иные семинары, на которых эти техники осваивались, а потом с восторгом рассказывал об удивительных результатах. Не это ли послужило причиной его любопытства? Не воспринял ли он этот текст как очередной НЛП-стский прием? Не счел ли он себя достаточно подготовленным, чтобы противостоять влиянию напечатанных на бумаге букв? Обнаженная загоральщица с соседнего лежака неожиданно оказалась рядом со мной. - Привет! - сказала она, садясь на волнорез. - Привет! - Ты расположился рядом со мной на пляже. Там тебя какой-то мужик дожидается... - Высокий блондин с голубыми глазами? - Нет, - засмеялась она. - Брюнет с коричневыми. Какой ты разборчивый. Наверное, из этих... Я покачал головой. На ней по-прежнему ничего не было. Она сидела на покрытом водорослями камне, ее груди плавали рядом, как буйки, обтянутые загорелой женской кожей. Борода на них намокла и стала подобием татуировки вокруг твердых сосков. - У тебя красивый загар, - сказал я. - Ты мне тоже нравишься. Если этот парень к тебе ненадолго, я не против провести с тобой вечер. Она хлопнула меня спереди по плавкам и, убедившись в наличии эрекции, со смехом поплыла дальше в море. Озабоченные женщины всегда были моей кармой. Они преследовали меня на улице, в транспорте, на пляже... Что-то в моих телодвижениях говорило им, что я обязательно отвечу им взаимностью. Через несколько минут я был на берегу. На моем кресле действительно кто-то сидел. Приблизившись, я с некоторым трудом узнал его. - Вы Ворчагин? - Женя Ломоносов? - Да. - Видел интервью в "Утреннем городе", - сказал я. - А я нашел Вас через Михайлова. - Его люди все еще следят за мной? - Да, он точно указал Ваши координаты. Я нашел Вас, потому что хочу вмешаться в ситуацию. - Я внимательно слушаю. И лучше будет, если мы перейдем на "ты". - Хорошо. Дело в том, что мы с Анатолием коллеги. Я долгое время работал на него как независимый консультант по управлению, а несколько дней назад вступил в его организацию. Собственно, с началом этой консультативной работы связан мой уход из "Героникса". Я хочу поговорить о рефлексивных технологиях, и том анализе, которому ты хочешь подвергнуть рукопись, убившую Марка и Алексея. - Мои предположения пока очень смутные. Мне нужно время, чтобы все обдумать, написать программу компьютерного анализа текста и тому подобное. - Понимаю, что замысел еще сырой. Но дело не в самом замысле. Дело в том, что рефлексивные технологии невозможно усвоить, просто читая тексты о них. Смотри. Он нарисовал на песке схему.
   rMrDrR
   dMdDdR
   mMmDmR
   У человека есть три потенциала - мотивационный (m), деятельный (d) и рефлексивный (r). Сочетаясь друг с другом, эти три потенциала образуют сеть деятельностных характеристик субъекта. Если мы по вертикали расположим маленькие литеры, а по горизонтали большие, получим этот набор сочетаний. mM - хочу хотеть, базовый мотив, причина участия в деятельности; dM - делаю цель, ищу среди множества вариантов цели тот, который действительно соответствует моим истинным желаниям; rM - понимаю, чего хочу, это образ конечного результата деятельности; mD - хочу (готов) делать, проектирование действия; dD - делаю действие, собственно действие в чистом виде; rD - понимаю, что и как сделано, каким способом; mR - хочу понять ситуацию; dR - делаю свое понимание ситуации; rR - понимаю, что и каким образом я понял, упаковка понимания. Эти состояния - одновременно являются этапами процесса деятельности. Проживая их, человек накапливает опыт проживания этих состояний. Когда ты читаешь тексты о рефлексивных технологиях, ты живешь только в правом столбце этой матрицы. Ты знаешь о них, но ты не можешь ставить цели и действовать в рамках рефлексивных технологий. Поэтому знание о технологии, сколь бы подробным оно ни было, не является признаком овладения ею. - В интернете я нашел твою работу, в которой схема деятельности выглядит чуть иначе. - Неважно, какие части в деятельности выделить. Классификаторы всегда условны. Смешно считать какой-то классификатор более правильным, чем другой. Вопрос всегда в том, насколько та или эта схема удобна и полезна в данной ситуации. Но, по большому счету, можно вообще не пользоваться классификаторами, и при этом действовать как мастер. В процессе этого диалога обнаженная купальщица вышла из воды и водрузилась на свой лежак, с удивлением глядя на то, как два зрелых самца склонились над непонятными знаками, нарисованными на песке. Слушая речь Евгения, она со скучающим выражением лица достала сигарету и прикурила. Дым пошел в нашу сторону, и я с омерзением поморщился. - Не обращай внимания, - сказал Евгений. - Она притянута сюда твоим подсознательным желанием. Осознай это желание. Тебе просто нравится кокетничать с самим собой, делая вид, что женское внимание тебе неприятно. Тебе жизненно необходимо, чтобы они обращали на тебя пристальное сексуальное внимание. Эта программа заложена в тебе одной давней ситуацией, когда ты оказался отвергнутым. С тех пор... Его слова пробудили сначала смутное, а потом горячее, как пляжный песок, воспоминание ранней юности. Я вспомнил девушку, которая говорила мне, что ей приятно чувствовать себя последней проституткой и тварью, потому что она изменила мне сразу с двумя мужчинами и ей это очень, очень понравилось. Воспоминание настолько ярко встало перед моими глазами, что я начал жить в нем. - Теперь попробуй убрать себя из этой ситуации. Выйди в рефлексию к самому себе, - услышал я голос Евгения. - Посмотри на себя сверху. Хорошо. А теперь выдерни себя из этой ситуации и убери ее из поля мышления. С громким вдохом я вытянул себя из ситуации, а затем, ощущая внизу живота напряжение, выдохнул воздух, и ситуация растворилась в пустоте. - Посмотри, - сказал Евгений. Обнаженной загоральщицы уже не было на лежаке. Она удалялась с пляжа, наспех накинув на плечи купальный халат и неся остальные вещи в руке. - Реально только то, что присутствует в твоем мышлении, - усмехнулся он. Вернемся к рисунку. - Эта матрица, - сказал я, - она ведь характерна для любой деятельности, не только для той, которой занимаешься ты? - Для любой. Но редко кто-то из участников деятельности задумывается о маршруте, по которому он идет. А здесь этот маршрут нарисован. И понятно, что если ты не идешь по всему процессу, прорабатывая подробно каждый этап, то ты не сможешь добиться успеха. - А если все проделал, но успеха не добился? - Это невозможно. Значит, на каком-то этапе технология не была выдержана. - Не понимаю. - Если перед тобой сидит несколько человек, занятых одним делом, например, бизнесом, и ты сначала зажигаешь их желание что-то сделать, задействуя mM потенциал, потом толкаешь их в целеполагание и в изображение образа желаемого результата всей деятельности, а потом переходишь к следующим описанным этапам, то на каждом участке этого пути они вынуждены договариваться друг с другом о способах и принципах совместных действий, об учете лично-профессиональных интересов друг друга. Строя такое общение, ты обеспечиваешь их способность вместе добиться успеха. Если на каком-то этапе ты не дожал их или просто не увидел, что они не договорились по принципиальным моментам, ты заложил мину замедленного действия. В деятельности эта недоговоренность обязательно скажется или как конфликт или как катастрофа. - А что же считать существенными моментами? - Существенно все, что касается распределения материальных ресурсов, власти, статусов, ответственности и ключевых функций. На каждом шаге описанного процесса деятельности они должны быть распределены с учетом способности и готовности людей этот шаг осуществить. Если, скажем, человек хорош в столбцах M и R, но очень слаб в D, нельзя поручать ему действия в рамках проекта. Он хорош в целеполагании и анализе ситуации. Если человек силен в D и R, но слаб в M, будет ошибкой доверить ему постановку целей. В совместной коммуникации все их сильные и слабые стороны очень хорошо проявляются. В каком-то смысле эти сильные и слабые потенциалы задают судьбу человека, которая повторяется от одной ситуации к другой, каким бы видом деятельности он ни занимался. А теперь можешь ты сформулировать, что я делал с тобой в процессе нашего разговора? - Провоцировал меня на включение в деятельность по освоению рефлексивных технологий, воздействовал на mM и mR. - Через mR воздействовал на mM, если уж быть совсем точным. Потому что всегда проще использовать тот мотивационный потенциал из нижней строки, который в данный момент у человека высок. Кстати, потенциалы меняются вместе с накоплением или забыванием опыта деятельности. Мы замолчали. - Мне пора в город. Хотел зайти на работу, - сказал я. - Я пойду с тобой, - ответил он. - Михайлов сейчас в издательстве. 11 В издательстве все еще работали криминалисты. Михайлов руководил действиями уборщиков, которые с мрачными лицами удаляли органические останки с клавиатуры и дисплея. Я кивнул Михайлову и удалился. Женя остался с ним, чтобы, как он сказал, перекинуться несколькими словами. Я зашел к Елене. - Привет! - Привет! Она встала из-за стола и мы вышли в коридор. - Пойдем на балкон, - предложила она. Мы вышли на увитый виноградом балкон, который располагался в конце коридора. С моря подул свежий бриз. Я обнял ее и поцеловал. - Ты горячий, - сказала она. - Только что с пляжа. Хотел избавиться от неприятных впечатлений. - Расскажи мне, в чем там дело. Все мои коллеги сходят с ума от любопытства. Говорят, что у вас есть рукопись, которая убивает читателей... Я кивнул головой. - Это правда. Есть такая рукопись. И я тоже ее читал. Она побледнела. - Значит, тебе тоже угрожает опасность... - Нет смысла начинать умирать, пока смерть не постучалась в двери, - ответил я ей фразой Михайлова. Она улыбнулась и прижалась ко мне.