Шон Блэк. Зона невозврата

   Харя Рипера натужно покраснела. Лок вдавил палец поглубже.
   – Ты меня понял? Не слышу.
   Рипер натянуто кивнул. Лок медленно ослабил давление, после чего отвел палец, ожидая (кто его знает) какого-нибудь встречного финта. Рипер и до посадки не отличался сдержанностью нрава, посему кто знает, что ему может шарахнуть в мозги сейчас, особенно после едва ли не самоубийственного требования перевести его в общую зону?
   Рипер, потирая шею, сделал шаг назад.
   – Легко же ты подрываешься, Лок… Я-то всего лишь сказал, что долгие годы провел в одиночке – думаешь, легко опять привыкнуть делить с кем-то камеру? Надо нам кое-какие правила установить.
   – Давай установим, – согласился Лок. – Мое первое правило: на полу ночуют твои книжки, а не я.
   – Идет. Но возле моего дерьма без спросу не ходить.
   – Что ж, – Лок кивнул на вязание Рипера, – я в домоводстве все равно не спец. Еще что?
   – Не устраивать в камере срач. И не ляскать языком про то, что мне неинтересно. Я этого не люблю.
   В целом перечень «что можно, что нельзя» мало отличался от требований тех, кого Локу доводилось опекать.
   – Понял. В армии я уже привык разделять с другими замкнутое пространство.
   – Ну, и здесь то же самое, – сказал Рипер. – Только чуть по-другому. Здесь первым делом надо остерегаться жаб.
   – Жаб?
   – Ну да, жаб. Черных. Негров. А за ними всех этих «нортенос» и «суренос». Понял? Нортенос – это латиносы из северной Калифорнии, а суренос – с юга. Те, что из Мексики, – это «Пограничные братья». На дворе они кучкуются особняком, но все как один ходят под мексиканской мафией.
   – Случайно, не банда Ла Эме?
   – Садись, пять. Молодец, дружок, домашнее задание выполнил. Да, Ла Эме здесь держит мазу.
   – Я думал, они тоже связаны с «Арийским братством».
   – Они вяжутся со всеми, от кого что-то можно урвать. Помни: здесь, на дворе и в блоке, главное – держаться со своими. Всю эту херь насчет того, что белый и черный – братья навек, оставляй сразу на пороге. Неважно, кем ты был на воле, с кем чалишься или корефанишься. В «Пеликан Бэй» ты считай что в джунглях.

Глава 11

   Той ночью Локу не давала покоя семья Кена Прэйджера перед своей кончиной. Стоило закрыть глаза, как на него, сгрудившись, начинали смотреть их исполненные ужаса лица. Прогнать их никак не удавалось. Едва ум начинал плыть, как они тут же являлись обратно, заполоняя собою все. Особо пристально смотрел Кен – взглядом человека, пожертвовавшего не только собой, но и своими близкими. Человека, шагавшего над бездной по натянутой веревке, которую вдруг рассекла незримая рука.
   Наконец, распрощавшись с надеждой уснуть, Лок распахнутыми глазами уставился в потолок, а затем в голые бетонные стены камеры. Спрашивается, что мешало лежать сейчас дома, в Нью-Йорке? Рядом Кэрри, в ногах у кровати Энджел… Так нет же, надо было добровольно упечь себя в бетонный бокс три на четыре и коротать сейчас ночь с матерым убийцей, который уже однозначно дал понять, что гости ему здесь нежелательны.
   Не находя возможности уснуть, относительные спокойствие и тишину Лок использовал на то, чтобы обдумать перспективы. В каком-то смысле нынешнее его задание было проще, чем какая-либо другая работа по охране, что ему выпадала. Во-первых, ограничен срок: пять дней. Через несколько скоротечных часов, с утра, начнутся уже вторые сутки.
   Второе преимущество, если таковым его считать, – это обозначенность угрозы, ясной и недвусмысленной. К Риперу будет подлезать «Арийское братство». Это данность. Единственные два вопроса – это когда именно и каким образом.
   После того как Рипер по-идиотски (иного слова и не сыщешь) настоял на своем переведении в общую зону, самым вероятным сценарием может быть бунт в одном из мест общего скопления. При этом нельзя исключать попытку ворваться в камеру Рипера. Более того, теснота камеры – самое что ни на есть подходящее условие для убийства. Бежать отсюда некуда, спрятаться негде.
   Есть еще проблема с мытьем. Помимо умывальника из нержавейки и вделанной в пол параши – убранства каждой из двухместных камер, – в блоке имеется общая душевая. А значит, походы в нее будут сведены к минимуму, как бы Рипер ни роптал.
   Лок поднялся и подобрался ко входу в камеру. От пола до потолка вертикально шли прутья решетки. Блок состоит из двух этажей; камера Рипера на втором ярусе. Все камеры выходят на центральный отсек управления за пуленепробиваемым стеклом – так называемый «коп в стручке», сидящий там сейчас над журналом и пожевывающий шоколадный батончик. Оттуда надзирателю открывается развернутый вид на все камеры до единой.
   Из-за решетки Лок прикинул примерную высоту перил этажного прохода: метра полтора. А всего до пола нижнего этажа где-то шесть с половиной. Если сверху навернуться не головой, то до смерти не убьешься, но на суд в любом случае не попадешь. Значит, Риперу надо будет держаться в проходе подальше.
   С верхнего яруса внизу виднелось несколько привинченных к полу синих шестиугольных столов со стульями. Лок за вечер успел заметить, что вся меблировка и переносная утварь для заключенных здесь предусмотрительно прикована или прибита. На стене, параллельной выходу из клеток, на равных интервалах друг от друга висели четыре платных таксофона. Коридор венчала обитая металлом синяя дверь, ведущая из двухэтажного блока в вестибюль, где сбоку от зала ожидания ответвлялся проход в отсек управления. По другую сторону располагалось офисное помещение, тоже за стеклом. В той же стороне – карцер, по крайней мере один (куда ж без него). Дальше по коридору – дверь, выводящая напрямую во двор.
   Двор по определению место самое неспокойное, но об этом думать еще рановато. Надо будет его вначале как следует рассмотреть. А сейчас не мешало бы хоть немного поспать. Однако стоило Локу возвратиться на свой топчан, как уже через минуту он очутился на сиротливой, кровью набрякшей полянке с полыхающим по центру крестом, где воздух пронизывали вопли кромешного ужаса.
   Проснулся Райан в седьмом часу, под повизгивание несмазанного колесика тележки, развозящей по проходу завтрак.
   – Хряпай, – односложно сказал Рипер, подавая сокамернику первый из двух подносов, поданных в амбразуру окошка темнокожим шнырем.
   – Тут, что, прямо в камерах кормят? – спросил Лок.
   – Ага, – буркнул Рипер, с кропотливой аккуратностью обчищая яйцо всмятку.
   – Так мы ж, вроде как, на общей зоне?
   – Тут такое дело. – Рипер опустил ложечку. – Раньше всех кормили снаружи в общей жральне, но за годы там стольким посреди хавала кровь пустили, что столовку теперь отдали под склады, а сидельцев по камерам кормят.
   Тяжелые решетки камер по обе стороны стали с лязгом раздвигаться, поочередно выпуская наружу заключенных. Рипер поставил поднос на пол, встал и подхватил полотенце. Из одежды на нем были только синие трусы с тюремным штемпелем.
   – Это ты куда? – бдительно спросил Лок.
   – В душ намылился, – ответил Рипер.
   – Никаких душей, – отрезал Райан, ставя поднос и скатываясь со своей лежанки.
   – Чё? Ты мне мамуля, что ли?
   – Я тебе сейчас и за мамулю с папулей, и за няньку с сиделкой, – категорично ответил Лок. – Не хватало нам еще до выхода во двор узнать, с какой радостью тебя встретят в душевой.
   – Я вижу, солдатик, ты к этому делу относишься серьезно, – вздохнул Рипер.
   – Чего и тебе желаю, если ты хочешь сохранить себе жизнь.
   Рипер ограничился струей из умывальника. Пока он с фырканьем плескался, Лок заканчивал завтрак, попутно прикидывая, в чем может быть причина такой бесшабашной самоуверенности со стороны сокамерника. Что это, напускная бравада мачо, издавна мотающего срок? Или нечто большее? Есть ли что-то такое, о чем Рипер знает, но, само собой, не ставит в известность своего непрошеного опекуна и Джалисию?
   Лок занял место у умывальника, когда шнырь с тележкой при повторном объезде стал собирать подносы.
   – Что теперь? – умывшись, поинтересовался Райан, еще не зная деталей дневного распорядка.
   – Сегодня у нас что, воскресенье? – спросил встречно Рипер.
   Лок, приостановившись, ответил не сразу. Вот что значит житье взаперти: чувство времени уже искажается.
   – Ну да, – сориентировался наконец он, отгоняя мысль о том, что дома у него воскресенье отводится для выгула Энджела в Центральном парке; выходной они всегда проводят вместе с Кэрри.
   – Значит, на работу не гонят, – сказал Рипер, – а только гуль-гуль да ням-ням. И скажу тебе, солдатик, – он с довольным видом обвел скудную обстановку камеры, – уже одно это в сравнении с одиночкой просто курорт.
   Решетка, дрогнув, поехала вбок.
   – Гуляй не хочу, – одобрительно рыкнул Рипер. – Пойдем знакомиться с соседями.

Глава 12

   На выходе в тюремный двор солнце полоснуло по глазам так, что Лок невольно вскинул ладонь, чтобы загородиться от нестерпимо яркого света. Двор представлял собой травянистое пространство, равномерно разделенное скамейками. По периметру шла прогулочная дорожка, а за ней – ограждение с опушкой из колючки. Дальше шел еще один двор, смежный с тюремным блоком, посередине которого находилось такое же разгороженное пространство. Весь двор просматривался со сторожевой вышки, откуда зорко поглядывал охранник в зеркальных солнечных очках, поводя «ругером-14» с оптическим прицелом.
   Вдобавок к охраннику на вышке, со всех стратегических точек вокруг двора целились глазки камер слежения. На самом дворе дежурили еще двое охранников, оба с дубинками, тазерами и баллонами с перечным газом. Двор был спланирован так, что, в отличие от тюрем более старой постройки, которые Локу доводилось видеть по телевизору, здесь под надзором был считай что каждый дюйм.
   Первые несколько секунд Лок ощущал на себе тяжелые взгляды заключенных, устремленные на него в недоброй тишине. Затем ощущение прошло, а сидельцы разошлись по своим расовым группировкам: черные направились к баскетбольной площадке, латиносы обосновались на скамейках дальней стороны двора, белые скопились ближе к центру.
   – Кто они? – кивком указал на них Лок.
   На кивок некоторые из заключенных зловеще сузили глаза.
   Рипер возложил свою шишковатую лапищу Райану на грудь.
   – Первое правило дворового этикета, – объявил он. – Никогда ни на кого не пялься, не кивай, как сейчас, и ни в коем случае ни на кого во дворе не указывай пальцем. Если, конечно, не хочешь с этим человеком смахнуться.
   – Усек, – отрапортовал Лок. – Только ты так и не ответил на мой вопрос.
   – Можешь не напрягаться, – успокоил Рипер. – В основном это энбэшники.
   – Кто-кто? – не понял Лок.
   – «Нацистские бунтари».
   – То есть не «Арийское братство»?
   – Нет, – ответил Рипер, оборачиваясь назад в ту сторону, где вблизи ограждения, скрестив на груди ручищи, возвышались три белые гориллоподобные фигуры. – Вон те трое зверей, они как раз из «Братства». А теперь пойдем, солдатик.
   И зашагал. Разговоры вокруг понизились до перешептыванья. Перестал шлепать мячик на баскетбольной площадке. Прямых взглядов никто не бросал, но чувствовалось, что за ними наблюдают. Лок подстроился с Рипером рядом. Однако тот, вместо того чтобы направиться к своим старым приятелям возле ограждения, неожиданно повернул к достаточно большой своре энбэшников. Этикет или нет, но «братья-арийцы» пялились теперь на Рипера в открытую.
   – Надеюсь, ты соображаешь, что творишь, – бросил скороговоркой Лок, когда до «Нацистских бунтарей» оставалось с десяток шагов.
   Стая раздалась, и из нее выступил заключенный с усиками щеточкой и крылатым черепом, выколотым в районе ключицы.
   Уголовники сомкнулись предплечьями, а затем обнялись.
   – Давненько не видались, Филеас, – добродушно рыкнул Рипер.
   – Более чем, – кивнул тот, жестом приглашая Рипера присесть рядом с собой на скамейку.
   Трое «братьев-арийцев» у ограждения что-то нешумно перетирали меж собой. Один из них сплюнул наземь.
   Ясно как божий день: Рипер ни за что бы не стал перебираться в общую зону, не имея в запасе плана. Тем не менее ему надо было что-то сделать для его осуществления – а потому кто скажет наверняка, не является ли этот разрыв Рипера с «арийцами» и переход к энбэшникам лишь первым в череде измен, которым еще лишь предстоит разыграться на этом дворе?
   Лок обогнул скамейку, чтобы находиться поближе к Риперу, но на подходе в грудь ему уперлась здоровенная пятерня. На него сверху вниз пялился верзила со свастикой на лбу (это учитывая, что и сам Лок был под метр девяносто).
   – Ты куда, дружок? – грозно спросил он.
   – Да вот, приглядываю тут за своим корешем, брат, – с миролюбивой невозмутимостью ответил Лок.
   – Делай это где-нибудь в другом месте.
   Лок молча стоял, опустив руки вдоль боков – непринужденно, без всякой угрозы.
   – Извини, дружок, не могу.
   Его упорство возымело нужный эффект. Верзила сделал шаг навстречу. Лок вскинул ладонь правой руки, безошибочно тяпнув наци по горлу, отчего голова у того нелепо дернулась. Райан еще и наддал ему в пах коленом, заставив сложиться вдвое.
   Один из охранников, наблюдающих за порядком во дворе, двинулся в их сторону, держа руку на баллоне с перечным газом. Часовой на вышке повел на Лока стволом винтовки.
   Райан сделал шаг назад, готовясь на всякий случай к бою.
   К верзиле обернулся Филеас, беседующий сейчас с Рипером.
   – Завязывай, – велел он и, взяв Рипера под локоток, сказал: – Пойдем-ка прогуляемся.
   Вдвоем они направились к опоясывающему двор ограждению. Лок направился следом. При этом верзила, разогнувшись, нехотя выставил руку.
   – Меня Эйхманом зовут, – представился он. – Я смотрю за Филеасом.
   Райан пожал протянутую руку.
   – Лок. Идем, а то отстанем.
   – Ты реально о чем?
   Рипер с Филеасом уже успели поравняться с тройкой «арийских братьев». Если те решат накинуться, дистанция между ними сейчас меньше двадцати метров. Может, Филеас намеренно предложил пройтись, чтобы подвести Рипера поближе к патрульным.
   – Я вон о той веселой троице у забора, – сказал Лок, глядя вперед.
   – О тех, что ли? – криво усмехнулся Эйхман. – Не бери в голову. Мы теперь на дворе мазу тянем. И числом нас больше.
   – Иногда берут не числом.
   – А чем же?
   – Резкостью, – ответил Лок, беря курс на троих «арийских братьев».
   Эйхман послушно пошел следом. Когда до троицы оставалось пяток шагов (расстояние, на которое арийцам предстояло бы сдвинуться до нанесения удара), Лок остановился. Роста «братья-арийцы» были среднего, но нехватку габаритов по вертикали они вполне компенсировали тупой мышечной массой.
   – Господа, – кивком поприветствовал их Лок.
   – Чё надо? – поигрывая желваками, бросил ариец, что посередке.
   – Собственно, это же собирался спросить и я, – сдержанно произнес Райан. – Очень уж вы, господа, нежно посматриваете в нашем направлении, и это, признаться, немножко достает. Был бы весьма признателен, если бы вы перестали это делать.
   – А ты не в курсах, что у нас на дворе маза? – опять подал голос средний.
   Лок мельком оглянулся на скамейки, где сидели с дюжину энбэшников, враждебно таращась на арийцев.
   – Я бы этого не сказал.
   «Ариец», что посредине, сделал шаг вперед. Райан поднял ладони, показывая, что в них ничего нет. При этом он, не спуская с «арийца» глаз, опирался на правую ногу.
   С ловкостью фокусника выхватив блеснувшую заточку, «ариец» метнулся на Лока, который изловчился схватить его за запястье. Сзади донеслись крики охранников и заключенных. В помощь своему собрату рванулись остальные «арийцы», но их отгородил Эйхман, поплатившись за это несколькими суровыми тумаками.
   Лок для упора чуть пригнулся, после чего с хрустом вывернул забияке запястье. Заточка выпала в пыль. Ухваченную руку он использовал для того, чтобы повергнуть горе-налетчика наземь. Охранники были уже близко: в воздухе ощутимо повеивало перечным спреем.
   Выпустив сломанную руку, Райан отступил на пару шагов. Его по боку огрела дубинка. Затем охранники мимо Эйхмана ринулись на «братьев-арийцев», криком приказывая лечь. Наконец всю троицу удалось увалить, одного из них не без помощи электрошокера. Лок с Эйхманом воссоединились со стаей энбэшников. А в это время охрана прибывшим порядком отгоняла всех обратно к блоку. У Райана было опасение, что их отделят от общей своры, но охрану сейчас больше занимало наведение порядка. У входа в блок Лок наблюдал, как тройку арийцев, один из которых нянчил сломанную руку, уводят со двора через воротца в проволочном ограждении.
   Лок перехватил взгляд Рипера.
   – Чего? – спросил тот.
   – Меня мой старик поучал.
   – Чему? – повел плечищами Рипер, почесывая граблями между лопаток.
   – Никогда не попускай обидчику: лучше бей первым.

Глава 13

   Рама с противомоскитной сеткой глухо брякнула за спиной. На выходе из съемного одноэтажного дома Ченс встречал безмятежный свет утра. Она постояла, собираясь с мыслями. Ченс была уже одета в дорогу, причем так, что переконтачит мозг любому мужику правильной сексуальной ориентации: бикини «Дейзи дюк», розовая маечка «Хелло Китти», белые гольфики и босоножки на кокетливом каблучке.
   Питбуль, чутко завозившись на идущей вдоль двора металлической сворке, для острастки гавкнул. Пса Ченс, помнится, выиграла в покерный марафон у какого-то перца из «Ангелов ада» и хотела потом загнать его одному своему знакомому, жизни не чающему без собачьих боев, но потом решила все же оставить: все-таки сдерживающее средство от вездесуек-соседей. Пока оно себя оправдывало: тот месяц, что Ченс снимала это небольшое беленое бунгало, у ее дверей не появлялся никто, даже почтальон.
   Сев в красный пикап, припаркованный на подъезде к дому, возле себя на сиденье она бросила кейс и задним ходом на скорости вырулила на улицу. Минут через десять ее пикап уже въезжал с натужным ревом на Пятую южную автостраду, где влился в поток утреннего транспорта. Меньше сотни скорость на выезде из города Ченс не сбавляла.
   По радио она, к своему удовольствию, наткнулась на песню Джимми Баффета, где-то посередине припева. «Мы те, кем нас пугали предки». Одна из любимых вещей Ченс (она даже поопускала по обе стороны стекла). Постепенно транспортный поток замедлился, из езды превратившись в ерзанье. Тем не менее легкий ветерок приятно ерошил волосы и щекотал кожу. С соседней полосы на Ченс пялился из своего «БМВ» какой-то бизнесмен. Она, приподняв темные очки, зазывно ему подмигнула, на что бедолага совсем потерял голову и чуть не въехал в ползущий впереди «Додж». Наметив на внешней полосе свободный пятачок, Ченс ловко встроила свой пикап туда, оставив «БМВ» пристыженно ползти у себя в хвосте.
   Ох уж эти мужики. Только херами и соображают.
   За пределами Лос-Анджелеса пробка рассосалась, и ехать стало вольготней. Хотя расслабляться было нельзя: на одиннадцать назначена встреча. Наверстывая время, Ченс гнала машину на скорости и в итоге набрала даже часовую фору. Примерно в сорока километрах от Сан-Диего она свернула с главной магистрали и дальше поехала по сообщенным заранее координатам джи-пи-эс. Встреча была назначена на грунтовке возле участка с пустующей автомастерской, что ли. Здесь Ченс припарковалась, вылезла из пикапа и пешком прошла к приземистому, унылого вида строению. Внутрь вели большие раздвижные створки; отодвинув одну, Ченс попала в бокс. Здесь пахло машинным маслом и табаком. Вдоль задней стены тянулся верстак; у зарешеченного окна высилась стопа бэушных шин.
   Послышался шелест резины; на участок въехала машина. Ченс выбралась наружу и пригляделась. На участке остановился прокатный фургон желтого цвета, из которого выбрался субъект лет под шестьдесят – с обильной проседью, в белой майке, камуфляжных штанах и черных башмаках. Пристальность взгляда скрывали консервативные «вайфаеры», но даже темные стеклышки очков не могли скрыть, что он под впечатлением.
   – Привет, – поздоровалась Ченс, убирая с лица белокурую прядку.
   – Уже сражен, – отозвался субъект. Судя по акценту, откуда-то с юга. Может, Джорджия. Или Миссисипи.
   – Все привез? – спросила Ченс.
   – Все при мне, – ухмыльнулся он.
   Коз-злина.
   – Посмотреть бы надо.
   – Ну давай, сзади фургончика.
   Следом за ним Ченс прошла к фургону. Повозившись с замком, субъект отомкнул задние дверцы и, забравшись внутрь, помог влезть туда Ченс. Внутри стояли три фанерных гроба.
   – Очень мило, – сказала Ченс.
   – Никто не решится вскрыть этот груз, поступивший из Ирака военным спецрейсом.
   – Ну, а мне-то, надеюсь, можно? – спросила Ченс.
   – Перед такой, как ты, даже я не устою. Давай.
   Она приоткрыла крышку верхнего гроба, заглянула внутрь, вынула оттуда автоматический карабин М4 и проверила.
   – Да все на месте, – нетерпеливо переступил с ноги на ногу субъект. – Все, что просили. Деньги-то с тобой?
   Ченс с кивком опустила крышку.
   – Поможешь мне сначала все погрузить?
   – Ну, а то. Честно сказать, я рад, что избавился от этого барахла.
   Субъект закатал и без того короткие рукава, обнажив на плече татуировку в виде колючего черного солнышка.
   Вдвоем они взялись перетаскивать гробы из фургончика в пикап. От субъекта не укрылась недюжинная сила этой моложавой особы.
   – Тебе ничего, можно такие тяжести поднимать? – переспросил он.
   – Дядя, – мило улыбнулась Ченс, – у тебя пузо больше моего. Ты думаешь, чем занимались жены первых поселенцев? У печи конфеты ели?
   Мужик рассмеялся, и работа возобновилась.
   Когда поднимали последний гроб, он призвал к осторожности.
   – Тут у нас особые гостинцы.
   – Пластидик? – с бьющимся сердцем переспросила Ченс.
   – Специально под вес, который вы просили.
   Вдвоем они медленно, с осторожностью перенесли из фургончика гроб и задвинули его на дно пикапа. Весь этот груз Ченс заботливо укрыла зеленым брезентом.
   – Деньги сейчас принесу, – сказала она, подходя к пассажирской дверце пикапа, где на сиденье лежал кейс. Щелкнув застежками, она обнажила его содержимое. При виде толстых пачек сотенных купюр субъект осклабился и даже облизнулся. Между тем Ченс, поглядев на кузов пикапа, озабоченно нахмурилась.
   – Черт, брезент сползает. Подержишь, пока я подвяжу?
   – Отчего бы нет, красавица, – галантно согласился тот.
   Ченс положила кейс на землю, а сама повторно подошла к кабине, откуда теперь достала «глок» девятого калибра.
   – Вот молодец, – похвалила она, наводя ствол, и с расстояния шага в три, не больше, сделала два выстрела в беззащитную спину. Субъекта шатнуло, ноги под ним подогнулись, и он рухнул лицом вниз. Оставалось лишь сделать контрольный выстрел в голову; Ченс на всякий случай сделала два, в затылок.
   Ну вот, дело в шляпе. В кабине она села поудобнее и набрала Ковбоя, одного из самых доверенных своих лиц. Вместе со своим другом Шуцманом Ковбой был, можно сказать, самым надежным из братьев-арийцев. Вместе они поддерживали Ченс даже в самые непростые времена, и в мире, где доверие на вес золота, на них можно было положиться. Это они лишний раз доказали в заварухе с Прэйджером.
   Ковбой взял трубку почти сразу.
   – Всё у меня, – коротко сообщила она.
   – Проблем не было?
   Ченс поглядела в боковое зеркальце на тело, простертое в луже крови.
   – Да ну, – сказала она. – Тут дел раз плюнуть.

Глава 14

   Мутновато-синий свет, сочащийся сквозь решетку камеры, возвестил о наступлении нового дня. Как и остальные заключенные, остаток предыдущего дня Лок с Рипером провели у себя в камере. Трое уведенных со двора «арийских братьев» так и не появились – то ли их перевели в другой блок, то ли рассадили по одиночкам. Причина, в сущности, не так уж и важна. Даже в их отсутствие расслабиться Лок никак не мог. «Арийское братство» – организация достаточно мощная, со щупальцами и связями, так что вне зависимости от того, куда упекли рядовых членов «Братства», верхушка ее без боя сдаваться не собирается.
   Управившись с завтраком (полупрозрачный пластик розоватой ветчины, хлеб с маслом, яблоко и стакан молока), Райан поставил свой поднос и кивнул на стопку книжек на полу.
   – Ничего, если я гляну?
   – Валяй. Может, ума наберешься.
   Полистав потрепанный томик «Майн кампф», Лок взялся за не менее залистанное «Искусство войны» Сунь Цзы.
   – «Держи друзей своих вблизи, а врагов – еще ближе»? – отложив книжицу, спросил он.
   – Это, между прочим, не Цзы так сказал, – поднял глаза Рипер.
   – А кто же, по-твоему?
   Рипер отложил поднос и соскочил со своих полатей.
   – Майкл Корлеоне из «Крестного отца». – Он выхватил книжку у Лока из рук и поднес ее к глазам. – А у Сунь Цзы тут другое: «Вступай в бой с тем, что противник от тебя ожидает. Это приводит его в предсказуемое состояние, отвлекая его разум, в то время как ты готовишь момент внезапности – такой, какой он не предугадывает».
   Фрагмент Рипер, похоже, процитировал по памяти.
   – Момент внезапности?
   – Ну да, – хмыкнул он. – Момент, и еще какой.