— Он говорит, нет повода для тревоги. Уэкоп, неужели тебе не приходит в голову, что я, человек, могу лучше разбираться в отношениях между людьми? Кроме того, ты никогда не сможешь понять, что происходит у человека в голове, как он вообще мыслит.
— Меня больше интересуют его поступки, но если мне потребуется информация относительно душевного состояния членов экипажа, я могу обратиться к относящимся к данному вопросу обзорам из Заключительных Отчетов Программы за прошлое столетие. Отчеты только Картографического Управления, содержат около восьми миллионов слов. А военные материалы, более обширные из-за…
— Не начинай все сначала. — Сердженора осенила новая мысль. — Предположим, имеется повод для тревоги. Предположим, ситуация действительно начинает выходить из-под контроля. Как бы ты поступил в этом случае?
Голос Уэкопа звучал дружелюбно.
— Я много чего мог бы сделать, Дэвид, но указания таковы: добавить в питьевую воду психотропный препарат. Этого будет вполне достаточно, чтобы восстановить стабильное положение.
— Ты имеешь право вводить людям транквилизаторы в любое время, когда тебе заблагорассудится?
— Нет. Только, когда ИМ заблагорассудится, — и снова Сердженор был почти уверен, что блок интонаций, встроенный в компьютер, использовался для издевательства над ним.
— Даже на мой взгляд это уж слишком. Интересно, сколько человек знает об этом?
— Невозможно подсчитать, сколько человек знает об этом, но я могу предоставить некоторые сведения, касающиеся этого.
— Некоторые сведения…
— Они таковы, что не имеет значения, как долго ты еще собираешься разговаривать. Ты все равно не попадешь на Землю до двадцать пятого декабря.
Сердженор злобно уставился на стену собственной комнаты. — Читаешь, небось, меня, как книгу, не так ли?
— Вовсе нет, Дэвид. Я нахожу чтение книг довольно-таки трудным занятием.
— Уэкоп, ты знаешь, что у тебя отвратительная склонность к высокомерию?
— Имена прилагательные неприменимы в моей… — Уэкоп внезапно замолчал, не договорив фразы. Насколько Сердженор знал, раньше за ним никогда такого не водилось. После паузы голос изменился. Теперь он звучал и обеспокоенно. — Пожар на ангарной палубе.
— Опасный? — Сердженор начал быстро натягивать ботинки.
— Концентрация дыма умеренная. Я только что локализовал очаг. Короткого замыкания не зарегистрировано. Ситуация полностью находится в пределах возможностей моих автоматических систем.
— Я спущусь вниз и посмотрю, — сказал Сердженор, слегка расслабившись, поскольку угроза серьезной катастрофы практически миновала. Он задвинул дверь комнаты и побежал к главному лифту, спустился вниз и бросился к первой ступеньке лестницы, ведущей на ангарную палубу. Лестница была заполнена людьми, которые старались выяснить, что же произошло. Круглую ангарную палубу заволакивал маслянистые клубы дыма, скрывавшие очертания шести топографических модулей в боксах, но Сердженор войдя, сразу увидел, что решетки на потолке эффективно втягивают его. Не прошло и минуты, как дым исчез. Только отдельные струйки поднимались из ящика, стоящего на одном из верстаков.
— Я отключил пожарную сигнализацию, — объявил Уэкоп. — Закончите тушение вручную.
— Посмотрите-ка сюда, — Войзи первым добрался до верстака и подобрал маленький лазерный нож. Он лежал, повернутый лучевой головкой к еще тлеющему ящику, в котором хранилась замасленная ветошь. — Кто-то оставил этот резак включенным. — Он с любопытством осмотрел инструмент. — Опасная штучка. Ограничитель дальности сломан. Это и привело к пожару.
Пока кто-то приводил в действие огнетушитель, Сердженор забрал у Войзи нож и внимательно осмотрел его. У Сердженора сложилось впечатление, что плата управления дальности отсутствовала вовсе не случайно. Существовало и другое странное обстоятельство. Горевший ящик с отходами был прикреплен скобами к ножке верстака так, что его невозможно было сдвинуть с места. Все это выглядело, как будто кто-то НАРОЧНО пытался устроить пожар. Но ведь ни один здравомыслящий человек не сделал бы этого. Космический корабль предназначен для того, чтобы оберегать жизни людей от любых капризов пространства. Чтобы кто-нибудь жаждал повредить «Сарафанд»… Немыслимо…
— Думаю, нам повезло, — сказал Войзи. — Никакого ущерба.
Тотчас же заговорил Уэкоп.
— Осмотрите эти остатки, джентльмены. Состав воздуха на ангарной палубе поддерживался с помощью электроники Модулей Один, Три и Шесть. Все подвергшиеся действию огня элементы следует тщательно осмотреть на предмет порчи, затем очистить и произвести проверку работоспособности. Я предлагаю вам сразу же приступить к работе. В противном случае возможна задержка предстоящей съемки.
Несколько человек недовольно вздохнули, но Сердженор полагал, что хоть какая-нибудь настоящая работа большей части экипажа будет только в удовольствие. Это событие нарушило все корабельное расписание и дало людям приятное ощущение собственной полезности. Отложив на время мысли о возможной причине пожара, Сердженор присоединился к работающим и провел два часа, проверяя электронное снаряжение. Топографические модули сконструированы таким образом, что ремонт, как правило, сводится к замене нефункционирующих деталей. Поэтому даже относительно необученные люди могут поддерживать такие аппараты в рабочем состоянии. Уэкоп, как всегда, принимал участие в ремонте и контролировал общий ход работ. Его дальнодействующие диагностические микроскопы, вмонтированные в потолок, время от времени перемещались и проецировали на большие экраны сильно увеличенные изображения поврежденных участков проводов.
К тому времени, когда кухня-автомат приготовила ужин, Сердженор чувствовал сильную, но приятную усталость. Он успокоился увидев, что тарелки с едой без каких-либо эксцессов проследовали между Хиллиардом и Барроу. Когда все поели, большая часть личного состава отправилась смотреть голографическую пьесу. Сердженор выпил две большие порции виски и обнаружив, что его ностальгия по Рождеству на Земле угрожающе растет, рано отправился спать.
Он проснулся поздним утром. Сердженор тут же расслабился снова, осознав, что сегодня суббота и он может не идти на службу. Его проект для новой аудитории университета находился в той самой пленительной, занимающей все мысли стадии, когда все подробности мог видеть он один. Сердженор по собственному опыту знал, что уик-энд полного отдыха позволит ему приступить к работе даже с большим энтузиазмом, если это возможно. Блаженство перезвоном серебряных колоколов наполнило его сознание. Он повернулся в постели и потянулся к Джулии.
Он ощутил минутное разочарование, обнаружив, что ее нет рядом. Потом до него донесся из кухни аромат свежесваренного кофе. Сердженор спрыгнул с постели, потянулся и голым зашлепал умываться. С минуту он постоял, рассматривая ванную с кранами в форме золотых дельфинов. Он решил принять душ в соседней секции из матового стекла. За окнами ванной комнаты, как залитый солнцем снег, мерцали цветы вишни, и где-то вдали полный энтузиазма садовник, выполняя первый весенний обряд, косил лужайку.
— Дейв? — голос Джулии был еле слышен за шумом воды. — Ты уже встал? Кофе хочешь?
— Пока нет, — Сердженор улыбнулся самому себе, вступая под теплые струи душа. — Здесь нет ни одного полотенца, — крикнул он. — Принеси мне полотенце.
Спустя минуту в ванную комнату вошла Джулия с полотенцем в руке. На ней был желтый, свободно подвязанный халат, а ее золотистые волосы стянуты на затылке золотой лентой. Сердженор как будто впервые увидел и удивился ее хрупкой красоте.
— Я уверена… — Джулия окинула взглядом ванную и замолчала, заметив множество полотенец на стенных вешалках. — О, Дейв! Что за идея заставлять меня подниматься по лестнице?
Сердженор усмехнулся ей.
— Не догадываешься?
Она окинула взглядом его упругое тело.
— Кофе готов.
— А я еще нет. Заходи — вода чудесная.
— Обещай, что не намочишь мне волосы! — сказала она с притворной неохотой, составлявшей часть их любовной игры.
— Обещаю.
Джулия развязала халат, позволив ему соскользнуть с плеч на пол, и шагнула к нему под душ. Сердженор обнял ее и в следующую минуту почувствовал, что очистился от всех желаний одиночества, которые космонавт обречен копить в течение долгих месяцев полета.
Позже, когда они уже завтракали, он гнал от себя непрошеная мысль: Если я — архитектор, если я действительно архитектор, так откуда я знаю, что чувствует космонавт?
Он смотрел на Джулию с какой-то печальной озадаченностью, и его начало беспокоить мягкое давление на шею сзади. Как если бы там была прижата подушка. Он поднял голову, недоуменно оглядел скудную меблировку своей комнаты в жилых отсеках «Сарафанда» и отшвырнул подушку в сторону. Там лежал плоский серебристый диск плейера Транс-Порта.
Сердженор взял диск. Одна часть его сознания пыталась разгадать загадку появления диска, в то время как другая горестно вопрошала непонятно кого: Джулия, Джулия, ну почему же тебя нет на самом деле?
Он как можно быстрее оделся, вышел из комнаты и почти дошел до трапа, ведущего вниз в кают-компанию, когда почувствовал, что его толкают в бок. В возмущении обернувшись, он увидел Виктора Войзи — сердитого и неестественно бледного. Сердженор было выругался, но тут заметил, что Войзи тоже несет кассету Транс-Порта.
— Что случилось, Вик? — спросил Сердженор. Мысли его по-прежнему были затуманены образами прошедшей ночи.
— Кто-то подсунул мне кассету, вот что случилось. Я убью этого ублюдка, когда выясню, кто он, — Войзи тяжело дышал.
— Подсунул тебе кассету?
— Именно это я и сказал! Кто-то вошел ко мне в комнату, взял мою собственную кассету и вставил в плейер другую.
Сердженор похолодел от нехорошего предчувствия.
— Что за кассету тебе подсунули? Смог бы ты узнать ее?
— Думаю, это кассета молодого Хиллиарда. Мне показалось, что девушка… — Войзи заметил диск в руке Сердженора и запнулся. — Что происходит, Дейв? Мне казалось, ты не пользуешься ими.
— Я-то не пользуюсь, но тем не менее тот же шутник подложил ее мне под подушку.
— Тогда это, наверное, моя кассета.
— Нет. Хиллиарда.
Войзи выглядел озадаченным.
— Но ведь каждой кассеты должно быть только по одной.
— Так и мне говорили, — с этими словами Сердженор направился вниз по трапу в кают-компанию. Войзи последовал за ним. Большая часть экипажа уже собралась там. Все стояли группками на «восточном» конце комнаты, но внимание Сердженора сконцентрировалось на груде серебристых дисков, возвышавшейся в центре стола. Его предчувствие превратилось в яростную уверенность.
— Привет, Дейв, Виктор, — произнес Поллен. — Я вижу, что и с вами это тоже проделали. Добро пожаловать в клуб.
— Как вам нравится эта кампания? — нервно хихикнув, спросил Гиллеспи. Ламеру мельком взглянул на него. Его карие глаза даже как-то выцвели.
— Это не смешно, Эл. Я не пользуюсь кассетами, а кто-то проник в мою комнату, в мою, можно сказать, святая святых, и мне это совсем не нравится.
— Если у всех были одни и те же кассеты, это значит, что кто-то взял кассету Берни Хиллиарда из его комнаты и сделал десяток или около того копий.
— Я думал, что конструкция кассет предохраняет их от копирования.
— Так и есть, но человек с соответствующим образованием мог бы сделать это.
— Кто?
Сердженор мельком оглядел комнату. Лишь один человек остался в стороне от обсуждения. Он сидел за столом, со старательным равнодушием вынимая из окна башенки раздачи тарелку яичницы с ветчиной. Сердженор подошел к нему. За ним последовали и остальные.
— Барроу, ты зашел слишком далеко, — начал Сердженор.
Барроу поднял брови в вежливом удивлении.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, старина.
— Ты все прекрасно понимаешь. Оставляя в стороне нарушение неприкосновенности жилища, я намерен доложить о том, что ты совершил на борту корабля умышленный поджог. И ты за это сядешь.
— Я?! — Барроу выглядел возмущенным. — Я никогда ничего не поджигал. Зачем бы мне делать это?
— Для того, чтобы заставить всех спуститься в ангар, а ты смог бы стянуть Транс-Порт Берни, снять копии с пленки и незаметно подсунуть их во все каюты.
— Ты спятил, — насмешливо ответил Барроу. — На этот раз я тебя прощаю, но в следующий раз, когда ты предъявишь подобное обвинение, постарайся представить какие-нибудь доказательства.
— Я представлю доказательства прямо сейчас, — сказал ему Сердженор. — Уэкоп постоянно контролирует все наши передвижения, хотя в наши контракты вписано, что записи не будут воспроизводиться за исключением случаев, касающихся безопасности корабля либо уголовного расследования — а данное событие подходит под оба определения. Я сейчас же вызываю Уэкопа.
— Погоди-ка! — Барроу встал, распростер руки и дернул синевато-серым подбородком в одной из своих кривых ухмылок. — Ради бога, я — не преступник. Вы что, парни, шуток не понимаете?
— ШУТКА! — Войзи отпихнул Сердженора и обеими руками сгреб Барроу за рубашку. — Что ты сделал с моей кассетой?
— Я отложил ее для тебя. Она в безопасности. Не переживай, слышишь? — Барроу занервничал.
— Пусть катится отсюда. Это все равно ничего не решит, — сказал Сердженор. Он с удивлением отметил, что главной заботой Войзи оказалась сохранность его собственной кассеты Транс-Порта.
Барроу дрожащими руками расправил рубашку.
— Послушайте, парни. Извините, если я огорчил вас. Это всего лишь…
— Черт побери, какой же в этом смысл? — Войзи был не удовлетворен, его песочно-рыжие брови нахмурились, почти скрыв глаза. — Зачем ты это сделал?
— Я… — Барроу запнулся, и в его глазах вспыхнул отблеск триумфа, когда в комнату вошел Хиллиард. Берни выглядел розовым, расслабленным и счастливым.
— Извините за опоздание, друзья, — улыбнулся он. — Я так хорошо провел эту ночь, что сегодня утром мне просто не хотелось просыпаться. А что здесь происходит? — Он с любопытством посмотрел на присутствующих.
— Тебе следует знать об этом, — пророкотал Войзи. — Наш товарищ Барроу, здесь…
Сердженор схватил его за плечо.
— Минутку, Вик.
Войзи нетерпеливо стряхнул его руку.
— …Вчера вошел в твою каюту, взял твой Транс-Порт, снял с него дюжину копий и рассовал всем нам под подушки. Прошедшей ночью все мы их просмотрели. Вот что здесь происходит, Берни.
Хиллиард передернулся, как от удара. Румянец на его щеках побледнел. Он уставился на энергично кивающего Барроу, а потом повернулся к Сердженору.
— Это правда, Дейв?
— Правда, — Сердженор посмотрел юноше в глаза, вспомнил, как обнаженная Джулия стояла рядом с ним под теплыми струями воды, и отвел взгляд, чувствуя себя в чем-то виноватым. Хиллиард оглядел остальных, качая головой и шевеля губами. Все переминались с ноги на ногу, не желая встречаться с ним взглядом.
— Можно сказать, я вам оказал любезность, — настаивал Барроу. — Такие девушки, как эта Джулия, ДОЛЖНЫ БЫТЬ общественной собственностью.
Войзи встал позади Барроу и резким движением схватил того за руки.
— Давай, малыш, — скомандовал он Хиллиарду. — Расквась ему физиономию. Бери мой гаечный ключ и дай ему как следует — он этого вполне заслуживает.
Барроу изо всех сил пытался освободиться, но Войзи легко удерживал его. Хиллиард с суровым лицом придвинулся к нему поближе и сжал кулаки. Сердженор понимал, что должен вмешаться, но тем не менее чувствовал, что у него нет желания делать это. Хиллиард с неторопливостью ритуала измерил расстояние, отвел кулак, заколебался и… отвернулся.
Войзи почти упрашивал его.
— Давай, малыш. Ты имеешь право.
— Зачем мне это? — губы Хиллиарда растянулись в улыбку, и Сердженор не поверил своим глазам. Улыбка слишком была похожа на настоящую. — Тод прав. Парень будет выглядеть скупердяем, если не захочет поделиться хорошенькой шлюхой с друзьями.
Но Джулия не такая! Хотелось крикнуть Сердженору. Им овладело возмущение, и он чуть было не высказал его вслух. Затем он понял, что чуть было не выставил себя дураком. Они говорили не о настоящей женщине в желтом и золотом, сидевшей рядом с ним за завтраком и улыбавшейся общим воспоминаниям. Предметом обсуждения был просто комплекс знаков на магнитной ленте.
— Отпустите его, — попросил Хиллиард, усаживаясь за стол. — Ну, что сегодня на завтрак? После такой ночи я должен солидно подкрепиться. Понимаете, что я имею в виду? — он подмигнул соседу. Сердженор с неожиданной и необъяснимой неприязнью посмотрел на Хиллиарда и повернулся к Барроу.
— Тебе это так просто не сойдет с рук, — сказал Сердженор и, переполненный непонятной ему самому яростью, вышел из-за стола и направился в одиночество своей каюты.
— Слушай меня.
— Я слушаю тебя, Дэвид.
Сердженор неподвижно лежал на кровати, пытаясь привести в порядок мысли. — Я официально докладываю, что вчерашний пожар на ангарной палубе устроил Тод Барроу. Преднамеренно. Он только что признался в этом. — Сердженор продолжил описание событий насколько мог объективно.
— Я понял, — прокомментировал Уэкоп, когда он закончил. — Ты полагаешь, что между Барроу и Хиллиардом могут быть осложнения в дальнейшем?
— Я… — Сердженор обдумывал другой аргумент за досрочное прекращение работ, но подобные вещи никогда не проходили с Уэкопом. — Я надеюсь, что никаких трений больше не будет. Мне кажется, что они выпустили пар.
— Спасибо, Дэвид, — после непродолжительного паузы Уэкоп продолжал. — Тебе будет интересно узнать, что я решил закончить полет. Это означает, что ты сможешь вернуться на Землю до двадцать пятого декабря, как и хотел.
— Что?
— Тебе будет интересно узнать, что я решил…
— Не начинай все сначала. Я понял. — Сердженор сел в кровати, боясь поверить услышанному. — Что заставило тебя передумать?
— Обстоятельства изменились.
— Какие?
Вновь наступила тишина.
— Барроу куда более непредсказуем, чем тебе кажется, Дэвид.
— Продолжай.
— Он нарушил мою память и логику. Я думаю, необходимо вернуться на ближайшую региональную базу, чтобы внести некоторые исправления, которые я не могу осуществить самостоятельно. А сделать это нужно, как можно скорее.
— Уэкоп, я не понимаю тебя. — Сердженор уставился в потолок. — Что же Барроу натворил на самом деле?
— Он сделал тринадцатую копию с кассеты Хиллиарда и ввел ее ко мне в память.
Сердженору это показалось почти непристойностью.
— Но… Я не думал, что такое возможно.
— Для должным образом квалифицированного человека вполне возможно. В будущем Картографическое Управление введет верхний предел знаний в определенных областях для экипажей топографических модулей. Также, вероятно, прекратят эксперимент с Транс-Портами.
— Это судьба, — медленно сказал Сердженор, все еще стараясь постичь скрытый смысл сообщения. — Я имею ввиду, что совместима ли была пленка хотя бы с твоим внутренним языком?
— В значительной степени. Я — очень универсальный, что в данном случае — слабость. Например, я решил отменить дополнительную часть программы… но я не совсем уверен в том, что мое решение основано исключительно на логике.
— Мне оно кажется совершенно логичным. Такая опасная личность как Барроу нуждается в лечении и как можно быстрее.
— Правильно, но я ведь предупрежден об опасности. Это значительно уменьшает возможность причинения вреда. Может быть дело в том, что теперь я понимаю твое желание вернуться домой, и это влияет на меня нелогичным образом.
— Это совершенно исключено, Уэкоп. Поверь мне, это единственный предмет, о котором я знаю больше тебя, — Сердженор встал с кровати и пошел к дверям. — Ты не возражаешь, если я сообщу эту новость экипажу до того, как ты сделаешь объявление сам?
— У меня нет возражений, если ты не будешь обсуждать настоящие причины данного решения.
— Идет, — Сердженор уже открывал дверь, когда Уэкоп вновь заговорил.
— Дэвид, пока ты не ушел… — бестелесный голос странно колебался, — …данные на ленте Хиллиарда… это точное изображение взаимоотношений мужчины и женщины?
— Они весьма идеализированы, — медленно выговорил Сердженор, — но они могут быть и такими.
— Понимаю. Как ты думаешь, Джулия действительно существует где-нибудь?
— Нет. Только на пленке.
— Дэвид, для меня все существует только на пленке.
— К сожалению, ничем не могу тебе помочь, Уэкоп, — Сердженор оглядел металлические стены. Позади каждой из них дремали мириады элементов нервной системы Уэкопа. Им овладело странное чувство — жалость, пополам с отвращением. Он пытался придумать какие-нибудь дружеские и значительные слова, но то, что у него вырвалось прозвучало совершенно неподходяще и даже несколько банально.
— Тебе лучше забыть о ней.
— Благодарю за совет, — ответил Уэкоп, — но у меня идеальная память.
Это невероятно, подумал Сердженор, задвигая за собой дверь комнаты, и поспешил в направлении кают-компании, собираясь поделиться с кем-нибудь хорошими новостями.
Как это и бывает с людьми, образ Джулии Корнуоллис уже вытеснялся из его сознания приятными мыслями о чудесных долгих зимних вечерах на Земле, о футбольных матчах, об изобилии сигар, о женщинах, накрывающих столы к праздничному ужину, и о семьях, собирающихся вместе на Рождество.
5
— Меня больше интересуют его поступки, но если мне потребуется информация относительно душевного состояния членов экипажа, я могу обратиться к относящимся к данному вопросу обзорам из Заключительных Отчетов Программы за прошлое столетие. Отчеты только Картографического Управления, содержат около восьми миллионов слов. А военные материалы, более обширные из-за…
— Не начинай все сначала. — Сердженора осенила новая мысль. — Предположим, имеется повод для тревоги. Предположим, ситуация действительно начинает выходить из-под контроля. Как бы ты поступил в этом случае?
Голос Уэкопа звучал дружелюбно.
— Я много чего мог бы сделать, Дэвид, но указания таковы: добавить в питьевую воду психотропный препарат. Этого будет вполне достаточно, чтобы восстановить стабильное положение.
— Ты имеешь право вводить людям транквилизаторы в любое время, когда тебе заблагорассудится?
— Нет. Только, когда ИМ заблагорассудится, — и снова Сердженор был почти уверен, что блок интонаций, встроенный в компьютер, использовался для издевательства над ним.
— Даже на мой взгляд это уж слишком. Интересно, сколько человек знает об этом?
— Невозможно подсчитать, сколько человек знает об этом, но я могу предоставить некоторые сведения, касающиеся этого.
— Некоторые сведения…
— Они таковы, что не имеет значения, как долго ты еще собираешься разговаривать. Ты все равно не попадешь на Землю до двадцать пятого декабря.
Сердженор злобно уставился на стену собственной комнаты. — Читаешь, небось, меня, как книгу, не так ли?
— Вовсе нет, Дэвид. Я нахожу чтение книг довольно-таки трудным занятием.
— Уэкоп, ты знаешь, что у тебя отвратительная склонность к высокомерию?
— Имена прилагательные неприменимы в моей… — Уэкоп внезапно замолчал, не договорив фразы. Насколько Сердженор знал, раньше за ним никогда такого не водилось. После паузы голос изменился. Теперь он звучал и обеспокоенно. — Пожар на ангарной палубе.
— Опасный? — Сердженор начал быстро натягивать ботинки.
— Концентрация дыма умеренная. Я только что локализовал очаг. Короткого замыкания не зарегистрировано. Ситуация полностью находится в пределах возможностей моих автоматических систем.
— Я спущусь вниз и посмотрю, — сказал Сердженор, слегка расслабившись, поскольку угроза серьезной катастрофы практически миновала. Он задвинул дверь комнаты и побежал к главному лифту, спустился вниз и бросился к первой ступеньке лестницы, ведущей на ангарную палубу. Лестница была заполнена людьми, которые старались выяснить, что же произошло. Круглую ангарную палубу заволакивал маслянистые клубы дыма, скрывавшие очертания шести топографических модулей в боксах, но Сердженор войдя, сразу увидел, что решетки на потолке эффективно втягивают его. Не прошло и минуты, как дым исчез. Только отдельные струйки поднимались из ящика, стоящего на одном из верстаков.
— Я отключил пожарную сигнализацию, — объявил Уэкоп. — Закончите тушение вручную.
— Посмотрите-ка сюда, — Войзи первым добрался до верстака и подобрал маленький лазерный нож. Он лежал, повернутый лучевой головкой к еще тлеющему ящику, в котором хранилась замасленная ветошь. — Кто-то оставил этот резак включенным. — Он с любопытством осмотрел инструмент. — Опасная штучка. Ограничитель дальности сломан. Это и привело к пожару.
Пока кто-то приводил в действие огнетушитель, Сердженор забрал у Войзи нож и внимательно осмотрел его. У Сердженора сложилось впечатление, что плата управления дальности отсутствовала вовсе не случайно. Существовало и другое странное обстоятельство. Горевший ящик с отходами был прикреплен скобами к ножке верстака так, что его невозможно было сдвинуть с места. Все это выглядело, как будто кто-то НАРОЧНО пытался устроить пожар. Но ведь ни один здравомыслящий человек не сделал бы этого. Космический корабль предназначен для того, чтобы оберегать жизни людей от любых капризов пространства. Чтобы кто-нибудь жаждал повредить «Сарафанд»… Немыслимо…
— Думаю, нам повезло, — сказал Войзи. — Никакого ущерба.
Тотчас же заговорил Уэкоп.
— Осмотрите эти остатки, джентльмены. Состав воздуха на ангарной палубе поддерживался с помощью электроники Модулей Один, Три и Шесть. Все подвергшиеся действию огня элементы следует тщательно осмотреть на предмет порчи, затем очистить и произвести проверку работоспособности. Я предлагаю вам сразу же приступить к работе. В противном случае возможна задержка предстоящей съемки.
Несколько человек недовольно вздохнули, но Сердженор полагал, что хоть какая-нибудь настоящая работа большей части экипажа будет только в удовольствие. Это событие нарушило все корабельное расписание и дало людям приятное ощущение собственной полезности. Отложив на время мысли о возможной причине пожара, Сердженор присоединился к работающим и провел два часа, проверяя электронное снаряжение. Топографические модули сконструированы таким образом, что ремонт, как правило, сводится к замене нефункционирующих деталей. Поэтому даже относительно необученные люди могут поддерживать такие аппараты в рабочем состоянии. Уэкоп, как всегда, принимал участие в ремонте и контролировал общий ход работ. Его дальнодействующие диагностические микроскопы, вмонтированные в потолок, время от времени перемещались и проецировали на большие экраны сильно увеличенные изображения поврежденных участков проводов.
К тому времени, когда кухня-автомат приготовила ужин, Сердженор чувствовал сильную, но приятную усталость. Он успокоился увидев, что тарелки с едой без каких-либо эксцессов проследовали между Хиллиардом и Барроу. Когда все поели, большая часть личного состава отправилась смотреть голографическую пьесу. Сердженор выпил две большие порции виски и обнаружив, что его ностальгия по Рождеству на Земле угрожающе растет, рано отправился спать.
Он проснулся поздним утром. Сердженор тут же расслабился снова, осознав, что сегодня суббота и он может не идти на службу. Его проект для новой аудитории университета находился в той самой пленительной, занимающей все мысли стадии, когда все подробности мог видеть он один. Сердженор по собственному опыту знал, что уик-энд полного отдыха позволит ему приступить к работе даже с большим энтузиазмом, если это возможно. Блаженство перезвоном серебряных колоколов наполнило его сознание. Он повернулся в постели и потянулся к Джулии.
Он ощутил минутное разочарование, обнаружив, что ее нет рядом. Потом до него донесся из кухни аромат свежесваренного кофе. Сердженор спрыгнул с постели, потянулся и голым зашлепал умываться. С минуту он постоял, рассматривая ванную с кранами в форме золотых дельфинов. Он решил принять душ в соседней секции из матового стекла. За окнами ванной комнаты, как залитый солнцем снег, мерцали цветы вишни, и где-то вдали полный энтузиазма садовник, выполняя первый весенний обряд, косил лужайку.
— Дейв? — голос Джулии был еле слышен за шумом воды. — Ты уже встал? Кофе хочешь?
— Пока нет, — Сердженор улыбнулся самому себе, вступая под теплые струи душа. — Здесь нет ни одного полотенца, — крикнул он. — Принеси мне полотенце.
Спустя минуту в ванную комнату вошла Джулия с полотенцем в руке. На ней был желтый, свободно подвязанный халат, а ее золотистые волосы стянуты на затылке золотой лентой. Сердженор как будто впервые увидел и удивился ее хрупкой красоте.
— Я уверена… — Джулия окинула взглядом ванную и замолчала, заметив множество полотенец на стенных вешалках. — О, Дейв! Что за идея заставлять меня подниматься по лестнице?
Сердженор усмехнулся ей.
— Не догадываешься?
Она окинула взглядом его упругое тело.
— Кофе готов.
— А я еще нет. Заходи — вода чудесная.
— Обещай, что не намочишь мне волосы! — сказала она с притворной неохотой, составлявшей часть их любовной игры.
— Обещаю.
Джулия развязала халат, позволив ему соскользнуть с плеч на пол, и шагнула к нему под душ. Сердженор обнял ее и в следующую минуту почувствовал, что очистился от всех желаний одиночества, которые космонавт обречен копить в течение долгих месяцев полета.
Позже, когда они уже завтракали, он гнал от себя непрошеная мысль: Если я — архитектор, если я действительно архитектор, так откуда я знаю, что чувствует космонавт?
Он смотрел на Джулию с какой-то печальной озадаченностью, и его начало беспокоить мягкое давление на шею сзади. Как если бы там была прижата подушка. Он поднял голову, недоуменно оглядел скудную меблировку своей комнаты в жилых отсеках «Сарафанда» и отшвырнул подушку в сторону. Там лежал плоский серебристый диск плейера Транс-Порта.
Сердженор взял диск. Одна часть его сознания пыталась разгадать загадку появления диска, в то время как другая горестно вопрошала непонятно кого: Джулия, Джулия, ну почему же тебя нет на самом деле?
Он как можно быстрее оделся, вышел из комнаты и почти дошел до трапа, ведущего вниз в кают-компанию, когда почувствовал, что его толкают в бок. В возмущении обернувшись, он увидел Виктора Войзи — сердитого и неестественно бледного. Сердженор было выругался, но тут заметил, что Войзи тоже несет кассету Транс-Порта.
— Что случилось, Вик? — спросил Сердженор. Мысли его по-прежнему были затуманены образами прошедшей ночи.
— Кто-то подсунул мне кассету, вот что случилось. Я убью этого ублюдка, когда выясню, кто он, — Войзи тяжело дышал.
— Подсунул тебе кассету?
— Именно это я и сказал! Кто-то вошел ко мне в комнату, взял мою собственную кассету и вставил в плейер другую.
Сердженор похолодел от нехорошего предчувствия.
— Что за кассету тебе подсунули? Смог бы ты узнать ее?
— Думаю, это кассета молодого Хиллиарда. Мне показалось, что девушка… — Войзи заметил диск в руке Сердженора и запнулся. — Что происходит, Дейв? Мне казалось, ты не пользуешься ими.
— Я-то не пользуюсь, но тем не менее тот же шутник подложил ее мне под подушку.
— Тогда это, наверное, моя кассета.
— Нет. Хиллиарда.
Войзи выглядел озадаченным.
— Но ведь каждой кассеты должно быть только по одной.
— Так и мне говорили, — с этими словами Сердженор направился вниз по трапу в кают-компанию. Войзи последовал за ним. Большая часть экипажа уже собралась там. Все стояли группками на «восточном» конце комнаты, но внимание Сердженора сконцентрировалось на груде серебристых дисков, возвышавшейся в центре стола. Его предчувствие превратилось в яростную уверенность.
— Привет, Дейв, Виктор, — произнес Поллен. — Я вижу, что и с вами это тоже проделали. Добро пожаловать в клуб.
— Как вам нравится эта кампания? — нервно хихикнув, спросил Гиллеспи. Ламеру мельком взглянул на него. Его карие глаза даже как-то выцвели.
— Это не смешно, Эл. Я не пользуюсь кассетами, а кто-то проник в мою комнату, в мою, можно сказать, святая святых, и мне это совсем не нравится.
— Если у всех были одни и те же кассеты, это значит, что кто-то взял кассету Берни Хиллиарда из его комнаты и сделал десяток или около того копий.
— Я думал, что конструкция кассет предохраняет их от копирования.
— Так и есть, но человек с соответствующим образованием мог бы сделать это.
— Кто?
Сердженор мельком оглядел комнату. Лишь один человек остался в стороне от обсуждения. Он сидел за столом, со старательным равнодушием вынимая из окна башенки раздачи тарелку яичницы с ветчиной. Сердженор подошел к нему. За ним последовали и остальные.
— Барроу, ты зашел слишком далеко, — начал Сердженор.
Барроу поднял брови в вежливом удивлении.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, старина.
— Ты все прекрасно понимаешь. Оставляя в стороне нарушение неприкосновенности жилища, я намерен доложить о том, что ты совершил на борту корабля умышленный поджог. И ты за это сядешь.
— Я?! — Барроу выглядел возмущенным. — Я никогда ничего не поджигал. Зачем бы мне делать это?
— Для того, чтобы заставить всех спуститься в ангар, а ты смог бы стянуть Транс-Порт Берни, снять копии с пленки и незаметно подсунуть их во все каюты.
— Ты спятил, — насмешливо ответил Барроу. — На этот раз я тебя прощаю, но в следующий раз, когда ты предъявишь подобное обвинение, постарайся представить какие-нибудь доказательства.
— Я представлю доказательства прямо сейчас, — сказал ему Сердженор. — Уэкоп постоянно контролирует все наши передвижения, хотя в наши контракты вписано, что записи не будут воспроизводиться за исключением случаев, касающихся безопасности корабля либо уголовного расследования — а данное событие подходит под оба определения. Я сейчас же вызываю Уэкопа.
— Погоди-ка! — Барроу встал, распростер руки и дернул синевато-серым подбородком в одной из своих кривых ухмылок. — Ради бога, я — не преступник. Вы что, парни, шуток не понимаете?
— ШУТКА! — Войзи отпихнул Сердженора и обеими руками сгреб Барроу за рубашку. — Что ты сделал с моей кассетой?
— Я отложил ее для тебя. Она в безопасности. Не переживай, слышишь? — Барроу занервничал.
— Пусть катится отсюда. Это все равно ничего не решит, — сказал Сердженор. Он с удивлением отметил, что главной заботой Войзи оказалась сохранность его собственной кассеты Транс-Порта.
Барроу дрожащими руками расправил рубашку.
— Послушайте, парни. Извините, если я огорчил вас. Это всего лишь…
— Черт побери, какой же в этом смысл? — Войзи был не удовлетворен, его песочно-рыжие брови нахмурились, почти скрыв глаза. — Зачем ты это сделал?
— Я… — Барроу запнулся, и в его глазах вспыхнул отблеск триумфа, когда в комнату вошел Хиллиард. Берни выглядел розовым, расслабленным и счастливым.
— Извините за опоздание, друзья, — улыбнулся он. — Я так хорошо провел эту ночь, что сегодня утром мне просто не хотелось просыпаться. А что здесь происходит? — Он с любопытством посмотрел на присутствующих.
— Тебе следует знать об этом, — пророкотал Войзи. — Наш товарищ Барроу, здесь…
Сердженор схватил его за плечо.
— Минутку, Вик.
Войзи нетерпеливо стряхнул его руку.
— …Вчера вошел в твою каюту, взял твой Транс-Порт, снял с него дюжину копий и рассовал всем нам под подушки. Прошедшей ночью все мы их просмотрели. Вот что здесь происходит, Берни.
Хиллиард передернулся, как от удара. Румянец на его щеках побледнел. Он уставился на энергично кивающего Барроу, а потом повернулся к Сердженору.
— Это правда, Дейв?
— Правда, — Сердженор посмотрел юноше в глаза, вспомнил, как обнаженная Джулия стояла рядом с ним под теплыми струями воды, и отвел взгляд, чувствуя себя в чем-то виноватым. Хиллиард оглядел остальных, качая головой и шевеля губами. Все переминались с ноги на ногу, не желая встречаться с ним взглядом.
— Можно сказать, я вам оказал любезность, — настаивал Барроу. — Такие девушки, как эта Джулия, ДОЛЖНЫ БЫТЬ общественной собственностью.
Войзи встал позади Барроу и резким движением схватил того за руки.
— Давай, малыш, — скомандовал он Хиллиарду. — Расквась ему физиономию. Бери мой гаечный ключ и дай ему как следует — он этого вполне заслуживает.
Барроу изо всех сил пытался освободиться, но Войзи легко удерживал его. Хиллиард с суровым лицом придвинулся к нему поближе и сжал кулаки. Сердженор понимал, что должен вмешаться, но тем не менее чувствовал, что у него нет желания делать это. Хиллиард с неторопливостью ритуала измерил расстояние, отвел кулак, заколебался и… отвернулся.
Войзи почти упрашивал его.
— Давай, малыш. Ты имеешь право.
— Зачем мне это? — губы Хиллиарда растянулись в улыбку, и Сердженор не поверил своим глазам. Улыбка слишком была похожа на настоящую. — Тод прав. Парень будет выглядеть скупердяем, если не захочет поделиться хорошенькой шлюхой с друзьями.
Но Джулия не такая! Хотелось крикнуть Сердженору. Им овладело возмущение, и он чуть было не высказал его вслух. Затем он понял, что чуть было не выставил себя дураком. Они говорили не о настоящей женщине в желтом и золотом, сидевшей рядом с ним за завтраком и улыбавшейся общим воспоминаниям. Предметом обсуждения был просто комплекс знаков на магнитной ленте.
— Отпустите его, — попросил Хиллиард, усаживаясь за стол. — Ну, что сегодня на завтрак? После такой ночи я должен солидно подкрепиться. Понимаете, что я имею в виду? — он подмигнул соседу. Сердженор с неожиданной и необъяснимой неприязнью посмотрел на Хиллиарда и повернулся к Барроу.
— Тебе это так просто не сойдет с рук, — сказал Сердженор и, переполненный непонятной ему самому яростью, вышел из-за стола и направился в одиночество своей каюты.
— Слушай меня.
— Я слушаю тебя, Дэвид.
Сердженор неподвижно лежал на кровати, пытаясь привести в порядок мысли. — Я официально докладываю, что вчерашний пожар на ангарной палубе устроил Тод Барроу. Преднамеренно. Он только что признался в этом. — Сердженор продолжил описание событий насколько мог объективно.
— Я понял, — прокомментировал Уэкоп, когда он закончил. — Ты полагаешь, что между Барроу и Хиллиардом могут быть осложнения в дальнейшем?
— Я… — Сердженор обдумывал другой аргумент за досрочное прекращение работ, но подобные вещи никогда не проходили с Уэкопом. — Я надеюсь, что никаких трений больше не будет. Мне кажется, что они выпустили пар.
— Спасибо, Дэвид, — после непродолжительного паузы Уэкоп продолжал. — Тебе будет интересно узнать, что я решил закончить полет. Это означает, что ты сможешь вернуться на Землю до двадцать пятого декабря, как и хотел.
— Что?
— Тебе будет интересно узнать, что я решил…
— Не начинай все сначала. Я понял. — Сердженор сел в кровати, боясь поверить услышанному. — Что заставило тебя передумать?
— Обстоятельства изменились.
— Какие?
Вновь наступила тишина.
— Барроу куда более непредсказуем, чем тебе кажется, Дэвид.
— Продолжай.
— Он нарушил мою память и логику. Я думаю, необходимо вернуться на ближайшую региональную базу, чтобы внести некоторые исправления, которые я не могу осуществить самостоятельно. А сделать это нужно, как можно скорее.
— Уэкоп, я не понимаю тебя. — Сердженор уставился в потолок. — Что же Барроу натворил на самом деле?
— Он сделал тринадцатую копию с кассеты Хиллиарда и ввел ее ко мне в память.
Сердженору это показалось почти непристойностью.
— Но… Я не думал, что такое возможно.
— Для должным образом квалифицированного человека вполне возможно. В будущем Картографическое Управление введет верхний предел знаний в определенных областях для экипажей топографических модулей. Также, вероятно, прекратят эксперимент с Транс-Портами.
— Это судьба, — медленно сказал Сердженор, все еще стараясь постичь скрытый смысл сообщения. — Я имею ввиду, что совместима ли была пленка хотя бы с твоим внутренним языком?
— В значительной степени. Я — очень универсальный, что в данном случае — слабость. Например, я решил отменить дополнительную часть программы… но я не совсем уверен в том, что мое решение основано исключительно на логике.
— Мне оно кажется совершенно логичным. Такая опасная личность как Барроу нуждается в лечении и как можно быстрее.
— Правильно, но я ведь предупрежден об опасности. Это значительно уменьшает возможность причинения вреда. Может быть дело в том, что теперь я понимаю твое желание вернуться домой, и это влияет на меня нелогичным образом.
— Это совершенно исключено, Уэкоп. Поверь мне, это единственный предмет, о котором я знаю больше тебя, — Сердженор встал с кровати и пошел к дверям. — Ты не возражаешь, если я сообщу эту новость экипажу до того, как ты сделаешь объявление сам?
— У меня нет возражений, если ты не будешь обсуждать настоящие причины данного решения.
— Идет, — Сердженор уже открывал дверь, когда Уэкоп вновь заговорил.
— Дэвид, пока ты не ушел… — бестелесный голос странно колебался, — …данные на ленте Хиллиарда… это точное изображение взаимоотношений мужчины и женщины?
— Они весьма идеализированы, — медленно выговорил Сердженор, — но они могут быть и такими.
— Понимаю. Как ты думаешь, Джулия действительно существует где-нибудь?
— Нет. Только на пленке.
— Дэвид, для меня все существует только на пленке.
— К сожалению, ничем не могу тебе помочь, Уэкоп, — Сердженор оглядел металлические стены. Позади каждой из них дремали мириады элементов нервной системы Уэкопа. Им овладело странное чувство — жалость, пополам с отвращением. Он пытался придумать какие-нибудь дружеские и значительные слова, но то, что у него вырвалось прозвучало совершенно неподходяще и даже несколько банально.
— Тебе лучше забыть о ней.
— Благодарю за совет, — ответил Уэкоп, — но у меня идеальная память.
Это невероятно, подумал Сердженор, задвигая за собой дверь комнаты, и поспешил в направлении кают-компании, собираясь поделиться с кем-нибудь хорошими новостями.
Как это и бывает с людьми, образ Джулии Корнуоллис уже вытеснялся из его сознания приятными мыслями о чудесных долгих зимних вечерах на Земле, о футбольных матчах, об изобилии сигар, о женщинах, накрывающих столы к праздничному ужину, и о семьях, собирающихся вместе на Рождество.
5
Майк Тарджетт угрюмо вглядывался в передние обзорные экраны Модуля Пять. Машина передвигалась по ровной коричневой пустыне в метре от поверхности. Съемка шла на максимальной скорости. Кроме султана пыли, непрерывно клубившегося за аппаратом, на всей Хорте-7 нигде не было ни единого признака движения. И никаких признаков жизни.
— Восемь мертвых миров подряд, — проворчал он. — Почему мы никогда не находим жизнь?
— Потому что мы работаем на Картографическое Управление, — разъяснил Сердженор, усаживаясь поудобнее в соседнем кресле модуля. — Если бы это был обитаемый мир, нам бы не позволили разъезжать здесь так, как мы это делаем.
— Я знаю, но мне хотелось бы иметь хоть какую-то возможность установить контакт с кем-нибудь. Какая разница, с кем.
— Я бы посоветовал тебе, — миролюбиво произнес Сердженор, — поступить в Дипломатическое Управление. — Он закрыл глаза с видом человека, готового вот-вот погрузиться в сладкий послеобеденный сон.
— Какие там требования? Я-то знаю только топосъемку да чуть-чуть астрономию.
— У тебя есть главное — способность говорить длительное время и не сказать ничего.
— Благодарю. — Тарджетт обиженно взглянул на расслабленный профиль старшего товарища. Он со все возрастающим уважением относился к Сердженору и к его длительному опыту работы в Управлении. В то же время он совсем не был уверен в том, что ему самому хотелось бы повторять карьеру Сердженора. Находить удовольствие в бесконечной смене холодных чужих миров… Нет, здесь требовался особый склад мышления, и Тарджетт был почти уверен в том, что таковым не обладает. Перспектива состариться в Управлении наполнила его холодным смятением. Он надеялся быстро сделать деньги и уволиться, пока он еще достаточно молод для того, чтобы наслаждаться их тратой. Он даже уже решил, где будет жить в свое удовольствие.
Следующий отпуск он собирался провести на Земле и попытать счастья на каких-нибудь легендарных конных скачек. Азартный человек мог без труда найти возможность сыграть в любом казино, в любом обитаемом мире Федерации, но конные скачки представляли особый случай. К настоящему времени они проходили только на исторических дорожках Санта-Анито или Эскота…
— Дейв, — задумчиво произнес он, — ты ведь уже работал в Управлении в те далекие времена, когда модулям разрешалось нарушать порядок топографической съемки и последние пятьсот километров лететь к кораблю наперегонки?
Веки Сердженора слегка дрогнули.
— Далекие времена? Это было всего лишь пару лет назад.
— Для нашего дела — это давно.
— Мы обычно возвращались к кораблю наперегонки, но в один прекрасный день случилась беда. Потом ввели особое предписание и гонки запретили. — Сердженор говорил вполне дружелюбно, но было очевидно, что ему хочется спокойно подремать после обеда.
— Ты когда-нибудь зарабатывал на этом деньги? — упорствовал Тарджетт.
— Каким образом?
— Держал пари на победителя?
— Это не сработало бы, — Сердженор театрально зевнул, подчеркнув этим нежелание продолжать беседу. — У каждого модуля абсолютно одинаковые шансы
— один из шести.
— Не АБСОЛЮТНО одинаковые шансы, — продолжал Тарджетт, пытаясь заинтересовать Сердженора. — Мне удалось узнать, что допускается разброс до тридцати километров, когда Уэкоп сажает «Сарафанд» на полюсе. А если погрешность была бы допущена сразу на обоих полюсах? Тогда у одного из модулей оказалось бы преимущество в шестьдесят километров перед противоположным. Все, что следует сделать — заключить выгодное пари…
— Майк, — устало перебил его Сердженор, — ты когда-нибудь остановишься? Подумай, если ты сделаешь из этой затеи законное коммерческое предприятие, то ты так разбогатеешь, что тебе не нужно будет играть на деньги.
— Восемь мертвых миров подряд, — проворчал он. — Почему мы никогда не находим жизнь?
— Потому что мы работаем на Картографическое Управление, — разъяснил Сердженор, усаживаясь поудобнее в соседнем кресле модуля. — Если бы это был обитаемый мир, нам бы не позволили разъезжать здесь так, как мы это делаем.
— Я знаю, но мне хотелось бы иметь хоть какую-то возможность установить контакт с кем-нибудь. Какая разница, с кем.
— Я бы посоветовал тебе, — миролюбиво произнес Сердженор, — поступить в Дипломатическое Управление. — Он закрыл глаза с видом человека, готового вот-вот погрузиться в сладкий послеобеденный сон.
— Какие там требования? Я-то знаю только топосъемку да чуть-чуть астрономию.
— У тебя есть главное — способность говорить длительное время и не сказать ничего.
— Благодарю. — Тарджетт обиженно взглянул на расслабленный профиль старшего товарища. Он со все возрастающим уважением относился к Сердженору и к его длительному опыту работы в Управлении. В то же время он совсем не был уверен в том, что ему самому хотелось бы повторять карьеру Сердженора. Находить удовольствие в бесконечной смене холодных чужих миров… Нет, здесь требовался особый склад мышления, и Тарджетт был почти уверен в том, что таковым не обладает. Перспектива состариться в Управлении наполнила его холодным смятением. Он надеялся быстро сделать деньги и уволиться, пока он еще достаточно молод для того, чтобы наслаждаться их тратой. Он даже уже решил, где будет жить в свое удовольствие.
Следующий отпуск он собирался провести на Земле и попытать счастья на каких-нибудь легендарных конных скачек. Азартный человек мог без труда найти возможность сыграть в любом казино, в любом обитаемом мире Федерации, но конные скачки представляли особый случай. К настоящему времени они проходили только на исторических дорожках Санта-Анито или Эскота…
— Дейв, — задумчиво произнес он, — ты ведь уже работал в Управлении в те далекие времена, когда модулям разрешалось нарушать порядок топографической съемки и последние пятьсот километров лететь к кораблю наперегонки?
Веки Сердженора слегка дрогнули.
— Далекие времена? Это было всего лишь пару лет назад.
— Для нашего дела — это давно.
— Мы обычно возвращались к кораблю наперегонки, но в один прекрасный день случилась беда. Потом ввели особое предписание и гонки запретили. — Сердженор говорил вполне дружелюбно, но было очевидно, что ему хочется спокойно подремать после обеда.
— Ты когда-нибудь зарабатывал на этом деньги? — упорствовал Тарджетт.
— Каким образом?
— Держал пари на победителя?
— Это не сработало бы, — Сердженор театрально зевнул, подчеркнув этим нежелание продолжать беседу. — У каждого модуля абсолютно одинаковые шансы
— один из шести.
— Не АБСОЛЮТНО одинаковые шансы, — продолжал Тарджетт, пытаясь заинтересовать Сердженора. — Мне удалось узнать, что допускается разброс до тридцати километров, когда Уэкоп сажает «Сарафанд» на полюсе. А если погрешность была бы допущена сразу на обоих полюсах? Тогда у одного из модулей оказалось бы преимущество в шестьдесят километров перед противоположным. Все, что следует сделать — заключить выгодное пари…
— Майк, — устало перебил его Сердженор, — ты когда-нибудь остановишься? Подумай, если ты сделаешь из этой затеи законное коммерческое предприятие, то ты так разбогатеешь, что тебе не нужно будет играть на деньги.