Шоу Боб. Судный день Орбитсвиля

   — Вам налить молока?
   Женщина не обратила на его слова никакого внимания, ее взгляд блуждал по его лицу.
   — Я действительно хотела бы знать, что вы думаете по этому поводу.
   — Мне кажется, эта теория очень впечатляюща, — ответил Джим.
   — Впечатляюща! — Сильвия кивнула, показывая, что прекрасно поняла двусмысленность этого слова. — Хорошо, но что все-таки вас в ней смущает?
   Не уставая поражаться тому, насколько их разговор отличается от того, каким он себе его представлял, Никлин ответил:
   — Я полагаю, что все, связанное с созданием личности. Если, как вы говорите, вся материя имеет майндонную составляющую, то для того, чтобы личность появилась на свет, необходима всего лишь физическая организация. Но зачем тогда биологическая…
   — Джим! — в голосе Монтейна сквозило нетерпение. — Вы не хотите вернуться к нашему столу?
   Никлин изобразил на лице крайнее сожаление.
   — Я вынужден вернуться, но мне хотелось бы продолжить.
   — Мне тоже. Мы могли бы поговорить после совещания.
   Он улыбнулся, не отводя от нее глаз.
   — Я имею в виду вовсе не это.
   Некоторое время выражение ее лица оставалось прежним. Никлин понял, насколько она погружена в свой метафизический мир. Ей потребовалось некоторое усилие, чтобы вернуться к реальности.
   — Вы сказали, что должны вернуться. Так почему же вы не возвращаетесь?
   Сильвия отвернулась и взяла свою чашку. Никлину не хотелось так просто отступать.
   — Это всего лишь проверка. Ведь нет ничего дурного в проверке.
   — Неужели люди, подобные вам, никогда не наскучивают самим себе?
   — Я мог бы задать вам тот же вопрос, — галантно ответил он и направился к сидящим за столом.
   Никлин обнаружил, что за время его отсутствия события развивались очень быстро. Ренард, похоже, оставил мысль о покупке «Тары» и решил выступить посредником в приобретении отдельных компонентов:
   — Насколько я понял Кори, вы хотите приобрести двадцать пять палуб типа 5М.
   — Что-то в этом роде. — На всякий случай Никлин решил не проявлять энтузиазма. — Мы собираемся установить их в дополнение к уже имеющимся.
   — У меня есть подобные палубы.
   — И какова их цена?
   — О… — Ренард прикрыл глаза, изображая, что производит сложный подсчет. — Скажем, тридцать тысяч. Монитов, разумеется, а не орбов.
   Никлин не обратил внимания на намек по поводу его провинциальной привычки к орбам. Цена оказалась гораздо ниже, чем та, которую он ожидал от такой акулы, как Ренард. Нет ли здесь подвоха?
   — И в каком они состоянии?
   — Не использовались, — спокойно ответил Ренард. — Они, конечно, довольно старые, но их никто никогда не эксплуатировал.
   Никлин краем глаза заметил, как Монтейн и Воорсангер обмениваются победными взглядами. В нем окрепла убежденность, что в предложении Ренарда что-то не так. Он снова все обдумал и внезапно понял затеянную Ренардом игру в кошки-мышки. «Ублюдок! — подумал он с невольным восхищением. — Ты еще большее дерьмо, чем я предполагал!»
   — Ну, Рик, — удовлетворенно сказал Монтейн, — думаю, мы можем столковаться и…
   — Прежде чем продолжить, — вмешался Никлин, — спросите мистера Ренарда, не являются ли тридцать тысяч ценой одной штуки.
   Монтейн уставился на Ренарда:
   — Но ведь это составит… три четверти миллиона за двадцать пять палуб!
   — Рынок есть рынок, — губы Ренарда радостно дернулись.
   Никлин улыбнулся, давая ему понять, что получил удовольствие от этого розыгрыша.
   — И все-таки, Рик, вы не считаете, что это немного чересчур — пытаться сбыть старые палубы за тройную цену новых?
   — Их цена стремительно растет. Большинство новых палуб пропало вместе с внешними ремонтными сооружениями. Мои сотрудники скупили все приличные части, которые завалялись в наземных доках.
   — В таком случае мне придется использовать еще более старые, — упрямо сказал Монтейн, уткнувшись взглядом в стол.
   — Большая их часть также находится в моих руках. — Ренард сочувственно покачал головой. — Для блага общества, как вы понимаете, необходимо как можно быстрее восстановить межпортальную торговлю. Мы должны подготовить корабли к полетам максимально быстрее, даже если для этого придется внести упрощения в производственный процесс.
   — В таком случае, — Монтейн поднялся, — я воспользуюсь старыми палубами, которые вы либо отвергли, либо упустили. Если понадобится, я выкопаю их на свалках, склею слюной. — В его голосе появилась торжественность. — Никакая земная сила не сможет помешать мне подготовить «Тару» к полету. Я обещаю вам это во имя Господа!
   — Вам потребуется все его могущество, чтобы получить полетный сертификат, — пробурчал Ренард.
   Монтейн с нескрываемой ненавистью посмотрел на него.
   — Почему бы вам… Почему бы вам…
   — Позвольте мне, — вмешался Никлин, поворачиваясь к Ренарду с довольной улыбкой. — Сан Кори создает определенные трудности в выражении некоторых человеческих чувств, но как я полагаю, он хотел сказать, чтобы вы проваливали и побыстрее.
   Насмешливый блеск в глазах Ренарда внезапно потух. Он повернулся к Монтейну.
   — Вам следует тщательнее подбирать своих сотрудников.
   — Язык моего коллеги сильно изменился в худшую сторону со времени нашего с ним знакомства, — ответил ему проповедник. — Обычно я сожалею о его манерах, но не в данном случае.
   — Похоже, я понапрасну потерял много времени.
   Ренард поднялся, кивнул Сильвии, которая уже допила свой чай, и они молча направились к выходу.
   Никлин задумчиво смотрел вслед женщине, пока дверь за ней не закрылась.
   — Мне всегда жаль жен подобных субъектов.
   — Я заметил, как тебе ее жаль, — заметил Хепворт с шутливым упреком.
   — Ведь ты клеился к ней, не так ли?
   — Эта женщина заслуживает кого-нибудь получше, чем Рик Ренард.
   Хепворт усмехнулся.
   — А ты, очевидно, не совсем соответствуешь этим требованиям.
   — Почему мы должны выслушивать подобные разговоры? — гневно спросил Воорсангер. На его длинном унылом лице застыла гримаса отвращения.
   — Ропп совершенно прав. — Монтейн обвел их суровым взглядом.
   Никлин улыбнулся ему.
   — Я думаю, что мы совершенно правильно обошлись с мистером Ренардом. В частности, вы, шеф. Теперь я действительно горжусь вами.
   Он говорил в своей обычной легкомысленной манере, но вдруг понял, что и в самом деле гордится Монтейном. Сумасшедший он или нет, но проповедник отстоял свои принципы перед сильным и богатым противником.
   — Я боюсь, — спокойно сказал Монтейн, — что подготовка «Тары» займет гораздо больше времени, чем мы ожидали. Меня не покидает предчувствие, что нам может не хватить времени.

15

   Найти работу оказалось гораздо проще, чем ожидал Никлин.
   «Йеп и Ричли» была новой компанией, образовавшейся на волне спроса на средние межпортальные грузовые корабли. Компания решила разместить свои производственные мощности прямо в Бичхеде, что было довольно необычно. Традиционно, в строительстве космических кораблей Орбитсвиль всегда полагался на Землю. Только в нескольких космических портах занимались производством звездолетов, и все они располагались в Дальтоне, огромной агломерации вблизи Двенадцатого Портала. Мощности же бичхедского космопорта в отношении ремонта и обслуживания кораблей всегда были ограничены. Вследствие этого компания «Йеп и Ричли» испытывала определенный недостаток в квалифицированной рабочей силе.
   Таими Йеп, президент компании, поначалу встревожился, узнав, что у Никлина формально нет инженерного образования, но будучи таким же любителем техники, как и Джим, он не смог сдержать своего восхищения перед его мастерством и способностью удерживать в памяти сотни мелочей. В результате Никлину предложили должность ведущего инженера. Собственно, как само название должности, так и круг его обязанностей, еще предстояло уточнить. Предполагалось, что Никлин приступит к работе, как только урегулирует все формальности с Монтейном.
   Джим испытывал смешанные чувства, когда ступил на территорию портального комплекса и увидел массивный трехцилиндровый корпус «Тары». Стоял прохладный ветреный день. Поверхность корабля, теперь безукоризненно чистая, отливала медью. Окрашенная в белый и алый цвета отделяемая капсула покоилась на своем месте под носовой частью. «Тара» выглядела полностью готовой к путешествию в открытом космосе.
   Никлину было трудно поверить, что с тех пор, как этот изъеденный коррозией корабль установили на краю портала, прошло два года. В течение этих двух лет он трудился не покладая рук, отказываясь даже от коротких отпусков, принося в жертву своей страсти, многое из того, что составляет нормальную человеческую жизнь.
   Когда требовалось приобрести какую-либо деталь или конструкцию, работа сразу же замедлялась из-за невидимого, но Постоянного противодействия консорциума Ренарда.
   Никлин часто вынужден был покупать детали, предназначенные для иного типа корабля, и подгонять их под имеющуюся конструкцию. Небольшой отряд рабочих, целиком составленный из членов общины, вынужден был работать в три смены. Под контролем Никлина они выполнили впечатляющий объем работы.
   Скотт Хепворт столкнулся с теми же трудностями в работе над двигателями корабля. Ему приходилось время от времени приглашать специалистов со стороны. Но в конце концов двухлетний самоотверженный труд завершился победой, и двигатели были готовы.
   «Птичка собралась улетать, — грустно подумал Джим. — Единственная проблема состоит в том, что никто не откроет ей клетку».
   Дойдя до центрального трапа, ведущего в основной пассажирский цилиндр корабля, он остановился, заметив спускающегося по трапу Лэна Хуэртаса. Именно Хуэртас, единственный чернокожий в общине, первым заговорил с Никлином в тот памятный день в Оринджфилде. Теперь же Хуэртас не скрывал своей неприязни к Джиму и старался не разговаривать с ним.
   — Доброе утро, дорогой мой, лучший мой друг! — радостно закричал Никлин, никогда не упускавший случая позлить Хуэртаса бурным проявлением дружелюбия. — Как ты себя чувствуешь сегодня?
   — Отлично, — буркнул тот, стараясь побыстрее пройти мимо.
   — Я очень рад слышать это. Скажи, старина. Кори на корабле?
   — Нет, в отеле.
   — Очень тебе признателен, дружище!
   Никлин хлопнул Хуэртаса по плечу и повернул в сторону отеля «Первопроходец». Процветание этого отеля полностью зависело от регулярности космических сообщений. Со времен Большого Скачка отель испытывал огромные финансовые затруднения, и его владельцы с огромной радостью предоставили Монтейну и его соратникам льготы, поскольку благодаря проекту проповедника их дела пошли на поправку. Сам же Монтейн сейчас с головой ушел в войну на измор за получение сертификата.
   Предупрежденный о трудностях с получением разрешения, Монтейн предпринял хитрый ход, заставив всех своих последователей приобрести акции компании. Юридически это означало, что корабль становится частным, а не общественным средством передвижения, и, следовательно, должен теперь удовлетворять менее суровым правилам. Однако эти ухищрения не растопили лед инспекции из Департамента Космических Перевозок.
   Никлин наблюдал, как представители Объединенного Руководства пачками приезжали и уезжали с брезгливым выражением на лицах, словно чиновники полагали, что возрожденный корабль угрожает самим основам их существования. Их философий, разъяснял Джим недоумевающим Монтейну и Воорсангеру, состоит в одной-единственной установке: отверстие, просверленное одним рабочим здесь, в порту, гораздо хуже отверстия, просверленного другим рабочим на заводе, имеющем соответствующую лицензию.
   Из этого тупика есть два выхода, добавлял он. Первый — прибегнуть к подкупу на всех уровнях, другой выход — глухой ночью сорвать замки с причальных линий и тихо соскользнуть в черное отверстие Портала. Монтейн воспринял оба предложения как шутки дурного тона, и, по-видимому, ждал вмешательства высших сил, которые помогут ему отправиться в путь вместе с будущими Адамами и Евами.
   «Определенно, пора сматываться, — подумал Джим, шагая к отелю. — Я сделал все, что наметил… за одним, но очень существенным исключением. Дани. Впрочем, я готов ко всему, что предложит мне Газообразное Позвоночное».
   Он вышел с территории порта через пустынный грузовой вход, пересек бульвар Линдстром. Пирамида «Первопроходца» высилась справа, в его наклонных стеклянных стенах отражались бледно-голубые полосы неба Орбитсвиля. Джим уже повернул к дверям отеля, когда увидел высокую девушку, шагавшую ему навстречу. На ней была лимонного цвета шляпка и такого же цвета легкий полотняный костюм. Картину довершали светлые волосы и ровный загар. Изящная и уверенная в себе красота не могла не броситься в глаза, но внимание Джима привлекла в первую очередь улыбка. Девушка улыбалась и улыбалась именно ему. В ее лице было что-то, заставившее Никлина вглядеться в него повнимательнее. Джим напряг память. Какое-то мгновение раздумывал, не может ли это быть одна из многочисленных проституток, с которыми он развлекался в последние два года.
   — Джим! — воскликнула девушка. — Джим, я тебя всюду ищу!
   Она подошла ближе. Никлин вгляделся в красивое лицо с маленьким решительным подбородком. Ее голос подстегнул память.
   — Зинди! Зинди Уайт!
   — Дай мне взглянуть на тебя, — сказал Никлин, когда они покончили с объятиями и поцелуями. — Ведь когда мы виделись в последний раз, ты была совсем еще маленькой.
   Джим не раз слышал, как взрослые употребляют именно эти слова, когда встречаются с молодыми людьми, сильно изменившимися за несколько лет. Его всегда коробила их банальность, но он не смог подыскать других. Магия биологических законов на славу потрудилась над Зинди, Джиму оставалось лишь в удивлении разинуть рот, глядя на результат. В девушке проглядывали знакомые черты ребенка, которого он когда-то знал, но их настойчиво теснила прекрасная женственность.
   — Никак не могу поверить. Сколько же тебе лет?
   — Семнадцать.
   Никлин покачал головой:
   — Семнадцать?! Просто не верится.
   — А ты так и не написал мне, — упрекнула Зинди.
   — Да. Прости меня. Но я помнил о тебе всегда, хотя за эти годы много воды утекло, многое изменилось.
   — Я слышала. Во всяком случае, я тебя не забыла.
   Она как-то непонятно улыбнулась и застенчиво коснулась небольшого медальона на груди. Никлин вгляделся. Старинная бронзовая монета. Он поднял голову.
   — А что ты здесь делаешь?
   — Семейный визит в столицу.
   Зинди перестала теребить украшение. Ее лицо на мгновение затуманилось печалью. Может кто-то из ее родителей приехал в Бичхед для обследования в одном из медицинских институтов столицы?
   — Как Нора и Чэм?
   — Прекрасно. Час назад мы поселились в «Первопроходце». В информационном центре я узнала, где тебя можно найти. — Она взглянула в сторону порта. — Я надеюсь попасть туда, пока ты не улетел.
   — Иными словами, я тебя интересую в связи с моим кораблем.
   Зинди опустила ресницы.
   — Я бы так не сказала, но я действительно хочу его увидеть.
   — Тогда пошли!
   Они пересекли бульвар и подошли к центральным воротам порта. По просьбе Никлина охранник выдал Зинди пропуск в виде круглого серебристого значка. Пока они шли, взявшись за руки, к кораблю, Зинди рассказала, что собирается прослушать общий курс в колледже «Дениз Серра Мемориал» в Восточном Бичхеде, а затем, возможно, всерьез займется энтомологией. Ее родители приехали вместе с ней, решив совместить приятное с полезным.
   — Прекрасно, — откликнулся на рассказ девушки Никлин. — Если ты два-три года будешь жить в Бичхеде, мы сможем часто видеться.
   Зинди резко остановилась.
   — Но… Разве ты не улетаешь?
   Джим не сразу понял, что она имеет в виду, потом весело рассмеялся.
   — О Боже, нет, конечно! Ничто не заставит меня подвергнуть риску свою драгоценную задницу и отправиться путешествовать в никуда, особенно в обществе этого стада пустоголовых.
   — Я не знала… Я думала ты и…
   — Дани? Стерва В Черном? Та история ничем не кончилась, точнее, нельзя даже сказать, что она хотя бы началась.
   — Голос у тебя, невеселый, Джим.
   — Невеселый? Нет, мне не о чем печалиться. Ведь она вытащила меня из Оринджфилда, а это самое лучшее, что когда-либо происходило со мной. Я теперь совершенно другой человек.
   — Вижу, — кратко откликнулась Зинди.
   Она начала рассказывать о его знакомых — обитателях Оринджфилда, о том, что произошло в городке после его отъезда, но Джим слушал ее невнимательно. Его будоражила близость молодого и гибкого тела Зинди… Воистину Газообразное Позвоночное сегодня пребывало в отличнейшем настроении.
   — Так вот он какой, космический корабль! — выдохнула Зинди. — Как красиво!
   — Да, неплохо, — снисходительно согласился Никлин, скользя взглядом по сверкающей поверхности «Тары».
   — А вот и Портал! Я просто сгораю от нетерпения, так хочется побыстрее взглянуть на звезды.
   — О, ради них не стоит утруждать себя и переходить на бег. Ты не хочешь побывать внутри корабля?
   — А это возможно? — Зинди в сильном возбуждении сжала Джиму руку.
   — Разумеется!
   Вновь ощутив жар тесно прижавшегося к нему молодого тела, Никлин спросил себя, осознает ли Зинди, что делает. Но после минутного раздумья решил, что Зинди прекрасно понимает, какое воздействие оказывают на здорового мужчину подобные прикосновения. Правда он в два раза старше, и это может создать определенные проблемы с пуританами Уайтами. Ничего, как-нибудь разберемся. При мысли, что, возможно, уже сегодня он переспит с этой золотоволосой женщиной-девочкой, в голове у Никлина застучало, кровь запульсировала по всему телу.
   «Не следует торопить события. Пусть все идет своим чередом. Медленно, естественно и неизбежно».
   — А можно зайти туда прямо сейчас? — нетерпеливо спросила Зинди.
   — В любое время, когда ты захочешь…
   Никлин умолк, заметив у центрального трапа машину с надписью ДКП. Рядом с машиной Скотт Хепворт разговаривал с троицей, весьма напоминающей комиссию Метаправительства. Хепворт оживленно жестикулировал и явно что-то доказывал. Вот он резко повернулся и двинулся вверх по трапу, остальные последовали за ним.
   — Давай лучше подождем. Там сейчас многовато народу.
   — Многовато? Даже для такого огромного корабля?
   — Теперь, когда монтаж окончен, остался лишь один временный трап, тянущийся по всему кораблю. Кроме того, там, вероятно, сейчас не стесняются в выборе слов. Так что, побережем уши невинной девицы.
   Зинди отступила в сторону, сдвинула на затылок шляпу и одарила Никлина восхитительной улыбкой:
   — Кто сказал, что я невинна? Или тем более девица?
   — Зинди, я сомневаюсь, что даже столь испорченная особа, как ты, готова выслушивать ругательства Скотта Хепворта.
   — Почему бы и нет.
   — Он слишком много пьет, он слишком много ест, он слишком много лжет, он проматывает деньги без счету, у него на уме одни лишь грязные мысли — одним еловом, он обладает всеми качествами, которыми должен обладать мой друг.
   Зинди расхохоталась.
   — Что тебе еще в нем нравится?
   Воодушевленный ее реакцией и готовый хоть целый час кряду травить байки о Хепворте, Никлин начал описывать, как и почему физика вышвырнули из Университета Гарамонда.
   — Любой идиот способен увидеть мир в песчинке, — заключил он свой рассказ, — но лишь Скотт Хепворт смог увидеть в куске металла иную Вселенную.
   Зинди неожиданно посерьезнела.
   — Так это именно он является вашим научным консультантом?
   — У нас нет формальных должностей, но… да, можно сказать, что и так. В основном Скотт занимался двигателями.
   На лице Зинди появилось насмешливое выражение, сделав ее еще больше похожей на того ребенка, которого знавал Никлин.
   — Надеюсь, в двигателях он понимает больше, чем в физике.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Джим, даже я знаю, что эксперимент с кобальтом-60 не доказывает, что Орбитсвиль стал частью антивселенной, где время течет вспять. Ты что-нибудь слышал о СРТ-теореме?
   Никлин прищурился:
   — О чем это?
   — Значит, не слышал. Эта теорема утверждает, что если все принимает противоположное значение, то не существует способа обнаружить эту перемену. Она также утверждает, что твой друг напортачил в своем эксперименте.
   — Но он клянется, что не допустил ошибок. Если верить его словам, он обнаружил неопровержимое доказательство Большого Скачка.
   — О, Джим, это все бычий навоз!
   Никлин улыбнулся, услышав любимое выражение Зинди. Он вспомнил о необычной для ее возраста способности верно схватывать самую суть вещей.
   — Ты полагаешь, все эти разговоры о Большом Скачке — полная ерунда?
   — Я не знаю, ерунда это или нет. Я говорю лишь о том, что никакие манипуляции ни с кобальтом-60, ни с каким другим изотопом не могут ничего доказать.
   Никлин подумал, что под руководством человека, способного на столь грубые ошибки, велись работы по восстановлению звездолета. И, что еще хуже, этот человек совершенно не умел признавать свои ошибки. Вероятно, в этом крылась одна из причин непреклонности Объединенного Руководства в вопросе о выдаче разрешения на полет.
   — В любом случае, все это весьма абстрактные рассуждения. — Джим пожал плечами. — Не хочешь взглянуть на отделяемую капсулу?
   — Да, пожалуйста.
   Когда они подошли поближе к черному озеру Портала, свежий утренний ветерок туго натянул тонкую ткань полотняного костюма девушки, сделав ее похожей на фривольные создания с рекламных объявлений. Никлин вдруг осознал, что все представители мужского пола не отрывают глаз от его спутницы. «Тут вам ничего не перепадет, ребята», — злорадно ухмыльнулся он.
   — А должно быть и здорово летать на этой штуке! — воскликнула девушка.
   Маленький корабль, подвешенный в рабочем положении под носовым отсеком «Тары», находился очень близко от края Портала, и можно было легко представить, как он устремляется вперед и ныряет в свою естественную среду.
   — В наши дни отделяемая капсула сама по себе стоит целое состояние, — заметил Джим. — Если у Кори вдруг прорежется здравый смысл и он решит продать ее и забыть о своей безумной миссии, он станет очень состоятельным человеком.
   — Ты не очень-то высокого мнения о нем, Джим?
   — Он чокнутый.
   И Никлин рассказал, как Монтейн повсюду возит тело своей жены, запакованное в металлический ящик, и беседует с ним.
   Зинди недоверчиво посмотрела на него:
   — И ты не почувствовал никакого запаха?
   — Это правда, Зинди! Покойная миссис Монтейн в эту минуту находится вон там. — Он махнул рукой в сторону стоявшего неподалеку прицепа Монтейна. — Кори ночует в этой развалине вместо того, чтобы жить, как все остальные в отеле. А гроб использует в качестве чайного столика.
   Зинди с улыбкой посмотрела на Джима.
   — Это ведь одна из твоих историй, не так ли?
   — Нет, не так! Я уже давно отказался от своих розыгрышей. Я совершенно точно излагаю факты, и если людям не нравятся мои слова, то это их проблемы, а не мои.
   — Как к тебе относятся остальные?
   — Все просто обожают меня. Особенно вон тот увалень. — Он кивнул в сторону неуклюжей фигуры Герла Кингсли, двигавшегося в их направлении со стороны «Первопроходца», скорее всего, с очередным туманным поручением Монтейна. — Хочешь верь, хочешь нет, но я спас ему жизнь.
   Поравнявшись с ними, Кингсли замедлил шаг и улыбнулся Джиму своей жутковатой кривой усмешкой, оставшейся у него после памятного ранения на вилле Фугаччиа. Потом он перевел взгляд на Зинди.
   — Думаю, ты ему понравилась, — прокомментировал Никлин. — И у меня язык не повернется осудить его за это.
   Он попытался обнять девушку за талию, но Зинди ловко увернулась от его рук.
   — И как же ты спас ему жизнь?
   — Меткой стрельбой.
   Джим рассказал ей историю, происшедшую на бескрайних просторах Альтамуры и ставшую уже бесконечно далекой. Он редко вспоминал события прошедших лет, и сейчас ему казалось, что он рассказывает о ком-то другом. Когда он дошел до ее мрачноватого финала, даже для него самого эта история приобрела черты какого-то кошмарного сна.
   — Если ты думаешь, что это еще одна из выдумок Джима Никлина, то уверяю тебя, здесь нет и слова лжи.
   — Я тебе верю.
   Взгляд Зинди не отрывался от его лица, ее глаза вглядывались в него со странным вниманием, будто пытались найти потерянную драгоценность.
   Внезапно Джим почувствовал себя очень неуютно под этим пристальным взглядом и указал на корабль:
   — Надеюсь, Хепворт уже убрал оттуда свой зад.
   — Я не так уж и жажду побывать внутри…
   Зинди замолчала, ее внимание привлекла остановившаяся неподалеку от них машина. Откидной верх был опущен. В машине сидели Дани Фартинг и незнакомая Никлину молодая пара с двумя детьми. Наверное, новенькие.
   Зинди нахмурилась:
   — Это не…
   — Ты не ошиблась, это Дани, — ответил Никлин, — недоступное богатство.
   — А я и не думала, что у нее такой хороший вкус.
   Зинди произнесла это оценивающе, внимательно разглядывая Дани. Элегантный костюм переливчатого синего шелка, перехваченный широким поясом, маленькая шляпка. Девушка взмахнула рукой, когда Дани взглянула в их сторону. Никлин, припомнив неприязнь Зинди по отношению к Дани во время первой их встречи, удивленно посмотрел на нее.