Шохов Александр. Мир информеров

   Макс после ухода незваных гостей проветрил квартиру. Он понимал, что находка трусов привязывает его к наташиному исчезновению еще одной ниточкой. Но в то же время, вспоминая утро того дня, когда Наташа предложила ему жениться на ней, он мог поклясться, что трусики на ней были. По крайней мере когда она распахивала наброшенный на плечи халат. Халат принадлежал Максу, она просто одолжила его, чтобы сходить в душ. Потом, после выяснения отношений, они сразу начали одеваться и пошли завтракать. Может быть, эти трусы принадлежат Ларисе? Надо позвонить ей.
   Макс подошел к телефону и набрал номер.
   - Привет! Ты уже приехала?
   - Только что зашла в квартиру. Макс! Дорогой! Я так соскучилась по тебе!
   - Я тоже. Слушай, у меня к тебе интимный вопрос.
   - Так сразу? И какой?
   - Сначала предыстория. У меня соседка исчезла, Наташа, помнишь, мы пару раз пересекались с ней на лестничной клетке?
   - Помню.
   - Ну, в общем, у меня только что делали обыск. Нашли дамские трусики. И почему-то решили, что это ее. Но кроме тебя в моей квартире никто не раздевался. Не помнишь ли ты такой пикантной подробности?
   Лариска выдержала секундную паузу, которая показалась Максу слишком долгой. Он играл ва-банк. Потому что если это белье принадлежало не Ларисе, у его подружки тут же могла включиться программа под названием "он изменил мне". Это было не то чтобы катастрофично, но грозило обилием неприятных эмоциональных реплик.
   - Это было летом, когда мы с пляжа вернулись, - наконец, сказала она. - Я потеряла трусы, причем не помнила, то ли брала их с собой на море, то ли у тебя в квартире оставила, когда мы переодевались в купальники. Помнишь? Такие розовые с ленточкой сбоку?
   - Да, именно.
   - Макс, это мои трусики. Извини, дорогой. Ты из-за меня влип в историю?
   - Нет-нет. Просто, я думаю, эта часть твоего туалета навсегда приобщена к архивам МВД.
   - Невелика потеря.
   - Ты приедешь ко мне?
   - Конечно. Только приму ванную.
   - Горячая вода во всем городе отключена.
   - Жалко. Так и не включили?
   - И не включат. Говорят, что в городском бюджете это не было предусмотрено.
   - Ну ни фига себе история! Ладно. Я буду ближе к вечеру. Хорошо? Целую тебя.
   - Приходи часа в четыре. Я куплю чего-нибудь вкусного.
   - Хорошо, дорогой. До встречи. Люблю тебя. Очень сильно.
   Задумчиво переставляя вещи, Макс наткнулся глазами на книжку "Яды и противоядия" и прочел раздел, касающийся синильной кислоты. В качестве одного из самых простых и эффективных средств спасения там предлагалась внутривенная инъекция нитрата натрия или натрия триасульфата. В стеклянном шкафу, где Макс хранил реактивы для своих опытов, нитрат натрия был. Он даже подошел к шкафу и убедился в этом. Реактив стоял на верхней полке, и на нем синим фломастером было написано NaNO3.
   "Да, у наташиных родителей не было ни единого шанса спастись, подумал он. - Откуда на дачном участке может взяться противоядие? Разве что из удобрений..."
   16. Князь Василий пытается раскрыть Максу глаза
   Выглянув в очередной раз в окно, и упершись взглядом в вагончик, Макс вспомнил, что вчера утром избитый Гоша приглашал его зайти. Он оделся и вышел из дома.
   Было одиннадцать, когда Макс подошел к церкви. Почти все стекла были выбиты, а некогда красиво покрашенные коричневой краской бока - помяты и ободраны. Крест торчал как-то криво, а куча песка лишилась своей правильной конусоидальной формы.
   Войдя внутрь, он нашел отца Евлампия, который энергично ходил из одного конца вагончика в другой, заложив руки за спину. Его сутана была порвана внизу, а крест на пузе погнулся, как будто в его центр ударила небольшая кувалда.
   - Доброе утро, отец Евлампий!
   - А, это ты, сын мой! Я рад, что ты откликнулся на мой призыв.
   - Что произошло с вашей церковью?
   - Это было ужасное нападение сектантов. Они разорили храм божий. Если бы не отключили электричество, мы бы отбились. Но не удалось. Не удалось.
   - Но зачем они это сделали?
   - Кто знает, что творится в умах еретиков?
   - Вы позвали меня, чтобы я в чем-то помог вам?
   - О нет, сын мой. Я просил Гошу позвать тебя, потому что хотел предупредить о коварных планах сектантов. Они вообразили, что ты новое воплощение бога. Но сегодня ночью у меня появилась еще одна тема для беседы.
   - Насчет того, что сектанты что-то обо мне вообразили, я знаю, сказал Макс. - Ко мне приезжали Хилер, Йодо Шандарахис, Синегдоха и Дыркин. Я говорил с ними и отказался от всех предложений, которые они мне сделали.
   - Это мудро, сын мой. Видишь, на что они способны? Мне жаль эту церковь, хотя, честно признаться, я уже не чувствую себя священником. В каком-то смысле это связывает нас: ты не чувствуешь себя пророком, а во мне умер служитель церкви. Зови меня князь Василий. Именно так я себя теперь ощущаю.
   - А что за вторая тема, князь Василий?
   - В тот день, когда на тебя снизошел дух, здесь был Сатана, который возжелал получить твою душу. И он сделал это, сын мой. Сделал с моей помощью и, можно сказать, с моего согласия. Я взял у него деньги, чтобы он мог завладеть твоей душой...
   - Кто этот Сатана?
   - Он носит свое всегдашнее имя. Вольдемар, Воланд, Владимир, Велиар, Вальпурген... Нет, извини, Вальпурген не из этого списка. В общем, это тот, кто сидел в тени и чьи глаза блестели как черные алмазы...
   - Владимир Ильич?
   - Он, он!!!
   - Я не понимаю, почему вы решили, что он Сатана.
   - Все просто. Я говорю не как служитель церкви, а как светское лицо, что, может быть, придаст особый вес моим словам. Он собирает урожай душ. Разве ты еще это не понял? И урожай его богат.
   - Я не верю ни в бога ни в дьявола, - сказал Макс. - По мне эти герои народного еврейского эпоса слишком уж эксцентричны и стоят один другого. Вера и предрассудки - не моя стихия. Извините за резкость.
   - Ты принес ему в жертву девушку, - сказал Евлампий. - Я видел ее на шабаше сегодня ночью, и говорил с ней. Она стала лунной ведьмой Наташей.
   Макс вздрогнул. Это уже заходило очень далеко, во всяком случае, гораздо дальше, чем ему хотелось бы.
   - Постойте, давайте разберемся по порядку, - прервал он князя Василия. - Вы взяли у Владимира Ильича какие-то деньги и согласились, чтобы он поприсутствовал на вашей проповеди. На этой проповеди он увидел меня и потом предложил мне работу. Далее, вы говорите, я принес ему кого-то в жертву. Я не понимаю, что имеется в виду.
   - Перед проповедью он установил здесь свое оборудование. И оно работало. Фактически, именно его приборы выбрали тебя, Макс, из числа всех, кто был в тот день в вагончике. А мне он заплатил деньги, чтобы я разрешил ему сделать это. Я поддался искушению. Я взял деньги у Сатаны, и тем совершил смертный грех, за который вечно буду каяться... И еще я сидел в его кресле, там, в офисе, и он забрал мою душу. Именно после этого кресла я ощущаю себя уже не отцом Евлампием, а князем Василием, моим прошлым воплощением на этой земле.
   - Так, хорошо. Я тоже сидел в этом кресле. Это так называемый расширитель ментальных способностей. У Вас он пробудил знание о прошлой жизни, мне дал силу видеть значения и смыслы материальных форм мира. Но из всего этого пока не следует, что Владимир Ильич что-то забрал у вас или у меня. Если, конечно, не считать потерей незнание и невежество.
   - За ним стоят какие-то очень мощные силы. И этот человек вызывает дрожь в моей душе. С самого начала он вызывал ее у меня. И я не могу поверить, что Наташа - всего лишь моя галлюцинация.
   - Я не приносил ее в жертву, князь. Ни Владимиру Ильичу, ни кому бы то ни было другому. Я был знаком с ней. А потом она исчезла. И это все, что я знаю.
   В этот момент Макс увидел, как значения, соответствовавшие в мире информеров телу священника, пришли в едва уловимое движение. Как будто бы ветер пробежал по ним, чуть-чуть меняя контексты и оттенки.
   - Значит, это все-таки правда. Ты знал Наташу и она исчезла. Значит, правда и то, что она отравила своих родителей?
   - Я слышал, что ее родителей нашли мертвыми на даче. Но это вовсе не значит...
   - Макс, об одном прошу. Взгляни на факты беспристрастно. Твой начальник хочет глобального изменения человечества, так? Глупо это отрицать. Он сам говорил мне об этом. Он также хочет, чтобы все восприняли это жесткое изменение как общее благо. А еще он не считается ни с чем, использует любые средства, чтобы достичь желаемого. Так? Но разве это не та же цель и не та же стратегия, которая обычно приписывается Сатане?
   - Ладно. Не будем спорить о мифологии, - отмахнулся Макс. - Мне все равно, как Вы его назовете: Владимир Ильич или Сатана.
   - Но Владимир Ильич не имеет никакого права на то, чтобы управлять миром и людьми, его населяющими. Понимаешь? Эти люди не давали ему на то своего согласия.
   - Меня все это не интересует, - сухо произнес Макс. - И вообще, я спешу, у меня дела.
   - Ты работаешь на разрушение мира. И твои руки уже в крови. Я не могу пожелать тебе успеха. Но точно знаю, что ты будешь раскаиваться в содеянном. И если этот день наступит, вспомни меня, Макс. Я буду рад принять тебя в орден вагоньеров. Мы будем бороться с Сатаной до конца. Несмотря на то, что я уже не священник. И даже несмотря на то, что он уже получил мою бессмертную душу.
   Макс откланялся и удалился. Последняя мысль князя показалась ему забавной. Вагоньеры-тамплиеры. Они же не виноваты, что живут в эпоху, которая сделала слова "вагон" и "храм (темпл)" синонимами!
   Потом Макс увидел, как прекрасны облака в весеннем небе и полностью углубился в созерцание. Небо - постоянно меняющаяся форма - содержало дивные сочетания значений, доступные восприятию видящих. Надо сказать, что он не видел мир значений четко. Формы материального мира постоянно вмешивались в восприятие и заслоняли картину. Кроме того, далеко не все объекты мира значений поддавались его пониманию. Он гулял около двух часов, не очень обращая внимание на то, где именно проходил его маршрут.
   Проходя по Полю Чудес, он своим вторым зрением наблюдал сколь глубоко уходят в землю чудесные ангары, в которых стоят дивные, переливающиеся всеми красками, корабли и аппараты информеров. Среди аппаратов его особенно заинтересовали генераторы мифов, он долго наблюдал их работу, созерцая мыслеформы, которые ежесекундно порождались ими и уносились в окружающее пространство.
   Придя домой, Макс поставил диск с обработанной классической музыкой и начал уборку. За эту неделю произошло много событий, и в квартире скопилось много разнообразного мусора.
   Потом он сходил за покупками и, в приятном ожидании Ларисы, растянулся на своем любимом кресле под мягким светом бра. Музыка волновала его как никогда. В ней он видел движение смыслов и значений, которые до сих пор оставались для него тайными. Он буквально проживал музыку, воспринимая тот истинный смысл мелодических рисунков, который, скорее всего, плохо понимался даже композитором.
   Звонок в дверь заставил его отвлечься от музыки. На пороге стоял следователь Порфирий.
   - Добрый день, - сказал он. - Разрешите войти?
   - Да, пожалуйста, входите, - разрешил Макс. - У меня для Вас как раз есть новости. Проходите вот сюда.
   Порфирий не спеша разулся, прошел в комнату и опустился в тяжелое кресло.
   - Ну и что за новости? - спросил он.
   - Выпьете что-нибудь? Коньяк, например?
   - Давайте, - согласился Порфирий.
   - Я выяснил, чьи это были трусики, - сказал Макс, наливая коньяк.
   - Да, понимаю. Это беспокоило Вас. Но мы и сами разобрались, что это не из наташиного гардероба. А из чьего - это, простите, ваше личное дело. Собственно, я зашел сказать, что подписка о невыезде отменена. Вы ни в чем не подозреваетесь. Только мне хотелось бы для себя уяснить некоторые подробности. Ведь вы были у Наташи в четверг вечером?
   - Да, был. Мы сидели на кухне, пили чай, болтали...
   - Можете примерно назвать промежуток времени?
   - Не смогу сказать. Но домой я пришел в четверг не раньше половины девятого. Да, так и есть. Она пригласила меня поужинать вместе.
   - Вы говорили о родителях?
   - Я спросил ее, где родители, она ответила, что на даче. Они уехали в среду, чтобы пожить там до понедельника.
   - Потом вы занимались любовью? - спросил Порфирий.
   - Позвольте мне не отвечать на этот вопрос.
   - Ее постель говорит сама за себя. Можете не отвечать.
   - Извините, но на этой постели она могла быть с кем угодно другим, например, днем в пятницу или вечером в четверг.
   - Вечером в четверг вы были с ней на дне рождения подружки.
   -Да, она попросила меня прийти, чтобы было с кем танцевать на вечеринке. Знаете, дни рождения школьниц, мальчиков нет, танцевать не с кем... Я думаю, что нравился ей. Но не мог ответить взаимностью. Потому что у меня есть подружка. И я как раз ее сейчас ожидаю.
   - Не беспокойтесь, как только она придет, я уйду, - тактично сказал Порфирий. - Так во сколько вы ушли от Наташи?
   - Наверное, было около двух.
   - Она закрыла за Вами дверь?
   - Нет, она уже очень хотела спать, поэтому попросила меня просто захлопнуть дверь на защелку.
   - А потом Вы пошли домой?
   - Нет. Я вышел пройтись.
   - Куда вы ходили?
   - Я обошел дом, вышел на Поле Чудес и какое-то время, минут двадцать, постоял там, просто дышал воздухом. Потом вернулся к себе.
   - Могу только одно сказать. Впервые расследую убийство, в котором нет трупа и подозреваемый - только один. Это Вы.
   - Вы же сказали, что я уже вне подозрений.
   - Ну, не цепляйтесь к словам. Улик против вас нет. На убийцу вы не похожи. Среди талантливых программистов вообще крайне редко встречаются убийцы. Но вы единственный мужчина, который, как мы знаем, был с ней в ту ночь, когда она исчезла. Сначала я думал, что вы выбросили ее труп с балкона, а потом отнесли на Поле Чудес и там спрятали. Мы обыскали все Поле, но никаких следов трупа и никаких свидетелей не нашли. Мы опросили всех жильцов Вашего дома. Некоторые не спали ночью. Но никто не слышал никаких подозрительных шумов. На шпингалетах и ручках балкона есть отпечатки пальцев Наташи и ее родных, а ваших нет. Ваши есть только на посуде в кухне. В общем, я ничего не могу понять. Девушки нет. Ее родители отравлены. Как будто бы кто-то специально уничтожил эту семью.
   - Может быть, кто-то хотел унаследовать что-то ценное?
   - Даже наследников на квартиру нет. Квартира отходит в жилой фонд города. Все золото, все драгоценности, все деньги на месте. Нет, все это выше моего понимания.
   - Постойте, а может быть, она жива? Вы с Олей говорили?
   - Говорил, конечно. Она не видела ее с четверга. В пятницу Наташа не была в школе.
   - А другие одноклассницы и подруги? Может, у нее бабушки есть?
   - Нет, бабушек нет. В классе ничего не знают. Других подруг вроде бы не было. Только те, что учились с ней вместе.
   - Даже не знаю, что и подумать, - сказал Макс совершенно искренне. Не могла же она просто раствориться?!
   - Если Вы имеете в виду растворение трупа в какой-нибудь жидкости, то это исключено. Запах был бы такой, что...
   - Нет-нет, лучше не продолжайте, - сказал Макс, борясь со спазмами в горле. - Меня сейчас вырвет. Я выразился чисто фигурально.
   - Вы, наверное, вида крови не переносите? - спросил Порфирий.
   - Переношу. Только вот все эти ужасы мне крайне неприятно слышать.
   - Ну что ж, на моей памяти было много убийств, которые не раскрывались сразу. Потом преступники, как правило, сами сознавались в содеянном. Не то, чтобы приходили каяться, хотя и такое тоже было. Нет. Они начинали совершать нелепые поступки, которые, словно шарада, содержали в себе сообщение о содеянном преступлении. Мне доводилось такие шарады разгадывать.
   - Я желаю Вам успеха. От всей души. Наташа - симпатичная девчонка. Мне ее искренне жаль. Родителей ее я почти не знал. А с ней мы, можно сказать, дружили.
   - Пойду. Пора, - сказал Порфирий, залпом допивая коньяк.
   Он поднялся, обулся, оделся и, крепко пожав Максу руку, вышел за дверь.
   - Кстати, - сказал следователь. - Мы тут нашли на Поле Чудес место, до которого вы ночью прогулялись. И там на кустах наташин волосок. Как вы это объясните?
   - Если вы поищете как следует, то найдете много и моих волос на этом Поле, Порфирий Петрович. Я по утрам расчесываю волосы на балконе, сразу после зарядки.
   Порфирий ожидал, что Макс начнет нервничать или как-то выкажет панику в связи с его последней фразой. Но ничего подобного не случилось. Порфирий покивал головой, сказал:
   - Да, Вы, конечно, правы. И все-таки, почему Наташины волосы оказались именно в том месте, где вы гуляли? Они же могли оказаться где угодно...
   - Не исключено, что один из волос прицепился к моей одежде. А потом улетел. Только и всего.
   Макс отвечал настолько спокойно и уверенно, что Порфирий начал склоняться к гипотезе о его полной невиновности. И все-таки он должен был предпринять еще одну попытку атаки.
   - Вы знаете, что ей было меньше шестнадцати лет? - спросил он. - Мы можем арестовать Вас за совращение малолетней. И посадить в тюрьму.
   - Для этого надо доказать, что я спал с ней, не так ли?
   - Верно.
   - А пока у вас нет доказательств.
   Макс сказал это, потому что видел своим вторым зрением, что доказательств у Порфирия действительно нет. Макс пользовался хорошими презервативами, поэтому его сперма не могла остаться на постели. Кроме того, Наташе было уже семнадцать. Макс видел, что Порфирий знает об этом, он просто пытается вывести подозреваемого из равновесия.
   - Если это было, мы это докажем, - сказал Порфирий. - Но пока я ничего не могу Вам предъявить. Пока.
   - Ищите лучше настоящих убийц, - посоветовал Макс. - Не тратьте на меня время.
   Стоя в проеме двери, он смотрел на Порфирия, который ждал лифт. Дверь лифта, наконец, открылась, и из нее выпорхнула веселая, красивая, жизнерадостная Лариса.
   - Привет, дорогой! Ты меня так ждешь, что даже дверь открыл?
   - Да, уже целый час стою. Думаю, придешь или не придешь?
   Порфирий, заходя в лифт, послал Максу кивок вместе с лукавой улыбкой. И Макс понял, что своевременное появление Ларисы отчасти развеяло подозрения в душе следователя.
   Лариса была такой эффектной, яркой и живой девушкой, что Наташа, конечно, вряд ли могла быть ее соперницей. Оглядываясь в недавнее прошлое, Макс сам удивлялся - как он мог вообще оказаться в наташиной постели?
   Романтический вечер, который начался с появлением Ларисы, окончился бурными постельными сценами, после которых влюбленные переползли на кухню, чтобы отдохнуть и подкрепиться.
   Макс увлеченно рассказывал о своей новой работе, впрочем, не упоминая о целях деятельности "Информерз тулз" и говорил обо всей истории, связанной с исчезновением Наташи, не упоминая, что ходил с ней на вечеринку и что дважды переспал с несчастной школьницей-убийцей. В числе прочего упомянул он и о странном поведении сектантов, которое наблюдал по отношению к себе.
   - Ну ты даешь, Макс! Стоит тебя оставить на пару недель и ты оказываешься в центре самых невероятных событий.
   В это время снова раздался звонок в дверь.
   - Кого черти принесли?! - возмутился Макс, глядя на часы.
   Стрелки приближались к половине одиннадцатого.
   На вопрос "Кто там?" с той стороны ответили "Хилер".
   Макс одел цепочку и приоткрыл дверь.
   - Чем могу быть полезен?
   - Нам надо поговорить. Срочно. Это вопрос жизни и смерти, - сказал Хилер, пытаясь просунуться в дверную щель.
   - Минуту, - сказал Макс, недовольно хмурясь.
   Он прикрыл дверь в кухню, где сидела почти совершенно обнаженная Лариса, и снял цепочку.
   Хилер осторожно вошел внутрь квартиры и втянул носом воздух, вдыхая, видимо, аромат любви, расползшийся из спальни.
   - Что вам угодно? - спросил Макс.
   - Вас хотят убить.
   - Кто? - вяло поинтересовался Макс.
   - Богостроители. Они хотят построить храм "на костях пророка". Кости пророка, так сказать, имеются только у вас, - Хилер глупо хихикнул.
   - А Вы зачем мне об этом сообщили?
   - Я рассчитывал на то, что получив это предупреждение, вы дадите себя обмерять. Ведь вполне может оказаться, что Вы вовсе не пророк. Тогда и охотиться на Вас незачем...
   Он снова глупо тоненько хихикнул и достал свой огромный штангенциркуль.
   - Дорогой, кто там? - спросила Лариса.
   - Это Хилер, патриарх богоискателей.
   - Тот самый Хилер? - спросила Лариса, выходя из кухни.
   Она уже набросила на себя кухонный фартук, так что спереди производила впечатление почти что одетой девушки. Впрочем, вероятно, в тот момент ей было совершенно пофигу, увидит Хилер ее женские прелести или не увидит.
   - Очарован! - сказал Хилер.
   - Ну ладно, проходите в гостиную, - сказал Макс, открывая дверь.
   - Я сейчас, дорогой. Одену на себя что-нибудь.
   - Вот тогда я тебя и представлю, - полушепотом сказал Макс, звонко шлепая ее по голой заднице.
   Лариса быстро убежала в спальню поискать что-нибудь из одежды. Хилер тем временем расположился в кресле, а свой инструмент положил на журнальный столик. Кроме того, он достал рулетку, метроном и секундомер.
   - Можем начать, - сказал он. - Я так понимаю, что у вас есть еще планы на сегодняшний вечер.
   - Меряйте, - согласился Макс.
   Хилер обмерял профессионально. Меньше чем за пятнадцать минут им было сделано более шестидесяти измерений. После чего он погрузился в расчеты. Еще через десять минут он поднял голову и произнес:
   - Отклонение от идеальных величин ноль целых пять десятитысячных процента. Вы всего на пять миллионных отличаетесь от идеала! Вы пророк! Позвольте поцеловать Вашу стопу.
   - Не стоит. Я сегодня не мыл ноги, - сказал Макс. - Надеюсь, вы не сообщите богостроителям о своем замечательном открытии?
   - Простите, но это мой священный долг. Мне придется им сообщить. Ведь они должны знать правду.
   В это время вошла Лариса, которая, кроме того, что оделась, подновила свой макияж и уложила волосы.
   - Это Лариса, - сказал Макс. - А это Хилер, который считает, что я и есть очередное воплощение бога на земле. По его расчетам я отклоняюсь от идеала всего на пять десятитысячных процента. Это ничтожно малая величина, легко объясняющаяся погрешностью измерений.
   - Это правда? - спросила Лариса у Хилера.
   - Абсолютная правда, - подтвердил он, подобострастно поглядывая на Макса.
   Наверное, если бы Макс сейчас приказал ему броситься с балкона, Хилер сделал бы это, не задумываясь. Ведь он, кроме всего прочего, был честным парнем. И искренне верил в свое дело.
   - Это можно считать хорошей новостью, - продолжал Макс. - Однако, есть такие люди как Синегдоха и Йодо Шандарахис, патриархи богостроителей. Они жаждут построить какой-нибудь храм на моих костях и вовсе не согласны ждать моей естественной смерти. Хилер собирается сообщить им результаты своих измерений, чтобы они уже точно понимали, что я именно тот, кого они ищут. Таким образом, господин Хилер становится апостолом Иудой, но его это не смущает, потому что при живом пророке он должен отдать ему управление своей сектой, а делать это страшно не хочется. Не так ли, Хилер?
   - Вы сильно искажаете картину, - произнес Хилер неуверенным тихим голосом и лицо его стало подергиваться в припадке нервного тика.
   - Пошел вон! - сказал Макс сквозь зубы. - Чтобы я тебя больше не видел!
   - Мальчики, вы что, серьезно? - спросила Лариса.
   Но Хилер уже повернулся и быстрым шагом шел к двери, забыв даже свои измерительные инструменты.
   - Ты кое-что забыл, - сказал Макс, презрительно указывая подбородком на журнальный столик.
   - Они не нужны мне больше, - ответил Хилер.
   - Нет уж, возьми их с собой!
   Макс сгреб инструменты в охапку и выбросил за входную дверь.
   - Я еще никогда тебя не видела таким разъяренным, - сказала Лариса, когда Макс закрыл дверь на все три замка и цепочку.
   - Они достали меня, понимаешь? Этот сумасшедший уже неделю пристает, чтобы я разрешил себя померить. А теперь он собирается сообщить другим сумасшедшим, что я именно тот, чьих костей им не хватает для строительства своего духовного сортира! Им надо, чтобы верующие справляли духовную нужду непосредственно на кости пророка. Ублюдки гребаные!
   - Успокойся, Макс. Я не верю, что все это серьезно.
   - Конечно, нет. Серьезно только то, что касается взаимоотношений мужских и женских половых органов. Все остальное - фантазии и вымысел. Такова точка зрения женщин?
   - Я понимаю, ты сейчас слишком раздражен. Давай просто пойдем и ляжем спать.
   - Прости. Прости меня, любимая. Ты права. Надо идти и ложиться спать. А что будет завтра, то и будет.
   Он выключил свет, и сияние Поля, наполнившее спальню, дало ему покой и уверенность. Засыпая, он видел как из клочков холодного пламени образуются объемные движущиеся фигуры: там были обнаженные девушки, свободно парившие в пространстве, мифогенераторы, разбрызгивающие вокруг хитро сконструированные мыслеформы и ангары с чудесным оборудованием информеров, предназначение которого было для Макса тайной.
   17. Воскресение
   Проснувшись, Макс поцеловал Ларису. В окно уже врывалось яркое, хищное, весеннее солнце, которое за неимением снега, сосредотачивало свой жар на человеческих лицах, через которые пробиралось прямо в сердца.
   Макс набросил халат и, стараясь не шуметь, тихо вышел на балкон. Облака над морем, продырявленные лучами, создавали на поверхности воды игру темных и светлых пятен, наблюдать которую было весело. Скоро, совсем скоро лето снова вернется в Одессу. Снова разденутся красивые девушки с холодными расчетливыми глазами, снова наполнятся пляжи, и жара будет опустошать послеполуденные улицы. Все будет, как и всегда. И чем плох этот мир? Зачем изменять его в угоду информерам или Лиге Разумных Рас или Сатане? "Зачем я дал согласие на смерть Наташи? - раздумывал Макс. - Этот выживший из ума священник прав. Я уже раскаиваюсь в содеянном. Если бы я не убил ее в ту ночь с четверга на пятницу, она ушла бы из моей жизни просто потому, что я не многоженец. Мне нравится Лариса. Если бы было возможно вернуть Наташу с той стороны, из мира информеров, я бы сделал это... Да, я хочу это сделать. Тогда моя совесть будет чиста".