— Ты со своей стороны, — перебил его Карлен, — должен думать о том, как мы будем питаться, если для здешней пищи не нужны зубы….
Вместо ответа Шиллинг открыл рот, демонстрируя ослепительные зубы.
— У меня хорошие зубы, Сиг. Я полагаю, что даже ты не смог бы их расшатать.
— Я помогу ему, — сказал Виктор Войзи. Его веснушчатое лицо потемнело. — И я воспользуюсь незамысловатым гаечным ключом.
— Можешь взять и мой…
— Хватит! — Сердженор и не старался скрыть гнев. — Нарвик был прав, говоря о совершенно новой игре. Запомните первое правило — Крис Холмс остается полностью свободной личностью. Мы не можем существовать по-другому.
— Мы вообще не сможем существовать, если не станем, прежде всего, трезво смотреть на проблему воспроизведения рода, — упрямо произнес Шиллинг.
Сердженор уставился на него с нескрываемым отвращением.
— Может быть, ты имеешь в виду себя в качестве главы семьи, когда говоришь о продолжении рода?
— Лучше, если это будешь ты, Большой Дейв. По крайней мере, я все еще…
— ДЖЕНТЛЬМЕНЫ!
Мужчины смолкли, когда Кристина Холмс встала и оглядела сидящих за столом. Ее лицо побелело от гнева. Она зло засмеялась.
— Я сказала «джентльмены»? Извините. Я начну сначала. Ублюдки. Если вы, дерьмовые ублюдки, не возражаете, я хотела бы показать вам кое-что. Это имеет отношение к предмету разговора. И советую вам смотреть внимательно, потому что это — ваша единственная возможность увидеть данную часть моего тела.
Обеими руками она взялась за подол форменной блузки, приподымая ее, затем опустила молнию на широких брюках. Открылся плоский живот — весь в морщинах от операционных рубцов. Сердженор заглянул ей в глаза, обведенные темными кругами и почувствовал, что за прошедшие двадцать лет он безнадежно отстал от жизни.
— Там ничего нет, коллеги. Ни кусочка — все вычистили, — неожиданно спокойно сказала Кристина. — Всем видно?
— В этом нет необходимости, — пробормотал Шиллинг, отводя глаза.
— Чья бы корова мычала! Ведь это ты говорил, что надо смотреть в лицо обстоятельствам. А это тоже обстоятельство, сынок, — Кристина с трудом перешла к обычному тону разговора и даже смогла улыбнуться. Она привела одежду в порядок и села, положив подрагивающие руки на стол.
— Надеюсь, я никого не шокировала, свободомыслящие первопроходцы. Просто я решила одним махом доказать вам, что меня можно рассматривать как одного из парней. Так будет проще, не так ли?
— Намного проще, — подхватил Сердженор, желая, чтобы этот эпизод поскорее закончился. — Давайте продолжим. Кажется, мы собирались обсудить инструкции для Уэкопа.
— Я даже не подозревал, что мы можем отдавать распоряжения Уэкопу, — хмыкнул Карлен, отпуская успокоившегося Нарвика и возвращаясь на свое место.
— Наша теперешняя ситуация находится вне пределов его компетенции. Это именно тот случай, когда необходим человеческий ум. Профсоюзы постоянно кричат о незаменимости человеческой компоненты экипажа.
— Этого бы не потребовалось, если бы, во-первых, мы не оказались бы здесь…
— Я не собираюсь затрагивать этот вопрос, — Сердженор, наконец, сумел отвести взгляд от Кристины. — Сейчас мы должны признать, что нам суждено остаться в этой галактике, которая, кстати, ничем не хуже бесчисленного множества других галактик. Мы должны распорядиться, чтобы Уэкоп отыскал среди ближайших звезд несколько подходящих по физическим характеристикам. Кроме всего прочего, у них должны быть планеты. Затем нужно произвести учет запасов продовольствия для того, чтобы растянуть их на возможно больший срок, — делая пометки в записной книжке, Сердженор бесцветным голосом зачитал короткий список предложений, стараясь вернуться к прерванному разговору. Он надеялся, что случай с Кристиной таким образом быстрее забудется.
После недолгого обсуждения был назначен подкомитет для выбора подходящего солнца. В состав его вошли Сердженор, Эл Гиллеспи и Майк Тарджетт. Сердженора приятно удивило, насколько легко удалось собрать именно такую группу, которую хотелось. Он предполагал, что все дело в инциденте с Кристиной Холмс. Зарождающаяся фракция во главе с Бартом Шиллингом была рада поскорее убраться из-за стола.
Вооружившись карандашами и записными книжками, троица направилась в комнату наблюдений и расположилась так, чтобы видеть оба полусферических экрана. «Сарафанд» находился в центре крупного звездного скопления. Лица троих мужчин освещались множеством больших и малых солнц, неподвижно висящих в черной бездне пространства.
— Я никогда раньше не видел ничего подобного, — прокомментировал Гиллеспи. — Дано: имеется более тысячи солнц в радиусе примерно десятка световых лет. Требуется: найти подходящие планетные системы. Да это можно сделать с помощью пары полевых биноклей!
— Небольшое преувеличение, — сказал Тарджетт, — но я понимаю, что ты имеешь в виду. Кажется, нам наконец-то хоть немного повезло.
— Повезло? — Сердженор откашлялся. — Слушай меня, Уэкоп. Ты как-нибудь ориентируешься в этой галактике? В какой точке мы находимся?
— Да, Дэвид. Вон то небольшое упорядоченное шаровое скопление я заметил еще на выходе из бета-пространства. Пока управление окончательно не отказало, мне хватило времени вывести корабль к нему.
Казалось, голос Уэкопа эхом отдающийся от стен комнаты доносится из космоса.
— Ты знаешь, мы собирались найти планету и поселиться там?
— Это было логичное предположение.
— Понятно, — Сердженор выразительно посмотрел на товарищей. — Уэкоп, теперь мы хотим, чтобы ты произвел полное исследование скопления на предмет определения звезд, наиболее вероятно имеющих планеты земного типа. Результаты выдай в виде распечаток. В четырех экземплярах. Сколько времени это займет?
— Примерно пять часов.
— Хорошо.
Неожиданно Сердженор понял, что слишком устал. В течение следующих пяти часов он вряд ли сможет сделать что-нибудь полезное. Кроме того, он понял, что не стоит и дальше оттягивать тот момент, когда он окажется один на один с собой в каюте, отделенный от Земли тридцатью миллионами световых лет. Можно было, конечно пойти и напиться, но у него не было желания употреблять алкоголь для поднятия настроения, особенно, если принять во внимание, что запасы оного должны закончиться через несколько недель.
— Я думаю, что нам лучше немного отдохнуть, — предложил он Гиллеспи и Тарджетту, взглянув на часы. — Мы можем встретиться здесь в…
— Я уже провел предварительное спектроскопическое исследование этого скопления, — неожиданно вмешался Уэкоп. — Полученные результаты показывают, что здешние звезды состоят из тех же элементов, что и в нашей галактике. Однако, в каждом случае линии сдвинуты в сторону фиолетовой части спектра.
Непонятно почему, Сердженора встревожило это замечание.
— Но это не уменьшает вероятность того, что мы обнаружим подходящие планеты?
— Нет.
Ответ Уэкопа успокоил его. Но все-таки, почему компьютер вмешался?
Сердженор, нахмурившись, посмотрел на Тарджетта, который хоть немного разбирался в астрономии.
— Зачем Уэкопу сообщать нам об этом?
— Сдвиг в сторону фиолетовой части спектра? — Сердженор понял, что Тарджетт был озадачен тем же. — Я думаю, это значит, что все звезды данного скопления движутся в нашу сторону. Точнее не к нам, а к центру, рядом с которым мы случайно оказались.
— Дальше!
Тарджетт не понимающе пожал плечами.
— Это необычно, вот и все. Обыкновенно все наоборот.
— Уэкоп, мы обратили внимание на то, что ты сказал о сдвиге спектральных линий, — обратился Сердженор к компьютеру. — Это означает, что данное звездное скопление скоро взорвется, правильно?
— Верно. Скорость звезд рядом с центральной областью достигает ста пятидесяти километров в секунду, и она увеличивается по направлению к краю скопления. Я сообщил вам об этом явлении, потому что в системе Млечного Пути аналогичные явления неизвестны.
Сердженору показалось, что о чем-то важном компьютер так и не сказал. Все же было понятно: независимо от того, каким множеством оттенков интонаций ни обладала «личность» Уэкопа — в намерения конструкторов явно не входило придать ей необходимую толику скромности.
— Хорошо, — сказал он, — итак, мы находимся в шаровом скоплении, которое представляет новое явление в нашей науке, — но если наш предшествующий опыт ограничивается системой Млечного Пути, естественно, мы вполне можем обнаружить несколько сюрпризов в других частях вселенной.
— С точки зрения философии твое мнение очень ценно, — ответил Уэкоп.
— Однако, по-настоящему в этом звездном скоплении удивляет не движение его в пространстве, а во времени.
— Уэкоп, я не понял. Объясни попроще.
— Звезды здесь располагаются в среднем на расстоянии около одного светового года друг от друга. Они движутся к центру со скоростью около пятидесяти тысяч километров в секунду. Мы находимся в центре скопления или рядом с ним, но не видим ни звездных столкновений, ни центральной массы. Это подразумевает, что мы появились здесь менее, чем за сто пятьдесят земных лет до первого столкновения. Однако астрономические временные шкалы таковы, что это предположение несостоятельно.
— Ты хочешь сказать, что это невозможно?
— Нет, это возможно, — мягко ответил Уэкоп. — Но по астрономической хроношкале период, равный ста пятидесяти годам, практически ничто. Мне не хватает данных о местных условиях для того, чтобы я мог рассчитать вероятность, но крайне маловероятно, что мы прибыли сюда на такой стадии развития скопления. Либо скопление должно быть значительно более рассеянным, либо здесь должно быть его ядро.
Сердженор уставился в наполненное неистовым сиянием небо.
— Тогда… как ты это объяснишь?
— У меня нет объяснений, Дэвид. Я просто излагаю факты.
— В таком случае нужно признать, что мы попали сюда в интересное время, — произнес Сердженор. — То и дело происходят вещи совершенно невероятные.
— Уэкоп, — встревоженно спросил Тарджетт, — а мы не оказались на краю черной дыры?
— Нет. Черную дыру в любом случае легко обнаружить, и я бы знал, она это или нет. На самом деле пока что невозможно вывести даже средний показатель здешней гравитации, а следовательно — и понять причину сжатия материи.
— Хм… Уэкоп, но ты сказал, что звезды, находящиеся ближе к рубежам скопления, передвигаются быстрее. Их скорость пропорциональна расстоянию от центра?
— Выборочный анализ подтверждает такую гипотезу.
— Стра-а-анно, — задумчиво протянул Тарджетт. — Это похоже на…
Он не договорил, переключив все внимание на сверкающие звездные поля.
— На что же? — не без интереса спросил Гиллеспи.
— Да так, пустяки. Просто у меня иногда возникают бредовые идеи.
— Довольно! К сожалению, в нашей ситуации дискуссии бессмысленны. — Сердженор посмотрел на часы. — Предлагаю прервать обсуждение до семи. К тому времени, надеюсь, в голове у нас прояснится, и Уэкоп сделает подробный доклад о ситуации.
Никто не возразил, и они вернулись в ярко освещенную кают-компанию, подальше от давящей на психику панорамы чужого неба.
Поднявшись по главному трапу на следующую палубу, Сердженор вошел в дугообразный коридор спальных отсеков. Удобства ради номера кают соответствовали нумерации топографических модулей, и Сердженору, занимающему левое сиденье в Модуле Пять, полагалась девятая каюта.
Проходя мимо каюты номер один, где в последние пять лет он частенько подолгу болтал с Марком Ламером, он вдруг подумал, что неплохо бы извиниться перед Кристиной Холмс. Дверь была закрыта, но плафон с надписью «не беспокоить» не светился. У себя ли Крис вообще? Недолго поколебавшись, он слегка постучал по пластиковой панели и услышал невнятный отклик, отдаленно напоминающий разрешение войти.
Сердженор повернул ручку, открыл дверь, и был встречен громким проклятием. Кристина, обнаженная по пояс, сидела на краю кровати, прикрывая скрещенными руками грудь.
— Пардон! — Сердженор закрыл дверь и отступил на шаг, начиная жалеть, что не прошел прямо в свою каюту.
— В чем дело? — Кристина, уже натянувшая форменную блузку, открыла дверь. — Чего тебе нужно?
Сердженор изобразил на лице улыбку.
— Может быть, пригласишь меня войти?
— Чего ты хочешь? — нетерпеливо повторила она, пропустив мимо ушей тонкий намек.
— Нуу… Допустим, я хотел извиниться.
— За что?
— За хамство Нарвика, например. Думаю, о я не очень-то помог…
— Мне не нужна ничья помощь. А индюки типа Нарвика и Шиллинга меня не вообще не волнуют…
— Осмелюсь сказать, что дело вовсе не в твоих волнениях.
— Да? — Крис вздохнула, и он уловил в ее дыхании резкий табачный запах. — Хорошо. Ты уже извинился. И всем от этого, разумеется, стало лучше. А теперь, если ты не возражаешь, я хотела бы немного отдохнуть…
Она захлопнула дверь, и звук запираемого замка жестче необходимого. Потом загорелось окошко с надписью «не беспокоить».
Задумчиво поглаживая подбородок, Сердженор направился к своей каюте. Против воли, он не мог сдержать улыбки. Конечно, разгневанная Кристина может дать фору по классу хамства любому мужику, но пойманная врасплох, оказывается, ничем не отличается от остальных женщин. Во всяком случае, древнейший символ самозащиты — прикрыть грудь от чужих глаз! — четко свидетельствовал о дамской сущности казалось бы бесполой коллеги.
Сердженор представил на миг обычную Кристину, ширококостную, насквозь прокуренную, болезненно-бледную, с сильными натруженными руками, готовыми работать в мире мужчин по его жестоким правилам, а потом попробовал увидеть ее такой, какой она, наверное, была когда-то, до тех пор, пока жизнь не отправила ее в нокдаун. Он честно напряг все ресурсы воображения, но представить крокодила в образе феи оказалось выше его сил, и, осознав тщетность своих попыток, Сердженор выбросил Кристину из головы и вошел к себе в каюту. Сбросив ботинки, он лег на кровать и, наконец, позволил себе задуматься о том, что расстояние в тридцать миллионов световых лет и впрямь мало похоже на рождественский сюрприз. Собственно, и особой беды в этом он, вечный бродяга, не должен был бы видеть. Не должен был бы — с точки зрения логики. Увы, жизнь не всегда подчиняется логике, и даже сильные люди все-таки не отлиты из металла — вот почему холод межгалактической бездны внезапно пробил ознобом его тело, просочился под кожу, и он ощутил, как мертвящий мороз опустошает его душу. И, ощутив, уже не сумел представить, что сумеет сможет когда-нибудь вновь улыбаться, или беззаботно, не думая ни о чем, засыпать, или попросту открыто и безбоязненно общаться с милыми сердцу людьми….
16
Вместо ответа Шиллинг открыл рот, демонстрируя ослепительные зубы.
— У меня хорошие зубы, Сиг. Я полагаю, что даже ты не смог бы их расшатать.
— Я помогу ему, — сказал Виктор Войзи. Его веснушчатое лицо потемнело. — И я воспользуюсь незамысловатым гаечным ключом.
— Можешь взять и мой…
— Хватит! — Сердженор и не старался скрыть гнев. — Нарвик был прав, говоря о совершенно новой игре. Запомните первое правило — Крис Холмс остается полностью свободной личностью. Мы не можем существовать по-другому.
— Мы вообще не сможем существовать, если не станем, прежде всего, трезво смотреть на проблему воспроизведения рода, — упрямо произнес Шиллинг.
Сердженор уставился на него с нескрываемым отвращением.
— Может быть, ты имеешь в виду себя в качестве главы семьи, когда говоришь о продолжении рода?
— Лучше, если это будешь ты, Большой Дейв. По крайней мере, я все еще…
— ДЖЕНТЛЬМЕНЫ!
Мужчины смолкли, когда Кристина Холмс встала и оглядела сидящих за столом. Ее лицо побелело от гнева. Она зло засмеялась.
— Я сказала «джентльмены»? Извините. Я начну сначала. Ублюдки. Если вы, дерьмовые ублюдки, не возражаете, я хотела бы показать вам кое-что. Это имеет отношение к предмету разговора. И советую вам смотреть внимательно, потому что это — ваша единственная возможность увидеть данную часть моего тела.
Обеими руками она взялась за подол форменной блузки, приподымая ее, затем опустила молнию на широких брюках. Открылся плоский живот — весь в морщинах от операционных рубцов. Сердженор заглянул ей в глаза, обведенные темными кругами и почувствовал, что за прошедшие двадцать лет он безнадежно отстал от жизни.
— Там ничего нет, коллеги. Ни кусочка — все вычистили, — неожиданно спокойно сказала Кристина. — Всем видно?
— В этом нет необходимости, — пробормотал Шиллинг, отводя глаза.
— Чья бы корова мычала! Ведь это ты говорил, что надо смотреть в лицо обстоятельствам. А это тоже обстоятельство, сынок, — Кристина с трудом перешла к обычному тону разговора и даже смогла улыбнуться. Она привела одежду в порядок и села, положив подрагивающие руки на стол.
— Надеюсь, я никого не шокировала, свободомыслящие первопроходцы. Просто я решила одним махом доказать вам, что меня можно рассматривать как одного из парней. Так будет проще, не так ли?
— Намного проще, — подхватил Сердженор, желая, чтобы этот эпизод поскорее закончился. — Давайте продолжим. Кажется, мы собирались обсудить инструкции для Уэкопа.
— Я даже не подозревал, что мы можем отдавать распоряжения Уэкопу, — хмыкнул Карлен, отпуская успокоившегося Нарвика и возвращаясь на свое место.
— Наша теперешняя ситуация находится вне пределов его компетенции. Это именно тот случай, когда необходим человеческий ум. Профсоюзы постоянно кричат о незаменимости человеческой компоненты экипажа.
— Этого бы не потребовалось, если бы, во-первых, мы не оказались бы здесь…
— Я не собираюсь затрагивать этот вопрос, — Сердженор, наконец, сумел отвести взгляд от Кристины. — Сейчас мы должны признать, что нам суждено остаться в этой галактике, которая, кстати, ничем не хуже бесчисленного множества других галактик. Мы должны распорядиться, чтобы Уэкоп отыскал среди ближайших звезд несколько подходящих по физическим характеристикам. Кроме всего прочего, у них должны быть планеты. Затем нужно произвести учет запасов продовольствия для того, чтобы растянуть их на возможно больший срок, — делая пометки в записной книжке, Сердженор бесцветным голосом зачитал короткий список предложений, стараясь вернуться к прерванному разговору. Он надеялся, что случай с Кристиной таким образом быстрее забудется.
После недолгого обсуждения был назначен подкомитет для выбора подходящего солнца. В состав его вошли Сердженор, Эл Гиллеспи и Майк Тарджетт. Сердженора приятно удивило, насколько легко удалось собрать именно такую группу, которую хотелось. Он предполагал, что все дело в инциденте с Кристиной Холмс. Зарождающаяся фракция во главе с Бартом Шиллингом была рада поскорее убраться из-за стола.
Вооружившись карандашами и записными книжками, троица направилась в комнату наблюдений и расположилась так, чтобы видеть оба полусферических экрана. «Сарафанд» находился в центре крупного звездного скопления. Лица троих мужчин освещались множеством больших и малых солнц, неподвижно висящих в черной бездне пространства.
— Я никогда раньше не видел ничего подобного, — прокомментировал Гиллеспи. — Дано: имеется более тысячи солнц в радиусе примерно десятка световых лет. Требуется: найти подходящие планетные системы. Да это можно сделать с помощью пары полевых биноклей!
— Небольшое преувеличение, — сказал Тарджетт, — но я понимаю, что ты имеешь в виду. Кажется, нам наконец-то хоть немного повезло.
— Повезло? — Сердженор откашлялся. — Слушай меня, Уэкоп. Ты как-нибудь ориентируешься в этой галактике? В какой точке мы находимся?
— Да, Дэвид. Вон то небольшое упорядоченное шаровое скопление я заметил еще на выходе из бета-пространства. Пока управление окончательно не отказало, мне хватило времени вывести корабль к нему.
Казалось, голос Уэкопа эхом отдающийся от стен комнаты доносится из космоса.
— Ты знаешь, мы собирались найти планету и поселиться там?
— Это было логичное предположение.
— Понятно, — Сердженор выразительно посмотрел на товарищей. — Уэкоп, теперь мы хотим, чтобы ты произвел полное исследование скопления на предмет определения звезд, наиболее вероятно имеющих планеты земного типа. Результаты выдай в виде распечаток. В четырех экземплярах. Сколько времени это займет?
— Примерно пять часов.
— Хорошо.
Неожиданно Сердженор понял, что слишком устал. В течение следующих пяти часов он вряд ли сможет сделать что-нибудь полезное. Кроме того, он понял, что не стоит и дальше оттягивать тот момент, когда он окажется один на один с собой в каюте, отделенный от Земли тридцатью миллионами световых лет. Можно было, конечно пойти и напиться, но у него не было желания употреблять алкоголь для поднятия настроения, особенно, если принять во внимание, что запасы оного должны закончиться через несколько недель.
— Я думаю, что нам лучше немного отдохнуть, — предложил он Гиллеспи и Тарджетту, взглянув на часы. — Мы можем встретиться здесь в…
— Я уже провел предварительное спектроскопическое исследование этого скопления, — неожиданно вмешался Уэкоп. — Полученные результаты показывают, что здешние звезды состоят из тех же элементов, что и в нашей галактике. Однако, в каждом случае линии сдвинуты в сторону фиолетовой части спектра.
Непонятно почему, Сердженора встревожило это замечание.
— Но это не уменьшает вероятность того, что мы обнаружим подходящие планеты?
— Нет.
Ответ Уэкопа успокоил его. Но все-таки, почему компьютер вмешался?
Сердженор, нахмурившись, посмотрел на Тарджетта, который хоть немного разбирался в астрономии.
— Зачем Уэкопу сообщать нам об этом?
— Сдвиг в сторону фиолетовой части спектра? — Сердженор понял, что Тарджетт был озадачен тем же. — Я думаю, это значит, что все звезды данного скопления движутся в нашу сторону. Точнее не к нам, а к центру, рядом с которым мы случайно оказались.
— Дальше!
Тарджетт не понимающе пожал плечами.
— Это необычно, вот и все. Обыкновенно все наоборот.
— Уэкоп, мы обратили внимание на то, что ты сказал о сдвиге спектральных линий, — обратился Сердженор к компьютеру. — Это означает, что данное звездное скопление скоро взорвется, правильно?
— Верно. Скорость звезд рядом с центральной областью достигает ста пятидесяти километров в секунду, и она увеличивается по направлению к краю скопления. Я сообщил вам об этом явлении, потому что в системе Млечного Пути аналогичные явления неизвестны.
Сердженору показалось, что о чем-то важном компьютер так и не сказал. Все же было понятно: независимо от того, каким множеством оттенков интонаций ни обладала «личность» Уэкопа — в намерения конструкторов явно не входило придать ей необходимую толику скромности.
— Хорошо, — сказал он, — итак, мы находимся в шаровом скоплении, которое представляет новое явление в нашей науке, — но если наш предшествующий опыт ограничивается системой Млечного Пути, естественно, мы вполне можем обнаружить несколько сюрпризов в других частях вселенной.
— С точки зрения философии твое мнение очень ценно, — ответил Уэкоп.
— Однако, по-настоящему в этом звездном скоплении удивляет не движение его в пространстве, а во времени.
— Уэкоп, я не понял. Объясни попроще.
— Звезды здесь располагаются в среднем на расстоянии около одного светового года друг от друга. Они движутся к центру со скоростью около пятидесяти тысяч километров в секунду. Мы находимся в центре скопления или рядом с ним, но не видим ни звездных столкновений, ни центральной массы. Это подразумевает, что мы появились здесь менее, чем за сто пятьдесят земных лет до первого столкновения. Однако астрономические временные шкалы таковы, что это предположение несостоятельно.
— Ты хочешь сказать, что это невозможно?
— Нет, это возможно, — мягко ответил Уэкоп. — Но по астрономической хроношкале период, равный ста пятидесяти годам, практически ничто. Мне не хватает данных о местных условиях для того, чтобы я мог рассчитать вероятность, но крайне маловероятно, что мы прибыли сюда на такой стадии развития скопления. Либо скопление должно быть значительно более рассеянным, либо здесь должно быть его ядро.
Сердженор уставился в наполненное неистовым сиянием небо.
— Тогда… как ты это объяснишь?
— У меня нет объяснений, Дэвид. Я просто излагаю факты.
— В таком случае нужно признать, что мы попали сюда в интересное время, — произнес Сердженор. — То и дело происходят вещи совершенно невероятные.
— Уэкоп, — встревоженно спросил Тарджетт, — а мы не оказались на краю черной дыры?
— Нет. Черную дыру в любом случае легко обнаружить, и я бы знал, она это или нет. На самом деле пока что невозможно вывести даже средний показатель здешней гравитации, а следовательно — и понять причину сжатия материи.
— Хм… Уэкоп, но ты сказал, что звезды, находящиеся ближе к рубежам скопления, передвигаются быстрее. Их скорость пропорциональна расстоянию от центра?
— Выборочный анализ подтверждает такую гипотезу.
— Стра-а-анно, — задумчиво протянул Тарджетт. — Это похоже на…
Он не договорил, переключив все внимание на сверкающие звездные поля.
— На что же? — не без интереса спросил Гиллеспи.
— Да так, пустяки. Просто у меня иногда возникают бредовые идеи.
— Довольно! К сожалению, в нашей ситуации дискуссии бессмысленны. — Сердженор посмотрел на часы. — Предлагаю прервать обсуждение до семи. К тому времени, надеюсь, в голове у нас прояснится, и Уэкоп сделает подробный доклад о ситуации.
Никто не возразил, и они вернулись в ярко освещенную кают-компанию, подальше от давящей на психику панорамы чужого неба.
Поднявшись по главному трапу на следующую палубу, Сердженор вошел в дугообразный коридор спальных отсеков. Удобства ради номера кают соответствовали нумерации топографических модулей, и Сердженору, занимающему левое сиденье в Модуле Пять, полагалась девятая каюта.
Проходя мимо каюты номер один, где в последние пять лет он частенько подолгу болтал с Марком Ламером, он вдруг подумал, что неплохо бы извиниться перед Кристиной Холмс. Дверь была закрыта, но плафон с надписью «не беспокоить» не светился. У себя ли Крис вообще? Недолго поколебавшись, он слегка постучал по пластиковой панели и услышал невнятный отклик, отдаленно напоминающий разрешение войти.
Сердженор повернул ручку, открыл дверь, и был встречен громким проклятием. Кристина, обнаженная по пояс, сидела на краю кровати, прикрывая скрещенными руками грудь.
— Пардон! — Сердженор закрыл дверь и отступил на шаг, начиная жалеть, что не прошел прямо в свою каюту.
— В чем дело? — Кристина, уже натянувшая форменную блузку, открыла дверь. — Чего тебе нужно?
Сердженор изобразил на лице улыбку.
— Может быть, пригласишь меня войти?
— Чего ты хочешь? — нетерпеливо повторила она, пропустив мимо ушей тонкий намек.
— Нуу… Допустим, я хотел извиниться.
— За что?
— За хамство Нарвика, например. Думаю, о я не очень-то помог…
— Мне не нужна ничья помощь. А индюки типа Нарвика и Шиллинга меня не вообще не волнуют…
— Осмелюсь сказать, что дело вовсе не в твоих волнениях.
— Да? — Крис вздохнула, и он уловил в ее дыхании резкий табачный запах. — Хорошо. Ты уже извинился. И всем от этого, разумеется, стало лучше. А теперь, если ты не возражаешь, я хотела бы немного отдохнуть…
Она захлопнула дверь, и звук запираемого замка жестче необходимого. Потом загорелось окошко с надписью «не беспокоить».
Задумчиво поглаживая подбородок, Сердженор направился к своей каюте. Против воли, он не мог сдержать улыбки. Конечно, разгневанная Кристина может дать фору по классу хамства любому мужику, но пойманная врасплох, оказывается, ничем не отличается от остальных женщин. Во всяком случае, древнейший символ самозащиты — прикрыть грудь от чужих глаз! — четко свидетельствовал о дамской сущности казалось бы бесполой коллеги.
Сердженор представил на миг обычную Кристину, ширококостную, насквозь прокуренную, болезненно-бледную, с сильными натруженными руками, готовыми работать в мире мужчин по его жестоким правилам, а потом попробовал увидеть ее такой, какой она, наверное, была когда-то, до тех пор, пока жизнь не отправила ее в нокдаун. Он честно напряг все ресурсы воображения, но представить крокодила в образе феи оказалось выше его сил, и, осознав тщетность своих попыток, Сердженор выбросил Кристину из головы и вошел к себе в каюту. Сбросив ботинки, он лег на кровать и, наконец, позволил себе задуматься о том, что расстояние в тридцать миллионов световых лет и впрямь мало похоже на рождественский сюрприз. Собственно, и особой беды в этом он, вечный бродяга, не должен был бы видеть. Не должен был бы — с точки зрения логики. Увы, жизнь не всегда подчиняется логике, и даже сильные люди все-таки не отлиты из металла — вот почему холод межгалактической бездны внезапно пробил ознобом его тело, просочился под кожу, и он ощутил, как мертвящий мороз опустошает его душу. И, ощутив, уже не сумел представить, что сумеет сможет когда-нибудь вновь улыбаться, или беззаботно, не думая ни о чем, засыпать, или попросту открыто и безбоязненно общаться с милыми сердцу людьми….
16
В распечатке Уэкопа оказалось целых пять солнц класса G2, находящихся не так уж далеко, в радиусе шести световых лет. Карты гравитационных профилей указывали на достаточно сложные процессы их образования, а звезда, обозначенная Уэкопом, как Проспект Один, обладала тридцатью с лишним планетами, вращающимися вокруг нее, словно электроны вокруг атомного ядра.
— Это упрощает дело, — произнес Сердженор, глядя на звезду, обведенную в распечатке пульсирующим зеленым кругом. — Чем раньше мы доберемся до Проспект Один и начнем поиски подходящей для жизни планеты, тем лучше.
Гиллеспи кивнул.
— А в кают-компании спиртного хватит надолго.
К их удивлению Марк Тарджетт, казалось, колебался.
— Я вовсе не уверен в предложенной Уэкопом программе. Я думал весь вечер, и какое-то шестое чувство подсказывает мне, что учитывая все обстоятельства, нам надо выбраться отсюда как можно быстрее и начать все сначала где-нибудь в другом месте.
— Шестое чувство? Майк, требуется куда более веское основание, чем это. Никого из нас не должно тревожить, что где-то здесь через пару веков произойдет несколько больших взрывов.
— Я понимаю, но… — Тарджетт сгорбился в кресле, задумчиво уставившись в звездную темноту.
Сердженор напомнил себе, что Майк Тарджетт, практичный молодой азартный игрок, не из тех, кто поддается влиянию мистики или сиюминутному капризу.
— Но если Уэкоп считает, что все в порядке…
— Уэкоп — компьютер. И я это знаю лучше, чем кто-либо. И он запрограммирован. Конечно, его программы — большие, хитроумные, усложненные, саморасширяющиеся, можете продолжить как угодно, но они — всего лишь программы, и, следовательно, готовят его к тому, чтобы иметь дело только с тем, что можно понять и объяснить.
— Чего такого непостижимого ты нашел в сжимающемся шаровом скоплении?
— Если бы я мог ответить на этот вопрос! — воскликнул Тарджетт. — Кто знает, может быть мы попали в район, где время течет в обратную сторону. Вполне возможно, это скопление на самом деле расширяется, если смотреть на него, находясь в обычном времени.
— Итак, ты сформулировал свою идею. М-да, непостижимо настолько, что я не могу это усвоить.
— Мы могли бы отыскать следы центрального взрыва, — предположил Гиллеспи.
— Могли бы? С нашими основными константами, которые больше не… — Тарджетт махнул рукой и криво улыбнулся. — Я тоже не верю, что мы оказались в зоне, где время течет в обратную сторону. Я просто попытался привести тебе пример того, что находится вне компетенции Уэкопа.
Сердженор многозначительно откашлялся.
— Майк, мы попусту теряем время. Раз ты не можешь предоставить более конкретное возражение, я предлагаю выбрать Проспект Один в качестве следующего места назначения.
— Я высказал свое мнение.
— Тогда вот что, — вмешался Гиллеспи. — Я тоже голосую за Проспект Один, поэтому давайте отправимся в дорогу. Я оповещу остальных, а ты пока переговори с Уэкопом насчет сомнений Марка.
Двенадцать кресел в комнате наблюдений были заняты за рекордно короткое время. Теперь, когда первоначальное потрясение сменилось неким периодом адаптации — каждый пытался привыкнуть к случившемуся в одиночку — реакция членов экипажа оказалась совершенно различной. Одни просто мрачно напились, другие вели себя как сомнамбулы, погруженные в свои мысли, третьи пытались изобразить активность. Однако общая атмосфера в кают-компании напоминала затишье перед бурей. Опасности сплотили экипаж. Сердженор в общем-то был бы доволен настроением команды, если бы не подозревал, что в основном это — дело рук Уэкопа. Скорее всего, в пище и воде было полным-полно транквилизаторов. Надо отдать должное, Уэкоп сделал это незаметно и эффективно.
Сердженор сидел в кресле, пристально вглядываясь в выбранную звезду — их место назначения. Он готовился к тому мгновению, когда она превратится из далекой точки света в ослепительный диск близкого солнца. Расстояние было меньше четырех световых лет. Это означало, что Уэкоп мог бы перенести их в многопланетную систему всего за один прыжок. Именно поэтому компьютер предпочел искать подходящую систему в плотном звездном скоплении — в любом рейсе большая часть времени затрачивается на приближение к планетам в нормальном пространстве — а кораблю, на котором имеется ограниченный запас продовольствия, гораздо выгоднее передвигаться очень короткими точными скачками прямиком к месту назначения.
Секунды уплывали в небытие, сливаясь в минуты. Сердженор почувствовал знакомый восторг нарастающего возбуждения, всегда предшествовавшего прыжку в бета-пространство, Он всегда воспринимал МДП как чудо.
На этот раз, возможно, из-за того, что от результата прыжка зависело так много, ожидание, казалось, тянулось дольше обычного. Напряжение становилось невыносимым. Сердженор с трудом заставил себя сидеть не ерзая. Чтобы отвлечься, он попытался найти взаимосвязь между относительным и объективным временем.
Гиллеспи и Войзи уже начали нетерпеливо поглядывать на часы, и Сердженор, наконец, убедился в том, что какой бы чудовищной несправедливостью это не казалось, на борту «Сарафанда» произошло что-то еще.
— Как ты думаешь, стоит сейчас задавать Уэкопу вопросы? — шепнул из соседнего кресла Гиллеспи.
— Если это какая-то задержка, он обязательно…
Бой корабельных часов, всегда предшествовавший сообщениям, остановил Сердженора.
— Я должен сообщить присутствующим, — донесся голос Уэкопа, — что корабль не в состоянии завершить запланированный прыжок в бета-пространстве к системе Проспект Один.
Тотчас же несколько человек потребовали объяснений. Потом заговорили все одновременно. Казалось, никто особо не встревожился, и Сердженор подумал было, что все его дурные предчувствия насчет «рейса джек-пот» сделали его чересчур пессимистичным…
— Причина, которая не позволяет нам совершить переход, заключается в том, что мои датчики бета-пространства снабжают меня данными, а я не могу ими оперировать, — Уэкоп отрегулировал громкость динамиков так, что его было слышно в общем уровне шума.
— Поподробнее, Уэкоп, — выкрикнул Войзи.
— Пожалуйста, Виктор. Если вы еще помните ознакомительные книги КУ, прыжок в бета-пространстве совершается поэтапно. На первой стадии датчик перемещается в бета-пространство, потом, после того, как он исследовал и зарегистрировал гравитационные течения, он возвращается обратно. Как только записи датчика скоррелируются с астронавигационными ориентирами в нормальном пространстве — другими словами — как только идентифицирована нужная звезда и определено ее местоположение — весь корабль уходит в бета-пространство, затем на мгновение включается бета-двигатель. Завершается прыжок переходом в нормальное пространство вблизи намеченной звезды…
— Знаю я всю эту чушь, — сварливо перебил Войзи. — Говори по-существу, Уэкоп.
— Я уже изложил свои соображения, Виктор, но для твоей же пользы я еще раз объясню ситуацию, — легкий укор в голосе Уэкопа заставил Войзи искоса посмотреть в сторону сидящих рядом и сделать гримасу.
— В астронавигационной системе корабля имеется ряд встроенных блоков, которые не позволяют осуществить прыжок, пока я не буду точно уверен в том, что знаю, КУДА мы прыгаем. В данном случае я не могу определить наше местоположение в бета-пространстве, и, следовательно, корабль не может передвигаться.
— Вся загвоздка только в этом? — произнес Рей Кесслер, нарушая установившееся молчание. — Хорошо, Уэкоп, пошевеливайся и бери курс на Проспект Один. Мы же почти у цели, не так ли?
Он ткнул пальцем в звезду, обведенную пульсирующим зеленым кружком. В кают-компании воцарилась тишина. В отличие от Кесслера все понимали, что значат слова Уэкопа. Холод беззвездных межгалактических глубин, задремавший было в Сердженоре, зашевелился и охватил его своими черными щупальцами.
— Дело в том, что, если звездная цель легко идентифицируется в нормальном пространстве, это вовсе не означает, что она также легко определяется в бета-пространстве, — объяснил Уэкоп. — В бета-пространстве нет ни света, ни какого-либо другого вида электромагнитного излучения. Астронавигация осуществляется посредством анализа потока гравитонов, испускаемых звездными массами. Течения же гравитонов непредсказуемы. Если процитировать сравнение, приведенное в ваших ознакомительных книгах, корабль в бета-пространстве похож на слепого в большой комнате с открытыми окнами, где несколько человек выдувают мыльные пузыри. Он должен пройти от одного человека к другому, и все, что может помочь ему правильно сориентироваться — это пузырьки, лопающиеся на его коже.
— Так в чем же проблема? Разве ты не чувствуешь их?
— Я ощущаю их, но это не может помочь сориентироваться. Ранее считалось, что гравитон, квант гравитации, является универсальной постоянной, но, оказалось, что в этом районе космоса он является переменной, которая со временем увеличивается.
— Уэкоп! — Майк Тарджетт вскочил на ноги, продолжая смотреть на Сердженора. — Это местное условие? Ограниченное этим скоплением?
— Такое заключение согласуется с имеющимися у меня данными.
— Тогда ради Бога ВЫТАЩИ нас отсюда! Прыгни наугад. Куда-нибудь!
Пауза, казалось, затянулась до бесконечности. Когда опустошающий, пробирающий до костей холод проник в мозг Сердженора, Уэкоп ответил.
— Повторяю, в астронавигационной системе имеется ряд встроенных блоков, которые не позволяют осуществить прыжок до тех пор, пока корабль не может сориентироваться в бета-пространстве. Я не могу выбрать путь к месту назначения, следовательно, корабль не будет двигаться.
Тарджетт покачал головой, отказываясь в это поверить.
— Но ведь это же чистая механика, Уэкоп! Мы можем не принимать во внимание обычные процедуры безопасности.
— Это один из самых основных встроенных параметров в системе управления кораблем. Для того, чтобы изменить его следует перепроектировать и полностью перестроить центральный блок управления. Решение этой задачи потребует очень хороших специалистов плюс ресурсы большого завода.
И вновь вежливые и педантичные нотки в голосе Уэкопа не соответствовали сложности ситуации. И Сердженор — его потом долго преследовал этот кошмар — представил фантастический образ судьи, просовывающего красный нос в камеру к смертнику для того, чтобы лично объявить тому об отмене помилования.
— Это упрощает дело, — произнес Сердженор, глядя на звезду, обведенную в распечатке пульсирующим зеленым кругом. — Чем раньше мы доберемся до Проспект Один и начнем поиски подходящей для жизни планеты, тем лучше.
Гиллеспи кивнул.
— А в кают-компании спиртного хватит надолго.
К их удивлению Марк Тарджетт, казалось, колебался.
— Я вовсе не уверен в предложенной Уэкопом программе. Я думал весь вечер, и какое-то шестое чувство подсказывает мне, что учитывая все обстоятельства, нам надо выбраться отсюда как можно быстрее и начать все сначала где-нибудь в другом месте.
— Шестое чувство? Майк, требуется куда более веское основание, чем это. Никого из нас не должно тревожить, что где-то здесь через пару веков произойдет несколько больших взрывов.
— Я понимаю, но… — Тарджетт сгорбился в кресле, задумчиво уставившись в звездную темноту.
Сердженор напомнил себе, что Майк Тарджетт, практичный молодой азартный игрок, не из тех, кто поддается влиянию мистики или сиюминутному капризу.
— Но если Уэкоп считает, что все в порядке…
— Уэкоп — компьютер. И я это знаю лучше, чем кто-либо. И он запрограммирован. Конечно, его программы — большие, хитроумные, усложненные, саморасширяющиеся, можете продолжить как угодно, но они — всего лишь программы, и, следовательно, готовят его к тому, чтобы иметь дело только с тем, что можно понять и объяснить.
— Чего такого непостижимого ты нашел в сжимающемся шаровом скоплении?
— Если бы я мог ответить на этот вопрос! — воскликнул Тарджетт. — Кто знает, может быть мы попали в район, где время течет в обратную сторону. Вполне возможно, это скопление на самом деле расширяется, если смотреть на него, находясь в обычном времени.
— Итак, ты сформулировал свою идею. М-да, непостижимо настолько, что я не могу это усвоить.
— Мы могли бы отыскать следы центрального взрыва, — предположил Гиллеспи.
— Могли бы? С нашими основными константами, которые больше не… — Тарджетт махнул рукой и криво улыбнулся. — Я тоже не верю, что мы оказались в зоне, где время течет в обратную сторону. Я просто попытался привести тебе пример того, что находится вне компетенции Уэкопа.
Сердженор многозначительно откашлялся.
— Майк, мы попусту теряем время. Раз ты не можешь предоставить более конкретное возражение, я предлагаю выбрать Проспект Один в качестве следующего места назначения.
— Я высказал свое мнение.
— Тогда вот что, — вмешался Гиллеспи. — Я тоже голосую за Проспект Один, поэтому давайте отправимся в дорогу. Я оповещу остальных, а ты пока переговори с Уэкопом насчет сомнений Марка.
Двенадцать кресел в комнате наблюдений были заняты за рекордно короткое время. Теперь, когда первоначальное потрясение сменилось неким периодом адаптации — каждый пытался привыкнуть к случившемуся в одиночку — реакция членов экипажа оказалась совершенно различной. Одни просто мрачно напились, другие вели себя как сомнамбулы, погруженные в свои мысли, третьи пытались изобразить активность. Однако общая атмосфера в кают-компании напоминала затишье перед бурей. Опасности сплотили экипаж. Сердженор в общем-то был бы доволен настроением команды, если бы не подозревал, что в основном это — дело рук Уэкопа. Скорее всего, в пище и воде было полным-полно транквилизаторов. Надо отдать должное, Уэкоп сделал это незаметно и эффективно.
Сердженор сидел в кресле, пристально вглядываясь в выбранную звезду — их место назначения. Он готовился к тому мгновению, когда она превратится из далекой точки света в ослепительный диск близкого солнца. Расстояние было меньше четырех световых лет. Это означало, что Уэкоп мог бы перенести их в многопланетную систему всего за один прыжок. Именно поэтому компьютер предпочел искать подходящую систему в плотном звездном скоплении — в любом рейсе большая часть времени затрачивается на приближение к планетам в нормальном пространстве — а кораблю, на котором имеется ограниченный запас продовольствия, гораздо выгоднее передвигаться очень короткими точными скачками прямиком к месту назначения.
Секунды уплывали в небытие, сливаясь в минуты. Сердженор почувствовал знакомый восторг нарастающего возбуждения, всегда предшествовавшего прыжку в бета-пространство, Он всегда воспринимал МДП как чудо.
На этот раз, возможно, из-за того, что от результата прыжка зависело так много, ожидание, казалось, тянулось дольше обычного. Напряжение становилось невыносимым. Сердженор с трудом заставил себя сидеть не ерзая. Чтобы отвлечься, он попытался найти взаимосвязь между относительным и объективным временем.
Гиллеспи и Войзи уже начали нетерпеливо поглядывать на часы, и Сердженор, наконец, убедился в том, что какой бы чудовищной несправедливостью это не казалось, на борту «Сарафанда» произошло что-то еще.
— Как ты думаешь, стоит сейчас задавать Уэкопу вопросы? — шепнул из соседнего кресла Гиллеспи.
— Если это какая-то задержка, он обязательно…
Бой корабельных часов, всегда предшествовавший сообщениям, остановил Сердженора.
— Я должен сообщить присутствующим, — донесся голос Уэкопа, — что корабль не в состоянии завершить запланированный прыжок в бета-пространстве к системе Проспект Один.
Тотчас же несколько человек потребовали объяснений. Потом заговорили все одновременно. Казалось, никто особо не встревожился, и Сердженор подумал было, что все его дурные предчувствия насчет «рейса джек-пот» сделали его чересчур пессимистичным…
— Причина, которая не позволяет нам совершить переход, заключается в том, что мои датчики бета-пространства снабжают меня данными, а я не могу ими оперировать, — Уэкоп отрегулировал громкость динамиков так, что его было слышно в общем уровне шума.
— Поподробнее, Уэкоп, — выкрикнул Войзи.
— Пожалуйста, Виктор. Если вы еще помните ознакомительные книги КУ, прыжок в бета-пространстве совершается поэтапно. На первой стадии датчик перемещается в бета-пространство, потом, после того, как он исследовал и зарегистрировал гравитационные течения, он возвращается обратно. Как только записи датчика скоррелируются с астронавигационными ориентирами в нормальном пространстве — другими словами — как только идентифицирована нужная звезда и определено ее местоположение — весь корабль уходит в бета-пространство, затем на мгновение включается бета-двигатель. Завершается прыжок переходом в нормальное пространство вблизи намеченной звезды…
— Знаю я всю эту чушь, — сварливо перебил Войзи. — Говори по-существу, Уэкоп.
— Я уже изложил свои соображения, Виктор, но для твоей же пользы я еще раз объясню ситуацию, — легкий укор в голосе Уэкопа заставил Войзи искоса посмотреть в сторону сидящих рядом и сделать гримасу.
— В астронавигационной системе корабля имеется ряд встроенных блоков, которые не позволяют осуществить прыжок, пока я не буду точно уверен в том, что знаю, КУДА мы прыгаем. В данном случае я не могу определить наше местоположение в бета-пространстве, и, следовательно, корабль не может передвигаться.
— Вся загвоздка только в этом? — произнес Рей Кесслер, нарушая установившееся молчание. — Хорошо, Уэкоп, пошевеливайся и бери курс на Проспект Один. Мы же почти у цели, не так ли?
Он ткнул пальцем в звезду, обведенную пульсирующим зеленым кружком. В кают-компании воцарилась тишина. В отличие от Кесслера все понимали, что значат слова Уэкопа. Холод беззвездных межгалактических глубин, задремавший было в Сердженоре, зашевелился и охватил его своими черными щупальцами.
— Дело в том, что, если звездная цель легко идентифицируется в нормальном пространстве, это вовсе не означает, что она также легко определяется в бета-пространстве, — объяснил Уэкоп. — В бета-пространстве нет ни света, ни какого-либо другого вида электромагнитного излучения. Астронавигация осуществляется посредством анализа потока гравитонов, испускаемых звездными массами. Течения же гравитонов непредсказуемы. Если процитировать сравнение, приведенное в ваших ознакомительных книгах, корабль в бета-пространстве похож на слепого в большой комнате с открытыми окнами, где несколько человек выдувают мыльные пузыри. Он должен пройти от одного человека к другому, и все, что может помочь ему правильно сориентироваться — это пузырьки, лопающиеся на его коже.
— Так в чем же проблема? Разве ты не чувствуешь их?
— Я ощущаю их, но это не может помочь сориентироваться. Ранее считалось, что гравитон, квант гравитации, является универсальной постоянной, но, оказалось, что в этом районе космоса он является переменной, которая со временем увеличивается.
— Уэкоп! — Майк Тарджетт вскочил на ноги, продолжая смотреть на Сердженора. — Это местное условие? Ограниченное этим скоплением?
— Такое заключение согласуется с имеющимися у меня данными.
— Тогда ради Бога ВЫТАЩИ нас отсюда! Прыгни наугад. Куда-нибудь!
Пауза, казалось, затянулась до бесконечности. Когда опустошающий, пробирающий до костей холод проник в мозг Сердженора, Уэкоп ответил.
— Повторяю, в астронавигационной системе имеется ряд встроенных блоков, которые не позволяют осуществить прыжок до тех пор, пока корабль не может сориентироваться в бета-пространстве. Я не могу выбрать путь к месту назначения, следовательно, корабль не будет двигаться.
Тарджетт покачал головой, отказываясь в это поверить.
— Но ведь это же чистая механика, Уэкоп! Мы можем не принимать во внимание обычные процедуры безопасности.
— Это один из самых основных встроенных параметров в системе управления кораблем. Для того, чтобы изменить его следует перепроектировать и полностью перестроить центральный блок управления. Решение этой задачи потребует очень хороших специалистов плюс ресурсы большого завода.
И вновь вежливые и педантичные нотки в голосе Уэкопа не соответствовали сложности ситуации. И Сердженор — его потом долго преследовал этот кошмар — представил фантастический образ судьи, просовывающего красный нос в камеру к смертнику для того, чтобы лично объявить тому об отмене помилования.